Таада S Бщпатап 8 страница

Я вернулся в хижину и увидел там книгу. На переплете красного цвета желтыми буквами была написана мантра, а вокруг книги были обернуты четки из полудрагоценных камней. Как будто кто-то дал мне приказ молиться, произнося эту мантру и перебирая эти четки. Всю ночь я провел, повторяя мантру, а как только наступило утро, приступил к чтению книги.

Прочитал ее три раза, а потом направился к реке — совершить омовение и все то, что я делаю утром. С тех пор я стал делать все именно так, как было написано в книге. Прошло несколько ночей. Каждый раз та божественная девушка забирала старую книгу и оставляла мне новую. От нее исходило необыкновенное сияние. Она была нереальной, нездешней красоты, похожая на мираж или видение. Девушка воплощала в себе любовь и нежность, все идеальные качества. Наступила ночь полнолуния. В ту ночь она сама была подобна луне, одетая в белые одежды. Я смотрел то на нее, то на луну. Уже на пороге хижины я заключил ее в свои объятия. Она же весело рассмеялась. Мне показалось, что меня просто ударило током. Я уже упал было на землю, но она подхватила меня и сказала: «О йог! Я — не Лакшми, Я — Гори, я и есть та заветная черта, я — время, я — высшее искусство, я — полное отдохновение.

Искусство связано с сознанием. Богиня Лакшми — с богатством. Богиня Сарасвати управляет речью. Ты же постоянно путался во всем этом, и мне приходилось постоянно тебя освобождать. Именно я освободила тебя от влияния Лакшми, именно я познакомила с богиней Сарасвати, объяснила тебе, что такое настоящее искусство. А заветная черта — это я сама, иди и растворись в океане моей красоты! Не жди!

Стань путником, но не выбирай свой путь специально. Иди туда, где есть все. Иди туда, где ничего нет. Оставь заботы о материальном мире. Всегда думай о мире тонком. И тогда ты добьешься своей цели».

Я смотрел на нее, слушал ее слова, но ничего не мог сказать. Я просто был в ее объятиях. Она обнимала меня так, как будто я был ее сыном, а она — моей матерью. Она усадила меня внутри хижины, погладила по голове и ушла. Я продолжал смотреть в ту сторону, куда она ушла, но встать не мог. Передо мной расстилалось мое прошлое, мое будущее витало над головой, а настоящее уходило вместе с ней. Она удалялась от меня медленно-медленно. Сегодня она не оставила мне ни-

Tumaoau говоряткакой книги. Ее четки все еще были у меня на груди. В моих глазах стояли слезы, и я пытался удержать в них образ этой непревзойденной девушки. Ее лицо постоянно менялось, но я до этого не приглядывался внимательно. Это и была настоящая Лакшми, настоящая Гаури, настоящая Сарасвати, настоящее искусство, истинная черта и воплощенное время.

Я так долго блуждал в поисках, а сегодня, встретив ее, растворился в ней. Когда человек, который идет по своему пути между жизнью и смертью, делает это бессознательно, то потом его начинает мучить совесть. Он начинает раскаиваться, ведь время торопит его, не ждет, а он все еще ничего не сделал. Но без женщины все духовные практики остаются незавершенными. Современный человек полон эгоизма. Уничтожать других людей ради собственной выгоды стало чем-то вроде религии. Я думал обо всем этом, лежал и вспоминал, все, что произошло. Потом встал и отправился гулять по лесу. Совершая прогулку, я и сам не заметил, как далеко ушел. В лесу паслось стадо буйволов. Их я тоже оставил далеко позади. Потом я увидел играющих оленят. Я сел среди них. Какое-то время они смотрели на меня настороженно, а затем снова принялись за игру. Вскоре наступило утро, и я отправился обратно в храм. Я пришел туда, когда солнце было уже высоко.

