Звездныйпуть 5 страница

Сарела выскользнула из сильных рук.

– И прежде случались ошибки, – напомнила она, не обращая внимания на то, что головы команды мостика, повернулись в их сторону. – Нет никаких гарантий, Тазол. Нет.

Откинувшись в кресле, Тазол потер лёгкую щетину на подбородке, затем покачал головой.

– Как учёный, логично, что вы должны разобрать это, леди, – согласился он. – Но как подданная Претора, вы обязаны помнить, что его ум более способен добиться галактического господства, чем ваш. Над этим планом долгое время работали блестящие учёные Империи; на этот раз никакой ошибки не будет!

У Сарелы округлились глаза, она рискнула посмотреть на молодого навигатора «Рэйвон» – его бы Сарела выбрала себе в пару, если бы имела право на выбор. В глазах Ролаша она прочла ненависть – ненависть к Тазолу, к Империи, даже к Претору. Но Сарела быстро отвернулась. Ролаш был для неё потерян. Она снова переключила внимание на коммандера, Воина... человека, которого ненавидела больше всего.

– Даже наш Претор совершал ошибки, – напомнила она незнакомцу, за которым была замужем. – И его учёные часто используют искусство предположения – особенно если Претор хорошо платит им за то, что он хочет услышать, – её голос был на удивление спокойным, холодным, угрожающим. – И не забудьте, что Претор обращает также мало внимания на чью-либо жизнь, как и вы, Тазол. Претор – ромуланец; это его путь. Но я не хочу стать жертвой ошибочной гипотезы, – категорически заявила Сарела. – Я тоже ромуланка, но мои убеждения не обязательно убеждения Старого Времени. Приходит день, когда даже самая сильная раса должна признаться себе, что побеждена в бою. В этом нет никакого бесчестия, Тазол, это не более чем факт. Муж, наши победоносные дни прошли; пришло время созидания – с теми ресурсами, которыми мы обладаем.

Холодный, безрадостный смех вырвался из горла Тазола, он удивительно грациозно вскочил на ноги.

– Ваш пацифизм вызывает во мне отвращение, мой пылкий зверёк! – прорычал он. – Вы не учитываете того факта, что Претор будет на борту этого корабля, когда мы войдем в гиперпространство! Как правитель нашего народа, он рискует своей жизнью вместе с нами. Он не боится смерти, Сарела, не боится умереть за традиции Империи! Его транспортный корабль находится на пути сюда, и прибудет в течение дня! – Тазол наклонился ближе, во взгляде была угрожающая чёрная пустота. – До того как он прилетит, я предлагаю изменить ваши взгляды. Вам, конечно, должно быть известно о судьбе тех, кто в прошлом разделял такие благодушные убеждения. Претор не будет терпеть ни ваши колеблющиеся убеждения, ни ваши усилия, чтобы повлиять на лояльность этой команды!

Взгляд Сарелы стал жёстким, она сделала шаг ближе.

– А кто такой Претор? Кто этот человек, что скрывается под мантией с капюшоном? Кто-нибудь когда-нибудь видел его? – и, не дожидаясь ответа, она продолжила. – А те немногие, кто видел – его личные рабы и советники – никогда не оставляют службу. Если они пытаются это сделать, то умирают прежде, чем достигают ворот дворца. Вы говорите, что корабль Претора летит сюда; в этом я уверена. Но, как вы узнаете, что человек на борту этого корабля действительно Претор? Как вы можете быть уверены, что человек, который придёт сюда, не какой-то обманщик, нанятый Претором, чтобы заманить «Рэйвон» в самоубийственную миссию? Как, Тазол? Как вы можете это знать? Если Претор так мудр, как вы утверждаете, он не будет подвергать опасности свою жизнь из-за рассчитанной на компьютере гипотезы!

Тазол потемнел лицом, ярость исказила его черты животным оскалом.

