«ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ».

«Никто не может вообразить себе всех ужасов войны. Это не раны, не кровь и не тиф, это не дизентерия — хроническая и острая, не холод, не жара и не голод. В душе человека это — опьянение от жестокости, деморализация и расстройство, а как внешние проявления — подозрительность, подлость, эгоизм».

— Флоренс Найтингейл, английская сестра милосердия, письмо от 5 мая 1855 г.

Я прибыл в лагерь «Альфа» — вместе с сотнями других солдат — около пяти вечера. Мой рейс на Бангкок был только на следующий день. Плохо, что рядом не было Билли. Но всё равно я был в рад уехать из Вьетнама, из войны — хоть на пять дней. Сам полёт бесплатно осуществлялся на специально зафрахтованных правительством самолётах, время полёта не входило в срок отпуска.

Каждый американец во время службы мог съездить на побывку — на «отдых и восстановление», или, как некоторые говорили, «насилуй и разрушай» — в один из десяти «портов захода».

Почти все женатики ездили на Гавайи. Там они встречались с жёнами: те тратились на билет меньше обычного, если, конечно, успевали оформить нужные бумаги.

Рамсфельд тоже ездил на Гавайи и рассказывал потом, что всё время провалялся со своей старушкой в постели. Он мало говорил об этой поездке, заметил только, что было здорово побыть с женой.

В этот первый свободный вечер занять себя было нечем, и мы отправились в клуб для рядового состава пить пиво, шутить и травить байки из военной жизни.

В 8: 30 вечера в клуб пришли шесть австралийцев, тоже отправлявшихся в отпуск, они заняли столик и стали пить как все остальные. Чем больше они пили, тем больше шумели. И совсем скоро у клуба наметили выяснение отношений. Один рядовой имел зуб на своего старшину за какое-то дельце, которое случилось в джунглях несколько недель назад.

Эти двое вышли наружу и начали от души дубасить друг друга. Сержант выбил рядовому три передних зуба и сломал нос.

— Ладно, сардж, мне хватит, — сдался парень. Они пожали друг другу руки и, обнявшись и шатаясь, вернулись в клуб.

— Так мы улаживаем проблемы, дружище, — ухмылялся сержант.

Оба смеялись и весело заказали ещё по паре пива. Потом они взобрались на стол и танцевали, тесно прижавшись друг к другу, как будто это был самый естественный в мире способ танца.

— Вы, оззи, съехали, бля, с катушек, — орали им солдаты.

— Смотрите, друзья, вот такие мы, — улыбался сержант и танцевал вальс «Матильда» с беззубым рядовым.

Мы сидели и балагурили о виски и женщинах, которых отымеем во время пятидневной экспедиции по цеплянию триппера в городах Дальнего Востока.

Я слышал, что такой отпуск хорошо проводить в Австралии. Но я также слышал, что неплохо получается и в Таиланде, что девушки Бангкока самые умелые на всём Востоке.

На следующий день я обменял военные сертификаты на зелёные американские доллары, ибо за пределами Вьетнама не разрешалось иметь сертификаты, к тому же мне сказали, что я смогу обменять доллары на тайские деньги в Бангкоке в Центре отдыха. Со мной было немногим более 400 долларов, и я надеялся, что на утехи мне хватит.

В тот же день штаб-сержант вышагивал туда-сюда по помещению и держал заученную речь. Он говорил так же скучно и монотонно, как говорят сержанты в учебном лагере, и делал ударение на некоторых словах.

— Итак, ребята, оторвали свои задницы и слушаем сюда, — прокричал он в мегафон.

— Личный состав, внесённый в список на рейс 1600 до Бангкока, выстраивается в очередь у окошка, в котором будет указан этот рейс. Вы готовите свои командировочные и личные документы и предъявляете их сержанту в окошке. Он сверяет ваши имена со списком на рейс. Если ваше имя внесено, вы проходите на проверку багажа. После проверки багажа вы садитесь в автобус, отправляющийся в аэропорт, а потом проходите на свой рейс через выход, помеченный как «Рейс 1600 на Бангкок». Понятно? Хорошо. Тогда выстраиваемся у окошка.

