Прикладная математика. 6 страница

«Почему он предложил мне помощь? Из-за Томки и из-за того, что я ее брат-неудачник? Или просто из жалости? Странно. Но он, кажется, не такой, каким я его до этого себе представлял. Почему-то у меня возникло стойкое ощущение, что я его сто лет знаю. С ним мне было легко. Даже молчать. Этот Андрей-Эльф на самом деле простой человек. Просто он такой, какой есть и зря Томка волнуется. Он же математик, а у них в головах фиг знает что творится – так я решил про себя».

Ночью Ким толком еще не проснувшись, дернулся и быстро подскочил в кровати от звона старого пианино, стоящего в коридоре. Судорожно нащупал выключатель на стене, едва не сорвав его ко всем чертям. Было дико и страшно так просыпаться, он вжался спиною в холодную стену, озираясь по сторонам.
-Какого дьявола оно звенит?? – пробормотал он. Взглянул на часы, было около пяти утра.
Заснуть уже не смог, сидел в постели, съежившись и нервно прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре, за закрытой дверью его комнаты. Глухой, лопающийся звук ослабшей струны продолжал звенеть в голове. Встать сейчас с кровати и проверить, что там такое происходит, казалось невозможным. Ким все еще боялся этой квартиры.
Просидев с полчаса в полной тишине, он потянулся и включил ноутбук, лежащий на тумбочке рядом с кроватью.. За ним и просидел в интернете, пока не начался рассвет.
Звуков больше никаких не было. Когда пришел день, то было уже и не так страшно. Ким успокоился и вышел из комнаты. Включил везде свет. Ничего не изменилось, все барахло было на своих местах. «Хрен знает, может, это у него от старости. » - решил он.
В школе Ким отсидел все шесть уроков, как положено. Правда, в столовой на большой перемене его поджидало неприятное открытие. Валя и Максим сидели за одним столиком, вдвоем. Склонив друг к другу головы. И шептались. Не то, чтобы Ким был обижен или ревновал. И встречаться он ей тоже не предлагал, но все же… он так часто ее провожал. Из школы и с вечерних посиделок в их «застенке». А в последнее время они совсем перестали видится. Неужели из-за этого? Ким мрачно жевал макароны, наблюдая за ними.
Леха подоспел как всегда вовремя. Бухнул поднос со своей жрачкой на столик.
-Блин, осторожнее, придурок! – рассердился Ким, отряхивая с рукава вишневого пиджака разбрызгавшийся Лехин компот.
Тот и ухом не повел.
-Видел? – спросил он, кивая в сторону Вали и Макса.
-Что? – спросил Ким таким тоном, как будто ничего вокруг не видел вообще.
-Увел Привалов твою девчонку.
Он только закатил глаза на эту реплику и опустил голову, продолжая ковырять обед.
-Ты че, там клад ищешь? – спросил Леха.
Ким поднял на него глаза.
-Осел ты.
-А ты лошара. Провожал ее семь лет, прогуливал, а она теперь с другим крутит. Симпотная такая, кстати, ничего. Зря ты. Может, разберемся с ним?
-Зачем это еще?
-Не, я серьезно, - настаивал Леха.
-Не знаю. Я подумаю.
-Ну-ну, думай….. Я бы на твоем месте давно ему навалял. Нашелся тут самый умный, путешественник, блин…
Он переставил тарелки на стол и начал усердно молотить все, что на них лежало. Левой рукой, Леха был левша.
Ким скосил глаза на эту парочку. Сам Привалов ему отчасти был даже симпатичен. Он всегда был какой-то другой, отличный от всех остальных, более продвинутый, крутой. Он путешествовал и очень модно одевался. Джинсы под школьным пиджаком – просто охренеть! И никто ведь ничего ему не говорит. Как будто он какой-то особенный. Хотя, скорее всего, он такой и есть. Вот только его дружба с Валей Киму не нравилась. Хотя вряд ли это дружба.
В столовой было шумно, как обычно. Звон, грохот, шарканье стульев о пол. Толконтя. И среди всего этого Валька краснела, хихикала, прикрывая накрашенный розовым блеском рот. Привалов что-то шептал ей в самое ухо. Склонился к самым ее волосам.
У Кима засосало под ложечкой. Грызла не ревность, а просто досада. С Максом ей было явно интереснее.
Леха смолотил обед и напомнил о своем присутствии.
-Ким, в пятницу приходи. Предки в театр идут. Позырим че-нить.
-Приду. А они чего, на балет?
-Не. Там певец какой-то известный приезжает. Мамка тащится от него и бате велит. Он вначале пыхтел, но потом сдался. Они потом еще в ресторан собрались. Она этим его и взяла.
-Да уж… Приду.
-Ким, а ты че такой?
-Какой?
-Ты ревел что ли? Я как-то сразу и не разглядел… – Леха с озабоченным видом уставился в его лицо. –Какой-то ты опухший.
-А…, да нет. Не выспался. Прикинь, у меня в квартире барабаш завелся. Играет по ночам на бабкином инструменте.
-Какой барабаш?
Ким вкратце рассказал Лехе про свои утренние бдения. Тот внимательно выслушал. Выпучил глаза, поморщился.
-Слушай, это хрень какая-то. Посреди ночи такая х*ета…. Я бы кипятком обоссался, честное слово.
-Да сам я почти что… ну а что еще делать?
-Да иди уже домой живи. Хватит бомжевать. Тебе ж там даже жрать нечего.
-Дебил ты. Не могу я дома. Я им мешаю. Хоть вывернись весь наизнанку, я чужой для него. А он для меня. Ладно бы еще не лез…
-В каком смысле?
