Неделю спустя 14 страница

Я нашла Макговерн на заднем дворе, где она разговаривала с молодой женщиной в джинсах, сандалиях и футболке.

– И когда это было? – спрашивала Макговерн. – Около шести?

– Да, примерно в это время. Я готовила обед и видела, как она приехала и остановилась как раз там, где сейчас стоит машина, – взволнованно ответила женщина. – Келли вошла в дом, а минут через тридцать вышла и занялась прополкой. Ей нравилось работать в саду, подрезать кусты и все такое.

– Познакомьтесь, это миссис Харви, – сказала Макговерн, когда я подошла ближе. – Живет по соседству.

– Здравствуйте.

Я заметила, что глаза миссис Харви блестят от возбуждения, граничащего со страхом.

– Доктор Скарпетта – судмедэксперт, – пояснила Макговерн.

– О! – произнесла миссис Харви.

– А еще раз в тот вечер вы ее видели? – спросила Тьюн.

Женщина покачала головой:

– Нет, она вернулась в дом и больше не выходила. Работа у нее тяжелая, так что допоздна Келли не задерживалась.

– А мужчины? Она с кем‑ нибудь встречалась?

– Никого постоянного, насколько я могу судить. Иногда появлялся какой‑ нибудь врач, приходили коллеги из больницы. Помню, в прошлом году Келли начала встречаться с мужчиной, который был ее пациентом. На мой взгляд, долгих романов у нее не было. Келли такая красивая, в этом ее проблема. Мужчины всегда хотели одного, а у нее на уме было совсем другое. Я знаю, потому что она сама об этом говорила.

– Но в последнее время никого? – уточнила Макговерн.

Миссис Харви задумалась.

– Только подруги. Пара девочек с работы. Иногда они собирались у нее, иногда ходили куда‑ то вместе. Но прошлым вечером я ничего такого не заметила. То есть наверняка я, конечно, не знаю. Может быть, у нее кто‑ то и был, но я ничего не слышала.

– Ее кошку нашли? – спросила я.

Макговерн не ответила.

– Эта чертова кошка, – прошептала миссис Харви. – Совершенно избалованная. – Она улыбнулась, и глаза ее наполнились слезами. – Заменяла ей ребенка.

– Домашняя?

– О, абсолютно. Келли никогда не выпускала ее из дома, ухаживала за ней, словно за оранжерейным цветком.

– Кошачью коробку нашли на заднем дворе, – сообщила ей Макговерн. – Вы не знаете, Келли выносила ее по вечерам? Оставляла на улице на ночь? Была ли у нее такая привычка? Могла ли она, на ваш взгляд, выйти поздно вечером из дому, не закрыв дверь, с отключенной сигнализацией?

Женщина смущенно улыбнулась, и я поняла, что она еще не знает о том, как умерла ее соседка.

– Ну да, я видела, как Келли опорожняла кошачий туалет, но всегда в мешок для мусора, который выбрасывала потом в контейнер. Не могу представить, зачем ей могло понадобиться делать это ночью. Может, она просто выставила коробку проветриться, а потом забыла забрать? В любом случае кошка знала, как пользоваться туалетом, и вполне могла бы обойтись одну ночь без коробки.

Она перевела взгляд на проезжавшую мимо полицейскую машину.

– Никто не сказал, как начался пожар, – продолжала миссис Харви. – А вы знаете?

– Мы пытаемся это установить, – сказала Макговерн.

– Келли ведь не... то есть... она ведь умерла быстро, правда? – Миссис Харви прищурилась, глядя на солнце, и закусила губу. – Не хочется думать, что она страдала.

– Большинство из тех, кто погибает при пожаре, не страдают, – ответила я, избегая прямого ответа. – Обычно они теряют сознание от угарного газа и ничего не чувствуют.

– Слава Богу... – облегченно пробормотала миссис Харви.

– Я буду в доме, – сказала Макговерн.

– Миссис Харви, вы хорошо знали Келли?

