Часть третья 2 страница

И всем им глубоко наплевать, что Земля вертится вокруг своей оси, а вдобавок еще и вокруг Солнца, что вместе с Солнцем несется наискось рукава галактики к некоему звездному скоплению, что вместе с этим звездным скоплением вертится тоже, что с галактикой летит, вертится и кувыркается, что сама галактика входит в метагалактику и с нею Земля и все живущие на ней земляне летят, крутятся и кувыркаются… и что скорости этого кувыркания несравнимы не только с летящей стрелой или выпущенным из скорострельной пушки снарядом, но и вообще ни с кем не сравнимы.

Они все знают твердо, что Земля твердая и неподвижная, что маленькое солнышко поднимается из-за края земли на востоке и заходит, основательно распухнув, на западе. И — никаких кувырканий или кружений! Сама мысль, что Земля кружится, у многих бы вызвала головокружение. Эти люди не могут вынести даже такую простенькую и облегченную правду. Но их надо беречь и охранять, ибо они — переносчики жизни. Они дадут жизнь тем, кто способен понять и даже почувствовать, что Земля — шар, и не умереть от тоски и ужаса, а их дети уже могут не умереть от ужаса при мысли, что Земля… не самое крупное тело во Вселенной. Нет, они все равно не смогут представить истинных пропорций, но все же этих людей надо беречь, беречь, беречь. Они — прошлое, но в себе несут будущее.

Он не говорил Мраку, что с кожей из сомкнутых нейтронов проблемы начались с первой же минуты. Сразу понял, что не в состоянии ощутить ни жар, ни холод, даже кончики пальцев потеряли чувствительность. Снова пришлось вернуться на прежний уровень, когда пищу получал только через желудок, как вот сейчас Мрак, а кожа пока не слушается.

Сегодня волевым усилием сумел заставить кожу пропускать к поверхности «ощущальные клетки», что сразу давали информацию, как встарь, о тепле и холоде, шероховатости, но также реагировали на свет, запахи, звуки, от чего в черепе возникал полный бардак, он тихо шалел, но Мраку не признавался, тот понасмешничает, но вдруг да забоится, идти через такие минные поля? Здесь нужна отвага другого рода, чем с секирой на дракона.

Эти ощущалки снабжали ценной информацией, ибо он одновременно мог видеть даже затылком во всех диапазонах, но в этот момент становился уязвимым, ибо непроницаемость сверхкожи нарушалась. Единственное, чего удалось добиться после тренировки всю ночь, — это сверхбыстрый сбор информации. Кожа пропускала в каком-то месте к поверхности пару ощущалок на пикосекунду, тут же снова закрывалась непроницаемым барьером. Этого хватало, но сейчас надо довести сбор информации таким макаром до безусловного рефлекса.

Или, подумал он зло, надо постараться навязать этой сверхпрочной коже все функции старой кожи. Конечно, рано или поздно это получится, но у них нет времени…

Под его взглядом на востоке медленно разгоралась светлая полоска. Темная часть неба медленно отодвигалась, словно весь звездный свод сдвигался к западу, а с востока поднимается уже выкрашенная в белесый цвет половина. А вот и первые лучи, все еще невидимые из-за горизонта, подожгли в небе облака. Сколько раз он это видел, и всякий раз казалось, что либо кочевники пускают огненные стрелы в соломенные крыши домов земледельцев, либо по небу плывут снежные горы, окрашенные кровью небесных великанов…

За спиной послышались шаги. Не оборачиваясь, он видел Мрака, а через четыре стены справа — спящую Ирму. Мрак подходил медленно, зевает и трет кулаками глаза.

— Традиция, — сказал он вместо «здравствуй».

— Какая?

— А вот так — выступать на рассвете. Как будто через пару минут не окажемся на солнечной стороне… или снова на ночной.

Он встал рядом и некоторое время молча смотрел на спящий город. Нет, уже проснулись и поползли по краю улицы мусороуборочные машины, поливальные, двинулись в путь бензовозы…

— Ты еще не готов, — напомнил Олег.

