БЕСТИАРИЙ 11 страница

Никакой опасности? Я не мог побороть нарастающую во мне ярость и подчинить её. Только вчера на нас напали.

Ноздри Коста раздулись.

— Я не позволю работе диктовать нам приказы. Я искореню эту проблему, если понадобится.

Шок пронзил Лину, и её поражённое лицо и отвисшая челюсть пронзили моё и без того колотящееся сердце. Она сцепилась с моим пристальным взглядом на несколько долгих минут. Ожидающий. Обвиняющий. И когда я ничего не сказал, она развернулась на сто восемьдесят градусов и исчезла в своей комнате, хлопнув дверью.

— Ну, и что ты натворил, — два клинка сформировались в обеих руках Калема, и он ударил Коста носком ботинка. — Давай поговорим, очкарик.

Озиас оттащил его, заключив в медвежьи объятия.

— Парень, сначала ты разозлил Нока, а теперь собираешься накинуться на Коста? Ты уверен, что проблема именно в Ноке?

— Никакой опасности не было, — Калем сердито посмотрел на Коста.

— Достаточно, — я выдавил команду сквозь стиснутые зубы. — В мою комнату. Сейчас же.

Калем поджал губы, когда Озиас положил руку ему на плечо, подталкивая его за мной и Костом. Как только мы оказались заперты за дверью моей спальни, усталость, разочарование в себе добавили веса моим конечностям. Я плюхнулся на банкетку у изножья кровати.

— Странно видеть тебя таким... взволнованным, — сказал Озиас, усаживаясь в кресло напротив меня.

Калем последовал его примеру, всё ещё сжимая губы в тонкую

линию, опустился в другое кресло, а потом закинул ноги на кофейный столик между нами. Кост прислонился к дверному косяку, а я смотрел мимо него через открытые окна на бесконечный горизонт, где сливались чернильно-чёрный океан и ониксовая ночь. Темнота. Всегда темнота.

— Что на тебя нашло? — спросил Калем.

Я сложил руки домиком и упёрся локтями в колени. Моё серебряное кольцо, сияя, смотрело на меня, лёгкий блеск изумруда в условиях низкой освещённости помещения. Как и Лина, я вертел его вокруг пальца. У меня было так много секретов. Секреты, о которых знал только Кост, но сейчас было не время. Теперь мне нужно было знать, на моей ли они стороне.

— Я не собираюсь убивать Лину.

Из Коста вырвалось тихое шипение, но Озиас опередил его.

— А как же ты? Клятва?

Три пары глаз скосились на моё запястье. Я засунул руки в карманы, желая скрыть метку от посторонних глаз.

— Я не горю желанием умирать, но выход есть.

Кост оттолкнулся от стены, прижав дрожащие кулаки к бокам.

— Я настоятельно не советую этого делать. Подумай о гильдии. Подумай обо всех, кто зависит от тебя.

— О чём он говорит? — Калем медленно встал. — Нок? Голос Коста был ровным.

— Нам придётся убить человека, который нанял Круор для этой работы. Метка исчезнет вместе с его жизнью. Однако… — он поднял голову к потолку. — Ты понимаешь, что это может сделать с Круором.

— Наша репутация будет подорвана. Никто ещё не отказывался от работы, — плечи Калема поникли. — Нам и так уже запрещено жить в любом городе, санкционированном Вильгеймом. Если мы потеряем наше единственное средство работы, как мы сможем удержать гильдию на плаву?

Откинувшись на спинку дивана, я ущипнул себя за переносицу.

— Король не станет рисковать разрывом связи с Круором. Ни в том случае, если это означает, что его стражи останутся в безопасности. Что касается других частных работ... мы справимся.

Стальной и полный гнева, Кост пригвоздил меня взглядом.

— Ты забываешь об одном ключевом моменте.

— Каком?

— Мы не знаем, кто назначил награду.

Я открыл рот, чтобы возразить, но слова умерли у меня на языке.

Вы больше не будете иметь с ней дела. Ей лучше проводить время

в другом месте.

Женщина назначила цену за голову Лины. Отнюдь не ее прославленный лакей. Не тот мужчина с коротко выбритой бородой. Кулак сжал мой живот и с силой выкрутил его, посылая желчь вверх по задней части моего горла.

Кост продолжал приближаться, ярость подпитывала его тираду.

