ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Джей целовал меня во сне прошлой ночью.

Детали были размытыми, сон ушел из моей головы, как только я проснулась утром, но ощущение осталось.

Я пыталась понять, был это обычный сон от моего подсознания, призвавшего Джея, или Джей попал в этот сон сам. Думаю, сон был нормальным, раз я его плохо помнила. Остальные сны были четкими.

Джей не вел себя иначе утром. Когда я проснулась (точно с улыбкой на губах), было десять утра, и Джей стоял надо мной и говорил, что пора пошевеливаться. Он уже помылся и собрался, ждал меня.

Я быстро приняла душ, стянула влажные волосы в пучок, потому что фен был ужасен, и решила нанести макияж в машине. Я надела то же платье, что и ночью – или так, или в нижнем белье, а у меня столько наглости не было – но завязала его на бедрах и добавила джинсовые шорты.

Выглядело неплохо, и, когда мы покидали комнату и шли к Мерседесу, я попыталась сделать побольше селфи. Не лучшее занятие, но я ничего не постила в Инстаграм несколько дней, а раз я зарабатывала на своем аккаунте от фотографий в нарядах, то я не могла это бросить даже из–за демонов.

– Что ты делаешь? – спросил Джей, с любопытством выглядывая из–за машины.

Я отодвинула сумку, чтобы ее не было в кадре, и попыталась под другим углом, держала айфон над своей головой. Одинокий мужчина со спутанными волосами и в пижаме прошел к автомату с напитками. Он посмотрел на меня, как на безумную. Не важно. Он мог фотографировать свой член, так что знал о правильном угле.

– Я пытаюсь сделать фото для Инстаграма, – объяснила я Джею, не хвалясь. – Мне нужно держать марку.

– Хочешь, я тебя сфотографирую?

Я замерла, опустив телефон.

– Ты не против?

Мне не нравились чужие фото, ведь они не знали хорошие углы съемок. Я дала телефон Дексу как–то раз, и он сфотографировал мою грудь. Перри снимала так, что у меня был двойной подбородок и толстые руки, хотя сестра могла издеваться надо мной.

– Я сделаю фото, – сказал он, – и я серьезно.

Он обошел машину и забрал у меня телефон, помахал мне повернуться.

– Встань у дверей. Смотри влево.

А? Мне нравились указания.

Я послушалась, он целился. Мужчина у автомата открыл Пепси и смотрел на фотосессию на парковке. Я подмигнула ему и продолжила позировать.

– Получилось, – сказал Джей и передал мне телефон. – Могу сделать больше.

Я быстро посмотрела фотографии. Я не знаю, как он смог сделать кадр, что подходил для «Vogue», но он умудрился. Тусклый Мерседес делал зеленый лес за шоссе ярче, и свет солнца выделял детали.

И я выглядела потрясающе с мокрыми волосами и без макияжа.

Я потрясенно смотрела на него.

– Как ты это сделал? Ты еще и фотограф, а не только фанат «Led Zeppelin»?

– Я говорил за ужином, что я – графический художник. Я знаю, что выглядит хорошо.

Я нахмурилась.

– Но я думала…

– Нам пора, – сказал он, я заметила его ухмылку, и он направился за руль.

Хм. Он был полон сюрпризов.

К счастью, поездка длилась лишь час, и это была мирная дорога среди леса и полян с ручьями. Хотя было не так спокойно, потому что голова хотела думать о сне, хоть остались лишь отрывки. Она напоминала мне, что Джей мне уже снился, и я просыпалась счастливой, с полным сердцем.

Я уставилась на него. Его большие ладони сжимали руль, темные очки скрывали его глаза. Хотя я все равно не могла его прочесть.

– Ты был в моем сне этой ночью, – выпалила я.

– Да?

Он взглянул на меня.

– Не знаю, на что ты намекаешь.

– Но ты уже заявлялся в мои сны. Я не знаю, сделал это ты или мое подсознание.

– О чем был сон? – спросил он.

Я кашлянула.

– Сам скажи.

