ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Я всегда закатывала глаза от обложек «Космополитана», где обещали «Обалденные оргазмы ночью», или когда девушки хвалили парня в постели. Я думала, что весь мир врал мне, ведь я Диллоном секс не срывал мне крышу. А вот ему было хорошо.

Секс никогда не был ужасным, кроме первого раза, в его машине, когда было больно, потому что гад не верил в прелюдию, и когда я не знала, чего хотела, потому было неловко. Мы не знали тела друг друга, и Диллону было все равно. Тот секс был средним. Я не кончила ни разу и открыла магию мастурбации, только когда мы расстались. Но я не увлекалась, ведь хотела то, что могло изменить жизнь.

И я получила это. Теперь я понимала, и понимала так, что считала, что обложки журналов ничего не понимали. Не знали, как это срывало крышу на самом деле.

Потому что то, что было у нас с Джеем, было дальше секса. Секс дальше секса. Уверена, если бы остальные в мире такое испытали, люди вымерли бы в спальнях. Этот секс заставлял желать большего, и ты забывал о еде, воде, солнце и речи только ради доли экстаза.

Джек разрушил меня. Я знала, что он говорил, что я разрушу его, изменю его. Может, так и было. Чем ненасытнее был наш секс, тем человечнее он становился. Но я не думала, что сама стану примитивным зверем, похотливым голодным существом, которое не могло угомониться.

Мы провели в том номере в Сисайде четыре дня.

Мы не выходили ни разу.

Мы заказывали еду в номер, но почти не ели.

Мы только касались друг друга.

Он четыре дня был во мне, заставлял меня кончать снова и снова, брал меня везде, где мог и как мог. На полу, на столе, в душе, на рукомойнике, даже на балконе ночью, когда мне пришлось укусить его за плечо, чтобы не шуметь.

И где–то в отдаленной части затуманенного похотью разума я понимала, что это не нормально. Секс не должен быть таким хорошим. Он трахал меня, но все же не был мужчиной. Он был бессмертным зверем, что выпустил свои примитивные желания.

Но мне было все равно. Секс сделал меня глупой, но невероятно счастливой при этом.

Пока до нас не добрался внешний мир.

Телефон Джея зазвонил, пока мы кончали, слившись на одеялах. Мой оргазм разрывал меня, я парила так высоко, что ничего не осознавала, пока не начала спускаться.

Джей сбросил вызов.

Зазвонил мой телефон.

Он сбросил вызов и там.

Зазвонил телефон в номере.

И Джей вышел из меня. Сразу стало пусто, словно я лишилась важной части себя. Он убрал волосы с моего потного лба, его довольные глаза стали раздраженными.

– Подозреваю, что, если мы не ответим, к нам кто–нибудь придет, – сказал он, встал с кровати, прошел к столу, и утренний свет с балкона придал ему облик ангела. Я смотрела на его бедра, изгиб его попы, где теперь были несколько синяков, оставленные мной. Я не сдержалась. Такую попу нельзя было не укусить.

Джей схватил трубку и кашлянул.

– Алло? – ответил он хрипло, словно стонал последние несколько часов. Так и было.

Я не слышала разговор, но знала, что это Джейкоб. Редкие стали бы так звонить.

Джей сказал лишь «все хорошо» и «да». А потом повесил трубку, остался спиной ко мне. Я восхитилась его плечами олимпийского пловца, а потом спросила:

– Что он сказал?

– Что все чисто, – он развернулся, скрестив руки на груди, которую мне так нравилось царапать. – Мы можем вернуться к тебе домой.

Домой. Это слово казалось чужим. Мой дом был тут.

Он был моим домом.

Я посмотрела на его отчасти затвердевший член.

– Ада, – сказал он. – Нам нужно идти.

Я вздохнула и драматично плюхнулась на кровать, сжала простыни пальцами по привычке.

– Я не хочу домой. Я хочу остаться тут с тобой. В нашем коконе.

– Я не везу тебя домой, – сказал он, подходя и надевая трусы.

Это меня заинтересовало.

– О чем ты?

– Твоя мама, – сказал он, и я вспомнила о ней. Она была в аду, молила о помощи. Это привело меня в чувство, вернуло в реальность, полную боли.

Боже. Я была такой бессердечной. Все это время я занималась сексом с Джеем и не вспомнила о словах Пиппы.

– Все хорошо, – сказал он, прочитав меня. – Тебе нужно было смириться с болью. Говорят, сексом отгоняют правду. Я это понимаю. Ты пыталась защитить себя.

Защитить себя, переспав с ним?

– Джей, мы не потому…

– Я знаю, – он надел серую футболку. – Но так проще. Но твоя мама еще в аду, и ей нужна твоя помощь.

Я нахмурилась, ощущая вину.

– О чем ты? Ты же меня не пускал туда.

