«ДУШ К ТВОИМ УСЛУГАМ. ГОРЯЧАЯ ВОДА БУДЕТ БЕЖАТЬ 10 МИНУТ». 9 страница

Я взяла набросок и спросила:

— Откуда тебе известны грузовые корабли, Джесси?

Он наклонился ко мне, рыжинка его волос в свете костра напоминала тлеющие угли.

— Спокойной ночи, Иви, ведь, это может быть твоя последняя спокойная ночь, — он использовал тот насмехающийся тон, который в равной степени возбуждал меня и бесил. Его глаза на мгновение метнулись к Барсуку, стоящему позади меня, и я заметила в их глубинах боль. Затем Джесси встал и ушел в лес.

***

Следующим утром Дарвин лежал у моих ног, его тело оставалось неподвижным, за исключением машущего хвоста. Я вытащила из рюкзака кожаный ремешок и присела перед ним. Затем провела пальцем по его имени, выжженном на ремешке, запоминая рельеф.

Мое горло сдавило, мешая сглотнуть, когда я надела ошейник на его шею. Я так сильно хотела забрать его с собой, что болело в груди. Но прошмыгнуть на корабль с ним было бы невозможно.

Я стиснула ошейник обеими руками и прижалась щекой к его пушистой морде.

— Защищай их, мальчик. Как защищал меня, — сказала я.

Лакота ждали меня возле Humvee. Джесси с ними не было. Я прошлась вдоль их строя, обнимая каждого по очереди. Не было больше мольбы присоединиться ко мне, не было ворчания об опасностях. Каждое объятие дарило мне ободрение. И с каждым объятием становилось тяжелее сделать шаг назад. В конце их строя я провела рукой по своим волосам, которые отросли до середины спины. Я потрогала три косы, каждая из которых была заплетена одним мужчиной и украшена пером.

Опустив плечи, я отвернулась, хватая ртом воздух и борясь с желанием передумать.

Затем я подняла подбородок и вдохнула запах горного тиса. Деревья испещряли горные хребты оттенками темно-бордового, янтарного и разбрасывали свою листву по глине и ветру.

Мои волосы и повязанные в них перья поднялись с порывом восточного ветра, увлекающего меня за собой. Восток, где рассвет светился с пульсом жизни леса. Всех жизней, кроме одной. Я повернулась обратно к ним.

— Где он? — спросила я.

Барсук покачал головой.

Акичита шагнул ко мне и протянул бирюзовый камешек, висевший на коричневом кожаном шнурке.

Я потянулась, чтобы коснуться его.

— Это...

Он кивнул и подождал, пока я опущу голову. Когда камешек лег на мою грудь, я погладила гладкую поверхность. Бирюза обычно образовывалась в сухом пустынном климате. Наткнуться на этот камень в горах Западной Вирджинии было такой же загадкой, как и мужчина, который его нашел.

— Одинокий Орел хотел, чтобы это было у тебя, — сказал Акичита. — Камень усиливает способность любить и связываться с другими, — он прижался своими морщинистыми губами к моему лбу.

Я сжала камень в ладони.

— Вы научили меня стольким вещам, — «охотиться, лечиться. Рассказали о паутине жизни». — Круг...

— Ммм, — произнес Акичита.

Была осень, когда я забрела в их лагерь. И снова наступила осень, когда я уходила. Любое движение представляло собой круг. Времена года. Лунный цикл. Ветер, когда он завихрялся. «Приведет ли меня круг жизни обратно к ним? » Вероятность этого усилила ноющую боль в моей груди. Я сглотнула и сказала:

— Но я ничего не дала взамен.

Акичита подмигнул прозорливым карим глазом.

— Ты научила нас охотиться за правдой, — его голова опустилась на мою макушку, удерживая мою дрожащую голову. — Когда ты родилась, твоя душа вошла здесь, через мягкое место в черепе. Правда кроется в тебе, Пятнистое Крыло. Ты показала нам, как ее найти.