— И даже если ты каким-то чудом узнаешь, кто назначил первоначальную награду, а это невозможно, учитывая, что мы даже не знаем, как она выглядит, как ты собираешься её убить? Я уже говорил, что она Заклинатель? Разве нам всем не известно на что способен Заклинатель? Не говоря уже о том, что, вероятно, она живёт в Хайрате с сотнями, может быть, тысячами других Заклинателей. Скажи мне, Нок, стоит ли отпускать Лину? Стоит ли всё этого?

— Кост, — Озиас встал, мягко положив руку на его вздымающуюся грудь. — Этого достаточно.

Калем потёр затылок.

— Это как-то чересчур, Нок. Почему?

Действительно, почему? Потому что она невиновна? Им нужен был только лучший ответ. Не нам было выносить приговор. Мы выполняли приказы. Кроме того, никто не хотел отступить назад и оценить свои убийства. Сколько невинных, вероятно, мы забрали ради бит.

В нашем мире невинности было недостаточно.

Грубый и болезненный от чего-то, что я не мог определить, голос Коста прорвался сквозь мои мысли.

— Ты начинаешь испытывать к ней чувства, не так ли? Мой ответ был быстрым и резким:

— Нет.

— Не пытайся отрицать это.

Спрятав голову в ладонях, я едва мог говорить.

— Просто позволь мне спасти её, Кост. Пожалуйста. Позволь мне сделать для неё то, что я не смог сделать для других.

Голос Озиаса звучал тихо и с любопытством.

— Других?

Я провёл пальцами по лицу, а затем уронил руки на колени.

Некоторые секреты просто должны были быть раскрыты.

— Я проклят. Если я проявляю привязанность... любую, глубокую, истинную привязанность, к другому человеку, он умирает. Так было всегда.

Калем встал, расхаживая взад-вперёд за креслами.

— Что, ты имеешь в виду, физически?

— Строго говоря, нет, — я снова провернул кольцо вокруг пальца,

и это беспокойное движение успокоило что-то внутри меня. Может быть, Лина что-то заподозрила. — Это больше касается эмоций. Флирт, мимолётные мелочи, случайные связи — всё это нормально в теории. Но если что-то глубже развивается…

— Они умирают? — спросил Калем.

— Да, — я сделал паузу, взвешивая, сколько именно информации нужно рассказать, информации, которая могла бы раскрыть моё прошлое.

Проклятия были редкостью, особенно такого рода. Но я доверял своим людям, и они нуждались в чём-то большем, если собирались позволить мне спасти Лину в обмен на репутацию гильдии. Проглотив сомнения, я постарался говорить спокойно: — Давным-давно я перешёл дорогу верховной жрице, и она прокляла меня. Я убил... многих. Только потому, что я слишком сильно переживал. Проклятие вызывает болезнь, которая, достигнув определённой стадии, не может быть обращена вспять.

Лицо Коста побледнело. Между нами повисло молчание, пока Озиас не прочистил горло.

— Как ты справляешься с гильдией? С нами? Моя улыбка была хрупкой.

— На грани фола.

— Боги. Это ужасно, — Калем остановился и схватился за спинку кресла. — Но какое это имеет отношение к Лине? Не похоже, что ты её любишь.

Я мог бы поклясться, что кто-то ударил Коста в живот, судя по тому, как он смотрел на меня. Я боролся за следующие слова, которые не хотели выходить наружу.

— Не люблю.

Ещё нет. Но теперь появилась линия. Грань между интересом и

чем-то более глубоким, и она была слишком заметна.

Лицо Калема стало мертвенно-бледным.

— Она тебя любит? Боги, Нок. Прости. А я и не знал. Моё сердце беспричинно затрепетало при этой мысли.

— Нет. Я не знаю. Это не имеет значения. Неразделённая любовь не убьёт её. Только мои чувства несут в себе смертный приговор. Такое уже происходило раньше.

Тяжёлый взгляд Озиаса, его сочувствие пронзили моё сердце.

— С кем?

Я отрицательно покачал головой. По правде говоря, я не знал, скольких убил. Амира и Боуэн, определённо. Но скольких ещё я приговорил к смерти? Война, вызванная кончиной Амиры, длилась десять долгих лет. И в течение десяти лет я наблюдал, как умирают мои самые близкие братья, списывая это на обычную чуму в окопах. Все они пошли одним и тем же путём: потемневшие глаза. Потрескавшаяся кожа. Кашель с кровью. Лихорадка. Смерть.

