Annotation 8 страница

— Прошу тебя, умоляю на коленях, заклинаю: перестань хандрить! — сказала Харриет утром третьего дня. Эдилин сидела за столом, а перед ней стоял нетронутый завтрак. — Я не хандрю, — возразила Эдилин, но, взглянув на Харриет, вздохнула: — Ладно, согласна, может, немного хандрю. Но, честное слово, просто… мне немного грустно. Обидно, когда тебя отвергают. — Он тебя не отвергал, — повторила Харриет, наверное, уже в сотый раз. Она заставила Эдилин пересказать ей слово в слово то, что между ними произошло, чтобы дать Эдилин возможность выговориться. — У него есть серьезные причины так поступать. Но что бы ей ни говорили, Эдилин все равно страдала. Вот уже несколько дней подряд она снова и снова прокручивала в уме их ночное рандеву. Возможно, Ангус прав и она действительно просто избалованная девчонка. Возможно, она слишком легкомысленно вела себя с мужчинами. Она знала, что нравится им. Им нравится, как она выглядит, как она им улыбается, и, да, им нравилось то, что у нее есть приданое, которого хватит, чтобы вполне комфортно прожить всю жизнь, палец о палец не ударив. — Уже двое, — прошептала она. — О чем ты, дорогая? — Двое мужчин. Я выбрала двоих мужчин, и они оба меня отвергли. — Эдилин, никто тебя не отвергал, — сказала Харриет. — Если ты хочешь услышать историю о том, что такое быть отвергнутой, позволь, я расскажу тебе о своей жизни. Эдилин взглянула на Харриет. Она просматривала утреннюю почту, внимательно изучая все многочисленные приглашения. Кто бы в Бостоне ни устраивал званый ужин, все спешили пригласить красивую мисс Эдилин Харкорт. Всю свою жизнь Харриет прожила в приживалках у родственников. Неужели и Эдилин грозит та же участь? Неужели и ей предстоит прожить жизнь в одиночестве, никому не нужной? Или придется смириться с тем, что рядом с ней окажется нелюбимый? Эдилин встала из-за стола и поднялась наверх, в свою спальню. Двое мужчин, продолжала мысленно повторять она. Первым был Джеймс, который так цинично предал ее, и если бы не Ангус, то… Эдилин страшно было даже думать о том, что стало бы с ее жизнью, осуществи Джеймс свой дьявольский замысел. Ей пришлось бы вернуться к дяде и жить на его милости до конца дней. В конце концов, если мужчины, которых она любила, не желали брать ее в жены даже с таким богатым приданым, то кто бы ее захотел взять, если бы у нее вообще ничего не было? Она взглянула на свою кровать, аккуратно заправленную, чистую и прохладную, вспоминая о том, как бросилась Ангусу на шею. Харриет рассказывала, как ее несостоявшийся жених делал все, чтобы заманить ее в постель, но она упорно ему отказывала. Она вдруг бросилась к столу, на котором лежал маленький перочинный нож, и принялась кромсать им кровать. Она рвала простыни, одеяла, затем принялась за матрас. Она смахнула с туалетного столика все, что на нем было, затем перевернула его. Она пыталась перевернуть тяжелый комод, когда какой-то мужчина обхватил ее сзади за талию и поднял в воздух. Она ударила его и попыталась исцарапать, но он держал ее крепко. Она, кажется, слышала голос Харриет, пробивавшийся сквозь другой звук, похожий на визг, затем кто-то поднес к ее губам чашку и велел пить. Эдилин пыталась вырваться, мотала головой, но чьи-то сильные пальцы разжали рот. Она стискивала зубы, но тот, кто разжимал ей рот, был сильнее, и жидкость попала в горло. Эдилин давилась и отплевывалась, но ей продолжали вливать что-то в рот. Кто-то держал ее за ноги, другой — за руки. Через какое-то время у нее закружилась голова, гнев стал стихать, и вскоре она уснула. Эдилин приходила в себя медленно. Она не сразу поняла, где находится. Когда она попыталась сесть, все тело заныло. В тот же миг зажегся свет, и Харриет склонилась над ней. — Как ты себя чувствуешь? — Ужасно, — сказала Эдилин и огляделась. — Почему я в твоей комнате? — Ты спишь уже двое суток, и мне проще присматривать за тобой, когда ты здесь. Эдилин откинулась на подушки. — Почему я столько спала? — Я дала тебе снотворное. — Ты?.. Эдилин резко выпрямилась, но тут же почувствовала себя так, словно к голове прихлынула вся кровь и голова вот-вот взорвется. Она со стоном опустилась на подушки. — Что произошло? — Что ты помнишь? Эдилин повернула голову и посмотрела на Харриет стальным взглядом. — Я требую, чтобы мне сказали правду. Что произошло? Харриет опустилась на стул рядом с кроватью. — Ты помнишь, как к тебе приходил Ангус? Эдилин на мгновение задумалась, но тут же в мельчайших подробностях припомнила ту ночь, каждое слово, каждое прикосновение. И с наибольшей отчетливостью вспомнила, как умоляла его жениться на ней и увезти с собой. Но он ей отказал. С презрением отверг ее. Вышвырнул из своей жизни как никчемную вещь. — Да, — сказала она наконец. — Я все это помню. Но почему я?.. — Она посмотрела на Харриет. — Я устроила разгром в своей спальне. — Да, — подтвердила Харриет. — Ты искромсала свою кровать перочинным ножом, ты переломала всю мебель, за исключением комода, с которым не смогла справиться. Ты даже свои красивые платья искромсала. — Они все равно были не мои. Кто меня сюда принес? — Кадди. Эдилин посмотрела на нее вопросительно. — Катберт, слуга. Боюсь, мне придется его уволить. Он слишком уж рьяно прижимал тебя к матрасу. Похоже, ему понравилось это занятие. — Не увольняй его. Наоборот, повысь жалованье, — велела Эдилин. — Приятно думать, что хоть кому-то из мужчин нравится ко мне прикасаться. Я догадываюсь, что ты дала мне опийную настойку. Твой брат был большим любителем раздавать это зелье. Харриет некоторое время молча смотрела на Эдилин. — Не будь жестокой. — А как еще я должна себя чувствовать? Я должна радоваться тому, что избавилась от