Смысл его слов подхватил ветер, унося его прочь.

— Какая правда? — спросила я.

— Я смотрю на тебя и понимаю то, что вижу. Я вижу надежду в форме духа. И когда ты закончишь свои поиски, ее форма превзойдет рамки твоих ожиданий.

— Ее? — поинтересовалась я.

— Иди вперед, — он отпустил меня, и по его щеке скатилась слеза, хотя глаза оставались сухими.

«Ох, Акичита». Обещания, которые я могла не сдержать, скопились в моем горле. Я проглотила их и сделала шаг назад. Затем в последний раз скользнула взглядом по линии деревьев в поисках Джесси и забралась в Humvee. Пустота внутри меня увеличилась, когда шины захрустели по гравию, озвучивая мое прощание.

***

Две недели я следовала курсом Наалниша до Бостона. После уединенного года в горах любопытство заставило меня на несколько дней останавливаться в крупных городах ради разведки. Я не была уверена, увижу ли фракции антиутопических правительств под контролем тиранов, или же там будут всего лишь небольшие кланы мужчин, работающих вместе, занимающихся ремонтом и защищающих друг друга. Но я не увидела ничего. Разве это было не в человеческой природе — держаться вместе и использовать силу численного преимущества? Возможно, в уменьшающемся соотношении мужчин к мутантам был виноват недостаток организации.

Я добралась до Бостонского порта в сумерках и спрятала грузовик в пустом гараже. Затем я вытащила свою накидку. Сделав ее из шкуры серой лисы, Лакота подогнали ее так, чтобы она сидела по фигуре и скрывала мои вещи. Капюшон был достаточно большим, чтобы скрывать мое лицо.

Взвалив на спину столько вооружения, что Джоэл был бы доволен, я выбирала путь по крошащимся дорожкам к причалу. Стена сварочной стали из кораблей выстроилась вдоль доков, постанывая, когда они покачивались на волнах. Но только лишь одно судно кишело жизнью.

Я наблюдала за происходящей там активностью с крыши заброшенного магазина рыболовных принадлежностей. По меньшей мере, двадцать членов команды грузили контейнеры, смазывали и затягивали механические части, и охраняли трап. Они не были типичными охранниками, которые когда-то патрулировали наши порты. Эти военные носили пулеметы, и от них несло злобой.

За час с начала моего наблюдения два члена команды подрались на трапе. Они стояли нос к носу, приставив к горлу друг друга ножи, и орали. Ближайший охранник повернулся к конфликтующим, поднял пистолет и застрелил обоих.

С колотящимся сердцем я слезла с крыши и прокралась по пирсу. «Пробраться в контейнер до того, как его погрузят, будет безопаснее, верно? » Но как только я приблизилась к контейнерному складу, то поняла, что это будет ничуть не проще.

Грузовые контейнеры были выставлены по три штуки в высоту и по пять — в длину, простираясь лабиринтом проходов. Вилка погрузчика уносила контейнеры в случайном порядке, чтобы погрузить на корабль. «Как, черт подери, я определю, которые поедут? » Я дергала ручки дверей контейнеров, проходя мимо. Все были заперты.

Шарканье ног внезапно подкралось из-за угла, за ним последовало облако сигаретного дыма. «Дерьмо, дерьмо, дерьмо». Я вжалась между двух контейнеров и задержала дыхание.

Все еще за углом может ждать

Новая дорога или потайные врата.

Дж. Р. Р. Толкиен

Глава 17

20х8х8

— Это гребаные морские пираты, чувак. Они перекрывают экспорт...

Череда кашля разорвала воздух и сделала хриплым голос, раздающийся из покрытого слизью горла.

— Христос, выкури ты еще одну, — сказал второй мужчина.

Шарканье ног замедлилось у моей ниши. Мои легкие молили о кислороде.

