Глава четвертая

– Поверить не могу, что этот козел так и не появился, – повторяла Дженни, когда мы рвали пополам Третью Западную улицу в нелепом алом «мустанге»‑ кабриолете, который я запретила ей брать в прокате, но сразу полюбила всем сердцем.

Что я сразу невзлюбила, так это манеру Дженни водить. Она призналась, что не садилась за руль с прошлого приезда в Лос‑ Анджелес, то есть несколько лет, и это чувствовалось. Можно подумать, на лос‑ анджелесских шоссе и без того мало приключений.

– Я позвонила Мэри. Оказалось, история с кафе выеденного яйца не стоит, – сказала я, крепко вцепившись и ремень безопасности. – У знаменитостей, понимаешь ли, плавающий график, так что ничего страшного, встретимся позже.

– Надо же, как непрофессионально Джеймс Джейкобс себя ведет! Мое сердце, можно сказать, разбито в некотором роде.

Дженни впритирку обогнула угол дома и проехала на красный свет. Сколько бы она ни твердила, что по здешним правилам можно проезжать на запрещающий сигнал светофора какое‑ то число раз, я неизменно закрывала глаза.

– По‑ моему, тебе необходима шопинг‑ терапия, а в шопинг‑ терапии я доктор Лора. Сейчас покажу тебе лучший шопинг в Лос‑ Анджелесе.

– Я не сомневаюсь, что у него были самые уважительные причины, но раз уж ты предложила… – отозвалась я, сразу представив себе беготню по Родео‑ драйв а‑ ля «Красотка» с целой гроздью пакетов и коробок в руках. – И правда, давай пройдемся по магазинам. Покажи мне шик, Дженни Лопес.

– Приехали! – триумфально объявила она, въезжая на подземную парковку.

– Мы же только что вышли из кафе! – удивилась я.

«Мустанг» был в пути меньше двух минут.

– И что?

– А куда мы приехали? – Я сдвинула очки на кончик носа, оглядывая в полутьме бесконечные ряды машин. Мне казалось, в воскресенье больше подобает ехать в церковь. – Не быстрее было пройти пешком?

– Господи Иисусе, да тебя нужно вышвырнуть из города. – Щурясь в тусклом освещении, Дженни лихо въехала сразу на два парковочных места. – Что я тебе говорила? В Лос‑ Анджелесе пешком не ходят.

– А что это за место? Торговый центр? – недоверчиво предположила я.

– Беверли‑ центр, дорогая, – Дженни пошарила в «бардачке». – Лос‑ анджелесский молл.

Мне было все едино.

– Ах, торговый центр…

– Слушай, это я, что ли, приперлась в Лос‑ Анджелес с двумя футболками и лыжным костюмом? Нет. Это ты. Стало быть, тебе необходимо кое‑ что прикупить. Так что закройся и топай в «Блумингдейл».

Справившись с разочарованием, что мы приехали в обычный молл, и утопив очередные лишние граммы в соке «Джамба», я решила сосредоточиться на первоочередных задачах.

– Расскажи мне, что и как у вас было с Джо, – промычала я сквозь шелковое макси‑ платье от BCBG с узором пейсли, которое Дженни натягивала мне через голову в примерочной.

В моем активе уже значилось оливково‑ зеленое платьишко от Роберто Родригеса, желтое, рубашечного покроя «Филипп Лим 5. 1», черное шелковое от Кэрриган и полдюжины мини на бретельках от Эллы Мосс. Про «Сплендид» и «Джеймс Перс», висевшие на стене, Дженни одобрительно сказала, что цепляет. Сейчас я пыталась отвлечь ее внимание от купальников.

– Нечего рассказывать, – сказала она, отступив на шаг и склонив голову набок, чтобы разглядеть, как сидит макси‑ BCBG. – Ничего не было.

– На полметра длиннее, чем нужно, – наябедничала и на платье, надеясь прогнать расстроенное выражение с лица подруги.

Она выглядела непривычно огорченной. Впрочем, возможно, это оттого, что увидела мое в высшей степени неподходящее бельишко. На нижнем белье у Дженни и ее мамаши был настоящий пунктик.

– В каком смысле «ничего не было»? С его стороны не было никаких шагов?

– Ничего, голяк, ноль, – обиженно сложила губы Дженни. – Он как будто не понял намека. Нормальная длина, это же BCBG. Сама ты слишком короткая. На, меряй вот это. Лучше скажи мне, как там твой секс по телефону. Что, Бруклинец – настоящий профи в грязных разговорах?

– Перестань! – Я залилась краской внутри макси‑ колонны из шелка, которую с меня безжалостно стянули через голову. – Мы еще не созванивались.