Он вздохнул.

– Ада, что там было?

Я не хотела рассказывать. Я хотела увидеть, знает ли он.

– Или стесняешься? – продолжил он.

– Не стесняюсь, – быстро сказала я. – Ты меня поцеловал.

Он хитро улыбнулся, глядя на дорогу.

– О, вот как?

– Да. Ты это сделал.

– И ты точно ответила.

Я заговорила не сразу.

– Я не все помню.

– Удобно.

Я решила не давить. Он все переворачивал, и я не хотела думать больше о таком, особенно после прошлой ночью, когда все во мне молило именно так и сделать.

Только бы этой ночью у нас были разные кровати.

Мы добрались до берега, шоссе расходилось направо и налево, и мы повернули направо.

– Я думала, мы едем к пляжу Кэннон, – сказала я.

– Я проверял отели утром, – сказал он. – Все занято. Пик сезона. Я смог выхватить комнату в Сисайде. Прямо на пляже, с балконом, – он взглянул на меня. – И да, там две кровати.

– Хорошо, – сказала я с ноткой едкости.

Казалось, он закатил глаза за солнцезащитными очками.

Было еще до полудня, когда мы поехали по улицам Сисайда. Мы были тут часто, когда я была маленькой, у дяди был дом на берегу, и я всегда тепло вспоминала магазины игр и сладостей. Ничто не изменилось, лишь людей стало больше.

Мы подъехали к большому отелю в конце улицы магазинов. Ничего вычурного, но он был прямо на пляже. Я вышла из машины и обрадовалась. Ветер с океана ударил мне в лицо, пах минералами, окутал все тело. Он прогнал влажность, что была в этом месяце в Портлэнде, прогнал паутину и даже страх.

Я закрыла глаза, хоть стояла на парковке, и просто чувствовала. Дышала так глубоко, как позволяли легкие.

Я открыла глаза, чуть не упала и поймала на себе взгляд Джея. Я ощущала его взгляд раньше, он проникал в меня так, как еще никому не удавалось. Или я рядом с ним была открытой.

Я удерживала его взгляд секунду, без слов, и я не понимала это наше общение, но ощущала его. Я робко улыбнулась ему, и он открыл для меня дверь отеля.

Мы были рано, комнату еще не подготовили, так что мы оставили машину в гараже (не таком страшном, как прошлый) и пошли пообедать.

Хоть Сисайд был маленьким, центр города состоял из пары улиц, мы тут же оказались в толпе отдыхающих. Семьи толкали коляски, вели с собой детей с тающим мороженым в рожках, парочки держались за руки и смотрели друг на друга больше, чем на дорогу (пару раз врезались в меня), а еще ходили группы немцев с картами (одной улицы? ).

И были мы с Джеем.

Джей захотел клэм–чаудер, и, судя по магазинам с вывесками «Лучший клэм–чаудер в Сисайде! », найти его было не сложно. Мы зашли в кафе с красными кабинками из пластика, фигурки чаек свисали на нитках под потолком.

Джей взял себе клэм–чаудер, а я решила скучно взять тост. Обычно я съела бы самое большое блюдо в меню, но аппетита было все меньше.

– Тост? – повторил он, когда официантка ушла с заказом. То была девушка не старше меня, она лопнула пузырь из жвачки и состроила Джею глазки. Я хотела поступить с ней, как Джей с менеджером отеля, но мне не хотелось драться среди горячих тарелок клэм–чаудера.

– Не голодна, – сказала я, и он нахмурился.

– Тебе нужно есть больше. Ты – кожа да кости, – пошутил он.

Я испепелила его взглядом.

– Вам нужно поработать над комплиментами, мистер.

– Я сделал тебе хороший комплимент этой ночью, – искренне сказал он.

Да. Я думала до этого момента, будет ли он притворяться, что этого не случилось.

– И, – продолжил он, опустив теплую ладонь поверх моей на столе. Огонь пробежал по мне, – я переживаю за тебя.

