Об авторе 2 страница

– Он заботится о ней, – сказал Такеда. – Теперь ты видишь, что это может встать на пути.

Он снова посмотрел на группу, говоря достаточно громко, чтобы все могли слышать.

– Это делает вас слабыми. Это делает вас уязвимыми.

Они стояли под гнетом его молчания, когда тяжелый звон прорезал воздух.

Такеда вытащил спутниковый телефон и отошел на несколько шагов, повернувшись к ним спиной. Его голос был низким и неразборчивым.

– Первое мая? Это меньше чем через пять недель. – Пауза и он слушал, что говорит человек на другом конце провода. – Тогда у нас мало времени.

Он отключился и вернулся к группе, но мысли Эвы перепутались. Она не знала, что может значить первое мая для Такеды, но для нее это могло означать только одно: Ежегодный гала‑ вечер виноделов Старлинга.

Глава 7

Оркестр маршировал по улицам Сакраменто, столицы штата Калифорния, а многочисленная толпа ликовала, сдерживаемая полицейскими, стоящими вдоль баррикад, чтобы контролировать порядок.

Но Рина не обращала внимания на толпу. Она была слишком занята, флиртуя с Крузом, помощником по кадрам ее матери.

– Мне нравится, когда твои волосы так уложены, – сказал он, оценивающе рассматривая ее.

Она не купилась на его сладкие речи, но, по крайней мере, он был милым.

– Моя мать говорит, что я так выгляжу старше, но мне кажется, она имеет в виду скучнее.

Круз усмехнулся.

– Возможно, так и было задумано.

Она вытащила свой смартфон и открыла домашнюю страницу популярного сайта сплетен EyeCandyCorn. com, где было размещено фото Рины, оттягивающейся на вечеринке с бутылкой Дом Периньон ³.

– Я так понимаю, ты говоришь о моей разгульной жизни?

Он открыл рот, чтобы ответить, но его прервал шум аплодисментов, поднявшийся, когда мать Рины, стройная и элегантная в белом брючном костюме, оттенявшем ее темные волосы, поднялась на трибуну. Рина и Круз повернулись к ней, когда она начала произносить речь.

– Внутри этого здания, под печатью нашего штата написаны слова «Senatoris est civitatis libertatem tueri», – начала свою речь сенатор Глория Фуллер. – Их можно перевести так: «Обязанностью сенатора является защита человеческой свободы». Именно этим я и занималась с тех пор, как меня избрали на это место. И, судя по количеству собравшихся здесь людей, мне хочется думать, что я хорошо выполняла свою работу.

Толпа взорвалась аплодисментами. Круз снова повернулся к Рине.

– Твои дополнительные занятия позволяют предположить, что ты вернешься в школу, – сказал Круз с ухмылкой. – Я думал, что тебя выгнали.

Она закатила глаза.

– Позволь я угадаю, ты закончил Гарвард?

Круз покачал головой.

– Мой брат Саймон учился в Гарварде. Он тоже где‑ то здесь, поблизости. Но да, мне больше понравился Йель. «Пожалуйста, Круз, мы предложим тебе полную стипендию, мы тебя любим, ты нам нужен». Так что ты понимаешь, как я мог им отказать?

Рина засмеялась в восторге от его нахальства. Как раз ее тип.

Она махнула в сторону неоклассических колонн здания Капитолия.

– Итак? Однажды я увижу тебя там, в костюме и с прилизанной прической?

– Может быть, – произнес он. – Но сейчас я больше задумываюсь над тем, куда бы я мог пригласить тебя на ужин в субботу.

– Я могу подпортить твой безупречный имидж.

– Тогда я думаю, что нам нужно убедиться, что ты этого стоишь, – спокойно ответил Круз.

Рина улыбнулась.

– Разве ты не должен помогать моей матери победить?

– Я тебя умоляю. Она сама отлично со всем справляется.

Рина посмотрела вверх, ловя взглядом взгляд своей матери. Они не всегда ладили, но, в конце концов, друг у друга были только они.

И именно в этот момент все и началось.

Одиночный выстрел прорезал воздух, как удар молотка. Люди закричали, толпа инстинктивно пригнулась. Потом для Рины все пошло как бы в замедленном темпе – ее сердце, ее пульс, ее восприятие образов – все стало искаженным и сюрреалистическим.

