Annotation 14 страница

– Как поживает секретный агент? – спросила однажды Джейми за ленчем. – Что-то я в последнее время не вижу, как он за тобой наблюдает. – Он занят, – ответила я, что, по всей видимости, было правдой. На агенте Рейесе и его коллегах «висело» дело о наркотиках, распространение «дури» требовалось пресечь, да и последователи культа смерти тоже что-то замышляли. Я была благодарна, что у ФБР нашлись более важные заботы, чем присмотр за мной. – Но вы же на связи, верно? – Мы общаемся почти каждую ночь, – здесь я тоже не солгала, поскольку решила, что сейчас Джейми спрашивает о моем настоящем парне, а не о тайном агенте из предыдущего вопроса. Удивительно, как я никогда не лгала лучшей подруге, гибко толкуя ее вопросы. – Почти каждую ночь? Классно. Я улыбнулась, потому что это было действительно так. Мы с Ямой засиживались не только в моей комнате: мы подолгу беседовали на продуваемом всеми ветрами атолле и совершали пешие прогулки в еще одно из его любимых мест – на горную вершину, которая, по-моему, находилась в Иране. (Яма называл эту страну «Персия», вот такой он старомодный. ) У нас появились мечты отправиться в более удаленные места, к примеру, в Бомбей, конечно, когда я смогу устоять перед натиском призраков из Индии. Само собой подразумевалось, что в отдаленном будущем он пригласит меня к себе домой – в подземный мир. – Ты еще не рассказала о нем своей маме? – выпалила Джейми. Я покачала головой. – Я подумывала, но она наверняка еще не готова. Она слишком устает. У мамы и без того полно забот. – Точно, – согласилась она и замолчала. Пара учениц из младшего класса помедлила в нерешительности возле нашего столика, размышляя, можно ли им присесть, но взгляд Джейми отбил у них всякую охоту. – Но ты ведь не можешь держать ее в неведении вечно. Это просто нечестно. – Ты права, – пробормотала я и задумалась, как преподнести столь важную новость матери. В какой момент лучше всего объяснить ей, что твой парень – психопомп, которому уже прилично за тысячу? Стоит ли сперва изложить правила жизни после смерти? А может, пригласить Яму к обеду с заготовленной легендой? Нет, лучше подождать окончания школы. А когда я соберусь уехать в… Я прикусила губу, потому что вопрос с колледжем тоже висел в воздухе. Мои заявления о приеме были отосланы еще в прошлом семестре, но посещают ли колледж новоиспеченные валькирии? И какая специализация им подходит? – Ты в порядке? – спросила Джейми. – Угу. – Я собралась с духом, нуждаясь в моменте истины между нами. – В последнее время я не в состоянии строить планы на будущее. Она не ответила, а ее глаза влажно блеснули во флуоресцентном освещении столовой. Ленч почти закончился, и тишину между нами наполнил громкий шум посуды. – Ты имеешь в виду, что чувствуешь себя так, словно вот-вот случится очередная катастрофа… – уточнила Джейми. – Какой смысл загадывать на будущее? Я кивнула, хотя моя проблема заключалась не в том, что смерть в любую минуту могла нанести внезапный удар, а в том, что она меня окружала. Она затаилась внутри стен и витала в воздухе. Просачивалась из-под земли, как черная нефть. Я не всегда слышала голоса загробного мира, но я ощущала ее присутствие поблизости. Она явно наблюдала за мной. – Не бойся, – затараторила Джейми, уловив ход моих мыслей. – Многие люди, у которых был околосмертный опыт, ^[99] не в состоянии даже думать о будущем. Я хмыкнула. Околосмертный – мягко говоря, являлось преуменьшением. Я путешествовала по реке Вайтарне, готовилась спасти похищенного призрака, спала под боком у владыки мертвых. Какое тут «около смерти», да я купаюсь в ней! – А может, у тебя проснулось чувство вины уцелевшей, – заметила Джейми. – Тебе плохо лишь потому, что тебе удалось выжить, а остальным пассажирам – нет. Я закатила глаза. – Ты что, купила учебник по психологии? – Нет, я цитирую из «Отверженных». – Она наклонилась ко мне и напела навязчивую мелодию, едва слышную сквозь шум столовой. – Ясно, – произнесла я. – Ладно, всякое может быть… – По крайней мере, тебе не надо психовать по поводу тех парней из «Воскрешения». Я озадаченно заморгала. – Ты о «Шаге к воскрешению»? – Да! Я о тех парнях, которые тебя чуть не убили. У них же целая секта! Ты о них забыла? – Понятно. – Я вспомнила, что рассказывал агент Рейес во время нашего телефонного разговора. – А их штаб-квартиру взяли в кольцо? Теперь она недоуменно уставилась на меня. – Ты говоришь о том, куда направляется каждый агент ФБР в стране? Лиззи, я была уверена, что ты-то в курсе! Разве не у тебя – приятель, которого в один прекрасный день могут туда послать? – Он не занимается такими делами, – отрезала я. – Неужто? – Джейми нахмурилась. – А я вечно представляю его в бронежилете. С моей стороны это нехорошо? Но тут нет вожделения, ну, почти. Я пожала плечами. Нынче мужчины с оружием казались мне заурядными. – Знаешь, Лиззи, похоже, у