– Ты будешь молчать! – приказал он. – Я не должен терпеть это поношение Империи!

Сарела мягко, почти предостерегающе засмеялась.

– Да будет вам, – заметила она. – Вы не обладаете отвагой, достаточной для того, чтобы заставить меня замолчать! – Сарела встретила взгляд Тазола, проверяя его убежденность и собственную твёрдость. – Претор не настолько глуп, чтобы подняться на борт этого корабля в попытке избежать парадоксов времени. Он будет сидеть за надёжными стенами Императорского дворца – и дожидаться выполнения флотом его приказа. Тогда, и только тогда – он выйдет вкусить плоды. И, Тазол, – сказала она с той же мягкой улыбкой, – если не будет выгоды, то он скажет, что мы действовали в одиночку – чтобы свергнуть его власть и обрести её самим, – ромуланка покачала головой, её губы плотно сжались от гнева. – Мы будем казнены, – прозаично добавила она. – Не только вы и я, но и все, кто служит на борту «Рэйвон», тоже умрут. Ваш Претор не позволит нам жить, дабы никто не узнал о том, что не удался ещё один из его «нетерпящих неудачу» проектов!

Ужас, который, казалось, окутал мостик, добрался и до Тазола. Теперь к супругам повернулась вся команда, их глаза уставились на него. Он же вдруг понял, что эта пылкая женщина может быть права. И что-то подсказывало ему, что экипаж «Рэйвон» может не поддержать его в критической ситуации, которую вызовет Сарела. Она была на корабле слишком долго, у неё слишком много друзей. Тазол почувствовал нерешительность, страх, ярость.

– Вы будете следовать моим приказам, Сарела, – наконец сказал он. – Я служу Претору! И сам факт, что вы – моя жена, не освобождает вас от этого долга!

Сарела почувствовала, как в её глазах полыхнуло пламя, но не сделала ни малейшего усилия, чтобы скрыть его.

– Тот факт, что я ваша жена, автоматически не делает меня дурой, Тазол! – ответила она. – Наш брак был ошибочным подкупом со стороны моего отца! – Сарела бросила блокнот с расчётами на пустое командирское кресло. – Эти предположения бессмысленны! – заявила она. – Это просто гипотезы, основанные на возможном успехе наших агентов в прошлом Земли. Отсутствуют положения об ошибке. Нет никаких альтернативных планов в случае, если агенты потерпят неудачу, или если они окажутся не в состоянии изменить ход истории Земли достаточно полно. Проведено слишком мало исследований, чтобы точно знать, как будет затронут поток времени. И даже вы должны понимать, что изменение времени – это неопределенность. Существует слишком много переменных, слишком много парадоксов, и любое несоответствие означает провал!

Подойдя обратно к главной компьютерной консоли, она изменила картинку на обзорном экране.

– Это примеры нескольких ошибок, которые ваш Претор сделал раньше, Тазол. Посмотрите на них – изучите их очень внимательно!

Шесть сезонов назад, мы пытались изменить историю одной планеты в надежде создать новую форму правления, которая подчинится Претору. В результате нашего вмешательства, вся планета опустошена, ресурсы и народ уничтожены. Овцы не могут править, Тазол, – тихо сказала Сарела. – Когда наши агенты создали брешь в государственной системе, они упустили из виду тот факт, что новое правление было основано исключительно на выживании. В результате войны. Болезнь. Гибель, – она указала на дисплей, глаза обвиняюще горели.

– А когда мы попытались изменить нашу физическую природу – создать более сильного индивидуума, то вмешались в гены предков! Кроме того, – подчеркнула Сарела, раздраженно всплеснув руками, – последствия болезненно очевидны, Тазол. В результате почти половина населения Ромула умерла. Конечно, Претор мог бы сказать, что это сработало: выжившие Воины были действительно физически сильнее. Но в целом эксперимент закончился катастрофой. Изменив генетическую структуру наших предков, «блестящие» учёные не учли некоторых заболеваний, к которым у нашего вида уже был иммунитет. После того, как генетический код изменили, этот иммунитет перестал существовать, – она горько рассмеялась, отбрасывая длинные, чёрные волосы со своего худого лица. – Нет, Тазол. Никакой эксперимент не может закончиться успешно, пока есть неисследованные переменные, иначе всегда будут ошибки.

