Глава 21. Адриана

Боль, о, Господи!

Словно болезнь, она разливалась по венам, медленно отравляя своей правдой.

Угрожая парализовать своей силой, охватила меня так, что я не могла сделать вдоха. Я не знала, как переварить информацию, озвученную Гайджем.

Что он не слышал от Дариена ничего со дня накануне перестрелки. Потому что Дариен не выжил.

Его смерть даже не была быстрой.

Его раны не были смертельными. Просто никто не смог добраться до него достаточно быстро, и Гайдж думает, что Исайя, трусливый кусок дерьма, сбежал.

Трусливый.

Как Хантер.

Потому что не смог сказать мне правду.

Потому что тупо соврал.

Сердце болело, как никогда. Это была еще одна вспышка после взрыва боли, будто бы сжегшего меня заживо.

— Ответь мне! — требовала я у Хантера, глаза пекло от слез.

Он медленно кивнул.

— Да.

Он знал. И врал. Не рассказал мне.

— Адриана... — он потянулся ко мне.

Я отступила назад и вскинула руки.

— Не прикасайся ко мне. Не прикасайся, блядь, ко мне, Карло!

Его руки опустились.

— Сожалею.

— Сожалеешь? — я сдалась и попыталась вытереть слезы. — Ты сожалеешь? Сожалеешь, что лгал мне и говорил, что самый близкий для меня человек, заменивший отца, человек, спасший мою гребаную жизнь десять лет назад, жив, тогда как это было ложью? Ты вообще представляешь, что я сейчас чувствую? Представляешь? Скажи?

— Нет, — медленно ответил он. — Не представляю.

— Хочешь знать, что такое сожаление? — я сузила глаза и вложила во взгляд каждую унцию злости, накопившуюся в моем теле. Думала, что прежде у меня была необходимость ранить его. Я ошибалась. Нет. Вот она эта потребность, когда холодная ненависть замораживает сердце.

А худшим было то, что я знала — слова, которые собиралась сказать, истинная правда.

— Я сожалею, что ты вообще появился в Калифорнии. Сожалею, что не нажала на тот чертов курок. Сожалею, что вообще снова увидела твое проклятое лицо, — оттолкнула его с дороги и схватила рюкзак со своими вещами.

— Что ты делаешь? — Хантер попытался выхватить из моих рук рюкзак, но я развернулась и ударила им его в бок.

— Отвали, — огрызнулась в ответ. Слезы продолжали прожигать горячие дорожки по щекам, но я была слишком подавлена, чтобы бороться с ними. Столько всего навалилось за столь короткий промежуток времени, что больше не ощущала их неуместными.

— Ты не можешь уйти, Адриана! Господи, это небезопасно...

— Потому что кто-то может убить меня, да? Потому что мне не выжить без тебя, верно? — я развернулась на каблуках и встретила взгляд его прекрасных, наполненных страданием серебристых глаз. — Потому что вот в чем дело, Карло, у меня все было прекрасно, пока не появился ты. Я не была в опасности, никто не пытался меня убить, и я прекрасно жила. До тебя. Тебя.

Он замер после моих слов. Они повисли в воздухе, словно плотная грозовая туча, а напряженность в них была как гром и молния, готовые низвергнуться.

Карло уставился на меня так, будто это были последние слова, которые он когда-либо ожидал услышать. Я четко увидела тот момент, когда они ударили по цели, потому что его душа, темная, мрачная, извращенная, испорченная душа отразилась в глазах. И лишь на мгновение там показалось что-то еще, кроме вины и сожаления, служивших ему щитом.

Это была искра добела раскаленной боли.

Я хотела, чтобы она разгорелась.

Охватила его.

Разрушила.

В моем сознании не возникло ни единого сомнения, что его ложь разрушила меня.

Я протолкнулась мимо него к двери, но он схватил меня. Быстрее и сильнее, даже когда молотила его по груди кулаками.

Мне нужно, чтобы он был как можно дальше от меня.

Не хотела, чтобы он касался меня.