– Как так? – Дженни даже не попыталась скрыть удивление в голосе, застегивая на мне молнию очень тесного и очень откровенного мини‑ платья без бретелек «Френч коннекшен». – Ты же ему звонила вчера вечером? Бросила меня одну и пошла названивать!

– Я тебя не бросала! – пискнула я (в платье не могла бы вздохнуть даже старая вешалка). – И я ему не дозвонилась. Ничего страшного, мы здесь всего один день, он сутками работает над новым альбомом. Звукозаписывающая компания настаивает, чтобы все было закончено к концу года.

– Ага, наверное, – отозвалась подруга, натягивая очередной шедевр от BCBG, который моментально сделал из нее богиню. Вот зараза. – Надеюсь, у него хватит ума не звонить всякий раз, когда тебя нет в номере, а я в ванной.

– Хм…

Я старалась не думать об этом. Покамест мое выложенное звездами голливудское приключение оказалось сплошным разочарованием, и гадать, что поделывает Алекс в двух с половиной тысячах милях от Лос‑ Анджелеса, даже не хотелось.

– Дженни, если бы мне захотелось в какое‑ нибудь действительно гламурное местечко, куда бы ты меня повела?

– Слушай, брось эту тему! Да, это обычный торговый центр, но здесь же есть большинство бутиков, здесь все закупаются! – рассеянно отмахнулась Дженни, держа перед собой нежно‑ розовое платье от Нанетт Лепор и темно‑ синее платье‑ рубашку «Теори». – Мы обязательно съездим в Мелроуз или Гроув, но в Беверли‑ центре все есть! Однажды я здесь видела Бритни, еще до того как она побрила голову, но когда ее уже отпускали одну. А Родео‑ драйв нам не по карману.

– Нет, я говорю о чем‑ то подлинно голливудском. – Я едва не поморщилась при виде розового платья. – Настоящий, истинно лос‑ анджелесский шик, а?

– Ну тогда, может, ленч в «Айви»? Пара бокалов в «Ля Дё»? – Дженни выставила вперед розовое платье, ожидая моего одобрения. – Или «Лаке». Или «Хайд». Или еще что, если ты хочешь в клуб. Я слегка отстала от здешней жизни; надо будет посмотреть, где сейчас самая крутизна.

– Ленч – это здорово!

Я приподняла темно‑ красное платье «Элизабет и Джеймс». Дженни согласно кивнула и наугад сунула розовое изделие обратно в плотно набитую стойку‑ вешалку. Обсуждай вслух мы каждую покупку, ни на что другое времени не хватило бы, а ведь ость и другие жизненно важные темы для разговора.

– А в «Айви» хорошо?

– А то! – Приложив к себе алый шелк, Дженни просунула голову между вешалкой и платьем, сложив мне на руки целую гору нарядов. – Ты должна все это взять. По‑ моему, Джо сможет заказать нам столик. Позвоню‑ ка я Дафне, чтобы приехала сразу туда.

Я радостно захлопала в ладоши, и Дженни с красным шелковым платьем на шее вышла из примерочной искать, где лучше ловит мобильник. Ну и пусть кинозвезда меня кинула. Какой мужчина может сравниться с Дженни Лопес, шопингом и ленчем в шикарном ресторане?

– Вы позволите помочь вам унести лишнее?

Услужливая продавщица возникла у моего локтя, готовая принять на вытянутые руки кипу шелка и джерси, с которой я нянчилась. Замявшись на секунду, я вспомнила о моем скудном наличном гардеробе, потом о лимите кредитной карты – и снова о моем скудном гардеробе.

– Отнесите это сразу к кассе, пожалуйста, – сказала я.

Просияв, продавщица кивнула и чуть ли не бегом кинулась через торговый зал. Сунув руку в сумку, я проверила тонки, не доставая телефона: ничего. И от Алекса тоже. Вздохнув, я закинула сумку на спину, мстительно решив обязательно заказать десерт.

Оказалось, что мое представление о классическом Голливуда сильно отличалась от интерпретации Дженни. Спорить с тем, что «Айви» оказался эксклюзивным и шикарным, я не стану, но, в отличие от нью‑ йоркских модных заведений высшего класса, здесь не было тихого темного и хода, в чьи функции входит отпугивать от ресторана нежелательный элемент. Здешний «Айви», без затей расположившийся на одной из главных улиц среди магазинов, был окружен роем туристов и зевак. «Макдоналдс» на Оксфорд‑ стрит и то меньше бросался в глаза.

