Где‑то на улицах Эдиабада 17 страница

До слуха Феликса внезапно донеслись какие‑ то подозрительные звуки. Кажется, кто‑ то бежал. Причем в его сторону! Паладин замер, прижавшись спиной к забору, замер и насторожился; он до рези в глазах принялся вглядываться в пространство, стараясь заметить опасность прежде, чем произойдет нападение. В некоторых случаях не зазорно и отступить, чтобы вернуться с подкреплением и приготовиться к схватке на равных. Обществу нужна надежная защита в лице воинов церкви, а не мертвые герои. Тем более что оплакивать их никто, кроме самых близких товарищей и родственников, не будет.

Глаза инквизитора уловили движение возле ограды. Он присмотрелся и… с удивлением узнал в бегущей фигуре Тэйру. Может, это морок?! С отчаянием и глухой тоской Феликс встал на пути у видения, подняв клинок на уровень груди. О боже, кажется, это слишком суровое для него испытание!

Девушка, так похожая на Тэйру, вдруг ойкнула, резко остановилась и попятилась. А через миг и вовсе неловко грохнулась, приземлившись на пятую точку. На лице были написаны отчаяние и страх.

– Неисповедимы пути твои, Господи, – с не меньшим отчаянием пробормотал инквизитор и, пока не затихли последние звуки, в порыве последней надежды перекрестил упавшую. Упоминание Бога вкупе с жестом должны были вызвать негативную реакцию, если перед ним низшая нечисть.

Фигурка так и осталась одеревенело сидеть на не такой уж теплой земле, никак не изменилась и не предприняла попытки напасть. И тогда Феликс сделал большую глупость, за которую никто из коллег явно его не похвалил бы… Он нащупал в кошеле на поясе магический осветительный амулет в виде небольшого, с пару ногтей, шарика, зажмурившись на миг, вытащил его наружу и приблизил к лицу девушки. Это был рискованный маневр, так как нечисти зачастую хватает и половины секунды, чтобы напасть. А он сознательно закрыл глаза, уменьшая свои шансы на жизнь! Но, к счастью, опрометчивый поступок, продиктованный чувствами, не стал для него роковым. Паладину удалось спокойно рассмотреть ничем не обезображенное личико с трогательно моргающими глазами. Не зомби, не умертвие, не тень. Осталось проверить последнее… Феликс молниеносным движением, аккуратно, но твердо, захватил и сжал запястье Тэйры, подтянул руку поближе к себе и убедился, что ногти имеют естественный цвет, даже не покрыты лаком, а их длина довольно скромна для представительницы прекрасного пола.

– Кажется, ты не порождение тьмы, – облегченно выдохнул инквизитор и потянул образницу вверх, чтобы она не простыла. – Вставай.

Ладошка в его руке заметно подрагивала, поэтому Феликс ослабил хватку, боясь сломать Тэйре запястье. Видимо, она тоже знатно перенервничала. Но вот ведь дурочка! Что ей понадобилось на улице после полуночи? Почувствовала себя вне города в безопасности или решила посмотреть своим страхам в лицо? Он почему‑ то считал, что девушка гораздо рассудительнее и не способна на такие глупости. Инквизитор только собрался строго задать вопрос и отчитать ее, как почувствовал, что что‑ то не так. Мышцы свело от пробравшего тело потустороннего холодка. Это ощущение было ему прекрасно знакомо и означало, что в ближайшем будущем можно не ждать ничего хорошего. Глаза Тэйры чуть изменились – зрачок расплылся во всю радужку, вытеснив природный зеленовато‑ коричневый цвет. А потом и ногти начали быстро удлиняться и темнеть, приобретая неестественную крепость и остроту. Признаки мутации говорили сами за себя.

