Таада S Бщпатап 3 страница

Я, как зачарованный, отправился вслед за святым. Пещера, куда меня звали, находилась на другом берегу реки, а течение было довольно сильным. В пещере были уже приготовлены места для того, чтобы три святых человека могли сидеть там. Там также уже находилась вся необходимая одежда. Вход в пещеру был очень узким, но внутри спокойно могло находиться до 28 человек. Там были различные коврики, шкуры тигров и оленей, трезубцы, барабанчики-дамру и миски для сбора милостыни. Я увидел развешанную одежду, ожерелья из полудрагоценных камней: коралла, рубина, жемчуга, и ожерелья из рудракши. Здесь можно было увидеть и традиционную одежду, и наряд из тигриной шкуры. Я сел на то место, что указал мне Баба.

Это место было расположено посередине. Передо мной находился необыкновенной красоты Шивалингам. Из медного сосуда на него по капле стекала вода. Этот Шивалингам был красиво и традиционно украшен. Я с большим вниманием рассматривал все вещи, находившиеся в пещере. И тогда Хари Баба взял один из цветов, украшавших Шивалингам, и возложил его мне на голову. Я постепенно начал погружаться в глубокую темноту. Море моего ума полностью успокоилось, так же как и успокоилось тело. Я почувствовал внутри себя электрические вибрации и по-настоящему ощутил разницу между самим собой и своим физическим телом. Мое тело словно растворилось в пустоте. Глаза закрывались сами собой. Мое сознание блуждало среди вещей, которые находились далеко от меня. Я начал понимать, как растут деревья, начал понимать язык птиц, земноводных и насекомых. Я увидел весь мир в движении. VI все это, не сходя с собственного места. Я начал понимать тайны всего мироздания. Я вдруг увидел, что мое тело лежит отдельно от меня. Оставался лишь тонкий луч света, который соединял меня с реальностью, но это удавалось ему с трудом. А на некотором расстоянии от меня в одной из пещер заснеженных Гималайских гор лежало мое второе тело. В пещере было светло, и я видел, что, кроме моего тела, там лежали еще два. Это были тела, похожие на скелеты, сплошные кости.

И тогда я увидел, как ко мне подходит этот великий человек. Он вошел в пещеру. Он оставил свое тело и вошел в то тело, которое было до этого моим. Я наблюдал за происходящим, но ничего не мог поделать. У меня ни на что не было сил. Я чувствовал связь со своим телом, но силы меня покинули, и мне приходилось быть простым наблюдателем. И вот мое бывшее тело поднялось и начало двигаться. Душа божественного человека поселилась в нем. Он взял мое тело и ушел, повесив на плечо переметную суму, взяв в руки чашу для сбора подаяний. За несколько секунд он преодолел расстояние в несколько тысяч миль, и я следовал за ним и все видел. Он нес мое тело по небу, и мы за короткое время преодолевали невероятные расстояния. Удивительное дело — я был, но мое физическое тело было не со мной.

Я увидел огромное дерево, под ним колодец, а сзади — ворота. Стены были очень высокими, а на воротах, казалось, была написана вся древняя история. Эти места показались мне удивительно знакомыми. Они притягивали меня с поразительной силой. Я увидел йога, который мне улыбался. Он смотрел то вверх, то на ворота. Ворота были открыты. Казалось, что за ними всеми красками переливается жизнь, но меня-то не было. Йог словно понял мое затруднение. Он поднял свою чашу для подаяний и зашел в ворота. Маленькие дети увязались за ним. Одна женщина вышла из дома, чтобы подать йогу подаяние, но при виде его заплакала и побежала обратно в дом. В доме поднялся шум и гам. Все старики и дети высыпали на улицу, чтобы посмотреть на йога. И все они громко плакали. Некоторые женщины хотели затащить йога в дом, но никто не мог справиться с этой задачей.

