Неделю спустя 18 страница

– Я же сказала, что знакома с ее делом.

Адвокат продолжала работать.

– Предлагаю вам отложить бумаги и уделить внимание мне, – предупредила я. – Я не только патологоанатом, но и юрист, и со мной ваши уловки не пройдут. Так уж случилось, что вы представляете интересы психопата, убийцы, вырвавшегося на свободу и продолжающего убивать. Поверьте, вас ждут серьезные неприятности, если в конце дня выяснится, что вы утаили информацию, которая могла бы спасти человеческую жизнь.

Блауштейн наконец посмотрела на меня, холодно и дерзко, так как всю жизнь занималась лишь тем, что защищала проигравших и морочила голову таким, как я.

– Позвольте освежить вам память. С тех пор как ваш клиент сбежала из «Кирби», от ее руки или при ее соучастии погибли два человека. При этом преступники пытались замести следы убийств с помощью пожара. Этим преступлениям предшествовали другие, которые, как мы полагаем, связаны с вышеназванными, однако произошли в тот период, когда ваша подопечная находилась здесь.

Сьюзен Блауштейн молча смотрела на меня.

– Вы можете помочь мне?

– Все мои разговоры с Кэрри Гризен конфиденциальны и не подлежат разглашению. Не сомневаюсь, что вы знаете это не хуже меня, – ответила адвокат, и я поняла, что задела ее любопытство.

– Возможно, она контактировала с кем‑ то за пределами «Кирби»? Если да, то с кем и каким образом?

– У меня нет таких сведений.

– Она разговаривала с вами о Темпле Голте?

– Я не буду отвечать на этот вопрос.

– Значит, разговаривала. Конечно, разговаривала. Не могла не разговаривать. А вы знаете, мисс Блауштейн, что Кэрри Гризен написала мне письмо, в котором просила приехать и привезти ей посмертные фотографии Голта?

Она промолчала, но глаза ее ожили.

– Он попал под поезд в Бауэри. Его размазало по рельсам.

– Вы проводили вскрытие?

– Нет.

– Тогда почему Кэрри попросила вас об этом?

– Потому что она знала, что я могу их достать. Кэрри хотела увидеть фотографии, увидеть кровь, плоть и все прочее. Письмо пришло менее чем за неделю до побега. Интересно, а вы знали, что ваша подопечная рассылает такого рода письма? На мой взгляд, этот факт явно свидетельствует о том, что Кэрри спланировала все заранее.

– Нет. – Блауштейн наставила на меня указательный палец. – Она ничего не планировала и ни о чем таком не думала. Кэрри рассказывала, как ее подставили, потому что ФБР не знало, на кого бы им повесить те убийства.

– Вижу, вы читаете газеты.

– Я общалась с Кэрри на протяжении пяти лет, – зло бросила моя собеседница. – Она ведь не спала с фэбээровцами, не так ли?

Я подумала о Люси.

– Вообще‑ то спала. Но если откровенно, мисс Блауштейн, я прилетела сюда не для того, чтобы обмениваться мнениями о вашем клиенте. Моя цель – провести расследование совершенных убийств и сделать все возможное, чтобы защитить других.

Мисс Блауштейн снова опустила глаза.

– Я, кажется, догадываюсь, как Кэрри удалось продержаться здесь так долго. Причина в том, что каждый раз, когда подходило время давать заключение по ее психическому состоянию, вы признавали ее невменяемой. Это ведь означает, что она не может предстать перед судом, верно? Что она душевнобольная, которая не способна даже постичь суть предъявляемых ей обвинений? При этом вашей подопечной хватило ума сочинить легенду о том, как ее подставило ФБР. Или, может, это придумала не она, а кто‑ то другой? Уж не вы ли, мисс Блауштейн?

– Нам не о чем больше разговаривать. Хватит! – объявила адвокат, и, наверное, будь она судьей, сопроводила бы свои слова ударом молоточка.