Их было слишком много, чтобы сосчитать. Моих родителей пощадили только потому, что жрица обязана была защищать трон. Она защитила их от проклятия, чтобы исполнить свой долг. Но Лина…

— Я просто... Я не могу убить её. Не тогда, когда я чувствую, что убиваю их снова и снова. Будь то проклятие или награда, она этого не заслуживает.

Почувствовав, как Лина свернулась калачиком во сне рядом со мной, я понял, что у неё есть потенциал стать чем-то большим. Этот огонь в её душе был слишком реален. Слишком соблазнителен. У меня никогда не будет шанса узнать наверняка, я никогда не позволю себе выйти за пределы холодной отстранённости, но, по крайней мере, я могу пощадить её.

Калем повернулся ко мне с испуганным выражением в глазах.

— Поэтому мы оставим её в живых.

— Только если мы все согласимся, — я взглянул на Коста. Он был совершенно спокоен, но его молчание было почему-то громче и требовательнее, чем любая вспышка гнева Калема. — Да?

— Мы всё ещё можем убить её, — Кост уставился в пол, подёргивая пальцами. — Если её смерть так сильно тебя беспокоит, ты всегда можешь вернуть её.

— Об этом не может быть и речи, — мне было трудно говорить

ровным голосом.

Как мастер гильдии, я мог бы воскресить её. Смешав мою кровь с её, мы изменим ход времени, восстановив работу её органов и сердца. Но что это с ней сделает? Потеряет ли она своих тварей? Откажется ли от холодной реальности нашего существования и повернётся ко мне спиной?

Это был бы лучший из двух вариантов. Потому что, если она останется, если простит меня и станет жить в Круоре, она станет бесконечным источником искушения, и я не был уверен, что у меня хватит сил сопротивляться. Один промах. Одна ошибка, и она снова умрёт, на этот раз от моей руки, не имея возможности возродиться. Я не мог поднять то, что уже однажды вырвал из лап смерти.

Я тяжело вздохнул и уставился на Коста. Он избегал встречаться со мной взглядом.

— Мы должны были убить её, как только она вошла в Круор. Калем зашипел на слова Коста, но я покачал головой, чтобы

удержать его на месте.

— Кост видел всё. Он был до того, как вы присоседились. Он может быть дерзким, но он просто защищает меня, — встав, я опёрся руками о спинку банкетки. — Если мне придётся сдержать клятву, я это сделаю. Для гильдии.

— Чтобы ты страдал всю вечность? Разве это справедливо просить нас об этом? — Кост наконец посмотрел на меня, в его глазах не осталось ни капли борьбы. — Нам нужен план. Если тебя убьют в процессе, всё это даже не имеет значения.

— Я был на её стороне с самого начала, — пожал плечами Озиас.

— Но я никогда бы не встал против тебе.

Калем кивнул и тяжело опустился в кресло.

— Я тоже.

Благодарность переполняла мою грудь, и я изо всех сил старался дышать нормально.

— Спасибо.

Озиас потёр затылок.

— А Лина?

Я уставился на них долгим взглядом.

— У Лины есть работа. Нет нужды говорить ей всё это. Пусть она

подарит нам тварей, пока мы будем работать над тем, как найти человека, стоящего за этим убийством. А потом мы отошлём её и, надеюсь, никогда больше не встретимся.

Озиас и Калем открыли было рты, чтобы возразить, но Кост перебил их:

— Это единственный выход, если не считать её смерти. Если она будет жить, то пусть живёт без нас. Конец истории.

— Он прав, — я подошёл к окну и посмотрел на чернильно-чёрный океан. — Чем дальше от нас, тем в большей безопасности она.

ГЛАВА 16

ЛИНА

Тяжёлые, мрачные тучи закрыли утреннее небо, скрыв солнце и окутав Ортега Кей одеялом темноты. Дождь лил с небес, разбиваясь об уличные лотки торговцев и превращая гравий в грязь. С зонтиком в руке

я переходила от магазина к магазину, выискивая у местных жителей информацию о тварях.

Крепко сжимая ручку зонтика, я обошла глубокую лужу и направилась к другому продавцу. Я могла бы остаться в гостинице. Никто бы не осудил меня за то, что я пряталась от этого проливного натиска. Но я не могла спокойно сидеть и чего-то ждать. Здесь было достаточно места, чтобы дышать. Пространство для размышлений. Пространство, чтобы держаться в стороне от человека, который, намеренно или нет, продолжал сеять хаос в моих мыслях.