Сознание опять плыло, реальность воспринималась урывками, но даже в таком состоянии Тэйра все еще ощущала панику и страх, охватившие ее перед приступом. Она ожидала, что кровь – ее или паладина – прольется немедленно. Но в следующий момент обнаружила, что куда‑ то несется на бешеной скорости! Убегает? Не ясно. Но сзади точно слышалось дыхание преследователя. А вот топал инквизитор гораздо тише, чем она, словно ему под ноги не попадались ни камни, ни ветви. Прыжок… Ой, это же она ухватилась за край кровли какой‑ то хозяйственной пристройки. Ловко подтянулась, закинула ногу на черепичную поверхность и поползла. Хм… Такое ощущение, что шум теперь и сзади, и впереди. Нет, ничего не понятно. Ей бы на минутку остановиться и подумать… Но она поднялась на ноги и в два прыжка достигла выступающего, словно крупная будка, чердака, сложенного из не очень крупных бревен. Когти оставили глубокие борозды на древесине. Но потом бесовка, видимо, сообразила, что прорываться внутрь через стену – это долго, а преследователь, судя по звукам, уже на краю ската. Она быстро нырнула за угол и заметила зияющий темный провал продуха. Узковато отверстие, но… Тэйра и не поняла, как они с бесовкой так быстро протиснулись внутрь. Да и там осмотреться не успела. Наступила в какую‑ то лужу, поскользнулась, проехалась по покрытию и врезалась лбом в противоположную стенку «будки», всего лишь на какие‑ то сантиметры разминувшись со вторым вентиляционным окошечком. А дальше свет в глазах померк…

Под лопатками что‑ то жутко кололось, а в голове словно поселилась постоянно верещащая баньши. Как будто одной бесовки не хватало! В общем, чувствовала себя Тэйра в первые мгновения после пробуждения просто отвратительно. Так отвратительно, что не сразу вспомнила произошедшие накануне события. Не открывая глаз, она поморщилась от боли и со стоном выдохнула.

Рядом послышалось шебаршение, а потом приятный голос, который почему‑ то вызвал испуг и кучу мурашек по всему телу, произнес:

– С инициацией, дорогая.

Сообразив, кто именно произнес эти слова, образница резко села и опять не удержалась от стона. В голове зашумело, но спину, как ни странно, колоть перестало. Зато впереди что‑ то мягкое свалилось ей на колени, стало очень зябко.

Инквизитор с шумом выдохнул и сдавленно попросил:

– Укройся шалью, сейчас сыро и холодно, до рассвета еще час.

Тэйра распахнула глаза и действительно обнаружила на коленях свою же шаль, которой раньше, похоже, была укрыта, словно покрывалом. А еще, подняв взгляд, заметила напряженно застывшего сбоку на расстоянии вытянутой руки Феликса. Ее все‑ таки поймали! Хотя этого и следовало ожидать. На что рассчитывала бесовка, впихивая их в небольшое замкнутое пространство на кровле хозяйственной постройки? На то, что Феликс не сможет пролезть через одно из небольших отверстий? Глупо. Уж этот‑ то в любую щель просочится, если захочет. Хоть бы и разломав саму стену!

– Расслабься, я не сделаю тебе ничего плохого, – произнес инквизитор успокаивающим тоном. – Ты просто нуждаешься в помощи.

– В очищающем костре или в ритуале экзорцизма? – горько усмехнулась Тэйра. Она пребывала в упадническом настроении и не собиралась бежать. Что толку? Бесовка опять трусливо затаилась, а ей самой нечего было противопоставить инквизитору, да и не хотелось. На Феликсе в свете амулета блестела кольчуга, из‑ за плеча выглядывала крестовина меча, а вокруг валялись клочья соломы, которые наверняка затрудняли шаг. Хватит, набегалась. Знала же, что рано или поздно попадется… только морально все равно так и не настроилась, не смирилась.

– Зачем ты так? Постарайся не нервничать, иначе включится защитный механизм.

– Это ты бесовку так называешь?

– Тень.

– Тьму, ты хотел сказать.

– Я сказал то, что хотел. Голова болит? Ты нормально соображаешь?

– Болит, – буркнула Тэйра. – Но думать это не мешает… почти. Я все‑ таки не сумасшедшая, а одержимая!