Странная сложилась ситуация. Вся деревня словно погрузилась в траур. Площадка перед воротами медленно заполнялась мужчинами, женщинами и детьми. Она была освещена огнями, и все пристально смотрели на этого йога-отшельника. И в глазах у всех людей стояли слезы. Но и в этой странной ситуации отшельник просил милостыню, протягивая перед собой чашу для подаяний. А все люди рыдали, демонстрируя материнскую и дружескую любовь, привязанность и нежность. Я узнавал этих людей. Это были друзья моего детства и юности, мать, на руках которой я провел детские годы. Я узнал тот двор, где играл в детстве. Я узнавал каждую веточку на деревьях, ведь на этих деревьях я играл с друзьями, братьями и сестрами в прятки. Я помнил каждый закоулок в этой деревне, где я веселился, играл и проказничал. А все эти люди видели меня в таком состоянии, и их сердца переполнялись любовью. Они спрашивали меня: «Что ты наделал? » Но йог стоял, подобно каменному изваянию, совершенно неподвижно. Я наблюдал все это со стороны. Но что я мог поделать? Хотя мое физическое тело и имелось в наличии, я не находился в нем. Существовали все социальные и родственные связи, но я для этих людей был никем. Я принадлежал им, а отшельник был независим и ни с кем не чувствовал связи. Мать, преисполненная любви, подошла к отшельнику, протянула из-под складок сари руку с едой, наполнила ему миску, благословила его: «Живи тысячу лет, ненаглядный! »

Все с удивлением смотрели, как отшельник, наполнив миску для подаяния, отправился восвояси. VI тогда плотина материнской любви прорвалась. Несчастная женщина подбежала к отшельнику: «Я хочу хотя бы один раз увидеть моего ненаглядного сыночка. Окажи мне такую милость! Отшельник! Я распознала тебя! Ты — не тот, кому я дала жизнь! Ведь он — в первую очередь мой сын, а уже потом отшельник. Каким бы великим отшельником он не был, он не может забыть свою мать. Прошу тебя, окажи мне такую милость и пришли его ко мне хотя бы один единственный раз! Я знаю, что ты наделен удивительной силой. Мой сын будет развиваться рядом с тобой, он отвергнет мирские привязанности, отвергнет иллюзию и будет жить для всего человечества. Передай же ему мое благословение. А теперь, отшельник, иди! Благословенна эта земля, что ты по ней идешь. Мне тоже повезло в жизни, ведь я — мать. Иди, отшельник, и передай моему сыну, что материнская любовь всегда дает силы».

Отшельник положил ей на краешек сари горсть пепла и ушел. Мать приложила этот пепел ко лбу, к своему лицу. Ведь все в нашем мире — пепел, и в пепел обратится. Женщина засмеялась, счастливая. Удивительна доля отшельников — весь мир принадлежит им. Простые люди не могут надивиться на это чудо — ведь истинный йог, оставив родственников и друзей оплакивать его судьбу, может в мгновение ока перенестись в Гималайскую пещеру. Вот и тот отшельник оставил тело и перенесся в свое собственное. А я лишь наблюдал за всеми этими метаморфозами. Когда Хари Баба прикоснулся ко мне, я начал постепенно возвращаться в привычный для меня мир. Я услышал проникающий в самое сердце голос Торакхнатха Джи: «Теперь иди ко мне, ведь ты уже оставил все привязанности этого мира! »

Наконец мое сознание вернулось ко мне. Я смотрел на Бабу Горакхнатха в большом изумлении — в его руках была та самая миска для сбора подаяний, на плече висел мешок, в котором, казалось, собрались все заблуждения нашего мира. На губах святого играла легкая улыбка. Я, преисполненный почтения, постоянно склонялся перед ним в земных поклонах. Горакхнатх Баба наклонился и прижал меня к груди: «Сомнатх, я все сделал правильно. Ты сам все видел и все испытал на собственном опыте. Я пошел к твоей семье, вызвал родственные чувства, заставил твою мать смеяться и плакать. Твоих сестер заставил бить себя кулаками в грудь от отчаяния. Заставил братьев погрузиться в глубокие раздумья. Я посеял в этом сообществе невиданное прежде семя и попросил милостыню от твоего имени. Я был и ты был. Я растворился в тебе, а ты — во мне. Кто же был там на самом деле? Для того, чтобы погрузиться в мир единого, необходимо оставить двойственность. Мы можем соединиться с этим бренным миром, только порвав сети иллюзии, майи, в которых мы пребываем. То, что порвано однажды, уже не соединить. Нить не будет такой, как прежде, на ней появятся узелки. В одном месте ты сломался, в другом — соединился вновь. Это и значит — умереть, а умерев, получить новую жизнь. Тебя, как цветок, уже сорвали с ветки в саду этого мира. Теперь ты должен воссоединиться с самим собой. Это и есть истинная жизнь! »