— Думаю, выкурю, — ответил первый, затем вспыхнула зажигалка. — Кроме того, с таким гребаным ветром, какой дует над Атлантикой, это будет последний корабль, вышедший отсюда, до самого лета.

— Что они теперь вообще экспортируют? Последние пять поставок состояли в основном из зерна, но больше не осталось фермеров, чтобы собирать урожай.

— Зерно — не та причина, по которой эти корабли все еще ходят, друг мой. Оружие — это пропуск. Но если ты все еще хочешь перебраться в Европу, я посажу тебя на борт. Тебе придется оплатить дорогу своим потом, — мужчина закашлялся. Их ботинки заскрипели по гравию, и звук шагов начал стихать. — Но должен тебя предупредить. Те немногие пассажиры, которым хватает безумства путешествовать... — его голос исчез в ночи.

После продолжительной тишины я шмыгнула обратно к Humvee.

В течение следующей недели я наблюдала, как моряки готовят корабль к плаванью. Днем и ночью они стреляли, кромсали и калечили нарушителей — тлю и людей, пытавшихся пробраться на борт. В конце своих смен они перебирались в грязный паб, единственное заведение на пристани. Самый молодой парень всегда отделялся от банды отбросов и направлялся в противоположном направлении. Тогда-то и родился мой план. Я решила последовать за ним.

Его прогулка вела нас прочь от пустынных улиц морского порта, а красная футболка паренька с изображением «Pet Shop Boys» маячила в темноте как задние фонари машины. Полуразрушенные здания оставались пустыми, словно призраки того, что некогда было центром торговли. Парень завернул в переулок и вошел в заколоченный розничный магазин.

В задней части здания я нашла незакрытое окно. Внутри было одно пустое помещение магазина с лежащим на полу матрасом в центре. Рядом с матрасом ждал мясистый лысый мужик.

«Pet Shop» парень, за которым я последовала, принял от Лысого ружье, изучил его и прислонил к кровати с кивком головы. Затем его руки опустились к собственной талии. Пара движений, и его джинсы и брифы были спущены до лодыжек. «Какого... »

Лысый схватил парня за шею и швырнул его на колени на матрас. Затем он высвободил затвердевшую багровую эрекцию и забрался на него сверху.

Нечто темное и омерзительное пронзило меня. Нечто, зародившееся в подвале моего отца. Я подняла карабин, но не смогла больше шевельнуться, мои глаза не отрывались от зрелища. Двигающиеся бедра, кулак в волосах, два широко раскрытых рта. Я почувствовала боль между бедер, как будто старые синяки вышли на поверхность кожи.

«Pet Shop» парень застонал, его глаза закатились. «Вот как выглядело выживание? Секс в обмен на оружие, еду... безопасный проезд на судне? »

Я опускала карабин вниз, пока смотрела, как передо мной разворачивается то, что планировала я сама. Мужчины рухнули на матрас клубком потных тел и конечностей. Спустя несколько неровных вздохов Лысый собрался и ушел.

Выдох вырвался из меня со свистом. «Могла ли я соблазнить «Pet Shop Boys» парня в обмен на его помощь? Что, если придет еще больше мужчин? Что, если меня стошнит от первого же интимного прикосновения? »

«Развернуться. Вернуться к Лакота. Почему мои ноги не двигались с места? »

Жажда отправиться на восток съедала меня. Я должна была выяснить, что значат мои сны, что говорят мне мои дети, кто такой Дрон.

Двадцать минут я стояла там, сражаясь с этими мыслями, зная, что нужда в правде толкала меня на невероятные риски.

Позвонок за позвонком мой хребет распрямился и приготовился к действию. Я спрятала оружие под накидку и медленно вышла вперед. Затем, целясь пистолетом под складками меха, я приоткрыла дверь свободной рукой.

Она отворилась со скрипом. Дуло ружья и два безумных глаза взглянули на меня.

— Что бы вам ни было нужно, у меня ничего нет. Пожалуйста, уходите, — его голос с британским акцентом дрожал точно так же, как и ствол ружья.

