555-3021 (16:47): Привет. Это Наташа, жена Брюса. Мы слышали о произошедшем и хотели бы встретиться с тобой в кафе на 5-й. Угощение за нами. 6 страница

Мой адвокат прислал мне электронное письмо с темой «ДРУГОЕ... » заглавными буквами. Я проверил содержимое и увидел, что еще один человек предъявляет мне какие-то туманные юридические претензии. Это было еженедельным явлением, и я уже привык к этому. Если ты большая рыба, то маленькие рыбешки всегда будут искать способ откусить от тебя кусочек. Так уж устроен мир.

Конечно, время от времени я немного тупил. Но я никогда не был настолько глуп, чтобы красть деньги из собственной компании, когда она уже была гребаным печатным станком для наличных. Или делать что-то из той сотни вещей, за которые против меня возбуждались судебные дела.

Денег у меня было больше, чем я мог потратить. Буквально. Однажды я уставился на свой банковский счет и попытался мысленно сыграть в игру… потратить все свои деньги за год. Оказалось, что единственный способ достичь эту цель — купить небоскребы или мега-яхты оптом.

Печальная правда о ценности денег в мире была такова: люди запрограммированы постоянно хотеть большего. Больше вещей, больше власти, больше влияния. Нас учат, что деньги открывают любую дверь. Поэтому мы каждый день надрываем свои задницы ради этих целей, болтающихся перед нами как морковка на веревочке. А потом однажды, когда ты покупаешь недвижимость по всему миру, нанимаешь различных служащих и обслугу и приобретаешь все те вещи, которые всегда хотел иметь… что же остается?

Я мог бы рассказать это людям, но вряд ли кто-то захотел бы меня услышать. Они все равно упустили бы главное. Они бы подумали, что я никогда не знал, каково это… гадать, будет ли у тебя жилье в следующем месяце или еда сегодня вечером. Я знал это лучше многих. Правда, которую люди не хотели признавать, заключалась в том, что деньги — это просто еще один наркотик, который могла себе позволить лишь крошечная часть населения.

Я снова посмотрел на письмо. Юридические угрозы всегда заставляли меня думать о деньгах, потому что это был один из способов, которым я мог представить себе потерю своего состояния. Угроза моему богатству или нет?

Я никак не мог сосредоточиться на деталях. Мои глаза были намертво прикованы к заднице Хейли. Она довольно соблазнительно переступала с ноги на ногу от одной плиты к другой, грациозно наклонялась, чтобы вытащить пирожные из духовки, и как балерина на цыпочках добиралась до микроволновки. Это было прекраснее, чем любая опера или бродвейское шоу, в которых я когда-либо бывал. В этой заднице была поэзия. Две «щечки» в совершенной гармонии, работающие вместе для общей цели, защищенные от мира только душераздирающе-тонким слоем хлопка. В этих «булочках» тоже была тайна. Это были стринги под ее брюками? Трусики? Шортики? А какого они цвета?

Так много вопросов…

— Итак, — я взял быка за рога. — Твой преследователь — это закрытая зона для вопросов? Или я могу спросить, в чем его проблема?

Хейли вытерла о завязанный на талии фартук руки и заправила прядь волос за ухо.

— Это не самая пикантная история. Мы расстались, но это не было взаимно.

— Как долго вы были вместе до этого?

— Несколько месяцев.

Я потер подбородок.

— Значит, ты заявляешь, что это пикантная история, но готова выложить только ее сухую версию?

Она виновато улыбнулась.

— В этой истории нет ничего такого, ладно?

— Я в это верю. В тебе затаилась тихая монашка, которая тайно знает карате и может задушить тебя. Это очень сексуально.

Хейли издала удивленный смешок.

— Что?! Это так ты думаешь обо мне?

Я поднял ладони в знак капитуляции.

— Какой ответ убедит тебя не душить меня?

Она бросила на меня яростный взгляд.