-Да в прямом. В комнату заходит без спроса, придирается, постоянно гундит. В компьютер мой тоже лезет. Козел, одним словом.
-Извращенец-фетишист. Он твои трусы часом не лапал?
-Не знаю. Может и лапал. Нет, лучше пусть будет барабаш.
-Как ты вообще там ночуешь? Это же сарай какой-то, а не квартира. Страшно там.
-Нормальная квартира. Прибраться просто надо. Займусь на днях. Выкину барахло, может прекратиться эта хрень.
Леха почесал затылок.
-Нервы у тебя железные. Я бы оттуда сразу сбежал….
Ким промолчал. Бежать-то было некуда.

***
Танцевал Андрей довольно неуверенно. Можно сказать, Томка сама его вела. Пару раз он даже наступил ей на ногу. В полутемной, мерцающей и интимной обстановке популярного ночного клуба выглядело это, должно быть, непрезентабельно.
Но зато так близко он был в первый раз. Ощущалось его дыхание, движение груди при вздохе, о Томкино платье терлась жесткая ткань его черных джинсов. От него пахло парфюмерией и знакомым, едва уловимым, теплым ароматом от волос и кожи. Он крепко держал ее за руку.
Вокруг было еще много свободного пространства, вечер только начинался.
Когда они снова сели на свой диванчик, он выдохнул.
-Том, извини. Я как бревно танцую. Практики ноль.
-Не переживай! – прокричала она. Громкая музыка била по ушам.
-Я ритм не могу поймать. Что-то странное здесь крутят….
У Томки теплота разлилась по всему телу, а глаза заволокло влагой. Да еще и выпитое вино ударило в голову. Она, сидя напротив любовалась его лицом. Волосы у Андрея были уложены гелем, зачесаны назад, напоминая прическу в духе 60-х. Ему это было к лицу, хотя так он и казался взрослее, строже. В левом ухе блестела крохотная сережка с каким-то прозрачным камешком.
-У тебя ухо проколото. Давно это? – снова прокричала она.
-В пятнадцать. Пацаны в гараже баловались, я тоже решил повыпендриваться.
-Тебе идет.
Разговор не клеился. В основном из-за того, что музыка была очень громкой. Диджей, на сооруженном в центре залы подобии пьедестала, старался вовсю, точно играл тут сегодня в последний раз.
В основном только и делали, что пили. Андрей курил, добавляя дыма и в без того удушливую атмосферу. Он подливал ледяного шампанского. Пить меньше почему-то не получалось, и Томка чувствовала, что ее уже начинает качать. На низеньком столике у них лежали бордовые розы, которые он вручил ей еще на улице. В полумраке ночного клуба они казались черными.
Докурив, он придвинулся к ней вплотную, положил ей руку на колено. Глаза у него потемнели, волосы отдавали блеском, дыхание сигаретным дымом. Он забрал у нее бокал и они принялись целоваться.
На секунду ей стало страшно. Он был пьяный, вжимал ее в диван, и, казалось, совсем забыл где находится. Тамара схватила его за руку, которая почти что заползла под юбку.
Потом они бросили свой столик и пошли в соседний зал, играть в боулинг. Томка, в короткой черной юбочке, которую надевала еще на школьную дискотеку, казалась совсем девочкой. Она ловко управлялась с шарами, показывая неожиданную меткость и точность. Руки у нее были крепкие, сильные, сказывалось ее деревенское детство. Андрей все время мазал и заступал за черту.
Томка выбила шесть страйков за игру и получила в подарок бутылку шампанского. Когда им ее принесли, они оба дружно закатились хохотом. Но делать было нечего, пришлось забирать.
Выигранную бутылку допивали уже на улице, под черным звездным небом. Из горла, по очереди, задыхаясь холодным воздухом и жаром собственного дыхания. На морозе было весело, вкусно и щекотно. Домой шли пешком, через пол города. Ноги скользили по накатанным и натоптанным дорожкам, дыхание вырывалось вместе со смехом. Немногочисленные прохожие косились на них.
Андрей был другим. Тамаре беспрестанно казалось, что с него как будто сняли какую-то маску. Он нес несвойственную ему чепуху, лез целоваться и все время смеялся.
-Пешком, Андрей? Замерзнем ведь.
-Тебе холодно?
-Да. Мороз какой….
-А так?!
Он схватил ее, залез под куртку и принялся щекотать за бока. Томка заверещала, отбиваясь и выдергивая его руки. Прохожие косились на них и торопливо шли себе вперед.
-Я не могу уже смеяться! Да перестань же ты!
Она вывернулась, бросилась наутек, на ходу заворачивая на шее шарф.
-Эй, не бросай меня! Я местности не знаю! – крикнул Андрей. Рванул следом, но поскользнулся на накатанном машинами снегу и шмякнулся лбом о дорогу.
-Господи, Андрей! Ты живой?
Томка не успела над ним склониться, как он дернул ее на себя и она тоже свернулась на землю с каблуков.
-Что ты творишь? Не ударился?
-А ты?
-Вставай. Тут же машины. Бутылка где?
-Бросил в снег.
-Зачем?
-Ох, е-мое….
Он кое-как поднялся, тяжело дыша и закрывая нос руками.
-Что там?
-Кровь идет.
Она обняла его руками за голову.
-Все-таки ушибся. Давай домой.

Они зажгли в квартире свет, окунулись в расслабляющее тепло, быстро разулись. Мгновенно пришло осознание, насколько оба устали. И почти протрезвели.
Андрей скинул куртку и помог Томке снять тяжелую дубленку.
-Интересно, мы обморожений не получили? Все-таки нужно было такси вызвать, такой холод на улице. Хотя…почти не чувствовался мороз, да? – проговорил он.
