Прикладная математика. 3 страница

Андрей Эльфантель задел за живое не только Тамару. Ким тоже оказался под впечатлением и даже через пару дней не переставая вспоминал короткую встречу с ним.
Он мог бы конечно быстро выкинуть этот эпизод из головы, как случайное неловкое воспоминание. Но забыть эту ситуацию не позволяла таившаяся во всем этом загадка. Оказалось, что математик не так прост и Ким отчего-то был уверен, что и Тамара не подозревает о том, что Эльфантель еще и байкер. Ким чувствовал, что его обвели вокруг пальца. Этот странный парень с еврейской фамилией не повелся на провокацию, он сделал вид, что не заметил хамства. Так мог поступить только умный человек, знающий себе цену.
Ким понял, что здорово облажался. Причем вдвойне. И это было грустно.

«Он тогда одним своим видом выбил из меня дурь, словно пыль из старого коврика. Я будто увидел себя со стороны, и мне вдруг стало тошно.
Нельзя так обращаться с людьми. Я, припадочный, думал, что поиздевался над ним, а оказалось, он просто проигнорировал меня. И все. Он совсем другой и я для него все равно что пыль под ногами. Никто. »

С Томкой он до сих пор не помирился и даже не знал, как это сделать. Ольга удивлялась, чего она к ним больше не заходит и где обещанный Киму репетитор. Ким молчал, как обычно, на все ее расспросы.

Спустя неделю он сидел в школе как примерный. И на большой перемене к Киму неожиданно подошла Инна Витальевна. Подошла неслышно, как кошка. И стала за левым плечом. Ким поперхнулся бутербродом, который жевал, и задержав дыхание, поднял на нее глаза.
-Кушай, Авсеев, не спеши. Я просто присяду тут. Посижу себе. – сказала она и устроилась за соседнюю парту, лихо скрестив при этом ноги в прозрачных колготках, выглядывающие из-под черной юбки. Такие номера были вполне в ее духе.
Нинка и Олег, стоя у окна, послали Киму многозначительные взгляды. Держись, мол.
Он проглотил ставший сухим хлеб и вытер рот тыльной стороной руки.
-Инна Витальевна, я этого не делал, - сказал Ким, пялясь на нее невинным взглядом беззащитного котенка.
Она солнечно улыбнулась, собрав у карих глаз свои знаменитые лучики. Знаменитые, потому, что один из ее бывших учеников, воспел их в стихах, посвященных школе. Он был то ли начинающим поэтом, то ли писателем и публиковался в местных газетах. Гордость школы, так сказать.
Инна Витальевна тоже была гордостью школы. Добрая, проницательная, неординарная, всегда спокойная и вечно красивая, несмотря на предпенсионный возраст. Бывает иногда такая красота, при которой женщина взрослеет благородно, словно королева.
Она преподавала литературу и была классным руководителем 11 «Б». И ребятам с ней сильно повезло. К директору за все шесть лет она никого не водила, предпочитая разбирать все негативные моменты школьной жизни в кругу класса. Прогулы, неуды по поведению, успеваемость. Зачастую, она даже родителей не привлекала, объясняясь с попаденцем один на один и не жалея при этом личного своего времени. Она уважала гордость подростков и свободу, понимала их. Поэтому обычно ее слушались, проникаясь красивой, богатой, хорошо поставленной речью и ее чутким, тонким восприятием всех их школьных и внешкольных проблем. Нельзя было не послушать, когда с тобой разговаривают, как с человеком, а не отчитывают, срываясь при этом на крик.
-Авсеев, ты комик просто. Чего ты не делал? – сказала она, подперев ладонью подбородок и с улыбкой глядя на него.
-Ничего. Ничего я не делал. Иначе зачем вы сюда из учительской пришли?
-Хм… Чего ты в отказ раньше времени идешь? Я же не детская школа милиции.
Ким засмеялся, причем одними губами. Шутить она умела.
-Ты кушай, Авсеев, не стесняйся. Или я мешаю?
-Нет. Наелся уже. Спасибо.
-Отлично. – она приосанилась, готовясь толкнуть речь - Знаешь, я к тебе по поводу успеваемости. Удивлен? Что-то, как мне кажется, в последнее время ты, дружочек филонишь много. Я понятно изъясняюсь?
Ким только кивнул, устало свесив голову.
