«ДУШ К ТВОИМ УСЛУГАМ. ГОРЯЧАЯ ВОДА БУДЕТ БЕЖАТЬ 10 МИНУТ». 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 12Следующая ⇒

«Это очередной гребаный кошмар? »

— Ты в порядке? — прошептала я.

Он моргнул и втянул щеки.

— Джоэл?

Его ресницы опустились, а грудь мелко задрожала от прерывистого дыхания.

— Джоэл? Почему ты не отвечаешь?

— Потому что, — Стив обошел меня кругом, — он понимает правила.

Глубокий вдох помог подавить эмоции в голосе.

— Какие правила?

— За каждый изданный звук он платит кровью, — пугающая улыбка исказила его губы. — Это будет твоя кровь.

Я готова была поспорить на комплект боеприпасов, что за каждый неизданный звук придется платить тем же. Я повернула голову, заставив себя взглянуть на незнакомца по ту сторону комнаты. Юджин стоял на лестнице, присверливая какую-то конструкцию к потолку. К брусьям конструкции крепилось несколько шкивов, через которые была продернута веревка.

— Юджин, — мой крик воспламенил боль в голове.

Стив наблюдал за мной, освещенный светом флуоресцентных ламп.

— Он занят. Чего тебе надо?

— Я хочу поговорить со своим мужем. Пусти меня туда.

— Хрена с два.

«Почему, черт подери, они захватили Джоэла? Мудаки воспользовались преимуществом внезапности. Он доверял им, а они использовали это против нас».

Я легла на бок и стала ждать, пока нависающая тень Стива уплывет.

Глаза Джоэла прожигали мои, и я нахмурилась, позволяя ему прочесть вопрос. «Каков план? »

Его взгляд метался между мной и возней на другой стороне комнаты. Его губы выговаривали слова, беззвучно и осторожно.

— Твои. Вещи. На. Лодке. Иди.

Я потрясла пульсирующей головой и прошептала:

— Я никогда не пойду без тебя.

На его лбу вздулась вена.

— Обещай, — произнес он одними губами.

Даже если бы мне удалось сбежать, я бы никогда не ушла без него. Я мотнула подбородком слева направо.

Мышцы его груди и рук напряглись, будто готовые к драке.

— Обещай. Мне, — его шевелящийся рот оставался беззвучным, но я нутром чувствовала злость в его требовании.

Скрип кроссовок по бетону пронзил тишину. Шаги приближались. Чьи-то ладони обхватили мои связанные руки, поднимая меня.

Джоэл с бешеными глазами попытался подняться. Потом я оказалась перекинута через плечо Стива, наблюдая за его спиной и ногами, двигающимися по бетону. Я выгнулась, чтобы посмотреть на Джоэла, поймала его взгляд и одними губами произнесла:

— Обещаю.

Он закрыл глаза и обмяк у стены.

Стив нагнулся, и моя спина ударилась о бетон. По его лицу скользнула улыбка, ускоряя мой пульс.

— Эй, пап, почти готово?

— Все сделано, — Юджин с важным видом подошел ко мне, подтягивая штаны на брюхе. — Ох, Иви, девочка. Нам со Стивом было по-настоящему одиноко, понимаешь? Раз ты — последняя оставшаяся женщина, то твоя работа — помочь нам с этим.

Горячая кислота прожгла себе путь из желудка до моего горла.

— Что? Юджин, нет. Не смей, бл*дь, делать этого. Я на хрен...

Стив засунул тряпку мне в рот, заглушая мои крики. Я укусила его за палец и попыталась боднуть его головой. Он уселся на меня и завязал кляп вокруг моей головы. Закончив, он поднял AA-12 и навел его на Джоэла.

Юджин опустился рядом со мной на колени, держа в кулаке охотничий нож. Я закусила кляп и вонзила ногти в ладони, но вздымающаяся грудь меня выдала.

— А теперь ты будешь лежать очень неподвижно, пока я срезаю твою одежду.

— Иначе, — продолжил Стив, — я познакомлю Джоэла с этим ружьем, о котором ты так мечтала.