-Тебе нужно кровь смыть.
-Что, сильно страшно?
-Раны не видно. Значит, просто ушиб. Тебе не больно?
-Ерунда.
-Иди в ванную.
Томка метнулась в комнату и быстро пособирала разбросанные везде свои и Маринкины вещи. Сохнущие на кресле лифчики. Бросила их в шкаф.
Он вышел из ванной сверкая свежеумытым лицом.
-Готово, я снова красавчик!
-Да, ты красивый, - не задумываясь ответила она.
-Думаешь?
Тамара смутилась.
-Ты серьезно так считаешь?
Андрей, улыбаясь, уперся руками в боковинки дверного проема. Глаза у него были другими. Точнее, они были теми же, но вот только смотрел он ими прямо на нее и больше никуда. Тамара вдруг поняла, что он сегодня никуда не уйдет.

Томка проснулась вместе с тошнотой и головокружением. Хотелось пить.
Некоторое время лежала просто так. Лежать было неудобно, все тело ныло после вчерашних пробежки и бесиловки на морозе. В окно, сквозь дымчатую белую штору заглядывало серенькое облачное утро. Или уже денек, было непонятно. В квартире было совсем тихо, противно пахло табачным дымом.
-«Это от меня запах» - подумала она. – «Волосы пропахли. Нужно пойти умыться».
Она привстала и тут же услышала, как с шумом открывается входная дверь.
-«Лишь бы только не Маринка! Неужели приехала. Только не это! » - взмолилась мысленно Томка, заползая обратно под одеяло. Это был, пожалуй, единственный раз, когда ей меньше всего хотелось видеть свою прозорливую, участливую подругу.
В комнату осторожно заглянул Андрей. Они встретились глазами, и после этого он осторожно подошел, встал у постели.
-Доброе утро. Я тебя разбудил?
-Нет.
Она не знала куда деться от неловкости. И думала только о том, какого-растакого хрена она не проснулась первой. Тогда не пришлось бы сгорать перед ним со стыда в разлохмаченном, заспанном виде.
-Том, я магазин ходил. Холодильник у вас совсем пустой….
Она молчала, прикрывшись по шею одеялом и замерев под ним.
-Том…
Она быстро вскинула на него глаза. Уж больно серьезным тоном он на этот раз произнес ее имя. Андрей слегка прищурился.
-Слушай… ты мне почему не сказала, что я первый у тебя?
Тамара отвела взгляд в сторону.
-А должна была?
-Думаю, да. Я сам не думал о таком.
-Почему? –тихо спросила она.
-Ну потому что… Не знаю… - он растерялся, сцепил перед собой руки. –Не понял. Нужно было сказать.
-Зачем?
-Как зачем? Том, я же пьяный был. Вдрабаданг. Мы вчера выпили четыре бутылки. Я вообще плохо соображал, что делаю.
-По-моему, нет. Мне кажется, ты вполне ясно все понимал. - она смущенно улыбнулась.
Он вздернул брови, глядя на нее. Томка перепугалась. Вскочила, сдернула со спинки стула халат, быстро его надела.
-Ты куда?
Он смотрел на нее крупными, умными серыми глазами, дыша через приоткрытые губы. Тамара с трудом отвела взгляд.
-Я умыться хочу.
-Да ладно тебе….
-У меня тушь по всему лицу, наверное, размазалась…. Я сейчас.
В ванной ее затрясло. Ладно еще вчера, когда были пьяные и веселые. Но сейчас, при свете дня. Ей было страшно, хотя вчера ничего подобного она не ощущала.
Томка умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Успокоилась. Из комнаты доносилась музыка.
Когда она вышла, Андрей сидел на кровати. Играл какой-то зарубежный рок, он задумчиво, в такт музыке постукивал пальцами по коленям.
-Давай чай попьем? - предложила Томка.
Он обернулся с улыбкой.
-Давай. Давай попозже. Иди сюда.
Она нерешительно приблизилась. Андрей, поднялся, притянул ее к себе за руку.
-Иди ко мне, Том. Не бойся. Все-таки нужно было мне сказать, видишь, я тебя напугал.
-Да не напугал ты меня, - пробормотала она, чувствуя как его теплые ладони одергивают халатик, и следом сухие губы скользят по обнаженному плечу.
-Ну тогда все нормально. Расслабься. Я тебя научу.
-Может, не сейчас? Мне последних двух раз пока хватило….
Андрей вдруг засмеялся и опустил голову ей на грудь.
-Ладно, как скажешь. Извини. Я не буду настаивать. Том…, ну ты ведь уже поняла, какой я?
-Какой? – вздрогнула она.
Андрей отодвинулся, уставился куда-то в угол.
-Со мной, наверное, сложно…. Отец мой говорит, что я увлеченный. Наверное, он прав. Я из-за этого часто бываю невнимательным к людям, думаю только о том, что мне нужно. Поэтому говори, если что-то не так. Я ведь могу не заметить твоих проблем, страхов и прочего…. В общем, одергивай меня, если я начну увлекаться.
Тамара, глядя на него, всем телом ощутила идущее от Андрея тепло. От был сейчас открытым и простым. И это ее заворожило. Внутри нее тоже разлилось тепло, она почувствовала, эти слова привязали ее к Андрею сильнее, чем все произошедшее прошлой ночью. Он вдруг стал понятным.

Конец февраля выдался хмурым, темным и суровым. Стало теплее, морозы ушли, но над городом обвисли тяжелые снеговые тучи. Сыпало и сыпало бесконечно. Всем в такую погоду хотелось только одного - спать. Ким в этом удовольствии себе не отказывал. В школу являлся то ко второму, то к третьему уроку. Мог вообще на все забить и весь день проваляться на диване в обнимку с перегревшимся компом.