тебя – не околосмертный синдром или вина уцелевшей. Ты проявляешь классические признаки отрицания, ^[100] – вдруг заявила Джейми. – Полностью отрицаю, – парировала я, чем даже вызвала у нее улыбку. Зазвенел звонок, и когда я встала из-за стола, Джейми, еще сидя, потянулась ко мне и взяла мою руку. – Лиззи, неважно, как называется твое состояние. Просто помни, что я по-прежнему здесь. Лиззи, про тот случай в аэропорту уже не говорят в новостях, но из твоей головы он, наверное, исчезнет еще не скоро. Ничего, это нормально. Я сжала ее ладонь, попытавшись улыбнуться. Она и не догадывалась о том, что произошедшее со мной в прошлом месяце уже никогда не исчезнет. Вечером мама объявила, что мы будем делать равиоли. Это не так сложно, как кажется. Нужно очень тонко раскатать тесто, но мы завели для данной цели машинку с валиками и используем формочку для печенья, чтобы кусочки получались одинаковыми. В качестве начинки мама выбрала сыр рикотту. – Приди я домой пораньше, смогла бы ее тоже приготовить, – сказала она, когда мы приступили к делу, смерив баночку магазинной рикотты недоверчивым взглядом. Еще до того, как нас бросил папа, она считала, что человек греховно ленив, если знает, как сделать что-нибудь собственноручно, но покупает все в супермаркете. – Переживем, – возразила я. Вскоре тесто было замешано, и, послав в машинку первый комок, я повернула рычажок, чтобы начали вращаться валики. Мама принимала раскатанный конец теста, толщиной с монету и с вкраплениями размолотого черного перца. Мы работали в тишине. После того, как старик забрал у меня Минди, мы впервые готовили вместе. Я скучала по ее незаметному присутствию в углу и тому, как она наблюдала за нами, пристально, но, как и обещала, молча. Мама начала со своего обычного вступления: – Как школа? – Лучше, – произнесла я. Она подняла глаза от миски с рикоттой, которую крошила вилкой. – Лучше? – Друзья прекратили ходить вокруг меня на цыпочках. – Отлично. А что насчет остальных? В смысле ребят, с которыми ты не дружишь. – Джейми держит их в узде. Мама рассмеялась. – Как Джейми? Я не сразу поняла, что у меня нет достойного ответа. – Мы, в основном, разговариваем обо мне. В последнее время из меня довольно паршивая подруга. Мама потянулась вверх и стерла кухонным полотенцем муку с моего подбородка. – Уверена, Джейми не считает тебя плохой подругой. Вероятно, она хочет подставить тебе плечо и делает это так, как умеет. – Угу, и ей как раз удается вызывать меня на откровенность, – проворчала я и поклялась, что при следующей встрече с Джейми тоже вникну в ее проблемы. – А о чем ты с ней сегодня откровенничала? Я смерила маму сердитым взглядом. Хоть бы попыталась проявить деликатность, что ли. – Обо всем, что мне взбрело в голову. В ответ она тоже смерила меня взглядом. – Например? Очевидно, мама решила не дать мне сорваться с крючка. Но я вряд ли могла поведать ей, что мы обсуждали моего таинственного парня, чувство вины оставшихся в живых и околосмертный опыт, лишающий человека способности строить планы на будущее. А еще я не могла рассказать ей о том, что мою близкую подругу, привидение Минди, украли. Однако требовалось продолжать диалог. – Иногда по утрам, когда я просыпаюсь, нужно много времени, чтобы вспомнить, кто я. Кстати, далеко не сразу все, что случилось в прошлом месяце, загружается в мозг. Но даже здорово ничего не знать. Пусть даже я забываю всего на пять минут. Она не ответила, возможно потому, что выражение моего лица не соответствовало словам. Я вспоминала о том, как губы Ямы сделали сон вообще возможным. Мы начали лепить равиоли. Вырезали из раскатанного пресного теста кружочки, плюхали в серединку полную ложку начинки, сворачивали их и защипывали пальцами. Мама проходила по защипанным краям вилкой, делая их гофрированными, чтобы равиоли напоминали уменьшенные кальцоне. ^[101] Дело продвигалось медленно, и я в какой-то миг задумалась, а оправдывает ли это блюдо предпринятые нами усилия. На каждую штуку требовалось около тридцати секунд, а тарелка с крошечными равиоли опустошалась моментально. Однако в них таилось некое совершенство, напоминающее о мебели в кукольном домике. – Кстати, когда ты говорила с отцом? – вдруг спросила меня мама. Я удивилась. Она никогда не заводила речь о папе, если была возможность избежать этой щекотливой темы. – Я послала ему эсэмэс с благодарностью за новый телефон, – буркнула я. – Я имею в виду не эсэмэс, а настоящий разговор. Странно. – Значит, в Нью-Йорке. – Он до сих пор тебе не позвонил? – Ее губы скривились от гнева, который был направлен на него, но я тотчас почувствовала себя виноватой. – Вы, двое, должны больше общаться. – Почему ты так решила? – Он – твой отец. Однажды он тебе понадобится. Я оторвалась от работы и таращилась на маму. А она занималась краями, причем ее руки тряслись, показывая, чего ей стоило само упоминание о