ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Буря накрыла восток Портлэнда.

Через пару минут она доберется до реки и до меня, ударит по фестивалю. Я словно призвала ее, стихия соответствовала моему настроению, не была типичной летней бурей.

Я не брала с собой куртку или зонт, и я не знала, куда шла. Я брела без цели, пытаясь понять, что случилось, желая смириться с тем, как вышло с Эми, но все еще ощущая боль. Если я дам себе долго переживать об этом, я провалюсь, и потом не будет сил выбраться из ямы.

Я повернула на улице, прошла мимо вагончиков с едой возле университета, где учил мой отец. Небо медленно темнело, словно кто–то крутил рычаг затемнения. Воздух становился тяжелее. Я ощущала вес на своей коже, выступил пот, волоски на руках встали дыбом. Дрожь пробежала по спине, ледяные пальцы гладили мой позвоночник.

Капля дождя упала на мою переносицу, и я огляделась в поисках укрытия, зная, что вот–вот начнется ливень. На другой улице была кофейня, но я прошла лишь пару футов, когда стихия обрушилась. Небеса разверзлись, полилось на меня, как из перевернутого ведра.

Я закричала и побежала, как и все на улице, но они смеялись. Я не успевала до кофейни, не промокнув, так что юркнула под навес гаража.

В гараже парковки было почти пусто, что было странно, ведь из–за концерта было сложно припарковаться (мысль об Эми еще раз ужалила мое сердце), но тут хоть было сухо. Я посмотрела на свою одежду, оценивая ущерб. Я промокла отчасти, в основном – волосы и плечи. Я должна была радоваться, что была не в белом сарафане, как до этого, потому что он стал бы прозрачным. Я была в черной майке и шортах, но радоваться все равно не могла.

Я стояла у входа, под бетонной крышей, порой поглядывая на небо, ожидая перерыва в дожде. Но тучи только сильнее сгустились, давили на меня. Дождь стекал с верхних этажей, шумно плескался в луже, что росла все сильнее.

Я думала, что была одна. Я огляделась, когда вбежала сюда, но тут было лишь несколько машин. В этом гараже не было работника, билеты покупали в автомате.

Но кожу шеи покалывало, словно от напряжения бури, но не совсем так. Внутри росла тревога. По мне словно бегали сотни муравьев, но не по моей коже, а под ней.

Я поежилась, пытаясь прогнать ощущение, тряхнула руками и ногами. И сзади раздалось влажное дыхание.

Я вскрикнула и развернулась, ожидая увидеть монстра. Я и увидела на миг красные глаза и черную шерсть, существо из темных глубин.

Но оно вышло из тьмы, и я поняла, что это была монашка, это успокоило мое сердце, но не до конца.

– Обсохнуть решила? – тихо спросила она, встав рядом со мной, ее серая ряса была идеально выглажена. Она смотрела на меня, не на дождь, но не с угрозой, а с добрым любопытством. Но мне казалось, что ее истинное лицо было скрыто за этим.

Я моргнула пару раз, прогоняя ощущение, и муравьи под кожей притихли.

– Я не взяла зонт, – вяло сказала я, отводя от нее взгляд.

– В прогнозе обещали солнце, – бордо сказала она. – Даже я этого не ожидала. Но порой Бог шутит.

Я кивнула, на сердце было тяжело из–за Эми.

– Он это умеет.

– Ты веришь в Бога? – спросила она.

О, докатились. Проблемой многих христиан было то, что, стоило им сказать, что ты веришь в Бога (если это так), они считали, что этого мало. Нужно было не просто верить, они хотели, чтобы ты верил так же, как они.

Но я выдавила улыбку, потому что не хотела грубить монашке, и сказала:

– Да.

Она широко улыбнулась, хоть это не затронуло глаза, словно она знала, как должна реагировать, но это не было искренним.

Муравьи снова бегали под моей кожей.

– Хорошо, – она взглянула на улицу. – Невозможно не верить в него, когда видишь все хорошее в мире, – она чуть не рассмеялась над последними словами. – Он благословил тебя сильнее остальных. Ты очень красивая.

Я чуть нахмурилась, подозревая, что в религии не поздравляли с красотой. Я ничего не сказала, лишь вежливо улыбнулась ей. Разговоры с незнакомцами не были моей сильной стороной, а тут еще и монашка.