Ольга часто заходила к нему. Иногда с младшим сыном, иногда сама. Приносила продукты, помогала в делах по дому, или же заставляла его самого все делать. Но приходить каждый день она не могла. И как она ни старалась, но за месяц одинокой свободной жизни он отощал, питаясь в основном чипсами, да сухой быстрой лапшой из пакета. Это если сильно хотелось есть. А так вообще, заходя в магазин, он быстро терялся, забывал, что ему было нужно и начинал нервничать. Потом хватал первое, что видел, и бежал домой.
Лехина мать, когда Ким приходил к ним в гости, пугалась и чуть ли не крестилась. Мало того, что Ким стал походить на скелет, так он еще с некоторых пор начал неумело бриться. Умывал лицо холодной водой, резался и потом ходил пол дня с окровавленной физиономией, похожий на бандита. Друг Лешка по сравнению с ним выглядел домашним и обласканным пухлячком.
Ким, побывав в теплой, спокойной атмосфере чужого дома, чувствовал себя слегка, капельку отверженным. Домой его уже не звали, младший брат Борька переехал в его комнату.
Но он даже не думал себя жалеть. Он медленно становился взрослым и даже одно время пытался найти для себя какую-нибудь несложную работу. Но потом решил отложить это до весны.
По дому он не скучал, скорее скучал по людям. Не сразу, но как-то постепенно он вдруг начал осознавать, что его жизнь в этом смысле пуста. Не было семьи, не было близких друзей. Он и сам не понимал, почему с ним такое произошло. И стал ли он уже по-настоящему взрослым? Не то, чтобы он мучился этими вопросами. Просто было интересно. Но, поразмыслив, Ким пришел к выводу, что у всех это, видимо, происходит по-разному. У каждого в свое время. Но тут же возник другой вопрос. Становясь взрослым, человек должен измениться? Или он может остаться прежним? Уйдя от матери и став взрослым, должен ли он перестать ваять дурака и ходить, нахмурив брови. Должен и он научиться сам себе готовить? Сам себе покупать таблетки, если вдруг заболеет? Начать, наконец, думать о своем будущем? Или же человек все-таки навсегда остается тем же ребенком, что и в пять и в десять лет?
«В конце февраля в школе про нас начали снимать фильм. Прощание, так сказать, со школьной жизнью и детством. Щуплый оператор с большущей камерой приходил на уроки, договаривался обо всем с членами родительского комитета. Нас не особо трогали этими вопросами. Все, и мы, ученики, и родители, и учителя - тряслись перед ЕГЭ. Этим невиданным чудищем, которое нас бедных вот-вот настигнет и живьем, прямо на бегу, сожрет отстающих. А тех, кто плохо увернется, покалечит. И тогда счастливчики станут студентами престижных правильных Вузов, а остальные будут заклеймены своим тупоумием и на всю жизнь останутся чернорабочими. Может быть, у нас, вследствие всего этого, даже кастовость разовьется, как в Индии.
В общем, мысль у меня перла. Только не в то русло.
Мне по-прежнему на все было начхать. И голова не хотела думать в правильном направлении. Никакой силы воли. Когда нас на камеру совершенно серьезно опрашивали о выборе будущей профессии, я ляпнул что-то типа: «буду астронавтом». Стадо весельчаков вокруг меня немедленно закатилось диким хохотом. Идиоты. Я ведь даже еще не начинал шутить. »

Вечерами Ким уходил в «застенок». Ребята много пили, курили там тоже без меры. Вследствие этого начались гонения из подъезда. Пару раз раздосадованные жители дома даже вызывали участкового, но тот ничего не мог сделать, кроме как пригрозить обезьянником. Подростки только пожимали плечами. Ничего особенно плохого они не делали, просто на улице сидеть было еще слишком холодно. Компания их крепла, должно быть все чувствовали, что скоро посиделкам конец. Да и на их заветное место теперь все чаще покушались какие-то неизвестные малолетки. Сашка с Юрцом, конечно, выгоняли их взашей, но они упорно лезли обратно. Как тараканы. Да вдобавок они тырили общаковские сигареты.
Вальку Ким видел все реже. Она стала встречаться с Максом. По школе они ходили, взявшись за руки. И даже когда Ким пытался ее вызвонить, она отвечала отрывочно, как будто спешила. Ким вскоре обиделся.
В один из таких вот вечеров они задушевно тянули из горла теплую «Балтику». Народу к ним сегодня набилось до отказа. Всем было неуютно на улице, поэтому старшеклассники пожалели малолеток и запустили их погреться. Так что трое или четверо балбесов лет тринадцати стояли у стенки и робко слушали разговоры, не рискуя пока вставить ни слова.
В кармане у Кима придушенно захрипел телефон. Увидев надпись «байкерхреновумник», Ким засмеялся. За прошедшие две недели он почти что позабыл о нем. Поставил свою бутылку на лавку и вышел на улицу.
-Але? - отозвался Ким, отвернувшись от ветра к стене дома.
-Я зайду завтра, часов в шесть. Ты будешь свободен? Это Андрей.
По телефону голос его был другим, казался незнакомым и резким.
-Привет. Заходи. – Ким назвал ему адрес. –Ты знаешь, где это?
-Понятия не имею.
-Ты в этом городе вырос и не знаешь такую знаменитую улицу? Навигатор себе на лоб привяжи.
-Что?
Ким засмеялся в трубку. Андрей хмыкнул.
-Давай, балбес, до завтра.

Раздался звонок. Ким, ожидавший гостя, подскочил со стула. Посмотрел в мутный сонный глазок и открыл дверь.