Когда мы выстроились на проверку багажа, сержант с мегафоном произнёс ещё одну речь.

— Запрещается вывозить из Вьетнама следующие предметы: оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества, порнографические фотографии и литературу…

Наконец, мы сели в самолёт — «Боинг» 707 компании «Эйр Вьетнэм» — и круто взяли вверх над Тан Сон Нхутом. Я любовался Дельтой, пока облака не скрыли её из виду…

Летя со скоростью 500 миль в час над юго-восточными джунглями Азии, мы строили глазки стюардессам, мысленно раздевали их и насиловали твёрдыми, как винтовочные стволы, членами.

— Пристегните ремни, пожалуйста. Через пять минут мы садимся в международном аэропорту Бангкока.

Нас принимают в аэропорту и везут на автобусе в Центр отдыха на инструктаж, после которого мы обменяем деньги и будем предоставлены сами себе. Обменный курс — 20 бат за доллар.

Инструктаж — сплошная трусливая мура!

Раздают списки одобренных гостиниц, в которых можно останавливаться. Гостиницы, не попавшие в список, считаются опасными. Необходимо держаться группами вместе с другими джи-ай. Нельзя опаздывать на обратный рейс в боевую зону. И обязательно нужно что-то сделать, о чём можно написать домой.

Дорогие мама и папа…

— Вы можете осматривать буддийские статуи, посещать храмы и другие достопримечательности, купаться, питаться в хороших ресторанах…

Мне, пожалуйста, шатобриан с кровью, жареным луком и варёным картофелем, приправленным петрушкой и сельдереем, ржаной хлеб со сливочным маслом, спаржу под голландским соусом, зелёный салат с уксусом, вишнёвый пирог с шариком ванильного мороженого, чашку крепкого кофе, ведёрко льда и бутылку очень дорогого виски.

— …ходить на плавучий рынок, фотографировать, делать покупки и, кроме того, вести себя так, чтобы ваша страна гордилась вами и мундиром, который вы носите, — говорит инструктор.

О чём речь, мужик!

— Оставьте благоприятное впечатление у тайского населения…

Уж я оставлю впечатление, будь спокоен…

— Будьте посланцами доброй воли, поступайте так, чтобы росло доверие к армии США.

Отвали ты, сардж, мать твою!

Я хотел как можно дальше убраться от солдат, армии, инструкций и одобренных Центром отдыха отелей.

Обменяв деньги, я вышел через тяжёлую вращающуюся дверь в зал ожидания, где меня встретили дядюшка и тётушка — Боб и Лоррейн Мик. Боб, мамин брат, работал механиком на воздушной базе Юдорн в 300 милях к северу.

Я подхватил свой багаж и сел к ним в машину. Мне хотелось выпить, и я попросил Боба притормозить у магазина и купил пару бутылок «Джонни Уокера».

Боб и Лоррейн с тремя детьми приехали в Таиланд в июне. У Боба был двухгодичный правительственный контракт. В Юдорне не было жилища для семейных, поэтому он сняли большой дом в Бангкоке для Лоррейн и детей.

Боб показал мне мою комнату. Я скинул форму, переоделся в штатское, налил себе виски и проболтал в родственниками несколько часов кряду. В 11 ночи Боб и Лоррейн пошли спать. Я налил себе ещё и пошёл в свою комнату, полюбовался в окно, вернулся на кухню, отыскал открывалку, вернулся в комнату и попробовал развинтить окно, чтобы отправиться в город знакомиться с красивыми тайскими женщинами.