папе. – Боже мой! – неожиданно воскликнула она. – Мы даже не поставили кипятиться воду. Она отвернулась, чтобы смыть муку с рук, а я наблюдала за тем, как она всыпает в нашу самую большую кастрюлю длинную струйку соли и затем наполняет ее водой из-под крана. Несколько раз щелкнул автоподжиг на плите, и следом, пыхнув, вырвалось пламя. Мама пристально смотрела на плиту. Я не знала, что у нее на уме. – Выключишь, когда она закипит? – весело спросила она, обернувшись, и быстро прошла в коридор. – Я отлучусь на минутку! – Конечно, я не дам воде подгореть, – ответила я, повторяя старую и глупую шутку из своего детства. Мне стало любопытно, а не заплакала ли мама. Но из-за чего? Наверняка одна из подруг заявила ей, что сейчас я нуждаюсь в полноценной семье, и моя мама должна переступить через себя в том, что касается папы. Но неужели мать действительно считает, что мне нужна его помощь, чтобы разобраться со своими проблемами? У меня есть она, и Джейми, и Яма. Может, мама и не знает о последнем, но мне есть на кого положиться. Осталось лишь вернуть Минди. Я свернула последний равиоли. Он получился не очень круглым, и в середину поместилось только полпорции рикотты. Мне удалось защипнуть свое произведение, а затем я отряхнула руки. – Готово! – объявила я. – Выглядит аппетитно, – раздался за спиной мужской голос. Я поежилась и крутанулась на месте. Надо же: на кухне возник старик в лоскутной куртке. Его бледная кожа напоминала муку. Я молча потянулась к подставке для ножей и выудила тонкий обвалочный нож. – Ну-ну, Лиззи. – Он растопырил пальцы и выставил напоказ широко раскрытые ладони. В кухонном свете его бесцветные глаза сверкали. – Это невежливо! – Тише! – зашипела я, оглядываясь через плечо в сторону коридора. – Дитя, я все время невидим. В моем возрасте верхний мир губителен для сердца. Я покосилась на пол… старикашка не отбрасывал тень, но ему было не место на маминой кухне! – Этот дом мой, – процедила я. – Убирайся вон! – Но у нас есть незавершенное дельце. – Не здесь. Он поманил меня к себе. – Тогда переходи. Я опять проверила коридор. По-прежнему – никаких признаков мамы. Но сердце колотилось, и рука с ножом подрагивала. В теле было слишком много адреналина, чтобы проскользнуть на обратную сторону. Разве что я воспользуюсь словами, впервые пославшими меня в иной мир… – Служба безопасности докладывает, – прошептала я, и рука с ножом обрела уверенность, а испуг сменился бдительностью, ясностью мыслей, искрами на коже и готовностью мышц к бою. – Тогда, моя милая, вам, возможно, стоит притвориться мертвой, – пробормотала я. Мучной запах сырого пресного теста сменился ржавым, огонь под большой кастрюлей воды побледнел, став безжизненно-серым. Я перешла на обратную сторону. В моей руке тускло поблескивал нож. – Интересный прием, – сказал старик равнодушно, как будто совсем так не думал. Но наблюдал он внимательно. Теперь можно было шуметь. – Где Минди? – Она тебя ждет. – Хватит кормить меня загадками! – Я выставила перед собой нож. – Где? – Можно я тебя к ней отведу? Я медленно вздохнула и кивнула. Старик потянулся рукой ко рту и, будто ребенок, который отказывается от запретной жевательной резинки, выплюнул на ладонь шарик черноты. Я отступила на шаг. Он сжал руку в кулак и вытянул ее, меж бледных пальцев начала выдавливаться тьма. Она капала на пол, и все больше тьмы собиралось в лужу вокруг его ног, растекаясь во всех направлениях. – Любопытный прием, – произнесла я. – Но этим я хочу сказать, что он отвратительный. – Река есть река. – Он раскрыл ладонь, приглашая меня шагнуть в глянцевитую лужу нефти, которую сотворил. Я вздохнула, стараясь притвориться, что это не так уж отличается от удара в пол, когда этот трюк проделывает Ямараджа. – Если Минди не в порядке, я тебе этим ножом глаз выколю. – Вот она, моя маленькая валькирия, – сказал он с улыбкой. – В загробном мире ножи не действуют даже на живых. А я бы и не тронул тебя в ответ ни за что на свете. И он шагнул в лужу вязкой черноты. Я вцепилась в нож, зажала нос двумя пальцами и последовала за ним вниз. Река Вайтарна отнесла нас на небольшое расстояние, путешествие длилось не более минуты. Проход был спокойным, но изобиловал холодными и цепляющимися за меня сущностями. Мы вышли из реки в какой-то подвал, бетонные полы которого блестели от влаги. На стенах переплетались трубы и висели распределительные коробки, а единственный свет исходил от мигающих лампочек на полной циферблатов и переключателей панели. – Я не вижу свою подругу. – Она здесь, – старик обвел помещение неопределенным жестом, как будто Минди сгустили и покрасили ею стены. – Что тебе от меня нужно? Тут он довольно кивнул, словно я задала верный вопрос и моим делом было выяснить, что должно произойти следом. – Окажи мне три услуги, и я отдам ее тебе. Я крепче схватилась за нож. – Ты ее похитил. Не так просят об услугах. – Значит, выполни