Часть вторая 8 страница

— Представляю, как он удивится, когда очнется! -Это ты его вырубил?

— Чтоб не вырубился сам, — ответил Олег брезгливо — А что он подумает, это его дело. Всякий из нас выбирает ответ самый понятный, а не самый правильный.

— Философ, — сказал Мрак с уважением.

Дальше он молчал, летел, как огромный шершень, держа под собой добычу. Это был молодой парень, довольно тощий, весь в красной обожженной коже, спина в волдырях, явно не первый день на плоту, в самом деле обессилел.

Олег тоже молчал, только при подлете к берегу предупредил:

— Возьми левее. А то прешь прямо на пляж.

Мрак стремительно снизился, опустил парня в тени среди камней в десятке шагов от накатывающихся волн. Сейчас начинается отлив, так что утопление не грозит.

Олег висел в воздухе, подобно аэростату, не прилагая никаких видимых усилий. Мрак взлетел подобно сигнальной ракете, с шумом и треском прожигая воздух, хохотнул:

— Ну ты и шутник!

— Я? — изумился Олег.

— Ну да. Это ж какая хохма: открывает бедолага глаза, а народ вокруг лопочет на непонятном, полиция паспорт и визу требует!

Олег посмотрел на него холодно.

— Я бы тебе за такие шуточки, — обронил он, — руки поотбивал.

Мрак так изумился, что едва не пошел камнем вниз. Чьи шуточки, хотел заорать, это твои шуточки, но тело сковало холодом. Руки и ноги налились тяжестью. Он с трудом держался в воздухе, Олег превратился в точку и пропал. В голове начали стучать молоточки, озноб тряхнул все тело, проник во внутренности.

Он ощутил, что начинает снижаться. Внизу замелькала серо-зеленая равнина с редкими деревьями, мелькнул и пропал одинокий домик с крохотным садом и квадратиком огорода…

Сверху пахнуло жаром. Сильные руки ухватили за плечи, его дернуло и понесло через пространство. Перед глазами возникла пленка силового пузыря. Давление встречного ветра исчезло. Он перевел дыхание. Теперь уже Олег держал его, как шершень, что несет забитую пчелу, мчался со скоростью крылатой ракеты.

Мрак сказал слабо:

— Это я так выдохся, да? … Олег, а по нас не шарахнут из ПВО?

— На радаре нас не видят, — бросил Олег сухо.

— Радарщики спят?

— Нет, они сейчас раздевают баб в «Виртуальной Валерии-3».

— Ух ты, даже такое видишь? … А если бы не играли?

— Не гавкай под руку, — сказал Олег раздраженно.

— Ты меня с какой-то мысли сбил.

— Конечно, с самой умной. Знаешь, какая рыба самая крупная на свете? … Та, которая сорвалась с крючка…

Внизу, далеко впереди, из-за горизонта выплывал зеленый берег континента. Олег вздохнул с облегчением, он тоже худел на глазах, начал дышать тяжело, с хрипами. Пальцы впились в плечи Мрака. Мрак хотел сказать, что он не так уж и ослаб, может попытаться пролететь еще малость, но язык сковало холодом, а во всем теле разлилась смертельная слабость.

Зеленый континент приближался, Олег круто шел вниз, а потом, когда убедился, что в море уже не упадут, просто остановил свой стремительный бег, и они опускались в сторону далекого зеленого месива, как парашютисты в свободном падении. Судя по цвету, это джунгли, сельва или как ее там, но явно не снег и не пустыня Сахара.

Олег обхватил Мрака покрепче, тот ощутил внезапную тяжесть во всем теле, а удерживающие его руки впились в тело. Зеленая масса надвинулась, они нырнули, как в болото, покрытое ряской.

Мрак не услышал даже треска, только хруст, а на щеку брызнуло липким соком. Они проломили верхний этаж зелени, второй и даже третий, а когда рухнули, под ними оказался такой же толстый зеленый ковер. Визгливо застрекотали потревоженные макаки, раскричался огромный разукрашенный попугай.