— Тот, где ты больше никогда не назовешь меня тихой монахиней!

— По рукам. Я буду придерживаться прозвищ, которые не очень тонко намекают на твою девственность.

Она со стуком опустила лопатку и, повернувшись, посмотрела мне прямо в глаза.

— А почему ты сразу решил, что я девственница?

Я пожал плечами.

— Интуиция? Инстинкт? А, может, это твой друг из пекарни, стоя позади тебя, сказал мне это слово? Он все время указывал на тебя, а потом показывал мне большие пальцы. На самом деле это было немного слишком, если ты спросишь меня.

Хейли слегка улыбнулась и покачала головой.

— Я собираюсь убить его.

— У меня есть хороший адвокат, если он тебе понадобится после убийства.

— Очень смешно. Ну, вот, твой ужин, наконец, готов, — объявила она, протягивая мне тарелку. Она приготовила пасту с дымящейся курицей, луком и перцем. Девушка поставила передо мной сметану, сыр и ломтики лайма, а также что-то похожее на домашние лепешки и сальсу.

— А где твоя тарелка? — спросил я.

— Ты хочешь, чтобы я поела? С тобой? — она выглядела искренне удивленной. Когда Хейли выходила за рамки свое амплуа профессионального повара, то была такой милой и невинной. Иногда мне казалось, что она точно знает, во что я играю. А иногда казалось, что она была невежественна в лучшем смысле этого слова.

— Возьми себе тарелку и посиди со мной. Я не собираюсь ужинать, пока ты стоишь и смотришь на меня.

— Ты мог бы отправить меня домой. Ты хотел, чтобы я была твоим поваром, и я готовила. Разве нет? — она криво улыбнулась мне.

Ее тон сказал мне, что на самом деле она не хочет, чтобы я отправил ее домой. Было бы правильней назвать ее лгуньей, но я не смог удержаться, чтобы не клюнуть на ее приманку и не подыграть ей.

— Откуда мне знать, что она не отравлена, если ты тоже не поешь?

Девушка схватила кусочек курицы и принялась жевать.

— Удовлетворен? — она подняла брови.

— А что, если я просто признаюсь, что хотел бы потусоваться с тобой?

— Это был бы лучший подход, — согласилась Хейли.

В ее улыбке было что-то застенчивое, что мне очень понравилось. Некоторые женщины улыбались так, словно знали, что они гиперсексуальные. Люди всю жизнь говорили им, что они прекрасны. Но еще были улыбки — как у Хейли — застенчивые и почти извиняющиеся. Мгновение она была открытой и искренней, без всяких оговорок, но потом словно начала сомневаться в себе. Я почти поверил, что она была достаточно сумасшедшей, чтобы отрицать свою потрясающую красоту и идеальность своей очаровательной улыбки.

Когда я впервые встретил ее, то увидел в ней вызов. Она была девственницей, а это означало, что у нее было что-то, что я мог взять. Что-то, что она не отдавала никому все это время. Клептоман во мне был крайне заинтересован.

Каждая минута, проведенная с ней, заставляла меня задуматься, а не упустил ли я с ней настоящий приз. Она не была женщиной, которую я хотел затащить в свою постель и пойти дальше. То, что я сказал Брюсу о поисках постоянства, вероятно, даже не было оговоркой. Хейли была настоящей. Она не целовала мои ноги лишь за то, что я сексуальный. Ее, казалось, не волновало, что я набит деньгами. Черт, да она пыталась оттолкнуть меня половину времени нашего знакомства.

Она была другой.

* * *

Когда мы закончили ужинать, солнце уже село. Разговор между нами прошел на удивление легко, но как только наши тарелки опустели, в воздухе повисло новое ожидание. Тяжесть недомолвок на корню душила все легкие слова и улыбки. Между нами возникло глубокое неловкое молчание.

— Мне пора, — наконец, произнесла Хейли.