Я приспустила капюшон, чтобы он увидел мое лицо.

Парень ахнул, опуская ружье и прикрывая рот рукой. Затем он выглянул на улицу в обе стороны и поторопил меня войти.

Все оказалось слишком просто, такая наивность обычно оказывалась фатальной. Следующие несколько минут оказались еще проще. Я придерживалась правды, рассказывая о пересечении Атлантики, об угрозах, связанных с проникновением на борт, и о своей нужде в помощи.

Закончив выкладывать «карты», я подмигнула ему.

— Имя есть у тебя, «Pet Shop Boys» парень?

Он посмотрел на свою футболку и широко улыбнулся.

— Йен, — квадратные плечи и поднятый подбородок вторили его улыбке. — Я буду счастлив, если ты прошмыгнешь на борт. Я уберегу тебя, клянусь. Дам все, что тебе понадобится. Что угодно.

«Парень сделал бы это, не ожидая ничего взамен? » Я так не думала. Чем больше мы говорили, тем больше он улыбался. Его тело нависло ближе. Его взгляд становился наглее. Когда зевок перебил его улыбку, Йен сказал:

— Останься на ночь. Разделишь со мной матрас? — прилив румянца залил его щеки.

Подумать только, этот смущенный мальчик час назад стонал под другим мужчиной. Я должна была испытывать отвращение, но он просто выживал. Как и я.

— Я останусь на ночь, — я наградила его взглядом, который нельзя было истолковать неверно, — чтобы спать.

Когда Йен кивнул, я присоединилась к нему на матрасе.

Он накрыл нас одеялом.

— Было так одиноко. Судьба привела тебя ко мне. Ты это чувствуешь? — его рука скользнула с его груди к моей.

«Нет». Но я согласно замычала и скрыла свое раздражение от его легко одураченного сердца. Хуже было понимать, что я покончу со всем этим, как только исчерпаю полезность паренька.

Он коснулся моей щеки. Я стиснула рукоятку кинжала под накидкой, но заставила себя оставить оружие в ножнах. Его палец прошелся по моему подбородку и двинулся ниже, к шее, обжигая кожу каждым касанием.

Я потерла запястья. Никаких веревок не было. Я контролировала то, что происходит.

— Как долго длится поездка?

— Шесть дней. Я сумею разместить тебя незамеченной. Если я запру контейнер, как все остальные, никто не узнает.

«Шесть дней. Что помешает ему пересмотреть наше соглашение за эти дни, проведенные вдалеке от меня? Хватит ли моего поддразнивания для того, чтобы этот парень держал язык за зубами? » Когда его палец поддел застежку накидки на моей шее, и его глаза взмолились не останавливать его, я знала, что дам ему обещание, которое не сумею сдержать.

Он нагнулся надо мной, сверкая голубыми глазами и ерзая костлявыми ногами по простыням.

— Ты такая красивая. Я хочу тебя. Пожалуйста.

Положив руку ему на грудь, я установила расстояние между нами.

— Я нервничаю из-за поездки, Йен. Нам нужно все спланировать. Потом, когда мы благополучно доберемся, ты меня получишь, — я встретила его взгляд вопреки обжигающему желанию отвернуться.

— Эх, ла-адно, — он зажмурил глаза и снова открыл их. — У нас будет такая блаженная жизнь в Англии. Мы будем жить в доме моего детства. Вот увидишь.

Мне нужно было его сотрудничество, пока я не доберусь до места. Так что, я кивнула.

Йен обхватил меня руками и накрыл напряженными губами мои губы. Я лежала с закрытым ртом, стараясь игнорировать тяжелое дыхание, омывавшее мое лицо. В конце концов, он распознал мое сопротивление и устроился на боку, съежившись и обернув руки вокруг меня.

