«ДУШ К ТВОИМ УСЛУГАМ. ГОРЯЧАЯ ВОДА БУДЕТ БЕЖАТЬ 10 МИНУТ». 11 страница

Мой пульс сохранил свой лихорадочный ритм, когда светящиеся глаза потускнели и растаяли во тьме. Я натянула ремень карабина через голову и выбралась из грузовика. Рорк так и не пошевелился.

Черное небо надо мной сливалось с черным пейзажем вокруг и как будто вытягивало из воздуха зимний холодок. Мои носки согревались от сухой земли. «Сухой? Как это возможно? »

Я крикнула в ночь:

— Аарон?

— Мама?

Я резко развернулась к грузовику.

Анна сидела на капоте, вытянув перед собой ножки.

— Ты пришла.

— Я... я не... — я сглотнула обжигающий комок в горле. — Милая, это ты ко мне пришла.

Она осмотрелась по сторонам. Я проследила за ее взглядом, сканируя тьму, окутывающую утес. За исключением моего учащенного дыхания, не было слышно ни стрекотания ночных сверчков, ни шороха перьев уток, сидевших на болотах, ни шепота ветра по заиндевевшей траве. Не было никакой жизни.

Анна отрицательно покачала головой.

— Ты в нашем мире.

«Их мире? » Мои мысли вернулись ко дню, когда я впервые увидела их у бассейна. Затем ко дню, когда я кремировала своего отца. А после — вспомнила день, когда проснулась и обнаружила, что Джоэл мертв. В такие моменты, когда окружавшая меня смерть давила на меня, я размышляла, была ли граница между жизнью и смертью четкой? Очевидно, что я могла выходить за пределы мира живых. Но как такое было возможно?

Я подошла к окну грузовика и прижалась к стеклу лицом. Грудь Рорка размеренно поднималась и опускалась, глаза оставались закрытыми.

— Ты привела его сюда. Мне он нравится, — сказала Анна, ее улыбке как всегда недоставало одних и тех же двух зубов.

Аарон забрался на капот и плюхнулся рядом с ней.

— Мне больше всего нравятся божьи коровки, — он прижал ручки к груди. — Ты приведешь их опять, мамочка?

Анна пихнула его локтем и сказала:

— Не сейчас. Мы перевели ее через большой океан. У нее нет времени на божьих коровок.

Мои ноги подкосились. Я стиснула рукой боковое зеркало.

— Что ты имеешь в виду? — моя рука взлетела к груди, туда, где я обычно ощущала тягу. — Это были вы?

Задрав подбородок вверх, дочка постучала носками своих теннисных туфель друг о друга и стала напевать.

Аарон надулся и с обидой произнес:

— Я тоже помогаю.

Ощущение жжения из моего горла поднялось к носу, и затем в моих глазах защипало.

— Почему? — спросила я.

Их головы повернулись к лобовому стеклу, взгляды сосредоточились на Рорке.

— Вы ему помогаете? — спросила я.

— Твой чинитель, — сказала Анна и широко улыбнулась.

— Чинитель? — я подошла ближе к ним, пока мои ноги не уперлись в переднее колесо. — Что он чинит?

Она склонила голову набок.

— Он починил твою бо-бо, — ее пальчик обвел круг на моей груди в области сердца. — Теперь позаботься ты.

Мое горло сжалось, душа мой голос.

— Позаботиться?

— Ты спасешь их, мама.

«Их? Нимф? » Я не могла спросить. Я хотела защитить моих «А» от мира, который они покинули. Я хотела провести это время вместе, обнимая и рассказывая им, что никогда не перестану их любить.

Я раскрыла объятия, протягивая руки к своим детям. Их тела, словно дымка, дрогнули и проскользнули сквозь мои пальцы. Они как будто не заметили этого.

Задушенный вздох сорвался с моих губ. Я отстранилась и сунула свои стиснутые кулаки в подмышки. Жжение в моем носу усиливалось. После того, как всю мою жизнь мои глаза оставались сухими, несмотря ни на что, возможно, я, наконец, заплачу.

Вдруг произнесенное «ах» вернуло мое внимание к Аарону. Его широко раскрытые глаза уставились на луг за утесом.

— Он здесь.

— Кто? — спросила я.

Оглушительный рев донесся откуда-то сверху. Грузовик стало трясти вперед-назад.

Небо разверзлось и смыло ночь вспышкой света. Ветер устремился к Анне и Аарону, закрутил их тела и унес прочь.

Я в отчаянии ударила руками по капоту.

— Не-е-е-е-ет!

Мой крик последовал за водоворотом ослепительных лучей солнца. Намокшая земля стала грязью просачиваться в мои носки. Холодный воздух, пронизывающий до костей, принес с собой звуки оркестра чирикающих птиц, течения воды меж берегов реки Туид и жужжания тли. Хлопнула дверь грузовика.

— Иви. Что случилось? — рука Рорка погладила меня по щеке. Затем он застыл. — Ты это слышала?

— Мутанты, — их жужжание усиливалось в громкости и множилось. Я подняла карабин и последовала за вибрацией к краю утеса.

Гудение стало оглушающим, как жужжание миллиона мух, размножавшихся на трупе старого жеребца с ранчо Харлин.

На краю утеса рука Рорка нашла мою. Сотни особей тли собрались внизу. В центре полчища двое человеческих мальчишек царапались и пинались изо всех сил.

Могли ли мы их спасти? Как-то отвлечь тлю?

Он потянул меня назад за руку.

— Их слишком много. Нам нужно убираться с этого обрыва. Давай в фургон…

Шаркающие ноги, шум которых стал доноситься из-за спины, подобрались к нам. Мы резко развернулись, Рорк выставил меч вперед, одновременно другой рукой заталкивая меня за себя.

Множество тли окружило нас. Наведя на мутантов карабин, я обошла Рорка и стала расстреливать их, подсчитывая пули. «Тридцать... двадцать девять... двадцать восемь... »

От их жужжания глохли уши. Рядом со мной меч наносил удары направо и налево, чтобы отбросить тлю назад.

Отдача карабина била меня в плечо. «Девять... восемь... »

Их было слишком много. Мне нужны были боеприпасы из грузовика, который был скрыт за дрожащим роем.

У меня осталось два патрона. Дюжина, или около того, оставшихся тлей подходила все ближе с прожорливой целеустремленностью. Мы попятились назад к обрыву утеса. Их еде некуда было деться.

***

Вдруг жужжание стихло. Рорк свободной рукой обхватил меня за талию и закрыл своим телом.

В центре роя образовался проход, так как мутанты успокоились и разошлись в стороны. Из прохода вышел темноволосый мужчина.

Рорк рискнул бросить на меня быстрый вопросительный взгляд. Я отрицательно покачала головой. Это был не Дрон. Но все равно, смуглый цвет лица и зловещие глаза мужчины казались знакомыми.

В сопровождении нескольких особей тли он важно подошел к нам. Его униформа в духе Занаду (прим. форма, похожая на одежду хана) натянулась на раздутой груди и квадратных плечах. Мужчина остановился в нескольких футах перед нами и издал смешок между затяжками сигарой.

— Итак, ты — грозная маленькая девчонка, которая расстреливала моих солдат.

Его волосы блестевшие таким же черным цветом, как и его расширенные зрачки, были прилизаны к голове. Толстый багровый шрам пересекал его лоб и просто умолял навести на него прицел карабина. Я подчинилась.

— А ты? — спросила я, глядя поверх винтовки.

— Имаго, — ответил он, растягивая гласные (прим.: Имаго — взрослая стадия индивидуального развития насекомых и некоторых других членистоногих).

Я рассмеялась.

— Имаго?

— Да. Это титул, который я заслужил как лидер армии тли.

— Эти мутанты — твои... солдаты? — спросил Рорк.

— Впечатляет, да? И это всего лишь небольшой батальон. Еще больше вам только предстоит увидеть.

Имаго перевел взгляд на особей, стоявших ближе всего к нам.

— Взять их, — скомандовал он и повернулся, подставляя спину под мой прицел. Я нажала на курок.

Полоса зеленого заслонила мой обзор. Я опустила ствол. Черная кровь лилась из тли у моих ног. Это был телохранитель.

Я вернулась в режим боевой готовности, вновь прицелившись в спину Имаго. У меня оставался один патрон.

Я услышала, как меч Рорка звякнул о каменистую землю. Рядом с ним, склонив голову, на коленях стоял Рорк, открытый рот тли с копьеобразным всасывающим аппаратом был нацелен на его шею. Голод мутанта-захватчика волнами разрывал меня.

Я опустила ствол, борясь с паникой.

— Имаго. Отзови своего гребаного жука.

Бездушные глаза Имаго посмотрели через плечо.

— Сначала сложи оружие.

— Не отдавай его, — сказал Рорк в своей склоненной позе.

Так как я оказалась в меньшинстве, то сбросила ремень и протянула карабин тле, стоящей у его шеи. Слюна капала с острых шипов ее челюстей, а жемчужного цвета глаза гипнотизировали. Из глотки мутанта со свистом вырывалось рычание.

Внезапно существо отпустило Рорка и выхватило оружие из моих рук.

Жужжание тут же возобновилось. Рорк кинулся ко мне, его руки душили меня, пока прижимали к его напряженному телу.

— Ты мне все нервы попортишь, женщина. После этого я буду обходиться с тобой сурово и жестоко.

— Ты такой оптимист.

Стена тли стала надвигаться на нас и подталкивать вперед с помощью простого запугивания. Когда мы добрались до долины, Рорк прижал мое лицо к своей груди, услышав, как изменившиеся крики мальчишек раскололи ледяной воздух. Их трансформация началась.

Имаго прошелся меж бойцов своей бригады, пыхтя сигарой и постукивая по ней пальцем. Обнимающие меня бицепсы напрягались всякий раз, когда Имаго бросал взгляд в моем направлении. Я хотела драться. Или бежать. Я хотела сделать хоть что-нибудь, помимо того, чтобы стоять перед этим безумцем и ожидать нашей судьбы. Как он контролировал жуков? Они столпились вокруг нас плечом к плечу. Я чувствовала их голод как свой собственный. Но ни один не сдвинулся с места, чтобы укусить.

Имаго встал передо мной и пососал свою сигару. Рукой в перчатке он приподнял мой подбородок.

— Мой брат здесь, и он будет доволен.

Мужчина покосился взглядом на утес. «Вумп-вумп-вумп» прохлопало над каменистой скалой, это был звук, которого я больше не слышала после вспышки инфекции. Затем в поле моего зрения появился вертолет.

Наши волосы и одежда трепетали из-за созданного им ветра, пока он приземлялся. Мое сердце колотилось о ребра. Рорк закрывал меня как живая броня, его рот произнес у моего уха:

— Мы справимся с этим. Не теряй головы.

Первый мужчина высадился из вертолета. Его черные кудри завивались над соболиным плащом, а глаза цвета оникса тут же прищурились, увидев меня. Это был брат Имаго — мой кошмар во плоти. Холодный пот выступил меж моих грудей.

Голос Рорка прозвучал тихо:

— Он...

Рорк, изогнувшись, посмотрел на меня и нашел ответ в моих глазах. Мое запястье заныло под давлением его пальцев.

Вдруг клешня тли схватила его за руку. Насекомоподобный рот прижался к его белому воротничку. Тем не менее, он все равно продолжал цепляться за меня, пока Имаго пытался выдернуть меня из его рук.

Рорк находился в одном укусе от заражения. Требовалось всего лишь легчайшее давление этого шипастого рта. Поэтому я не осмеливалась давать отпор.

С помощью своей армии тли Имаго быстро связал нас и всунул кляпы в наши рты. Я пошевелила руками в путах на запястье. В них взбурлила памятная боль. Вместе с ней подкатила к горлу желчь и пришла дрожь.

Брат Имаго приблизился со вторым мужчиной, вышедшим из вертолета. Братья обменялись рукопожатиями, и Имаго сказал:

— Человеческие мальчишки были как сахар на липучке для мух. Наша маленькая мушка, — его глаза посмотрели на меня, — прилетела прямиком на утес и не сумела покинуть нашу сладкую ловушку.

Мужчина с ониксовыми глазами, возвышавшийся надо мной, произнес:

— Эвелин, — он просмаковал мое имя на своем языке как французское вино. — Приятно с тобой познакомиться. Я — Дрон.

Дыхание Рорка рядом напомнило мне, что удар головой в переносицу Дрона навредит Рорку. Они будут использовать его против меня, это была единственная причина, чтобы сохранить ему жизнь.

— Это мой партнер, доктор Мичио Нили. Он поможет тебе расслабиться на время нашей поездки.

Если бы доктор Нили не стал вытаскивать из своей сумки шприц, я бы восхитилась застенчивыми миндалевидными глазами и гладкими чертами его азиатского наследия. Но как только он брызнул раствором из кончика иглы, я стала фантазировать, как использую этот шприц в качестве инструмента, чтобы выковырять эти глаза из его черепа.

Дрон взглянул на Рорка и сказал:

— Боюсь, ты не будешь хорошо себя вести, если мы разлучим тебя с твоим священником.

Я дернулась в хватке Имаго, а он нараспев произнес:

— Баиньки-баиньки. Пусть клопы не кусаются.

Взгляд Рорка привел меня в чувство. Глядя на него, я бросила ему безмолвное требование: «Останься в живых. Обещай мне». Затем я вырвалась из удерживавших меня рук и прижалась своим лицом к его лицу. Он решительно выдохнул через кляп. Рорк внушал мне быть сильной.

Я почувствовала укол, пронзивший мою шею. Тепло стало распространяться по моему телу, когда седативное полилось через иглу.

Образовавшие букву V брови Рорка, напрягшиеся мышцы шеи и раздвинувшиеся губы выдавали завладевший им гнев. Его зубы с силой стискивали кляп, глаза почернели от злобы.

Я держалась за обещанную месть в его глазах, когда земля взметнулась вверх и впечаталась мне в лицо.

Ржавчина взращивается из железа и разрушает его;

так и зло взращивается в разуме человека и разрушает его.

Будда

Глава 26

L'Isola del Vescovo[2]

Я уже некоторое время прислушивалась к низкому гудению монотонного шума, тихому гулу воздуха в вентиляции. Вибрация и завывание лопастей винта двигателя указывали на перемещение. Я находилась в вертолете? Но для него было слишком тихо. Достаточно тихо, чтобы услышать чье-то дыхание рядом. Я была не одна.

Отяжелевшие от седативного веки отказывались подниматься и пропускать свет. Я подняла их усилием воли и сморгнула вызванный лекарством туман.

Я увидела Дрона, сидящего с надменной улыбкой на противоположной от складного стола стороне. Затем доктора, примостившегося рядом с ним и уткнувшегося носом в книгу.

За крошечными окнами вдоль узкой кабины быстро проносились облака. Я почувствовала ремни на шее и руках, крепко удерживающие меня в одном из четырех кожаных кресел, стоящих по два друг напротив друга. Между ними располагался стол.

Сетчатая ткань цвета слоновой кости покрывала мое тело на манер тоги, полностью закрывая меня от плеч до голых ступней. Узел в моем животе скрутился еще больше. «Чьи руки касались моего тела, одевая меня? Что еще они делали со мной, пока я была в их полном распоряжении? »

Пальцы в перчатке скользнули по моей руке. Я дернулась от прикосновения, насколько позволили оковы. Имаго, стоявший на расстоянии выдоха от меня, замер. Чернота его глаз вторила черноте его ресниц. Он нахмурил лоб, от багрового шрама разошлись складки. Мои пальцы сжали подлокотники.

Окруженная тремя монстрами — хоть это и были мужчины в форме, но все равно монстры — какими вариантами я располагала? Без карабина эту ситуацию нельзя было решить тремя нажатиями на курок.

Я перевела тяжелый взгляд на мужчину, прикасавшегося к моей руке, и спросила:

— Кто ты в этой триаде? Первый, второй или худший?

Раздражающий смех Дрона сотряс кабину.

— Похоже, мой брат потерял голову, — его голос понизился. — Пока его внимание сосредоточено на твоем рте, он не думает, что болезнь может быть стремительна.

«Что за мудак». Я не демонстрировала ни одного симптома. А собственно, какая была разница. Может, если бы я позволила им думать, что стала нимфой, это смогло бы предотвратить изнасилование. По крайней мере, я надеялась на это.

Он взял ложку и положил какой-то порошок в свою чайную чашку.

— Всего несколько часов, брат, и мы подтвердим свои подозрения.

«Или до того момента я смогу отобрать у него эту ложку и выпотрошить всех, одного за другим, с ее помощью».

— Где священник? — спросила я.

Жестокие глаза Дрона не соответствовали его деликатным манерам, с которыми он поднес чашку к губам.

— Он на пути в Мальту, — ответил Дрон.

— Что? — все мои внутренности скрутило.

— Что на Мальте?

Как по заказу, пилот объявил о нашем приближении к архипелагу возле побережья Италии. Дрон изогнул губы в улыбке и ответил:

— Твой новый дом.

— Отпусти священника. Он ничего не...

Мой язык столкнулся с шершавой тканью кляпа, когда Имаго затянул узел на моем затылке.

Пока самолет приземлялся, я оставалась привязанной к креслу возле Имаго. Его глаза следили за мной, в то время как я грызла ткань, блокирующую мои вопросы.

После он забросил меня на заднее сиденье внедорожника и сел рядом, вытянув руку на моем бедре. О, что бы я сделала, будь у меня тупой нож. Я бы начала пилить его руку с локтя, лежащего на моем колене, двигая зазубренным краем вперед-назад. Сначала разошелся бы лоскут кожи, потом пучки мышц. И только когда показалась бы кость, к которой крепились мышцы, я бы сломала ее о свое колено и ввернула бы отпиленную конечность в его собственную содомистскую...

— Добро пожаловать на остров Маноэль (прим.: маленький остров в составе Мальтийского архипелага, расположенный рядом с туристическим городом Гзира и соединенный с ним 20-метровым мостом), — прощебетал Дрон с переднего сиденья.

Тьма поглощала большой остров позади нас по мере того, как мы пересекали мост. Доктор вел машину, а Дрон рассказывал:

— Этот остров, l'Isola del Vescovo, когда-то был домом для семи тысяч мальтийцев. Теперь эти берега занимают лишь те, кто подчиняется моим командам.

Очевидно, его команда состояла из мутировавших людей Мальты. Мерцающие особи бесцельно бродили снаружи и внутри пыльных каменных зданий, разбросанных по пляжу. Прилив накатывал на пустые доки. Не было видно никаких лодок и никаких людей.

Мы тряслись по разваливающейся неровной дороге, пока двигались в тихие недра острова. Через некоторое время показался другой берег. Когда доктор притормозил перед монолитной каменной стеной, я с шумом втянула воздух.

— Это, — сказал Дрон, — Форт Маноэль. Некогда использовавшийся как военная крепость, он стоит с восемнадцатого века, — красные вены паутиной покрывали белки его глаз.

Возвышающиеся стены, выросшие из Средневековья, насмехались над хлещущей их соленой водой и разбивающимся о них прибоем. Крепость была создана, чтобы удерживать нападающих. «Найду ли я внутри только крепость? Или это будет окровавленная пещера? » Я задрожала от своих мыслей.

По другую сторону ворот мои похитители сразу повели меня наверх по винтовой лестнице и провели через один из множества каменных арочных проходов, окружавших обширный брусчатый двор. Вся периферия острова была видна с этой высоты. Безлюдные улицы переплетались меж теснящихся друг к другу зданий. Магазины, доки и автомобили были заброшены. Не было видно ни единого плавучего средства в поле зрения, даже, хотя бы гидроцикла.

Я вновь задрожала вопреки знойному островному бризу. Мы были окружены водой, пойманы в ловушку на острове с мутантами.

Главная башня крепости своей высотой затмевала звезды. Мы вошли в вестибюль башни, украшенный мраморными колоннами и тропическими растениями.

Сжав пальцами мою руку, доктор протащил меня через массивные двойные двери. Затем он убрал мой кляп, снял путы и бросил меня в центре зала, окруженном живой стеной из тли.

Дрон вальяжно подошел ко мне, до чертиков пугая меня своей холодной манерой держаться, пронзая еще более холодным взглядом.

Я ожесточилась, твердо встав на ноги, и сказала жестким голосом:

— Где священник? Я требую встречи с ним.

Кулак Дрона внезапно появился в воздухе. Я увернулась, но недостаточно быстро. Безоружная я отшатнулась назад и споткнулась о подол собственного одеяния. Кровь заполнила мой рот. Я сплюнула ее, испачкав плитку кроваво-красным. Воздух затрещал от возбуждения из-за разбуженного голода. Раздраженное рычание и дергающиеся ко мне конечности окружили меня, ошеломив.

— Глупая женщина, — Дрон приподнял верхнюю губу, обнажая человеческие зубы, отличающиеся от больших резцов, которые я видела в своих кошмарах. В его словах ощущался сильный холод. — Разве ты не чувствуешь вибрацию пятидесяти голодных ртов, тарабанящих о твоей крови.

Я зашипела на жуков и вернула свое внимание к их лидеру.

— Ты — гребаный трус. Тебе не нужен священник. Отпусти его.

Его смех эхом прокатился по всей комнате и украл всю силу из моего тела.

— Привести наживку, — скомандовал он.

В коридоре появился Имаго, направляющий четырех мужчин краткими командами и взмахами сигары. Они резко полетели вперед, но споткнулись, увидев мутантов, и встали с безумными глазами и стиснутыми кулаками. Синяки и глубокие порезы покрывали их обнаженные тела. Почему они не давали отпор?

Мужчина со смуглой кожей зашипел на меня на неразборчивом языке. Азиат отгородился от меня взмахом дрожащих рук.

«Святой ад! Эти мужчины боялись меня».

— Кто-нибудь говорит по-английски? — спросила я.

Они часто задышали и стали отступать назад, шаркая пятками по плитке.

Мой живот скрутило. Мутанты беспокойно зашевелились. Их вибрации возросли, а их хрупкий контроль достиг предела. «Что их сдерживает? Как долго это продержится? »

Вдруг одна тля вырвалась из общей массы. В мгновение ока от нападения мутанта азиат рухнул на землю, и они стали кучей человеческих и тлиных конечностей. Я кинулась на спину напавшего жука и просунула руку под его челюсть. Я надеялась, что дыхание являлось необходимым процессом для тли, и поэтому вложила все свои силы в удушающую хватку.

Прошли полные агонии моменты. Затем жук рухнул. Но не замертво, и не от удушающего захвата.

Тем не менее, я отпрыгнула назад, готовая к следующей атаке.

Азиат стонал, его лицо приобрело искаженные черты. Кровь пузырилась на отверстии в его груди.

Мои ноздри раздувались, пока я вдыхала носом металлический запах его крови. Этот аромат пробудил нечто во мне, что усилило мою связь с мутантами. Они тоже это почуяли. Они жаждали крови. Барьеры, сдерживающие их, скоро не выдержат.

Дернулась другая тля. Я увернулась с ее пути, перекатилась через плечо и обернулась.

Смуглый мужчина закашлялся с влажным, удивленным бульканьем. Его взгляд упал к собственной груди, куда вонзился ротовой шип, пронзивший его сердце и всю грудную клетку насквозь, вплоть до ребер сзади.

Тут же стена из жуков развалилась и стала множеством шипов и дергающихся зеленых тел. Еще один мужчина упал. Последний, оставшийся стоять, — защищался ударами ног и взмахами рук.

Беспомощность приклеила мои ноги к полу. Наши похитители, которые так мало ценили человеческую жизнь, удерживали Рорка. Что они с ним сделают? Мое сердце болезненно стукнуло. Будучи без оружия и союзников, я была лишена всего, в чем нуждалась, чтобы победить их. Всего, кроме неудержимого желания жить.

Дрон продолжал наблюдать за всем издалека. Когда наши взгляды встретились, он сказал:

— Твоя скорость, твоя подвижность... совсем как  у тли.

Вдруг клешня клацнула в мою сторону. Я изогнулась, увернувшись от нее, и запрыгнула на спину напавшего существа. Оно развернулось вместе со мной на спине, использующей его тело как щит против остальных. Существо боролось в моей хватке, пытаясь повернуться ко мне лицом. В итоге мы повалились на пол, и я приземлилась на него сверху, ногами сжав его грудь. Я отвернула его рот от себя и вдавила большой палец в его глазницу. Тля дернулась назад, но я крепко держала ее в своем захвате из джиу-джитсу. Мощным толчком я вдавила палец глубже в глазницу и наткнулась им на барьер. Ее тело обмякло.

Я почувствовала, как мое плечо сдавило, словно тисками, острый конец шипа мутанта царапнул по моей шее.

Вжик...

Имаго опустил пистолет, который только что выстрелил дротиком. Тля рядом со мной рухнула с глухим ударом. Из ее пор струйками повалил дым. Затем ее кожа зашипела, затрещала, и тля взорвалась омерзительным дождем, оставив после себя опаленную гору черных внутренностей. Остальные особи зажужжали и попятились.

Ладонь обхватила мою руку, и кто-то рывком поднял меня на ноги. Я увидела прищуренные черные глаза доктора. Из его черных волос не выбилась ни одна прядка. Он сделал мне подкожную инъекцию и прижал к своей груди. Когда химический коктейль помутил мое зрение, его голос приласкал мое ухо:

— Nannakola.

***

Я очнулась от боли, грохотавшей в моих висках. Сквозь щелочки приоткрытых глаз видимая мною комната вращалась, то по часовой стрелке, то против. Я стиснула зубы и стала ждать, пока лекарственное «похмелье», после сделанного мне седативного, пройдет.

Наконец комната перестала раскачиваться. Я поняла, что лежала на кровати, ограниченной тремя каменными стенами. Стальные решетки куполом венчали мою клетку и спускались вниз, образовывая четвертую стену, отделявшую меня от остальной комнаты. Мощный кодовый замок — совсем как на моем сейфе с оружием — запирал ворота. Ворота были открыты.

За решеткой клетки полированные золотые камни тянулись к небу, формируя стены, и покрывали пол. Ветер и солнце проникали через открытые арочные стропила. Я находилась на вершине главной башни.

Снаружи моей клетки я заметила доктора, сидевшего в Падмасане (прим.: поза лотоса) — позе, которую я видела во время буддистской медитации. Когда человек сидит на полу, тыльные стороны его ладоней лежат на согнутых коленях, лодыжки — на противоположных им бедрах, а глаза закрыты. Другой мужчина расхаживал за ним туда-сюда. Возможно, это был пилот?

Рядом со мной на столе стоял поднос, нагруженный бинтами, мазями и бумагами. Все было бесполезным для меня. За исключением ножниц. Они еще не знали, что я пришла в себя. Если бы я двинулась достаточно быстро...

Я кинулась к ножницам и швырнула их с вращением в расхаживавшего мужчину. Они пролетели между прутьев моей клетки и вонзились ему в горло.

Он схватился за них, хватая ртом воздух вопреки хлынувшей крови. Затем мужчина выдернул их из своей шеи и уставился на них. Он пошатнулся, схватился за спинку дивана. Ножницы со звоном упали на пол. И мужчина тоже.

Доктор так и не пошевелился, но его глаза буравили мои. Я пошарила рукой среди предметов, лежащих на столе, и схватила ручку с металлическим корпусом.

С колотящимся сердцем я спрятала всю ее длину за своим предплечьем и приблизилась к открытым воротам. Доктор оставался неподвижным, но не отводил от меня взгляда.

На расстоянии десять футов (прим. 3 м) до цели я резко выпрямила руку в сторону его груди. Ручка выскользнула из моей хватки и устремилась вперед по невидимой горизонтальной линии.

Его тело уклонилось, перекатилось и врезалось в мое.

Я отползла назад по полу, путаясь в тонких юбках. Доктор уже стоял надо мной с непроницаемым лицом и вытянутыми по бокам руками.

Мудак. Я потрясла рукой, будто что-то с ней было не так.

— Где священник? — спросила я.

Он подошел к лежавшему на полу мужчине и ответил:

— Еще не здесь.

Я оттолкнулась от пола, бросаясь в его сторону.

— Тронь Рорка, и я превращу твое гнилое сердце в подушечку для твоей коллекции игл.

Шелковистые черные волосы упали на его лоб, когда доктор стал осматривать мужчину без сознания.

Я направила свой кулак к его голове. Он вскинул руку и отклонил мой удар в дюймах от своего лица.

Мой пульс ускорился. Я изобразила такой же удар, затем в полную силу ударила его ногой в пах. Он изогнул запястье, перехватил мою ногу и использовал ее как рычаг, чтобы лишить меня равновесия. Моя задница приземлилась на пол.

Бл*дь! Я тяжело выдохнула и отбросила мешавшую мне проклятую юбку.

Доктор оторвался от проверки жизненных показателей другого мужчины и посмотрел на меня.

— Ты закончила?

Я поднялась на ноги и ответила:

— Не совсем. Где. Священник?

Воздух сместился на полвздоха раньше, чем он. Его ладонь врезалась в мою грудь, отбрасывая меня назад. Жест был легким, как отмашка от надоедливого комара. Вот только он поставил меня на колени и сделал мое дыхание хрипящим.

Доктор сел передо мной в сэйдза-стиле (прим. в пер. с яп. «правильно сидеть» — традиционная в Японии поза сидения на коленях) и вопросительно склонил голову.

— Ты закончила?

Я снова поднялась на ноги и с трудом, описав кулаком дугу, замахнулась ему в челюсть. Он вскочил вверх и поймал мой кулак. Затем доктор выбросил вперед ногу и подсечкой повалил меня на задницу. Агония сотрясла мои конечности.

Он замер в дюймах от моего лица и вновь спросил:

— Ты закончила?

Я выгнулась вбок, нашла опору для ног и встала. Широко расставив ноги, вытянув пальцы ног в одну сторону и перенеся свой вес на одну ногу, я подняла рабочую руку для удара по его челюсти.

Его руки слегка напряглись, ноги, стоящие на ширине плеч, были расслаблены. Его рефлексы напоминали таковые у специалиста по боевым искусствам, но движения доктора не демонстрировали конкретного стиля. А его глаза по цвету нечто среднее между серо-черным и угольно-черным — ничего не выдавали. Его свободные хлопковые штаны и рубашка не могли скрыть крепкого телосложения. Его привлекательность заставила меня еще сильнее презирать его.

Мы сверлили друг друга взглядами на протяжении долгого времени. И я отдала должное Лакота за то, что они научили меня ценить напряженное молчание.

Внезапно доктор бросился ко мне. Он завел свою руку за мою шею и обхватил меня за нее сзади. Я резко втянула воздух от неожиданности, когда доктор поволок меня в клетку. Чем больше я брыкалась и царапалась, тем большее давление он прикладывал на мою шею. Когда перед глазами запестрили белые точки, мои руки опустились.

Доктор отпустил меня в клетке, вышел из нее и закрыл между нами ворота. Затем он присел на корточки рядом с мужчиной.

— У тебя есть вопросы. У меня есть вопросы, — доктор забросил бездыханное тело на одно плечо и повернулся ко мне. — Так что, мы обменяемся ответами. Справедливо?

Нет. Моя свобода была бы справедливой, но я кивнула, соглашаясь, когда жар опалил мое лицо.

— Этот мужчина мертв? — поинтересовалась я.

— Да, — доктор открыл дверь. По ту сторону двери я увидела спускавшуюся вниз лестницу. Тля, находившаяся на посту охранника, обнажила свой хищный рот. Он увернулся от клацнувших челюстей и захлопнул входную дверь.

Я не жалела об убийстве того мужчины. Я планировала убить их всех.

***

Доктор вернулся через несколько минут. Он встал перед моей клеткой, скрестив руки, и прислонился к решетке.

— Кто учил тебя драться? — спросил доктор.

В горле у меня словно появился ком. Мог ли ответ на этот вопрос быть использован против меня? Я так не считала, поэтому сказала:

— Мой муж.

— Твой священник плывет на корабле. Он примерно в дне пути отсюда. Его охраняют люди, не мутанты. Его не отпустят. Не проси об этом. Но ему не причинят вреда, пока ты сотрудничаешь, — доктор сделал паузу. — Где теперь твой муж?

Я подняла подбородок и с вызовом в голосе сказала.

— Учитывая его навыки, я предполагаю, что он планирует мой побег и свою месть, пока мы говорим.

— Вот как ты хочешь играть в эту игру?

Я стиснула кулаки по бокам.

— Мой муж мертв.

Доктор не удостоил мою честность никакой реакцией.

Я прищурилась и спросила:

— Вы собираетесь меня убить?

— Нет. У тебя были дети?

Теперь жжение пронзило мою грудь.

— Да.

 Вопросы заполонили мой разум. Мне нужно было узнать как можно больше об армии тли.

— Что было в дротике, который уничтожил тлю в зале?

— Кровь нимфы.

Скользкий пот заблестел на моей коже, когда я стала нервничать. «Не психуй. Разговори его дальше». Я зеркально повторила его небрежную позу и произнесла.

— Понятно.

— Я полагаю, тебе известно, что нимфа — это частично изменившаяся женщина. Та, что не полностью мутировала.

— Да.

— Так вот ее кровь ядовита для тли. Имаго использует ее, чтобы контролировать свою армию. Одна капля сжигает мутанта изнутри и взрывает сердце.

Бл*дь. Это объясняло обгоревшие части тела. Получается, их контролировали с помощью всего лишь страха? Но это была человеческая эмоция.

Его глаза изучающе рассматривали меня, подрывая мое самообладание.

— Откуда ты знала Дрона? — спросил затем доктор.

«Будь прокляты его вопросы».

— Я не знала его.

— Узнавание осветило твое лицо, когда ты его увидела, — его взгляд ожесточился. — Соврешь мне еще раз, и я получу правдивые ответы любой ценой.

«Что, он носит сыворотку правды с собой? Или он просто выбьет ответы из меня? К черту все».

— Он посещал меня во снах, — я посмотрела в его ничего не выражающие глаза. — Объясни кровавую баню с участием людей в зале.

— Дрон — мусульманин и имеет склонность к театральности. Отсюда и твое церемониальное платье. Что, кстати, напомнило мне... — доктор подошел к шкафу на другом конце комнаты и достал струящееся синее одеяние. — С этих пор он будет держать тебя покрытой, — доктор бросил мне длинную юбку через решетки. — Это дааман, — следующей полетела блузка. — Пирахан, — сверху приземлилось что-то вроде шарфа. — Хиджаб. Надень это.

«Он издевается? »

— Только когда ты сожрешь член тли.

Доктор просунул лицо между двух прутьев решетки и сказал:

— Именно это ты можешь проделать на следующей демонстрации, если не покроешься.

Тошнота прокатилась по мне волной.

— Ты все еще не объяснил мне суть последней демонстрации.

— Люди были проверкой, определяющей, заражена ли ты. Им сделали инъекцию антиандрогенов (прим. вещества, снижающие выработку тестостерона в организме, либо блокирующие рецепторы клеток, с которыми тестостерон взаимодействует).

Я встретила его жесткий взгляд и непонимающе покачала головой.

— Из-за влияния антиандрогенов на организм жертвы тля сходит с ума от голода. Даже нимфа не в состоянии сопротивляться их действию, — он пожал плечами. — Но ты справилась. Так что Дрон больше не считает тебя угрозой.

«Хорошо. Пусть и дальше так думает. Запах крови тех мужчин в зале действительно меня будоражил. Возможно, это влияние антиандрогенов».

— Так вы позволили четырем безвинным мужчинам умереть? Отсутствие сосущей трубки в моем рту не послужило достаточным доказательством?

Доктор продолжал наблюдать за мной сквозь решетки, его тело оставалось неподвижным.

— Вирус убил твоих детей? — спросил он неожиданно.

— Да, бесчувственный ты засранец, — хоть я и обругала его, я подозревала, что доктор спросил об этом, чтобы удовлетворить свое медицинское любопытство. Он, наверное, гадал, обладали ли мои дети тем же иммунитетом, что и я. И все равно мне захотелось воспользоваться своим кинжалом, чтобы вырезать вечные морщины на пустом холсте его лица. — Объясни разницу мутации между нимфой и тлей.

— Есть два способа стать тлей, — доктор разжал кулаки и стал перечислять по пальцам. — Первый — ты человек, укушенный нимфой или тлей. Второй — ты нимфа, которая кусает человека.

— Подожди. То есть, нимфа может стать тлей?

Он кивнул, его глаза сверкнули. Доктор так свободно отвечал на мои вопросы, как будто забыл, что я была его пленницей. Но я не забыла об этом.

— Когда нимфа кормится от человека, ее кровь смешивается с кровью жертвы, завершая, таким образом, ее превращение в тлю. Она также испускает ядовитое соединение при этом, которое трансформирует ее жертву в тлю.

Значит, когда нимфа кормилась от человека, они оба превращались в тлю. Значит, особи тли образовывались как из мужчин, так и из женщин. Сохраняли ли они при этом свои половые признаки? Могли ли они потом размножаться? Вопросы у меня только накапливались. «Сколько я успею спросить прежде, чем он закончит игру? Надо извлечь из этой ситуации пользу».

— Тли и нимфы кормятся друг от друга?

— Это нечастое явление, но это случается. Результат — смерть обоих. Их кровь ядовита друг для друга, как и вещества, которые они впрыскивают друг другу при кормлении.

Жаль, мы не могли просто запереть их всех вместе и позволить им убить друг друга. Вот только я не желала такого конца для нимфы, обнаруженной мною в хижине. Если она никогда не будет кормиться от человека, то никогда и не станет тлей. Но как нимфа всего этого избежала? Ее уединенное жилище задержало превращение? Я ведь была там. Она могла на меня напасть. Но тогда мне показалось, что ее больше интересовала защита собственных мертвых детей.

— Как ты думаешь, только лишь сила воли может удержать нимфу от нападения на человека? — спросила я.

— Не знаю. Все, что мы знаем, что нимфы крайне редки. Дрон посылал своих вестников-разведчиков во все уголки планеты на их поиски. А также — на поиски женщин, — он изучал мое лицо. — Ты — единственная женщина, которую он нашел. Твой анализ крови подтверждает высокий уровень тестостерона в организме, который связан с твоим иммунитетом.

Я стиснула прутья решетки возле его лица.

— Мой анализ крови?

Доктор не ответил мне и продолжил:

— Твоя агрессивность — один из симптомов высокого содержания тестостерона. Как и сила твоих мышц. Я полагаю, ты также испытываешь настойчивое половое влечение?

— Какой анализ крови?

— Я взял твою кровь в самолете, когда переодевал тебя.

Напряжение изнуряло мое тело.

— Что еще ты обнаружил?

— Я все еще провожу анализы.

Его монотонный голос царапал мою кожу.

— Что ты и твои садистские братья от меня хотите?

— Изучить тебя.

— Какова ваша квалификация, доктор Нили?

— У меня есть степень по медицине, и моя специализация — молекулярная биология и генетика. Дрон — биохимик. Мы хотим изучить, почему ты выжила и какого рода связь обрела с тлей.

— Так я — лабораторная крыса? Чтобы помочь вам понять, как лучше контролировать свою армию мутантов? — спросила я, начиная злиться.

— Как ты получила шрам? — перебил он меня, его взгляд опустился к моей груди.

Одна моя рука взлетела к шее, прикрытой одеянием. А другая — метнулась сквозь прутья решетки к его челюсти. Но его тело отклонилось назад. Мой кулак ударил воздух.

Доктор отступил назад. Позади него распахнулась дверь.

— Почему она не одета подобающе? — крикнул Дрон через всю комнату.

— Она отказалась, — прозвучал бесстрастный ответ доктора.

— Она отказалась? Ей не дозволено отказываться. Ты заверил меня, что можешь с этим справиться, Мичио. Если ты не способен выполнить даже простейшее задание...

— Со мной не надо справляться, — резко возразила я. — И я решаю, что мне носить.

Дрон неспешно подошел к воротам.

— Открывай, — скомандовал он.

Доктор набрал комбинацию на замке и открыл ворота.

Медный кастет-кинжал появился в кулаке Дрона. Он протянул его Имаго, стоявшему позади него, и вплыл в клетку; соболиный плащ хлопнул по решетке. Солнечный свет, казалось, изогнулся и скользнул в сторону, чтобы угодить его темной ауре. Ворота за ним захлопнулись.

Я приняла устойчивую позицию и посмотрела ему в глаза, хотя каждая мышца в моем теле кричала атаковать.

Дрон указал пальцем на хиджаб и приказал:

— Ты покроешься! Сейчас же!

Адские крылья и капающая с огромных резцов слюна из моих кошмаров были лишь плодом моего воображения. Но я подумала, что его человеческая природа вызывала такой же страх. Его обволакивал зловещий покров, поднявший волоски на моих руках.

Я подняла подбородок выше и отрицательно покачала головой.

Тогда моя спина врезалась в стену. Ногти Дрона вонзились в мою шею, когда он поднял меня и стал удерживать мое лицо на одном уровне со своим. Пока я хватала ртом воздух, я вытягивала пальцы на ногах, пытаясь коснуться ими пола.

Затем холодные губы коснулись моего лица.

— Всего лишь одно движение пальцев, Эвелина, и я выжму твой последний вдох из твоих легких.

Боль обжигала мое горло. Я пыталась бить его ногами, пока он не прижал нижнюю часть моего тела своим. Мои легкие уже с трудом втягивали воздух. Я раскрыла рот, но его кулак пресек мою попытку что-либо сказать. После чего Дрон склонил голову и сместил свою хватку с трахеи на затылок. Я с жадностью вдохнула, наполнила свои легкие воздухом и сквозь жжение прошептала:

— Ладно...

Его зубы вонзились в мою шею.

Наука еще не сообщила нам, является ли безумие

возвышением ума, или нет.

Эдгар Аллан По

Глава 27

Возвышение

Огонь хлестнул по моему горлу, а страх прогнал мурашки по моей коже вдоль позвоночника. Руки и зубы Дрона удерживали меня у стены.

Внезапно лицо доктора заполнило мой обзор, его глаза были темными и непроницаемыми.

— Отпусти ее, — сказал он низким голосом. — И не глотай. Нам неизвестно, как ее кровь может повлиять на тебя.

Рычание Дрона вибрацией отдалось в моем горле. Он отпустил мою шею — его улыбка была полна окровавленных зубов — и сморщился, чтобы сплюнуть солидную порцию крови к моим ногам.

Я быстро поднесла руку к ране и накрыла ладонью болезненный укус. Он укусил меня из-за собственного безумия или пытался поглотить нечто из моей крови? Как мне не дать им использовать Рорка в качестве рычага давления? Страх неизвестности собрался в моем животе. Я попыталась уничтожить его фантазиями о голове Дрона, выгнутой под неестественным углом, об его позвоночнике, проткнувшем накрахмаленный воротник его рубашки. Я представила, как его омертвевшие глаза пожелтели, а язык плавает во рту, полном рвоты...

— Ты покроешься. Если нет, твой священник покроется кровью.

Я застыла. Мой кошмар воплотился в точности, вплоть до локонов черных волос, соболиного плаща, даже, мурлыканья его акцента.

Это подняло тревожащий вопрос, как я сумела предвидеть его в своих видениях. Еще сильнее меня беспокоили слова, которые он произносил в этих снах. «Вместе мы заселим мир детьми Аллаха».

Тошнота поселилась во мне, наряду с поднимающимся кровяным давлением, и приправила мой ответ едкостью. Или глупостью.

— Ладно. Я скрою свое тело, чтобы не дать твоему члену салютовать от желания. Так станет тяжелее меня обрюхатить. И под тяжестью я не имею в виду твердость, — я указала взглядом на ширинку его черных брюк.

Все в комнате замерло, словно колеблясь на краю смерти, и как будто даже воздух боялся пошевелиться. Рука Имаго с сигарой остановилась на полпути к его рту. Рядом со мной доктор нервно переступил с ноги на ногу.

Чернота зрачков Дрона поглотила его глаза. Его грудь раздулась от притока воздуха, а лицо превратилось в камень.

— Что тебе известно о моих планах?

Ни за что я не выдала бы свое предвидение, чем бы оно ни было. Так что я пожала плечами и сказала:

— И слепой заметил бы твое нарциссическое подражание Гитлеру.

Тыльная сторона его ладони ударила по моим губам. «Ох, бл*дь. Это было очень умно с моей стороны». Я осталась стоять с вытянутыми по бокам руками и сохраняла невозмутимое лицо, отказываясь выдавать боль, сотрясающую мои губы и челюсть.

— Ты внемлешь прекрасным словам Суры 33: 59, — чернота его глаз, такая насыщенная и бесконечная, захватывала меня и удерживала своей силой. — «Скажите своим женам, своим дочерям и женам верующих, что они должны удлинить свои наружные одежды». Ты подчинишься.

«Мало-бл*дь-вероятно». Я моргнула, разрушая влияние его взгляда. Затем скомкала гнетущие одежды и швырнула их. Ткань распласталась на решетках.

Готовая в этот раз, я ожидала грядущую драку. Поднятый подбородок, расправленные плечи, расставленные ноги и «давай-худшее-на-что-способен» взгляд — вся моя поза говорила об этом.

— У тебя кровь течет из множества ран, и ты все равно бросаешь мне вызов?

Я была готова к удару, но не к мурлыкающему голосу и не к любопытствующему блеску глаз.

Дрон повернулся к своему брату, даже не покачнувшись, как будто его ноги вовсе не касались земли.

— Когда прибудет отец Молони, приведите его в зал. Эвелина получит свой первый урок уважения.

Резкий скачок моего пульса заставил меня броситься за ним следом. Но я врезалась в каменное тело. Подняв подбородок, я проследила за поднявшейся и опустившейся грудью доктора перед моими глазами. И пожалела, что у меня нет кинжалов. Когда я добралась взглядом до его черных глаз, его голова один раз отрицательно качнулась.

Поверх плеча доктора я наткнулась на тяжелый взгляд Дрона, сочившийся холодом, который я ощутила костями.

— Я не стану потакать твоим оскорблениям. Запомни это. Чем больше ты со мной сражаешься, тем слаще будет твоя покорность, — его розовый язык прополз по зубам. — Я уже чувствую ее вкус.

Дверь за ним закрылась, оставляя меня наедине с доктором. Он поднял полосы ткани и бросил их мне в грудь.

— Выбирай свои сражения, Nannakola.

Я отмахнулась от него и этих проклятых одежд.

— Почему ты так меня называешь?

Доктор разложил одеяние на кровати и ответил:

— Я расскажу тебе, если ты расскажешь мне о шраме.

— Освободи священника, и я расскажу тебе что угодно.

— Одевайся. Дрон будет ждать.

На моих ладонях расцвели полумесяцы. Мои ногти вонзились в кожу еще глубже. Я представила окровавленного Рорка в цепях, чтобы сдержаться и не избить доктора с помощью каждой известной мне техники боя. Водоворот ненависти пронесся по мне и хлынул из моего рта.

— Я выберу свое сражение, сукин ты сын. И когда я его выберу, оно окончится твоей кровью на моих руках.

Все, чего я удостоилась в ответ, было подергивание мускулов на его челюсти. Затем он развернулся, вышел и запер за собой клетку, держась спиной ко мне. Я позволила пропитанному кровью одеянию упасть на пол. Хотелось бы мне чувствовать себя так уверенно, как я говорила.

***

Дрон и Имаго, сидевшие на противоположной стороне стола, смотрели на меня поверх тарелок с нутом, карри, картофелем и нааном (прим.: пшеничная лепешка). Я вжалась в спинку стула, ища хотя бы миллиметр расстояния, отделившего бы меня от их разлагающегося воздушного пространства. Я была уверена, что железная филигрань стула клеймом отпечатается на моих лопатках.

Арочные двери в коридор раскрывались на покрытую кляксами синевы бирюзовую гладь Средиземного моря. Это был вид, который бы я оценила при иных обстоятельствах.

Запах соли и морских водорослей ощущался в потоках воздуха, оставляемых двумя человеческими мужчинами, которые прислуживали нам с широко раскрытыми от страха глазами и поджатыми губами. Они поспешили уйти так же быстро, как и пришли, кувшины дрожали в их руках. Напряжение усиливалось пыхтящим дыханием и дергающимися телами жуков-охранников, которые представляли собой колеблющуюся стену. Пистолет Имаго с дротиками не мог быть единственной вещью, удерживавшей их от нападения. Я была уверена, что было что-то еще.

Дрон оторвал уголок от тонкой лепешки и окунул его в чашку супа, густого от бобов всех цветов. Сидевший рядом со мной доктор наблюдал, как мой палец гонял бобы по тарелке.

Пот собрался под платком на моей голове. Рана на шее пульсировала. Каждая минута тянулась в ожидании прибытия Рорка и урока, который должен был последовать.

Я встретила тяжелый взгляд Дрона и спросила:

— Почему ты меня укусил?

Он тронул языком уголок своего рта.

— Чтобы ощутить вкус твоего подчинения, — его глаза по-прежнему пристально глядели на меня, но его зрачки, казалось, пульсировали.

Бл*дь, он, конечно, был больной, но он явно что-то скрывал. Я села прямее.

— Где твои крылья?

Имаго выронил свой стакан, выплеснув его содержимое себе на колени.

Дрон остался неподвижным, за исключением медленно поднявшейся вверх одной брови над темнеющими глазами.

— Крылья? — переспросил он.

— Под стать твоим вампирским клыкам, — ровный тон моего голоса раздул во мне гордость за себя. В нем не было слышно ни следа страха, вопреки бешеному биению в груди. Я попыталась сформировать на лице подходящую улыбку, но не смогла заставить свои губы подчиниться.

Он улыбнулся, продемонстрировав нормальные зубы, и откинулся назад на спинку стула.

— Мне наскучили эти вопросы. В дальнейшем этому неуважительному ротику лучше предлагать более интересную дискуссию.

Откуда мне было знать, какие темы заинтересуют психопата?

— Как ты меня нашел?

— Тли-посланники. Они обнаружили тебя год назад, а затем выследили в Соединенном Королевстве.

Он с ними общался? Конечно, и у меня есть что-то вроде связи с тлей, но я не говорила на их языке.

— Как это работает? Раз в две недели ты проводишь собрания со своим персоналом с кофе, пончиками и человеческими сердцами? При этом ты сидишь и слушаешь высоту и тон их вибраций?

Улыбка Дрона была как будто маслянистой, скользкой, густой, тяжелой и крадущей кислород. Доктор, похоже, тоже это почувствовал, если можно было судить по прервавшемуся движению его груди, делавшей вдох.

— Каковы ваши настоящие имена? — спросила внезапно я.

Его улыбка рассеялась.

— Ее наглая любознательность и бесстыдно поднятые глаза испытывают мое терпение. И все же, я чувствую необходимость ответить. Это... любопытно, — его пальцы проследили плоскую грань ножа, лежавшего рядом с его тарелкой. — Меня звали доктор Айман Джабара. А моего брата — Сирадж Джабара.

«Звали? »

— К чему ваши самопровозглашенные титулы?

— Мы отреклись от имен, данных нам при рождении, — сказал Имаго, — когда приняли наши новые жизни под наставлением Аллаха. Наши титулы соответствуют нашему положению.

Они осознавали, как безумно звучали эти их слова? Особенно когда я вспомнила, где видела эти обозначения раньше. Тексты по энтомологии утверждали, что трутень (прим. «дрон» в пер. с англ. означает трутень) служил одной цели: оплодотворению матки. А имаго являлся каким-то сексуально развитым насекомым. Они выбрали эти титулы, потому что те были уместны? Дрожь охладила пот на моей спине.

Нож блеснул под кончиками пальцев Дрона. Я могла бы выскользнуть из невидимых цепей доктора, броситься через стол и воспользоваться этим ножом, чтобы содрать кожу с лица Дрона. С помощью легчайшего нажатия острое лезвие надрежет кожу вплоть до мышц и освободит его лицо от его гнусной привлекательности. Но доктор уже доказал, что он быстрее меня. Была ли я достаточно глупа, чтобы попробовать сделать подобное?

— Позволь мне убедиться, что я все правильно понимаю, Дрон. Ты и доктор Нили посвятили свои престижные квалификации изучению тли, чтобы твой брат умел их контролировать дротиками с кровью?

Его смех сделался более острым.

— Ты частично поняла наш замысел, но ты пренебрегла важностью наших ролей. Видишь ли, это я и доктор Нили создали нимфо-вирус, а Имаго доставил его в твою страну.

Его признание ударило по мне, сдавив мои легкие. Я ужинала с убийцами моих «А».

Какое-то бряцание и шуршание приподняло волоски на моей коже. Доктор взглянул поверх моего плеча на какую-то активность на входе в зал. Я проследила за его взглядом.

Там был Рорк, висевший на стене в дальнем конце зала. Его сутана была разорванной. Кудри, свисавшие с его склоненной головы, были пропитаны кровью.

Мое сердце загрохотало, потом стало рваться из груди и толкать меня вперед, через стол. Мои глаза остановились на ноже?. Но мой стул забуксовал. Неожиданно скрипнул стол, и тарелка с горой лапши покатилась на пол. Мои руки так и остались пустыми.

Это Дрон вскочил на ноги и отбросил нож.

Стальные мускулы стиснули мои бедра и вернули мое тело в вертикальное положение. Я подняла руки и вырвалась из хватки доктора. Мои колени тут же ударились о каменный пол.

Он нагнулся и протянул руки, чтобы поднять меня, оставляя его бедренный нерв в прекрасной зоне доступности. Я перекатилась и встала на ноги, затем задрала подол до бедер и вложила всю силу, что у меня была, в тайский закрученный удар ногой.

