Берг Dок Николай: другие произведения. 35 страница

И опять сержант включился в артиллерийскую работу. Убить как можно больше людей, одетых в чужую форму, чтобы они не смогли убить его, Калинина, и его товарищей. И все тут сейчас были заняты именно этим - и опять прошедшие над головами штурмовики, и целая куча истребителей - чуть ли не больше их было, чем Илов, прикрыты были теперь штурмовики плотно и где-то уже дравшиеся запасливые самоходчики и весь миллион советских людей, громивший последние резервы Третьего Рейха к югу от Берлина. Добить гадину! - это было главной задачей. Немцев было много - полмиллиона точно. И наплевать уже было, кого рвут осколки мин - матерого эсэсмана, убившего на оккупированных территориях сотни женщин и детей, давившего гусеницами своего танка раненых и пленных красноармейцев или сопляка нецелованного, который в свои 14 лет был мобилизован в этот дурацкий Фарш-штурм. Выбить последние ядовитые зубы! И наконец закончить осточертевшую всем войну, отнявшую у каждого несколько лет жизни, кого-то из родичей и друзей, обделившую и взрослых и детей всего большого Советского Союза. Закончить проклятую войну - и вернуться домой. Так хочется домой - аж ночью снится!

- Приклад у немецкой рогули не складывается, погнут - заметил Калинину один из подносчиков, которому очень понравился трофей.

- Черт с ней. Все равно только четыре рожка. Сейчас тут этого добра полно, подберем другой. А пока - пускай этот будет, не ровен час пригодится. Не оказалось бы рядом самоходов - все бы куда сложнее вышло - ответил сержант.

Расчет с этим безусловно верным мнением согласился безоговорочно. А Калинин подумал, что прижимистый комбат-3 мог бы и щедрее поделиться патронами и гранатами, но все прибрал к себе. Ну да, своя рубашка ближе к телу. Можно бы было сходить, попросить подмоги у своего комбата-1, но между командирами батарей отношения были непростые и отлично к ним подходило ляпнутое однажды нелепым, но мощным заряжающим: " Муж моей жены, но мне не родственник! "

Очень подходило. Потому никуда Калинин не пошел, тем более, что опять скомандовали перенос огня. Осталось только странное ощущение - немцы чертовы были словно механизмы какие-то, а не люди. Вот только что рвались яростно в атаку, а тут сдали оружие безо всяких яких и словно перестали быть солдатами и врагами. Уселись и улеглись, где им было указано, уже и улыбаются. И когда прибыли машины с грузом мин - без всяких возражений бодро кинулись помогать, как только им приказали. И особенно удивило Калинина, что серой массой зольдат тут же стали командовать двое таких же пленных, но вроде как офицеров - погончики у них были не лысые. И толково командовали, словно это немецкая минометная батарея и работают на своих - споро, прилежно и старательно таская тяжеленные ящики. Странная публика все-таки.

Избавиться от пленных получилось не сразу, раненых запихнули в грузовики на пустые ящики, здоровых погнали пеше, примазавшись к чужому конному обозу, шедшему за боеприпасами в тыл. Но своих конвоиров пришлось оторвать от коллектива, аж четырех.

Хотя Калинин и был уже опытным, обстрелянным бойцом, а только сейчас задумался о том, какая сложная махина - армия и сколько всего такого в ней, что ни один журналист не опишет никогда. Вот тех же фрицев пленных кто-то должен принять, определить в охраняемое место, кормить - лечить, а сдаются сейчас немцы толпами, не то, что пару лет назад. Большая работа! И порадовало, что хоть и происходит что-то неприятное - больно уж грохотало характерно по всем направлениям, а - спокойные минометчики все. Чуют - все, отдергались фрицы, последние судороги.

Огонь продолжался, батареи тяжелых минометов работали на износ, причем оставалось только догадываться - что там происходит, куда бьют мины. Явно что-то происходило серьезное, хорошо еще, что атак на позиции артиллеристов больше не было, несколько раз совались мелкие группы, но их успевали разгонять до того, как они начинали развертываться. Хотя на следующий день, когда опять привезли боеприпасы - и наконец-то цинки с патронами, оказалось, что на винтовку оставалось в среднем по обойме, а на автомат - меньше чем по диску. Очень вовремя патрончики-то прибыли.