Было бы, конечно, проще выйти через дверь, но я уже набрался и не соображал, что делаю. Мне не удалось открыть окно, я расстроился, разбил стекло открывалкой и уже одной ногой был снаружи, когда на шум прибежал Боб. В руках я баюкал початую бутылку виски.

— Что с тобой, Брэд?

Я обернулся, смущённый от того, что меня застукали при попытке бегства.

— М-м-м, я ищу свою утерянную мудрость. Думаю, она где-то там, снаружи.

— Что?

— Иду в город снимать тёток, ещё не познавших мужчин!

— Прекрасно, но не легче ли выйти через дверь?

— Нет, через дверь слишком опасно…она может быть заминирована. Я никогда не выхожу через дверь, если она, конечно, не открыта уже гранатой. Я ползающий на пузе солдат охранения. Мне надо выйти через окно, Боб.

— Зачем?

— Потому что меня имеют — имеют вдали от родины! Потому что моя потерянная мудрость где-то там, в темноте.

— Ну, ладно, ладно, — сказал Боб, поднимая руки, словно перед грабителем. — Но, Брэд, пока ты не ушёл… в Бангкоке есть дерьмовые районы, поэтому тебе лучше остановиться в каком-нибудь надёжном отеле. Здесь можно лишиться жизни, получив в спину дешёвый нож — и плавай потом в реке. Тут такое каждый день. В этой стране убивают за пару ботинок, поэтому смотри…

— Никому мои ботинки не нужны. Мои боевые казённые ботинки. Всё будет нормально.

Он смотрел, как я вылезаю через разбитое окно. Следующим препятствием на моём пути оказалась 12-футовая чугунная ограда с острыми штырями по верхнему краю.

Боб вышел через дверь в темень ночи и шлёпал за мной в халате и тапочках.

— Если тебе надо наружу, я могу открыть ворота. У меня в кармане ключ.

Такие высокие ограды были типичны для Бангкока, их строили для защиты от воров, наркоманов и других криминальных элементов.

— Нет, ворота открывать не нужно, — сказал я, — там может быть растяжка… разорвёт нас обоих к чёртовой матери! Я справлюсь. Я легко перелезу.

И я таки вскарабкался, но как только перенёс ногу на внешнюю сторону, грохнулся на тротуар с высоты 12 футов. Каким-то чудом я не разбился, и пузырь виски в моих руках остался цел.

— Всё нормально, Брэд?

— Да…

— Та бумажка с нашим адресом, что я дал тебе перед сном, с тобой?

— Да…в портмоне со смешными деньгами в 400 долларов.

— Точно? Ты знаешь, здесь легко потеряться.

— Да точно, точно.

— Мы живём далеко от улицы Сукхумвет — это главная улица Бангкока, поэтому если у тебя нет адреса, то тебе будет трудно сюда вернуться.

— Не переживай…

Было темно, моросил дождь. Я бежал по тёмной улице, прижимая бутылку к груди как мяч. Я держал курс на фонари, смутно маячившие впереди. Я постепенно мок, а свет впереди становился всё мутней и туманней.

Клик. Свет исчез совсем.

Следующее, что я помню: я вываливаюсь из такси у гостиницы «Ройал» в центре. Нацарапав крест в книге регистрации и заплатив за пять дней вперёд, шатаясь, я прошествовал за тайчонком-посыльным в царственные покои на четвёртом этаже. Отель был без каких-либо ограничений, что приятно удивило.

Я постоял под горячим душем, налил себе выпить и сел на кровать.

Господи, настоящий матрац. Какая роскошь! Я поставил стакан на тумбочку и запрыгал на кровати. Я слышал, что всё можно заказать из номера, независимо от времени суток. Я поднял трубку телефона и услышал характерные гудки. Потом раздался голос оператора.

— Алло, чем могу служить, — зажурчал в ухе приятный женский голос.

— Соедините меня с обслугой.

— Слушаюсь, сэр.

Раздался щелчок.

— Обслуживание номеров, чем можем помочь?