— Плевать, — отрезал Мрак.

— Буду осваивать по дороге. Ну, что смогу. Мы не можем больше ждать, Олег! Я чувствую.

Олег вздохнул, рука его удлинилась. Мрак заметил у ног блестящий контейнер с ураном, длинный палец Олеговой руки подцепил его за металлические лямки.

— Это для тебя, — сказал он коротко.

— Понимаю, — ответил Мрак быстро.

— Спасибо, что не забыл. Может быть, я сам и потащу?

Олег отмахнулся, как от жужжащей мухи:

— Свою задницу сумей дотащить. Это не прогулка на Луну, до которой теперь рукой подать. Готов, волчара?

— Поехали, зануда.

Олег присел, оттолкнулся, еще один непроизвольный жест, его резко швырнуло в небо. Исчез моментально, только в воздушной броне быстро затягивалась пробоина. Мрак заорал, метнулся по тепловому следу. Почти сразу небо стало фиолетовым, затем почернело, и он вылетел в черноту космоса.

Олег уходил с постоянным ускорением, которое расплющило бы любого из костей и мяса. Но теперь уже и Мрак далеко не из простых костей и не из простого мяса.

Ему почудилось, что они выскочили в совсем другой космос, чем тот, который в мирке Земля — Луна. Как будто там его истончившиеся чувства ловили и замечали те особые гравитационные поля, что связывают этих сестер, из-за чего одна всегда повернута одной стороной, а на другой возникают мощные приливы и отливы, и вообще космос там плотнее, что ли, насыщен особой атмосферой, что и не атмосфера, конечно, а как бы то, что древние называли эфиром.

А вот здесь — в самом деле холодно и пусто. Настоящий космос — холодный, беспощадный, равнодушный.

Мрак несся рядом, солнечный свет выхватывал только лицо и плечи, остальное исчезало в тени, и казалось, что в сторону Солнца мчится лишь золотая маска, даже на месте глаз — чернота, а затылочной части нет вовсе…

Мрак покосился на Олега, лицо слегка изменилось, словно тоже чему-то неприятно удивился. Олег обратил взгляд в сторону Солнца и постарался нарастить скорость до максимума. Мрак сперва отстал, но, когда Олег оглянулся, далеко блестела золотая искорка, что постепенно увеличивалась в размерах. Если на тензорные уравнения восьмого порядка Мраку надо указывать пальцем, чтобы отличил от таблицы умножения, то насчет догнать и дать по затылку — указывать не надо. Сам поймет, догонит, даст, потом еще и еще.

Он в самом деле догнал, хотя, если честно, все мышцы дрожали от нечеловеческих усилий. Это не бег по Лесу, где у него всегда было явное преимущество.

Они неслись и неслись плечо в плечо, Мрак начал осматриваться, мир застыл, звезды не сдвигаются, тоже странное ощущение, что висят в пустоте, а движения нет…

Он заорал от страха и ужаса: вдруг оказался в самом центре Большого Взрыва! В самый что ни есть момент этого взрыва: неживая чернота взорвалась, как при сверхновой. В глаза ударил ослепительный свет, тело пронизали красные лучи, прямо перед ним перемещались огромные лиловые массы, сквозь них, как через мыльные пузыри, проносятся такие же округлые, словно исполинские тучи, образования, но ни грохота, ни треска, все пугающе беззвучно, а весь космос заблистал всеми красками, яркими и такими нещадными, что он всхлипывал и вздрагивал всем телом.

Издали донесся яростный крик:

— Дурак! … С ума сошел? … Ты чего на всех диапазонах…

Мрак, уже теряя сознание, из последних сил отрубил ультрафиолет, а с другой стороны спектра отсек все, что за красным, тут же погасил рентгеновское зрение, и мгновенно все буйство исчезло, он все так же висел в абсолютно черном пустом космосе.