Мехкорпус, как верно угадал тертый калач Калинин, и впрямь попал между молотом и наковальней. Да еще и двигаясь вперед без остановок. Поставленная соединению задача была в первую голову вывести из строя систему управления вермахтом, для чего надо было дойти до Потсдама, замыкая окружение столицы Рейха.

Разрубить на куски единую группировку вермахта, разорвать кооординацию и взаимодействие этой миллионной армии, имеющей задачу - защитить свою столицу и ослабить этим ее сопротивление на порядки - такая задача стояла перед РККА. И задача была выполнена! Снятая с западного фронта армия Венка все еще пыталась проломиться к столице. И навстречу ей перлись остатки разгромленной армии Буссе. Потому мехкорпус и шел вперед, чтобы доломать последние остатки управления вермахта при том отбивал атаки армии Венка и - обратным фронтом - отражал попытки прорыва солдат Буссе. Все и сразу.

Забегая вперед, можно сказать, что бойцы и командиры мехкорпуса выполнили всё. Попутно Красная Армия выкатилась гусеницами и броней в святая святых - командный пункт Верховного командования вермахта в Цоссене. Спасаясь от разгрома, штабники ОКВ вынуждены были эвакуироваться. Что такое - бегство штаба в виду приближающихся танков противника - можно не описывать. Важно, что координация действий соединений вермахта и СС этим была нарушена совершенно и окончательно.

Вдобавок позже оказалось, что прекрасно выполненый удар оставшихся бомбардировщиков Люфтваффе (последний массированный в этой войне) в результате которого была полностью разгромлена гигантская советская танковая колонна, идущая на Берлин, имел несколько иной результат. Снятые опять же с Западного фронта остатки эскадрилий бомберов из-за небольшой ошибки командования плотно накрыли свою же штабную колонну ОКВ, как раз уходившую от столицы. Если не считать этого невеликого пустяка, надо признать, что результат был отличным - разбомбили колонну замечательно. Ехавшие позже по той дороге были удивлены невиданным количеством бумаг, покрывшим обочины и придорожные поля на протяжении нескольких километров. На битые грузовики уже все насмотрелись, это было привычным, заваленные германской техникой дороги, но многокилометровый бумажный покров удивил всех и отпечатался в памяти.

Берлин был плотно окружен. Из-за потери авиабазы ПВО Люфтваффе в Ютербоге больше немецкого противодействия англо-американским бомберам не было никакого и шедшие ровным строем, как на параде, сотни тяжелых союзных бомбардировщиков словно на полигоне разгружались, снося блокбастерами кварталы горящей столицы. Зенитки люфтваффе либо не доставали, либо уже были выдвинуты как средство противотанковой обороны. Да и единая система ПВО к тому времени рассыпалась. Американцы спешили - по договоренности с СССР они после определенного дня - когда наши выходили на окраины Берлина и начинали штурм - полностью прекращали действия в этой зоне, отдавая небо советской авиации.

Венк не сумел пробиться к Берлину. Толком не известно, сколько зольдат и офицеров генерала Буссе сумело просочиться сквозь советскую оборону. Ломились во многих местах, толпами, кучами, так, что стоявшие в обороне наши расходовали все боеприпасы до донышка, артиллеристы выгребли со складов даже картечь, которой к концу войны и не пользовались уже, по толпам били даже бронебойными, потому как армия Буссе свою технику потеряла, наши собирали оружие убитых немцев одной группы, чтобы использовать его против следующей - шла уже не армия, шло разрозненное стадо, огрызки, обсевки.

Но факт то, что сколько-то прорвалось к Венку, вместе с самим генералом. Точных данных, как и всегда, когда речь идет о немецких потерях, нет. Наши советские источники толкуют о 3 - 5 тысячах, Кейтель упоминает о 10, сейчас уже раздувают до 40 тысяч, что не подкрепляется никакими документами. Ну да современная брехня рейхофилов - она такая. Достаточно заметить, что, к примеру, модно заявлять, будто окруженные остатки 9 армии и 4 танкового корпуса, которыми командовал злосчастный генерал, всего насчитывали тысяч 50 зольдат, из них вышло 40. Стильно, тонно, красиво. Нюанс в том, что рекомые 50 тысяч - были манншафтом, боевым составом, на который приходилось втрое большее число вспомогателей, тыловиков из всяких разных служб и фольксштурмистов. Всего окруженная группировка была не менее 200 тысяч. Точного учета не было ни тогда, ни сейчас. Вести учет и нормально хоронить было некому. На кладбище в Хальбе, там где мясорубка была особенно впечатляющей, захоронено больше 30 тысяч немцев, сколько прикопано по лесам и воронкам не знает никто. И не узнает - законодательством Германии раскопки на местах боев приравнены к гробокопательству на кладбище, поисковой работы не ведется принципиально, так что каждый может считать по своему. Кто как, а я вижу в этом признание немцами простого факта - все поля боев там - сплошняком немецкое воинское кладбище, заваленное непохороненными зольдатами. Куда ни ткни лопатой.