– Кэрри – всего лишь симулянтка. Она манипулировала вами, играла. Я даже догадываюсь, чем она вас взяла. Разыгрывала депрессию, притворялась, что не может ничего вспомнить. Наверняка сидела на авитане. Однако же сил на письма ей хватало. Какими еще привилегиями она здесь пользовалась? Телефон? Фотокопирование?

– Пациентов никто не лишал гражданских прав, – ровным, бесстрастным тоном ответила Блауштейн. – Кэрри была очень спокойная. Много играла в шахматы и карты. Что касается преступлений, в которых ее обвиняют, то в момент их совершения она не отвечала за свои действия. Мисс Гризен очень сожалела о случившемся.

– Да, Кэрри – великая актриса. Ей всегда удавалось получить то, чего она хотела. Попав сюда, она хотела задержаться здесь подольше, чтобы обдумать следующий шаг. И, обдумав, сделала его.

Я открыла сумочку, достала копию письма и положила ее на стол перед Блауштейн.

– Обратите особое внимание на обратный адрес: Фазаний Двор. Женское отделение «Кирби». Можете объяснить, что она хотела этим сказать, или позволите мне высказать предположение?

– Понятия не имею, что она хотела этим сказать.

Озадаченное выражение, появившееся на лице Блауштейн, подтверждало: на сей раз адвокат говорит правду.

– Тогда давайте поговорим о фазанах. Возле реки, неподалеку отсюда, действительно живут фазаны.

– Я не замечала.

– А я заметила, потому что мы сели на поле. Вы правы, заметить их действительно трудно, для этого надо пробраться через заросший травой участок и выйти к самому краю воды у старого пирса.

Блауштейн молчала, но я видела – ей не по себе.

– Итак, я спрашиваю: как могла Кэрри узнать о том, что на острове живут фазаны?

Она по‑ прежнему молчала.

– Вы ведь знаете, верно?

Мне было не до церемоний.

Адвокат непонимающе уставилась на меня.

– Такой пациент, как Кэрри Гризен, пациент, требующий соблюдения особых мер безопасности, не мог оказаться на том поле, о котором я упоминала, – продолжала я. – Ей не разрешалось даже приближаться к нему. Хорошо, мисс Блауштейн. Если вы не желаете разговаривать со мной, вам придется иметь дело с полицией. Не думаю, что они станут с вами церемониться, потому что побег Кэрри Гризен – удар по их репутации. Я также не думаю, что вашему мэру доставляет удовольствие вся та реклама, которую он получил в связи с этим делом. Город, снискавший славу борца с преступностью, не потерпит, чтобы Кэрри Гризен оставалась на свободе слишком долго.

– Я не представляю, откуда Кэрри узнала об этих чертовых фазанах, – заговорила наконец Блауштейн. – Я лично слышу о них впервые. Может, ей рассказал кто‑ то из сотрудников. Или кто‑ то из службы доставки. Другими словами, кто‑ то посторонний.

– Что за служба доставки?

– Пациентам разрешено зарабатывать деньги, и они могут тратить их, делая заказы в магазин. Доставка заказов раз в неделю.

– Где Кэрри брала деньги?

Блауштейн молчала.

– Когда привозили заказы?

– Определенного дня не было. Обычно в начале недели, в понедельник или вторник. Во второй половине дня.

– Кэрри сбежала во вторник. Во второй половине дня, – напомнила я.

– Да, верно.

Ее взгляд стал жестче.

– Кто‑ нибудь проверял этого человека? Может быть, он имеет отношение к побегу? Или это была она?

– Он, – равнодушно ответила Блауштейн. – И отыскать его пока не удалось. Дело в том, что он подменял заболевшего и...

– Подменял? Ну конечно! – Я едва сдерживалась. – Очевидно, Кэрри интересовалась не только картофельными чипсами! Представляю, как все могло быть. Он приезжает, передает Кэрри форму, она переодевается и уезжает вместе с ним.

