Николай Анатольевич Шпыркович 3 страница

Ну, естественно — все, как и всегда относительно. В глухих деревнях, где к сексу относились достаточно традиционно, и жизнь протекала относительно размеренно — ценились как раз вещи — патроны те же. Или резиновые сапоги. К имеющимся запасам антипротозойных средств относились точно так же, как в африканских племенах — к золотому песку или слоновой кости- вещь, неплохая и по своему, нужная — копье вождю, там, украсить — но малоценная. Сапоги нужнее. А вот в " метрополиях" все давно уже измеряли все в том числе и в " таблетках" и курсах лечения. Быстро выработался и свой курс — дороже всего ценился орнидазол в блистерах — как наиболее эффективный и сильнодействующий. Подешевле — трихопол в блистерах, еще дешевле — в бумажной упаковке. Российский метронидазол в бумаге играл роль мелкой монеты — за которую, тем не менее, можно было купить и патроны, и консервы, и даже супердефицитный теперь шоколад. Да и как иначе? Без шоколада прожить можно, да и меда уже хватало. А вот ты без секса проживи… Соответственно, как и в дикую Африку — за золотом, так и в уцелевшие райцентры — за таблетками отправлялись целые экспедиции. Можно было выменять таблетки на что нибудь, а можно было и ограбить — все, как и тогда. Лучше всего было, конечно, найти вымерший райцентр в глухих джунглях, и, отстреливаясь от диких зверей и индейцев, то бишь зомбаков и морфов, в з я т ь а п т е к у. Для будущих Луи Буссенаров, коли такие все же будут, открывалось непаханое поле.

А чем должен был стать завод, новенький, с иголочки, построенный перед самой Херней, потом чудом уцелевший в произошедшем катаклизме, и производящий подобные спасительные препараты? С чудом сохранившимися запасами сырья на год из расчета еще т о й экономики. С заводом, выпускавшим таблетки по импортной технологии — пластинки — упаковки легко делились на части, а на каждой упакованной таблетке все равно стояло название препарата, штрих-код — и все такое плюс голограмма в придачу? Эльдорадо, и Форт-Ноксом в одном лице. Не знаю, как с этим было в Эльдорадо — но в Форт — Ноксе наверняка, время от времени заводятся крысы…

… - Я вот не пойму: почему они не пригласят тех же бандитов, или городских? У них там ведь и бойцов побольше, и оснастка получше. Ну, морф, ну, крутой, ну потеряли бы и половину всего состава — однако ухайдакали они бы его, по-любому… — задумчиво проговорил Кусок.

— Ухайдакали бы или нет — еще большой вопрос. — возразил Крысолов. — Мог бы и просочиться, что не так? Питерскую " Блондинку" сколько ловили? А тверского " Бабуина"? Сейчас уйдет, а через месяц снова завод встанет?

— Так оставить здесь бригаду… — начал Кусок и осекся. Крысолов насмешливо посмотрел на него.

— Ага, бригаду, чтобы контролировала здесь в с е — и одновременно подмяла бы под себя в с е. И кем тогда будет здешнее начальство? Это сейчас они — султаны. Гарем у директора, по крайней мере — не хуже. Но, ладно, приперло бы — пошли бы и на это. И пойдут, если мы не справимся. Вот только ни одна из трех здешних реальных сил — ни бандюки, ни вояки, ни город — не потерпят такого усиления одной из сторон. Плюс у каждой здесь — доля. А что это значит?

— Ежу понятно, — отозвался Банан. — большая драчка здесь будет.

— А уцелеет ли завод после этого — б-а-альшой вопрос. И если команда любой из сторон морфа прикончит — заплатит здешнее руководство — в разы больше, не говоря уже о том, что и влияние все равно утратит. Опять те же яйца — но вид сбоку. Они ж пока — типа покойной Швейцарии, нейтральные. За счет чего и стригут всех. Почище чабанов. Они нас потому и позвали, что хотят и дальше нейтральными быть.

— Ладно, с этим разобрались. Вопрос только один: нам это надо? — деловито сказал Сикока.