– Знаю, – он бросил мне черное платье, в котором я приехала. С тех пор я ничего не надевала. – Но ты права. Я не должен был мешать тебе. Это не честно. Теперь я хочу помочь тебе вернуть ее.

Я едва верила ушам.

– Что?

Он сел на край кровати.

– Ты можешь поднимать стены, Ада.

– Но я не знаю, как это делать. Так происходит.

– Вот именно. И ты не можешь делать это сама. Как бы ты пошла в ад?

Голова плохо соображала от прошедших дней, было сложно использовать мозг.

– Перри сделала бы мне портал?

– Это был бы портал в Тонкую Вуаль, еще и опасный. Она не знала бы, как пройти туда, и это навредило бы ей и подвергло опасности остальных. Тебе придется идти через портал со мной. И я знаю, где он есть.

– И ты уже был в аду через этот портал?

Он покачал головой, криво улыбаясь.

– Насколько я знаю, я еще не был в аду.

– Тогда откуда ты знаешь, чего ожидать?

Он смотрел на меня, намекая, что просто знает.

Я моргнула, ощущая что–то новое в венах, прогоняющее дымку.

Надежду.

– Так ты говоришь, что проведешь меня через портал и пойдешь со мной в ад забирать мою маму? Я просто хочу убедиться, что мы друг друга поняли.

Джей мрачно кивнул.

– Это единственный вариант, – он посмотрел на меня. – Но решать тебе. Это твой выбор.

– Тогда мы идем в ад вместе.

Он не улыбнулся. Он прикусил нижнюю губу, размышляя.

– Будет непросто, Ада. Люди говорят об аде, но не подозревают, что в нем творится.

– Ты сказал, что никогда не был там.

– То, что я не был там, не значит, что я не видел. Это хуже, чем можно представить. Это как пытаться думать о необъятном. Ты не можешь. Мозг не позволяет объять то, что ты видишь. Или слышишь. Или ощущаешь. Это худший кошмар, когда убегаешь от чего–то, но замедляешься, и тебя настигают и хватают, когда понимаешь, что тебя разорвут на кусочки, и тебя терзают. А теперь умножь тот страх на пятьдесят. И так снова и снова, это впивается в каждую клеточку, и ты уже не знаешь, кто ты, и ты убеждаешься, что у тебя не было души. Ты забываешь имя, откуда ты, кого ты искал. Ты забываешь все, и остается лишь кусочек того, кем ты был, и он обречен навеки.

Мои глаза были огромными все время. Если он хотел напугать меня, то привел в ужас. Но я все равно вскинула голову, посмотрела ему в глаза.

– Я пойду за мамой.

Тень улыбки мелькнула на его губах, там было нечто, схожее с восхищением.

– Хорошо. Но у меня есть просьба.

– Не говорить с Дьяволом, пока ко мне не обратятся?

– Да, это, – сказал он. – Есть правила, которым нужно следовать, или все кончится. Но нам нужно в Сиэтл. Увидеть твою сестру.

– Перри? Зачем?

– Из–за всего, что я сказал. Тебе нужно помнить, откуда ты, и кого ты там ищешь. Перри особенная, как и ты, и ваша связь так же сильна, как связь между тобой и твоей мамой. Тебе нужно увидеть ее до того, как ты уйдешь. Даже нормальных людей утешает кто–то любящий рядом. Но вы обе не нормальные. Она оставит на тебе след на пару дней, это часть ваших способностей и вашей связи, то, как вы близки. Твоя мама сможет ощутить и ее через тебя. Так станет проще, поверь.

Это все звучало странно, но я знала, что он был прав. После проведенного времени с Перри я ощущала ее рядом несколько дней.

– Хорошо, – сказала я, забрала телефон с прикроватного столика и взглянула на него.

Миллион пропущенных звонков и сообщений. Одно от Джейкоба, полагаю. Несколько от папы. Больше от Перри, даже от Декса.

Я знала, что меня отругают, но все равно набрала номер. Она не поймет, что я была недоступна, потому что не могла оторваться от секса.

Она ответила сразу.

– О боже, ты в порядке?! Ада?! – Перри кричала так громко, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха.

– Я в порядке, – сказала я, не дав ей взорваться тирадой снова.

– Зараза! Где тебя носило? Я звонила и писала, но ты так и не ответила! Я так переживала! Черт, Ада! Я звонила папе, и он сказал, что ты уехала куда–то с Эми, и я позвонила Эми, – о, нет. – Она сказала, что вы уже не дружите. Вот так сюрприз! Почему ты не рассказала мне об этом? А потом я перепугалась, что тебя могли похитить. Или хуже. И я позвонила папе, – о, нет! – Угадай, кто ответил? Джейкоб. Он объяснил, что происходит, что тебе пришлось уехать, и Джей с тобой. Это так?