Воздух был влажный, жаркий. Деревьев не видно из-за ползучих растений, лиан, всяких паразитов, орхидей, что здесь выполняют роль омелы, по зеленому ковру в трех шагах стремительно бегут крупные большеголовые муравьи с хищно разведенными жвалами.

— Тут еще анаконды есть, — сообщил Олег, он дышал тяжело, щеки и глаза ввалились, а голос бы хриплым.

— Это такие…

— прошептал Мрак, — большие желтые червяки?

Олег подумал, ответил обессилено:

— Не помню… Все в голове путается. Но вроде бы не желтые…

— Но безногие?

— Ну, червяки ж…

Они оба дышали так, словно пробежали десяток верст. Мрак осунулся еще сильнее Олега, лицо стало меньше, нос заострился. Дыхание из груди вырывалось с хрипами, а глазные яблоки -двигались, казалось, сами по себе.

Олег чувствовал сильнейшее изнеможение, во всем теле не осталось ни одной целой косточки, все ныло, стонало, вопило от боли.

Кусты распахнулись, словно ветки отстрелило в стороны. Холодное дуло уперлось Мраку в затылок, еще одно — в шею. Два ствола смотрели Олегу прямо в лицо. Среди кустов возникли такие же зеленые, как и кусты, люди: зеленые лица, маскировочные костюмы. Даже автоматы выкрашены в зеленый с разводами цвет.

Мрак задержал дыхание, он видел, как пальцы чужаков застыли в напряжении на спусковых скобах. Олег тоже не Двигался, не дышал, даже не осмеливался пошевелить глазными яблоками. За кустами промелькнули фигуры, послышались голоса.

На полянку вышел подтянутый скуластый человек в защитном костюме. Олег ощутил колючий взгляд, прозвучал короткий, как выстрел, голос:

— Наручники!

Олег поспешно завел руки за спину. На запястьях защелкнулся холодный металл. Из груди едва не вырвался вопль от сильнейшей режущей боли. Мрака подняли первым, стволы автоматов по-прежнему упирались в бока.

Один сказал изумленно:

— У них брюки даже поглажены!

— И ни единого пятнышка, — сказал второй озадаченно. Олега вздернули силой, скуластый бросил коротко:

— Вас сейчас доставят на базу… на ту самую, куда вы пробирались. Шаг в сторону — стреляем без предупреждения.

Мрак пробурчал:

— Зачем такие предосторожности? Мы ж в наручниках. Скуластый бросил еще резче:

— Если вы сумели как-то пройти наши заставы… то вы опасные гости. Пошли, пошли!

Олега ударили в спину прикладом. Их с Мраком держали в середине цепочки, двигались всего минут двадцать, да и то зигзагами, а потом зеленая листва сменилась такой же зеленой и неотличимой от листвы маскировочной сетью.

Мрак изумленно присвистнул. Ни фига себе шалашики — добротные дома из железа и бетона, словно их тайно строили еще во времена Советского Союза для помощи братским фиделям, чегеваррам и хоттабам.

Их втолкнули в помещение, у противоположной стены толстая металлическая труба дырявит потолок, основанием уходит в землю. Пол бетонный, потолок тоже из толстых бетонных плит, щели плотно замазаны цементом.

Обоих приковали к трубе, скуластый наблюдал внимательно, Олегу не нравились его чересчур злые с сумасшедшинкой глаза.

— Меня зовут Санчес, — сказал он резко.

— Вы на моей партизанской базе, куда ваши хозяева уже пять лет пытаются заслать своих псов! Но никто еще не подбирался так близко, признаю.

Конвоиры ушли, только один смуглый, как цыган, вытащил мачете, поиграл лезвием, Санчес отмахнулся, а цыган предложил:

— Пока приедет Хозе, давай попробуем что-либо узнать сами?

Санчес помедлил, явно заколебался, сказал со вздохом:

— Подождем Хозе. А то у тебя умирают чересчур быстро.

— Не всегда же, — возразил цыган.

— Подождем, — решил Санчес.

— За ним уже послали. Они вышли, дверь за ними глухо звякнула металлом.