Тазол с отсутствующим взглядом смотрел на экран. Последствия были слишком страшными, слишком ужасными... слишком очевидными.

– Не в этот раз! – упрямо заявил он, не зная, что ещё сказать. – Этого не случится! Мы выучились на своих ошибках.

– Вы настолько марионетка, что суицидальные наклонности нашего вида ускользают от вашего понимания? – перебила его Сарела. – Вы заявили, что мы были когда-то расой завоевателей. Да! – согласилась она, указывая на обзорный экран кивком головы, затем встала перед ошеломленным коммандером. – И, если вы не ослеплены древними обычаями, вы можете увидеть, к чему это привело нас. Жадность, Тазол. Жадность – это единственная побуждающая сила для любой расы завоевателей – и Претор, безусловно, является самым жадным человеком в Империи. Сколько раз он посылал звездолёты на смерть из прихоти, на поиски красивой безделушки, чтобы украсить стены дворца?

Тазол потемнел лицом, когда несколько членов экипажа на мостике тихо выказали согласие.

– Ваше кощунство против Империи не останется безнаказанным, Сарела, – пообещал он, сам желая знать, сможет ли осуществить эту угрозу. – Я следую своим приказам, я уважаю свой долг, даже если этот долг означает смерть!

Но Сарела только презрительно усмехнулась.

– Истинный сын Претора, – заметила она. – Но имейте в виду, что я не единственный человек на борту этого корабля, который не хочет погибнуть в безумной попытке захватить власть в галактике. История на моей стороне, Тазол – не Претора. Всякий раз, когда мы пытались изменить поток времени, результаты были далекими от ожидаемых. Или вы так запуганы Претором, что могли бы пожертвовать жизнью по его прихоти? Вы послушно упадет на свой меч, чтобы развлечь его, если он потребует?

Тазол, страх не делает командира хорошим, – продолжала Сарела. – Особенно, если этот страх так глубоко укоренился, что скрывает от вас логичные альтернативы. Легче умереть героем Империи, чем жить так, как тот, кто выступает против взглядов Претора. Так что давайте, – попросила она, указывая рукой на обзорный экран. – Идите вперёд и станьте ещё одним героем. Ваше имя добавится в список неудач. Он будет с небольшой разницей в тысячу лет – и вы умрёте героем, это я гарантирую, – Сарела помолчала, затем понизив голос до обманчиво мягкого тона, продолжила. – И ни ваш Претор, ни ваша жена не будут рыдать из-за вашего ухода, Тазол. Вы будете не более чем неприятным воспоминанием в атомах галактики.

Тазол почувствовал огонь в крови, схватив неповинующуюся ему женщину за руку. Сарела действительно представляет угрозу – не только для его звания, или жизни, но и для гордости. По традиции Воина, он поднял руку высоко над её головой, но остановился, когда Ролаш угрожающе повернулся к нему.

– Коммандер, – холодно перебил вмешался Ролаш, – подходит корабль Претора. Его экипаж требует координаты дока.

Тазол заколебался, взглянув сначала на миниатюрную фигуру жены, затем на навигатора, потом на экран. После минутного колебания он оттолкнул Сарелу в сторону. Она может и подождать.

– Информируйте Претора о нашей позиции и подготовьте почётный караул к его прилёту, – рявкнул Тазол. Он повернулся к женщине, почти в ужасе от её спокойного взгляда и отсутствия в нём страха. Нерешительность подкралась ближе. «Кто же Претор? »

– Транспортное судно «Т'Фаварон» приближается к доку, – ответил Ролаш после обмена посланиями между кораблями. Он вновь обратил светло-карие глаза к Тазолу. – Претор будет на борту ровно через двадцать минут.