Ангуса? Я могла бы выйти за него замуж и всю оставшуюся жизнь доказывать ему, что я хоть чего-то да стою. Ты знаешь, что он мне сказал? Что ему следует жениться на женщине вроде Табиты. — И кто такая Табита? — Воровка. Одна из арестанток, что были с нами на корабле. Она рассказала Ангусу длинную историю о том, как ее несправедливо наказали за роман с хозяином дома, в котором она работала горничной. Она даже сказала, что родила от него мертвого ребенка. О! И из-за того, что у нее родился ребенок, ей якобы пришлось воровать. Если верить Табите, даже Пресвятая Дева не сравнится с ней в добродетелях. — Эдилин посмотрела на Харриет: — А знаешь, как все было на самом деле? — Как? — озабоченно хмурясь, спросила Харриет. Ей совсем не нравилось, что Эдилин снова злится. — Маргарет рассказала мне, что Табита — одна из самых ловких в Лондоне карманных воровок. — А кто такая Маргарет? Эдилин небрежно взмахнула рукой: — Еще одна арестантка. Она для меня кое-что шила. Маргарет рассказала мне, что Табита выросла на ферме, но убежала, потому что хотела попасть в город, и именно там она научилась обчищать карманы. Эдилин сжала кулаки и потрясла руками. — Но Ангус поверил каждому слову этой лживой воровки! Она скормила ему слезливую сказку, и он ее проглотил не моргнув глазом. Проглотил, словно глупый карась. А мне он никогда не верил. Я сказала ему, что у меня была трудная жизнь, а он сказал, что у меня всегда была перина из отцовских денег, на которую я могла мягко приземлиться. Харриет сложила руки на коленях и опустила глаза. Она не хотела смотреть на Эдилин, потому что та могла увидеть по ее глазам, что она согласна с Ангусом. Возможно, Ангус был не прав в том, что поверил воровке, если, конечно, он действительно ей поверил, но в своей оценке Эдилин он не ошибся. Эдилин воспринимала как должное тот факт, что Харриет вела домашнее хозяйство и заботилась о ней. Ей и в голову не могло прийти, что может быть по-другому. Эдилин попыталась выпрямиться, но ей снова пришлось опуститься на подушки, потому что голова по-прежнему кружилась. Ее подташнивало. — Опий все еще продолжает действовать, — сказала Харриет, подойдя к ней. — Я думаю, тебе надо поспать еще. Завтра ты сможешь начать… — Новую жизнь? — спросила Эдилин, скептически приподняв бровь. — Еще одну новую жизнь? Я начинала новую жизнь, когда умер мой отец, новую жизнь у своего дяди, новую жизнь с Джеймсом и новую жизнь в новой стране. Что мне на этот раз предстоит? Выбрать одного из этих женоподобных мужчин, с которыми ты меня знакомишь, и выйти за него? И тут у Харриет вдруг лопнуло терпение. — Если ты не хочешь никого из этих «женоподобных мужчин», может, тебе стоит измениться самой? Перестать быть изнеженной леди?! С этими словами Харриет вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. — Как это понимать? — крикнула ей вслед Эдилин. — Я не изнеженная, я… Эдилин попыталась встать, но голова болела так, что она опять опустилась на кровать. Она лежала в постели, но не спала. Потом она слышала, как Харриет закрыла дом на ночь, поднялась наверх, вошла в спальню напротив и закрыла за собой дверь. Харриет не зашла и не пожелала Эдилин спокойной ночи. — Почему все считают меня пустышкой? — прошептала Эдилин в пустоту. Ангус сказал, что она ведет себя как женщина, которая ждет спасителя, и такой спаситель непременно объявляется. Действительно, Джейме спас ее от дяди, а Ангус спас от Джеймса, но в жизни Эдилин были времена, когда она делала кое-что и самостоятельно. Она… Но как ни копалась Эдилин в памяти, она не могла припомнить ни одного случая, когда бы она сама вызволила себя из неприятностей. Получалось, что Ангус прав: она сидела и ждала, пока кто-нибудь придет и поправит то, что в жизни ее было не так. Поскольку она уже и так проспала несколько дней, Эдилин не желала и дальше пребывать в неведении; Не дожидаясь, пока рассветет, она спустилась вниз, в гостиную, где стоял большой письменный стол Харриет. Вначале она должна позаботиться об Ангусе. Размышляя о той ночи, когда он забрался в окно ее спальни, Эдилин вспомнила свое странное чувство, что с ним что-то не так. Во-первых, он похудел. Во-вторых, рубашка его протерлась на локтях. Продав бриллианты, он мог купить себе новую одежду, но он этого не сделал. Почему? Неужели он настолько, жаден, что не захотел расставаться с деньгами? Эдилин несколько часов провела в раздумьях, рисуя пером лицо, которое знала, как свое собственное. Когда встало солнце, Эдилин пошла наверх, чтобы одеться. Она тихо постучала в дверь своей спальни, и ей ответила Харриет. — Ты все еще сердишься на меня? — спросила Эдилин. — Я не люблю, когда портят имущество, и терпеть не могу тех, кто жалеет себя и наслаждается этим. — Это не обо мне, — сказала Эдилин. — Хотя в жалости к себе я достигла больших высот. Харриет не смогла сдержать улыбки. — Но я намерена положить этому конец, — сообщила Эдилин. — С сегодняшнего дня я начинаю жить по-другому. Я больше не желаю сидеть и ждать, пока кто-нибудь меня спасет. — И что это значит? — Понятия не имею! — радостно улыбнулась Эдилин. — Но я точно знаю, что не хочу встретить старость в одиночестве. О, я, кажется, сказала что-то не то! — Согласна. Мне этого тоже не хотелось. Эдилин покраснела, осознав свою оплошность. — Когда я сделаю то, что должна сделать, я непременно найду тебе мужа. — О, это хорошо! — сказала Харриет. — И как ты мне его раздобудешь? С помощью волшебного заклинания? — Если понадобится, я его тебе куплю. Харриет смотрела на нее пару секунд, моргая в недоумении. — Владельца фермы? — тихо спросила она. — Небольшой, но симпатичной, с большими деревьями? Вдовец с детьми — вот все, чего я прошу