Пришел Рамкумар. Он провел пуджу и другие обряды. Я про себя решил, что теперь мне нужно отсюда уходить. На следующей неделе Мать мне совсем не являлась, и я еще больше укрепился в своем решении. Я стал принимать пищу — начал есть вареную картошку. Вскоре в храм стали собираться толпы людей. Они приходили издалека. Стали раздаваться лозунги о превосходстве брахманов, начались общинные беспорядки. Люди стали собирать зерно и провизию для храма. В святилище также пришло довольно много отшельников. Тут-то Нанда Вал- лабх Шастри и показал свою природную алчность. Я убеждал Рамкумара, что с этой ситуацией необходимо что-то делать, но он меня не слушал. Я проводил свое время в хижине, по-

Пашют < хххххххххххххххххх> < ххххххх> < х> < > < хх> о> < > > с> < хх> < > < хххххххххххххххххххххххххххххххх> < хх> груженный в беспокойные размышления. Был жаркий полдень, в святилище шла служба, когда Дарящая Высшее Блаженство Мать, эта девушка, подобная богине Кали, вошла в мою хижину. Она приблизилась ко мне, поцеловала меня в лоб, а потом поставила на лоб тику священным пеплом. Это ее появление словно вдохнуло в меня новую жизнь, ведь она не приходила уже целую неделю. А тем временем, пока ее не было, обстановка в святилище полностью изменилась. Она стала отравленной людскими страстями. Девушка просидела со мной несколько часов и посоветовала мне уходить из храма. Никто не увидел, как она явилась ко мне, и никто не видел, как она удалилась.

Кто может справиться со всеми проблемами общественной жизни? Через два дня религиозная церемония в святилище закончилась, и люди его покинули. Осталось только несколько отшельников и брахманов. Рамкумар и прислужник не хотели обсуждать со мной происходящее.

Я собирался в тот же день покинуть святилище, но неожиданно ко мне пришел Балак Баба со своими последователями из Хальдвани и Катхгодама. Балак Баба был юношей в возрасте около восемнадцати лет. Он был одет в черную одежду. Я вышел из хижины и поприветствовал его, припав к его ногам. Вместе с ним пришли Бхим Синх, Рави Шривастав и другие уважаемые люди. В тот момент рядом со мной находилось около тринадцати святых отшельников. Балак Баба стал расспрашивать меня о моем духовном пути. Потом похвалил, похлопал по плечу. Его манеры отдавали гордыней и эгоизмом. Мне не очень-то нравятся такие люди, но он был моим гостем. Поэтому я готов был вытерпеть любое обращение с его стороны. Я молча прислуживал ему. Было решено, что ночью все остановятся на территории храма. Для них сварили кашу-кхичри. Балак Баба попросил целый поднос каши. Он съел совсем чуть-чуть, а остальное поставил у изголовья. Люди поели, а после начали исполнять религиозные гимны, пели киртан Некоторые сидели рядом с нами и беседовали. Как только пробило десять часов, Баба четыре раза понемногу испробовал каши с подноса. Потом все люди отправились спать. Я продолжал молиться. Баба сказал, чтобы я тоже шел спать. Я ответил, что заснуть, конечно, не смогу, но раз он говорит, то я лягу. И я устроился на своем месте.

В полночь я почувствовал какую-то тяжесть в груди. Я сел на своем ложе, открыл глаза и увидел, что Балак Баба зажег жаровню. В одной руке он держал чашу для сбора подаяний, а в другой — человеческий череп. Он произносил мантры и бросал что-то в огонь. Его глаза налились кровью, а взметнувшиеся вверх языки пламени уже подбирались к крыше хижины. Рядом сидел и Баба Биру. Я попросил помощи у Милостивой Матери, набрал пригоршню воды, бросил ее в жаровню и затушил огонь. Потом я снова лег. Балак Баба, не сумев заново разжечь жаровню, начал ругаться и проклинать меня. Но я твердо велел ему ложиться спать. Балак Баба меня не слушал, продолжал изрыгать проклятия. Он снова и снова пытался разжечь потухшую жаровню, но безуспешно. Биру Баба засмеялся, ведь он уже не первый раз жил вместе с Балаком Бабой. В конце концов, Балак Баба оставил свои бесплодные попытки и лег спать.

Тогда я сказал ему: «Духовные практики существуют для того, чтобы приблизить нас к истине, для нашего духовного роста, а не для того, чтобы получить власть над другими людьми. Вы же злоупотребляете своими сверхъестественными способностями. Мое тело стало неуязвимым, подобно броне, разве могут ваши мантры причинить мне вред? Нельзя использовать мантры лишь для того, чтобы добиться почета и уважения». Балак Баба ничего мне не ответил и лег спать. Я же стал молиться. Еще не наступило утро, когда он уже покинул мою хижину. Утром последователи начали искать его, но нигде не могли найти.

