— А в академической среде сейчас какая идея доминирует?

— А в академической среде сейчас какая идея доминирует?

— Я сейчас не все свое время посвящаю университетской работе, но насколько могу судить, среди ученых значительно преобладает точка зрения о борьбе [палестинского народа] с последствиями колониализма. Израильский нарратив довольно сильно изолирован и пользуется сочувствием почти исключительно среди евреев — ну и еще в какой-то степени среди христиан-евангелистов, которые тоже верят, что евреи — избранный народ. Безусловно, тут есть значительный дисбаланс, хотя мой подход, предполагающий существование двух противоборствующих взглядов на проблему, тоже хорошо представлен на уровне научных публикаций и учебных программ.

— В какой степени, на ваш взгляд, для каждого из народов желание добиться единоличного суверенитета — вопрос выживания? Или скорее речь идет о столкновении политических конструктов и нежелании ужиться с соседом?

— Это очень интересный вопрос. Основной аргумент против израильских притязаний звучит так: почему бы евреям не основать свое государство где-то еще? И вообще, зачем им свое государство? В мире есть другие рассеянные народы, которые без него вполне неплохо обходятся. Аргументы другой стороны сводятся к тому, что у арабов в мире и так два десятка стран, и одной больше, одной меньше — не все ли равно. Мне кажется, оба эти аргумента ущербны, оба выдают пренебрежительное отношение к оппоненту. А главное — в них нет попытки разобраться, кто те люди, которые претендуют на этот кусок земли, и почему они это делают.

— Дело ведь, наверное, не только в земле, но и в других факторах. В религии, например.

— Разумеется, к этому конфликту нельзя относиться как к спору о недвижимости. В этом случае у сторон были бы, условно говоря, какие-то документы, купчие, с которыми они пришли бы в суд и пытались отстоять свою правоту. А уж судья, посмотрев на эти бумаги сказал: значит так, вы идете туда, вы — туда, граница будет здесь, заканчиваем спор.

Все значительно сложнее. Здесь вступают в игру вопросы идентичности и религии. И, кстати, то, что эти места считаются святой землей, имеет значение не только для сторон конфликта, которые живут на этом относительно небольшом участке, но и для всего мира.

В сущности, тут нет речи о религиозном противостоянии в классическом смысле: наша вера правая и поэтому должна победить вашу веру, наши пророки сильнее ваших, поэтому нам нужно вас уничтожить. Скорее, речь о земельном споре с дополнительным религиозным измерением. Религия в каком-то смысле санкционирует прочие аспекты конфликта. Священные тексты, отношение к религии, понимание каждой стороной того, чего, как ей кажется, хочет бог — все это подпитывает конфликт.

Еще один важный аспект, проявившийся в последние 50 лет и привнесенный извне, — то, что каждая сторона осознает себя жертвой. Это некое перманентное эмоциональное состояние, близкое, на мой взгляд, к паранойе: ощущение, что весь мир против тебя и никому нельзя доверять. И это тоже затрудняет решение — ведь если каждая из сторон исходит из того, что ее всегда угнетали и угнетают теперь, сделать шаг к примирению становится очень трудно.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