Олег все еще что-то кричал, Мрак собрался с силами, ответил как можно небрежнее:

— Чо орешь? … Ну, восхотелось мне так.

— Вос… восхо… восхотелось?

— Ну, изволилось, — буркнул Мрак.

— Может быть, мне наскучил этот пустой амбар, по которому ползут два муравья… Дай, думаю, что-нибудь на стены повешу… Или хотя бы красивые обои наклею…

Олег подлетел ближе, его глаза обшаривали лицо Мрака. Похоже, он хотел было заглянуть и в серединку, но Мрак напряг сверхпрочную шкуру, и острый взгляд Олега, в самом деле острый, не смог проникнуть и на долю ангстрема.

Только через час, а то и больше Мрак решился осторожненько повторить попытку, но теперь начал с простой оптики, просто расширял и расширял спектр. Уже в ультрафиолете космос начал приобретать не то чтобы цвет, но в нем возникли некие тени, смутно вырисовывалась некая синеватая или пурпурная вуаль, тут же исчезала. Но когда он рискнул взглянуть в рентгеновском зрении, то с испуга отключил в тот же миг: космос показался безобразным и пугающим.

И лишь очень не скоро окреп настолько, что смог смотреть в половине диапазонов. Голова начала кружиться, и, спасая себя для будущих великих дел, он поспешно вернулся к старому доброму проверенному зрению, когда летишь в черной пустоте, во все стороны лишь крохотные точки звезд, а впереди все такое же неподвижное Солнце…

Нет, все-таки оно постепенно растет, разбухает!

— А ты, — крикнул он, — на космос смотришь?

— Во все глаза?

—Да.

— В полглаза, — признался Олег.

— Но потихоньку открываю все шире…

Отвечая, он смотрел вперед, две яркие искорки вспыхнули на лбу. Еще одна на краткий миг загорелась на щеке и еще одна — на губе. На щеке осталась крохотная оспинка, похожая на микроскопический лунный кратер. Олег поморщился, словно от укуса комара, со дна кратера приподнялась кожа, края сравнялись, и снова щеки чистые, без шрамов, будь они от мечей, стрел или космической пыли.

Мрак завидующе присвистнул, у него пока что регенерация не такая стремительная. А если учесть, что надо заполнить ямку в коже из сомкнутых нейтронов…

Олег начал тормозить, когда Солнце закрыло треть небосвода. Где-то на этой орбите носится Меркурий. Олег начал высматривать, Мрак же сцепил челюсти и старался не заорать от ужаса, иначе Олег обзовет его интеллигентом, а то и того хуже — тонко чувствующей личностью, что вообще-то оскорбление для настоящего здорового мужчины.

Жуткий солнечный свет обжигал все тело. На самом деле обжигал, Мрак чувствовал, как тяжелые частицы, что вылетают из недр Солнца с чудовищной скоростью, подтачивают защиту, вышибают из крепостной стены его тела целые кирпичики, а то и глыбы, врываются вовнутрь и сеют панику, рушат связи, срывают с орбит электроны и, раскрутив, вышвыривают их прочь из его тела. А те, которым не удалось выбраться, бродят неприкаянно между атомных решеток его тела, сталкиваются с другими, мешают, толкаются, стараются что-то напортить, чтобы он вот прямо щас превратился в двухголового мутанта.

Олег тревожно присвистнул, Мрак поспешно оглянулся. На поверхности Солнца, что выглядит как идеально круглый желтый шар, начал подниматься крупный гнойный нарыв, на глазах вырастал, налился оранжевым огнем, потом стал почти белым, слепяще-белым. Его— раздувало, как будто изнутри накачивали воздухом. От него исходила такая угроза, что Мрак едва не поддался здоровым мужским инстинктам и не дал деру.

— Вот-вот, — сказал Олег рассудительно.

— Какая гадость… А там, на Земле, начнутся сердечные припадки, выйдет из строя треть компов и мобильников.

Мрак пересилил себя, заставил произнести как можно небрежнее:

— Бесчувственный ты. Зато красиво!