Части одежды срезались одна за другой. Юджин не отрывал глаз от ножа, стараясь не порезать меня вопреки моему извиванию и стонам. Наконец, последняя часть была удалена, и теперь я лежала абсолютно голой на холодном полу.

Юджин собрал веревки, свешивающиеся со шкивов, и заменил ими путы на моих запястьях, затем резко дернул за другую веревку и подтянул меня выше на нужный им уровень. Я висела на системе шкивов, предназначенной для того, чтобы поднимать меня и опускать. Я вывернула руки и потянула за веревки так сильно, как только могла. Они не поддались.

И тогда я подумала о том, как моя жизнь пришла к этому моменту? Я подумала о своем отце. Когда он спускал курок, пытаясь застрелиться, жалел ли он, что никогда меня не обнимал? Что никогда не говорил, что любит меня? Будь он здесь, подарил бы он мне эти утешения, зная, что я так отчаянно в них нуждаюсь?

— Пап, окажешь мне честь, а?

— Валяй, мальчик.

Стив бросил ему AA-12 и опустился передо мной на корточки. Его глаза опаляли каждый дюйм моей кожи.

— Охренительно красивая. Я за тобой наблюдал, знаешь ли. Когда вы с Джоэлом думали, что улучали моменты уединения. Когда ты думала, что купаешься лишь у него на глазах, — он облизал губы и достал нож из ботинка. — Но мне не терпелось увидеть тебя вблизи. Вот так.

Он провел по внутренней стороне моего бедра тупой стороной лезвия. Я попыталась подавить сильную дрожь в мускулах и потерпела неудачу. Он разрезал путы на моих коленях и лодыжках.

Я пнула, но он ожидал этого и увернулся.

— Ну, ну. Мы оставили Джоэла в живых по одной-единственной причине.

Юджин подошел к Джоэлу и пнул его в бок. Я извивалась в веревках, лицо пылало.

Стив сжал мой подбородок.

— Чтобы ты не сопротивлялась, понятно.

Мои зубы впились в кляп, когда его холодная рука схватила меня за талию, обжигая кожу. В тот момент, когда он накрыл ладонью мое обнаженное естество, до меня дошло, что я наполовину обманула саму себя, думая, что они не пойдут до конца. Но, о, Боже, это происходило. Меня окатило паникой, пульс взвился до небес, тошнота подскочил к горлу. Я крепко зажмурилась.

***

Ощущение времени для меня проходило подобно стадиям скорби. Сначала я держала глаза закрытыми, притворяясь, что этого не происходит. Потом тошнотворную боль стало сложно игнорировать. Она разожгла во мне столь глубокую ненависть, что та гудела в моих костях.

Открыв глаза, я поискала взглядом мужчин, причинявших мне боль. Ни один из них не смотрел мне в глаза. Тогда я посмотрела на Джоэла. Если бы я могла стереть одно воспоминание в своей жизни до этого момента, это было бы страдание в его глазах, пока меня насиловали перед ним.

После этого я пряталась за закрытыми веками, уверенная, что мы с Джоэлом умрем. Я не хотела наблюдать, как это произойдет. Осознание этого сокрушило мое сердце удушающей болью.

Когда я, в конце концов, вновь открыла глаза, дневной свет больше не очерчивал контуры двери в подвал. К тому моменту мое тело обмякло, онемев в большинстве мест, тупо пульсируя в других. Я знала, что плоть между ног разорвана от сухого проникновения членов, которые терлись о мои стенки, как наждачная бумага. По крайней мере, пока кровь и семя не смочили меня там.

Меня подвесили к потолку за запястья, колени были расцарапаны и покрыты ушибами от таскания моего тела по полу. Каждый раз, когда я пыталась встать на шаткие ноги, меня сбивали пинком, кулаком или прикладом ружья.

Стив уселся на свои лодыжки.

— Я не стану слушать его нытье больше ни единой гребаной минуты, — он оттолкнул меня и навел на Джоэла ружье.