Его прикосновения обжигали кожу.

Больно.

Яростный вопль вырвался из горла, и неведомо откуда появившаяся сила позволила мне оттолкнуть его. Он отшатнулся назад на несколько шагов, и я воспользовалась шансом.

Схватила дверную ручку и потянула. Выбежала из комнаты и хлопнула дверью. Желание быть от него как можно дальше стало сильнее, чем потребность в безопасности, потому что в моем сознании он и был опасен. Благодаря ему самому.

Я была напугана. Ранена.

Нет.

Я была в ужасе. Сердце разбито.

И я не задумывалась, какая боль возникала, и какой страх опускался. Ичто вообще происходит. Я лишь знала, что живот сжимался в агонии. И сердце болело так сильно, что каждый его удар был мучителен.

Звук хлопнувшей двери был слышен даже на фоне моих ног, стучащих по металлическим ступеням, вдруг показавшимся слишком шаткими. Я крепко держалась за поручень, сбегая на нижний этаж, ключи надежно лежали в сумке.

Я знала, потому что видела, как он засунул их туда, когда бросал вещи.

Пошарила в переднем кармане рюкзака и достала их. Они щелкнули, когда я изо всех сил схватила брелок и нажала на кнопку, но, к счастью, у меня получилось. Фары моргнули при разблокировке, ярко освещая меня, и я побежала по стоянке к месту парковки.

Рванула дверь, сердце болезненно ударялось о ребра, и бросила сумку на пассажирское сидение. Она упала, часть вещей вывалилась на пол, но я проигнорировала это, захлопывая за собой дверь и заводя машину.

Вот что мне было необходимо.

Ехать.

Неважно куда. Неважно, сколько времени это займет. Мне нужно было лишь уехать, убраться отсюда к чертовой матери, из этого гребаного идиотского мотеля с этим тупым гребаным парнем, который только что разбил мне сердце так сильно, что я не знала, как оно когда-нибудь вновь сможет стать целым.

Слезы размывали видимость, когда я выехала с парковочного места и оглянулась, ища путь побега. Налево. Мне туда. Там выход.

Я повернула руль и поехала. Освещение было плохим, и затуманенный взгляд не помогал, когда пыталась выехать с парковки. Меня настолько переполняли эмоции, что я была более чем не в порядке — чувствовала себя практически пьяной. Адреналин, грусть и чистый шок наполняли мое тело снова и снова, пока не перестала видеть что-либо еще.

Дариен был мертв. Хантер врал.

Все бессмысленно.

Все развалилось на куски.

Раны после смерти мамы все еще были свежи, но после слов Гайджа этим вечером они снова открылись. Они кровоточили... я их чувствовала. Повсюду их кровь.

Съехала на обочину дороги. Было темно, совершенно никакого освещения, и я понятия не имела, где это. Где нахожусь. Я знала только, что могла пересечь границу штата. Телефон зазвонил, а когда я взяла его, там было тринадцать пропущенных звонков. Двенадцать от Хантера и один от Гайджа.

Сколько времени я ехала? Насколько подавлена была? Ибо я действительно таковой себя чувствовала. Неважно, что футболка уже была влажной от слез, тех, что все еще медленно катились по щекам.

Боль.

Она была повсюду.

Грусть.

Всепоглощающая.

Потеря... Недостаточное слово. Шесть маленьких букв.

Тихий смешок был пропитан горечью. Шесть маленьких букв... Они такие смешные, правда ведь? Буквы. Они ничто по отдельности, но вместе обладали силой. Разрушительной, меняющей жизнь силой.

Любовь.

Одно из таких слов. По отдельности «л», «ю», «б», «о», «в, «ь» просты. Маленькие, бессмысленные символы, но вместе? Они могут оживить тебя или сломать.

Смерть.

Это другое. Столько мощи в чем-то настолько маленьком.

Лжец.

Возможно, наиболее разрушительное из всех трех.

За последние двадцать четыре часа я лицом к лицу столкнулась со всеми тремя. И все они появились из-за одного человека.