Те, кто вышел к Венку, уже не были солдатами в полном смысле слова. Глубоко деморализованные, сломленные, способные только бежать, не драться. Армия Венка, его десять дивизий и бригада, этим пополнением никак не усилились. Понеся катастрофические потери и не добившись никакого успеха, вопреки приказу командования и лично фюрера, Венк прекратил бесполезное наступление - и бежал, чтобы сдаться на Эльбе американцам.

К сожалению, мне не удалось найти внятных данных - сколько зольдат Венка сдалось в плен. Потому брехня про выход 40 тысяч из 9 армии в 12 армию - остается неподтвержденной ничем, кроме болтовни наших " партнеров". Остатки группировки Венка поспешно откатились к Эльбе.

Результатом этого поступка была известная предсмертная истерика Гитлера, которому, наконец, сказали, что все эти обозначения германских войск на картах - наглая ложь его приближенных. Нет ни Буссе, ни Венка, ни Штайнера, ни Хольсте. Помощи не будет никакой. Есть 200 тысяч гарнизона Берлина - всяких французов, шведов, латышей, фламандцев, сопляков и стариков, второсортное дерьмо, не способное воевать на фронте. Нормальные войска - тысяч 15, те, что успели отступить от Зееловских высот. Против порядка 2 миллионов советских большевиков. А штурм города начат. И если советские войска старались не громить огневым валом многие европейские города, щадя дома Кракова, Вены и даже Будапешта, то в Берлине ярость, накопленная за годы войны выплеснулась через край. Это был конец. Конец Рейха, фюрера, вермахта и СС и всего созданного Гитлером. Вся нацистская Германия становилась безвозвратной потерей. Вся, до последнего человека.

Фюрер немецкого народа решил, что если народ не оправдал возложенной на него великой миссии быть сверхчеловеками, уберменьшами, то такой народ не достоин жить. До того уже несколько народов были так приговорены фюрером к ликвидации, теперь эти народы-унтерменьши стояли в весьма злобном настроении под стенами Берлина. К чести фюрера должен заметить, что Гитлер не убежал, на манер тех же польских правителей, а остался в обреченном на уничтожение городе. Агония Рейха принесла еще десятки тысяч потерь и нашим людям и немцам, но она уже была бессмысленным кровопролитием. Дисциплинированные, но тупые уберменьши стали сдаваться только когда обожаемый ими фюрер, как та старая жена миллионера, застрелился, принял яд и кремировался частично.

Про немецкие потери в Берлинской операции говорить бессмысленно - их никто не знает толком. И не узнает, делопроизводство в горящем городе и разгромленной вдрызг стране априори не может вестись точно. Про советские стоит сказать кратко - просто потому, что постоянно куча негодяев врет про " трупами завалили" и соответственно про 300 000 убитых красноармейцев только на Зееловских высотах.

Наших людей в этой сатанинской карусели с разгромом миллионой группировки вермахта и СС погибло 78 291 человек. Из них при штурме Зееловских высот - порядка 5000 человек.

Сержанту Калинину повезло, остался жив и здоров во всей этой катавасии. А вот из снабженцев трое погибли, когда колонну с пустой тарой обстреляли какие-то очумелые фрицы. Вместе с грузовиками, вспыхнувшими от попаданий фаустпатронов сгорела и укупорка. И раненые немцы, которые на ней лежали.

А фаустников перестрелял и раздавил гусеницами шедший на рембазу танк. У тридцатьчетверки был прострелен ствол орудия, предстояла замена на снятую с другого танка, в котором мотор был разнесен снарядом из здоровенной зенитки, пушку, ехала покалеченная машина в тыл сама и при виде нападения на колонну грузовиков командир не стал мудрить, а встав в полутора сотнях метров пулеметным огнем прочесал придорожные кусты, откуда засек дымные шлейфы фаустов. Что там была за публика - непонятно, но фаустники не придумали ничего лучшего, чем побежать прочь, рассчитывая добраться до рощицы неподалеку. Ну, и не добежали, конечно. Танкисты очень не любили фаустников и потом не сочли за труд прокатиться по полю и проутюжить кусты. Странная была засада и сделана по - дурацки, да и померли немцы нелепо.