Моя нога просвистела мимо него, когда доктор отступил в сторону легким движением, одновременно взмахнув своей ногой и врезав мне по коленям сзади. Я споткнулась и упала на пол, развернувшись.

На другой стороне комнаты Рорк стал дергаться в своих путах.

Я оттолкнулась руками от пола и встала. Вытянув одну ногу вперед, я разорвала юбку и сократила расстояние между нами.

Чья-то рука поймала меня на полпути. Я развернулась, переплела пальцы на затылке доктора и потянула его голову вниз. Его тело согнулось пополам. Я врезала коленом в его солнечное сплетение. Оно было твердым как кирпич, пока я била его коленом в живот снова и снова.

Затем я остановилась. Это оказалось слишком простым. В следующую секунду я поняла, почему. Вибрации осадили мои внутренности. Стена из тли сломалась.

Я резко остановилась перед Рорком. Его локоны липли к сочащейся кровью глубокой ране вдоль линии роста волос. Запекшаяся кровь была видна вокруг его глаз и коркой покрывала кляп. Его запястья и лодыжки были закованы в металлические оковы, которые пристегивались к крюкам на стене. Я дернула за цепи — безрезультатно. Пока я не нашла ключ, я могла лишь служить ему щитом.

Мои пальцы, онемевшие, как и все остальное тело, нашли узел на его затылке и развязали. Его кляп упал.

Рорк поморгал слипшимися ресницами и произнес:

— Ты как всегда прекрасна и свирепа, любовь моя.

Его голос был хриплым, полным боли, но его медленная улыбка послала мой пульс песней по венам. Я провела большими пальцами по его губам.

Вдруг жужжание раздалось за моим плечом. Я повернулась спиной к Рорку. Жуки неспешно подходили ближе. Зачем, когда они могли оказаться возле меня в мгновение ока?

Рорк дернулся за моей спиной.

— Ты должна бежать. Беги, сейчас же.

Мое тело дрожало от вибрации их голода. Их муки нарушали мою концентрацию. Но я чувствовала что-то еще. Странное колебание тли. Они что, меня боялись? Я нашла взглядом моих похитителей. Дрон вернулся на свое место за столом, крутя нож между пальцами.

Имаго подкрался к нему и встал рядом. Ствол ружья с дротиками лежал на его плече.

Я встретила его высокомерный взгляд и сказала:

— Отзови их.

— О, я думаю, для этого уже слишком поздно, — он сел на свой стул рядом с Дроном, который постукивал лезвием ножа по столу.

Тело Рорка было бы утешительной поддержкой у моей спины, если бы его сердце не колотилось так бешено.

— Иви, послушай меня, черт подери, — начал он.

Я приподнялась на цыпочках. За приближающейся тлей стоял доктор, его плечи были расправлены, лицо — невыразительно.

Полумесяц из мутантов формировался вокруг нас. Двадцать или больше пар глаз сосредоточились на мужчине за моей спиной. Я потянулась назад, к Рорку. Его сутана легко распахнулась на животе, пуговицы на ней отсутствовали. Я скользнула рукой в брешь и провела по тугим мышцам его живота.

— Гребаный ад, Иви, — его тело дергалось, бряцая цепями. — Я вколочу рога Люцифера в твою задницу, если ты не пошевелишься.

Мой рык вторил его собственному, но я послала рык в адрес мутантов. Теплота кожи Рорка под моими пальцами ощущалась как заряд, соединяющий нас, подпитывающий меня силой. «Он будет жить, будь я проклята! » Я позволила этой единственной мысли напитать энергией каждую клеточку моего тела.

Членистые ноги замерли в полушаге. Некоторые особи тли отступили. Это делала я? Я удерживала их?

Их тела тряслись от нужды. Отголоски их желания смешивались с моим.

Не поворачиваясь, я провела пальцами по оковам и крюкам в пределах моей досягаемости.

— У кого ключ? — спросила я.

Рорк отстранился от меня.

— Иви, уходи без меня.

— Немного занята сейчас. Где ключ?

Раздался прерывистый вздох, и он ответил:

— У козла с дротиковым ружьем.

«Это пустяки». Я чувствовала себя опьяненной энергией, исходящей от тли. Их верхние конечности тянулись к нам, челюсти щелкали, торсы поднимались и опускались, но их ноги оставались как будто приклеенными к полу.

Доктор настороженно обошел мутантов по кругу, изучая их, его брови вопросительно изогнулись.

Святой ад, они следовали моей воле. Я могла их контролировать. Но до какого предела? Моя голова ощущалась более легкой, хотя руки отяжелели.

Когда доктор обошел стену тли и встал на расстоянии удара от меня, я выпрямила спину и ожесточила взгляд.

— Ты сказал, что Рорку не причинят вреда.

— Я сказал, что ему не причинят вреда, пока ты сотрудничаешь, — доктор поднял вверх пару наручников. — Протяни руки.

Я обернулась через плечо. Просьба горела в глубине зеленых глаз Рорка.

«Дерись», — казалось, молили они.

Не отворачиваясь, я развернулась на пятке и выбросила другую ногу вперед. Инерция от разворота бедер послала мою ногу по прямой линии, и та встретилась с рукой доктора. Наручники звякнули о пол.

Он приподнял брови в удивлении. Я снова выбросила ногу вперед, чтобы сделать подсечку. Доктор перекатился из зоны моей досягаемости и встал на ноги. Эти его действия заставили меня перестроиться. В ту же секунду он сократил расстояние между нами. Мягким и плавным движением рук доктор обхватил меня, заблокировал и потом отпустил. Я ощущала себя слишком податливой в его руках, как будто он забирал мою энергию, изменял ее направление, затем пересилил ее. Доктор играл со мной.

Я попыталась нанести боковой удар в его горло. Но он переместился в сторону, хотя я не видела, чтобы его тело двигалось. Это было неизвестное мне боевое искусство. Как я должна была обороняться, если не знала, чему противостояла? Я стиснула зубы, расставила ноги, распределив вес для пружинистой атаки, и подняла ударную руку на уровень глаз.

Доктор зашел сбоку. Его рука опустилась вниз. Я бросилась на него, но он был быстрее. Его ладонь нанесла рубящий удар по моей шее. Судорога боли взорвалась в моей голове, перед глазами запестрели точки. Я упала, мои ладони хлопнули по полу.

Крики Рорка усилились, а затем внезапно стихли. Холодный металл сжал мои запястья. Меня подняли на ноги. Я стояла, поддерживаемая доктором.

— Какому боевому искусству я обязана своим унижением?

Его рука на моей талии напряглась, и он прошептал мне на ухо:

— Древнему. Но твое внимание направлено не по адресу. Как ты спасешь своего священника? На данный момент Айман и Сирадж должны преподнести свой урок.

Айман и Сирадж, Дрон и Имаго — самоназванные и тщеславные — подходили к нам скользящими походками, усмехаясь и перешептываясь.

Дрон поднял руку, сгибая и разгибая пальцы. После чего воздух как будто зашевелился, сгустился, и мутанты стали вновь продвигаться вперед.

Их гудение пронзило мое нутро. Холодные руки доктора стиснули мои собственные, а подбородок Дрона торжествующе приподнялся.

Мне бы не помешала защита Джесси в данный момент. Внезапно я подумала, что нашла создателей моей извращенной генетики. Но они ничего не знали о способностях, которые я с ней приобрела. Моя месть будет глубоко личной.

Человеческое существо — это плоть и сознание, тело и душа;

его сердце — бездна, которая может быть наполнена лишь божественным.

Оливье Мессиан

Глава 28

Бездна посмотрела в тебя[3]

Огрубевший камень царапал тыльные стороны моих кистей. Металлические кольца, выступающие из стены, удерживали мои кандалы на месте.

Глаза доктора переместились к моим, и он пристально вгляделся в них, как будто смог прочитать мои мысли.

— Ты выглядишь слишком самодовольной, — доктор дернул мои путы, — для кого-то в твоем положении.

Я попыталась пожать плечами. Цепи зазвенели. Он не знал, но единственное, что удерживало меня в здравом уме, — это знание, что мне не нужны были руки, чтобы обратить изголодавшуюся армию против него.

Древесный мускусный запах Рорка ощущался на расстоянии руки от меня. Вид его окровавленной головы, повисшей под действием гравитации сбоку от меня, сдавливал мою грудь. Но в его напряженном подбородке читался вызов.

Доктор вышел из поля моего зрения. Имаго подошел, прислонился плечом к стене и попытался запустить палец под платок на моей голове. Найдя свободное пространство на затылке, он стал рисовать там воображаемые круги на коже, спутывая мои волосы.

Темные ресницы полуприкрытых глаз стелились по его скулам. Имаго вдохнул, и ресницы взлетели вверх.

— Готова к своему уроку? — спросил он.

Рорк выгнул спину во вспышке ярости, натягивая кандалы, его глаза пылали, голос с хрипом вырывался сквозь стиснутые зубы:

— Не трогай ее, черт подери!

Воздух с выдохом медленно вышел через раздувшиеся ноздри Имаго. Затем он резко развернулся к Рорку, выбрасывая кулак в его сторону. Влажный хруст украл мое дыхание.

Рорк обнажил зубы в усмешке под красной рекой, льющейся из его носа.

— Это все, что у тебя есть, грязное чучело?

Кулак Имаго снова взлетел. Рорк захрипел от удара в живот, уголки его рта застыли от боли.

Мой пульс ускорился настолько, что это показалось мне невозможным, заставив меня задрожать и запаниковать. Отвлекшись, я не заметила новой угрозы, пока влажное дыхание не коснулось покрова вокруг моей шеи.

— Ммм, твоя дрожь вкуснейшая, — прогудел Дрон мне на ухо. Его бедро стало тереться о мое, его близость наэлектролизовала слои воздуха между нами, просачиваясь под поверхность моей кожи.

Он вжал в меня свой вялый член, акцентируя каждое сказанное им слово судорожным пыхтением:

— Я хочу тебя хотеть.

«Гребаный имбецил».

— Я хочу выпотрошить тебя, — ответила я.

Дрон инстинктивно стиснул свой бок, его лицо исказилось, дыхание стало вырываться с брызгами слюны.

— В чем твоя проблема? Член не работает? — с издевкой спросила я.

Он сгреб в кулак мой платок вместе с волосами и дернул мою голову вниз в поклоне покорности.

— Как бы ты себя чувствовала, если бы люди считали нас любовниками? Ты этого хочешь?

— Людей больше нет. И между нами никогда не будет ничего, связанного со словом «любовь».

Дрон отпустил мою голову, резко отбросив ее назад. Боль от удара о стену пронеслась от макушки до глаз.

Когда перед глазами прояснилось, я увидела, как он подкрадывался к Рорку своей скользящей походкой.

— Жаль осквернять столь прекрасное создание, — сказал Дрон и разорвал брюки Рорка спереди, обнажая его пах.

Рорк зарычал. Мое сердцебиение засвистело в ушах, и напряжение, исходившее от сдерживаемых мутантов, выросло до предельной точки. Как Дрон все еще удерживал их, когда его внимание было сосредоточено на нас? Могла ли я отобрать у него контроль?

Имаго обошел Рорка вокруг с клинком в руках, срезая остатки его одежды, пока тот не остался абсолютно голым, его бицепсы дрожали от напряжения под весом собственного тела.

Большие нефритовые глаза Рорка сосредоточились на Дроне, который нависал над ним достаточно близко, чтобы разделять с ним дыхание. Слишком, бл*дь, близко. Даже если бы я смогла заставить тлю атаковать по команде, Рорк ни за что не избежал бы укуса. Я не стала бы так рисковать. Мой живот скрутило.

Губы Дрона раздвинулись в оскале, а спина выпрямилась. Из-под его плаща появился ротанговый прут.

По взмаху его руки розга выстрелила. Я задержала дыхание, когда она просвистела в воздухе.

Торс Рорка дернулся от удара. Его щеки побледнели и напряглись, несомненно, пытаясь удержать крик. Красный рубец вздулся над его соском. «Ох, Рорк».

Мои глаза не отрывались от розги, когда та поднялась вновь.

— Не его. Больше не надо, — я стала бить руками по стене. — Это мое наказание. Не его.

Следующий удар опустился ниже предыдущего. С поджатых губ Рорка сорвался рев.

Я натягивала свои путы в бессмысленных попытках освободиться.

— Прекрати, больной ты мудак, — мой голос сорвался на крик. — Просто прекрати. Я выучила урок.

Его свободная рука замерла над грудью Рорка, пальцы коснулись двойных рубцов, задержавшись на них. Затем пальцы Дрона прошлись вдоль грудных мышц к нетронутому соску Рорка, поймав тот между указательным и большим пальцами, сжимая и дергая явно сильнее безболезненного натяжения.

Глаза Рорка оставались прикованными к глазам Дрона, в остальном его тело не реагировало.

Особый сорт тьмы наводнил глаза Дрона, когда его внимание переключилось южнее, на выступы и впадины точеного пресса, когда его пальцы стали поглаживать золотистые волосы ниже пупка, лаская идеальный изгиб, где выдавались его бедра.

Моя слюна загустела от приступа тошноты.

— Прекрати, — это было криком, но вышло лишь карканье.

Дрон изогнул запястье и схватил окровавленный сосок Рорка.

— Еще десять ударов розгой. Каждое произнесенное тобой слово добавляет еще один удар. Мы друг друга поняли?

Я сглотнула и кивнула, затем закрыла глаза. Настало время сосредоточиться на тле. Точность была важнее всего.

Вой розги просвистел в воздухе. Затем еще раз, и еще. Сила каждого взмаха и жестокость каждого удара заставляли меня дергаться сильнее, чем Рорка, нарушая мою концентрацию, разрывая мое сердце.

Я открыла глаза. Мутировавшие тела покачивались. Крошечные зрачки были сосредоточены на Дроне. Я не могла связаться с ними, они не двигались по моей команде, но все становилось еще хуже, так как мои кости как будто размягчались. Какие-либо ощущения покинули мои пальцы на руках и ногах. Подкрадывалось ощущение головокружения.

Я сосредоточила внимание на забаррикадированных дверях. Я надеялась, что если буду смотреть на них достаточно упорно, вложу горы надежды в этот взгляд, возможно, Джесси вломится в эти двери с летящими стрелами. Если бы я не покинула Штаты... Если бы я просто осталась с Лакота...

Розга хлестнула снова, вырывая стон из горла Рорка.

Хлоп... Хлоп...

Дыхание Рорка сделалось неровным. Хрипы превратились во вздохи. Дрожь прокатывалась по его напряженным мышцам, посылая ее отголоски по цепям. И его веснушчатая кожа приобрела серый оттенок, который напомнил о моих «А» в их последние часы.

Я дернулась в оковах, беспомощная и умирающая внутри, отчаянно устремляясь мыслями к цепи мутантов. Но связь вновь разъединилась, украв мои последние силы.

Зал пел вместе с жужжанием розги. Лестница горизонтальных порезов изрезала грудь Рорка, которые вздувались и брызгали кровью.

Наконец, розга исчезла под плащом Дрона, и он отошел, чтобы прошептать что-то Имаго.

Я пристально посмотрела на повисшую голову Рорка, безмолвно умоляя его посмотреть на меня. Все дерьмо между нами рассеялось на утесе над рекой Туид. Я хотела... я нуждалась в нем всем, с его каноническими клятвами и прочим. Я подумала, что не выживу без него.

Жжение прокатилось по моему горлу и осело влажностью в моих глазах. «Ох, Рорк... »

— Пожалуйста, не сдавайся. Ты мне нужен, — прошептала я.

После нескольких попыток Рорка поднять голову, его шея, наконец, выпрямилась. Но его глаза постоянно закатывались вверх. Он взглянул на меня, но его взгляд был расфокусированным, как будто Рорк меня не видел. Затем его глаза все-таки сосредоточились на моих, губы раскрылись:

— Я...

Его зубы клацнули друг о друга. Цепи натянулись. Он с шипением вдохнул и шире открыл глаза, которые, казалось, проникали в мою душу.

—... люблю... — его голос надломился.

Активность взволновала зал, но для меня происходящее вокруг сузилось лишь до нас двоих и до того, что мы чувствовали. Я скучала по нашему чувству, по тому, каким большим и живым оно было, и я отразила свои эмоции на лице и в глазах, чтобы Рорк сумел прочесть их и понять.

Его губы дрогнули, уголок рта приподнялся, а затем опустился. Одними губами он произнес:

— Прости.

Я покачала головой, нахмурив брови, рыдание застряло в моем горле.

— Клятва… — его губы продолжали шевелиться, но до моих ушей донесся голос Дрона:

— Теперь мы накормим нашу армию, — его руки распростерлись, когда он приблизился к нам.

«Накормим? О, нет, нет, нет! »

Слеза появилась на нижнем веке Рорка, перекатилась через красный краешек и стекла по щеке.

Дрон прижался ко мне и накрыл ладонью мой живот. Отчаянный трепет зажегся под его рукой, вибрацией отразился в моих костях. И вдруг, как будто пала невидимая стена, и жуки ринулись вперед. Доктор акробатическим кувырком убрался с пути щелкающих челюстей.

Рука на моем животе сжалась. Голос Дрона прорезался сквозь мои судороги:

— Твое тело предает тебя, — пальцы сильнее прижались к моему дергающемуся животу. — Я чувствую, как в тебе нарастает пение. Оно взывает и ко мне тоже.

Вот почему тля пришла в движение?

— Ты их направляешь? — спросила я.

Я не позволила его маниакальному смеху меня обезоружить. «Думай о мести. Разум превыше тела». Я проецировала свою волю на невидимую нить, которая вела меня к тле.

Мутанты замедлились, но их строй стал перекатываться волной. Их жужжание обжигало мой живот как кислота. Я сглотнула желчь, опалившую горло.

Доктор, перекатившись, вновь ушел из-под наклонившейся к нему тли и встал на одно колено. Его взгляд остановился на мне. Там не было злобы, не было эмоций. Из трех мужчин он казался наименее безумным. Возможно, это делало его самым опасным противником.

Имаго присел на корточки у дальней стены. Его дротиковое ружье лежало на согнутых коленях, пока он продолжал посасывать свою сигару. Этот высокомерный ублюдок должен умереть первым.

Я наполнила свою голову образами тли, собравшейся над растерзанной грудью Имаго, пирующей на кровавом месиве.

Мутанты тут же развернулись и направились к Имаго. Тональность их жужжания покалывала мои уши изнутри и зарывалась глубоко в мою голову. Их нужда достигла пика. Вскоре все барьеры сломаются. Контроль над ними был всего лишь иллюзией.

Дрон дернулся, его плечи вздрогнули. Мутанты развернулись обратно, их глаза вновь смотрели на Рорка.

Я держалась за свою волю, выпуская ее наружу и распространяя вокруг, пытаясь сделать ее реальностью. Тепло хлынуло из моего носа и пощекотало губы. Вкус меди и железа заполнил мой рот. Пот охлаждал мою кожу. Я собрала всю свою концентрацию в одну точку и продолжила выдавать образы: Дрон, изрешеченный отверстиями от пуль, сочащимися кровью; Имаго, висящий на крюке для мяса, пальцы, похожие на красное месиво. Но поток тли, направившийся в сторону Рорка, не дрогнул.

Внезапно раздался смех Дрона. Вскинув руки к потолку, он распахнул плащ, закрывая мне обзор.

Ореолы света окружали настенные факелы и покачивались из стороны в сторону. Мое дыхание стало тяжелым, вдохи — короткими. Мышцы моего лица напряглись от давления бессловесных команд.

Рорк изогнул спину и стал бороться со своими оковами. Тли стали наступать друг на друга, пытаясь быстрее добраться до него.

Моя трансляция мыслей обрела голос:

— Остановитесь! Остановитесь! Остановитесь! — звон в ушах заглушал мои крики.

Теплая ладонь накрыла мой лоб. Вокруг пронзительных глаз доктора появились морщинки. Его прикосновение разрядом прошлось по мне. Я продолжала бросать тле приказ всем своим нутром, озвучивая его своим голосом:

— Остановитесь!

Над Рорком нависло множество клешней. Было слишком поздно. Слишком, бл*дь, поздно. Я сглотнула с ощущением, будто лезвия бритвы прошлись по моему горлу, и закричала:

— Рорк! Нет, Господи! Пожалуйста! Рорк!

Мутанты обрушились на него, накрыли его. Его имя продолжало разрывать мое горло. Факелы замерцали разноцветными точками, закружились вокруг меня и исчезли в пустоте.

***

Мои глаза резко распахнулись. Солнце высоко висело над моей клеткой и согревало щеку. Мои свинцовые руки лежали вдоль туловища, а обнаженная грудь прижималась к матрасу. Я попыталась пошевелиться. Ремни, закрепленные вокруг моей спины и ног, удержали меня.

Надо мной согнулся доктор, размазывая что-то по моему плечу.

— Рорк? — мой шепот царапнул горло.

— Что это за пятна на твоей спине? — спросил доктор.

Я стиснула зубы и спросила:

— Где Рорк?

Холодные мазки увлажнили другое мое плечо.

— Я никогда ничего подобного не видел. Это укусы? Родинки?

— Скажи мне, где Рорк.

— Пигмент необычный. Черный. И пятна гладкие, — он с силой прижал палец к моей коже. — Так больно?

— Отвали от меня. Ты... ты создал вирус, совершил массовое убийство мировых масштабов. Ты смотрел, как этот больной мудак хлещет Рорка. И ты спрашиваешь о пигменте на моей коже? Где он?

Я думала, было ли прекрасное тело Рорка растерзано мутантами? Или его человеческое лицо теперь было полностью поглощено белыми глазами? Я не могла смириться с этим. Не могла вынести такого. Я должна была найти его и найти лекарство.

Кожаные ремни врезались в мою спину.

— Дай мне встать, — я дернулась, когда стены стали сужаться вокруг меня, душа, заглушая. — Отпусти меня! Проклятье… — мой крик превратился в болезненный хрип.

Вдруг я услышала приближающиеся шаги, и изучение пальцами моей спины доктором прекратилось. Я повернула голову, чтобы посмотреть на ворота.

По ту сторону клетки стоял Дрон. Его адская аура проскользнула сквозь решетки и спиралью врезалась в мое нутро.

— Я не мог позволить ему мутировать и запятнать мою армию своим присутствием, Эвелина.

Не существовало мутантов-полукровок. Если мужчину кусали, он становился тлей. Если Рорк не мутировал, значит...

— Ты его убил?

Дрон закрыл глаза.

— Ш-ш. Ну, ну. Все будет хорошо, — он сделал глубокий вдох, и его глаза распахнулись. — Труп посреди начавшегося превращения не принесет пользы моей лаборатории.

Мое существование разлетелось на куски после его слов. Я не могла позволить им увидеть этого. Не могла дать им знать, что они убили и меня тоже. Я собрала себя воедино и вытолкнула слова вместе с воздухом из легких:

— Убирайся. Бл*дь. Отсюда.

— Мне очень жаль, Эвелина. Я дам тебе время... принять, — всколыхнувшийся от его плаща воздух проследовал за ним до двери.

Мои ограничительные ремни ослабли и упали. Доктор деревянной походкой вышел из клетки и сел в дальнем конце комнаты.

Я скатилась с кровати и забилась в угол. Прижав колени к груди, я сделала непроницаемое лицо и стала ждать, когда доктор уйдет.

Но он не шевелился. Солнце описало по небу круг, и ко мне стали подкрадываться тени. Ночь даровала мне милосердие, избавив от его наблюдательных глаз. Тогда я сдалась беззвучным рыданиям без слез. Бездна вдохнула и приняла меня обратно с распростертыми объятиями.

***

Луна выглядывала из-за щипца на потолке (прим.: в архитектуре верхняя часть, в основном торцевой стены здания, ограниченная двумя скатами крыши и не отделенная снизу карнизом) и бросала квадраты серого цвета на пол. Утром и ночью прилив бился о стены крепости. Я затыкала уши пальцами.

Угол по-прежнему подпирал мою спину, как делал это целый день, может, два, а, может, и больше.

Коричнево-желтый паук прощупывал своими полосатыми лапками мое колено, ища место, куда можно было погрузить свои клыки. Его похожее на сосновую шишку тело тащилось следом. Я надеялась, что он был ядовитый.

Ворота моей камеры со скрипом открылись. Этот гребаный звук заставил меня содрогнуться. Ворота захлопнулись, и рука смахнула паука. Рельефное тельце хрустнуло под сандалией доктора.

— Ты не ела четыре дня, — сказал он, ожидая от меня ответа. Шел бы он нахер.

Доктор присел передо мной на корточки.

— Если ты не ешь, я не могу взять твою кровь. Если я не беру твою кровь, Айман... Дрон достанет ее самостоятельно. А ты уже знаешь, как он это сделает, — его темные глаза опустились к моей шее.

Зачем ему нужна была моя кровь? Я отвернулась от него, крепче вжимаясь в угол.

Доктор схватил меня за талию и перебросил через плечо. Нотка сандалового дерева исходила от его влажной от пота рубашки. Тени на полу преследовали нас до выхода из клетки и по дороге в ванную комнату.

Он поднял мою юбку, после чего стул врезался в мою голую задницу. Взвизгнули трубы, и поток воды стал литься в ванну.

— Иди, — доктор выразительно посмотрел на унитаз.

Я отказалась от своих требований в уединении после первого дня без Рорка. Честно говоря, мне просто стало все безразлично. Небезразлично бывает людям с надеждами и мечтами. Так что, я позволяла ему таскать меня в ванную и обратно, купать меня, смотреть, как я пользуюсь туалетом. Все это происходило под предлогом медицинского наблюдения. Я чувствовала себя лабораторной мартышкой, уверенная, что сравнение было недалеким.

Возможно, мне стоило беспокоиться о неподобающих прикосновениях или о чем похуже, учитывая, что доктор регулярно видел меня голой. Но я никогда не заметила ничего такого в его глазах или манерах, способного посеять сомнения о его намерениях. Возможно, если бы он пересек эту черту, мое тело обрело бы смысл для борьбы, которая его оставила.

Опустошив свой мочевой пузырь, я позволила ему поднять меня и усадить в ванну. Теплая вода поднялась до моего подбородка. Каждая медленно падающая из крана капля эхом вторила погребальной песне моего сердцебиения.

Доктор сорвал одеяние, которое собралось на моей талии. Его руки работали эффективно, намыливая мое тело и волосы. Он замедлил свои движения на моей спине и сказал:

— Я хочу поговорить об этих пятнах.

«Только не снова эта хрень».

— Хочешь пятен на своей спине? Достань мне сигарету.

Доктор стиснул зубы и молча закончил меня мыть.

Оказавшись в своей клетке, я вернулась в угол. Он сел снаружи на пол, расположившись в квадрате лунного света, и стал копаться в карманах штанов. Вдруг пачка сигарет упала на пол перед ним.

Я была не в настроении для манипулятивных игр.

Через некоторое время доктор снова полез в карман. Моя пуля на батарейках появилась рядом с сигаретами.

Я скрыла свое удивление и сказала:

— Засунь это себе в задницу.

Он положил мой MP3-плейер рядом с пулей.

— Я забрал твои вещи из грузовика на реке Туид. У меня есть все твои личные вещи.

В его руках зашуршала бумага. Я выпрямилась. Доктор положил заляпанное письмо рядом с остальными предметами. Нацарапанные на нем слова гипнотизировали меня. Слова, исходившие из сердца Джоэла в тот момент.

Моя рука метнулась к предплечью, пальцы согнулись на его наготе в отсутствие кинжалов.

— Ты не имеешь права, — я подобралась к решеткам и потянулась к письму. Он отодвинул его от меня.

— Это будет твое, когда ты поешь, — доктор кивнул на тарелку с едой на кровати.            

Так начался мой тюремный срок на Мальте. Трижды в день доктор с помощью взяток заставлял меня есть, забирая письмо, когда я отказывалась от еды. Каждый день после молитвы, в середине утра, Дрон приносил пустой сосуд. И каждый день он голодными глазами наблюдал, как доктор протыкал мою вену. Как только сосуд наполнялся, Дрон хватал его и поспешно уходил без единого слова.

Между часами посещений я фантазировала о мире Анны и Аарона. Я знала, что его не существует. И все же, я закрывала глаза и пыталась увидеть их улыбающиеся лица. Я искала также Джоэла и Рорка. Но вокруг всегда было так темно. Я протягивала руки в темноту и ничего не чувствовала. Тогда я звала их, погружаясь глубже. Я думала, что иногда подбиралась достаточно близко, потому что сила прилива для меня меркла, ветер стихал, а напряжение в моей груди ослабевало. И когда я уже думала, что нашла их, доктор вытаскивал меня обратно, силой вливая жидкости в мое горло или укладывая меня в ванну.

Каждую ночь я сворачивалась в углу и затыкала уши, чтобы не слышать звуки моря. Я позволяла юбке сбиваться на бедрах и наблюдала, как пауки ужинали моими ногами. Но часто приходил доктор и прогонял их прочь. Он всегда показывался на рассвете, чтобы обработать мои укусы и искупать меня.

Я не боролась с ним. Моя борьба умерла с Рорком. Я настойчиво продолжала смотреть в бездну. Пока однажды ночью я не забылась беспокойным сном, и бездна посмотрела в меня.

Вокруг меня стрекотали кузнечики. Лед таял в моем мятном мохито. Конденсат как слезы собрался на краю стакана, и я поймала его капли языком. Что-то плюхнулось в бассейн, промочив нагретое солнцем полотенце подо мной.

Я перегнулась через край бассейна. Ровными взмахами Анна плыла параллельно дну, хорошо просматриваемому сквозь кристально прозрачную воду. Ее размытая фигурка приближалась ко мне. Моя улыбка сделалась шире, когда она вынырнула вдохнуть воздуха.

С ее лица на меня уставились полностью белые глаза. Черная кровь вытекала из ее рта, зубы были обломаны. Ее клешня стиснула мое горло, обрывая крик. Вода стала жечь нос, когда Анна потащила меня вниз.

Вода в бассейне потемнела. Мы опускались на дно по спирали, все ниже и ниже. Казалось, вокруг было море чернил, и дна никогда не достать. Вода начала кружиться и реветь вокруг меня, как в центрифуге.

Я стояла в центре водного смерча, пока ее уносило гравитацией. Гравий стал впиваться в подошвы моих ног. Анна исчезла.

Бряк. Бряк.

Темнота внезапно рассеялась до пурпурного оттенка сумерек. Я увидела столб в винограднике моего отца. Цепи удерживали около него тело Джоэла. Металлические звенья свешивались с его талии, звякая о столб как звонок к обеду. Светящаяся фигура цеплялась за его тело.

Расстояние между нами стало размытым, и мои руки сомкнулись на челюстях тли. Я дернула за них и вытащила ее ротовой аппарат из груди Джоэла. Из дыры тут же хлынула кровь вперемешку с кусочками плоти. Насекомоподобный рот извивался в моих руках. Я крепче сжала вокруг него пальцы и наклонила его под нужным углом.

Конец трубки щелкнул. Я изогнула запястье и воткнула его в разинутый рот мутанта. Фонтан крови заглушил его визги.

Потом я двинулась к столбу, таща за собой тлю, и сбросила с металлического крюка инструмент своего отца. Мышцы в моих руках дрогнули от напряжения, когда я подняла тлю за голову и толкнула ее на крюк.

Ржавая верхушка пронзила лоб. Я сняла мутанта с крюка и повторила все сначала. Крюк множество раз втыкался в голову и выходил из нее. Черные реки текли из размозженных глаз. Мои руки отказали, и безжизненное тело тли соскользнуло на землю.

Джоэл застонал у другого столба. Мое сердце грохотало, когда я опустилась перед ним на колени. Его суженные зрачки смотрели на меня, но он ничего не видел. Мои зубы кусали губы. Мои онемевшие пальцы стали бороться с цепями.

Его тело упало мне на колени. Вибрации ударили в мою грудь. Я подняла руку над обширной раной в его груди.

— Доверяй… — пробулькал Джоэл.

Я покачала головой, голос перехватило. Он изгибался и дергался в моих руках. Мой живот делал то же самое.

— Доверяй разуму, телу и душе, — продолжил Джоэл, и его рука ударила меня по груди, как будто ее дергали за веревочку. Лихорадка импульсивных желаний примагнитила меня к его пальцам.

«Твои стражи». Он сказал это, но его губы не шевелились. Его зрачки расширились. На короткий момент он показался мне человеком. Затем его рука упала.

«Покончи с этим». Как будто его команда пронеслась через меня и оседлала ветер, прошелестев в кроне дерева.

Жилы на его шее напряглись. Губы, раздвинувшись, обнажили десны. Белые как фарфор глазные яблоки выпучились. Его ногти стали скрести грязь, пальцы были расправлены в ожесточенных спазмах.

Я стиснула его подбородок и закричала:

— Джоэл!

Его голод рябью прокатился по моей коже. Его голова билась о мои колени в моих руках. В стороны летела кровь и слюна. Я крепче сжала его челюсть. Однажды он сказал мне, что после мутации, в результате получался не человек, оставалась не та личность, что была раньше. Верил ли он все еще в это?

— Джоэл! — заорала я.

Его белые глаза остекленели, в них читалась одна-единственная цель. «Питаться».

Кончик моего кинжала коснулся его лба. Моя ладонь держала рукоятку, но я ее не чувствовала. Я ничего больше не могла чувствовать. Я надавила жестко и быстро.

Я проснулась, резко сев на кровати. Сладкий, землистый запах наполнял воздух — родственник сандалового дерева. Он мало смягчил раскалывающую боль в моей груди, когда нахлынули воспоминания. Я стиснула кулак. Кинжал был таким тяжелым, когда я потянула его назад из черепа Джоэла. Я оставила его тело там, в винограднике моего отца, разведя огонь. Иссохшие виноградные лозы вспыхнули искрами и трещали, пока пламя пожирало тело Джоэла. У меня было всего несколько минут, чтобы забрать из дома одежду, до того, как пожар поглотил и его.

Мои глаза покалывало. Теплая плоть напряглась у моего лица. Руки обвили меня.

Я моргнула тяжелыми веками, поднимая голову. Тени не скрывали безупречную кожу и миндалевидные глаза мужчины, которые меня держал.

«О, бл*дь, нет». Я отпихнула от себя доктора и с глухим ударом свалилась с кровати.

Поднявшись на ноги, я провела рукой по лицу. Ладонь оказалась мокрой. В мое отсутствие его обнаженная грудь блестела.

— Никогда больше меня не касайся, — выдавила я, пятясь назад.

Он встал так, что нас разделяла кровать, руки расслабленно опустились вдоль боков.

— Я твой доктор, хочешь ты того или нет, — он провел рукой по волосам. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твое физическое здоровье, но это бессмысленно, если твое душевное состояние подводит.

Я отвернулась. Мои ноги двинулись к углу, к его отупляющим глубинам.

— Твои кошмары, — сказал доктор, — и недели молчания и отсутствия зрительного контакта. Ты ценишь потрепанное письмо дороже своего музыкального плеера, и все же, закрываешь уши ночью. И твоя изменяющаяся психология...

Я не слушала его голос, говорящий о моем диагнозе. Он говорил так, будто не сыграл никакой роли в моем заточении и разделке моего сердца как куска мяса.

Внезапно доктор оказался за моей спиной, его дыхание пошевелило мои волосы.

— Возвращайся из этого безумия.

Я, наконец, вспомнила, как умер Джоэл. Встретилась лицом к лицу с тем, что сделала. Но этого было недостаточно, чтобы затянуть дыру, которую оставил после себя Рорк. Стадии отрицания, злости и сомнений приходили и уходили в течение предыдущих недель. И все же, когда я обернулась, казалось, будто я опять вернулась на первую стадию скорби.

— Я вернусь, когда ты вернешь Рорка.

На его лбу появились морщинки, а его глаза метнулись во тьму, как будто ища ответ. Побродив взглядом по открытым стропилам, его глаза встретились с моими.

— Тогда отключи все свои чувства, кроме шестого.

Спускаясь в бездну, мы возвращаем сокровища жизни.

Где ты споткнешься, там лежит твое сокровище.

Джозеф Кэмпбелл

Глава 29

Филе души

— Мое шестое чувство? Интуиция говорит мне, что ты лжец и убийца.

На щеке доктора дернулся мускул.

— Это ты так говоришь. И все же, ты не видела, чтобы я делал что-либо из этого, лгал или убивал. Не могу сказать того же о тебе.

Мои мысли метнулись к первой ночи, проведенной на Мальте. Ладно, у меня действительно был смертоносный навык метания ножниц. Мои кулаки сжались и разжались вдоль боков, гудя желанием повторить подобное.

— Эта попытка уколоть, сделанная мужчиной, ответственным за миллиарды смертей, за убийство Рорка, не достигла цели.

Его рука вдруг протянулась сквозь колонну лунного света и сжала мое горло.

— Он жив, — произнес доктор.

Я сглотнула, по-прежнему удерживаемая его рукой за шею, и не стала притворяться, будто не поняла, кто именно.

— Я наблюдала, как его пожирают, — сказала я.

Он уставился на меня и ответил:

— Нет, не наблюдала. Ты голосом отдавала команды тле. Совсем как это делает Айман, — его рука опустилась, и доктор склонил голову, вертикальные морщинки образовались между его бровей. — Они отвечали тебе. Но от усилий тебе стало плохо.

Я покачала головой и попятилась.

— Они не отвечали мне. Он был покрыт...

— Когда я положил руку на твое лицо, я почувствовал... ты как будто стабилизировалась. Ты остановила их прежде, чем первая ротовая трубка проткнула его кожу. А когда ты потеряла сознание, Айман удержал тлю.

Я накрыла рот ладонью и сползла вниз по стене.

— У меня нет причин тебе верить.

Доктор присел на корточки рядом со мной и подбородком указал на ночное небо.

— Как и луна, правда не скрывается надолго.

— Убирайся, бл*дь, от меня подальше.

Он опустил голову и посмотрел на меня из-под опущенных век.

— Назови мне вопрос, на который сможет ответить только священник.

Мои мышцы напряглись вопреки тоске в груди. Я не могла поддаваться надежде. «Зачем Дрону оставлять его в живых? И какова мотивация доктора Нили? » — спрашивала я себя. Он заботился обо мне, охранял меня, поддерживал во мне жизнь. Таковы были отношения ученого с его крысами. Пока не начинались различные тесты. Я не могла доверять ему, но могла разоблачить его блеф.

— Священник получил знак. Что это было? — решилась, наконец, я. Воспоминание о той ночи было заперто в моем сердце. Я никогда не забуду изумление Рорка, когда он опустился рядом со мной на колени, и его глаза, следящие за божьими коровками на моем теле.

Доктор положил на пол яблоко у моего бедра.

— Я делаю это на свой страх и риск. Айман и Сирадж не согласятся с моими методами.

После моего дрожащего кивка он ушел.

«Убьют ли Дрон и Имаго доктора до того, как мне представится шанс самой сделать это? » Эта мысль причинила мне боль, которая должна была вызвать угрызения совести. Но потеря моральных принципов — ничто, в сравнении с тем, что забрал у меня минувший год.

Я заползла на кровать и прокрутила свои новые воспоминания о Джоэле. Его последние слова грызли меня. Почему он просто не мог сказать, что любит меня. Даже во время трансформации он раздавал советы.

«Доверяй разуму, телу и душе... Твои стражи».

А ведь я, в конце концов, доверилась своей душе. Но она меня не защитила. Наоборот, она ослабила меня и забрала с собой мой разум. Мое тело ушло бы следом, если бы не вмешался доктор. Может, в его словах имелся другой смысл? Не в духе Джоэла говорить загадками. Но в предсмертных муках, возможно, он увидел или понял вещи, которые мне были недоступны.

Уязвимость поселилась в моем сердце. Чтобы ее прогнать, я стала делать упражнения Рорка из бокса, нацеливая каждый удар на лучи лунного света, пронзающего комнату. Когда дверь со стоном отворилась, я уже размялась, подзарядилась энергией и готова была разбить лживый рот доктора.

Но это был Имаго, вальяжной походкой вошедший через ворота. Его взгляд прошелся по моему телу.

Я расправила плечи, подавляя импульсивное желание забиться в угол. Ткань натянулась на моей груди, приглашая его похотливый взгляд, пока я выискивала и систематизировала его оружие.

Дротиковое ружье висело за спиной. Золотой «Пустынный Орел» 50 калибра (прим.: самозарядный пистолет крупного калибра (до 12, 7 мм). Позиционируется как охотничье оружие и оружие для самозащиты от диких зверей и преступных посягательств) находился в бедренной кобуре. На поясном ремне красовался кинжал Джамбия (прим.: восточный кинжал с широким загнутым клинком без гарды) в закругленных ножнах.

— Ищешь доктора Нили? — спросила я. До этого момента Имаго никогда не приходил один.

Он достал кинжал из ножен и набрал комбинацию цифр на замке, заперев себя и свое оружие со мной. «Тупой кретин». Даже Дрон был не настолько высокомерен, чтобы держать оружие в зоне моей досягаемости.

— Я прошел мимо него на лестнице и решил нанести тебе визит, — его глаза продолжали свое жадное изучение.

Мой пульс хаотично барабанил в ушах.

— Ты его уже нанес. Теперь можешь идти.

Имаго почесал подбородок кинжалом.

— Я — человек, использующий возможности. Нечасто Мичио оставляет тебя одну. Раздевайся! Или мне сделать это за тебя? — он поддразнил кончиком кинжала мою грудь. Его другая рука в это время накрыла ладонью рукоятку пистолета.

Я подавила выдавшее бы меня красноречивое сглатывание.

— А что об этом говорит Коран? Старший брат любит, когда я покрыта.

— Быстро, — рявкнул Имаго и топнул ногой.

Я стиснула нижний край своего топа, готовая стерпеть любое действие, которое приблизит меня к какому-либо его оружию.

Жар полыхнул в его глазах, когда я стянула топ через голову, стянув вместе с ним и платок. Его ресницы опустились вниз вместе с упавшей на пол тканью. Затем он вдруг оказался на мне, и его рот атаковал мой, пронзая мои губы языком, столь же жестким и вонючим, как и его сигара. Я позволила ему прижать меня к стене и подождала момента, когда Имаго опьянеет от похоти.

Это заняло немного времени. Он убрал кинжал в ножны, и его дрожащая рука на ощупь нашла мои обнаженные груди. Другая рука стала возиться с пряжкой на его брюках.

Я попыталась вынести следующие несколько секунд, но мой желудок сделал кульбит, готовый вытолкнуть свое содержимое на скользкого вторженца в моем рту. Я отстранилась и отдернула голову назад.

— Тебе нравится твой язык? — спросила я.

Имаго широко улыбнулся и, высунув язык, стал помахивать противным органом, пузырящимся от слюны.

— Еще раз засунешь его в мой рот и назад уже не получишь.

— Я рискну, — сказал он и рискнул.

Я переключила свое внимание с его языка на ремень под моими исследующими пальцами. Я жаждала кастрировать Имаго. Он находился в считанных секундах от того, чтобы удовлетворить это мое желание — мой большой палец ударился о рукоятку кинжала.

Наконец, последняя пуговица сдалась, и его брюки упали на пол. Я схватила кинжал и сжала зубы на мерзкой плоти между ними. Я сделала это жестко и сильно.

Глаза Имаго распахнулись и почти вылезли из орбит.

— Иуууаааааа, — взвыл он и отшатнулся.

Я сплюнула. Из его рта, как и из моего, хлынула кровь.

Имаго запрокинул голову и закричал. Его язык висел на тонком, как ниточка, пучке мышц.

Я занесла кинжал над его опадающим членом.

Внезапно на моем запястье сомкнулась рука. Я резко вскинула взгляд и встретилась глазами с доктором. «Откуда он, черт подери, взялся? »

Я сжала пальцы на рукоятке. Но давление его большого пальца заставило мою руку разжаться. Кинжал звякнул о пол.

—... О... ы... делал? — крикнул Имаго.

Скрестив руки на груди, доктор прислонился к стене и ответил:

— Спас тебе жизнь.

Я посмотрела в глаза Имаго, полные слез.

— Спас твой член, вообще-то. Боюсь, слишком поздно спасать твой более крупный орган.

Он резко захлопнул свой рот, тем самым полностью оторвав болтающуюся плоть.

— Аааааа. ... ы —... ука! — заверещал Имаго.

Доктор остался неподвижным.

— Убирайся, Сирадж, пока тебе не пришлось объяснять своему брату, что ты здесь делал.

По его искаженному от боли лицу пронеслась тень. Он подобрал свои штаны, оружие и плечом протолкнулся мимо доктора. Когда дверь камеры с грохотом за ним захлопнулась, я оказалась запертой за решеткой с другим монстром. К сожалению, доктор был недостаточно глуп, чтобы принести сюда оружие.

Я прополоскала рот водой из кувшина, оделась и села на кровать.

— Давай с этим покончим, — сказала я.

Он остался стоять в той же позе у стены.

— Гордишься собой? — спросил доктор.

Я пожала плечами.

— Я наносила и более точные раны клинком. Неудачно выбрала момент.

Он всмотрелся в мои глаза и увидел там правду.

— Это было твое право, — доктор провел рукой по волосам. — Я не считаю тебя ответственной за произошедшее.

— Ну, надо же, спасибо.

— Я поговорил с твоим священником.

Похоже, он решил продолжать лгать.

— Его сотрудничество не было ожидаемым. Он думает, что если ты будешь считать его мертвым, мы утратим над тобой свою власть.

Моя рука, готовая к удару, сжалась на коленях.

— Но я позаботился, чтобы он понял, что его смерть сломила тебя.

Я потерла вену на локте, вокруг которой образовался кровоподтек, не единственный на моем теле и возникший не в результате драки. Его смерть действительно сломила меня.

Доктор оттолкнулся от стены и опустился передо мной на колени.

— Когда-то на Мальте дети пели: «Nannakola, mur l-iskola, aqbadsiggu u ibdaoghla», — его выражение лица смягчилось. — Божья коровка, отправляйся в школу, возьми стул и начинай прыгать.

Я ахнула и прикрыла рот рукой.

— Что ты сказал?

Он убрал мою руку ото рта.

— Его знак. Божьи коровки. Nannakola, — одной рукой доктор сжал мою руку, а другой — приподнял мой подбородок. — Ты священна.

Я перестала дышать.

— Это он так о тебе сказал.

«Ох, мой сентиментальный ирландец».

— У него есть признаки инфекции?

— Он — человек. Никаких укусов на его теле нет.

Моя грудная клетка расширилась из-за задержавшегося выдоха. Затем она отяжелела от моего участившегося дыхания. Ведь, Рорк выжил. «О Боже, он выжил! »

Линии морщин вокруг глаз доктора сгладились. В его чертах лица появилось выражение нежности. Он смотрел на меня со слишком уж большой нежностью. Такова была его игра? Доктор хотел сначала сломать меня, а потом воссоздать заново? Я выдернула руку из его ладоней и соскочила с кровати.

— Где он? — тут же спросила я.

— Двумя этажами ниже.

— Рорк сидит в клетке, похожей на эту?

— В такой же. Но у него нет никаких посетителей, — он мотнул головой, показав на стропила. — И вид не такой хороший.

«Никаких посетителей? »

— Вы морите его голодом? — я не сумела скрыть свой оборвавшийся голос.

— Человеческий персонал доставляет ему еду.

— Почему все это время ты позволял мне думать, что он мертв?

Доктор поднялся с колен, его глаза не отрывались от моих.

— Он жив, но если его смерть тебя не сломала, то, боюсь, сломают его пытки.

Мои зубы стиснулись с силой, почти причиняющей боль.

— Освободи его, и мое сотрудничество не будет знать границ.

— Я не могу.

Мои плечи обмякли.

— Дай мне хотя бы увидеться с ним. Переведи его сюда. Он может остаться в моей камере.

— Айман и Сирадж не должны знать, что их план был нарушен.

«Или они перейдут к плану Б. Пытки Рорка».

— Ну, притворюсь я сломанной. И что? Почему это так важно?

Его глаза прищурились, и он сказал:

— Ты исчерпала свои вопросы. Теперь моя очередь задавать их. Что за черные пятна на твоей спине?

«Понятия не имею».

— Никогда раньше их не видела.

Морщины показались на его лбу. Затем доктор кивком указал на мою грудь, где блуза распахнулась, обнажив шрам.

— Как ты его получила?

Из всех возможных вопросов, его интересовала моя грудь. Я собрала пальцами материал у воротника, прикрывая уродство.

— Один щеголь счел меня дьяволом и попытался сделать мне мастэктомию.

Его лицо стало пустым и невыразительным.

— Он жив?

Доктор задал мне тот же вопрос, что и Рорк. Я отрицательно покачала головой.

— Лезвие вошло глубоко. Прошло даже через мышцы. Кость задело?

Он знал масштабы урона, тщательно изучив его во время скольжения его рук с мылом по моему телу. Я приподняла плечо, ничего не ответив.

— Швы были жалкой попыткой. Кто их наложил?

Я снова пожала плечами.

— Какая разница? — сказала я, но его нахмуренные брови вынудили меня признаться. — Это сделала я.

Доктор прочистил горло.

— Понятно.

Мы смотрели друг на друга в течение затянувшегося момента. Каким бы ни был его план, он вернул мне желание бороться. Я сбегу с этого проклятого острова вместе с Рорком. Ключ ко всему был в моей физиологии, в крови, которую Дрон собирал каждый день. А что доктор знал о моей крови?

Пора, наконец, было вытащить голову из задницы и все узнать. Я улыбнулась.

Он нахмурился и отвернулся.

Возможно, я не так уж и не привлекаю доктора, как изначально предполагала. Я не знала его намерений, но могла использовать его взаимные уступки, чтобы выяснить. Я позволила улыбке осветить мое лицо, пока наслаждалась, как он впервые уходит, повернувшись ко мне спиной.

***

Всю ночь ревел ветер, швыряя прилив на камни башни и набивая небо облаками. Я лежала на спине, неспособная отделаться от ироничных мыслей, что нахожусь так близко к Рорку, но не имею возможности дотянуться до него.

Что-то прокатилось по каменной балке сверху, затем последовало хлопанье крыльев.

— Ты не спишь? — спросила я, зная, что доктор не спал. Его ночи на диване были столь же беспокойными, как мои.

— Что такое?

— Ты слышал этот шум на стропилах? — я повернулась лицом в его сторону и положила голову на руку, как на подушку.

— Наверное, летучая мышь.

Я напряглась, чтобы услышать ее, если она вернется. Но, в конце концов, сдалась и перестала прислушиваться.

— Почему ты рассказал мне о Рорке? — спросила я.

Воздух тут же отяжелел от молчания. Затем его силуэт прошел через комнату, и доктор устроился снаружи ворот.

Неглубокая тарелка появилась между решеток и приземлилась на пол. «Ну, конечно. Всегда обмен».

К бортикам тарелки прилип рис. Я подцепила его пальцами, сунула в рот и пожевала.

— Я же говорил тебе, — сказал он. — Моя работа — сохранять твое здоровье. Ментальное здоровье в том числе.

Это не имело смысла. Они ведь хотели меня сломить. В Команде Зла произошел внутренний разлад?

— Почему ты это сделал? Вирус, я имею в виду.

Доктор покачал опущенной головой.

Ладно. Этот секрет он мог оставить себе.

— Зачем Дрону нужна моя кровь? — спросила тогда я.

Доктор кивком указал на чашку. Я отщипнула очередной липкий комочек и размазала его по языку.

— Он хочет твой иммунитет.

«Ого. Что? » Я проглотила эту дрянь.

— Так, вы, тупые задницы, создали вирус без вакцины. Вирус, который вас самих может укусить, — я прижала язык к щеке. — И вы думаете, что употребление моей крови послужит прививкой?

— Он надеется, что это будет лекарством.

— Ему бы не понадобилось лекарство, если бы он находился в лучшей компании, — я махнула рукой на дверь комнаты, где по ту сторону от нее гудели его охранники. — Кроме того, вы намеренно распространили вирус. Зачем ему искать лекарство?

Его выражение лица оставалось пустым. Я потерла шею в том месте, где меня укусил Дрон. У него не было клыков и крыльев, хотя все, что мне снилось, казалось, было реальным. И как он мог общаться с тлей? Что-то не складывалось.

— У тебя все еще есть те сигареты? — спросила я.

Между решеток появилась чашка и ложка. Я подобралась ближе и приняла обмен. От комковатой коричневой жижи пахло моллюсками и чесноком. Я шумно втянула с ложки рыбный кусок и состроила гримасу.

— Тушеный морской язык, — сказал доктор, грациозно поднявшись вверх, словно завиток дыма, и проплыл по комнате. Мгновение спустя он вернулся с сигаретами и... огнетушителем?

— Тебе он не понадобится, — поджечь мою одежду было бы выходом, но доктор дал мне причину жить.

Он прикурил сигарету и передал ее мне. Я сделала затяжку и закашлялась.

— Так, кто он — Дрон?      

— В данный момент его генетический код представляет собой гибрид тли и паука. И он продолжает меняться, а Дрон отчаянно желает оставаться человеком.

Так он мутировал.

— Ты сказал «паук»?

— Он делал себе инъекции сыворотки, полученной из геномных макромолекул различных видов пауков, — доктор опустил взгляд на укусы на моих ногах. — Она была непроверенной, так что проявились некоторые побочные эффекты. Но это замедлило его превращение в тлю.

Его честность взбудоражила меня. Во тьме его глаза возбуждено сверкали. Я нашла его любимую тему.