Следующие четыре ночи мы продумывали план моего проникновения на корабль, и каждую ночь я отклоняла его заигрывание с тем же обещанием. Йен принимал мою сдержанность с огромными, полными надежды глазами и раскрасневшимися щеками, и вина росла во мне как уродливое чудище. Так что в последнюю ночь я держала его в объятиях так крепко, как это делала бы его мать, и жалела, что не могу предложить ему ничего, кроме пустых обещаний.

***

Мы с Йеном проскользнули через порт и присели за подъемником рядом с причалом. Он просканировал пристань, корабль и повернулся ко мне, сверкая глазами в лунном свете.

— Ты знаешь куда идти?

Я кивнула.

— Где охранники?

Он указал поверх борта в сторону порта. Охранник споткнулся в свете красного фонаря и осмотрелся вокруг, прежде чем дрожащей рукой опрокинуть в себя фляжку. Свободный корабль и нетрезвые охранники — все складывалось, как предсказывал Йен.

— Готова? — голос Йена дрогнул. То ли от предвкушения, то ли от нервозности, я не знала точно.

Когда я снова кивнула, он обхватил меня руками сзади за шею и поцеловал. В этот короткий момент я представила, что это был Джесси, и что вокруг не было больше никого. Я вернула поцелуй с той же страстью. Мой язык встретился с его языком, и жар наполнил мою грудь, спускаясь ниже. Когда треугольник между бедер начал пульсировать, я отстранилась. Йен снова потянулся ко мне, тяжело дыша.

Я сделала шаг назад.

— Шесть дней, — напомнила я.

— Шесть дней, — подтвердил он, затем прошел по причалу к кораблю и приблизился к охраннику, помахивая фляжкой и колодой карт.

Охранник повернулся спиной к моему убежищу. Я на цыпочках пробежала по причалу. Огибая фонарь, я кралась по главному трапу. Левый трап дребезжал под моими ботинками, я шла на расстоянии броска ножа от того места, где Йен делился фляжкой с охранником.

Я застыла. «Не смотри на них. Продолжай двигаться. Тихо, тихо». Я выровняла дыхание и стала карабкаться наверх.

Шелест прилива и стон стальной обшивки корабля приглушали мои шаги по верхней палубе. Я обходила контейнер за контейнером, все двери были запечатаны и закрыты. Все, кроме одной, которую открыл Йен. Белый куб в конце ряда был похож на описание. Я подходила ближе, ближе. Стал виден ярлык — «Canpotex» (прим. канадская компания-экспортер) #526. Облегчение омыло меня, когда я сократила расстояние и протиснулась внутрь контейнера.

Сев с карабином на коленях, я прислонила голову к холодной металлической стене и стала ждать. Некоторое время спустя Йен задвинул замок контейнера на место. Пути назад не было. Остальное зависело от него.

***

Шесть дней я избегала долгого сна и ночных кошмаров, которые он с собой приносил. Измождение брало свое. Я становилась беспокойной, пойманная в ловушку металлического контейнера наедине с самой собой. Через пару дней мои сокращающиеся запасы сухого пайка обеспечат мне новый уровень пытки.

Грохот топающих ног и гневные крики пронеслись мимо моего убежища и стихли в стороне шпилевого отделения. Члены команды опять скандалили.

Мороз прошелся по моей коже. Мои глаза болели от постоянного напряжения и попыток что-нибудь увидеть в темноте. Я прислонилась к стене контейнера, включила фонарик и разложила на коленях письмо Джоэла. Тонкая бумажка была влажной, помятой от бесчисленных разворачиваний, со следами от рук. Я в сотый раз перечитала его советы, чтобы напомнить себе, зачем я оставила своих любимых спутников, чтобы пересечь Атлантику.

Я стиснула зубы. «Какого черта Джесси не попрощался? Была ли его душа такой же потерянной и разбитой, как моя? Даже если и так, это все равно не дает ему права вести себя как задница. Пошел он».

