|
|||
«ПАРЕНЬ, КОТОРОМУ НЕ НРАВИЛИСЬ ШЛЮХИ».Раз в неделю надо было мыть джип. Чем тащиться к реке и мыть самим, мы платили за это другим. Джипу нельзя было покидать расположение 199-й бригады только с одним человеком — таково было правило капитана Ли, поэтому я уговорил Рамсфельда поискать автомойку вместе со мной. Рядовой 1-го класса Джон Рамсфельд, высокий, нескладный и тощий паренёк из Кентукки был женат и до армии работал в маленьком сельском еженедельнике, который издавал его отец. Когда-то у него была тёмно-рыжая шевелюра, но с военной стрижкой он был похож на бритую репу. Каждую неделю мы с Рамсфельдом выезжали на шоссе Бьен Хоа и искали автомойку, где бы мальчишки помыли джип за 100 пиастров, которые мы выкладывали из собственного кармана. Рамсфельд снимал рубаху и, подставляя солнцу конопатую спину и грудь, читал присланный женой роман. Он читал, а я валялся в жестяной хибаре по соседству с мойкой. Потом я садился в тени и пил пиво, болтал с девчонками и приглядывал за мальчишками. Всё шоссе было усеяно мойками грузовиков и легковушек, и возле каждой притулилась халупа в пивом «33». У каждой халупы имелось две-три задние комнаты с койками и занавесками вместо стен — для водил, которым хотелось повеселиться во время ожидания. В каждой халупе была своя старуха-хозяйка и от трёх до десяти работавших на неё девок. Всякий раз я выбирал новую мойку. Не то чтоб была какая-то особая причина, просто я люблю разнообразие. Несколько раз я пробовал заинтересовать Рамсфельда, но он всегда отклонял мои предложения, заявляя, что женат. И вот однажды я заплатил трём девчонкам расшевелить его, так, ради хохмы… В тот день Рамсфельд развалился в джипе, пока мальчишки делали своё дело с тряпками и мыльной водой. — Вот, — сказал я девчонкам, — 100 пиастров каждой, если затащите того хмурого парня в постель. И 300 пиастров той, кому первой это удастся. Думаю, он согласится, но он любит поиграть в кошки-мышки…его трудно уломать. Он всегда играет в такие игры и считает, что ви-намские девчонки что надо! Девчонки хихикали и кивали, засунули деньги в узкие трусы и направились к Рамсфельду. Первая девушка подкралась к нему сзади, обхватила руками и чмокнула в шею. Рамсфельд вздрогнул и дёрнулся вперёд, ударившись головой о лобовое стекло. — Хотеть меня, джи-ай? — НЕТ…ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! ОСТАВЬ МЕНЯ, ЧЁРТОВА ШЛЮХА… ТЫ ЗАРАЗИШЬ МЕНЯ МАНДАВОШКАМИ! Девушка снова обхватила шею Рамсфельда. — Ты заняться со мной любовью, джи-ай…клёво трахаться, беб-би! — НЕТ. ЧТО, СУКА, НЕПОНЯТНОГО? «НЕТ» ПИШЕТСЯ «ЭН-Е-ТЭ». Две другие девушки приблизились к нему, подбираясь к его либидо. Одна из них схватила каску Рамсфельда, напялила на голову и запрыгала перед джипом, изображая солдата с винтовкой и приговаривая: «Бум-бум…ты хотеть меня бум-бум, солдат? » Третья подняла блузку, освободив пару объёмистых грудей, и начала гладить их, облизывать похотливо губы, ближе и ближе приближаясь к Рамсфельду. — Ты трахнуть меня, джи-ай? Чудесно… пожалуйста, трахни меня! Девки обступили его с трёх сторон, хватали его, пытаясь поцеловать в губы. Одна стала сзади расстёгивать ему брюки, другая сгребла его промежность, а третья, всё ещё в каске, старалась раздвинуть ему ноги. Рамсфельд костерил их на чём свет стоит, даже воздух голубел. Девчонки приняли это за весёлое развлечение, так что их смешки скоро перешли в хохот. Они, наверное, думали, какой смешной американец. Он хочет завалиться в постель с одной из нас, но ведёт себя так, словно ненавидит всех троих. Девчонки выстроились перед ним, тёрли себе промежности и стонали, и в ответ на его ругань они просто смеялись. От этого он распалялся ещё больше. Наконец, эта долговязая глиста, словно педик, начал отмахиваться от девок, как от мух. Ему удалось выскочить из джипа; девки, смеясь, погнались за ним. Для них это была просто забава. Пропылив по дороге 75 ярдов, он повернул назад и помчался к хибаре, где я пил пиво. Девчонки остановились и сбились в кучку, показывая на него пальцами. — Брекк! — крикнул он, по-птичьи склонив голову на бок и пытаясь казаться разъярённым. — Это ты их науськал? Я хмыкнул и кивнул. — Ты же знаешь, что я женат. — Ах, да, — я щёлкнул пальцами, — совсем забыл, у тебя ж законная половина… — Мне совсем не улыбается ехать домой с мандавошками и триппером, чувак! — Ну конечно нет, Джон! Но если ты когда-нибудь подцепишь что-нибудь в туалете, то на этот случай у врачей есть горы пенициллина… — Такого в туалете не поймаешь! — Да, ты прав, Джон. Чтобы поймать такое, надо засунуть свою «гордость и радость» в больную вьетнамскую вагину… — Я не хочу трахаться с этими блядями…ну как ты не врубишься?! — Ты разве педик, Джон? Тебя тянет к Гарри? Ты помешан на женщинах? Или тебе нравятся мальчики? Может, ты торчишь от одёжки? Или хочешь пососать член, чудило? — Что? — Посмотри же на них: они такие славные и сексапильные, как ты можешь говорить им «нет»? Господи, какой же ты твердожопый! — Славные? Да ты сам на посмотри хоть на вон ту: ходячий случай триппера, если я хоть что-то смыслю. — Джон, я знаю эту девушку, она девственна и из хорошей католической семьи. Как ты можешь говорить такое? — А вон та: её лицо словно иссечено осколками мины-клеймор. — Так и есть, Джон. За это её зовут «Личико Клеймор». Но тебе не стоит над этим подшучивать… — Посмотри на зубы вон той, третьей — да она вампир какой-то! — Зато она хорошо сосёт! У неё это чудно получается, особенно когда вынимает зубы. Смотри, она может отправить тебя на седьмое небо. После такой ночи тебе с твоей женой будет скучно, поверь мне… Мы заплатили мальчишкам и вернулись к машине. — До свидания, дорогие…как-нибудь в следующий раз. Его так трудно раскочегарить. До скорого… — сказал я. Девчонки хихикали, прикрываясь ладошками. — Sin loi, прости, джи-ай, — одна из девушек помахала Рамсфельду рукой. — Смотри, Джон, ты им понравился, хоть и вёл себя как настоящий придурок! — Не делай так больше, ладно? — Ладно. Тот, кто не трахает блядей в мирное время, не будет сражаться в военное — таков закон джунглей, так рушатся иллюзии, Джон… — А, ГОВНО… — Да? А сколько на твоём счету подстреленных азиатов, задавака? Глава 36.
|
|||
|