Тазол окинув взглядом безмолвный мостик, испытал страх. В Империи мятеж не редкость.

– Любое упоминание об этом инциденте за пределами мостика будет рассмотрено соответствующим образом, – пригрозил он, вглядываясь в лица незнакомых людей, которые были его экипажем. Командиры известны и исчезнут – без следа или объяснений. Он должен был сохранить лицо, видимость... обман.

Постепенно вся команда мостика обратила взгляды к своим панелям, но Сарела приблизилась к мужу.

– Тогда вы столь же виновны, как и я, – заметила она, улыбаясь. – Не наказав меня так, как требует от Воина традиция, вы стали таким же предателем пути наших предков, как я! – вызывающе взглянув на него, она развернулась и отошла к своей станции. – Я надеялась, что у вас достаточно милосердия, чтобы убить меня сейчас, Тазол, – прошипела она. – Ибо вы не можете командовать мной больше, чем этим кораблём!

– Тихо! – потребовал Тазол, безумно уставившись на женщину. – Вы не будете говорить об этом снова! Хотите снискать гнев Претора на всех нас?

В глазах Сарелы не было страха, на её губах появилась понимающая улыбка.

– Возможно, – пробормотала она, разглядывая Тазола. – Ужас в ваших глазах говорит о многом. Может, я и не завоевала себе освобождения от этого брака, но добилась вашего уважения, которое вы не посмеете забыть. Вам повезло, что через несколько мгновений на борту нашего корабля будет Претор, ибо я бы не колеблясь, убила бы вас, Тазол, – она задумчиво помолчала, её улыбка стала шире. – И даже ваши Воины не смогли бы добраться до мостика вовремя, чтобы спасти вашу никчёмную жизнь.

Мостик молчал, коммандер повернулся к двери и, не отвечая, зашагал прочь. Но... он не мог не желать знать, права ли Сарела. «А что, если это была всего лишь очередная невыполнимая миссия? Кто же Претор? » Тазол содрогнулся.

Не без усилия он захлопнул тяжелую чёрную дверь, ведущую к негативу в его голове, и шагнул в лифт – прочь от мостика, от Сарелы, подальше от незримой опасности. Долг и традиция затянули знакомый заунывный напев в уме Воина, и он обнаружил, что улыбается, когда добрался до палубы ангара…

Воспоминания медленно исчезли, а Тазол опустился на кровать. Это казалось было много лет назад... фактически столетия.

... И он всё ещё не видел Претора.

Глава седьмая

Энсин Кирк уставился себе под ноги, стараясь не показать на лице испытываемую нервозность. Несмотря на попытки избежать конфронтации с вулканцем, капитаном «ШиКахр», он, в конце концов, был пойман в ловушку – очень эффективно и смущающе – не кем иным, как Доннером. Кирку показалось, что энсин испытал огромное удовольствие, затащив его в лифт и затем насильно доставив в каюту капитана. Теперь Кирк стоял и ждал. Он много слышал о капитане Споке: кто-то говорил хорошее, кто-то плохое, все – что он строг; энсин подозревал, что бесполезно пытаться объяснить свою ситуацию непреклонному командиру-вулканцу.

Синяки на его лице были тщательно скрыты лечебной косметикой, которую он украл из корабельного склада; но его левый глаз ещё болел, а мышцы онемели и ныли.

Пока Кирк стоял, глядя в пол и размышлял, он мог наблюдать вулканца, методично просматривающего стопку документов и дисков, аккуратно сложенных на столе. И, хотя Кирк слышал сплетни о каких-то необычных приказах, он не ожидал, что капитан оставит секретные материалы в свободном доступе. Он внимательно посмотрел на капитана, вспоминая приснившийся прошлой ночью; что-то (или кто-то) – затрепетало внутри него.