– Кхм, да, – я посмотрела на Джея большими глазами. – Это так. Я с ним.

– Он хорошо с тобой обращается?

Я рассмеялась.

– Это не смешно, Ада. Ты его даже не знаешь.

Я вздохнула и закатила глаза.

– Да, он хорошо со мной обращается.

Джей нахмурился и потрясенно указал на кровать, словно намекал, что это было не просто хорошо.

Я отмахнулась от него.

– В любом случае, – быстро сказала я в телефон. – Мы хотел бы заехать к вам этим вечером.

– Сегодня? – спросила она. – Где вы? Он сказал, что вы в Сисайде. Если бы ты сейчас не позвонила, я стала бы обзванивать все отели.

– Мы тут, но уходим. Я пока не хочу домой, – сказала я ей эту белую ложь.

– Тебе на учебу на следующей неделе.

– Знаю. Не переживай. Так мы можем заехать и поздороваться?

– Мы? – повторила она.

– Ясно, что Джей со мной.

Она шумно вдохнула. Пауза.

– Да. Ладно.

Ох, да что с ней?

– Отлично. Увидимся примерно через четыре часа.

– Напиши, когда будете подъезжать, чтобы я спустилась и открыла гараж.

– Хорошо.

Пауза.

– Перри? – спросила я.

– Да?

– Будь милой, – сказала я. – Ты многого нахваталась от Декса.

Я повесила трубку.

Джей вскинул брови.

– Есть подозрения, что я им не нравлюсь.

Я пожала плечами.

– Ох, у нее неудачный опыт с Якобами, и я уверена, что она против любого парня, с которым я провела слишком много времени.

– Но она не знает про... – он замолчал и указал на комнату.

– Нет, конечно, – сказала я. – И она не узнает. Она защищает меня.

– Как и я, – отметил он.

– Она не поймет. Я всегда буду для нее пятнадцатилетней, ребенком.

– Ты и есть ребенок, – бодро сказал он, глаза сияли.

Я хмуро посмотрела на него.

– Если сравнивать с кем–то бессмертным и без возраста, то я ребенок, – я выдохнула и поднялась на колени, собираясь надеть платье. – Когда мы доберемся туда, этого больше не будет.

– Ты сможешь управлять собой? – спросил он, вскинув бровь.

– Эй, – возмутилась я.

– Потому что ты набросилась на меня, – он опустился на колени на кровати и подполз ко мне. – Искусительница.

– Это ты напал на меня, – парировала я. это было так легко, я не могла сдержаться.

– Я был бы не против повторить перед дорогой, – сказал он с хрипотцой, и мне хотелось отдаться ему.

Он подобрался ко мне, прижался губами к моей шее и нежно присосался.

Я сжала его футболку и потянула, наслаждаясь ощущением его мышц.

Мы упали на кровать, вздохнув.

Реальность пришлось задержать еще на час.

* * *

Мы добрались до Сиэтла к четырем, солнце сияло на высоких зданиях. Перри и Декс жили почти в центре, у монорельса, и я пела песню из «Симпсонов» всякий раз, когда видела монорельс.

Мы поехали по Пятой авеню, я увидела монорельс и запела.

Бедный Джей не знал, что я делаю.

А я думала, что сходила с ума.

Всю дорогу я учила себя думать о Джее как раньше. Это не помогало, потому что с ним я всегда ощущала себя извращенкой. Но перейти от ладоней на телах и объединения душ через секс к строгому Якобу и ученице (словно это было нормально) было тяжело.

Я хотела трогать его. Я страдала без этого. Я хотела ощущать его тело на своем. Его губы. Его дыхание. Я хотела, чтобы он был ближе, чем когда–либо. Это все для меня было новым, этот переход из одной реальности (тебе его нельзя) к другой (был секс) и обратно сбивал с толку.

Я была в нем по уши, он был всем, что я ела, чем дышала, но все было куда выше, настолько, что казалось, что мы суждены друг другу.

Хоть звучало безумно, так могло быть. Потому что иначе не объяснить. Я могла лишь догадываться, как менял тело, разум и душу постоянный секс с бессмертным.

Но если Джею и было сложно с этим правилом (которое ввела я, чтобы не злить Перри), то он не подавал виду. Он стиснул зубы, щурился, словно между нами ничего не произошло.

Или, может, потому что, чем дольше он был со мной, и чем человечнее и эмоциональнее становился, тем больше выбирался этот Сайлас Блэк. И чем больше мы были порознь (то есть, не во мне постоянно), тем больше он возвращался к прежнему себе.

Конечно, он мог думать о том, что мы собирались сделать потом. Пойти в ад. Я решила прогнать это из головы и разобраться с этим позже.

То есть, завтра.

Я написала Перри, когда мы повернули на ее улицу, и повернула голову к Джею.

