Annotation 13 страница

Сначала появились жар и запах горелой травы. Затем из кромешного мрака вырвались мириады искр и закружили вокруг меня, танцуя в невидимых завихрениях реки, и до меня донесся прекрасный голос Ямы: – Лиззи, что случилось? Он шел ко мне – огонь, пылающий в темноте. – Старик в куртке из лоскутов, он вернулся, – мой голос дрожал после пережитой в шкафу паники. – Думаю, он забрал Минди. Яма остановился настолько близко, что я почувствовала его жар. – Мне жаль, Лиззи. – Мы обязаны ее найти! Он ответил не сразу, и я на миг решила, он сейчас скажет, что ее похищение к лучшему. Мол, последнее, что мне нужно, – маленькое привидение, которое тянет меня в лапы загробного мира. Но он спросил: – Знаешь, куда он ее забрал? Я отрицательно покачала головой. Яма помолчал. – Значит, он может быть где угодно, – наконец, сказал он. – Хищников трудно выследить. – Но способ за ним последовать должен существовать. Он нас нашел, а мы были в тысячах километров от дома! – Следовательно, у него с тобой связь. Я изумленно захлопала глазами. – Что ты имеешь в виду? Яма сделал шаг ко мне и спокойно пояснил: – Реку создали воспоминания мертвых, но связали ее воедино узы живых. – Он протянул ко мне руку и прикоснулся к шраму-слезинке. – Вот почему я слышу твой зов. Мы связаны. Я отстранилась, чтобы подумать. – Не звала я того старика, и нет у меня с ним никакой связи! Я даже имени его не знаю! – Но он наверняка знает ваши, – добавил Яма. – Лиззи, имена здесь имеют власть. Я вспомнила самый первый раз, когда старик умудрился проследовать за мной до самого дома. Вероятно, в школе или у меня в комнате Минди окликнула меня. – Ты прав. – Но дело не только в имени. Он что-то к тебе чувствует. – Ты серьезно? – Ему что-то от тебя позарез нужно, поэтому река несет его к тебе, – Яма положил руки мне на плечи. – Расскажи мне все, что он тебе говорил. Я посмотрела ему в глаза. Мы же не виделись после спора на атолле, и Яма был не в курсе того, что я снова встречалась со стариком. – Он хотел, чтобы я кое-кого убила. – Кого? – Обидчика Минди. Он помрачнел. – Ты с ним опять виделась? Защищаясь, я скрестила руки на груди. – Я нашла его! Я решила, что он может разобраться с тем гадом! Но я, конечно, виновата. – Нет, ты ни в чем не виновата. Это его одержимость, не твоя. А значит, ему нужна не Минди, а ты. У меня перехватило дыхание, и тьма черной реки сомкнулась вокруг, словно я попала в западню отцовского шкафа. Надо же, преследователь-психопомп. Класс. Секундная паника помогла мне понять, почему старик забрал Минди в Нью-Йорке, а не из моего дома, где я чувствовала себя сильной и в безопасности. Он выбрал удачный момент, поскольку хотел, чтобы мне стало страшно. А Минди здесь вообще ни при чем. Я отбросила эту мысль, отдавшись блаженным ощущениям. Руки Ямы излучали жар, и по моей коже пробегали легчайшие электрические разряды. Вот это и есть настоящая связь. И как старый хищный сморчок осмелился подумать, будто между мной и им существует нечто подобное? – Он твердил, что собирается посадить ее к себе в карман. Яма напрягся. – Он просто угрожал. Он забрал Минди, чтобы привлечь твое внимание. – У него получилось. А что нам делать? – Ничего. Он придет за тобой, когда снова захочет поговорить. – Разве река не может прямо сейчас отнести меня к Минди? – Я зажмурилась и представила ее лицо, но Яма нежно притянул меня к себе, мешая сосредоточиться. – Лиззи, нельзя последовать за призраком. Из них и состоит река. Я открыла глаза. – Но как же мне быть? – Наберись терпения. Он будет испытывать твою силу воли, возможно, долго, но я останусь с