– Тебя что–то беспокоит? – спросила она, когда я смотрела на дорогу, заметив высокую фигуру за урной, силуэт двигался знакомо, мне стало не по себе. Это просто бездомный рылся в мусоре или что–то еще? Небо темнело, дождь лился сильнее, так что приходилось смотреть как сквозь темную пелену. Стук дождя гипнотизировал.

Холодные пальцы монашки легли на мою руку. Я вздрогнула, но подавила вопль.

– Ты в порядке? – снова спросила она, искренне тревожась.

Я посмотрела на темную фигуру на улице, но она уже стояла перед урной. Это мог быть мужчина в черном, а мог быть демон. С дождем было сложно понять. Я не могла понять, стоит он лицом ко мне или нет. Но я точно ощущала взгляд.

– Я в порядке, – тихо сказала я, боясь отвести взгляд. – Все хорошо. Просто…

– Понимаю, – монашка убрала пальцы. И тут я поняла, что моя рука онемела от холода, пока она прикасалась ко мне, и жар с ощущениями хлынули на место. Как только погода наладится, я отправлюсь домой, заварю чай и заберусь в кровать. Вот тебе и попытка выбраться в общество. Я потеряла лучшую подругу, попала под ливень и столкнулась с приставучей монашкой и странностями на улице.

– Порой просто повернуться внутрь. К тьме, – отметила она сухим тоном. – Порой тьма – наш друг.

Я смотрела на фигуру – она не двигалась – хоть и хотела посмотреть на монашку и понять, что она хотела этим сказать.

– Ты веришь в Дьявола? – резко спросила она.

Как–то я не удивилась ее вопросу.

Я могла смотреть на него. Я кашлянула.

– Да.

– Ты ощутила его? – прошипела она, напоминая змею или что–то из болота.

Я посмотрела на нее, ожидая худшего. Но она улыбалась. У нее не было зубов, только черно–синие десны. Я этого не заметила раньше. Она словно постарела, ее кожа стала тонкой и желтой, морщины на лице напоминали овраги.

– Кого?

Она посмотрела на дорогу. Если она и видела там темную фигуру, она не сказала.

– Дождь скоро прекратится. И ты уйдешь к себе. Расскажи, как тьма поет для тебя? Бог дал тебе силы игнорировать песнь сирен? Или ты, как многие другие, хочешь больше, требуешь справедливости в маленькой жизни?

Теперь мне стало не по себе, и я подумывала уйти под ливень к темной фигуре. Может, это было лучше, чем находиться тут с ней. Я вздохнула и принялась чесать руки, кожу покалывало еще сильнее.

– Я не… знаю, о чем вы, – я запнулась, язык не слушался.

– Не страшно, – она просияла, будто в мире все было хорошо. – Я знаю, как слабы люди, как они ползают на коленях, молят о пощаде, о надежде и спасении. Но Бог не отвечает им. И они поворачиваются к тому, что ответит. Иначе почему мир становится хуже?

Я была потрясена. Я смотрела на нее большими глазами, пытаясь придумать ответ, хоть намекнуть, что ей нельзя такое говорить, но язык не слушался.

Она посмотрела на руку, которую я чесала.

– Ощущаешь, да? Будто муравьи бегают под кожей.

Я застыла. Я не могла сглотнуть. Как она это узнала? Я хотела спросить, но слова не шли.

– Потому что, – она шагнула ко мне. От нее пахло чем–то кислым, как земля и гнилой фрукт. – Такое я ощущаю, когда он близко.

Стало хуже. Внезапно. Я тряхнула руками, ногти уже царапали до крови, и я хотела сорвать кожу и выпустить их.

– Когда кто близко? – слова все–таки вылетели из моего рта, язык заработал. Все во мне дрожало. – Бог?

Ее глаза расширились. Теперь они были белыми, но она видела меня еще четче.

– Не Бог, – прошипела она. – Не Бог, – она согнула костлявый палец и указала на фигуру на другой стороне дороги. – Он.

Моя кровь похолодела. Я смотрела на нее и на тень, еще стоящую на улице.

– Не сбежать, можно лишь сдаться, – сказала женщина ужасно тихо, словно это звучало из другого места. Она опустила руку и стала чесать шею. – Я тоже ощущаю, – она чесала, а я смотрела в ужасе. – Это прекрасно и невыносимо.

Фигура пошевелилась на улице, пошла сквозь дождь, но, хоть он приближался, четче не становился. И я поняла, что это не человек.

О нем говорила монашка.