-Привет. Я все-таки заблудился. Улица такая маленькая, сам черт ногу сломит искать ее….
Андрей вошел квартиру, от него сразу же повеяло зимней свежестью, снегом и чистотой. Ким втянул носом воздух и тут же засмеялся, ибо увидел, как приветливое выражение на лице Эльфантеля сменилось откровенным недоумением. Андрей с изумлением окинул взглядом сумрачный коридор, освещаемый одной-единственной тусклой лампочкой, а потом покосился на потолок, словно опасаясь, что на него оттуда сейчас что-то свалится.
-Привет. Заходи уже, не бойся, -усмехнулся Ким.
Андрей снял куртку и повесил ее на старую лакированную доску с крючками. На нем был красивый белый теплый свитер с узорами и синие узкие джинсы. Он наклонился, стянул с ног свои полусапожки и остался стоять на коврике в черных носках.
-Тапок нет, - сказал Ким. – Проходи.
Андрей молча поднял брошенную на пол сумку и следом за хозяином пришел на кухню. Он недоумевал, таращился по сторонам, но не произнес еще ни слова.
-Здесь бабушка моя жила. Так что не обращай внимания на обстановку. – сказал Ким. – Садись куда-нибудь. Здесь тускло, правда. Хочешь, можем пойти в другую комнату? Но там еще больше бардак…. Тебе скорее всего это не нравится…?
-Нормально. И здесь пойдет. Это все неважно.
Киму вдруг стало стыдно перед математиком. Раковина была забита грязной посудой, а на большом овальном кухонном столе горой были навалены упаковки от чипсов, конфет, шоколадок. Вообще-то, он собирался прибраться немного, но что-то совсем потерял счет времени, играя за компом.
Ким придвинул ему табуретку.
-Вообще-то классная квартира. - сказал Андрей. –Мне нравится.
-Да ты что?! – возмутился Ким. –Здесь даже студенты жить отказались, мы ее никому сдать не смогли. Да тут в полу трещины размером с палец! А по ночам ветер воет…
-И что? Зато простор и свобода, - возразил Андрей.
-Ну если только в этом смысле…. Для тебя это вообще как экзотика какая-то, да?
-Хм, думаешь, я лучше живу? Я вообще дома на раскладушке сплю. В коридоре.
Ким, сгребая в мусорный пакет шуршащие упаковки, покосился на него.
-У тебя дома нет своей комнаты?
-Никогда не было. – просто ответил Андрей. – У меня дома всего две комнаты. В одной родители спят. А в другой - сестры. Я уж как придется.
-Вот как.... А у меня вот целых три. Живу, можно сказать, как король.
-Это точно. А можно остальные посмотреть?
Андрей с любопытством выглянул в коридор.
-Смотри. Только там еще страшнее. – заранее предупредил Ким.
Ким повел его на экскурсию по всему музею. Андрей заинтересованно осматривался, вертя во все стороны светлой головой, щелкал старыми и ржавыми щеколдами на окнах, изучал корешки потертых книжек, что десятилетиями пылились в старых шкафах и на полках. Ким равнодушно ходил следом. Он не особо понимал, чему это Эльфантель радуется. Свернувшейся штукатурке на потолке? Куче старых газет на подоконниках или развалившимся шкафам, с торчащими оттуда уголками дряхлых подушек? Или черно-белым фоткам, украшавшим стены поверх вылинявших прежде красных обоев. Или гнилым креслам с продавившимся до основания поролоном? В его квартире даже на расстоянии ощущалось, как из щелей в окнах дует. Должно быть, на улице сильный ветер.
-Сколько лет дому? – спросил Андрей.
-Построен он, кажется, в тридцать шестом.
-Семьдесят пять. –не задумываясь произнес Андрей. -Уже памятник. Это сталинка, их качественно строили. Если сделать капремонт, то он еще лет сто прослужит.
-А здесь вот я живу, - сказал Ким, гостеприимно распахивая перед Эльфантелем тяжелую и высокую дверь. –Моя комната.
-Ясно. Шторы вон там оборвались, ты видел? –Андрей крутил головой, осматривая стены, -Вообще, знаешь, дом классный. Он такой старый, обжитой, сам уже почти как будто живой. Просто заброшенный и с виду, конечно, уже не очень смотрится.
-Я тоже так думаю, - подтвердил Ким. -Мне всегда тут как-то хорошо было. Но все твердят, что здесь мерзко. А мне вот нравится почему-то. Даже сам не знаю… Может, из-за бабушки.
-Ладно, Ким, пойдем. Время идет.
Они вернулись на кухню и уселись за стол. Ким принес учебники, тетрадки. Включил кухонную лампу над столом. Андрей быстро листал учебник, пробегая глазами по страницам.
-Так-так. Угу. Все ясно. –Бормотал он. -У тебя ЕГЭ значит, да?
-Ага, – печально выдохнул Ким.
Андрей усмехнулся, мельком взглянув на него.
-Ким, раньше надо было чесаться. Три месяца осталось.
-Да я в курсе, Эльф.
-Эльф? -Андрей не поднимая головы исподлобья уставился на него. –Ладно, называй как хочешь. Ну, поехали, что-ли? Ты трудиться готов? Только честно?

«Сказать честно, у меня от математики болела голова. С самого детства. Если перезанимаюсь - то обязательно заболит. И я действительно не притворялся, тогда еще не умел. Но все считали, что я хитрю таким образом, чтобы не учиться. Взрослые иногда такие тупые….
Но мне еще и было скучно. И я не видел смысла в пыхтении над задачками. Какой от этого толк? Неужели мозги можно развивать только так? Ужасными мучениями над сложными задачами и примерами? Примеры, все эти цифры, значки-закорючки все вместе напоминали мне стайку назойливых и злых комаров. Стоило мне открыть учебник – меня тут же тянуло в сон, я начинал зевать, чесаться, в общем тело мое протестовало и отказывалось повиноваться.