Легкомысленные танкисты даже не стали расписывать этот случай, полтора десятка трупов не пойми кого были малоинтересны и им и начальству. Для ордена или медали требовалось куда большее. Тому порадовались, что дурачье в кустах поспешило и потратило свои фаусты не на танк, а на грузовики. С точки зрения танкистов тут была явная удача. Понятно, что у минометчиков мнение было иное, хотя без танка в виде подмоги пришлось бы солонее, это бесспорно.

Капитан Берестов, начальник штаба медсанбата.

Вертеться приходилось, словно ужу под вилами. Обстановка менялась постоянно и контролировать ее было очень непросто. Части и подразделения мехкорпуса островками продвигались вперед, поддерживая по возможности друг с другом связь и отбиваясь от разрозненных, но зачастую многочисленных групп противника. Прошлое время, когда медсанбат солидно стоял на одном месте, вспоминалось с умилением.

Как штабник, капитан отлично представлял всю сложность происходящего. Не на генеральском уровне (хотя и генералы тоже разные бывают, чего уж), но все же куда отчетливей, чем многие офицеры и уж точно - рядовые.

Разломанные на куски немецкие войска отходили на запад, немцы с чего-то считали, что американцы и англичане им близкая родня и встречать их будут цветами и улыбками. (Должен я заметить - очень сильно удивлялись, когда оказывалось, что к ним англо-саксы относятся как к шелудивым собакам. Пропавший в англо-амеро-французском плену миллион и сейчас ищут, стараясь приписать РККА, но неуспешно).

Мечтой многих немцев было попасть в плен к ребятам из США. Почти по тем же дорогам и через те же городки и деревни - и тоже на запад, ломились соединения РККА. Естественно, что враждующие войска мешали друг другу, чем могли. Вероятность встречи с окруженцами была постоянной. И если боевые части этого могли бояться меньше, то медсанбату было чего опасаться. Как человек, пишущий приказы по МСБ и проверяющий их исполнение, Берестов отлично представлял себе, что раз даже ему приходится дробить колонну и все время часть сил и средств находилась в отрыве, то на уровне армий и корупусов такое происходит в еще больших размерах. Ни наши, ни немецкие войска не перли сплошной ордой, лентой без разрывов. Нет, компактные войсковые колонны были словно движущиеся островки на громадной территории с сеткой дорог. Основная задача была собирать разрозненно идущие силы в ударные кулаки и решать ими задачи. Стократно вырастала важность связи и штабной координации. Очень волновало то, что связь по телефону в таких условиях была весьма шаткой. Конечно, не у одного медсанбата была эта проблема, отлично помнил капитан, как ему со смешком рассказали про приезд московских инспекторов коллеги из рембата. (Их тоже можно считать лекарями, только лечат не людей - а технику).

Приезжие умники устроили большое собрание с инженерами и техниками корпуса, где совершенно справедливо говорили, что в наступлении необходимо немедленно оказывать помощь каждой застрявшей или поврежденной машине. Потому требуется организовать батальонные и ротные пункты технического наблюдения, которые сообщат немедленно о каждой нуждающейся в помощи машине. И тогда задачи ремонтников будут решены в полном объеме и своевременно!

Тут же московским грамотеям задали очень простой вопрос - какие средства связи и передвижения положены таким пунктам технаблюдения? Оказалось, что ничего не выделяется и с собой москвичи не привезли ничего, кроме благих пожеланий очередных начальственных Маниловых. Зато порекомендовали: как только начнется бой, занять на местности такую точку, которая обеспечивала бы зрительную связь с боевыми порядками. Например, высокое дерево или возвышенное место.

В Москве такое бы прошло замечательно, подчиненные взяли бы под козырек и привычно спустили бы все на тормозах, как обычно и делается при постановке заведомо невыполнимых задач, но здесь были фронтовики, привыкшие реально решать серьезные проблемы, а не заниматься фанаберией и фантазиями. Потому знатокам напомнили, что в наступлении танки двигаются, а линия горизонта в этой местности - в двух километрах. И потому такое наблюдение годится только в первые минуты боя. Потом танки уйдут из поля видимости и как быть дальше?