– Мнительностью ты одержимая, глупышка, – протянув руку, погладил ее Феликс горячей ладонью по плечу. – Не нервничай и не терзай себя. Ты – провидица.

От лицемерного участия образнице захотелось расплакаться. Она с раздражением оттолкнула руку инквизитора и только тогда сообразила, что даже не связана. Хотя… что это меняет? Феликс теперь знает о ее истинной сути и не успокоится, пока не уничтожит. Она утратила право даже на предыдущее зыбкое место в мире, когда можно было сохранять видимость нормальной жизни.

– Не держи меня за дуру! – процедила девушка. – У провидиц не бывает острых когтей.

– Извини, – выставил перед собой руки в примирительном жесте Феликс. – Я, наверное, не совсем грамотно выразился. Таких людей, как ты, мы называем «глазами тьмы». Я просто испугался, что это определение тоже заставит тебя нервничать, оно звучит…

– Да без разницы, как оно звучит! Суть от этого не меняется, – тяжело вздохнула образница.

– Не скажи. Разница очень большая. Например, есть день, есть ночь и есть то, что между ними, – вечерний или утренний сумрак. Так вот, одержимые – это однозначно ночь. А «глаза тьмы» – это тот самый сумрак, отделяющий черное от белого.

– Я убивала, – глухо призналась Тэйра и почувствовала, как по щеке скатилась слезинка.

– Ты была в сознании, когда это делала? – напряженно спросил инквизитор. – Ты сама этого хотела?

– Нет! – возмущенно воскликнула девушка и от боли схватилась за голову. На лбу под пальцами обнаружилась громадная шишка. И это несмотря на ускоренную регенерацию!

– Расскажи мне, как это происходило, – мягко попросил Феликс, подсаживаясь поближе. Подняв шаль, он накинул ее на спину Тэйры, перебросив концы вперед.

И образница заговорила, торопясь, глотая слова, но при этом чувствуя, как на душе после страшных признаний становится легче. По щекам уже ручьем текли слезы, но девушка их не замечала и даже не пыталась ни смахнуть, ни вытереть. Она вспоминала… И могла бы, наверное, проговорить так несколько часов, если бы инквизитор не сказал:

– Хватит. Теперь послушай меня. Все это время ты просто не понимала, что происходит. «Глаза тьмы» не убивают сами, хотя и у них в душе есть тень, они просто видят события очами убийцы и стремятся как можно быстрее добраться до места совершения злодеяния. Такие люди тесно сотрудничают с инквизицией и помогают нам выявлять и задерживать одержимых, среди них не редок дар мгновенного переноса образов, как у тебя. Изображения нагляднее любых слов при поиске врагов. У нас есть легенда, согласно которой однажды основатель воинства церкви в неизвестном и давно забытом городе в отчаянии стал молить Бога о помощи, так как бесоватых расплодилось сверх меры и не было средства их выявить и обезопасить тех, кто не поддался пока искушению. И как ответ приснился ему в эту же ночь сон, где прозвучала просьба в полдень указать на двоих – мужчину и женщину, – кто станет средством и орудием очищения. В полдень основоположник инквизиции указал на своих сына и сестру, и средь бела дня упала на них тень.

«Затмение это, наверное, было», – подала голос трусливая негодница в голове, и Тэйра поняла, что та бессовестно и с любопытством подслушивает.

– С того времени способность видеть глазами тьмы передается по наследству, но потомки тех двоих расплодились и расселились по всей земле, – продолжил Феликс. – У одних дар передается только по мужской линии, у других – только по женской. Проявляет себя тень где‑ то в десяти– или одиннадцатилетнем возрасте, реже – чуть раньше, особенно при сильных потрясениях. Обязательное условие инициации сознательного управления даром – это присутствие рядом инквизитора, ведь только вместе «глаза тьмы» и воины церкви являются целостным инструментом для уничтожения тьмы. А после инициации дара подросткам под руководством родителей и опытных наставников из паладинов приходится учиться пользоваться своей способностью видеть. Не убийства, конечно. Если правильно выбрать дневное сотрудничество, то чаще всего в видениях присутствуют обыкновенные бытовые сценки, лица, дома и улицы, по которым можно выявить и вовремя схватить бесоватого еще до наступления ночи и обращения. Я не понимаю, почему рядом с тобой не оказалось никого, кто смог бы все объяснить и научить. Твоя тень, насколько я понял, вообще страшная нахалка, возомнившая о себе невесть что и воспользовавшаяся ситуацией. Но это и понятно, она не ангел.