Биру Баба рассказал о том, что произошло ночью, и некоторые люди стали меня проклинать. Но они ничего не могли поделать. Я сказал им, чтобы они уходили. Баба в то время уже находился в Катхгодаме, дома у Бхим Синха. Тогда все ушли, остались лишь некоторые из них. Я позвал храмового служи-

Пашют БаБателя и объяснил ему, чтобы он не оставался здесь после моего ухода. Великая Мать показывает свой яростный лик, и может произойти все, что угодно. Через пятнадцать дней вновь пришел Балак Баба. Он принес для меня черное одеяло и книгу с мантрами, которые используют тантрики. Однако я отказался от его даров. Баба расстроился и сказал: «Как же мне теперь остаться с вами? Ведь я пришел сюда, поучиться у вас! »

Тогда я взял книгу, положил ее в ногах своего ложа и придавил камнем. Одеяло положил в изголовье. Баба настаивал, чтобы я почитал книгу, но я не стал его слушать. Я сказал: «Ма- харадж! Я знаю все мантры, которые там написаны, и знаю, как они действуют. Я встречал множество отшельников разных направлений: и Агхоров, и Капаликов, и Тантриков. Я не хочу блуждать по путям материального мира. Я не ищу ни удовольствий этого мира, ни славы. Мое желание заключается в том, чтобы и вы припали к ногам Великой Матери и стали ее истинным последователем. Благодаря этому вы получите блага обоих миров, и если захотите, благодаря этому воссоединению, сможете самостоятельно искать истину. Вы сами обо всем узнаете». Не слушая меня, Балак Баба хотел произвести на меня впечатление, показав какое-нибудь сверхъестественное явление, но я не поддавался, посылая ему мысленные волны. Он остался у меня, но сильно беспокоился, что у него ничего не получается. Иногда мы всю ночь бродили с ним по глухим лесам, а по возвращении я начинал молиться, он же приступал к собственным практикам. Но когда он хотел показать мне что-нибудь удивительное с помощью своих способностей, у него ничего не выходило. Через девять дней он сказал: «Друг! Твоя взяла! Ты доказал, что твой путь правильный. Теперь я отправляюсь в горы Виндхья предаваться аскезе». Но я велел ему идти или на берег озера Васуки у Кедар Кханда в Гималаях, или в пещеру у озера Урваши, недалеко от Бадринатха. И мы вместе с ним покинули Каличаур. Я попрощался с Матерью и вновь предупредил служителя.

Рамкумар и храмовый служитель не послушали меня. Но через три дня после моего ухода убили храмового служителя и его помощника. Нанесли множественные раны ножом. Что это было: гнев богини или ярость людей? Надо сказать, здесь довольно часто так происходит.

Глава 6 Каличаур

Каличаур — это место, где сосредоточена тама-гуна. В этом святилище великая Богиня часто является своим последователям, если они сумеют добиться ее расположения усердным и искренним поклонением. Здесь всегда можно увидеть двух ее священных животных, тигров, которые разгуливают повсюду днем и ночью. Очень часто вокруг святилища проползает большая змея. Если Мать довольна поклонением своих последователей, то колокола в храме начинают звонить сами по себе. Также можно увидеть юную девушку, одетую в красные одежды. На расстоянии примерно мили от святилища в сторону реки есть пещера. Именно оттуда был проведен водопровод. В этой пещере можно увидеть отшельника, погруженного в состояние самадхи. Иногда оба тигра приходят в эту пещеру отдохнуть. Имя этого известного отшельника — Татамбари Баба. Раньше он жил вместе с Хедакханом и Сомбари Бабой. Изредка приходил вместе с Хедакханом в святилище и долго молился перед изваянием Богини.

Если человек отринет свою гордыню и искренне посвятит себя служению Матери, то он обязательно достигнет успеха в своих трудах. Если человек придет в это святилище, не важно, днем или ночью, он обязательно почувствует присутствие тонкого мира и существ, населяющих его. Это святилище — настоящий вызов для тех людей, кто не верит в существование богов. Любой человек, будь то истово верующий или стоящий на материалистических традициях, обязательно поверит здесь в их существование.