— Ну, вот и давайте думать — тяжело вздохнул Крысолов.

— Артем непонимающе смотрел — на них. Такие деньги в руки валятся — и думать? — о чем он простодушно заявил, за что получил сильный щелбан в затылок от подошедшего сзади Банана.

— " Глаза не должны быть шире рта", — слышал такое, молодой? Ты слышал, что Индеец сюда не пошел? А у Индейца, к твоему сведению — жадность почище Плюшкина, но и нюх на дерьмо — овчарки обзавидуются. И раз здесь он не взялся — здесь куча дерьма — в " БелАЗ" не влезет. Понял теперь? Толку будет, если мы тут ляжем, а ничем твоей деревне не поможем?

— Понял, — проворчал Артем, потирая затылок. — А Плюшкин, он в какой команде, из Питера? Или из " Пламени"?

— Креатив — говно. — констатировал Банан. Возвратившись на койку, он лег на нее, заложил руки за голову и начал что-то негромко насвистывать.

— Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? Да, ладно, чего ты привязался, — миролюбиво протянул Кусок. — Ну, кому он нахрен нужен теперь, Гоголь этот? — А чего, кстати, вообще все так завязались с этими таблетками? Нельзя что ли, презиков понаделать?

— А из чего? — полюбопытствовал Старый. — Каучуковая пальма у нас как-то не шибко произрастает. Старые реставрировать на уцелевших станциях шиномонтажа? Представляю: " Наварка старой резины, развал и схождение…" да и кроме того: ты когда, еще до Этого видел последний раз отечественный презерватив? Заводов, чтобы их выпускать еще задолго до Херни Этой уже не было, а ближайшие поставки из Китая, по нынешней ситуации еще ой не скоро ожидаются.

— Даже не в заводах дело, — вмешался Крысолов, — предположим, " не хлебом единым…", презервативы и из кожи шить можно, кстати, и шьют кое- где, сам видел, точно как и в 19-м веке, — только презервативы и до Херни на каждом углу продавались, а СПИД и тогда смертельным был, только ни СПИДа меньше не становилось, ни другой работы у венерологов. — Он подошел к Артему:

— Артем, ты, конечно, извини, но тебе туда нельзя… Там серьезная тварь, нам конечно, шестой нужен, но мы уж постараемся кого-нибудь здесь найти, из более обстрелянных. Да, ладно, не сопливься ты. Ну, правда, в другой раз — возьмем. И в этот взяли бы, не будь тут какой-то засады.

— Да я на кабана ходил. На секача! — еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, выговорил Артем. — А, они тоже, между прочим, оживают.

— Артем…, тут не кабан. Ты умеешь стрелять, и я видел это, но… Ладно, пройдемся по поселку, поищем бойца, заодно и посмотрим на ситуацию в целом. Подумаем, на свежем воздухе. Свои соображения потом выскажет каждый.

Они вышли из стоящего на отшибе здания, пару раз свернули между домами и вдруг очутились на главной улице поселка. Когда они в него входили, было раннее утро, и народу на улице не было, а теперь Артем смотрел на непривычно большое количество людей — человек двести, не меньше. Он уже и забыл, когда последний раз столько народа видел. Ну, пожалуй, как раз тогда, когда те ботинки с матерью — покойницей покупали. А, кстати, вон и парень тот, с книжками. Старый и Крысолов тоже подтянулись поближе. Народ подходил к лоткам и деловито копался в книгах. Правда теперь, доля детективов и фэнтези резко сократилась в пользу садово-огородных и прочих им подобных руководств. На глазах у Артема плотный мужик купил невесть каким образом уцелевшую книгу " Ручная коса. Литовка и горбуша" — совсем желтую и потрепанную, но мужик не скупясь отвалил за нее две таблетки. Рядом с мужиком стояла женщина с маленькой девочкой — по всей видимости, его жена и дочь. Девочка внезапно громко заплакала:

— Боюсь…, боюсь, — тыкая с опаской маленькой розовой ручонкой в сторону большой раскрытой детской книги.