Андрей заставлял, но как-то мягко. Разжевывал мне каждое действие. Не могу сказать, что я не понимал. Объяснял он терпеливо и просто. И без лишних отступлений, не то, что наша Вера Ивановна.
-Тебе ясно? –каждый раз спрашивал он. Я кивал головой.
Пропустил я довольно много и думал вначале, что все это окажется бесполезным. Но постепенно, под негромкий и четкий голос Андрея я начал кое-как вникать. Мне даже подумалось, что будь у меня изначально такой адекватный учитель как он, то я с самого начала лучше бы въезжал во все. С ним было легко. Легче, чем с нашей училкой и понятнее. И он не давил на меня. Я просто сидел рядом, пыхтел и сопел, вникал в смысл его слов. Нервно совал свои ладони то под стол, то на стол, периодически задевал локтем его левую руку.
От него пахло шерстяным свитером и еще какой-то парфюмерией. Он был увлечен своими объяснениями и увлек меня за собой. Я слушал. И до рези в глазах пялился в тетрадку, придвинулся к Андрею вместе с табуреткой.
Почерк у Эльфа был красивый. Циферки – одна к одной. Ровненькие. Ногти белели, когда он давил на ручку. Я не знаю почему он все-таки пришел меня учить, ведь я не просил. Но мне было приятно, что он беспокоится обо мне. Мне было приятно осознание того, что кто-то вообще думает обо мне. Пусть даже это совсем посторонний человек, всего лишь парень моей сестры».
Просидели около двух часов. Замерзли, из окон в кухню затягивало холодный ветер, который свободно гулял по полу. Ким поставил чайник. На улице уже давно стемнело, Андрей допил чай, положил ручку на стол и подвинул ему тетрадь.
-Ким, вот это завтра вечером повторишь. Это основы, это все надо знать. Так что смотри, не забудь, иначе все будет впустую. Ты меня понял? Так… - он взглянул на наручные часы. – Поздно. Мне уже пора. Тебе хоть немного понятнее стало?
-Ну…. пока не знаю. Что-то понял. Ты меня перегрузил. Это сложно.
Андрей улыбнулся.
-Ничего. Как только поймешь сам принцип, то сразу станет легче.
-Не уверен.
-Неужели так трудно?
-Издеваешься? – скривился Ким. Потом устало вздохнул.
-Похоже, на то, что я пришел поиздеваться? – проговорил Андрей. –Не шути так, я обижусь. Тамара говорила, что ты способный. Просто ленивый. Я тоже так думаю, - добавил он.
-Знаешь, Андрей.... Ни то и не другое. Я просто смысла в этом не вижу.
-В чем? – не понял Эльфантель.
-В учебе. Мне все равно куда поступать, я даже себе профессию выбрать не в состоянии. Лишь бы школу как-нибудь закончить. Вот чего я хочу.
Ким сморщил побелевший нос и звонким щелчком отбросил от себя тетрадку.
Андрей отвернулся. Скользнул взглядом по потолку и стенам кухни. Кругом царил хаос, квартира была больше похожа на одряхлевшую декорацию к фильму ужасов.
-Холодно у тебя вообще-то. Лед на окнах…. – Андрей поежился. – К тебе кто-нибудь приходит?
-Мама иногда.
-А отец?
-Нет его.
-Понятно.
Повисло молчание. Андрею было неловко, Ким это почувствовал. Поднял на него глаза.
-Спасибо, что пришел. Я опять какую-то херню тебе наговорил. Томке передай привет. Это же она тебя уговорила…. – пробормотал он и устало потер глаза.
-Что, сильно устал?
-Да. С непривычки. Я ведь редко пользуюсь головой по назначению.
Андрей усмехнулся.
-Я еще зайду к тебе. Не ленись. И лучше не прогуливай.
-Я не прогуливаю.
-Мне-то не ври. Как будто я не вижу. – он сжал губы и прищурился на подростка. –Ты же сегодня вообще из дома не выходил. Ведь правда?
-Так мороз какой!
-Хватит уже прибедняться, - оборвал Андрей. -Я тебе не из вредности даю совет. Можешь делать, что хочешь. Но лафа для тебя уже вся вышла. Или ты этого еще не понял?
-Понял, - пробормотал Ким.
Андрей наклонился и полез в сумку. Ким поднялся со стула, глядя в его затылок. У Эльфантеля были светлые, мягкие на вид волосы зачесанные стильно, вперед и немного набок. Нос острый, да и уши с такого ракурса тоже казались заостренными.
Андрей выудил из сумки свои перчатки и начал подниматься. Отодвигаемая табуретка скрипнула ножкой по старому кафелю. И тут же в коридоре за стенкой громко и коротко звякнуло старое пианино. Ким мгновенно дернулся от страха, схватил Андрея за локоть обеими руками.
-Ты чего? – не понял Андрей.
-Да вот… Оно так звенит иногда…. Хрень какая-то с ним творится.
-И что, ты боишься? Чего ты так дергаешься?
Ким с трудом оторвал взгляд от двери, ведущей в коридор. И уставился на Эльфантеля.
-А тебе разве не страшно?
Андрей слегка задумался. Потом пожал плечами.
-Нет. Это же просто пианино… Да еще и старое. Ну клинит его от времени, что поделать? Ким, не нужно так пугаться. Ты даже побелел весь.