тобой, пока ты нуждаешься во мне. – Спасибо. – Я показалась себе до того серьезной, что решила перевести все в шутку. – А ты не боишься, что смерть засосет меня по уши? Яма попытался спрятать улыбку. – Боюсь иногда, но это не мешает мне приходить по твоему зову. Я с облегчением встрепенулась. После нашего спора я опасалась, как бы он не прекратил откликаться. Я притянула Яму к себе. Я хотела ощутить его поцелуи и крепко прижаться к его телу. Ладони заскользили вниз по его спине, нащупывая под шелком рельеф мышц. Стоило мне вдохнуть его запах полной грудью, река начала бурлить, а мои волосы взъерошил и перепутал налетевший ветер. После того, как наши губы разъединились, мы надолго замолкли. Я размышляла, можно ли навеки остаться в объятиях реки Вайтарны, не чувствовать голода, не уставать, не стареть, а в конце позабыть самое себя и, побледнев, стать частью реки. Даже здесь, в его руках, меня посещали такие мрачные мысли. – А что, если мне слишком страшно? – прошептала я. – Тогда отправимся на мой остров, – ответил он. – Но что, если это будет мне не под силу? Призраки, хищники, духи мертвых в каждом камне. Вдруг одной маленькой полоски песка будет недостаточно? – Тогда мы найдем что-то другое. Место, где ты почувствуешь себя в безопасности. Когда я поняла, что сказал Яма, мое сердце екнуло. Ведь он искал свой остров тысячи лет, но теперь мог запросто от него отказаться и отправиться на поиски убежища, предназначенного для меня. Яма придвинулся вплотную и тихо сказал: – Все происходит чересчур быстро, Лиззи. Жаль, что не в моих силах это замедлить. – Жаль, что я не могу поспать. – В моем голосе звучала нотка паники. – Старик сказал, что мне больше не потребуется отдых, потому что сон не что иное, как частица смерти. Я прекратила спать и вообще не могу уснуть. – Неужели? – Он обвил меня руками. – Возьми меня домой, и я научу тебя кое-какому трюку. Видеть Яму у себя в комнате было непривычно. Мы с ним побывали в кровавой бойне, которую устроили террористы, в реке, состоящей из воспоминаний мертвых, на одиноком острове в открытом океане, но ни разу не попадали туда, где все такое обыденное и настолько причастно к моей реальной жизни. К счастью, я разобрала беспорядок на кровати. Я не хотела, чтобы мама увидела кипы подборок о серийных убийцах и без вести пропавших детях. – Приехали! – произнесла я, жалея, что заодно не засунула в корзину для стирки школьную форму, которая свисала со спинки стула. Яма рассматривал фотографии у меня на столе. – У тебя много друзей. Я вздохнула. – Уже нет. После Далласа не каждый становится моим другом. – Смерть показывает тебе, кто есть кто, – просто сказал он, повернувшись ко мне. – В верхнем мире это получается легче. – Ты о чем? На его лице мелькнула улыбка. – О сне. – Ясно, – раз уж на обратной стороне нельзя устать или проголодаться, то и спать там бессмысленно. Я нервничала от того, что Яма здесь, поэтому для возвращения в реальность хватило нескольких быстрых вдохов. Комната наполнилась цветом, различимым в свете уличных фонарей. Яма закрыл глаза и медленно вдохнул, как будто смаковал воздух. Я потянулась к нему, прикоснувшись к его лицу. Он был твердым на ощупь, ничего общего с призраком. – Постой, – прошептала я. – Ты тоже здесь? Я думала, ты никогда так не делаешь. Он открыл глаза. – Считай это сумасбродством. Я оглянулась на дверь спальни. – Но мама… Яма приник ко мне и зашептал: – Не волнуйся, Лиззи, мы будем себя вести очень тихо. Его дыхание пощекотало мне ухо, словно легкое прикосновение кончиков пальцев, и меня пробрала легкая дрожь. Звуки на миг пропали, заглушенные шумом