Прибежали полицейские, осматривая толпу в поисках стрелка, пытаясь определить, откуда прозвучал выстрел и кто, если таковой есть, был целью. Но Рина знала цель, она даже не удивилась, когда повернулась к трибуне и увидела свою мать, которая грудой лежала на земле. Кровь сочилась из раны на виске, лужицей растекаясь вокруг ее головы.

Над толпой зазвучал душераздирающий крик. Рине потребовалось какое‑ то мгновение, чтобы осознать, что кричит именно она.

Телохранители ее матери оказались возле Рины, пока Круз пробирался через толпу. Она видела, как он остановился, повернулся влево, на сильных чертах его лица были написаны растерянность и непонимание. Рина проследила за его взглядом в сторону группы полицейских, которые окружили какого‑ то человека, предположительно стрелка. Один из полицейских сделал шаг вперед, вытаскивая устрашающего вида ружье из‑ за тела мужчины. А когда другой офицер заставил подозреваемого опуститься на колени, тот начал кричать.

– Подождите! Это ошибка! Я этого не делал! Я этого не делал! – Полицейские скрутили руки у него за спиной и надели на него наручники, пока он продолжал кричать о своей невиновности.

А потом глаза Рины отыскали Круза, который неподвижно стоял и смотрел на подозреваемого, пока его вели через толпу к полицейским машинам.

Он произнес всего лишь одно слово, но даже сквозь хаос, Рина услышала его.

– Саймон?

Рина все еще злилась на Эву, когда Круз приблизился к ней. Он мог читать ее как открытую книгу. Он знал, что она злится.

На него. На Такеду. На Эву. Но в основном на себя за то, что позволила Эве обыграть себя.

Оттолкнув от себя руки Круза, который хотел приобнять ее, утешая, она отвернулась, слова Такеды все еще звучали в ее голове. Но было слишком поздно показывать свою независимость. Такеда наблюдал как всегда. Этот человек ничего не упускал.

Он покачал головой, его разочарование было очевидным.

– Сенсей, – начала Рина, в надежде оправдаться.

Такеда оборвал ее.

– Месть – это живой организм. Он основан на сосредоточенности, на дисциплине. Пока ты будешь пытаться исправить свои ошибки, могут возникнуть другие, если ты не будешь сосредоточенной. Ты можешь найти и использовать слабости твоего врага, если при этом скроешь свои собственные. – Он показал на ее сердце. – Начни отсюда.

Он отвернулся, оставляя ее с Крузом.

– Будут другие соревнования, – ласково сказал он, глядя в ее глаза. – Другие возможности победить.

– Но ведь это не исправит того, что произошло сегодня, ведь так? – огрызнулась она, все еще злясь.

Круз даже не вздрогнул. Он видел ее и в худшем состоянии. А это было далеко не самое худшее. Если бы она могла оттолкнуть его, он бы ушел уже давно. Если не брать во внимание романтическую привязанность, он был единственным человеком, который все еще предан ей. Не имело значения то, что говорил Такеда, они были связаны с давних времен.

И у них был весь их тяжелый общий груз.

Эва стояла рядом с Такедой. Ее глаза переместились на таинственную молодую женщину, которая почти не разговаривала и сейчас практиковалась в джиу‑ джитсу под дождем. Что бы с ней ни случилось, это, наверное, было ужасно. И это имело кое‑ какое значение в ее нынешней компании.

– Как ее зовут? – спросила Эва, наблюдая, как женщина безупречно одну за другой выполняла позиции.

– Мы зовем ее Джейн, – просто сказал Такеда.

– Что вы имеете в виду? – спросила Эва. – Это не ее настоящее имя?

Такеда резко посмотрел на Эву.

– Это не твое дело, девочка.

У Рины вырвался смешок от того, какое слово использовал Такеда. Кажется, иногда даже Эву можно поставить на место.

Эва опустила голову, ее щеки покраснели.

– Прошу прощения, Сенсей. – Она заколебалась. – Я просто...

– Да? – подсказал ей Такеда.

– Мне просто хотелось узнать, почему она никогда не тренируется с нами.

Казалось, Такеда раздумывал над ответом.

– Мне бы не хотелось, чтобы кто‑ нибудь пострадал, – сказал он, тем временем ветер снова разыгрался.

– Но она ведь тренируется здесь уже достаточно давно, ведь так? – спросила Эва. – Я уверена, что она будет в порядке.