– Ты звучишь как папа, – я старалась говорить бодро, но дрожь была заметной.

Он убрал руку, огонь пропал.

– Точно, – сказал он. – Но я всегда буду заботиться о тебе.

– Это твоя работа, – отметила я.

– Но ты мне симпатична.

Я испуганно уставилась на него.

Официантка решила принести в этот момент кофе, и я тут же забрала свою чашку, чтобы отвлечься. Она вскоре принесла тост и чаудер.

Я допила половину черного кофе, вытерла губы салфеткой и сказала:

– Кстати о моем отце. Думаешь, он в порядке? – я написала утром, он ответил, что все в порядке, но мне нужно было подтверждение от Джея.

– Уверен, он уже забыл о ночи.

Я сомневалась. Он мог убрать страхи под ковер, как всегда делал (спросите у него про тушу свиньи на кухне и кровь в его кабинете. А, не выйдет, ведь он сделает вид, что такого не было). Но он был не в себе после смерти матери. А тут хотел оставить впечатление. И думал, что его первый такой ужин провалился. Я захотела поддержать его, когда вернусь. Когда бы то ни было.

– Как Джейкоб закроет портал? И почему он просто не закрыл их все?

Он взял бутылку табаско и полил свой чаудер опасным количеством, сделав его оранжевым.

– Я не знаю. Просто он может. Но когда он закрывает один, возникает другой. И так бесконечно. Потому нам нужно больше ног на земле.

– Ты про меня.

Он помешал чаудер и указал ложкой на меня.

– Про тебя.

– Так почему не создать больше Якобов, чтобы не привлекать таких, как я, которые ничего не знают о закрытии порталов и убийстве демонов, а лучше проведут выходные в торговом центре?

Я испытывала его терпение вопросами, но он так и не дал мне ответов со встречи.

– Я не знаю все, что ты хочешь знать.

Я смерила его взглядом. Я не собиралась ему верить.

– Потому что ты даже не знаешь, кто ты.

Он прищурился, взгляд прибил меня к месту. Я не могла пошевелиться, легкие наполнила вата. Что это было?

– Мне не нужно знать, кем я был, чтобы знать, кто я, – сказал он. Его голос был грубым, и на миг я испугалась, что слишком сильно разозлила его.

– Я не хотела обидеть, – сломлено выдавила я, поднимая ладони, прося о мире, хоть двигаться было сложно, пока он так на меня смотрел. Он словно использовал какую–то способность на мне, но не делал так раньше.

Он угрожающе смотрел на меня, а потом отвел взгляд на чаудер. Вдруг я смогла дышать.

– У меня нет всех ответов, потому что так задумано. Я с таким живу. С таким нужно жить, хоть и любопытно, – он сделал паузу, – узнать больше. Но я знаю, что Якобы появляются откуда–то. Мы не были обычными людьми.

– Да? Тогда что вы?

Он взглянул на меня.

– Люди как ты. Со способностями. Силой. Порой сила спит в них всю жизнь.

– Так человек, каким ты был раньше, о котором ничего не знаешь, – или так говоришь, – был таким, как я. Но не женщиной. Почему одни мужчины?

– Может, потому что женщины непредсказуемы, – просто сказал он.

– Прости? – я почти зарычала, прижав ладони к столу. – Мы не непредсказуемые. Когда ты стал таким первобытным человеком?

Он зачерпнул ложкой чаудер и слабо улыбнулся мне.

– Откуда тебе знать, что я не был первобытным человеком?

– Я бы не удивилась.

– Я о том, что женщины эмоциональнее. Так я понял. Они привязываются ко многому. Например, к детям. Эту связь сложно разорвать даже со смертью.

Я подавила печаль, наполнившую меня. Мама. Конечно, она мне еще снилась, конечно, мое подсознание хотело увидеть ее, и демоны обманывали меня ее обликом. Они знали об этой связи. Как я порой ощущала связь с мамой, будто невидимую нить, что соединяла нас, даже в смерти.