Гортанный звук забурлил в моей груди.

— Нее, есть идея получше, — сказал Юджин. — Вытащи его наружу.

Они выволокли Джоэла за дверь, держа его за руки. «Нет, нет, нет! »

От образа связанного Джоэла среди тлей, мое сердце заколотилось о ребра.

Дверь захлопнулась, и я стала возиться с узлами на запястьях. Умело завязанная толстая нейлоновая веревка разрушила мои надежды на легкое освобождение. Я дважды напряженно вздохнула, чтобы победить панику. Мои наплечные ножны зашвырнули на полку, на высоту человеческого роста.

Выпрямившись, насколько это было возможно, я ногой потянулась к ножам. Веревка впивалась в мои запястья и раздирала кожу. Расстояние было слишком удобным, тупицы. Потом я поняла, все-таки не достаю на три дюйма. Мне был нужен размах.

Я оттолкнулась, согнула колени, чтобы не болтались, и раскачалась. Веревка обжигала запястья. Руки онемели. Как только представился момент, я подтянула колени к груди, мне требовалось больше силы, чем мог дать мой торс.

На последнем толчке я пнула полку. Нож со звоном упал на пол. Я смахнула его к себе ногой. Рукоятка теперь лежала у пальцев моих ног.

«Это ведь сделать так же просто, как и собирать голыми ногами одуванчики, лежа на траве с моими «А», верно? » Я обхватила рукоятку пальцами ног. Мои мышцы дрожали, пока я подносила нож к своим кулакам. Когда у меня получилось взять нож, я издала короткий вздох облегчения.

Задний двор пробудился от крика. Я разрезала путы на руках и метнулась к двери.

Я потянулась к дверной ручке, но услышала голоса с другой стороны. «Бл*дь». Я резко развернулась обратно. Ни одного пистолета не было в пределах моей видимости. Тогда я побежала туда, где они меня оставили, и встала перед веревкой, держа руки с ножом за головой. Ужас сотрясал мое тело сильной дрожью.

Дверь открылась, и крики Джоэла стали громче. Потом наступила тишина. Улыбка Стива развеяла мое головокружение, AA-12 висел у него за спиной.

— Эй, красотка, готова получить еще?

Юджин захлопнул за ними дверь. У меня в животе екнуло, пока они вальяжно подходили ближе, обнаженные и возбужденные. Я стояла неподвижно, пока они не оказались на расстоянии вытянутой руки.

Нисходящим ударом я выпотрошила Стива от груди до паха. Раскроенная ножом кожа дала дорогу лавине крови и внутренностям. Юджин дернул меня назад за волосы, но я уже описала ножом дугу и задела его шею. Яремная вена фонтаном брызнула алой кровью, и он рухнул рядом с сыном. Стив извивался на полу. Юджин издавал булькающие звуки.

Мое тело покалывало от удовлетворения, пока я созерцала причиненный ущерб. Но я все еще не была довольна. AA-12 лежал рядом с ними. Я подхватила его и нажала на курок. Затем — снова. И снова. И снова.

Прижимая ружье к груди, я пошла по заляпанному кровью бетону в направлении тишины по ту сторону двери. Та открылась со скрипом.

Я открыла рот, но крик застрял в горле на вдохе. Я попыталась сделать шаг, отказываясь понимать увиденное, и рухнула на колени. Затем, протянув руку, я начала ползти.

Я желала смешать прах мой с прахом твоим,
Навеки, навеки, навеки,
Так зачем мне взбираться на дозорную башню? *^{^[1]}

Ли Бо

Глава 11

Письмо

Я проснулась на отцовской лодке. Ритмичное покачивание из стороны в сторону усиливало тошноту. Я села и изрыгнула воду и желчь через борт. Каждый день происходило практически одно и то же: проснуться, блевануть, вырубиться. Я не знала, сколько времени провела на этой лодке, встав на якорь посреди озера. Моя память была полна провалов. Я помнила свою руку на двери в подвал. Огонь, потрескивающий на спичке и обжигающий мой палец. Жар на моей спине. Я помнила грохот, когда обрушился отцовский дом, и как бензин и жженая плоть впитывались в мои поры, заражая мое тело, словно рак. И я помнила безжизненные глаза Джоэла.