Артем глянул туда и покачал головой: на картинке в полразворота художник изобразил радостно смеющуюся девочку, немногим большую, чем та, что смотрела в книгу. В веселеньком желтом сарафане она стояла посреди двора, держа в одной руке миску, а второй рассыпая что-то на землю. К девочке со всех концов бежали куры, а сзади нее лежала собака, положив голову на лапы.

Хотя Артем прекрасно помнил, что так оно и было когда-то, но трехлетний опыт жизни после Этого, даже у него вызвал холодок по спине при виде такой жути, чего уж там про ребенка говорить. Куры на свободе, не в клетке с двойной решеткой, да еще в таком количестве, могли означать лишь одно — в доме катастрофа, ни при каких других условиях ж и в ы х кур никто не отпустил бы вот так вот по двору гулять — слишком уж был велик риск зомбануться у этих птиц. Именно по этой причине с курями сейчас почти никто не связывался — отличить зомбокурицу от еще живой было довольно сложно — с их-то дергаными движениями и поворотами головы, так что не один фермер очень удивился, когда растимые им Хохлатки и Чубатки начали вдруг рвать его на части выросшими в клювах зубами. Разве что, кто еще кролей держал… ну, те и кур, и то, только в клетках… Собака, лежащая сзади, и никак не реагирующая при виде зомбокур, означала в свою очередь, что она — тоже зомби, а значит вот-вот нападет на девочку. Наверняка им крепко это вдалбливали на занятиях по безопасности. А их, в Васильевке, жизнь и так научила… Вот только так и не удосужился узнать, чего их батя, кстати, курвами называет? Женщина начала что-то возмущенно выговаривать продавцу, тот оправдывался, но Артем уже отошел от прилавка, и слышал только отдельные слова: " …Агния Барто… Детская литература… в жопу твою литературу…"

Старый с Крысоловом шли впереди, и чуткий слух Артема ловил все то, о чем они переговаривались:

— …Ну почему Средневековье? Нормальный поселок. Не хуже чем прочие…

— Да ты посмотри, как быстро…, ну, не знаю…, л и н я е т все. Вроде и не так давно было — три года прошло. В Москве, Нижнем — там не так заметно, ну Питер еще. А отъедь чуть подальше — и все, как машина времени заработала. Ты еще учти: все сейчас раздроблено, прямо как во времена Ильи Муромца: достаточно одного Соловья-разбойника, пардон, продвинутого морфа, в удобном для сообщения месте, чтобы целые районы оказались отрезанными от цивилизации, и начали жить по совершенно своим, обособленным законам — как на острове. Достаточно вспомнить, как мы сюда добирались, не по трассе.

— Да не может общество так быстро пройти все эти стадии.

— А ты вспомни — в девяностых много времени понадобилось, чтобы из вчерашних пионеров получились вполне ничего себе бандиты — ничем не хуже каких нибудь мальчиков Аль-Капоне. А потом, после Этого — чтобы из хирурга и биолога — между прочим, в белых халатах! — пара охотников за морфами? Да и вирус этот… Ну, кто из высоколобых мог когда-нибудь предположить, что обыкновенная домохозяйка за пару с небольшим дней может мутировать в жуткую тварь — стоит ей только собственным мужем подзакусить хорошенько — предположи только такое, сразу привели бы сто и один аргумент, почему такое невозможно…

— Прямо, как Парижская Академия Наук, отрицавшая падение метеоритов…

— Ага. И, знаешь, насчет этого вируса у меня ощущение, что он не только на трупы действует, но и на всю цивилизацию.

— А что сейчас наша цивилизация, если не труп? — в голосе Крысолова Артему послышалась горькая усмешка.