Хари Баба начал готовить кашу — кхичри, а я вместе с Го- ракхнатхом Бабой отправился к реке. Мы шли по берегу, перебираясь через валуны, преодолевая крутые обрывы. Скоро показался свет. Через некоторое время мы оба оказались на открытой песчаной площадке. Здесь река особенно изгибалась, а свет все больше приближался. Мы медленно шли к свету. Мы увидели, что на песке лежала огромная змея, а вокруг нее горело множество светильников. Вокруг быстро распространялся аромат, он был таким интенсивным, что казалось, мы оба скоро потеряем сознание. Когда змей делал вдох, то раздавался свистящий звук, под дыханием змея двигался песок. При виде нас, он засвистел еще сильнее, но его свист никак на нас не подействовал. Змей начал злиться, но ничего не мог поделать. Горакхнатх Джи говорил ему с улыбкой: «Ну, хватит уже, хватит, а то потушу твои светильники». От этих слов змей разозлился и засвистел еще сильнее. Тогда Баба, смеясь, прочертил в небе особую черту прямо над змеем. Как только он это сделал, змей немного успокоился, а три светильника вокруг него погасли. И в момент, когда погас светильник, что стоял у самой головы змея, тот совершенно затих. Мы оба ушли оттуда и уже через несколько минут подошли к хижине на берегу реки. В этой хижине при слабом свете курились благовония и лежала без сознания обнаженная девушка лет тринадцати. Приложив губы к ее женскому естеству, отшельник-агхор пил кровь неистово, как зверь. Его рот был красным от крови. Иногда он поднимал голову и осматривался по сторонам — его глаза метали молнии. Мы подошли ближе. Когда на него упала наша тень, он забеспокоился и, отскочив в сторону, схватил свой трезубец. Отшельник трясся от ярости. Но в его глазах можно было прочитать также и страх. Он начал беспокойно перемещаться по комнате. Горакхнатх Баба громко рассмеялся.

Тогда этот человек упал к ногам Горакхнатха Бабы и начал тереться о них носом. Потом он громко разрыдался, переполненный болью и состраданием. Он так и сидел, обняв ноги Горакхнатха Бабы, но когда немного успокоился, Горакхнатх Баба сказал: «Эй! Теперь ты так и будешь этим заниматься? Какой смысл впустую тратить бесценное время? Ведь это — один из видов духовной практики, духовного испытания, упасны, для того, чтобы постичь божественное. Ведь только после самоотречения и духовных испытаний человек становится человеком. Как тяжелы духовные испытания матери! С каким трудом она дает жизнь ребенку! А вы взамен благодарности за ее самоотречение пьете ее кровь! Ведь каждая женщина воплощает собой образ матери, воплощает Великую Мать! Почему ты, подобно матери, не можешь подождать, когда твои духовные труды принесут свой плод? Разве не осталось больше никакого другого способа, чтобы достичь просветления? Что ты можешь найти в теле другого человека? Почему не погрузишься в самого себя? Зачем ты растрачиваешь свои силы впустую? Для того, чтобы выйти за пределы рождения и смерти, в материальном нет необходимости. Позаботься лучше о том, чтобы вернуть эту девушку обратно домой и проследи, чтобы она не стала жертвой людского преследования и сплетен. Чтобы этот цветок, расцветший в саду жизни, не сорвали, прежде чем он успеет расцвести по-настоящему. Если же эта девушка собьется с правильного пути, то проклятие будет лежать на тебе. Каждый раз, когда женщина теряет свою женскую честь, она становится проклятием для мужчины. Она и сама тонет, и мужчину увлекает за собой. Достаточно один раз вот так сбиться с пути, чтобы потом скитаться неприкаянно в последующих рождениях. Если ты, Агхорнатх, не хочешь утонуть, не возвращай пока этой девушке сознание. Иди своим путем, и пусть она тоже идет своим».