— А макромолекулы — это...

— ДНК, РНК и белки.

Я положила подбородок на колено и потерла переносицу.

— Значит, тля и паук. Никаких крыльев.

— У тли присутствует диморфизм крыльев (прим.: наличие у одного вида организмов двух форм, отличающихся по морфо-физиологическим признакам, но проживающих на одной территории. Здесь имеется в виду наличие особей с крыльями и без).

Мое сердце быстро заколотилось от сказанного доктором.

— Некоторые особи тли — как и другие виды насекомых — могут производить крылатое потомство, чтобы перемещаться с перенаселенных мест обитания и покидать опустошенные источники пищи. Это восхитительный пример эволюции. Но мы не видели крыльев у гуманоидных видов тли. А Дрон не позволяет мне его осмотреть полностью.

Наступил идеальный момент для моего вопроса.

— Ты исследовал физиологические параметры моего тела, крови и всего остального. Каков твой вердикт?

Свесив руку с колена, он, не ответив, стал ковырять щербатую напольную плитку между ногами. Ожидание для меня было мучительным.

Но все же доктор, облизнув губы, посмотрел мне в глаза и ответил:

— В твоей ДНК не хранится ни генома тли, ни генома нимфы.

Я не ожидала этого.

— Тогда, что там?

— Я все еще анализирую твою кровь, — его глаза метнулись в сторону. — Отсутствие генома тли в составе твоей ДНК ставит под вопрос твою способность связываться с ними. Айман описывал это как вибрацию, начинающуюся в его животе и выталкивающуюся через грудь, — он снова посмотрел на меня. — Это верно?

Я кивнула.

— Насекомые общаются, используя органы зрения, химические сигналы, тактильные ощущения и акустические средства. А у тли есть еще механорецепторы — это крошечные тактильные волоски на конечностях — чтобы чувствовать вибрации, которые ты производишь.

Я подняла руку к животу.

— Я не произвожу вибрации, я просто их чувствую.

— Это акустика. В животе насекомого есть тимпаническая мембрана, наподобие барабанной перепонки, которая реагирует на звуки. Это объясняет, как ты чувствуешь вибрации там, — доктор кивнул на мой живот.

— Ты думаешь, у меня есть эта мембрана? Думаешь, я мутирую как Дрон? — тушеный морской язык стал угрожать вернуться.

— Твоя эволюция — результат адаптации. Но это сложнее. Физическая трансформация проявляется через поколения. Твоя же —... чудо.

Мой живот успокоился, и к губам подкралась улыбка. Рорк тоже бы так подумал.

— Если мы исследуем жизненный цикл паразитов и вирусов, крайне успешно мутирующих и адаптирующихся в иные формы, то сможем найти ответ. Ты не мутируешь как Айман. Твои способности — ответ на окружающие процессы, — искра знания осветила его глаза. — Аймана же укусили.

Ого, он находился в редком настроении и продолжал делиться со мной.

— Дай угадаю. Его собственные охранники?

— Его любовница.

Я издала горький смешок. Создание стало опасным для своего создателя.

— Как он избежал немедленного превращения?

— На тот момент Дрон уже делал себе инъекции.

«Своей неиспытанной паучьей сыворотки».

— Что насчет тебя?

— Я не стану участвовать в его экспериментах.

— Я имею в виду, у тебя была любовница? Жена? Дети? — какого черта меня это волновало?

— Нет.

— Нет. Полагаю, ты и не стал бы заводить семью, учитывая, что создал вирус, предназначенный их убить, — поразившись реальности происходящего разговора, я затушила сигарету. — Почему ты всегда здесь? Даже спишь рядом с моей клеткой? С твоими боевыми псами у двери я никак не сбегу, — если, конечно, не сумею использовать свою связь с ними.

Вокруг его глаз появились морщинки, и в них не осталось ни следа былой живости.

Я убила его настрой искренности, но у меня оставался еще один вопрос:

— Как ты спутался с братьями Джабара?

— Мы вместе выросли на Окинаве (прим.: самый крупный остров японского архипелага Рюкю. Там располагаются несколько военных баз США со времен Второй Мировой войны). Наших отцов направили туда. Они служили в военно-воздушном флоте США.

Японское наследие проявлялось в его шелковистой золотистой коже, миндалевидных глазах и густых черных волосах.

— Твоя мать была японкой, — догадалась я.

Доктор кивнул и выразительно посмотрел на мою чашку. Похоже, мы вернулись обратно к тюремщику и пленной.

Я заглотила суп.

— Мы с Айманом воссоединились в медицинской школе и вместе стали работать над проектом. Мы исследовали гипотезу об отношениях между энтомологической (прим.: энтомология — наука о насекомых) и вирусной мутацией. Полагаю, этот проект и положил начало созданию вируса нимфы. Но у нас возникли фундаментальные разногласия, которые помешали нашей совместной работе.

Он с таким же успехом мог говорить о своей работе на другом языке. Но я поняла причину разногласия.

— Религия, — сказала я.

— Да. Так что я отделился от проекта, и дружба рассеялась.

— Звучит так, будто ты не содействовал массовому убийству осознанно. И все же, ты здесь.

Доктор поднял голову и встретился взглядом со мной.

— Я несу полную ответственность за случившееся.

Что-то зажглось в моем нутре, нечто разъедающее и непривычное. Я хотела простить его и не знала, почему.

После этого мы замолчали. Через некоторое время он встал и вышел из комнаты. Я продолжала лежать на боку, накрывшись пледом. Я притворилась, что это шерстяной плед Рорка и его кровать. Я могла чувствовать спиной его легкий улыбающийся шепот, его защищающие руки, стискивающие мою талию. Каждый вдох был для него и заряжал меня заново. Воображаемые пальцы прошлись по моему телу. Моя кожа покрылась мурашками. Я представила, как его щедрые губы раскрываются на моих. Его локоны были такими мягкими в моих руках.

Нити матраса стали покалывать кончики моих пальцев. Теплота заворочалась во мне и запульсировала между бедер — ощущение, которое я подавляла неделями. Я обмякла на кровати и позволила происходящему захватить меня.

Вдруг ручка на двери комнаты сместилась. Тяжелый вес навалился на нее снаружи. Пульсация внутри меня сменилась другим голодом. Царапанье прошлось по двери.

Это происходило из-за химического фактора, про который упоминал доктор? Я читала, что насекомые используют феромоны, чтобы привлекать внимание особей противоположного пола. Неужели тли-охранники почувствовали мое возбуждение? Может, я смогу использовать эту связь, чтобы их контролировать? Это бы был билет к Рорку, билет на свободу.

Я сосредоточилась на потоке вибраций. Если бы я просто смогла надежно ухватиться...

Боль пронзила мою голову за ушами. Звезды померкли перед начинающимся рассветом. Я стиснула зубы и напрягла мышцы, чтобы вцепиться в их голод.

«Эвелина! » Арабское рокотание сотрясло мое нутро. Связь между нами сформировалась. Злость и удивление Дрона стали моими собственными, они ощущались как насилие над моей душой. Его сущность просочилась сквозь камни башни и заполнила мои вздохи. Он приближался. «Что, черт подери, я натворила? »

— Путь в мою гостиную — вверх по винтовой лестнице,

И у меня есть много любопытных вещей, чтобы показать тебе.

— О нет, нет, — сказала Муха, — просить меня тщетно;

Тот, кто поднимется по твоей винтовой лестнице, может никогда не спуститься.

Мэри Хоуитт (стих «Паук и Муха»)

Глава 30

Винтовая лестница

Видения загустевающей крови заполонили мое сознание, неподвижно удерживая мое тело на кровати. Образы были настолько реальными, что мои вкусовые рецепторы пропитались вкусом меди старого пенни. Источники этих ощущений, создания, некогда составлявшие мужчин и женщин населения Мальты, в это время рыскали по территории форта. Их визгливые крики эхом отражались от стен моей тюрьмы и проталкивали голод мутантов внутрь меня, делая его моим собственным.

Злобное присутствие пульсировало в центре сети переплетенных сигналов. Это был Дрон, ищущий меня внутри этой сети, в то время как его человеческое тело сокращало расстояние между нами физически. Я мысленно прощупала нашу связь, пытаясь изучить его, прослеживая невидимыми пальцами нить и протягиваясь вперед.

Я нашла ледяную пустоту там, где должна была быть его душа. Я отшатнулась, но эта пустота потянулась за мной, поглощая мою силу и угнетая дыхание. Я не могла бороться с тягой отдать ему все, что он пожелает.

Матерь Божья, вот как Дрон их контролировал, и вот как это ощущалось, когда он это проделывал. Мне нужно было отключиться от связи.

Я встала на колени на кровати и уперлась ладонями в стену. Я сделала еще один дрожащий вздох, а затем врезалась лбом в каменную поверхность. Боль взорвалась в моем лице и голове. Я упала назад и позволила пульсации этой боли найти дорогу к бессознательности.

Когда я пришла в себя, то ощутила только свое присутствие. За дверью была тишина. «Спасибо тебе, черепо-крушительная стена». Я застонала и открыла глаза.

Надо мной нависало солнце... и мужеподобное создание по имени Дрон. Его блестящие кудри касались моего лица. Он наклонился ниже и накрыл ладонью мой подбородок, его нежное прикосновение шло вразрез со злобными вибрациями, исходившими от него.

— Моя дорогая Эвелина. Время пришло, — произнес Дрон.

Я не смогла скрыть появившееся на лице напряжение, когда отшатнулась от него и просканировала комнату глазами. «Где доктор Нили? »

Вмятина на матрасе исчезла, когда он встал. Потом Дрон прошагал в сторону двери комнаты.

— Надень чадру. Идем, — сказал он.

«Мы покидаем комнату? » Мое сердцебиение ускорилось, когда я схватила одеяние и натянула его поверх камизы (прим.: нижняя сорочка, платье-рубашка). Стремление спуститься вниз по этим лестницам пересилило мои нужды опустошить мочевой пузырь и прополоскать рот от песка. И все же, я ставила под вопрос свое здравомыслие, поскольку собралась куда-то с ним идти.

— Куда мы идем? — спросила я, следуя за ним.

Вдруг его голова опустилась вниз, и Дрон повернулся ко мне, приблизив свои холодные губы к моей скуле, а затем к уголку моего рта.

Я сжимала челюсти до тех пор, пока мне не показалось, что мои зубы могут сломаться. «Он изнасилует меня, дергая мой разум за нити нашей связи и отбирая мою волю? Если я буду бороться с ним врукопашную, сумею ли я его нейтрализовать? »

Щетина уколола мой подбородок. Его губы нависли и приоткрылись. «Где, бл*дь, доктор? »

Неожиданный правый хук Дрона отбросил мою голову в сторону. Я отшатнулась, согнулась пополам и стиснула руками колени. Затем сделала большой вдох. И еще один. «Что это было? » Я пошевелила челюстью и посмотрела вверх.

Я увидела его, согнувшегося пополам, его поза зеркально повторяла мою, лицо было напряженным. Одной рукой он держался за бок, а другой — открывал крышечку небольшой пластиковой бутылочки. Белые таблетки скатились на его язык, и Дрон вернул бутылочку в карман плаща.

Я тут же замахнулась кулаком. Он уклонился и, ударив ногой по моим голеням, лишил меня равновесия. Хруст при ударе о пол послал боль по моему позвоночнику.

Судорога боли оставила его лицо, и Дрон присел рядом со мной на корточки.

— Дерзость — это чума, Эвелина. И твой пол особенно ей подвержен. Твое бесстрашие в моем присутствии, твоя попытка узурпировать моих охранников, — волна вибрации проскочила между нами, — демонстрирует твое тотальное неуважение к законам Аллаха. Пришло время познать тебе скромность. Опусти глаза в пол.

Я поднялась с пола и отставила одну ногу в сторону, вновь обретая равновесие. Я хотела выгнуть его член и загнать тот в его же задницу. Будут ли последствия стоить награды? Я опустила голову.

Он завел мои запястья мне за спину. Затем, как будто Дрон только что не впечатал кулак в мое лицо, его руки нежно обвили мои.

— Прогуляйся со мной.

«Сказал безумец мухе», — подумала я, одновременно напрягая мышцы, чтобы подавить дрожь.

Он подвел меня к лестнице. Деревянные щепки усеивали пол за порогом комнаты, очевидно, выдранные когтями с наружной стороны двери.

Бок о бок мы спускались вниз по узкому лестничному пролету. Два охранника следовали за нашим извилистым спуском. Ощущения в моем животе метались между их жаждой, сочащейся за моей спиной, и предвкушением близости к клетке Рорка.

На финальном повороте я успокоилась и расслабилась. Из моих конечностей ушло напряжение, дыхание выровнялось, а глаза продолжали смотреть в пол. Мне нужно было притвориться, что Рорк — мертв, притвориться сломленной. Я добавила в свой голос нотку неопределенности и спросила:

— Можно ли мне сказать? — вот, это прозвучало испуганно. Может, такой я и была — напуганной.

Его ботинки взвизгнули, поскольку Дрон резко остановился и повернулся ко мне. Его грудная клетка опала, когда он резко выдохнул. Затем его ровное дыхание стало ощущаться шепотом над моей головой.

«Глаза в пол, опусти глаза в пол. Ох, зачем я открыла рот? »

— Говори.

«Дерьмо. Я потеряла ход мысли». Когда Дрон отпустил меня, чтобы вновь схватиться за бок, я воспользовалась возможностью спросить об этом.

— Для чего эти таблетки?

Атмосфера стала наполняться враждебностью, исходящей от него. Его рука согнулась и скользнула в карман, несомненно, за бутылочкой с таблетками.

— Почка, — резко ответил он.

«Почка? »

После мы снова стали двигаться, но с удвоенной скоростью. Лестницы вылились в небольшой атриум с двумя дверными проемами: один открывался в коридор, другой, должно быть, был входом в клетку Рорка.

Дрон задержался возле двери Рорка, поигрывая пальцами на моей руке. Мое горло сдавило, но я не осмелилась посмотреть на барьер, отделявший меня от Рорка.

Когда он потянул меня в сторону коридора, нахлынувшее облегчение стало противостоять ощущению комка в горле. Тяжело сглотнув, я заставила ноги двигаться быстрее, чтобы поспевать за ним.

Мы прошли через двойные двери холла, затем через вестибюль башни. Потом был квадратный двор и еще больше дверей. Затем я увидела другую лестницу, которая повела нас вниз.

Запах плесени чувствовался во влажном воздухе. Туман холодил ступени и кусал мои голые ноги. Дым от керосина, которым были смочены факелы, отмечал каждый изгиб лестницы.

Внезапно последняя ступень уперлась в дверь из красного дерева. В моем животе зародился трепет — это был сигнал Дрона его охранникам. Их конечности шаркали за моей спиной все то время, пока мутанты уходили обратно, вверх по лестнице.

Когда дверь открылась, он махнул рукой в сторону помещения, сказав:

— Моя лаборатория.

Ожидала ли я мокрых от крови стен, с висящими на них цепями и кнутами, или бедлама нераспознаваемых частей тел, лабораторных стаканов с кипящими в них жидкостями и обрамленного черепами трона, как будто надзирающего за зверскими действиями? Да, ожидала.

Но мой зрительный образ рассеяли флуоресцентные лампочки, свисавшие с потолка, резервуары для хранения биологически опасного материала и оборудование, издававшее звуковые и световые сигналы на безукоризненно чистых рабочих поверхностях.

Предметное стекло скользнуло вдоль первого стола, когда Дрон прошел мимо него.

— Твое выживание... трудно для понимания, и все же, твоя кровь обыкновенна. Теперь пришло время углубить наши исследования.

Я держала голову опущенной, притворяясь незаинтересованной.

— Во имя Аллаха, услышь Суру 2: 223. «Ваши женщины — носители вашего семени. Таким образом, вы можете наслаждаться этой привилегией, как вам угодно, до тех пор, пока вы храните праведность, — в его тоне появились жесткие ноты. — Как в поле для возделывания, вы посеете детей.

Я вскинула голову.

— О, а ты будешь донором спермы? Жаль только, ты не можешь заставить свой член встать.

Он ударил меня наотмашь. Я споткнулась, мои связанные руки помешали удержать равновесие. Мой язык болтался во рту, полном крови. Я наклонилась вниз, позволив ей свободно струиться на бетон. Желание начать покачиваться было столь же импульсивным, сколь и бессмысленным.

Неожиданно грязные пальцы вторглись в мой рот, ткнув в открытую рану на моей щеке. Бл*дь, это было больно.

Дрон выдернул пальцы из моего рта и шлепнул меня по лицу, сказав:

— Ты будешь помнить свое место.

— В твоем плане есть проблемка, — сказала я, сплюнула еще больше крови и приготовилась к очередному удару. — Я не способна зачать.

Теперь его кулак скользнул по моей челюсти. Меня развернуло к столу от удара. Боль пронеслась по зубам. Годами я училась, как бросать ножи и тактически зачищать помещение, может, мне стоило выделить время на обучение военным хитростям и диверсиям? Как, бл*дь, я выберусь из этой ситуации?

— Твоя ложь не поспособствует твоей просьбе. Доктор Нили подтвердил твою овуляцию и способность к зачатию посредством вагинального осмотра.

От этих слов все мое тело напряглось. Доктор, действительно, мог бесчисленное количество раз обследовать меня, пока я спала под его транквилизаторами. И он обязательно обнаружил бы мой внутриматочный контрацептив. Я знала, что доктор его не удалил. Нить, исходившая из шейки матки, была на месте. Я регулярно проверяла ее, чтобы убедиться, что эта штука не сдвинулась. Либо Дрон врет мне, либо доктор врет Дрону.

Приглушенный вопль ребенка распространился по комнате. Я повернулась к темной дыре, маячившей в конце помещения лаборатории. Там была еще одна винтовая лестница. И еще один подвал. Хныканье точно доносилось оттуда.

На моем затылке выступил пот. Я покрутила руками в путах за спиной.

Он убрал свои длинные пряди волос под хирургическую шапочку и натянул латексные перчатки — и то, и другое странно смотрелось вместе с соболиным плащом, спадавшим с его плеч. Затем Дрон стиснул рукой мой бицепс и потащил меня в черную дыру. Его акцент перекатывался во тьме, когда он зловеще произнес:

— Время пришло.

Глава 31

Бойся непонятого

Я думала, что поняла страх.

Я думала, что поняла страх, когда мои руки были связаны в подвале дома моего отца. Когда мои ноги с силой разводил мужчина, которого я считала отцом.

Я думала, что поняла страх, когда мой же кинжал разрезал мою грудь. Когда моя грудь стала сползать с моих мышц.

Я думала, что поняла страх, когда моего защитника, моего любовника приковали к стене и скормили тле. Когда нас разделял всего фут, и я совершенно ни черта не могла поделать.

Но мне никогда не приходилось ждать страха. Он всегда подкрадывался ко мне и заставал врасплох.

До тех пор, пока Дрон не толкнул меня через дверь у начала той лестницы, я не понимала страх по-настоящему. В этот раз я предвидела его приближение. У меня было время подумать о нем, ужаснуться ему. В этот раз страх ждал меня.

Оставь надежду всяк сюда входящий!

Данте Алигьери

Глава 32

Сломанные крылья

Зловонное облако с запахом гнили заставило меня отступить назад. И я споткнулась, упав на грудь Дрону. Шок от увиденного лишил меня дыхания и уничтожил способность осмыслить висевшее под потолком раскачивающееся тело, металлическую маску на нем, собачью клетку и скамейку для порки.

Тычок в спину швырнул меня вперед. Мой палец на ноге за что-то зацепился. Грязь вперемешку с гравием врезалась в мои колени, а затем и в подбородок из-за связанных за спиной рук, способных остановить падение.

Мой взгляд упал на два железных крюка, свешивающихся с потолка, которые удерживали девочку с полностью белыми глазами. Я бы оценила ее возраст как препубертатный (прим.: период до наступления полового созревания), если бы не выдающийся вперед бугор ее живота, говоривший о позднем сроке беременности. Крошечные ручки обвивали крюки, которые пронзали ее ладони и удерживали ее вес.

Вышитая на ее изодранной юбке бабочка была заляпана кровью. Литая металлическая маска с зарешеченной дыркой для рта скрывала ее лицо, но не ужас в остекленевших глазах.

Серо-зеленые пальцы ног тянулись к земле, к передышке, которую она не могла получить.

Желчь брызнула из моего рта и тут же впиталась в землю.

— Освободи нимфу. Какой смысл подвешивать ее вот так? — произнесла я.

Каблук ботинка зарылся в мои волосы, когда нога Дрона прижала мою щеку к грязному полу.

— Чтобы сломать ее.

Кожа вокруг ран, нанесенных розгой, на ее неразвитых грудях расходилась в стороны при вдохах. Ее веки трепетали. Она была безмолвная. Сломленная.

Свечи в канделябрах испускали на отсыревшие стены черный дым и отбрасывали приглушенный свет на подбитую скамью. К ней было привязано ремнями обнаженное тело. Я узнала эту смуглую кожу, торчащую в воздухе задницу, шрам, зигзагом пересекающий лоб, и греховность в его глазах. «Почему Имаго привязан? »

Пальцы в латексе стиснули мою руку, а затем я полетела к собачьей клетке. Удар ноги в ботинке со стальным носком отбросил меня за порог клетки. Я съежилась в ее задней части, чтобы избежать следующего пинка. Дверца захлопнулась, и щелкнул замок, даря мне передышку от его ботинок.

— Чего ты хочешь? — вырвалось у меня.

Дрон заткнул выбившуюся прядку волос под шапочку.

— Избранных Аллаха.

— Что это значит? — спросила я, но уже знала ответ.

— Высшая раса. Человеческие последователи ислама, — его глаза блеснули безумием.

Я старалась говорить спокойно.

— Когда ты создавал вирус, чтобы уничтожить неверных, — «начиная с американских женщин», — были ли нимфы частью твоей схемы? — я невольно посмотрела на ужас, свешивающийся с потолка.

Он обогнул скамейку для порки и положил руку в перчатке между разведенных ягодиц своего брата.

— Да. Я выбрал геном тли из-за его адаптивных репродуктивных способностей, — Дрон провел пальцем по дрожащей расселине. — Ты знала, что тля способна откладывать яйца или живых нимф в зависимости от окружения?

Я приподняла напряженное плечо, когда его проникающий палец вызвал булькающий хрип Имаго.

Гомосексуальность меня не напрягала, но инцест и изнасилование...? Бессловесный протест заставил мой живот взбунтоваться и оживил в памяти воспоминания о произошедшем в зале наверху. Истерзанные соски Рорка. Задерживающиеся на его теле прикосновения Дрона. Что если доктор соврал об отсутствии посетителей в клетке Рорка? Желчь вновь поднялась к горлу. Тогда я сделала бы намного больше, чем просто отрезала ему язык.

Средний палец протолкнулся через кольцо мышц, которое ограничивало кишечник Имаго.

— Я создал эволюционирующую породу носителей женского пола. Оплодотворение их кровью моей семьи обеспечит чистую расу.

Этот псих уничтожил человечество как вид, чтобы самому восстановить популяцию. И все же он был падок на мужчин. А учитывая кровоподтеки вокруг ануса Имаго, спаривался Дрон с ним часто. Ох, ну и изъян в его плане.

Вдруг стон нимфы наполнил комнату. Движение внутри взбудоражило ее раздувшийся живот — отвратительное напоминание о том, что его план уже приходит в действие. «Оплодотворение их кровью моей семьи».

Имаго явно не разделял сексуальные предпочтения своего брата. Я готова была поспорить на свой карабин, что оплодотворение этой нимфы было в его компетенции.

— Как один мужчина создаст популяцию людей?

Его губы приоткрылись, пока он двигал пальцем. Мышцы ягодиц Имаго дрожали от попыток того сжать их вместе.

Дрон вытащил палец и убрал руку от ягодиц своего брата.

— Я выделил конкретные виды тли. Оставил только те, что имеют телескопические поколения, — он снял перчатки, надел новую пару и заметил непонимающее выражение моего лица. — Это способность особи носить в утробе дочь, которая также беременна дочерью. Вдобавок к этому гуманоидная нимфа имеет четырехнедельный период беременности и быстрое исцеление. Теперь ты понимаешь, как я могу произвести расу избранных Аллахом.

Ноющая боль в моем животе стала безжалостной.

— Звучит как раса кровосмесительных уродов, кишащая генетическими отклонениями.

Между нами заискрил насыщенный заряд.

— Слабые рецессивные особи будут искореняться.

— Убери слабых и ничего не останется от твоей популяции.

Его ботинок врезался в клетку, корежа решетки.

— Ты не станешь оскорблять мою семью.

— Я позабочусь, чтобы всё последующее неуважение было оказано тебе одному, — я просто умоляла его сорваться. Переполненная собственной потребностью выйти из себя, я желала, чтобы эти безжизненные глаза были на расстоянии, достаточном для моих выцарапывающих ногтей.

Дрон схватил навесной замок клетки и неуклюже завозился с кодом.

— Что будет, когда все млекопитающие на планете будут сожраны, и кровь закончится? Во что тогда твоя божественная раса вонзит свои зубы?

Его руки замерли.

— Раса избранных Аллаха не станет пить кровь смертных. Я совершенствую генетику.

— Совершенствуешь генетику? Ты имеешь в виду методом проб и ошибок?

Вдруг он ринулся к дальней стене и нагнулся над темной кучей, зарываясь руками в бесформенные комки. Шлепки плоти и усилившийся смрад разложения наполнили воздух. Крик ребенка вырвался из этой кучи и дрожью прошелся по коже вдоль моего позвоночника.

Дрон швырнул что-то в клетку. Оно задело решетки и плюхнулось на пол.

— Посмотри внимательно, Эвелина. Посмотри на выродка.

С грохочущим сердцем я наклонилась вперед. Крошечное бесполое тельце лежало на боку, свернувшись. Костлявая ножка была выгнута назад и подергивалась. Тихие влажные звуки вырывались из клыкастого рта. Затем его человеческая грудь выпустила воздух, и ее движения прекратились.

Я согнулась и впилась ртом в свое плечо. Череда рвотных позывов сотрясла меня.

— Этот ребенок не больше человек, чем ты, — сказала я.

В ответ Дрон кинулся к клетке и пнул ребенка так, что тот пролетел через всю комнату. Хрустнули кости, когда его тельце ударилось о стену. Мое сердце хрустнуло вместе с ним.

— Ты — ключ к тому, чтобы это исправить, — услышала я.

ДНК этого монстра было искажено геномами тли и паука. Разве это не делало его тем, кто, как он считал, недостоин выживания? Если бы доктор был здесь, защитил бы он это его дерьмо?

Неожиданно как будто легкий щипок поддел мое нутро, что-то пыталось меня зацепить, словно крючок на ниточке. Я проследовала по ней до мученицы, подвешенной к потолку. Она не шевелилась, но ее душа подрагивала и цеплялась за меня. Я приняла связь. Биение ее сердца синхронизировалось с моим.

Затем оно замедлилось. Нить между нами разорвалась. Энергия разлетелась по комнате и рассеялась.

Дрон проследил за моим взглядом. Одним размытым движением он очутился рядом с ней, сжав рукой ее горло.

— Эвелина, — сказал Дрон, не оборачиваясь. — Кость внутрь или кость наружу?

— Что?

— Тогда кость наружу, — решил он и подпрыгнул, вцепившись в ее тело и дернув его вниз. Крюки разорвали ее ладони. Дрон приземлился, схватил нимфу за шею и сломал ее об колено.

Вышедший наружу позвоночник блеснул в искусственном свете, когда он швырнул тело к стене, где оно присоединилось к разлагающейся куче.

Еще больше желчи выплеснулось сквозь мои зубы, забрызгивая колени. Мои руки дергались в путах, я кричала:

— Ребенок! Ее ребенок!

«О, Христос, почему он не спас его? »

Дрон уставился в потолок, выдохнул, затем бросил на меня пронзительный взгляд.

— Она была только на второй неделе беременности, — сказал он.

«Невероятно».

— Почему она умерла?

— Немногие переживают период беременности. Она была особенно слабой.

— Она была ребенком!

Жжение в горле сделало мой голос грубым, когда я задала вопрос, от которого зависело мое выживание:

— Почему ты хочешь их сломать?

Волна прокатилась по его плащу, когда Дрон отбросил его назад.

— Птица со сломанными крыльями не может летать.

«Как и женщина с разбитым сердцем», — подумала я. Рорк был бинтом, который перевязал мои раны и удерживал их края вместе, сохраняя меня в целостности. Мои шрамы снова вскрылись, когда я думала, что он был мертв. Существовал ли лимит того, что я могла вынести ради его спасения? И если я не смогу, останется ли у меня что-нибудь, чтобы спасти себя?

Пустые крюки лениво вращались, как будто ожидая следующую жертву.

Он наклонился ближе к решеткам.

— Тебя я тоже сломаю, — пообещал Дрон.

Я чертовски постараюсь, чтобы ему это не удалось. Но когда он расстегнул ремни, удерживающие его брата, мое нутро вспыхнуло.

Обнаженный мужчина встал на пошатывающиеся ноги и вытер слюну с подбородка. Мышцы бугрились на его груди, а глаза с красными прожилками, глядящие на Дрона, были прищурены.

— Опусти свои глаза! — крик Дрона, подобный раскату грома, притянул мой подбородок к груди, хоть я и знала, что он был направлен не на меня. — Очень хорошо. У нас был договор. Ты заслужил свою награду.

Я могла предположить, о чем он говорил. Я напрягла свои мышцы. Поставила задачи: повалить Имаго на спину, взять его в удушающий захват. Но что потом? Использовать его как заложника, чтобы пробраться мимо Дрона? «Ага, проще простого».

Имаго вальяжно подошел к моей клетке, эрекция указывала его путь. Он убрал замок, открыл дверцу и стиснул мои лодыжки потными руками. Гравий царапал мою спину, пока Имаго вытаскивал меня наружу. Внезапно я выдернула ногу из его хватки и обвила ее вокруг его ноги, попытавшись сделать подсечку.

Он пошатнулся, но устоял на ногах. Его нога выстрелила в направлении моего лица. Я перекатилась на живот, задыхаясь и уходя от удара. Имаго тоже задыхался, пока забирался на меня сверху, вышибая воздух из моих легких.

Ботинки Дрона появились в поле моего зрения.

— Дорогой брат, нужно ли мне привести ее стимул? — спросил он.

«Рорк». Моя щека коснулась пола, выдохи стали увлажнять крошащийся камень.

— В этом нет необходимости, — произнесла я.

Возбужденный член ткнулся в мою спину, пока я лежала на животе и пыталась осознать масштабы своего кошмара. «Сначала Имаго меня изнасилует. Возможно, даже в ближайшие несколько минут. И, возможно, он сделает это на скамейке для порки. Затем Имаго будет повторять насилие день за днем, пока моя утроба не округлится... чем? Ребенком? Монстром? Между соитиями они, очевидно, будут подвешивать меня на крюках. Если я буду сражаться с ними и проиграю, они приведут Рорка. Если я буду сотрудничать... — мой живот екнул от этой мысли, — у меня будет девять месяцев на планирование побега. Они не убьют меня, пока я не рожу. Или еще хуже, они никогда меня не убьют».

Холодная как лед рука страха стиснула меня. Она закрыла мне глаза, чтобы я не могла видеть, и цеплялась за мою кожу холодными бисеринками пота. Я ощущала ее вкус на языке, пока мои задние зубы вырезали еще больше ран на щеках.

Имаго перевернул меня на спину, стиснул мой подбородок пальцами и открыл свой рот. Пурпурный обрезок болтался в крике, бурлящем в его гортани. Его другая рука, державшая кинжал у моего горла, скользнула им по моей грудной клетке.

Когда кинжал разрезал халат и сорочку, он зацепился за кожаный ремешок вокруг моей шеи и дернул. Мой бирюзовый камешек взлетел в воздух и приземлился на гору тел.

Мои мышцы кричали желанием отомстить. «Вдохнуть. Выдохнуть». Я переживу все, что они приготовили для меня, пока Рорк и моя душа остаются нетронутыми.

— Сделай худшее, на что способен, — подначивал Дрон.

Рукоятка кинжала ударила меня по зубам, отбрасывая мою голову назад. Шею прострелила боль. Имаго воспользовался этим моментом, чтобы силой раздвинуть мои ноги и опуститься на колени между ними.

Я извивалась и билась, пытаясь выкатиться из-под него. Его рука поймала мое горло и сжала. Мои легкие с трудом дышали, и свет в комнате начал меркнуть.

— Сирадж, — знакомый голос протолкнулся сквозь волну боли.

Черные глаза доктора появились над нами.

— Мои рекомендации остаются в силе как никогда — мы должны провести больше тестов, прежде чем наша человеческая носительница будет оплодотворена.

«Человеческая носительница? » Мне хотелось его заколоть. И, одновременно, обнять.

Имаго отпустил меня и вскинул руки, сверкая глазами.

— Го…и в а…у

— Я согласился помочь тебе на моих условиях, Айман. Я ожидал твоего доверия в этом партнерстве. Я не рискну нашей единственной человеческой носительницей из-за похотливости твоего брата. Если ты ценишь мои экспертные знания и наше партнерство, ты прислушаешься к моему совету.

Под краем шапочки Дрона пролегли линии морщин.

— Имаго, оставь нас, — приказал он.

Слюна упала на мое лицо, когда Имаго что-то бессвязно пробормотал.

— Сейчас же! — от голоса Дрона по моим костям пробежала дрожь.

Имаго поднялся на ноги и потопал прочь.

Дрон дернул меня вверх.

— Я говорил тебе раньше, — сказал он доктору, — ты будешь обращаться ко мне только «Дрон». И наша носительница эволюционирует, — он развернул меня, показывая доктору мою спину. — Видишь? — его палец ткнул меня под лопатку. — Мы не можем ждать. У тебя есть неделя, чтобы провести свои тесты. В это время мы не подвергнем ее риску, — Дрон швырнул меня доктору и согнулся пополам, стиснув свой бок. — Одна неделя.

Рубашка упала на мои плечи. И доктор потащил меня вверх по лестнице, мимо лаборатории, потом дальше по лестницам. В какой-то момент я споткнулась и сплюнула кровь на площадку.

Он поймал меня, обхватив за талию, но не замедлился. Я едва поспевала за ним.

— Они были довольно решительно настроены сломать меня и обрюхатить. Как ты так просто помешал им? И зачем? — поинтересовалась я.

Дрожь пробежала по его руке там, где она обвивала мои плечи.

— Они в равной мере празднуют твое выживание и страшатся его. Мое предупреждение придало больше веса их страху, — доктор мельком взглянул на меня. — «Зачем» — это уже сложнее.

Открытый дворик купался в лунном свете. Близость выхода из крепости парализовала мои ноги. Совсем рядом завывал прибой.

Запахи морских растений и выброшенных на берег моллюсков наводнили мой нос.

Он посмотрел в сторону каменного арочного проема, на его лице отразилось противоборство.

Перед нами, в центре открытого пространства, образуемого тремя главными крыльями крепости, стоял Имаго в окружении тли, блокируя выход. Он поднял свое дротиковое ружье и стал беспорядочно их расстреливать.

Зашипела светящаяся зеленая кожа. Раздалась серия хлопков от взрывающихся тел. Внутренности мутантов оказались снаружи.

Поджарившиеся органы и плоть поблескивали там, где некогда стояла тля. Оставшиеся мутанты отскочили назад.

— Пошли, — доктор схватил меня за бедра и взвалил на плечо. Я ударила его коленями в грудь. Он усилил хватку и направился вниз по коридору, обратно к моей камере.

Мы поднялись по лестнице. Рана в моем сердце вспыхнула, как только дверь Рорка скрылась из виду. Последние несколько часов все глубже впитывались в меня с каждым шагом. К тому времени как мы достигли моей комнаты, образы изнасилованной нимфы и подергивающейся ножки ребенка выжглись перед моими глазами.

Доктор запер ворота и снял с меня кандалы. Если он и заметил грубость своих товарищей, отразившейся на моем опухшем лице, доктор этого не показал. Он стоял от меня на расстоянии удара, безвыразительно наблюдая за мной. Препятствие для моей свободы.

Я замахнулась для прямого удара справа и изумилась, когда удар нашел свою цель.

Доктор отшатнулся назад. Кровь хлынула из его носа. Взгляд мужчины постепенно поднялся к моим глазам.

Я потрясла рукой.

— Я. Тебя. Ненавижу.

Он содрогнулся.

— Злость и ненависть — признаки слабости. Сегодня ты увидела это воочию.

Я кинулась в атаку. Доктор поднял свое предплечье, чтобы защитить лицо. Я поднырнула своей рукой под его руку, изогнулась и пяткой сделала подсечку. Он завалился на бок, его плечо ударилось о пол.

Удивленная легкой победой, я отпрыгнула вверх и в сторону. Доктор перекатился на руки и колени и уставился на меня снизу вверх.

— Почему ты не даешь отпор?

Он опустил голову. Кровь собралась на кончике его носа и закапала на плитку.

Я ударила его коленом в бок и повалила на пол.

— Мне плевать, даже если ты идешь на это добровольно, пока ты чувствуешь боль.

Доктор лежал на боку, как будто предлагая с легкостью ударить его в живот.

— Nannakola, твои удары не так болезненны, как ненависть, загорающаяся в твоих глазах всякий раз, когда ты смотришь на меня.

Я замерла на середине попытки ударить и опустила ногу. Его выражение лица изменилось, преисполнилось теплоты, сострадания, даже привлекательности. Этот образ обернулся вокруг меня словно объятие. Я вспомнила, что, возможно, он солгал Дрону о моем внутриматочном контрацептиве. По меньшей мере, доктор остановил Имаго, не дав тому изнасиловать меня.

В моем животе вновь возникла разъедающая дрожь.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Отдать тебе кое-что. Это в моем кармане.

По моему кивку он поднялся на ноги и полез в карман штанов. Доктор протянул руку к моей раскрытой ладони и положил на нее кожаный ремешок.

Черные и желтовато-коричневые волоски покрывали его изнутри.

Мое горло горело, когда я перевернула ремешок. На коричневой коже было выжжено «Дарвин».

Эрос будет иметь обнаженные тела; дружба — обнаженные личности.

К. С. Льюис

Глава 33

Игла Эроса

— Где Джесси? — потребовала я ответа.

— Дикарь? Несомненно, он затачивает топор, которым угрожал воспользоваться для удаления моей мужественности, — доктор скрестил руки на груди и потом вновь опустил их вниз. — Он намеревается тебя спасти.

— А ты намереваешься его остановить.

— Нет, — возразил доктор.

Я покусала губу и постаралась подавить надежду, предложенную им посредством ошейника, лежащего в моей руке. Я думала, что потеряла Джесси в Дувре.

— Он передал сообщение: «Wanunhecun в третий раз».

Джесси имел в виду три ошибки. Он сказал «wanunhecun» первый раз, после того как ошибочно оценил мою способность обращаться с оружием. Я потерла шрам на груди, догадавшись о второй ошибке. Я подозревала, что Джесси возьмет ответственность на себя за нападение на меня в Дувре. Но третья ошибка? Мое похищение?

— Он был на реке Туид? — поинтересовалась я.

— Он прибыл, когда мы уже сели в вертолет. Он почти освободил твоего священника, но армия тли оттеснила его.

— И что? Теперь он здесь? На Мальте? Как ты получил это? — я указала на ошейник.

— Прошлой ночью, когда я вышел отсюда, я пересекал двор по направлению к своему жилищу, — его мышцы челюсти напряглись. — И вдруг стрела пролетела в миллиметрах от моей головы.

Улыбка приподняла уголки моего рта.

— Джесси никогда не промазывает. Он хотел твоего внимания.

— Ммм.

Джесси пытался освободить Рорка и не убил доктора. Очевидно, оба мужчины ему не угрожали. На меня нахлынуло головокружение.

— Что он сказал?

Доктор переступил с одной ноги на другую.

Я рассмеялась.

— Джесси угрожал тебе. Скажи мне.

Доктор вздохнул и проговорил:

— Он сказал, что если ты получишь хоть царапину под моим надзором, то он снимет с меня скальп, душа меня моими же кишками.

Я коснулась рукой опухшей челюсти.

— У тебя больше проблем, чем у меня.

Его лицо помрачнело. Какая-то эмоция заполнила его глаза, пока они скользили по моим повреждениям. Затем все исчезло.

— Он потребовал комбинации к твоей камере и к камере священника. У него чартерная лодка. И телохранители. Он скрупулезный.

«Но как он проберется незамеченным сквозь сеть тлиной коммуникации Дрона? Посредством мутантов у Дрона везде были глаза и уши», — подумала я.

— Я дал ему комбинации, — между тем произнес доктор.

Мой пульс ускорился.

— Так он придет? — спросила я.

— Он уже приходил этим утром.

Этим утром. Мои глаза метнулись к двери и щепкам разбитого дерева на полу.

— Бл*дь. Дрон увел меня примерно на рассвете. Это была моя вина, — моя рука опустилась к животу. — Я каким-то образом его вызвала.

Выражение его лица осталось пустым.

— Но Рорк... он...

— Свободен.

— Свободен? Джесси пробрался мимо охранников?

Ответом мне стал настороженный кивок.

— Прямо под носом Аймана. Ты основательно его отвлекла, — проговорил затем доктор.

Воздух с выдохом облегчения вылетел из моих легких, а вместе с ним и тяжелое бремя. Я села на кровать и потерла виски, намотав кожаный ремешок на пальцы. Он ласкал мою щеку и принес поток знакомых запахов: собачье дыхание, горный тис, цикориевый кофе. Те же воспоминания вызывал мой бирюзовый камешек.

— Этот иракский ублюдок забрал мой кулон, — проговорила я.

Доктор посмотрел на меня так же пристально, как и я на него.

— Я верну его, — пообещал он.

Я не могла видеть его настоящего сквозь этот проклятый фасад, который всегда покрывал его лицо. Как я могла ему доверять? Мог ли он быть сильнее Джесси, чтобы захватить его и забрать ошейник? Нет, я ведь получила от Джесси еще и сообщение.

— Не я одна отвлекала Дрона. Ты знал, что у них происходит инцест?

Выбившаяся прядь волос упала на его лоб.

— Это все не по взаимному согласию.

— Это я поняла, — мои пальцы желали отбросить эту прядь назад, проверить, такие ли шелковистые у него волосы на ощупь, какими казались. С чего бы это? Ведь Джесси так и остался недостижимым увлечением. Рорк заполнил пустоту в моем сердце, но держал свое сердце под запретом. Мне не нужен был еще и доктор, чтобы сделать ситуацию запутаннее. «Сфокусируйся, Иви».

— Почему Джесси дал тебе ошейник, если планировал сам спасти меня?

— Запасной план. На случай, если ему не удалось бы это. Он хотел, чтобы ты знала, что можешь мне доверять. Как я и говорил, он все продумал.

— С чего бы ему тебе доверять?

— Он... — доктор прочистил горло. — Проницателен.

Я прищурила глаза.

Доктор взглянул на дверь комнаты и понизил голос:

— Он знает, что моя преданность принадлежит другим.

— И кому же?

— Я — член научного сообщества, ищущего лекарство.

Моя челюсть отвисла от этой новости.

— «Надкрылье», — произнесла я.

Его голова с блестящими черными волосами склонилась набок.

— Моя история с Айманом связана с определенными... — он потер затылок, — навыками, которые дали мне легкую маскировку, чтобы проникнуть в его сферу деятельности и выявить лекарство. Я заключил с ним партнерство, но столкнулся с двумя препятствиями. Первое — он не довел лекарство до совершенства. А второе... — доктор остановил свои пронзительные глаза на мне.

— Я?

Он вытер кровь с носа и продолжил:

— Когда я обнаружил, что у него еще нет лекарства, то стал планировать свой уход. Но затем он нашел тебя, — доктор моргнул под сведенными к переносице бровями. — Я не смог остановить твое похищение, не нарушив своего прикрытия и не оказавшись в окружении его пойманных нимф. Как выяснилось, все нимфы в любом случае умирали.

Я прислонилась к стене и обхватила рукой свой бурлящий живот.

— Ты меня обманул.

Он сел рядом со мной, опершись локтями на колени.

— Ты бы поверила правде?

— Я не уверена, чему верить, — поверить ему означало, что доктор — не тот, кем я его считала. Это означало, что я была ненавидящей сукой, пока он рисковал своим прикрытием, чтобы меня защитить.

Светлое воздушное ощущение наполнило мою грудь. Возможно, это недели одиночества ударили по мне, но я подняла руку, держа ее ладонью вверх над его коленями.

Тишина плыла между нами, пока доктор смотрел на мою руку. Ожидание увяло до печального терпения, затем до отторжения. Боль этого чувства вдавила мои ногти в ладонь. Я убрала руку.

Он поймал ее, и в момент, когда кончики наших пальцев соприкоснулись, меня затопил заряд эмоций. Наши глаза встретились.

Его пальцы обвились вокруг моих, его другая рука поддержала мою спину, прижав меня к его груди.

— Они вернутся за тобой, — его объятие сделалось крепче. — Твоему священнику ненавистно было уходить. Этот управляющийся со стрелами дикарь вытаскивал его с топором у горла.

Сандаловое дерево окутало мои чувства. Это был не одеколон, а натуральный аромат. Его аромат. Я зарылась носом в шею доктора.

— Это томагавк.

— Это варварство.

— Кто еще знает эти комбинации? Его побег повесят на тебя.

— Повар, который доставлял ему еду. Но он не станет говорить.

Я подняла голову.

— Как ты можешь быть так уверен в этом?

— Свирепая женщина показала мне эффективный способ заставить людей молчать.

Я оттолкнула его.

— Ты отнял язык у невинного человека?

Он скрестил руки на груди и посмотрел на меня сквозь густые опахала своих ресниц.

— Иви, этот мужчина избивал твоего священника при каждой возможности и кормил его только отходами с кухни.

Ох, Рорк. Я прерывисто выдохнула.

— Так вот где ты был весь день.

Впервые его взгляд внимательно изучил мое лицо.

— Могу я обработать твои раны?

Я пошевелила челюстью. Боль прострелила голову, но, похоже, ничего сломано не было.

— Сначала расскажи мне о провалившемся плане.

— На Мальте нет лодок. Дрон потопил их все. Единственный способ прибыть на архипелаг или уехать с него — полететь на самолете. Но твой дикарь...

— Джесси.

—... приплыл на лодке. На лодке, на которой он собирался уплыть, как только освободит тебя и твоего священника.

— И ты бы отпустил меня? Вот так, просто? — я знала, что он отпустил бы. Я просто хотела это услышать.

— Так я бы знал, что ты в безопасности. Это превыше всех моих личных мотивов.

Я открыла глаза, осознав, что закрывала их.

— Каков должен был быть запасной план?

— Я отдаю тебе ошейник и жду. Но когда я нашел тебя внизу, удерживаемую этим... — его губы поджались в твердую линию. Затем доктор встал и принялся расхаживать по камере. — Я бы сам вытащил тебя с острова, если бы Сираджа не было во дворе, когда мы проходили. В тот момент это была бы тщетная попытка. У меня не было стратегии. Я был так... — он наградил меня мрачным взглядом, затем продолжил расхаживать. — Этот остров охраняется сотнями особей тли, каждая из которых связана с Айманом. Он видит то, что видят они. Мы не выбрались бы за стены крепости.

— Поэтому ты не попытался сбежать со мной?

Доктор опустился передо мной на колени.

— Подумай об этом. Наполни свой разум состраданием, и ты найдешь истину.

Я облизнула губы. Я верила ему всеми фибрами своей души.

— Мы можем начать сначала? — я протянула руку.

Его пальцы скользнули по моей ладони.

— Зови меня Мичио.

— Мичио, я Иви.

Он усилил свою хватку.

— Айман не должен знать, кто я. Если он получит твою кровь, последствия...

— Тайм-аут, — я выдернула свою руку обратно. — Ты неделями давал ему мою кровь.

Мичио покачал головой, садясь на пятки.

— Ловкость рук. Я всегда заменял твою пробирку на подставную. Айман неустанно изучал мою кровь.

— Он должен был узнать, — я похлопала по гематоме вокруг вены на локте. — Разве у мужчин не другой набор половых хромосом?

— Я предположил, что ты гермафродит или интерсекс* с атипичным набором половых хромосом (прим.: интерсекс – человек, рожденный с половыми признаками (хромосомы, половые железы, репродуктивные органы, гениталии и гормональные уровни), которые не совпадают с типичным определением мужского или женского тела).

— Что?

— Конечно же, это неправда. Кроме того, изучать хромосомы для определения пола — устарело. Я не пойду этим путем.

Он встал с колен и снова сел на край кровати.

— Твоя кровь подтвердила то, что я подозревал, — Мичио замолчал и стал теребить пальцами дырку в одеяле.

— Хочешь сказать, это то, что заставляет твое лицо так кривиться?

— Ты быстрее мутантов. Ты можешь контролировать их акустически. Ты могла видеть их сегодня вечером снаружи, с Сираджем, когда я не мог. Верно?

Я кивнула.

— Теперь, есть пауки. Они — твои хищники. Их влечет к тебе. Поэтому Дрон особенно агрессивен в твой адрес. Он никогда никого прежде не кусал. Так на него повлияли гены паука в его геноме, это его инстинкт — поступать так с тобой. И есть еще кое-что, — он встал и жестом показал мне следовать за ним за пределы клетки. Мы остановились перед зеркалом над раковиной в ванной.

Полотенце появилось передо мной, когда Мичио снял с меня позаимствованную у него рубашку. Затем он предложил мне маленькое зеркальце из ящика и развернул меня спиной к раковине. Я подняла зеркальце, когда Мичио убрал мои волосы на плечо, чтобы обнажить спину. Черные пятна размером с пятицентовую монету покрывали мою лопатку.

— Так вот чем ты меня донимал. Я действительно понятия не имею... — я стала пятиться, чтобы поймать лучший обзор, пока моя задница не ударилась о раковину. Я увидела округлое пятно, контур которого был неестественно ровным, идеальным. Я потянулась рукой через грудь и коснулась его. —... что это? — я не почувствовала ни боли, ни других ощущений. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда я поймала в отражении его восхищенное выражение.

— Я знаю, — он поднял мою руку. Отражение поймало еще четыре черных точки, каждая такого же размера и формы, как и первая. Три пятна было на одной лопатке. Два — на другой. Они выглядели как чернила под кожей.

Мичио проследил пальцем точки, соединяя одну с другой невидимой линией.

— У тебя не было их, когда я осматривал тебя в самолете, когда мы летели на Мальту. Они появились после того, как ты потеряла сознание в зале. Это был первый раз, когда ты попыталась контролировать тлю?

Зеркало задрожало в моей руке. В горле пересохло.

— Да.

— Каждый раз, когда ты подаешь им сигнал, появляется новая точка. И твои глаза...

— Мои глаза?

— Я знаю, когда ты общаешься с ними, потому что твои глаза становятся черными. Твои радужки. Твои склеры. Все чернеет как смоль.

Мое дыхание стало поверхностным.

— Звучит... плохо.

Он отрицательно покачал головой.

— Это хорошо, Иви. Ты имеешь общие генетические характеристики с кокцинеллидой, божьей коровкой. Ты демонстрируешь ее сильные стороны и ее слабости. И все же, ты все еще человек, — его зрачки расширились. — Усовершенствованный человек, адаптированный убивать тлю.

Дрожь прошлась по моему телу. Я протянула ему зеркало.

— Мне нужно принять ванну.

Мичио повернулся ко мне спиной и стал наполнять ее. «Все еще не доверяет мне? » — задалась я вопросом.

— Я могу искупаться сама.

— Твои раны нужно очистить и зашить. А я все еще твой врач.

Кроваво-красный рубец стягивал мою руку. Откуда он взялся? Я подвигала челюстью, и боль тысячью иголок пронзила мою голову. Кровь из раны на внутренней стороне щеки оставила противный привкус во рту.

Он купал меня десятки раз, но этот раз ощущался другим. Я спустила воду в унитазе, и любопытство заставило меня забраться в ванну.

Мичио перегнулся через край и опустил губку в воду.

— У нас есть одна неделя. Мы не станем ждать твоих стражей, — сказал он.

«Моих стражей? »

Мичио вымыл мою раненую руку и положил ее на бортик ванны.

— Дай этому высохнуть.

Пока он пытался сосредоточиться на порезах на моем лице, я осознала, что это купание было другим и для него. За его профессиональными движениями крылось нечто, характерное для мужчины в присутствии обнаженной женщины. Я видела бисеринки пота на его лбу, глаза, которые он старательно отводил, дрожь его пальцев. Я находила странное утешение в знании, что я привлекаю его так же, как и он привлекает меня. Это казалось таким человечным с его стороны.

Когда Мичио стал касаться легкими движениями области вокруг моих губ, он заговорил:

— Ты можешь контролировать армию мутантов. Нам лишь нужно отточить твои команды. Ты должна заблокировать связь Аймана с его охранниками. И ослепить его. Тогда у нас будет шанс.

«У нас? », — удивилась я. Мой живот затрепетал.

— Командовать ими, но как? У меня начинается оглушительная головная боль. Кровотечение из носа. Я теряю сознание через считанные минуты.

— Ян, — раздался его тихий голос.

— Ян?

Мичио поднял и поставил свою сумку на унитаз, потом стал копаться в ней, пока в его руке не появились запечатанная упаковка игл и нить.