— Вот! И, мне кажется, что как обыкновенный труп морфирует, стоит ему лишь добраться до подходящей пищи, так и наша недоумершая цивилизация сейчас тоже усиленно изменяется, причем жутко быстро — то, на что раньше уходили века — сейчас вполне может быть пройдено за несколько лет. И что из нее получится — мне, честно говоря, и видеть не хочется, и Слава Богу, что не придется…

Артем слышал все это, но понимал немного, тем более, что они зашли на базар. Над всей территорией из динамиков хрипло рокотал голос барда, Артем помнил его, еще до Этого по " Шансону" крутили:

— " …И стоит на пути-и-и

Толпа мертвых друзе-е-ей

А нам надо пройти-и-и…"

Надрыв в голосе звучал нешуточный, так что прямо и верилось, что певец действительно бродил" …па кр-рававой р-расе…", выбираясь из концертного зала, где с ним Эта Херня приключилась.

Прямо у входа были вкопаны две п-образных виселицы, сваренные из железнодорожных рельс. На перекладине дергались два свежих зомбака, с одинаковыми картонками на шее: " Фальшивотаблетчики". Судя по тому, что висели они на цепях — в поселке учли печальный опыт многих поселений, где тоже так вот вешали на веревках — а потом любовались на дрыгающих ногами в " долгом танце" зомби. Не учитывалось только одно: зомбак — не просто труп, и даже не человек, отдыхать ему не нужно, тем более при постоянном стимуле в виде пялящихся зрителей — а потому веревки повешенных перетирались в один-два дня, особенно, если экзекуция была проведена на суку какого-нибудь живописного дуба с шершавой корой. Хорошо еще, если это происходило днем, когда был хоть какой контроль, а бывало и ночью " желуди" опадали, так что уже к утру палачи присоединялись к своим недавним жертвам…

Сразу было видно, что поселок — богат, богат как какой-нибудь арабский эмират былых годов. Это было видно даже по тому, что из массы вещей, выложенных на продажу, добрая половина была из тех, что никогда не пригодится не то что в в деревне, а даже и в довольно крупном городе. Здесь же один ряд электротоваров поражал воображение — ну ладно, там утюги — это-то добро продавалось везде, где было электричество, разве что в Васильевке и ей подобным местам, быстро освоили глажку чугунными сковородками с углями, хоть, по совести-то говоря, и гладили что если — так на Новый Год. Так ведь помимо утюгов продавались и телевизоры, и двд — шники, и даже такая экзотика как микроволновки и какие-то странные квадратные штуки с дырками. Артем спросил, чего это — торгаш ответил " тостеры, хлеб печь". Как его можно в такой крохотуле испечь? И покупали же такую хрень… А чего не покупать, если генераторы — вон они? Новенькие. Мысленно он ругнул Серегу-торгаша, который приволок ним какой — то подержанный генератор, содрал за него семь шкур, да еще и ныл потом, что мол, чуть не себе в убыток вез такое сокровище… Несмотря на видимую беспечность и шумный торг, среди людей сквозило какое-то напряжение, нет-нет, то один, то другой посматривали на серую бетонную стену, отгораживающую территорию завода от поселка. Многие прилавки стояли пустые, некоторые торгаши, даром что торговлю можно было бы и продолжать, внезапно начинали собирать товар в сумки.

Время от времени по радио звучало объявление, призывающее" …не приобретать препараты у сомнительных лиц с рук! Вынос препарата с цехов завода невозможен…".

Тем не менее, к ним уже два раза притерлись какие-то серые личности., которые, не шевеля губами, осведомились, на предмет интереса к трихополу: " …приятель с завода вынес, в упаковке, недорого…"

— Я уж думал, последний раз я такое в Крыму видел, когда нам с женой предлагали десять литров " Черного доктора" прямо из массандровского завода.

— Угу. У них там и " Черный доктор", и " Черный полковник", и, по-моему, даже " Черный слесарь" с " Черным сантехником" были… — переговаривались Старый и Крысолов.