– Значит, ей не положено по ночам управлять мною? – с затаенной надеждой спросила образница и, сама не заметив и не сообразив, схватила паладина за руку. Видимо, подсознательно девушка боялась, что столь ценный источник информации внезапно исчезнет.

– Нет, конечно! Она и не смогла бы, если бы та сама перед каждой полуночью не настраивалась на передачу контроля. Тень выполняет только роль посредницы между тобой и тьмой и еще роль советчицы. Хотя во время видений она действительно главная. Но ведь озарения случаются не каждую ночь?

– К счастью, нет. До совершеннолетия их вообще не было, а после убийства случались по несколько раз в год. Правда, в последнее время сильно участились.

– Слава богу, что при ночных видениях способность тени выполнять непосредственные обязательства, похоже, налаживается только к совершеннолетию! Хорошо, что есть хоть такая минимальная защита рассудка для несведущих, подобных тебе, – с искренней благодарностью произнес паладин, ненадолго возведя глаза к потолку. – А что озарений стало больше, так это вполне закономерно. Раньше у нас и одержимая на город, вероятно, была всего одна, а теперь их гораздо больше, обнаружить кого‑ то и обезвредить можно лишь при изрядной доле везения. В департаменте ты наверняка уже слышала, что одержимых мужского пола в Эдиабаде нет? Причина проста. Видящий‑ мужчина активно сотрудничает с инквизицией и помогает вовремя всех выявить. По его описаниям мы просто вычисляем участок в городе, где сейчас находится подозреваемый, и хватаем одного, реже, при сомнениях – нескольких человек, и отправляем для проверки в камеры под собором. Все‑ таки по видениям не всегда можно определить, что одержим именно этот мужчина, а не стоящий чуть в сторонке. Анк ги Ниэс и двоих наследников сейчас готовит к подобной работе. А вот «глаз тьмы», выявляющих бесоватых женского пола, у нас не осталось, – огорченно сказал Феликс. – Мы уже несколько лет ведем переговоры с некоторыми городами о том, чтобы нам хотя бы на время отправили на проживание подрастающее поколение видящей, обещаем организовать хорошую защиту и беречь как зеницу ока. В столице мы тоже внесены в особый список и ждем, когда до нас дойдет очередь на официальное распределение. Но желающих переехать слишком мало, а Эдиабад пока даже не в первой пятерке.

– Значит, и моя мама была «глазами тьмы»? – сделав выводы, уточнила Тэйра.

– Да, бесспорно. Только не пойму, как мы ее пропустили и откуда ты взялась.

– Из приюта, – буркнула девушка.

– В детстве ты жила в другом городе? Не помнишь?

– Почему? Тут я жила, сколько себя помню.

– Хм, странно. Насколько я знаю, род видящей в Эдиабаде уничтожен, никто не выжил после нападения одержимой.

Тэйра вскинула голову и посмотрела в лицо паладину.

– Вы знаете о нападении?

– Что именно ты помнишь? – сжал ее плечи Феликс. – Неужели ты – дочь Вальтера ин Патрика?!

– Я… я не знаю, – растерялась девушка. – Хотя… Мой отец все время ходил в чем‑ то белом! – неожиданно осенило ее. – И мама – тоже, однако она иногда носила и синее или голубое платье. Ее звали Алина. А отца она ласково называла Терик.

Тэйра ошеломленно замерла, поняв, что приходится дочерью инквизитору. И это не чья‑ то выдумка и не досужий домысел! Просто ей самой не хватало терпения и силы воли перебрать детские воспоминания, вспомнить все подробности и сделать правильные выводы.