Рина закатила глаза. Эва действительно была идиоткой.

Такеда помолчал, пока Джейн выполняла очередной смертельный выпад. Она развернулась всем телом, ударяя кулаком по стволу тонкой японской сосны, разламывая его на две части.

Такеда многозначительно посмотрел на Эву.

– Я имел в виду всех вас.

Глава 8

Утреннее солнце освещало Виноградник Старлингов, ноктюрн Шопена си‑ диез, как дымка, парил по комнатам дома.

Глаза Уильяма Рейнхарда были закрыты, его опытные пальцы перебирали клавиши рояля. Он едва перешел к крещендо, когда его прервал звонок телефона, лежавшего в кармане. Он сыграл еще пару аккордов, желая удержать музыку еще на несколько секунд, прежде чем со вздохом остановился. Он полез в карман, вытащил телефон и, посмотрев на экран, принял звонок.

– Сенатор Уэллс, чем я обязан вашему вниманию? – Спросил Рейнхард.

– Она нашла его, – сказал Джейкоб Уэллс. Какофония звуков и стук шагов по мрамору дали понять Рейнхарду, что он, вероятно, находился в здании Капитолия штата Калифорния.

– Великолепно. – Рейнхард подошел к окну и посмотрел на ровные ряды разросшихся лоз Малбека и Неббиоло, которые все еще блестели от росы. – И снова она доказала свои способности.

Уэллс чуть понизил голос.

– Я все еще не доверяю ей.

Раздражение разлилось по венам Рейнхарда. Он сфокусировался на винограде, заставив себя говорить спокойным тоном.

– Просто задумайся над всем, что она сделала. И при этом она ничего не просила взамен.

– Как раз именно это меня и беспокоит, – сказал сенатор.

– Все под контролем, – сказал Рейнхард, чтобы успокоить его. – Это последний кусочек головоломки. Ты будешь здесь первого числа на Старлинг Гала?

– Разумеется. – В голосе сенатора не было слышно энтузиазма.

– Хорошо, – сказал Рейнхард. – Тогда мы и обменяемся информацией.

Он отключился и вернулся к роялю. Усевшись на лавочку, он снова заиграл классического Шопена. Он закрыл глаза, позволив музыке проникнуть в него, вернуть его в то время, которое он безуспешно пытался забыть. Это был его привычный способ. Музыка – единственная вещь, кроме виноградника, которая могла успокоить его ярость, но это никогда не длилось долго, потому что следом за музыкой всегда приходили воспоминания, с которыми он не хотел встречаться.

Ярость бурлила внутри него, заполняя его разум красной краской, пока она не стала единственным, что он видел. Открыв глаза, он ударил кулаком по клавишам. Звук аккордов разлетелся по застекленной комнате, отчего малиновки, сидевшие на деревьях за окном, разлетелись врассыпную.

Он встал и направился к окну. Сделав глубокий вдох, он посмотрел через ряды виноградных лоз и его взгляд остановился на виноградниках в отдалении.

Он хотел, чтобы все это принадлежало ему. И он ни перед чем не остановится, чтобы добиться желаемого.

Телефонный звонок вырвал его из задумчивости. Наверное, снова этот нытик Уэллс звонит. Но, посмотрев на экран, он увидел, что это не Уэллс, а женщина, по поводу которой Уэллс звонил ему.

– Я слышал, что вы нашли недостающее звено в моей неразрывной цепи, – сказал он, направляясь к мини‑ бару, чтобы сделать себе утренний коктейль. – Мне бы хотелось предположить, что вы ничего не хотите взамен, но я знаю, что человеческая природа не может работать подобным образом.

– Мы обсудим это позже. – Голос на другом конце был мягким с легкой хрипотцой. Он всегда получал легкое эротическое удовольствие, слушая ее речь. – А сейчас мне нужна всего лишь одна вещь.

Рейнхард налил себе Каберне, поболтал его в бокале и поднес к солнцу.

– И что же это?

– Чтобы виноградники Старлингов оставались в вашей собственности.

Глава 9

– И когда мы предадим ее тело упокоению, мы будем помнить ее нежные прикосновения, ее грустный смех, ее преданное сердце. Но больше всего мы будем помнить одну вещь, которая не будет сегодня похоронена. Мы будем помнить то, что мы чувствовали рядом с Сильви Анной Монро. То, что она все еще заставляет нас чувствовать. И в отличие от наших физических тел и даже нашего смертного разума, это чувство вечно. Это чувство останется навсегда.