Два коротких гудка заставили стены контейнера завибрировать. Задыхающийся моряк объявил о нашем прибытии в Дуврский пролив (прим. пролив между материковой частью Европы и островом Великобритания). Суета матросов подтвердила, что наше путешествие подходило к концу.

Через несколько часов корабль остановился.

Когда следующим утром скрипнула дверь, Йен кинулся ко мне с накопившимся в нем рвением. Его губы и руки жадно обшаривали меня.

Я отпихнула его, сказав:

— Йен, пожалуйста. Мне нужна ванна. И еда.

— Да, конечно. Просто... я так по тебе скучал.

— Осталось еще немного. Иди.

Йен отвлекал того же безалаберного охранника, пока я кралась по причалу. Затем я дрожащими ногами ступила на берег Англии. Я потерла грудь. «Почему меня больше не тянет ни в одном направлении? Где это чертово влечение, когда оно так нужно? »

Порт простирался рядами парковочных мест перед белым фасадом возвышавшихся утесов. Ароматный от морской воды свежий воздух щипал нос и увлажнял глаза. Держа карабин наготове, я пробежала по пирсу, устремляясь к тени ближайшего утеса. На расстоянии одного здания я завернула за угол.

С другой стороны приближался грузовик. «Бл*дь». Я метнулась с его дороги и прибавила скорость. Позади меня пассажиры грузовика ехали шумным скоплением криков и стрельбы. Но я не сбилась с шага и не обернулась. Пока крик Йена не прокатился на холодном ветру.

Я обернулась через плечо. Пьяница с корабля вытащил его из фургона, держа лезвие под его подбородком. Мои ноги остановились, я развернулась.

— Ты прятал красивую птичку? — сказал охранник Йену, швыряя его на колени. — Я, черт подери, думаю, что она того стоила.

«Нет, нет, нет! » Мой живот скрутило безжалостными волнами.

Йен умолял меня глазами, хныча.

— Прости. Я люблю т...

Охранник перерезал его горло от уха до уха.

Путь жизненный пройдя до середины,

Я очутился в темном лесу,

Где прямой путь был утерян.

Данте Алигьери

Глава 18

Рыба и фри

Колени Йена подогнулись, и его безжизненное тело упало на бок. Я навела карабин на охранника и нажала на курок, держа его грудь на прицеле. «Нажать. Нажать. Нажать». Когда его тело ударилось о тротуар, я продолжала нажимать. Челюсть охранника отлетела, половина его лица превратилась в месиво. Кровь сочилась из дюжин отверстий на груди. Внезапно карабин опустел, и я осознала, что нажала на курок больше раз, чем требовалось.

К моему виску прижался ствол. Стук ботинок, направляющихся ко мне, раздался из окружающих зданий.

— Ты сделаешь все в точности, как я скажу. Дернешь ресничкой без спроса, и ты — труп. Кивни один раз, если поняла, — произнес голос.

Я кивнула головой, и мышцы тела напряглись, чтобы воплотить в жизнь одну из многочисленных техник рукопашного боя, вбитых в мою голову.

— Хорошо. И сейчас ты, наверное, понимаешь, что мы позволили тебе убить пьяницу, — мужчина с ружьем нахмурился под спутанными волосами и скользнул безумными глазами по толпе. — Если бы он выполнял свою работу, а не слонялся без дела, он бы поймал ее, когда она кралась мимо него. Кусок дерьма заслужил это.

Собравшиеся закивали головами и одобрительно закричали.

Мужчина сильнее ткнул ствол ружья мне в голову, его голос прозвучал резче:

— Теперь бросай карабин, пальто и все, что ты под ним прячешь, на землю, — затем он отбросил мои вещи и пинком отшвырнул упавшее оружие. — Ложись на спину. Руки за голову.

Воспоминание о холодных пальцах на моих запястьях парализовало мою храбрость. Я могла выносить все это бесконечно долго, пока меня не связывали.