Мрак прислушался, буркнул:

— Ну, чо скажешь, шпиен?

— Сам шпиен, — огрызнулся Олег.

— Кто сомлел, как тургеневская девушка? … Вот и дотургенились.

Мрак подергал цепь.

— Надежно. Ты здоровей, освободи меня.

— А ты?

Мрак возмутился:

— Я едва дышу, не видишь?

— Я тоже…

Он опустился на корточки, но сесть на землю не позволила прикованная высоко рука. Мрак уже висел, глаза закрыл, губы шевелятся. Бетонный пол под ногами Олега начал плавиться.

Седой остановился перед пленными. К своему удивлению, Олег не увидел в глазах вожака повстанцев ни ярости, ни жестокости. Скорее, участие и сожаление, что в жизни есть такие понятия, как допросы третьей степени, а затем и расстрелы пленных.

Дверь снова открылась, цыганистый повстанец принес стул. Седоголовый кивнул, сел, взгляд пробежал по лицу Олега, скользнул по Мраку и снова вернулся к Олегу.

— Меня зовут Хозе, — сказал он.

— Я командующий народно-освободительной армией. Это мои лучшие командиры: Санчес и Луиза. Уверен, вы о них наслышаны. А как зовут вас?

Мрак пробормотал:

— Если скажу правду, ты не поверишь… А врать так не хочется!

Хозе кивнул:

— Попробуй. Вдруг да поверю.

Мрак вздохнул, сказал безнадежным голосом:

— Меня зовут Мрак. Я понятия не имею про вашу армию, про эту базу и впервые слышу такие имена. Продолжать?

Хозе кивнул снова:

— Ты прав, поверить трудно. А что скажешь ты, красноголовый? Ирландец, полагаю?

— Почему? — спросил Олег.

— Я слышал, ирландцы рыжие, — пояснил Хозе любезно.

— То ли все викинги были рыжими, то ли болезнь такая… С каким заданием прибыли?

Олег сказал убито:

— Это не запирательство, как ты думаешь. Мы здесь оказались случайно.

— Катастрофа самолета? — сказал Хозе понимающе.

— Одеты, верно, как будто только что перепрыгнули с улиц Лос-Анджелеса. Но в этом районе муха не пролетит, чтоб не отметиться на радаре. Увы, никаких самолетов!

Один из стражей зашел сбоку, Олег не обращал на него внимания. Страшный удар обрушился на левую сторону грудной клетки. В глазах Хозе мелькнуло некое подобие жалости.

Мрак хмыкнул. Второй страж тут же ударил его прикладом в затылок. Мрак, не поворачиваясь, спросил Олега:

— Ты не слышал, где-то стучат?

— Это тебе по башке стучат, — огрызнулся Олег.

— По твоей литой башке!

Опешивший страж с силой обрушил приклад по ребрам. Мрак сказал злорадно:

— Ага, а тебя вот по ребрам лупят, ты не видишь? Олег в удивлении повернул голову:

— Где? … А, в самом деле… Глазастый ты…

Двое хмурых вытащили из-за поясов металлические штыри. Хозе с напряженным вниманием смотрел на Мрака. Удары на прикованного обрушились с обеих сторон. Олег сказал насмешливо:

— Ну, а теперь тебя лупят!

— Я вижу, — ответил Мрак невесело.

— Грубые они здесь какие-то.

— Грубые, — согласился Олег.

Металлические прутья со свистом рассекали воздух. Мрак поворачивал голову, в глазах интерес. Его тело даже не содрогалось от ударов, а звук раздавался глухой, словно били по мешку с песком.

Мрак поинтересовался:

— Как думаешь, почему они такие?

— Жизнь заставила.

— Ну да, — не поверил Мрак, — а у других не жизнь? Тот же воздух, москиты…

— Может, гены?

— Ты же видишь… Вы же все видите!