Ответ у инспекторов - грамотеев был готов и они порекомендовали следовать за танками на летучке, а еще лучше на бронетягаче или бронетранспортере.

То, что лучше ехать было бесспорно, но нюанс оказался в том, что бронетранспортеры нужны для разведки. Ни один командир бригады их не отдаст. А тягачей в каждой бригаде всего три, и с самого начала они заняты в ремонтно-эвакуационных группах, выполняющих как раз важную работу, именно по эвакуации и - соответственно - по ремонту.

Собравшимся уже было понятно, что предложенная схема действий заведомо мертворождена, потому как не подкреплена главным - ресурсами и является плодом полета фантазии какого-то высокопоставленного, но плохо разбирающегося в реалиях чина. Увы, такое часто бывает и в мирное время заканчивается бодрыми фиктивными отчетами снизу и новыми инициативами залезшего наверх энтузиаста. Но тут были люди, от которых требовалось выполнение совершенно конкретных задач и которые отлично знали, что их дальше фронта не пошлют. Просто даже и потому, что они уже на фронте. Прищемить им хвост москвичи не могли, к тому же и сами понимали, что предлагаемое ими хорошо только на бумаге, но трудно осуществимо на практике. Посоветовали ожидаемо: продвигайтесь на ремонтной летучке.

Но и летучек оказалось мало, работы своей у них в бою полно, да и не поспеть грузовику за танками. Техники и инженеры сидели с постными деревянными мордами из уважения к начальству, но на задних рядах уже заключали пари, что в итоге предложат пешком бежать. Так и оказалось. Как ремонтникам удалось сдержать хохот, когда это предложили московские гости - одному Великому уставу ведомо, но ответ, закончивший это нелепое совещание потом не раз вспоминали, тем более, что сказано было самым уважительным тоном: " Танки в день проходят по сорок километров в день, а у нас, к сожалению, нет спортсменов - марафонцев, только ремонтники с ГТО! "

Вот и со сбором и эвакуацией раненых сложилась ситуация чертовски не простая. Особенно учитывая, что немцы совсем свою привычку добивать советских раненых и убивать медиков не бросили. Случай, когда группа из десятка немцев - окруженцев остановила на дороге санлетучку - и осмотрев ее - отпустила, сняв только новые сапоги с шофера и забрав затвор у его карабина - была уникальной и когда ее пересказывали - то дивились. Даже с девчонкой - санинструктором ничего не сделали!

Но рассчитывать на это было несерьезно. Немцы остались прежними и уже с десяток случаев был в этой операции, когда медикам приходилось браться за оружие и защищать себя и раненых.

Не останавливающееся ни на час наступление и изменяющаяся ежеминутно обстановка нервировали начштаба. Нет, так-то радовало, что войне уже конец виден - но доживи поди до конца! Еще и транспорта не хватало - госпиталя отстали, находились дальше, чем положено и потому приходилось и это учитывать. Менялись места дислокации медпунктов разного уровня, все время менялись маршруты эвакуации раненых, менялась ситуация. Тот же Троебритцен взяли с ходу, понеся минимальные потери, потом его заняли откуда-то взявшиеся фрицы, воспользовавшиеся отсутсвием в городе советских войск, город пришлось брать повторно, хотя и без большого напряга, и потом откуда-то навалилась серьезная мощь с запада, бои пошли всерьез. Немцы тасовали колоду своих частей, пробуя на прочность советскую оборону, наши командиры ровно так же жонглировали своими частями прикрывая дыры и продолжая выполнять главное - отрубать гарнизон Берлина от возможной помощи. Дорого бы дал сейчас Берестов за рацию. К сожалению, не полагалась она по штату. Похудел капитан, издергался. И командир медсанбата тоже был хмур и серьезен. Только чудовищным напряжением всех сил удавалось доставлять раненых отовсюду, где гремели бои. И у всех медиков такое, преемственность этапов эвакуации соблюдалась с колоссальным напряжением всех сил. Собачьи упряжки, конные повозки, наскору руку приспособленный боевой транспорт - все шло в дело. И каждый раз, когда не успевали - загружал майора еще больше.