— Да кто это видит?

— А северные сияния откуда? — возразил Мрак.

Нарыв поднялся выше, лопнул. Наверх с огромной силой и скоростью устремилась струйка раскаленной плазмы. Она выглядела совсем крохотной, но Мрак отчетливо понимал, что в этом протуберанце вся Земля спряталась бы, как жук под лопухом.

Узкая огненная стрела поднималась от поверхности абсолютно прямо. Мрак почти чувствовал, как сверхмощное гравитационное поле пыталось удержать беглеца, но тщетно, и тогда удалось загнуть самый кончик, а еще чуть спустя протуберанец начал толстеть, терять структуру, загибаться, и Мрак уже представил, как он загнется в виде чудовищной петли, через которую проскочили бы все планеты, за исключением Юпитера, разве что. Да и Юпитер мог бы, если бы чуть ужался…

— Не сумел, — сказал он с сожалением.

— Слава богу, — сказал Олег сердито.

— Ты представляешь, если бы он поднялся еще на два своих роста?

— Нет. А что?

— Земля трижды бы поменяла ось, это во-первых. Материки бы сползли к полюсу, а великое оледенение наступило бы в течение недели.

— Этого мы не допустим, — ответил Мрак гордо.

— Видишь, уже загнулси.

Они облетели этот ужас под названием Солнце еще на половину диаметра. Мрак ахнул, впереди еще один протуберанец, но этот все же ухитрился как-то оторваться от поверхности, тяжело поднимается… нет, уже не поднимается, гравитация колоссальной массы Солнца удержала, протуберанец смог только перейти на что-то вроде орбиты, теперь плывет над поверхностью, постепенно теряя ослепляюще белый цвет, переходя в оранжевый, потом в желтый…

Мрак предусмотрительно взял в сторону. Нещадный солнечный свет пронизывал насквозь, во внутренностях началось жжение, словно наглотался переперченного мяса. От жара в голове мысли потекли быстрее, горячечнее, хаотичнее. Солнечный ветер настолько мощно срывал электроны в его теле с орбит, что он непроизвольно пошел вверх, подальше от страшной поверхности.

Оглянулся, Олег взмыл следом. Он горел, как раскаленный прут, только что выхваченный из горна. Шипящие искры срывались с поверхности тела и уносились в жуткий оранжевый космос. Потом Мрак сообразил, что это не искры, а не то электрические заряды, не то что-то вообще ему пока непонятное. Олег все время что-то находит еще, а это то ли защита, то ли черт-те что невообразимое.

Когда к Солнцу приблизились еще чуть, со знакомым светилом начало твориться что-то невообразимое: Солнце то разбухало, то вытягивалось, потом вдруг начинало забрасывать странные петли протуберанцев, которые вовсе не могли быть протуберанцами, а наверняка глюки, но настолько отчетливые, что Олег закричал тревожно:

— Мрак! … Ближе не стоит! …

Мрак и сам не подходил ближе, держался почти на километр выше, что вообще-то мелочь, но прокричал оттуда победно:

— Ага, жарко?

— Нет, — ответил Олег, — моя шкура пока что холодная как лед. Но с пространством что-то творится… Чересчур большая масса Солнца искривляет, что ли…

Но Мрак уже не слышал, удирал на всей скорости. Но именно он, чьи глаза были устремлены от Солнца, заметил быстро перемещающуюся звездочку, которая была не точкой, а именно диаметром, хоть и совсем песчиночным.

Сработал ли инстинкт охотника, то ли просто удача, он свое бегство превратил в погоню за настоящей целью, заорал ликующе:

— Меркурий!

Олег тоже заметил планету, чуть раньше или чуть позже, но Мрак обнародовал свое открытие первым, а земная культура построена не на том, кто сделал, открыл или создал что-то первым, а кто первым громко прокричал об этом, кого услышали, так что Мрак стал открывателем, и даже первопроходцем, и даже первотоптателем Меркурия.