три задания. Или подари мне исполнение трех моих желаний. Называй их как хочешь, первое очень простое: поцелуй мою руку. Он протянул мне руку, ладонью вниз. Его бледная кожа мерцала светом психопомпа, а глаза сузились до бесцветных щелок. Меня хватило лишь на то, чтобы подавить дрожь. – Зачем тебе это? – Чтобы укрепить нашу связь. Удобство, не более того. То, как он произнес «удобство», заставило меня выдать скрываемую дрожь. Тело сжалось, мышцы свело, выдавливая из меня лишь шипение. – Мне не нужна связь с тобой. Не желаю, чтобы ты ко мне вообще подходил. – Ты не так поняла, Лиззи Скоуфилд. Я могу дотянуться до тебя в любое время, но хочу, чтобы наша связь стала двусторонней и ты могла позвать меня. У меня вырвался сухой смешок. – Ничего не выйдет. – Возможно однажды, маленькая валькирия, я тебе понадоблюсь. Я хорош во многом, чего не умеет твой темнокожий друг. Может, он и старше меня, но я способен показать тебе уловки, для которых он слишком правильный и добродетельный. Если я в тебе ошибся и ты не позовешь… – Он развел руками. – Ты меня больше никогда не увидишь. Это обещание было почти заманчивым. Но три желания, включая поцелуй, слишком уж напоминали сказку, одну из этих старинных историй братьев Гримм без купюр и с ужасной концовкой. В них всегда было полно необоснованных правил: не сходи с тропы, не бери еду у фей, не целуй ладонь страшного старика-психопомпа. Не говоря уже о том, что сама мысль прикоснуться губами к его бледной коже казалась мне омерзительной. – Что еще произойдет со мной от того, что я тебя поцелую? – спросила я. – Больше ничего, – он поднял правую руку. – Клянусь. И вот я стояла, сожалея, что не могу спросить у Ямы. Но, позови я его, и старик бы исчез, а вместе с ним и всякая надежда отыскать Минди. – Слушай, девочка, если ты не хочешь рисковать в ближайшее время, мы всегда сможем заняться этим позже. Ну, скажем, лет через десять? – Что, десять лет? – Мы оба можем прожить, сколько пожелаем. Так что десятилетие – это цена за удовольствие меня позлить… или целуй мою руку, сейчас же. – Откуда мне знать, что ты отдашь Минди? Ты же собираешь детей вроде нее. Он печально покачал головой. – Нет, не таких. У нее нет того, что мне нужно. Я вспомнила, что он говорил при нашей первой встрече. – А что насчет чудных воспоминаний о рождественских пирогах и сказках на ночь? Хочешь сказать, у Минди их нет? – Уверен, что есть, но, дорогая, у меня уже собраны тысячи дней рождений. Я постепенно перешел на коллекционирование концовок. Сладких, прекрасных концовок, что блекнут подобно закату. – Что ты мне тут сочиняешь? Его голос стал напевным. – Знаешь, бывает, ты заканчиваешь книгу, и кажется, будто все персонажи в ней ушли на вечеринку без тебя? Мои карманы полны этим томлением. – При чем здесь дети? – Лиззи, я забираю у них именно это, – сказал он. – Кто слишком маленьким отошел в мир иной. Эти больные детки, которые улыбались своим родителям и знали, что нежно любимы, даже когда уходили во мрак. Мне ничего не оставалось, кроме как стоять и таращиться на старика. У него был довольный вид, выцветшие глаза лучились, уставившись куда-то вдаль. Его слова достигли глубины моей души и холодной тени, которая после Далласа так и не согрелась, и не важно, сколько раз по коже пробегали обжигающие электрические разряды от прикосновений Ямы. Старик не был похитителем детей, он оказался чудовищем несколько другого вида. Возможно, для таких как он попросту не существует названия. Его улыбка угасла. – Увы, конец малышки Минди был ужасным. Так что нет, она не в моем вкусе. – Из-за чего ты стал таким? – спросила я. – Война, – просто ответил он, разглаживая руками карманы. – Было так много сирот. Каждый раз, когда меня призывали в еще один горевший город, я находил там маленьких неприкаянных привидений. Сотни детей умирали в ужасе, совсем одни. Я молча разглядывала его, по-прежнему не понимая. – Мне помогает бороться с этими воспоминаниями знание: есть дети, которые умерли любимыми. – Его лицо посуровело. – Впрочем, довольно уроков истории, девочка. Делай выбор. Тут мне захотелось ударить его ножом и не останавливаться до тех пор, пока рука не устанет настолько, что не сможет подняться. Потом я сосредоточусь на поисках Минди, пока не отыщу ее в этом подвале или где-то поблизости. Она же привидение и не может умереть с голоду. Я не брошу поиски, даже если они займут тысячу лет. Однако старик знает, как исчезать в мгновение ока. Да и возможно ли убить живого человека на обратной стороне? Так что я его не пырнула ножом, а сказала: – Если ты меня обманешь, тебе не поздоровится. Должно быть, я вложила в голос всю свою решимость. Его глаза выпучились, будто полупрозрачные рыбы, надувшиеся, чтобы отпугнуть хищника. Когда он вяло улыбнулся снова, это выглядело неестественно. Тем не менее он протянул мне бледную светящуюся руку. Она повисла