– Мы были соседями почти пять лет. Не то чтобы проводили вместе много времени, но я определенно знала ее.

– Может быть, у вас есть какие‑ нибудь фотографии мисс Шепард или вы знаете, у кого они есть?

– У меня, наверное, кое‑ что найдется.

– Они нужны мне для идентификации, – добавила я, хотя думала совсем о другом. Мне хотелось посмотреть, какой была погибшая в жизни. – И если можете рассказать о ней что‑ то еще, я буду благодарна. Например, где живет ее семья.

– Здесь у нее никого нет. – Миссис Харви никак не могла отвести взгляд от руин соседнего дома. – Келли издалека. Ее отец служил в армии, а потом они жили где‑ то в Северной Каролине. Постоянные переезды пошли Келли на пользу, она набралась житейского опыта. Я часто говорила, что хотела бы быть такой же умной и сильной. Она ничего не боялась. Однажды я увидела змею у себя на столе, испугалась и позвала Келли. Она пришла, выгнала змею во двор и убила лопатой. Наверное, стала такой, потому что мужчины не оставляли ее в покое. Я всегда говорила, что она могла бы сделаться кинозвездой, но Келли только смеялась: «Сандра, я ведь не умею играть». А я отвечала: «Но большинство из них тоже не умеют! »

– Похоже, ваша соседка знала, как вести себя в таких ситуациях.

– Это уж точно. Потому она и поставила охранную сигнализацию. Смелая и решительная наша Келли. Пойдемте со мной, посмотрим, что там у меня найдется.

– Если вы не против.

Мы поднялись по ступенькам в ее большую, яркую кухню. Я сразу поняла, что Харви любит готовить. Кухня была оборудована всем необходимым, на крючках висела разнообразная утварь, а то, что стояло на плите, распространяло густой соблазнительный запах, в котором угадывались говядина и лук. Может быть, бефстроганов. Или рагу.

– Посидите здесь, у окна, а я поднимусь в комнату, – сказала Харви.

Я села к столу и стала смотреть на дом Келли Шепард. За разбитыми окнами ходили люди, кто‑ то установил прожектор, потому что солнце уже садилось.

Разумеется, ее не могла не интересовать жизнь такой экзотичной и красивой женщины, и вряд ли кто‑ то мог войти в дом Келли, оставшись при этом незамеченным. Мне хотелось бы о многом расспросить хозяйку, однако приходилось проявлять осторожность, потому что посторонние еще не знали о том, что мисс Шепард умерла насильственной смертью.

– Поверить не могу! – воскликнула Харви, возвращаясь в кухню. – Тут у меня нашлось кое‑ что получше фотографий. Знаете, на прошлой неделе телевизионщики были в больнице, снимали репортаж о травматологическом центре. Его потом показали в вечерних новостях, а я записала. Даже и не знаю, почему это я сразу не вспомнила. Вы уж извините, но из‑ за случившегося у меня голова работает не так, как надо.

В руке у нее была видеокассета. Мы прошли в гостиную, и Харви вставила кассету в видеомагнитофон. Пока она перематывала пленку, я сидела в синем кресле, и под ногами у меня был синий ковер. Наконец хозяйка нажала кнопку, и на экране появилась больница Лихай‑ Вэлли. Съемки велись с борта вертолета «скорой помощи». Только тогда я поняла, что Келли Шепард была не простой медсестрой, а членом бригады парамедиков, не только выезжавшей, но и вылетавшей на вызовы.

Дальше мы увидели Келли бегущей по коридору вместе с коллегами по бригаде.

– Извините, извините, – повторяла она, проскакивая между попадавшимися на пути людьми.

Келли Шепард и вправду была прекрасным человеком, и оператор с удовольствием следовал за каждым ее шагом, ловил каждое движение тела, наслаждался каждой черточкой лица. Не приходилось сомневаться, что пациенты были от Келли без ума.

Потом мы увидели Келли в кафетерии уже после возвращения с вызова.