-Понимаешь, дорогой мой Ким, ваш выпуск будет у меня последним. – мечтательно начала она. - Буду теперь без вас и вообще без классного руководства. На заслуженном отдыхе, так сказать…. Но вы мне очень дороги, и поэтому мне очень хочется на выпускном, выпить вместе с вами шампанского за ваше счастливое будущее. Потанцевать. И не думать, что кто-то несчастный и одинокий, томится в это время дома, оставленный на второй год. Нет, ты не подумай. Я буду безумно рада видеть тебя хоть каждый день. Но желательно, уже в качестве студента. Понимаешь?
-Понимаю, - ответил он, прекрасно осознавая к чему вся эта беседа. – Но Вера Ивановна меня ненавидит. И здесь я уже ничего не могу поделать.
-Ненавидит? Что это еще за новость? С чего ты взял?
Ким пожал плечами. Это чувство сложно было объяснить, оно копошилось где-то на уровне интуиции.
-Чувства здесь совершенно ни при чем, Авсеев, –глубокомысленно заметила Инна Витальевна. – Я не думаю, что она ненавидит тебя. И не думаю, что она любит тебя. Я думаю, она хочет тебя научить. Но у нее не выходит, потому что ты сопротивляешься. И тогда она имеет право сердиться на тебя. Вот и все. А ты такой красивый, умный и уже довольно взрослый. Просто пойди ей навстречу. Не стоит зацикливаться на том, что было. Нужно идти вперед и стараться.
-Хорошо. Я буду стараться. – сказал Ким. Лишь бы только отстала. Ему было очень неуютно под ее внимательным взглядом.
Инна Витальевна покачала головой.
-Не знаю, не знаю…. В журнале у тебя восемь двоек и одна тройка. Куча прогулов. Ты понимаешь, что это может для тебя означать?
Он только мучительно вздохнул, лихорадочно соображая. Восемь двоек! В дневнике всего четыре. Когда она успела их там понаставить? Неужели, каждый раз, когда видела его на алгебре?
-Мне недавно репетитора нашли. Но я тоже с ним не поладил. У меня несовместимость с математиками. Серьезно. – пробормотал он, глядя на щербатые, покрытые густым слоем краски доски пола и мечтая залезть сейчас в щель, словно таракан.
-Хорошо, допустим. Ну а дальше что? Ты теперь всю жизнь будешь тестировать людей на совместимость с собой? Жизнь и так крайне сложна, а ты себе дополнительные препоны формируешь….

Ким уж было решил, что у него случится отек мозга. Инна Витальевна умела здорово вынимать серое вещество и, выжимая все лишнее, уже дальше ловко заполнять его по своему вкусу. Но раздался спасительный звонок. Иногда даже этот звук кажется школьнику приятным.
Она, конечно, была права, Ким прекрасно это понимал. Никто здесь, на финише, не будет нянчится с ним. И только ему самому нужно будет решать свою дальнейшую судьбу. Восемь двоек ставили успешное будущее под вопрос. И сидя на физике, он еще раз, теперь уже более осознанно, пожалел о том, что наговорил репетитору бессмысленных грубостей. Этот тип скорее всего все же смог бы его чему-то научить. Он ведь молодой и, судя по всему, у него имеется в запасе адское терпение.

***
Дома все устаканилось. На интернет больше никто не покушался, и Ким тихо высиживал все вечера за закрытой дверью, жуя конфеты, чатясь и слушая попутно музыку. Если мама просила помочь ей, то не отказывал. Но сам ни к кому не совался. Отчим, кажется, собрался менять свою машину на более новую. Только об этом и болтал все время, гундося за стеной и прерываясь временами на храп.

В субботу, через полторы недели, Томка сама ему позвонила. Под вечер, когда Ким уже заканчивал мыть в коридоре Борькину коляску от прилипшей осенней грязи.
Он схватил телефон и быстро ответил на вызов.
-Ким, привет. К Маринке жених пришел. А я тебя решила пригласить на свидание. Ты, как, свободен? Может, прогуляемся? – скороговоркой выпалила она.
Он обрадовался, что не пришлось мириться первому.
-Да не вопрос. Уже иду!!
Ким наспех оделся в своей комнате, и прошмыгнул мимо отчима, который смотрел в своей комнате по телеку какой-то криминал.

До самых сумерек они бродили по городу. Не то, чтобы было особо весело. Но, все-таки лучше, чем сидеть дома. И Тамаре и Киму там не сиделось.