Бетон холодил позвоночник и царапал костяшки пальцев, когда я лежала с поднятыми над головой руками. Если бы я сумела затащить его в позицию «закрытой охраны» (прим.: защитная позиция, при которой борец лежит на спине и ногами обхватывает туловище соперника) по джиу-джитсу, то смогла бы с силой обхватить его ногами и использовать тело противника как прикрытие от его приятелей, собравшихся вокруг и выкрикивавших пошлые шуточки.

Мужчина опустился на колени рядом со мной и поднял мой подбородок моим же кинжалом.

— Бог уничтожил наших женщин и детей. Кто ты? Демон, маскирующийся под красавицу, чтобы соблазнить нас? — он плюнул мне в лицо. — Меня не так легко одурачить.

Вдалеке взревел мотоцикл. Моя рубашка разорвалась под его рукой. Я двинулась от него, но слишком медленно. Мужик вонзил мой кинжал мне под ключицу.

Туман боли размыл все перед глазами. Я дернулась под сталью, пришпиленная к тротуару. Все еще держа кинжал в ране, он сделал разрез вдоль моей грудины. Кожа разошлась от краев разреза. Грудь взорвалась огнем. Я боролась, стараясь оставаться в сознании, и стиснула его руку. Отдававшиеся эхом тяжелые удары крови в моих ушах приглушили для меня мои крики.

Он обвел кинжалом мою грудь по кругу. Осознание его намерений ударило по мне. Я потянулась сквозь пламя боли и собрала последние клочки силы. Я удержала его запястье, не давая закончить мастэктомию (прим.: хирургическая операция по удалению молочной железы).

Вдруг что-то просвистело в воздухе. Вздрогнув, он выпрямился. Удивленный вздох сорвался с его приоткрытых губ. Затем его глаза сделались безжизненными, и он упал на бок.

Крики и выстрелы взорвались вокруг меня. Боль прожигала грудь, приглушая мои чувства. Кровь лилась меж моих пальцев в ритме моего пульса. Я неуклюже поискала свое оружие, зрение померкло, и взгляд остановился на кинжале в обмякшей руке рядом со мной.

Мое тело трясло от озноба. Я нашла плащ, укуталась в его тепло, и перед глазами прояснилось. Тогда-то я и увидела это — стрелу, торчащую из спины мясника.

Внезапно крики и выстрелы стихли. Я сморгнула замерзшие слезы. Парковка была усеяна мертвыми телами, пронзенными стрелами с черно-красным оперением.

Мой защитник бежал ко мне, его медные глаза смотрели все напряженнее с каждым шагом. В нескольких кварталах отсюда двигалось шумное сборище топота ног и криков — оставшаяся команда.

— Они идут, Иви, — южная тягучесть в голосе Джесси сделалась резкой. — Я могу их задержать. Ты должна идти.

«Он последовал за мной? Он был на корабле? » Тьма накрывала меня. Я хлопнула ладонью по бетону, чтобы остановить обморок. Моя слюна загустела. Я пробормотала:

— Просто нужна... — «Игнорируй боль, дыши глубоко», —... минутка.

К горлу подступила желчь. Я сглотнула и сосчитала до трех в ритме своих вдохов.

Дневной свет просочился обратно. Джесси склонился надо мной, пытаясь раскрыть плащ.

— Иви? Насколько все плохо?

Прилив эмоций взял надо мной верх, и его хорошо знакомое, прекрасное лицо наполнило мои пустоты ошеломительным чувством умиротворения. «Я не одна».

— Я скучала по тебе.

Он сглотнул, забираясь одной рукой под мой плащ.

— Дай мне посмотреть, Иви.

Я отстранилась и, пошатываясь, поднялась на ноги. Огонь распространился по моим внутренностям.

— Я в порядке.

Джесси указал на свой мотоцикл.

— Ехать сможешь?

Головокружение боролось с пульсацией боли в груди. Я кивнула.

Его глаза расширились, наполнились теплотой. Потом так же быстро сузились.

— Иди. Убирайся отсюда к чертовой матери.