– Это лишь предположение. Мы не знаем, как она ушла отсюда.

– О нет, мисс Блауштейн. Думаю, вы знаете. И я вполне допускаю, что именно вы помогли ей деньгами. У вас ведь сложились с ней исключительно близкие отношения.

Адвокат вскочила.

– Если вы хотите сказать, что я помогла ей сбежать...

– Вы помогли ей. Так или иначе, – оборвала ее я, с горечью думая о том, что Кэрри разгуливает по улицам, тогда как Бентон... – Вы – чудовище. Мне бы хотелось, чтобы вы хотя бы один день провели с жертвами. Хотя бы один день. Прикоснулись к их ранам, смочили руки в их крови. Думаю, найдется немало людей, которые не очень обрадуются, узнав, что у Кэрри были не только привилегии, но и неучтенный источник дохода.

Дальнейшему разговору помешал стук в дверь. В комнату вошла доктор Энсор.

– Я подумала, что сама покажу вам то, что вы хотите увидеть. Сьюзен, похоже, занята. – Она повернулась к Блауштейн: – Вы уже закончили?

– Вполне.

– Очень хорошо, – с ледяной улыбкой проговорила директор.

Наверное, ей тоже стало ясно, что адвокат злоупотребила не только данной ей властью, но и доверием администрации. В конце концов Блауштейн манипулировала клиникой точно так же, как это делала Кэрри.

– Спасибо, – сказала я доктору Энсор и посмотрела на защитницу Кэрри Гризен.

Чтоб тебе гореть в аду!

Кабина лифта представляла собой большую стальную клетку, выйдя из которой мы очутились в коридоре с голыми, окрашенными в бежевый цвет стенами и тяжелой красной дверью, снабженной кодовым замком. Я заметила установленные под потолком камеры наблюдения. Кэрри, наверное, доставляло особое удовольствие работать по программе, предусматривавшей ежедневные визиты на одиннадцатый этаж, где в комнате с видом на обвитый колючей проволокой забор стояли несколько клеток с животными.

К тусклому освещению здесь добавлялись влажность, резкий запах и скрежет когтей. Среди обитателей зверинца я узнала длиннохвостых попугаев, морских свинок и хомячков. На столе стоял большой деревянный ящик с землей, из которой пробивались нежные зеленые ростки.

– Мы сами выращиваем здесь корм для птиц, – объяснила доктор Энсор. – Выращиваем и продаем. Конечно, о крупном производстве речь не идет, но свои потребности мы удовлетворяем. Пациенты привыкают кормить своих подопечных и заботиться о них.

– Кэрри поднималась сюда каждый день? – спросила я.

– Так мне сказали. Видите ли, после ее исчезновения вскрылись некоторые факты... – Она помолчала, оглядывая клетки со зверьками. – Очевидно, я не обо всем знала. Например, о том, что за те шесть месяцев, в течение которых Кэрри работала по этой программе, в зверинце резко увеличилось число случаев гибели и необъяснимой пропажи животных. То попугай улетит, то хомяка не могут найти, то морская свинка подохнет. Иногда клетки оставались открытыми на ночь. – Она вышла в коридор, и я последовала за ней. – Жаль, что вас здесь тогда не было. Возможно, вы смогли бы определить, от чего они умирали. Или погибали.

Из одного коридора мы перешли в другой, который привел нас в еще одну небольшую комнату, где я увидела относительно современный компьютер и принтер, установленные на деревянном столе. И еще я увидела то, что укрепило мои подозрения, переведя их в разряд уверенности: телефонную розетку на стене.

– Вот здесь Кэрри Гризен и проводила большую часть времени, – сообщила доктор Энсор. – Вы, конечно, знаете, что она очень хорошо разбирается в компьютерах. Вообще идея создать в клинике нечто вроде компьютерного класса и приобщить к этому делу других пациентов принадлежит именно ей. Она предложила, мы нашли спонсоров, поставивших устаревшее оборудование, и теперь на каждом этаже у нас есть компьютер и принтер.