– Нам приходится соперничать с временем, – говорила она в микрофон. – Каждая минута опоздания грозит обернуться смертью. Вот вам и адреналин.

Интервью шло по довольно банальному сценарию, но в какой‑ то момент камера сдвинулась с места.

– Я редко что‑ то записываю, – рассказывала Харви, – но ведь не каждый день по телевизору показывают кого‑ то знакомого.

Дошло не сразу.

– Остановите пленку! – попросила я. – Перемотайте назад. Да, хватит. Еще. Остановите.

В кадре застыла женщина на заднем плане.

– Нет, – прошептала я. – Невозможно.

Кэрри Гризен была в джинсах и застиранной рубашке. Она сидела за обеденным столом вместе с другими работниками больницы. Я узнала ее не сразу, потому что волосы у нее отросли и были перекрашены в рыжий цвет, тогда как при последней нашей встрече они были короткие и светлые. Меня привлекли ее глаза. Глаза, похожие на черные дыры. Не переставая жевать, Кэрри смотрела прямо в камеру, и они, ее глаза, привычно поразили меня холодной злобой.

Никогда мне не забыть этот взгляд.

Я встала, подошла к видеомагнитофону и вынула кассету.

– Извините, мне придется забрать это. Обещаю вернуть.

– Хорошо. Вы только не забудьте. Другой у меня нет. – Сандра Харви тоже поднялась. – С вами все нормально? У вас такое выражение, словно вы увидели призрак.

– Мне нужно идти. Еще раз спасибо.

Я добежала до соседнего дома, поднялась по ступенькам и вошла в комнату, по щиколотку залитую холодной водой, которая все еще капала с крыши. Вокруг меня ходили агенты, кто‑ то разговаривал, кто‑ то фотографировал.

– Тьюн! – позвала я.

Передвигаться по дому было нелегко, приходилось всматриваться под ноги, чтобы не наступить на что‑ нибудь или не упасть. Я лишь мельком заметила, как один из агентов опускает в пластиковый мешок обгоревший труп кошки.

– Тьюн!

Ее уверенные шаги прозвучали совсем рядом, и в следующее мгновение она уже держала меня за руку.

– Осторожнее, здесь...

Я перебила:

– Нам необходимо найти Люси.

– Что‑ то случилось?

Она повела меня к выходу.

– Где Люси?

– На пожаре в Филадельфии. Какой‑ то бакалейный магазин или склад. Возможно, поджог. Кей, какого черта...

Мы оказались на лужайке. Я сжимала видеокассету, как будто в ней заключалась моя единственная надежда.

– Тьюн, пожалуйста. – Я встретила ее взгляд. – Отвезите меня в Филадельфию.

– Хорошо, – сказала она.

Глава 16

Мы доехали до Филадельфии за сорок пять минут, поскольку Макговерн спешила. Она также связалась по радио со своей штаб‑ квартирой и, пользуясь защищенным оперативным каналом, передала мою информацию и просьбу нацелить работающих на улице агентов на поиски Кэрри Гризен. Пока Макговерн разговаривала со своими, я по сотовому позвонила Марино.

– Она здесь. Прилетай.

– Вот сука! Бентон и Люси уже знают?

– Мне еще нужно найти их.

– Скоро буду.

Ни я, ни Макговерн не верили, что Кэрри задержалась в округе Лихай. Она должна была быть там, где можно нанести удар по самому незащищенному из нас, и я не сомневалась, хотя и не могла объяснить почему, что Кэрри уже узнала о переезде Люси в Филадельфию. Если предчувствия не обманывали меня, за моей племянницей уже следили. И еще я была убеждена – хотя это тоже могло показаться кому‑ то бессмыслицей, – что убийства в Уоррентоне и здесь имели своей целью каким‑ то образом заманить в западню тех из нас, кто помог отправить Кэрри за решетку.