– Энсин Кирк? – мертвенно-спокойным голосом спросил капитан, когда по внутренним ощущениям прошли века. И всё же вулканец не поднял взгляда от документов.

– Прибыл по вашему приказанию... капитан, – доложил Кирк, заставив себя стать в позу подчинения, что причиняло боль почти такую же, как синяки. Он и так чувствовал себя не на своём месте, обращаясь к вулканцу в такой манере. Большинство его преподавателей в Академии были вулканцами; но было что-то в этом конкретном капитане звездолёта, что бросало вызов обычным представлениям о них. В Академии – до инцидента, который привёл к его отчислению с командного курса – Кирк привык к спокойным манерам вулканцев, отсутствию похвалы, даже когда проделанная работа была исключительной. Но в этом вулканце он чувствовал что-то ещё – огонь под холодной логичной командной позой. В краткой необъяснимой вспышке, Кирк вдруг увидел себя на месте капитана: он сидит на другой стороне большого рабочего стола, одетый в знакомый тёмно-бордовый командирский шёлк... но даже это видение не совсем верно. Его внутренний взор увидел золотой и синий цвета: объединяясь и сплетаясь друг с другом, они образуют союз и взаимопонимание. Идеальный баланс для звездолётов.

Но реальность медленно вернулась. Такого баланса не существует, сказал себе Кирк, отогнав прочь нелепый образ.

Он молча ждал.

Наконец, вулканец поднял голову, внимательно посмотрел на Кирка – и удивленно поднял бровь. T'lema – тот, кто приходил в его сны. Спок пристально и долго смотрел на человека, чувствуя, что время для него застыло. Не было никаких сомнений: пылкие карие глаза, почти вызывающая поза, мускулистое тело, локон перепутанных волос, упавший на лоб. Но он не видел узнавания в Кирке. Бровь медленно опустилась, когда вмешалась логика. Это не невозможно, сказал себе вулканец, просто он видел голограмму Кирка вместе с другими переданными документами. Так же, как возможно, мог бы видеть его в сообщении от Командования Флотом, Кирк не неизвестен, особенно после инцидента в Академии.

Однако... было что-то другое; то, что не определялось логикой. Молодого человека назначили энсином на «ШиКахр», когда все другие дисциплинарные меры не увенчались успехом, и хотя Спок не одобрял талосианское устройство – оно, по существу, усугубило проблемы этого человека – так же он не одобрял подготовку персонала для службы на звездолёте против их желания. В любой момент безопасность корабля может зависеть от исполнительности каждого человека, и, поскольку Кирк не хотел служить на «ШиКахр», в его назначении большую роль сыграла бюрократическая политика. Нелогично, в лучшем случае.

Споку было неважно, что молодой энсин когда-то учился на командном курсе, но потерял место и интерес, когда после убийства главного инструктора Сорека странный ряд событий указал на виновность Кирка. После вынесения приговора, припомнил Спок, Кирк более года пробыл в тюрьме; в попытке узнать правду применяли талосианское устройство, и, наконец, его призвали в Академию, как только стало очевидно, что он либо не помнит ночь убийства, либо отлично тренирован, чтобы не раскрыть правду даже под самыми жесткими способами дознания. В любом случае, предположил Спок, Звёздный Флот, должно быть, считал его слишком ценным активом, чтобы списать.

Вулканец откинулся в кресле, продолжая наблюдать за высокомерной позой человека... в отличие от подавленного выражения лица.

– Энсин Кирк, – наконец, повторил он, – вам было приказано явиться на службу к 08: 00 в понедельник утром, а затем в то же время в течение трех последующих дней. Могу я спросить, почему вы не сочли нужным это сделать?

Кирк почти незаметно сжал челюсти.