Гитлеровцы упрямо не сдавались, хотя всем - и им тоже - было ясно, что война проиграна. На что надеялись они - капитан понять не мог. Майор Быстров имел на этот счет свое мнение и выдал его, когда было особенно поганое настроение:

- Мне с немцами ясно все. Дарвинизм в чистом виде. До объединения своего Германия - проходной двор практически для всех. Ее проходят насквозь, страны воюющие друг с другом. Скажем в одну сторону французы, потом их назад гонят русские. Еще раньше армия шведов, Габсбурги разные и все кто попало, даже датчане. А какая развлекуха у солдат армий во время походов? Правильно - сексуальные занятия с местным населением.

Портят девок, брюхатят баб. И вот эти вечно изнасилованные немки в итоге рождают довольно воинственное поколение, которое с годами все больше и больше. К нашему веку эта ядреная смесь потомков лучших армий Европы дает прикурить всей остальной Европе, и как апогей - эта война. Солдатеска, а не нация. А что такое европейский солдат? Агрессивный, свирепый, тупой и отлично дисциплинированный, при том технически грамотный из-за огнестрельного оружия. Вот вам и характеристика германской нации!

- Эк вы из пдиложили, Седхей Седхеевич!

- Как калмык - что вижу, то и пою. Сами судите: с другой стороны, не очень большие страны, отвлекая самых активных мужчин и уничтожая их далеко от дома, поставлены в условия, когда воспроизводством населения у них занимаются всякие убогие, кто откосил - трусы - и кто смог откупиться - богатые трусы. В итоге страны превращаются в пацифистическое болото. Глядим на всяких варягов, датчан, шведов и прочих, глядим на французов, которых Наполеоны очень хорошо проредили и добила Великая война.

- А мы? Тоже всехда воевали. И пди цадях - усмехнулся Берестов.

- Россия несколько особняком стоит. Она старается воевать, так сказать, не отходя от дома. Все почему - то лезут к нам сами. Это и приток " свежей крови", хотя более уместно назвать другую человеческую жидкость. Да и наши храбрецы далеко не уходят. Ну, а если уходят, то присоединяя территории наглецов, покусившихся на святое.

Начальник штаба кивнул. Что-то рациональное в сказанном имело место. А кроме того, в рассуждения на отвлеченные темы хирург Быстров обычно пускался, когда на душе у него было особенно погано. Понятно было, как закончилась попытка спасти жизнь привезенного спешно на бронетранспортере начальника разведотдела.

По приказу Конева в ряде мест были установлены большие белые флаги и объявления, что эти места предназначены для сбора желающих сдаться в плен солдат и фоицеров вермахта и обстреливаться эти места РККА не будут. Вчера лейтенантик -переводчик сгонял в одиночку на мотоцикле в ближайший сборный пункт и привел оттуда больше полутысячи пленных. С оружием! При этом видел, что к месту сбора подтягиваются еще немцы. И подполковник, едучи по своим делам, решил туда заглянуть. Сам на БТР и несколько мотоциклов эскортом. Когда подъехали и начальник разведотдела высунулся из машины, обратившись к собравшимся фрицам, из кучи сидевших немцев встал во весь рост старый хрыч в железнодорожной униформе с повязкой фольксштурма и как на стрельбище прострелил грудь разведчику. Паскуду старую тут же убил очередью из автомата в спину сидевший за ним матерый унтер-офицер с богатым иконостасом. По толпе мотоциклисты влепили несколько пулеметных очередей, подполковника со всей поспешностью доставили в медсанбат, сразу на стол, но... Спрашивать результат не имело смысла, слегка зеленоватое от постоянного хронического отравления эфиром лицо хирурга было мрачным. И философские сентенции - тоже характерны. Неудача. Причем такая, когда смерть в очередной раз наглядно показывает - медики могут далеко не все. Ситуация, однозначная с самого начала. Такое называется - не повезло! Бывает на войне.

Бывает - и везет. Как командарму Лелюшенко, которому недавно гаденыш из гитлерюгенд прострелил фуражку. Стояли командиры во дворе дома, смотрели карту. Сопляк выбрал самого главного - и бабахнул сверху. Наверное, еще сбитая фуражка по двору катилась, а стрелка притащили злые комендачи. Ну, и что с ним, плачущим недоноском лет 15 делать? Дали подзатыльник и отпустили, отняв винтовку. Тоже ему повезло, кстати.