Живое существо — путник в этом мире. Его тело создается в соответствии с прошлой кармой, изменяется в зависимости от деяний. Но человек постоянно блуждает впотьмах. Он с головой погружен в материальный мир, а существование тонкого мира отвергает, называя все это пустой фантазией. Но если человек посвятит хотя бы немного времени служению Матери, то обязательно получит ее благословение. А он тратит свое драгоценное время на то, что спорит с теми, кто испытал какой- либо сверхъестественный опыт, пытаясь доказать всю беспочвенность этого опыта. Поэтому сначала необходимо создать самого себя, поверить в самого себя. Когда ты по-настоящему поверишь в самого себя, то обязательно познаешь тонкий мир.

Тааба 7 Шаркандся Кунд

Маркандея Кунд — это очень древнее святилище времен риши Маркандеи. Мне о нем рассказал Татобари Баба. Там на горе есть небольшое озеро. Вокруг растут сосны и гималайские кедры. Поблизости никто не живет, но зато тут можно найти множество пещер. Сюда можно добраться, свернув с дороги Найниталь — Хальдвани. Это место расположено на довольно большой высоте, примерно пяти тысяч футов. Существует легенда, что риши Маркандея именно здесь создал свою Маркандея Пурану.

Когда я ушел из святилища Каличур, то несколько дней прожил в храме Ханумана. Балак Баба уже ушел. В те дни я ел только листья дерева ним. Я вновь встретил ту обезьянку, которую видел раньше, но теперь она выросла, стала совсем большой. Она начала во всем мне подражать. Тоже начала рвать листья дерева ним и есть их. Когда я садился в медитацию, она тоже садилась «медитировать». Я, не мигая, смотрел на первые и последние лучи солнца, на лунный диск, так называемую, практику тиратак. Обезьянка делала точно также. Иногда я мог по шесть часов смотреть на солнце, не мигая. Обезьянка тоже сидела рядом со мной неподвижно и смотрела на солнце. Она часто перебирала мои четки. Она везде ходила за мной по пятам. Спала рядом со мной, купалась. Она все делала, как настоящий йог. Она не ела никакой еды, кто бы ей ни предложил. Она ела только то, что давал ей я или Ситарам Баба. Иногда она уходила погулять, а возвращалась только через несколько часов. Приносила нам фрукты или сладости. Потом она стала делать это постоянно. Если я уходил в Хальдвани или в Катхгодам, она обязательно меня находила. Если я направлялся на базар, то она сидела у меня на плече. И взрослые, и дети боялись ее, потому что она могла напасть, если они говорили что-то плохое. Если кто-то из детей начинал меня дразнить, то она давала ему пощечину. Она терпеть не могла пьяных. Если видела пьяного, то начинала его колошматить. Она часто приносила нам воду, делала другие полезные дела. Эта обезьянка стала частью моей жизни.

Вместе с обезьянкой и Биру Бабой я отправился искать Маркандея Кунд. Однажды мы остановились в доме Бхим Синха Чаухана. На следующий день в храме Шиталы я повстречал Мангал Гири Бабу, который немного рассказал мне о том месте, которое я искал. Бхим Синх дал нам с собой сахару и молока, и на третий день мы отправились в путь. Мы втроем шли по незнакомой дороге, взбирались в гору. Через несколько часов обезьянка остановила нас и взобралась на самую вершину сосны, а потом, прыгая по верхушкам деревьев, поскакала вперед, указывая нам путь. Мы вдвоем следовали за ней. Через некоторое время обезьяна спустилась с дерева и указала на пересохшее русло реки. Дорога круто уходила вверх. Мы пошли по ней. Когда мы взобрались на гору, то увидели небольшую поляну.

Пашют Обезьянка села на берегу озера, которое находилось посреди поляны и начала нас звать. Это озеро было настолько прекрасным, что мы глазам своим не поверили. Это очень глубокое озеро, окруженное горами, словно лежащее в горной чаше. Рядом не было никаких других водных источников. Вода в этом озере была голубая и необыкновенно чистая. Вокруг озера росли сосны и бамбук. Кое-где виднелись и гималайские кедры, и даже дерево джамун. Озеро было чрезвычайно полноводным, но вокруг отсутствовало жилье и не было никакой возможности раздобыть пищу.