— Я не могу объяснить изменение пигмента в твоей коже и глазах без дополнительных анализов. Я пытался связать это с синяками, сильным шоком, потерей крови, укусами пауков. Медицинского объяснения я не нашел, — он потрогал рану на моей руке. — Я зашью ее первой. Готова?

По моему кивку игла проткнула мою кожу. Протягивание нити было неприятным, но не шло ни в какое сравнение с болью, которая была, когда я штопала себя в ванной Рорка.

Мичио отрезал нитку, пытаясь прочесть выражение моего лица.

— Ты доверяешь мне, ведь так?

— Если бы не доверяла, то не разговаривала бы с тобой об этом, пока ты пялишься на мои сиськи.

— Я не... — его взгляд метнулся к моей груди, мои соски выглядывали из пены. Румянец омыл его золотистую кожу, и он поднес иглу к моему улыбающемуся рту. — Мы знаем... — Мичио прокашлялся, избавляясь от хрипотцы. — Расслабь губы, Иви.

Моя улыбка стала еще шире. Его всегда так просто было вывести из себя? После нескольких попыток я, наконец, расслабила мышцы щек.

— Мы знаем, что божья коровка — хищник тли. Видя, как ее физические характеристики проявляются в тебе... я подумал, возможно, это мимикрия. Форма адаптации, способствующая твоему выживанию. Или, возможно, это целенаправленная эволюция, — он взглянул на мое лицо. — Производная от четырех первоначал Аристотеля, где адаптация происходит ради причины, конечной цели, — Мичио сделал очередную дырку в моей коже. — Что нам известно, так это то, что твои адаптации — не случайность, а бесспорные функции твоей защиты.

Я обдумала его гипотезу.

— Так это твои теории о том, как я... эволюционирую. Но почему я впадаю в какой-то шок?

— Повернись, чтобы я смог обработать другой глаз.

Он уставился на свои колени, когда я повернулась.

— Ты знакома с понятиями «Инь» и «Ян», и их взаимоотношениями с телом?

— Не понимаю, о чем ты.

— Ян воплощает мужские силы природы. Это яркая вспышка солнечного света. Крепкая скорлупа пингвиньего яйца. Глина, затвердевшая и обожженная на солнце. Он балансирует с Инь, его женской противоположностью. Например, бархатный лепесток, раскрывающийся под полуночным небом. Сокращение червя, толкающего почву. Бурление ледяной воды весной, — Мичио сделал паузу. — Ты чувствуешь внутри себя холод или заторможенность, когда тебя накрывают вибрации?

Я подумала об этом и ответила:

— Да, но только когда я позволяю симптомам зайти далеко. Подобное случилось, когда я потеряла сознание.

Его предплечья оперлись о бортик, и он приблизил свое лицо к моему.

— И когда я коснулся твоей головы в зале. Ты отзывала тлю прочь от своего священника. Когда я коснулся тебя, они остановились.

— Ладно, — я затерялась в его черных глазах, доверившись ему.

— Это было Ян, — Мичио провел влажными пальцами по своим волосам, заставив их кончики встать хаотичными острыми иголками. — Инь и Ян всегда борются за равновесие. Ян дня превращается в Инь ночи. Без гармонии между этими двумя, тело и разум не будут здоровы.

— Не уверена, что понимаю.

— Мужчина или женщина, каждое тело содержит Инь и Ян. И все же, ты способна получить доступ только к темному, женскому Инь в качестве топлива, вот почему ты нуждалась тогда в моем прикосновении — взаимодействии с Ян — чтобы завершить симметрию. Ян — это наружный поток Чи. Как только Ян исчерпывается, твое Инь старается компенсировать его.  

Потом он пробормотал себе под нос:

— Вот почему твой организм впадает в шок, как только ты продолжаешь тянуть свою энергию.

Мичио повернул мой подбородок, чтобы заштопать последнюю рану. Его ресницы опустились, и каменное выражение лица исчезло.

— Я больше не позволю им причинить тебе боль.

Мое сердце загрохотало в яростном ритме.

— Думаю, вы только что продемонстрировали чувства, доктор Нили.

Его каменное выражение лица вернулось.

— Я серьезно. Нам нужно уходить, — его тон соответствовал тяжелому взгляду. — Я думал, что у меня есть больше времени, чтобы безопасно вытащить тебя отсюда, но после того, как Айман отвел тебя вниз... ему явно не терпится. Время вышло.

Я потянулась к губке и поманила его пальцем. Когда он опустил голову ко мне, я смыла кровь с его носа, его точеных скул, его полных губ. Он был таким ошеломительным, что мое сердце заболело.

— Я не держу на тебя зла за то, что тебя не было здесь сегодня.

Его глаза метнулись к моим. Поток эмоций проскочил между нами.

— Я понимаю, как ты был занят, помогая «дикарю» освободить Рорка.

Мичио отвернулся, но его плечи придвинулись ближе.

— И все же, ты нашел время спасти меня, — я опустила губку в воду. — Ты простишь меня за то, что я выместила злость на тебе?

Его потупленный взор поднялся вверх.

— Здесь нечего прощать, — он согнулся над ванной, придвигаясь ко мне все ближе и ближе, как будто его тело жаждало прикосновения ко мне. Его веки затрепетали и закрылись.

Я поймала себя на том, что мне хочется, чтобы он упал в воду и был вынужден снять рубашку, скрывавшую его точеное тело. Мое сердце грохотало в ушах, когда я сократила расстояние между нами.

— Ах, черт, — Мичио дернулся назад.

— Что? Что случилось?

Он поднял иголку и повернул предплечье там, где уколол сам себя.

Я рассмеялась вопреки покалывающим ощущениям, возникшим в области швов вокруг моего рта.

— Возвращаясь к этой штуке — Ян. Ты знаешь, что мне снятся кошмары. Когда я сплю с мужчиной, их не бывает. Может Ян иметь к этому какое-то отношение?

— Когда происходит контакт кожа-к-коже? Да, конечно, — его голос стал эмоциональнее. — Ты поглощаешь Ян, тем самым усиливая свое подсознание против угроз.

— Это звучит... — я почесала голову, — типа, фантастично.

Мичио выдернул затычку из слива.

— Это самая фундаментальная концепция в азиатской медицине, и очень важно, чтобы ты понимала ее. Думай об Инь, как о теле, а об Ян, как о духе. Если дух возвращается в воздух, тело остается в земле. Без духа ты умрешь, — он зачерпнул ладонью воду и позволил ей струйкой пролиться на мою ногу, когда я встала. — Это может оказаться нашей лазейкой. Нам нужно все проверить, — Мичио обернул вокруг меня полотенце и понизил голос. — Но только в тот момент, когда я подпитываю твой Ян.

— Как именно мы это сделаем? — заинтересовалась я.

Дух Долины никогда не умирает

Его называют Загадочная Женщина

Вход в Загадочную Женщину

Называется корнем Рая и Земли

Бесконечный поток

Неистощимой энергии

Дао дэ цзин

Глава 34

Неистощимая энергия

Темные и бесполезные облака плыли над стропилами и проникали словно туман в комнату без потолка. Я вытерла вспотевший лоб.

— Дрон почувствует, как я это делаю.

Мичио поднял подол моей сорочки до затылка и привлек мою спину к своей голой груди.

— Попробуй расслабиться.

— Пробую. Я должна быть измотана, раз не спала прошлой ночью.

— Ты знаешь, как предотвратить эти кошмары, — его нежный тон ласкал мои интимные места.

— Мы поговорим об этом позже, — сказала я и подумала: «Когда его колени не будут обхватывать мою голую задницу».

— Теперь я собираюсь обхватить тебя руками, — предупредил он.

Я закусила нижнюю губу и кивнула. Две робкие руки забрались под мою сорочку. Его предплечья вдавили нас глубже в диван. Капли дождя стали скатываться по водонепроницаемым занавескам.

— Просто не торопись, — его голос ласкал чувствительное местечко за моим ухом. — Когда будешь готова, позови охранника в комнату.

Мы сидели на диване лицом к двери в комнату, которая была закрыта, но не заперта. Я сделала так необходимый мне вдох и сосредоточилась на вечно присутствующем гудении по другую сторону двери. Моя команда мысленно полилась вперед, как слова из моего рта. «Приди».

Пульс, отличный от моего сердцебиения, загремел в моей груди. Дверь осталась неподвижной.

Я копнула глубже в себя. Инь или Ян, чем бы оно ни было, но я стала собирать свое топливо. Я представляла его осязаемым — как туман, клубящийся вокруг меня. Он стал подниматься по моему позвоночнику и распространяться вдоль ребер. Но он был слаб, как будто даже тяжелый выдох мог сдуть его прочь.

Я полезла под свою сорочку и провела руками по рукам Мичио, пока наши конечности не переплелись. Затем я попробовала еще раз: «Приди».

Яркий свет сопровождал теплую волну, омывшую мои чувства. Моя кожа разгорячилась там, где она контактировала с его кожей, пока я вытягивала его жизненную силу и подпитывала свою. Энергия вливалась в мой позвоночник и выходила через грудь, забирая с собой мое дыхание.

Дверь с грохотом распахнулась, и тля-охранник заполнила проем. Остекленевшие глаза уставились на меня.

Я обернула свое сознание вокруг связи, упрочняя ее. «Ближе».

Поток между нами воспламенился, и крошечные щетинки на его зеленых лапах встали дыбом, ловя мою передачу. Слизь с челюстей брызнула на пол. Членистые ноги зашаркали ко мне. Мутант сделал один шаг... второй.

Вдруг его тело дернулось. Капли дождя зашипели на коже.

«Ох, дерьмо! »

— Дождь. Вода его убьет.

Тончайшая нить увеличивалась в размере и силе, натягиваясь, пока тля пыталась отстраниться.

— Всего лишь брызги, — шепот Мичио был отрешенным и полным восторга. — Удерживай концентрацию.

— Он борется со мной. Все еще думаешь, что я могу сделать это и не быть сожранной?

— Ты уже делаешь это. Разум — это ключ ко всему. Сконцентрируй свои мысли, позволь им наполнить тебя силой.

Я закрыла глаза и подумала: «Контролировать тлю. Завладеть армией. Найти Рорка и Джесси. Убить братьев-психов. Убраться нахрен с Мальты. О, и найти лекарство». Мои глаза распахнулись.

— Точно.

— Ты замерзла? Голова кружится?

Его тело за моей спиной согревало меня изнутри и снаружи, достаточно для того, чтобы воспоминание о нем согревало меня, когда я буду спать одна этой ночью.

— Со мной все хорошо, — ответила я.

Он пробежался руками по моему торсу, как будто пытаясь поймать невесомые ощущения, проскакивающие между мной и пускающим слюни существом.

— Приведи его ближе.

Я вдохнула и выдохнула. «Ближе», — выпрыгнуло из моей груди.

Тля скользнула вперед еще на два шага, ее согнувшееся тело мелко дрожало.

— Посмотри на это. Невероятно, — восхищение Мичио пронизывало комнату, заряженную статическим электричеством. — Ты чувствуешь Аймана?

Сеть следов, похожих на электрические, перекрещивалась перед моим мысленным взором. Нити гудели одной-единственной целью, согласующейся с голодом тли.

— Единственное безумие, которое я чувствую, исходит от этого дивана.

Его смешок пробежался по моей спине там, где соприкасалась наша кожа. Мне хотелось обернуться и посмотреть, как его прекрасное лицо выглядит с улыбкой, но по кафелю заскользила когтистая нога. Затем другая нога. Раздалось еще больше царапающих звуков. Тля стала приближаться слишком быстро. Мой приказ вырвался из моего позвоночника и вышел наружу с воздухом из легких. «Остановись».

Мутант резко остановился на расстоянии руки от нас и склонил голову. Крошечные зрачки нацелились на меня. Трубчатые части в его горле скользили одна по другой, соединенные нитями черной слизи.

— Я делаю это, — прошептала я. — Я его контролирую.

Когда вокруг меня сжались руки, я осознала, что Мичио вкладывал свою жизнь в мои руки. Если бы я ему не доверяла, если бы я желала ему вреда, я могла использовать тлю, чтобы напасть на него.

Кожа между экзоскелетными чешуйками дернулась от сдерживаемого голода. Я поддела нить, которая нас связывала.

— Он меня боится. И дождь его злит. Но там есть также... любопытство.

— Ты все это чувствуешь?

— Не спрашивай меня, как...

Мой живот сделал кульбит и вырвал вопль из моего горла.

Он крепче сжал свое объятие.

— Что это было?

— Голод. Дрон морит их голодом, — по мне пробежался холодок, за ним последовал прилив головокружения.

— Иви?

Я прижалась крепче к его груди и приготовилась к очередной дрожи.

— Он действительно голоден. Пытается разрушить мою хватку, — мои зубы клацнули друг о друга. — Мне холодно.

— Подожди, — Мичио привстал и стянул свои штаны, не разжимая хватки на моей талии. Затем он сел обратно на диван, голые ноги очутились под моими. Нас разделял только тонкий материал его боксеров.

Тепло заменило холод. Напряжение оставило мое тело, и одурманенность прошла. Я сглотнула. «Уходи», — скомандовала я.

Тяжелая поступь уходящих ног раздалась в комнате.

— Что ж, — сказала я. — Эта штука — Ян — работает.

Мичио уткнулся лицом в мою шею. Близость его губ послала по мне другое тепло. Я задержала дыхание, сбитая с толку его привязанностью, и, в то же время, смакующая покалывание, проходившее через мою утробу.

Тля застыла у двери, присев и подняв руки-клешни. Ее торс вздымался, сосущие части выступили из пищевода.

«Уходи», — расцвело в моей груди и вырвалось наружу.

Она выпрямилась, дрожь рябью прокатилась по ее конечностям. Затем тля поспешно ушла.

Я резко развернулась на коленях Мичио.

— Тот последний жест, что ты сделал... ты не можешь этого делать.

Его чернильные радужки выглянули из-под полуопущенных век, оценивая меня. Его взгляд был не взглядом лечащего доктора, а кого-то иного. От его рук, ощущавшихся тяжелым жаром на моих бедрах, по моей коже прошлось электричество.

— Проклятье, Мичио! — мои ноги опустились на пол, и сорочка упала на место.

Тля присела прямо за дверью комнаты. Я пробежала через помещение и захлопнула дверь.

Он натянул свои штаны.

— Что случилось?

— Возбуждение. Вот, что случилось. Дерьмо! Так я и вызвала Дрона прошлой ночью, — я прижала руку к животу и поискала его ядовитое присутствие среди экстрасенсорных нитей. — Я его не чувствую.

Глаза Мичио стали блуждать по моему лицу, и вдруг его брови вскинулись, когда он разгадал загадку.

— Феромоны. Химическое общение. Вот, что ты распространяешь.

— Ага.

— Это может быть плохо.

— Ты думаешь?

— Давай попытаемся еще раз. В этот раз примани двух охранников снизу.

***

Той ночью я лежала в постели и наблюдала за легкими движениями груди Мичио на диване. Он не покидал комнату вопреки моим требованиям, чтобы он искал Джесси или Рорка. А я не спала, обдумывая риски, на которые они могут пойти, если нападут на остров тли.

Игривая улыбка Рорка появлялась всякий раз, когда я закрывала глаза. Его тягучий акцент мурлыкал во мне и поджимал мои пальчики на ногах.

Затем я видела медные глаза Джесси, грубо высеченную линию челюсти, мягкие губы. Тогда, когда наши пути пересеклись у подножья холмов Западной Вирджинии, эти уточненные черты искажались в гримасу, будто я вызывала у него отвращение. И все же, он оставил своих сородичей, чтобы последовать за мной через океан, на другой континент.

Еще противоречивее моих отношений со священником, давшим обет целибата, и полубезумным Лакота были отношения с мужчиной, спавшим в футе (прим.: 30 см) от меня. Я хотела узнать его получше, и я узнаю. Но до этих пор я не буду знать обо всем наверняка — вдруг за его сложенными домиком пальцами и пронизывающими глазами он все время анализировал мою эволюционирующую генетику или запоминал мои черты так, как я запоминала его.

Я чувствовала себя ненасытной, проводя инвентаризацию мужчин в своей жизни, и все же, я не могла игнорировать наполненность, которую они мне давали. Их защита, их преданность залегли глубоко во мне, занимая место в одиноких участках моего сердца, делая меня намного менее одинокой.

И намного более нуждающейся. Мои пальцы бесцельно блуждали по моему бедру, протягиваясь к жару между ног. Я представила, что это пальцы Мичио потирали там комочек нервов. Через тридцать секунд боль стихнет.

«Бамммммммм. Бам». Дверь затряслась. Я резко села.

Массивный силуэт Мичио появился в проеме.

— Иви?

— Дерьмо! — я сжала бедра и опустила лоб на колени.

Ворота скрипнули, и матрас рядом со мной прогнулся.

— О чем ты думала?

«Не будем об этом», — подумала я и уставилась в стену возле его головы.

Его ноздри раздулись, глаза поймали мой взгляд.

— Ты возбуждена.

Жар на моих щеках уничтожил все шансы сбежать с достоинством.

— Нет.

— Погаси это.

Я пошевелила бедрами, ненароком потеревшись об него.

— Ты даешь очень дерьмовые советы.

Он потянулся ко мне и засомневался. Вздох пролетел между нами.

— Готов поспорить, этот ротик учинил тебе много проблем.

Мое лицо запылало еще жарче.

— Готова поспорить, ты хотел бы это выяснить.

Скольжение его большого пальца по моему подбородку противоречило профессиональной отчужденности в голосе.

— Твой уровень тестостерона подстегивает твою агрессию. И твое возбуждение.

Пульсация меж моих бедер согласилась с его утверждением.

Мичио понизил голос.

— Я могу это притупить.

Я притворилась, будто поняла неправильно.

— Я не хочу успокоительных. Думала, мы миновали этот этап.

Мягкий бриз обдувал меня его запахом сандалового дерева. Мое дыхание участилось, и я знала, что он это заметил.

Локон черных волос упал на его лоб, когда Мичио склонил голову и произнес:

— Позволь мне облегчить тебя, Nannakola.

Я вздрогнула, хоть мое тело и вытянулось, устремляясь к нему.

— С чего бы это сработало? Возбуждение и есть проблема. Ты делаешь его только сильнее.

— Если ты не можешь его погасить, тебе нужна разрядка. Направь возбуждение на меня.

Этим утром я узнала, что могу изолировать свои передачи и направлять их конкретной тле. Поскольку я не знала, как отключить выброс своих феромонов, я могла направить волны возбуждения на Мичио и отсечь тлю от этих ощущений.

Я задушила свое полное энтузиазма сердце знанием, что его предложение было лишь способом лечения, а не какой-то романтической попыткой поцеловаться со мной.

— Какой вариант номер два?

Он полез в карман, перегнулся через мои колени и положил на прикроватный столик шприц.

«Уф. Это сработает, если судить по шишке на моем лбу, оставленной стеной».

За гудением, проникавшим через дверь, последовал треск дерева.

Я пожевала ноготь на большом пальце. Без рубашки его отлично сложенные плечи блокировали мой обзор на все, находящееся в комнате. Было настолько проще игнорировать мое влечение к нему, когда Мичио был моим врагом.

— Что у тебя на уме? — спросила я.

— Иди сюда, — он похлопал себя по коленям.

Когда я наклонилась к нему, Мичио обхватил меня рукой вокруг поясницы и усадил к себе на колени. Другая его рука прошлась по моей ключице, едва выше широкого выреза сорочки. Он проследил контуры моей шеи и приподнял мой подбородок. Я забыла, как дышать.

Его большой палец мягко потрогал мою нижнюю губу.

— Дыши, Иви.

Мои легкие с шумом опустошились, и его рот прижался к моему. Наши губы двигались вместе в безмолвном исследовании, языки касались друг друга. Это была нежность без ожиданий. Мне это нравилось. Слишком сильно.

Мичио напрягал мышцы всюду, куда я опускала свои руки. Кожа натягивалась на жилах его плеч. Он изогнул свою шею, углубляя поцелуй, его язык стал преследовать мой, соблазнительно, умело. Каждый кусочек нежности, который он брал и отдавал, питал пламя во мне. Наши дыхания слились. Мое тело пело.

Но под ощущением его губ и покалыванием от его пальцев на моем подбородке я ощущала сдержанность. Контуры его губ затвердели. Его бедра начали слегка отодвигаться. И все же Мичио продолжал целовать меня, мягко и размеренно, удерживая себя. Совсем как Рорк.

Укол боли пронзил мое сердце. Я разорвала поцелуй и вцепилась пальцами в свои локти.

Тишина ожидала нас за дверью. И он сразу же «надел» свою обычную каменную маску на лицо.

— Это сработало, — поразилась я.

Я коснулась своих губ. Его глаза проследили за моими пальцами, но голос прозвучал бесстрастно:

— Ты думаешь о священнике.

Сглатывание проскочило по моему горлу.

— Он дал обет целибата. У нас нет таких отношений, — боль в моем сердце сделалась острее.

Мичио оставался тихим, освещенное луной небо делало серым его безупречный силуэт. Я впала в гипнотический транс его взгляда, пока он наблюдал за мной со слишком обширным знанием. Мое либидо успокоилось, но его красота испытывала меня.

— Останься, — прошептала я.

Его тело напряглось. Затем, с каждым вздохом его оцепенение стало уходить. Мичио наклонился ко мне.

— Что тебе нужно?

Я приподняла плечо и позволила своему взгляду упасть на его обнаженный торс.

— Кожа.

Он вытянулся на боку на пространстве кровати, которое я ему выделила, обвил меня рукой и притянул мою грудь к своей.

Мой нос устроился в изгибе его горла. Мичио пах такой чистотой, что я задалась вопросом, смогу ли я поглотить часть его человечности, если прижмусь ближе? Могу ли я поймать выдох с его губ своими губами?

— Я никогда не благодарила тебя.

— За что?

«За принудительные обеды. Купания. Отпугивание пауков и инфекции», — раздалось в моих мыслях.

— За сохранение меня в живых, когда я сама этого не хотела.

Его подбородок устроился на моей голове.

— Голод сердца — это великая болезнь. Я не знаю, как ее исцелить, — боль окрасила его голос. — Я не сумел защитить твое сердце и твой разум.

Он ощущался так правильно в моих руках.

— Ты охраняешь мое тело. Даже от меня самой.

— До дня моей смерти.

Его слова сдвинули что-то во мне. Мои объятия стали крепче, и я похоронила улыбку на его груди.

— Пока ты не умрешь?

— Ни днем раньше.

Моя улыбка сделалась такой широкой, что взорвалась на моем лице. Мои щеки растянулись, чтобы ее удержать, даже до боли, но я не хотела прекращать улыбаться.

***

Теснота халата была удушающей. Как и атмосфера нетерпения, исходившая от Дрона, когда он кружил вокруг меня. В своих дневных визитах он не упоминал побег Рорка и не подкарауливал Мичио одного, чтобы обличить его.

— Я хочу прогресса.

— И он у тебя будет, — сказал Мичио скучающим тоном.

— Прошло четыре дня. Мои сомнения в твоем успехе превосходит лишь мое раздражение из-за двух месяцев, которые ты с ней потратил впустую.

Значит, сейчас был апрель. Прошло два года со вспышки. Анна перешла бы от ленточек и куколок к сережкам и мальчиковым группам. Аарон поднялся бы по рангам в карате, и, вероятно, завязал бы уже коричневый пояс с сияющей улыбкой, образующей ямочки на его щеках. Мою грудь сдавило.

Дрон склонил голову, его рот находился в скудном дюйме от моего.

— Еще три дня, — выдохнул он мне в лицо. Он улыбнулся, и проблеск внушительных белых зубов украл воздух из моих легких. Позади него я заметила, как мускулы на шее Мичио напряглись, пока его глаза медленно тлели.

Лицо Дрона тут же исказилось, его рука схватила крышку его бутылочки с таблетками. Затем он унесся с шелестом бумаг, и мои легкие вновь начали работать.

Я потерла шею в том месте, где уже зажил его укус.

— Думаю, у него все-таки есть клыки.

Мичио как вкопанный продолжал стоять возле моей кровати, напрягшись всем телом.

— Нам нужно уходить. Сейчас же, — произнес он.

— Готова поспорить, Дрон носит этот театральный плащ, потому что скрывает крылья.

Он не шевельнулся. Его руки повисли вдоль боков, но его подбородок, кажется, опустился. Его тело застыло сильнее.

— Что с тобой не так? — спросила я.

Мичио встряхнулся.

— Раньше я лучше это скрывал, — он сделал два длинных шага и навис надо мной, положив руку на мой затылок. — Я никогда не хотел, чтобы Дрон к тебе приближался. Он подбирается слишком близко. Нам нужно уходить.

— Мы не готовы.

— Ты его слышала? Три дня.

— Я слышала. Три дня, и я возвращусь в темницу, — я расправила плечи. — Поверь мне. Я знаю, что братья запланировали для меня там.

— Судя по тому, как Айман жрет таблетки при тебе, я не уверен...

— Его таблетки? Для почек?

Мичио смотрел на меня в течение секунды, которая растянулась до пяти.

— С его почками все в порядке. Он симулирует симптомы в попытках отвлечь свое внимание от реальной проблемы.

— Его метаморфоза?

— Его отвращения к женщинам. К тебе.

Я расхохоталась, подавившись своими словами.

— С чего бы ему делать это?

— Ложь утешительнее правды.

— Правды... что он гребаный психопат? — мой смех дошел до истерики.

Мичио заговорил, перебив меня:

— Мы не знаем, как далеко зайдет его отвращение. Мы уходим сейчас же.

Я протрезвела.

— Мы не готовы.

Мы практиковали мое общение с тлей каждый день. Пока я сохраняла физический контакт с ним и подавляла свое возбуждение, они подчинялись моим приказам. Моя коммуникация достигала даже первого этажа, но я могла контролировать только трех мутантов одновременно.

Его хватка на моей шее усилилась.

— Готовы.

— Не готовы, — братья Джабара молились пять раз на дню. Во время их молитв Мичио ходил по двору, чтобы приманить Джесси. — Мы согласились дать Джесси еще один день, чтобы связаться с нами, — затем мы покинули бы крепость, с его помощью или без. Если я смогу контролировать каждую тлю, с которой мы столкнемся, наш побег останется незаметным для Дрона. Но за пределами крепости нам все равно придется найти Джесси и его лодку.

Моя рука опустилась к моему предплечью.

— У меня даже больше нет оружия.

— Тебе оно не нужно, — в ответ на мой сердитый взгляд он схватил меня за руку и отвел к своему ноутбуку и разбросанным на диване тетрадям. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мичио постучал по экрану и сказал:

— Это преждевременно, пока я не докажу это...

У него всегда была оговорка.

— Выкладывай.

— Просто... посмотри на это.

Трехмерное изображение ДНК вращалось калейдоскопом цветов.

— Это моя?

Его голова склонилась.

— Твоя маскировка динамична. Твоя ДНК противостоит всему, что я к ней добавляю. Согласно моим тестам, твоя кровь не только ядовита для тли, но и куда более могущественна.

Мой пульс заколотился в горле.

— Ты сказал, что я — человек.

Он провел рукой по волосам.

— Ты — человек. Но будучи человеком с такими особенностями, ты, скорее всего, выживешь после укуса тли. И в таком случае... Иви, ты — носитель лекарства.

Я сделала шаг назад.

— Лекарство, чтобы обратить мутацию тли?

Мичио уставился на экран.

— Нет. Такой морфогенез окончателен. Но в ходе наших исследований в Исландии мы обнаружили в нимфах генетический код, который не трансформировался, когда они изменялись. Он оставался пассивен. Ты можешь нести в себе ключ, который может вновь его активировать.

— Так давай проверим теорию с ядом. Призовем тлю и сделаем ей инъекцию моей крови.

— Как мы не дадим Айману почувствовать ее взрывающееся сердце?

— Дело говоришь, — я прищурилась. — Ты скрывал это от меня.

— Я должен был сначала во всем убедиться.

«Ну, конечно», — подумала я, пока мерила комнату шагами, помедлив, чтобы подобрать одной рукой подол халата.

— Что теперь?

Трение подошв сандалий о камень озвучило его приближение, и рука поймала меня за талию. Теплые губы двинулись вдоль линии роста моих волос, прошлись по щеке и замерли над моими губами.

— Ты стала путем. Теперь ты отправишься по нему.

Мои руки прокрались вверх по точеным мускулам его груди.

— Тогда ты, возможно, не захочешь следовать за мной. Я почти уверена, что это путь в ад.

Его пальцы пробежались по моей спине.

— Мы можем уйти сейчас? — спросил он.

Я вжалась своими бедрами в его.

— Еще один день. Найди Джесси...

По двери прошелся скрежет. Затем раздались удары.

— Проклятье, — я выдохнула и удрала от него.

Мичио последовал за мной.

— Мы дадим твоему дикарю еще один день, но тебе стоит знать, что я не стану тобой делиться.

Мои глаза расширились, вероятно, выскочив из орбит.

— Я не твоя, чтобы мной делиться...

— У тебя яростная наружность, но под ней сияет таящееся там нечто драгоценное. Оно обещает грезы, которых этот мир не имел два года, грезы, которых я не имел всю жизнь.

Мои легкие наполнились воздухом и резко опустошились, когда я утратила свое самосохранение в полыхании его взгляда.

Опустив руки по бокам, он стоял передо мной, но был как будто вокруг меня, поглощая меня. Его голос прозвучал сипло:

— Я люблю, когда ты так на меня смотришь. Даже когда ты не говоришь, твои ошеломительные глаза ничего не скрывают. Твои выражения лица столь осязаемы, что я костями чувствую твои эмоции.

Вибрации тли заполнили мое нутро, но моя рука стиснула грудь.

— Мичио.

— Я люблю то, что ты была матерью и что ты всегда носишь с собой этот опыт.

Его слова приземлились прямо в мое сердце, и ребра дрогнули от удара последнего.

— Мичио...

— Я люблю проводить с тобой время, — он провел по стежкам вокруг моего рта. — Я жажду наших разговоров, твоих купаний, твоих вспышек гнева, наших драк...

— Дерись со мной сейчас.

Его брови сошлись вместе на переносице.

Чтобы держать свои феромоны под контролем и направлять исключительно на него, мне нужен был Ян для подпитки усилий. Рукопашный бой как раз расположит меня прямо перед ним. Мои руки без промедления нашли его грудь.

— Если я поцарапаюсь, я скажу дикарю снять твой скальп быстро.

Его грудные мышцы дрогнули под моими сжавшимися кулаками, но выражение лица осталось непроницаемым.

— Без ограничений в захватах?

Я пожала плечами.

Он переместил свой вес вперед, оказавшись ближе ко мне.

— Теперь правила о просьбе пощады. Мои правила о просьбе пощады.

Аромат сандалового дерева исходил от его тонкой рубашки, маня меня к нему. Мое лицо опустилось к его груди.

— Хмм?

— Если ты попросишь пощады, ты позволишь мне облегчить тебя, — то, как Мичио смягчил слово «облегчить», заставило меня сглотнуть. — Я начну с легкого. По мере проигрышей будет нарастать и интенсивность.

— Облегчишь меня как?

— Ты знаешь как, — произнес он одними губами.

Мои соски затвердели. «Как далеко все это зайдет? Поцелуи? Секс? » — задалась я вопросом.

— А когда ты запросишь пощады?

— Если я попрошу пощады, я раскрою секрет своей дисциплины.

«Ублюдок». Я хотела ответов касательно его бойцовских техник.

— Что насчет Дрона?

Мичио ткнулся носом в мою шею.

— Не вернется до завтра.

Жар хлынул между моих бедер. Я подавила его. Жужжание за дверью усилилось.

Я сделала шаг назад и сняла свое удушающее одеяние. Когда осталась только сорочка, я приподняла ногой ткань на лодыжках, затем разорвала ее до середины бедра. Без нижнего белья это ощущалось немного уязвимо, но я отбросила это ощущение и повернулась к нему лицом.

Он приподнял бровь.

— Серьезно, Мичио. Как будто ты этого уже не видел. Кроме того, как я надеру тебе задницу, если замотана, как чертова куколка насекомого? — я отбросила ногой обрывки одежды на пол.

— Ты согласна на мои условия?

Я кивнула и выровняла свою стойку.

Ты полагала, что ты — проблема,

Но ты — лекарство.

Ты полагала, что ты — засов на двери,

Но ты — ключ, который его открывает.

Жаль, что ты хочешь быть кем-то другим.

Ты не видишь свое лицо, свою красоту.

И все же, нет лица прекраснее твоего.

Руми

Глава 35

Просьба о пощаде

Расслабленная поза Мичио соблазнила меня действовать. Я нацелилась на его горло. Но мой кулак лишь рассек воздух.

Из ниоткуда его предплечье встретило мою шею и откинуло меня назад. Мои глаза закрылись от удара, но полет вниз прекратился на середине падения.

Я приоткрыла глаз. Миндалевидные глаза смотрели на меня, а мое тело лежало в колыбели его рук.

Он наклонился, его перехватывающее дух лицо заполнило мой обзор, и Мичио поцеловал меня в губы с силой, присутствовавшей в нем во всем. Также быстро он поставил меня на ноги.

Я выпрямилась в полный рост.

— Я даже не просила о пощаде.

Мичио, возвышаясь надо мной, заявил:

— Попросила бы. Когда бы упала на пол.

— Будь ты тлей, я бы уже размазала тебя по полу.

— Твоя тлиная скорость работает только против них.

Это был не вопрос. Он знал это.

— Она мне не нужна.

— Конечно, не нужна.

Мои руки поднялись в стойку, распускаясь подобно цветку. Затем я закрыла этот цветок опускающимися руками, сбивая его кулаки прочь.

Усыпив его бдительность, я ударила локтем. Наши руки столкнулись. Его рука поймала мою. Другая его рука надавила на мою шею. С его весом и силой Мичио в мгновение ока повалил меня на пол, выдавив «уумф» из моего рта.

Пот увлажнил мою кожу. Мой кулак замер рядом с его пахом, зажатый его бедрами. Он прижал мою шею и применил давление к захвату на моей руке, вынуждая мою свободную руку хлопнуть по кафелю.

Жжение от растяжения мышц в моей руке приглушилось, когда его рот накрыл мой. Моя губа оказалась поймана его зубами, и Мичио укусил. Я лежала неподвижно, поглощая боль, вкус, ощущение его, желая большего и говоря об этом глазами.

Он прочел меня и отпустил мою губу, захватывая мой рот. Я стиснула жесткие изгибы его задницы и вцепилась в них.

Мое имя сорвалось с уголка его губ, и его язык проник жестче. Пуговки застучали по кафелю, когда его рубашка оказалась выдранной из нашего жаркого клубка тел, мои ладони скользили по слою испарины на его спине.

Время текло без нас. В конце концов, я пробормотала в его рот:

— Похоже, мы сдерживаем их, — мутанты были молчаливым присутствием в моей голове.

Его взгляд метнулся к двери комнаты, и Мичио продолжил меня целовать, ответив:

— Ага.

Втиснувшись в треугольник его присевших ног, я вытерла припухшие губы и прищурилась, подразнив:

— Защита — это все, что у тебя есть?

На его лице промелькнула улыбка? Я не была уверена, потому что вокруг меня внезапно все закружилось, и моя спина врезалась в его грудь. Его локтевой сгиб обхватил мою шею в области сонной артерии, прижав ее.

Я подтянула ноги под себя и уперлась подбородком в его предплечье, борясь против захвата. Его рука напряглась и пресекла мой бездыханный хрип. Мои пальцы скользнули по бархатной коже его руки. Давление в голове быстро нарастало, перед глазами заплясали точки. Мое поглаживание пальцами превратилось в спешные удары.

Его ручной захват превратился в бесцельно блуждающую руку и завис над моей грудью. Мощные бедра удерживали меня на месте. Губы порхнули к моему затылку. Каждое лижущее движение посылало мурашки по коже вдоль моего позвоночника.

Когда он ущипнул мой сосок костяшками двух пальцев, я резко втянула воздух и выгнулась навстречу его руке. Мои колени ослабли.

Комната снова закружилась, и его губы сомкнулись на моей груди. Горячее дыхание увлажнило ткань порванной сорочки. От легкого царапания его зубов дрожь пробрала меня до самых костей. Мои руки путались в его густых короткостриженных волосах.

Затем я снова очутилась на ногах. Я стояла, пошатываясь. Его глаза сначала метнулись к двери, потом остановились на моем лице, поглощая меня своими манящими глубинами.

Мичио провел большим пальцем по моей челюсти.

— Я тренировался с мастерами-воинами большую часть моей жизни. И все же, ты посрамляешь меня.

Я нахмурилась и спросила:

— Если ты посрамлен, надирая мне задницу, какой тогда мне считать себя?

— Бесстрашной, — его ладонь накрыла мой затылок. — Ты обладаешь страстью, красотой, не имеющих себе равных, — каждое его слово ощущалось тяжелым, насыщенным эмоциями.

— Это называется упрямством. А ты слеп.

Он качнулся ближе.

— Ты старательна, это путь мудрецов. И мои глаза меня не обманывают. Как и мое сердце.

Уверенность в его тоне заполнила меня и заставила мои мысли понестись в будущее. «Как только между мной и Мальтой будет несколько тысяч миль, отправлюсь ли я на поиски «Надкрылья»? Или буду рыскать по планете, истребляя тлю? », — спрашивала я себя. Я не мечтала заниматься этим бок о бок с Рорком и Джесси. Но когда мои пальцы скользнули по талии Мичио, я поняла, что мое будущее включало и его тоже.

Но, прежде всего, мне надо было разобраться с Дроном. Будь у меня возможность, я ободрала бы его тело картофелечисткой, высушила очистки под горячим солнцем Мальты и сложила бы из этой кожи разноцветных жучков.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он.

— Тому, как буду делать оригами из эпидермиса (прим.: эпидермис — верхний слой кожи) Дрона.

Улыбка Мичио вторила моей.

Но игра все еще продолжалась. Я дернула его за бедра и пихнула плечом в живот. Моя нога скользнула назад, сместив мое равновесие, чтобы повалить его. Он элегантно отодвинул бедра и перекатился. Его кулак достиг моего подбородка под идеальным углом. Мое равновесие пошатнулось.

Мичио дернул меня к себе, приблизив губы к моему уху:

— Ты также дерешься грязно.

— Я много чего делаю грязно, — парировала я и подняла колено к его паху. Боль рикошетом прострелила мою ногу, когда он поймал ее, обездвижил и выгнул назад.

Я захлопала рукой в знак поражения, предвкушая настоящую капитуляцию, которая последует.

Диван смягчил мое падение, когда Мичио уложил меня на подушки. Запах моря и сандалового дерева пропитал мои вкусовые рецепторы, когда его губы стали пожирать мои. Затем они оставили мой рот, чтобы проследовать по изгибам моей челюсти, спуститься ниже, по шее, пройтись по одной груди, затем по углублению талии и замешкаться у порванного подола на бедре.

Его тело задрожало вокруг моего. Мое — ответило тем же. Мы вместе вздохнули, и на одну глупую секунду я подумала, что он дошел до предела.

Но вдруг искусная рука исчезла между моих ног, ища, поглаживая и подстегивая мой пульс. Я с трудом дышала. Каждое движение его пальцев раздвигало мои колени шире. Рукопашный бой был не единственным навыком, где его знание анатомии шло на пользу. Его касания превратили мое тело в задыхающийся, полный нужды комок.

Мое удовольствие нарастало, колебалось на грани. Я тянулась к нему. Еще секунда...

Мичио откинулся назад и расправил мою изодранную сорочку. Затем он поднял меня на ноги пальцами, влажными от моего же возбуждения.

Мое лицо бросило в жар. Я стиснула зубы и встретилась с ним взглядом.

— Ты меня дразнишь, — сказала я.

Мичио шагнул ближе, закусив нижнюю губу зубами, его глаза блестели.

— Ублюд... аагрх, — мои плечевые суставы щелкнули. Я моргнула. Обе мои руки оказались выведены из строя, сведенные за спиной и вытянутые в локтях. Пока руки немели и холодели, я уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Сдаюсь.

Он поднял меня и понес. Щелкнули ворота. Затем на пол упали его штаны и боксеры. Заскрипела кровать. Мичио сжал мои запястья над моей головой и накрыл мое тело своим.

Обрушившись друг на друга губами, мы стали целоваться, но наши тела оставались неподвижными. Предвкушение вырывалось из нас и смешивалось с воздухом, выходящим с учащенным дыханием из наших носов. Я пылала под его весом, под узлами мышц, сокращающихся под его кожей от груди до бедер. Мои ноги сжались вокруг него. Мое наслаждение висело на краю пропасти, ожидая.

Он выпрямился на руках и резко толкнулся бедрами, его рот поймал мой вопль, пока ощущение его члена внутри меня стремительно возносило меня к раю. Толчок за толчком — мое блаженство нарастало. К четвертому удару Мичио отбросил то, что осталось от моей сорочки. Еще два толчка, и мое поражение вырвалось хриплыми криками.

Когда дрожь во всем моем теле стихла, я оторвалась от его груди с быстро колотящимся в ней сердцем и заметила на его лице кое-что, чего никогда не видела прежде.

— Что такое? — спросил он и заправил прядку волос за мое ухо.

— Твоя улыбка. Вероятно, мне не стоит раздувать твое эго, но ты охренительно потрясающий.

Мичио улыбнулся еще шире.

— Мое эго все еще на безопасном уровне.

— Пока что.

Его нос потерся о мой.

— Ты насытилась?

— То же самое — пока что, — ответила я и стала поглаживать большим пальцем ноги его ногу.

Он усмехнулся и ущипнул мои губы своими, изгибая их прекрасной волной. Затем Мичио соскользнул с кровати и направился к воротам клетки.

Шок от его внезапного ухода сделал меня заикающейся:

— П-погоди. Ты не получил удовлетворения.

— Условия были таковы, что я облегчу тебя, — от его нейтрального тона так и разило эмоциями, которые говорили о том, что он был совершенно не спокоен. Я не припоминала, чтобы его условия запрещали взаимный обмен. Что Мичио пытался таким образом доказать? «Дурацкие мужчины и их эго», — подумала я.

Он быстро умчался в ванную, и будь я проклята, если мышцы на его точеной голой заднице не перекатывались при ходьбе. Затем мой обзор закрыла дверь, вырвав меня из моего ступора.

Я кусала губу секунду, две... пять, затем соскочила с кровати и набрала комбинацию на замке. Возможно, Мичио забыл, что дал ее мне.

Закрытая дверь ванной комнаты приглушала звук воды, лившейся из головки душа. Я проскользнула внутрь.

— Иви, — его стон донесся из-за занавески. — Если ты войдешь сюда, моя сдержанность не повторится.

«Хорошо». Я отодвинула занавеску и задержала дыхание. Передо мной предстала сокрушительная картина: одна его ладонь упиралась в стену, голова была опущена вниз, а другая его рука была обернута вокруг внушительной эрекции. По рифленым мышцам спины Мичио струилась вода.

Я поднырнула под его руку и забралась к нему в ванну. Глухой стон вырвался из его груди. Он стиснул пальцами заднюю сторону моих бедер и впечатал мою задницу в твердую стену.

В следующее мгновение Мичио наполнил меня. Его стиснутые ладони сжимали мою кожу. Боль подслащала ощущения. Я резко толкнулась к нему бедрами и улыбнулась.

Меж его бровей залегли линии, а его рот приоткрылся. Я заткнула его возражения поцелуем, таким же голодным, как мое тело. Его конечности вокруг меня сжались. Затем его контроль сорвался. Пальцы перехватили мои бедра, глубже впиваясь в плоть, а его член начал вбиваться в меня с силой, которая бесспорно заставила меня обмякнуть.

Я вцепилась в душевую занавеску, пытаясь найти опору, чтобы принимать толчки. Крючки заскрипели по штанге, и ткань порвалась. Его бедра вновь ринулись вперед.

Горячая спешка окутала меня. Спазмы оргазма сотрясли мое тело и затихли, но оно все равно «кричало», требуя большего.

Затем что-то промелькнуло в его диких глазах, и он поймал мое лицо ладонями, проговорив:

— Я причиняю тебе боль.

— Черт, да. Заткнись и продолжай двигаться.

Мичио вздрогнул и остановился. Воздух вокруг нас загустел от пара. Его тело вновь задрожало.

— Ну же, шикарный. Я могу это вытерпеть, — я сжала свои бедра вокруг его талии в подтверждение своих слов.

Стон завибрировал глубоко в его горле, но его бедра не шевельнулись.

Я опустилась вниз и скользнула на колени. Мои пальцы стали выписывать медленные круги по бугрящимся жилам на его бедрах. Его эрекция дернулась в ответ, и я опустила к ней голову, поглотив его член ненасытным ртом.

Он содрогнулся всем телом, когда своими действиями я вызвала хрипы и стоны, каких никогда не воображала услышать от него. Руки Мичио тут же запутались в моих волосах, дергая за них.

— Детка, ты меня убиваешь, — пробормотал он.

Вода забрызгала мое поднятое вверх лицо, но я удерживала его темный взгляд, пока кружила языком по головке.

— Переживешь, — ответила я.

Затем вновь взяла его ствол глубоко в рот, впитывая его реакции: запрокинутую голову, затрудненные вздохи, подергивание члена на моем языке, толкающиеся бедра. Все это резко прекратилось, когда мастер эмоций утратил свою власть над разрядкой в неукротимой и прекрасной судороге черт лица.

Теплые брызги соли и мужчины хлынули по моему горлу. Я облизала его член и свои губы.

Смех Мичио обернулся вокруг моего сердца.

— Христос, Иви. Это было... — он нагнулся ко мне и завладел моим ртом, в поцелуе, неукротимым и полным огня. — Мне нужно несколько минут.

Мичио крутанул кран, чтобы наполнить ванну. Потом его пальцы обхватили мои, усаживая нас, и я оказалась сидящей верхом на его бедрах. Я дала ему время восстановиться, затем растеклась по нему, снова принимая его внутрь и покачивая бедрами.

То, как он наблюдал за мной, тлеющим взглядом блуждая по моей наготе, не уступало жару в его голосе:

— А я-то думал, что ты не можешь стать еще прекраснее, — прошептал Мичио. — Видеть тебя такой дикой и счастливой — вышибает из меня кислород.

Его слова, его тембр голоса, пламя в его глазах послали очередную разрядку через мое тело. Когда сила вернулась к моим конечностям, а уровень воды остановился там, где мы соединялись, я выдернула пробку из ванны.

Так мы и лежали, пока мой подбородок покоился на его груди, а он водил пальцами по моей спине. Его палец замедлился.

— У тебя идет кровь, — сказал Мичио.

— Красный пот, — промямлила я ленивым голосом.

— Я должен заботиться о тебе, а не ранить тебя.

Я брызнула ему водой в лицо.

— Ты и позаботился обо мне. И теперь ты установил планку. Лучше приготовь еще иглы для зашивания ран.

Его руки обвились вокруг моего тела, приподнимая меня выше, пока наши глаза не оказались на одном уровне.

— Ты знаешь, сколько раз мне хотелось забраться с тобой в эту ванну и держать тебя вот так? Дать тебе хоть какое-то заверение, что ты не одна? — его бицепсы вокруг меня напряглись и взволновали воду. — Я так беспокоился в те первые дни, когда ты исчезала в себе. Мне понадобились все мои силы, чтобы хранить от тебя секреты, — его голос смягчился. — Ты едва не утянула меня в эту яму за собой.

Я коснулась своим улыбающимся ртом его губ.

— Вместо этого ты вытащил меня обратно, — протянула я и уперлась руками в ванну по обе стороны от его головы. — Мне тоже нравится быть с тобой, — «более чем нравится».

Я смотрела в глаза мужчины, которому доверяла свою жизнь, и наблюдала, как они стали смягчаться.

— Если мы когда-нибудь уберемся с этой скалы, я хочу пойти с тобой. К «Надкрылью». Или куда угодно. Есть проблемы с этим? — спросила я.

Улыбка Мичио осветила его лицо.

— Это единственный вариант, при котором я могу защищать тебя, Nannakola.

«До дня его смерти». Я улыбнулась в ответ, зная, что мои глаза преисполнились этой улыбки.

— Даже если со мной в комплекте идет священник и дикарь? — «Они пойдут со мной. Я, черт подери, позабочусь об этом», — подумала я про себя.

Он ответил мне поцелуем, затем прошептал:

— Завтра на закате. Мы вырвемся.

***

Мое одеяние прочертило дорожку в пыли на полу моей клетки. Мичио не вернулся со своего последнего выхода во двор. Он должен был поискать Джесси и сразу вернуться. Затем бы мы сбежали.

Солнце несколько часов назад опустилось за стропила. Время для последних молитв пришло и ушло.

Вероятно, Мичио нашел Джесси. А может, везение для нас закончилось. Дрон этим утром подошел к нему на кухне и сообщил, что нашел повара без языка, сказал, что Рорк пересилил того, отнял ему язык и сбежал. А еще он ранее предположил, что это Рорк отсек язык Имаго во время незапланированного визита в его комнату.

Мой живот свело судорогой, а в голове запульсировало. «Что, если Дрон с тех пор обо всем догадался? » — подумала я и остановилась у ворот, стянув платок с головы. «Нахер это».

Мне понадобилось три попытки, чтобы подобрать комбинацию к замку. И я побежала к двери комнаты. Мичио мог приходить и уходить когда угодно, потому что Дрон это разрешал. Охранники были его глазами и ушами. Поэтому, как только я открою дверь, он обо всем узнает. Мне нужно было действовать быстро. «По-моему Мичио говорил, что кухня дальше по коридору? » Если я доберусь туда, я найду нож.

Я потянулась внутрь себя и собралась с духом. У меня не было Ян Мичио, чтобы питать мое что-то там, но я могла это сделать. Я открыла дверь.

Тля-охранник тут же присела на корточки. С ее щелкающих челюстей полетела слюна.

На одно мгновение, ощутив страх, я закрылась. Затем с трудом выдохнула и выдавила свою команду: «Стоять».

Черные вены пульсировали под его светящейся кожей. Его клешни щелкали в воздухе. Я стала продвигаться боком мимо него. «Стоять» билось в каждом моем вдохе.

Ко мне подступало головокружение. Я вприпрыжку скатилась по лестнице и заскочила за первый поворот. Тошнота преследовала меня. Но охранник — нет.

Вопреки туману в моей голове, лестничный пролет оставался пустым. Я соскочила с нижней ступеньки и разжала мысленную «хватку» на охраннике, оставшемся возле комнаты. Напряжение во мне спало.

Я тут же услышала волочащиеся шаги, кравшиеся по прилегающему коридору, за ними следовало шипение и запах крови. Я стала ждать.

Через несколько грохочущих ударов сердца неосвещенный туннель погрузился в тишину. Я заставила свои ноги двигаться дальше.

Конец коридора был освещен бра, которые обрамляли двойные двери в холл. Я выскользнула из коридора и осталась в тени. Огромная вращающаяся дверь замаячила впереди. Это была кухня.

Сделав большой вдох, я побежала.

Внезапно меня пронзило жужжание. Липкая конечность врезалась в мое горло. Мое лицо проехалось по каменной стене.

Я схватилась за горло, затем стиснула удерживавшую меня клешню. «Назад, назад, назад», — мысленно выкрикнула я.

Вонючая пасть разинулась рядом с моим лицом. Выдвинулось жало. На его кончике блестела капелька.

«Твоя кровь не только ядовита для тли, но и куда более могущественна».

Не было лучшего времени, чем это, чтобы проверить догадку Мичио. Я поймала жало и сжала острый край. Боль пронзила мою руку. Влажное тепло полилось по пальцам, и я отпустила жало.

Копьевидная трубка стала отступать, запятнанная моей кровью. Потом давление на моей шее ослабло, клешня упала. Запах паленых волос заполнил мой нос. Затем безжалостный взрыв плоти и крови забрызгал пол, стены и мое лицо.

Я прошлепала по этому месиву и пихнула дверь кухни плечом.

Две пары широко раскрытых человеческих глаз подняли взгляд от бурлящих горшков и уставились на мою кровоточащую руку.

— Английский? Вы говорите по-английски? — спросила я.

Упал горшок, рыбьи головы разлетелись по полу. Мужчина с дико всклокоченными волосами и долговязыми конечностями съежился, как марионетка, и прикрыл голову дрожащими руками.

Шея второго мужчины втянулась в плечи — удивительный подвиг, учитывая складки жира, окружавшие ее.

— Где ножи? Кочерга? — я изобразила колющее движение.

Их глаза выпучились, а рты втянули воздух. Они были бесполезны.

Я пробежалась по комнате. Медные чашки и керамические тарелки громоздились на столах из нержавеющей стали. Ничего острого или опасного не было.

Мои ноги заскользили на рыбьих частях.

— Как вы отрезали чертовы головы? — я указала на безглазые головы на полу.

Жирный мужчина ткнул дрожащим пальцем в стеллаж над соседним столом. Свет факела подрагивал на полудюжине стальных клинков, свешивавшихся с потолка. «Джекпот».

Я вскочила на стол и завернула ножи в лежащее рядом полотенце.

— Доктор? Вы его видели? — спросила я.

«Марионетка» на полу еще сильнее свернулась калачиком. Жирный моргнул. Вероятно, у одной из этих задниц отсутствовал язык.

Я задрала рукав и показала на свои швы.

— Доктор?

Слои подбородка задергались из стороны в сторону. А живот толстяка затрясся при его отступлении назад, к столу.