Священник дал знак опускать гроб из красного дерева и слезы полились по щекам Эвы. Двадцатидвухлетняя скорбящая изо всех сил пыталась удержать самообладание, чтобы оставаться такой же сильной, как учила ее Сильви, но это было тяжело.

Чья‑ то рука сжала руку Эвы. Это пожатие было твердым и покровительственным, дающим поддержку и сострадание.

– Ты пройдешь через это, дорогая, – прошептал Чарли ей на ухо, его дыхание вырвало Эву из ее горестного транса.

– Как? – спросила она его.

Он улыбнулся.

– Вместе со мной.

Они были знакомы не так уж и много, едва ли год, но химия, проскакивающая между Чарли и Эвой, ускорила их отношения. Даже когда в сердце Эвы появилась дыра, Чарли заполнял ее, излечивая ее своей беззаветной преданностью.

Мимо них пролетела маленькая птичка, заставив их обоих подпрыгнуть. Эва засмеялась, провожая птичку задумчивым взглядом.

– Когда пьяный водитель убил моих родителей, Сильви все время поддерживала меня. – Она посмотрела на него. – Как ты сейчас.

– А что тут общего с этой птичкой? – с непониманием в голосе спросил Чарли.

Эва наклонилась, взяв горсть плодородной земли Напы, и позволила ей просыпаться сквозь пальцы.

– После того, как умер мой прадедушка, Сильви решила взять землю, которую она унаследовала от него и заложить виноградник. Он купил землю в середине шестидесятых, еще до того, как Напа стала знаменитой своими винами. Не потребовалось слишком много времени, чтобы дело пошло вверх. Но винограднику требовалось имя. Что‑ то стоящее, что‑ то правильное для моей бабушки и мамы, чтобы они смогли пережить уход прадеда и сделать что‑ то дерзкое и решительное. – Она улыбнулась. – Как оказалось, любимой птичкой моей мамы был скворец, крылатый воин, который может выжить почти где угодно, от ледников Арктики до тропических лесов, окружающих экватор. И где угодно посредине.

Чарли полез в карман и вытащил маленький новый пробковый брелок, который Эва подарила ему, когда они впервые встретились.

Эва стояла, отряхивая драгоценную землю со своих рук. Она заметила, как Чарли смотрит на нее с ласковой улыбкой.

– Скворцы, – закончила она, – обладают терпением. Упорством. И что самое важное, способностью адаптироваться.

Луна, похожая на маленькую щепку, едва освещала море внизу. Эва и Джон сидели рядом на уступе скалы и смотрели на воду в дружеском молчании. Она не знала, каким образом их полуночные встречи стали обыденным делом, но с какого‑ то момента она начала ожидать, что он будет сидеть здесь на скале, когда она снова не сможет уснуть.

Между ними что‑ то пробегало, но она не была уверена, что Джон чувствует то же самое. Но здесь было не место и не время для романтических связей. Она начинала понимать, что дорога, которая ее ожидает, будет почти такой же тяжелой, как и та, что она уже прошла. Отношения могут только все усложнить. Кроме того, Джон становился другом, возможно, даже очень хорошим.

А такие на данный момент были роскошью.

Кроме того, она не знала, нравится ли она Джону. Иногда она думала, что видит это. Она иногда замечала, как он резко отворачивается, как будто его застали врасплох смотрящим на нее. Или он мог удержать ее руку на миг дольше, чем было необходимо, когда он помогал ей подняться, после очередного падения от сражения с Риной или Крузом. Но через мгновение это чувство исчезало, и лицо Джона снова становилось бесстрастным.

– Ты когда‑ нибудь расскажешь мне, что с тобой произошло? – спросил он.

Вопрос удивил ее. Они никогда не разговаривали об их прошлом. Они даже не задавали вопросы. Она предположила, что так ему было удобнее.

– А ты? – Спросила она, уклоняясь от ответа.

Он тихо рассмеялся.

– Что?

– Просто... ты, – сказал он, улыбаясь, его карие глаза потемнели. – Ты не даешь мне расслабиться.

Она засмеялась.

– Просто потому что Рина не дает расслабиться мне.

Их противостояние стало легендарным. Иногда Эва думала, что Рина сбросила бы ее со скалы в воду, если бы ей представилась такая возможность.