В то время царила зима и было довольно холодно. Мы оставили свои пожитки и пошли искать хворост. Найдя поваленную сосну, из ее веток, бамбука и листьев мы соорудили себе жилище. Разожгли костер. Я устроил себе ложе, а справа от себя сделал место для обезьяны, но она не согласилась там спать, взяла свою подстилку и устроилась слева. Потом она подбежала к большому камню и попыталась его поднять, но не смогла и стала звать нас на помощь. Биру Баба принес для нее этот камень. Обезьянка разместилась на нем с большим удовольствием, а Биру Баба — справа от меня.

Несколько дней мы предавались духовным трудам. Но, в конце концов, осталось очень мало сахара, а остаток я отдал обезьянке. Она не стала есть его в одиночестве, размешала в воде и дала нам с Биру Бабой. Я рассмеялся, глядя на эту хитрость. Услышав мой смех, обезьянка пристально на меня посмотрела. Тогда я сказал: «Эй, друг! Почему тебя не создали человеком? Если ты все делаешь, как человек, то почему тебе досталось тело обезьяны? » Но что она мне могла ответить на это?

Медленно опустилась ночь. Подул сильный ветер и стало довольно холодно. Началась буря. Она вырывала деревья с корнем. Потом пошел град. Я решил совершить омовение в озере. Всю ночь я бросал вызов этой морозной ночи, купаясь в ледяных водах озера. Я вышел только тогда, когда ветер стих и град прекратился. Я обмазал тело священным пеплом и разжег жа-

Tumaflau говорят< хкхххх> < ххххххх> < х> < хх> < > с> < > о< х> < хххх> < > < х> < хххх> о< > < > (> < хх> < хххх> < с> < > < ххххххххххххххх> о< > о< хххх> ровню. Биру Баба уже заснул, а обезьянка жалась к жаровне, ей тоже было холодно. Я подумал, что ей очень повезло. Она постоянно находится вместе со святыми людьми, перенимает их привычки, только разговаривать не может.

Я решил заглянуть в ее прошлые жизни. Пусть сначала она заснет. Я посмотрел на обезьянку, а она, заметив этот взгляд, рассмеялась. Ночь уже почти закончилась, кругом стояла глубокая тишина, был слышен только стрекот цикад. Небо было покрыто облаками. Я взял свои четки и сел повторять мантры. Обезьяна грелась у огня. Вдруг я увидел три сияющих источника света, которые приближались к озеру. Я разбудил Биру Бабу, и мы стали наблюдать. Источники света превратились в людей. Первый был одет свободную куртку и шапку, он был самым высоким, второй — в оранжевую одежду и сильно сутулился, а третий только в набедренной повязке. Какое-то время они сидели на берегу озера, потом подошли к нам. Я расстелил для них простыню и, поклонившись в ноги, пригласил присесть. Но они не стали садиться. Представились стоя. Тот, кто был одет в белую куртку и шапку, назвался Хеда Кханом. Пожилой человек в оранжевой одежде — Сомбари Баба, а третий был юноша, соблюдающий обет целомудрия. Его знали под именем Авадхут Баба.

Хеда Кхан обхватил голову обезьянки и сказал: «Мейни Махарадж, вот в каком воплощении вам пришлось родиться! После того, как вы покинули пещеру в Бадринатхе, о вас не было ни слуху, ни духу. Потом Мохандас рассказал мне, что вы в Амарнатхе покинули свое физическое тело. VI вот вы сейчас сидите здесь! »

Сказав все это, он вместе с остальными пошел обратно. Обезьянка последовала за ними. Перед уходом Хеда Кхан велел нам покинуть это место. На следующее утро обезьянка вернулась в очень грустном настроении. Три дня мы ничего не ели, потому что поблизости невозможно было найти ничего съедобного, но это место мы не покидали. Обезьянка тоже пыталась