В одинаково камуфляжной толпе Артем привычным глазом выделял бойцов, торгашей, вон и пара " крестовых" нарисовалась — ничего, здесь они смирные. А и залупнутся — не страшно. Деревенские тоже были — вон еще двое пошли, сразу видно, из села — пялятся на все, в точности, как и он, а камуфляж новый, необтертый, следов от лямок разгрузочных нет. Явно носят по праздникам, как сейчас вот. Чего это они там остановились? Деревенские мужики стали, как вкопанные перед прилавком в мясных рядах, а потом резко развернулись и пошли прочь, плюнув себе под ноги. Ради интереса, Артем подошел поближе и с отвращением скривился: посреди свиных и говяжьих туш затерялся небольшой прилавок с красиво разложенными кусками мяса. На куске картона кривыми буквами было написано — " Свежая лосятина. Недорого! " — а в подтверждение написанному, рядом с невзрачного вида мужичком, на колоде лежала лосиная шкура. Рядом же на земле валялись и рога. Самое дикое — у мужика мясо брали! Точно так же, как и мужики до него, сплюнув себе под ноги, Артем обошел прилавок стороной, и двинулся вслед за командой, ушедшей вперед. Крысолов тем временем подходил то к одной кучке бойцов, то ко второй, заговаривал, показывал на завод, но все либо сразу отрицательно мотали головами, либо угрюмо отворачивались в сторону, либо уклончиво бормотали что-то вроде " надо подумать…". Несколько обескураженный таким поворотом, он посовещался немного со Старым, подозвал всех и приказал идти домой, сказав, что он попробует попытать счастья в паре-тройке баров поселка.

Домой он появился только поздно вечером.

— Ну, чего? — Старый выжидательно сел на койке.

— Голяк, — с досадой ответил командир. — Никто не хочет. Говорят, что это дохлый номер, а покойникам, мол, таблетки ни к чему. Команд здесь нет, ни целых, ни ополовиненых. Садитесь, короче, думать будем.

После того, как все уселись кругом возле стола, Крысолов выжидательно посмотрел на каждого.

— Надо принимать решение. Первое: идем ли туда, второе — берем ли его — он мотнул головой в сторону Артема. — негромко сказал он.

— Объясни, что за ситуевина хоть там, — Старый ругнулся.

— Ладно: по ситуации: морф появился около четырех недель назад, по крайней мере — именно тогда пропал первый рабочий. Поскольку это был обыкновенный подсобник, никто на это большого внимания не обратил — бывало такое и раньше, может, бандюку какому дорогу перешел, тем более было неизвестно, где и когда он именно пропал — жил один, соседи не помнили, вернулся ли он с работы. Просто на другой день не вышел — наняли другого, и всех делов. Два дня было тихо. Потом пропали сразу двое, причем тут уже установили, что с завода они не вернулись. Искали — ничего не нашли, но люди стали бояться, кто-то чего-то видел. Потом еще один пропал. А потом целый участок — человек шесть, как минимум, не вышли из закрытого здания к концу работы. И в здании их тоже не оказалось. Слухи поползли, рабочие зароптали. Тогда администрация устроила показательный шмон, и охрана завода морфа таки нашла — да так, что из чеырех человек, которые зашли в тот гребаный склад, из него не вернулся ни один. Работа стала, люди отказались идти в цеха. Была здесь одна команда, не из элитных, некто Самопал, слышал кто? — бойцы отрицательно помотали головой — его наняли, тот согласился, с ним пошли все его люди. Из шестерых вернулось двое.

— Сзади шли? — деловито осведомился Банан.

— А какая разница? — шепотом спросил Артем у Куска.

— Ну, если морф, всех, кто в авангарде положил — он сильный, быстрый, но дурной — прет на рожон. Если задних — умный, гад. На скрадывание берет, но может не такой сильный, такие из собак получаются, хотя троих и сзади взять — крутовато, значит, команда лопуховая была… — так же шепотом быстро объяснил Кусок.

— Стреляли хоть по нему? — тем временем спросил Сикока.

Крысолов помолчал. А потом с расстановкой медленно проговорил:

— Те, кто вернулся, шли в центре. По их словам, они никого не видели. Но авангард — это было двое лучших, включая Самопала- успели только один раз выстрелить, после чего их как корова языком слизала. И одновременно с этим пропал задний. Без стрельбы.