Агхор встал, и его глаза были наполнены светом решимости. Он еще раз поклонился Горакхнатх Бабе. Он испытывал чувство удовлетворения, потому что его духовные искания подошли к концу. Он достиг своей цели, и именно в этот момент сподобился увидеть Горакхнатха Бабу. Он преисполнился благодарности, он хотел так много сказать Горакхнатху Бабе, но от волнения не находил слов. Он почтительно произнес: Как прикажете, Махарадж! Теперь благодаря вам я достиг целостности. Я странствовал по многочисленным рождениям, чтобы приблизиться к вам. Потому что святость неотделима от вас!

«Ну, ладно тебе, теперь все будет хорошо», — сказал Горакхнатх и вышел из хижины, а я последовал за ним. На поляне все еще горели светильники, но вместо змея там был только отшельник-капалик. Прежде полные яда глаза казались удовлетворенными, на неподвижном теле не было одежды. На некотором расстоянии от этого места в землю был вонзен трезубец, лежали чаши для подаяния. При виде Бабы Горакхнатха он вскочил со своего места и поклонился. И вдруг перед ними появилась божественная девушка, в руках у нее был трезубец и изваяние бога Варахи.

«Ох, Майя! Ты уже много столетий занимаешься духовными практиками, но все равно блуждаешь повсюду! Ведь ты уже достигла целей своего духовного поиска, но, несмотря на это, ты не ощущаешь той целостности, которой давно достигла. Твои желания подобны миражам. Я видел тебя во дворце императора Харшвардхана, ты была женой Кришнавардхана и купалась в роскоши целого государства. Но ты отвергла эту роскошь, отвергла безграничную любовь к тебе Кришнавардхана и стала гулять на берегу Ганги в образе отшельницы. Ты бродила от своего родного города Паталипутры до гор Виндхья, ты стала сподвижницей Адхонрешвара Бхейравнатха, но удалилась от него очень далеко. Я много раз видел тебя в долинах гор Виндхья, сидящей на берегу священной Ганги. Ты до сих пор не достигла своей цели и тщетно блуждаешь по миру. Бхейравнатх тоже потерял свою целостность. Бог Вараха не уделял внимания Агхоре. О каком единстве может идти речь, если у Бхейравнатха нет женщины, воплощающей в себе женское начало Шакти, а в тебе нет мужского начала? И из-за своих неудовлетворенных желаний вы, даже если находитесь близко друг к другу, на самом деле далеки. А ведь вы бы могли вместе составить единое целое. Но ты, Майя, когда оставила Кришнавардхана, не смогла его забыть, а встретив Бхейравнатха, не смогла сделать его полностью своим. Ты хотела стать самой важной в государстве Кришнавардхана, ты хотела духовные труды Бхейравнатха превратить в мятеж. Ты обладала огромной силой, чего ты только ни делала! Но у тебя ничего не получалось из-за того надлома, что существует внутри тебя! Все ушли. Харшвардхан умер, Кришнавардхан навечно погрузился в глубокие раздумья, закончилось существование государства Паталипутры. А ты все бродишь по свету. Сегодня ты покинула берег священной Ганги и долины гор Виндхья и пришла сюда, в Гималаи, но что ты собираешься найти в этих горных пещерах? Сколько изменений ты видела в своей жизни! Время изменяет все, всему дает новое направление. Уже разрушились старые дворцы, а ты по-прежнему странствуешь! Ты провела тысячи лет на берегу священной Ганги, у отрогов гор Виндхья, и вот теперь, после стольких лет, ты направилась в Гималаи! Ты везде следуешь за своими желаниями, ты не подчиняешься законам рождения и смерти, сделала свое тело бессмертным, но почему же у тебя ничего не получается? Почему ты не можешь объединиться с Бхейравнатхом?