Я подошла к терминалу, села за стол и включила компьютер. На экране появились значки программ.

– Когда пациенты работают здесь, за ними кто‑ то наблюдает?

– Нет. Их приводят, потом дверь закрывается и запирается на ключ. Через час их отводят в отделение. – На ее лице появилось задумчивое выражение. – Должна признать, успехи некоторых из наших подопечных произвели на меня сильное впечатление.

Я зашла на сайт «Америка онлайн».

– У нас нет доступа к Интернету, – сказала доктор Энсор, наблюдая за моими действиями.

– Откуда вы знаете?

– Компьютеры не подключены к линии.

– Но я вижу модем. Не знаю, снабжены ли ими другие компьютеры, но с этого пользователь имеет возможность войти в Сеть. Он просто не подключен к линии. – Я указала ей на розетку. – Кстати, не могло ли случиться, что линия была переброшена сюда из какого‑ то другого места? Может быть, из какого‑ то кабинета? Например, кабинета мисс Блауштейн?

Директор отвела глаза, лицо ее покраснело – похоже, она только теперь начала понимать, что я имею в виду.

– Боже...

– Конечно, нельзя исключать и возможности того, что все необходимое Кэрри получила извне. Например, через того человека, который приезжал с заказами из магазина.

– Не знаю.

– В том‑ то все и дело, доктор Энсор, что мы многого не знаем. Мы не знаем, чем она, черт возьми, занималась в этой комнате. Может быть, искала информацию о работниках клиники или друзей по переписке. Вы ведь в курсе того, что множество преступлений совершается в наше время с помощью Интернета? Педофилия, изнасилования, убийства, детская порнография.

– Вот почему им и не позволялось пользоваться Интернетом. Теперь я вижу...

– Думаю, именно так Кэрри готовила побег. Этот компьютер, он у вас давно?

– Его установили примерно год назад. И Кэрри Гризен разрешили пользоваться им только потому, что она вела себя просто идеально.

– Идеально, – повторила я, думая об убийствах в Балтиморе, Венис и последнем, в Уоррентоне.

Возможно ли, что Кэрри познакомилась со своим сообщником в Сети и поддерживала с ним связь с помощью электронной почты или через чат? Возможно ли, что она совершала преступления, находясь в заключении? Не ее ли советами пользовался, не на ее ли поддержку опирался неизвестный психопат, сдиравший кожу со своих жертв? Если так, то теперь Кэрри вышла из‑ за кулис и принялась за дело сама.

– Постарайтесь вспомнить, не было ли среди выпущенных в прошлом году из «Кирби» поджигателя, особенно такого, за кем числилось бы и убийство? Человека, с которым Кэрри могла познакомиться здесь? Например, на прогулке?

Я предполагала, что ответ будет отрицательный, но мне нужно было знать наверняка.

Доктор Энсор выключила верхний свет, и мы вышли в коридор.

– Нет, не припоминаю. Такого у нас определенно не было. К тому же мужчины и женщины у нас строго разделены, и общение между ними категорически воспрещено.

Хотя я не могла быть уверена на все сто процентов, мне все же представлялось более логичным, что сообщником Кэрри должен быть мужчина. Того же мнения придерживался и Бентон, писавший в конце своих заметок о белом мужчине в возрасте от двадцати восьми до сорока пяти лет. Несмотря на уверения доктора Энсор, у меня были серьезные сомнения в отношении четкого соблюдения предписаний и инструкций со стороны персонала центра. Если Кэрри нашла напарника по Интернету, об этом мог никто и не знать.

Мы снова воспользовались лифтом, но на сей раз вышли на третьем этаже.

– Женское отделение, – пояснила директор. – Сейчас у нас здесь двадцать шесть пациенток из общего числа в сто семьдесят человек. Вот комната для гостей.

За стеклянной стеной находилось просторное помещение с удобными стульями и телевизорами. Сейчас оно пустовало.