– Капитан Спок, – начал он оборонительным и холодным тоном, – уверен, что вы знаете, что я не хочу находиться на этом корабле. И очевидно, что другие члены вашего экипажа, так же против моей службы, как и я, – он поднял глаза, но стал смотреть поверх головы вулканца. – Я прошу немедленного официального увольнения – с позором или как-то иначе, это не важно.

Тон человека был бесцветным, но Спок чувствовал что-то более глубокое.

– Конечно, вы понимаете, энсин, что были призваны в Звёздный Флот, потому что сопротивлялись традиционным на Земле формам наказания, в сочетании с тем фактом, что ранее учились на командном курсе, – он остановился, внимательно глядя на энсина. – Если бы вас уволили теперь, что невозможно при нынешних обстоятельствах, то отправили бы на Орион в реабилитационный центр на всю оставшуюся жизнь. И я уверяю, вы найдёте, это гораздо более унизительным, чем любые предубеждения, с которыми можете столкнуться на борту этого корабля.

Кирк равнодушно пожал плечами.

– Я не так уверен в этом, – резко сказал он, не обращая внимания на желание услышать сострадание в знакомом голосе.

Вулканец не ответил, встал и прошёлся по каюте. Он повернулся, бросил на энсина насмешливый взгляд, затем вернулся и опять сел в кресло. Капитан внимательнее посмотрел на человека, и на миг подумал, что уловил у него лечебную пудру на щеке, но не придал этому значения. Освещение может сыграть шутку даже с самым наблюдательным.

– Энсин, – наконец, сказал он, – я буду говорить открыто в надежде, что это позволит вам понять обстоятельства, прежде чем вы примете иррациональное решение, которое может негативно отразиться на вашем будущем, – Спок помолчал, нахмурив брови. На мгновение время качнулось, затем снова побежало вперёд. Но за это мгновение, он почувствовал контакт с этим человеком, знал, что доверие может быть оказано... и получено в ответ. Нелогично при данных обстоятельствах, подумал вулканец. Тем не менее, впечатление было абсолютно точным. – Есть назначенные на этот корабль люди – мужчины и женщины, которые изначально не хотели здесь быть – но всё, в конечном счёте, так или иначе, уладилось. Поскольку вы, очевидно, изначально посещали Академию с высокими целями...

– Это было шесть лет назад, – прервал его Кирк, всё ещё не глядя на вулканца. – Всё было по-другому... и я был другим, – «Я был другим». В этом было зерно истины. На мгновение, Кирк словно прислушался к другому человеку – человеку, которого когда-то знал; может быть, даже человеку которым когда-то был... или хотел быть. Он отбросил странную мысль, сказав себе, что это не более чем остаточный эффект от ментального зондирования машины-демона... талосианского устройства.

Вулканец указал на свободный стул.

– Пожалуйста, садитесь, энсин, – попросил капитан. Обсуждение займёт больше времени, чем он изначально предполагал, и, хотя у него, безусловно, были более неотложные дела, нежели общение с энсином, Спок обнаружил, что не в состоянии прекратить этот разговор.

Но человек покачал головой.

– Я предпочитаю стоять, сэр, – ноздри раздулись от гордости, широкие плечи бессознательно напряглись.

Вулканец отметил это.

– Как хотите, – признал он. – В любом случае, вам, несомненно, известны слухи о наших текущих приказах, энсин?

Кирк кинул взгляд на вулканца. «Как ответить на такой вопрос? Подтвердить это, и признать, что по кораблю ходят слухи – все прислушиваются к слухам и полученным секретным материалам.

Отрицать это и поймают на лжи... ещё хуже». Он подумал, что если вулканец проверяет его, и неискренне улыбнулся.

– Даже если я услышу, что весь Флот брошен на доставку в земные магазины денебианских илистых червей для наживки – это не станет правдой, не так ли? – колко спросил он. – Так что, при всём уважении, слухи, как источник информации не так уж и хороши.