Под непрерывный стрекот фотовспышек мы протолкались к узкой дорожке, ведущей с улицы к прелестному маленькому коттеджу в сельском стиле. Остановившись в патио, я обернулась – папарацци неистово махали, кричали и визжали. Проморгавшись, я повернулась к ресторану и пошла за Дженни мимо столиков, занятых спокойными, молчаливыми и неизменно прекрасными посетителями, которые практически ничего не ели, а, напротив, изо всех сил притворялись живой и дышащей версией страницы «Знаменитости без галстуков» журнала «Хит». Прикидывая, как ловчее пробраться между всеми этими столами и стульями из кованого железа и десятками жестких картонных пакетов с покупками, я увидела, как в дальнем конце патио поднялась рука и покачалась в воздухе.

– Иисусе, куколка, отчего ты решила назначить встречу здесь? – Рука принадлежала Дафне, которая представилась сама и поприветствовала нас обеих экстравагантными поцелуями. – Это же цирк какой‑ то!

– Энджи хотелось посмотреть настоящий Лос‑ Анджелес. – Дженни посмотрела на меня поверх темных очков. – Вот и посмотрела.

– Это не то, чего я ожидала. – Я перестала оглядываться на толпу на тротуаре и повернулась к Дафне: – Мне казалось, Лос‑ Анджелес – гламурный, шикарный город‑ легенда, а тут… Чудно как‑ то.

– Привыкнешь, – заверила Дафна. – Ничего, что я уже заказала? Жрать хочу, сил нет.

Учитывая, что большинство посетительниц «Айви» относились к той же самой группе блондинок, которых я видела утром в «Тосте» – им как раз хватило времени съездить домой сменить угги на мини‑ платья на бретельках, а молодых качков на богатеньких папиков, – Дафна резко выделялась среди присутствующих. Как все вокруг, она была, бесспорно, красива, но в отличие от окружающих придерживалась ретро‑ стиля: черный блестящий «боб» а‑ ля Бетти Пейдж и фарфоровая кожа, по сравнению с которой мое тельце английской розы дробь бледной как тесто англичанки выглядело так, словно я полтора месяца проторчала на Багамах. Даже при снайперски нанесенной подводке и идеально накрашенных алых губах я вряд ли могла бы претендовать на звание красавицы, но от Дафны невозможно было отвести глаз. Дженни говорила, что она художница и стилистка, но я как‑ то не связала, что сочная рука, привыкшая работать с кистью, не дрогнет и с карандашом для век. Рядом с ее безукоризненным совершенством я чувствовала себя вороной в павлиньих перьях.

Однако, как ни странно, никто на Дафну не засматривался. Посетители ресторана старательно делали вид, что совсем не интересуются забившейся в угол миниатюрной брюнеткой, одетой слишком тепло для такого солнечного дня, рядом с которой сидел самый заурядный мужчина в деловом костюме.

– Кто это? – тихо спросила я, включаясь в игру «мне вовсе не интересно, кто там сидит». – Какая‑ то знаменитость?

– О да, – ответила Дженни, попивая водку с лаймом, которую нам заказала Дафна. – Это Тесса ди Армо, певица, останавливалась в «Юнион» перед самым Рождеством. Заноза в моей заднице.

– У тебя все заноза в заднице, – сказала я, поддавшись любопытству и обернувшись, чтобы получше рассмотреть живую знаменитость.

Девушка была действительно совсем крошечной, с густыми волнистыми светло‑ каштановыми волосами и гладкой загорелой кожей. Из чего бы ни состояла легендарная «звездная» аура, Тесса явно купалась в этом каждое утро. Не шевельнув мизинцем, она привлекла к себе внимание всех посетителей ресторана.

– Ни разу не видела ее в «Юнион». Какая хорошенькая!

– Так ничего и не выдоила, да, Джей? – сказала Дафна, отпив бесшумно принесенный новый коктейль. – Не том доила, может?

– Доила?

Я попыталась понять смысл обмена взглядами между двумя девушками. Дженни, кажется, слегка испугалась, а Дафна невинно улыбнулась в свой бокал.

– Дженни рассказывала тебе, как мы познакомились? – спросила она.

– Нет. – Я повернулась к Дженни. – Не рассказывала.

– Дафна! – с растяжкой сказала Дженни.

Отчего‑ то мне показалось, что Дафна отнюдь не присмиреет при строгих нотках в голосе моей подруги.

– Остынь, Джей, подумаешь, большое дело. – Дафна сжала губы, поправляя помаду. – Мы вместе работали. Где Джей жила в последний раз?

– Когда работала актрисой? – спросила я.

– Когда танцевала.

Я прикусила губу и посмотрела на Дженни. Невероятно, но подруга залилась краской!

– Танцевала? Ты танцевала?

Я очень‑ очень хотела, чтобы Дженни кивнула, улыбнулась и показала бы пару танцевальных па.