– К ней кто‑ то приходил? – поинтересовалась я на ходу.

– Нет, никто. Это, наверное, добавляло ей сочувствия. – Она невесело усмехнулась. – А вот и женская спальня.

В большой комнате, которую показала мне доктор Энсор, не было никакой другой мебели, кроме кроватей.

– Кэрри Гризен спала вон там, у окна.

Я вытащила из сумочки и еще раз прочитала письмо.

Люси‑ Бу...

На память пришла вдруг видеокассета с Келли Шепард. Актриса в Венисе снималась в эпизодических ролях, Остин – в рекламе. Фотосессии, кастинг, продюсеры, операторы... Связь где‑ то здесь. Но какое отношение ко всему этому имела моя племянница? Почему Кэрри написала про телевизор? Просто потому, что Люси могла летать, управлять вертолетом?

Из‑ за угла послышался шум. Оказалось, что женщин вели в отделение после свободного времени. Я увидела потные, разгоряченные лица, блестящие от возбуждения глаза. Одну из пациенток сопровождали два охранника. Похоже, она разбушевалась, потому что запястья и лодыжка у нее были скованы чем‑ то вроде наручников, соединенных с широким кожаным ремнем на талии. В глазах женщины, когда она посмотрела на меня, вспыхнула ненависть, губы скривились в презрительной ухмылке. Молодая, с короткими осветленными волосами и гибким телом неопределенного пола подростка, она походила на Кэрри и в моем воображении на мгновение стала Кэрри.

По спине пробежали мурашки. Другие пациентки шли мимо, причем едва ли не каждая старалась толкнуть меня плечом или локтем.

– Законница?

Полная чернокожая женщина была готова плюнуть мне в лицо.

– Да, – твердо ответила я, глядя ей в глаза, потому что давно научилась не бояться тех, кто ненавидит.

– Идемте. – Директор потянула меня за руку. – И извините. Я совсем забыла, что они возвращаются в отделение именно в это время.

– Ничего. – Откровенно говоря, я даже обрадовалась, что это случилось. Мне пришлось заглянуть в глаза Кэрри, и я не отвернулась. – Расскажите, что именно произошло в тот вечер, когда она сбежала.

Доктор Энсор набрала код на панели и открыла еще одни красные двери.

– Мы пытались реконструировать события, и получилось вот что: Кэрри вышла вместе со всеми на прогулку, потом получила доставленный заказ, что‑ то сладкое, и не появилась к ужину.

Мы спустились на первый этаж. Доктор Энсор посмотрела на часы.

– Сразу же были организованы поиски. Связались с полицией. Никаких следов. – Она покачала головой. – Меня это просто убивает. Как Кэрри смогла выбраться с острова? Почему ее никто не видел? Полицейские, собаки, вертолеты...

Я остановилась как вкопанная прямо посреди приемной.

– Вертолеты? Значит, их было несколько?

– Да.

– Вы их видели?

– Конечно. Они кружили здесь несколько часов. Я еще удивляюсь...

– Опишите их, – перебила я, чувствуя, как заколотилось сердце. – Пожалуйста.

Доктор Энсор удивленно посмотрела на меня.

– Ну, сначала их было три. Три полицейских вертолета. Потом налетели телевизионщики. Хуже шершней.

– Вы, случайно, не заметили, был ли среди них белый, маленький? Похожий на стрекозу?

– Да, был. Я прекрасно помню, что видела его. Решила, что кому‑ то просто захотелось посмотреть, из‑ за чего здесь такой переполох.

Глава 22

Мы поднялись в воздух при сильном ветре и низком атмосферном давлении, что значительно повлияло на маневренность нашего «Белл джетрейнджера», и, покинув остров Уорд, некоторое время шли вдоль Ист‑ Ривер. Первую остановку сделали в Ла‑ Гуардиа, где вертолет заправился горючим, а мы с Люси – сырными крекерами и содовой из автоматов. И еще я позвонила в Университет Северной Каролины. На сей раз меня соединили с директором консультационного совета, что показалось мне добрым знаком.