Я попятилась, сначала медленно, а потом запнулась о свои ноги, но не упала.

Монашка стояла и смотрела на меня белыми глазами, все сильнее чесала шею, и потекла кровь на ее белый воротник.

– Д–думаю, меня кто–то преследует, – пролепетала я ей, пятясь, думая, что, раз она монашка, она защитит меня от демона. Если это не демон, а просто мужчина, то он не станет нападать на двоих. Потому что фигура на улице точно собиралась навредить мне. И он улыбался. Я не видела его толком, но ощущала улыбку.

Будто мое убийство его веселило.

– Думаю, он за мной, – сказала я, поглядывая на приближающуюся тень. – Прошу. Помогите.

Монашка даже не смотрела на фигуру (которая была уже в десяти футах от входа в гараж! ), она смотрела на меня белыми глазами. Она все чесалась.

– Как муравьи под кожей, – прошептала она, ее губы двигались слишком быстро для ее слов. Ее язык на миг высунулся и пошевелился в воздухе, словно у змеи. Ее губы шлепнули, полетела слюна.

И появился первый муравей.

Он выбрался из ее носа, побежал по щеке. За ним другой.

А потом из ее губ, побежал по подбородку.

Я не понимала, что видела, в воздухе звучал жуткий гул, словно частота, которую человек не должен был уловить, и приближалось нечто плохое. Я смотрела, взгляд был приклеен к ее лицу, там медленно появился еще один муравей.

Ее щеку пересек длинный порез с неровными краями. Он был цвета сухой крови, сотни муравьев побежали из нее, покрыли ее лицо как черной движущейся маской.

Я закричала. Я кричала на нее, на фигуру, что теперь была в гараже с нами. Я кричала о помощи. Чтобы прибыл Джей.

Я повернулась и побежала, последним я увидела быструю вспышку, и длинный хвост появился из робы монашки.

Я побежала быстрее.

Я бросилась вглубь темного гаража, зная, что это глупо, но выбора не было. Я не могла бежать к ним, тут не было работника, и я могла надеяться, что доберусь до крыши и кого–то увижу, даже если это будет прохожий или полицейский.

Я не знала, преследовало ли оно меня, я ощущала тяжелое дыхание в груди, слышала, как топаю по бетону, и звук разносился эхом.

Я завернула за угол и побежала на второй этаж, ноги заскользили, и я рухнула на бетон, пострадали ладони и колени. Все жгло. Выступила кровь. Но я не остановилась.

На этом уровне машин было больше, но никого не было видно. С первого этажа я слышала тяжелые быстрые шаги, а потом они стали двигаться быстрее. Больше двух ног. Когти царапали бетон.

Зверь бежал на четырех лапах. Охотился.

Я подумывала бежать, но была на середине этого этажа, и я знала, что существо появится из–за угла раньше, чем я уйду на следующий этаж. Я не могла притвориться, что меня тут нет. Оно знало, что я тут. Но я могла лишь идти туда, куда вели ноги.

Я надеялась, что инстинкт меня не убьет.

БАМ!

Без предупреждения все сигнализации машин заработали, и фары засияли, словно все сразу ожили и буйствовали.

Сердце билось в горле, и на миг я застыла посреди этажа. Меня окутала какофония, и я не успела вспомнить, что у меня не было этого мига. Я бросилась за черный джип, спрятала ноги за задним колесом, прижалась спиной к стене и сгорбилась.

Я представила себя в углу. Я не знала, чем думала. Что можно спрятаться, и существо просто уйдет?

Но знак выхода был всего в пяти местах для парковки, только небольшой хэтчбэк мешал мне дойти до лестницы, что вела к свободе. И, может, к монашке–демону. Но и к свободе.

Вдруг машины утихли, перестали гудеть, двигатели замерли, и тишина стала такой густой, что словно отскакивала от стен.

Но звук был.

Цокали когти и медленно двигались ко мне.

А потом хриплое дыхание, но не от проблем с дыханием, а от того, что там не должно быть легких. Оно пыталось вдохнуть впервые.

Во рту пересохло, я задержала дыхание, пытаясь не издавать ни звука. Я смотрела на лестницу, пытаясь понять, сколько у меня было времени, и как близко было существо. Я не могла думать о другом. Я не могла думать, что будет, если я не справлюсь.

Это был не сон. Тут жизнь или смерть.

Я решила рискнуть. Сейчас или никогда.