– Да, это она! Та самая Алина, наши «глаза тьмы»! – энергично кивнул Феликс и сжал руки так, что у образницы на плечах наверняка должны были остаться синяки.

Только Тэйра даже не пикнула, увлеченно внимая каждому слову. По сравнению с поднявшейся в душе бурей все это были сущие мелочи.

– Получается – ты точно дочь прошлого верховного инквизитора, – уверенно продолжил делиться мыслями паладин. – Однако мне не ясно, как ты выжила и куда исчезла. Я слышал, что перед смертью ин Патрик выслеживал одержимую, которая оказалась практически неуловима и плохо просматривалась видящей. Нападения в городе шли одно за другим. Вся инквизиция сбилась с ног, защищая жителей, но при этом паладины не уследили за собственным главой. Нет, Есир, Алор и другие божились, что лично довели верховного с женой почти до самого дома, им оставалось пройти полквартала, хотя и время было опасное – едва перевалило за полночь. А утром коллеги обнаружили только два растерзанных тела в доме, поломанный амулет и никаких следов дочери Вальтера и Алины. Дом, кстати, сейчас так и стоит пустой, наши люди за ним присматривают. Туда собирались заселить приезжую видящую, но по закону он теперь твой.

– Я тогда убежала, – призналась Тэйра, опустив взгляд в пол. Сообщение о доме она отметила краем сознания, но не заострила на нем внимания, так как ей сейчас оказалось важнее признаться в своем застарелом стыде, облегчить душу. – Наверное, мне просто повезло, что одержимая не обнаружила меня сразу и отправилась обыскивать дом.

– Ты видела ее?

– Да, – прошептала девушка. – Это была высокая, крепкого сложения блондинка с роскошной копной вьющихся волос. Но лицо… лицо я не рассмотрела в полумраке. Однако в целом она показалась мне тогда очень красивой, – стыдливо призналась образница и непроизвольно всхлипнула.

– Тише, ты не могла знать, – снова погладил ее по плечу Феликс.

– Мне… мне кажется, что это именно она преследовала меня в Эдиабаде. Это ее силуэт я видела во время грозы, когда одержимая выломала дверь и пыталась поджечь дом. Это ее фигура отразилась в зеркале в особняке Лары ги Альтеи. Второй‑ то была я. Скорее всего. Утром, когда мы столкнулись на улице, я как раз удирала с места преступления.

– Ясно, натерпелась ты тогда. Наверное, мне стоит извиниться? Но почему ты сразу не сообразила, что не являешься обычной одержимой? Ты же держишь дома на полке довольно мощный оберег в виде макета церквушки. Да и не один он у тебя, я почувствовал еще парочку, но очень слабых или выдохшихся.

– Они поломаны! Они все поломаны! – воскликнула Тэйра и уже не почувствовала такой уж острой боли в голове. Похоже, организм начал справляться с последствиями сильного удара. – Да и приблудная кошка на крыльце вечно на меня шипит.

– Ну‑ у, кошка и меня восприняла не очень благосклонно, она просто дикая и капризная. Но ведь живет рядом с тобой, не убегает. А макет действительно был немного помят, но работал при этом в полную силу, – не согласился паладин.

– Ка‑ ак? – удивилась девушка и тут же мысленно завопила: «Тень, или как тебя там! Что это значит?! »

«Значит, что амулет был исправен, – проворчала потусторонняя сущность. – А ты думала, что одержимая просто так бесилась у дверей и не могла войти? »

«Ты же сказала, что он поломан! Ты не могла не почувствовать…»

«Какая тебе сейчас разница? Подумаешь, соврала. Для нашего же блага, между прочим».

«Для своего блага! Чтобы водить меня за нос! »

«Таечка, нимба и крылышек у меня нет. За честностью – это не ко мне. Я тебе давно говорила, чтобы ты училась думать самостоятельно и не боялась рисковать. А то скучно…»

«Скучно тебе, значит, было?! Ты давно могла рассказать мне правду! »

«Сначала я и сама не помнила и не понимала, что в действительности происходит. А потом мы вполне приспособились и нормально жили, я не хотела делиться подозрениями и переворачивать все с ног на голову».