– Но ведь убийство в Уоррентоне случилось еще до того, как ваша приятельница сбежала из «Кирби», – напомнила Макговерн, сворачивая на Честнат‑ стрит.

– Знаю, – ответила я, чувствуя, как страх сдавливает сердце. – Мне и самой ничего не понятно, но я уверена, что Кэрри имеет к нему какое‑ то отношение. И то, что она промелькнула в новостях, тоже не случайность и не совпадение. Кэрри Гризен знала, что после убийства Келли Шепард мы начнем изучать все, что с ней связано, и рано или поздно увидим эту запись. Она все предусмотрела, черт бы ее побрал!

Пожар, о котором упоминала Тьюн, случился на западной окраине Пенсильванского университета. Уже стемнело, и мигающие огни были видны на расстоянии в несколько миль. Полиция блокировала два квартала улицы. Мы увидели по меньшей мере восемь пожарных машин, четыре или пять грузовиков и несколько пожарных вертолетов, кружащих над горящим зданием на высоте примерно семидесяти футов и обстреливающих дымящуюся крышу из водометов. Урчали двигатели, барабанили по деревянным стенам упругие струи воды, лопалось и звенело разбитое стекло. Там и тут улицу пересекали похожие на распухших змей шланги, и вода подступала уже к колпакам колес припаркованных неподалеку автомобилей.

Сгрудившиеся на тротуаре фотографы и репортеры заметно оживились, когда мы с Макговерн вышли из машины.

– АТО расследует этот случай? – спросил какой‑ то телевизионщик, выставив вперед микрофон.

– Мы просто приехали посмотреть, – на ходу ответила Макговерн.

– Значит ли это, что вы подозреваете поджог?

– Выясняем. И пожалуйста, мистер, держитесь немного подальше.

Репортер остался у пожарной машины, а мы с Макговерн подошли поближе к складу. Огонь перекинулся на расположенную неподалеку парикмахерскую, и пожарные, орудуя топорами и ломами, пробивали отверстия в крыше. Агенты АТО опрашивали потенциальных свидетелей, у входа в подвал сновали следователи в защитных касках. До меня долетали обрывки разговоров, в которых упоминались тумблеры, счетчики и какое‑ то украденное оборудование. Из окон вырывались клубы черного дыма.

– Люси, должно быть, внутри, – прошептала мне на ухо Макговерн.

Я последовала за ней. Стеклянная витрина была разбита, и стремительный поток холодной воды выносил на улицу банки с консервированным тунцом, гроздья почерневших бананов, гигиенические салфетки, пакеты с картофельными чипсами и бутылки с соусами. Пожарный выхватил из воды банку с растворимым кофе и, пожав плечами, бросил ее в машину. Мощные лучи прожекторов обшаривали задымленное, закопченное пространство разоренного склада, выхватывая из темноты покореженные балки и спутанные нити проводов, свисающие с прогнувшихся опор.

– Люси Фаринелли здесь? – крикнула Макговерн.

– В последний раз, когда я ее видел, она разговаривала с хозяином, – ответил из глубины мужской голос.

– Поосторожнее там, – сказала Макговерн.

– Ладно. У нас тут проблема с отключением электропитания. Фидер, похоже, где‑ то под землей. Может, вы попробуете что‑ то сделать?

– Попробую.

– Так вот чем занимается моя племянница, – пробормотала я, когда мы с Макговерн побрели к выходу, стараясь держаться подальше от проплывающих мимо банок и бутылок.

– Да, это когда повезет. Ее номер, по‑ моему, 718. Попробую вызвать. – Она включила рацию. – Вызываю 718. Повторяю...

– Что там? – донесся искаженный помехами голос Люси.

– Ты занята?

– Заканчиваю.

– Можешь выйти к витрине?

– Уже иду.