— Пришлите ко мне в номер девушку.

— В каком вы номере, сэр?

— Откуда мне, блин, знать? Посмотрите там. Я въехал примерно час назад… большой крест в регистрационной книге.

— Хорошо, сэр, я сейчас пришлю к вам девушку.

— Замечательно!

Я сидел на кровати и ждал. Через несколько минут в дверь мягко постучали. В зелёных армейских трусах и стаканом в руке я открыл дверь.

— Вы спрашивать девушка? — спросила маленькая тайка.

— Ага, заходи.

Приятная, но немного худа.

— Раздевайся, золотце…

— Слушаюсь, сэр, — промурлыкала она, ловко выскальзывая из платья и отбрасывая в сторону босоножки на высоком каблуке. Заманчивым движением сняла бюстгальтер и освободилась от чёрных трусиков-шнурочков.

— Готова для дела, а?

— Как твоё имя.

— Брэд.

— Моё имя…

— Не имеет значения, всё равно не запомню. Хочу сношаться, трахаться, супониться. Я твёрдый, как кирпич. Сейчас мы с тобой ляжем, и я сделаю тебе новую дырку в жопе, вышибу тебе мозги с первой попытки. Поняла?

— Конечно… мы заниматься любовь, — прошептала она, пряча глаза и делая вид, что краснеет.

Она откинула одеяло, расправила простыни, выставила призывно груди и, улыбаясь, похлопала по подушке.

— Сейчас мы заняться любовь, — пригласила она и раздвинула ноги.

— Сладенькая, — я скинул трусы и шагнул к ней, и мой пенис дрожал от напряжения и стоял, как заборный столб.

Она хохотнула. Я взгромоздился на неё с твёрдым намерением показать, что значит настоящий трах. Она пробыла в моём номере около двух часов, за это время мы успели попробовать и в сиську, и в задницу, и по-собачьи, и пососать и просто по старинке. Потом она оделась и ушла.

Это было удивительно. Незабываемо. Волшебно. Телефон служил волшебной палочкой. Просто нужно было поднять трубку, попросить девушку, и спустя несколько мгновений она уже стучалась в мою дверь.

Я снова позвонил коридорным и попросил ещё одну девушку. Потом ещё одну. Худенькую. Пухленькую. Высокую.

Отель «Ройал» располагал богатым выбором девушек, но к утру я был ещё силён. После каждой девушки я взбадривался виски и вызывал следующую.

Когда я лёг с очередной девчонкой, она вдруг закричала и попыталась удрать. Я опрокинул её навзничь. Она опять закричала, вырвалась, схватила одежду, запахнулась полотенцем и умчалась.

— Не убегай! Вернись! Мы ещё с тобой не закончили…

Это такая игра, подумал я.

Она убежала, хлопнув перед моим носом дверью, а я схватил пригоршню монет со столика и в чём мать родила полетел за ней по длинному тёмному коридору. По пути я наткнулся на уборщицу, потом на тайскую пару, шествующую на завтрак. Девка орала что есть мочи, но я не упускал её из виду.

Свернув за угол в конце коридора, она влетела в лифт. Дверь закрылась прямо передо мной.

— Всё равно я тебя найду! — крикнул я и потряс кулаком.

Я сдал назад и швырнул монеты в дверь лифта. Из-за угла показалась тайская парочка, а меня бил истерический смех, и член мой болтало в разные стороны, как ветви во время урагана. Они подошли к лифту, пытаясь не замечать меня, я же помахал им рукой и поскакал назад в номер.

После завтрака я почувствовал себя тигром. Снова приняв душ, я налил выпить и вызвал двух девушек для menage a trois.

Через пять минут они стояли у двери. Какой сюрприз! Близняшки. К тому ж сиамки, извольте жаловать! Что ещё нужно парню для счастья? Я назвал их Инь и Ян.