– Понимаю ваше желание защитить себя от возможных неприятностей, – сказала я, закрывая за собой дверь телефонной будки. – Но пожалуйста, подумайте еще раз и пересмотрите свое решение. После Клер Роули убиты еще двое.

– Вы можете приехать лично?

– Как раз собиралась это сделать.

– Тогда все в порядке.

Я тут же перезвонила Тьюн Макговерн и рассказала ей о своих открытиях и планах.

– Думаю, Кэрри сбежала из «Кирби» в том самом белом вертолете, который мы видели над фермой Кеннета Спаркса, когда работали на пожарище.

– Она летает? – удивилась Макговерн.

– Нет‑ нет.

– Тогда...

– Пилот – тот, другой. Ее напарник. Тот, кто помог ей сбежать. Тот, кто все это делает. Первые два дела были только разминкой. В Балтиморе и Венисе. Мы бы никогда не обратили на них внимания. Полагаю, Кэрри выжидала удобного момента, чтобы втянуть нас. Выжидала до Уоррентона.

– И вы считаете, что их целью был все‑ таки Спаркс, – задумчиво констатировала Тьюн.

– Да. Она хотела сделать так, чтобы на место прибыли мы.

– Как во все это вписывается Клер Роули?

– Чтобы выяснить это, я и лечу в Уилмингтон. По‑ моему, Клер в некотором смысле ключ к тому, что там произошло. Она – связующее звено между Спарксом и убийцей. Кем бы он ни был. И еще я считаю, что Кэрри ждет меня, потому что знает, о чем я думаю.

– То есть она там?

– О да. Уверена. Она рассчитывала, что Бентон приедет в Филадельфию, и он приехал. Теперь она рассчитывает, что мы с Люси прилетим в Уилмингтон. Кэрри знает о нас все.

– То есть вы – ее следующая цель?

От этой мысли у меня похолодело в желудке.

– Да.

– Мы не можем рисковать, Кей. Будем ждать вас там. На университетском стадионе. Не беспокойтесь, никто ничего не заподозрит. Когда приземлитесь, пошлите сообщение мне на пейджер.

– Нельзя допустить, чтобы Кэрри догадалась о вашем присутствии. Иначе все пропало.

– Доверьтесь мне. Она ни о чем не догадается.

Мы вылетели из Ла‑ Гуардиа с семьюдесятью пятью галлонами топлива, и впереди нас ждал невыносимо долгий путь. Три часа в вертолете всегда были для меня максимумом возможного. Тяжесть наушников, шум, вибрация... Казалось, голова лопнет от перегрева, а кости уже никогда не встанут на место. Нам повезло с попутным ветром, фактически увеличившим скорость со ста десяти до ста двадцати узлов.

Люси снова доверила мне управление, и на сей раз я работала спокойнее, без рывков, не сопротивляясь порывам ветра и восходящим и нисходящим потокам воздуха, трясшим нас, как сердитая мать трясет непослушного ребенка, а подстраиваясь под них. Мне нравилось то, что я делала. Нравилось наблюдать за птицами, и иногда я даже замечала самолет одновременно с Люси.

Время тянулось монотонно, будто размазанное пятно. Мы шли вдоль береговой линии до реки Делавэр, миновав которую сделали остановку для дозаправки возле Солсбери, штат Мэриленд, где я воспользовалась туалетом и выпила колы. Полет продолжился над Северной Каролиной с ее свинофермами, длинными алюминиевыми сараями и водоочистными отстойниками цвета крови. В воздушное пространство Уилмингтона мы вошли около двух часов. При мысли о том, что может ожидать нас там, нервы у меня начинали звенеть.

– Давай снизимся до шестисот футов, – сказала Люси. – И сбрось скорость.

– Хочешь, чтобы я это сделала?