– В любом случае, – продолжил Джей, взглянув на меня уже мягче, и я поняла, что он ощущал мою печаль, – это одна из причин. Я не знаю, но это точно часть причин. Некоторым сложнее отпустить любовь.

– Это все равно сексистски, – пробормотала я, сунула тост в рот.

Он пожал плечами, не переживая.

– Раз у тебя нет ответов, но есть мнения, когда я начну, кхм, обучение?

Он помахал официантке принести еще кофе. Он повернулся ко мне.

– Ты уже начала.

– Ты перестанешь быть просто парнем рядом, а превратишься в мистера Мияги?

Он вскинул бровь.

– Просто парень? – повторил он. – Я не просто парень.

Его задело. Чем дольше я была с Джеем, тем сильнее пробиралась под его кожу. И мне это даже нравилось.

– Ты знаешь, о чем я, – сказала я. – Когда это… начнется? – быстро добавила я. – И не говори, что это уже началось.

– Я не скажу тебе, потому что ничего не знаю. Честно говоря, я даже не знаю, как пойму. Может, я просто проснусь в один из дней, и это будет ясно. Может, Джейкоб подскажешь. Я не знаю. Но я знаю, что тебе не стоит переживать. Такое не случается за ночь.

– Так мы будем просто сидеть и ждать?

– Нет. Ты будешь жить. Учиться. Создавать. Делать селфи. Я буду великаном на фоне, буду порой делать твои фотографии.

«Моим великаном», – подумала я.

– А потом однажды, – продолжил он, – я постучу по твоему плечу и скажу, что пора. Брошу тебя к демонам с библией и мечом судьбы, и тебе придется отбиваться, пока ты не останешься одна. Если выживешь, ты прошла. Если умрешь, попадешь в ад.

Кофе пролился из моей кружки, я дрожала.

– Боже, – пискнула я. – О, боже.

А потом он улыбнулся. Он просиял, и красивый мужчина стал мальчиком.

Очаровательным.

– Что такое? – завопила я. – Ты шутишь?

Он отклонился на стуле и рассмеялся. Красиво и заразительно.

– Зараза! – кипела я. – Ты придурок. Я тебе еще отомщу, клянусь.

Джей попытался что–то сказать, но смех не утихал. У него даже слезы выступили.

– Твое лицо, – выдавил он сквозь смех. – О, видела бы ты свое лицо.

– Шутить и смеяться надо мной – не слишком? – рявкнула я. – Мне больше нравилось, когда ты был бесчувственным роботом.

Он вытер под глазами, выдохнул, все еще улыбаясь.

– Тебе повезло, что ты красивый, – сказала я, выходя из кабинки. – Я в туалет. Не веселись без меня.

– Ты считаешь меня красивым? – спросил он, пока я уходила, но я не оглянулась.

В туалете были пластиковые ракушки вокруг зеркала, и я рассмотрела себя. Я хмурилась, но щеки сияли, как не было раньше. Я не знал, был то румянец смущения или чего–то приятнее.

Я развернулась, проверяя, что три кабинки пустые, а потом сказала отражению:

– Угомонись, принцесса.

Я выбрала среднюю кабинку и сделала свои дела, радуясь уединению.

Я хотела встать и смыть, когда вдруг смыли в кабинке рядом со мной.

Что это такое?

Я оглянулась на свой унитаз. Ручной слив. Может, в соседней кабинке был автоматический, потому что там никого не было – и дверца была открыта – и никто не входил.

Вдруг муравьи побежали под моей кожей.

Нет. Плохой знак.

Я задержала дыхание и слушала, проверяя, что я одна, что это паранойя.

«Тут никого нет, Ада», – сказала я себе.

Но там кто–то был. Я что–то слышала…

Дыхание. Очень слабое. Хриплое и бульканье.

Шум крови в ушах стал громче. Мне нужно было убраться отсюда. Мне нужно было просто уйти. Открыть дверцу и убежать.

Зуд усилился, и я рассеянно почесала руку.

Весь туалет словно замер, задержал дыхание.

Шмыганье. Словно кто–то нюхал воздух.