– Какова бы ни была причина, мне это нравится, – сказал он.

– Разве?

Он кивнул, и на его пухлых губах медленно растянулась улыбка.

– Ага. – Они посидели еще какое‑ то время, прежде чем он снова заговорил. – Так что насчет тебя?

Она игриво хлопнула его по руке.

– Ты настоящий упрямец.

– Кто бы говорил.

На протяжении минуты она только и могла, что смотреть на воду, слушать, как волны бьются о берег, пока ее воспоминания возвращались. Она много работала над тем, чтобы спрятать их глубже. Требовались некоторые усилия, чтобы вернуть их.

– Его звали Чарли, – начала она. После этого рассказывать стало легче, чем она ожидала. Она рассказала Джону все. О смерти своих родителей и ее последующей жизни с бабушкой. О винограднике, о каждом плоде, каждом цветке и каждой дубовой бочке; о том, как вино, которое они получали, становилось такой же ее частью, как кровь, которая текла по ее венам.

Воспоминания о ее родителях было тем наследием, которое осталось у Эвы.

Затем она рассказала о смерти ее бабушки. О Чарли. Уильяме Рейнхарде. О потери всего.

К тому времени как она закончила, она чувствовала, что ее сердце как будто зажато в тисках. Слез не было. От них она избавилась давным‑ давно. Но отчаяние все еще было здесь и одиночество, скрывавшееся в уголке ее сердца, просачивалось наружу словно ил.

Джон удивил ее, когда взял ее за руку. Его кожа была теплой и сухой.

– Прости меня, – мягко сказал он. – Ублюдки.

Она сделала глубокий вдох и кивнула.

– Ага.

– Ты должна заставить их заплатить. Восстановить баланс.

Она подняла глаза на него, их взгляды встретились. Ее бедро, обнаженное под халатом, прикоснулось к его, одетому в тренировочные брюки, и электрический заряд пронзил ее до самого сердца.

– Да.

Он сжал ее руку.

– А что насчет тебя? – осторожно спросила она.

Они все были израненными, разбитыми, злыми. Эва, Рина, Круз, даже молодая женщина, которую они все называли Джейн. Все знали, что Эвой движет решимость. Риной ярость. А Крузом – желание защитить Рину. Ну а Джейн – смертоносная сила.

Но Джон оставался загадкой. Казалось, что всегда замкнутый и державшийся на расстоянии, Джон находил общий язык только с Эвой. И все же она была удивлена, когда он начал говорить.

– Ее звали Кортни, – тихо произнес он. – Любовь всей моей жизни. Мы собирались пожениться.

Эва была ошеломлена как его признанием о том, что он был помолвлен, так и непривычной ей вспышкой ревности, которая последовала за этим признанием. Она сжала его руку, заставляя его продолжить.

– Расскажи мне.

– Я нашел ее лежащей без признаков жизни на улице в Сономе, где мы жили.

Удивление Эвы от того, что Джон жил неподалеку от ее родного города в Напе, стихло от боли, которая чувствовалась в его голосе.

– Что произошло?

Он покачал головой, его широкие плечи напряглись под футболкой, в которой он спал ночью.

– Это длинная история, но люди, которые виновны в ее смерти, так никогда и не заплатили за это.

– Мне так жаль, – тихо произнесла Эва.

Она чувствовала, как он закрывается от нее, отступает, погружаясь в какое‑ то темное место. Она хорошо знала его, была хорошо знакома с его мрачностью, со всеми опасными существами, которые скрывались в его тенях.

– Я знаю, кто это сделал, – продолжал Джон. – Я просто не смог подобраться к ним достаточно близко, чтобы заставить их заплатить.

Она повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Было важно то, что он верил, что он может добиться справедливости для тех, кто не мог сделать этого. Для женщины, которую он любил. Вера была единственной силой, которая двигала им. Единственной силой, благодаря которой он выжил в последующие дни и недели.

– Ты сделаешь это, – твердо сказала она. – Мы все этого добьемся.

Время, казалось, остановилось. Их разделяло всего несколько сантиметров. Лицо Джона было так близко, что она чувствовала мятный запах его дыхания. Он прикоснулся к ее рукам, лаская их через ткань халата и посылая приливы желания через все ее тело.