мчавшейся по венам крови. Немного ошеломленная, я опустилась на кровать. Яма присел рядом, и я прислонилась к нему. Здесь, в верхнем мире, он не был огнем с танцующими на ветру искрами, но все равно казался теплее всех, кого мне доводилось обнимать. Я развернулась к нему. – Хорошо, и что теперь? – Ты всегда спишь в куртке? – Он по-прежнему говорил шепотом, подчеркивая каждое слово. – Ой. – Я расстегнула куртку и сбросила ее с плеч. Разумеется, в кроссовках я тоже не спала, так что скинула обувь и носки. Поднявшись, я дала возможность джинсам сползти на пол. Затем пересекла комнату и плотнее запахнула оконные занавески. В темноте присущее нашей коже свечение психопомпов словно усилилось. Ноги и руки холодил ночной воздух. Я снова устроилась на кровати, растянувшись недалеко от Ямы и наслаждаясь его теплом. – Совсем не засыпается. – В моем голосе чувствовалась дрожь. – Нам некуда спешить. – Он смотрел на меня, и его карие глаза поблескивали в темноте. Я потянулась вверх и прикоснулась к его правой брови, чувствуя под кончиками пальцев ее небольшой излом. Провела по изгибу плеча, ощущая твердость костей и мышц. Расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, расширяя треугольник светящейся бронзовой кожи. Одно гибкое движение, и он стянул через голову все еще застегнутую рубашку. У меня перехватило дыхание. Я впервые оказалась с ним в реальном мире, без мягкого серого света обратной стороны, без огня и искр в потоках реки. Свечение наших тел было единственным источником света, как будто там, где кончаемся мы, ничего не существует. Он наклонился и прижался своими губами к моим, застыв в невероятной неподвижности Казалось, будто мгновенье замерло, нарушился ход самого времени, и наше дыхание осталось единственным движением в мире. В это прекрасное остановившееся мгновение я до боли хотела большего. Яма кончиками пальцев легко, как перышком, пробежал по моей шее, и я почувствовала, как учащается пульс, чтобы соответствовать его жару. Но постепенно сердце стало успокаиваться в этом долгом, неподвижном поцелуе. И когда наши губы, в конце концов, разъединились, мое дыхание было неровным. Он оставался рядом, глядя мне прямо в глаза. На миг чары усилились настолько, что я решила разрушить их, прошептав: – Яма, ты когда-нибудь спишь? – Иногда. Я вздохнула. – Что тебе снится? – Вот это, – сказал он. У меня вырвался тихий всхлип. Было такое чувство, словно он нашел во мне свободный конец нити и тянет его, сбрасывая петли и распуская. Через кожу уходили остатки того напряжения, что держали меня на взводе бессонные ночи. Мои руки потянулись вверх, запустив пальцы в густые волнистые волосы Ямы. Так я его и держала: мы видели друг друга в отражениях наших глаз, его взгляд с каждым трепетным вздохом проникал все глубже в меня. Вскоре свободный конец нити свернулся в узел, который Яма постепенно затягивал туже и туже. Страх, сидевший во мне, начал сгорать, превращаясь в нечто радостное, сильное, жаждущее. В голове запульсировало от массы всех несостоявшихся снов, которая рушилась и разваливалась на части, а мое тело выгнулось навстречу Яме дугой. Под конец я едва не разлетелась вдребезги. В одно мгновение все, что определяло меня, было потеряно, расколовшись на бесчисленные кусочки, наподобие воспоминаний призраков в реке. Меня перестало волновать, действительно ли я родилась проклятой и помеченной смертью, потому что это привело меня в объятия Ямы. Он научил меня снова спать, будто принц из сказки, рассказанной наоборот. Впрочем, в аэропорту, он столь же успешно разбудил меня поцелуем. Возможно, его губы исцеляют все.