от жизни. Эдилин смотрела на Харриет, не зная, что сказать. Они недолго прожили вместе, но за все это время Эдилин ни разу не пришло в голову, что у Харриет могут быть иные желания, кроме желания заботиться о ней, Эдилин, и слушать до оскомины надоевшие жалобы на то, какие нудные у нее ухажеры. — Вдовец с фермой и детьми, — кивнула она. — Я сделаю это, даже если мне придется купить весь Бостон. — Твоя вера в то, что ты можешь купить все на свете и что ты заслуживаешь всего, чего ни пожелаешь, — вот что мне больше всего нравится в тебе. И это же меня больше всего бесит в тебе. Харриет подхватила стопку чистого белья и вышла из комнаты, но на губах ее играла улыбка. Эдилин обвела взглядом спальню. Только сейчас она смогла оценить масштаб причиненного ею ущерба. Маленькие столики вынесли из спальни, чтобы отремонтировать или пустить на дрова. На кровати виднелись глубокие царапины, и на большом комоде тоже было немало царапин. Заглянув в комод, Эдилин обнаружила только два платья. Похоже, остальные она безнадежно испортила. Эдилин надела одно из двух оставшихся платьев, решив, что в самое ближайшее время нанесет визит местной портнихе. Но сейчас у нее есть дела поважнее. Через час она вызвала слугу по имени Кадди в гостиную. Это был ничем не примечательный мужчина, один из тех, чье лицо и фигура забываются через десять минут после встречи, и это Эдилин более чем устраивало. Именно такой человек лучше всего подходил для исполнения задания, которое она решила ему поручить. — Вам лучше? — развязно поинтересовался слуга, но Эдилин уже успела привыкнуть к отсутствию у американцев уважения к хозяевам. Они не желали считать себя чьими-то слугами и давали это понять тем, на кого работали. — Я чувствую себя прекрасно, — сказала Эдилин, — и у меня для тебя есть работа. — Буду рад помочь, чем смогу, — усмехнулся Кадди. — Во-первых, мне не нравится это ваше выражение лица, — заметила Эдилин. — Если хочешь остаться здесь, веди себя соответственно. — Слушаю, мисс, — подтянулся он. — Надо найти этого мужчину. Она протянула ему портрет Ангуса, который нарисовала ночью. Этот портрет имел большое сходство с оригиналом, с тем, как Ангус выглядел сейчас, без бороды и нечесаной гривы. — Как его зовут? — Я не знаю, как он себя называет. — Это тот самый человек, что напал на вас? — Напал на меня? Кто тебе такое сказал? — Мисс Харриет сказала, что… — Забудь об этом, — оборвала Эдилин. — Никто на меня не нападал. — Она перевела дух. — Я закатила глупую истерику, потому что вышло не по-моему, и на этом поставим точку. Я думаю, что этот человек попал в беду, и хочу, чтобы ты узнал о нем все, что сможешь. — Он в Бостоне? — Я думаю, да. По крайней мере он находился здесь последние шесть недель. Возможно, он уехал в Виргинию, но вряд ли. Я хочу узнать, где он находился все эти шесть недель и чем занимался все это время. Ты можешь с этим справиться? — Его ищут? Он совершил преступление? — Нет! — сказала Эдилин. — По крайней мере не в этой стране. Вот. — Она протянула ему маленький кожаный мешочек, полный серебра. — Я потребую отчета за траты. Если найдешь его в ближайшие три дня, я дам тебе ровно столько же за работу. — Да, мисс, — кивнул Кадди и вышел из комнаты. За ленчем Харриет спросила Эдилин, почему она так нервничает. — Просто так, — ответила Эдилин. — Показалось, что я услышала какой-то шум, только и всего. — Возможно, еще один жених пришел повидаться с тобой. Напрасно ты так с ними любезничаешь. Это наводит их на мысль, что у них есть шансы. — Мне действительно нравится один из них. Молодой человек по имени Томас Джефферсон. Он довольно симпатичный. — Тогда тебе следует выйти за него замуж! — сказала Харриет. — Бери, когда тебе предлагают. Не жди. — Этот мужчина не просил у меня руки и сердца, он всего лишь приходил сюда вместе с другими молодыми людьми. Но он такой же высокий, как Ангус, и почти так же красив, но ему не хватает… Эдилин замолчала, когда Харриет села напротив. — Пожалуйста, не сравнивай всех мужчин с Ангусом. После того как человек, которого я полюбила, бросил меня, никто другой меня не устраивал. Был один мужчина, который мне не нравился из-за того, что он издавал при чихании неприятный звук. — Я не повторю твоей ошибки, — заверила Эдилин. — Обещаю, что если Томас Джефферсон попросит моей руки, я выйду за него. Теперь тебе легче? — Нет, — вставая, сказала Харриет. — Я еще не достаточно хорошо тебя знаю, но думаю, что ты что-то замышляешь. Я не ошиблась? Я действительно видела, как этот отвратительный тип по имени Кадди выходил утром из гостиной? — Я хочу прогуляться и купить газет, — бросила Эдилин, поспешно покидая комнату. Кадди понадобилось всего два дня, чтобы разыскать Ангуса, и он догадался, что Харриет об этом рассказывать не стоит. Поэтому Кадди вышел из переулка, когда Эдилин была в городе одна. — Господи! — выдохнула Эдилин. — Ты чуть не перепугал меня до смерти. — Я подумал, что вы хотите, чтобы об этом никто не знал. — Верно, — кивнула Эдилин. Они стояли между двумя высокими зданиями, и Эдилин с помощью зонтика заслонила Кадди от прохожих. — Что ты узнал? Он уехал в Виргинию? — Нет. Он все еще здесь. Он работает в таверне и на постоялом дворе в десяти милях к югу отсюда. Он не хозяин, но выполняет всю работу. Его любят посетители и постояльцы, работает он на совесть. Там, кстати, теперь куда чище, чем было до него. Эдилин смотрела на Кадди так, словно не видела его. — Ангус работает в таверне? — Его фамилия Харкорт, как и у вас. Он вам не братом приходится? — Нет, он мне уж точно не брат! — отрезала она. — Что и ты видел? С кем разговаривал? — Возможно, мне не следовало этого говорить, но найти его было не