Я облегченно вздохнула, и Макговерн ободряюще улыбнулась мне. Вокруг нас по‑ прежнему пульсировали огни мигалок и шумела вода. Черные от копоти, с мокрыми от пота лицами, пожарные устало перетаскивали на плечах тяжелые шланги и пили зеленого цвета жидкость, которую разводили в пластиковых кувшинах. В кузове одного из грузовиков установили мощный прожектор, и вся сцена в его резком холодном свете приобрела какой‑ то сюрреалистический оттенок. Из темноты начали вылезать любители экстремальных зрелищ с фотоаппаратами‑ " мыльницами" и предприимчивые дельцы, рассчитывающие поживиться легкой добычей.

К тому времени, когда Люси подошла наконец к нам, дым уже стал не таким густым и более белым, что указывало на увеличившееся присутствие в нем пара. Вода добралась до очага возгорания.

– Вот и хорошо, – прокомментировала Макговерн. – Похоже, скоро закончим.

– Крысы перегрызли провода. По крайней мере так считает владелец, – сообщила нам Люси и как‑ то странно посмотрела на меня. – А тебя что сюда привело?

– Есть основания считать, что Кэрри имеет отношение к поджогу и убийству в Лихае, – ответила за меня Макговерн. – Весьма вероятно, что она еще где‑ то поблизости. Возможно, даже в Филадельфии.

– Что? – удивилась Люси. – Как? А Уоррентон?

– Знаю, – ответила я. – Это кажется необъяснимым. Но определенные параллели налицо.

– Тогда мы имеем дело с имитацией, – сказала моя племянница. – Кэрри прочла в газетах о пожаре в Уоррентоне и теперь водит нас за нос.

Я подумала о металлических опилках и об очаге возгорания. В новостях об этом не сообщалось. Никто из посторонних не знал, что Клер Роули убили острым режущим инструментом. Кроме того, я успела заметить и еще одно сходство. Обе жертвы, Клер и Келли, были красавицами.

– Ее уже ищут, – сообщила моей племяннице Макговерн. – Все, что от тебя требуется, – быть настороже, понятно? И, Кей, – она повернулась ко мне, – для вас это тоже не самое безопасное место.

Я не ответила ей, а вместо этого обратилась к Люси:

– Бентон связывался с тобой?

– Нет.

– Никак не пойму, – пробормотала я. – Где же он может быть?

– Когда ты разговаривала с ним в последний раз? – спросила Люси.

– В морге. Уходя, он сказал, что отправляется на место пожара. А дальше? Сколько он там пробыл?

Я посмотрела на Макговерн.

– Не больше часа. Может быть, вернулся в Нью‑ Йорк или Ричмонд?

– Уверена, он бы мне сообщил. Я несколько раз посылала ему сообщения на пейджер. Может быть, у Марино будут какие‑ то новости.

Марино вошел в мой номер около полуночи, однако никаких новостей не принес.

– Не думаю, что тебе следует находиться в отеле одной, – с порога заявил он.

Вид у него был растрепанный и взъерошенный.

– А ты знаешь место, где я буду в большей безопасности? Я не понимаю, что происходит. Бентон не выходит на связь, от него нет никаких сообщений.

– Вы, случайно, не поругались, а?

– Бога ради, перестань, – раздраженно бросила я.

– Послушай, не обижайся. Ты попросила, и я здесь.

– Знаю. Мне просто надо немного успокоиться.

– Где Люси?

Марино присел на край моей кровати.

– Возле университета большой пожар. Она, наверное, еще там.

– Поджог?

– Никто еще ничего не знает.

Мы немного помолчали. Напряжение ощущалось почти физически.

– Послушай, мы можем остаться здесь и ждать бог весть чего. Или можем пойти куда‑ нибудь. Мне все равно не уснуть. – Я встала и прошлась по комнате. – Черт возьми! Мы сидим, а Кэрри, может быть, где‑ то совсем рядом.

Слезы выступили на глазах, и мне пришлось сделать усилие, чтобы не расплакаться.

– Может, Бентон уже в Филадельфии, рядом с Люси.

Я отвернулась от Марино и уставилась на бухту. В груди колотилось сердце, а руки замерзли так, что даже ногти посинели.