Татуировка, покрывавшая его плечо, еще никогда не была настолько точной. Angelo della morte. Ангел смерти. В конце концов, его отправили убить меня, и он это сделал. Просто не тем способом, которым планировал изначально.

Он убил меня гораздо худшим методом, потому что с этой душевной болью мне придется провести всю жизнь. И сбежать от нее невозможно.

Все, чему меня когда-либо учили о мафии, было доказано.

Никому не верь.

Люди причинят тебе боль ради собственной выгоды.

Кровь не лжет.

Я была одна. У меня никого нет.

Если я хочу продолжать, то должна сделать это сама.

Я вытерла глаза запястьями и сжала переносицу. Быстро сделала несколько глубоких вдохов и попыталась обуздать эмоции. Они все еще бесконтрольно разливались по телу, но медленно становились управляемыми.

— Ладно, — громко произнесла я. — Давай, Адрина. Соберись.

Легче сказать, чем сделать, учитывая, что я понятия не имела, где находилась. Для начала оглянулась вокруг, но это совершенно не помогло. Вокруг царила беспросветная тьма.

Фары освещали дорогу, и я попыталась хоть что-то разглядеть, но кроме кустов и деревьев ничего больше не видела. Дерьмо. Это ничем не помогло. Я могла быть где угодно между местной детской площадкой и гребаным национальным парком.

Я могла быть в Канаде, это все, что мне известно.

Сзади выехала машина, и я инстинктивно заблокировала двери. Надеялась, что кто бы ни ехал сзади, он не собирается останавливаться, но если сделает это, то я скажу, что эвакуатор уже в пути. М-да. Вот так план.

Не открывать дверь. Не опускать стекла.

Разумеется, уехать было бы разумнее, чем как утка сидеть на месте.

Они остановились.

Я застыла на сидении. Должна бы газануть и уехать, и сделать это быстро, но я не сделала. Все еще была парализована предательством Хантера и все еще не была полностью уверена, что осознала смерть Дариена. Часть души словно онемела, как будто демонстративно отказывалась признавать, что его больше нет.

Как и мое сердце.

Ни одна частица меня не хотела признавать произошедшего.

Что-то постучало по багажнику, и я резко втянула воздух. Уставилась на ключи, я должна была повернуть их. Я знала это. Но не сделала. Все еще. Не могла.

Задержала дыхание, когда в пассажирском окне возникло лицо. Боролась с собой, продолжая смотреть вперед, даже когда человек постучался, но любопытство возобладало, и я повернулась.

Исайя.

Выражение его глаз было... ужасным. Сверкающая смесь удовлетворения и предвкушения, направленная на меня. По коже пополз холод, когда я застыла под его взглядом. Не знала, как он нашел меня, но кишки скрутило от осознания реальности.

Он не был здесь ради того, чтобы помочь. Никогда. Я была права, не доверяя ему.

Однако он не выглядел так, словно хотел убить меня. Я не умела читать мысли, но не сложно было догадаться, что ему нужно. Впервые я засомневалась в своем отце: кто хотел продать меня? Был ли причастен его ближайший друг?

Потому что именно это я сейчас предчувствовала. Это была часть Исайи. Похотливая волна, пробежавшая по лицу, когда я вцепилась в руль, выдавала его.

— Адриана, — он постучал в окно. — Ты в порядке?

— Я в норме, — слова вышли увереннее, чем ощущала себя. — Просто заблудилась по пути в магазин.

— Ох. Можешь опустить стекло, чтобы мне не приходилось кричать?

— Нет, — получилось немного визгливо. — То есть… нет. Все хорошо. На телефоне есть GPS.

— Где он?

Я огляделась. Дерьмо.

— Должно быть, упал на пол, — соврала я. Наклонилась в тщетной попытке заставить его поверить, что говорю правду, и поискала телефон. Разумеется, не нашла его, но легкие сжимались от страха, когда слепо шарила по темному полу. — Наверное, положила его обратно в...