Томка грустила. Ким топал рядом, физически ощущая ее печаль и тоску. Она, кутая лицо в пышный, зеленый шарф, накинутый поверх короткого черного пальто, старалась делать вид, что все у нее прекрасно.
Они довольно долго болтали о пустяках, оглядывая машины, витрины, прохожих. Лица освежал сухой и теплый ветерок с легким запахом дыма. Осень. Город казался уютным, чистым, красивым и загадочным. На улице под вечер было очень много молодых парочек, которые бродили в обнимку, сидели, пристроившись на лавочках, или просто разговаривали. Вечер – это время для молодых и чем темнее, тем теснее объятия, громче и заливистей смех. Девушки, в основном, вышагивали, как по подиуму. Разнаряженные, цокая каблучками по тротуарной плитке.
Томка хмуро оглядывалась.
-Где, интересно, люди знакомятся….? В клубах? Грустно так…. и скучно. Мне двадцать один год. А я все еще одна. Я умру старой девой! Так устала от одиночества… никогда не думала, что останусь одна. Мать уже просто задолбала меня расспросами. – сокрушалась Томка. – Она думает, я женихов перебираю. Да где они все?
Она растерянно осмотрелась по сторонам. Ким притих. Тамара обычно не жаловалась на судьбу и вот нате вам!
-Блин, да в кого ни ткни, он либо уже отсидел, либо женат, либо наркоман, или алкоголик. Остальные уже заняты. Такое ощущение, что нормальные парни все ушли на фронт. Бегают вокруг одни какие-то малолетки. Вроде тебя. - она вздохнула.
-Да, я тебя понимаю, - сказал Ким, утвердительно тряся башкой. – Это тяжело.
Томка уставилась на него и тут же закатилась звонким заливистым смехом. На них обернулись прохожие.
-Что ты можешь понимать-то, дурачок?
Он мигом обиделся.
-Почему сразу дурачок?
-Ну… просто ты еще маленький. Для этого я имею ввиду. Тебе еще как минимум лет на пять нужно подрасти, чтобы хоть что-то в жизни понимать.
Ким искоса смерил ее взглядом.
-Том. Ты заболела что ли? Я на голову выше тебя и мне почти восемнадцать лет. А если ты хочешь проехаться на счет моих мозгов – то ни фига подобного. Плохо ты меня знаешь. И вот еще что…. чем ты становишься старше, тем больнее терять девственность.
Она только фыркнула и тряхнула волосами.
-Я же говорю, дурачок.
-А зачем тогда ты все это мне говоришь? Потому что больше некому?
-Точно. И тебе тоже некому пожаловаться. Так что можешь начинать. Я выслушаю.
-Ни фига подобного….
Оба на этом замолчали. Немного прогулялись по пропахшему дорогими духами торговому центру, потом вышли на проспект. Было уже поздно, стемнело и похолодало, ветер усилился. Витрины магазинов и фонари над головой освещали дорогу. Рядом неторопливо бежала здоровенная собака. Без поводка и хозяина.
- Хорошая осень в этом году, правда?
-Угу, - отозвался Ким. – Скоро Новый год. Будем его вместе с тобой встречать. Как одиночки.
-С тобой? О, ужас…
Оба засмеялись.
Незаметно дошли до Пассажа. Там, в освещенном праздничным желтым светом маленьком парке, тоже клубилась молодежь. Желтые кленовые листья, нападавшие за день, красиво, яркими пятнами, устилали тротуарные дорожки. Небольшой памятник Петру, ловко подсвеченный, сурово указывал длинным металлическим пальцем на проезжую часть.
Ким искал глазами лавочку, чтобы немного отдохнуть перед обратной дорогой, но все было занято. И вместо лавочки вдруг случайно заметил кое-что иное. Невдалеке, за деревьями, у дороги ведущей вниз, к водохранилищу, стояли мотоциклы. И черная гогочущая толпа рядом.
Ким остановился, раздумывая. Как удачно совпало…. слишком удачно. Судьба, похоже.
-Ким, давай домой. Поздно уже. – сказала Томка, оглядываясь. – Тут не присядешь. Негде. Вообще, я спать хочу.
-Маринка там трахается, а ты припрешься….
Томка покосилась на него.
-Поганый у тебя язык, Ким. Тебе бы перестать так выражаться. Не маленький уже.
-Как будто я что-то придумываю. Говорю, что есть.
-Ну и зря. Пойдем домой уже.
Она дернула его за рукав джинсовки.