в темноте между нами. Последняя возможность спасти Минди. – Кошмар, – пробормотала я себе под нос и шагнула вперед. Затем сделала еще один шаг, стараясь не смотреть на довольную физиономию старика. Прикасаясь только к лоскутной куртке, я взялась за его запястье. Другая моя рука стиснула нож, просто на всякий случай. Кто знает, может, старый психопомп врет мне? Едва я склонила голову, мой мозг заполонили панические мысли. Вспомнились самые разные сказки, которые довелось читать в детстве. «Вдруг это очередная уловка загробного мира, чтобы поживиться за счет неосторожных? Может, я приговариваю себя к вечному рабству? » Ясное дело, будь это правдой, я бы уже тысячу раз стала рабыней Ямы. Я принудила себя опустить голову на оставшиеся несколько сантиметров, и мои губы коснулись тыльной стороны стариковской ладони. Его тело было ледяным, как мрамор, сухим, как пергамент, но излучало те же высокочастотные колебания, которые пронизывали и меня, и Яму. Впрочем, исходящее от старика электричество было, если можно так выразиться, темнее, и горчило, как кончик карандаша. Я выронила его руку и отшатнулась, не сумев удержаться от дрожи. Мне не хватало воздуха… я задыхалась. – Готово. Ты доволен? – Очень, – ответил он. – Чего еще пожелаете? – В качестве второго желания я хочу, чтобы ты произнесла мое имя. – Он прищурился. – Мисс Скоуфилд, меня зовут мистер Хэмлин. Рад наконец-то познакомиться с вами как подобает. – Мне надо произнести твое имя? – переспросила я. Он кивнул. – Оно тебе понадобится, когда внутри тебя проснется валькирия. Может, произнесешь его пару раз. Ничего плохого не случится. Это было не так отвратительно, как целовать старика, поэтому я торопливо повторила его имя, стараясь сделать это по-хамски. Однако настороженность не отпускала меня. Не исключено, что старикашка просто разогревается перед какой-нибудь гадостью. – Сойдет? Каково последнее желание? – Я хочу, чтобы ты кое-что передала своему весьма впечатляющему другу. Напомни-ка, как его зовут? – Ямараджа. Старик ухмыльнулся. – Передай ему, что я голоден, – произнес он и исчез. Я стояла в пустом подвале, озираясь по сторонам. Что стряслось? В конце все произошло слишком неожиданно и даже примитивно. Неужто старика что-то спугнуло? Вроде бы ничего не изменилось. Искры в темноте не сверкали, а воздух, казалось, пропитался густым запахом ржавчины. Странно. А затем я услышала, как кто-то скулит. Всхлипывал ребенок. – Минди? – закричала я. – Это я! Какое-то время никто не отвечал, затем из теней появился силуэт. Огромные серые глаза, растрепанные косички. Минди настороженно смотрела. – Лиззи? – пролепетала она. Я подбежала к ней, упала на колено и заключила ее в объятия. Она тряслась от холода, я чувствовала, как безвольно обмякло ее тельце. – Минди, все хорошо. Она обняла меня в ответ – робко, словно опасалась, как бы я не превратилась в чудовище. – Ты обещала, что меня никто не заберет. Я отстранилась, заглядывая в ее глаза. – Прости! Мгновение Минди изучающе смотрела на меня, затем обшарила глазами темноту. – Здесь был тот плохой дядька. – Нет, это не он… – мне не хотелось произносить его имя. Незачем о нем и думать. – Обычный помп. Он уже ушел. Однако я по-прежнему не представляла, куда запропастился старик в лоскутной куртке. Кстати, а вернется ли он? В итоге я встала и решительно взяла Минди за руку. – Пора домой. Мы будем в безопасности. Она кивнула, подав мне свою ладошку, и дала отвести себя к водам Вайтарны. * * *

Когда мы поднялись ко мне в спальню, я заглянула в открытую дверь кухни. Мамы не было, а вода в кастрюле еще не закипела. Мне стало любопытно, сколько я отсутствовала. Проведенные в подвале минуты показались мне веками. – Надо приготовить обед, – прошептала я. – Но ты можешь смотреть, если хочешь. – Нет, я лучше спрячусь в шкафу Анны. Я кивнула, перемещаясь в реальность. Сердце колотилось как бешеное, так что переход занял лишь одно мгновение. Серые тона совсем слиняли, кухня окрасилась в яркие цвета, и воздух постепенно перестал отдавать ржавчиной и кровью. Но Минди еще пристально глазела на меня. – Я больше никогда такого не допущу, – тихо сказала я. – Обещаю. – Ты не можешь обещать. – Минди… – заговорила я, начиная объяснять, что ей ничем не грозит мистер Хэмлин, которого не интересуют маленькие девочки. Но она была права… есть и другие злодеи, старые и молодые, живые и мертвые, и кое-кто между ними. Их великое множество, и не надо мне разбрасываться обещаниями. – Но ты выручила меня, – Минди поднялась на цыпочки и теперь обняла меня по-настоящему, крепко стиснув худыми ручонками. – Вот что важно. Шаги мамы уже раздавались в коридоре, но я не пыталась высвободиться из объятий Минди. Я не пошевелилась, даже когда услышала, что в кастрюле закипела и забурлила вода. Возможно, мама и рассердилась, что я дала воде «подгореть», но это не имело никакого значения.