Топот ног стал громче.

— Иди, сейчас же.

«Я не могу его оставить», — была моя первая мысль, но яростное выражение его лица заставило меня попятиться. Агония, обрушившаяся на мою грудь, решила все. Я потеряла много крови, но когда спешила прочь, поняла, что чувство потери меньше всего относилось к ране и полностью сводилось к мужчине, которого я оставила позади.

***

Несколько дней я разъезжала по улицам Дувра, ища мужчину, который последовал за мной. После набега на аптеку и получения бацитрацина (прим.: антибиотик, эффективный против ряда микроорганизмов), мои поиски привели меня обратно на пирс. Дюжины тел усеивали парковку, оскверняя воздух разложением. Но не было видно ни следа Джесси. И даже его стрел. «Он избегал меня? » Я больше не могла игнорировать уколы голода или зеленый гной, коркой покрывавший мою рану. Мне нужно было найти еду и убежище.

Той ночью я стояла на безлюдной улице в каком-то маленьком городке, расположенном на полпути к Лондону. Заброшенное здание, за которым я наблюдала с заката, демонстрировало первые признаки человеческой жизни, увиденные мной после порта. Крошащиеся кирпичи удерживали два этажа заколоченных окон. Лоза с шипами оплетала здание со всех сторон. Три часа никто не входил туда и не выходил, но тени от пламени свечи танцевали за бороздчатой стеклянной панелью на двери.

Суровый ветер решил украсть очередную букву из единственной вывески паба.

«РЫБА И Ф И ПО АЕМ 24/7»

Порыв ветра высушил мои глаза быстрее, чем мои слезные протоки успели выработать влагу для пролития. Что-то было не похоже на ноябрь. Я вытерла нос рукавом и снова моргнула. Мой живот заурчал. «Если я струшу, будет очередная голодная ночь».

Я прочистила горло и потренировалась произносить свои мужественные односложные ответы. Несколько скрипов в голосе подтвердили, что невербальная коммуникация (прим.: взаимодействие между людьми без использования слов, передача информации через жесты, мимику, интонации и пр. ) — мой единственный вариант. Улица оставалась заброшенной в обоих направлениях. Больше я не стала откладывать, тяжело сглотнула и сделала шаг по направлению к пабу.

«Останься в живых».

Я поправила капюшон плаща, пряча лицо в его тени. Сделала еще два шага. Я засунула руки в противоположные рукава и погладила ножны. Вес карабина, пистолета и вещей давал небольшое утешение моим нервам. Затем я расправила плечи и своей отработанной мужской походкой вошла в паб, прерывисто выдохнув и дернув за ручку тяжелую дверь. Столики были пусты. Большинство из них лежали на боку и были завалены перевернутыми стульями. Служебная дверь на кухню открывала вид на запертый черный вход.

Лохматый, крепко сложенный бармен стоял, прислонившись к кассовому аппарату. Единственный, видимо постоянный посетитель паба сидел в дальнем конце бара в плаще-тренче до лодыжек.

Бармен бросил на меня раздраженный взгляд из-под густых бровей.

Я была здесь незваным гостем.

Я прошла неуверенно через дверь. Постоянный посетитель сидел спиной ко мне, держа голову опущенной. Судя по моим ночным наблюдениям и полупустой бутылке виски «Бушмиллс», составляющей ему компанию, я подумала, что он будет здесь еще долго.

Глаза бармена сузились до щелочек. Я сосредоточилась на своей походке и медленно подошла к барной стойке. Когда мой ботинок ударился о ножку барного стула, я опустила подбородок, чтобы оставаться в тени капюшона.

— Что будете заказывать? — его скептический голос звучал утомленно.

Я указала на доску позади него. Он изучил мой палец. «Он ищет зеленую прозрачную кожу? Образовавшиеся клешни? Заметит ли он изящную форму моих женских рук? »

— Так значит рагу. А запьете его чем?

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 Следующая ⇒