Это было плохой идеей. Больше чем просто причина, месть была самой важной и первостепенной задачей. Но так говорил всего лишь ее мозг. У ее сердца и тела были другие планы, когда Джон убрал с ее лица выбившуюся прядь волос, его пальцы скользнули по ее щеке.

– Эва… – начал он.

Она прикоснулась своими пальцами к его губам. Она не хотела, чтобы он произносил то, что собирался, и не имело значения то, что он хотел сказать.

Он взял ее руку, раскрыл пальцы и нежно поцеловал ее ладонь. А потом он наклонился и прикоснулся своими губами к ее как раз в тот момент, как что‑ то врезалось в них, грубо бросив их на землю у края скалы.

Глава 10

Их тренировки были более эффективными, чем думала Эва. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы переключиться, забыв о поцелуе, пока она поднималась на ноги и оценивала ситуацию.

Но у нее было недостаточно времени. Она уже почти выпрямилась, когда что‑ то набросилось на нее из темноты, прижав ее к земле со звериной силой. Чье‑ то лицо нависло над ней, но из‑ за темноты было сложно хоть что‑ нибудь рассмотреть.

Кроме того, у Эвы были другие проблемы. Например, тот факт, что ее голова свисала с края скалы, ее противник сжимал руками ее горло, перекрывая доступ кислорода.

Она заставила свой мозг успокоиться. Заставила себя рассмотреть свои возможности, какими бы они ни были.

Ее взгляд блуждал, бессознательность манила, когда ее наконец озарила идея. Напрягая нижнюю часть тела, она пыталась ударить напавшего ногами и бедрами, пока она наконец не смогла поднять колено. Это сработало. Сфокусировавшись на ее шее, нападавший опирался на ее грудную клетку, инстинктивно избегая сопротивления нижней части ее тела.

Она не могла видеть Джона и не знала, что с ним случилось. Мог ли здесь быть еще один нападавший? Она не знала, но это, возможно, был ее единственный шанс спастись и возможность помочь Джону.

Желая, чтобы у нее было больше места для маневра, она ерзала нижней частью тела до тех пор, пока у нее не появилось достаточно места, чтобы оттолкнуться ногами и сбить нападавшего, давая себе возможность вздохнуть. Эва заметила Джона, поднимающегося на ноги возле края скалы и ударившего нападавшего в лицо, что едва ли смогло умерить его агрессию.

Эва не знала, как долго эти двое обменивались ударами кулаками и ногами, прежде чем Джон нанес два сильных удара в голову нападавшего. Эва с облегчением вздохнула, когда противник покатился по земле, получив от Джона яростный удар в грудь. Джон отступил назад, на его лице читалось потрясение.

– Джейн, нет! – Закричала Рина, пробегая мимо них.

Джейн? Эва дико оглянулась вокруг, пытаясь разобраться, что здесь происходит.

Но да, нападавшей была Джейн, все еще в своей пижаме, уставившаяся на Рину, как будто она не вполне узнавала ее, пока Джон схватился за грудь, а их нападавший пытался выпрямиться.

Рина схватила Джейн за руку и толкнула ее в сторону Круза, который моментально скрутил ее руки за спиной.

– Прекрати это! – Прокричала она, пока та боролась с ним, пытаясь вырваться.

Через несколько секунд Эва подумала, что все закончилось, но Джейн удалось вырваться и без лишних усилий перебросила Круза через плечо. Он приземлился на спину с глухим стуком и лежал там, глядя на нее со смесью злости и восхищения.

– Ты должна научить меня этому приему, – прохрипел он.

Эва потрясла головой.

– Почему она напала на нас? – Закричала она.

– Хватай ее за ноги! – Проинструктировала Рина, игнорируя вопрос Эвы.

Джейн двигалась по кругу, обходя их как животных, просчитывая их возможности. Эва поддерживала зрительный контакт с Риной, которая определенно знала о происходящем намного больше чем Эва.

– Ты видела, что она сделала с Крузом? – прокричала Рина Эве.

Она с пониманием кивнула, и они обе двинулись одновременно. Рина быстро ухватилась за левую лодыжку Джейн, а Эва за правую. Работая синхронно, они перебросили Джейн через плечи и отправили ее на землю.

Наконец все затихло. Джон с Крузом стояли рядом, внимательно следя за Джейн, тогда как Рина и Эва пытались восстановить дыхание.

Джейн лежала около минуты, ее грудь поднималась и опускалась, а ее взгляд медленно прояснялся. Наконец, она простонала, и посмотрела на них.