Спок наклонился вперёд, и, опёршись локтями о стол, сложил кончики пальцев. Его глаза потемнели. Объяснение с этим упрямым человеком займёт больше времени, чем ожидалось, а время – дорого, напомнил он себе. Примерно через пять дней в Нейтральную Зону прибудут два звездолёта. И в соответствии с планом, содержащимся в послании адмирала С'т'кала, нападение на Ромуланскую Империю должно начаться через два дня после этого. Ему необходимо перейти прямо к сути.

– Энсин Кирк, вам не нужно отвечать мне уклончиво – я здесь не для того, чтобы судить вас. По правде говоря, мы все очень скоро можем быть мертвы – если доктор Маккой и я не сможем понять какая неизвестная сила без предупреждения ввязывает Союз в войну с ромуланцами, – он продолжал удерживать взгляд Кирка, почти вынуждая человека не отводить глаза. Это была трудная задача.

Кирк неловко заёрзал.

– Почему вы мне всё это говорите?

Вулканец поднялся, перегнулся через стол, и оказался лицом к лицу с человеком, Кирк не попытался отстраниться, это несколько удивило Спока.

– Потому что я убежден, что вы как-то... в это вовлечены. – Вулканец закрыл глаза, и пожалел, что не владеет земным языком чуть лучше. Его заявление прозвучало скорее как обвинение, чем возможность. – Другими словами, энсин Кирк, я подозреваю, что вы могли бы оказаться ценны доктору Маккою и мне.

Кирк с любопытством прищурился.

– Почему?

Вулканец снова сел, ещё раз указав на кресло, и удивился, когда Кирк смягчился и опустился в него.

– Я знаком с вашим личным делом, энсин, – объяснил вулканец. – Талосианское устройство запрещено как метод наказания и вам больше не нужно его опасаться. Впрочем, это не имеет отношения к делу, – он замолчал, чувствуя странное сочувствие к этому чужому человеку. – Однако, – добавил Спок, – вы должны понять, что талосианское устройство может быть использовано в интересах Союза, особенно в нашей ситуации.

Кирк моргнул, подозрительно сведя брови.

– Что вы имеете в виду, капитан?

Откинувшись в кресле, Спок внимательно взглянул на человека.

– Мне нужна ваша помощь – но я не могу приказать вам сотрудничать. Доктору Маккою стало известно, что... безумие... которое, по-видимому, распространяется по всему Союзу, затрагивает глубины мозга. Для того чтобы лучше понять это явление, мы призываем членов экипажа – на добровольной основе – представить полный видеоскан.

Кирк внутренне похолодел. Он отвернулся, боясь встретиться с тёмными глазами, которые казались почти умоляющими.

– Забудьте об этом, – пробормотал Кирк, подавляя дрожь, скользнувшую вверх по рукам. – Я уже достаточно видеосканирован, – и всё же, отказывая вулканцу, он испытал чувство глубокой личной неудачи, как если бы разочаровал близкого друга.

Вулканец очень долго молчал.

– Хорошо, – наконец ответил он. – Выбор за вами, ибо, как уже сказал, я не буду принуждать вас к сотрудничеству, – Спок помолчал, продолжив говорить только тогда, когда стало очевидно, что энсин не собирался отвечать.

– Известно, что я не одобряю талосианское устройство, оно является опасным инструментом, несмотря на то, что его считают эффективным. – Вулканец напомнил себе, что он разбирался с гораздо более непокорными личностями, чем Кирк, и знал, что справится с ним, если бы они смогли достичь хоть какого-то взаимопонимания. Но... сначала должен быть уничтожен страх. И ещё – люди, подобные Кирку не принимают доброту легко, даже когда её предлагают под логичным предлогом. – Если вас по-прежнему тревожат кошмары, которые являются результатом воздействия талосианского устройства, я проинструктирую доктора Маккоя, чтобы...