Когда Анне было пять, она спросила меня, почему я никогда не плачу. Я сказала, что мне не о чем плакать. Но она знала, что были времена, когда это было бы уместно. Например, когда мы с Джоэлом ссорились. Или когда нашу собаку сбила машина. И, наконец, при потере любимого мужчины — всего моего мира.

Огонь распространился по моим щекам. Покалывание вспыхнуло на руках и пальцах. «Я подвела Джоэла». Перед глазами все расплывалось, и я потеряла сознание.

Моя рука соскользнула с дверной ручки. Дверь открылась. Меня встретил ветерок и металлический запах. Знакомый.

Бряк.

Джоэл рванулся от шеста, прикованный цепью. Я не могла произнести ни звука. Мои ноги не слушались. Сознание уплывало от меня. Мои конечности двигались машинально.

Бряк. Бряк.

Я схватила холодную цепь, чтобы она перестала брякать. Мой нож коснулся лба Джоэла. Капелька крови сделалась больше. Его глаза остекленели. Боль была слишком сильной.

Я надавила быстро и сильно.

Я снова проснулась.

Аарон сидел на капитанском месте. Он встал — плотный, но воздушный — и поплыл ко мне, держа одну руку за спиной. Буйи, прицепленный за лапу, висел на шлевке ремня. Мой сын остановился на расстоянии вытянутой руки и посмотрел на меня сверху вниз своими желто-зелеными глазами с ярким изумрудным кольцом.

Его рука появилась из-за спины, кулачок разжался. На его ладошке сидела божья коровка, мирная и спокойная. Он поднес ее к лицу, чтобы рассмотреть поближе. Она подняла красные крылышки, как будто потягиваясь, и сложила их обратно к телу.

Сложив губы трубочкой, он подул на божью коровку, пока она не взлетела. Она потанцевала между нами, потом взлетела над моей головой. Аарон протянул крошечный пальчик и указал за меня. Его лицо было умиротворенным.

— Следуй за ними, мамочка.

За моим плечом рой божьих коровок порхал у носа судна и над водой, растянувшись вплоть до восточного берега. Они сновали туда-сюда как красные огоньки в неизведанной саванне, изобилующей молочаем и другими местными растениями. Пейзаж был сказочным. «Возможно, я все еще сплю? ».

Божьи коровки парили, будто ожидая моего решения. Тюк с вещами лежал рядом, так и не открытый. Я повернулась, но Аарон исчез.

Меня поглотило горе, раздирающее и уничтожающее. Я дернула себя за волосы. Согнулась, обхватила свое тело руками и стала раскачиваться, стоя на коленях.

— Куда ушел мой сын? Куда ушел мой сын? — потом я сорвалась.

Я схватила первое, что попалось под руку, — оставленный Джоэлом тюк — и швырнула его через лодку. Вопреки его весу и скудной силе, оставшейся у меня, он взлетел в воздух и перелетел через борт, со всплеском ударившись о воду.

Темнота вновь попыталась украсть мое зрение. Пестревшие жучки надоедали. Я замахала на них руками и крикнула:

— Оставьте меня, бл*дь, в покое!

От тюка всплыли пузырьки. Я подошла к борту и стала наблюдать, как он тонет.

«Что бы ты ни делала, не теряй это».

На поверхность вышел последний воздух, и вода сомкнулась над страховкой, которой я надеялась никогда не воспользоваться. «Дерьмо! » Я упала на колени и затащила тюк обратно на лодку, успев подхватить его под водой. Рой божьих коровок собрался вокруг меня.