-Нет, Том. Подожди. Видишь, там байкеры тусуются. – он указал на них рукой.
-Ну и? Чего на них пялиться, скажи на милость? Думаешь, им это понравится?
Она прищурилась на байкеров.
-Вообще, я их боюсь. Не хочу.
-Хватит тупить! Пойдем поближе.
-Да зачем? Ты там разве кого-то знаешь?
-Может и знаю….
Брат взял ее под руку. Он надеялся, что Эльфантель, или как там его, стоит сейчас там, среди них, и они с Томкой пообщаются. Киму хотелось загладить перед ней вину, вернуть их прежнюю доверительную дружбу. Ему казалось, что Эльфантель, этот чистоплюй наверняка решил, что раз он, ее брат, так погано себя ведет, то и вся семейка у нее чокнутая. И она, стало быть, такая же.
В итоге, он настоял на своем, и они с Томкой пересекли маленький парк. Ее каблуки гулко отстукивали по плиткам. Где-то рядом играла музыка, и народу вокруг было полным-полно, несмотря на вечерний холод.
Мотоциклисты скучковались тесной компанией. Человек десять-двенадцать не больше. Самые стойкие, ведь было уже холодно для езды на мотоцикле. Ким и Тамара остановились, не подходя слишком близко и прислушиваясь к их смеху. Ким удивился и с интересом засмотрелся на сверкающую в вечернем электрическом свете металлом и кожей, колоритную и веселую компанию. От них веяло незнакомой нездешней свободой, весельем, какой-то искренностью и даже страстью. Они притягивали взгляд. Было понятно почему им хочется как можно дольше продлить то ощущение свободы, которое дает езда на мотоцикле.
Тамара терпеливо ждала, а Ким все пялился и пялился. Он никогда не думал, что словит кайф просто оттого, что увидит вдруг чужую, такую классную жизнь. Гладкие и плавные очертания здоровых мотоциклов в темноте его просто заворожили. К технике его всегда тянуло, только вот папаша его никудышний, вместо того, чтобы возиться с сыном в гараже, гулял да пил, а потом и вовсе слинял. А дед ничего, кроме ржавого велика, не имел.
Сглатывая слюну, Ким рассматривал блестящие в полумраке детали, мощные колеса, навороченную аэрогрографию на байках. Неизвестные ему марки мотоциклов, черные с кожаными сидения в заклепках и широкими вилками казались произведениями искусства. А между ними - парни и взрослые мужчины в коже, банданах и шлемах. Это было очень привлекательно и красиво. Томка тоже засмотрелась, прищурилась и чуть вытянула шею, показав из недр шарфа свои красивые тонкие скулы.
-Ну, пойдем? – она дернула его за рукав.
Ким вдруг вспомнил о цели, с какой притащил сюда сестру. Очнулся от щенячьего восторга и начал скользить глазами по лицам, благо память на лица у него была отменная.
Конечно, он был здесь, белобрысый выхухоль, как и предполагалось. Эльфантель сидел, опираясь на мотик в самом центре группы, и болтал, улыбаясь во весь рот.
Ким почувствовал легкий мандраж и азарт.
-Том, смотри, вон в центре, видишь?
-Что? – не поняла она.
-Парень сидит. Со светлой головой.
-Ну и?
-Ну ты видишь его? Посмотри внимательнее.
Она прищурилась. Потом моргнула и изумленная повернулась к брату.
-Что это еще? Нет, подожди….
Она всмотрелась в компанию еще раз.
-Слушай…. Не может быть. Это же Андрей… Как ты его узнал? Да я бы ни за что не подумала…. Он что, тоже байкер? Обалдеть можно. Ох, Боже ты мой….
Ее реакция оказалась вполне предсказуема, Ким наслаждался моментом. Тамара снова вытянула шею и принялась пристально рассматривать его. В нервяке схватила Кима за предплечье и стала душить его руку.
-Почему «не может быть? » Иди, попроси, пусть он тебя прокатит по ночному городу. – предложил Ким.
-Сдурел ты что ли? - возмутилась Томка, сверкнув на него неожиданно блестящими, обиженными глазами. - Пойдем отсюда скорее. А то он решит, что я его преследую.
Он только засмеялся.
-Ким, правда, пойдем. Не хочу я с ним встречаться. Не здесь. Посмотри на него, он же совсем другой. Что я могу ему сказать? Мне там делать нечего. Наверняка там у него девушка.