Глава 29

Они еще раз выступили в школе «Авалон». Затем через десять миль побывали в другой школе, где тоже с трудом нашли вход. И когда Антон привез всех троих в отель, чтобы отдохнуть перед вечерним мероприятием в книжном магазине, перевалило за полдень. Возможно, дело было в проблемах с суточными биоритмами после перелета, или в запоздалом взрослении, но когда Дарси добралась до номера в гостинице после утомительного дня, она рухнула в постель полностью одетой. Дарси проснулась час спустя и обнаружила рядом Имоджен, которая, раздевшись до майки и боксерских трусиков, безостановочно клацала по клавишам ноутбука. – Ты не спишь? Имоджен по-прежнему перебирала пальцами. – Шутишь? День рождения книги. Я должна постить в свой блог. Я должна постить в «Твиттер». – Верно. – После утренних трудов Дарси как-то позабыла, что сегодня на свет появляется «Пиромантка». – Джен, твоя книга опубликована! Ты теперь настоящий автор! – Сама знаю, как-то даже не верится. – Имоджен, наконец, бросила стучать по клавишам. – В смысле, сегодня в школах лежали все эти книги, но ты и правда уверена, что тысячи копий моего романа заняли полки книжных магазинов? А вдруг что-то стряслось? Что, если мне все просто приснилось? Дарси положила ладонь на обнаженное плечо Имоджен. – Джен, твоя книга – не вымысел. – Но откуда мне знать? – А что тебе сказали в твоем издательстве? Помнишь, у них там огромное здание на Манхэттене. Это реальность, а не сон. – Дельная мысль. А здание и впрямь огромное. – Имоджен убрала с лица выбившуюся прядь волос и подняла глаза на Дарси. – Наверно, у меня случился приступ помутнения рассудка. Синдром самозванки, знаешь, ли… – Такой действительно существует? – Конечно, – Имоджен пару раз ударила по клавишам и развернула экран, загроможденный десятком открытых окон, среди которых виднелась статья из Википедии. Дарси просмотрела первые абзацы. Синдром самозванки означает убеждение в том, что твои достижения – просто результат удачи, жульничества или мошенничества. Главным здесь является страх, как бы это все не отобрали, едва откроется твой обман. – Чушь! Это же не ты, Джен, а как раз я! – Таковы мы, писатели, – Имоджен снова развернула ноутбук и уставилась на экран. – Ладно, зря я прочитала про синдром. Но как думаешь, его можно заполучить, если взглянуть на описание симптомов? – Еще бы, – Дарси потянулась и закрыла ноутбук. – Но ты излечишься, когда выйдешь на сцену перед сотней оголтелых фанатов Стэнли Дэвида Андерсона. Они не разрешают самозванкам находиться рядом со своим кумиром. Имоджен кивнула, соглашаясь с незатейливой мудростью. – Но разве зал с кучей фанатов Стэндерсона так уж плох? – Разумеется, нет. – Дарси притянула Имоджен ближе, чтобы поцеловать, и прошептала на ухо: – Но там ужасающий хаос. – Кстати, пока ты спала, Стэнли прислал эсэмэс. Он хочет встретиться в холле и пойти на обед. Дарси посмотрела на свой телефон. Ниша прислала сообщение: «Надеюсь, тебе хорошо в турне – 364 дня до публикации! » Она вздохнула и спрыгнула с кровати. Одежда казалась липкой, потому что Дарси в ней спала. – Я приму душ первой. Они привели себя в порядок и оделись, Имоджен выбрала белую классическую рубашку и кожаную куртку, нанизав на пальцы серебряные кольца. Дарси приподнялась на цыпочки, чтобы поправить воротник рубашки, измявшийся в чемодане. Сама она натянула маленькое черное платье, которое надевала в первый вечер их знакомства. В нем наверняка до сих пор оставалась удача. Ресторан в гостинице шикарным определенно не являлся. На потолке висел телевизор, громко вещал спортивный канал. Дарси скользнула на виниловое сиденье в кабинке, и оно пискнуло, будто детеныш тюленя. Меню состояло из блюд с претенциозными и однотипными названиями, вроде «Международного сырного впечатления». Как заметил Стэндерсон, данная фраза была более чем наполовину хайку. ^[93] После того как они заказали самую нежирную еду, он спросил: – Кто-нибудь из вас раньше наносил визиты в школы? Имоджен