Страшный удар, который должен был разбить лицо, выбить зубы, сломать нос и перебить лицевые кости, пришелся как по мешку с песком. Пленник даже не отшатнулся. Напротив, в глазах веселье медленно уступало разгорающейся злости. Стражу он напомнил пантеру, что вот только сейчас начинает сердиться, распахивает пасть, а там не клыки — ножи…

Он отшатнулся, коричневые глаза пленника внезапно стали желтыми, как у лесного хищника. Женщина закричала:

— Всем отойти! … Всем отойти!

Один, отступая, даже выронил дубинку. Второй успел сунуть за пояс, через мгновение оба держали в руках автоматы Хозе сидел напряженный, как струна. Пистолет в его руке не дрожал, зрачок смотрел Олегу в лицо. Луиза отпрыгнула до самых дверей, автомат в обеих руках попеременно смотрел то на Олега, то на Мрака.

Мрак вскрикнул:

— Эй-эй, полегче! … Не испортьте нам рубашки! Хозе сказал резко:

— Кто вы?

Олег сказал мирно:

— У нас нет каких-то тайн. А ваши тайны нас не интересуют. Давайте так: мы сейчас отправимся по своим делам, а вы нам не мешайте…

Он небрежно дернул рукой. Цепочка тихо звякнула. На трубе осталось металлическое кольцо. Остановившимися глазами бойцы народно-освободительной видели, как красноголовый перехватил другой рукой кольцо на руке, послышался хруст, словно переломили сухую ветку.

— Тебе помочь? — спросил он Мрака.

— Да я вроде бы уже отдохнул, — ответил Мрак.

— Не то чтобы набрался сил, но…

Цепочка порвалась, как туго, натянутая нить. Хозе вскрикнул:

— Огонь! … Огонь! … Стреляйте!

Луиза забежала сбоку и стреляла, закусив губу и присев чуть ли не до полу. Стражи строчили от живота, страшный грохот распирал подвал. Хозе трижды выстрелил Олегу в лицо.

Мрак пытался прикрыться ладонями от града пуль, но рубашку сразу изорвало в клочья. Вскрикнул один страж, второй ахнул и выронил автомат. Хозе заорал:

— Прекратить огонь! … Прекратить!

Во внезапно наступившей тишине Олег сказал злобно:

— Я ж говорил, придурки… Теперь раздевайтесь! Страж постанывал, обе ладони прижаты к лицу. Одна из пуль рикошетом сорвала кожу со щеки, вторая рассекла кожу на локте. Второй зажимал рану на животе, кровь просачивалась между пальцами. Луиза держалась за плечо, только Хозе, прикрытый стражами со всех сторон, остался цел.

Олег содрал лохмотья с груди и бросил на пол. Мрак пробурчал:

— Да, в Ла Скала в таком не явишься…

— А тебе надо срочно в Ла Скала?

— Нет, просто название красивое.

Он шагнул к самому крупному стражу, стукнул по голове кулаком, в мгновение ока содрал одежду. Через пару минут уже стоял в камуфляжном костюме.

— Олег, посмотри здесь… Не коротковато?

— Совсем коротко, — сказал Олег.

— Снимай.

— Размечтался! Измельчал народ, измельчал…

Хозе следил за ними остановившимися глазами. Луиза отступала, стараясь держаться за спиной командующего армией. Стражи всхлипывали, их трясло, а кровь из ран сочилась все сильнее.

— Что? …

— прошептал Хозе белыми от ужаса губами.

— Что вы с нами сделаете?

Мрак в удивлении огляделся по сторонам.

— Олег, тут кто-то что-то пискнул… или мне послышалось?

— У тебя глюки, — ответил Олег.

— Это от духоты. Пойдем, мне здесь грустно.

Мрак оказался к двери ближе. Раздался грохот, сильный металлический лязг. Повстанцы вздрогнули снова, когда от мощного пинка дверь, способная выдержать таранный удар штурмового танка, вылетела с грохотом.

Зеленые заросли приняли их, как будто родные кусты сирени, такие же цветные и пахучие. Олег закрыл Мрака силовым экраном, вздернул, оба проломили многоэтажную зеленую крышу леса, где на каждом — свои звери и свои птицы, в глаза ударило тропическое яркое солнце.

— Отпусти, — сказал Мрак, — чего ухватился?