… Меркурий они догнали, спрятались за ним от Солнца и некоторое время неслись ноздря в ноздрю. Если когда-то это и была планета, то теперь от нее одно металлическое ядро, а все легкие минералы выпарило свирепое Солнце, как выпаривает на Земле утреннюю росу.

Металлические скалы торчали страшные, острые. У основания бурно и очень громко кипели не то красные озера расплавленных металлов, не то просто выгорала магма. Олег щупал планету во всех диапазонах, высматривал самые богатые залежи, оценивал и прикидывал, как взять все и сразу, а Мрак несся следом из последних сил, все ушло в топку уже ядерного желудка, сожрал не только все в контейнере, но и сам контейнер, как ни трудно и противно, ведь ему пришлось грызть металл самым натуральным образом, в самом деле, позавидуешь Олеговой способности жрать анусом, или, как он сам говорит, абсорбировать всей поверхностью тела.

Когда они выскочили на освещенную Солнцем сторону, даже Олег ощутил, как его тело начало наливаться бодростью. Интенсивный солнечный свет пронизывать не пронизывал, прежняя шкура-то тю-тю, а эта не позволит в себя заглядывать, зато жадно поглощает, поглощает солнечный свет, жрет, как электрическая свинья, и все требует в запас еще и еще. А снизу, где несся Мрак, вдруг донесся вопль, там крохотная фигурка с почему-то рыбьим хвостом кувыркнулась, понеслась вниз.

Олег стремительно метнулся следом, обогнал и с такой силой приземлился… примеркурился, что каменная плита лопнула. Запах испаряемых тяжелых металлов стал сильнее.

Мрак в последний миг затормозил, у него не такая прочная шкура, помнил, но все же опустился на вершину скалы раньше Олега. Внизу, всего в десятке шагов, медленно колышется темно-красная поверхность расплавленной земли. У самой скалы сверху даже плавает темная ноздреватая корка, но дальше озеро было чистым, ярко-красным, пурпурным, а еще дальше — почти оранжевым. Там поверхность беспокойно дергалась, наверх поднимались огромные пузыри.

Он засмотрелся на один, сзади раздался низкий угрожающии звук, словно в его сторону летела на полном ходу электричка. Он в панике обернулся, отпрыгнул, но это всего лишь лопнул другой пузырь… по ушам стеганул низкий вибрирующий звук, а потом…

В прыжке он упал со скалы в расплавленную землю. С этой стороны она кипела, уже не красная, а оранжевая с белым. Из-под камня бил настоящий гейзер, подтачивая скалу, на вершине которой сейчас в позе Наполеона стоял Олег, обозревая покоренный мир.

Мрак с опаской посмотрел на свои ноги. Он погрузился до колен, а когда сделал еще шаг, то сразу ушел почти до пояса. И все-таки ощущение было странное, сбивающее с толку. Вокруг него кипит, бурлит, клокочет — да не вода, что не выше ста по Цельсию! — а раскаленная лава, а он даже не чувствует жара. Да какого там жара, тепла не чует, словно идет по тепленькой водице, чья температура тютелька в тютельку с его телом.

Поискал взглядом Олега на вершине скалы, но тот уже стоял по колено в озере кипящего металла. Снизу к поверхности продавливались пузыри, в двух шагах от Олега поднялся купол из розовой пленки. Мрак видел, как Олег непроизвольно напрягся, готовясь к тому, что пузырь лопнет, обдав мелкими брызгами раскаленного металла, однако пузырь лишь раздулся еще больше и застыл… нет, в таком жаре застыть невозможно, он остался подрагивающим куполом.

Из озера расплавленного металла поднимались струи перегретого газа. Иногда вспыхивали короткие злые языки огня, исчезали, поверхность тут же темнела. Дальний край огненного озера был в тени. Там поднимались высокие иззубренные скалы, почерневшие от жара. Угольно-черные тени покрывали треть озера, расплавленный металл чист от пузырей, там не поднимались струи газа, дыма, не вспыхивали огоньки.