трудно. Я спросил одного кучера, и оказалось, что он его знает, вот он и привез меня туда. Ваш рисунок хорошо передал сходство. Я заказал еду и, пока ел, наблюдал за тем, что там происходит, а потом вышел во двор и поговорил с конюхом. Они все его любят. — Все это замечательно, но почему он там? — Мне сказали, что хозяин — лентяй, он нанял Ангуса работать на конюшне, но Ангус так хорошо справлялся с работой, что хозяин поручил ему вести все дела. — Я понимаю, что он хорошо выполняет свою работу. Чего я не понимаю, так это почему Ангус там работает? Эдилин скорее разговаривала сама с собой, чем с Кадди, и слуга не понял, о чем его спрашивают. Разве человеку не надо работать, чтобы зарабатывать себе на хлеб? Кадди протянул ей листок бумаги с названием таверны и маленькой картой, поясняющей, как туда добраться. Эдилин поблагодарила его и позже, дома, передала Кадди второй мешочек с монетами, как обещала. Но весь день ее преследовал один вопрос: почему Ангус не продал бриллианты и не купил себе землю? Ближе к вечеру Харриет спросила Эдилин, что так ее расстроило. — Ты какая-то рассеянная. Что тебя гнетет? — Так, ничего, — сказала Эдилин. Они были в маленьком садике позади дома. Харриет пропалывала грядки со спаржей. Она не давала пустить всю спаржу на еду, говоря, что надо оставить несколько растений, чтобы те выросли в красивые высокие папоротники. — Они будут замечательно смотреться с розами, — заметила как-то Эдилин. — Тогда раздобудь где-нибудь розы, — ответила Харриет. Но на тот момент Эдилин была слишком занята своими переживаниями, чтобы думать о чем-то еще. Итак, сегодня Эдилин сажала розы, а Харриет выпалывала сорняки. — Ничего не случилось. — Хм… — нахмурилась Харриет. — Что ты замышляешь? — Ничего, — приветливо сказала Эдилин и распрямилась. — В этом городе выращивают мало цветов, возможно, люди станут покупать у нас розы. — Какая глупость! — быстро ответила Харриет. — Пусть свои растят. Я хочу знать, что у тебя на уме. Не может быть, чтобы за этой внезапной переменой ничего не стояло. Всего пару дней назад ты устраиваешь погром, а сегодня — сама умиротворенность. Ты задумала что-то недоброе. — Почему недоброе? Может, как раз доброе? Эдилин отступила, любуясь посаженными розами. Сейчас уже поздно было сажать розы, но соседка дала отростки с крепкими корешками, так что надежда на успех была. Эдилин знала, что ей дали эти отростки лишь потому, что соседка была любопытна и хотела знать о ее жизни, но Эдилин лишь любезно улыбалась и ничего ей не рассказывала. — Я не знаю, что творится у меня в голове, — сказала Эдилин, глядя на Харриет. — Вроде бы там бродят кое-какие мысли, но все не могут всплыть на поверхность. — Дай мне знать, когда эта твоя мысль проклюнется, чтобы я успела убрать мебель. Эдилин коротко рассмеялась. — Я думаю, тот раз был единственным в моей жизни. Я не намерена повторять этот опыт. — Это хорошо! — кивнула Харриет и присела на деревянную скамейку у низкой стены. — Я тебе говорила, что делала после того, как меня бросили? Разумеется, помимо того, что каждый день проливала по ведру слез. — Нет, не говорила, — сказала Эдилин и села рядом. — Расскажи. В течение следующих нескольких дней Эдилин так и подмывало рассказать Харриет о бриллиантах и Ангусе и спросить, что Харриет думает о происходящем. Но Эдилин не могла рассказать Харриет о драгоценностях, потому что по закону бриллианты принадлежали жене Джеймса и, следовательно, Харриет имела на них больше прав, чем Эдилин или Ангус. Нет, решила Эдилин, будет лучше, если она разберется во всем сама. После долгих размышлений у Эдилин появилось несколько версий, объясняющих, почему Ангус работает в таверне. Согласно первой версии, он хотел быть рядом с ней, Эдилин, потому и нашел себе работу неподалеку. Впрочем, такое объяснение было совсем неубедительным. Выручив деньги за драгоценности, Ангус мог купить землю и дом неподалеку от Бостона, зачем же надрываться, вычищая чужие конюшни? Отсюда следовал естественный вывод о том, что бриллиантов у него больше нет. Могло быть и так, что он передумал продавать бриллианты и они сейчас лежат в сейфе в каком-нибудь банке. Впрочем, от этой мысли Эдилин сразу отказалась. Она помнила, как Ангус говорил, что хочет иметь собственный дом. Она его знала хорошо, и что бы он там ни говорил, он при первой же возможности купил бы себе участок земли и работал бы на нем как каторжный. И чем дольше она думала, тем крепче становилась уверенность в том, что в результате какой-то катастрофы Ангус расстался с бриллиантами. — И я знаю, куда они делись, — пробормотала Эдилин. — О чем ты, дорогая? — спросила Харриет. — Ни о чем. Просто думаю вслух. — Похоже, последнее время ты много думаешь, — заметила Харриет. В тот вечер Харриет пошла на пристань, чтобы купить рыбу у рыбаков, и Эдилин снова вызвала к себе Кадди. — Я хочу, чтобы ты нашел эту женщину, — сказала она и протянула ему листок бумаги, на котором изобразила Табиту. Первое, что бросалось в глаза на этом рисунке, был мощный бюст и выдающийся зад Табиты. — О да, мисс, — сказал Кадди, — такую женщину я разыщу с удовольствием. — Держи с ней ухо востро. Ты и не заметишь, как она украдет твой кошелек. У нее пальцы скользкие, как угри. Помни об этом и не подходи к ней ближе чем на шесть футов. Кадди кивнул и сунул листок в карман. — Лучше бы тебе начать поиски прямо сейчас. Я думаю, она работает по ночам. — Она будет с тем мужчиной в таверне? — Нет, — сказала Эдилин. — Я по крайней мере так не думаю. Может, Ангус и не видит ее насквозь, как вижу я, но она понимает, что рано или поздно он ее раскусит. Иди и дай мне знать, что ты выяснишь. — Да, мисс. И Кадди быстро вышел из комнаты.