– Ты же пилот.

Получилось, может быть, не совсем гладко, но я справилась.

– Думаю, университет будет не на воде. Как тебе вон те кирпичные строения?

Со всех сторон нас окружали вода, жилые комплексы, водоочистные сооружения и промышленные предприятия. К востоку сиял и пенился океан, казалось, не замечавший собравшихся над горизонтом темно‑ фиолетовых облаков. Шторм приближался, хотя, похоже, не спешил.

– Что‑ то не хочется мне здесь садиться, – сказала я в микрофон.

– Теперь уже придется, – ответила, оглядываясь вокруг, Люси. – Если она здесь.

– Там, где, по ее мнению, должны быть мы, – не совсем уверенно ответила я.

– Я возьму управление. – Она вздохнула. – Даже не знаю, на что я больше надеюсь: на то, что ты права, или на то, что ошибаешься.

– Зато я знаю. Ты надеешься, что встретишься с ней. Ты так этого хочешь, что мне становится страшно.

– Не я привела нас сюда.

– Не ты, – согласилась я. – Нас привела сюда она.

Мы оба знали это. Кэрри пыталась уничтожить Люси. Кэрри убила Бентона.

Университет был уже под нами, и мы быстро отыскали стадион, где нас обещала ждать Макговерн. На поле с десяток мужчин и женщин играли в футбол, но Люси обнаружила подходящую для приземления площадку рядом с теннисным кортом. Совершив над выбранным местом два круга, мы не обнаружили никаких препятствий, если не считать нескольких отдельно стоящих деревьев. Среди припаркованных в стороне автомобилей я заметила синий «иксплорер» с человеком за рулем, а в судье, бегающем по полю в шортах и рубашке и со свистком на шее, с удивлением узнала Тьюн Макговерн.

Я еще раз огляделась, как будто Кэрри наблюдала за всеми нами со стороны, но небо оставалось чистым, и взгляд мой не зацепился ни за что подозрительное. Едва колеса коснулись травы, как синий «иксплорер» сорвался с места и подлетел к площадке, остановившись все же на безопасном расстоянии от продолжающих вращаться лопастей. За рулем сидела незнакомая женщина, а рядом с ней мужчина, в котором я, к немалому для себя изумлению, узнала Марино.

– Не могу поверить.

– А он‑ то здесь откуда взялся?

Люси тоже была поражена.

Все две минуты, пока она не выключила двигатель, Марино смотрел на нас через лобовое стекло. Оставив Люси заниматься вертолетом, я прошла к машине и забралась на заднее сиденье. Марино встретил меня далеко не дружелюбно и не только не улыбнулся, но и вообще не сказал ни слова. Макговерн и ее команда продолжали играть, не обращая на нас никакого внимания, однако я заметила под скамейками спортивные сумки и поняла, что они готовы к худшему. Мы как будто ждали появления вражеской армии или неприятельской засады, и я невольно подумала о том, что Кэрри, если она где‑ то неподалеку, должно быть, смеется над нами.

– А ты здесь откуда взялся? – спросила я, обращаясь к Марино.

– Неужели ты думала, что можешь летать куда хочешь и никто о тебе ничего не узнает? – раздраженно проворчал Марино. – Я добирался сюда, наверное, так же долго, как вы.

Сидевшая за рулем женщина обернулась и протянула руку:

– Будем знакомы. Джинни Коррелл.

Очень симпатичная, лет сорока с небольшим, блондинка в строгом бледно‑ зеленом костюме вполне могла бы сойти за преподавательницу университета, если бы не пистолет в спрятанной под жакетом кобуре, не двусторонняя связь и сканер в машине.

Как только Люси оказалась в салоне, Джинни развернула «иксплорер».

– Объясняю ситуацию, – заговорила она. – Мы не знали, будет ли кто‑ то следить за вами или ловушку готовят здесь, а потому ожидали и того, и другого.

– Вижу.