– Джейкоб не говорил, что собираться вот так, вчетвером, плохая идея?

Он кивнул, кусая губу.

– Говорил. Но то было тогда. И он не всегда прав.

– Даже всесильный Оз может ошибаться? – поразилась я.

– Он ошибался раньше, – сказал Джей. – Говорил, что, если я коснусь тебя, мне не понравится человек, которым я стану. Я не согласен с этим.

Ой.

– Он так говорил?

– Не переживай. Тактика запугивания. Хотел, чтобы я делала работу, и так заставлял меня стараться, – он поднял солнцезащитные очки на голову, чтобы я видела его глаза. Такие пронзительные и голубые, что я чуть не охнула. – Я ничего не потерял. Только приобрел.

Перри вышла и нарушила наш момент. Она взволнованно помахала мне, напряженно улыбнулась Джею и прошла к гаражу, поманив нас. Она взмахнула ключ–картой перед сканером, и врата открылись.

Мы въехали и припарковались на месте для гостей.

На меня уже нападал в гараже демон. Посмотрим, что будет в этот раз!

Но Перри крепко обняла меня и сказала:

– Ты забавно пахнешь.

– Вот спасибо, – сказала я, она отодвинула меня на расстояние руки и разглядывала мои платье и джинсовые шорты. – Ты была в этом в Инстаграме на прошлой неделе. Повтор наряда. Ада, ты хорошо себя чувствуешь?

Она потрогала мой лоб, который казался сейчас горячим, и я шлепнула ее по руке.

– Я плохо собралась, все было в спешке, – сказала я, хотя за меня сложился Джей. – Мне придется одолжить у тебя вещи.

Она вскинула бровь.

– Все будет велико на тебя.

Я молчала. Она посмотрела на Джея.

– Спасибо, что привез ее целой, – выдавила она.

Он мрачно кивнул, бросил на меня взгляд и отвел его.

– Без проблем. Спасибо, что разрешаете остаться.

Он напряженно улыбнулась ему и повела меня к лестнице.

– Тебе придется многое объяснить, – шепнула она мне на ухо.

– Это долгая история, и я не хотела тебя тревожить, – сказала я. – И Джейкоб сказал...

– Я не про это, – выдохнула она. – Хотя и это хотелось бы услышать. Но я про тебя и этого парня, – она кивнула на Джея, следующего за нами с нашими сумками, явно все подслушивающего. – У тебя большие проблемы. Это я понимаю. Я чую это от тебя.

Я скривилась и подавила желание понюхать себя.

– Не знаю, о чем ты.

Вскоре мы поехали вверх на лифте к их этажу, а потом прошли к их квартире.

Декс был у острова на кухне, наливал бокал красного вина. Жирный кролик, их белый толстый французский бульдог, спрыгнул с дивана и побежал к нам, виляя задом, перебирая толстыми лапками.

Он прыгнул на мои ноги, и я склонилась погладить его, когда Джей прошел в квартиру. Жирный кролик зарычал на него, залаял, а потом развернулся и убежал в их спальню.

– Эх, ты, толстячок, – пожурил его Декс, опустил бокал вина и виновато посмотрел на нас. – Простите. Не знаю, что на него нашло, – он пошел по коридору за собакой, отругал пса в их спальне.

Я оглянулась на Джея, закрывавшего дверь.

– Наверное, я не в его вкусе, – он не переживал из–за того, что пес повел себя так, словно он – порождение Сатаны.

– Да, – медленно растянула Перри, скептически глядя на него. – Хотите выпить? Джей, будешь пиво? Вино?

– Пиво было бы отлично, – сказал он.

Пока она вытаскивала большую бутылку и два стакана из шкафчиков, Джек вернулся в комнату.

– Мелкий засранец, – выругался он. Он прошел к Джею, и на миг я поверила, что они начнут соперничать, как было в их прошлую встречу ночью на улице, когда Джей просто утащил меня в Тонкую Вуаль. То было будто в другой жизни, с другой Адой.

С другим Джеем.

Но Декс забрал сумки из рук Джея.

– Этим я займусь, – он поднял рюкзак и пошел по комнате. – Это твой, Джей?

Джей еще не сказал «да», Декс бросил рюкзак на диван. Он прошел к гостевой спальне, огляделся и бросил мою сумку туда.

– Джей, тебе диван. Ада, тебе спальня.

– Круто, – сказала я холодным тоном. – Спасибо, что позволили остаться, кстати. Знаю, я сообщила в последнюю минуту, испортила вам планы.

– Ада, – Перри протянула Дею стакан пива, а мне – вина, – ты – моя сестра. Ты могла прибыть без предупреждения, и это было бы нормально.