Глава 31

Еще шесть дней длилось турне: безумное и насыщенное впечатлениями, фантастичное и незабываемое. Их качало подобно маятнику – то в бесконечную энергетику публичных мероприятий, то в относительный покой аэропортов и гостиничных вестибюлей. От веселья к изнеможению, с вершин человеческой общности в автомобильные пробки. Но поездка подошла к концу, и Дарси с Имоджен обнаружили, что прощаются со Стэндерсоном в чикагском аэропорту О’Хара. Расставание было не менее душещипательным и слезным, чем при отъезде из летнего лагеря, и по дороге к трапу Имоджен сказала Дарси: «Отсутствие старых друзей можно вынести как ни в чем не бывало, зато разлука с новыми приятелями по книжному турне невыносима». Самолет взмыл в воздух, унося Имоджен и Дарси обратно в Нью-Йорк. Они тотчас завалились в кровать на несколько суток, а в их ушах отдавались эхом голоса тысяч ревностных читателей. Вскоре они вернулись к работе – требовалось написать новую концовку романа и наконец-то начать как «Фобоманта», так и «Безымянного Пателя». – Это твоя худшая идея за все время нашего знакомства, – проворчала Дарси. – Исследование! – воскликнула Имоджен, обходя взятый в аренду автомобиль. Она нажала на брелок, и под послушное «бип-бип» багажник со щелчком открылся. – А я даже не знаю, как называется эта штука. Дарси скрестила руки на груди, защищаясь от раннего ноябрьского холода. – Она называется багажник, тупица. – Нет, другая, – Имоджен открыла багажник немного шире и снова его захлопнула. – Что это, дверца багажника? Люк? Дарси задумалась. При работе над книгами так бывало часто… Ей приходилось задумываться над названиями и значениями различных предметов, и в результате она чувствовала себя полной невеждой… – Вопрос важный. Пошли домой, погуглим, – предложила она. – Очень смешно, – Имоджен застегнула кожаную куртку. – Я найду ответ, пока ты будешь ездить кругами. Здесь ведь должен работать мой мобильник? – Мы никуда не поедем, если ты будешь в багажнике! Я не водила с тех пор, как уехала из Филли! – Плохое вождение – как раз то, что надо. Помнишь, Кларубеллу похитил пьяный парень? – Ничего подобного! В смысле, ты хочешь, чтобы я тебе и руки за спиной связала? С таким же успехом мы можем повторить весь путь твоей героини. Имоджен хмыкнула и произнесла: – Не захватила с собой веревку. – Неужели ты не можешь найти другого кандидата? По крайней мере, если тебя убьют они, я буду совершенно ни при чем. Имоджен улыбнулась. – Моя смерть в любом случае будет твоей виной, так как ты украла мою сцену в шкафу. Это было правдой, и Дарси прикусила язык. Если бы «Фобомант», как и прежде, начинался с того, что Кларабелла застряла в шкафу, Имоджен могла бы провести исследование дома, не подвергаясь опасности. Уже два месяца она жаловалась, что вступлению не хватает реалистичности, потому что ее никогда не запирали в багажнике. И сегодня она выманила Дарси в холодную ноябрьскую ночь, наобещав отвести в новый круглосуточный ресторанчик с китайской лапшой. А теперь Дарси подозревала, что Имоджен обвела ее вокруг пальца. – Вдруг я попаду в аварию? – Поезжай медленно. В багажнике на скорости двадцать миль в час безопаснее, чем на пассажирском сиденье при пятидесяти пяти. – Ты это только что выдумала. – Но звучит-то хорошо! Дарси застонала. Имоджен нельзя разубедить, ссылаясь на правила безопасности. Она еще в колледже лазила по крышам, а здесь, в Нью-Йорке, когда подземка была переполнена, предпочитала кататься на подвижных платформах между вагонами. Дарси осталось разыграть всего одну карту. – Если мы попадем в аварию и ты погибнешь, меня арестуют за похищение или вообще за убийство! – Нет. Я оставила на ноутбуке видео с объяснением. В худшем случае тебе предъявят обвинение в непредумышленном убийстве. Дарси заколебалась. – Значит, если ты умрешь, я смогу залезть в файлы на твоем ноутбуке? – Только в папку с видео! Если хоть одним глазком заглянешь в мой дневник, я буду преследовать тебя во снах. Имоджен забралась в багажник, и Дарси была вынуждена направиться в хвост автомобиля. Это была одна из кочующих съемных машин, припаркованных на улице в специальных местах. Имоджен открыла ее при помощи телефона и нашла в отделении для перчаток ожидающие ключи. Все было проделано угрожающе эффективно и стремительно. Дарси потеряла всякую надежду вразумить подругу. Имоджен скорчилась вокруг смехотворно маленькой запасной шины и изогнула шею под таким углом, что та уже выглядела сломанной. – Наверное, стоило взять седан. – Имоджен. Не делай этого. Пожалуйста. – Здесь было бы не так плохо, если бы домкрат не врезался мне в спину. – Я не стану помогать тебе себя угробить! – закричала Дарси и привлекла внимание мужчины, который прогуливался с большой черной собакой на противоположной стороне улицы. Псина, похоже, заинтересовалась перепалкой, но хозяин отвернулся и потащил ее дальше. – Парочка миль. Мне нужно всего-то десять минут. – Я отказываюсь, – заявила Дарси. – Мне наобещали лапшу! Имоджен пожала плечами или попыталась это сделать в тесноте багажника. – Значит, ты хочешь, чтобы я попросила первого встречного? Три часа ночи, время чудиков. Уверена, кто-нибудь найдется, и он будет не прочь покатать незнакомку в багажнике. Дарси пристально посмотрела на нее. – Как-то не верится. – А мне не верится в то, сколько я расшибаю лоб об эту сцену! – Имоджен перестала скрючиваться вокруг запасной шины, ухитрившись встать на колени. – А она должна быть безупречной. Если моя книга не будет захватывающей