– Ну, куколка, вот уж не поверю, что мисс Джей никогда не рассказывала тебе о своем номере! – с гримаской сказала Дафна.

– У тебя был номер? – поразилась я.

– Конечно, – подтвердила Дафна. Подошла официантка с тремя огромными порциями салата. – Бурлеск.

Румянец Дженни как‑ то сразу выцвел, а чистая, цвета карамели кожа приобрела болезненно‑ зеленоватый оттенок. Даже за темными очками было видно, что ее глаза стали огромными, как стоявшие перед нами салатницы. Не сговариваясь, мы одновременно протянули руки к коктейлям и осушили бокалы.

– Да, – проговорила я наконец. – Темная ты лошадка, Дженни Лопес. Надо было мне сразу догадаться.

– Что‑ что? – Дженни через стол схватила коктейль Дафны и вылила себе в рот одним махом. – Ты на что намекаешь?

– Просто ты держишься и ходишь как балерина, – мочала оправдываться я.

Боже, махнула всего один кок‑ тиль, а убедительной лжи уже не получается! Дафна, сидевшая напротив, с трудом сдерживая смех, знаком попросила официантку принести еще коктейлей.

– У тебя такое хорошее чувство ритма, – продолжала я, сгорая от любопытства. – Давай сознавайся! Значит, танец‑ бурлеск, Дженни Лопес?

– Так, сейчас я иду в туалет. – Оттолкнув стул прямо и сидевшего сзади, Дженни встала. – А когда вернусь, пусть разговор пойдет о чем‑ нибудь другом.

– Конечно, – пообещала, я вслед гневно удалившейся подруге, чья огромная сумка чувствительно задевала сидевших в патио посетителей по затылкам. Дождавшись, пока Дженни скроется за дверью, я повернулась к Дафне: – У нас есть верных три минуты. Выкладывай.

– Хорошо. – Она театрально откашлялась. – Мы с Дженни познакомились лет семь назад. В ту пору она устроилась официанткой в лос‑ анджелесском клубе и колбасой носилась по прослушиваниям, просмотрам и прочим листингам, и везде ее ждал облом. А я работала в винтажном магазинчике на Мелроуз и подрабатывала стриптизом. Элитарным, качественным стриптизом, не подумай чего, никаких «мальчишников» с пьяным неликвидом прочного рынка.

– Да‑ да, – кивнула я, безуспешно пытаясь представить себе элитарный стриптиз.

– Как‑ то вечером мы оказались в одном клубе и разговорились, пошли танцевать, упились в сиську, и я рассказала ей, что на следующий день будет открытый кастинг танцовщиц в новое музыкальное шоу. Я вообще‑ то думала, что она не придет, но захожу, а она уже там – приперлась в спортивных гетрах, майке с одной бретелькой; такая конкретная аэробика, в общем. Да только проблема в том, что танцевать наша Дженни не умеет. Двигается она красиво, но танцевальной подготовки у нее нет. Да и меня на MTV не позовут. Ну все равно мы туда пришли, порядком опозорились и уже хотели пойти напиться и поржать над этими пробами, когда к нам подходит одна телка и говорит: «А не хотите ли, девочки, попробовать бурлеск?! »

– И что?

Дженни в костюме массовки из мюзикла «Слава» уже сразила меня наповал, но уж очень хотелось узнать, чем дело кончилось.

– Я что сказала?! – Мощный подзатыльник объявил о возвращении Дженни из туалета. – Мы об этом говорить не будем!

– Еще как будем! – Я подтолкнула ей новый коктейль. – На выпей и успокойся.

– Я не шучу! – рявкнула Дженни, залпом проглотив содержимое бокала. – Хватит об этом! Между прочим, на «мустанге» в гостиницу не поедем. Я уже пьяная. Совсем забыла, какая эта дрянь крепкая.

– Я сяду за руль. Давай еще по коктейлю, – сказала я, похлопав ее по руке. – Рассказывай, Дафна.

– Нет, Дафна, не рассказывай, – помотала головой Дженни. – Тебе за руль тоже нельзя. Энджи, лапочка, ты совсем пьяная. Давай уже покушаем, а?

Ввиду невозможности утолить информационный голод пришлось заняться физическим. Я ковыряла салат, улыбаясь, кивая и выливая в себя напитки по мере их появления на столе. Дженни, темная как туча, смотрела на Дафну тяжелым взглядом. Всем нам остро требовался десерт или хотя бы еще один коктейль, иначе день грозил быть непоправимо испорченным.

– Чем теперь займемся? – спросила Дафна, когда официантка унесла наши тарелки. – У вас вроде есть бассейн?