— Ну, значит, пара — пожал плечами Кусок. — Передний отвлекает, задний скрадывает. Помнишь, как в Смоленске…

— Они сразу вдарили, конечно, на пяту, — продолжил Крысолов, — но на следы посмотрели, один из вернувшихся — бывший охотник-промысловик. И он клялся: морф был один. Он напал спереди. Кто взял заднего — он не знает, никаких следов не было, но, по его словам, арьегардный был быстрый, и стрелял хорошо. По пути они потеряли еще одного, как — опять никто не видел, вот просто шел с ними, на секунду отвернулись — и его не стало.

— А поговорить с ним, с охотничком этим, нельзя? — недоверчиво протянул Сикока.

— Нельзя, сразу после возвращения он умотал из поселка куда подальше. От предложений снова сходить в цеха отказался наотрез.

— А этот, второй- продолжал допытываться Сикока, — может, он чего скажет?

— Я его пытал битый час, — устало проговорил Крысолов. — только все без толку: он ничего не видел. Все было как всегда: передние контролировали, следопыт " читал", он его страховал вместе с напарником. Задний шел сзади. Все. Он простой стрелок, заваливший в м е с т е с командой пару обычных, непродвинутых морфов. Единственное, что он отметил — это какой-то странный щелчок, перед тем, как пропал последний.

— Ну, так что, — задумчиво проговорил Банан, — мы имеем, наконец, летучего морфа? Здрасьте, я граф Дракула, сын летучей мыши и шестерки?

— Да нет, — Крысолов досадливо махнул головой, — ну какие, нахрен, летучие морфы… Летучие обезьяны волшебницы Бастинды… Ты же сам прекрасно знаешь, что их не бывает — любую ворону, прежде чем она морфирует до лета — сто раз уже коты сожрут.

Артем больше всего на свете переживал вот такие моменты. Что такое дракула? И кто такой Граф? Причем тут шестерка… Может, и зря он в школу не ходил, мелькнула мысль. Тем не менее, он кашлянул, и робко сказал:

— Летуны, ну, дикие, они бывают. Только редко… — и, стесняясь, замолчал.

Все с интересом воззрились на него. Крысолов дружелюбно подбодрил:

— Ну. Давай, чего там про летунов?

Артем, приободрясь, начал говорить:

— Так это… Летуны… Ну, ястребы там, совы. Аисты еще…. Они бывают, правда. Если аист погибнет — ну, об землю, примеру, вдарится, или об дерево- он летать не сможет, его быстро санитары возьмут. А если в гнезде, да при этом у него птенцы будут — он их сожрет, и летать будет, ему ж планировать больше надо, а на это у него ума хватит. Он не очень опасный, те же курвы куда как опаснее.

— Интересно. — Старый глянул на Артема с любопытством. — А " возьмут", это как? Какие " санитары"?

— Артем с непониманием посмотрел на Старого, затем на бойцов — смеются они над ним, что ли? Да в деревне это каждый ребенок знал.

— " Возьмут" — это придавят, значит, голову проломят, или еще чего. Среди птиц санитаров я не знаю, а среди зверей — полно. Больше всех, конечно, лоси помогают- те всех давят. А чего ему? — у него ж копыта, как каменные. Вдарит раз — у дикаря башка вдребезги, а самому ему пофиг — кусай не кусай, он не зомбанется. Кузнец рассказывал, что сам видел, как волчья стая своего зомбака на лося вывела — чтобы он прибил его, значит, и стаю спас. У нас в деревне на лося никто не охотился. А эта падла базарная лосятиной торгует…

— Вот тебе и тотемизм по полной… — вполголоса сказал непонятную (снова непонятную! ) фразу Старый Крысолову. Артем запнулся, а потом продолжил:

— …Ну, еще зайцы, бобры — те мелочь всякую прикусывают. Как коты — мышей, так зайцы — куниц всяких, ласок. Те медленные всегда — им же своей крови, практически, никогда не достается. Вот зайцы их и прикусывают, с такими-то зубами.