Я выбежала из–за джипа, не оглянувшись, и поспешила вперед изо всех сил.

Оно тоже побежало, и звуки напоминали галоп, словно гризли набирал скорость. Оно приближалось, знак выхода покачивался передо мной, я миновала одно место, два, три. Четыре. Почти там!

Я выставила руки, потянулась к ручке, подумала, что там может быть заперто. Мою спину обжигало дыхание, я слышала рычание и ощущала страх и отчаяние, что набросили на меня сеть.

Я не справлюсь.

Я закричала с печалью, надежда на жизнь ускользала. Я знала, что через миг существо будет рядом, и будет поздно. Меня поймают в шаге от двери.

Смерть была ужасной для тех, кто оставался. Хуже, чем для тех, кому приходилось умирать. Я не понимала, как любила жизнь, пока не поняла, что ее заберут.

А потом раздался треск, все исказилось, и пространство передо мной стало спиной. Я врезалась в нее, твердую и холодную, а потом повернулась, прижалась спиной к двери.

Джей появился из воздуха во весь свой рост, готовый напасть на зверя. Он был стеной, в которую я врезалась.

Он даже не оглянулся на меня, опустил плечи, вены проступили на руках, он готовился к бою с монстром.

Я увидела монстра. Этот ужас был почти неописуемым, будто мой мозг не мог осознать этого, словно защищал себя от кошмаров.

Я видела черную примятую шерсть местами и зияющие язвы в других местах, и там были глаза и рты, будто существо проглотило души – людей – и они пытались вырваться из кровавой кожи. Когти в шесть дюймов были прицеплены к лапам паука, а еще был хвост крокодила или змеи, лицо пугало сильнее всего. Почти человек. Ребенок, но не совсем. Невинный, с пухлыми щеками, мертвый. Лысая продолговатая голова, дыры для ушей, глазки были так глубоко в глазницах, почти в мозге.

Красные глаза пылали. Глаза удерживали меня на месте, и мои сердце, желудок и душа согнулись от боли, какая бывает, когда смотришь на чистое зло.

Мы встретились, – зашипело оно. Голос не человека, без пола, без эмоций. Этот голос приносил только страдания. Но не мне. Не сейчас.

Джей был там. Он не просто пришел защитить меня. Он пришел убить.

И я не знала, как.

Монстр посмотрел на него красными глазами, на миг он словно узнал Джея. Шок сменился разочарованием, если он вообще мог такое ощущать.

Джей это заметил и замер.

А потом они бросились друг на друга.

Я не знала, что делать. Спасаться бегством? Джей не говорил бежать. Он будто хотел, чтобы я смотрела.

Бой длился не долго. Монстр щелкнул клювом с острыми зубами, что выбрался изо рта ребенка, как в «Чужом». Когти тянулись к рукам Джея.

Оно задело его руку, а потом бедро и живот. Джей скривился от боли, кровь лилась из ран, но это не помешало ему обвить ладонями шею существа.

Одно из лиц в ранах монстра закричало. А потом…

Джей оторвал голову чертова существа голыми руками.

Как ребенок оторвал голову плюшевого мишки. Одно движение по часовой стрелке, рука оттянула голову, другая – тело, и гараж заполнил гадкий звук рвущейся плоти.

Голова отлетела на пол со скулением. Кровь брызнула на нас, когда она шлепнулась.

Тело тщетно пыталось встать, но рухнуло, дернулось пару раз.

Оно умерло. Джей убил существо.

Я вдохнула, пытаясь дышать, когда стало тихо, и так было перед тем, как я теряла сознание.

Я рухнула на колени, задыхаясь от увиденного ужаса, как близко это было, как несправедливо это было.

Джей присел рядом со мной, и его опасные ладони сжали мои локти, не дав мне упасть на бетон.

– Они тебя ранили? – мягко спросил он, но в его голосе была паника. – Ты в порядке?

– В порядке, – сказала я. А потом посмотрела на его лицо и поняла, что это не так.

Я расплакалась.

– Эй, – мягко сказал он, сел рядом со мной. Он обвил меня руками и попытался притянуть к тебе.

Я сопротивлялась. Я упрямилась даже в истерике.

А потом силы пропали, и он держал меня, я прижалась лицом к его груди. Слезы лились, тело содрогалось от всхлипов. Но он держал меня, и я слышала, как билось его сердце. Это успокаивало меня сильнее всего.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