– А еще, – сказал Декс, взяв другой стакан пива, – ты – отличный повод уйти из квартиры. Я работал изо всех сил всю неделю, и если бы я не нашел причину устроить перерыв, Перри развелась бы со мной.

– О, хватит, – сказала она, – но я собиралась сказать тебе, что у нас заказан ужин.

– Только не «Пицца Зака» снова.

– Нет, – сухо сказал Декс, прекрасно зная, что всякий раз, когда я приезжала, мы ели в пиццерии, потому что она была за углом. – Небольшой ресторан во Фримонте. Там итальянцы–официанты целуют в щеку, когда приходишь. Мне нравится.

– Ты про «Оливковый сад»?

– Пронырливая ты, Всего пятнадцать.

Я показала ему язык.

– Тогда за вынужденный перерыв, – сказала я, поднимая свой бокал вина. Все тоже так сделали, Джей потянулся ко мне, и мы звякнули бокалами.

Оказалось, что ужин был заказан на шестерых. Когда мы попали в ресторан, за углом от известного Фримонтского тролля, который пугал меня, хоть и выглядел мультяшно, еще двое из нашей компании уже были там, ждали у дверей.

Я уже их встречала и звала их странной парочкой, потому что не совсем их понимала. Ребекка была роскошной англичанкой, женщиной в стиле пин–ап, была даже красивее Кэт вон Ди. И с ней был Дин с кожей цвета какао, спокойный и бесстрастный. У них был ребенок, но, насколько я знала, она была лесбиянкой, и он любил женщин. Впрочем, не мне судить.

После быстрых формальностей – Джея представили как моего друга – мы заняли свои места и выпили Кьянти (я взяла колу) с хрустящими палочками из хлеба.

Разговор шел просто. Ребекка была общительной, как и Декс, и они болтали так, что это выглядело как состязание, кто рассказывает громче и интереснее.

Порой мне задавали вопросы, Ребекка словно решила разузнать все про мое обучение дизайну. На самом деле, было приятно говорить с тем, кто интересовался модой. Дошло до того, что Джей поменялся местами с Ребеккой, чтобы она пообщалась со мной. Казалось неправильным даже сидеть через стул от него, но Ребекка старалась отвлечь меня от странностей и ужасов моего будущего. Я играла, что переживала лишь из–за того, какие дизайны мне понадобятся в портфолио, и что я буду носить на первом году обучения.

– Я тебе вот что скажу, – акцент Ребекки стал сильнее, когда она уперлась локтями в стол и покачивала вино. – Если тебе нужна модель для проектов, смело зови меня. Да, я рожала, но я могу легко надеть корсет.

– Кстати, где ваш ребенок? – Декс напоказ заглянул под стол. – Люсинда?

– Она у Себа, – сказала Ребекка, и все рассмеялись, кроме нас с Джеем. Проблема посиделок толпой была в том, что постоянно возникали шутки, понятные только их кругу, что вызывало смятение.

Я посмотрела на Джея, невольно улыбнулась от его вида. У них были свои истории и миры, но Джей был моей историей, моим миром. Перри и Декс могли не доверять ему, но он был готов пойти в ад и обратно со мной. О большем просить не вышло бы.

Словно ощутив меня. Джей поднял голову, перестав кивать Дину, и поймал мой взгляд. Это прибило меня к стулу, а стул – к полу. Я словно пустила корни.

Он молчал, но выражение лица не изменилось на опасное, хоть я знала, что он намекал мне, что он там.

Перри кашлянула.

Я невинно посмотрела на нее, она поглядывала на нас по очереди. Джей что–то сказал Дину. Я принялась за пасту.

Я хотела сунуть пасту в рот, но тут по мне ударило давление, словно воздух затвердел.

В комнате стало тихо.

Я подняла голову от тарелки и замерла.

Все за столом мрачно смотрели на меня. Даже Джей.

Официанты перестали двигаться. Они тоже пялились на меня.

Казалось, ледяную жидкость впустили в мои вены, и она остужала меня изнутри, вязкая и черная.

Я тут же бросила вилку. Она загремела на тарелке, звук напоминал выстрел.

Но никто не вздрогнул.

Все в ресторане все еще глазели на меня. Кто–то хмурился. Кто–то закипал от недовольства. Все замерли и смотрели мне в глаза.

Я пыталась говорить. Чтобы они пришли в себя.

Я не могла.

Я словно застряла во сне, вот только я знала, что это была реальность.

Я сделала единственное, что могла. Медленно встала со стула.

Глаза следили за мной.

Все взгляды были прикованы к моему лицу.

У всех, кроме Джея.

Он все еще смотрел туда, где я была.

И он дрожал, словно из него что–то вырывалось.

Он знал. В тот миг я поняла, что он знал, что что–то не так, и пытался добраться до меня.

Но что это такое?

«О, моя девочка».