-Там их вообще нет, если ты не заметила. Давай подойдем.
Она перестала рассматривать своего математика и отвернулась.
-Нет.
-Почему? Это самое лучшее место для встречи. Что ты трусишь? По-моему он ничего, прикольный такой типчик. И общительный, веселый. Смотри, как ржет во весь голос.
Андрей, действительно, закатывался хохотом, опираясь о руль мотика.
Томка посмотрела еще раз. Вздохнула.
-Я думаю…. Нет, классный он…. Красивый. Только не для меня. Не моего полета.
-В смысле? Том, ты же сама недавно ныла, что хочешь мужика себе найти. Пошевели хоть пальцем. Сделай что-нибудь. А то и правда никого не захомутаешь….
-Ким, заткнись, идиот!
-Блин, не понимаю я! – разозлился он. -Ну чего ты дрейфишь? Если он тебе до сих пор нравится, то действуй! Он же не супермегазвезда. Обычный парень. Иди и поговори с ним!
Вместо ответа она несильно толкнула Кима. И развернулась, чтобы уйти. Ким тут же схватил ее за поясницу и поволок насильно.
Томка молча вырывалась, вертясь во все стороны, но брат был сильнее, выше и настойчивее. Они приблизились, таким образом, почти вплотную, их отделяла от байкеров всего пара метров, да два толстых дерева. Томка уже отчаянно брыкалась, посему все их манипуляции были замечены. Крепко держа сестру, Ким заметил, что мотоциклисты смотрят в их сторону. И он, не давая ей убежать, насильно развернул ее лицом к ним. Андрей ее увидел. Всмотрелся, немного подумал, потом вдруг соскочил с мотоцикла и направился в их сторону.
Он приближался и был похож на комету, летящую на них из темноты. Ким обрадовался в душе, возликовал и даже слегка заволновался.
Шея у Эльфантеля была в несколько слоев обмотана вязаным серым шарфом, прямо как у Томки. На рукавах и лампасах костюм его бликовал. В облегающей черной одежде он выглядел еще более стройным, худым и совсем другим. Лицо у него было спокойное, приветливое и симпатичное.
-Привет.
-Здрассьте, - как можно более дружелюбно отозвался Ким. – А мы тут тоже гуляем. Вот и решили на вас полюбоваться. Вы до сих пор катаетесь? Не холодно разве?
Ким в упор смотрел на него и улыбался непонятно чему. Томка сдавленно молчала.
Андрей пожал плечами.
-Пока еще не очень холодно. Нормально. Тем более, если в подходящей одежде. У вас все нормально?
-Да, конечно. Бесимся просто. Хотели уже идти домой, но тут вас увидели. И все. Тамара от мотоциклов просто без ума! Не оттащишь. Правда, Том?
Томка молчала, изображая из себя статую. Было похоже на то, что ее столбняк сразил при виде Андрея.
-Но она стесняется. Боится показаться навязчивой. – весело сказал Ким. – А сама всю жизнь мечтает прокатиться на таком вот крутом байке... – он кивнул в сторону мотоциклов.
Андрей слегка улыбнулся. Ямочки на щеках обозначились и исчезли. Он потер затянутые в перчатки руки, переступил с ноги на ногу. И вдруг внимательно, испытующе посмотрел Киму в лицо. И у того возникло ощущение, что они в заговоре. Будто Андрей понял его план и готов подыграть.
-А я сегодня один. Скучаю…. Тамара, хочешь прокатиться о мной? – обратился он к Томке.
-Прокатиться? Сейчас прямо? – изумилась Томка. Как будто он ей поцеловаться предложил. Или еще чего.
-Прямо сейчас. - Андрей весело кивнул в сторону мотоцикла.
Томка нерешительно улыбнулась.
-Наверное…. Спасибо, да, конечно….

Осень сдалась, начались долгие и серые зимние будни. Тротуары были завалены мокрой жижей, мешаниной из дождя, листьев, грязи и прочего мусора. Дороги снова оказались разбиты. Скользко, сыро, ветрено.
Город уныло и сонно встретил Новый год без снега. И сразу же после этого в небе повисли грязно - серые тучи, зарядили холодные проливные дожди. Как будто погода всерьез вознамерилась испортить людям и без того тоскливые, подпорченные погодой праздничные две недели.
Ким выглянул в окно. Грязь на улице уже доросла до уровня первого этажа. Земля вспучилась от переизбытка влаги, разбухла и уже не принимала в себя воду, бесконечно падающую с неба.