Марино поднялся. Я знала, что он смотрит на меня.

– Пойдем. Ты права, надо проверить.

* * *

Ко времени нашего прибытия активность на месте пожара на Уолнат‑ стрит значительно снизилась. Большая часть машин уже уехала, немногие оставшиеся пожарные сворачивали шланги. Над пострадавшим складом еще поднимался дымок, но пламени уже не было. Доносящиеся изнутри голоса звучали громче и отчетливее, тьму прорезали лучи фонариков, под ногами невидимых людей хрустело битое стекло. Поток воды потерял недавнюю силу и уже словно нехотя выносил продукты и мусор. Дойдя до входа, я услышала голос Макговерн.

– Давайте его сюда! – рявкнула она. – И поосторожнее. Постарайтесь ничего не раздавить.

– У кого‑ нибудь есть фотоаппарат?

– Так... Мужские часы в корпусе из нержавеющей стали. Стекло разбито. И пара наручников.

– Что ты сказал?

– Ты же слышал. Наручники. «Смит‑ Вессон». Не подделка. На замке. Как будто были на ком‑ то.

– Что за чушь?!

Крупные капли холодной воды скатились по шлему и упали мне на шею. Я узнала голос Люси, но не разобрала слов. Внезапно она вскрикнула, и тут же до меня донесся всплеск, как будто что‑ то упало.

– Держись! – приказным тоном произнесла Макговерн. – Люси! Эй, кто‑ нибудь, выведите ее отсюда!

– Нет! – вскрикнула Люси.

– Ну, ну, – заговорила Макговерн. – Вот так. Я держу тебя за руку. Успокойся, ладно?

– Нет! – снова крикнула Люси. – НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Снова всплеск и вскрик.

– Господи, ты в порядке?

Я прошла примерно полпути, когда увидела бредущих навстречу Люси и Макговерн. Тьюн поддерживала мою племянницу, обняв ее за плечи. По лицу Люси катились слезы, рука была в крови, но она ничего не замечала. При виде их сердце у меня сжалось и кровь стала вдруг холодной, как вода под ногами.

– Дай‑ ка мне взглянуть. – Я взяла ее окровавленную руку и подняла фонарик. – Когда тебе в последний раз делали укол от столбняка?

– Тетя Кей, – простонала она. – Тетя Кей...

Люси обхватила меня за шею, и мы едва не упали. Она рыдала и не могла говорить, а ее руки сжимали меня, будто обруч.

– Что случилось?

Я повернулась к Макговерн.

– Давайте сначала выйдем отсюда.

– Скажите мне, что случилось!

Она замялась, потом, видя, что я не собираюсь выходить, неохотно заговорила:

– Мы нашли останки. Обгоревшие останки. Кей, пожалуйста.

Она взяла меня за руку, но я вырвалась.

– Нам нужно выйти, – повторила Макговерн.

Я отступила и перевела взгляд на сгрудившихся в дальнем углу следователей, которые, продолжая работу, негромко переговаривались между собой.

– Здесь еще кости, – сказал один, направляя луч фонарика прямо перед собой. – Нет, черта с два. Дерево. Сильно обуглилось.

– А вот и не дерево, – отозвался другой.

– Вот дерьмо. Где гребаный судмедэксперт?

– Я займусь этим сама, – сказала я Макговерн, как будто имела полное право распоряжаться здесь. – Выведите Люси и оберните руку чистым полотенцем. Ничего больше не делайте, подождите меня. Люси, все будет хорошо.

Я разжала ее руки и почувствовала, что дрожу. Я уже знала.

– Кей, не ходите туда! – повысила голос Макговерн. – Не ходите!

Но что‑ то уже вело меня туда, и я побрела на слабеющих ногах, едва не падая, по темной воде. Следователи затихли и поднялись. Поначалу я ничего не увидела, а потом наклонилась и в лучах их фонариков разобрала что‑ то почерневшее, обугленное, смешанное с мокрой, раскисшей бумагой и изоляцией, что‑ то лежащее на обвалившейся штукатурке и кусках обгоревшего дерева.