Андрей снова сел. И долгим взглядом посмотрел в его лицо. Ким хмурился и нервничал. Он все равно боялся. Страх не уходил, а нарастал. Он думал о том, что сейчас Андрей уйдет…, а если пианино опять начнет? Все это было странно. Тем более, что до этого две недели было тихо. И что он будет делать здесь один с этим играющим монстром? Как теперь ночевать?
-Бедный ты ребенок…. – пробормотал Андрей. Как будто прочитал его мысли. -Пойдем.
Он вышел в коридор, Ким поплелся следом. Эльфантель остановился у инструмента, задумчиво его рассматривая.
-Совсем уже старенькое… раритет. Оно не заперто?
-Нет, кажется. Я не открывал. Я и не думал трогать его. Бабушка последняя его трогала…. Мало ли что еще случится, если растревожу. Еще черти какие-нибудь полезут….
Андрей усмехнулся и аккуратно приподнял крышку. Обнажились желтые от времени клавиши. В тусклом свете своим видом они напомнили Киму старые, истертые лошадиные зубы.
Андрей провел пальцами по клавишам, сдвинул брови.
-Так-так… дай Бог памяти… - он вытянул руки. Потом медленно опустил их на клавиши. И медленно наиграл короткую мелодию. Звук получился громким, надрывным, плаксивым и хриплым.
-Расстроено жутко.
-Ты че, еще и играть умеешь? – спросил Ким, подходя ближе.
-Да можно сказать, что нет. Я бросил музыкалку. Просто помню кое-что.
-А бабушка моя здорово играла. Даже соседи иногда приходили послушать. А больше в семье никто. Все косорукие.
-Ну да… Ким, табуретку принеси. – попросил Андрей.
Андрей часто сбивался. Играл он что-то из классики, но в расстроенных, убогих звуках сложно было уловить красоту мелодии. Ким слушал, прислонившись плечом к облупленной стене, глядел на руки Андрея. Мелодия казалась ему знакомой, похожей на ту, что он слышал здесь еще при бабушке. Кажется, ее ученики тоже разучивали ее.
Руки Андрея казались белыми на фоне коричневого лака и желтых клавиш. Ким смотрел не отрываясь, словно находясь под легким гипнозом. Незаметно он ощутил странное чувство нереальности. Оно все нарастало. Ему начало казаться, что он видит себя со стороны. Себя и Андрея. Стало казаться, что все это происходит уже давно, неизвестно сколько времени. Словно время внезапно повернулось вспять. Как будто он сам еще маленький, еще не вырос, а просто заглянул ненадолго в свое будущее и должен вот-вот вернуться назад. Ким словно оглох. И лишился всех прочих чувств. Глаза заволокло туманом, а в голове возникло слабое гудение. Было похоже на то, словно душа его отделилась и парит вокруг пианино. Это было непривычно и странно. Он испугался, ему показалось, что душа на место не вернется и он заблудится в этом странном ощущении навсегда, сойдет с ума. Он сжал свою голову руками, зажмурился.
Андрей вдруг остановился. Лицо у него было совершенно спокойное.
-Ну? Видишь, ничего страшного. Просто старое пианино.
-Да, Андрей. Спасибо за концерт. – пробормотал Ким, с какой-то странной смутой в душе возвращаясь в реальность.
-Ты совсем что-то расклеился. Температуры нет?
Ким отрицательно покачал головой. Тогда Эльфантель аккуратно опустил крышку.
-И не переживай. У себя дома не нужно ничего бояться, - добавил он.
-А вот ты бы никогда не испугался такой ерунды. Так ведь? Ты не из пугливых и голова у тебя на месте….
Андрей поднял глаза и уставился на парня снизу вверх. Ким замолчал и теперь пристально его изучал. Скользил взглядом по лицу и фигуре.
-Что, Ким? Что-то еще хочешь сказать?
-Тебя ведь Эльфом зовут не из-за фамилии вовсе. В тебе есть что-то такое….
-Какое?
-Сказочное…. Ты мне вдруг показался другим. Как будто с тебя слетело ненужное….
-Эм…как будто маска исчезла? –Андрей вдруг засмеялся. Показал сразу два ряда ровных зубов, ямочки на щеках, морщинки у глаз. Это выражение изменило его лицо и Ким пристально вглядывался, переставая его узнавать.
-Ты очень интересный человек.
Андрей покачал головой, глаза у него блестели.
-Это лучший комплимент в моей жизни. Спасибо, друг. Не ожидал. Но ты очень внимательный. Меня действительно так прозвали не из-за фамилии. Я в детстве был бледный, белый, кучерявый и ласковый. Вот и привязалось…. Ну, я пойду, пожалуй, время позднее.
Он, улыбаясь, протянул ему руку, и Ким схватился за кончики холодных пальцев.
***
Студентка четвертого курса факультета прикладной математики выпятила свою круглую, неприлично загорелую для февраля грудь. Та красиво, с молодым задорным блеском, перекатывалась в широком разрезе черной тонкой кофточки. Лицо девушки, намакияженное, с маленьким аккуратным носиком, тоже было загорелым. Иссиня-черные волосы свешивались на плечо.
Томка молча таращилась не в силах ничего предпринять. Пожалуй, нужно меняться к лучшему – решила она. Стать добрее к людям, пусть даже у них все сиськи наружу. И самой переодеться в более стильные вещи. Тем более, грудь у нее тоже имеется. Внезапно она ощутила острую неприязнь к своей любимой фиолетовой водолазке. А ведь действительно, только чадры не хватает на ее бестолковой голове.
Андрей принимал экзамен у чужих студентов, заменял надолго заболевшего старенького профессора. Томка из своего угла мерила студентку взглядом и все никак не могла взять в толк, зачем этот сисястой высшая математика. На кой черт она ей сдалась?