— Ты можешь остаться, — предложил я. Больше я не стал ничего объяснять. Я не пытался давить или отказываться от своих слов. Я просто оставил все в воздухе в подвешенном состоянии. Я, не отрываясь, следил за ее глазами.

— Я не могу, — покачала головой она. — Но сегодня мне понравилось. Действительно.

Я слегка улыбнулся. Я бы не отказался, если бы она захотела остаться. И если бы она осталась, я бы, скорее всего, затащил ее к себе в постель. С добрыми намерениями или нет, я был всего лишь мужчиной. Но часть меня была рада, что у нее хватило мужества сказать «нет». Почему-то мне казалось, что если бы она действительно позволила мне сегодня переспать с ней, то все закончилось бы так же, как и со всеми другими женщинами.

Провожая ее до лифта, я плавно стащил шпильку с ее волос. Хейли, казалось, не заметила, просто заправила выбившиеся волосы за ухо и улыбнулась, глядя на меня снизу вверх.

— Завтра в это же время? — спросила она.

— В то же время.

* * *

Я откинулся в кресле за своим столом в «Галлеоне». Мои родители вошли в комнату и сели напротив меня. Как обычно, отец ввалился в мой кабинет с таким видом, словно он сделал что-то впечатляющее в своей жизни. И это помимо того, что у него был бунтарский талант засорять туалеты, куда бы он ни пошел… и это даже не преувеличение.

Он подтянул штаны и с удовлетворенным вздохом опустился в кресло напротив меня. У моей мамы, по крайней мере, хватило такта сделать вид, что она знает их место в этом мире. Эти двое жили как пиявки. Как только они поняли, что мы с Брюсом стали для них потенциальными давателями денег, они бросили работать. Теперь их единственным занятием стали ежемесячные попытки выжать из нас немного средств.

Обычно Брюс говорил им, чтобы они отвалили. А я? Вероятно, я питал к ним слабость. Разбогатев, я стал циником — весь мир превратился для меня в адское место. Я видел жадных до денег людей, куда бы ни посмотрел. Люди, которые желали видеть во мне только Мистера Миллионера. Мои же родители знали меня и раньше.

Да, они, казалось, заходили лишь тогда, когда им нужны были доллары. Но, по крайней мере, они пытались что-то сделать со своей жизнью. Ну, почти. Если быть честным, я считал, что мой отец, вероятнее всего, проиграл большую часть денег, а остальное потратил на тупое дерьмо. Наверное, в этом не было особого смысла, но я всегда выписывал им чек, когда они этого хотели. Если только не был в плохом настроении.

Во всяком случае, удовлетворить их просьбу было намного легче, чем бороться с ними. Единственной моей заботой было убедиться, что они, по крайней мере, чувствуют, что им нужно много «работать», чтобы убедить меня заплатить им.

Кроме того, мне нравилось слушать всякие безумные истории, которые они придумывали каждый месяц. Они были странной, извращенной связью с моей прежней жизнью. Моя ежемесячная доза ностальгии. Это все же стоило нескольких штук.

— Мы в затруднительном положении, сынок, — начал отец.

— Да? — заинтересованно спросил я и наклонился вперед.

— Мы реально неплохо продвинулись с идеей автомойки. Но теперь, когда Симмонс прокололся, он хочет удвоить первоначальный взнос за эту партию на Кингстоне. Ты можешь в это поверить? Засранец считает, что он торгует в центре Нью-Йорка, а не в каком-то захолустном городишке в глуши.

Мой отец был хорошим актером. Он был из тех парней, которые и глазом не моргнули бы, выманивая у старушки последний доллар. Вероятно, именно это он и делал бы, если бы я не накачивал его деньгами каждый месяц.

— Да? — удивился я.

Мама с папой переглянулись. Временами мне казалось, что они чувствуют себя виноватыми из-за этого спектакля. А я просто ждал, когда мы покончим с материальным вопросом и перейдем к душевному разговору. Это, возможно, выглядело жалко, если задуматься. Я в основном платил им, чтобы мы могли поговорить как нормальная семья, когда финансовая часть встречи заканчивалась.