Олег убрал поле, Мрак провалился на десяток метров вниз, но тут же выровнялся и понесся рядом.

ГЛАВА 10

Увы, Мрак пока что не мог питаться, как подобает мужчинам, — это сумел съязвить Олег, — то есть есть все, не перебирая харчами. Пришлось приземлиться, так сказать, вблизи одной деревушки: купили огромный окорок, роскошный балык, творога, сметаны, мешок сахара. В местной лавочке на видных местах обнаружили свежие журналы по радиоастрономии, Мрак удивился, Олег молча указал в окно: в миле отсюда, на востоке, к синему небу поднимается ажурная конструкция гигантского радиотелескопа. Фантастическое зрелище, триумф земной науки и техники, сверхзоркий глаз, где воплотились все достижения современной конструкторской мысли.

Покинув деревушку, все купленное Мрак оприходовал в ближайшем укромном месте. Морда сразу стала шире, глаза заблестели, выпрямился.

— Ну как? — спросил Олег.

— Теперь готов?

— Как пионер, — ответил Мрак бодро.

— Тогда…

Он осекся. Странное воспоминание пришло нежданно-негаданно. Он смотрел на далекий скалистый берег моря и вторым зрением увидел странные призрачные конструкции из железа. Исполинские балки, источенные ржавчиной. А между ними шмыгающие полуголые люди, кто-то с дубиной в руке, кто-то с камнем. Странные, волосатые, с низкими лбами, а другие, напротив, с непропорционально огромными головами, абсолютно лысые, бледные, с нездоровой ноздреватой кожей.

Это видение не раз посещало его в давние, очень давние времена. Теперь он может сказать отчетливо, что впервые видение грядущей катастрофы узрел в далеком прошлом, сейчас вот сразу и не вспомнит, в каком году, кажется — в пещере отшельника. Тогда в своих видениях зрел смутные, а когда и очень отчетливые картины неведомого четырнадцатого столетия, когда иранский хан Газан принял ислам и велел вырезать всех православных по всему Ирану, когда были вырезаны персидские несториане, в Орде с воцарением Узбека принят ислам, а христиан — под нож, в бескрайние земли славян нахлынули с Востока — исламская Орда, с запада — католическая Литва…

Да, все потом так и произошло, как он видел. Необъятные славянские земли сократились до размеров овчинки, с востока славян обращали в ислам и заставляли переходить на арабскую речь, с запада обращали в католичество, и тоже русский язык истреблялся нещадно… Но не произошло то страшное, от чего просыпался с жуткими криками, весь мокрый от липкого пота, дрожащий, напуганный так, что весь день не мог ничего взять в трясущиеся руки, а ноги подгибались, словно там исчезли кости.

Но этот радиотелескоп… В какой-то страшный день он видел именно этот берег и, теперь может сказать точно, этот огромный радиотелескоп. Видел его опаленным чудовищным взрывом, теперь знает — ядерным, видел мутантов, видел чудовищных тараканов размером с собак, видел страшное красное небо, лишенное озонового слоя, видел развалины цивилизации, которую, увы, уже не восстановить…

Мрак в нетерпении переступил с ноги на ногу. Громко кашлянул, как выстрелил из пушки. Олег вздрогнул. Мрак с подозрением всмотрелся в смятенное, но сияющее лицо волхва.

— Что так ликуешь? …

— Мрак, — сказал Олег, — стыдно признаться, но я не жалею, что у меня были… эти… как их, видения. Да и не видения, если быть точным, просто мой рациональный мозг иногда так быстро перебирал кучу фактов, анализировал, составлял, а потом выдавал результаты в виде картинок, что я не успевать прослеживать логические цепочки… Я такое не люблю, сам знаешь, я никогда не доверял своему… гм…

— Чутью?

— Да пошел ты, я ж не волк и не собака! И не Таргитай. Я — ученый, а ученый доверяет только фактам. Просто у меня бывали озарения, но и эти озарения

— лишь результат огромного кропотливого труда…

Мрак скривился, перебил:

— Ты хоть о чем?