Скалы выглядели почерневшими, но Мрака не оставляло странное ощущение, что они и не нагрелись вовсе, хотя теперь видно, что озеро простирается дальше, обхватив их огненным кольцом, а скалы как будто постепенно оседают, словно куски сахара в кипятке.

Олег всмотрелся в его лицо, Мрак уловил жалость и глубокое сочувствие.

— Что, — сказал Мрак, — краше в гроб кладут?

— Не то слово, — согласился Олег.

— Знал бы я, что даже контейнера не хватит…

— То что?

— Не знаю, — ответил Олег сердито.

— Отложил бы вылет, пока ты не нарастил бы себе хотя бы такую же шкуру. Она ж не только защищает, но и кормит!

— Да пошел ты, — ответил Мрак слабеющим голосом.

— Трансформер недоделанный…

В глазах потемнело, в черепе раздался знакомый звон. Последний раз такую дивную музыкальность он слышал, когда пару лет тому ему саданули в затылок прикладом

ГЛАВА 15

Очнулся от обморока, так ему показалось, но тут же ощутил, что это был не позорный для мужчины обморок, а благородный глубокий сон. Возможно, даже с храпом. Поднял веки, там три ряда светофильтров, по телу прошла дрожь: почудилось, что из небытия, то бишь очень глубокого мужского сна, попал в кошмар. Прямо перед ним, шагах в десяти, высилась металлическая громада. Красноватый свет падал сверху, металлические части блестели, как раскаленные.

От металлического гиганта в самом деле несло жаром. Мрак поспешно расширил диапазон зрения, в сразу изменившемся мире, где несколько картинок накладывались друг на друга, фигурка Олега обнаружилась сверху. Волхв передвигался медленно, из его ладоней летели искры, как из сварочного аппарата.

Мрак крикнул осевшим голосом:

— Ты это чего?

— Правда, красиво? — донесся ответ.

— Красиво? — переспросил Мрак.

— Это ты, Олег?

— Функционально, — поправился Олег.

— А-а-а… функционально, конечно. А что это? И откуда оно?

Олег легко спрыгнул, причем над самой землей притормозил и встал так, что не сдвинул и песчинки.

— Там на глубине запасы трития, — объяснил он.

— Нам туда ломиться… не то что долго, а потратимся здорово. Не столько, конечно, сколько добудем, но все же….. А это пусть копает.

Мрак с удивлением и настороженностью осмотрел гигантский комбайн, похожий на огромное веретено.

— Но откуда взялось?

— Я сделал.

Мрак распахнул глаза:

— Ты?

— Я, — подтвердил Олег скромно.

— Это ты от наук бегал. А я их прошел все… что были доступны. Устройство угольного комбайна мне доступно. Вот я и сделал… доступное. Из подручных материалов. Ну, песка и прочего.

Мрак обошел вокруг металлического чудовища. Не сказать, что Олег заботился об изяществе, мудрец до сих пор не понимает, что такое эстетика и зачем она вообще, но зубы этому зверю сделал крепкие, укороченные, их много, породу будут грызть быстро, пропускать сзади и выплевывать, тем самым закупоривая ход сзади…

— Как только доберется, — объяснил Олег, — то нагребет трития… там и дейтерий в больших примесях, упакует вон в тех емкостях и…

— А если не вылезет? Застрянет?

— Тогда полезем сами, — ответил Олег со вздохом.

Целые сутки они отдыхали, залечивали раны и царапины на шкуре. Олег, готовясь к дальней дороге, старательно наращивал кожу. Сперва была в один ангстрем, даже тот не пропускал никакие лучи, радиацию, не реагировал на химию, не нагревался, не охлаждался, а сейчас Олег для верности нарастил еще два ангстрема. Мрак не выдержал:

— Ты б еще в палец толщиной сделал! Олег задумался, ответил с неуверенностью:

— В палец? … Да, собственно, я пока не вижу острой… ну очень острой необходимости. Это и так… с запасом.

— С запасом, — сказал Мрак.