– Боже мой, – произнесла она. – Я снова это сделала?

Глава 11

Это был первый раз за все время, когда Эва услышала голос Джейн. Он был мягче, чем она ожидала, после того как они неделями наблюдали за ее выполнением смертоносных заданий Такеды.

– Снова? – спросила Эва.

– У Джейн ночные кошмары, – пояснил Круз, подходя к ним. – Иногда они становятся...

– Жестокими, – закончила Джейн, поднимаясь на ноги.

Эва все еще настороженно наблюдала за ней. Но взгляд Джейн казался ясным и чистым. Рана на ее лице открылась, тоненькая струйка крови стекала по ее щеке, но она либо не заметила этого, либо это ее не волновало.

Джон потер свою шею.

– Что ж, я думаю, ты знаешь, как нас зовут.

Джейн кивнула.

– Простите меня. Я не общалась с вами. Я была... – Она потрясла головой. – Я была в плохом месте. Я пыталась прийти в себя, перегруппироваться, разобраться во всем.

– Мы все понимаем необходимость таких вещей, – сказала Рина.

Но Эва все еще ломала голову над тем, что произошло. Все еще пыталась понять, каким образом эта мягкая Джейн могла напасть на них с такой яростной силой.

– Что с тобой произошло? – спросила она.

Джейн сделала глубокий вдох.

– Я не знаю. Чуть больше года назад я очнулась здесь, на острове Ребун. Я не знаю, как меня зовут, как я здесь оказалась... Я не могла сказать даже, как я выгляжу, не посмотрев на себя в зеркало. – Она грустно усмехнулась. – Я до сих пор не узнаю себя.

Шокированная услышанным, Эва протянула руку к лицу Джейн.

– Этот порез...

Джейн нежно прикоснулась рукой к щеке, ее пальцы прошлись по струйке крови.

– Я даже не помню, откуда он появился.

Рина отвязала пояс со своего халата и сделала шаг в сторону Джейн.

– Могу я?

Джейн покачала головой.

– Я не хочу испортить твой халат.

– Не будь смешной, – сказала Рина, прикасаясь сложенным кусочком ткани к лицу Джейн.

Джейн вздрогнула.

– Прости, – произнесла Рина. – Просто придерживай здесь, пока кровь не остановится.

Эва пыталась не пялиться. Неужели Рина может быть милой?

– А Такеда не может сказать, что с тобой произошло? – Спросил Джон. – Он должен знать, как ты, в конце концов, оказалась здесь.

На этот вопрос ответила не Джейн, а Круз.

– Он единственный, кто все знает, но он думает, что для Джейн будет лучше вспомнить все самостоятельно и что когда к ней вернется память, она будет рада, что оказалась здесь и тренировалась.

– Но если он знает, кто ты и что с тобой произошло, почему он называет тебя Джейн? – спросила Эва.

– Чтобы заставить ее воспоминания работать – даже что‑ то такое простое, как ее имя – до того, как она будет готова, может привести к травме. По крайней мере, так говорит Такеда, – пояснила Рина.

Эва подумала, не послышался ли ей скептицизм в голосе Рины.

– Когда я вспомню, – сказала Джейн. – Такеда уверен, что я захочу отомстить.

– И поэтому ты здесь, готовишься со всеми нами.

Она кивнула, убирая ткань со своего пореза, чтобы проверить, идет ли кровь.

– Она как будто чертово оружие, – сказал Круз. – Я мог бы использовать ее в школе, когда мои вещи запирали в шкафчике. Что происходило почти каждый день.

Он начал смеяться, но Рина бросила не него испепеляющий взгляд, и он быстро оборвал смех. Не в том месте и не в то время.

– Простите меня, – сказала Джейн. – Мои кошмары... Обычно я не помню их, – тихо сказала она.

Эва подошла к ней.

– Но в этот раз ты запомнила?

Джейн посмотрела на нее, ее глаза коньячного цвета были полны смятения.

– Не совсем. Просто... машина, которая несется на меня. Слишком быстро. И я думаю...

– Что? – подтолкнула ее Эва.

– Мне кажется, я узнала человека, который сидел за рулем, но сейчас я не могу вспомнить его лицо.

– Не похоже на то, что это был сон, – сказал Джон.

– А что тогда? – спросила Джейн.

– Как по мне, это похоже на воспоминание.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