Олег открыл рот, посмотрел непонимающе, засмеялся. Мрак уловил неловкость в голосе, Олег пояснил:

— Однажды у меня было видение грядущей катастрофы. Ядерной! Поверишь ли, еще в девятом веке. Из каких фактов могло такое сложиться, ведь в те века даже о зачатках науки не подозревали, а я видел вот этот телескоп, изуродованный ядерным взрывом! … И — мутантов, мутантов, умирающую бесплодную землю, радиоактивные бури, чудовищных насекомых… И все это было связано с двумя столкнувшимися волнами непримиримых религий: ислама и католицизма.

Мрак вскинул брови:

— Католицизма? … Ах да, он тогда был молод и романтичен, я ж сам как-то в первом же крестовом походе… гм…

— По моим видениям выходило, что эти две религии, столкнувшись на просторах, где ныне Россия, вступят в вечную ожесточенную войну. Войну на истребление. Потом ядерная зима, ядерное лето… И — конец не только цивилизациям, но и вообще человечеству. Тогда я задумал создать третью силу как раз там, где они через триста-четыреста лет должны столкнуться! … Создал Киевскую Русь, укрепил, расширил… А когда началась экспансия ислама с Востока, а католицизма с Запада, именно Русь послужила буфером. Если честно, чуть-чуть было ее не стерли в порошок. Уже от нее остался только клочок… но за несколько столетии, что она продержалась, истекая кровью, за это время ислам потерял атакующую силу, католицизм убедился, что напрасно ломает зубы, каждый отступил и принялся покорять более слабых соседей, а вот Русь…

Мрак заново оглядел исполинскую конструкцию радиотелескопа. Она казалась ажурной, воздушной, почти растворялась на фоне чистого синего неба, но Мрак мог бы с точностью сказать, сколько сотен тысяч тонн высокопрочного металла ушло на сам телескоп, сколько вбито в гору для придания устойчивости.

— М-да, — протянул он.

— Не хотел бы увидеть это… опаленное взрывом.

Взлетели плечо в плечо, Мрак уверенно держался рядом. Экономя энергию, он не создавал силового пузыря… да и не умел, и встречный ветер бешено трепал его черные, как космос, волосы. Как две ракеты, пронеслись сквозь белесую мглу облаков, там маленькое яркое солнце, нещадный блеск, а внизу то заснеженные поля, то кора старого дерева, то половцы перегоняют дань, полученную от хазар,

— два миллиона овец…

Мрак несся, как истребитель, красивый и обтекаемый, Олег полюбовался, приблизился так, чтобы силовой пузырь накрыл и Мрака, прокричал:

— Нехватка энергии — понятно… но как ни странно, наш основной барьер — вот это! Помнишь, дети видят в облаках сказочные замки, драконов, страшные головы, снежные горы и всякое разное… Взрослея, мы видим только облака. А вот в космосе мы все еще дети.

— Мы ж еще не в космосе!

— Тем более. Еще не вышли в космос, а уже глючим.

— Это ты глючишь.

— А ты?

— А у меня просто… просто разыгрывается творческое воображение!

Олег взглянул вверх, вздрогнул, сказал торопливо:

— Только сейчас кое-что проясняется насчет Таргитая…

— Что?

— Как он стал богом, почему стал…

— Ну-ну!

— Он ничего не страшился, помнишь? … Потому мог без страха посмотреть на всё. Это первое, хоть и не самое важное. Или второе, как хочешь. Он всегда на весь мир смотрел, как мы считали, по-дурацки: мол, все на свете — это одно целое, и даже камни имеют душу, а мы, люди, со всем живым и неживым в родстве. Это он тогда по-дурацки пытался сообщить нам свое интуитивное понимание мира, его атомарную структуру, все существующие взаимосвязи между элементами. А тут, Мрак, главное — увидеть! Точнее, увидеть — и не испугаться.

— Почувствовать, — сказал Мрак. Видя, что Олег сразу не понял, повторил с нажимом:

— Ты же сам говорил: почувствовать — и не испугаться. Если только понять, то это остаться в сторонке, откуда будешь смотреть на мир, как на фотографию. А вот почувствовать… мы все-таки почувствовали, верно?