Сейчас таких было довольно много. Успешных, уверенных в себе, основательно ухоженных молодых девушек в дорогих тряпках, которые подъезжали к университету на собственных иномарках. Томка ездила только на автобусе. Ну, пересаживалась на троллейбус иногда. И часто, глядя на этих упакованных веселых студенток, думала, что она им неровня. И захоти одна из них увлечь, увести ее парня, ей это несомненно бы удалось. Ведь что она, деревенская простушка, может ей противопоставить? А ничего. Ни богатства, ни гонора, ни самоуверенности.
Андрей разговаривал со студенткой довольно долго. Потом сухо объявил, что ставит ей «три». Она согласилась. Забрала свою зачетку, едва не цапнув Эльфантеля по руке длинным маникюром. Мимо Томки она прошла уже победоносно и уверенно, словно газель тонкими копытцами, цокая своими железными шпильками. Томка сделала вид, что читает.
Все, еще пара тощих близнецов-очкариков у окна и он будет свободен. Как же ей нравилось исподтишка на него смотреть! Нравилось, как он сидит, закинув ногу на ногу, выпрямив спину и чуть отстранившись от стола. Нравилось, как строго он смотрит на студентов и те явно нервничают перед ним, боятся. Нравился его спокойный голос и полное отсутствие жестикуляции, расслабленное лицо и едва заметно двигающиеся губы, когда он говорил. Ей нравилась его уверенность и независимость. Он казался равнодушным и строгим. Холодным, будто вовсе лишенным эмоций.
Это был такой резкий контраст с тем, что она недавно узнала о нем. Насколько горячее у него может быть дыхание, и какими влажными от пота бывают волосы, как они прилипают ко лбу. Как пристально он может смотреть в глаза и как ртом умеет вынимать душу. Какой он безумно нежный. Как быстро он засыпает и, проснувшись, первым делом кидается смотреть на свои наручные часы, которые никогда не снимает.
Томка обнаружила, что у него стройные и красивые ноги. Такие ладненькие, аккуратные. И нежные, тонкие, изящные колени. Помнится, в деревне летом по жаре, все парни как один, носили шорты или просто обрезанные до коленей джинсы. И у всех ноги были как ноги, ничего особенного. У кого-то ровные, у кого-то не очень. Никаких, ну абсолютно никаких эмоций они не вызывали. И только увидев обнаженного Андрея, она впервые задумалась, что у мужчин эти части тела бывают тоже очень даже красивыми. Томка ревниво кусала губы, взглядом изучала пуговицы на его рубашке. Уже несколько раз она сама, своей рукой расстегивала их, обнажая его плечи. Она была неловкой, все еще боялась. Но остановиться было уже невозможно. Хотелось его ласкать и гладить и принадлежать ему.
В аудиторию бесшумно заглянул Томкин декан и прервал ее мысли. Она сидела у самой двери и они уставились друг на друга.
-Так, все ясно, тут у нас пересдача…. Антонова? А ты тут какими судьбами? Неужели «вышку» пересдаешь? Не понял. – шепотом проговорил он.
Томка замотала головой.
-Что, какие-то проблемы?
-Нет! – тихо ответила она.
Декан не успокоился, поманил ее пальцем. Пришлось подняться и выйти. Краем глаза она заметила, что Андрей посмотрел на нее.
Томка вздохнула и прикрыла за собою дверь. Декан был маленьким, суетливым и дотошным человеком. Он также приходился земляком и большим другом ее двоюродному дяде, с которым Томкина семья очень хорошо общалась. Само собой, декан взял Томку под опеку в стенах университета. Хотя она, собственно, не особо в этом нуждалась.
-Тамара, так что у вас? Эльфантель что ли спуску не дает?
-Да нет же, Евгений Иванович. Все нормально. Я просто там сижу, жду… – ответила она, краснея всем лицом. То, что она только что вспоминала про Андрея взволновало… а тут этот кандидат наук со своей заботой….
-Чего ждешь? - не понял он.
-Андрея жду. – ответила она. Ну не врать же ему, право слово.
-Эльфантеля Андрея? А зачем? А-а-а, - протянул он прищурившись. Видимо, наконец, до него дошло. – Вот оно что. Хм…
Томка слегка расстроилась. А вдруг Андрею не понравится, если в университете узнают, что он встречается со студенткой. Впрочем, ей уже за двадцать перевалило. Сама скоро преподавать начнет. Так что, пожалуй, даже ничего страшного.
-Молодец, Тамара. Хороший выбор. – похвалил декан. - Он парень порядочный. И умный. Дружите на здоровье.
-Спасибо.
-Ну, иди - иди. Дожидайся.
Декан усмехнулся и поскакал дальше по коридору.
Томка не стала возвращаться в аудиторию, подошла к окну. Университетский дворик был весь заснежен. Он располагался на северной стороне, и сугробы здесь таяли всегда очень медленно, долго. В центре дворика был установлен маленький фонтан со скамейками. Вокруг росли аккуратные высокие ели. Их макушки доходили до окон четвертого этажа, где преподавал Андрей.
Она вздохнула. Подумать только, четвертый курс заканчивается. Так скоро. И лето не за горами. Интересно, Андрей согласится поехать летом в деревню, к ее семье в гости? При мысли об этом у нее сладко сжалось сердце. Она покажет ему все заповедные места, все самые красивые уголки, где прошло ее детство. И ягодную полянку у ореховой рощи, и речку с песчаным пляжем. И озеро в лесу, где стоит полуразрушенный домик жившего там когда-то лесника. Как же им будет весело! Да и подруги обзавидуются, увидев ее с таким парнем. В их деревне, да и во всей округе такие, как Андрей, даже близко не водятся.
А гардероб все-таки нужно обновить, – решила она.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