Первый раз в жизни в самый ответственный момент мне пихали в задницу кубики льда, и я с радостью принимал неизведанный любовный приём.

Инь и Ян ушли, я оделся и отправился в холл разведать, какие ещё плотские утехи может предложить эта гостиница. Рядом с кафе расположилась парикмахерская, в которой хорошенькие тайские мастерицы стригли, делали маникюр, массаж и предлагали принять ванну с минеральным маслом. Сначала я постригся и сделал массаж головы, потом мне аккуратно постригли и отполировали ногти. После этого я решил сделать массаж тела и принять ванну.

Я разделся и лёг животом на массажный столик. Девушка начала со спины: растягивала и разминала мышцы, медленно перекатывая косточки и хлопками вставляя позвоночник на место.

Было хорошо — сладко и почти больно — и совсем не похоже на массаж, который мне делали в Сайгоне. Она дула мне в уши, руками, как пёрышками, щекотали мою спину до тех пор, пока меня не заколотило и не перехватило дыхание.

— Легче, детка, легче…

Она взобралась на стол и стала ходить по моим костям. Потом принялась за ягодицы, сильными пальцами разминая седалищные мышцы, как сырую глину.

— Тебе нравится? — спросила она.

— О да-а-а…очень!

Я расслабился.

Закончив с ягодицами, она перевернула меня на спину и стала массировать грудь, живот, плечи, бёдра, икры и, наконец, чмокнула в пенис, который к тому времени улыбался ей, как леденец, и подрагивал от напряжения.

— Мы готовы для ванна, — сказала она.

Я улёгся в ванне и стал следить за ней. Она сняла блузку и слаксы, оставшись почти голышом, в одних чёрных узеньких трусиках. Она намылила меня — спину, лицо, ноги — и добралась до члена. Я по-прежнему был возбуждён. Когда она перегнулась через ванну, чтобы сполоснуть мою спину, я подхватил её под мышки и затащил в ванну. Стянув с неё трусики, я проскользнул внутрь. Сначала мы медленно барахтались, расплёскивая воду. Постепенно движения наши становились всё быстрее и быстрее, вода уже лилась через край, и, наконец, мои яйца взорвались, как глубинная бомба, и на какое-то мгновение я слился в единое целое со всей вселенной, а потом, пресыщенный, отвалился на спинку ванны.

Одеваясь, я назначил ей свидание. Она согласилась придти ко мне в номер в пять, после работы. Я полез в карман за ключом.

— Мой номер 444. До встречи…

— До скорого, Брэд.

Вернувшись в номер, я заказал обед, выпил ещё немного и, наконец, уснул. Моя девушка была точна. Я открыл дверь, взял её за руку, провёл в комнату и медленно раздел. Она упала на постель, я опять возбудился и снова переспал с ней.

В семь мы пошли ужинать, а затем, взяв такси, отправились в ночной клуб танцевать, болтать и пить пиво.

Меня предупреждали о тайском пиве: оно легко валит с ног, потому что в нём 20 процентов алкоголя. Но я хлестал кружку за кружкой и через час после появления в клубе едва держался на ногах.

Девушка сказала, что ей пора домой.

— Меня ждёт мама, — сказала она.

Я побрёл за ней к выходу, подозвал такси, поцеловал её на прощание, вернулся к столику и заказал ещё одну кружку.

Какой-то водила увязался за мной.

— Привет…я Джонни Юма…буду твоим гидом вся неделя.

Я пропустил это мимо ушей.

— Буду твой гид вся неделя, — снова сказал он.

Я опрокинул кружку и посмотрел на него.

— Итак, Джонни Юма…ночь только начинается…куда мы двинем отсюда?

Джонни Юма что-то сказал, но на такой тарабарщине, что я был не способен воспринять его исковерканный английский.

— А-а-а, — наконец, выдал он и ткнул пальцем в плакат с тайскими боксёрами на стене.