О, боже.

Я вспомнила Расщепителя.

Не скова. Не тут. Я не хотела, чтобы Джей вбежал в туалет спасать меня, и это если повезет.

Я глубоко вдохнула, тело двигалось так медленно, как во сне, но я знала, что это не сон, ведь я ощущала запах.

Нечто гнилое, гадкое. Это жалило мои ноздри, как кровь и уксус, что–то выкопанное, когда оно должно быть под землей.

Я открыла дверцу, двигаясь вяло, и вышла из кабинки. Зеркало отражало меня, мое бледное лицо и приоткрытые дверцы. И больше ничего.

Я взглянула на соседнюю кабинку, робко толкнула дверь.

Я задержала дыхание, пока та двигалась, ударяясь с тихим стуком.

Пусто.

Я выдохнула с облегчением, кровь в венах потеплела. Я повернулась к зеркалу.

Кто–то был за мной. Высокая фигура из теней.

Лица не было. Только красные глаза.

И улыбка медленно расплылась, показывая острые блестящие зубы.

– Ада, – прошептало оно, и голос вызывал желание упасть на колени и молить о пощаде.

Но я побежала.

Я вырвалась из туалета и побежала в кафе, зашагала, когда поймала взгляды людей.

Я завернула за угол, увидела Джея в нашей кабинке спиной ко мне, и я была готова схватить его за руку и утащить за собой.

А потом поняла, что он не один.

Я застыла. Официантка чуть не врезалась в меня, раздраженно бормоча.

Плевать. Моя мама сидела на моем месте в кабинке.

Она склонилась с паникой в глазах, что–то говорила Джею.

Он кивал, но, если и отвечал, я не видела.

После произошедшего в туалете я знала, что это не совпадение. Это проделки демона. Но почему Джей был вовлечен?

И почему я знала сердцем, что это не уловка?

Я впервые видела маму не во сне.

Она прошла в мой мир в этот раз.

Я разрывалась между желанием подбежать к ней и остаться на месте, дать ей время рассказать Джею все, что надо. Я хотела бы просто поговорить с ней о нем, обо всем. Мам, многое произошло с твоей смерти…

Она посмотрела на меня. Ее лицо вытянулось.

Она быстро вышла из кабинки с необычной грацией и покинула ресторан быстрее, чем я могла предсказать.

– Что? – сказала я себе и побежала за ней.

Я миновала Джея, но даже не посмотрела на него. Я бежала, распахнула дверь и выбралась на солнце, чуть не врезалась в старика на скутере, подъехавшего к обочине.

– Осторожно, – буркнул он, но я не слушала.

Мамы нигде не было.

Я обернулась, задыхаясь, но видела лишь туристов и прохожих, проехала машина.

– Мам? – закричала я, рассеянно кружась.

– Ада!

Джей вырвался из кафе, схватил меня за руку.

– Ада, – сказал он, сжимая крепче, притягивая меня к себе.

– Мама, – прошептала я, озираясь. – Я видела ее внутри, она говорила с тобой. И ушла. Почему она ушла?

– О чем ты? – спросил он.

Я лишь покачала головой. Как она могла убежать от меня?

– Ада, прошу, я не знаю, о чем ты, – продолжил Джей, и я посмотрела ему в глаза. Там были айсберги недоверия.

– Это был призрак моей мамы!

– Там никого не было, – спокойно сказал он, опустив ладони на мои плечи. – Я был один, пока ты была в туалете.

Я отмахнулась, не хотела, чтобы со мной нянчились.

– Тогда это был демон.

– Ада, я бы ее увидел. Это в твоей голове. Ты сказала в машине, что бывала тут с семьей в детстве…

– Нет! – закричала я, щурясь от солнца. – Это была она. Я ее видела. Ты говорил с ней.

– Тогда что я говорил?

Я беспомощно пожала плечами.

– Не знаю. Я не смогла увидеть.

– Тогда откуда ты знаешь, что я говорил с ней?