«Иисусе, бл*дь». Не выпуская нож из руки, я привязала завернутые в полотенце запасные ножи к талии поясом халата. Затем я коснулась двери и попыталась мысленно просканировать происходящее за ней. Ощущение голода толкнулось мне в ответ. Ощущение достаточное для одной тли. Оно было близко. Мутант находился сразу за дверью?

«Нашшшел» — прокатилось по мне дрожью.

Я оперлась на одну ногу и пнула другой дверь. Та врезалась в размытое пятно машущих зеленых конечностей. Спина тли встретилась с полом. Двухсуставные ноги забились под ней. Я запрыгнула ей на грудь и занесла нож для удара.

— Нашел, что?

Мурлыкающий акцент прокатился по моему хребту: «Твоего доктора».

Я вонзила лезвие в кремово-белую глазницу.

Еще раз в брешь, дорогие друзья, еще раз.

Генрих V, акт 3, сцена 1

Уильям Шекспир

Глава 36

Брешь

Я расставила ноги на ширину плеч, стоя на кухонном полу, и властно приказала:

— Снимай одежду.

Морщинки вокруг опухших глаз жирного шеф-повара сделались глубже.

Бог знает, что происходило с Мичио в данный момент. Каждая секунда была у меня на счету. Но я не пошла бы за ним без плана.

— Понимаешь что-нибудь из того, что я говорю?

Его отвисшие щеки затряслись, в то время как пальцы-сосиски стискивали стол, стоящий за ним.

— Ладно. Смотри, — я отвязала ножи и сняла свое одеяние. — Теперь ты, — я указала лезвием ножа на него. — Быстро.

Он поддел пальцем воротник рубашки. Я наградила его долгим, утвердительным кивком.

Мужчина-марионетка забрался под стол. Я схватила его за костлявую лодыжку и вытащила обратно. Неразборчивые слова полились с его стучащих от страха челюстей, а рука тряслась, пока он одновременно с этим осенял себя крестным знамением.

Я разорвала его рубашку. Слюна, вырвавшаяся вместе с криком, забрызгала его лицо, и одна капелька прилипла к небритому подбородку.

Мой клинок уколол его шею.

— Одежду прочь. Сейчас же, — потребовала я.

Он коснулся пореза и завопил от кровавого пятна, увиденного на своей руке. Я вернула лезвие к его шее. «Марионетка» отдернулся назад и начал стаскивать с себя одежду.

Штаны толстого шеф-повара тоже шлепнулись на пол. Белая полоса материала выглядывала из-под выпуклости его свисающего живота. Он скользнул большими пальцами под оставшуюся резинку пояса.

— Нет, нет, — закричала я. — Этого достаточно.

Я сорвала свою сорочку и разорвала ее на полосы, чтобы повязать их себе вокруг груди и талии. Щеки жирдяя покраснели, но он не произнес ни слова.

Затем мы как один направились к двери. Я должна была чувствовать вину, подгоняя их кончиком ножа, будучи в одном лишь нижнем белье, но моим приоритетом был Мичио, и мне нужен был их Ян. Прижав дрожащего мужчину к своему боку и груди одной рукой и приставив нож к спине жирного шеф-повара другой, я стала впитывать свое топливо, и мой нос наполнился запахами рыбы и пота.

Тля выстроилась вдоль стен, а некоторые мутанты пытались протолкнуться через открытые двери. Волоски на их конечностях-клешнях поднялись в ожидании. Мы прохромали по коридору, миновали холл и двор. Энергия лилась в мой живот и поднималась вверх по позвоночнику. «Стоять», — звучало в голове.

Мутанты рычали. Клешни поднимались и тянулись к нам, но их членистые ноги оставались прикованными к полу.

В конце коридора я остановилась перед одним, пускающим слюни жуком, и передала образ Дрона по невидимой связи.

Тля резко развернулась и повела нас к лестнице. К лестнице в лабораторию.

«Уйди», — скомандовала я затем.

Она наклонила свое зеленое сгорбленное тело ко мне и зашипела. Я вытащила нож, выдохнула и позволила ему полететь.

Металл звякнул, отлетев от каменной стены.

«Твою ж мать». Я достала еще один нож. Сделала еще один вдох и метнула его.

Он нашел свою цель с глухим ударом. Из одного глаза мутанта торчала его рукоятка. Другой глаз закатился к потолку, и тля рухнула.

Я выдернула лезвие ножа из ее черепа и подтолкнула нашу компанию дальше. Мужчина-марионетка трясся все сильнее с каждым лестничным пролетом на пути к лаборатории Дрона. На подходе к ней он все-таки вывернулся из моей хватки. Я метнулась к его ногам. Но мои пальцы соскользнули с его скользкой от пота лодыжки.

Его крики последовали за ним до лестницы и стихли в темных глубинах коридора. «Бл*дь». Здесь вступал в дело мой запасной план. Я тронула ножом одну из складок на шее толстяка и пригрозила:

— Даже не думай об этом.

Его рот раскрылся, а голова задергалась резкими рывками. Я открыла дверь в лабораторию.

Наши голые ноги зашуршали по каменным плитам, мой нож был нацелен на брюхо шеф-повара. Запах спирта для дезинфекции донесся до нас. Попискивали приборы. Нам оставался еще один лестничный пролет.

Я взяла нож, привязанный к предплечью, в моих дрожащих руках зазвенела сталь. Затем мы вошли в черную дыру и спустились в недра форта.

***

Я толкнула дверь. Ее скрип разрезал темную тишину. Рука шеф-повара взлетела к его лицу от донесшегося до нас запаха смерти и разложения.

Приглушенное свечение свечи постепенно угасало рядом с Мичио. Его тело, прикованное к стене, стало для меня ударом под дых. Я знала, что он не был неуязвим, но нынешний вид этого мужчины было сложно переварить. «Как Дрон сумел его связать? » — подумала я и представила, что его окружает армия тли, предотвращающая побег. Мое сердце сжалось.

Его голова с закрытыми глазами свешивалась на грудь, но никаких видимых ран не было. Возможно, я пришла не слишком поздно.

— Ты будешь сотрудничать или присоединишься к доктору? — из тени выплыл Дрон, его глаза захватили мой взгляд. Его плотно облегающие ноги слаксы, рубашка с воротником и длинные блестящие кудри — все черное — сливались с его соболиным плащом.

Я подтолкнула шеф-повара вперед, держа нож у его спины.

— Что ты сделал с доктором Нили?

— Он спит, — Дрон слегка ударил болезненным гудением по моей груди, воспламеняя вечно присутствующую паутину из бомбардирующих меня связей с тлей. — Его полное отсутствие страха перед карой Аллаха высокомерно. И непростительно, — злоба окрасила тон его голоса.

Мое нутро сжалось. Гудящий голод кружил вокруг меня. Я пыталась спрятать свое тело, согнувшись, за шеф-поваром.

— Отпусти его. Тебе нужна я.

— Отпустить его? — он прищелкнул языком. — Не оскорбляй меня, Эвелина.

Из-за двери вышел Имаго. Его усмешка как будто замерла над «Пустынным орлом» 50 калибра, золотой ствол которого был наведен на мою голову. За ним я увидела две присевшие тли, их грудные клетки пульсировали, тела покачивались от нарастающего в комнате напряжения.

Я опробовала вес своего ножа, позволила ему скользнуть из ладони к пальцам. «Могла ли я метнуть его и выпустить запасной до того, как шеф-повар убежит? До того, как выстрелит оружие? » — задалась я вопросами.

Сделав глубокий вдох, я метнула нож.

Сразу же «бум» сотряс комнату. Порох и пыль заклубились в воздухе. Мой человеческий щит повалился на пол.

Я насладилась моментом победы, когда Имаго стиснул рукоятку, торчавшую из брызжущей кровью раны на его плече. Он выдернул нож и со звоном швырнул его через всю комнату. Его пистолет остался наведенным на мою голову. Я подняла другой нож.

— Я сейчас чувствую твое телекинетическое присутствие, — Дрон склонил голову и взглянул на мертвого повара. — Но оно было невидимым всего секунду назад. Каким-то образом ты ускользаешь за щиты и командуешь моими войсками, — ужасающая улыбка исказила его черты. — Но у тебя есть слабость. Что-то удерживает тебя от обращения этих охранников против меня прямо сейчас.

«Чертово Ян», — сказала я про себя. Нити, прикрепленные к тле, ждали в моем нутре, пульсируя, чтобы за них потянули. Но если я прикоснусь к ним, я вырублюсь и покажу свою слабость. После чего я буду висеть рядом с Мичио. Или случится что-нибудь похуже.

Его длинные пальцы исчезли под плащом и вновь появились со шприцем. Дрон снял колпачок с иглы и коснулся ею шеи Мичио.

— Брось ножи и встань там, — он кивнул на пустующую стену возле Мичио.

Мое тело затвердело, настраиваясь на драку.

— Что в инъекции?

— У меня есть обширный запас субмикроскопических препаратов и генетически созданных токсинов. Кем он должен стать, как думаешь? — Дрон провел заостренным ногтем по бицепсу Мичио. — Он обладает внешностью и хитростью богомола, но я готов поспорить, что секс с ним подобен танцу со скорпионом. Он целовал тебя своими хелицерами*, маленькая мушка (прим.: хелицеры, или челюсти — ротовые придатки пауков, клещей, скорпионов. Имеют вид клешней или подклешен. У пауков на вершинах хелицер открываются протоки ядовитых желез)?

Я позволила ножам упасть со звоном и уставилась на отраву рода человеческого.

Имаго тут же прижал пистолет к моей спине и подтолкнул меня вперед. Если бы я смогла коснуться его — любого из них — и удерживать контакт, я бы завладела охранниками. Возможность для этого должна была представится. Обязательно.

Когда мы подошли к стене, Имаго защелкнул кандалы на моих запястьях и лодыжках. Минимальный контакт с его кожей давал лишь жалкие попытки подпитаться его энергией.

Он сделал шаг назад и восхитился своей работой. Мои руки и ноги, закованные в кандалы, были растянуты подобно букве «Х». Варианты дальнейшего развития событий для меня казались дерьмовыми.

Я посмотрела в глаза монстра, который касался пальцем поршня своего «оружия».

— Я сделала, как ты сказал. Опусти шприц. Я обещаю, что не причиню больше проблем.

— Женщины и их обещания, — сказал Дрон и нажал на поршень, погрузив иглу в шею Мичио.

Паника взорвалась в моей груди и украла воздух из легких. Ужасный звук вырвался из моего горла.

— Очаровательно, Эвелина. Прошу, только не замочи мне весь пол.

— Ты — больной ублюдок. Что ты ему вколол?

Подбородок Мичио приподнялся. Его веки затрепетали, челюсти стали стискивать кляп. Затем его глаза встретились с моими и расширились.

— Мичио, — Дрон провел пальцем по его губам, растянутым вокруг кляпа. — Заверь Эвелину, что доза, которую я тебе только что вколол, была стимулятором, чтобы тебя разбудить. Ты чувствуешь себя человеком?

Голова Мичио опустилась, поднялась, снова опустилась. Огонь во мне поутих. Но лишь немного.

— Очень хорошо. Теперь перейдем к причине, по которой вы здесь. Я совершил изумительное открытие, когда сравнил твою кровь с образцами, которые ты мне предоставлял, — его плащ засвистел, когда он замахнулся кулаком и ударил Мичио в живот. — Наша дружба, все те годы, что мы работали вместе... ты был семьей, — его голос сорвался. — Ты скрывал ее кровь от меня, зная, как сильно я в ней нуждаюсь, — Дрон нагнулся, стискивая свой живот. Воздух вокруг него стал как будто вращаться, сгущаться. Он выпрямился и причмокнул губами. — Твое предательство на вкус такое горькое, что его привкус останется надолго после того, как я отобедаю твоей подружкой.

Выражение лица Мичио за кляпом превратилось в безмолвную смертоносную бурю.

— Уей ео, — Имаго ткнул пистолетом в бровь Мичио.

— Не будь грубым, Сирадж. Я предпочитаю видеть его живым, — Дрон повернулся ко мне и приласкал рукой мое лицо.

Я втягивала его энергию, по одной гнусной капле. Он сделал одно поглаживание, второе. Затем Дрон дернул мою голову вбок и приблизил свой рот к моему обнаженному горлу.

— Подожди, — моя податливость его хватке противоречила моему приказу. — Ты не сможешь переварить мою кровь. Твое тело ее не усвоит.

— Ты понятия не имеешь, на что способно мое тело, — из-под аромата химических очистителей просачивалось нечто злобное и вонючее.

— Ты пахнешь как твой брат.

Зубы царапнули мою кожу.

— Мой брат пахнет божественно.

Я поглощала его Ян через кончики его бесцельно бродивших по моей коже пальцев и, одновременно, тянулась к своей телепатической связи с охранниками. Нити дрогнули. Я ухватилась за них ментальными кулаками.

Глаза Дрона закрылись, его тело затвердело возле моего. Нас окружила тишина. Она была такая тяжелая, что слышен был лишь рев моего сердца в ушах. Что-то явно происходило. Движение глаз под его веками и дрожь его плеч сказали мне, что он общается со своей армией.

Вдруг его голова вскинулась.

— У нас брешь, — сказал Дрон.

«Ох, дерьмо. Это сделала я? »

Имаго рядом с ним одеревенел, затем повернулся к двери.

«Ба-буум»

Взрыв сотряс фундамент, вышибая из стен камни и пыль и сотрясая мои кости.

— Мы должны спешить, — Дрон был уже у двери, взмахом руки командуя брату следовать за ним.

Имаго заколебался, посмотрев на меня жесткими прищуренными глазами.

Дрон проследил за его взглядом.

— Ты прав. Останься с ней. Но я не оставлю охранников, — он сверкнул мне ужасающей улыбкой, которая задержалась бы со мной на долгое время. — Не отпускай ее, — Дрон исчез за дверью, охранники последовали за ним.

***

Имаго кружил по комнате, размахивая пистолетом и действуя мне на нервы. Я была в состоянии тревожного ожидания. Мичио оставался неподвижным, но его глаза темнели с каждым заходом Имаго на новый круг.

Мое горло сдавило горячим узлом из неуверенности из-за взрыва и страха за Рорка и Джесси. Мои мышцы гудели стремлением пойти за Дроном, но прежде мне нужно было уложить засранца, охранявшего нас. Чтобы это сделать, мне нужно было поймать его на наживку.

— Твое запугивание эффективно, только когда я без оружия и скована. Сними мои кандалы и дерись со мной как мелкий сучонок, коим ты и являешься, — я ответила на его хмурое лицо широкой улыбкой. — Если, конечно, твое копье не слишком маленькое.

Его пистолет двинулся размытым золотым пятном. Рукоятка ударила меня по лицу и отбросила мою голову к стене. Он присел передо мной на корточки и достал из ножен кинжал джамбия (прим. восточный кинжал с широким загнутым клинком без гарды). Тот завертелся вокруг его пальцев и замер на внутренней стороне моего бедра. Имаго наклонился ближе ко мне с вонью застарелой сигары.

— Я ыау ея.

Жалящая боль вспыхнула под кинжалом.

— Что? Не совсем разобрала.

Он полоснул лезвием ниже по внутренней стороне моего бедра. Затем его рот опустился на рану. Сосание его рта прострелило огнем мою ногу, плавя плоть изнутри.

Сквозь дымку боли я стала искать ближайшую тлю в экстрасенсорном пространстве. Вскоре я почувствовала импульс и проследила за его источником. Тля была в коридоре, расположенном рядом с лестничным пролетом, ведущим к лаборатории. Наша с ней связь заморозила жар, несшийся по моим венам. «Приди», — мысленно приказала я.

Пока руки Имаго путешествовали по моим бедрам, приток силы разлился по моим конечностям, успокаивая меня. «Приди», — повторила я приказ.

Зеленый силуэт заполнил дверной проход. Прозрачная кожа перекатывалась волнами на дрожащих предплечьях. Его сосущая ротовая трубка показалась в ответ на кровь, стекающую по моей ноге.

«Атакуй», — надавила я на его волю и продемонстрировала в голове образы Имаго.

Имаго отдернул рот от моего бедра, его лицо было покрыто кровью, и он потянулся к дротиковому ружью за спиной.

Я окунулась в свою силу. «Атакуй». Мой пульс бешено заколотился, я посылала команду тле снова и снова.

Как размытые кадры насекомоподобные конечности замелькали вокруг меня. Дротиковое ружье с лязгом полетело через комнату. Теплый поток хлынул из моего носа. Мой подбородок упал на грудь, и я стиснула зубы, чтобы сдержать желчь.

Имаго упал у моих ног, удерживаемый согнувшейся тлей. Он издавал неразборчивые звуки, уставившись мне в глаза, и я стала гадать, что Имаго видел там, были ли они полны беспросветной тьмы?

— Я отзову ее, если ты меня отпустишь, — произнесла я.

Он согласно кивнул с круглыми и остекленевшими от страха глазами.

Я втянула воздух в легкие и послала аду молитву о достаточном количестве топлива. «Назад», — скомандовала я.

Луковичное тело выпрямилось в полный рост, но не отступило.

Имаго вскочил на ноги и снял кольцо с ключами с пояса. Его неуклюжие руки схватили мои, как только замки раскрылись.

Рядом со мной Мичио закряхтел, не отводя глаз от ротовых трубок, выгибавшихся в глубинах пищевода тли.

«Стоять», — потребовала я. Это была слабая команда, окутанная онемением. Наша связь размыкалась.

— Быстрее. Я теряю ее.

Он упал на колени и освободил мои ноги. Мое безвольное тело повалилось ему в руки. Звук металлического щелчка сообщил мне, что Имаго вернул ключи на пояс, затем он резко развернулся, прижимая мою спину к своей груди, пряча свою дрожащую фигуру за мной.

«Идиот». Я привалилась к нему и собрала нити энергии из множественных точек контакта. Его жизненная сила наполнила энергией мои ослабевшие конечности — то самое оружие, что я использую против него. Сделав глубокий вдох, я вновь скомандовала: «Атакуй».

Затем я пригнулась, когда одна клешня просвистела над моей макушкой и сшибла Имаго на землю. Вторая клешня ударила меня в грудь. Я отшатнулась назад, споткнулась о ноги Имаго и повалилась на него.

«Держи», — приказала я и послала тле образы его рук, стиснутых клешнями. «Если я убью Имаго, то потеряю свой источник Ян, и тля обратится против меня — риск, который я не учла, когда призвала ее сюда. Если я убью тлю, я потеряю свое оружие против Имаго», — тут же стала я размышлять. И чтобы выиграть время, я напевала «Держи», но вслух или в своей голове, я не была уверена.

Клешни обхватили руки Имаго, пришпиливая его к полу в точности, как я показала. Но моя попытка исполнить эту постановку вызвала массовый расход энергии.

Я скользнула руками по ремню Имаго, его груди, его рукам. Наконец я наткнулась на кинжал и стиснула его пальцами. Головокружение и ледяной холод стали подкрадываться ко мне. Сознание начинало ускользать. Я разрезала его рубашку и перекатилась на его голую грудь.

Тепло и свет воспламенили мои чувства. Я поборола отвращение к липкости кожи Имаго и стала впитывать его Ян. Затем я укрепила мысленную хватку на тле-охраннике.

Его подрагивавшие клешни замерли, крепче стискивая руки Имаго. Его голова дергалась в считанных дюймах от моей. Нахмуренные складки на лбу, ресницы, даже проколотое ухо напомнили мне, что когда-то это создание было человеком.

Я собрала свою силу и сдвинулась ниже к ногам Имаго, одновременно срезая его брюки. Его вялый член шлепнулся на бедро. Я стиснула его и занесла над ним нож.

Зазубренный шрам на его лбу покраснел. Он стал извиваться в хватке тли-охранника. Слезы увлажнили его ресницы.

Этот мудак был ответственен за миллиарды смертей. Он украл у меня Анну и Аарона. В футах от меня гнили трупы, как напоминание, что распространение им вируса было лишь началом его кровопролития.

Я опустила лезвие. Фонтан крови хлынул от его паха и исполосовал грудь. Его жалкие вопли пронзили мои уши, когда Имаго забился подо мной. Я хотела засунуть его член ему в рот, но перед глазами заплясали черные точки, а тело затрясло. Я отбросила отсеченную плоть.

Онемевшими пальцами я сдернула связку ключей с его ремня и встала на ноги. Мои ноги подкосились.

«Стоит ли мне убить их сначала? Что если ключ не сработает? Понадобится ли мне использовать Имаго как заложника? », — думала я, пока, царапая кинжалом джамбия, ключами и коленями по грязному полу, ползла к Мичио.

Тля дернула за нить связи, пробуя ее на прочность.

«Держи его, проклятье». С каждым подтягиванием конечности мое зрение рассеивалось, я видела окружающее, словно отдельными вспышками. Минуты казались часами. Грохотание в моих ушах заглушало крики Имаго. Я должна была просто удерживать тлю, двигаться к стене и глубоко дышать.

Нож звякнул о стену. Я протерла глаза тыльной стороной предплечья и попыталась «очистить» затуманенное зрение. Я увидела тень слева от себя. Уронив нож, я потянулась к ней. Я обнаружила тепло, мышцы. «Мичио».

Мои руки поднялись вверх по его ногам, нашли пуговицу на поясе брюк и расстегнули ее. Его штаны упали. Я обняла каждый дюйм плоти в пределах досягаемости. Тошнота отступила. Золотое совершенство его кожи проступило перед глазами, и мое тело согрелось.

Я вскарабкалась по его торсу, сохраняя максимальный контакт с ним. Его бедра подергивались поторапливающими меня рывками. Его голос вибрировал за кляпом.

Ключи неуклюже вертелись в моих руках. Наконец, замок щелкнул. О, спасибо Христу, кандалы упали, и меня обняли сильные руки. Я потянула за кляп Мичио, пока тот не выпал.

Из его рта вырвался рев:

— Я его убью! — злость исходила от него дрожащими волнами. Он отстранился и направился к Имаго.

— Нет! Не отпускай меня, — цеплялась я за его шею.

— Тогда отпусти тварь, Иви. Пусть она его получит.

С его силой легко было щелкнуть тлю ее же поводком. Я просто пожелала этого, и последний вопль Имаго заглушило жадное чавканье и сосание.

Мичио сбросил рубашку и подтянул штаны, его движения были неловкими из-за остаточного эффекта от седативного препарата. Мы скользнули вниз на пол, и его взгляд прошелся по моему плечу. Улыбка прокралась на его лицо.

Вдруг за моей спиной раздался визг стали. За ним последовал влажный звук. Затем другой. Я повернулась в руках Мичио.

Над обезглавленной тлей стоял Рорк, к его мечу и рясе липла запекшаяся кровь. Он поддел голову Имаго ботинком. Та откатилась от тела.

Нефритовые глаза поднялись, ища мой взгляд. Затем Рорк убрал меч в ножны, пересек расстояние между нами тремя огромными прыжками и привлек меня в свои объятия.

— Любовь моя, — протянул он. Ах, акцент в этом единственном слове был словно ласка шелка.

Гигантские руки обхватили мое лицо. Я потянулась к нему, повторив его жест. Бакенбарды укололи мои ладони. Наши глаза встретились. Его выдох стал моим вдохом. Столько всего было сказано в одном этом взаимном взгляде. Я узнала его сожаления, его страхи, его сердце, а он узнал мои.

Затем Рорк завладел моим ртом — это было легкое касание губ в нежном приветствии. Слишком быстро его неохотное отстранение потянуло за мою нижнюю губу, словно обещая другой раз.

Мичио с трудом поднимался на ноги. Что-то опасное клубилось в его глазах, и оно было нацелено на Рорка.

— Нам нужно идти, отец Молони, — сказал он и, властно обхватив своей рукой мою, потянул меня.

Я отстранилась, пронзив Мичио взглядом, который разжал его пальцы, и повернулась к Рорку.

Темные кусочки плоти засохли на его лице, его кудрях, его мозолистых руках. Он прорубал себе путь сюда. Выход для нас будет таким же. Мою грудь сдавило.

— Снимай одежду, — сказала я.

Его веснушчатый лоб сморщился от поднятых в удивлении бровей.

Мои губы дрогнули.

— Штаны ты можешь оставить, — я энергично принялась за пуговицы на его груди. — Нет времени объяснять. Просто доверься мне, ладно?

Его руки отбросили мои в сторону. Мгновение спустя его ряса и рубашка упали на пол.

— Ты высосала его энергию, чтобы пробраться мимо охранников наверху? — Мичио указал на мертвого повара.

— Ага. И ты был прав еще в одном, — я подняла свою прокусанную ладонь. — Ядовитая кровь.

Ответом мне стал звук разрывающейся ткани. Мичио поднял длинные полосы от его сброшенной рубашки и завязал одну из них на моей руке.

Глубокие морщинки окружили глаза Рорка, которые не отрывались от моей повязки.

— Что за ядовитая кровь? — спросил он.

Мичио закрепил другую полосу на порезе на моем бедре, в его голосе зазвучала улыбка.

— Ее кровь. Она ядовита для тли. Мы можем обсудить детали позже, — его глаза переключились на меня. — Иди вперед со священником. Я выдвинусь на пару минут позже вас

Я побежала к выходу.

— Где Джесси? — спросила я на бегу.

Тягучий акцент Рорка последовал за мной к лестнице:

— Отвлекает Дрона.

Чувство, которое я игнорировала, которое постукивало по краям моего сознания, материализовалось как нож в груди. Джесси был брешью, взрывом.

Я выбежала из недр одного ада, чтобы оказаться в другом.

Пусть душа моя пребывает во тьме,

она взойдет в совершенном свете.

Я любила звезды слишком нежно,

чтобы бояться ночи.

Сара Уильямс

Глава 37

Взойти в совершенном свете

Влажность сгустилась, когда мы поднялись из подвала. Рорк шел первым, мы поднимались, преодолевая по две ступеньки сразу. Ступени, оставшиеся позади, уходили в никуда.

— Мичио! — крикнула я в черную впадину.        

— На две минуты позже нас, помнишь? — произнес Рорк, обнаженные мышцы его спины сокращались во время бега. — Скажи мне... — он задыхался. —... зачем я снял свою одежку.

— Ты же знаешь, как «кожа-к-коже» блокирует мои кошмары?

Он споткнулся. Факел, мимо которого мы пронеслись, осветил его кивающую голову.

— То же помогает мне общаться с тлей. Я могу их контролировать. Есть мужская энергия, — Мичио называет ее «Ян» — которую я могу каким-то образом заимствовать для силы через кожу.

— Похоже, тебе знатно засветили по башке, любовь моя.

Я коснулась набухшей шишки на голове. «Ага, засветили безвкусным золотым пистолетом», — подумала я.

Через несколько широких шагов, сделанных в молчании, Рорк сказал:

— Когда я видел тебя в последний раз, меня подали на завтрак тле. Ты спасла мне жизнь.

— Я не знаю как, но это работает, — я выдала ему сокращенное объяснение взаимодействия Инь, Ян и моего тела. Мой голос шепотом проносился вдоль стен из каменных плит, пока мы не затормозили на последней ступени лестницы. Из глубин внизу донеслись шаги. Блестящие черные глаза Мичио показались из тьмы.

— Ты что так долго? — спросила я.

Три ножа прижались к моей груди. Затем в меня полетел бирюзовый камешек, во тьме показавшийся серым.

Кулак эмоций обхватил мое горло и сдавил. Мичио задержался, рискуя своей жизнью, чтобы забрать мои ножи и кулон.

— Мичио, — из моего рта вышел сдавленный звук.

Он повязал кулон мне на шею, глядя в глаза. Я старалась передать в выражении лица все те вещи, которые хотела сказать, чувства, которые не могла облечь в слова.

Слишком быстро Мичио отвернулся, маска ничего не выражающего лица вернулась на место.

— Ты можешь почувствовать, сколько их? — спросил он.

Я коснулась его лица, прислонилась своей щекой к его и впитала его Ян. Мой живот скрутило, и нервная дрожь поднялась по позвоночнику. Стрелы энергии разошлись от моей груди, ища тлю. Вибрации отскочили в ответ дюжиной невидимых нитей.

— Двенадцать, по меньшей мере.

Мускул на его подбородке дернулся.

Я отстранилась.

— Я удерживала примерно столько же, чтобы добраться сюда.

Морщины избороздили его лоб, но также быстро исчезли. Его грудь напряглась под ремнем сумки, когда Мичио полез рукой себе за спину и вытащил длинную тонкую палку. Откуда, черт подери, она взялась?

— Я поведу нас вперед, — он сердито глянул на Рорка. — Постоянный контакт с ней будет более эффективным оружием, чем твой меч.

— Хмм. Прокачка оружия. Я меняю свой меч на то, что с изгибами.

— Прекрати, — сказала я Рорку, попытавшись сохранить порицающий тон, но моя улыбка все испортила.

Ворчливый звук царапнул горло Мичио, и его глаза, не отрывающиеся от Рорка, ожесточились.

— Где был взрыв? — спросил он.

— Юго-западный угол крепости, — Рорк оттолкнулся от стены.

Черные глаза Мичио прищурились.

— Где находится автомобильный въезд? Наш единственный доступ к улице?

Рорк широко улыбнулся и сказал:

— Машина нам не понадобится.

Понимание смягчило черты лица Мичио.

Недоумение скривило мое лицо.

— Взрыв — это был ты? — спросила я у Рорка.

— Джесси.

Странно и в то же время успокаивающе было услышать имя Джесси, произнесенное с лиричным акцентом Рорка.

— И где мы с ним встречаемся?

— В доках, — ответил Мичио. — Готова?

Я укрепила свою связь с тлей.

— Да уж, с моими красными глазами и беспорядком на голове.

Два великолепных лица, застывших в недоумении, уставились на меня. Я вздохнула и шуганула их ножами.

Коридор, по которому мы двигались, окутывала темнота. Наши шаги были медленными, пока глаза не привыкли к темноте. Но я четко видела светящиеся силуэты, подрагивающие в конце коридора.

— Восемь мутантов впереди нас, — прошептала я. — Они нас не видят.

Смутные горы в поле зрения приобретали четкость по мере того, как мы крались по проходу. Это были горы тел, высотой доходящие до талии, все обезглавленные.

— Хорошая работа, отец, — кивнул Мичио, обходя боком обезглавленную кучу.

Я обратила внимание на пустой подсвечник, свисавший со стены рядом с моим лицом, и сказала:

— Кто-то погасил факелы.

— Прости, любовь моя. Мое ночное зрение лучше, чем у рычащих тварей, — Рорк пожал плечом. — Так что, я убрал свет.

Медный запах крови удушливо заполнял узкое пространство. Густое «кап-кап» отдавалось эхом наряду со звуком наших шлепающих босых ног, пока мы пробирались вперед.

Я перепрыгнула через участок отсеченных частей тел с помощью рук Рорка на моих бедрах, поднявших меня. Потом он поставил меня на пол, но его руки обвились вокруг моей талии, пальцы пробежались по ребрам.

— Ты потеряла кучу килограммов, — сказал Рорк.

Мичио бросил на меня косой взгляд. Его лицо ничего мне не сказало. Да это и не было нужно. После нескольких недель принудительного кормления я знала, о чем он думал.

— Я в норме.

— Ах! Тебя можно протащить через винтовку, любовь моя. Я как будто обнимаю метательную звездочку.

Сложно было придумать ответ, который бы прозвучал угрожающе, прислоняясь к его заботливым пальцам, но я издала свое лучшее рычание:

— Сейчас не время...

Рорк ущипнул меня за задницу.

— Не бесись, — его голова опустилась. Губы коснулись мочки моего уха. — Ты все еще сексуальна как сам ад.

— Никакого флирта... — строго сказала я, несмотря на то, что мои внутренности подпрыгнули.

Вдруг зеленое свечение выпрыгнуло из-за поворота впереди. За ним последовало еще три. Я сформулировала свою команду и мысленно послала ее: «Стоять».

Шипение тли заменило звук их скребущих камень конечностей. Светящиеся силуэты застыли.

— Впереди четверо мутантов, они блокируют нам дверь. Рорк, я подойду к Мичио. Затем я подержу их, пока ты их выпотрошишь? Ладно?

Он прижался губами к моему лбу и развернул нас, направив мою спину к груди Мичио.

Я стиснула руки, обвившиеся вокруг моей талии, и мы вместе последовали вдоль стены. Под нашими ногами хрустели кости. Воздух ощущался тяжелым от запахов плесени и смерти. Команда «стоять» билась о мои ребра.

Мы приблизились к ждущему чавканью челюстей. Нити, похожих на гной струек, пропитывали их кожу. Ребра расширялись и вибрировали под этой прозрачной кожей.

Я зашипела в ответ и усилила невидимую стену сопротивления.

Засвистел меч. За одним влажным, гулким ударом последовал другой. Осталось двое мутантов.

Полностью белые глаза смотрели на меня, безмолвные и пустые, вопреки искаженному от эмоций лицу с мужскими чертами. Затем взгляд тли стал безжизненным, и ее голова скатилась с плеч.

— Гребаный ад, это было просто, — Рорк, схвативший меня за руку, потянул нас вперед. — Ты бы пригодилась мне на пути сюда.

Я перешагнула через четвертое тело, уничтожения которого я даже не видела.

Через несколько шагов мы вырвались во двор. Мой живот тут же взбунтовался. Дюжина безмолвных страстных желаний пронзила меня.

— О, нет, — я стиснула зубы, когда требования голодных мутантов умножились, раздробив мои собственные. — Мы не одни.

Не скрытый облаком кусочек луны не давал достаточно света. Не то, чтобы я нуждалась в лунном свете. Флуоресцентное кольцо извивающихся ртов и клацающих клешней поднялось вокруг нас.

Раздались выстрелы. Зашипел меч Рорка. Засвистела палка Мичио.

— Где мой карабин? — прокричала я, пойманная в ловушку и уступающая количеству мутантов; я дрожала от усилий, удерживая тлей одной силой воли.

— С твоим Лакота, — сказал Рорк, всматриваясь во тьму.

— Где мой Лакота?

Он описал мечом круг, поджав губы.

— План А — мы встречаемся с ним на лодке.

— А план Б?

— Мы встречаемся с его командой на лодке.

«Если мы доберемся до лодки», — подумала я. Мое горло пересохло и сжалось от потоков хищной нужды.

— Сколько? — раздался нейтральный голос Мичио.

Я сдула упавший локон волос с лица.

— Дюжины и их становится все больше. Я могу сдерживать некоторых из них, но нам придется прорубать себе выход из крепости.

— А где Айман? — спросил Мичио.

Я чувствовала теплоту кирпичей, проникающую через мои босые ноги, теплый ветерок, прилетающий с раскатами прилива. Мой живот урчал от голода, который не был моим. Я потянулась за пределы примитивной нужды и проследовала за самой темной нитью. Дрожащая и пропитанная злом, она вела меня ввысь, выше и выше... вот.

— Башня. Моя комната, — сказала я, затем связь со щелчком оборвалась. Проклятье, он знал, как заблокировать меня так, как я блокировала его.

Мичио склонил голову, искоса изучая меня.

— Скольких ты можешь сдержать?

Я привлекла его спину к своей груди, не разрывая контакта с Рорком.

— Я сдерживаю тех мутантов, что стоят впереди. Остальные — обезумели от голода. Я чувствую, как они проталкиваются через рой, они приближаются.

Мы боком продвигались к выходу, кольцо тли смещалось вместе с нами. Затем внутреннее кольцо сжалось, останавливая нас.

— Мы будем драться с ними спинами к тебе, Иви, — сказал Мичио, взглянув через плечо на Рорка, который быстро кивнул в ответ и прижался своей спиной к моей.

Позади меня светящаяся фигура ринулась из передних рядов. Рорк вырвался из моих объятий вспышкой стали. По полу покатилась одна голова. Затем другая.

Энергия, подпитывающая мою команду, померкла, и мое зрение вместе с ней. Мои конечности стали тяжелыми, словно превратились в цемент, и я обмякла за спиной Мичио. Его рука выгнулась назад, чтобы подхватить меня. Сборище мутантов вокруг нас дрогнуло.

Рорк вернулся к моей спине, я ощутила его сокращающиеся мышцы. Мы продвинулись на несколько шагов дальше. Точки контактов наших тел возникали и исчезали — это были то мимолетная хватка, то касание пальцев. Я тянула энергию, когда и откуда могла, собирала ее в себя и снова выпускала наружу с командой «Уходите».

Мутанты мялись на месте, давая время для побега. Взмахи меча прокладывали путь. Палка Мичио бесшумно рубила воздух на более далеком расстоянии от нас, отпугивая тех, кто был ближе остальных и следовал за нами по пятам.

Смаргивая пот с глаз, я держала ножи по бокам и пыталась удержать сеть нитей, раскалявшихся под чередой моих команд. Число ментальных нитей росло. Слишком многие особи подбирались чересчур быстро.

Мы медленно двигались по дворику. Еще один рой надвигался сбоку. Я бросила кинжал и промазала.

— Мичио, осторожнее, — мои зубы терзали губу, и я почувствовала вкус крови.

Из конца его палки выстрелила цепь и покалечила ряд членистых ног.

— За тобой тля, — его голос прозвучал спокойно, противореча яростному движению его рук.

Я резко развернулась, сжимая ножи в руках и вонзая их с обеих сторон в луковичную голову тли, которая меня атаковала. Моя спина ударилась о камни, и мое сердцебиение загрохотало.

Пронзительные вопли раздались в ночи. Кольцо жуков сужалось.

Меня стиснули мужские руки и подняли на руки, обхватив за голые плечи. Тут же моя энергия хлынула наружу, ее нити удлинились, обхватывая трубчатые присоски, щелкающие клешни и сгорбленные туловища. Паутина распространилась, ловя все на своем пути. Мои мышцы задрожали от усилий.

Мутанты надвигались со всех сторон, наводняя мой горизонт зеленым. Я прерывисто втянула воздух.

— Как далеко до выхода?

— Десять шагов, — голос Мичио вибрировал в его груди подо мной.

Я представила арочный лестничный проем, и свободу, ожидающую за ним. Затем я выплеснула свою сущность. Мое тело противилось этому. Мой рот увлажнился, пропитываясь кислотой. «С дороги», — послала я команду

Толпа созданий расступилась, открывая путь. Камни пронеслись под моими болтающимися в воздухе ногами. Внутреннее волнение разрывало мой позвоночник. Боль прокатывалась по нему волнами, сгибая мою спину. Каменная арка пронеслась над головой и заслонила плывущий в небе полумесяц.

— Иви? Иви? — голос Мичио для меня померк. Арка накренилась.

***

Запах морской воды дразнил мой нос. Я открыла глаза.

— Я потеряла сознание?

— Куда? — вместо ответа услышала я крик Мичио.

Мой живот подпрыгивал на его плече, руки перекатывались по его спине. Морской бриз развевал мои волосы, пока Мичио скользил сквозь тьму.

— Узкая тропа. Там, — сказал Рорк, запыхавшись.

Песок вылетел из-под ног Мичио, когда он развернулся по кругу. Рядом мелькнула узкая тропинка. Вода билась об огромную лодку, пришвартованную в конце этой тропинки.

Мичио закряхтел и ринулся в сторону. Его тело двинулось одновременно со взмахом его свободной руки. Последовал мясистый удар. Когда он снова резко развернулся, я выгнула шею. Море зеленого тянулось до горизонта. Пускающие слюни рты гнались за нами по пятам.

Какая-то птица взлетела в ночь и поднялась над мутантами. Ее белое оперение блестело, как будто впитывало их сияние. Это оказалось для нас кстати, что она была там. Я не могла командовать ею, не имея связи с ней. Но я могла скомандовать тле, последовать за ней.

Крылья захлопали, поднимая и унося ее прочь. Я сфокусировалась на ней, влила свою энергию в ее образ и скомандовала: «Следуйте».

Волны света прокатились по хищникам. Их зеленоватые тела повернулись как одно, карабкаясь друг на друга, преследуя пернатую звездочку.

«Следуйте», — повторила я. Спазмы сократили мои мышцы. Передо мной было так много напряженных нитей. Слишком много, чтобы успевать рассылать по всем команды. Мой язык болтался между клацающими зубами. В животе разливалась тяжесть.

Рука Мичио сжалась вокруг моей талии, и земля под его ногами, на которую я смотрела, размылась. Тут же я услышала, как взревел двигатель.

— Это сработало? — невнятно промямлила я. — Они следуют за ней?

— Грузи ее на лодку, — крикнул незнакомый голос. — Мы отчаливаем.

— Дж-Дж... си, — «что было не так с моей речью? »

Но Рорк озвучил то, что я не смогла:

— Где Лакота?

Множество шагов застучало по причалу.

— Не выбрался, — губы Мичио коснулись моей щеки. — Ты была изумительна там, Иви. Просто держись.

«Нет. Нет. Нет! » — мои крики не могли вырываться сквозь конвульсии горла.

— Где моя сумка? — крикнул Мичио и переместил меня, взяв на руки. — С дороги, Рорк. У нее судороги.

Он отскочил, убирая наши тела от внезапного движения позади нас. Аромат сандалового дерева смешался с запахом соли и водорослей. Грудь Мичио оказалась под градом моих спазмов.

Нефрит обеспокоенных глаз Рорка то проступал перед моими глазами, то исчезал. Его дрожащие руки обхватили мое лицо.

— Гребаный ад! Сделай что-нибудь!

Но ветер стих. Прилив успокоился. И совершенный свет понес мое тело и душу через тьму.

Рассудок — левая рука нашей души, вера — правая.

Джон Донн.

Глава 38

Рассудок

Я очнулась от резкого укола в губу, последовавшее затем скольжение нити продлило болезненные ощущения.

— Кулак Аймана, — услышала я шепот Мичио.

— А тот, что над ее глазом? — ирландский акцент Рорка прозвучал напряженно. Я чувствовала его руку, тяжелой завесой покоящуюся на моей талии.

— Тоже.

Рука вокруг меня сжалась.

— Я хочу выбить из него дерьмо, — сказал он.

Ответом ему было молчание. Затем Мичио стал двигаться, что сопровождалось скрипом кожи и скольжением застежки-молнии.

— Это последние из ее старых ран, — его приглушенный голос последовал за его отдаляющимися шагами.

Пальцы Рорка внимательно изучили мое тело, шишку на моей голове, порезы и бугорки шрамов на моем лице, рану на моей ладони.

— Они пропустили ее через ад, — подытожил он.

Раздался усталый вздох Мичио.

— Она держалась твердо.

В этих голосах я услышала слишком много сожаления. Но настало время пошевелиться. Я разлепила веки и увидела нефритового цвета глаза, смотрящие на меня в ответ. Они были настороженными и такими очень родными. Я улыбнулась и сказала:

— Я пришла в себя какое-то время назад.

Я залюбовалась кудрями медового оттенка, завивавшимися вокруг резких черт веснушчатого лица Рорка.

— Я это знаю. У тебя есть очаровательная привычка шевелить своими маленькими Джо, когда ты просыпаешься.

— Моими, чем?

Его смешок как будто вернул меня домой.

— Твоими пальчиками ног, девочка. Ты шевелишь своими шустрыми пальчиками ног.

Упомянутые пальчики в это время изучали ноги, переплетенные с моими. Ах, Боже, я скучала по нему. Я скучала по всему этому, моя рука потянулась, ладонь прошлась по его челюсти. Но затем моя рука дрогнула и упала на кровать.

— Где Джесси? — с тревогой спросила я.

— Как ты себя чувствуешь? — Мичио стоял, прислонившись к богато отделанному шкафчику, который нависал над местом для сидения и еще большим количеством шкафчиков. Пламя свечей плясало по его суровому лицу. — Болит где-нибудь?

Я потерла глаза указательным и большим пальцем и перекатилась на спину.

— В данный момент я ничего не чувствую.

Двухместная кровать, которую я делила с Рорком, занимала половину комнаты, лишенной окон. Две овальные двери занимали одну стену. На крюках, закрепленных в потолке, покачивалась одежда.

Рорк, лежа на боку, положил голову на свой бицепс и стал смотреть на меня оценивающим взглядом из-под полуопущенных век.

— Мы в каюте яхты, любовь моя, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

На его лице появилась эта прекрасная улыбка. Улыбка, которую я думала, что никогда уже не увижу. Я коснулась приподнятых уголков губ Рорка.

— Я скучала по тебе.

Он повернул голову и прижался поцелуем к моей пойманной его рукой ладони.

— Я скучал по тебе сильнее.

Я заметила, как Мичио переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Важно, чтобы ты мне сказала, если у тебя сейчас что-нибудь болит. У тебя были судороги.

— Я буду чувствовать себя лучше, если вы мне скажете, где Джесси.

Мичио вновь переступил с ноги на ногу и ответил:

— Он отправился за Айманом.

Когда я только открыла рот, Рорк прижал палец к моим губам, сказав:

— С ним пилот. Джесси встретится с нами в Италии.

«Если он переживет встречу с Дроном и его кишащим тлей островом», — подумала я.

— Это его план Б?

Костяшка пальца Рорка постучала по моему подбородку.

— Он нагонит нас.

Мичио стал забрасывать медицинские инструменты в свою сумку нетерпеливыми и нехарактерными для него резкими движениями.

— Твои жизненные показатели сейчас в норме, — отрывисто произнес он. — Но твое тело пережило огромный шок прошлой ночью.

— Я чувствую себя нормально, — твердо заявила я.

Это заставило его повернуть голову и посмотреть на меня через плечо, сказав при этом:

— Ты хорошо справилась, Иви.

Рука Рорка сжала мою, привлекая мое внимание к нему.

— Ты перенаправила голод сотни особей тли на другую цель, перед тем как отключилась. Если бы ты не сдержала их в конце...

— Не надо, — я села в кровати. — Пока мы не будем знать, что Джесси в безопасности.

Постельное белье соскользнуло вниз и теперь лежало складками вокруг моей талии, остатки сорочки исчезли. Сморщившийся розовый шрам в виде буквы «С» на моей груди блестел на бледной коже. Я отбросила простыни с ног. Аккуратные стежки пересекали порез, который начинался в верхней части внутренней стороны бедра и имел длину моей кисти.

— Ты шьешь намного лучше, чем я, — сказала я Мичио.

Он выпрямился, продолжая наблюдать за мной.

— Только шрам останется.

Я пожала плечами.

— Мне все равно. Я коллекционирую шрамы, как Рорк коллекционирует грехи. Все во имя высшего блага.

Рорк рассеял поцелуи по моей спине.

— Шрамы, грехи и... — его губы остановились. — Пятнышки.

Мичио нахмурился еще сильнее, его осуждение во взгляде невозможно было игнорировать.

Возможно, мне стоило пресечь открытое выражение привязанности Рорка. Но у меня не было стыда, когда дело касалось их обоих. Я накрыла ладонью руку Рорка.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — я повернулась к нему и позволила прочитать эмоции на своем лице, пока эти великолепные, нефритового цвета глаза плавили все внутри меня. Я прочистила горло и выпрямила спину. — Я спала с Мичио.

Улыбка появилась на его лице, но то была не его легкая улыбка. Она казалась вынужденной, натянутой и не зажгла его глаз.

— Я тоже. Он всю ночь пытался заграбастать себе чертово покрывало.

Это меня удивило. Они что, оба спали со мной в этой крошечной кроватке?

— Ты знаешь, что я имела в виду.

Уголки его губ опустились, а рука оставила мою талию.

— Я знаю.

— Я ему сказал, — осторожно сказал Мичио.

— О, — я теребила простыни. — Что теперь?

«Они заставят меня выбирать? Или это будет медленное нарастание неуверенности, ревности, соперничества у каждого из них? » — подумала я.

Рорк выдохнул и соскользнул с кровати, одетый лишь в пару обрезанных шорт.

— Док и я согласны в одном: мы тебя любим, мы тебя защищаем, но мы тобой не обладаем. И видя, как ты все время бросаешься в опасность, я буду спать крепче, зная, что при тебе есть доктор, — он взглянул на другого мужчину. — Но нам придется что-то делать с отсутствием чувства юмора у этого ботаника.

Я все еще проигрывала в голове его слова «мы тебя любим». Думать об этом — это одно. Но услышать это... стало бальзамом на мою травмированную душу. Я лишь надеялась, что в ней осталось достаточно места для любви.

Мичио отвернулся от нас, чтобы открыть шкафчик, отвлекая меня от мыслей видом, как его хлопковые штаны обнимали округлость его задницы.

— Все твои личные вещи здесь, — произнес он.

Там был ошейник Дарвина, мой музыкальный плеер, письмо Джоэла. Но от моего внимания не ускользнуло, что моей «пули» среди этой коллекции не было.

— А здесь... — Мичио пересек комнату и отпер дверь высокого шкафа. Мягкий свет хлынул на мой карабин, пистолет и ручные ножны с кинжалами, свешивавшиеся со стеллажей. — Это дело рук твоего Лакота.

Нелепый прилив облегчения затопил меня изнутри.

— Я люблю этого мужчину! — воскликнула я.

Рорк и Мичио застыли. «Дерьмо».

— Я не имела в виду... это просто фигура речи, — я уставилась в пространство между их напряженными телами, ожидая, когда кто-нибудь из них что-нибудь скажет.

Воздух в небольшой комнате уплотнился и как будто закружился, взбалтывая напряжение, которое я пыталась игнорировать. Я прочистила горло и начала говорить:

— Ладно. Давайте все проясним.

Рорк повернулся, чтобы уйти. Жар негодования прилил к моим щекам.

— О нет, ты этого не сделаешь, — сказала я и расправила плечи. — Брось мне ту футболку.

Он сдернул мужскую футболку с вешалки, скомкал ее и швырнул в мою голую грудь.

Я схватила ближайший предмет в пределах своей досягаемости — подушку — и запустила ему в голову. Получилось прямое попадание.

Его руки опустились на бедра.

— Очень по-взрослому.

— Кто бы говорил, — огрызнулась я.

— Довольно, — резко произнес Мичио, так и не шевельнувшись, его выражение лица было стоическим, как всегда. — Что у тебя на уме, Иви?

— То же, что и у вас. Обговорить, что всем нам делать с ревностью, чувством собственничества...

— Мы твои стражи, — сказал он тихим голосом. — За ней куда больше поводов для беспокойства, — Мичио ткнул пальцем в сторону двери, — чем мыльная опера, которая вот-вот развернется в этой комнате.

— Хрень полная, — я натянула футболку. — Потому что если мы не уладим свое дерьмо здесь, — я покружила пальцем над матрасом, — тогда мы не будем едины, чтобы сражаться с дерьмом там, — я посмотрела на Рорка. — А ты! Ты с помощью флирта пробрался в мои трусики и в мое сердце. Как только ты получил к нему доступ, ты его больше не захотел. Это лишает тебя права на ревность.

На мое признание кулак Мичио сжался. На середине движения его замахнувшейся руки я прыгнула на него, повалив его на пол.

Красные пятна проступили на золотистой коже Мичио.

— Возвращайся в кровать, Иви, — скомандовал он.

Рорк рывком схватил меня за плечи и поставил на ноги, а затем занял мое место. Его ноги оседлали бедра Мичио, руки вытянулись вперед, когда Рорк сказал:

— Валяй. Наваляй мне, козел.

«Ох, вашу ж мать».

— Ты тоже будешь колотить кулаком в грудь? Слезай с него, огромная ты макака, — прокричала я, схватив непослушные кудри, и дернула. Сильно дернула.

— Ой! — Рорк просунул палец в мой кулак и высвободил свои волосы. Затем он поднялся на ноги, пошатнувшись. — Иди нахер. Я ухожу.

Я опередила его на пути к двери, встретилась взглядом с его злыми глазами и сказала:

— Я или клятва. Решай сейчас.

Его зубы заскрежетали так громко, что Рорк, вероятно, мог сколоть с них эмаль.

— Клятва! Это всегда была клятва, — он обошел меня и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Я прислонилась к ней.

— Что ж, это отстой. Он снова оставил мое сердце позади.

Мичио оставался сидеть на полу, его рука свешивалась с согнутого колена. Черты лица были мягкими, они выражали сочувствие.

«Завязывать драку было не в его стиле, что означало... », — подумала я. А вслух спросила:

— Ты не знал, что я спала с ним?

Он опустил голову, провел рукой по взъерошенным волосам.

— Нет. Но это многое объясняет.

— Произошедшее сейчас явно заверило тебя, что этого больше не случится.

— Я бы наделил тебя многими качествами, Иви, но наивность не в их числе.

Я всплеснула руками и принялась расхаживать.

— Ты серьезно? Ты своими глазами все это видел, — я ткнула большим пальцем в сторону двери. — Он принял свое решение.

— Возможно, так и есть. Но ты, — Мичио стиснул зубы, — свое не приняла.

Я резко втянула воздух. Я вытерпела два месяца без Рорка. Два агонизирующих, одиноких месяца без его привязанности и компании. Я стала бы сражаться с самой смертью, чтобы избежать этих страданий вновь.

Мичио встал и пошел к двери.

— Но ты права. Он никуда не уйдет, и вне зависимости от того, ладим мы или нет, мы на одной стороне. И Иви, — он помедлил у порога, стиснув косяк пальцами, — ни клинок, ни самая быстрая стрела, ни даже судьба человека не заберут мою любовь к тебе.

Его слова дошли до меня, когда его удаляющаяся спина растаяла во тьме камбуза за ней.

Мои ноги начали двигаться прежде, чем мой мозг. Я выбежала за дверь, скользнула вокруг Мичио и прыгнула, обхватывая его в объятие руками и ногами.