Пайлот БаБа< хххххххх> < ххххххххххххх> о< хххххххххх> о< ххххх> < ххххххххххххх> оо< ххххх> < х> с> < х> < ххххххх> найти пищу, но безуспешно. Каждым день возвращались эти святые люди и принуждали нас к тому, чтобы мы ушли. Я не понимал значения этих настоятельных просьб. Так прошло еще два дня. Биру Баба страдал от голода, обезьянка тоже была грустной, даже у меня ухудшилось состояние. VI тут я бросил взгляд на дерево джамун. Там росли плоды. Я сорвал их, размял в воде и сварил каждому по стакану. Моя часть упала на жаровню и пролилась, но мы не стали варить этот напиток во второй раз. Вечером мы попытались медитировать, но от голода ничего не получалось. Тогда-то и пришли трое святых отшельников. В тот день я не стал с ними разговаривать. Они посидели немного и ушли. После их ухода я совершил омовение в озере, обмазал тело священным пеплом и сел размышлять. Иногда думал об этих святых, иногда о том, что природа не хочет нам помогать. Постепенно гнев начал мной овладевать. Я злился на то, как несправедливо устроен мир. Тогда я подумал о Гуру, и неожиданно мои внутренности пришли в движение и сам собой образовался джаланхар бандх. Вместе с этим из моего горла вырвался громкий звук.

Как только раздался этот звук, весь лес словно бы ожил. Звери забегали туда-сюда, птицы зачирикали, даже деревья вышли из состояния своего всегдашнего спокойствия. Махатма, который был со мной, и обезьянка тоже занервничали. И тогда перед нами возник юноша, одетый в белое дхоти. У него в руке был большой сосуд, наполненный молоком. Он стал меня просить: «Махарадж! Прекратите издавать эти звуки! Звери и птицы в панике, они разбегаются кто куда, натыкаются друг на друга в темноте. Перестаньте их мучить, я принес для вас молоко». Тогда звук, который из меня исходил, прекратился сам собой. Я медленно вернулся в свое обычное состояние и посмотрел на юношу. Он соединил руки перед грудью в умоляющем жесте и сказал: «Святые отшельники не должны сердиться, иначе может произойти что-то ужасное. Гнев святого человека может привести к страшным последствиям».

Tuoiaciau говорятБиру Баба разогрел молоко. Прежде всего я напоил нашего доброго гостя, после этого Биру Бабу и обезьянку, а свой стакан отставил в сторону. Юноша дал нам еще какие-то плоды и стал собираться уходить. Перед уходом он сказал: «Завтра сюда придут пастись мои коровы. Вы можете каждый день брать молоко у самой гладкой и упитанной». Я не стал его ни о чем спрашивать. И действительно, утром, когда я выпил свое молоко и отправился на прогулку, то увидел большое стадо коров. Толстая корова сама подошла к нашему лагерю и остановилась рядом. Я велел Биру подоить ее, а сам ушел. Обезьянка побежала впереди меня. Я увидел, что в скалах есть пещеры, и пошел туда. Обезьянка замечала, как святые отшельники несколько дней назад пробирались именно в эти пещеры. В одной из пещер я застал молодого отшельника, попросил у него прощения и вышел из пещеры.

Сев перед входом в ожидании, я ждал весь день до вечера, потом набрал хвороста, забрался в другую пещеру и завалил в нее вход, чтобы уберечься от холода. Через некоторое время пришел Хеда Кхан и сказал: «Сынок! Не нужно быть таким упрямым! Скольких зверей ты потревожил ночью, а теперь и отсюда уходить не намерен. Иди лучше в свою хижину. Время само подскажет тебе правильный путь. Не беги за временем. Я же иду в пещеру к Пиндари. Через несколько дней ты тоже уходи отсюда. Уходи в тот день, когда сгорит твоя хижина. Иди в Бхимтал. Обезьянка уже не будет тебе помогать так, как прежде, потому что ее дни в этом воплощении сочтены. Отошли ее в Котхгодам». Услышав эти слова, я вернулся в хижину, где меня ждали обезьянка и Биру Баба.

Мы продолжали свои духовные практики, а корова каждый день давала нам молоко. Все шло хорошо, но однажды, когда мы сидели внутри, хижина загорелась. Мы выбежали наружу. Я сорвал с себя набедренную повязку и затушил огонь. Мы собрали свои пожитки и тотчас же спустились вниз. Я отправил Биру Бабу вместе с обезьянкой в Катхгодам, в храм Ханумана,

Пашют Баба< х> < хххххххххх> < хх> < х> < ххххххххх> < > < > < > (ххх> < хх> < о> < хх> < > < хх> < ххх> < х> < ххх> < хххххххххх> < > < х> о< хх> < хх> покровителя обезьян. А я отправился пешком в Бхимтал. С этого самого дня обезьянка перестала есть и пить.