– Мы сейчас заплатим по счету и вернемся в отель, – сказала Дженни, глядя на часы. – Энджи у нас в боевой готовности, ждет мистера Кинозвезду. Да, тебе еще нужно позвонить Алексу, если не ошибаюсь?

– Да, нужно, нужно. – Я шлепнула Дженни по руке в знак согласия. Кажется, я действительно нарезалась. – Это что за звук? Или мне кажется?

– Дорогая, это твой телефон.

Дженни выудила блэк‑ Порри из моей (божественной) сумки и сунула мне в лицо. Я вытянула голову, причем отставленный палец Дженни у годил мне в ухо.

– Лё, – пьяно пробормотала я.

– Привет, это Блейк?

– Блейк?

Кто такой Блейк, я его знаю?

– Помощник Джеймса Джейкобса?

– О, черт то есть это, Блейк, да, конечно, здрасьте, как ножи…

– Джеймс хочет, чтобы вы сейчас приехали в «Шато»?

Черт, черт, черт, черт, черт…

– Сейчас?

Как‑ то слишком много вопросов в одном коротком телефонном разговоре.

– Позвоните по этому телефону, когда приедете?

Телефон пискнул, когда Блейк повесил трубку.

– Что стряслось? – спросила Дженни, бросив телефон в мою сумку. – Он вообще все отменил?

– Господи, вот уж если бы! – Я закрыла глаза и заставила себя открыть их совершенно трезвыми. – Наоборот. Ему приспичило немедленно.

– Они хотят интервью прямо сейчас? – вздрогнула Дженни. – Он что, здесь?

– Здесь. Мне надо срочно ехать к нему. Дженни, я же совсем пьяная! Меня уволят, отберут визу, выпрут обратно в…

– Господи, чего так истерить‑ то? – Дафна встала, бросила на стол неожиданно много купюр (сколько же стоили эти коктейли?! ) и протянула ко мне руку: – Где он остановился?

– Сказали, в замке, в этом, в шато.

Это прозвучало странно даже для меня.

– «Шато Мармон». До него ехать минут пятнадцать. Джей, уведи ее в туалет и, блин, не знаю, сделай что‑ нибудь, приведи в порядок. А я закажу такси.

К счастью, Дафна была в самом деловом настроении. Оказавшись в туалете, я взглянула в зеркало и убедилась, что действительно очень и очень пьяна. Когда Дженни, стянув с меня свое платье‑ рубашку, заляпанное салатной заправкой (один проворный помидор пытался ускользнуть от моей вилки), надевала на меня оливково‑ зеленое шелковое платье от Роберто Родригеса, вкрадчиво пробравшееся на мою кредитку в «Блумингдейле», блэкберри запиликал опять.

– Ответь, вдруг этот звездный говнюк опять все отменяет, – фыркнула Дженни, воюя с черным лаковым ремешком. – Если это так, дашь мне телефон – я выскажу Джейкобсу все, что о нем думаю. И дашь ему номер моего сотового.

– Не могу найти, – пожаловалась я, пытаясь вытрясти телефон из моей (дурацкой) сумки, Блэкберри благополучно упал за унитаз.

Дженни только посмотрела на меня.

– Знаешь, милая, может, это и хороший ресторан, но я не скоро забуду, как ползала на коленях по полу уборной. Ты мне должна, ясно? – Достав телефон из‑ за белого друга, она протянула его мне. – Пропущенный звонок от Алекса.

– Блин! – Я сразу нажала вызов, но попала на автоответчик.

– Нет времени, Энджи, позвонишь ему из такси. – Дженни отобрала у меня телефон, взяла за руку и повела между занятыми столами в ожидавший кеб, материализовавшийся по велению Дафны. – У тебя есть все, что нужно?

– Вроде да, – кивнула я, судорожно стискивая сумку в надежде унять тоскливое, сосущее волнение. – Диктофон, наличные, ключ от номера. Позвонить тебе, когда буду возвращаться?

– Ни фига. Я должна проследить, чтобы ты ничего не испортила.

Дженни решительно впихнула меня на заднее сиденье и грациозно уселась рядом. Стоявшая на тротуаре Дафна громко кашлянула, глядя на Дженни с, как мне показалось, самой извиняющейся из гримас. Нагнувшись к окну, она вздохнула:

– Ладно, куколка, будь по‑ твоему. Поехали выпьем чего‑ нибудь.