Глава 16

Кадди потребовалось больше двух недель, чтобы разыскать Табиту. Все это время Эдилин приходилось защищать его перед Харриет, которая вознамерилась его уволить. — И почему я не могу от него избавиться? От него все равно никакого толку. Помимо драгоценностей, о которых Харриет знать совсем не обязательно, у Эдилин была еще одна причина молчать. Она сказала Харриет, что подвела черту под своим несостоявшимся романом с Ангусом. — Я буду выполнять его работу. Что обычно делает слуга? — Ну, он убирает за нашими лошадьми, — подбоченилась Харриет и посмотрела на Эдилин так, словно хотела сказать, что скорее в июле выпадет снег, чем Эдилин возьмется за такую работу. Но Харриет не приняла во внимание тот факт, что Эдилин много лет приходилось гостить по чужим домам и, чтобы избавить себя от необходимости постоянно общаться с теми, с кем ей совсем не хотелось общаться, она научилась у слуг очень многому. Она одолжила у Харриет одно из ее рабочих платьев, подпоясала его крепким ремнем и направилась на конюшню. Через четыре часа на каменном дворе уже высилась куча конского навоза, а стойла были выстланы свежей соломой. Конечно, она устала, но усталость была приятной: приятно было делать что-то нужное, а не сидеть в гостиной и не выслушивать молодых людей, которые изо всех сил стремились произвести на нее впечатление. Харриет была так потрясена, что на время лишилась дара речи. Эдилин поздравила себя с триумфальной победой. Лишить Харриет дара речи под силу далеко не каждому. Кадди наконец вернулся, и выглядел он далеко не лучшим образом. Одежда на нем была рваной, а лицо — грязным. — Простите меня, мисс, — сказал он, тяжело опустившись на кухонный табурет. Эдилин отправила кухарку прочь. — Что удалось выяснить? — Ее купил один человек. — Да, она же арестантка, — сказала Эдилин. — Тот, кто наймет ее на работу, должен стать ее поручителем. На семь лет, кажется? — Да, но тот человек сказал, что она в первую же ночь обворовала его подчистую и убежала. Я бы ее не нашел, если бы не знал кое-кого из тех, с кем, как бы получше выразиться, таким, как вы, лучше дружбу не водить. Эдилин знала, что он набивает себе цену, но времени торговаться у нее не было. — Так ты ее нашел? Видел ее? — Видел, — сказал Кадди. — Вы не будете возражать, если я немного перекушу? Эдилин, злясь на него за то, что он тянет время, сходила в кладовку за хлебом и сыром. В кладовой на полу она увидела несколько бутылок домашнего пива и прихватила одну из них. — Я не знаю, кто в этом доме пьет пиво, но ты можешь выпить, если хочешь. — Мисс Харриет, — сказал Кадди, отрезая ломоть сыра. — Она его сама делает. Пиво у нее знатное. Эдилин изумленно вытаращилась на него. Этот дом принадлежал ей, но, похоже, тут происходило много такого, о чем она понятия не имела. Она опустилась на стул напротив, хотя в Англии за то, что она сидит на кухне с прислугой, ее посчитали бы сумасшедшей. Ни одна из подруг Эдилин не сделала бы этого даже под страхом смерти. — Где она? — вновь спросила Эдилин. — Живет в лесу с бандой таких же арестанток. Я думаю, они собираются отправиться на юг, чтобы купить там себе какое-нибудь жилье, но пока они решили пожить здесь. — И как тебе все это удалось узнать? — Я остался с ними. — Правда? — Она опустила глаза, наливая Кадди пиво. — И ты видел Табиту? — Спасибо, — сказал он и с удовольствием глотнул прохладного пива. — Я ее видел. Вы нарисовали ее очень точно. Будь вы мужчиной, вы могли бы зарабатывать деньги, рисуя портреты. — Спасибо. На Табите были какие-то драгоценности? — Не помню. — Он вдруг вскинул голову. — Погодите! Утром я увидел, как на ее руке что-то блеснуло. Браслет! Но она тут же опустила рукав. Обычное стекло. — Скорее уж уголь, — пробурчала под нос Эдилин. — Когда закончишь есть, опиши все, что видел, начиная с того, что собой представляет их лагерь и заканчивая тем, во что была одета Табита. — Я не смотрел, что на ней надето. — На ней было платье, похожее на мое? Эдилин была одета в платье из абрикосового шелка с вышитым на лифе изящным орнаментом, изображавшим душистый горошек. — Похожим его не назовешь. — Выходит, ты все же заметил, что на ней надето? — Пожалуй, — сказал Кадди, пораженный собственной наблюдательностью. Эдилин приходилось пускать в ход всю свою смекалку, чтобы Харриет не догадалась о том, чем она занимается. С тех пор как Эдилин пережила «припадок безумия» и переломала все имущество в своей спальне, Харриет постоянно приглядывала за ней. Она вела себя так, словно боялась, что Эдилин в любой момент может окончательно съехать с катушек. И все улыбки и прилежное поведение нисколько не вводили Харриет в заблуждение. Она продолжала относиться к Эдилин с подозрением. В конечном итоге Эдилин пришлось втридорога заплатить горничной, что работала в доме неподалеку, за платье. То был простой наряд, состоящий из домотканой шерстяной юбки и лифа из белого хлопка. Когда Эдилин примеряла его у себя в спальне, Харриет чуть было не застукала ее. Эдилин пришлось на ходу сочинять отговорку. В ту ночь, когда Эдилин решила отправиться на поиски Табиты, ей донельзя хотелось подлить опийной настойки в чай Харриет, но она не стала этого