— Мы подумали, что еще десять тысяч помогут нам разобраться с банком, — сказал папа. — Они не дадут нам ссуду, если мы не сможем внести больший депозит.

— Конечно. Если вы уверены, что это то, что вам нужно, — мой голос прозвучал холоднее, чем я хотел, но я не стал извиняться. Я мог бы высмеивать их сколько угодно, но внутри меня накопилось много горечи. Много злости. Не помогло и то, что я был почти уверен, что они уговорили Зои снова влезть в мою жизнь.

Я вытащил чековую книжку и начал заполнять ее.

— Ты хочешь, чтобы я передал это в банк или…

— Почему бы тебе просто не выписать его на мое имя? Мне все равно нужно собрать оставшиеся деньги. С таким же успехом можно собрать все в одном месте, прежде чем пойти к ним.

— Конечно, — кивнул я.

— Итак, — весело проговорил папа, пряча чек в карман. — Как жизнь?

— Не могу жаловаться, а у вас?

— То, что тебе хорошо живется, — сказала мама, — вовсе не значит, что ты не можешь пожаловаться, милый.

— Ладно, вчера по дороге на работу я съел плитку шоколада, и маленькие крошки ее попали мне на бедро. Только после обеда я осознал, что весь день ходил с расплавленным шоколадом на тыльной стороне бедер. Мне было очень неловко.

Мама усмехнулась.

— Ты такой дурак, Уильям.

— Ты больше не думал о Зои? — перевел тему мой отец.

— Мне больше не о чем думать, папа. Я давал ей шанс, но ничего не вышло. Конец истории.

— Я просто подумал, что она тебе очень подходит, сынок. Она достаточно хороша. Не то, что некоторые из тех бродяжек, с которыми я видел тебя в газетах.

— Я попал на фото в газете всего один раз. И это было только потому, что я не знал, что девушка участвовала в телешоу и вроде как знаменитость.

— Мы просто хотим для тебя самого лучшего, Уильям, — попыталась смягчить разговор мама.

— Я уже большой мальчик. И сам могу решить, что для меня лучше. Я убежден, что лучший способ — сначала лично испытать все самое худшее.

Отец вздохнул.

— Просто имей в виду. Зои действительно хорошая женщина. Уверен, вы двое — идеальная пара.

Через несколько минут я, наконец, выпроводил их. Да, мне нравилась доза ностальгии. Но, черт возьми, они слишком быстро изматывали меня. Со мной они вели себя не так, как с Брюсом. Он уже давно был холоден с ними. Меня пугала ледяная стена между ними, и я не был готов отрезать их от своей жизни, как это сделал брат.

Я закинул ноги на стол, сцепил пальцы в замок и закинул руки за голову.

Провожая взглядом своих родителей, я понял одну очевидную истину. Если бы они действительно заботились обо мне, то были бы счастливы познакомиться с Хейли.

С тех пор как я увидел ее, мои мысли постоянно крутились вокруг этой необыкновенной девушки. Обещание увидеть ее завтра засверкало как неоновая вывеска. Удивительно, хоть я и не думал, что мне что-то перепадет, но все равно был взволнован.

Я слегка похлопал себя по ширинке, чтобы убедиться, что мои яйца все еще там. Проверил. Нетронутые и такие красивые… какими только могут быть яйца… просто впавшие в спячку, догадался я.

Хорошие вещи случаются с теми, кто терпелив.

Я чертовски надеялся, что это правда.

Глава 7

Хейли

Мы сидела с Кэндис и Райаном за столиком в «Игристом Пекаре» за полчаса до открытия. Я мысленно перебирала возможные варианты, что сказала бы Райану, если бы потеряла пекарню. В конце концов, на кону стояла не только моя карьера.