Майя, теперь вы оба должны изменить свое мышление. Ведь Индия изменилась, а вы оба продолжаете мыслить по- старому. Не существует уже той Индии, что была вчера. Она похоронила старые идеалы и начала создавать новые законы. Вы тоже должны измениться. Теперь эти черепа, все эти старые атрибуты уже никому не нужны. В прошлом люди поклонялись красоте, а сегодня красота продается за деньги. В красоте, которая существовала вчера, была глубина, скрывающая тысячи желаний и надежд, а современная красота непостоянна. Ее придется защищать, если не хочешь сгореть в огне похоти.

Майя, ты всегда останешься такой, какая есть. Ведь такова твоя природа. Ведь майя — это иллюзия. Весь наш проявленный мир — это иллюзия, и все формы, которые мы наблюдаем в нем, тоже иллюзия. Я же постараюсь держаться от иллюзий подальше».

Мы оба отправились восвояси. Каждому свое. Майя и Бхейравнатх стояли неподвижно и смотрели нам вслед. Текла прекрасная река, светильники горели по-прежнему. Когда я обернулся, чтобы посмотреть назад, Майя громко рассмеялась. Показалась, будто со всех сторон света неожиданно сверкну-

ла молния. В ее ожерелье из рудракши, украшенном драгоценными камнями, вспыхивали искры. Она стояла, сжимая в руках трезубец, и говорила: «Джай Вараха! » Баба Горакхнатх тоже обернулся, сжал мне руку и остановился. Потом он произнес:

«Майя, каждую весну кукует кукушка. Весна каждой жизни бывает прекрасна. После долгой зимы появляется новая зелень, расцветают цветы. Но потом все меняется вновь: реки и ручьи пересыхают, а человек так и остается неудовлетворенным. А ты, Майя, продолжаешь блуждать, переполненная неисполнимыми желаниями.

Именно в тебе, Майя, живет и жар огня, и прохлада луны. Именно поэтому ты начинаешь казаться, подобно богине Дур- ге, прекраснейшей в трех мирах. И тогда сексуальные желания начинают досаждать тебе.

Майя, ты должна покончить со всеми привязанностями, со всеми симпатиями и антипатиями внутри себя, только тогда ты сумеешь избавиться от своих страстей. Ты можешь удивительным образом измениться, если будешь развивать свой способ самовыражения, свой ум и чувства. А иначе ты так и будешь блуждать по миру неудовлетворенной, пока тебя не бросит Бхейравнатх. Но разве он сможет тебя когда-нибудь бросить? Он тянет тебя в прошлое. В конце концов, от всего этого останутся одни воспоминания: течение священной реки Ганги, песок на ее берегу, развалины храма Варахи. Ведь ты пока умеешь только идти вперед, возьми же с собой в это путешествие и других людей. Тогда ты сумеешь преодолеть свое прошлое, избавиться от него. Останется только то, что тебе нужно».

Я уже поддался было очарованию Майи, но Горакхнатх Баба толкнул меня, тем самым изменив ход моих мыслей.

Майя обладала безграничным очарованием. Она была воплощением юности, красоты и чувственности. Основным элементом ее ума было физическое желание, поэтому она и воплощала в себе сексуальность и красоту искусства. Сексуальность Майи была подобна свету солнца — белого и огненно-красного цвета.

ее сердца распустился прекрасный цветок. Она была, как сама природа, одновременно и нежная, и неистовая. В ней можно было разглядеть два образа: с одной стороны — очарование и красота, с другой — знак будущих катастроф и разрушения.