Таада S Бщпатап

На берегу озера находился очень древний храм, на веранде которого я расстелил свое одеяло. Служитель при храме, Гири, обеспечил меня дровами и хворостом. Утром я отправился на озера, а оттуда пошел к пещере Каркотак. Местами лежал снег, а кое-где земля была чистой. Пробравшись через границу снега, я увидел хижину Непали Бабы, но там никого не было. От хижины я пошел к пещере, и по дороге мне ужасно захотелось пить. Но нигде я не мог найти воды. Я продолжал свое восхождение и скоро увидел что-то вроде площадки, на которой сидел святой. Рядом с ним в чаше плескалась вода. Я попросил у него воды и напился. Недалеко от этого места находился вход в пещеру, который был закрыт. Баба запретил мне открывать его и велел спускаться. Он сказал, что сейчас начнется сильный ливень. Баба велел мне до завтрашнего дня приготовить все для хавана, потому что утром он придет его проводить. Я пошел вниз, но не видел перед собой дороги. Со всех сторон собирались черные тучи. Я, хватаясь за кустарники, начал быстро спускаться. Потом я нашел дорогу. Через деревню Сан- гуди я вернулся в храм. Спустя некоторое время туда пришли Рамлал Синх, Бипин, госпожа Пант и управляющий миссией Рамакришны, Пандей Джи. Мы просидели довольно долго, но когда начался ливень, они ушли. Я остался сидеть на веранде и созерцал сильный дождь. Потом Казалось, что он никогда не прекратится. Становилось все холоднее и холоднее. Вода стала подбираться к платформе храма. Тогда я принес еще хвороста, развел костер и так провел ночь до утра. Всю ночь шел ливень

Гималаи говорятоо< хх> с< ххххх> < с> < ххххх> < хххххх> < ххх> < > ^< ххххх> < х> < х> < > < с> < х> < > < > ххххх> < с> < ххххххххххххххххххххх> вместе с градом. Нижняя часть храма оказалась затоплена. Мои друзья целую ночь не могли сомкнуть глаз, беспокоясь обо мне.

Как только дождь прекратился, меня пришли навестить Рамлал Синх и госпожа Пант. Было около пяти часов утра. Они увидели, что я сижу неподвижно и испугались, что я умер от холода. Рамлал Синх и госпожа Пант также были очень удивлены тому, что вода затопила веранду, но не коснулась ни жаровни, ни того места, где я сидел.

Приближалась ночь Шивы, Шиваратри, поэтому храмовый служитель пришел быстро, чтобы вычерпать воду. Но ее было так много, что это не представлялось возможным. В святилище собралась толпа людей из окрестных поселений. Когда пробило шесть часов, я вышел из состояния самадхи. Как только сознание вернулось в мое тело, со всех сторон послышались радостные крики. Вокруг была вода, но на меня не попало ни капли. Я пошел совершать омовение, вновь нанес себе на тело священный пепел и сел рядом со своей жаровней. Из-за Шиваратри уже и так собралось много народа, а когда разнесся слух об этом чуде, то людей стало еще больше. Постепенно храм был очищен от воды, а рядом со мной появилась целая гора цветов, топленого масла, риса и муки. То, что люди обычно приносят как подношение в храм, они принесли мне.

Тогда пришел Баба из Каркотака, стуча своими деревянными сандалиями. Я принял его с большим уважением. Я поставил перед ним прасад, топленое масло и вещи, необходимые для совершения хавана. Он забрал все это и ушел. До полуночи вокруг меня толпились люди. Я отдал полученные от людей деньги храмовому служителю и рано утром отправился в путь. Я пошел к озеру Нала и Дамаянти. После святилища Каличаур я постоянно искал это место. Ведь источник моего вдохновения, Великая Мать, сказала, что именно там она встретится со мной в следующий раз.