Сегодня утром я получила свежий букет голосовых сообщений от моего нетерпеливого домовладельца, но все еще находила в себе смелость игнорировать их.

«Боже, помоги мне! »

Сегодня после работы мне назначили встречу в банке — я хотела подать заявку на бизнес-кредит. Но у меня уже был заем. Почти такой же впечатляющий, как у Майка Тайсона, когда похитители осмелились посягнуть на его любимого тигра и великолепные спортивные автомобили. Разумеется, я не ожидала чуда, но должна была попробовать.

Кэндис не переставая барабанила ногтями по столу и, недовольно сощурившись, смотрела мне прямо в душу.

— Ну? — нетерпеливо сказала она. — Надеюсь, ты догадываешься, что мы собираемся тебе сказать? Или у тебя временное помутнение рассудка?

Райан воодушевленно кивнул.

— Да он так призывно развевается на ветру… Только и ждет, когда ты подойдешь и схватишь его.

— Член Уильяма, — пояснила Кэндис. — Он говорит о драгоценном члене миллионера Уильяма.

— Э... не совсем так, — пробормотал Райан. — Вообще-то, я говорил о возможности.

— Это все лишь семантика, — отмахнулась Кэндис, а затем печально вздохнула.

— Член и возможность — определенно не одно и то же, — возразила я.

— Ты ошибаешься! В этой ситуации — один в один! Хочу предупредить тебя — как заботливая сестра — ты будешь сожалеть об упущенном шансе до конца своей жизни. Пора решиться и сделать шаг навстречу.

— Ну, и к чему такая спешка? Это же очевидно, что у меня нет выбора. Теперь я вынуждена видеть его каждый вечер.

— Ну... — начал Райан. — Думаю, мне придется выступить в роли адвоката дьявола. Могу предположить, что Уильям не планировал личного шеф-повара на постоянной основе. Все выглядело так, словно он это придумал на ходу, пока вчера стоял здесь. Вероятно, он просто искал причину, чтобы заманить тебя к себе домой.

— Он заплатил за этот понтанг (прим. ругательство: мохнатая вагина), — констатировала Кэндис. — Ты просто обязана отдать человеку то, за что он заплатил.

— Извини, — я подняла ладонь и на секунду прикрыла глаза. Затем неодобрительно и с укоризной посмотрела на сестру. — Ты только что сказала путанг? Теперь это что, слово недели от бабушки?

— Ты даже неправильно его произносишь, Кэндис, — перебил меня Райан. — Это не часть тела… ну, как... поутанг — девушка по вызову. Просто секс-игрушка, заключившая сделку на выгодных условиях.

Кэндис раздраженно замахала на нас руками.

— Вы меня абсолютно не так поняли. Я сейчас вообще не об этом. Я говорю о случае, когда парень приглашает тебя на ужин и великодушно оплачивает счет. Но ты обязана хотя бы подумать о том, что могла бы дать ему взамен.

— Подожди, что?! — опешил Райан. — Неужели вы, девушки, действительно так думаете?

Сестра бросила на него испепеляющий взгляд.

— Хватит корчить из себя мальчика из хора. Я не предлагала переспать с парнем за оплаченный им ужин. Я говорю лишь о чувстве долга. И только в пределах ужина. Трудно даже представить, чего может ожидать парень, предоставивший в твое распоряжение рекламную компанию стоимостью в несколько миллионов долларов только ради того, чтобы ты пришла к нему домой.

— Вероятнее всего, он поручит стажеру распечатать для меня листовки и мне придется их развесить на всех телефонных столбах.

Райан снисходительно усмехнулся.

— Хейли, ты недооцениваешь вековые тоску и отчаяние мужчины по части секса. Еще задолго до того, как люди стали разжигать огонь, пещерные самцы из-за кисок колотили друг друга камнями по голове. Я говорю о времени, не охваченном библией. Кстати, мы можем это даже проверить.