— Привет. Как поживает твой друг?

Погруженная в свои мысли, я не заметила, как подошла к ларьку со свежей рыбой. Блестящие чешуйки, облитые дождём, сияли из вёдер со льдом. Склонившись над ближайшим ведром, на меня смотрела огненно-рыжая девушка. Вытерев руки о фартук, она встала и улыбнулась.

— Корин, верно? — я шагнула под навес и закрыла зонтик, стряхивая воду на землю. — Ты имеешь в виду Озиаса?

Её улыбка стала ещё шире.

— Да, того самого.

— С ним всё в порядке. Это что, недавний улов? — указав на рыбу,

лежащую перед нами, я одарила её улыбкой.

— Да, когда мы не перевозим гостей, мы ловим рыбу. Сегодня мы не смогли получить свой обычный улов. На побережье острова Куинс самая лучшая рыба, но шторм разразился рано, и нам пришлось повернуть назад.

Небо озарила вспышка молнии.

— Очень жаль это слышать.

Корин пожала плечами.

— Лично я очень рада. Из джунглей доносилось множество странных звуков.

— Звуков?

Она кивнула.

— Что-то вроде воя. Сначала я подумала, что это буря, но клянусь, это что-то другое.

Кончики пальцев начало остро покалывать. Миад. Она слышала брачный зов легендарного зверя. Значит, самец. Я медленно придвинулась к ней.

— Ты можешь отвести меня туда?

Она упёрла руки в бока.

— Что? Сейчас? Нет. Если буря утихнет, мы сможем отправиться туда завтра.

— Договорились.

Слабая улыбка тронула её губы, и она быстро взглянула на мой бестиарий.

— Частный чартер?

— Так будет лучше всего. Конечно, я заплачу.

Мысль о том, чтобы опустошить кошелёк, основываясь исключительно на слухах этой женщины, заставила мой желудок пошатнуться, но Миад того стоил. Он должен был быть там.

— Я дам знать отцу.

Я не смогла удержаться от улыбки.

— Спасибо за помощь, Корин. Я должна рассказать остальным.

— Скажи Озиасу, что я передаю привет.

— Обязательно.

Выставив зонтик, я выскочила на улицу и направилась к " Жареному кабану". Вероятно, Миад превратил густые джунгли острова Куинс в своё логово. Если он находился далеко, распространяя свой запах, чтобы привлечь друзей к своему месту, он проведёт следующие несколько дней, совершенствуя своё логово.

Оставалось либо ударить сейчас, либо ждать и, возможно, столкнуться с двумя Миадами сразу. Или тремя, если две отдельные самки решат пойти по его следу. Шансы приручить его и так были невелики. Если появятся новые, смерть будет не просто риском — она станет гарантией.

Но мне всё ещё нужна была кровь убийцы, чтобы завершить укрощение. У меня голова шла кругом от возможных вариантов. Оз, скорее всего, согласился бы, но мне отчасти хотелось, чтобы это был Нок. Я не осмеливалась рассматривать своё желание столь пристально, чтобы понять почему.

Я поднялась по скрипучим ступеням гостиницы и словно мои мысли каким-то образом вызвали проклятого убийцу, я обнаружила, что он уже стоял на круглом крыльце. Дождь, казалось, превратился в лёд, и

я застыла на месте. Закатав рукава до локтей, он был одет в чёрную тунику, плотно облегавшую его тело.

Моё сердце бешено заколотилось о грудную клетку.

— Доброе утро.

Он опёрся бедром о перила и повернулся спиной к дороге.

— Доброе утро.

Я не могла вынести его грифельных глаз. Такие проницательные, расчётливые и любознательные. Они угрожали расколоть меня на части, когда всё, что я хотела сделать, это забаррикадироваться.

— У меня есть зацепка по некоторым тварям. Завтра мы первым делом отправимся на остров Куинс.

Его челюсть дёрнулась, и он вцепился в перила по обе стороны от себя.

— Отлично.

Я закрыла зонтик.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно было подышать свежим воздухом, — блеснули костяшки пальцев.