делать. Эдилин договорилась с Кадди, чтобы тот приставил лестницу к стене дома, и, едва пробило полночь, спустилась из окна спальни во двор. — Эти люди опасны, — сказал Кадди. — У тебя с собой пистолет? — Заряжен и взведен, — заверил Кадци, — но мне все это не нравится. Если я скажу приставам, где найти тех женщин, они приедут и окружат их. — И что случится с теми вещами, которые они украли? Ты думаешь, что грабители отдадут свое добро без боя? Кадди смотрел на нее в немом ужасе. — Вы хотите вернуть то, что они украли? — Я хочу вернуть одну вещь, — сказала она. — И эта вещь принадлежит не мне. Кадди смотрел на нее так, словно ему удалось сложить два и два, он понял, почему она спросила, с какой стати Ангусу работать на кого-то. Но Кадди ничего не сказал. Он просто поднял фонарь и пошел в каретный сарай, где уже ждали два оседланных коня. — Вы умеете ездить верхом, мисс? — спросил Кадди. — Этот, конь с норовом. Может, лучше мне на нем поехать? — Я постараюсь не упасть, — без тени иронии сказала Эдилин. — Ты сможешь в темноте найти их лагерь? — Легко, — ответил Кадди, забравшись в седло. — Вы просто поезжайте за мной, мисс, я поеду медленнее, если вы не будете успевать. — Ты очень любезен, — поблагодарила Эдилин, садясь в седло. — А сейчас, мисс, вы не могли бы отъехать чуть в сторону, чтобы я мог развернуть коня? Эдилин взяла поводья в обе руки, несколько раз прищелкнула языком и вывела коня из двери. Как только животное оказалось на прохладном ночном воздухе, оно решило взбрыкнуть. — Прекрати! — сказала Эдилин и заставила коня опустить ноги на землю. — Если будешь продолжать в том же духе, я урежу твою порцию овса. Повернувшись, она оглянулась на Кадди, который выезжал из конюшни. — Я никогда не видел, чтобы девушка так ездила верхом. — Приятно слышать, — кивнула Эдилин. Она специально дожидалась полнолуния, поскольку в полнолуние было меньше шансов на то, что они не заметят поворота в лагерь Табиты и ее банды. Возможно, Кадди был прав и ей следовало обратиться к властям, но Эдилин чувствовала, что это она должна сделать сама. Она знала, что стоит ей лишь намекнуть Харриет на свои планы, Харриет тут же скажет, что ею руководит ревность. Она скажет, что Эдилин злится, потому что Ангус отверг ее ради какой-то бедной несчастной девушки, у которой никогда не будет того, что есть у Эдилин. Неспешной трусцой Эдилин ехала следом за Кадди, и мысли ее вернулись к Марми, кобыле, что осталась в Англии. Возможно, когда она обустроится на новом месте, ей удастся каким-то образом вернуть кобылу. Но даже грустные мысли не могли усмирить неукротимый дух. Тело требовало движения. Эдилин сказала, что поедет вперед. Она не могла пустить коня в бешеный галоп, как ей того хотелось, поскольку дорога была вся в колдобинах, но она могла проверить свою силу и сноровку. Этот конь был далеко не так хорошо обучен, как Марми, но он тоже любил быструю езду. Эта ночная скачка напомнила Эдилин Шотландию и тот бешеный аллюр, которым она мчалась назад, в старый замок, чтобы добраться туда раньше Ангуса. Остановившись, Эдилин наклонилась и потрепала коня по шее. Похоже, с того момента как Ангус Мактерн увидел ее во дворе, вся жизнь Эдилин крутилась вокруг него. Когда она ускакала так далеко вперед, что Кадди потерял ее из поля зрения, Эдилин развернула коня. — Господи, мисс, — задыхаясь, проговорил Кадди, — где вы научились так ездить? — В Англии много хороших наездниц. Ты знаешь, где мы должны свернуть? — Примерно в полумиле отсюда, но коней мы с собой взять не можем. Иначе нас услышат. — Я и не собиралась въезжать туда верхом, — заметила Эдилин. — Я собиралась прокрасться и приставить вот это к горлу Табиты. Она вытащила из кожаного чехла, висящего у нее на ремне, нож с длинным и тонким лезвием. — Но вы мне говорили другое, — начал было Кадди, но замолчал, так и не закончив предложения. Он смотрел на нее во все глаза. — Вас убьют! — воскликнул он. — Возможно, — сказала Эдилин. — Но я должна кое- кому кое-что и хотела бы вернуть долг. Что я на самом деле собираюсь сделать, так это устроить переполох, достаточно громкий, чтобы отвлечь внимание всех, находящихся в лагере. А ты тем временем проберешься в шатер Табиты и заберешь драгоценности. — Драгоценности? — Колье, кольца, все. Они могут быть в шкатулке, но могут быть и в мешке. Где бы они ни были, я хочу, чтобы ты их забрал и незаметно выбрался оттуда. — И что вы будете делать, чтобы отвлечь их? — с подозрением спросил Кадци. — У меня есть кое-какие соображения. Просто делай то, что я тебе скажу, а я попытаюсь сделать так, чтобы на тебя никто не обратил внимания. Понятно? Еще вопросы будут? — Нет, мисс… Возможно, у нее где-то поблизости припасен бочонок с порохом и она намерена его взорвать? Тогда точно все бросятся врассыпную. Вскоре Кадди прошептал: — Здесь. Тут нам надо свернуть. Мисс, я все думал и хочу сказать, что вам не стоит этого делать. Это опасно. Вы знаете только одну из женщин, и она воровка. Но там есть и мужчины, и один Бог знает, что они совершили. Я думаю, что они скорее перережут вам горло, чем позволят что-нибудь забрать. — Тогда мне придется рискнуть, — сказала Эдилин. — И это стоит вашей жизни? — спросил