Я закатила глаза, а Кэндис поощрительно кивнула, словно Райан произнес самую мудрую речь, которую она когда-либо слышала.

— Райан прав, — напыщенно сказала сестра. — Общество научило женщину хранить целомудрие и непорочность, а мужчину — добиваться ее. Если девушка сдалась слишком быстро и легко, то приобретает скандальную репутацию, в то время как парня одобрительно похлопывают по спине и советуют поставить еще одну зарубку на столбике кровати. И вот еще что… Ты знаешь только троих, и все трое убеждают тебя сделать этот дальновидный шаг. А общественные нормы морали в отношении секса — просто чушь собачья — выбрось из головы.

— Вообще-то, к вашему сведению, я знаю намного больше троих, — возмутилась я.

— Ну, если сможешь, назови их, — снисходительно бросила Кэндис.

— Например, Джейн, постоянная наша клиентка. Еще я знаю Уильяма, его брата Брюса, жену Брюса, Наташу…

Райан и Кэндис сидели, скрестив руки на груди, и наблюдали за моими потугами с бесстрастными лицами.

— Это не ты ли говорила, что Наташа и Брюс выглядели заинтересованными в ваших отношениях с Уильямом? — язвительно спросила Кэндис.

Я вздохнула.

— Но это лишь мое предположение.

— Хорошо, тогда позволь подкорректировать то, что я сказала ранее. Ты знаешь только семь человек, и пять из них голосуют «за». Один же из них, вероятно, прямо сейчас мастурбирует, мечтая принять от тебя этот дар.

— Да, да, конечно. И для протокола! Сомневаюсь, что Уильям из тех парней, кто сосредоточится на вполне заурядной девушке, особенно если ее нет рядом. У этого мужчины идеальная жизнь. Я убеждена, что из миллиона повседневных дел он с легкостью нашел бы занятие поинтересней, чем думать обо мне прямо сейчас.

Я обратила внимание, что Райан уже несколько минут смотрел в другую сторону. Проследив за его взглядом, я увидела за окном высокую мужскую фигуру. Но сквозь собравшийся на стекле утренний конденсат было невозможно разглядеть детали и понять, кто это.

— Неужели? — с легкой иронией пропела Кэндис.

— Я правильно понимаю? Это тот самый парень, у которого есть занятие поинтересней, чем думать о Хейли? — широко улыбнулся Райан. — Ага...

Возможно, мужчина за окном заметил, что мы смотрели в его сторону, потому что постучал костяшками пальцев по стеклу и приглашающим жестом указал на дверь.

Я напряглась и резко повернулась к своим «опекунам».

— Прошу вас, только никаких чудачеств. Пожалуйста, не доводите все до абсурда. Просто ведите себя нормально, ладно? Я не хочу из-за вас попасть в неловкое, двусмысленное положение.

Они подняли руки, будто я целился в них из пистолета.

— Обещаем, — не задумываясь, выпалила сестра.

— Честь скаута, — заверил меня Райан.

— Ты никогда не был скаутом, — осадила я его.

Он лишь пожал плечами.

— Разве запрещено говорить «О, Боже», если ты не религиозен?

* * *

Я проигнорировала слова напарника и направилась к двери, чтобы впустить Уильяма. Ошибки быть не могло. В конце концов, не часто встретишь людей такого роста и размера. Да и большинство мужчин такого роста, как правило, выглядели нелепо и несуразно: словно у них были одни лишь ноги или же слишком длинные для их тела руки.

Когда я открыла дверь, Уильям вошел, одарив меня обаятельной улыбкой. Проходя мимо, он невзначай положил руку мне на бедро, делая вид, что вежливо отодвинул меня со своего пути, чтобы пройти в зал. Даже этот мимолетный жест вызвал у меня волну сладостного жара по всему телу.

Уильям выглядел потрясающе великолепно!

Стало ли это сюрпризом для меня?.. Ничуть.