— Тысячекратным? … Нет, миллионнократным, трус ты пуганый…

Под ногами раздался едва слышный гул. Почва подрагивала, в десятке шагов впереди металлические глыбы задвигались, поползли в стороны, а там начал подниматься горб. На солнце блеснул металл, острое рыло показалось наконечником огромной пули. Комья земли осыпались с покореженного, изъеденного высокими подземными температурами рыла.

Комбайн вылез до половины и застыл. Роторные лопатки бессильно крутнулись пару раз в воздухе.

Мрак сказал с уважением:

— Как ты сумел так рассчитать? … Он же полз на последнем издыхании.

Олег молча бросился к упакованным контейнерам. Схватил один, другой, лишь тогда вздохнул с облегчением.

— Фу, я ж всякое думал… Ну, теперь мы можем решиться на прыжок и побольше.

— Много набрал? — поинтересовался Мрак.

— Спина прогнется все тащить, — ответил Олег неопределенным тоном, то ли предостерег, то ли похвастал.

— Или пуп надорвется. Жри сейчас, сколько сможешь. Пока из ушей не полезет. Остальное возьмем… Ну, сколько сможем.

— Я такое добро не брошу, — заявил Мрак. Он заглянул в один контейнер, счастливо заржал:

— Здесь столько, что и за сто лет не съесть!

— Черт, — сказал Олег зло, — когда и Солнце рядом, так еще и такие запасы…

Он сам себе напоминал путника, что бредет по голой безжизненной степи, устал, голоден так, что время от времени Щиплет траву, а когда находит растение со съедобной луковицей, то пожирает ее с жадностью, но мечтает о том времени, когда наконец доберется до села или города, где жареное мясо, от одного куска которого сразу же начинаешь наливаться силой, а усталость уходит…

Они оба, как два паука к мухе, припали к залежи трансуранидов. Мрак на глазах веселел, выпрямился, плечи стали шире, огляделся орлом, захохотал, пустил длинную искрящуюся молнию навстречу пылающему Солнцу.

— Хорошо! …

— Что хорошо? — донесся голос волхва.

Он уже, как стриж, носился над поверхностью, Мраку все время казалось, что летит чересчур быстро, вот-вот врежется в Солнце… а отсюда хорошо видно, что это не оранжевый диск, а огромная плавильная печь с температурой только на поверхности хрен знает сколько градусов, но если уж попал на поверхность, то гравитация не выпустит, потащит вглубь, где температурка уже двенадцать миллионов, этого уже и сверхпрочная шкура не выдержит…

Через два часа плечо к плечу сорвались с раскаленней скалы. Мрак уверял, что горячей, Олег пока не наловчился ощущать температуру своей «упроченной» кожей, хотя путь уже почти-почти нащупал. Огромное косматое Солнце осталось справа, они пошли с предельным ускорением. Олег сам себе казался муравьем, что держит на спине великанскую гусеницу — тащил три контейнера с тритием.

Мрак видел, как по волновой структуре тела Олега побежала странная аберрация. Он на ходу крикнул:

— Чо с тобой? Тяжело?

— Да так…

— донесся искаженный помехами скорости голос волхва.

— Вспомнилось… Кстати, надо начинать как-то выбираться… А то уже страшновато.

— Из чего?

— Да я как-то… Не все же подчистками промышляют, я ж все по-честному…

— Не виляй, а то у тебя голос больно похоронный. Слышно было, как Олег горестно вдохнул, голос у него в самом деле был встревоженный.

— Да я когда-то по дурости брякнул… что хочу жить, пока светит солнце. Ну, бог, я тогда это так называл, согласился. Он думал, что только до заката, но я ему выдал истину, что Солнце-то за краем Земли не гаснет, а вылезает снова, непогасшее! Я, дурак, тогда ликовал, гордился, думал, что выторговал неизмеримо много! Бессмертие получил, дескать. Обманул бессмертного идиота. Вот оно светит и светит… но мы то знаем теперь, что вот-вот… через какие-нибудь пару миллиардов лет все ядерное топливо выгорит, Солнце погаснет, сколлапсируется, превратится в темную точку в темном космосе! … И тогда что? Мрак прокричал саркастически:

— Абыдна, да? Вот так умереть в расцвете сил и молодости? Ничего, ты хитрый. Выкарабкаешься. За два миллиарда лет да не придумаешь?