Кадди, и тон его вовсе не был уважительным. — Стоит, — сурово сказала она. — Ну, тогда нам пора. — Нет, Кадди, ты останешься здесь. Я пойду туда одна, и когда ты услышишь шум, это будет сигналом. — Не по-мужски как-то получится, если я сделаю все, как вы говорите. Эдилин улыбнулась: — Если ты увидишь, что я вытащила нож, не стой у меня на пути. — Ладно, — согласился он и тоже улыбнулся. Они привязали лошадей к деревьям и пошли к лесу пешком. Луна светила ярко, но ветки над головой заслоняли свет. Эдилин с трудом поспевала за Кадди. — Вот! — наконец сказал он. Сквозь деревья она с трудом разглядела огонек. Наверное, это был костер, но совсем маленький. — Похоже, все спят, — прошептал Кадди. — Но наверное, они где-то выставили караул. Мисс, я, правда, думаю, что нам стоит вернуться домой. Эдилин лишь махнула головой и молча приказала следовать за ней. Они подошли к лагерю, никого не вспугнув. Возле костра стояли шатры из одеял, привязанных к кольям. Должно быть, там спали разбойники. — В котором из них Табита? — шепотом спросила она Кадди. Он указал на шатер на дальнем краю поляны. — Оставайся здесь, а я пойду туда, — шепнула Эдилин, но Кадди замотал головой. Она кивнула, давая понять, что все равно поступит по- своему. Кадци неохотно подчинился, вернее, сделал вид, что подчинился. Через десять секунд после того, как она вошла в лес, он пошел следом. Эдилин неслышно продвигалась туда, где находился шатер Табиты. Она собиралась прокрасться внутрь, приставить нож к горлу Табиты и потребовать бриллианты. Эдилин сжала зубами рукоять ножа и на четвереньках вползла в шатер. Сердце бешено колотилось, дыхание участилось, но сомнений в том, что она поступает правильно, не было. Приподняв полог шатра, Эдилин заглянула внутрь. Табита была там. Она лежала на спине. Еще два шага, и Эдилин была у цели. Присев на колени, она подняла нож и… В следующую секунду чьи-то сильные руки схватили ее со спины и вышвырнули из шатра. Сначала она подумала, что это сделал Кадци, но оказалось, что это сделал мужчина, которого Эдилин никогда прежде не видела. — Отпустите меня! — вырываясь, крикнула она. — Ты думала, что он тебя спасет? — спросил разбойник, крепко держа ее за талию. Она посмотрела вбок и увидела Кадди. Тот валялся на земле. Ей показалось, что он не дышит. — Вы его убили?! — Нет, с ним все в порядке. Эдилин увидела, что Кадци зашевелился. — Какого черта вы тут делаете? — спросила Табита, когда, выбравшись из шатра, увидела визжащую Эдилин. — Явилась, чтобы убить тебя, — сказал мужчина, явно позабавленный планами Эдилин. — И убила бы, если бы я ее не остановил. Табита была искренне удивлена. — Вы хотели меня убить? Почему? — У вас есть кое-что, что принадлежит мне! — выкрикнула Эдилин. — Ангуса здесь нет. — Я не… — Эдилин дважды ударила черноусого в солнечное сплетение, и он ее отпустил. — Ее бы надо… — Уходи, — небрежно махнув рукой, приказала ему Табита. Она смотрела на Эдилин. — Я не отбивала у тебя Ангуса. — Он немного великоват для того, чтобы ты могла сунуть его в карман, — сказала Эдилин и услышала чей-то сдержанный смешок. Она не осматривалась, но слышала, что вокруг них собирается народ, чтобы посмотреть на представление. Табита подняла нож Эдилин и потрясенно посмотрела на него: — Зачем ты пришла сюда с этим? Тебе мало моих несчастий? — Не строй из себя мученицу! — гневно воскликнула Эдилин. — Ангус поверил в твою сказку, но мне сдается, что ты доставляешь окружающим куда больше неприятностей, чем они тебе. Табита злобно смотрела на Эдилин, и глаза ее в лунном свете метали гневные искры. Затем она спустила блузу с плеча, обнажив уродливые красные шрамы. — Он поставил на мне клеймо! Раскаленным железом! Он сделал это, потому что я сказала, что буду на него работать, но не буду с ним спать. Да, я воровка, но я не шлюха. Но красные рубцы на плече Табиты не произвели на Эдилин должного впечатления, потому что в тот момент, когда Табита продемонстрировала свидетельство столь жестокого обращения, Эдилин заметила, как в лунном свете на ее руке сверкнули бриллианты. Табита носила под блузой все три браслета из того набора, что Эдилин отдала Ангусу. — Эти вещи — мои, — сказала Эдилин, кивнув на браслеты. Озадаченно нахмурившись, Табита прикоснулась к бриллиантам. — Они настоящие? Поскольку Эдилин не ответила, Табита прошептала: — Господи! — и попятилась. — Ты украла их у Ангуса, и я хочу их вернуть, — заявила Эдилин. Табита смотрела на браслеты с немым вопросом в глазах. — Мне они пришлись по вкусу, но я даже помыслить не могла, что они… Что? Бриллианты? Эдилин лишь хмуро смотрела на Табиту. — И ты собиралась убить меня, чтобы получить их? — спросила Табита, глядя на Эдилин расширенными от ужаса глазами. — Ты собиралась прокрасться ко мне спящей и… Она приложила ребро ладони к горлу. — Я отведу ее в лес и заставлю ее пожалеть о том, что она с тобой связалась, — сказал черноусый. Табита посмотрела на Эдилин. — Все, что мне нужно, — это сказать ему «да», и ты будешь мертва. — Табита взглянула на черноусого. — Отведи ее и того, кто был с ней, на дорогу, но ничего с ними не делай. Ты меня понял? Черноусый схватил Эдилин за руку, но она вырвалась. — Я