На нем был черный пиджак, который, вероятно, оплатил бы аренду моей пекарни за несколько месяцев, белая рубашка с его фирменным количеством расстегнутых пуговиц и брюки. Волосы — растрепаны, как обычно. Мужчина легким движением руки уложил их на место — ровно на полсекунды — но как только откинул голову назад, они уже выглядели как прежде.

— У вас что тут, стратегическое совещание? — спросил Уильям, указывая на столик, за которым все еще сидели с сосредоточенными лицами Кэндис и Райан, до смешного неестественные. Они выглядели так, словно в любой момент ожидали взрыва бомбы.

— Д-да, — сказала я, понимая, что мужчина попал в точку.

Он удовлетворенно кивнул.

— Это хорошо и очень вовремя. Вчера вечером мы запустили первую волну твоего маркетингового плана. Я зашел предупредить, что предположительно сегодня твоя пекарня получит немного дополнительной работы.

— Что?! Уже?!

— Да. «Галлеон» не валяет дурака, Черри. Ты становишься нашим клиентом, и мы ведем войну за тебя. Я бы предложил нанять несколько новых сотрудников, чтобы справиться с дополнительными заказами. И как можно быстрее.

— Мы с Райаном легко можем справиться с большим количеством людей, чем обычно. Добавление еще одного сотрудника — это непредвиденные расходы, для которых у меня сейчас нет места в бюджете.

— Лучше бы ты доверилась мне. К тому времени, как Андерсон Купер в своем шоу «Доброе утро Америка» расскажет о твоем удивительном Вишневом пироге примерно... — он посмотрел на часы, — через тридцать минут, ты пожалеешь о том, что у тебя не было сотрудников в три-четыре раза больше, чем обычно. Черт, возможно, нам даже придется нанять тебе вышибалу.

— Ущипните меня, он ведь шутит, верно? — Кэндис выглядела такой же потрясенной, как и я.

Я уставилась на Уильяма изучающим и немного подозрительным взглядом.

Дерзкий, веселый, но не бесчестный.

— И все же позволь не согласиться с тобой… — но тут мой желудок кувыркнулся несколько раз, сделал бочку (прим. фигура высшего пилотажа на летательном аппарате), а затем я почувствовала, как она врезалась мне прямо в задницу.

Резко захотелось грохнуться в обморок.

— Ты в порядке? — участливо спросил Уильям.

Он сделал шаг ко мне и приобнял за талию, помогая удержаться на ногах.

От столика Райана и Кэндис долетел тихий хлопающий звук. Мне не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что это было «Дай пять».

— Со мной все будет в порядке, — как можно убедительнее сказала я. — В любом случае, я сомневаюсь, что буду настолько занята. Уверена, все будет хорошо.

Уильям слегка поморщился.

— Я буду с тобой предельно честен. Эта фишка с Андерсоном Купером — щедрая услуга, сказать точнее, дань вежливости особому клиенту. В последний раз, когда Купер в прямом эфире рассказал о нью-йоркском кафе, он превратил не слишком известного шеф-повара и его кафе в национальное явление. В первый же день, если говорить в общих чертах и не вдаваться в подробности, я сбросил маркетинговый эквивалент ядерной бомбы. Возможно… я слегка увлекся.

Моя голова закружилась, и мне снова захотелось упасть в обморок. Мужская рука на моей спине чувствовалась так приятно и комфортно, что часть меня не собиралась восстанавливаться, если это означало, что он будет удерживать меня и дальше. Я прикрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выпрямилась. Если Уильям прав… стоило поторопиться. Пора без промедления браться за дело — точнее сказать, рвать свою задницу — чтобы успеть подготовиться к внушительной толпе покупателей.

Уильям не спеша убрал свою руку и посмотрел на меня так, словно пытался понять, твердо ли я стою на ногах.