У-Л-И-П-С. Универсальное Легкое Индивидуальное Переносное Снаряжение. Прочный серовато-зеленый вещевой мешок был создан для хранения припасов для выживания в армии Соединенных Штатов. Я посмотрела на него с презрением. Джоэл все распланировал. Лодка была его обдуманным выбором, предполагая, что я буду бежать от тлей. И еще мешок с вещами. Готова поспорить, он содержал все необходимое для выживания. От чего меня тошнило, так это от осознания, что его мешка здесь не было. Его внимание было сосредоточено на моем выживании, и только на моем. Я открыла верхний клапан с сердцем, весившим, казалось, тысячу фунтов.

Куча влажного содержимого вывалилась мне на колени. Индивидуально упакованный сухой паек. Система питьевой воды «Camel Back». Фонарик на солнечной батарее. Набор для чистки оружия «Otis». Система фильтрации воды. Аптечка первой помощи. Запасные магазины и ножи для метания. Непромокаемые спички. Непромокаемый мешок.

Я перевернула непромокаемый мешок на виниловое сиденье лодки. Из него выпали мои сигареты, потом мой музыкальный плеер с накрученными на него наушниками и зарядкой от солнечной батареи. Я думала, что потеряла его. Я нажала клавишу включения, и мой настрой немного приободрился, когда заиграл мой плейлист панк-рока. Я потрясла мешком, и оттуда еще выкатились несколько батареек. Я подняла упаковку литиевых таблеточных батареек. «Какая мне от них польза? Если только... »

Я похлопала по оставшимся вещам. Мой вибратор-пуля был здесь. Моя маленькая игрушка для наслаждения. Мои плечи опустились. «Ну, конечно же, он сделал это. Он знал меня лучше, чем я сама».

Заново упаковывая содержимое водонепроницаемого мешка, я ощутила на дне сложенную бумагу. Я развернула ее дрожащими пальцами.

Дет-а,

Если ты читаешь это, значит, наши пути разделились. У тебя есть все необходимое, чтобы путешествовать, со мной или без меня. Помни нашу мантру. Если подумаешь сдаться, вспомни свое обещание. Продолжай дышать. Найди свои слезные протоки, если понадобится. Не забывай пить воду.

Я так рад, что ты разделила со мной свою жизнь. Бл*дь, да я хотел кричать во все горло, когда ты встала с той постели и пересилила горе. Я хотел кричать от гордости, потому что знал, чего тебе это стоило. И я хотел кричать от страха, потому что я — эгоистичный ублюдок, и я не хотел делить тебя с миром. Ты особенная, Иви. Ты выжила не без причины. Я знаю, ты разберешься с этим и дашь надежду тем, кто остался.

Есть сообщество ученых, делающих успехи в излечении от нимфо-вируса. Они ищут человеческих женщин. Я не знал, как сказать тебе об этом. Я не смог. Я боялся, опасался, что другие найдут тебя и заберут от меня. Но я верю в тебя. Пусть твой путь приведет тебя в Рейкьявик, некоторые называют их сообщество «Надкрылье».

Неважно, куда бы ни занесли тебя ноги, оберни себя даром, который дали тебе Анна и Аарон. Носи их безоговорочную любовь как броню. Позволь ей согревать тебя и защищать. Никто не сможет отобрать ее у тебя.

А когда придет время, послушай песню и вспомни, что я тебя люблю.

Джоэл

Письмо скомкалось в моих сжавшихся кулаках. Потом я прочла его еще пять раз, пытаясь понять, когда он его написал.

«Найти мои слезные протоки? » Черта с два, я могла. Я достала кинжал из ножен на руке. Кончик поблескивал. Рукоятка была заляпана красным. «Это кровь Джоэла? Что я наделала? »

Горло горело, когда я трогала пальцем острый край. Я не могла нести вес его последних вздохов, воспоминаний о его глазах. Я не хотела знать, что с ним произошло, убежденная, что это меня разрушит.

Я бросила нож на скамейку, опоясывавшую нос лодки. Нос смотрел на восток, как стрелка компаса. Я не хотела знать о «Надкрылье». Наша жестокая ненасытная раса не заслуживала спасения. Я помнила его мантру, но Исландия была уничтожена.