Мичио пошатнулся, подхватив мою задницу руками, и резко развернулся назад. Когда моя спина врезалась в стену, я подняла на него взгляд и утонула в бездонной черноте его глаз. Он наградил меня улыбкой, столь редкой и прекрасной, что я коснулась ее рукой, пытаясь удержать.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал Мичио сквозь мои пальцы.

Затем его рот завладел моим. Его поцелуй был словно исследование Нового Света, полное рискованных авантюр и мечтаний, и я была прямо там, с ним, встречая удары его языка всем своим сердцем.

Наши бедра двигались синхронно с нашими губами, и мои руки скользнули в его густые пряди волос, затем спустились вниз по ребрам и нашли изгиб его задницы. Но я хотела большего. Я хотела...

— Доктор Нили, — крикнул мужской голос с верхних ступенек лестницы.

Мичио прижался лицом к моей шее и застонал.

— Игнорируй его, — я повернула голову, ища его губы.

Его длинные пальцы обхватили мое лицо.

— Они ждут, — он вздохнул. — Одевайся. Выпей воду, которую я оставил у кровати. Встретимся наверху.

Когда Мичио ускользнул прочь, я вернулась в комнату на поиски моего оружия, одежды и моего невозмутимого лица.

***

Яхта, на которой мы плыли, была длиннее школьного автобуса и вдвое шире. Я прислонилась к V-образным перилам на носу судна и стала ждать, когда соберутся мужчины. Песчаные холмы поднимались из кристально чистых вод вдоль восточного горизонта. Беленые здания-коробки усеивали ближайший остров, а забытые лодки были перевернуты кверху дном в порту-призраке.

Рядом с моей рукой на перилах появилась другая рука.

— Эгадские острова (прим.: группа островов у западного побережья Сицилии), — голос Мичио прозвучал так же сдержанно, как и в день нашего знакомства. — Мы направляемся в Тирренское море, — он указал на пенные волны, бьющиеся слева от утреннего солнца. — Готова встретиться с командой?

Я всмотрелась в его невыразительное лицо и наткнулась на то, что искала. На его маску. Она была необходима, чтобы скрывать его слабости от тех, кому Мичио не доверял. Но постепенно я, наконец, осознала, что скрывалось за этой маской. Отголосок  любви, вторящий его словам, сказанным на камбузе. От этого открытия мне захотелось петь на бескрайних просторах моря и неба. Вместо этого я изменила выражение своего лица на такое, которое смогло зеркально повторить его серьезность, и кивком головы ответила на его вопрос.

Тогда он повел меня по мощеной тиковым деревом палубе. Я увидела Рорка и двух других мужчин, которые переговаривались, стоя над картами в рубке, окруженные большими диванами. Мужчина, стоявший к Рорку ближе, возвышался над ним на несколько дюймов. Золотые пряди вплетались в его гриву лохматых каштановых волос.

Я остановилась перед ним и подняла подбородок, чтобы встретиться с его стальным синим взглядом. Его смуглое лицо застыло, когда он уставился на меня, разинув рот.

— Что? — спросила я.

— Прошу прощения. Просто... Беккетт говорил, что вы потрясающая, но это было мягко сказано, — сказал мужчина с австралийским акцентом. — Я все еще пытаюсь перевести дух.

«Нам с Джесси Беккеттом придется кое-что обсудить», — решила я про себя.

— Что еще сказал Беккетт? — поинтересовалась я.

Ответил на мой вопрос другой мужчина:

— Что если мы просто коснемся вас без вашего согласия, наши яйца будут болтаться как безделушка на зеркале заднего вида в его Humvee, — он посмотрел на мою протянутую руку и отвел взгляд, — мэм.

Австралиец сжал мою ладонь и сказал:

— Таллис Рейнольдс. Рад знакомству с вами, мисс Делина.

— Зови меня Иви.

Он повернулся к другому мужчине и представил его:

— Мой приятель — Клифф Дилман.

Клифф приподнял бейсболку в качестве приветствия и наградил меня скромной улыбкой, созданной для того, чтобы очаровывать девочек из маленьких городков.

— Рад знакомству с вами, мэм.

— Взаимно. Ты сказал, у Джесси есть Humvee?

— Да, мэм. Он ваш. Джесси сказал, что привез его на том же корабле, на которым вы прятались, пересекая Атлантику.

— Охренеть, — «пронырливый ублюдок».

— Он также привез ваш армейский байк MT 350E, — сказал Таллис, посмотрев на Рорка.

— Сукин сын, — пропыхтел Рорк. — Где он?

— Джесси оставил его в Генуе, — ответил Таллис, — там мы встанем на якорь.

— Так вы оба работаете на Джесси? — спросила я.

Таллис покачался на пятках.

— Время от времени, последние семь лет.

Я сдержалась от того, чтобы потереть ладони, предвкушая возможность копнуть глубже.

— Что это за работа?

— Телохранитель, дополнительные мышцы, наемное оружие — называйте, как хотите.

Мичио скрестил руки на груди и спросил:

— Чем именно занимается Беккетт?

Клифф пожал плечами. А Таллис ответил:

— Какой-то подпольной международной миротворческой деятельностью, вероятно? Таковы мои догадки, учитывая секретную природу его работы и виды услуг, которые ему требуются.

— Миротворец? — подтолкнул Таллиса к дальнейшему рассказу Рорк, избегая моего взгляда.

— Его методы могут вызывать вопросы, но он, кажется, всегда на хорошей стороне.

Какой бы ни была его работа, Джесси явно больше ей не занимался, учитывая, что последние восемнадцать месяцев он следовал за мной по пятам.

— О каких видах услуг мы говорим? — спросила я.

Таллис широко улыбнулся.

— Ну, смотрите, за неделю до вспышки инфекции я помогал ему копаться во внутренностях на искореженном от взрыва афганском тротуаре в поисках... — он почесал затылок. — Того-другого. Тем же вечером...

— Я доставил его в Тибет, — продолжил Клифф, — попить чаю с Далай-ламой.

Брови Мичио подскочили до самых волос.

— Брешешь, — сказал он.

Клифф улыбнулся вместе с Таллисом и пожал плечом.

— У этого мужчины больше связей, чем у любого другого известного мне человека.

— Бывшего человека, — сказал Таллис. — Большинство людей теперь сосет кровь.

— На кого он работает? — спросил Рорк.

— Никто не знает, — Таллис плюхнулся на диван. — Беккетт ведет себя как военный атташе, и все же, он живет как шпион. Каждое его задание безупречно спланировано, тщательно скрывается и выполняется без эмоций, — он бросил взгляд на меня. — Кроме этого, нынешнего.

— Что это значит? — спросила я.

— Когда Джесси разыскал меня месяц назад, он не был таким, как обычно — всем таким загадочным. Беккетт был беспокойным, вспыльчивым, он носился вокруг как помешанный и продолжал твердить о прекрасной похищенной женщине, — Таллис помедлил, удерживая мой взгляд. — Он даже сменил свою винтовку на стрелы и томагавк. Его поведение заставило меня понервничать, и это дерьмо о спасении женщины, когда я знал, что ни одной не осталось... я отказался от задания, — он выдохнул. — В конце концов, Джесси был очень настойчив. И теперь я понимаю почему. В отношении человечества это задание делает все остальные ничтожными.

— Дело не только в этом, — добавил Клифф. — Он сделал это задание личным.

«Личным, значит». Я решила проанализировать это позже.

— Так каково было ваше задание от Беккетта?

— Достать яхту, забрать вас с острова Маноэль и встретиться с ним в Генуе — если его не будет с вами на Мальте.

— И превыше всего, — сказал Клифф, — охранять вас ценой собственных жизней.

Мичио наблюдал за мужчинами с той же пытливостью, с какой наблюдал за мной.

— Что случится в Генуе? — спросил он.

Таллис оперся локтями на колени.

— Это так не работает, приятель. Беккетт никогда не раскрывает всех своих карт.

На лбу Рорка появились морщины.

— Когда этот придурок вытащил меня из крепости, с ним был пилот. Французский мужик, — Рорк впервые посмотрел на меня. — Он сказал, что доставит тебя в Исландию.

Очевидно, чтобы встретиться там с «Надкрыльем». Мичио знал эту организацию, доверял ей. И все же, мой живот взбунтовался. «Хотела ли я знать, есть ли во мне лекарство? И если мы его найдем, что остановит нас от повторения собственных ошибок, от потакания эгоцентричным наклонностям, желанию быть Богом и от разрушения себя самих снова? » — задавалась я вопросами.

Если Дрон не убил последних нимф, то что они вытерпят, чтобы испытать на себе действие лекарства? Даже если мы найдем и вылечим двадцать нимф, я слишком хорошо знала, какие тяжести они понесут, когда станут редкими человеческими женщинами.

Желчь вскипела в моем горле. Я уперлась руками в колени. Рорк сделал шаг ко мне, затем, казалось, передумал.

— Что если Джесси не удастся убить Дрона? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Голос Клиффа хлестнул меня вместе с океанским бризом.

— Беккетт никогда не терпит неудач.

Его слова меня не убедили.

***

Через несколько часов после того, как все легли спать, я просто лежала в кровати, обвив руками спину Мичио и ища утешение в его ровном дыхании.

Сон не забирал меня, и я знала, почему. Я все еще ждала, надеялась.

Поскрипывали деревянные лодки. Комната кренилась от покачивания прилива. Мои веки все-таки опустились. И как раз когда я собиралась сдаться, причина моего ожидания скользнула в кровать позади меня.

Я зажмурилась, когда его руки отыскали место, где бы он мог устроиться, — место у моей голой кожи, но находящееся достаточно далеко от Мичио. Этими местами были задняя сторона моих бедер, впадинка моей талии.

Я заснула, ненавидя чувство вины за свое желание большего от Рорка, но довольствуясь тем, что он находился здесь. Этого должно было быть достаточно.

***

Мы покинули крутые горы Корсики и теперь плыли мимо острова Капрая (прим.: острова в Средиземном море). Я стояла напротив Мичио у левого борта яхты и, прищурившись, смотрела на него. Сочетание окружавшего нас открытого моря и испарины, усеивавшей его массивную фигуру, вызывали у меня головокружение и беспечность.

Для меня это были два дня на яхте, изобилующие сексуальным напряжением. Кажется, мы все трое его чувствовали. Я понятия не имела, как к этому подступиться. Так что я поступала так, как поступала всегда, — сбегала в ванную. Потеря моей пули лишь подогревала мое раздражение.

— Иви. Важно, чтобы ты прижимала свободную руку к горлу противника, когда берешь в захват его руку. Попробуй еще раз.

Я попросила Мичио научить меня ручному захвату, который он использовал против моей техники боя. Тому захвату, который располагал мою руку так соблазнительно близко к его паху, а меня саму — к покорности его воли в моих мыслях. Однако после сорока пяти минут занятий я пожалела о просьбе. Я не могла отвлечься от пульсации между ног или от угрюмого священника, шлифовавшего свой меч в нескольких футах от нас.

Его медовые кудри на солнце отливали красным и приподнимались на ветру. Каждый раз, когда я украдкой бросала на него взгляд, уголок его рта вздергивался, но его глаза не отрывались от меча. «Будь проклят, проклят, проклят упрямый ублюдок».

Со злости я сделала выпад. Мое предплечье скользнуло по груди Мичио, и я забросила свою ногу на его бедро. Гора мышц не пошатнулась. Лишь по инерции я была вынуждена пролететь мимо, головой вперед, скользнув по боку Мичио.

Его рука не дала моим ногам полететь следом и прижала меня к его груди. Я обмякла в его объятиях и сжала бедра. Похоже, пришло время для перерыва в ванной.

— Иви, — хрип Мичио пощекотал мое ухо. — Иди, поговори с ним.

Я вернула себе равновесие и склонила голову.

— Сам иди и поговори с ним.

Его губы дернулись.

— Я и есть его проблема, Иви. И пока я нахожусь у него перед глазами, это противостояние никуда не денется. Тебе нужно разобраться с этим, пока мы на лодке, в безопасности. Разожги вновь то, что у тебя есть, и сделай что-нибудь с этим священником, который дал обет целибата, что угодно, только внизу, в каюте, где мне не придется на это смотреть.

Я откинулась назад, выгнув брови от удивления.

Он скользнул губами по моему разминувшемся рту. Его дурманящий, экзотический вкус заглушил соленый воздух.

— Слово «целибат» я выделяю особенно, Иви. Жирным курсивом и подчеркиванием.

— Мичио...

— Иди, пока я не начал колотить в грудь кулаком.

Я бы снова поцеловала его, если бы уже не двигалась. Я скользнула мимо Рорка и встретилась с ним взглядом. Затем я побежала в каюту.

***

Дверь за мной резко захлопнулась. Это был Рорк, прислонившийся к ней. Он сделал глубокий вдох, от которого обнаженные мышцы его груди задрожали, а на шее натянулись, словно железные жилы.

Затем Рорк выпрямился, сверкнув своими нефритовыми глазами сквозь упавшие на его лицо кудри, и подошел ко мне.

— Я прошу прощения, — сказал он, его ладони поймали мое лицо, — за это.

Его язык ворвался в мой рот. Я обхватила губами обрушившийся на меня рот и втянула его язык глубже.

Пальцы вцепились в мои волосы, наклоняя мою голову под нужным Рорку углом. Мои ноги поднялись на цыпочки, когда я вытянулась ему навстречу.

— Я так сильно по тебе скучал, — сказал он мне в губы. — Я не могу это остановить.

«О, нет», — подумала я. «Остановись! » — хотело слететь с моего языка, но его язык смахнул это слово. Вкусы дубовой коры и шоколада наполнили мой рот. Желание хлынуло меж моих бедер. Разве я ничему не научилась в прошлый раз?

Я толкнула его в грудь.

— Лучше говори, Рорк. Мы здесь только для этого.

Сильные пальцы вдруг дернули меня за талию к кровати. Он упал со мной на постель, придавив меня бедрами.

— Мы поговорим вот так, — его ирландский акцент был низким и очень мужественным.

Я застонала.

— Ни за что, — твердо сказала я.

Его большой палец впился в мою нижнюю губу, оттянул ее вниз. Его рот раскрылся над моим, Рорк замер.

— Говори.

— Что это такое? — я качнулась бедрами навстречу его эрекции.

Рокотание тихо завибрировало в его горле.

— Ты знаешь, что это такое.

— Нет. Ты делаешь это, — я подчеркнула «это» рывком бедер.

Он вдавил меня в кровать, пряжка его ремня впилась в мой живот.

— Это я так люблю тебя единственным доступным мне способом.

«О, мой ветреный священник». Что мне было делать с этим ответом? Я сильно напрягла мышцы промежности и приподнялась ему навстречу.

— Тогда это то, как я люблю тебя в ответ, — сказала я, зная, что «это» закончится лишь еще большим количеством боли.

Наши бедра двинулись одновременно, нашли нужное место, нужный темп. Я отдалась ощущениям, утешению его прикосновений, тяге наших трущихся тел, карабкающихся друг на друга.

— Да! Вот так, — я цеплялась руками за его плечи, поглощенная его ртом.

Трение его бедер стало замедляться. Рорк сделал один рывок, второй. Затем его тело затряслось, и он запрокинул голову вверх, крепко зажмурив глаза.

— Ангххх, — слетело с его губ

Увидев Рорка таким, утратившим контроль от такой простой вещи, как имитация полового акта в одежде, я закричала от собственной разрядки.

Он зажал мой рот рукой, и в его груди зарокотал смех.

— Мне ненавистно тебя заглушать, любовь моя, но зная, что со мной делают эти крики, не хотелось бы вызывать ту же реакцию у придурков на палубе.

— Тогда поцелуй меня, — пробормотала я в его пальцы. И, проклятие, Рорк сделал это, превратив поцелуй в неистовое пиршество. Торопливо раскрыв мой рот, царапая меня щетиной подбородка, он наклонил голову, углубляя поглощение. Его руки одновременно блуждали по моей шее, моим грудям, затем спустились вниз по моим бедрам, вновь поднимаясь вверх, чтобы помять мою задницу.

Наконец Рорк поднял голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Ты не знаешь, как сильно мне хотелось это сделать, — кончик его носа прошелся по всей длине моего. — Я был настоящим извращенцем, когда представлял нас в таком положении.

Я лизнула его припухшие губы.

— Я тоже по тебе скучала. Это дерьмо с твоей клятвой, с Мичио... — я обняла его, вливая в свои слова все свое сердце, — это, бл*дь, больно.

— Я тебе обещаю, что свяжу свою душу с Сатаной на тысячу лет в бездонной яме, если это будет значить, что я больше никогда не причиню тебе боли.

Его нефритовые глаза сверлили меня с такой резкой сосредоточенностью, что у меня во рту пересохло, а мои кости, казалось, расплавились.

— Тогда перестань трахать мне мозг. Ты выбрал клятву. И все же, ты здесь. Опять.

Он прижался своим лбом к моему.

— Баланс между здравым смыслом и верой просто обязан существовать. Я пока делаю все через задницу, но я найду его. Ты ждешь меня на точке этого баланса. Ты нужна мне, Иви.

— Я не знаю насчет баланса, но ты можешь получить меня и без оргазмов.

Рорк застонал.

— Ты права. Я тридцать три года прожил без оргазма. Один перепих с тобой, и я безнадежно разрушен.

— Вуду вагина.

Он расхохотался. Я реально ловила кайф от этого звука.

— Изложи мне все. Скажи, как ты представляешь наше взаимодействие дальше, — спросила я.

— Я вижу, что ты оставишь меня с головой, болтающейся как мошонка Вельзевула.

Я ахнула от его высказывания и произнесла:

— Никогда.

Наши губы столкнулись в смехе.

— Так, — Рорк обхватил мое лицо руками. — Вот так я и вижу нас, Иви.

Улыбка расползлась по моему лицу и защекотала мое тело.

— Окей, — согласилась я.

— Запомни эту мысль, — он скатился с меня и пошел в ванную.

Включилась и выключилась вода. И Рорк вернулся ко мне с клочком бумаги и ручкой в руке.

— Мы определим наши физические отношения. Наши границы относительно моих отношений с Богом и твоих... других отношений.

Я нахмурила лоб, пытаясь понять его.

— Моих других отношений? С Мичио?

— И Лакота.

— О. Между нами все не так.

С его совершенных губ сорвался смех.

— Пургу гонишь. Я провел массу времени с этим чокнутым. Он утратил контроль из-за тебя.

Очередная загадка о Джесси. Я думала, что только я из нас двоих хотела его сердцем, которое уже разделилось между двумя другими мужчинами. Казалось неправильным любить троих мужчин. Но еще более неправильным казалось не делать этого.

— Давай сосредоточимся на нас. Ты хочешь обсудить наши отношения?

— Наши физические отношения, — Рорк присоединился ко мне на кровати, сев лицом ко мне. — Я больше не причиню тебе боли. Я могу справиться с этим, если мы будем на одной волне, — он указал кивком головы на бумажку.

Отчаяние в его глазах и мольба, читающаяся на его лице, заставили бы меня сделать буквально что угодно.

— Зачем нам это записывать? Просто скажи, чего ты хочешь.

— Чтобы один ответ не повлиял на другой.

Мы сидели на кровати, скрестив ноги и опустив головы, наши колени соприкасались. Я нацарапала на клочке свое единственное требование и передала ему бумажку, не глядя на него.

Когда Рорк закончил писать свою мысль на другой стороне этого клочка, то посадил меня к себе на колени и прислонился к изголовью кровати. Бумажка дрожала в его руке.

Я поцеловала его нижнюю губу.

— Ты нервничаешь?

Он поцеловал меня в ответ.

— Напуган до смерти.

— Нам необязательно это делать.

Бумажка спланировала на мои колени.

— Прочитай их вслух.

Я перевернула ее и уставилась на его элегантный почерк.

— Ты хочешь поддерживать свои отношения с Богом, воздерживаясь от соития, — я подняла на него свой взгляд. — Это я уже знаю. Ты из-за этого волновался?

Кадык на его шее подскочил.

— Там написано не это. Я хочу и всего остального, любовь моя. Объятий, касаний, поцелуев...

— Эякуляции в боксеры, — добавила я.

Усмешка коснулась его губ.

— Я почти уверена, что сама мысль о любой из этих вещей нарушает твою клятву.

Его большой палец принялся бесцельно бродить по моему колену.

— Я переопределяю свои отношения с Богом. Сдерживаясь от искушения соития, при этом касаясь твоего сладкого тела каждый день и зная, что я никогда не заполучу тебя полностью, я все еще удерживаю часть себя для Него. Он понимает мою нужду быть физически утешенным тобой среди этого разрушительного мира. И Он понимает, что я все равно приношу огромную жертву. Ты — мое величайшее искушение, Иви. Я обещаю, это будет непрерывным испытанием моей веры.

— Справедливо.

— А твой лимит?

Я перевернула бумажку и подняла ее вверх.

— Прими мои сексуальные отношения с Мичио. Мою открытую привязанность к нему. Я не буду прятаться, чтобы целоваться в темных уголках.

Его большой палец дернулся на моей ноге.

— Я тоже не буду скрываться. А все другие твои отношения?

— Я тебе говорила...

— Ты единственная женщина в мире, любовь моя. У тебя будут и другие мужчины, — его руки обвили меня, и Рорк прижался поцелуем к моим волосам. — Мы установили наши условия.

— Вот и все? Так просто? После твоей вчерашней демонстрации собственничества?

Он привлек меня ближе.

— Я думал, твои отношения с Мичио означают конец наших отношений. Это и напугало меня.

— Он ведь еще не вломился без приглашения. Признай, что ты составил о нем неправильное мнение и повел себя как драчливый ребенок.

— Согласен, — улыбка вновь вернулась на его лицо. Может, она и осталась там, но Рорк перекатил меня и уткнулся лицом в мою шею, а я стала гадать, поддержит ли Мичио новое определение целибата моего священника.

***

Той ночью знакомое гудение тихо защекотало мой живот. Я открыла глаза. Ровное дыхание Мичио овевало мою макушку. Грудь Рорка поднималась и опадала у моей спины.

Жужжание стало нарастать, как по спирали поднимаясь по моему позвоночнику. Я подняла голову и потерла глаза. Черная фигура маячила в центре комнаты. Затем силуэт расширился и растянулся в стороны.

Мое сердце загрохотало в ушах. Я моргнула, чтобы глаза приспособились к темноте. Мое горло сжалось.

Я увидела прозрачные крылья, раскинувшиеся от стены до стены. На меня смотрели ониксовые глаза, поглощавшие все тени. Вдруг его губы изогнулись, и я заметила удлинившиеся клыки.

— Теперь мы закончим там, где остановились, Эвелина.

Я не боюсь... Я была рождена, чтобы сделать это.

Жанна д'Арк

Глава 39

Арк

Внезапно я очутилась в постели одна. Услышав лязг стали о дерево, я успела увидеть только тени, проскользнувшие в дверной проём и вышедшие из комнаты.

Я вскочила с кровати и понеслась к шкафу, в котором находился карабин.

Но обойма в нем оказалась пустая. Я взяла следующую обойму. Опять пустая. «Дерьмо! » Тогда я схватила УСП (прим.: универсальный самозарядный пистолет), достала для него магазин. Когда блеснула полоска меди, я ощутила прилив адреналина. Вставив патрон, я развернулась, прижав локти, и навела прицел.

Рорк стоял возле двери, навалившись на свой меч, его грудь тяжело вздымалась. А Дрон...

— Где он? — спросила я. Он ведь не мог уйти далеко. Я выбежала за дверь и врезалась в Мичио.

Его руки обхватили меня, а палка уткнулась мне в спину.

— Он ушел.

— Его крылья. Ты видел...

— Да, — Мичио пригнул мою голову под свою руку, чтобы я могла осмотреть окружающее пространство. — Он улетел.

— Мне это не приснилось? Он может летать? — мой голос подскочил на последнем слове.

Его другая рука обвила мою талию, привлекая меня ближе.

— Да, — пророкотало в его груди возле моего лица.

Я дернулась из его хватки, мое сердце бешено заколотилось в груди, кожа покрылась мурашками. Щепки дерева стали колоть мои ноги, когда я побежала обратно к шкафу.

— Мы окружены водой. Рядом нет никаких жуков-посланников. Как он нас нашел? — негодовала я. «Если он смог найти меня плывущей на лодке в Лигурийском море, он сможет найти меня где угодно».

Правая рука Дрона, член «Надкрылья», доктор, имеющий на все свои гипотезы, уставился на меня пустыми глазами.

Это было не хорошо.

— Очевидно, он узнал наш курс. Но как... — продолжила я. И тут же ко мне пришла мысль. «Нет, нет, нет. Голодные охранники, темница, крюки для мяса, пытки... » — я не хотела об этом думать. Моя рука прижалась к моей груди, к бирюзовому камешку на ней. — О, Боже... Джесси...

— Не делай поспешных выводов, Иви, — костяшки пальцев Мичио побелели, когда он сжал руки вокруг своей палки, из конца которой выступали стальные шипы. Никакой крови на них не было.

Кончик меча Рорка был воткнут в тиковый пол, его острые края также были чисты.

— Как Дрон пробрался мимо вас? — спросила я. — Так быстро, и не пострадав при этом?

— Он промелькнул, — Рорк указал мечом на дверь. — Он двигается быстрее, чем ты, когда делаешь ту размытую штуку, увидев жуков.

Я узнала об этой его способности спустя два месяца пребывания у него, когда познакомилась с его мелькающими кулаками.

— А что Таллис и Клифф?

— Они видели его, улетающим с правого борта, — Мичио натянул джинсы и рубашку, лезвия на палке в его руке уже исчезли.

— И им не удалось в него выстрелить? Например, загарпунить его задницу из ружья для рыбной ловли? Они ничего не сделали?

Брови Мичио сошлись над темными глазами.

— Было темно.

— Неужели он пролетел весь путь до яхты только для того, чтобы мы его прогнали? Дрон пудрит нам мозги, — я пристегнула наручные ножны и вложила в них четыре ножа. Это Джесси, должно быть, забрал мои запасы из Humvee. — Насколько близко Генуя? — спросила я, а про себя подумала: «Проклятье, Джесси лучше быть там. В целости и сохранности».

— Она уже на горизонте, — Мичио поцеловал мое голое плечо и накинул на него футболку. — Я поднимусь наверх, — дверь за ним щелкнула.

Рорк остался стоять рядом со мной, прислонившись к шкафу. Я обшаривала полки в поисках магазинов и нашла те, что были полны боеприпасов. Но я не могла игнорировать тяжесть его взгляда, поэтому спросила:

— Что?

— Ты собиралась просто помчаться прямиком за Дроном голышом, да? — его глаза внимательно прошлись по всей моей голой коже и остановились на единственном, что было на мне надето. Боксеры Мичио, подвернутые на талии, решительно проигрывали схватку с гравитацией.

Я подтянула их вверх и запихнула пистолет в кобуру.

— Выживание превыше скромности.

Его глаза метнулись к футболке, лежавшей на моем плече.

— Думаю, твой доктор не согласен с этим утверждением.

У меня вырвался прерывистый вздох.

— Добавь это в список наших разногласий.

Его ссутуленная фигура возле шкафа чуть выпрямилась.

— Вот как?

У нас не было времени на мелодраму, но мои хрупкие отношения с ними не сработают без честности в общении. Я повернулась к нему и провела своими пальцами по его согнутым пальцам, переплетая наши руки.

— Он знает о нашем соглашении. Мы поговорили после того, как ты поднялся на палубу прошлой ночью, и разговор — не единственное, чем мы занимались.

Тик на его щеке сообщил мне, что Рорк заметил румянец на моих щеках. Я расправила ремень на кобуре, растягивая паузу, и сказала:

— Мы справимся. Не о чем беспокоиться.

— Тогда скажи, о чем мне не беспокоиться, — из-за выражения его лица, такого открытого и полного привязанности, было так просто обнажить все мысли и чувства, выдать ему все.

— Окей, — я подняла наши переплетенные руки, прижалась поцелуем к его костяшкам в шрамах. — Это про касание.

Его глаза потемнели, взгляд остановился на моих губах.

— А что с ним?

— Интимность, которую мы с тобой делим... Мичио хочет провести границы...

Он вскинул руки в воздух.

— Он хочет бросить нам чертов «Шарпи» (прим.: маркер), почему бы и нет? Мы просто нарисуем на твоем теле зоны «не входить». Этого он хочет?

— Прекрати выставлять его варваром. Это ничем не отличается от границ, которые провели мы с тобой. И не забывай, Мичио спокойно оставил нас здесь вдвоем, внизу, когда я одета в одно нижнее белье, — я вытянула руки, обнажая напоминание.

Его щеки пошли пятнами, Рорк опустил голову и спросил, глядя в пол:

— Чего ты хочешь?

Я шагнула к нему и пальцами приподняла его подбородок с отросшей щетиной. Беспокойство, пронзившее его великолепные глаза, стало моей погибелью.

— Я хочу тебя, непостоянного, облажавшегося, прекрасного мужчину.

Его ресницы опустились вместе со сделанным им прерывистым вздохом, и вновь взметнулись вверх.

— Ты хочешь доктора.

Мое эгоистичное сердце подпрыгнуло к горлу, душа мой ответ.

— Его тоже, — когда Рорк попытался отвернуться, я крепче сжала хватку на его подбородке и подождала, когда его глаза сосредоточатся на моих. — И если он любит меня, как говорит, он поймет, что ни за что не стоит так держаться, как за любовь, которую мы делим в прикосновении. Я не позволю никому отнять это у нас, окей?

— Гребаный ад, — его лицо смягчилось, как и его тело. Мы плавились воедино, пока стояли, прислонившись лоб ко лбу, ладонями удерживая щеки друг друга, и позволяя нашим смешивающимся дыханиям скрепить мою клятву.

***

Я стояла между Рорком и Мичио у правого борта на носу яхты. Клифф наблюдал за левым бортом. Таллис находился за рулевым колесом, с его бронзовых губ свисала сигарета, пока он заводил нас в бухту Генуи.

Белогрудые чайки визгливо кричали в рассветном свете раннего утра. Пирсы, точно торчащие пальцы, выступали из береговой линии, похороненной под бетоном и металлом. Выпотрошенные корабли пиявками липли к обветшалым докам.

Моя хватка на перилах стала крепче. В тот момент, когда оборонительные стены мертвого города рушились вокруг нас, и челюсти смерти щелкали по опустошенным улицам, я чувствовала себя очень далеко от дома. Мое дыхание перехватило в горле, цепляясь за утраченную надежду.

Я вспомнила одну маленькую девочку.

Мое прошлое следовало за мной в каждый город, притягивая меня к земле. Сейчас окруженная незнакомым горизонтом я проиграла сражение за то, чтобы сохранить все знакомые вещи, погребенными в памяти. Может, на это повлиял начавшийся обратный отсчет до входа в док, или ужас, сопровождавший угрозы, которые ждали нас на земле. А может, все это из-за пустого причала и тошнотворного ощущения, что Джесси не выбрался. Когда я испустила давно сдерживаемый вдох, воздух вышел с несбыточным желанием вернуться назад, в прошлое.

Я представила одного маленького мальчика.

Я жаждала крыльев. Я хотела бы позволить ветру унести меня отсюда. Я хотела бы улететь домой, к кирпичному и дощатому очагу жизни, который некогда у меня был, улететь к женщине, которой я некогда была. Я опустила голову вниз, потому что не хотела, чтобы мужчины видели меня, разваливающуюся на части как корабли в бухте.

Неожиданно ладонь накрыла мою руку, лежащую на перилах. Дыхание с ароматом сандалового дерева стало шевелить мои волосы.

— Отпусти это.

— Как будто это так просто, — мой голос дрогнул. Я проглотила слабость и спросила твердым голосом: — Ты отпустил... кого-то?

— Родителей. Брата, — пальцы Мичио сгибались и распрямлялись, пока поглаживали кожу между моих пальцев. — Свою девушку.

Я прочистила горло.

— Как ее звали?

— Изабелла.

Рорк рядом со мной закрыл глаза и подцепил своим мизинчиком мой свободный мизинец. Слова не утешали, не отменяли случившегося. Так что я ничего больше не сказала.

Мичио прижался своим лбом к моему виску.

— Все печали, все умершие, всё наше прошлое привело нас сюда живыми.

Клинки на моих руках поблескивали на искрящемся отливе моря.

— Это несправедливо.

Его губы как перышко порхали по мочке моего уха.

— Такова жизнь.

— Жизнь относительна. И не всегда идеальна, — я расправила плечи, глядя на бросающийся в глаза пустой причал, и задалась вопросом: «Где бы я была без веры Рорка в меня, верности Джесси и силы Мичио? » Мое положение тогда было бы намного, намного хуже.

Вдруг отдаленный лай пронесся по гавани. Я подпрыгнула.

Голос Клиффа разорвал напряжение:

— Собака — наш «зеленый свет» причаливать.

Мое сердце лихорадочно затрепетало, когда я перевесилась через перила и прищурилась. Размытое пятно черного и коричневого цветов пронеслось по пирсу. Я протолкнулась к левому борту. Дарвин сидел на краю дока, свесив язык и махая хвостом.

На берегу также маячил мужчина, находившийся спиной к нам. Он обернулся через плечо, и первые лучи солнца поймали медные искорки в его глазах. Затем он вернулся к своему караулу, держа лук и стрелу у бока — в позиции, которая мгновенно позволяла поднять лук и выстрелить. Мой пульс ускорился.

Яхта вошла в доки. Я поспешно спустилась по сходням и опустилась на колени для пушистого воссоединения. Покрывшись собачьими поцелуями и собачьей шерстью, я заметила веселье, кружившее на лице Рока.

— Что? — спросила я.

Он покачал головой и подбородком указал на док.

— Своего Лакота ты удостоишь такого же приветствия?

Таллис и Клифф прошли по окружавшему нас периметру, подняв винтовки. Джесси стоял, прислонившись к опоре пирса и засунув руки в карманы джинсов, которые низко сидели на его узких бедрах. Он не обладал ростом Рорка или мускулистостью Мичио, но его подтянутое телосложение было не менее устрашающим. Джесси наблюдал за мной со своим обычным скучающим выражением на лице.

Рука Рорка нашла мою и сжала. Я размашисто прошла по пирсу вместе с Дарвином, по пятам скачущим за мной, и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

Когда я в последний раз видела Джесси, он спасал мою задницу на пирсе Дувра. И вот они мы, на очередном пирсе, и в планах у нас — очередное спасение задницы. Столько всего мне нужно было ему сказать, и все же единственное, на что способен был мой рот — это слабая улыбка. Определенно это не был момент большой уверенности в себе.

— Доктор передал тебе мое сообщение? — спросил он.

Я скучала по этому гладкому техасскому акценту. Его взгляд опустился к моей рубашке, где над ее низким вырезом виднелся мой шрам. Его медного цвета глаза потемнели под нахмурившимися бровями, уголки губ недовольно опустились.

— Ты не ответственен за то, что случилось в Дувре. Или на реке Туид.

Его челюсть напряглась, кулаки поднялись к бедрам.

— Черта с два я не ответственен. Я был там, — в его голосе слышалась такая боль.

Мы смотрели друг на друга, парализованные во времени, наши взгляды плавились в войне эмоций. Я не была уверена, кто двинулся первым, но когда это случилось, мы столкнулись и переплелись, обнимаясь так, будто это наше последнее объятие. Пребывание там, в объятиях Джесси, вызвало такое долгожданное ощущение, что я прочувствовала его от макушки до пальцев ног. Я почувствовала себя в безопасности.

— Дрон унес ноги, — его голос запульсировал у моей шеи, руки еще крепче обвили мою талию.

— Знаю. Но я тоже, — я отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе.

Я услышала звук приближающихся шагов. Джесси посмотрел за меня, но момент был испорчен.

— Нам нужно идти, — просто сказал он.

***

Наша кавалькада состояла из внедорожника Humvee и двух армейских байков Харлей Дэвидсон. Глаза Рорка прищурились, когда Клифф оседлал мотоцикл Эндуро, который доставил нас из паба Ллойда в его убежище той холодной ночью шесть месяцев назад.

Я пихнула его в руку.

— Если хочешь поехать на своем мотоцикле, скинь его.

Он ущипнул меня за подбородок.

— Нее, любовь моя. Я остаюсь с тобой, — Рорк затолкал меня на заднее сиденье в Humvee с Дарвином и всем нашим снаряжением, затем забрался вперед и сел рядом с Мичио, который находился за рулем. Таллис взгромоздился на другой байк.

В ту же минуту, как завелись двигатели, мои внутренности тряхнуло потоком вибраций. Топот ботинок приблизился к открытой дверце с моей стороны. Джесси завалился внутрь с натянутой тетивой лука и приземлился мне на колени.

— Дави на газ, док. Езжай, езжай, езжай!

За ним тянулась клешня прицепившегося к его ноге мутанта. Затем тля повисла на нем. Ее челюсти распахнулись, и жало выстрелило в грудь Джесси. Его стрела полетела, вонзилась в выпученный глаз и вышла через затылок.

Я пнула безжизненное тело, которое прыгало по цементному пирсу, движимое по инерции за Humvee. Клешня разжалась, и я закрыла хлопавшую дверь, уже тоскуя по безопасности лодки.

Вой Эндуро показывал нам дорогу. Мутанты спешно хлынули из густонаселенных многоэтажных зданий и распространились по парковке. Дарвин отчаянно лаял на них, его лапы скребли по заднему стеклу. Джесси забрался на свое место и стал пускать стрелы из окна. Мы с Рорком воспользовались пистолетами, чтобы отстреливать тлю, которая подбиралась слишком близко к байкам.

Подпрыгивание Humvee на различном мусоре и телах мутантов сбивало наш прицел. Мне была нужна энергия Ян, чтобы остановить тлю. Ближе всего ко мне была рука Джесси, выпускающая поток стрел. Мышцы его спины перекатывались при каждом движении. Вероятно, сейчас было не лучшее время объяснять, почему ему и мне нужно снять рубашки и прижаться друг к другу.

Я вновь переключила внимание на карабин и попыталась держать его у плеча ровно. «Выдохнуть. Нажать. Нажать», — мысленно твердила я себе. Жуки взвизгивали и падали вокруг нас.

Когда мотоциклы унеслись вперед на достаточное расстояние, рой тли отстал. Лишь гравий отлетал из-под наших шин. Вскоре единственное, что стало следовать за нами — это дымка пыли. Коллективный вздох облегчения пронесся по Humvee.

Через несколько минут поездки я повернулась лицом к Джесси и спросила:

— Скажи мне, что случилось с Дроном.

Рорк заерзал на переднем сиденье. Но Джесси так и не поднял головы от пера, которое он прикреплял к древку стрелы.

— Джесси?

Он нахмурился, по-прежнему не поднимая взгляда.

— Что ты хочешь знать?

— Ты можешь начать рассказ с того, как ему удалось унести ноги.

Джесси отбросил стрелу в сторону и провел рукой по своим волнистым рыжевато-каштановым волосам.

— Я загнал его в угол в комнате на вершине главной башни. Его армия устроила баррикаду снаружи. Я стоял на расстоянии фута от него, тетива уже была натянута... — он накрыл ладонью затылок.

Я подождала несколько мгновений, затем прочистила горло.

— Что ты хочешь от меня услышать? Он просто исчез. Там было темно, как в жопе, но я знаю, что ему некуда было деваться.

— Кроме как вверх?

Джесси непонимающе уставился на меня.

— Ты был в моей комнате. Там открытые стропила, — пояснила я и встретилась глазами с взглядом Мичио в зеркале заднего вида. — Он улетел.

Джесси моргнул, сжав губы в тонкую линию.

— Когда он исчез, тля разбрелась по форту, бездумно блуждая без его контроля. Может, одна из моих стрел все-таки его ранила.

— Он был на яхте прошлой ночью.

Его лицо налилось багряным цветом.

— Он, что?

— Он проскользнул, пока мы спали, — тон Мичио оставался спокойным, пока он излагал события, где вскользь упомянул, что мы знали о метаморфозе Дрона.

— И где, бл*дь, были Рейнольдс и Дилман? — спросил Джесси.

— Дрон прокрался в каюту, — сказала я. — Пришел за мной, пока я спала между двумя способными телохранителями.

Джесси вжал кулак в собственный лоб.

— Это недопустимо. Я нанял их, чтобы делать свою работу. Или они ее делают, или я...

— Ты сделаешь, что? Раз уж мы коснулись темы угроз, — сказала я, — тебе нужно перестать сыпать ими. Что ты сделаешь? Снимешь с них скальп, придушишь, кастрируешь?

— Это не угрозы.

Я застонала.

— Я тебя не понимаю. Со дня нашей встречи ты злился на меня, и все же, последние полтора года ты меня защищал.

Он сложил пальцы домиком поверх переносицы и молча уставился в затылок Мичио.

— Затем ты сказал Таллису, что я... — продолжила я, одновременно подумав: «Чего я добьюсь, смутив его»?

— Потрясающая, — подсказал Рорк с переднего сиденья.

Я смягчила свой тон.

— Потрясающая. Ты действительно так думаешь, Джесси?

Он закрыл глаза, по-прежнему ничего не говоря.

«Ладно. Я сломаю эту стену в другой раз».

— Чем ты занимался с Дарвином все это время? — вместо этого спросила я.

Джесси опустил руки и встретил мой сердитый взгляд своим.

— Когда ты покинула Западную Вирджинию, я на машине проследовал за тобой до Бостона, но я знал, что буду выслеживать тебя, идя пешком. Я привез Дарвина для помощи, — он почесал ему за ушами, и Дарвин ткнулся своей большой головой в колени Джесси.

От их взаимной привязанности у меня сдавило грудь. Я не знала точно, кому завидую — псу или Джесси.

— Я не видела, чтобы кто-то следовал за мной в Штатах.

— Ты и не должна была видеть.

Я прищурилась.

— Почему ты следовал за мной?

Он собрал карты, лежащие у его ног.

— Неважно.

— Какова твоя работа?

— Сохранить тебя в живых.

— Ты инвестировал много энергии в это. В меня. Я хочу знать, почему.

— Нет. Не хочешь.

— Да. Хочу.

Ответом мне было молчание.

— На кого ты работаешь? — вновь попробовала я.

— Ни на кого, — Джесси уткнулся носом в карты и повернулся ко мне спиной.

— В чем твоя проблема? — не выдержала, наконец, я.

Тяжелое пыхтение Дарвина отмеривало проходившие секунды тишины.

— Ого, ты знаешь, я осознаю, что обязана тебе жизнью, — сказала я его спине, — но разве так сложно было бы немного поработать над твоим подходом к сближению?

И снова в ответ ничего.

— Забудь. У меня всего один вопрос, и я оставлю тебя с твоим высокомерием наедине. Куда мы направляемся?

— Мы встретимся с моим пилотом в Aé roport Lyon Saint-Exupé ry (прим.: Лионский аэропорт имени Сент-Экзюпери), — гласные перекатывались на его языке так, будто французский был его родным языком. Он склонил голову, демонстрируя мне свой профиль. — Мой пилот знает этот аэропорт, и на тех землях будет легче защищаться, — Джесси схватил стрелу, которую делал, проткнул ею точку на карте и сунул все мне. — Мы проведем ночь в долине реки Арк.

Наконечник стрелы проткнул зеленую местность, окруженную белыми пятнами горного хребта. Ближайшая точка на карте была отмечена как Сен-Жан-де-Морьен.

— Завтра мы улетим из Лиона и отправимся, куда ты захочешь, — его голос был лишен эмоций.

Я потрепала Дарвина по голове, перебралась через пространство между передними сиденьями и устроилась на коленях Рорка. Мичио продолжал смотреть на дорогу, но, должно быть, он почувствовал мой пристальный взгляд, потому что потянулся через разделявшее нас пространство и положил руку на мое бедро. Я удержала его руку своей, а другой рукой обвила шею Рорка.

— Ну? — спросила я у них.

Рорк нахмурил лоб.

— Ты его слышала. Он предлагает судно, чтобы спасти тебя, тех, кого ты любишь, и, возможно... человечество.

Рорк и Мичио наконец хоть в чем-то согласились. И как бы мне ни хотелось отправиться домой, я знала, что никогда этого не сделаю.

— А потом ты скажешь мне, что мы взойдем на борт этого судна, как в ковчег — каждой твари по паре.

Он серьезно выдержал мой сердитый взгляд.

— Подумай об этом, любовь моя.

Я уже подумала.

— Мы отправляемся в Исландию, — приняла я решение.

***

Мягкий бриз дразнил мое лицо через приоткрытое окно. Атласные пастбища поглощали засохшие виноградники. Каменные арки и светлые остовы тосканских домов усеивали волнистый горизонт.

Через несколько часов холмы сделались круче, деревья стали более высокими. Я заметила дорогу, покрытую гравием, ответвлявшуюся от нашей основной дороги, проезжая которую я почувствовала покалывающее ощущение за грудиной.

Руки Рорка обвили мою талию.

— Иви?

Мы миновали съезд, и колющее ощущение в моей груди воспламенилось. Колющее ощущение, которого я не чувствовала месяцами.

— Я не знаю. Я чувствую что-то... здесь, — я подняла его руку и положила ее на мое сердце.

Мичио пронзил меня взглядом.

— Тля?

Я покачала головой.

— Это другое.

Большая рука Рорка стала кружить вокруг источника боли, сильный акцент смягчился:

— Твои детки?

Я кивнула, надежда заполнила меня изнутри.

Джесси высунулся из окна и выпустил стрелу. Она воткнулась в ствол хвойного дерева, отметив въезд на боковую дорогу. Мотоциклы Эндуро свернули, и мы последовали за ними. Тяга продолжала вибрировать в моей груди.

Поскольку внедорожник был шире тропы, Humvee пробивался сквозь тяжелый шелест разросшихся ветвей лиственниц. Ветровое стекло усеивала хвоя. Через несколько километров мы миновали деревья и выехали на высокое плато.

В глаза сразу бросились горы со снежными шапками, которые как будто наслаивались на пейзаж. Мы, подпрыгивая на автомобиле, миновали сочащиеся водой промоины и спустились к руслу реки (прим.: впадина в земле, образовавшаяся после ливня или разлива на месте потока воды). Синяя вода реки мерцала под садящимся солнцем, завернутая в выступающие скалы и пенные волны. Одна хижина в стиле ранчо ожидала нас внизу.

— Река Арк, — сообщил Джесси и потянулся к дверной ручке. Когда мы остановились у крыльца хижины, он выпрыгнул из машины. — Выглядит заброшенной. Оставайтесь здесь, пока мы ее не обыщем.

Но Рорк и Мичио последовали за ним. Я откинулась на сиденье и сосредоточилась на подталкивании внутри меня. Словно невидимая рука, что-то держало меня, утягивая в сторону того съезда.

Вдруг Таллис просунул голову в дверь.

— Все чисто.

Я зашла за ним в дом. Прошла мимо дивана, стула, кровати, еще нескольких стульев. Однокомнатное пространство было огромным, с таким же огромным камином, возле которого я и обнаружила Джесси, разговаривавшего с Мичио и Рорком.

Он с непроницаемым выражением наблюдал за моим приближением.

— Твои стражи только что рассказали мне о твоей связи с тлей.

«Мои стражи».

— Тогда я сэкономлю вам, ребята, немного времени. Эта зона свободна от жуков.

— Ага, мы уже удостоверились в этом, но эта твоя особенность будет чертовски отменной мерой безопасности в продвижении вперед.

Мою грудь что-то дергало, тянуло кости вместе с ней.

— По дороге сюда я видела съезд, который мне нужно проверить. Я возьму байк и не задержусь надолго.

Воздух вокруг нас настолько сгустился от эмоций, что я смогла бы разрезать его кинжалом.

Лицо Джесси превратилось в железную маску.

— Ответ — нет.

Моя улыбка была настолько мимолетной, что не показалась улыбкой вовсе.

— Хорошо, что я не задавала вопроса.

Его губы открылись, показывая скрежещущие зубы.

— Если ты наткнешься на одного, два, пять мутантов — ага, я уверен, ты справишься, без проблем. Но что случится, если ты наткнешься на рой? Ты возьмешь достаточно боеприпасов, чтобы избежать этого?

— Смотри и учись, Лакота, — я метнулась к двери, к Эндуро Рорка, надеясь, что мой внутренний радар предупредит меня задолго до того, как я столкнусь с непосильной проблемой.

Поскольку мои волосы отросли до середины спины, я убрала их в хвост. Пристегнув карабин к сиденью байка, я запрыгнула на него и завела мотор. Вибрация просочилась через мое тело и насытила трепетом до пальцев на руках и ногах.

Джесси подошел и навис надо мной.

— Двигайся.

— Возьми себе свой байк, — сказала я.

На его хмуром лице подергивались мускулы.

Позади него встал Рорк, сунув руки в карманы, и сказал:

— Напомни мне рассказать тебе о случае, когда она бросилась с этого байка на улицу, полную рычащих тварей.

Джесси пробормотал что-то неразборчивое и подошел к другому байку.

Лицо Рорка заполнило поле моего зрения. Стая требований роилась в его нефритовом взгляде.

— Нужна клетка для этой канарейки? — спросила я.

— Делай то, что должна, любовь моя, но если тебя долго не будет, я приду за тобой с целой толпой.

Я провела пальцем по пуговицам его рясы.

— Ты думаешь, я — дура.

На его поцелованном солнцем лице появилась улыбка.

— Если ты — дура, я — дурак. Просто смотри по сторонам, — он скользнул своими губами по моим и отошел назад.

Мичио сидел на крыльце, почесывая морду Дарвина. Его глаза поднялись к небу и метнулись обратно ко мне. В отличие от остальных, он не стал бы спорить со мной или нависать сверху. Для этого Мичио был слишком хитер. Несомненно, он просто планировал последовать за нами, незаметно защищая меня от меня самой.

Я одарила его улыбкой, которую Мичио не вернул. «Хмм». Тогда мой язык медленно скользнул по верхним зубам. «Ах, вот она и появилась». Редчайшая в мире улыбка.

Джесси подкатил ко мне на другом байке.

— Держись рядом со мной.

Я надавила на газ, подпитываемая предвкушением. К тому времени как я достигла четвертой передачи, мое сердце уже трепетало от урчания байка, а мой топ задрался вверх на спине. Я следовала за Джесси вдоль ущелья и потом через пастбище с поразительными зелеными холмами и долинами. Когда мы добрались до ровного участка, я с ревом понеслась вперед. Клин пролетающих в небе серых гусей кричал над нами. Ветер свистел в моих волосах букетом ароматов винограда и глины.

На расстоянии нескольких акров впереди над лугом возвышалась цементная водонапорная башня. Изорванные лохмотья одежды хлопали по маленькому силуэту, привязанному к лестнице. Я втянула воздух. «Что это? — подумала я. — Тело? » Я натыкалась на тела всюду, куда бы ни отправилась, но немногие из них были человеческими, и еще меньшее количество — детскими.

Джесси поравнялся со мной, и мы ускорились, скользя шинами по гравию.

Крохотное туловище стало видно яснее. Мои мышцы сжались, кожа покрылась  мурашками. Я резко остановила байк, развернувшись боком, и скатилась с него, когда тот повалился. Мои ноги спотыкались на каждом шагу по пути к башне.

Полоски денима свешивались с выступающих костей и запекшейся кожи. Клочья спутавшихся каштановых волос липли к мертвенно-бледной голове. А из-под локтя руки пепельного цвета торчал любовно-потрепанный мишка.

Wakan Tanka, Великая Тайна, научи меня,

как доверять моему сердцу, моему разуму, моей интуиции,

моему внутреннему знанию, ощущениям моего тела, озарениям моего духа.

Научи меня, как доверять этим вещам, дабы вошел я

в мое святое пространство и любил вне страха,

и тем самым, ходил в гармонии с прошествием

каждого блистательного солнца.

Молитва американских индейцев Лакота

Глава 40

Разум, тело и серная душа[4]

— Аарон? — сказал Джесси, застыв рядом со мной. — Аарон, проснись.

Я достала из кобуры УСП и развернулась.

— Что ты, бл*дь, сказал? — я ткнула стволом ему в лицо.

Он вскинул руки вверх, не отведя от меня глаз, пустых и холодных.

— Опусти пистолет.

Я сделала шаг назад, наведя пистолет ему в голову.

— Ты его видишь? — мой голос надломился. — Ты можешь видеть моего мальчика?

Мои ноги запутались в засохшей лозе. Хрустнули ветки. Я споткнулась, но устояла на ногах. Пистолет дрожал в моей руке, а лицо Аарона с пустыми глазами разрывало мое сердце.

— Мы здесь потому, что он должен тебе что-то показать, — голос Джесси послал дрожь по моему позвоночнику.

Я резко развернулась и вновь навела на него пистолет.

— Бл*дь, не говори о нем так, будто знаешь его! Держись от него подальше. Я серьезно!

Я видела, как Лоза оплетала его впалое, высохшее туловище и держала его привязанным к лестнице. Кора вгрызалась в его гангренозную кожу. Его голова свешивалась набок, веки растянулись и покрылись пылью. Я схватилась одной рукой за одеревеневшие ветки, а другой — попыталась освободить его тело.

— Если ты смотришь только своими глазами, — сказал Джесси, — он будет вынужден использовать такой способ.

Запах разложения обжигал мой нос. Я освободила неестественно согнутую руку, и мишка Буйи упал на землю.

«Царап. Царап-царап», — раздалось вдруг.