С точки зрения близости, мы были так близки…

Мои мысли вернулись к прошлой ночи. К внезапному водовороту тьмы, когда он обнаружил, что мы с Калемом отправились на охоту одни. Когда-то я считала, что его тени достойны восхищения. Так много различных оттенков оникса, как огромные глубины океана. Но прошлой ночью эти щупальца были жёстче обсидиана.

Но всё же не так заманчивы, как его кровь. Дрожь паучьей походкой пробежала по моей коже. Когда появился Скорпекс, и Нок призвал эти клинки, всё вокруг меня умерло. Я должна была бы прийти

в восторг — кровь такая легкодоступная — но она свернулась раньше, чем я смогла подумать, до того, как я смогла взвесить важность предотвратить атаку Скорпекса и кражи унции для моих собственных нужд. Так же быстро, как она появилась, он заточил её в оружие, которое шептало о разрушении, и он держал смерть в своих ладонях. Контролировал её.

— Нок, — начала я, — Можно тебя кое о чём спросить?

Он медленно моргнул, его хватка на перилах не стала ни крепче, ни слабее.

— Конечно.

— Когда появился Скорпекс, ты порезал себе ладони, и у тебя пошла кровь... — я завертела кольцо на пальце, подыскивая слова. — Зачем ты это сделал?

Я не ожидала, что он ответит. Многие наши разговоры были односторонними, он открывал секреты обо мне и предлагал очень мало взамен. И всё же, я не могла не спросить.

— Потому что я лидер Круора, — медленно произнёс он, словно проверяя каждое слово, прежде чем открыть его мне. Грудь свело от удивления. — Моя кровь несёт силу, которая действует как оружие, лезвия, которые ты видела — это инструмент. Передаваемая от мастера гильдии к мастеру гильдии, кровь позволяет мне поднимать потенциальных убийц из мёртвых. Моя кровь смешивается с их кровью, обращая вспять застой смерти и давая им жизнь.

Я капнула дальше.

— И так было всегда?

— Уже несколько столетий, благодаря Первому Королю Вильгейма. Он был... жесток. Амбициозен. Жаждал власти превыше всего. Он сторговался с могущественным магом в обмен на жизнь своих первородных дочери и сына.

Ходили слухи о Первом Короле, о его преступлениях против Заклинателей. Но то, как он появился, как он собрал силу, достаточно сильную, чтобы заставить Заклинателей забаррикадироваться в Хайрате, ускользнуло от наших текстов.

— Ты шутишь.

Нок покачал головой.

— Народ Вильгейма? Им даровали неестественно долгую жизнь и могущественных стражей, чтобы защитить свои дома — подарок от крови Мэвис, — он отвёл взгляд в сторону. — Зейну повезло меньше.

Понимание овладело мной, леденя мои кости.

— Он был первым в вашем виде.

— Да. Он был убит и воскрешён, и его кровь была отдана павшим, чтобы укрепить армию Короля во время Первой Войны.

Над нашими головами дождь усилился, ударяясь о соломенную крышу гостиницы. Просачиваясь и непрерывно капая на крыльцо, вода собиралась на полу в тех местах, где у крыши были протечки. Нок пошевелился, носком ботинка вызвав рябь в одной из луж.

Я знала о Первой Войне. Даже притом, что я не жила в то время, медленный огонь забурлил в моём животе.

— В тот день погибли тысячи Заклинателей. И их твари тоже. Тёмные глаза поглотили меня целиком.

— Как я уже сказал, он был амбициозен. Он хотел подчинить себе одному весь континент. Когда Зейн узнал об его истинных намерениях, он взял своих людей и ушёл. Изгнанные из королевства, они делали всё, что могли.

Мой гнев угас.

— Я могу понять.

— Только спустя столетия, когда королева Локилай пришла к власти, она договорилась с Круором использовать наши таланты в обмен на биты. Она не хотела запятнать доброе имя потомков Мэвис, прося их выполнить работу, которую она считала подходящей для рода Зейна.

На лице Нока не отразилось никакого напряжения. Ни дрожи в челюсти, ни напряжённого взгляда. Его длинные пальцы ослабили хватку на перилах. Его откровенность ошеломила меня и в то же время подтолкнула к новым открытиям. Это был первый реальный взгляд в его прошлое, его историю, которую я получила. Я хотела узнать больше

о человеке, который нашёл твердыню в моих мыслях и не отпускал её.

— Каково это быть наёмным убийцей?

Его спина одеревенела.

— Это работа. У меня она хорошо получается.