Боксёры-тайцы дерутся руками и ногами; послушав ещё немного его ломаный английский, я понял, что он хотел сказать. Допив пиво, я поставил кружку на стол, за которым сидели ещё два джи-ай.

— За мой счёт, ребята… наслаждайтесь Бангкоком!

Я вывалился в дверь за своим провожатым. Он помог мне сесть в машину и через 10 минут притормозил перед обширным амфитеатром. Юма припарковался и повел меня в ярко освещённое и прокуренное помещение. Мы купили два билета и пробрались к пустым местам в четвёртом ряду. Первый бой был в самом разгаре.

Ко второму бою я начал трезветь. А во время третьего я уже орал как помешанный и так разошёлся, что махал ногами не хуже бойцов. Потом я повздорил с мужиком, сидевшим впереди: мы болели за разных боксёров; я помню, бил его ногой. Он уворачивался и орал что-то по-тайски. Не знаю, что он говорил, но он был очень зол.

— МАТЬ ТВОЮ ТАК, ГОВНО! — сказал я.

Я встал, поднял правую ногу и попытался наступить мужику на горло солдатским ботинком. Но вместо горла попал в грудь, мужик упал. Тут я и сам поскользнулся и рухнул меж рядами.

Юма схватил меня за руку, помог подняться на ноги и предложил убираться подобру-поздорову, пока не случилась беда. Он сказал, что трое на заднем ряду недовольны мной и что если мы останемся, он не гарантирует моей безопасности.

Юма отвёз меня назад в клуб. Я выпил ещё пива и — отключился.

На следующее утро я очухался в своём номере: кто-то, как дятел, барабанил в дверь.

— Кто там?

— Джонни Юма.

— Какого тебе чёрта нужно? Ты нарушил мой сладкий сон. Который час? …

— Джонни Юма.

— Ну, заходи, чёрт тебя дери, и не ори! Башка и так раскалывается…

Дверь была не заперта; вошёл человек в ковбойской рубашке и шляпе, джинсах, с красным шейным платком и синими очками-консервами.

Такая вот азиатская версия ковбоя Мальборо.

— Меня звать Джонни Юма, твой гид на неделя, помнишь?

— Смутно… ну заходи, Юма.

— Как скоро ты хотеть выезжать?

Я сказал ему ждать меня в вестибюле через час. Мне нужно было принять душ, перекусить и немного выпить, чтобы поправить здоровье. После яичницы с ветчиной на завтрак я наполнил стакан скотчем и уставился в окно.

Вот, блин, попал! Чужая страна. Чужой город. Языка не понимаю. Не знаю, где был, что делал, с кем проводил время и куда собираюсь. Деньги почти все истрачены, а я даже не могу вспомнить, платил ли за номер. Я даже не знаю, где нахожусь. Адреса Боба у меня нет. Должно быть, потерял прошлой ночью, когда вытаскивал деньги из кармана. Блядь! Блядь! Как это меня угораздило? Ну да ладно, я знаю, как выбираться…

Я махнул ещё стакан и съехал на лифте в вестибюль. Юма читал газету. Мы сели в машину, и он спросил, на что бы я хотел посмотреть сегодня.

— На всё, Юма. На всё, что есть в Бангкоке. Плавучий ресторан, магазины…слушай, мне надо купить часы матери и голубое сапфировое кольцо девушке. Но сначала надо найти ту красавицу, с которой я был прошлой ночью. Жди здесь! Ни с места, Юма!

Я помчался в баню, но мне сказали, что у девушки сегодня выходной. Я спросил, где она живёт, и мне дали адрес. Черканув его на бумажке, я скомандовал Юме везти меня туда.

Открыла её мать и сказала, что дочь ушла за покупками. Мы повернули назад и стали заглядывать в магазины. Я купил сапфировое кольцо для Мэрилу. Я не знал её размера, поэтому купил большое, чтобы можно было подправить в случае чего. Для матери я выбрал часы «Сейко». Настало время обеда, и Джонни отвёз меня в плавучий ресторан, а оттуда — в бар немного выпить.