- Так что все логично - закончил разговор командир медсанбата. Потом печально усмехнулся и добавил:

- Новобранцев много. Опять ранения в задницу пошли.

- С чехо так? Таких самостделов не бывает! - удивился капитан.

- Ползать еще не умеют по - пластунски - сказал Быстров и вернулся обратно в операционную, куда несли очередного пациента.

Берестов глянул вслед и пошел к себе, думая про себя, что кроме жоп простреливают голени всяко. При падении, а иногда и при ползании неумелом завсегда голени вверху. Но особенно при падении - причем высоко приметно и довольно таки долго торчат.

Новобранцами поступающих раненых - как один тощих и злобных, Быстров назвал не вполне верно. Это были освобожденные из здешних концлагерей наши военнопленные, хлебнувшие тут лиха вдосыт, но в отличие от попавших в плен по 41 году - уже нужные Рейху в виде рабочих рук. Потому этих все же кормили, хотя и дерьмом совершенным, но все же не дохли они за пару месяцев. Для советских граждан близкое знакомство с тем, что такое на самом деле - рабство, было ошарашивающим, привыкли уже себя считать людьми, а тут вдруг оказалось, что они - просто чужое имущество и всякие права у них отсутствуют в принципе. Вообще. Даже право на жизнь.

Русского недочеловека, как тут гамузом называли всех советских, не разбирая - казах это или дагестанец, можно было просто так избить до полусмерти, лишить жратвы, что тоже становилось смертельным наказанием или просто пристрелить - от плохого настроения, например, и от того, что подвернулся под горячую руку.

И после освобождения из концлагерей многие просились - отплатить немцам за плен. Таким давали оружие, часто - с немецких же складов, обмундировывали и они шли драться бок о бок с товарищами. Бывшие пленные воевали зло, изобретательно и безоглядно, только вот за время плена всю военную премудрость большей частью они позабыли - и, в частности - многие ползать не умели толком, разучились, если даже и умели раньше. А сейчас этому обучать было некогда - главное было в другом - затрофеено оказалось очень много фаустпатронов, вот общению с ними и учили в первую очередь.

Довелось видеть в медсанбате и норвежских и датских военнопленных, но те были нормального питания, держались уверенно и высокомерно и одному из них - датскому капитану, устроившему нехороший скандал с медсестричками, досталось - сначала от медсестры Маши пощечина, а потом и прибежавший на шум скандала старшина Волков по своему коронному номеру ему сапогом по яйцам зарядил. Как и всегда - на цивилизованного европейца метод этот вразумления подействовал замечательно.

Немного Берестов поопасался - не будет ли каких дипломатических последствий, но обошлось, если даже датчанин и наябедничал, так вряд ли чего добился, благо знал начштаба, что знакомый его из особого отдела потерял кусок уха именно от посланной датским эсэсманом пули еще под Демянском. Свои счеты часто выручают из скользких ситуаций.

А вчера привезли попуткой трех итальянцев - сильно пораненых и обмундированных в грязнючие полосатые лагерные робы. Пришлось даже акт составлять по старой памяти, потому как оказалось - подобрали тальянцев у расстрельной ямы, гнали немцы колонну из 131 бывшего союзника, да планы изменились - и безо всяких яких расстреляли, не дойдя до следующего лагеря, а конвойных присоединил к себе в команду какой-то бравый гауптман. Этим троим подранкам повезло, что засыпать старый капонир конвоирам было некогда - выползли потом из-под трупов, а там и наших углядели. Черт поймет этих немцев - вроде как порядок у них должен быть - а бардак везде и во всем. что начштаба сильно удивляло.

Причем частенько полный бред и безумие немецкое являлись именно следствием логики и орднунга - как авиаполевые пехотные дивизии и апофеоз - парашютно-танковая дивизия " Герман Геринг", в которой не имелось ни одного парашюта. Все, кто имел отношение к авиации были в распоряжении рейхсмаршала Геринга и он свою власть над ними сохранял, даже когда из-за лютых потерь авиаспецов отправляли в пехоту, а из парашютистов сформировали танковую дивизию. Вроде все логично, а получился нелепый бардак. В том числе и потому, что некому было учить пехотным премудростям в люфтваффе и, как инфантеристы, птенчики Германа были куда паршивее других зольдат, почти как румыны.

⇐ Предыдущая 30 31 32 33 343536 37 38 39 Следующая ⇒