— Зайцы? — удивился Банан. — Они ж травоядные.

— Ну, да, — кивнул головой Артем. — Только крольчихи еще и до Херни, бывало, своих крольчат поедали. Может, оттого, что они травоядные, они и не заболевают? — неуверенно спросил он.

Старый крякнул, как то смущенно:

— Ну, хоть ради этого надо было сюда забраться. А то".. лосика возьмем, свежатинки хоцца…" … — он не закончил фразу и посмотрел на Куска, который чересчур внимательно начал изучать свой пулемет.

— Интересно! Блин, как интересно! — лихорадочно тем временем забормотал Крысолов. — Это ж какие симбиотические цепочки рисуются!

— Ладно, — оборвал его Старый, — про цепочки свои студентам на старости лет расскажешь, если будет она, старость, и будут тогда еще студенты. А нам пока думать надо, что там за сволочь затаилась, и как нам с ней разбираться, раз уж подписались на дело.

— Ты, насколько я понял, решение принял — идти?

— Я просто тебя знаю, — отмахнулся Старый, — раз ты уж ввязался во всю эту заваруху, назад не пойдешь, и попрешься с этим салабоном — он кивнул на вспыхнувшего от обиды Артема, — хотя бы и вдвоем завод зачищать.

— Сикока?

— Да ладно, бабки платят — можно и сходить. Хотя, вообще-то, — неожиданно сказал он — ты действительно выбрал не ту войну, командир. Обходить потом эту область третьей стороной…, а какого хрена, собственно? Лично нам Хан ничего плохого не сделал. — Он твердо выдержал взгляд Крысолова и продолжил: — Я пойду, но… на мой взгляд это было лишним. Насчет Артема — погонять надо, посмотреть, как ведет себя в деле. Вшестером — все же лучше, лишь бы в спину не пальнул.

— Банан?

— Сикока все сказал — отвернулся Банан к окну. — Внезапно он резко повернулся, и стремительно метнул в сторону Артема зажатый в кулаке патрон. Судорожно дернувшись, тот выхватил все-таки патрон из воздуха прямо перед лицом, и Банан одобрительно кивнул головой. — Ладно, согласен.

— Кусок?

— Ну, я что — один останусь? — прогудел богатырь. — Артем — нормальный пацан. Все когда-то с такого начинали. Я себя помню, когда в первый раз в Сержень-Юрте…

— Ты чехов с морфами не равняй — возразил Крысолов. — И даже тех морфов с нынешними…

— Ну, все равно, пусть идет, лишний ствол пригодится.

— Артем? Учти, можно не вернуться. Тебя никто на завод не гонит, и это не будет трусостью. Подумай, и прежде всего — ты никого не подведешь?

Артем сглотнул слюну внезапно пересохшим ртом. До этого все происходящее воспринималось им как какое-то интересное приключение. Внезапно он осознал, что сейчас они принимают решение, которое может привести их всех к гибели. Не то чтобы, он боялся смерти. Пугала неизвестность. Бандиты, даже зомби — это было понятно. А вот что их ждет на заводе… И еще страшила возможность подвести доверившихся ему людей…Тем не менее, он решительно сказал:

— Я пойду. Батя там ждет… и деревня… А насчет подвести — проверьте.

— Ну, значит, три дня- отработка на местности, в четверг выступаем. Может, за это время нарисуется кто. — подвел итог опроса Крысолов. Последнюю фразу он сказал, правда, с изрядной долей сомнения.