Я застыла на месте между столами, когда этот жуткий бестелесный голос атаковал меня со всех сторон.

«Думаешь, ты такая умная, – прошипел он, проникая в мои кости с дрожью, – но я знаю, что ты собираешься делать».

Я посмотрела в глаза ближайшему официанту, на его подносе был кофе, и хоть мужчина застыл, его взгляд мог убить.

Но я ничего не сказала голосу. Мне было нечего сказать.

«Я тебя вижу, – сказал он. Это было что–то со дна моря, из густой тьмы потустороннего мира, не предназначенного для нашего. – Я вижу обоих. Так держать, девочка. Так держать».

Оно рассмеялось, и смех заставил меня судорожно вдохнуть ртом, мои легкие словно набили стальными волокнами.

«Увидимся завтра».

Тень появилась в поле зрения, и я смотрела, как она скользила к кухне, пока не пропала за раскачивающейся дверью.

Кровь потекла по полу под дверью ручьем, все прибывала, наполняла ресторан и плескалась о ножки столов волнами.

«Это не настоящее, – говорила я себе. – Это не настоящее».

Хоть все смотрели на меня и не двигались, я подошла к своему стулу.

Села на него.

Взяла вилку и закрыла глаза, отсчитала с десяти.

Девять.

Восемь.

Семь.

Давление пропало с хлопком в ушах.

Я раскрыла глаза.

Кровь пропала, ресторан стал громким, все болтали, пили, ели, уделяли внимание всему, кроме меня. И не знали, что только что происходило.

Но Джей смотрел на меня в ужасе, и это пугало меня.

– Прости, мне нужно подышать воздухом, – сказала я Ребекке, тут же встала и пошла за дверь. Я слышала, как Джей отодвинул стул, ощущала встревоженный взгляд Перри, но не обернулась и вышла на улицу.

Там было людно, много машин, и ночной воздух был ужасно жарким, но я все равно дрожала, словно вышла из морозильной камеры.

Я обернулась на звук двери, обрадовалась при виде Джея.

Я тут же рухнула в его руки, не переживая, увидит ли кто–нибудь из ресторана. Он крепко сжал меня и поцеловал в макушку.

– Ты ледяная, – сказал он, отодвинулся, взял меня за руку и повел за угол, где нас не достал бы яркий свет фонаря. А мне, если честно, хотелось больше света, потому что я не могла прогнать из себя тьму.

– Кое–то случилось, – прошептала я, пока он молчал.

– Знаю, – он сжал мою ладонь, оглядел улицу, сжимая челюсти. – Я видел. Но ничего не мог сделать, – выдавил он. – Я ощутил их.

Их. Мое сердце замерло от этого слова.

– Кого их?

– Легион, – сказал он. – Его много. И он был там.

Легион. Демон из множества демонов. Его не мог одолеть даже Джей. И он был в ресторане со мной.

– Почему он не забрал меня? – спросила я с дрожью в голосе.

– Не знаю, – Джей пронзил меня взглядом. – Он мог. Но не должен был. Я должен был двигаться и защищать тебя, – он откинул голову, посмотрел на ночное небо, полное дыма из города за озером. – Я не знаю, что происходит.

Мой желудок мутило. Я не хотела видеть Джея таким. Раскаивающимся. Растерянным.

– Он сказал, что мы увидимся с ним завтра, – тихо добавила я.

Джей закрыл глаза.

– Будет сложнее, чем я думал.

– Ты думал, что в аду будет плевое дело? Ты сам меня пугал раньше.

Он склонил голову и посмотрел на меня.

– Боже, было невозможно не трогать тебя ночью, – он шагнул ко мне и провел пальцами по моей скуле.

Я тут же сдалась. Лишилась сил. Я знала, что стала глиной в его руках, отдалась его воле, и меня это устраивало. Старая Ада убила бы меня.

Его пальцы скользнули по моей щеке. Погладили мою челюсть. Туда–сюда. Так нежно. Его ладони легли на мою шею. Он сжал меня легонько, словно собирался задушить, его большой палец гладил мое горло, его пальцы давили на мою шею сзади. Он делал так порой, когда целовал меня, и мои глаза стали закрываться в предвкушении.

– Порой я смотрю на тебя и думаю, – его голос звучал странно, словно был приглушенным, – какую силу может дать твоя кровь.

Не его слова заставили мою кровь похолодеть.

И не ирландский акцент.

В его глазах я не увидела Джея.

Я увидела кого–то другого.

Смотрела в бездну, и бездна смотрела в ответ.

Сайлас Блэк.

– Ада!

Пронзительный голос Перри разбил мой растущий ужас.

Я тут же отпрянула от Джея, словно нас за чем–то застали, но я боялась, желудок словно покрыла черная смола. Я не хотела смотреть на него, боясь того, что Сайлас там. Я подбежала к ней.