Пайлот БаБао< ххххххх> о< > < х> < > о< хххххх> < х> < ххххххххх> < х> < ххххх> < > х> о< > с> < хх> < с> < хх> < х> < > < х> < ххххх> с> < > сххх> < х> < > < х> Таада 9 Озеро Нала и Датаянши

Это главное озеро среди семи озер. Неподалеку расположены озера Рамы, Лакшмана и Ситы, очень глубокое озеро Гаруды и еще Бхимтал и Наукучиятал, которые вместе образуют полумесяц. Озеро Нала и Дамаянти очень маленькое. В нем живут специально разведенные рыбы. На берегу именно этого озера раджа Нал покинул свою жену. Он взял с собой жареных рыб, которые ожили и убежали от него в озеро. Люди до сих пор натыкаются на жареную рыбу в этом озере.

Сейчас тут расположено место для сожжения трупов. С одной стороны озера йог Мауни Махарадж построил несколько небольших храмов. Именно из этого озера достали очень древнюю статую Вишну, о которой теперь знают во всем мире. В озере есть и другие статуи, выполненные из черного камня. Это — образцы высокого искусства. Рядом с одним из этих храмов я и остановился. Неподалеку от этого места живут люди, например, Нагмал Синх, которому уже 94 года, но его все еще можно встретить за работой в полях и в саду. У него есть двое сыновей и много дочерей. Одна из них, Чампа, в прошлом рождении была моей сестрой. Младшая, Према, живет недалеко от храма и помогает отшельникам, которые туда приходят.

В Нирмале живет Лалсинх Бишт вместе со своей семьей. Его считают политическим лидером. Он был человеком атеистических убеждений, но когда познакомился со мной, то встал на путь духовности. Здешний храм и земли принадлежат семье Мехра. Они проживают неподалеку в своей собственной деревне. После того, как я поселился здесь, то стал предметом оживленных разговоров и пересудов.

Я пришел сюда по приказу Матери и по настоянию Хеда Кхана. Я думал, что тут наверняка скрывается какая-то тайна. Здесь по настоянию храмового служителя был назначен день

Tumanau говорят< х> < хххххххх> о< > < > < ххххххххххх> < х> < > < с> счхх> о< ххх> < хххх> о< хххххххххххххххххх> < ххххх> < х> о< ххх> особой религиозной церемонии и жертвоприношения — ягьи. Харендра Синх Сатвал, Лачхуман Синх Мехра и Лал Синх Бишт вместе со своими товарищами занялись подготовкой. Люди начали приходить издалека. Местный совет очень нам помог. По его настоянию даже построили дорогу до храма. Было организовано благотворительное общество, в чьи задачи входило распространение грамотности и образования, побуждение к духовным ценностям, организация браков для девочек из бедных семей и помощь неимущим. Председателем этого общества был выбран Лалсинх, который согласился работать на общественных началах, без зарплаты. Все шло очень хорошо, но я был не рад. Мне казалось, что я отступаю от своего истинного пути, ведь до сих пор я еще не сподобился увидеть здесь Мать. Я постепенно все больше и больше погрязал в общественных делах. А ведь рядом было расположено место кремации, где бродили духи. По ночам я часто наблюдал их потусторонний танец. Они и до меня хотели добраться, но им это не удавалось. Всю ночь я проводил в хижине, а днем до двух часов отправлялся гулять по горам. Иногда я уходил на гору Хидимбы, иногда на гору Хари, а иногда — на гору Каркотак. Бывало, я проходил по 18-20 миль. К двум часам дня я возвращался. Люди уже ждали меня. Последователи Хеда Кхана, Сомбари Бабы, Ним Карау- ли Махараджа и Нантина Бабы задавали мне великое множество вопросов. Именно эти йоги пользовались в здешних местах особым уважением. Общество пыталось поглотить меня, а я убегал от него. У меня в уме постоянно боролись противоречивые мысли. Однажды ночью я вышел из хижины и пошел прогуляться. Духи на месте кремации получили по заслугам в соответствии со своими прошлыми поступками, а теперь они кружились в неистовом танце. Именно тогда послышался топот лошадиных копыт. Я посмотрел в сторону семи озер и увидел, как оттуда приближается всадник на белом коне. Он был одет, как раджа, а на его голове был повязан тюрбан. Он подъехал и остановился невдалеке от меня. Я решил, что прежде, чем он

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