Ему не хотелось выходить на улицу, не хотелось встречаться с пацанами, не хотелось ничего делать и шевелиться вообще. Все время тянуло в сон. Это была какая-то зараза – чем больше спишь, тем больше хочется. Ким сам себе напоминал медведя.
Все каникулы он прятался в своей берлоге. Часами рылся в интернете. Пока в глазах не начинало двоиться, а порою и троиться. Курил в форточку, пока сигареты не закончились. И почти не высовывался наружу. Маленький брательник гудел за стенкой или подползал, царапаясь в его дверь. Иногда Ким открывал и брал его на руки, показывал ему свою комнату. Все было как обычно.
У Вадима еще перед новым годом не заладилось на работе. Он приходил злой, гремел сапогами, бесконечно бухтел. Кто-то из сотрудников его подвел. Не сдал план. И весь отдел лишился премии. Вадим пытался что-то исправить, ругался по телефону и крыл кого-то матом.
На второй неделе Ким почувствовал, что стал раздражать Вадима одним своим видом. Скандал в семье начинался, даже если подросток просто засиживался в ванной или на кухне. Напряжения в атмосферу добавляло так же то, что Борька плакал ночами от растущих зубов, не давая никому выспаться.
Ким стал избегать отчима. После истории с отключением интернета, отчим все больше казался ему странным, каким-то озабоченным. Пугали его взгляды искоса, тяжелые шаги мимо двери. Он придирался, Ким огрызался. Ничего нового между ними не происходило, но в то же время все изменилось. Дом перестал быть тылом и местом отдыха. Дошло даже до того, что когда Вадим был дома, Ким сидел у себя, не выходил и старался особенно не шуметь.
И в эти две выходные недели, когда все дома, когда нечего делать и маешься со скуки, он стал особенно придирчив. Даже к матери цеплялся. Киму было неприятно, когда они ссорились, пару раз он даже попытался влезть в их спор, но мать резко попросила его не вмешиваться.
Ким снова стал пропадать на улице. От одиночества спасала компания. Пацаны тащили из дома все, что было недопито и недокурено в новогоднюю ночь, пускали по кругу. И это хоть немного, но поднимало настроение. Они часами просиживали в своем уголке. Валька тоже иногда показывалась, но парни ее задевали и она, обидчивая по натуре, быстро уходила. Третировал ее обычно Максом, который укатил с предками на все каникулы в Чехию.
В эти же выходные Ким познакомился с Аленкой. Пришла она с Юркой, но тут же, оглядев компанию, бросила его и пересела к Киму. Они разговорились, общих знакомых у них не нашлось, но это не помешало им пару раз несильно поцеловаться.
-А ты симпотненький, ты знаешь? – заметила она, оглаживая Кима по непослушным вихрам на затылке.
-Ты тоже.
Киму не понравился вкус ее блеска для губ, у него защипало кончик языка.
-Ты с кем-то встречаешься? – шепотом спросил он. –С Юриком?
Она фыркнула.
-Живем рядом. Просто иногда общаемся. – Потом огляделась. – У вас тут много ребят симпатичных.
-Тебе виднее.
-Ты самый хорошенький. И спокойный. За тебя спрятаться хочется.
Ким улыбнулся.
-Ты же меня не знаешь еще.
-Давай познакомимся поближе.
Ким смутился и уставился на нее. Из-за полумрака трудно было понять сколько Алене лет. Она смотрела с какой-то усмешкой и все время улыбалась.
Юрка психанул и ушел с Вовкой в гараж. Пришлось Киму провожать Аленку до дома, а это было хрен знает куда пешком. Они шли, трясясь в промозглой, сырой ночи. По дороге обжимались. Она хихикала, в шутку боролась. Но потом неожиданно сама прижалась к нему. Всем, и грудью и животом. И поцеловала взасос. Ким чувствовал только то, что он весь замерз к чертям собачьим. Или она не настолько ему нравилась.
-Ким, ты чего? – спросила она.
-Чего?
-Ну обними меня хоть что ли?
-Так а я что делаю?
Он прижал ее покрепче.
-Не знаю я, что ты делаешь! Но так не обнимают. Руки у тебя как неживые.
-А как ты хочешь?
-Дурак, блин!