«Послушать песню? » Упоминания Джоэла о любви и следовании за сердцем всегда были для меня слишком абстрактными. В вопросах интима я полагалась на сенсорные данные — дрожь учащенного пульса, вибрирующее гудение внизу живота. Серенада смеха. Джоэл называл это песней. «Но зачем включать это в письмо? »

Я подумала о жизни в одиночестве. «Заставит ли меня моя нужда прикосновений, секса искать утешения в руках другого мужчины? »

Мое нутро взбунтовалось и заставило меня содрогаться в рвотных позывах за бортом лодки. Божьи коровки не успокаивались, пока я висела на борту лодки, отплевываясь пересохшим ртом. Они заползали в мои волосы и забирались под одежду. Большая их часть все еще летела в сторону восточного берега.

Я не хотела покидать лодку. Я не хотела сталкиваться с тем, что рыскало на земле. Только не без Джоэла.

Аптечка первой помощи успокоила некоторые из моих больных мест. Я отрешенно отмывалась и латала раны. Мои разодранные запястья. Мои разбитые глаза и губы. Но потянувшись к израненной плоти между бедер, я не смогла сдержать сильной дрожи.

Чтобы избежать очередного раунда тщетных рвотных позывов, я запихнула в себя воду, тунца и горстку крекеров. «Вот вам и вегетарианство». Слой за слоем с меня сдирали все, что делало меня мной. Что останется в итоге?

Я вновь упаковала вещи, надежно спрятав письмо в водонепроницаемый мешок. Мотор заурчал, и я направила лодку к восточному берегу. Там я в последний раз пришвартовалась, взвалив на спину вещевой мешок, пистолет, карабин и AA-12.

Я скользнула в укрытие леса, где божьи коровки рассеивались у его границы. Они меня бросали? Я не знала, куда направляюсь. Когда я набрела на тихий ручеек, то позволила ему вести себя сквозь густую чащу. Я быстро двигалась на грани мизантропии (прим. буквально «человеконенавистничество» — отчуждение от людей, ненависть к ним, нелюдимость). Стоны Джоэла вновь стали раздаваться в моих ушах, пока я не захотела отрезать их, чтобы все умолкло. «Останься в живых. Ищи истину. Не оглядывайся назад».

Я весь день шагала через лес вдоль ручья, держа чувства настороже на случай гудения или запаха крови в воздухе. Я не останавливалась, зная, что как только сделаю это, бездна горя поглотит меня. Спина и плечи болели от часов висения на системе шкивов. Вес моей ноши усиливал пульсацию. Наручные ножны терлись о бинты на запястьях. Но все это было ничто, по сравнению с болью от отсутствия Джоэла.

«Куда мне идти? » Провизия в вещевом мешке была не вечна. Я шла, куда несли меня ноги, как будто они уводили меня как можно дальше от болезненных воспоминаний.

Когда последние лучи солнца отступили за большие дубы, я стала искать место, чтобы разбить лагерь. Вскоре густой лес расступился перед поляной. Я позволила голове запрокинуться. Великолепная полная луна составляла мне компанию. Ей было все равно, что я была женщиной, она не осуждала мою греховность, не пыталась восполнить пробелы в памяти, не ставила под вопрос мое психическое здоровье. Луна просто висела там, делясь своим светом.

Зловонная вонь пота перебивала запах глины и грязи, налипших на мои ботинки. Мой топ промок насквозь под вещевым мешком. Я сняла его вместе с рабочей одеждой и зашипела при виде своих костлявых ребер, которые превратились в открытые мозоли от натирающего вещевого мешка. Затем под защитой огромного американского вяза (прим. лиственное дерево) я развернула свой спальный мешок и прислушалась.

Ничего. Не было слышно ни стрекотания сверчков, ни хлопанья крыльев летучей мыши, ни даже ветра, шевелящего ветки. Я очень мало знала о биологии и живой природе. «Может ли экосистема подвергнуться влиянию вируса? Или появлению новых видов? »

Я закрыла глаза и сосредоточилась на одном ощущении. Я хотела услышать хоть что-то, кроме стука собственного сердца.