— Хорошо получается? — я склонила голову набок. — А как насчёт убийства невинного человека? Что, если тебе придётся убить кого-то, кого ты любишь?

Он поднялся с перил и подошёл ко мне, прижимая спиной к стене. Противоречивые эмоции, сложные и почти непроницаемые, омрачили его лицо. Прижав руки к деревянным доскам по обе стороны от меня, он низко опустил голову.

— Я особенно хорош в убийстве людей, которых люблю. Больше никаких вопросов.

Я была смесью температур. Леденящие душу слова царапали мою обнажённую шею, оставляя ледяное покалывание, которое я не могла игнорировать. Но в моей груди расцвёл жар, растущая, жгучая потребность. Мне нужно было узнать больше. Это было страшно, и всё же я не могла остановиться. Не могла заставить себя не задавать вопросов, когда он был рядом, не вкладываться в то, чему явно не суждено было случиться.

Осторожно, прежде чем он успел отступить, я провела пальцем по

шраму в форме полумесяца на его левой скуле. Его веки затрепетали и глаза закрылись. Нок был открытым. Не потому, что его легко было прочитать, а потому, что каждое действие умоляло меня войти прямо в него. Раскопать каждый секрет по собственной воле и вертеть его в руках. Впервые за много лет мне захотелось доверия, как данного, так и полученного. Я хотела, чтобы он поверил, что может поделиться со мной чем-то.

Сдвинув пальцы, чтобы схватить его за подбородок, я украла поцелуй с его приоткрытых губ.

Нок не двинулся с места. Мои губы встретились с твёрдым гранитом, и время растянулось, как будто ничего не произошло. Никакой реакции. Ни звука, ни даже дыхания. Смущение обожгло мои щёки. Как только я решила отстраниться, что-то щёлкнуло. И вдруг он бросился на меня, его горячий поцелуй был грубым и голодным. Его язык скользнул в мой рот, и прерывистый звук вырвался откуда-то из глубины его груди. Я сцепила руки за его шеей и запустила пальцы в его волосы.

Сердце стучало у меня в ушах. Мы так долго шли к этому. Так много мгновений долгих взглядов и лёгких прикосновений. Невыносимые отрезки отрицания и холодные фронты, которые угрожали навсегда взрастить между нами лёд. Но не сейчас. Теперь не было ничего, кроме тепла и жара.

И я никак не могла насытиться. Я хотела быть завёрнутой в него, потеряться в том, как его руки беспокойно путешествовали по моему телу. В неопровержимом пылу его поцелуя. Наши губы слились воедино, и впервые за долгое время я почувствовала себя целой. Проведя руками от его шеи к позвоночнику, я прижала его к себе. Нок обхватил меня за талию, и восхитительное давление вспыхнуло от его пальцев.

Он на мгновение оторвался от меня и прижался лбом к моему лбу.

— Лина…

Моё имя на его губах только усилило моё желание, и я притянула его рот обратно к своему. Я поцарапала его нижнюю губу зубами, и он нырнул в меня. Клянусь, в тот момент я ощутила в нём все бурлящие эмоции. Тоска, смешанная с болью и неуверенностью. Это было так глубоко и грубо, что я чуть не обмякла в его руках. Я ничего так не хотела, как успокоить эти борющиеся страхи, удовлетворяя его и моё

желание.

Затем что-то щёлкнуло, яркая вспышка тепла прямо в центре моей груди. Я ахнула и прижалась головой к стене, пока он пробовал мою шею на вкус. Ровный гул пробежал по моим венам, новое бешеное биение, как будто ещё одно сердце билось рядом с моим. Это была полная противоположность плотскому чувству. Полная противоположность тому, что я искала в прошлых романах. Страх и страсть боролись друг с другом, и я прижала губы Нока к своим, чтобы не убежать.

Окутанная его теплом, я не заметила, как распахнулась дверь гостиницы, пока Нока не отбросило от меня под дождь. У него едва хватило времени, чтобы успокоиться, прежде чем он обратил свои дикие глаза на человека в открытом дверном проёме.

С трясущимися руками Кост смерил меня взглядом, прежде чем обратил свой гнев на Нока.

— Не будь дураком. Остынь.