Присмотревшись, я разглядела то, что осталось от ремня, пряжку и выступающее бедро, похожее на толстую черную палку. Сердце подпрыгнуло и полетело вниз еще до того, как неясная форма превратилась в сгоревшее человеческое тело с лишенной индивидуальных черт головой, на которой сохранился лишь клок заляпанных золой серебристых волос.

– Покажите часы, – проговорила я, ошалело глядя на следователей.

Один из них протянул мне находку. Это были мужские часы в корпусе из нержавеющей стали. «Брейтлинг‑ аэроспейс».

– Нет! – прошептала я, опускаясь на колени. – Господи, нет...

Я закрыла лицо руками и покачнулась. В глазах стало темно. Кто‑ то подхватил меня под локоть. К горлу подступил горький, тошнотворный комок.

– Пойдемте, док, – мягко произнес мужской голос, и чьи‑ то руки подняли меня.

– Это не он! – крикнула я. – Это не может быть он! Пожалуйста, Господи, пусть это будет не он! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Наверное, я уже не могла сохранять равновесие, поэтому наружу меня вывели два агента. Ни на кого не глядя и ни с кем не разговаривая, я двинулась к «иксплореру» Макговерн, которая сидела сзади с Люси, обернув полотенцем ее кровоточащую левую руку.

– Мне нужна аптечка, – услышала я собственный незнакомый голос.

– Может быть, лучше отвезти ее в больницу?

В глазах Макговерн блестели страх и жалость.

– Давайте аптечку.

Перегнувшись через спинку, она достала оранжевый чемоданчик и расстегнула защелки. Люси находилась в близком к шоку состоянии: ее трясло, лицо побелело.

– Ей нужно одеяло.

Я сняла полотенце и обмыла ей руку водой из бутылки, потом обильно смазала рану бетадином. Запах йода ударил в нос, но не вернул к реальности – все происходящее казалось страшным кошмаром, потому что не могло быть правдой.

– Надо наложить швы, – сказала Макговерн.

На самом деле ничего не произошло. Сон.

– Нужно ехать в больницу, чтобы ей наложили швы.

Но я уже достала стерильный бинт и бензойный клей, потому что швы в данном случае не помогли бы. Наложив сверху несколько слоев марли, я подняла голову и увидела стоящего у дверцы Марино. Гнев и боль исказили его лицо почти до неузнаваемости. Я вышла из «иксплорера» и взяла племянницу за руку.

– Люси, ты поедешь со мной. – Мне всегда нравилось заботиться о ком‑ то. – Выходи.

Свет бил мне в лицо, но ночь и люди существовали как бы отдельно от меня. Марино захлопнул за нами дверцу в тот самый момент, когда к складу подъехала машина с судмедэкспертом. Будет рентгеноскопия, будет сравнение зубов по медицинской карте, может быть, даже идентификация по ДНК. Этот процесс потребует какого‑ то времени. Но для меня все это не имело никакого значения. Я уже знала: Бентон умер.

Глава 17

Реконструкция событий того дня позволяла сделать однозначный вывод: Бентона заманили в ловушку, где он и встретил свою жуткую смерть. Мы не имели ни малейшего представления о том, что привело его в небольшой бакалейный склад на Уолнат‑ стрит; вполне возможно, что его захватили где‑ то в другом месте, а уже затем привезли к неприметному зданию в не пользующейся хорошей репутацией части города. В какой‑ то момент на него надели наручники, а возможно, и связали ноги, потому что неподалеку от места, где он умер, нашли скрученную восьмеркой проволоку.

Следователи также наткнулись на его ключи от машины, а вот «зиг‑ зауэр» и золотая печатка исчезли бесследно. Его оставленную в отеле одежду и портфель проверили и передали мне. Ночь я провела в доме Тьюн Макговерн, который уже был взят под наблюдение агентами АТО.