– Ты кивал, – слабо сказала я. – Она говорила с тобой, она была испугана, и ты кивал, словно понимал.

– Я мог двигать головой, пока пил кофе, – сказал он. – Прошу, Ада. Это только вредит.

Слезы выступили на моих глазах. Блин. Блин. Блин. Я не хотела быть той, кто не мог пережить горе, кто срывался все время.

– Эй, – мягко сказал он, провел большим пальцем под моими глазами, словно убирая слезы раньше, чем они пролились. – Посмотри на меня, принцесса.

То, как он говорил «принцесса» обезоруживало. Это не было унижением. Это было как милое прозвище. Он нежно шептал, и мое сердце таяло. Согрелось. Наполнилось.

– Я заплачу, – он смотрел на меня. – Мы вернемся в отель. Уверен, комната готова. Закажем вино. Закажем угощения в номер. Повеселимся.

Я невольно слабо рассмеялась.

– Сейчас два часа дня.

– Но где–то пять часов, – сказал он. – Президент так не говорил?

– Думаю, это был Джимми Баффет.

– Из «Margaritaville»? Это логично, – он мягко улыбнулся. – Идем.

На миг я испугалась, что он бросит меня на обочине, а потом пропадет в кафе и не вернется, а я останусь навеки одна. Мысль была глупой, но пугающей.

Но он сжал мою руку, как тисками, и повел внутрь. Он оплатил счет, добавил двадцатку, и мы пошли к воздуху океана.

Мы прошли по улице, и я описала то, что увидела в туалете.

Он вдохнул, сжал мою руку.

– Плевать на номер, – он повел меня в магазин. Он схватил бутылку белого вина из холодильника, пару пакетиков соленой карамели, заплатил на кассе и повел меня к песку.

Мы нашли место среди маленьких дюн на горке песка в клочках травы. Он дал мне карамельную конфету, открыл бутылку и протянул мне.

– Выпей, – сказал он. – Тебе нужно.

Я забрала бутылку, наши пальцы соприкоснулись, и шок волнами пролетел по моему телу. И хоть ветерок был свежим, шум волн звучал как колыбельная, а вопли детей неподалеку должны были успокаивать, я нуждалась в этом вине. Если не из–за того, что я видела. То из–за ощущений.

Из–за Джея.

Я отклонила бутылку. И пила.

* * *

Я напилась. Днем.

Напилась сильнее обычного.

Я выпила бутылку вина.

Она стояла рядом со мной на песке, торчала, как из ведерка со льдом, будто я была богатой.

Джей был рядом, закрывал обзор. Передо мной были бесконечный пляж и океан. Но я видела только Джея.

Он искал бумагу и ручку. Я сказала, что хотела написать сообщение, сунуть в бутылку вина и бросить в море.

Он потакал мне. Знал, что я пьяна. Он сделал пару глотков вина, и все. Я спросила, мог ли он опьянеть. Может, быстрый метаболизм мешал ему. Вампиры точно не могли опьянеть. Только от крови.

Но Джей сказал, что такое возможно, потому он отказался.

Я назвала его нюней. И он рассмеялся. Я любила его смех.

Я слышала его во второй раз, эту искреннюю радость из его души, но я любила его.

Он сказал:

– Ты говоришь так, будто это плохо.

Снова ирландский акцент. Я решила не говорить об этом. Я смотрела на него, продолжила, будто ничего не было.

У меня были теории. Что он был ирландцем в прошлой жизни. И если акцент проявлялся, может, и другие его части станет видно.

Мысль показалась опасной. Я проигнорировала это.

Джей протянул мне листок, и я вытащила подводку для глаз из сумочки и стала писать.

– Что напишешь? – спросил он, забавляясь. Мне нравилось, что я его веселила.

– Пока не знаю, – сказала я ему.

Я положила листок на колено, занесла подводку. Мне пришлось писать большими буквами, чтобы не смазать. Я поглядывала на Джея, он смотрел на бушующие волны.

Не думая, я написала:

Помогите.