– Что случилось? Тебе плохо? – спросила она, глядя на меня и Джея.

Но я хотела, чтобы она не подозревала его.

– Да, – сказала я и поразилась тому, как смогла звучать скучающе. – Не знаю, что было в той пасте, но мне не очень хорошо. Думала, что меня стошнит.

Перри посмотрела на Джея за моим плечом.

– Ты в порядке? – спросила она, и я оглянулась.

Джей смотрел в пространство, моргая, грудь вздымалась, словно он пробежал мили. Он понял, что мы смотрим на него, и повернул голову в нашу сторону.

– Джей? – громко сказала я.

Он посмотрел мне в глаза, его глаза расширились. Он сглотнул. Прикусил губу. Провел рукой по волосам. Волновался.

– Я в порядке, – прохрипел он.

Перри думала, что мы поссорились, как я подозревала, и она была недалеко от правды.

– Джей, – помахала она. – Почему тебе не вернуться внутрь? Я хочу поговорить с сестрой.

Джей кивнул и прошел мимо нас, даже не взглянув в мою сторону. Он завернул за угол, и я ощутила, как связь между нами порвалась, хорошо это было или плохо.

Перри повернулась ко мне.

– Выкладывай. Все. Сейчас.

– Что?

– Не играй дурочку. Хочешь, чтобы я залезла в твою голову?

– Ты сказала, что это так не работает!

Она ухмыльнулась.

– Мы развиваемся.

Я надавила на ее лоб.

– Я тебя не впущу.

– Тогда скажи, что происходит! Ты спишь с ним?

В лоб. Я от нее меньшего не ждала.

И не было смысла врать.

– Да.

– Ада! – завизжала она, хлопнув меня по руке. – Что с тобой такое?

Я потирала руку, хмурясь.

– Не суди меня, или я буду судить тебя.

– Это еще за что?

– Может, за то, что ты спала с Дексом, когда он был с девушкой?

Ах, убийственный взгляд. Раньше я сжималась от него. Но не теперь.

– То было другим.

– Почему то нормально, а это – нет?

– Ада, – почти заорала она. Она пыталась не бить меня по голове. – О, боже. Ты себя слышишь? Как это нормально? Он даже не человек.

– Он был человеком, – я вспомнила его слова, взгляд, когда он стал кем–то еще. – Его тело человеческое.

– Ты слышишь свои слова? Серьезно? Ты не можешь спать со своим Якобом. Как это может хорошо обернуться? Он бессмертный!

Я ощущала себя маленькой. Очень маленькой. Юной. И глупой.

И я не могла объяснить это никак, кроме самого жалкого способа.

Я ощущала, что он мой суженый.

Мы были созданы друг для друга.

Я была слепой, а теперь видела.

Но я не знала, что теперь видела.

– Ты не понимаешь, – выдавила я.

Она вздохнула, отвернулась от меня, словно набиралась сил на улице. Она повернулась, ее лицо смягчилось.

– Я знаю, тебе тяжело сейчас. Я знаю. И он помогает тебе. Но ты должна понимать, что это добром не кончится. Ты ведь это знаешь? Если нет… поговори с Розой.

Я нахмурилась. Роза звучала знакомо.

Она продолжила, теребя браслет с якорем на запястье.

– Роза была как я, как ты. Ей нужен был Якоб, чтобы сражаться с демонами. То была ее судьба. И у нее был Якоб. Максимус.

Я вдохнула, зная, куда она клонила.

– Максимус учил Розу, – сказала она. – Они были командой, прогоняли демонов и прочее. Но со временем, а то и сразу, не знаю, Роза и Максимус полюбили друг друга. Он стал изгоем из–за нее. Бросил бессмертие, способности, чтобы жить с ней нормальной жизнью. Все ради нее, – она смерила меня взглядом. – А потом она бросила его. Разбила его сердце. И он умер. Конец.

– Боже, Перри, – возмутилась я. – Другая версия этой истории была куда лучше.

– Это холодная тяжелая правда, прибереженная для моей сестры. Хочешь, чтобы так было у тебя и Джея? Ты хочешь, чтобы он бросил все ради тебя и потом умер? Нет. А что тогда? Как могут быть нормальные отношения с тем, кто не может умереть? И ты объяснишь папе, когда тебе будет шестьдесят, а ему все еще тридцать, что у него просто хорошие гены? Он станет подопытным образцом правительства.

Я отвела взгляд, зная, что она говорила правду, но я не давала себе думать так далеко.

– С ним хорошо, – тихо призналась я. – Даже лучше. Ты не знаешь. Это как…

– Утерянный кусочек пазла, – подсказала она. – Или магнит. Твое сердце и его. Да. Я знаю. Но в твоем случае нужно думать наперед. Потому что с нашими жизнями не выйдет думать одним моментом. Тебя влечет к Джею из–за красоты. Может, есть связь, которой у меня с моим Якобом не было. Но ты не знаешь его, он не знает себя, и тебя тянет к нему, потому что он там. Он понимает тебя, как никто другой.