с первой же страницы, «Парадокс» ее не опубликует! – Ты о чем? Они уже купили твою трилогию. – Они могут расторгнуть контракт на остальные произведения, – Имоджен чуть ссутулилась. – Сегодня мне позвонил агент. «Пиромантка» плохо продается. – Что за бред, Джен! Я была свидетелем того, как ты подписывала сотни экземпляров! – Но на турне пришелся пик продаж. Моя книга не продается ни в торговых сетях, ни где-либо еще. Есть данные за два месяца, и все ошеломлены. В понедельник мой агент побывала на собрании в «Парадоксе», и ее буквально забросали упреками: чересчур много красного на обложке, странное название, на первой странице упоминаются сигареты. – Имоджен вздохнула. – И, само собой, мои героини – девушки, которые любят других девушек. – Тот единственный поцелуй? – И знаменитые капли воска от свечи. Однако не важно, к чему они придираются. У моего романа – проблемы, не сомневаюсь, что издание моей серии – под вопросом! Дарси покачала головой. – Как бы ты ее ни назвала, следующей выходит вторая книга трилогии. «Фобомант» опубликуют только через два года. К тому времени всем станет ясно, что ты потрясающий автор! – Сроки поджимают, Дарси. Агент хочет, чтобы я через несколько месяцев сдала Нэн первый черновик, и притом – отличнейший, чтобы та видела, за что борется. – Имоджен схватилась за передний край багажника. – Я все равно это сделаю, ведь именно здесь Кларабелла начинает управлять своими фобиями. Дарси застыла, не веря собственным ушам. Книготорговцы и библиотекари, старшеклассники и фанаты Стэндерсона… все они полюбили Имоджен. После турне о «Пиромантке» написали пять восторженных обзоров в Сети и еще полдюжины в печатных газетах и журналах. А рядом с двумя отзывами стояло пять звездочек! Что еще нужно «Парадоксу»? – Ладно, – сказала Дарси. – Я согласна. Имоджен улыбнулась, озарив улыбкой темноту багажника, или люка, или как там его называли. Она бросила Дарси ключи и свернулась клубком в тесном отделении. – Берегись колдобин. – Я буду беречься всего, – произнесла Дарси и сделала глубокий вдох. – Готова? Имоджен подняла вверх большой палец – мол, я в порядке, – и Дарси осторожно закрыла багажник. Она прошла вперед, гадая, не наблюдает ли кто-нибудь за ними из окон своей квартиры. Они наверняка решили, что увидели самое странное похищение в мире. Правда, в салоне Дарси снова охватила тревога. Автомобиль был юрким и малолитражным. Прежде она не водила такую мелочь. Родители всегда говорили: «Большая машина – безопасная машина». Впрочем, как любила подчеркивать Ниша, они имели в виду, что она безопасна исключительно для Пателей, а не для других автолюбителей. Но поскольку в багажнике находилась ее подруга, у Дарси не было выбора. Ей показалось, что педали расположены очень далеко, но водительское сиденье не двигалось. Сдавшись, она завела мотор и покатила по дороге на черепашьей скорости. Смотреть на город с водительского места, а не с заднего сиденья такси было странно. И что еще удивительней: вождение пробудило в Дарси школьные воспоминания. Перед мысленным взором мелькал год в выпускном классе, пьяные пассажиры и споры из-за выбора радиостанции. Кое-кто, к неудовольствию Дарси, курил в салоне и вытряхивал пепел в окно, ну а папа лишь проверял одометр, когда она парковалась возле дома. Ниша вечно требовала отвезти ее в торговый центр, и огромное сестринское бремя, казалось, соединялось с мощью внедорожника. Дарси хотелось повернуться к Имоджен и рассказать обо всем. Однако Имоджен устроилась в багажнике. – Ты меня слышишь? – окликнула ее Дарси. Похоже, сзади донесся глухой стук, но ответ ли это? Вдруг у Имоджен начались предсмертные конвульсии из-за отравления угарным газом? Аккуратно затормозив на красный сигнал светофора, Дарси вынула из кармана куртки телефон. Однако едва набрав номер Имоджен, она заметила, что в зеркале заднего вида появился автомобиль. Полиция. – Нет уж, – буркнула Дарси. Естественно, у копов не было причин останавливать ее и обыскивать багажник. Вряд ли ее машина ехала быстрее пятнадцати миль в час. Разве можно забрать водителя в участок за то, что он не превышает скорость? Разумеется, звонить за рулем было незаконно. Дарси положила телефон на пассажирское сиденье и уставилась прямо вперед – образцовый шофер. Неожиданно она поняла, что на светофоре горит зеленый. Сколько секунд назад это произошло? Дарси повела крошечный съемный автомобильчик вперед. Полицейские последовали за ней. – Ладно, поеду чуток быстрей, – пробормотала Дарси. Когда машина разогналась до двадцати пяти, она крепче вцепилась в руль. Кстати, а какой в Нью-Йорке предел скорости? Она ни разу не видела знаков. Неужели местные это знают и помалкивают? Полицейские еще висели на хвосте, не обгоняя и не сворачивая. К сожалению, проблему с ночным вождением Имоджен явно не предусмотрела, да и на дороге других машин не было. Дарси оказалась единственной и очевидной целью для правоохранительных органов. – Я влипла, я влипла, – твердила она. Вдруг машина вздрогнула от глухого удара. Он донесся изнутри… – В чем дело? – заорала Дарси. Тишина. Глаза Дарси метнулись к мобильнику. Ничего. – Ты в порядке? – заорала она во всю глотку. – Ответь мне, ради бога! Она не осмеливалась остановиться. Полицейские ехали прямо за ней. Они продолжали слежку, а впереди маячила широкая Деланси-стрит. ^[102] Дарси свернула направо, вдруг полицейские отстанут? Но копы последовали за ней. – Хватит! – воскликнула она, стукнув по рулю. В ответ из-за заднего сиденья