— Кое-кто, — ответил Олег.

— Кое-что. Немножко. Краешком.

Некоторое время неслись молча, потом Мрак указал вниз. По движению его руки даже снизились, в подробностях рассмотрели поле космодрома и крохотную космическую ракету.

Олег сказал грустно:

— А ведь уверены, что на ракетах полетят и на планеты, и к звездам…

— А почему нет? — насторожился Мрак.

— Только ракеты будут, понятно, помощнее.

— Когда освоили верховую езду, — ответил Олег, — то на Луну поднимались на крылатых конях. Македонский запряг орлов, Эдгар По отправил туда Ганса Пфаля на воздушном шаре… это тогда была самая что ни есть новинка, а Жюль Верн отправил на Луну людей в пушечном снаряде…

А сейчас всеобщее помешательство на ракетах. Я еще понимаю — до Луны или Марса! Но даже до дальних планет уже будет туго, а за пределы Солнечной никакие ракеты не годятся…

Мрак, не отвечая, пристально рассматривал проплывающее далеко внизу зеленое море. Олег увидел, как челюсти Мрака вдруг сжались. Взгляд коричневых глаз остановился на чем-то невидимом отсюда, но если Мрак увидел, то стыдно не увидеть ему, продвинутому в постижении себя мудрецу. Он перешел на телескопическое зрение и успел увидеть, как в том месте, куда вперил взгляд Мрак, рухнул в стремительном прыжке и вытянул лапы огромный молодой тигр. Устрашенная лань с беззвучным криком: «Спасите, напали! », умчалась, еще не веря в чудесное спасение.

— Как ты это делаешь? — спросил Олег заинтересованно.

— Остронаправленный пучок магнитных лучей? … Сигнал на синапсы зверя? …

Мрак сказал раздраженно:

— Олег, я — Мрак! Понимаешь?

Олег подумал, еще подумал, признался честно:

— Не понимаю.

— Но хоть то, что я — Мрак, еще помнишь?

— Да вроде…

— Так на фига мне это знать, каким кривым словом это обзовут? Я увидел красивую дуру, за которой гонится этот мордоворот… ну и захотел помочь. Ей, не ему, дурень! Это же понятно. Все равно что спасти оленью Ирму. А как это удалось, мне по фигу. Но я знаю, что когда сделаю это усилие, то будет вот это, а когда сделаю вот так, то случится…

Олег попросил:

— Только ты с этим поосторожнее, Эдисон.

— Почему Эдисон?

— Тот тоже был только практик. Теории не признавал.

— А мне по фигу, — сказал Мрак.

— Эдисон вон чего навыдумывал. Даже велосипед.

— Велосипед не Эдисон придумал. Мрак изумился:

— А кто же? Я всегда думал, что Эдисон. Олег подумал, сказал раздраженно:

— Не знаю. Слушай, не забивай мне голову умными вопросами. Не знаешь, как это у тебя делается, ну и черт с тобой. Я тоже, когда что-то узнаю, припрячу.

Мрак сказал встревоженно:

— Эй-эй, Олег! Нехорошо завидовать… так сильно. Признайся, ты так не умеешь?

— Угадал, — сказал Олег.

— Я даже не думал, что можно вот так… Сколько в нас еще всякого, да?

— Да, — ответил Мрак жизнерадостно.

— И скорострельная пушка, если поискать, найдется! И всякие там бластеры, гранатометы, крылатые ракеты, боевые лазеры…

Олег поморщился, Мрак перехватил острый взгляд, Олег внезапно провалился в полете и по широкой дуге направился в сторону проплывающих справа заснеженных гор. Мрак вскричал возмущенно:

— Куда бежишь, трус?!

— Ты сейчас свалишься! — прокричал Олег.

— Тебе надо научиться следить за своим бензобаком!

Мрак заворчал, но, прислушавшись к себе, уловил холод во внутренностях. Олег шел красиво вниз, не просто падал, а несся на форсаже, рассекая воздух, как падающий с небес метеорит.