рассмеялась. – Не думала, что снова там окажусь, а Дарси только-только оттуда. – Преклоняюсь перед вами обеими. – Как бы сильно мне ни нравилась похвала, я до сих пор сержусь, что вы заставили меня добровольно взвалить на себя выступления, – сказала Дарси. Стэндерсон поднял руки. – Это проделки твоего рекламщика! Ты думаешь, она случайно послала библиотекарю мейл? – Я с таким же успехом могу злиться на вас обоих, – усмехнулась Дарси. – Но на сцене было по-своему весело. Мне понравилась борьба из-за элементов истории. – Потому что ты выиграла, – заявил Стэндерсон. Дарси фыркнула. – Вам досталось больше аплодисментов. – Никто не выиграл, – подытожила Имоджен. – Победа не отошла сценарию, персонажу или конфликту. Интрига вертится вокруг места действия. Дарси и Стэндерсон уставились на нее. – Средняя школа, – объяснила Имоджен. – Где еще взаимосвязанные, взаимозависимые элементы рассказа будут превращены в противников, когда на практике они помогают друг другу создать гармоничное целое? Дарси пожала плечами. – В каждом любовном треугольнике?.. – Вы обе обосновали свою точку зрения, – произнес Стэндерсон. – Дарси, тебе стоит продолжить вместе с нами выступать на школьных мероприятиях. Нет лучшего исследования, чем непосредственный контакт с нашей клиентурой. Имоджен рассмеялась. – Недавно Дарси сама была нашей клиентурой. Дарси не придала значения ее словам и поинтересовалась: – Какой вопрос из тех, что вам задавали, был хуже всего? Стэндерсон на миг задумался и театрально проговорил тоном обреченного на смерть: – Где вы берете свои идеи? – Отличный вопрос для Дарси! – воскликнула Имоджен. – Она их крадет. – Неправда! – Как насчет моей сцены в шкафу? Дарси потупилась, ее щеки начинали гореть. – Просто случайность. – Неприятности в раю для подростковых авторов? – осведомился Стэндерсон, блестя глазами. – Выкладывайте мне все как на духу. – Разве мы обязаны? – взмолилась Дарси. – Да, – подтвердила Имоджен и повернулась к Стэндерсону. – Итак, «Пиромантка» – первая книга в трилогии, верно? Он кивнул. – Пока она потрясающая. – Спасибо… – Имоджен опьянела от похвалы, но сумела продолжить. – Вторая книга уже отправилась к литературному редактору, и я начинаю третий роман «Фобомант». – Вместо огня в нем будут фобии. Главная героиня боится закрытых пространств, и предполагалось, что книга откроется тем, как ее заперли в шкафу. Великолепно, не так ли? Но я поделилась идеей с моей подружкой, – Имоджен щелкнула Дарси по плечу. – Она заново переписала одну из своих сцен, и теперь ее героиня не может выйти из шкафа, да еще и паникует в довершение из-за клаустрофобии! – Это совпадение! – возразила Дарси. – Я думал, ты имела в виду чистую случайность, – сказал Стэндерсон. – И то, и другое! Совпадение потому, что я уже распиналась о том, какой шикарный шкаф у папы Лиззи, а Минди предпочитает прятаться в шкафах! Именно поэтому я им и воспользовалась. Но я писала по наитию и ничего толком не осознавала. Так что случайность тоже имеет место! Вдобавок, Джен, ты сама говорила, что это лучше, чем первая версия, где старик появляется из ниоткуда и умыкает Минди. – Точно, – согласилась Имоджен. – Но сцену придумала я! – Но твоя новая сцена идеальна! – Дарси посмотрела на Стэндерсона. – Ее героиню запирают в багажнике машины! Намного страшнее, да? Имоджен не стала спорить и оторвала крошечный кусочек от салфетки под столовым прибором. – Мы частенько воруем, – примирительно произнес Стэндерсон. – Секрет в том, чтобы красть у обычных людей, а не других писателей-романистов. Имоджен смягчилась. – Моя первая девушка была пироманкой, а я не могу припомнить и половины строк, которые у нее похитила. – Ариэль была реальной? – Стэндерсон с интересом наклонился вперед. – Просвети-ка меня. И они с Имоджен погрузились в разговор об Имоджен Уайт, «Пиромантке» и точках соприкосновения между реальностью и выдумкой. Вскоре они жарко спорили о персонаже и сюжете и даже успели набросать план их будущего выступления