«Существовали! »

«Тебе же и самой не хотелось связываться со святошами для проверки смутных подозрений. Церкви, подвалы, молитвы… Фи».

Тэйра сердито засопела. Из‑ за этой мерзавки она винила во всех убийствах себя! Очень хотелось наорать на тень, как‑ нибудь ее уязвить. Однако, как она теперь понимала, даже молитва в полный голос или ночевка в главном соборе не доставят той неудобств. Остается и дальше злиться и играть в молчанку столько, сколько получится.

– Поссорились? – осторожно поинтересовался инквизитор.

– Не с вами, – вздохнула девушка и пожаловалась: – Получается, моя тень подозревала правду, но позволяла мне мучиться угрызениями совести.

– Не принимай близко к сердцу. Пойми, она не человек, заботящийся о душе, и не олицетворение света. Хотя и до бесовки ей далеко. В тени нет злобы, чтобы совершать жестокие убийства, однако при первой же возможности она соврет, попытается искусить на плохой поступок, подбить на авантюру. Но может и бескорыстно помочь, проверено. Знаешь, мы уже давно выяснили, что эти тени чем‑ то похожи на скучающих шаловливых детей или подростков, у которых еще нет четкого понятия о добре и зле, о совести, они эгоистичны, мстительны, хотя своего носителя в обиду не дают.

На эти щедрые эпитеты потусторонняя сущность ответила сердитым шипением. И Тэйра хмыкнула, поняв, что та обиделась на инсинуации относительно психологического возраста.

– Злится? – заговорщицки подмигнул Феликс. Он по‑ прежнему выглядел суровым и несгибаемым, но, как ни странно, больше не пугал. Теперь его сила воспринималась защитой.

– Да, – кивнула Тэйра и робко улыбнулась.

– Постарайся простить ее, как бы ни было сложно. Теперь до самой смерти вы – единое целое, ближе сестер. И я очень надеюсь, что инквизиция Эдиабада может рассчитывать на вашу помощь в выявлении одержимых женского пола.

– Мне придется сменить работу?

– Боюсь, что да. Я не хочу тебя принуждать, но… В твоих силах помочь очистить город и обезопасить жителей. Видения все равно будут преследовать тебя вне зависимости от желания, так лучше извлечь из них пользу.

– Я согласна! – твердо заявила девушка. – Только мы же не повернем сейчас обратно в город? Не хочется всех бросать.

– У меня приказ сопровождать группу, так что в ближайшее время все остается по‑ прежнему. Если хочешь, мы даже не скажем никому о твоем изменившемся статусе. Об увольнении сообщишь подругам и начальнику сама – на обратной дороге.

– Хорошо. Мне очень хотелось бы закончить это расследование, – ухватилась за возможность образница.

– Надеюсь, ты больше не будешь меня бояться? Ты же из‑ за тени так нервничала каждый раз в моем присутствии?

– Отчасти, – смутилась девушка. – Вас вообще все боятся.

– Зря. Кстати, мне кажется или родители называли тебя по‑ другому? У меня ведь сразу даже не возникло ассоциации между тобой и дочерью ин Патрика.

– Вам не кажется.

– Тебе, – поправил паладин. – Давай не будем так официальны, видеться нам придется часто.

– Тебе не кажется, – послушно повторила девушка, расслабившаяся от доверительной атмосферы. – Родители окрестили меня Таей, Таярой, а в приюте прозвали Тэйрой. Так теперь и в документах написано. Мне казалось, что, называя себя нынешнюю, с бесовкой в душе, прежним именем, я предаю память родителей.

– Если хочешь, мы можем помочь исправить документы, – предложил Феликс. – Думаю, власти нам не откажут.

– Еще бы! – непроизвольно хмыкнула образница, и от движения ее плеч шаль опять съехала и свалилась на пол, покрытый соломой.