Отель «Шато Мармон», как и говорила Дафна, находился всего в пятнадцати минутах езды. Уже через полчаса после звонка Блейка я стояла перед дверью бунгало номер два. Доставив и сгрузив меня в лучшем виде, девчонки отправились в бар «Мармон», оставив меня в одиночестве проделывать долгий путь к отелю. Сосредоточившись на том, чтобы идти как можно ровнее, я невольно залюбовалась и высотой гостиницы – именно таким я представляла себе старый Голливуд. Прелестная башенка высоко на склоне холма, огромные арочные окна, выходящие на террасы, затопленные роскошными стульями с высокими спинками, развесистые пальмы, профессионально незаметные, но неотразимые официанты. Если бы не вездесущие блэкберри, макбуки и линдси лоханы, густо усеявшие пространство у бассейна, можно было поверить, что я перенеслась в пятидесятые.

Трудно было поверить в другое – насколько паршиво я себя чувствовала. Не знаю, была ли тому виной необычная даже для Лос‑ Анджелеса жара, дурнота от суматошной поездки по городу, растущий страх встречи с Джеймсом Джейкобсом в моем состоянии полуступора из‑ за смены часовых поясов, неумеренного потребления коктейлей и суеты с погрузкой меня в такси, но меня не на шутку подташнивало. Задержавшись на секунду, я еще раз наорала Алекса. Просто поговорить с ним минуту, секунду, п мне бы полегчало, я смогла бы войти в «Мармон» и сделать все, чего от меня ожидали в редакции. Но Алекс не отвечал. По сложившейся традиции, когда подружки были очень заняты в баре, а бойфренды неизвестно чем, я обращалась к двум основным, незыблемым константам моей жизни – сумке и блеску для губ. Одно прикосновение пластикового сердечка «Мак» к губам, и я снова готова к боям и победам.

Я коротко постучала. Дверь открылась.

– Здравствуйте, я… – начала я с самой широкой из моих радостных улыбок и потеряла дар речи.

Дверь открыл Джеймс Джейкобс собственной персоной.

– Энджел Кларк? – закончил он за меня с ослепительной улыбкой, сразу оставившей мою в тени. – Здравствуйте, меня зовут Джеймс.

– Я…. Я…

Как слепая, я вытянула руку, нашарила что‑ то твердое, резко отвернулась от двери, и меня вырвало в очень красивые кусты, а потом сразу стало очень‑ очень темно.

Просыпаться в незнакомом месте при звуках смеха незнакомого мужчины – не то, к чему я очень привыкла, поэтому, открыв глаза в спальне, явно мне не принадлежавшей, в одежде, совершенно не похожей на мое платье, я слегка запаниковала. В панике я вскочила с кровати, ударилась локтем о тумбочку и вскрикнула. Не успела я найти открытое окно, чтобы выпрыгнуть, как в дверном проеме появилась темная фигура. Я смотрела «Мизери» и сразу поняла, что происходит.

– Эй, я могу вам чем‑ то помочь? – осведомилась я.

Если уж нет времени удирать от страшного незнакомца с каким‑ то тупым орудием в руках, преградившего мне путь к отступлению, почему бы не проявить вежливость? Моя мама осталась бы мной очень довольна.

– Сомневаюсь. По крайней мере пока не наденете платье, – послышался из темноты голос с сильным британским акцентом а‑ ля канал ВВС, и занавески поднялись.

С моего наблюдательного пункта на полу я увидела очень высокого и очень красивого мужчину, державшего мое прелестное новое зеленое платье и огромный бокал с водой.

Ха, можно подумать, я стану глотать этот наркотический коктейль! Разве что это не наркотики, а мужчина, протягивающий мне платье, Джеймс Джейкобс. О черт…

– Джеймс… Джейкобс?

Я натянула на колени подол футболки, в которой очнулась.

– Энджел Кларк? – Поставив бокал, он протянул руку и помог мне подняться. – Надеюсь, вам лучше?

– Кгхм, да…

Этого не могло случиться. Так не бывает. Шести с чем‑ то футовый греческий бог, стоявший передо мной со свежевыглаженным платьем в руках и неотразимой, чуть асимметричной улыбкой, не мог быть Джеймсом Джейкобсом.

– Простите, ради Бога, не знаю, как это получилось…

– Пищевое отравление, конечно, – подхватил он, положив платье на кровать. – Душ там, а платье я отдавал почистить, так что – никаких следов. Когда будете готовы, приходите в гостиную.

– Спасибо… – Скорее всего все это мне снилось, поэтому я решилась на следующий вопрос: – Я хоть туфли нам не запачкала?

– Немного, – отозвался он. К счастью, с улыбкой. – Не волнуйтесь. У меня с собой больше обуви, чем в «футлокере», – найду в чем ходить.