Разве это не было важным?

– Тебе нужно поговорить с Розой, – продолжила она. – Я дам тебе номер.

– То Максимус и Роза, – сказала я. – Это не Ада и Джей. И не Декс и Перри. У нас разные ситуации, разные души.

– Кроме тех, у кого нет души.

Я замерла, мое сердце отвергало ее слова.

– У Джея есть душа.

– Чья душа?

– Я не могу сейчас разбираться с этим, – сказала я, прошла мимо нее и бросилась к ресторану. Мне уже хватило, и я не хотела сомневаться в Джее еще сильнее.

Внутри я избегала взгляда Джея, отвлекалась на пасту. Я оставила эспрессо, который подали на ужин, и втихую выпила бокал самбуки у Ребекки, насчет которого она сомневалась.

Но на пути из ресторана к их квартире я думала только о Джее. Он сидел рядом со мной, как призрак, замкнулся в своей голове и терзал себя.

Жирный кролик поприветствовал нас, радостно виляя мне и лая на Джея. В этот раз Джея это задело. Я еще не видела, чтобы он так кривился, словно собака оскорбляла его.

Мы ушли спать. Декс и Перри забрали пса в свою спальню. Джей лег на диване. Я ушла в гостевую спальню.

Я лежала там, зная, что Джей следил за мной, пока я шла сюда. Он точно вздрогнул, когда я закрыла дверь. Я ощущала его дыхание, он был моим продолжением. Он звал меня, даже если невольно, обещал слияние наших тел, обещал прогнать заботы. Я хотела вернуться в тот номер в отеле, где его радость была единственным, что меня волновало.

Это было из–за секса с ним. Такими были последствия. Я теряла себя в нем, а он себя во мне.

Боже, я словно слушала лекцию из католической школы в голове.

Я прогнала это, вытащила телефон, ведь все равно не могла спать.

Комната была маленькой, полной компьютеров и оборудования Декса. А еще тут был стеллаж с книгами и памятки, связанные с музыкой. Хоть было тесно, место зловеще сияло в электронном свете, и мне казалось, что тени за сиянием движутся.

Ползут. Подбираются. Все ближе.

Я отвлекалась от аккаунтов, где отслеживала моду, и светила вокруг в паранойе, что там что–то есть. Я почти слышала дыхание, когда не обращала внимания, но стоило прислушаться, как это пропадало.

Я устала. Глаза слипались. Я хотела отложить телефон и попробовать уснуть, но в голову пришла идея.

Сайлас Блэк.

Я ввела это в Гугл вместе со словом Дублин.

Сразу появилась страница Википедии.

Я нажала.

Страница загрузилась, и я вчиталась.

По словам богов Википедии, Сайлас Блэк родился в 1537 году, во время политического раздора в Ирландии, когда Англия уничтожила Фитцджеральдов. Его мать умерла при родах, как верили, а его отец умер, пытаясь захватить замок Дублина. После этого ребенка принесли в деревню в Ирландии неизвестные люди, некоторые думали, что то были родственники, другие – что его похитили для ритуалов.

Но юношей он всплыл в Мите, где жил на уединенной ферме один.

О Сайласе Блэке почти ничего не было известно до того, как ему исполнилось двадцать семь, там он предсказал болезнь, которая позже охватила соседнюю деревню.

В двадцать восемь он разжег самый большой костер на своей ферме, самый большой в округе, и, по словам свидетелей, прошел в огонь и пропал.

В двадцать девять его посчитали виновным в пяти убийствах, детей забрали из домов и предложили в жертву, как посчитали тогда, друидам, хоть их религия не требовала такого.

В тридцать он чудом сбежал из тюрьмы Дублина. Он пропал на глазах стража, и осталась камера, покрытая пеплом от пола до потолка, и силуэт его тела остался выжженным на стенах, хотя стражи говорили, что пожара не было.

Его больше не видели, но ходило много легенд о Сайласе Блэке и его связи с Дьяволом и черной магией.

О нем было больше легенд, чем фактов.

Но мне этого хватало.

Джей не преуменьшал, когда сказал, что был плохим.

Сайлас Блэк был на стороне Дьявола.

Таким человеком он был.

И, чем дольше он был со мной, тем больше проступал Сайлас.

И зло могло подставить Джея без его ведома.

Как тот ирландский акцент, что проступал в моменты близости и человечности.

И тот взгляд снаружи ресторана. Взгляд Сайласа Блэка.

В Джее спал подданный Дьявола, ждал, когда сорвется с привязи.

Наши отношения стали еще сложнее.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