Увидев ее, мой ум переполнился сладкими желаниями. Ведь я тоже мужчина, и у меня есть ум, а ум мужчины всегда тянется к красоте. Для ума естественно испытывать влечение или любовь к чему-то прекрасному. Я поневоле тянулся к ней, глядя, как от смеха нежно порозовели ее щеки, как пронзительна была ее красота, но Горакхнатх Баба наполнил мои мысли о ней почтением, уважением и истинной любовью. Я, словно муха, вырвался из паутины и решительно отправился в сторону Гималайских гор. Позади остались и Майя, и Бхейравнатх, и деревья, и цветы, и светильники, все осталось позади. Мы шли по направлению к пещере. Ночь уже клонилась к рассвету, и вокруг царила непроглядная темнота. Только вдалеке лунный свет освещал заснеженные вершины Гималайских гор.

Мы медленно приближались к пещере. Лунный свет серебрил вход в пещеру, когда мы в нее вошли. Хари Баба уже приготовил кашу-кхичри и сидел, погруженный вместе с природой в глубокое молчание. Увидев нас, он тихонько улыбнулся. Мы разделили кашу на троих и поели. Я впервые делил хлеб с такими великими людьми. Я был младше по возрасту, поэтому я захотел вымыть чашу для подаяний, но они остановили меня.

Я застыл в недоумении — что делать? Почему эти люди поступают именно так? Я знал, в чем заключается мой долг. Тогда Горакхнатх Джи сказал: «Капил, любое свое решение принимай независимо от того, что диктует тебе общество. Здесь нет никаких традиций и предрассудков. Здесь нет ни семьи, ни общества. Здесь нет ни вышестоящих, ни нижестоящих. Здесь нет созидания, только разрушение, поэтому не начинай создавать снова, остановись на некоторое время. Проведи линию остановки. VI в своей жизни всегда пребывай в полнейшем спокойствии. Нет ничего: ни желаний, ни освобождения, ни Всевышнего. Просто продолжай идти, а все остальное пусть идет своим чередом. Главное, ты не останавливайся и отдыхай внутри каждого действия. Ведь если ты остановишься, весь остальной мир будет продолжать свое движение. Ведь ты видел Майю. Она была женой младшего брата императора Харшвардхана, Кришнавардхана. В поисках бога Варахи она стала последовательницей Бхейравнатха, который придерживался традиции Капалик Агхоры. И вот сегодня они по-прежнему стоят на песчаном берегу Ганги. Они, как берега одной реки, всегда вместе и всегда отделены друг от друга. А волны текут то в одну сторону, то в другую, от одного берега к другому. Поэтому пусть каждый моет свою посуду сам. Я помою свою, ты — свою, а Хари Баба — свою. Ведь все мы должны искать внутри самих себя. Жизнь — это особое искусство. С помощью этого искусства познается собственная жизнь».

И вот так, разговаривая обо всем, мы вышли из пещеры. Неподалеку был ручей. Баба помыл свою миску, потом из этой же миски напоил меня водой. Наша жизнь — это все, и одновременно — ничто. С помощью одной и той же чаши для подаяний мы даруем блага и принимаем их.

«Только я знаю: даю я тебе что-то или забираю. Ты и я. Я и ты. Когда мы отделены друг от друга, возникают эти понятия — давать, брать. А если оба едины, то кто тогда отдает, и кто получает? Здесь все соединяется в одно. Ты пойдешь, и я пойду. Есть я, поэтому существуешь ты, есть ты, поэтому существую я. Как существует река и существует вода этой реки. Ведь река существует благодаря воде, а вода — благодаря реке. Если нет одного из них, то, считай, никого нет. Останется только безводная пустыня».

Мы вернулись в пещеру. Мной постепенно овладела усталость. Я заснул. Птичий гомон дал знак, что ночь закончилась. Когда лучи солнца заиграли на заснеженных вершинах, сделав их еще прекраснее, я вышел из пещеры. Я пошел к ручью и увидел, что там играл олень и тигрята, а в воде резвились раки.

Кругом цвели разноцветные цветы. Какой это был прекрасный вид! Я бродил вокруг и восхищался природой. Я поневоле раздумывал о двух великих просветленных, которых нигде не было видно. Красота природы отвлекала меня от этих мыслей. Наконец, я решил отпустить свои мысли на свободу. Ведь чем является наш мир, как не порождением ума? Привязанности, симпатии и антипатии, страх, гнев — их существование невозможно без работы ума. Какое мне дело, где святые отшельники? Ведь сам-то я никуда не делся. Если я существую, то и Баба существует. А если меня не существует, то о существовании Бабы не может быть и речи.