Быстрый душ и долгая сессия наложения туши «Эклат», и вот я одета и готова встретиться с судьбой лицом к лицу. Мэри будет вне себя. Одно дело – запороть величайший шанс в собственной карьере, но, как я осознала, стоя под душем, я подвела и журнал, твердо рассчитывавший на хитовое интервью. На прошлой неделе я сто раз выслушала, что Джеймс Джейкобс практически не общается с прессой, а я только что наблевала ему на туфли, отключилась в его номере, и, Господи, ему пришлось меня раздевать. Не пришла же я в огромной футболке «Аберкромби и Фитч»! Я не знала, запишут ли мне это в заслуги или сразу закроют колонку.

– Привет!

При моем унылом появлении он встал, выпрямившись во все свои шесть роскошных футов и четыре неотразимых дюйма, сжимая загорелыми пальцами какие‑ то разрозненные страницы.

– Привет!

У меня, что называется, глаза разбежались.

Серьезно, мой Алекс невероятно сексуален, одна мысль о нем вызывает теплоту под ложечкой и трепет в груди, но этот роскошный красавец был другим. Вьющиеся темные волосы оказались длиннее, чем на фотографиях в Интернете, а синие глаза были такими темными, что казались почти черными. Поношенная футболка не могла скрыть великолепные широкие плечи и тонкую талию, а мускулистые бедра и ляжки, казалось, исходили нестерпимым желанием выскочить из джинсов и прыгнуть в горячую ванну. Со мной. И детским маслом.

Ох, Энджел, давай‑ ка думай об интервью. Кроме того, даже если я заранее согласна, вряд ли Джеймс Джейкобс клюет на девиц, которые, знакомясь, первым делом блюют ему на туфли. Шансов у тебя только на чистую дружбу.

– Вам лучше? Я могу позвонить помощнику и попросить принести вам кофе, если хотите, – сказал он, жестом предлагая мне сесть на диван. – Честно говоря, я думал, вы не сможете продолжать.

– А сколько времени я была в о… спала? – спросила я, оглядывая бунгало.

Все, что угодно, лишь бы не пялиться на Самого Красивого Мужчину всех времен и народов. Обстановка была очень богатая, вроде как в «Секретах Лос‑ Анджелеса». Полная противоположность «Айви».

– Пару часов. Я не знал, кому звонить и как быть, поэтому решил просто дать вам отоспаться.

Джеймс вновь уселся в шезлонг, когда я присела на диван. Какие длинные у парня ноги… Достаточно длинные, чтобы скрестить за спиной девушки с точеными ножками… теоретически рассуждая.

– Единственное, я должен предупредить, что мне скоро ехать. У меня встреча с режиссером.

Фантастика. Все‑ таки я завалила поручение. Как любезно со стороны Джеймса дать мне возможность полюбоваться своей красотой и лишь потом сбросить с облаков на землю!

– О, конечно! Я очень сожалею… э‑ э… обо всем. Приятно было познакомиться. Я сообщу в редакцию о произошедшем. Извините.

– Да? Боюсь, в отличие от меня, они вряд ли оценят юмор ситуации. Может, приедете завтра и сделаете вид, что ничего не произошло? – Джеймс отложил сценарий и протянул мне руку. – Я обожаю ваши статьи, они на редкость остроумно написаны. Очень хочется прочитать, что получится из моего интервью.

Только тут я поняла, что в руках у него был не сценарий, а распечатки моего блога, целая кипа «Приключений Энджел». Кофейный столик был завален ксерокопиями моих статей для американской и британской версий «Лук». Нот это да! Красавец, да еще и не поленился подготовиться к встрече!

– Спасибо, но, видите ли, очень трудно принять комплимент, когда вас только что угораздило стошнить на чужие туфли, – сказала я, не сводя глаз с его босых ног. Даже стопы у него сексуальные. Я перевела взгляд на ковер. – Значит, у вас не пропало желание делать это интервью?

– Нисколько, – ответил бархатный голос, прилагавшийся к красавцу мужчине. – Не нужно так переживать из‑ за случившегося. Когда‑ нибудь это станет историческим анекдотом, будете внукам рассказывать.

Я фыркнула в бокал с водой через нос и отважилась пошутить:

– Это точно! Ладно, если у вас встреча с режиссером, я должна вас отпустить. В какое время вы хотели бы завтра начать?

– Давайте в десять? – предложил он и встал. – Я скажу Блейку, чтобы прислал за вами машину. Вы где остановились?

– В «Голливуде», – сказала я, старательно глядя себе под ноги. – Моя подруга работает в «Юнион» в Нью‑ Йорке, поэтому мы выбрали этот отель.