В баре я познакомился с ещё одной девушкой. Её звали Сюзи. Пока мы с Сюзи пили коктейли, Джонни сидел в своём такси. Через два часа я приказал Джонни везти нас с Сюзи в гостиницу, добавив, что мы бы хотели провести в номере остаток дня.

Сюзи имела примерно пять футов росту, тёмную гладкую кожу, большие миндалины глаз, упругую грудь, большую задницу и чувственные губы — таких я ещё не целовал. Настоящая секс-машина!

Естественно, я влюбился в неё с пол-оборота.

Мы вместе приняли душ, и потом, когда мы вытерли друг друга, она показала мне свой «жёлтый билет».

Проституция в Бангкоке разрешена официально, но для того, чтобы контролировать распространение вензаболеваний, блядям выдавали лицензии и требовали заводить медицинские карты, в которых врачи делали отметки после осмотра. У Сюзи в медкарте стояла отметка об осмотре двухдневной давности.

— Сколько стоит твоя ночь? — спросил я. — Не бери в голову, я денег не считаю. Бумажник на столике, возьми, сколько я там тебе должен, и прибавь чаевые.

Сюзи вытащила несколько купюр и положила в свой кошелёк. И мы совокуплялись и пили, совокуплялись и пили, совокуплялись и пили, а потом вставали с постели и смотрели в окно, обнажённые, как Адам и Ева в Раю, положив руки друг другу на бёдра. Потом возвращались в постель, играли в покер и снова занимались любовью.

Следующий день мы тоже провели в постели, предаваясь любви.

На четвёртые сутки я позвонил распорядителю и спросил, сколько я должен. Меня просили не беспокоиться. Приятно слышать такое. Не помню, чтоб я платил кому-нибудь за что-нибудь с самого вселения, а счёт должен был быть не малый — за проституток, еду и несколько бутылок виски.

Хотя, может быть, я уже за всё заплатил, когда был в отключке.

В 10 утра притащился Юма. Я уже стал понемногу волноваться и сказал ему, что мне надо найти дорогу назад, к дяде, что тот живёт в большом доме где-то недалеко от Сукхумвет.

Весь день Юма возил нас с Сюзи по Бангкоку, а мы с ней сидели на заднем сиденье, болтали, обнимались и мало обращали внимание на окружающее.

К концу дня мы вернулись в отель. От 400 долларов оставались пустяки. Самолёт мой вылетал на следующий день. Боб, наверное, с ума сходил, не зная, что со мной. А я не знал, что делать. Голова плыла в пьяном тумане, мысли путались, и меня мутило с похмелья. Я опрокинул несколько стаканов виски, и мы сплелись с Сюзи в новой череде любовных сеансов.

Утром пятого дня в Бангкоке я понял, что надо разыскать Боба во что бы то ни стало. Я должен был попасть на рейс во Вьетнам. Я заказал завтрак на двоих, заплатил Сюзи, что был ей должен, и сказал, что мой отпуск кончился. У меня не оставалось ни бата. Когда я объяснил Сюзи свои затруднения, она сказала, что знает район, где живёт Боб, и что оплатит мою дорогу туда.

— Вот, Брэд, — она дала мне 20 бат, что-то около одного доллара. — Это на такси, чтобы приехать к дяде. Я ехать с тобой, платить за такси, чтобы ты добраться хорошо.

Сюзи была шлюхой, но у неё было золотое сердце. Другим проституткам следовало бы провалиться сквозь землю, знай они следующий её шаг.

Мы сели в такси и меньше чем через 10 минут я был в доме у Боба. Тогда Сюзи открыла кошелёк и к моему удивлению протянула мне маленькую золотую монетку.

— Храни это на счастье, — сказала она. — Может быть, она помогать тебе во Вьетнам, и ты вернуться в Америка.