Она психанула и пошла вперед. Ким не въехал. Побрел следом, следя взглядом за ее коричневым пуховиком и оглядываясь по сторонам. Было темно и давно уже ночь. Через пару минут у нее начал тренькать мобильник и она шла, разговаривая с матерью, ругаясь на всю улицу дурным сварливым голосом. Ким понял, что она окончательно ему разонравилась. Больше они не встречались.

В «застенке» ближе к концу каникул народу поредело. Было скучно, и он снова засел дома. Борька приболел, вызывали врача. Ким тоже шмыгал носом и все решили, что зараза пришла от него. Он старался поменьше высовываться. Выходил на кухню, делал себе бутерброд и снова в комнату. Иногда выходил в магазин за продуктами с маминым списком. Часа полтора ходил как дурак, глядя на полки, и все равно в итоге приносил не то, что нужно.
Вадим тоже сидел дома. Злой, лишенный премии, которую он собирался вложить в новую машину. Ким старался с ним не связываться, но он сам стал к нему задираться. Как-то днем Вадим раздраженно, громко и нагло постучался в его комнату.
-Ты, растение! Выходи, давай. Сделай уже что-нибудь полезное. Сидишь там, целыми днями порнушку смотришь! - заорал он.
Ким сидя за столом, вздрогнул от испуга, потому что он именно это и смотрел.
-Вадик, оставь его! – громко крикнула из соседней комнаты мать.
Тут же раздался возмущенный крик Борьки. Он пугался резких звуков и окриков. Мать начала его ласково уговаривать.
-Оль, ну а чего он забился там! – прогундосил Вадим. -Пусть хотя бы за хлебом сгоняет! Или у него там отдельное государство?
-Тебе жрать что ли нечего? Холодильник забит. Не трогай его, у него выпускные на носу. – уже менее громко возразила мать.
-Ха! Думаешь, он там книжки сидит читает? Наивная.
-Ну что ты за человек, а? Не надо всех по себе ровнять! Оставь его в покое уже!
-Он, между прочим, в моем доме живет. И на мои деньги! Почему я не могу с ним поговорить?!
Ким потянулся и достал с полки большие наушники. Надел их, врубил музыку погромче. Ему хотелось заварить дверь изнутри, чтобы Вадим не мог через нее пробиться. Но это было невозможно. Оставалось только делать вид, что все нормально.
-Он мой ребенок! Что ты от него хочешь?
-Ты бы воспитывала его лучше, раз он твой! Хоть бы поговорила с ним, что ли! Это коммуналка какая-то, а не семья!
Ким закрыл глаза и тут услышал сквозь музыку, как отчим вошел. Он тут же раздраженно сдернул наушники Киму на шею, наклонился, дыша вчерашним перегаром и запахом крепкого табака. Защипало в носу, но Ким даже не отстранился. Сидел ровно, как и до этого.
-Шел бы ты парень…. работу себе искать! Не намерен я больше содержать тебя. – прошипел Вадим.
Ким развернулся, молча и спокойно выдержал его злобный взгляд. Отчим раздраженно толкнул его в спину и вышел, оставив дверь открытой.
Ким поднялся со стула и осторожно прикрыл за ним белую тонкую дверь.

«Я растерялся. Это было в первый раз, когда ко мне незаслуженно относились плохо. Я не делал ему ничего плохого, просто он не любил меня. Мою мать любил, а меня – нет. Я был ему как кость в горле.
Мама ко мне не придет. Ей некогда, я знаю. И она не виновата. Ни в том, что мой родной отец оказался полным у*бком. Ни в том, что этот хрен меня терпеть не может. Просто я такой…неуживчивый. Не нравлюсь людям. И до такой степени, что даже взрослый сорокалетний мужик не в состоянии держать себя в руках.
А маму я понимаю. Ей тоже хочется быть счастливой. Но большинству женщин для счастья обязательно нужен мужик. Без мужика они несчастны. Никто не орет, не гундит, не чешет пузо и не просит жрать. Пустота. »

Ким отлепился от двери, упал на четвереньки и достал из под кровати большую черную спортивную сумку, с которой прошлым летом ездил на школьные соревнования по настольному теннису.
Вещей у него было мало. Верхняя одежда вообще была старая, отцовская. Немодная и потертая кожаная куртка, которую Ким начал носить еще в восьмом классе. Тупоносые ботинки, крепкие, как бетон, совершенно непромокаемые. Хоть час в луже стой. Даже шарф отцовский, серый, шерстяной и колючий. Все это отец просто не забрал, когда-то когда уходил от них.