Я замерла, когда рассеянный оранжевый свет от фар позади меня осветил пистолет, прижатый к окну. С трудом сглотнула, но во рту было сухо, а потому только закашлялась.

— Знаешь, что произойдет, если я нажму на этот курок, Адриана? — прокричал Исайя сквозь окно, его голос грозил смертью. — Это окно разлетится на миллион осколков. Если первая пущенная в твою голову пуля не убьет тебя, то вторая — определенно.

Я прочистила горло.

— Это кажется немного... немного радикальным.

— Выходи из машины.

— Я скажу «нет»...

— Выходи.

— Прости. Не могу, — на этом отбросила страх, повернула ключ и вжала педаль в пол. Шины завизжали по асфальту, и я едва успела выключить фары, когда звук разлетающегося от выстрела заднего стекла раздался в воздухе.

Из горла вырвался крик, и я инстинктивно отклонилась. По боку машины загрохотали ветки, и я вздрагивала, казалось, что они в опасной близости от лица, несмотря на стекло на их пути. Мне удалось вернуться на дорогу, но только на секунду, а потом выстрел попал в машину.

На этот раз в шины.

Я почувствовала, как две задние лопнули, и убрала ногу с газа. Заставила себя нажать на тормоз в отчаянной попытке направить машину в кусты, расположенные напротив толстой кирпичной стены, которую теперь видела на другой стороне дороги. Казалось, что машина несколько раз повернулась, вовлекая в карусель мой желудок и сознание, пока, наконец, не влетела в кусты и не остановилась от резкого удара.

Шея дернулась, и я стиснула зубы. Знаю, завтра утром будет больно... если все еще буду жива.

Я потянулась и осторожно помяла шею. Ауч. Блядь.

— Выметайся! — Исайя пнул водительскую дверь.

От громкого звука подпрыгнула. Я не хотела. Хотела остаться тут, даже если это означало смерть.

Нет. Это глупо. Хантер убьет меня, если я умру.

Хантер. Как будто это важно. Это все равно его вина.

Боже, я ненавидела его. Ненавидела так чертовски сильно, что не могла этого вынести.

— Не заставляй меня разбивать окно. Мертвая ты мне не нужна, Принцесса.

Прозвище меня встряхнуло.

Я ненавидела Хантера, но он был единственным, кому дозволялось использовать его.

Разблокировала машину и рывком открыла дверь. Она ударила Исайю по колену, и я увидела, как в тени его черты исказила ярость.

— Я не твоя гребаная принцесса, ты, толстый ублюдок.

Наверное, не лучшее мое решение.

Да, судя по его сузившимся глазам и сжавшейся челюсти, это определенно не лучшее решение.

Я приняла второе мгновенное решение и побежала в темноту. За спиной по дороге застучали шаги, и злой вопль Исайи подстегнул меня. Я понятия не имела, куда направлялась, мне нужно было просто двигаться и попытаться сбежать от него.

У меня возникло нехорошее предчувствие, что бегу в никуда, и силы иссякнут до того, как рассветет, но я не останавливалась. Продолжала, даже когда легкие зажгло так яростно, что думала, они вырвутся у меня из груди. Даже когда я не могла бежать, и ноги хотели развалиться на части, продолжала двигаться.

И врезалась прямо в твердое тело Анджело Понтарелли.

Я закричала.

— Прекрати! — зашипел он, хватая меня. Он зажал рукой рот и притянул меня к себе.

Мои глаза округлились, когда свежая волна страха накрыла меня. Анджело тоже? Неужели все, во что я верила, ложь? Была ли я всеми предана?

— Доверься мне, — прошептал он, его темные глаза нашли мои. — Ладно? Нет, не разговаривай. Вообще. Просто кивни.

Я слегка дернула головой, и он рывком прижал меня к своему боку. Я заскулила, но от шока, не от боли, хотя со стороны это должно было казаться болезненным, если бы кто-то увидел.

— Анд...

— Блядь, я сказал тебе заткнуться, — грубо бросил он, перехватывая мои запястья. Он крепко сжал их у меня за спиной.