– Обожаю «Юнион». Жить там не доводилось, но я… э‑ э… гостил у знакомой, которая останавливалась там в прошлом году. – Джеймс поиграл отличными бицепсами, с легкой смущенной улыбкой поглядев на меня синими глазами сквозь пряди длинных волос. – Надо приехать и навестить вас в «Голливуде». Посмотрим, так ли уж там отпадно.

– Там отпадно, – подтвердила я, невольно повторив его словечко, и тут же хихикнула. – Значит, завтра в десять?

– Завтра в десять. – Он поцеловал меня в щеку, и я, спотыкаясь, попятилась к двери. – Пока.

Когда дверь закрылась, в меня постепенно начало просачиваться ощущение реальности и временно утраченный здравый смысл. Мне нужно такси. Мне нужно позвонить Дженни. Мне нужно позвонить Алексу. Господи, какой красавец этот Джеймс!..

Чем дальше ехало такси по Голливудскому бульвару, унося меня от Джеймса Джейкобса (географически), тем менее реальным мне казалось все случившееся. Наверняка ничего не было, мне все привиделось. За исключением того, что Дженни бурно не одобрила моего раннего уединения в номере.

– Ты уже второй вечер от меня прячешься, Энджи! – орала она, перекрывая шум в баре. – Хватит, хорош, слышишь? Тебя уже вырвало, значит, можешь дальше пить!

– Дженни, мне очень хочется продолжать, – солгала я сквозь зубы (на самом деле мне очень хотелось одного – завалиться в постель). – Но завтра утром у меня встреча с Джеймсом Джейкобсом, а сейчас нужно позвонить Алексу и поспать.

– Позвонить Алексу?! Н‑ да, зря я это сказала.

– Ты намылилась вернуться в отель и позвонить Алексу, вместо того чтобы встретиться со мной? А ну быстро сюда и выкладывай все подробности, что у тебя было с Джеймсом Джейкобсом.

– Она тебя бросила ради парня? – услышала я голос Дафны совсем близко от трубки. – Вот сучка!

– Нет, я… Дженни, мне просто нужно поспать, – вздохнула я. – Правда. А погудим мы завтра.

– Ага, это ты сейчас говоришь, – икнула она – А завтра решишь, что лучше посидеть в номере и подождать звонка от своего Бруклинца. Только учти, больше мне не тони, когда мистер Кинозвезда снова тебя подставит. У меня свои планы.

– Какие? – заинтересовалась я, но Дженни уже поносила трубку.

Она такая забавная, когда пьяная и ворчит. Отчего‑ то у меня возникло ощущение, что Дафна на нее дурно влияет.

В гостинице я кое‑ как стянула новое платье и надела старую футболку «Блонди», которую позаимствовала у Алека перед отъездом. Даже после множества стирок она пахла квартирой Алекса. Домом. Я еще раз набрала его номер.

– Алло?

– Алекс, это я!

Я никогда не была так счастлива слышать его голос.

– Я пытался позвонить тебе днем.

– Знаю, прости, так получилось… – Так, это мне вместо «люблю тебя, скучаю, схожу без тебя с ума». – Такой дурацкий день сегодня…

– Я тоже был занят. Мы играли в студии до трех часов утра, – ответил Алекс с зевком. – Разве у тебя не интервью с этим актером?

– Да тут получился фальстарт, но, думаю, все будет хорошо. Джеймс действительно очень, очень классный, – сказала я, с улыбкой представив черные волосы Алекса, разметанные по подушке, и моя голова покоится у него на груди, и он засыпает, взяв меня за руку. – Что‑ то ты сонный. С тобой все в порядке?

– Я вообще‑ то спал, – снова зевнул он. – И насколько классный этот Джеймс? Мне пора волноваться?

– Нет. – Я улеглась в постель и поставила будильник на восемь. – Думаю, ты можешь расслабиться. Тем более что я…

– Что – ты?

– Тем более что я несла полную ахинею. Наверняка он считает меня худшей журналисткой, с которой довелось встречаться. – По телефону я решила не делиться историей о заблеванных туфлях, отложив подробности до личной встречи. – Иди тогда спи. Не хочу, чтобы из‑ за меня новый альбом «Стиллз» не вышел вовремя.

– Именно благодаря тебе вообще выходит мой новый альбом, – мягко сказал Алекс. Я свернулась калачиком на подушках и улыбнулась. Никакой шестифутовый бог с ним не сравнится, – Так как насчет телефонного секса, о котором мы договаривались?

Готова поклясться, в действительности Алекс хотел сказать: «Я люблю тебя и не могу без тебя жить». Но не сказал.

– Спокойной ночи. Выспись немного.

– А что на тебе надето?

– Спокойной ночи, Алекс.

Я нажала «отбой» и выключила свет.

Мальчишки, что с них взять.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