Потом я услышала. Это было шуршание, тихие шаги по лесному покрову, тяжелое влажное дыхание. Дыхание становилось громче. Я направила карабин в сторону неизвестного.

Пара больших карих глаз блеснула в лунном свете среди зарослей, не более чем в шести футах от меня. Опустившись на одно колено, я сделала вдох и переместила палец на курок.

Леса прекрасны, темны и глубоки,
Но я должен сдержать обещания и пройти мили, прежде чем усну.
Роберт Фрост

Глава 12

Дарвин

Что бы ни находилось в этих зарослях, плевать оно хотело на осторожность. Его дыхание вырывалось то сопением, то приглушенным пыхтением. Под ним трещал лиственный подлесок. Я выровняла карабин, мои пальцы ныли от напряжения. Я ждала.

Темный силуэт, похожий на футбольный мяч, выкатился из зарослей. Я напрягла глаза, пытаясь его разглядеть. «Это» было покрыто зелеными и коричневыми перьями, длинная шея шлепнулась на бок. Мертвая утка. Никаких видимых ран у нее не было, никакой трупной вони тоже. Осознав, что немного опустила ствол, я вновь подняла карабин на дышащую тень.

Две рыжевато-коричневые лапы скользнули по земле. Между ними темный влажный нос, подергивающиеся брови и карие глаза, взглянувшие на меня.

Я откинулась назад и прижала карабин к груди, потому что он был единственным, что я могла обнять. Я не знала, смеяться мне или плакать. Хвост пса часто бился где-то в зарослях, шурша пожухлой листвой. Облегчение вырвалось из меня протяжным глубоким вздохом.

Пес продвинулся вперед и подтолкнул утку ко мне.

«Подарок? Если я пошевелюсь, чтобы подобрать это, я его спугну? »

Пес сделал еще одно подталкивание. Потом животное подобрало утку пастью и бросило ее возле меня. Улыбка завладела моими губами, когда я взяла предлагаемое подношение на колени.

Собака наблюдала за мной щенячьими глазками, подползая еще ближе на животе.

— Привет.

Он наклонил голову и гавкнул один раз. Затем встал и сел рядом, тяжело дыша. Это была немецкая овчарка. Пес был крупнее меня, он обладал мускулистым откормленным телом. Золотисто-коричневый окрас окружал черную шерсть, растущую на спине, хвосте и морде. Огромные остроконечные уши дергались туда-сюда.

Я протянула руку. Он прижался макушкой к моей ладони, чтобы я смогла почесать ему между ушами. Я подняла утку.

— Ужин?

Пес проследовал за мной по пятам. Я развела небольшой огонь и ощипала утку. Мое предвкушение свежего ужина пересилило беспокойство о привлечении угроз костром. Пес наблюдал, пока я готовила птицу на шампуре. Толстый розовый язык свешивался сбоку пасти, которая, казалось, сложилась в улыбку, вторящую моей собственной.

«Откуда он взялся? Я не видела ни одной собаки со вспышки эпидемии». Хотя люди были единственным видом, подверженным заражению вирусом, тля кормилась от всех млекопитающих. «Как ему удалось так долго их избегать? ».

Я знала, что эта порода умна. Опа, мой дедушка, состоял в «Vereinfü r Deutsche Schä ferhunde», клубе немецких овчарок Германии. Он зарабатывал на жизнь, занимаясь разведением собак этой породы и тренируя их по системе шутцхунд. Системе, которая была посвящена выслеживанию, подчинению и защите.

Мы обглодали мясо утки с костей, и пес жадно напился воды из моей «Camel Back». Потом я потушила огонь и заползла в спальный мешок. Пес устроился на другом краю полянки, наблюдая за мной. После целого дня в лесу в одиночестве мои органы чувств вымотались от наблюдения. Но глядя, как пес наблюдает за мной, мои мышцы начали расслабляться. Бдительность понемногу ослабевала, успокоенная его острым взглядом. Он смотрел на меня, как будто ожидал инструкций. «Его дрессировали? » Опа научил меня нескольким командам по шутцхунду. Я попыталась вспомнить какие-нибудь, борясь с тяжелеющими веками.