Я свернула листок, пока Джей не увидел, и сунула в бутылку. Я стала бутылкой зачерпывать песок, словно наполняла песочные часы.

– Что ты делаешь? – Джей посмотрел из–за моего плеча. – Так она утонет, а не поплывет.

– Я хочу, чтобы она утонула, – сказала я.

Я была уверена, что так надо.

– Может, нам стоит вернуться в комнату, – сказал он. – Мы еще не увидели ее.

Я глупо кивнула, без уверенности. Уже прошел ужин, желудок урчал, и пахло жареной рыбой и барбекю.

Было так красиво, что я почти застыла на месте. Я ощутила укол печали, что всегда приходила с пониманием, что лето почти кончилось.

Джей протянул руку, но я схватила бутылку и поползла по дюне, как краб, пока не встала и не побежала по пляжу изо всех сил.

Я улыбалась ветру, солнцу, что сияло на горизонте, и я бежала, бежала, бежала, порой хихикая. Я почти летела.

Я знала, что Джей за мной. Он – моя тень. И я была рада этой тени.

Я нуждалась в этой тени.

Я хотела эту тень.

За мной. Перед собой.

Всюду.

Я остановилась на краю океана, задыхаясь, почти икая, и взмахнула рукой.

Бутылка описала дугу в воздухе, упала на насыпь за волнами. Там могло быть не глубоко, но бутылку утянет в море, где ей место. Может, русалка заберет ее, не даст ей упасть на дно.

Джей остановился в паре футов за мной. Я ощущала его. Он не задыхался, как я (он ведь не человек? ), но я все равно ощущала его, как знала, что за мной моя тень, даже если было пасмурно.

Я смотрела на горизонт, бесконечную черту, неровную из–за волн. Я смотрела, пока мне не стало страшно, что я смотрю в бездну, а она – на меня.

Только этого не хватало.

Я развернулась и посмотрела на Джея.

Он был таким красивым. А я – такой пьяной.

Такой красивый. Я хотела сказать ему об этом. Чтобы он понял, что это хорошо.

Он стоял там. Два метра мышц и тайн. Рыжие волосы трепал ветер. Точеная челюсть. Острые скулы. Он пугал взглядом. Его глаза могли разбить.

И он раскрывал меня. И это было приятно.

Мой мир поплыл. Я не знала, что будет дальше.

И вдруг мы оказались в комнате, я прислонялась спиной к стене.

Он открыл бутылку воды, что стояла рядом с кофе–машиной.

Я хотела сказать ему, что это двадцать долларов.

Но рот не слушался, разум отстал на дни.

Он открутил крышку, сделал глоток воды, подошел ко мне и протянул бутылку.

– Тебе нужно все это выпить.

Мои глаза слипались.

Я накренилась влево, но он поймал меня.

Пахло морем.

– Тише, принцесса, – мягко сказал он, его губы были на моей макушке. – Я сегодня был не лучшим хранителем, да?

Я обвила руками его шею и держалась, мое лицо прижалось к его груди.

Я подняла голову и посмотрела на него.

– Ты раньше целовал девушку? – лениво спросила я.

Его глаза расширились на миг, а потом тепло прищурились.

– Я? Нет.

– Ты целовал парней?

Он тряхнул головой, огненные волосы упали ему на лоб.

– Нет. Тебя разочаровывают эти ответы?

– Нет, – я облизнула губы, попрощалась с разумом, стыдом и хорошими идеями. – Ты не хотел узнать, как это?

Я ждала, что он скажет «нет».

Но его взгляд стал пылким, почти похотливым, он смотрел на мои губы. Я ощущала его взгляд на моих губах, и они пылали, словно он уже целовал меня.

– Да, – хрипло сказал он, став тише.

Его ответ, взгляд тут же придали мне сил и трезвости.

– Можешь поцеловать меня, – прошептала я, глядя на его полные губы и желая их. – Я никому не скажу.

Он склонился, задел носом кончик моего носа. Он закрыл глаза. Прошептал:

– Это я мог бы.

Так сделай.