Голос Олега донесся очень серьезный, все такой же занудный:

— Это только кажется, что еще не скоро. Два миллиарда пролетят — не успеешь глазом моргнуть. Нет, надо думать уже сейчас…

Мрак не дослушал, рванулся вперед изо всех сил. Это было ликующее чувство, сравнимое разве что с тем, когда он впервые вышел из Леса в бескрайнюю Степь и замер, уверенный, что здесь уже конец Мира… Или в первой скачке верхом на странном звере, именуемом лошадью, когда земля мелькает под конским брюхом, в ушах победный грохот копыт, встречный ветер треплет волосы и раздувает щеки, а сердце едва не выпрыгивает от ликования…

Олег все наращивал скорость, тяжелый контейнер сильно тормозит, сам по себе — немалый вес, а тут еще идет с постоянным десятикратным ускорением, если бы не кожа из нейтронов, то ремни уже разорвали бы на части.

Мрак почему-то— прекратил фанфаронство в космосе. Летел тихий, как овечка. Потом таким же робким зайчиком приблизился к Олегу. Долгое время летел рядом, глаза поблескивали, как две звездочки. Олег молчал, и Мрак заговорил первым:

— Олег… Ты вот о боге… Да, мы их видели целые толпы. Всякую мелочь. Но видели и бога всех богов, могучего и вообще всемогущего Рода. Но если так… Если Вселенная в самом деле… гм… не такая, как мы видели раньше…

Он запнулся. На некрасивом лице впервые за века проступило непривычное для Мрака смущение.

— Ну?

— Хвост гну, — огрызнулся Мрак, — дуга будет! Если вместо облаков видим белые замки и драконов, вместо тайфуна — женские сиськи, а бога видим таким… до чего доросли, то все-таки где он сейчас? Чем занят? Что замыслил? Где этот Род, бог всех богов? Или Яхве, как его зовут на Востоке? Где? … Раньше он в каждую дырку лез! … Только я его встречал раз пять или шесть! Да и тебе, мудрому недотепе, тоже изволил являться… А теперь, когда он нужен, так и не дозовешься!

Олег несся молча. На поверхности тела дважды вспыхнули крохотные искорки, рассеянная космическая пыль сгорала без следа. Мрак ткнул его в бок, зарычал. Проще ткнуть металлическую балку. Олег все молчал, бледное лицо вытянулось, глаза стали серьезными.

— Мрак…

— сказал он наконец нерешительно.

— Что, нет ответа, умник? — спросил Мрак язвительно.

— Есть.

Мрак от неожиданности даже отстал, но Олег не сбавил темпа, пришлось истратить дейтерия побольше, чтобы догнать, а там заорал, глядя злыми выпученными глазами:

— Есть ответ? Так давай его сюда!

— Может, не стоит? Боюсь, что тебе он не понравится. Мрак прорычал:

— Вот всегда ты так! Почему от мудрствований одни только гадости? Ладно, все равно давай. Я сам напросился.

Снова несколько искорок заблистали на его плечах, вытянутых руках. Мрак ощутил болезненное жжение, на его коже оставались мелкие язвочки. Он сделал усилие, хотел зарастить, но рефлексы сработали раньше, язвочки затянулись бесследно.

Олег предложил:

— Держись за мной. Мне даже настоящие метеориты, что вообще редкость, как с гуся вода.

— Ладно, — сказал Мрак с неохотой. Вся натура восставала, что ему приходится идти или скакать за спиной волхва, хотя раньше было наоборот, это Олег и Таргитай укрывались за его широкой спиной и прямыми плечами.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