***

Вой рассеял дымку моего сна. Темнота вокруг сковала меня. Затем раздалась серия жалобных завываний, пронзительных и несмолкающих. Я выскочила из спального мешка и приземлилась на цыпочки, держа карабин наготове.

Мои глаза уже адаптировались к темноте. Над поляной висел туман, сразу облепивший мою кожу. Лунный свет проглядывал сквозь дымку тянущихся к земле дождевых облаков.

Пес стоял в нескольких футах от меня, нос его смотрел на границу леса, а мышцы были напряжены. Шерсть на загривке вздыбилась, и жалобный вой понизился до гортанного рычания.

Я навела карабин, ориентируясь по взгляду собаки. Через прицел я видела, как сквозь туман и тени колышущихся ликвидамбаров то тут, то там мелькал силуэт. Расстояние между ним и мной, длиной примерно с теннисный корт, было ничем для карабина с прицелом. Но скручивающиеся спиралями стволы деревьев и широкие листья мешали смертельному выстрелу. Я по дюйму пробиралась вперед по поляне.

Сутулая фигура пульсировала, изменяя свое свечение. Голосовые связки человека-тли наполнили воздух хриплым визгом, распространявшимся при продвижении его мутировавших ног вперед. Пес испугался и метнулся к лесу. Шуршание листвы и треск веток сообщили об его уходе. Шум его побега становился тише и в итоге затих. Он умер.

Я не могла не позволить разочарованию отвлечь меня. Вздувающийся жар ярости распространился внутри, вскипая до конвульсий, от которых задрожали руки. Мысль о потери пса резонировала в моей голове глухими ударами, заглушая все остальные звуки. «К черту смертельный выстрел». Я опустила карабин на несколько дюймов, переводя прицел на плечо. «Он один? » Я просканировала глазами местность со спокойствием охотника. «Действительно, один. Выдохнуть. Надавить».

Существо дернулось назад при попадании пули, жужжа и рыча. Его рука теперь болталась на искореженных сухожилиях. Я прицелилась в другое плечо и повторила выстрел. Существо упало, но быстро поднялось на ноги. Хрящи и кости блестели под черной кожей и торчали из кратера, где раньше была его рука.

Тля подползала все ближе. Туловище, казалось, плыло на двухсуставных ногах. Я прицелилась ему между глаз. Двадцать ярдов. Я знала, какой выстрел станет смертельным. Но я мало знала о его защитных реакциях. Пятнадцать ярдов. «Могли ли они заново отращивать конечности? Нужны ли им их органы? » Джоэл всегда выигрывал споры о том, чтобы поймать одного мутанта и поэкспериментировать. Десять ярдов. Я опустила прицел, наведя его на колено человека-тли. Настало время проверить кое-какие теории. Я нажала на курок. Существо завопило и упало. Потом оно оперлось на кровавый обрубок и встало на одну ногу.

Оставшаяся рука висела на пучке сухожилий. Я отстрелила и ее. Тля крутанулась вокруг своей оси от силы выстрела и упала на спину. На ее боку зияла дыра. Я сократила расстояние. Три ярда. Нацелилась на здоровую ногу. Вонь лопающихся аптечных резинок прошлась через мое нутро. «Какого черта со мной происходит? » Я спустила курок.

Туловище тли осталось лежать в путанице конечностей. Оно разевало пасть, и мясистые губы вытягивались в рот, охватывая копьеподобную трубку. Вероятно, чтобы создать идеальное всасывание.

Повесив карабин на ремень, я достала нож из ножен на предплечье и взмахнула им. Оставшееся оружие тли плюхнулось на землю в лужу слизи.

Я подняла отрубленную руку. Глаза человека-тли следили за моими движениями, пока я покачивала его рукой туда-сюда, разжимая и захлопывая клешни. На предплечье в одном направлении выступали ряды острых колючек. Крошечные волоски покрывали тонкую зеленую кожу.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