Он тяжело дышал. Пытался собраться. Я ощущала его пульс на его шее, он дико колотился под моей ладонью.

Я хотела раскрыть его, как он раскрывал меня.

Я хотела показать ему, как быть смертным, быть человеком. Жить по–настоящему.

Он сказал, что я вызывала в нем чувства. Пусть ощутит больше. Ощутит меня.

– Но ты пьяна, – печально и тихо сказал он.

– Я достаточно трезвая.

– Но это не важно, – он отодвинул голову на пару дюймов, его кадык покачнулся. – Ты… – он потер губы. – Если я тебя поцелую, я… не смогу остаться тем, кто я. Я не смогу вернуться.

Я не совсем понимала, но это было не важно.

Он отказывался от меня.

– Ты считаешь меня красивой? – прошептала я, закрыв глаза, ощущая стыд, который отгоняла еще пару минут назад.

– Да, – с нажимом сказал он, затаив дыхание. – Ты красивее, чем эта земля может выдержать. Ты со звезд, не отсюда. Ты – звездная пыль, и я потрясен тому, что держу тебя в своих руках.

Мозг хотел пошутить, что он поэт, хоть и не понимает этого. Но в этом не было ничего смешного. Я еще никого так не хотела. Мое тело еще не было таким заведенным, оно словно проснулось впервые.

И это сделал Джей.

– Ада, – он прижал пальцы под моим подбородком, заставил открыть глаза и посмотреть на него. – Если бы ты знала, как сложно отказать тебе. Отказать этому. Но я знаю, что случится.

– Что случится? – тихо сказала я, боясь, что нарушу чары. Наши лица разделяли дюймы, он приблизился, не осознавая этого.

– Ты будешь моей. А я буду твоим.

От поцелуя? Но ведь это не будет просто поцелуй.

– Это так плохо?

Он кивнул.

– Да. Никто не знает, как это работает. Я должен быть с тобой, а потом уйти…

– Ты еще сможешь уйти, – сказала я, зная, что это меня уничтожит.

– Не смогу, – он глубоко вдохнул носом, пытаясь успокоиться. – Моя воля слаба рядом с тобой.

– Сейчас она довольно сильная.

– Не искушай меня, прошу, Ада. Я едва держусь. Я не смогу сдержаться, и я не знаю, кто появится.

Я хотела искусить его, чтобы он отпустил. Я хотела, чтобы мы обнаружили пылкого мужчину внутри, того, кто с инстинктами зверя. Я играла с огнем, и мне было плевать, что я обожгусь. Я хотела, чтобы огонь охватил меня.

– Я хочу, чтобы ты чувствовал, – прошептала я ему на ухо.

Он поежился, не смог подавить стон, и я ощутила его всем телом.

– Ты уже вызвала чувства, – сдавленно сказал он. – Слишком много. Слишком быстро. И это меняет меня, хорошо это или плохо. Но я не могу быть с тобой никем, кроме Джея. Я берегу твою жизнь, твое будущее. И я не смогу иначе защитить тебя.

Он сжал мои запястья, убрал руки со своей шеи.

– И ты выпила бутылку вина, – сказал он, отодвигая меня. – Более того, я джентльмен. Я не воспользуюсь тобой. Ты возненавидишь с утра меня, а я – себя.

Я прищурилась, комната казалась яркой, но мой стыд пылал еще ярче.

– Ты не понял, Джей. Я пытаюсь воспользоваться тобой.

Он вздохнул, сжал мой локоть, повел меня к кровати, опустил бутылку воды на столик.

Я села и тут же упала на одеяла. Он поднял мои ноги, опустил их на кровать, сняв шлепки.

– Давай забудем, что только что было, – бодро сказал он, бросая мои шлепки на пол. – Это были вино и солнце. Отдохни. Поспи. Мы всегда сможем поесть позже. Уверен, тут обслуживают круглосуточно.

Но я не слушала его.

Я ощущала. Раскачивалась.

Сердце уносило волной.

И меня накрыло волной.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