– У меня нет кошмаров! – солгал Кирк, повысив голос. Он подумал, знание, что вулканец может видеть его насквозь, сбивает с толка, но всё-таки продолжил: – Я просто не люблю, когда мой мозг обобран, как, чёрт возьми, плодовое дерево!

Вулканец наклонился вперёд. Время уходило.

– Первоначально, – начал он, – вы утверждали, что невиновны в преступлении, за которое были осуждены, но позже изменили свои показания, признав вину. Почему?

Кирк ничего не сказал, и, как отметил вулканец, до этого ничего не выражающее лицо энсина отразило упрямство.

– Вы негодуете из-за того, что невиновны? К тому же, чувствуете, что вы, возможно, должны быть коммандером, а не энсином? – он знал, что сейчас не может беречь чувства человека – если хочет найти источник проблемы. Но у него было ощущение очень близкое к боли от того, что делает. Боль была похоронена и скрывалась где-то там, под годами вулканской дисциплины. На мгновение Спок закрыл глаза, в поисках баланса логики, который внезапно показался очень далеким.

– Не всё ли равно теперь, капитан? – тихо спросил Кирк. – И, кроме того, что бы изменилось? Я был осужден, не так ли? – сам он не помнил ночи, когда был убит Сорек; так как был настолько пьян после вечеринки с пуншем у Финнегана, что даже не помнил, проходил ли через парк к общежитию, как впрочем, и не помнил, убивал ли он своего инструктора-вулканца.

– Это правда, что вы были осуждены, – согласился капитан. – Однако, – указал Спок, – признание виновным не обязательно означает вину, – он также сознавал, что Кирк уже наказан строже, чем большинство людей могло выдержать. Как командир звездолёта Спок знал о талосианском устройстве; как учёный на Вулкане, он когда-то был настолько глуп, чтобы испытать его на себе. Ночных кошмаров было достаточно, чтобы Спок попросил Вулканский Высший Совет запретить применение машины на всей территории Союза. После продолжительной дискуссии Совет согласился, но к этому моменту Кирк уже подвергся воздействию устройства. От этого Спок ощутил нелогичную вину. Он должен был быть там… Подняв бровь, Спок приказал себе вернуться к реальности.

– Мне также известно, что ваш разум был устойчив к веганским мысленным зондам и сывороткам правды, которые, при нормальных обстоятельствах, доказали бы вашу вину или невиновность, – он переводил дыхание, когда заметил, что Кирк на самом деле, прислушивается к его словам. Это была приятная перемена. – Психиатры, назначенные в вашем случае, не могли предположить особой сопротивляемости, и вы, насколько я помню, были осуждены в основном по косвенным доказательствам.

Кирк уклончиво пожал плечами, скрывая за равнодушием память о талосианском устройстве.

– Вы не понимаете, убивают все. Разве это не закон природы? – он слегка поморщился, когда мышцы на его лице напряглись.

– Нет, энсин, это не так, – возразил Спок, и голос его вдруг стал мягким. – Это, к сожалению, закон многих примитивных культур, но не закон природы, – он встал, более внимательно посмотрев на бледное, осунувшееся лицо Кирка. – И это недопустимо на борту данного корабля.

Подходя ближе, он наклонил голову, слабый запах косметики достиг его носа. Он рассеянно протянул руку, чтобы коснуться щеки человека для подтверждения собственных предположений, но остановился, увидев испуганный взгляд Кирка. Бровь вновь поднялась, реакция Кирка была достаточным доказательством.

– Кто ответственен за это? – строго спросил Спок.

Кирк отвернулся.

– Никто, – солгал он, покраснев от смущения. – Я... я напился у себя в каюте и в темноте упал на переборку, – но Кирк понял, что его ложь была очевидна. Он нервно взглянул на дверь с мыслью бежать.

Словно почувствовав это желание, вулканец преградил ему дорогу.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