на мероприятии в книжном магазине. Дарси забилась в угол кабинки, довольная возможностью послушать. Но кожа горела от позора с украденной сценой. Идея со шкафом безупречно подошла для похищения Минди, и написать ее было легко. Лишь прочитав отрывок Имоджен вслух, она сообразила, что позаимствовала все у подруги. Может, такова цена любви: ты перестаешь понимать, где кончается другой человек и начинаешься ты. Вечернее мероприятие должно было состояться в центре города, в маленьком двухуровневом здании. Когда Дарси, Имоджен и Стэндерсон приехали к магазинчику, внутри уже собралась целая толпа. Первый этаж был битком забит посетителями, а этажом выше расположились дети – они маячили над маленькой сценой, свесив ноги между балконных перил. Менеджер не хотела беспорядков из-за приезда Стэндерсона и ждала их снаружи, чтобы провести вокруг здания к черному входу. Однако Имоджен настояла на том, чтобы воспользоваться парадной дверью. Естественно, никто не узнал ни ее, ни Дарси, и они свободно бродили по магазину и наблюдали за окружающими. Но сперва они решили проведать книги Имоджен. Возле входа виднелась поражающая воображение груда экземпляров с ярко-красными обложками. – Смотри! – выдохнула Дарси, поправляя верх пирамиды. – Ты не самозванка. – Из меня получится отличная самозванка, – Имоджен погладила одну из обложек, читая рельефные, будто шрифт Брайля, ^[94] буквы. – Но даже если и так, то подделки бывают великолепными. Дарси закатила глаза и утащила Имоджен в толпу. Фанаты Стэндерсона расшумелись от предвкушения встречи с их любимцем. Все были взбудоражены не на шутку. Многие нацепили бейджи с интернет-псевдонимами, чтобы онлайн-приятели узнали их во плоти. Сами собой неожиданно завязывались дружеские отношения, подстегнутые футболками с крылатыми фразами и изображениями обложек книг Стэндерсона. Наконец-то все сообщество узрело друг друга воочию и, похоже, ошалело от счастья. – Ты не нервничаешь? – спросила Дарси. Имоджен оторвалась от фотоальбома. – В книжных магазинах я всегда чувствую себя в безопасности. Дарси рассмеялась. – Значит, все вертится вокруг места действия. – Намечается тема дня! – Я нервничаю вместо тебя. – Ничего, ведь пока это не заразно. – Веко Имоджен слегка дернулось. – Больше ни слова не скажу. Они молча смешались с толпой, Дарси принялась оценивать присутствующих. Основную категорию составляли подростки, а взрослые походили скорее на фанатов Стэндерсона, чем на родителей, которые привезли в магазин своих детей. Кстати, примерно три четверти собравшихся оказались женщинами, а в целом аудитория была такой же пестрой, как и ученики в школах, которые уже посетили… Калифорнийская смесь латиноамериканцев, белых, черных и азиатов, включая подростков с субконтинента. По какой-то причине во вторник вечером, в холод и моросящий дождь, все они заглянули сюда, хотя могли бы сидеть дома перед тысячей каналов ТВ или развлекаться в онлайне. Когда Стэндерсон назвал их клиентурой, это резануло слух Дарси, но, видимо, термин был верным. Без десяти семь появился Антон и отвел Дарси с Имоджен в комнату отдыха. Они познакомились с владелицей магазина, и Антон спел роману Дарси самые лестные дифирамбы, которых нахватался из отдельных разговоров в машине и уже довел до совершенства. Владелица внимательно его выслушала и задала Дарси с полдюжины вопросов, среди которых не было ни одного о ее возрасте. Дарси поняла, что полностью простила Антону его неаккуратное вождение. А потом довольно неожиданно оказалось, что Стэндерсону и Имоджен надо выходить на сцену. – Ладно. Теперь я нервничаю. – У тебя все получится, – заявила Дарси, крепко обняв ее на удачу. Мгновением позже их повели в гущу событий. Дарси оторопела: аудитория неистовствовала и оглушительно визжала. Толпа уподобилась водопроводу или насосу, закачивающему в комнату пыл фанатов. Дарси разместили сбоку сцены, на расстоянии вытянутой руки от Имоджен и Стэндерсона. Узкий помост достигал всего-то полутора метров