Мы не сомневались, что Кэрри где‑ то неподалеку, что она закончит начатое и вопрос лишь в том, на кого будет направлен следующий удар и достигнет ли он цели. Марино перебрался в квартирку Люси и нес дежурство, лежа на диванчике. Все молчали, потому что говорить было не о чем.

Несколько раз Макговерн пыталась достучаться до меня, принося чай или еду в мою маленькую комнату с завешенным голубыми занавесками окном, из которого открывался вид на старые кирпичные дома с террасами и медными фонарями. Ей хватило благоразумия ничего не навязывать, а я не могла ни есть, ни пить, ни вообще делать что‑ либо и только спала. Просыпаясь, я чувствовала тошноту, а потом вспоминала... Не знаю, что мне снилось, но лицо распухло от слез.

Утром в четверг я приняла душ и зашла в кухню. Макговерн в ярко‑ синем костюме пила кофе, одновременно читая газету.

– Доброе утро, – сказала она, удивленная и вместе с тем обрадованная тем, что я отказалась от добровольного заточения и отважилась выйти из комнаты. – Вы как?

– Расскажите мне обо всем.

Я села напротив нее. Макговерн отставила чашку и отодвинулась от стола.

– Выпейте кофе.

– Расскажите мне, что сейчас происходит, – повторила я. – Мне нужно знать, Тьюн. Вы нашли что‑ нибудь еще? Я имею в виду – в морге.

Несколько секунд она смотрела в окно на старую, усыпанную крупными влажными цветами магнолию, потом кивнула, как будто приняла какое‑ то решение, и заговорила:

– С ним еще работают. Судя по тому, что уже известно, ему тоже перерезали горло. На лицевых костях обнаружены следы какого‑ то инструмента. Здесь и здесь. – Она показала на левую челюсть и переносицу. – Трахея чистая, ни сажи, ни ожогов, ни углекислого газа. Так что, когда начался пожар, Бентон уже был мертв. Извините, Кей, мне... В общем, это все.

– Как могло получиться, что его никто не видел? – спросила я, как будто весь ужас сказанного ею остался за пределами моего понимания. – Его привели на склад, наверное, под угрозой оружия, и никто ничего не заметил?

– Склад закрылся в пять часов вечера, – объяснила Макговерн. – Мы не обнаружили признаков насильственного проникновения, а охранную сигнализацию по каким‑ то причинам не включили. С такими складами у нас всегда проблем хватает – их поджигают, чтобы получить страховку. И каждый раз в деле замешана какая‑ нибудь пакистанская семья. – Макговерн отпила кофе и продолжила: – Модель везде одна и та же. Поступает небольшая партия товара, пожар начинается вскоре после закрытия, и никто ничего не знает.

– Но здесь‑ то страховка ни при чем! – крикнула я, поддавшись накатившей вдруг злости.

– Конечно, ни при чем, – спокойно сказала Макговерн. – По крайней мере страховые выплаты играют здесь второстепенную роль. Если хотите, я расскажу, как это могло быть.

– Расскажите.

– Предположим, что пожар организовала Кэрри...

– Кто же еще!

– В таком случае она вполне могла сговориться с владельцем склада. Не исключено, что он даже заплатил ей за работу, не имея представления о том, что она в действительности задумала. Разумеется, ей понадобилось какое‑ то время, чтобы все спланировать...

– У нее было на это целых пять лет.

К горлу снова подступил комок, глаза наполнились слезами, и я отвернулась.

– Я возвращаюсь домой. Мне нужно сделать кое‑ что. Я не могу оставаться здесь.

– Думаю, вам лучше... – запротестовала было Макговерн, но я не дала ей продолжить.

– Я должна вычислить, что она собирается делать дальше. Я должна понять ее план. Во всем этом есть некий смысл, которого мы пока не видим. Как насчет металлических стружек, их нашли?

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