не уйду отсюда, пока ты не вернешь мне парюру. — Па… что? — Набор драгоценностей, — пояснила Эдилин: — Они все принадлежат Ангусу. — Тогда почему он не пришел за ними сам? Почему он отправил тебя сделать за него грязную работу? — Он понятия не имеет о том, что я здесь. — Он не знает, что я их украла, — сказала Табита. — Как он может об этом не знать? Табита усмехнулась: — Я ему нравлюсь. Я поняла это по его глазам в самый первый день на той гнилой, старой посудине. Если бы рядом не было тебя… — Табита пожала плечами. — Теперь они мои. — А вот и нет! — завопила Эдилин и, бросившись на Табиту, повалила ее на землю. — Девчачья драка, — еле слышно сказал черноусый, но уже в следующую минуту он вопил: — Драка! Драка! И все те немногие, кто все еще спал, высыпали из палаток и бросились смотреть на драку. — Отстань от меня! — заорала Табита, пытаясь откатиться от Эдилин. — Если ты не вернешь мне драгоценности, я вырву у тебя все волосы! — Вырвешь? Попробуй только! В следующую секунду Эдилин с такой силой рванула Табиту за волосы, что у той на глаза навернулись слезы. Табита попыталась пнуть Эдилин по лодыжке, но Эдилин ловко увернулась. — Пока она ведет в счете, Таби, — послышался женский голос. Табита все еще не могла поверить в происходящее. — Если ты не прекратишь этот цирк, я тебя изобью. — Попробуй, — предложила Эдилин, — но я не уйду отсюда, пока ты не отдашь мне драгоценности. А если ты мне их не отдашь, я их у тебя отберу. — Ты не… — начала Табита, но редкий удар Эдилин, пришедшийся ей в челюсть, не дал договорить. Отступив, Табита прижала руку к лицу и попробовала подвигать подбородком, проверяя, не сломана ли кость. В следующую секунду она подпрыгнула и набросилась на Эдилин, которая успела отступить, и Табита упала. Все зрители рассмеялись. Эдилин знала, что драки не миновать. Она всю свою жизнь прожила в женском окружении и знала, что к какому бы сословию женщины ни принадлежали, когда дело доходит до серьезного выяснения отношений, дерутся они ничуть не менее ожесточенно, чем мужчины. Эдилин сказала Кадди, чтобы он всего лишь обыскал палатку, где спит Табита, и забрал драгоценности. Она не думала, что победа в этой драке заставит всех этих подонков вернуть ей драгоценности, которые стоят не одну тысячу фунтов стерлингов. Она лишь надеялась отвлечь внимание на себя, чтобы Кадди хватило времени выполнить задуманное. Эдилин взглянула в ту сторону, где валялся Кадди, и, увидев, что он уже сел и потирает голову, вздохнула с облегчением. Очевидно, он получил не слишком серьезную травму. Все, что требовалось от Эдилин, — это удерживать внимание толпы на себе и Табите так, чтобы никто из обитателей лагеря не замечал ничего, кроме дерущихся женщин. Когда Эдилин заметила, что черноусый взглянул в сторону Кадди, она вновь замахнулась и ударила Табиту в челюсть. Больше черноусый в сторону Кадди не смотрел. Табита пыталась нанести ответный удар, но Эдилин ловко уклонялась то влево, то вправо, и ни один удар Табиты не достиг цели. — Где ты научилась так драться? — спросила Табита, прицеливаясь для очередного удара. — В пансионе для девочек, — ответила Эдилин. — К тому же в меня было влюблено столько мужчин, что они научили меня боксировать и бороться. — Мужчины влюблялись в тебя? — усмехнулась Табита. — Ха! Они влюблялись в твои деньги, вот и все! Ангус сам мне рассказывал. — Я не верю тебе! — крикнула Эдилин, набросившись на Табиту и пропустив удар. — Знаешь, где он мне об этом рассказал? В постели. А знаешь, он хорош в постели. Такой большой, сильный, ласковый. Я знала, что вы не женаты. Он слишком далеко от тебя держался. Ледышка! Так он тебя назвал. Он сам отдал мне эти драгоценности. Табите удалось раздразнить ее настолько, что гнев замутил Эдилин мозги. Когда она прыгнула на Табиту, то промахнулась и упала на землю. В рот набилась грязь. Еще до того как Эдилин успела перекатиться в сторону, Табита оседлала ее, а она весила по меньшей мере фунтов на пятьдесят больше. Табита схватила Эдилин за волосы и сильно потянула на себя, после чего впечатала ее лицо в землю. На этот раз камень врезался в подбородок, и Эдилин ощутила во рту привкус крови. Когда она перевернулась и толпа увидела кровь на ее лице, среди зрителей началось ликование. Кто-то стал принимать ставки, собирая деньги. Эдилин поднялась на ноги, но перед глазами стояла кровавая пелена. Она слишком поздно заметила кулак Табиты и получила сильный удар в челюсть. Эдилин отпрянула, попятилась назад и в этот момент увидела Кадци в шатре Табиты. Он рылся в ее вещах. Эдилин начала обходить соперницу кругом, с каждым шагом отдаляясь от Табиты, заставляя и соперницу, и зрителей отодвигаться от палатки и от Кадди. — Довольно с тебя? — спросила Табита. Табита была крупнее, но Эдилин — проворнее. Эдилин одним быстрым движением подцепила босую ногу Табиты и поставила ей подножку. Табита сильно ударилась о землю и, снизу вверх посмотрев на Эдилин, сплюнула кровью. — А с тебя довольно? — спросила Эдилин. — С тобой у меня все только начинается. А с Ангусом тем более. При упоминании этого имени Эдилин ударила Табиту в живот. Глава 17

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