в высоту, а толпа неустанно напирала. Стэндерсон терпеливо выждал, чтобы шум пошел на убыль, а когда зрители наконец-то угомонились, привел ее в восторг мягким и застенчивым «привет». Фанаты насмотрелись разных видео и, наверное, выучили наизусть каждый жест Стэндерсона, каждую кривую ухмылку. Он привычно убрал волосы со лба и заговорил. Стоило Стэндерсону произнести крылатую фразу – «Книги – это машины, которые доводят людей до совершенства», как толпа разразилась приветственными воплями, смешанными с чем-то вроде возгласов облегчения. Он был именно таким, как они его представляли, только еще лучше. К тому времени, как он представил Имоджен, аудитория немного утихомирилась. Он непринужденно перевел на нее разговор, словно она являлась его давней приятельницей, которую он случайно встретил по пути сюда. Однако хвалил ее от всего сердца, и толпа влюбилась в Имоджен еще до того, как та открыла рот. Теперь она стала членом семьи, как новообретенная кузина, которая произносит речь на бракосочетании. А когда она мимоходом упомянула о частых несварениях желудка, фанаты полюбили ее еще сильней. Дарси внимательно наблюдала за выступлениями. В ее голове пронеслась мысль, которая ошарашила ее: неужели это – тот самый мужчина, с которым она обедала, та самая женщина, рядом с которой она просыпается чуть ли не каждое утро? Завороженная аудитория придала им блеск, сделала истинными писателями. Дарси старалась ничего не упустить, зная, что в следующем году ей предстоит то же самое. Хотя ей с трудом верилось, что толпа встретит ее с таким же рвением и пылом. Когда начались вопросы, большинство из них, на удивление, оказались самыми обыденными: «Что больше нравится Стэндерсону: торт или пирог? Кошки или бекон? «Скривенер»^[95] или «Ворд»? Спустя час менеджер магазина объявила, что пора заняться раздачей автографов. Персонал начал сгонять толпу в подобие очереди, и на крошечную сцену принесли складной столик. Дарси удалось протиснуться под бок к Имоджен. – Ребята, вы были поразительны. Имоджен лишь кивнула. Она тяжело и часто дышала, будто выброшенная на берег рыба. – Это еще цветочки, – сказал Стэндерсон. – Сложности начинаются при общении лицом к лицу. – Ясно. Похоже, ребята, мне лучше отойти в сторонку? – Стой, где стоишь! – заявил он. – Будешь у нас вместо шустрой мартышки, книжки подтаскивать и страницы закладывать. – Ладно. – Дарси не знала, что за мартышку он имел в виду, но не сомневалась в своем желании быть с ними на сцене. Очередь за автографами напоминала длинное, извивающееся чудовище. Фанаты преподносили Стэндерсону свежее печенье, собственные стихи и фан-арт. ^[96] Они осаждали его вопросами о персонажах, видеороликах и общеизвестной любви к точке с запятой. Ну, и само собой, они принесли ему на подпись книги. Кто-то захватил с собой целое собрание его сочинений, а кто-то – одну потрепанную первую книгу. Между прочим, пара-тройка зрителей явились с изданиями «Великого Гэтсби»^[97] (который ему, как известно, нравился) и «Моби Дика»^[98] (к которому Стэндерсон относился с большим презрением). В эту ночь около десятка его фанатов купили книгу Имоджен. Горстка опьяневших от близости к Стэндерсону ребят обосновалась на ее конце стола, со счастливым видом болтая о собственных обсессивных расстройствах. Имоджен развлекала их рассказами о своих исследованиях на тему, как поджигать предметы. А Дарси была неприметной шустрой мартышкой, которая брала книги у пришедших и закладывала листками титульные страницы, чтобы Стэндерсону не пришлось беспокоиться поисками правильного места для подписи. Дарси вскоре поняла разницу между полноценной титульной страницей и страницей с одним заглавием. (На последней нет имени автора, и поэтому она не годится для автографов. ) Временами ей доводилось меняться местами с работниками магазина, которые обслуживали очередь. Она заботилась о том, чтобы каждый фанат прилепил на книгу записку со своим именем: бесценные секунды в присутствии Стэндерсона