Жёсткие глаза пронзили Коста, но теперь Нок сжал губы в тонкую линию. Вода стекала по его лицу, скользя вдоль скул, стекая до челюсти. Он бросил на меня страдальческий взгляд. Я могла бы поклясться, что увидела мерцание ледяной синевы в чернильно-чёрной глубине его глаз, но оно исчезло в одно мгновение. А потом обрушилась стена холода, такого внезапного и сильного, что, клянусь, дождь превратился в мокрый снег. Напрягая каждый мускул, он прошёл мимо меня, даже не взглянув на меня. Захлопнул за собой дверь трактира.

Так холодно. Я поднесла пальцы к губам, надеясь снова разжечьогонь, который он оставил. Почему он действовал именно так? Когда Нок ушёл, моё тело ныло от желания последовать за ним. Понять. Почувствовал ли он нашу связь? Может быть, поэтому он и закрылся. Это было так сильно и неожиданно. Даже с Винном, ещё одним Заклинателем, я никогда не чувствовала такого притяжения.

Кост развернулся на месте, начищенные ботинки заскрежетали по дереву, и он пригвоздил меня своим суровым выражением лица. Разочарование захлестнуло меня, и я прищурила глаза.

— В чём твоя проблема?

Кост рявкнул. Оскалив зубы и возвышаясь надо мной, он прижал меня к стене.

— Ты, Лина, ты моя проблема.

Прижав ладони к его кроваво-красной парадной тунике, я толкнула его. Он не сдвинулся с места, так что я наклонилась вперёд, приблизив свой нос к нему.

— Уйди с дороги, Кост.

— Оставь Нока в покое.

— Ты не имеешь права указывать мне, что делать.

Кост сжал в кулак затянутую в перчатку руку и крепко сжимал его целую минуту, прежде чем разжать пальцы.

— Оставь. Его. В покое.

Вена на его виске пульсировала.

У меня чесались руки ударить его. Чтобы сбить его очки на землю

и испортить эти идеально уложенные, богом проклятые волосы.

— Что ты имеешь против меня, Кост?

— Ты работа, — сказал он. Я вздрогнула, но он продолжал говорить дрожащим голосом: — Ты даже не понимаешь, что натворила. Ты поставила под угрозу всё.

— Кост...

— Что в тебе такого, что заставляет его отбросить осторожность?

— он изучал моё лицо в поисках ответа. По-видимому, он уйдёт с пустыми руками, потому что поморщился. — Ненавижу, что ты подходишь.

Моё тело онемело.

— Что?

— Ты похожа на чёртову головоломку. А остальные из нас? Мы уже много лет помогаем ему собрать воедино большую, более важную картину. Но вот ты, единственный кусочек, который он не может игнорировать. Единственный, который подходит. Нет ничего лучше этого чувства облегчения и удовлетворения, когда последний кусочек находит свой дом, — его слова были прерваны натянутым смехом. — Не имеет значения, как долго остальные из нас находятся под рукой.

— Нас?

— Нас! Я... я... — выражение его лица дрогнуло, а плечи опустились.

Его слова разлетелись, как молния, ударив в маленькое пространство между нами и пригвоздив меня к земле. Тихий звон последовал за его вспышкой, и он просунул пальцы между очками и носом, пряча глаза. Осознание этого поразило меня с силой бурных

океанских вод.

— Ты любишь его, — мои слова были едва слышны, но Кост вздрогнул.

— Не делай вид, будто ты что-то обо мне знаешь, Лина. Это ради Нока, а не ради меня, — его голос поднялся на октаву выше. У него перехватило дыхание.

Я попыталась взять себя в руки и сосредоточиться на своих мечущихся мыслях.

— А он знает?

— Достаточно, — он снял с лица очки и протёр стекла. — Просто держись подальше.

Взглядом, свободным от оправы, он уставился на меня. Боль пронизала зелёные поля, и моё горло сжалось. Как давно они с Ноком дружат? А я просто пришла и изменила их динамику… Быть недостающей частью Нока, по крайней мере, в глазах Коста. Слова формировались и исчезали, в моём сознании не возникало ничего достаточно существенного.

Наконец мне удалось выдавить слабое:

— Кост, прости. Это несерьёзно...

Он издал слабый смешок.

— Там, где дело касается Нока, всё серьёзно, — он отвернулся и несколько раз глубоко вздохнул. Через мгновение он снова надел очки. Он провёл руками по всей длине туники. Только тогда он оглянулся на меня через плечо. — Скажи, чем ты готова рискнуть? Потому что если это не смерть, то ты можешь уйти прямо сейчас.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