Тут же с глаз Аарона упали ресницы, усеяв его раскрытые сморщенные губы. Под веком одного глаза зашевелился бугорок. Сухая кожа треснула, и наружу высунулась похожая на иголку членистая ножка. Затем еще одна и еще одна. Из глазницы с влажным чавкающим звуком выбрался паук. Его тело было полностью белым — полностью белым глазным яблоком Аарона. Крошечный зрачок пятном виднелся на спине.

Мое горло сдавило. Мои руки отказывалась работать дальше. Пауки выползали из-за порванного воротника его рубашки и покрывали его кипящим бурлением блестящих черных тел.

Я стала говорить себе, что это все не реально, не реально, не реально. Мое сердце билось, приближаясь к опасному ритму. И все же, я не могла отодвинуться.

— Аарон, мы видели достаточно, — Джесси оказался ближе ко мне, его голос прозвучал сурово.

Верхнее веко другого глаза Аарона поднялось, и я увидела темный пузырек, набухший во внутреннем уголке глаза, из него стала стекать кровавая полоса вниз по его щеке. Желтовато-зеленая радужка выскочила из глазного яблока на его плечо и упала между нами и пауком.

Паук пошатнулся, его ножки конвульсивно задергались. Затем он лопнул, оставив после себя лишь шипение дыма. Последовала череда более мелких хлопков, с которыми остальные пауки взрывались с крошечными искрами.

Мой пульс отбивал бешеную барабанную дробь по венам.

— О, Иисусе, как мне не смотреть моими глазами?

Твердая рука сжала мою.

— Смотри своим сердцем, — другая рука стиснула мой подбородок и повернула мою голову. Глаза цвета меди взяли в плен мои. — Пришло время покинуть этот мир. Мы пойдем вместе, — голос Джесси звучал влиятельно, был наполнен силой. Мои колени подкосились.

Он поймал меня за талию и усадил к себе на колени, устроившись прямо на земле. Его пальцы обернулись вокруг рукоятки пистолета и выдернули его из моего кулака. Ощущение тяжести на бедре сообщило мне, что Джесси убрал его в кобуру. Я положила голову на область его сердца, откуда раздавалось приглушенное биение, и подняла глаза вверх.

Высохший труп нимфы, обмякший в путах, висел на месте Аарона.

— Бл*дь, я схожу с ума, — прошептала я. — Ты, должно быть, тоже, раз видел...

— Дух Аарона.

— Как... — я покачала головой. — Это все не реально.

Он подвинулся, устроив меня удобнее на своих коленях.

— Я — бродящий с духами. Как и ты.

— Ты говоришь как Акичита. Я не верю в это дерьмо, — комок образовался в моем горле. — Без обид.

Джесси накрыл ладонью мою голову и прислонил ее к своей груди.

— Твое другое восприятие, восприятие того, что ты видишь в мире духов, — это дар, сознание Великой Тайны. Исследование видений зависит от тебя.

Я толкнула его в грудь. Его железная хватка сделалась крепче.

— Это все галлюцинации, — я потерла висок. — Со мной явно что-то не так.

— Духи и мне показывают кое-какие вещи, — он вздохнул. — Они свели нас вместе в Западной Вирджинии. Я последовал за ними, чтобы встретить тебя.

Мое тело закоченело.

— Ты последовал за кем, Джесси?

— Энергия от воспоминаний умерших может придавать духам осязаемую форму в мире духов. Воспоминания Анны и Аарона мощные. Их духи сильны.

Я дернулась назад, и его бедра и руки образовали вокруг меня словно клетку. То, как он на меня смотрел, вызывало у меня желание нарушить визуальный контакт. Но я этого не сделала.

— Откуда ты знаешь их имена? — вместо этого спросила я.

— Я тебе скажу, но не отстраняйся от меня, выслушай.

Я кивнула, соглашаясь.

— Призрак Анны посетил меня через день после вспышки инфекции. Это был первый раз. Когда она умерла?

В моих ушах стоял рев крови. Я опустила глаза, всего на дюйм, до резкой линии его скул.

— Она убедила меня покинуть Европу, — сказал Джесси, — и воссоединиться с моими людьми в Северной Дакоте. Оттуда я последовал за Аароном до Аллеганских гор (прим.: горы в системе Аппалач, расположены на территории штатов Вирджиния, Западная Вирджиния, Мэриленд и Пенсильвания на востоке США), — уголок его губ приподнялся. — Он оставлял этого мишку просто в адских местах, чтобы я его нашел.

Жжение от поступающих слез выстрелило из моей груди и распространилось в носу.

Он погладил меня по волосам.

— Той ночью, когда ты гналась за Анной на пути в наш лагерь, я был там. Я тоже за ней гнался, — Джесси уставился на наши колени. — Я привязался к ним за прошедшие два года. Их жизни были короткими, но очень насыщенными. Они пробудили меня заново. И, что более важно, — он поднял голову, его глаза смотрели искренне, — они привели меня к тебе.

Своего рода самоизоляция, бремя которой я не осознавала, спала с меня. Я потрогала кончиком пальца острый изгиб его челюсти.

— Почему ты мне ничего не рассказывал? Все это время?

Его рука как кандалы обхватила мое запястье, убирая мой палец от его лица. Но мою руку он так и не отпустил.

— Завеса между нашим миром и миром духов показывает мне и другие вещи, более темные вещи. Вещи, которые я должен скрывать от тебя.

Я рассмеялась, и в моем смехе прозвенела нотка истерики.

— Темнее этого? — я показала головой на разложившееся тело нимфы.

— Да.

— Помнишь кошмары, которые у меня были в горах? Они показывали мне Дрона. Это было до того, как я встретилась с ублюдком. Представь мое удивление, когда он показался на реке Туид. Как ты объяснишь это?

— Если он находится на середине трансформации между человеком и чем-то иным, его дух мог застрять между мирами, и твое сознание его почувствовало.

— В твоем ответе нет ничего конкретного. Более того, он воняет чушью собачьей.

— Спиритизм объясняет то, что наука не может.

Джесси отвернулся от моего сердитого взгляда и положил руку мне на живот.

— Может, он был ближе, чем ты думаешь, и сумел посылать тебе видения через ваше общее средство общения.

— Может быть, — в этот момент душный бриз растревожил запах разложения нимфы, и я задала вопрос. — Зачем Аарону показывать себя в такой ужасной манере?

— Иногда требуется экстремальное воздействие на человека, чтобы вызвать реакцию. Тогда ты начинаешь лучше интерпретировать видения, — он изучал меня какое-то мгновение. — Когда ты их видишь, ты можешь силой воли от них уйти?

— Не думаю. Я этого и не хочу.

— Большинству бродящим с духами требуется напарник, чтобы держать их за руку в мире духов. Есть опасность не вернуться. Я буду охранять твой разум, Иви. Я удостоверюсь, чтобы ты всегда находила путь назад.

— Бывали времена, когда я не хотела находить путь назад, — когда я хотела присоединиться к моим «А» и Джоэлу.

— Это может быть ловушкой разума, — кончики его пальцев прошлись по моему лбу.

— Доверишь мне свой разум? — спросил в итоге Джесси.

«Доверь разум, тело и душу. Твои стражи», — вспомнила я слова Джоэла.

— О, мой Бог. Вы — стражи, — ведь я полагалась на Мичио, когда дело касалось заботы о моем физическом здоровье и взаимодействия с Ян. — Конечно, доктор охраняет мое тело.

Анна как-то называла Рорка «целителем моего сердца». А ведь он был моим верующим, моим ощущением направления и...

— Страж моей души.

— Священник, — сказал Джесси.

Я посмотрела ему в глаза. Джесси видел моих призраков, и это означало, что я не была безумна. Означало, что он защитит меня от безумия.

— Лакота охраняет мой разум, — добавила я.

— Да.

— Ты знал это. Что еще ты мне не рассказываешь?

Джесси встал и потянул меня вверх за руку.

— Нам нужно идти. Я уверен, что стражи твоего тела и души охотятся на мою голову, пока мы говорим.

— Что ты скрываешь? — потребовала я ответа.

Он поставил мой байк ровно и усадил меня на него. Его пальцы скользнули по бирюзовому камешку, лежащему между моих грудей.

— Его даже близко не сравнишь с ошеломительной многогранностью твоих глаз, но ты придаешь камню глубину. Я знал, что так будет.

Камешек упал обратно на мою грудину. Джесси оседал свой байк, его губы поджались в бледную линию. Когда наши Эндуро с кашлем пробудились к жизни, его байк рванул вперед через луг и выжег след в траве. Я стиснула зубы и ускорилась, чтобы нагнать его.

Вдруг его след запятнала тень и затем пронеслась по нам. Темная фигура растягивалась на земле и перекатывалась волнами. Я вскинула голову к небу. Солнце ослепило меня на мгновение, и Эндуро пошатнулся. Я замедлилась и восстановила равновесие.

Джесси развернул байк ко мне и прокричал:

— Возможно, самолет? Мы недалеко от аэропорта.

Золотистые ленты исполосовали небо.

— Может быть.

— Давай ускоримся, — предложил он.

Мы доехали до высокого плато, и Джесси стал постепенно останавливаться. Перед нами на дорогу вышел Мичио, костяшки его пальцев были обернуты вокруг трости.

— Убери свою синоби-дзуэ (прим.: shinobi, синоби — другое название ниндзя, zue это часть shikomizue (сикомидзуэ) — японское название меча-палки), док. Мы просто сделали остановку. Она в порядке.

Мичио не отводил от меня глаз.

— Иви?

— Я в порядке, — подтвердила я и сдвинулась назад, похлопав по сиденью.

Он вдел трость в петлю на своем ремне и накрыл мое лицо ладонями.

— Я позволю тебе самой сказать это твоему священнику. Он прочесывает горы, убежденный, что ты снова кинулась в битву.

Я коснулась губами жестких линий его рта. Напряжение в нем говорило о том, что Рорк убедил и его в этом. Мичио стиснул мое бедро и уселся передо мной. Я скользнула руками по его точеным мышцам пресса и уткнулась лицом в аромат сандалового дерева.

— Как Джесси назвал твою палку? Синоби, что?

Тихий смешок протанцевал над его плечом, и байк ринулся вниз по холму. Джесси за нами не последовал.

***

— Иви? — я почувствовала сквозь сон какое-то тормошение. — Иви, проснись.

Я вскочила на ноги, выхватив кинжал.

Рорк повалился назад, ахнув в темноте.

— Иисусе, любовь моя. В одну из таких ночей ты лишишь меня носа.

Я убрала кинжал в ножны и потерла глаза.

— Дерьмо, прости. Моя очередь, да? — мы договорились разбить ночной караул на пары: Джесси и Рорк, Таллис и я, Клифф и Мичио.

— Если ты не можешь, — услышала я голос Мичио из постели, которую мы делили, — я возьму твою смену.

— Все хорошо. Прости, что разбудила тебя.

Рорк протянул мне карабин и набедренную кобуру. Его губы коснулись моего лба.

— Не забывай...

— Я знаю. Смотреть на небо.

Я переступила через замотанное в одеяло тело Клиффа и устало потащилась к двери. На крыльце меня поприветствовал Дарвин с порцией слюны, оставленной между моих пальцев.

— Привет, мальчик.

Его хвост метался туда-сюда вместе с движущейся за ним его задней частью туловища. Таллис стоял, прислонившись к дальней стороне дома. Увидев меня, он подбежал ко мне трусцой.

— Привет, — Таллис пыхнул самокруткой и протянул ее мне.

Я затянулась, позволила дыму пропитать мои легкие и протянула ее обратно.

— Оставь себе, — он прикурил другую.

Я сделала последнюю затяжку.

— Где Джесси?

— Посмотри на линию деревьев. Он на расстоянии двадцати ярдов за ней. Ориентируйся на отметку в два часа.

Горы, бросавшие тень на вечнозеленые деревья, превращали их в колючее грязное пятно под серым небом.

— Я так понимаю, он не собирается делить постель с Рорком и Мичио.

Таллис запрокинул голову вверх, выдохнув в ночное небо дым и смех.

— Ш-ш-ш, — шикнула я на него и направилась к деревьям. — Я сейчас вернусь.

Он схватил меня за запястье.

— Ты не можешь туда идти.

— Могу, — я высвободила руку.

— Он мастерски избегает обнаружения.

— Да уж. Ублюдок избегал меня всю ночь.

— Как бы там ни было, я думаю, он старается оставаться необнаруженным.

— «Старается» — отличный способ это описать.

Таллис зашелся в очередном приступе смеха, резко замолкнув, когда поймал мой суровый взгляд.

— Ладно, — он выбросил раздавленный окурок. — Хочешь его внимания — скажи мне поцеловать тебя.

— Что?

Таллис сверкнул кривой улыбкой.

— Нужно сначала выманить зверя из укрытия, прежде чем укрощать его. Скажи мне поцеловать тебя.

— Уверена, у тебя есть яйца, но я не хочу, чтобы доказательство этого болталось в Humvee.

— Как бы мне ни нравилось, что ты думаешь о моих яйцах, позволь мне беспокоиться о них, — луна словно прожектором освещала его мерцающие синие глаза.

— Ох, да какого черта, — я отклонила карабин в сторону и подняла подбородок. Затем сделала глубокий вдох. — Поцелуй меня.

Улыбка распространилась по его лицу, и приклад винтовки скрипнул в его руках. Он склонил голову, и его полные губы скользнули по моим. Его тело двинулось ближе, рот раскрылся. У Джесси тоже были полные губы. Они ощущались бы...

Вдруг из темноты выстрелил кулак. Голова Таллиса отлетела в сторону.

«Проклятье».

— Джесси, прекрати, — крикнула я.

Мужчины покатились по траве водоворотом молотящих друг друга рук. Я погналась за ними, карабин стучал по моей спине. Я увидела, что Джесси оказался сверху, его кулак был занесен для удара.

Я поймала его предплечье своими пальцами, зажала его руку между бедрами и повалила тело на землю. Другая моя рука надавила на его сонную артерию. Еще немного давления и...

Его движения прекратились, когда он произнес:

— Ты — труп, Рейнольдс.

Находясь с Джесси нос к носу, я максимально использовала свой вес, чтобы причинить еще больше дискомфорта его руке. Его зубы стиснулись.

— Мы уже говорили о твоих угрозах, — начала я. — Кроме того, он получил мое согласие. Признай свою ошибку.

Таллис сидел на корточках рядом с нами, щеголяя окровавленным носом и самодовольным выражением лица.

Горло Джесси дернулось под моими пальцами, когда он бросил злобный взгляд на другого мужчину.

— Wanunhecun, мертвый, бл*дский долбо*б (прим.: в переводе с языка индейцев Лакота означает «ошибка»).

Я вдохнула его выдох. Под ароматом ореха пекан скрывался запах настоящего мужчины.

— Таллис, ты можешь некоторое время покараулить в одиночку? Нам с Джесси нужно кое-что обсудить.

— Еще бы, — он вытер лицо рукавом и поцеловал меня в висок. Подо мной раздалось рычание.

— Ладно, Джесси. Я собираюсь отпустить тебя, но ты пообещаешь мне две вещи. Первое — ты не тронешь Таллиса, и второе — ты будешь говорить.

Его блестящие глаза впивались в мои и подогревали жар там, где мои бедра обхватывали его руку.

— Я жду.

Множество эмоций промелькнуло на его лице, и ни одна из них не была покорностью.

— Даю тебе свое слово по обоим пунктам, — наконец сказал он.

Напряжение в моих пальцах на его горле ослабло. Его рука высвободилась, а тело изогнулось. В следующее мгновение меня перевернули и оседлали мои бедра. Карабин стукнул о землю рядом со мной.

Прижавшись грудью к моей груди, и расположив локти по обе стороны от моей головы, Джесси окутал своим дыханием мое лицо.

— О чем ты хочешь поговорить?

Я закрыла глаза и приготовилась к искушению. Затем я встретилась с ним взглядом.

— Я хочу вернуться к твоим мотивам. Как мне разорвать связь между тобой и моими призраками?

В его глазах забушевал шторм.

— Ты думаешь, я здесь из-за них?

— Это очевидно.

Выражение его лица смягчилось вместе с его голосом.

— Очевидно, что нет, — тыльная сторона его пальцев прошлась по моему лицу, от лба до подбородка. Его ресницы опускались, вслед за его глазами, следившими за медленной лаской. — То, что я чувствую к тебе, никак не связано ни с Анной, ни с Аароном.

Дюймы расстояния между нами исчезли. Его губы коснулись моих. Мне пришлось напрячься, чтобы почувствовать контакт, и все же он воспламенил мое тело.

Джесси задрожал, его дыхание стало прерывистым, и он скользнул рукой между нашими телами.

— Все, чего я хочу, — прямо здесь, — его пальцы распластались на моей груди. Затем он стал подниматься.

Я дернула его обратно за рубашку.

— Тогда почему ты продолжаешь отстраняться?

Боль хлынула в его глаза.

— Проклятье, Иви, — выдыхаемый им пар клубился возле моего рта. — Бл*дь, я тону в своем желании быть рядом с тобой, касаться тебя... — Джесси прислонился своим лбом к моему и вдохнул, —... быть внутри тебя.

Мое собственное желание взорвалось в моей утробе и зашипело по венам. Мы лежали там, в тишине, его сердце билось рядом с моим, его рот был достаточно близко, чтобы я могла ощущать вкус его дыхания, и, в то же время, слишком далеко, чтобы я могла упиваться его губами. Я выгнулась, чтобы дотянуться до него. Но рука на моей груди удержала меня от этого.

Слишком быстро он поднял голову, решительность в его взгляде перемешалась с загадочностью.

— Я видел вещи. Вещи, которые я могу предотвратить, если сохраню между нами дистанцию.

— Дистанцию? О чем ты говоришь?

Его ладонь описала круг на левой половине моей груди.

— Я никогда не буду дальше от тебя, чем на расстоянии одного удара сердца.

Значит, Джесси имел в виду эмоциональную дистанцию.

— Все дело в твоих видениях. Темных видениях, — догадалась я.

Он оттолкнулся от меня.

— Я не могу говорить с тобой об этом, — его глаза помутнели, как будто в этот момент он отправился в другое время, в другое место.

— Ладно. Я тебе доверяю. Но, знаешь, то партнерство, которое ты упоминал?

Мышцы его лица расслабились.

— Это работает в обе стороны, Джесси. Я не позволю тебе потеряться в их мире.

— Я знаю, — он отступил от меня, и его мускулистая фигура растворилась среди силуэтов леса.

Повернувшись к дому, я не удивилась, увидев темную тень, чернеющую на крыльце. Еще темнее было лицо этой тени.

— Ты в порядке? — Мичио стоял, прислонившись к дверному косяку.

— Ага, — моя легкая улыбка подтверждала мой ответ. — Спасибо, что не вмешался.

Он скрестил руки на груди.

— Я находился в двух секундах от того, чтобы лишиться этой твоей благодарности.

Вопреки его вышколенной позе спокойствия, я знала, что Мичио хотел бы подбежать ко мне и утащить обратно в постель. Я послала ему воздушный поцелуй.

— Возвращайся ко сну, шикарный. Я прикрою твою спину.

Пока я обходила периметр, мои шаги становились легче, поскольку я знала, что, даже в мой караул, Мичио всегда прикроет мою спину.

***

Мы стояли под сводчатым ангаром в Лионе, во Франции, широко раскрыв глаза и разинув рты. Перед нами находилась груда металла, ощетинившаяся артиллерийскими установками и стволами, торчащими из люков с боковым сектором обстрела. Четыре турбовинтовых двигателя вращались на ветру.

Резкий акцент Рорка нарушил тишину:

— Кто, черт подери, полетит на этой смертоносной птичке?

— Je suis, — из-за переднего шасси вышел мужчина и подошел ко мне (прим.: с фр. «я»). Его длинные светлые, почти белые, волосы были гладко забраны в хвостик на затылке. Цвет его маленьких блестящих глаз вторил свинцовой броне вертолета. Его кожа, сморщившаяся от возраста и погоды, покрывала впалые щеки. — C’est боевой вертолет AC-130 Spectre (прим.: с фр. «это»).

— Познакомьтесь с пилотом, — крикнул Джесси, копаясь в Humvee.

— Je m’appelle Жорж Придо, — он поднес мою руку ко рту и прижался потрескавшимися губами к костяшкам моих пальцев (прим.: с фр. «меня зовут»). — Мадам Пятнистое Крыло. Merde. Tu es de toute beauté (прим.: с фр. «Черт. Вы прекрасны»).

Джесси промчался мимо нас, бросив на ходу:

— Не позволяй ему одурачить тебя. Он говорит по-английски лучше нас.

Жорж махнул рукой в сторону Джесси.

— Ta gueule, монсеньёр Беккетт, — затем он потянул меня к боевому вертолету, показывая на черные точки, нарисованные под крыльями (прим.: с фр. «заткнись»). — Вам нравится, oui (прим.: с фр. «да»)?

Джесси, присевший над нашими сумками у заднего грузового трапа, сказал:

— Очевидно, на Мальте я мало тебя занимал, Жорж. Вертолет заправлен топливом?

— Bien entendu (прим.: с фр. «естественно, конечно»). Мы летим в Исландию, non (прим.: с фр. «нет»)?

Джесси посмотрел на меня, вопросительно выгнув брови. Рорк и Мичио стояли по бокам от меня в молчаливой поддержке. Таила ли я капельку надежды, что «Надкрылье» подтвердит гипотезу Мичио о моей крови и о лекарстве в нем?

Я утвердительно кивнула Жоржу.

Мы перенесли остальное снаряжение и оружие из Humvee на трап вертолета. Волна запаха алюминиевого мыла* и вертолетного топлива ударила мне в лицо, пока я пробиралась к грузовому отсеку (прим.: принадлежит к числу нерастворимых, а именно, так называемых металлических мыл. Оно применяется в производстве непромокаемых тканей, а также для пропитывания деревянных составляющих с целью их защиты от сырости). Клифф пристегнул меня и Рорка к откидным сиденьям. Мичио последовал за Джесси и Жоржем в кабину пилота.

Клифф протянул поводок Дарвина Рорку и прокричал через завывания пропеллеров:

— Тебе придется держать его. Может трясти. И что бы ни случилось, не отстегивайте эти ремни, — затем он устроился рядом с Таллисом за центром управления огнем и надел на голову наушники.

Вертолет воспарил над взлетной полосой и ринулся вверх. Через пять минут полета индикаторы и измерительные приборы на панели перед Клиффом засветились. Он заорал в наушник:

— Воздух! Воздух! (прим.: на военном жаргоне — предупреждение об атаке с воздуха, приближающемся снаряде)

Весь кислород, казалось, покинул кабину. Мы нырнули вниз, и мой желудок оказался в горле. Рука Рорка нашла мою. Двигатели взревели, и вертолет вновь метнулся вверх, жестко и быстро. В крохотном окне промелькнуло стальное тело другого воздушного судна и тут же исчезло из виду.

— Нас атакуют? — вопль тревоги заглушил мой голос.

Мое тело подпрыгнуло в ремнях, и когти Дарвина процарапали металлический пол. Минуты тянулись медленно, пока вертолет выравнивал скорость и высоту.

Таллис все это время кричал, заглушая пищащую электронику.

— Девятнадцать тысяч футов... двадцать... двадцать пять...

Мы, наконец, выровнялись. Таллис развернулся на сиденье и снял наушник с одного уха.

— Едва не столкнулись, — он пожал плечами. — Неконтролируемое воздушное пространство, и из Беккетта выходит паршивый второй пилот. Но теперь все круто, — он повернулся обратно к пульту наведения оружия.

— Ого, мне сразу стало намного лучше, — пробормотала я.

Следующие шесть часов, в сравнении с этим, были лишены событий, но я не отпускала руку Рорка, даже когда мы остановились на взлетно-посадочной полосе Рейкьявика.

Я услышала, как шаги застучали вниз по лестнице, и тут же Мичио оказался возле меня, обхватив руками мое лицо.  

— Ты в порядке? Там... было жестко, — он смахнул волосы с моего лба. — Я так беспокоился. Шесть часов я только о тебе и думал. Гадал, не ушиблась ли ты, не пострадала ли, не испугалась ли. Я так сильно хотел добраться до тебя.

Беспокойство в его голосе ласкало те места, которых оно не имело права касаться, особенно потому, что я цеплялась за руку другого мужчины, лежащую на моих коленях.

Мичио распластал ладонь по подголовнику возле моего лица и наклонился ко мне, опуская свои губы к моим.

— Ничто не должно случиться с тобой.

Конечно, он не хотел, чтобы что-то случилось с потенциальным лекарством. Нечто уязвимое вспыхнуло во мне, и я вжалась в сиденье, создавая расстояние между нашими губами.

— Да, было бы отстойно для тебя возвратиться к «Надкрылью» с пустыми руками.

Его черные глаза затуманились, и мне захотелось ударить себя. Но туман в его глазах так же быстро разошелся, сменившись непроницаемым взглядом.

— Я понимаю. Ты не доверяешь этому, — сказал Мичио и хлопнул по месту над моей левой грудью. — Ты можешь бороться с этим, пытаться меня оттолкнуть, но… — его решительный взгляд сменился на прищуренный, который видел слишком много, — это не сработает, Nannakola.

Затем его рот накрыл мой, и мне некуда было отстраниться и уйти, не было места, куда бы я захотела уйти. Тут атака на мои губы пропустила чувственность и перешла прямиком к эротике. Он целовал меня так, будто пытался впечатать правду о своих намерениях в мои вкусовые рецепторы. Наши языки ласкали друг друга, увлажняли наши губы, ускоряя мой пульс, и рука в моей хватке стала каменно-твердой. «Ох, проклятье, Рорк», — опомнилась я. От жара его взгляда мое лицо загорелось.

Рядом с нами кто-то кашлянул, и Мичио неспешно обернулся через плечо.

Это был Джесси, бросивший теплую одежду на пол, кожа над воротом его водолазки пылала красным.

Все глаза уставились на меня. Просторное пространство внезапно показалось слишком тесным для нас четверых.

— Переодевайтесь. Здесь чуть теплее, чем в морозилке, — Джесси смерил нас всех взглядом, не спеша пройдясь по нашим лицам и ничего не выдавая своим выражением лица, и исчез в люке.

Я подавила желание вздохнуть. Моя привязанность к Мичио явно вызывала дискомфорт, к которому всем нужно было привыкнуть. Я повернулась обратно к нему и заметила подрагивающие уголки его опухших, влажных губ.

— Обожаю прозрачность твоего лица, — он прижался поцелуем к моим раскрытым губам и последовал за Джесси наружу.

Перед моим взором появилась пара брюк-карго. Рорк помахал ими передо мной.

— Я подожду здесь, с тобой, пока они очистят местность от тли.

— Рорк...

— Он хорош для тебя, — он присел передо мной на корточки, его пальцы стали работать над шнурками моих ботинок.

Я оттолкнула его руки.

— Рорк...

— Они оба хороши для тебя, если быть честным, — в этой позе ткань штанов натягивалась на его бедрах, обрисовывая бугры мышц под ними. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Что бы или кто бы для этого ни потребовался.

— Я сложная. И требую постоянного ухода. Может, понадобитесь все вы, трое.

Его соблазнительная улыбка послала согревающую волну до развилки моих бедер.

— Для тебя все, что ты захочешь.

Я провела пальцем по одной золотистой брови, загипнотизированная тем, как свечение в его взгляде растопило все мои тревоги.

— Я хочу каждую ночь засыпать, завернувшись в твое тепло, под жаром твоих глаз. Ты — мой личный закат.

Его дыхание вырвалось наружу, теплое и с ароматом дуба.

— У тебя все это есть.

— Думаю, мы на пути к этому. Все мы.

Очередной горячий вздох с запахом дуба омыл мои губы.

— Думаю, твоему Лакота еще до этого далеко.

Люк распахнулся, и Таллис просунул голову внутрь.

— Босс разрешил нам уходить.

***

Оснащенная достаточным количеством стволов, чтобы Джоэл гордился, я спрыгнула на взлетно-посадочную полосу и втянула холодный исландский воздух. Моя рука сразу же взлетела к носу от вони тухлых яиц.

Тем не менее, я пошла вперед, Мичио, подстроившийся под мой шаг, сказал:

— Это сероводород. Подземные воды подогреваются лавой, и там есть утечка газа, — он кивнул головой на автобусную остановку, стоявшую в конце полосы и наполовину провалившуюся в трещину в земле. Оттуда струей била вода, подбрасывая вверх шины.

Ржавые обломки усеивали расколовшиеся куски бетона. Выцветшие бортовые номера проступали на обугленном и покореженном металле, сваленном у зданий и разбросанном то тут, то там по заросшей чаще. Кости — человеческие и звериные — торчали из отбросов, покрывавших лужи, появившиеся после дождя.

Мой затылок закололо.

— Итак, ты знаешь, где ученые?

— Да. Беккетт организовал транспорт...

Внезапно бетон под нашими ботинками запульсировал от рева. Смутные фигуры появились на горизонте. Я подняла карабин только для того, чтобы меня загородили три здоровые фигуры.

— Подвиньтесь. Вы мешаете мне сделать выстрел.

Мои стражи так и не шевельнулись. Ни в тот момент, когда рокотание дюжин мотоциклов вибрацией отдалось в моей груди. И ни в момент, когда крики на иностранном языке донеслись до нас по отяжелевшему от присутствующей в нем серы воздуху. И даже не в тот момент, когда раздался первый выстрел винтовки.

И дай мне тишину, дай мне воду, надежду.

Дай мне борьбу, железо, вулканы.

Позволь телам льнуть ко мне магнитами.

Проникни быстро в мои вены и рот.

Говори через мою речь и через мою кровь.

Пабло Неруда

Глава 41

Соединить точки

— Komagnor. Ну же, покажись, — крикнул Джесси. Он стоял передо мной, расставив ноги на ширину плеч, тетива его лука была натянута. С Мичио и Рорком по бокам они образовали стену, заслонявшую мне обзор.

В двадцати ярдах от нас находился Клифф в положении для стрельбы лежа, с наведенной на суматоху винтовкой, которую я не могла видеть. Где были Жорж и Таллис я не знала.

— Эй, чмо. Возвращайтесь туда, откуда прилетели, — проорал голос с сильным акцентом, похожим на немецкий.

Громкость стрекочущих двигателей со сдвоенными цилиндрами сообщила мне, что нас превосходят по численности, но не это парализовало мои мышцы. Причиной этому стало знакомое жужжание, свернувшееся в моем животе. На шее Дарвина, стоявшего рядом со мной, встала дыбом шерсть.

Я протиснулась между Джесси и Мичио, обратив внимание, что линия мотоциклов тянулась вдоль горизонта. Она была достаточно близко, чтобы увидеть бороды с колтунами и видавшие виды очки, защищающие лица людей.

Вжавшись между их готовыми к сражению телами, я прошептала Джесси:

— Я чувствую тлю.

Он не шевельнулся, не посмотрел на меня.

— Мы зачистили местность от них, — ответил Джесси.

Мои зубы клацнули друг о друга.

— Значит, ты кого-то пропустил, мудила.

Байкеры резко повернули головы в мою сторону, и мужчина впереди поднял руку.

— Kona, — он привлек внимание байкеров справа от себя и ткнул пальцем в мою сторону. Мужчины слева от него подняли винтовки.

Ожесточенная дрожь сотрясла мое тело, пошатнув хватку на карабине.

— Что такое Kona? — спросила я.

Красноватый оттенок в глазах Джесси, не отрывавшихся от упакованных в кожу мужчин, полыхнул пламенем.

— Женщина.

Я подавила желание сглотнуть. Саван неподвижности окутал нас, каждый из мужчин ждал, когда другой сдвинется с места.

Булькающий крик нарушил тишину. За ним последовал другой и третий, слившиеся в симфонию ужаса. По краям строя повалились байки. Тела с них стали падать, пытаясь увернуться от челюстей и терпя поражение в этом.

Мутанты выскакивали из перевернутых грузовиков и разрушенных ангаров. Крики и пули прорезали взлетную полосу.

Я прицелилась в белые глаза одной тли и нажала курок. Кровавый туман усеял затянутое облаками небо и заляпал взлетную полосу.

Меч Рорка взмахнул слева от меня, располосовав тлю, оторвавшуюся от сражения. Справа от меня летели стрелы. А за своей спиной я чувствовала гладкое скольжение движений Мичио.

— Мы окружены? — крикнула я через плечо.

— Смотри вперед, Иви. Я прикрою твою спину, — ответил он.

Карабин бился в моей хватке. Байкеры дергались на земле под крушащими кости челюстями. Вскоре мотоциклы были брошены, а их владельцы лежали выпотрошенными и осушенными, ожидая трансформации.

Вздымающиеся тела мутантов согнулись над своей пищей, издавая сосущие и чавкающие звуки, затем они подняли голодные глаза на нас. Их ротовые органы спрятались, и они одновременно, как один, встали в ожидании.

Мои спутники попятились назад — все, за исключением Клиффа.

— Где... — начала я.

Потом я увидела, как на расстоянии нескольких ярдов он вцепился в мутировавшее тело, сжатый в голодном объятии.

— О, нет, нет! Бл*дь, нет! — закричал Джесси, выпуская стрелу.

Тля рухнула. Клифф перекатился вместе с ней, его грудная клетка оказалась вскрыта, поддетая ртом мутанта. Выгнув шею, он встретился со мной взглядом, в котором читалось мучение, его челюсть содрогалась в бесшумном крике.

Я не думала ни секунды, просто нацелила карабин и спустила курок, оборвав его жизнь прежде, чем им завладели бы челюсти смерти.

Шлюзы тошноты в моем желудке распахнулись. Я видела брызжущую кровью дыру в голове Клиффа, налитые кровью глаза Джесси, не отрывающиеся от его друга. Потом я заметила двадцать или тридцать особей тли, рычащих и бегущих к нам. Я сменила магазин, проглотила желчь и подняла карабин.

Вдруг рев пропеллеров просвистел по взлетной полосе. Боевой вертолет въехал в мое поле зрения и развернулся. Его боковые стволы вращались, пока скорострельная мини-пушка палила по приближавшемуся рою. Я упала на землю и зажала уши от оглушительного пневматического шума. Через несколько минут мини-пушка умолкла.

Близлежащий раскол с шипением исторгал серу в воздух. Листы металла колыхались над ангарами. Кровь пропитывала свежевыпавший снег. Дарвин обошел вокруг меня и уселся на мои ботинки.

Когда пропеллеры медленно остановились, я вскинула бровь, глядя на Мичио.

— Таллис и Жорж, — он сунул трость в свое длинное кожаное пальто. — Быстро соображают.

Я поддалась давно необходимому желанию сглотнуть и обнаружила, что во рту пересохло. Джесси поднял меня на ноги, не отрывая глаз от тела Клиффа. Затем он развернулся на пятках и бросил через плечо:

— Ивар ждет.

***

Ивар — «бесфамильный-не-говорящий-по-английски» контакт Джесси — произнес всего одно известное нам слово: «Тля».

Мы встретились с ним на краю аэродрома, куда он пригнал дюжину исландских лошадей. Мужчина был высоким, примерно шесть с половиной футов (прим.: ок. 195 см). Его исполинские черты лица четко выделялись на квадратном лице, и я была готова поспорить, что его неукротимая грива согревала его холодными исландскими ночами.

Стоявшие рядом с ним его четверо сыновей были зеркальными копиями Ивара и занимали охренеть как много пространства. Я не уловила их имен, но все они заканчивались грубоватым «аррр».

Мичио и Джесси знали несколько слов по-исландски, и совместными усилиями нам удалось понять выразительное ворчание и недоверчивые взгляды семьи Ивара.

Рорк склонился ко мне со своего места, когда уселся на лошадь, и спросил:

— Где твой Лакота нашел этих чудных вояк и почему мы едем верхом?

— Я не знаю, но ты посмотри на размер этих лошадей. Что, черт подери, содержится в местном корме?

Мичио боком подвел свою лошадь к Рорку.

— Мы едем верхом, потому что там, куда мы направляемся, нет дорог, — он протянул мне руку.

— Эм... я посчитала, — сказала я. — Лошадей хватает на всех.

— А что ты будешь делать, когда мы наткнемся на тлю? — Мичио по-прежнему ждал, протянув руку.

— Сорву одежду и голышом поскачу по улицам? Уверена, это поможет найти Ян-волонтера.

Он не удостоил меня ответа. Я стиснула его ладонь, и Мичио усадил меня на лошадь перед собой.

Через несколько минут нашего путешествия верхом его рука нашла нижний край моей куртки, затем рубашки, и скользнула под них. Его пальцы распластались по моим ребрам и прошлись по моей груди снизу.

— Я займусь с тобой любовью, как только мы найдем укрытие, — прошептал он.

— Если мы доживем до этого.

— Реши для себя, что ты хочешь жить, и доживешь.

Покалывающее ощущение расходилось по моей коже из-под кончиков его пальцев.

— Если я позволяю себе мечтать, то вижу свою долгую жизнь. С тобой. И с этим парнем... — я потянулась к лошади, идущей рядом с нашей, и подхватила руку Рорка с его бедра, —... и, может, даже вон с тем парнем, — продолжила я, указав взглядом на Джесси.

Он повернулся в седле и встретился со мной глазами. Его широкая улыбка в равной мере шокировала и порадовала меня, разогнав некоторые сомнения о будущем, которые я хранила.

Когда рука Мичио стала отстраняться, я схватила ее, удержала на коленях и сказала, понизив голос, чтобы только он мог меня услышать:

— Мне не терпится заняться с тобой любовью этой ночью. И каждой последующей ночью.

Его пальцы напряглись, сжав мою талию, привлекая меня ближе к его телу.

Копыта стучали по заброшенным улицам Рейкьявика в тусклом свете заката. Ивар и сыновья показывали дорогу, вооруженные топорами с длинными древками. Дарвин бежал впереди, прижав уши и свесив язык набок. «Наемные руки» Джесси замыкали строй.

Наша кавалькада сделалась нервной, когда по разноцветным крышам скользнули тени. Темнеющие здания, казалось, оживились тем же приливом, что пульсировал в воздухе. Всякий раз, когда ветер скрипел дверью или копыто задевало валявшийся повсюду мусор, в воздух взлетал топор.

Джесси притормозил, чтобы поехать рядом с нами, его ботинок стал касаться моего.

— Ты не сказал варварам, что я могу чувствовать тлю? — спросила я у него.

— Отсутствие переводчика делает наши разговоры ограниченными.

— Но ты сумел связаться с ними и сообщить о нашем приезде?

Он кивнул, глядя на небо.

— У меня все еще есть сеть контактов и средства для того, чтобы оставлять сообщения, — его взгляд остановился на мне. — Не беспокойся об этом, Иви.

— Это не беспокойство...

Дрожь кольнула мои внутренности. Мои мышцы напряглись, и я знала, что Мичио почувствовал начавшиеся вибрации под своей рукой. Он расстегнул пуговицы моего пальто. Я положила карабин на колени и выдернула руки из рукавов. Моя толстовка последовала за пальто. Дрожь пробежалась до самого моего нутра.

Голая грудь Мичио прижалась к моей спине. Он набросил на меня спереди пальто, прикрыв таким образом мой спортивный бюстгальтер, и стал придерживать его руками.

— Сколько?

Невнятное бормотание шипело в моем кровотоке. Связанные щупальца тянулись во все стороны, тыча и покачиваясь.

— Их слишком много, чтобы сосчитать.

Джесси вложил стрелу в лук, натянул тетиву, и лошадь Рорка придвинулась ближе к нам. Его рука скользнула под мои волосы и легла на шею.

— В какой стороне, любовь моя?

Я просканировала глазами темные постройки, нависавшие над нами, но тлю я видела своим нутром.

— Они приближаются с боковых улиц. Оставайтесь на этой дороге. Я задержу их.

Лошадь дернулась под нашими с Мичио бедрами, испуская тяжелое фырканье. Другие лошади стали шарахаться в сторону, пытались пятиться назад

Я видела Ивара, боровшегося со своей лошадью, мотавшей головой.

— Тля! — крикнул он.

Тут же аллея осветилась зеленым свечением. Я впитала касающуюся меня силу и выдохнула: «Стоять».

Мутанты дрогнули. Некоторые упали на главную дорогу от того, что так резко остановились. Команда «Стоять» исходила от меня ровным ритмом.

Раздались удивленные фырканья при виде мутировавших исландцев, как будто приклеившихся к земле. Затем полетели стрелы, загрохотали винтовки и взметнулись топоры. Я держала тлю в строе, как для казни, пока наши лошади проносились мимо.

Зеленые тела брызгали внутренностями и падали. В конце концов, залпы и свист оружия стихли, как и гудение внутри меня.

Коридор из зданий начал расширяться. Вскоре никаких строений и вовсе не осталось.

Когда Мичио остановил нашего коня в центре покрытой снегом равнины, мы стали натягивать обратно на себя рубашки и куртки, мои конечности двигались как-то заторможено. Рука Мичио прижалась к моему лбу, затем опустилась на пульс на моем горле. Я сжала холку лошади, чтобы удержать равновесие в приступе дрожи и головокружения.

— Ее частота сердцебиения... — он уронил руку и крикнул, — Беккетт!

Джесси тут же оказался рядом с мешком в руках.

— Что ей нужно?

— Сахар, — Мичио прижал мою спину к своей груди.

Глаза Рорка, исказившиеся от беспокойства, прожигали ледяную тьму. Я переплела наши пальцы.

— Прекрати. Я становлюсь лучше в этом.

Его большой палец стал выписывать дрожащие завитушки на моем запястье.

Джесси встряхнул флягу и прислонил ее горлышко к моему рту. Сахарный апельсиновый напиток ощущался густым в моем горле, но через пару минут мои органы чувств пришли в себя.

Он закрутил крышку на место.

— Это всегда так? — спросил Джесси.

Я пожала плечом.

— Когда вокруг слишком много жуков или недостаточно энергии.

— У нее случился приступ, когда мы бежали с Мальты, — ответил Мичио, его руки стиснули мои бедра.

Напряжение плеч Джесси отразилось в его глазах. Когда его лошадь топнула копытом, он пришел в себя.

— Мы устроим лагерь у того утеса, — он показал на место, расположенное за равниной перед нами, его рука дрожала, пока мы рассматривали пейзаж в красно-белой палитре.

Насколько мы могли видеть, трупы людей, мутантов и неопознаваемых животных лежали там, где упали, их кости обнажились и были обглоданы ветром. Прямо перед нами лежали клочки белоснежного снега, тени коней и освещенные луной следы крови.

Я все время обнимала карабин, пока мы петляли по замерзшему «кладбищу» и позже, когда разбивали лагерь на другой стороне равнины.

Мичио поставил нашу палатку, поторопил меня зайти внутрь и зажег свечу.

— Тебе нужно поесть, — сказал он.

Я свернулась клубочком в спальном мешке, дрожа от низкой температуры и побочных эффектов контроля над тлей.

Подергивание мышц на его челюсти сопровождалось воинственным выражением на лице. Внезапно Мичио оседлал мои бедра, расположив руки по обеим сторонам от моей головы, и опустил свою голову ко мне.

— Мне ничего так не хочется, как сначала накормить тебя, потом раздеть и попировать каждым дюймом твоего тела, — очередная мышца на его челюсти дернулась. — Но, учитывая напряжение, которое ты перенесла, мы остановимся на еде.

Я перекатилась на спину.

— Не драматизируй. Мы можем...

Молния на пологе палатки расстегнулась. Внутрь протолкнулся Рорк и замер, не отрывая глаз от Мичио.

Мичио отстранился от меня и, сев на пятки, сказал:

— Если ты принес еду, то ты идеально вовремя.

Запах жареного мяса последовал за Рорком внутрь, и мой живот приветственно заурчал.

— Ты должна отдыхать, — сказал он, пока перебрасывался с Мичио сердитыми взглядами.

— Прекратите. Вы, оба.

Рорк не опустил глаза, но его плечи расслабились.

— Док, мы с Беккеттом по очереди будем стоять на страже.

— А как насчет пятерых обросших исполинов, размахивающих топорами нетипичного размера? — спросила я.

— Они чудные, — ответил он, будто это все объясняло.

Я приподнялась на локте.

— Тогда и я возьму смену.

— Нет, — хором сказали мои стражи.

Я повалилась на спину и заскрежетала зубами.

Рорк наклонился ко мне рядом с Мичио и поцеловал мою нижнюю губу.

— Злись, сколько тебе угодно. Это не обсуждается.

— Солнце встанет еще до наступления трех часов утра, — глаза Мичио сверлили Рорка. — Тебе нужно поспать, пока можешь.

Я провела рукой по лицу, ненавидя их соперничество.

— Мы можем просто... — «Мы можем, что? Подержаться за руки вокруг костра и спеть кумбайя (прим.: духовная песня 30-х гг. 20 века на афро-американском иврите («Кум ба Ях»). Она стала пользоваться популярностью с 1960-х гг., когда стала традиционной песней у костра скаутского движения)? »

Две пары глаз наблюдали за мной, ожидая продолжения.

— Это прозвучит так по-девчачьи...

— Могу я просто заметить, что ты и есть девушка? — сказал Рорк.

Я прищурилась, посмотрев на него.

— Вы оба сумели проникнуть в мое сердце, — «Да уж, вот это кувырок через мысль», — подумала я. — И это само по себе достаточное усложнение и без «я-зарежу-тебя-когда-она-не-увидит» сердитых взглядов, искажающих ваши хорошенькие личики.

Мичио расхохотался.

— Никто никого не зарежет, — заверил он.

Рорк уставился на свои колени.

— Мы не убьем друг друга, любовь моя.

Я сдула выбившиеся из хвоста волосы с глаз. «Ладно. Если они не беспокоятся, я тоже не буду», — решила я.

Рорк поставил на мой живот покореженную жестяную тарелку с нарезанным мясом, обгоревшим по краям. Забавно, как выживание отменило мое вегетарианство. Я понятия не имела, что мы ели, но мясо исчезло между нами тремя за минуты. Последний кусок очутился в моем горле. Я точно не буду заново пересчитывать лошадей.

Потом я устроилась под отороченным мехом одеялом между Рорком и Мичио. От них исходил жар, прогнавший мою дрожь. И я заснула.

Где-то посреди ночи я проснулась, осмотрела все вокруг сонным взглядом и задрожала, вопреки теплу тела Мичио рядом со мной. Его грудная клетка поднималась и опадала от глубокого дыхания во сне. Я отодвинулась от него, натянула куртку, ботинки и взяла оружие.

Снаружи палатки я увидела Рорка, согнувшегося над преклоненным коленом, и положившего лоб на сцепленные руки. Я присела рядом с ним, отмечая изгиб ресниц, лежавших на его щеках, полные губы, шевелящиеся в беззвучном благоговении, перламутровые молитвенные четки, скользившие по покрытым шрамами костяшкам пальцев.

— Несешь стражу с закрытыми глазами? Ну, ты и страж.

Он склонился ко мне и прижал свой улыбающийся рот к моему. Затем его глаза распахнулись, начав блуждать по моему лицу.

— Почему ты встала?

Вокруг нас была лишь темнота. Небо было беззвездным, поэтому окружающее пространство вполне могло оказаться наполненным существами, залегших в ожидании.

— Где Джесси? — вместо ответа спросила я.

Рорк вздохнул, но его палец поднялся и показал туда, где какие-то тени склонялись над сформированным лавой утесом.

— Иди. Я посторожу, — сказал он.

Замерзшая трава хрустела под моими ботинками, создавая шум в тяжелой тишине. Я миновала одного из сыновей Ивара и кивнула ему. Клубы сигаретного дыма указывали на близость Таллиса.

Съежившийся силуэт Джесси стал четко виден у подножья утеса. Его руки обхватывали колени, а лук лежал у его ног.

Я остановилась в футе (прим.: 30 см) от него и сказала:

— Не будь ребенком. Спи в палатке. Если не в моей, то в одной из других.

Трескающийся лед стонал на пустынной территории.

Я подхватила его лук и зашагала обратно к своей палатке. На полпути туда он выхватил лук из моей хватки, но продолжил шагать в одном темпе со мной.

У палатки я позволила пальцам пробежаться по волосам Рорка, и затем заползла за клапан. Джесси же задержался у входа.

— Ну же, Джесси. Мичио может поспать между нами. Я тебя не трону, — я выдержала паузу, улыбнувшись. — Конечно, за него я говорить не могу…

Глаза Мичио приоткрылись, и уголки его губ приподнялись. Даже будучи поверхностной, эта улыбка заставила мои пальчики ног поджаться. Я сделала мысленную пометку почаще его дразнить.

Я скинула пальто и ботинки, Джесси сделал то же самое. Затем я устроилась на теплой груди Мичио. Мгновение спустя Джесси навис над нами. Он растянулся за мной, и его пах прижался к моей заднице. Мое дыхание перехватило.

— Даже не смей ерзать, — сказал Джесси и положил руку мне на бедро.

— И не мечтала, — но именно об этом я и грезила.

С первыми лучами солнца я открыла глаза и обнаружила, что Джесси наблюдает за мной, находясь на расстоянии считанных дюймов. В глубине его глаз я видела, как ворочались мысли. Он как будто потерялся в своих секретах.

По размерам мужчины, лежащим за моей спиной, я поняла, что позади меня свернулся Рорк.

— Я ерзала? — прошептала я.

Воздух между нами уплотнился. Джесси коснулся моей щеки, провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Ты чертовски все усложняешь, дорогая, — его густой техасский акцент заставил мое сердце подскочить к горлу.

Я раскрыла губы и обхватила ими его большой палец.

— Я стараюсь.

Он уронил руку и поднял глаза к потолку, где сквозь швы ткани палатки проникало солнце.

— Буди своего храпящего священника. Нам нужно продолжать двигаться.

***

Спиральные узоры риолитовых образований вели нас через горы (прим.: горная порода вулканического происхождения). Наши кони взрыхляли копытами вулканическую почву и пощипывали скудную растительность вокруг. Постоянный риск последовать за падающими вниз камнями по крутым непредсказуемым уступам делал нас настороженными. Упасть и разбиться насмерть, казалось, было единственной угрозой. И все же, мой пульс начинал ускоряться при случайном звуке хлопающих крыльев или мелькании какого-либо силуэта, отбрасываемого тенистыми склонами.

Той ночью мы разбили лагерь возле геотермального источника. Все по очереди искупались в нем, пока другие стояли на страже. Затем мы легли спать на мягкую постель из мха, росшего по краям источника. Джесси, Рорк и Мичио решили охранять меня по очереди. Когда пришла очередь Джесси ложиться спать, он занял место Рорка у моей спины.

На третий день мы ехали на наших усталых лошадях по ледникам, песку, траве и вулканическому камню. Местность пыталась бороться за однородность, но равнины и возвышенности выталкивали пар из своих пор и усеивали горизонт клубами тумана.

Мы ехали на звук ревущей воды, и когда добрались до реки, то восхищенно застыли перед мощным потоком, обрушивающимся с возвышенности многоуровневыми водопадами.

Мичио показал на обугленную каменную стену возле нижнего уровня и сказал:

— Мы на месте. Это Ландманналаугар (прим.: это место в заповеднике Фьяллабак в горной местности Исландии. Он находится на краю лавагского месторождения Лаугаграун, который образовался в извержении около 1477 года).

Среди геологического беспорядка на поверхности хребта была видна стальная дверь, прикрытая листьями. Мои глаза проследили за выступами гиалокластита, я подняла голову вверх, вверх, и еще выше, вплоть до вершины с ледяной шапкой (прим.: вулканокластическая порода, состоящая из стекловатого обломочного материала, образовавшегося при раздроблении и переотложении лав в результате взаимодействия магматического расплава с водой).

— Лаборатория там, — Мичио указал на дверь и слез с лошади. — Внутри вулкана Гекла.

Ну, конечно, она просто должна была быть там. Его руки стиснули мою талию, и он стянул меня с лошади вниз. Затем Мичио повернулся к двери, крепко сжав свою палку в кулаке. На ее конце заблестели лезвия.

Смятение тут же скрутило мои внутренности, этого я не чувствовала с самого Рейкьявика, ведь мы не видели тлю с тех пор. Почему это происходило сейчас?

Я сняла карабин с седла, и Мичио прищурился, глядя на меня. Но покалывание вдруг стихло. Я отрицательно покачала головой.

— Иви, — передо мной возник Рорк. — Что такое?

— Я не...

Знакомое хихиканье отразилось от стен каменистого ландшафта и приподняло волосы на моем затылке. Я узнала бы милый смех моей дочери где угодно. Мои плечи приподнялись к ушам.

— Где Джесси? — спросила я.

Рорк придвинулся так близко, что его дыхание пошевелило мои волосы.

— Тебе не надоело все время его искать? — он приподнял мой подбородок и попытался прочесть мой взгляд. — Поговори со мной.

Я сглотнула ком в горле. Дверь в лабораторию сама по себе распахивалась и закрывалась со щелчком.

— Что-то не так. Почему они не выходят, чтобы нас встретить? — поинтересовалась я.

— Туннели в лаборатории глубокие, и здесь нет наблюдения, — ответил Мичио. — Но я согласен. Мне тоже что-то кажется неправильным.

Монотонный напев Анны на цыпочках крался по лавовому полю и был слышен поверх рева водопадов. Ее высокое вибрато задевало меня за живое. Дверь в лабораторию снова распахнулась и захлопнулась.

Пальцы Джесси переплелись с моими.

— Анна хочет, чтобы мы последовали за ней внутрь.

Я вздрогнула.