С этими мыслями я пришел на берег реки Нараяни, к тому месту, где множество мелких ручейков сливались в один. Я разделся, искупался, постирал одежду и начал наслаждаться ароматом цветов вокруг. Хотел их сорвать, но пчелам это не понравилось. Они летали над моей головой и сердито жужжали. Но я все равно сорвал несколько цветков. Когда я начал их нюхать, то понял, что их аромат настолько удивительный и опьяняющий, что я в любой момент могу потерять сознание. Тогда я убежал подальше от этих цветов и сел на камень. Над моей головой высились заснеженные Гималайские пики. И вот, сидя на камне, я начал созерцать самого себя. Я был совершенно обнаженным, но не испытывал стыда. Да и кого стыдиться? Природы? Но ведь она сама создала мое тело, и для нее нагота — естественное состояние. Природа всегда добра к нам. Разве маленький ребенок стыдится своей матери? Стыд — это порождение запутанных человеческих мыслей. Ведь ни у кого в природе нет одежды: ни у Гималайских гор, ни у заснеженных вершин, ни у животных, ни у гандхарвов, ни у киннаров. Разве природа испытывает стыд, глядя на них? Этот вопрос я обратил к камню, на котором сидел, и он посмеялся над моей глупостью: «Все это — любовь и ненависть, радость и горе, почет и бесчестье, все это появляется вместе с тобой, человек, и вместе с тобой уходит. Мы же нагими пришли в этот мир, и покоимся в объятиях матери-прмроды. Нагота присуща природе. Мы не укрываемся одеждой ни от жары, ни от холода. Именно ты, человек, думаешь о развитии и становишься причиной разрушения! Мы не мечтаем и не фантазируем. Мы не делаем никаких различий. Вы думаете всегда только о развитии, но при этом получаете разрушение. Вы привыкли строить новый мир на развалинах старого. Вы забываете о том, что смерть всегда сопутствует рождению, где созидание, там и разрушение».

Камень еще долго говорил мне о чем-то своим безмолвным языком. У меня было странное состояние — я почувствовал, что камень — это тоже я. И именно тогда я услышал, что Хари Баба зовет меня из пещеры. Я побежал туда, где оставил свою одежду. Возможно, тот камень смеялся надо мной, потому что Хари Баба тоже смеялся на пороге пещеры, а лебеди у берега реки пристально меня разглядывали. Я завязал свою одежду в узел на талии и пошел к пещере. Хари Баба улыбался. Я почувствовал стыд, но тут Хари Баба рывком снял с себя всю одежду и швырнул ее на пол: «Это мысли и эмоции рядятся в различные одежды. Именно мысли приводят к привязанности. Именно мысли рассказывают нам о жизни и смерти. Изучение внешнего и внутреннего мира — это тоже обыкновенная мысль. Все это порождение наших мыслей — старость и молодость, мужчина или женщина, стыд, любовь, сострадание. В любом действии главную роль играют мысли. Ты должен овладеть своими мыслями, Капил. Ты и мужчина, ты и женщина, ты и общество, ты и нация. Если ты испытываешь стыд перед лицом нации, перед обществом, перед женщиной, то ты должен изменить свое мышление. Вспомни камень, который совсем недавно передавал тебе безмолвное послание. Ведь это тоже был ты. Несмотря на то, что камень молчал, он сумел повлиять на тебя своими идеями, потому что это тоже были твои собственные мысли. Это были твои собственные мысли, донесенные до тебя с помощью камня. Ты сам пребываешь в обоих мирах: материальном и духовном. В тебе есть и женственность, в тебе есть и мужественность.