Паладин замер и напрягся, а Тэйра вдруг обнаружила, что под короткими рукавами кольчуги на открытых руках у сидящего перед ней мужчины четче проступили мускулы. Захотелось дотронуться до них кончиками пальцев, обследовать, проверить твердость, запечатлеть этот рельеф на бумаге… О большем она пока даже не мечтала.

– Кхм… – первым очнулся Феликс, осознав неловкость своего поведения и всей ситуации в целом. – Тебе точно не холодно? Может, лучше завязать эту шаль?

«Не надо! » – завопила тень.

«Только не говори, что лично тебе душно», – язвительно заметила Тэйра, зябко передернув плечами.

«Мне интересно».

«Что именно? »

«Как долго у паладинов хватает выдержки изображать благородство, – хихикнула потусторонняя сущность. – Ты, кстати, знаешь, что у нас во время падения немного лиф платья разорвался? »

Охнув, образница со всей возможной скоростью закуталась в шаль, не обращая внимания на то, что ткань легла некрасивыми складками. Она бы еще и покраснела… если бы злость на тень не пересиливала смущение. И только после этого Тэйра украдкой покосилась на Феликса: правда, что ли, он заинтересовался открывшимся видом? Жаль, не успела уловить выражение лица.

«А я тебе предлагала не тащить опять на себя эту пакость с налипшей соломой».

«Сгинь! »

Тэйра постаралась принять невозмутимый вид. Феликс, собственно, зеркально отобразил ее старание и на всякий случай сложил руки на груди. Своей, естественно. Он пытливо посмотрел на девушку: заметила ли она его интерес? Нельзя позволять себе пользоваться ее растерянностью!

«Дурак! » – пронеслось в голове. Только паладин при всем желании не смог понять, его ли это мысль или того беса, который отвечал сегодня за попытку его совращения. Впрочем, это не тот случай, когда стоило торопиться с обвинениями в чужой адрес…

– Тебе лучше? – поинтересовался инквизитор, не поясняя, что он имеет в виду – моральное состояние или физическое.

Образница кивнула, не доверяя своему голосу.

– Тогда извини, я должен задать тебе несколько вопросов. Неприятных.

– О тени?

– Об убийстве, которое произошло несколько часов назад на чердаке хозяйственной пристройки.

От лица Тэйры отхлынула кровь, ее вновь зазнобило. Она только сейчас сообразила, во что наступила и на чем поскользнулась. Девушка с опаской покосилась на туфли, но обнаружила, что обе даже чище, чем были вечером.

– Я подумал, что тебе неприятно будет очнуться в грязной обуви, – прояснил ситуацию Феликс, поняв ее чувства.

– Спасибо, – прошептала Тэйра.

– Что ты помнишь? Лица, одежду… Что? Как бесоватая очутилась на территории гостиницы?

Как бы ни было страшно и противно вспоминать, образница постаралась сосредоточиться. Это ее долг. Не искупление. Так замечательно осознавать эту небольшую разницу! Она ни в чем не виновата перед человечеством и может смело смотреть любому в глаза. Может… может даже в собор зайти! Да и в этом путешествии ей совсем не обязательно мерзнуть на улице, пока коллеги спокойно спят.

– Непосредственно самого убийства я этой ночью не видела, – сообщила главный результат своих размышлений девушка. – Странно. Возможно, действительно так повлияла инициация. Я чувствовала чью‑ то злобу, именно она спровоцировала мое преображение. – Покосилась она на вновь ставшие самыми обычными ногти. – Да и бег на сей раз воспринимался именно как мое движение, четкое и целенаправленное. Обычно все какое‑ то более туманное, отрывистое и непонятное.

– Или инициация, или что‑ то еще помешало нормальному видению, – нахмурился Феликс. – Возможно, в этой гостинице просто слишком много амулетов, и они не дают установиться полноценной связи между тенью и порождением тьмы. Хотя и ты неопытна и не обучена должным образом подмечать нужные детали. У нас и не было давно никого, кто в момент инициации выбирал бы ночную пору, это слишком тяжело для психики. Но тебе придется учиться с этим жить.