– Люди Макговерн уйдут с поля через пару минут, но вообще наши парни здесь повсюду. Одни переодеты студентами, другие работают в городе, проверяют отели и бары и все такое. Сейчас мы отправляемся в университет, к заместителю директора, консультационного совета. Она работала с Клер Роули и приготовила все нужные документы.

– Хорошо.

– И еще, док, – добавил Марино. – Чтобы вы знали. Один полицейский полагает, что видел Кэрри вчера в кампусе.

– Точнее, в «Гнезде ястреба», – добавила Коррелл. – Это кафетерий.

– Короткие, перекрашенные в рыжий цвет волосы, странные глаза. Она покупала сандвич и едва не просверлила парня взглядом, проходя мимо столика. Когда мы начали раздавать фотографии, он сказал, что, кажется, видел именно ее. Хотя, конечно, полной уверенности нет.

– Пялиться на копа – в стиле Кэрри, – заметила Люси. – Выводить людей из себя – ее любимое занятие.

– Мы сейчас пытаемся установить, не покупал ли кто‑ то, подходящий под ее описание, оружие. Проверяем также случаи с кражей автомобилей. Если она или ее сообщник украли машину в Нью‑ Йорке или Филадельфии, вряд ли они рискнут появиться здесь.

Кампус представлял собой безупречно подобранную коллекцию модернизированных кирпичных зданий георгианского стиля, удачно расположенных между пальмами, магнолиями, миртами и пиниями. Повсюду цвели гардении, и, когда мы вышли из машины, от их растворившегося в горячем влажном воздухе аромата у меня закружилась голова.

Мне всегда нравились запахи юга, и сейчас, вдохнув их, я на мгновение забыла обо всем плохом, что могло ожидать нас здесь. Стояла пора летней сессии, так что кампус выглядел почти обезлюдевшим. Парковочные стоянки были заполнены едва ли наполовину, велосипедные пустовали. Некоторые из двигавшихся по Колледж‑ роуд машин везли доски для серфинга.

Консультационный центр располагался на втором этаже Уэст‑ Сайд‑ Холла, и наполненный светом зал ожидания для студентов переливался всеми оттенками синего и розовато‑ лилового. На столиках лежали огромные паззлы в разной стадии завершения, над которыми склонились те немногие, кто пришел сюда со своими проблемами. В приемной нас уже ждали и сразу отвели к доктору Крис Бут, энергичной женщине лет шестидесяти с добрыми, умными глазами. Возраст лишь отчетливее выявил черты ее характера, смуглая кожа покрылась выразительными морщинками, волосы побелели, а хрупкое тело сохранило гибкость и жизненную силу.

Доктор Бут была психологом и занимала угловой кабинет с видом на корпус изобразительных искусств и прекрасный зеленый дуб. Меня всегда интересовало, как личность хозяина проявляется в особенностях его офиса. Здесь на меня словно повеяло покоем и умеренностью, в то время как расстановка мебели, учитывающая интересы самых разных посетителей, свидетельствовала о проницательности и предусмотрительности. Тот, кто хотел уюта и был открыт для помощи, мог свернуться на диванчике с мягкими подушечками, другому предлагались на выбор кресло‑ качалка или стул с жесткой прямой спинкой. Преобладающим цветом был нежно‑ зеленый, на стенах висели картины с парусниками, в терракотовых горшках красовались антуриумы.

– Добрый день, – с улыбкой приветствовала нас доктор Бут. – Очень рада познакомиться с вами.

– А я очень рада познакомиться с вами, – ответила я.

Джинни уселась на стул, мне приглянулось кресло‑ качалка, а Марино, постояв в растерянности, направился к дивану и осторожно опустился на самый краешек, вероятно, опасаясь, что подушки могут запросто поглотить его. Доктор Бут вернулась к столу, на котором не было абсолютно ничего, если не считать баночки диетической пепси. Люси осталась стоять у двери.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 181920 21 22 Следующая ⇒