— Эй, слушай, сегодня я сам помогу тебе. Брюс легко справится в офисе и без меня. Боюсь, что если я вернусь туда, то сброшу на тебя еще больше своих зажигательных снарядов. Возможно, стоит немного притормозить и попросить свою команду чуток повременить. Давай сначала посмотрим, что произойдет сегодня.

— Спасибо, очень любезно с твоей стороны, — сказала я. — Но… это может занять слишком много времени. Сомневаюсь, что смогу быстро ввести тебя в курс дела и показать, где и что хранится, чтобы твое присутствие здесь оправдалось.

— Черт, да ладно тебе. Ты что, не знаешь, с кем имеешь дело? Да в своей жизни я перепробовал миллион разных вещей, и, как правило, в каждой из них был потрясающе великолепным.

Я закатила глаза.

— А как насчет скромности?

— Да! Лишь попробовав ее однажды, сразу пришил ее к себе вместо погон аккуратными стежками и покрепче.

Кэндис усмехнулась.

— Я тоже хочу помочь. Мы можем скинуться в общий котел.

— А как же твой босс? — удивилась я.

— Да ерунда, я напишу ему, что у меня месячные. Это как бесполетная зона для парней. Они знают, что в такое время нас лучше не беспокоить и держаться от нас подальше. А что он может мне сказать? Лютик, будь осторожней?

— Я сумею найти для Кэндис занятие, — Райан встал и надел фартук. — Ты же, Хейли, возьми на себя Уильяма.

— А фартук я получу? — Уильям обворожительно улыбнулся мне.

— Да, — мне было совершенно не до шуток. Существовала реальная угроза, что у меня может закончиться выпечка, если я буду отвлекаться на дела, доставляющие мне удовольствие. — Пойдем. У меня есть несколько мужских в подсобке. И для тебя, Кэндис, тоже один найдется.

— Отлично, — он стремительно снял пиджак и так же быстро принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

— Эй! — я потянулась и схватила его за руку, чтобы он не успел раздеться прямо посреди пекарни. — Что это с тобой? У тебя адаптация к публичным раздеваниям (прим. открытое, откровенное и детальное самообличение, признание недостатков)?

— Точно, — кивнул Уильям. — Я почти забыл, что со взбитыми сливками все прошло не совсем удачно.

Я посмотрела на него испепеляющим взглядом, а затем максимально приблизилась к нему и понизила голос.

— Даже если бы мне понравился тот стриптиз, я бы предпочла, чтобы ты не устраивал моей сестре пип-шоу.

Он прижался губами к моему уху и понизил голос до шепота.

— Ты только что записалась на частный стриптиз, Черри. Сегодня вечером?

Я покраснела.

— Предлагаю сосредоточиться на том, чтобы пережить то безумие, в которое ты нас так любезно втянул. Сегодняшний вечер — последнее, о чем стоит сейчас думать.

— Эй, — он выпрямился и в притворном возмущении повысил голос. — Ты говорила, что хочешь расширить свой бизнес. Ты же не можешь винить меня за то, что я слишком хорош в своем деле.

— Давай сначала посмотрим, насколько хорошо ты умеешь следовать указаниям.

Он поморщился.

— Окей. Просто я давно этим не занимался. И вообще, это не моя специальность.

* * *

Уильям прорычал за последние несколько минут, по всей видимости, свою восьмую Ф-бомбу (прим. грубо выругаться, материться), когда из миксера вырвалась вихрем мука, и обсыпала его с головы до ног. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он надел фартук, а он уже заклинил одну тестомесилку, испортил партию печенья, сжег кастрюлю на плите и съел несколько ложек глазури. Я никогда не видела этого уверенного в себе мужчину настолько расстроенным и растерянным. Одним словом, он был не в своей тарелке. И хотя я практически отсчитывала минуты в ожидании предполагаемой толпы голодных людей, которая должна была хлынуть после эфира Андерсона Купера, я слишком наслаждалась его видом, чтобы отослать с кухни.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