Вообще-то он уже давно подумывал об этом. Свалить. Тем более, ему было куда идти. Только это было немного страшно. Но сейчас, по горячке, решиться было легче. Все равно, раз это началось… дальше не будет лучше, это точно. Ким быстро собрал вещи. Школьные тетрадки и книги, они заняли почти половину сумки. В оставшийся уголок впихнул белье, пару рубашек на смену. Ноутбук засунул в боковой карман.
Ким сидел на кровати где-то около часа, дожидаясь, пока отчим уйдет в гараж. Сердце у него часто билось. С его стороны это был отчаянный шаг, он волновался, чувствовал давление в груди и озноб. Едва услышав, как хлопнула входная дверь, подросток вышел из комнаты, бросил сумку у порога. Потом прошел по коридору и привстав на цыпочки, заглянул к матери в спальню.
Она сидела на краю неубранной кровати, и качала брата. Уставшая и измученная вторым поздним ребенком, тупым однообразным бытом, психами мужа, который не ладит с пасынком. Конечно, ей было тяжело. Ким давно заметил, что под глазами у матери пролегли неисчезающие тени.
-Что, сынок? – спросила она, не поднимая головы и глядя, как спит ребенок.
Ким немного помолчал, набираясь духу. Наконец, решился.
-Мам… слушай. Я к бабушке пойду поживу…. Чего квартире зря пустовать. Все равно никто не захочет ее снять.
Ольга встрепенулась, резко подняла голову.
-Что? Ты что это? Нет! Не думай даже! Я не отпускаю! – испуганно воскликнула она.
-Мам, только ключи мне дай. – попросил Ким, глядя ей в лицо.
-Стой! Подожди. Я сейчас Борю переложу. Никуда не ходи! Слышишь?
Она осторожно поднялась, держа на руках ребенка.

Мама почти плакала.
-Нет. Не дам. Я запрещаю. Никуда ты не пойдешь. Успокойся уже, никто не гонит тебя. Не обращай на него внимания, и все. Он не со зла это говорит. Просто он очень устает, работа у Вадима очень напряженная, ты же сам знаешь. Он работает с людьми, на нем огромная ответственность, понимаешь?
-Понимаю. Но я тоже не мальчик для битья, чтобы срывать на мне злобу!
Они стояли у порога.
-Ким…. что ты такое говоришь?... Мы любим тебя, ты наш ребенок. – растерянно произнесла она.
Он начал раздражаться. Матери почти сорок, а она все ведет себя, как наивная девочка. Да, она добрая, любит его и все такое. Но Ким никогда не мог рассказать ей все до конца. Он не был уверен, что она поверит ему. Но еще больше он не хотел расстраивать ее.
-Я не его ребенок, мам… Если ты помнишь. И вообще уже не ребенок. – Ким глубоко вздохнул. – Я буду учиться, обещаю. Поступлю куда-нибудь и пойду работать. Я хочу жить один. Мне так будет лучше. И вам тоже. И недалеко ведь, просто соседняя улица. Ты не переживай.
Ким перехватил левой рукой правое запястье. На кисти тут же набухли крупные вены. Лицо у матери стало испуганным, жалобно-просящим.
-Ну пожалуйста…
-Дай ключи, мам.
-Ты хотя бы подумай обо мне. Ты же взрослый мальчик.
-Я думаю. Все нормально. Здесь недалеко, буду приходить, когда скажешь, и сама будешь ко мне заходить. С Борькой. Мам….
Ольга растерянно водила глазами по двери.
-Мам, зря ты волнуешься. Все равно мне рано или поздно придется переехать. Так какая разница, сейчас или потом? Зря ты не доверяешь мне. Помнишь, я ведь целыми днями прежде был один, тогда, когда ты еще работала в больнице? И лет мне тогда было сколько? Ничего, справлялся.
Ким умел убеждать, говорил легко, приводил аргументы. Слова лились рекой, голос у него был уверенный. Ольга постепенно успокоилась, вытерла глаза ладонями, было видно, что уже сдалась. Ким так и предполагал, что борьба будет недолгой.
-В комоде на нижней полке возьми. И деньги там же. Бери, сколько нужно. Ким…. Только будь осторожен.
Она опустила голову. Ким понял, что у нее не было душевных сил спорить с ним. Она недосыпает, устает. А отчим обижает его и она прекрасно это видит. Но заступиться ей тоже некогда. Да ему это и не нужно.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