На следующее утро Крысолов сходил в администрацию, и официально объявил, что они берутся за задание. Обрадованные согласием хозяева поселка без споров согласились снабдить Артема взамен " этого металлолома" — как презрительно сказал Кусок, еще в деревне осмотрев автомат Артема, новеньким калашом, хоть и непривычно коротким. Крысолов сказал, правда, что для зачистки — само то. Пара часов ушла на пристрелку нового оружия, но Артем опять таки еще в деревне доказал, что и из " металлолома" он стреляет вполне себе ничего, и не только один раз по бандюку, а и вообще. Так что на освоение нового ствола у него ушло совсем немного времени, и даже Кусок удивленно присвистнул, когда с тридцати метров он одиночными выстрелами посбивал все мячики, выставленные в ряд на бетонном парапете. Потом они отправились на край поселка, где до сих пор стояли заброшенные здания. Сверяясь с захваченной в администрации поселка схемой расположения корпусов, Крысолов подобрал подходящий участок местности, похожий по своему расположению на завод. А потом до позднего вечера гонял их по этажам и коридорам, отрабатывая " ведение", ориентировку, так что к концу дня Артем чувствительно устал, несмотря на то, что привык к дальним походам на охоте. Тем не менее, Крысолов остался им доволен. Сам он имитировал то морфа, то шустера. Внезапно выскакивая из-за поворота, или прыгая с верхнего этажа через полуразрушенное перекрытие, он больше всего старался подловить их тройку — вместе со следопытом Сикокой и Старым, однако Артем прилежно контролировал свой сектор, исправно щелкая спусковым крючком. В коротких перерывах все наперебой рассказывали Артему о повадках различных типов морфов, так, что у него пухла голова от всех этих бабуинов и морфособак.

Охотничьи навыки, конечно, здорово пригодились Артему. Не зря он с десяти лет за батей стал в лес таскаться, и, едва удерживая в руках ружье, подбегать по весне под горловое сипение глухаря. Сейчас-то и пригодилось умение останавливаться на полушаге, с занесенной в воздухе ногой, превращаясь в неподвижную статую. Еще выручало, конечно, и то, что ему не привыкать было к тяжелому труду — помахай вилами да косой на солнцепеке! И все равно — как отличалось все то, чему учил его отец от этих знаний — порой чудаковатых: " …топай в ногу! Громче давай! Чего? А если морф из крысы — он к вибрации особо чуткий. Вас трое топает — он считает, что это один ты такой слон на него прешь, метнется обязательно, по привычке, вниз, ну а это уж наша задача, чтобы в нужном месте его перехватить…", а порой и откровенно страшноватых: " … жгут выше. Вот здесь и будешь себя резать, если куснет…". Артем как-то спросил, чего команда не носит какие-нибудь защитные воротники, кольчуги, там, но Банан только поморщился:

— Пробовали, было дело. Носились с этими кольчугами, как с писаной торбой — пока потери не пошли. Кольчуга, видишь ли, расхолаживает, боец теряет бдительность — ладно, мол, пусть и вцепится, все равно не прокусит, а уж я с близкого расстояния не промахнусь. Поначалу так и шло, а потом за одну операцию целая команда екнулась — морфы приспособились отращивать шилообразные зубы, причем, суки такие — точно под размер колец. И, главное, все разом, стоило одному только не просто кого-то заесть, а даже сдохнуть, вцепившись в такой вот кольчужный рукав. Как? А хрен их знает. Крысы, вон, тоже отравленную приманку не трогают, стоит хоть кому-то от нее в стае издохнуть. Они учатся, и очень быстро. Помню, кто-то предлагал на них ловчие ямы копать — бросить, мол, туда кусок мяса, они сами и набегут, да в ямы и попадают, или в клетки какие-то особые, железные их заманивать.

— И что?

— И то… Яму попробовали, под Псковом. Одного морфа поймали и стали на радостях ждать, пока все окрестные зверюги к ним не сбегутся. Только пара морфов вырастила себе лапы, не хуже кротовых, и вместо того чтобы тупо падать в яму, устроила в нее подкоп — а потом, с новоприобретенными умениями, стала в дома подкапываться, и по подземным туннелям уходить. Пока разобрались — кучу людей потеряли. А морфов тех потом еле выкурили. Мы, кстати, — со сдержанной гордостью сказал он. — И с клетками этими железными тоже какая-то фигня вышла, уже не помню, где…Так что поговорка не зря существует у команд: " не пробуй всего на морфе — а то он на тебе попробует".

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