Горы раздвигались, заняли половину планеты. Олег уже просто падал, снизу с устрашающей скоростью вырастали острые скалы, крупные камни. Он понесся к самому высокому пику, там природа приготовила для таких орлов удобную плиту, можно даже лечь, ветер лакейски смахивает снег вниз, а здесь, наверху, все камни блестят, как застывшее стекло.

Мрак бухнулся рядом, дыхание вырывалось из груди с хрипами. Олег сел и сразу застыл в позе роденовского мыслителя.

Мрак отодвинулся, горячо. Плита под задницей этого умника не просто разогрелась, она плавится, а он… да пусть потом не брешет, что не умеет есть задницей, еще как жрет, полплиты уже почти слопал, скоро морда треснет…

Тонкая корочка льда оставалась только под ногами Мрака, но и этот ледок уже быстро таял, струйки отбегали на ширину ладони и тут же застывали наледью. Олег чуть откинулся корпусом, ладони с растопыренными пальцами уперлись за спиной в теплый и уже сухой гранит.

— Опять пялишься в небо, — сказал Мрак с досадой.

— Ты на горы посмотри…

Олег буркнул:

— Да я уже насмотрелся.

— Да? А говорят, на них можно смотреть, вечно. Мне красоты, если честно, тоже до одного места… Но именно здесь видишь, что мы, люди, еще и не начали работать с этой планетой! Здесь все как миллиарды лет тому, когда бродили динозавры…

— Тогда динозавров еще не было, — поправил Олег автоматически.

— Да? Вот видишь, даже динозавры еще не умничали, а эти горы уже были. Точно такие же. Человек возникал и копошился где-то внизу, в самых тепленьких и защищенных от ветра местах… А сюда и не лазил даже.

Олег протянул бутылку пива, пакет с солеными орешками.

— Держи. Это все, что осталось.

— Ничего, — сказал Мрак.

— Этого на обратную дорогу хватит… Мне никогда не нравилось, когда на простые утренние упражнения или на гимнастику говорят: «зарядка»! Как будто роботы какие-то. Или проще того — безмозглые аккумуляторы. Трактора, которые зарядили соляркой и сказали: вперед, стальные кони! … Но вот сейчас я чувствую, что заряжаюсь.

— Не чувствуй, — предостерег Олег.

— Я вот ем. И хоть знаю, что ем и чем ем, но представляю себе жареного кабанчика… Нет, кабанчика не удается, но хотя бы черствый хлеб с засохшим сыром. Да, этот гранит как раз больше походит на корочку черного хлеба, сильно подсохшую…

Внизу из-за каменного гребня, всего в полусотне метров, выдвинулись одна за другой согнутые фигуры. В них на первый взгляд не было ничего человеческого: странные костюмы, жуткие рюкзаки на спинах, делающие их похожими на двуногих черепах, вместо лиц — жуткие маски с раструбами на месте рта.

Их уже заметили, жестикулировали, показывали пальцами. Все разом остановились, двое в изнеможении повалились на снег. Один торопливо рылся в рюкзаке, искал не то пистолет, не то кинокамеру. Из тех, кто стоял, один отделился и нетвердыми шагами двинулся вперед.

— Рюкзак хоть сними, дурень, — буркнул Мрак.

Альпинист будто услышал, пальцы его поднялись, блеснула металлическая пряжка. Тяжелый груз обрушился на снег. Альпинист покачнулся, словно потерял панцирь, с которым сросся, ноги шевельнулись, пошел вперед чуть живее. Сквозь прорези в маске, делающие его похожим на террориста или антитеррориста, блестели смертельно усталые глаза.

— Вот тебе и уединение, — буркнул Олег. Он поморщился.

— Надо уходить, Мрак.

— Погоди, я еще не отошел. И пока орешки не пожру, с места не двинусь.

— Тогда жри быстрее. На короткий прыжок ты уже годен.

— Разве что головой в пропасть. Жестокий ты, Олег. А говорил? Мрак — зверь, зверь, зверь…

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