не тратились зря на то, чтобы отличить Кейтлин от Катлин, Каталин или Каталинн. И было в этой суете нечто приятное: Дарси подумала, что она выглядит точь-в-точь как учительница младших классов, которая возится с детьми. Спустя два часа и Стэндерсон начал повторяться и переливать из пустого в порожнее. То через каждые пять минут шутил о судорогах рук, а через каждые десять – пускался в подробное обсуждение жареного бекона. Дарси вздохнула. А может, она всегда была шустрой мартышкой в очереди за автографами? И так будет продолжаться бесконечно? Но в итоге встреча завершилась. Измученные продавцы составляли штабелями стулья и выпроваживали последних фанатов за дверь. Столик, где подписывали книги, подобно мертвым осыпавшимся листьям устилали сотни желтых стикеров. Имоджен пропала, но вскоре нашлась. Она лежала на покрытом ковром полу в разделе биографий. Антон еще раз подвел Дарси к хозяйке магазина, и они устало обменялись курьезами сегодняшнего вечера, отныне превратившись в закадычных подруг. По дороге домой все умирали от усталости. Стэндерсон молчал, а Имоджен дремала на заднем сиденье, положив голову на колени Дарси. Даже вождение Антона было сносным, благодаря пустым темным дорогам. – И вам предстоит этим заниматься еще месяц? – спросила Имоджен. Стэндерсон растерялся от вопроса и лишь пожал плечами. – В смысле, как вам удается выдерживать такое поклонение? – Поклонение похоже на дождь – после того как ты промок, уже все равно. – Стэндерсон повернулся к Дарси. – Полезный был вечер? Научилась чему-нибудь? Дарси вяло кивнула. Она стала лучше понимать читателей и опять поразилась тому, как могущественно опубликованное слово. Вдобавок она узнала разницу между полноценной титульной страницей и страницей с одним названием. Но произошло нечто еще более важное. С двенадцати лет Дарси бесстыдно хотела стать знаменитой писательницей. Вот что всегда вызывало в ней определенные фантазии: она пишет от руки на террасе на крыше, дает интервью кому-то умному и обожаемому, а на заднем плане темнеет силуэт Манхэттена. Придуманные образы были спокойными, даже торжественными, совсем не такими, как мероприятие в книжном магазине сегодня вечером. Однако теперь она чувствовала, как ее величественные видения преобразуются в нечто более шумное, беспорядочное, полное столпотворения и веселья. – Я в любое время буду вашей шустрой мартышкой, – сказала она. – Владелица ждет не дождется выхода книги. Она попросила у меня предварительную читательскую копию с подписью специально для нее. И, пожалуй, мне лучше записать ее имя. – Этим займется Антон, – Стэндерсон отсалютовал Антону, вызвав у того смех. – Незаменимый медиаэскорт есть незаменимый медиаэскорт. Улыбнувшись в ответ, Дарси попыталась вспомнить первые пугающие мгновения вчера днем в машине Антона. Казалось, что она очень давно дрожала из-за такого пустяка, как смертельная авария: еще до первого визита в школу, первой работы шустрой мартышкой, первого проблеска рая для подростковых авторов.
Глава 30

В последующие дни я ждала, когда же старик в лоскутной куртке явится ко мне снова. Мне была ненавистна неизвестность о местонахождении Минди: то и дело мерещилось, что старикашка, забавы ради, превращает ее в странствующие нити воспоминаний. Сойти с ума мне не давал Яма, его присутствие ночами в моей комнате, его прикосновения и его уверенность, что с ней – все в порядке. Вернувшаяся способность спать помогала. В школе стало намного легче, здание больше не кишело призрачными образами былых влюбленностей и унижений. Конечно, в коридорах по-прежнему слышались отголоски прошлого, но они тоже начали стихать. Мой последний школьный семестр постепенно вошел в нормальное русло. Жизнь казалась мне чуть скучной после недавних жутких событий. Зато сон полностью перезагружал мою память – и это вдохновляло. Иногда по утрам воспоминания возвращались ко мне лишь после пяти минут бодрствования. * * *

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