— Ты поймал ее? — голос Исайи прорезал темноту.

— Она не смотрит куда идет, — усмехнулся Анджело.

— Тупая сука, — Исайя рассмеялся, но потом, словно щелкнули переключателем, перестал и опустил на меня взгляд.

Я задрожала, но сжала зубы, так что он не мог видеть. Я не могла скрыть дрожь от Анджело, но когда он сказал верить ему, внутренне согласилась, а потому мне было плевать, если заметит.

Я не боялась проявить слабость. Просто не хотела. Особенно перед такой сволочью, как Исайя.

— Такая милая, — пробормотал он, кивнув Анджело опустить руку.

Анджело зафиксировал мои запястья теперь обеими руками, но не больно. По факту, если бы я захотела, то легко могла вырваться и снова убежать.

Исайя остановился в нескольких дюймах от меня и прикоснулся к моему лицу. По коже пробежал озноб от того, как он провел кончиком пальца вниз по щеке, и я боролась с порывом отдернуть голову, когда палец скользнул по губам.

Его касание было грязным.

— Неудивительно, что он пытался тебя продать, — Исайя склонил голову в сторону и заскользил пальцем вниз по шее к груди.

— Убери от меня свои гребаные руки, — я отступила к Анджело, но тот лишь толкнул меня обратно.

Еще до удара я знала, что это произойдет.

Рука Исайи ощущалась на щеке, и я закрыла глаза, пока резкая боль распространялась по лицу и челюсти. Черт. Как больно.

— Puttana^{^[31]}, — бросил Исайя.

— Возможно, но не твоя puttana, stronzo^{^[32]}.

Анджело сжал запястья, предостерегая.

Наверное, надо было прислушаться, но я никогда особо не следовала приказам.

Исайя смотрел на меня долгим взглядом, а потом сухо рассмеялся и схватил мой подбородок. Челюсть болела после удара, и рот наполнялся слюной. Я жаждала плюнуть в него, ради собственного удовольствия, но, по правде говоря, не хотела получить еще один удар.

— Ах... — тихо промурлыкал Исайя, приподнимая мой подбородок и приближая лицо вплотную. — Когда они сопротивляются, удовольствие гораздо сильнее.

— Больной ублюдок, — резко выдохнула я.

Его губы зло скривились.

— Знаю. И у меня впереди вся ночь, чтобы наиграться тобой.

Анджело прокашлялся.

— Вообще-то нам нужно уезжать. Босс сядет в самолет, как только закончит с картелью Гюальтьереза, и он ожидает, что мы уже будем с ней дома, когда вернется завтра из Колумбии.

Исайя ухмыльнулся, все еще глядя на меня.

— Тогда, думаю, я развлекусь с ней на заднем сидении.

— Я не собираюсь вести в Нью-Йорк этот чертов фургон, пока ты будешь насиловать ее сзади ради собственного удовольствия, — оборвал его Анджело. — Однажды он продал ее, так что, уверен, позволит тебе придержать ее в качестве своего питомца, когда закончит с ней.

Исайя с минуту помолчал, но потом в его чертах отразилось согласие.

— И правда. Посади ее назад и запри. Я поеду за тобой. И не останавливайся ни в коем случае, черт побери. Ясно? — он повернулся и пошел в сторону, откуда появился Анджело.

— Ясно, — Анджело толкнул меня вперед по переулку. Я не так далеко убежала, как думала, и то, что приняла сначала за машину, на самом деле оказалось фургоном. — Тебе что-нибудь нужно? Шепотом, — пробормотал он мне на ухо.

Я кивнула.

— У меня сумка в машине.

Он подождал, пока не послышался гул двигателя дальше по дороге, а затем добрался до моей машины и забрал ключи и сумку.

— Не разговаривай, хорошо?

— Но...

— Я солгал, что он скоро прилетит, — произнес он, его губы практически касались уха. — Пока нет. Я должен привезти тебя в дом, но все объясню тебе там.

Я глубоко вдохнула, но кивнула.

Я не видела другого выбора.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