Мы поцеловались. Такси уехало, она махала мне в окно и улыбалась. Было грустно. В неё так было легко влюбиться…

Итак, конец, сказал я себе. Отпуску конец. Блин! Пора возвращаться на войну. Я не хочу возвращаться…

Как я и предвидел, Боб и Лоррейн чуть с ума не сошли со мной. Они связывались с Центром отпусков, искали в гостиницах, включая те, что не попали в список одобренных. Они даже обращались в полицейское управление Бангкока с просьбой проверить, не появлялись ли в моргах неопознанные трупы американцев.

Ничего.

— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, — говорил Боб.

— А, знаю…

— В Бангкоке убийства каждый день. Тебя могли даже не найти. Если бы ты понял, какой ты счастливчик, ты бы перетрухал до смерти. Имея деньги и таскаясь по городу сам по себе, просто чудо, что ты ещё жив.

Я слушал его и ощупывал в кармане монетку, которую дала мне Сюзи. Моё счастье снова со мной!

Я побрился, причесался, надел униформу, перекусил и попросил Боба отвезти меня в Центр отпусков, чтобы успеть на рейс в Тан Сон Нхут.

Меня начал мучить синдром возвращения: дрожь, приступы тошноты, рвота, холодный пот, головокружение. Я боялся сделать шаг, голова болела, каждый волосок моей шевелюры причинял мне боль, и я не мог сфокусировать на чём-нибудь свой взгляд.

Не один я неважно выглядел после «насилия и разрушения». Другие выглядели ещё хуже.

Как отвратительно было вновь шагнуть в духоту Сайгона. Открываются двери самолёта, и влажная вонь города наполняет ноздри и раскалывает голову на части.

Мне пришлось просить какого-то солдатика заполнить мою декларацию на таможне. Руки так тряслись, что я не мог удержать карандаш. Меня колотило, пока я не вспомнил, что забыл кольцо и часы под задним сиденьем в машине Юмы.

Мне надо было выпить и покурить, а денег — ни гроша.

Пройдя таможню, я добрался автобусом до лагеря 199-ой бригады. Пошёл в клуб для рядовых, нашёл там новичков и стал травить им истории о похождениях в Бангкоке в обмен на сигареты и несколько бутылок пива.

— Ух, ты, вот куда я тоже поеду. Бангкок… — сказал паренёк по имени Тед.

О Бангкоке в памяти осталось немного. Но двух людей я не забуду никогда — Сюзи и Джонни. Шлюху и таксиста. Я верю, что когда-нибудь снова увижу Бангкок и на этот раз трезвыми глазами.

На другое утро на перекладных, с рюкзаком, по шоссе на Бьен Хоа я доехал до поворота на Кат Лай. Я было подумал, что оставшиеся шесть миль придётся топать пешком, но тут мимо проезжал вьетнамец-рейнджер на «Хонде» и согласился меня подвезти.

Подъехав к нашей информационной палатке, я крикнул «СТОП! ». Вьетнамец нажал на тормоза, наскочил на камень, и мы оба взлетели в воздух. Он приземлился по одну сторону дороги — и его накрыло мотоциклом. А я шмякнулся в грязную лужу по другую сторону, и мой рюкзак придавил меня сверху.

Было около десяти утра, и, как обычно, все только и делали, что ничего не делали.

— Да это же Брекк! — воскликнул Джонс.

— Молчать! — скомандовал я, входя в палатку мокрый, как мышь, и по уши измазанный грязью. — Я вернулся, мерзавцы! А вы думали, что у меня не получится…

Неделю спустя у меня закапало с конца.

Пошёл к врачам.

Понадобилось шесть мощных доз, но через семь дней я снова был здоров.

Пенициллин, как и винтовка, лучший друг солдата.

Глава 37.

⇐ Предыдущая 31 32 33 34 353637 38 39 40 Следующая ⇒