– Знаю, – нерадостно согласилась Тэйра. – Я так понимаю, что в моих же интересах помочь как можно быстрее очистить город от одержимых, чтобы гарантированно надолго избавиться от видений?

– Ты права. Да и в столице, куда мы направляемся, свои «глаза тьмы» есть, там будет затишье. Меня беспокоит сегодняшнее убийство. Обычно одержимые не забираются так далеко от городов, им и заночевать негде, и до жертв добираться сложно.

– А кто был убит? – с волнением поинтересовалась девушка.

– Студент из столицы. Он ехал на юбилей к родителям, по словам соседей по дилижансу. Хозяину гостиницы пришлось разбудить их для допроса.

– Иден взялся за расследование?

– Нет, о произошедшем пока знаем только я и хозяин, не стоило посреди ночи затевать суету и поднимать панику. Ссоры и взаимные подозрения неизбежны, несколько человек к утру оказались бы с ножевыми ранениями «для проверки» без привлечения инквизиторов. Вот если бы я тут был с парочкой товарищей…

– Но надо же как‑ нибудь поймать преступницу!

– Дом в округе только один – это гостиница, и она хорошо защищена. Хозяйственные постройки я осмотрел, мне их отперли. А в одиночку искать в окрестных рощах одержимую, когда она уже сделала свое подлое дело и ничто не манит ее поближе, просто бесперспективно. Бесоватая, возможно, уже на полпути к другой гостинице.

– Сомневаюсь.

– Почему?

– Она меня преследует! Это именно она, а не темнушка, убила наших попутчиц в лесу, когда мы заблудились. Я тогда тоже очнулась возле трупов и подумала… подумала…

– Это меняет дело, – снова свел брови к переносице Феликс. – Знаешь, а ведь в лесу никого, кроме вашей группы, не было. И тьмой утром именно от вас веяло. От тебя в том числе, но теперь я понимаю почему. Если бы в лесу была крадущаяся следом бесоватая, то она не ограничилась бы двоими, она одним махом уничтожила бы всех, ей ни мечи, ни магия нипочем. Сомневаюсь, что убитые пассажирки отошли дальше пары метров от стоянки, не тот характер. Наверняка их просто подкараулили или выманили и уволокли в чащу, чтобы не насторожить остальных.

Тэйра обдумала его слова и однозначно поняла, что инквизитор прав. Она по себе, а вернее, по видениям знала, что одержимая не остановилась бы, если бы у нее не имелось какого‑ нибудь весомого резона. И то она должна была обладать железной волей и большой степенью согласия со своей внутренней бесовкой. Девушка даже вспомнила те моменты, когда убийца на плече переносила слабо трепыхающиеся жертвы, причем действовала уверенно и целеустремленно. Но это же означает… Ох. Все ли из девушек живы? Ведь Кара, Эстер и Ариана поселились в одной комнате! Вот только она совершенно не представляла никого из них в роли убийцы. Хотя…

Больше всего подозрений вызывали конечно же блондинки – кудрявая и длинноволосая. Но кудрявая Эстер полнее соответствовала образу из воспоминаний. Она была цинична и хладнокровнее остальных относилась к трупам и крови. К тому же в голове Тэйры всплыла сценка в особняке Лары, где экспертка откровенно отшатнулась от крестного знамения Феликса под каким‑ то глупым и надуманным предлогом. А еще она вывернулась и в пасмурную погоду не стала заходить в ее защищенный, как оказалось, макетом церквушки дом после ночного нападения… Впрочем, тогда и Кара подозрительно убежала месить грязь на улице, вместо того чтобы осматривать сухие помещения. Волосы‑ то распустить, завить и подколоть – элементарное дело. Да и как‑ то без энтузиазма отнеслась она к командировке в столицу. И вдобавок ко всему больше остальных заинтересовалась амулетом тысячи душ, Кара им буквально грезила. Неспроста это, раз вещица пригодна для использования только бесоватыми… Неужели обе одержимы?!

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