донесся очередной глухой удар. А если Имоджен подает ей знаки?! Колоссальным усилием воли Дарси оторвала руку с побелевшими костяшками пальцев от руля и схватилась за телефон. Она исподтишка набрала номер Имоджен и, включив громкую связь, уронила мобильник на колени. – Эй, подруга! – раздался голос Имоджен. – Это крышка! – Ты о чем? – Я только что нагуглила про ту штуку. Она называется «крышка багажника». Звучит довольно глупо, правда? – Почему ты стучишь? – крикнула Дарси. – Исследую! Мне хотелось узнать, слышно ли меня сквозь шум двигателя. – А я-то думала, ты умираешь! – Серьезно? Расслабься. – У меня прямо на хвосте полицейская тачка! – Однако, как только Дарси выкрикнула эти слова, полицейская машина возникла прямо у нее под боком. Офицер на пассажирском сиденье наблюдал за ее ужимками. Дарси, напуганная и с округлившимися глазами, тоже уставилась на него. Машину наполнил смех Имоджен. – Класс! – Заткнись! – прошипела Дарси сквозь зубы. При виде ее офицер лишь скривился, и машина поехала дальше. Дарси мертвой хваткой вцепилась в руль и тащилась по прямой, пока бесконечной милей позже копы не свернули, исчезнув в направлении Китайского квартала. У нее вырвался вздох облегчения. – Ладно, мы свободны. – Отлично. Думаю, за одну ночь больше исследований мне не вынести. – Но… – выпалила Дарси и осеклась. Прямо перед ней возвышался Вильямсбургский мост, ^[103] массивный и неизбежный благодаря ряду оранжевых бочек слева, служащих заграждением для транспорта. – Думаю, мы едем в Бруклин. – Смешно. – Не совсем. Крошечный автомобиль уже карабкался по въезду на мост, и Дарси увидела, что сзади стремительно приближается пара фар. Она прибавила газу, стараясь соответствовать их скорости. Когда мимо промелькнула еще одна машина, она достигла пятидесяти миль в час. – Подруга! – донесся голос Имоджен. – А ты развила приличную скорость. Может, не надо? – Нет выбора! – закричала Дарси. – Я завишу от транспортного потока! Мост нес ее вверх, вздымая на высоту виднеющихся впереди бруклинских небоскребов. Проехавшая мимо машина умчалась вдаль, и сквозь сетку несущих тросов мелькнуло небо. На какое-то время Дарси оказалась одна посередине моста, повиснув над искрящейся рекой. Это было действительно очень красиво. – Мне жаль, что твоя книга не продается, – тихо сказала она. Дарси не была уверена, услышала ли ее Имоджен, но затем из телефона донесся вздох: – Сама знаю. – Почему в «Парадоксе» уже сходят с ума? Прошло только два месяца. – Если моя книга не будет продаваться, магазины не закажут следующий роман, у которого до сих пор нет приличного заголовка. В миллионный раз Дарси напрягла мозг, стараясь найти название получше «Котоманта». Ей безумно хотелось помочь подруге. – Прости, что украла твою сцену. – Не волнуйся, – фыркнула Имоджен. – В багажнике куда интересней, чем в шкафу. Дарси разрешила себе улыбнуться. А если все не так уж и плохо? Кроме того, сегодня ночью она не убила Имоджен. – Мы почти проехали мост. Я переберусь на обочину… когда смогу. – Спасибо за понимание. – Ты меня еще и благодаришь? – спросила Дарси. – Не ты ли втянула меня в свою авантюру! – Разве я приставила к твоей голове пистолет? – Ты угрожала воспользоваться случайным незнакомцем! Это эмоциональный шантаж! – Я шутила. – Как же… Когда появился съезд с моста, Дарси сбросила скорость, постепенно перестраиваясь в крайний ряд. Спустя минуту она свернула на тихую улочку с широкими тротуарами и магазинами с закрытыми рольставнями. Дарси бережно притормозила, заглушила двигатель, а затем, глубоко дыша, размяла затекшие ноющие руки. Тело превратилось в клубок напряженных сухожилий. – Не стесняйся, разрешаю тебе выпустить меня в любое время, – объявил ее телефон. – Мне немного холодно. – Иду! – Дарси выбралась из салона и поспешила к багажнику. Она изучила пиктограммы на электронном ключе и нажала на кнопку. Крышка откинулась. – Я жива, – пробормотала Имоджен, сумев пнуть багажное отделение ботинком. Затем она разогнулась и принялась разминать шею. – Ты в порядке? – спросила Дарси. – Заработала растяжение. Но ты меня не убила. Когда Имоджен встала, Дарси шагнула в ее объятия. Ей требовалось почувствовать реальность Имоджен, ощутить упругость ее мышц под кожаной курткой. – Я по тебе скучала. Они отодвинулись друг от друга, и Дарси поняла, что улица не совсем пуста. Неподалеку на веранде сидели два парня в фетровых шляпах, и мимо проехала девушка на скейтборде. Все трое не отрывались от сцены с участием Дарси и Имоджен. – Никогда раньше не видели, как кто-то выбирается из багажника? – проворчала Имоджен. Дарси хихикнула и вручила ей ключи. Они отвезли машину на то же парковочное место, где взяли, и Имоджен с помощью мобильной магии вернула автомобиль в общее пользование. Потом она объявила кое-что замечательное… Поблизости находилось круглосуточное заведение с китайской лапшой. Имоджен завела Дарси за угол, они прошли по переулку и поднялись на половину лестничного пролета. В столь поздний час грубые деревянные столы ресторана были пусты – лишь за одним сидела компания из четырех японцев, которые непринужденно болтали. Дарси почему-то предположила, что эти ребята устроили себе двойное свидание. Она заказала лапшу со свининой, вареными яйцами и побегами бамбука, а также пиво, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. – Спасибо за сегодняшнюю ночь, – произнесла Имоджен, когда официант направился в сторону кухни.
Глава 32

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