— Она может привести меня к опасности?

Рорк положил руку на мой локоть.

— Хороший вопрос. Она же привела тебя к Лакота.

Джесси широко улыбнулся и махнул рукой в сторону двери.

— После тебя, священник.

***

Плечом к плечу Мичио, Джесси, Рорк и я крались по ледяному туннелю. Дарвин шел рядом, уткнув нос в землю. Таллис и Жорж следовали за нами. Ивар и его сыновья остались охранять вход.

Мы продвигались глубже, к центру вулкана. В конце концов, иней со стен исчез, воздух потеплел. Земля под нашими ногами закончилась, и мы ступили на металлические платформы, тянувшиеся по покатому полу до мерцающих впереди огней.

Мичио повысил голос, чтобы заглушить стук наших ботинок по напольным решеткам:

— Я не был здесь шесть месяцев, но когда уезжал, здесь было сорок ученых. К этому времени мы должны были уже на кого-нибудь наткнуться, — он кивнул головой на поворот впереди. — Мы приближаемся к самому сердцу лаборатории.

Держа оружие наготове, мы завернули за угол и оказались на обширном балконе с видом на яму. Строительные леса наслаивались друг на друга, образуя внизу множество уровней. Туннели и комнаты разветвлялись во все стороны.

Мы подошли к перилам ограждения. Под нашими ботинками захрустело стекло. Сломанное оборудование и рабочие столы были разбросаны на каждом уровне. Отверстия от пуль испещряли каменные стены, металлические платформы и мебель. Я напрягала глаза, присматриваясь к каждому укромному уголку и к каждой тени. Но ни единого тела, живого или мертвого, я не видела.

— Zut alors (прим.: с фр. «черт побери»), — прошептал Жорж позади нас.

— Давайте разделимся, — сказал Джесси. — Таллис, Жорж, возвращаемся сюда через полчаса.

Мы разошлись. Искусственный свет заливал пустые коридоры и помещения лаборатории. Мы переворачивали койки и обшаривали комнаты хранения. Заведение превратилось в руины, все ученые пропали. Я прислонилась к перилам на нижнем уровне и потерла виски.

Джесси встал сбоку.

— Это была армия Дрона, не так ли? — сказал он.

Мичио кивнул, от уголков его губ вниз пролегли линии морщин.

Опять в моей груди расцвел напев и заставил меня стиснуть зубы. Голос Анны доносился откуда-то сзади со зловещей ясностью.

«Соедини точки. Ла. Ла. Ла-ла».

Джесси мельком взглянул на меня. Жар прилил к моим щекам. Затем наши головы одновременно повернулись к коридору. За углом мелькнул подол юбки. Мы кинулись туда.

— Иви? — позвал Рорк, стоявший позади меня.

— Это Анна, — крикнула я через плечо.

«Хм. Хм. Хммм. Соедини точки... »

Каждый поворот приводил нас к очередному пустому коридору, но рапсодия Анны не сбивалась (прим. эпическая песнь, инструментальное или вокальное произведение, написанное в свободном, «импровизационном» стиле).

Мы как вкопанные остановились в тупике. Крохотные бледные пальчики согнулись на косяке последнего дверного проема. Потом пальчики ускользнули. Мы пошли следом, Мичио и Рорк шли за нами.

Мы оказались в очередной комнате хранения. Голос Анны приглушенно раздавался из высокого шкафа.

«Ла. Ла. Ла. Ла».

Я навела карабин на дверь шкафа и сглотнула. Джесси открыл его. Там был вход в очередную комнату. Мы шагнули внутрь, Джесси был первым.

Тут же мерный стакан обрушился на его голову. Затем клавиатура ударила его в грудь. Он натянул тетиву.

Мы увидели хилого мужчину, замершего перед клеткой. Он держал трясущимися руками над головой консервную банку с супом.

— Уходи! — сказал незнакомец дрожащим голосом.

— Мичио, — прошептала я. — Ты знаешь этого мужчину?

Он обошел меня, чтобы на него посмотреть, и покачал головой.

— Ты понимаешь английский? — спросил Мичио у него.

Мужчина кивнул.

— Я — доктор Мичио Нили. Я работаю на «Надкрылье». Я был на миссии под прикрытием. Вы могли слышать...

— Айман Джабара? — он уронил банку, выпучив глаза.

— Да, — Мичио сделал шаг ближе. — А вы?

Мужчина ударил кулаком в грудь и представился:

— Ньяль, — его глаза метнулись к клетке позади него, и он опустил подбородок к груди, шагнув в сторону. — Ее звать Фрида, — его английский нарушался сильным исландским акцентом. — Моя жена.

Из клетки донеслось шипение. Я увидела тусклые волосы, оплетавшие мертвенно-бледное лицо тонкими прядями, больничную сорочку, цеплявшуюся к впалой фигуре, крохотные зрачки, метавшиеся между нами. Вдруг тяжелый хрип вырывался из легких женщины.

Мое сердце заколотилось о ребра. Ее взгляд заставил мои ноги подойти к ней ближе. Потом она раскрыла рот. Сосущая трубка скользнула наружу и внутрь. Похожие на пальцы отростки шевелились на подвижных частях этой трубки.

— Я пришел после вашего отъезда, доктор Нили, — сказал Ньяль, пока мы смотрели в клетку. — Ради моей жены, как видите.

— Что здесь случилось? — спросил Мичио, его глаза не отрывались от Фриды.

— Много бум-бум. Я прячусь здесь. Неделю, может.

«Проклятье! Мы отстали от них всего на одну неделю? » — подумала я.

— Kona (прим.: с ирланд. «женщина»), — он показал на меня. — Она лечит? Надкрылье надеялось, — Ньяль стиснул руку Мичио, потащил его к клетке. — Пожалуйста.

— Ее зовут Иви, — голос Мичио прозвучал собственнически, когда он выпрямился во весь свой пугающий рост. — Я тестировал ее кровь только в лаборатории. Фрида будет первым экспериментом. Ты понимаешь?

— Пожалуйста, — опухшая красная кожа век отяжеляла его глаза.

Мичио всмотрелся в мое лицо.

— Иви?

— Что мне нужно делать?

Он составил список необходимых принадлежностей и послал Джесси и Рорка искать их дальше по коридору. Они вернулись через несколько минут со шприцами, сосудами и дротиковым пистолетом. Затем Мичио ввел в вену на моей руке иглу и наполнил пустой резервуар дротика для транквилизатора моей кровью.

Зарядив дротик в пистолет, он прицелился в клетку. Ньяль закусил кулак.

Дротик вылетел и вонзился в горло нимфы. Она забилась и рухнула на колени, а в моем нутре возник болезненный спазм.

Следующие несколько секунд проходили в гнетущем ожидании. Каждый звук, каждое шевеление отдавалось грохотом в моей голове. Фрида все это время извивалась на полу своей клетки. Леденящий кровь напев Анны вновь стал слышен в коридоре. И сотни вибрирующих нитей сплелись на моих ребрах, вокруг позвоночника и сжали мой живот.

Из моих легких воздух стал выходить с присвистом. Я стиснула руками живот и побежала к двери. Я чувствовала, что приближалась армия.

Песенка Анны следовала за мной по коридору. Так же, как Джесси и Рорк.

На металлической платформе рука Рорка заблокировала мне продвижение вперед.

— Ох, Иисусе, твои глаза, — произнес он..

Плевать я хотела на то, как жутко выглядели мои глаза. Я сжала в кулаке ткань его рясы.

— Снаружи армия. Помоги мне остановить ее.

Его мышцы окоченели, и Рорк выругался:

— Проклятые волосатые яйца дьявола!

Джесси, остановившийся рядом с ним, нахмурил брови и открыл от удивления рот. Я щелкнула пальцами перед его лицом.

— Ты мне тоже понадобишься.

Меч Рорка засвистел, когда он достал его из кожаных ножен, проговорив:

— Ну, так не будем тянуть чертову резину.

Мы присоединились к Таллису и Жоржу на балконе и ввели их в курс дела, пока бежали по туннелю. Я сбросила на бегу свою куртку и майку. Рорк и Джесси сделали то же самое.

Звон в моем нутре кружил по кругу и закручивался вокруг моего позвоночника. «Со сколькими пятнышками в этот раз я уйду отсюда? Ох, черт, мне бы вообще унести ноги», — думала я про себя.

— Alis volat propriis (прим.: с лат. «летит на собственных крыльях»), — пропыхтел Жорж за моей спиной. — Говорят, ты дерешься, как они, Пятнистое Крыло. Я буду savourer le show (прим.: с фр. «наслаждаться шоу»).

Я фыркнула и вылетела за дверь. Милостивый Боже, снаружи было так холодно, что я просто заставляла свои конечности работать.

Я сразу увидела, как две тли подняли свои головы от опустошенного тела, лежавшего на боку. Солнечный свет проходил через дыру в груди. Длинные светлые волосы свисали вокруг головы. «Проклятье! Это был Ивар? Или его сын? »

Одна тля зашипела. Вторая — щелкнула челюстями в ответ. Их головы повернулись ко мне.

С ветром до нас донеслись людские крики, и мои кости задрожали.

— Оставайся с ней, Беккетт, — сказал Рорк. — Таллис и Жорж со мной, — они кинулись к реке, где уже стихли пронзительные вопли.

«Ох, Рорк». Его имя подскочило к моему горлу и умерло там. «Он сможет справиться самостоятельно. Он вернется», — успокоила я себя.

Сотни насекомообразных тел маячили на горизонте. «Они на расстоянии мили? » — подумала я и навела карабин на двух кормящихся мутантов. «Могу ли я попасть им в глаза с такого расстояния? » — продолжала я размышлять. Оперенные стрелы Джесси сместились в колчане на его голой спине.

— Дай мне стрелу, Джесси.

Он нахмурился, посмотрев на меня.

— Ты можешь совершить смертельный выстрел отсюда? — решила уточнить я.

— А разве ты не можешь подержать их, пока я добегу туда? — спросил в ответ Джесси.

— И дать армии тли время, чтобы подойти ближе? — я протянула руку.

Он вытащил стрелу и вложил ту в мою ждущую ладонь.

Я вонзила кончик ножа для колки льда в сгиб своего локтя. Жжение от пореза дошло до кончиков пальцев.

— Ты с ума сошла! — рыкнул Джесси.

Кровь потекла на наконечник. Затем я протянула стрелу обратно все еще хмурящемуся Лакота.

— Тебе необязательно попадать в глаза. Доверься мне.

Он натянул тетиву и выпустил стрелу. Она пронзила самую крупную цель — грудь ближайшей к нам тли. Выпученное тело дернулось. Мерцающий разряд пронесся через меня.

Тля хлопнулась на землю и взорвалась фонтаном внутренностей.

Оставшийся жук поднял когтеобразную конечность, щелкнул подергивающимися челюстями и зашипел. Приближающаяся армия остановилась.

Вдруг рядом со мной раздался хохот. Джесси действительно умел смеяться. Мне захотелось посмеяться вместе с ним, пока я не увидела бегущего обратно Рорка и его исказившееся от ярости лицо.

— Беккетт, — проорал он. — Это Ивар, его сыновья.

Джесси замер рядом со мной и спросил:

— Они все мертвы?

Рорк остановился рядом с нами.

— Что-то типа того. Мне жаль.

Мое сердце опустилось.

— Иви? — голос Мичио заставил меня развернуться обратно. Он просканировал горизонт, затем мое лицо. — Как ты их удерживаешь?

Я покачала головой.

— Никак не держу. Просто они нервничают. Это не продлится долго. Что насчет нимфы? Все сработало?

Мой ответ шаркающими шагами появился из-за его спины. Это был Ньяль, несший свою жену на руках, оба щурились от солнца. Ее лицо было землистого цвета, руки висели, как плети, но в человеческих глазах светились синие радужки.

— Это сработало, Nannakola. Всего одна инъекция твоей крови, и человеческие гены Фриды снова активировались. Она сбита с толку... не помнит ничего после того, как инфекция взяла над ней верх. Я проведу кое-какие тесты...

«Шух. Шух», — вдруг раздалось сверху.

Мой живот резко скрутило. Холодный голос прошелся по моему позвоночнику: «Эвелина».

Я вскинула голову. С неба к нам кинулась черная фигура. Ее огромные крылья размылись в полете, работающие мышцы сокращались под развевавшимся соболиным плащом, когти и зубы были выдвинуты.

Мои стражи тут же встали передо мной, подняв оружие. Но ониксовые глаза Дрона были сосредоточены на Фриде. Неожиданно ее тело перевернулось в воздухе, и Ньяль закричал.

Где-то глубоко в фундаментальном сердце разума и Вселенной все-таки есть причина.

Дуглас Адам, Автостопом по Галактике

Глава 42

Жизнь, Вселенная и все остальное

Крики Фриды вторили воплям Ньяля, когда они покатились в сторону от вытянутых когтей опустившейся тени.

Дрон приземлился и присел на корточки, сложив крылья под плащом, его тело заблокировало дверь в лабораторию и планируемый побег Ньяля.

Ньяль попятился назад, восстановил равновесие и наполовину пошел, наполовину побежал к водопадам, ему мешало обмякшее тело Фриды, подпрыгивающее в его хватке.

Я вытянулась так высоко, как только могла, и навела карабин на выпуклости напрягшихся передо мной мышц, выровняв прицел на грудь Дрона. «Нажать».

Пуля застряла где-то в скале за ним, когда он выпрямился из присевшей позы, в которой Дрон не был еще двумя секундами ранее.

— Постарайся получше, — прокомментировал он мой выстрел.

«Выдохнуть. Нажать».

Вторая пуля задела дверь в лабораторию. Дрон остался стоять рядом с ней, солнечный свет окаймлял его черные глаза красным цветом, их обезумевшие глубины сомкнулись на беглецах.

— Она — человек, — шипение вырвалось меж его клыкастых челюстей. — Так почему она испускает пульсацию, как одна из моих? — он склонил голову. — Ее пульсация остаточная. Гаснущая, — Дрон впился глазами в меня и подлетел ближе. — Ты — единственное объяснение этому.

Джесси натянул тетиву лука рядом с его щекой.

— Назад, бл*дь, — предупредил он, выпустив стрелу, которая отскочила от каменной стены, пролетев мимо размывшегося силуэта Дрона.

Порыв ветра подхватил плащ Дрона и хлопнул им по его ботинкам.

— Ты убила моего брата, Эвелина.

Рорк поднял меч в двуручной хватке.

— Ой, брось, моя девочка, может, и лишила его яичек, но это я избавил его от черепушки.

Рев вырвался из горла Дрона.

— Даже ты, священник, — он выплюнул это слово. —... не будешь освобожден от суда Аллаха. Сочту за честь предать тебя адскому пламени, — его глаза метнулись вперед, через лавовое поле, нацелившись на удаляющуюся спину Ньяля. — Но сначала мне нужно разобраться с созданием, которое уносит кровь Эвелины, — он взглянул на Мичио, — ибо она тоже теперь содержит в себе недостающий компонент моей сыворотки.

Ужасающая правда его слов лишила мои руки силы, и карабин опустился вниз. Дрон хотел не лекарства, а всего лишь антидот для своей собственной испоганенной мутации. Затем он продолжит создавать свою идеальную расу. Я перехватила карабин и выровняла ствол. За собой я почувствовала стену из мышц, которая поддерживала мою спину. Это был Мичио, приготовивший свое самое эффективное оружие — свое тело.

Дрон каждый раз был быстрее меня. Но был ли он быстрее пули? Я навела на него карабин — Бог, Будда, Великая Тайна, бл*дь, запишите меня в верующие — и стала жать на курок, раз за разом.

Дрон резко поднялся в небо с хлопком крыльев, пули подняли пыль там, где он только что стоял. «Твою ж мать». Его адский силуэт метнулся через поле и нырнул за роем тли, преследующей Ньяля. Затем Дрон поднялся над хаосом из мутантов, тело Фриды висело в его хватке кривой дугой, в то время как руки Ньяля тянулись к небу и хватали воздух. Его мучительный плач по жене превратился во влажное бульканье, когда вздымающиеся тени атаковали его спину.

Я стала стрелять по мутантам, но расстояние было слишком велико. Тогда мои ноги бешено понесли меня вперед, сердцебиение вторило их скорости, а поток ирландских ругательств стал преследовать меня.

Расстояние сократилось, и тлиные глаза стали взрываться черной кровью под атакой моих залпов. За изгибающимися плечами Рорка следовали плавные взмахи его меча. Головы мутантов отделялись от шей. Целеустремленность сделала его веснушчатое лицо напряженным и ожесточила нефритового цвета глаза. Яростное желание защищать, которое он вкладывал в свои действия, наполнило мою грудь. Его двигало вперед не просто сердце последней женщины в мире. Его сражение родилось задолго до вспышки вируса, на узких улочках Северной Ирландии, где маленьких мальчиков избивали жестокие кулаки солдат.

Мы прорубили себе путь через тлиный рой и добрались до его центра. Торса Ньяля уже не было. На его месте находился все еще дергающийся узел изуродованных органов.

Дрожь сотрясла меня, и рукоятка кинжала дрогнула в моей руке. Я послала кинжал в полет и уничтожила начинающуюся мутацию — очередная потеря, которую мне предстояло оплакать потом.

Моими пулями и стрелами Джесси мы истребили последние непосредственные угрозы, но на горизонте появилось еще больше особей тли.

Во время этой кровавой бойни Дрон скакал между мутантами странными насекомоподобными прыжками и в итоге приземлился на крутом утесе над самым высоким водопадом.

Я достала кинжал из глазницы Ньяля и перезарядила карабин.

— Добавочный вес замедляет его полет. Мы можем его поймать, — сказала я.

Мои стражи обменялись взглядами.

— Что он с ней сделает, Мичио? — спросила я и взглянула на Дрона, сидящего на вершине его каменного уступа. Вроде бы находился он от нас далеко, но, в тоже время, достаточно близко, чтобы видеть торжество его черной души в глазах.

— Дрон поглотит ее кровь, если уже этого не сделал. Поскольку она содержит в себе частичку твоей крови, это его излечит. Придаст сил. А может, наоборот, это его убьет.

Джесси рядом со мной застыл на месте от услышанного.

— И если мы позволим ему уйти, мы не будем ничего знать. Иви никогда не сможет жить спокойно, ей придется постоянно поглядывать на небо, — он почесал щеку. — Давай-ка подрежем ему крылышки, Пятнистое Крыло.

Я хотела ответить кулаком, вскинутым в воздух. Вместо этого мое тело дернулось от тошнотворного гудения сотен мутантов, создававших внутри меня ритм. Я хорошо его знала. Он настолько закрался мне под кожу, что стал частью меня.

— Они приближаются в большом количестве, — я отступила в расщелину скалы, дрожа. — Так вот почему мы не видели тлю с самого Рейкьявика? Дрон собрал всех их здесь?

— Может, мы никого не видели из-за гибели всех млекопитающих, оставшихся на этом ледяном острове, — Мичио сбросил свою куртку и рубашку. — А теперь запах пищи — наших лошадей или нас самих — привел их сюда. У меня есть план по сокращению их численности.

Таллис пробежал вдоль реки и приблизился к нам, Жорж следовал за ним по пятам.

— Лучше поторопитесь, — крикнул он, тяжело дыша. Затем его глаза раскрылись шире, и Таллис показал на что-то, находящееся за моим плечом.

Тут же знакомая вибрация хлестнула меня по спине. Я резко развернулась, инстинкты выдернули меня из транса колебаний. Острый конец ротовой трубки пронзил воздух. Я взмахнула предплечьем, направила его вместе с кинжалом в цель. Крошечные зрачки расширились, наполнившись знанием. Я вонзила лезвие.

Внезапно меня окружили сильные руки. Дыхание с ароматом ореха пекан согрело мою щеку.

Я позволила своему лбу прижаться к обнаженному рельефу груди Джесси и подождала, пока мой сердечный ритм замедлится. Его пульс ровно бился под моим ухом. Я крепко держалась за этот момент, желая, чтобы он был бы тем, другим, моментом, происходящем в другом месте, когда бы это сердцебиение грохотало подо мной с трудом от желания. Его подбородок приподнялся. Я проследила за его взглядом.

Море зеленых тел заполнило мой обзор.

Джесси стал уворачиваться от смертельного танца клешней и острых челюстей. Где попадала его стрела, брызгала кровь.

Кто-то схватил меня за руку, протянул мне мой позабытый кинжал.

— Уведи их, Иви, — раздался рядом спокойный голос Мичио. — Уведи их за водопады, — затем он крикнул через плечо. — Джесси. Рорк.

Чтобы освободить руки, я позволила карабину повиснуть на ремне. Мои стражи окружили меня, купая меня в теплых мышцах. Я не знала, где заканчивалась одна грудь и начиналась другая. Их сердца грохотали вместе со стремительным потоком воды, падавшим с обледенелых утесов.

Вокруг нас раздавались выстрелы винтовок, это Таллис и Жорж защищали нашу кучку. Мичио подвел нас к каменистому уступу.

— Если они подберутся близко, мы прыгаем, — сказал он.

Вода, проносившаяся мимо, разбрызгивала пену по нашим ботинкам. Спазмы бунтовали под моей кожей — армия тли проталкивалась к нам все ближе готовыми к сражению рядами, солнце золотом отражалось от их спин.

Прилив бился об уступы, расположенные выше по течению. Покрытые мхом утесы выступали со всех сторон и направляли поток талой воды по многочисленным порогам. Дрон наблюдал за происходящим, удерживая Фриду на руках, его тело, казалось, вибрировало.

— Начинай в любое время, дорогуша, — приободрил меня Джесси, на его щеках, скрывавшихся под отросшей щетиной, заходили желваки.

Моя ждущая энергия — мои Инь и Ян — поднялась по позвоночнику. Я создала мысленный образ, цель назначения и выпустила его из себя, как эмоциональный выдох.

Армия продолжала приближаться к нам. Мне нужно было развернуть ее на 90 градусов. Мурашки пробежались по моим рукам. Температура моего тела упала. Рорк плотнее прижался к моей спине, его щетина царапала мою шею сзади.

Я попыталась снова свизуализировать образ и выпустить его наружу со своим дыханием. Я очистила свой разум от всех мыслей, за исключением образа, который проецировала. Затем я скорее ощутила, нежели увидела, как армия тли поворачивает.

Холод стиснул мои конечности. Мичио прижался своей щекой к моей в такой желанной поддержке. Нити связи с мутантами колотили меня, заставляя мою кожу чесаться, покрываться мурашками от страха, и приподнимали волоски на моих руках. Армия достигла кромки воды. Передние ряды тли дрогнули.

Я сосредоточилась на задних рядах мутантов. «Толкай, толкай, толкай», — пульсацией выходило из моей груди.

Они как кости домино стали падать с уступа. В то время как залпы выстрелов винтовок устраняли отделившихся особей, избежавших моего приказа. Ледяной ветер доносил до нас дюжины визгов, пока мутанты падали в несущиеся вниз водопады.

Внезапно я почувствовала, что мои мышцы заныли от напряжения, и моя хватка стала соскальзывать с нитей. Дрон наклонился вперед со своего насеста и взвыл:

— Нееееет!

Я надавила сильнее, пробиваясь через электрические вены, заполонившие мое сознание. И там, в центре неосязаемой паутины, Дрон начал бороться со мной. За каждое звено контроля, которое я хватала, он забирал три. Тошнота плескалась в моем животе. Нити распутывались, вырываясь из моей мысленной хватки, и гудение в воздухе набирало силу.

— Что происходит? — спросил Джесси, поскольку я стиснула его руку в своей ладони до боли.

— Дрон, — коротко ответила я, так как мои легкие дышали с трудом. Я держалась вертикально лишь за счет удерживающих меня рук. — Он перехватывает у меня контроль.

Рорк обхватил ладонями мое лицо.

— Дыши глубоко, любовь моя. Большинство тварей растворяется в реке.

Мягкие подушечки кончиков пальцев Мичио скользнули вдоль лямки моего спортивного лифчика по моему плечу и обвели новые пятнышки.

— Отпусти их. Остальные спасаются бегством, — произнес он.

Вдруг женский крик пронесся вниз по скале вслед за потоком воды. Черная вспышка на мгновение затмила солнце. Затем тело Фриды вниз головой полетело с самого высокого уступа.

— Помогите мнеееее! — прокричала она.

Ее мольба заставила меня вырваться из железной хватки моих стражей. Ужас в ее глазах, кровь, хлынувшая из проколов от укуса на ее горле, заставила мое тело выгнуться и нырнуть в воду.

Я напряглась перед студеной атакой воды. Но ее так и не случилось. Воющая река унеслась от меня прочь, в то время как мое тело что-то, сопровождавшееся стрекотанием крыльев, дернуло в небо.

Я увидела, как подо мной окровавленное и изломанное тело Фриды врезалось в утес и стало отскакивать от валунов, пока продолжало падать вниз.

Онемение заполнило мое сердце. Я дернулась, поднимая колени, чтобы подтянуть карабин ближе к рукам.

Но его на мне не оказалось. Я просканировала пороги реки в бесполезном поиске, подавив крик в горле, когда мои руки изогнулись в когтях Дрона.

Он резко стал падать с неба вниз, и мой желудок совершил кульбит. За считанные мгновения до столкновения с землей Дрон снова стал подниматься вверх, захлопав крыльями, его хватка вонзалась в мои руки. Он взлетел еще выше и выровнял свой полет. На любое движение моей руки его хватка становилась крепче, больнее, в итоге мне стало даже больно дышать.

Панические крики преследовали нас, пока мы продолжали лететь в сторону садящегося за горизонт солнца. Без карабина поднявшаяся во мне уязвимость кулаком сдавила мое горло. Если бы я только смогла высвободить руку, тогда я смогла бы дотянуться до клинка.

Когти Дрона вонзались глубже в мои запястья, разрывая кожу на них. Арктический ветер окутывал нас, уносил выше и прочь от местности, покрытой черным песком, и моря тли, следовавшего за нами на сегментированных конечностях.

Я пыталась разглядеть своих спутников, пока они прорубали себе путь через толчею, продолжая погоню. Они были лишь крошечными точками, становившимися все меньше, когда мой похититель последовал за уклоном земли. Он парил все выше над холмами и впадинами, врезавшимися в крутые склоны скал, а затем ринулся прямо в чрево вулканической горы.

Серный газ паром валил из расщелин, наполняя мои легкие и обжигая глаза. Ближайший выступ находился на сотни футов внизу. «Почему он меня еще не укусил? Он был настолько высокомерен, что считал, будто справился со мной? Думал, что у него масса времени, чтобы поглотить его драгоценную сыворотку? » — задавалась я вопросами.

Конечно, если бы я вырвалась и ранила его, я бы разбилась насмерть. Но по мере того, как наша высота снижалась, я знала, что мой шанс — на расстоянии считанных моментов.

Мы облетели по кругу плоскую каменистую скалу, и я развернулась в его хватке лицом к нему, неуклюже вывернув руки. Дрон с высокомерием выгнул брови. Он знал, что мне некуда было деваться, и перехватился руками, впившись пальцами в мой затылок и бок.

Я обернула вокруг его талии ноги и подождала, пока пройдет тошнота, вызванная нашей интимной позой.

Фиолетовые полосы сумерек заострили черты его лица. Неуправляемые черные кудри развевались вокруг его головы. А его глаза, жестокие в своей сложности, засасывали меня, пытаясь поглотить мою последнюю браваду.

Я держала руки неподвижно, обхватив ими свою талию, чтобы случайно не напомнить ему об их свободном состоянии.

— Смотри куда летишь, — решила я его поддеть.

Слишком много ума роилось в тех глазах, что были холоднее самого ветра и сосредоточились на мне.

— Мы почти добрались до моего самолета. Он буквально на той стороне горы, — злобный изгиб губ исказил его рот, открыв пасть, полную нечеловеческих зубов. — Пришло время для молитвы. Как только окажемся на борту самолета, мы вместе прославим Аллаха.

Дрон тяжело дышал от усилий, когда мы наконец добрались до узкого ущелья, где земная кора треснула и разошлась в стороны. Позади него поднимался массивный базальтовый утес. Я втянула в легкие воздух.

— Единственная молитва, которую я читаю — это «Аве Мария».

На его лбу от напряжения вздулась вена.

— Мария? — переспросил он.

Утес проплыл внизу. Выходящий из трещин газ клубился, окутывая нас ослепляющим смогом. Я обхватила себя за предплечья, высвободила кинжалы и вонзила их ему в шею.

Ответом на мои действия была зловещая тишина. Серная дымка мучительной тишины. Затем облако развеялось.

На меня смотрели его сверкающие глаза, мое имя булькающими звуками вырвалось из его горла. Рукоятки моих кинжалов торчали из каждого его плеча. У меня не было времени проклясть свой прицел до того, как я высвободилась из клетки его объятий и упала.

Я ударилась бедром и плечом, упав на утес. В теле взорвалась боль, угрожающая украсть мое зрение. Я уперлась ногами в поверхность наклонного ската и прокатилась по камням на спине, ощущая каждую кочку, как удар по позвоночнику.

Моя рука уцепилась за выемку в каменном кармане, прекратив падение. Я стала искать ногами выступы, на которые можно было бы опереться.

Я цеплялась там за камни, напрягая пальцы, чтобы удержаться. Серое небо делало тени, ждавшие в узком ущелье внизу, более глубокими. Над моей головой Дрон крутился в воздухе в попытке выдернуть кинжалы, стремительно падая на другой стороне утеса.

Сила вытекала из моих пальцев. Один за другим они утратили хватку. Я соскользнула с края, вновь набирая скорость, и упала как мешок в абсолютно черную впадину. Затем все мое тело запульсировало от удара.

Я пошарила по карманам и кобурам, уже зная, что я найду — только два кинжала. Фонарика у меня не было. Пистолетов тоже. Джоэл с меня шкуру бы спустил, если бы оказался здесь. Если только...

Порыв промозглого воздуха хлестнул меня по лицу.

— Эвелиииина, — услышала я вопль с арабским акцентом, отскакивающий от стен каньона.

Мое сердце загрохотало до яростного рева в ушах. Я, пошатываясь, поднялась на ноги, нащупала каменистую скалу. Мои ладони изучали грубые края, пока я шла неизвестно куда, звук моих шагов эхом отдавался от стен и пола. Влажная атмосфера заполнила мои ноздри вонью тухлых яиц.

Я следовала за стеной вокруг бесконечных изгибов, по лабиринту каменных тоннелей. Где темнота казалась мне чернее, гуще, я замедлялась, и кровь застывала в моих венах. Вокруг меня и надо мной раздавались различные шорохи. Что за создания обитали в вулканических пещерах? Я напрягала глаза, чтобы различить характерное свечение тли, и сосредоточилась на биологическом сигнале тревоги внутри меня.

Чем глубже я забредала, тем более дезориентированной я становилась. «Сколько развилок я прошла, сама того не зная? Мичио и остальные все еще следовали за мной, или их остановили остатки армии? » — в моей голове роились вопросы.

Какой-то постукивающий звук сочился из глубин пещеры впереди. Тени там извивались, сбивались в кучу. Мои ладони сделались скользкими от пота, мое горло пересохло.

Что-то защекотало мои пальцы. Я поднесла руку к лицу. Крошечные глаза смотрели на меня в ответ, столько же пар глаз, сколько и ног. Острые клыки царапнули по моим костяшкам пальцев. Я сбросила пушистое тельце, чувствуя, как еще большее количество созданий щекочет другую ладонь и обе руки. Я потрясла конечностями, избавляясь от пауков, и ужас узлом скрутил мое нутро.

Вдруг из темноты появилась фигура, заполнившая узкое пространство, которая стала расширяться, пока ее крылья не задели стены. Раздался шорох ткани. Затем вокруг вспыхнуло зеленое свечение, ослепившее меня.

Я прижалась к выступу, опустила два своих последних кинжала к кончикам пальцев и стала ждать, пока мои глаза привыкнут к окружающему меня виду.

Боже помилуй! Я видела ослепительное мерцание голого тела Дрона, пульсирующего за завесой из тысяч дергающихся точек. Восьминогих точек, падающих друг на друга, рябью прокатывающихся по его торсу, его ногам, его ступням.

Пламя в его глазах искрило и отражалось на влажных стенах.

— Маленькая мушка, ты не можешь сбежать из моей паутины, — проговорил он.

Прозрачные гнойники пузырились на его животе, мерцали, покрытые серой маслянистой жидкостью, и набухали. Затем все они взорвались. Из них выстрелили нити паутины, пролетевшие по туннелю и потянувшиеся ко мне.

Я побежала обратно, туда, откуда пришла, в черную чернильную тьму. Липкие нити вцепились в мои плечи, дернув меня назад. Я полоснула лезвиями по воздуху, отрезая их, и ринулась вперед.

Вулканическая пыль поднималась в воздух, сгущаясь у меня во рту. Я натыкалась на покрытые сажей стены, на ощупь продвигаясь во тьме, и в результате врезалась бровью в какую-то выступающую часть. Моя голова поплыла. Я проморгалась от влажного тепла, плотным слоем накрывшего глаз, и задушила крик, царапавший мое горло.

За мной следовали, но это были не шаги. Это было волочение крыльев по стенам пещеры и быстрое распространение тысяч крошечных ножек, двигавшихся по каменистой поверхности, под моими ногами, над моей головой.

Мои легкие дышали с присвистом, но ноги стали двигаться быстрее. Ощущение жжения окутывало мои избитые мышцы, грязь запекшимся слоем покрывала мои ноздри изнутри. «Мой бег вслепую в итоге заставит меня упасть в расщелину? Или я врежусь в острый утес, обезглавив саму себя? » — размышляла я на бегу

Вдруг что-то царапнуло мое плечо. «Ох, Иисусе. Ох, бл*дь. Не оборачиваться», — сказала я себе и ускорила темп. Острая поверхность камней и породы цеплялась за мои волосы и ранила руки.

Впереди показался очередной поворот. Это оказался очередной тоннель. В нем было еще больше тьмы. Внезапно ледяной бриз потеплел, воздух стал более плотным от пара. Бронзовое свечение появилось над головой. Мои ноги заработали еще быстрее, но нервозность мешала моей сосредоточенности.

Почему Дрон не догонял? Он должен был уже настигнуть меня. Что-то тут было не так. Затем я почувствовала это. Горстка знакомых импульсов распустилась внутри меня. При следующем моем вдохе они умножились, усилились с их близостью. Я помахала кинжалами в темноте, неловко ища выход. «Где же мутанты? Они сейчас хлынут из потайных нор? Мои стражи будут следовать за ними по пятам? » — спрашивала я себя.

Я увидела красноватый свет, танцующий на изогнутой стене, становившийся ярче. Затем, словно свечение сделало тяжелый вдох, воздух пронесся мимо меня, и мне показалось, что вместе с ним исчез весь кислород.

— Ты в ловушке, маленькая мушка, — вкрадчиво донесся леденящий кровь голос из преследующего меня котла теней.

Я сделала большой глоток кислорода, чтобы заполнить легкие, и ускорилась к свету. Воздух сделался сухим, его жар опалил мое лицо. Мой укороченный топ стал жарко ощущаться на моих грудях. Я резко свернула за угол.

Но вдруг земля исчезла. Я накренилась вперед, балансируя на краю расщелины и глядя в расплавленную огненную реку. Собрав последние силы, я изогнулась назад и отскочила прочь от края. Мое сердце стучало с трудом.

Зловещий сосущий звук подкрадывался со стороны пещеры, как будто плоть отделялась от плоти и соединялась обратно. Я нашла точку опоры и повернулась к нему лицом, подняв клинки перед собой.

Передо мной предстало скелетообразное тело Дрона, выплывшее из пещеры и омываемое красным свечением лавовой реки. Из сочащихся наростов, которые покрывали его обнаженное тело, выделялся гной. Его крылья казались более жесткими, чем ранее, более похожими на панцирь, и волочились за ним, царапая землю.

Я стала медленно отступать назад, пока мои ботинки не достигли края обрыва.

— Что кровь Фриды сделала с тобой?

Безумие сочилось из черных колодцев его взгляда.

— Ты адаптировалась, — его глаза блуждали по пятнам на моих плечах. — Ее кровь, усовершенствованная твоей эссенцией, позволила мне сделать то же самое.

— И что ты теперь? Паукообразная божья коровка? — это предположение объяснило бы видоизменение его крыльев. — Теперь ты можешь лучше летать на своих жучьих крыльях?

Его крылья разделились надвое, и одно хлопало более неуклюже, чем другое.

— Поглощение твоей нефильтрованной крови придаст мне сил и поможет защитить избранную расу Аллаха.

Вдруг поверх моего плеча раздался шепоток:

«Божья коровка, улетай! »

Мое сердце неконтролируемо быстро забилось, когда я повернула голову. Там была Анна, парившая над огненным потоком, ее волосы рассеивались вокруг нее в пылающем пламени, ее тело поглощалось языками огня. Ее золотистые глаза искрились, полностью заворожив мои.

«Твой дом горит,

Мама плачет,

Отец сидит на пороге».

Лижущее ее тело пламя заглушало ее песню.

— Отойди от выступа, Эвелина, — Дрон, наблюдавший за мной, ни разу не взглянул на обжигающий пар за моим плечом.

Облегчение от осознания, что он не мог ее видеть, боролось с моей нуждой повернуться к ней лицом с риском разоблачить ее присутствие.

Ее голос вновь проплыл сквозь удушающий жар:

«Улетай в рай из ада».

— Тебе некуда идти, — Дрон протянул мутировавшую конечность. — Пойдем.

Душераздирающая боль распространилась за моими глазами. Я чувствовала, как опухоль, что пожирала его душу, наводняет мою голову, словно он пытался проникнуть внутрь моей головы. Дрон пытался контролировать меня, и он был сильнее.

Сопрано Анны вновь пропело:

«Божья коровка подумала: «Покажу я кое-какую мудрость»«.

Что-то зашевелилось в тенях туннеля. Затем мужское тело выскочило вперед и врезалось в Дрона. Невыносимая боль в моей голове распалась.

Тоннель ожил звуками: шипением меча, свистом стрел и визгом умирающих жуков. Я немедленно метнулась вперед со скоростью тли, рухнув на колени рядом с Мичио, когда он с трудом оседлал упавшее тело Дрона.

Рык пророкотал в горле Дрона. Стремительным движением он вонзил свои передние зубы в плечо Мичио. В попытке оторвать Дрона от Мичио наши руки царапали лицо Дрона. Его клыки держались крепко.

— Твоя вавка, мама, — Анна кружилась, вращаясь все быстрее и быстрее, почти со скоростью торнадо, разбрызгивая янтарные искры. — Замани зверя. Пошли его в ад.

Ее вращение замедлилось, и она нарочитым движением провела пальцем по своей брови, не отрывая от меня глаз. Я потянулась к своей брови, повторяя ее движение. Кровь из раны на моей голове смочила мою ладонь. Я истекала кровью сильнее, чем осознавала.

Затем Анна закружилась снова, вскинув руки вверх, как балерина, и пропела:

«Больше никогда не нужно мне слышать, кружась:

«Твой дом горит! Твои дети сгорят! »«

Ее напев стих, когда она расплавилась в реке лавы, пузырьки жидкого огня вулкана лопались и брызгали на ее тлеющей фигурке.

Но чавкающий звук отвлек мое внимание от агонии, с которой мое сердце разрывалось на части. Рот Дрона сместился к горлу Мичио, мышцы его крыльев напрягались и прижимались к моим ребрам, дрожа.

Я протянула окровавленную ладонь к раздувающимся ноздрям монстра.

— Укуси меня, — предложила я.

Или Мичио был слишком слаб, чтобы протестовать против моего плана, или он доверился мне. Его тело обмякло в объятиях Дрона.

Его главная слабость виднелась за злобой в ониксовых глазах, всматривавшихся в меня. Высокомерие станет его погибелью. Он убрал свои зубы и отбросил Мичио в сторону. Прежде чем я успела откатиться от него, Дрон изогнулся, его клешня сковала мое горло.

Я упала на спину, спрятав руки под бедра.

— Сделай это, — поощрила я его.

Его челюсти раскрылись, тело выгнулось. Затем он совершил рывок ко мне. Я остановила его грудь коленями, мои голени оказались напротив его живота, сжимая кинжал, который я вонзила в его грудь.

Дрон уставился на него широко раскрытыми глазами. Я провернула лезвие и оттолкнула его тело ногами. Он шагнул назад. Но опоры для его ног не оказалось.

Пылающая расщелина поглотила его падение. Я подползла к краю, всматриваясь в языки пламени, ожидая мучительного крика, которого так и не последовало. Я висела там, на краю уступа, мои мышцы готовились к сражению с обуглившимся скелетом, который вырвется из пламени.

Шелковый голос Мичио скользнул по моей спине:

— Его больше нет, Nannakola.

Я перекатилась назад и обняла его.

— Скажи мне, что ты в порядке.

Он поднял на меня взгляд, улыбка переполняла его великолепные глаза, рука зажимала рану на горле.

— Всего лишь жучок укусил.

— Мой стоический воин только что отпустил шуточку? — я потерла место на груди, там, где покалывало. — Как можно драться с монстрами и все равно выглядеть таким чертовски красивым.

Кровавый поток перекрывал его бледность. Мичио подтянул меня к своей груди, его движения были вялыми.

— Тебе ли не знать.

Из тоннеля донесся топот ботинок. И сразу же сильные руки подняли меня на ноги, аромат дуба окружил меня. За широкими плечами Рорка в тенях маячил Джесси.

Их вид вернул немного силы моим шатким ногам. Проклятье, мои руки так и чесались обхватить их и крепко обнять. Но если я сделаю это, даже на краткий миг, я развалюсь на части. Так что я опустила руку на выставленное бедро и сказала:

— Вовремя вы появились.

Сгусток крови плюхнулся с меча Рорка, противореча его игривому взгляду, блуждавшему по моему лицу с излишней проницательностью. Он широко улыбнулся.

— Были немного заняты, любовь моя.

Я хотела поддаться своей улыбке, но вспомнила кое о ком и спросила:

— А где Жорж и Таллис? Дарвин?

Мичио стиснул предложенную руку Рорка и встал.

— Охраняют вход, — его обжигающие губы нашли мои, лаская, задерживаясь на них. — Пошли домой.

Мои брови взлетели вверх от удивления.

— Домой? И где же этот дом?

Джесси отошел от стены и ответил:

— На горе Нимфы.

Гора Нимфы. Куда мы могли доставить лекарство и спасти одну жизнь. Где мы могли исцелиться под заботой Акичиты.

Джесси удерживал мой взгляд.

— Скажи да, Иви.

Лава лениво текла между берегами каньона, ее поверхность оставалась гладкой и не потревоженной. Я пошла, прихрамывая, в сторону туннеля, уголки моих губ поднялись, когда я сказала:

— Да, Иви.

***

Хижина нимфы источала зловещее спокойствие. У меня было ощущение, что ее житель со злобой смотрел на нас через маленькое окно, вопреки яркому позднему солнцу. Будучи заброшенной своими призраками после отъезда из Исландии, я задрожала от воспоминания, как наткнулась на изолированную лачугу. Я вспомнила, как Аарон стоял на крыльце. Его окровавленный мишка Буйи был прижат к груди как талисман.

С падения Дрона в пропасть вулкана прошел месяц. Оттуда мы несли молча наш тяжелый груз до транспортного вертолета. Груз нашего снаряжения, смертей наших друзей. Но также мы несли лекарство, надежду, которая подталкивала нас вперед.

Вертолет сделал только одну остановку в полете до Соединенных Штатов. Жорж знал, что в Сент-Джоне, на острове Ньюфаундленд, находился подземный запас самолетного топлива. Оттуда мы долетели до Кэмп-Доусон (прим.: военная база США), в Западной Вирджинии, и умыкнули оттуда очередной «Humvee». Потом Джесси провел нас через Аллеганские горы без компаса или карты. Когда мы добрались до подножья горы Нимфы, я слишком отчетливо вспомнила следы у песчаниковой стены, которая возвышалась над крошечной лачугой.

— Кажется пустой, — сказал Рорк, опершись на свой меч, и почесал щетину, покрывавшую его щеку.

Небольшие костные останки животных, свежие и старые, усеивали крыльцо и луг перед хижиной.

— Она здесь, — сказала я, подумав, что она не оставила бы своих детей. — Она почувствует угрозу, если мы войдем. Я попытаюсь позвать ее.

Мичио встал рядом со мной, вооруженный ружьем, заряженным дротиками с моей кровью.

— Пожалуйста, будь осторожна, — сказал он и поцеловал меня.

«Ой». Я отстранилась, коснулась рукой своего рта. Кровь окрасила мои пальцы. Я протянула руку и оттянула его губу. У него были нормальные человеческие зубы.

Его язык вырвался наружу, поймал капельку крови на моем пальце. Что-то сверкнуло в его глазах. «Какого хера? » — подумала я. Но Мичио отступил назад и пошел к хижине.

— Что за херня только что произошла? — спросил Рорк, стоявший рядом со мной.

— Рада, что ты тоже это видел. На секунду я подумала, что у меня случился проблеск прошлого.

— Готовы? — крикнул Мичио со своей позиции за деревом.

Рорк, сгорбившись, встал за моей спиной. Джесси скользнул передо мной и встал спиной к моей груди, держа стрелы наготове. Таллис, Жорж и Дарвин шли по периметру.

Окруженная со всех сторон мужской кожей, я ощутила, как собирается моя энергия. Затем я позвала нимфу, пребывающую в ее вечных муках. «Приди».

После нескольких терпеливых подталкиваний она замаячила на пороге. Я посылала по нашей связи утешающие мысли. Ее ноги заскользили по гнилым половицам, которые скрипели, пока она сходила с крыльца.

Мичио выпустил дротик. Тот вонзился ей в горло, и она стала царапать его, завывая.

— Иви? — раздался голос Рорка позади меня.

Она забилась в судорогах, упав на землю, ее страх пронзал мое нутро. Я отпустила нашу связь.

— Я в порядке. Иди, помоги Мичио сдержать ее.

Рорк держал ее, пока Мичио проверял ее показатели и усыплял травами. Она переживет превращение. У нее будут доктор и охранники, чтобы в этом удостовериться.

С тяжелым грузом на сердце, я ушла прочь, вытащив свой музыкальный плеер и засунув наушники в уши.

Внезапно, как будто электричество прошлось по моей коже. Тут же пальцы Джесси скользнули по моим. У границы леса находились Анна и Аарон, они приняли материальную форму и стояли, держась за ручки, в своих пижамах. Я выровняла свое дыхание.

Аарон метнулся вперед. Анна схватила попытавшегося убежать братика за рубашку. Он захихикал, когда она притянула его к себе под мышку. Из-за роста сложно было помнить, что они являлись всего лишь остаточной энергией воспоминаний моих детей.

Я сократила расстояние между нами вместе с Джесси.

— Мама, — сказала Анна сквозь сдерживаемый зевок. Краем глаза я заметила, что Джесси улыбается, глядя на нее. — День закончился, — сказала она. — Нам пора баиньки.

Резкий укол обжег мою грудь. Это вроде бы было невинное замечание. И все же, в ее тоне звучала окончательность.

— Что ты имеешь в виду, милая?

Она пожала плечами.

— Нам нужно идти, но папа говорит, что когда-нибудь мы снова тебя увидим.

Их силуэты побледнели и снова сделались четкими. Затем они исчезли.

Они ушли. Я помахала руками вокруг себя и напрягла глаза, рассматривая воздух, отчаянно желая почувствовать, увидеть остатки их присутствия. Но ни рассыпавшихся костей, ни красочного адского пламени, ни бушующего водоворота не было. Они просто... ушли. Я упала на колени и крепко зажмурилась. Воздух выходил из моих легких вместе с тяжелыми хрипами. «Они мертвы, — напомнила я себе. — Я видела, как они умирают».

Я сжала пальцами рыхлую землю. И стала думать об этой земле. Все, что угодно, только бы убежать от необходимости прокричать их имена. Я хотела держать их в своих объятиях и никогда не отпускать.

Когда я открыла глаза, фигура из плоти и крови стояла передо мной, заграждая мне обзор. Потом Джесси притянул меня к своей груди. Он держал меня, пока воздух вокруг нас трещал, а энергия их воспоминаний рассеивалась в окружающем мире живых вещей.

Я сделала глубокий вдох. Воздух был теплым, оживленным, словно их энергия сплавилась с кислородом, который я вдохнула.

— Они ушли, — прошептала я.

— У всех у нас есть ответственность перед землей, — Джесси обнял меня крепче. — То, что мы забираем у нее при жизни, мы отдаем после смерти. Когда ты почувствуешь снежинку на своей щеке, когда ты услышишь шепот ветра за своей спиной, когда ты увидишь ленты тумана, нависшие над прудом, ты будешь знать, что это они. Их энергия. Их кровь.

Я сделала прерывистый вздох. Когда ветер подул в ответ, я изумилась.

Джесси повернул меня лицом к западному горизонту, где остаточное свечение заходящего солнца освещало горы. Его губы прошептала у моего уха:

— Как меняются день с ночью, так и меняются сезоны рождения, жизни и перерождения.

Раскрыть тайны жизни и смерти было для меня недостижимым желанием. За два года я прошла так много дорог. Оставила позади так много мертвых. Совершила так много ошибок, начиная со смерти Джоэла. Затем был молодой моряк, Йен. И Фрида. О Боже, она была так близка к счастью.

Музыкальный плеер на моих коленях включился под моими неугомонными пальцами, и я поставила в очередь «Blowin’ In The Wind» Боба Дилана. Ладонь Джесси постукивала по моему бедру, словно он слышал мелодию из моих наушников.

На мои колени упала чья-то тень.

— Сработало, — произнес Мичио одними губами, его глаза блестели. Он сел с одной стороны от меня, а Рорк — с другой. Их руки устроились на моих коленях.

Сердце Джесси билось у моей спины. Возле хижины Таллис баюкал на коленях голову женщины. Легкая улыбка искажала ее лицо во сне. Эта исцеленная женщина не давала мне иллюзий спасения мира, но для одного дня этого было достаточно. Солнце вернется на небосвод, и, когда это случится, мы начнем снова. Человечество, оказывается, могло зависеть от самых невероятных героев, и у меня было Ян для моего Инь, Адам для моей Евы. Три стража. Три причины проявлять заботу, бороться, жить.

Вместе мы смотрели, как солнце опускается за горизонт в почтении к завершению этого дня. Дня, за которым последует начало.

***

В 5 000 миль от Аллеганских гор...

Симфония неземных криков словно одеялом накрывала остров l’Isola del Vescovo. В центре Средиземноморья им некуда было идти, нечего было есть. Но их стойкие тела не умерли бы. Мутанты бродили по краю воды в бесконечной дымке голода. А за океаном, когда последнее млекопитающее на Земле испустит свой последний вздох, тлиный крик поглотит каждый остров, каждый континент. Но тогда это никого уже не будет интересовать.

Здесь же затрудненные выдохи вырывались из пораженных легких. Раздающийся голос был скрипом, царапающим содранную плоть не исцелившегося пищевода.

— Прости меня, брат. Я нас подвел.

Дрон потрогал пальцем шелковистую ткань, покрывавшую стену его лаборатории.

— Но я это исправлю. Мои посланники вновь найдут ее, и когда они это сделают...

Агония боли разорвала его брюшные мышцы, где пульсировали и посвистывали гнойные нарывы. Еще больше бархатных нитей выстрелило вперед и окутало висящий кокон.

Нервные окончания запульсировали от боли под обожженной кожей, когда он повелел своим ногам скользнуть к стене.

— Когда они ее найдут, — прохрипел Дрон, поглаживая то, что осталось от гниющего скальпа его брата, — она предложит себя, как повелел Всемогущий Аллах, и мы, наконец, заживем в идеальной гармонии.

Нити паутины подвешивали отрубленную голову его брата на уровне глаз Дрона. Зигзагообразный шрам на лбу был единственной узнаваемой чертой на разложившемся лице.

Красный цвет заслонил его зрение. Он понизил подскочивший сердечный ритм размеренными вдохами и отошел к окутанной паутиной скорлупе, покачивавшейся рядом с головой брата. Любое усилие простреливало острой болью его кожные покровы и лежавшие под ними мышцы и кости.

— Мои крылья исцелятся, и они будут сильнее, выносливее, чем прежде, — их новообретенная, словно бронированная наружность укрыла его тело от самых худших ожогов, а их сила унесла его в проем, спрятанный под выступом, с которого он упал.

Ее кровь дала ему несокрушимость посредством крови исландской женщины. Подумать только, чем он стал бы, если бы испил напрямую из нее. Но чтобы поймать муху, он должен был исцелиться. Он должен был пытаться.

Дрон призвал все свои силы, чтобы вскарабкаться на кокон, его когти и ноги цеплялись за липкие нити. Когда он добрался до шеи брата, оставшейся без головы, его клыки пронзили слой за слоем прозрачной паутины, впиваясь в кожистую плоть под ней. Затем Дрон осушил остатки тела его брата.

Конец

[1] Прим. строки из стихотворения «Жена речного торговца», в нем письмо женщины, тоскующей по мужу, который не вернулся из плавания. В последней строке намек сразу на две вещи — дозорная башня в буквальном смысле, где она увидит приближающееся судно, и дозорная башня в переносном смысле — все те предложения от других мужчин, которые поступают вдове.

[2] другое название острова Маноэль

[3] отсылка к фразе Ницше " Если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть в тебя"

[4] soulfur — это объединение слов soul — душа и sulfur — сера.