Тебе придется взобраться на эти заснеженные пики и спросить у них, в чем заключается твоя собственная истина. Тебе придется стать течением реки, вместе с потоком взбираться вверх и обрушиваться вниз, получать удары от валунов и мелких камешков. Тебе придется стать деревом, которое терпеливо переносит и ливень, и грозу. Ты должен стать животным, убегающим от погони. Ты должен стать хищником, преследующим свою жертву, жаждущим его крови. Ты должен стать куртизанкой, ожидающей своего клиента. Тебе придется стать верным и зависимым, как собака, отчаянным, как вор, гордым, как раджа. Тебе придется уподобиться животному, которое бежит от смертельной опасности, и именно так осознать ценность жизни. Только тогда из тебя что-то получится. Ведь настоящий отшельник пьет воду на любом гхате и побуждает к этому других. И во всех этих ситуациях именно твои мысли будут побуждать тебя к действию. Ты обнажен, но ведь это не что иное, как твои собственные мысли. Пусть общество утверждает обратное, ты не можешь быть обнаженным. Весь мир не носит одежды. Все заключено исключительно в твоих мыслях: развитие и разрушение, победа и поражение, чувства и эмоции. Все знание мира заключено именно в этом факте. Вот возьми свою одежду, оденься и посмотри на этот мир. Посмотри на себя, изменился ли ты. Изменилось ли то, что было в самом центре, в самой сердцевине или где-то еще? Да, ты уже не тот, что прежде, и изменишься еще больше.

Этот мир, Капил, — иллюзия, Майя. Материальный мир погружен в материю. Человек думает только о материальном — он сам открывает дверь собственной погибели. Он изо всех сил разрушает природу, руководствуясь только соображениями собственного удобства. Человек постоянно ищет что-то новое, сам себе бросает вызов. Последние достижения науки и техники заставляют его поверить в свое величие. И при этом человек забывает самого себя, забывает о своей истинной сущности. Он полностью зависит от машин и техники. А ведь человек может

получить что-то только тогда, когда будет искать истину в самом себе, убьет себя прежнего, для новой жизни. В противном случае пять основных элементов погубят это смертное тело. Если человек с помощью йоги сделает свое тело бессмертным, то душе не придется множество раз менять свое местопребывание, менять тело. Ведь жизнь пребывает в физическом теле. Из- за различных поступков, плохих и хороших, образуется плохая или хорошая карма. Если человек полностью остановит образование кармических частиц — санскар, то сможет освободиться и стать независимым. Ведь это и есть истинная цель каждого человека. Но в современном мире человек часто попадает в сети иллюзий, в сети майи, и из-за этого поток его мыслей постоянно меняется в зависимости от окружающего мира. Поэтому человек часто пребывает в нерешительности. Он сам не знает, что он делает, и что будет с ним завтра. Он основывает свою жизнь на надеждах и домыслах. Он ограничен обществом и обстоятельствами различного характера, но мечтает освободиться. Однако, беспорядочный поток мыслей мешает ему это сделать. Ты тоже заблуждался, а я всегда пытался указать тебе дорогу. Я приходил к тебе в каждый критический момент твоей жизни, освежал твои воспоминания, уничтожал прошлую карму, освещал твой путь. Объяснял тебе все, что с тобой происходит. Сегодня ты погрузился в самого себя, потому что бессмертные речи Горакхнатх Бабы указали тебе правильный путь. Находясь рядом с этим великим человеком, ты можешь задуматься о себе, задуматься о том, на какой ступени духовного развития ты находишься. Этот великий йог лишь иногда вот так приходит к людям. Он приходит к тем, у кого очень хорошая карма, или к тем, с кем он связан по своим прошлым рождениям. Это и к тебе относится: у тебя очень хорошая карма, и ты был связан с Бабой в своих прошлых рождениях. Баба Горакхнатх ждал здесь твоего появления и побуждал меня пойти и привести тебя к нему. Человеческая душа поселяется в физическом теле, чтобы отработать карму. Существует учитель, гуру, тот, кто показывает ей путь, и он сам находит себе учеников с помощью своих божественных способностей. Пока ученик не достигнет просветления, пока не освободится от груза собственных мыслей, эта связь продолжает существовать.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