Часть 2. Суть воли 12 страница

‑ Рекс, ‑ сказал он, пристально глядя на шар, переливающийся всеми оттенками оранжевого, ‑ веди меня назад, в деревню.

Рекс неуверенно крутнулся на месте.

‑ К дороге веди. К людям!

Рекс крутнулся еще пару раз, потом как‑ то несмело, рывками, подался в сторону. Тим шагнул следом. Рекс качнулся из стороны в сторону, потом уверенно поплыл вглубь леса. Тим улыбнулся и зашагал следом.

То ли Рекс понял его не совсем правильно, то ли наоборот ‑ понял совсем правильно, но вывел он Тима не к дороге и не к той деревне, из которой они убежали вчера. Это была другая деревня, не вчерашняя. Эта находилась в низине, на берегу большого озера. И в этой деревне шел бой.

Тим еще не понял, чем лично для него данная ситуация может оказаться выгодной, но почувствовал немалое возбуждение сразу, как понял причину странного поведения людей в деревне. По полям разбегались в разные стороны, уменьшенные расстоянием, фигурки. Между домами хаотично мелькали чьи‑ то силуэты, а на широкой, пролегающей по центру деревни, улице, теснились люди и сверкали на солнце узенькие полоски металла.

Вывод о том, что этот мир населен отнюдь не пацифистами, можно было сделать уже после первого же урока 'физкультуры'. Вообще, если вдуматься, то ничего удивительного в открывшемся Тиму зрелище не было ‑ раз уж тут обращаться с мечами и прочими дубинкам учат уже в школе, то удивляться следовало скорее тому, что Тим до сих пор еще не видел ни одного боя. Но вот кто здесь нападает, на кого, и с какой целью ‑ Тим мог строить предположения сколько угодно. Все его знания о местной политической обстановке исчерпывались той малостью, что с ним соизволил поделиться вредный маг, обучавший его местному языку. В школе же идеологическая подготовка была поставлена из рук вон плохо, так что Тим понятия не имел, кто с кем дружит и против кого. Но симпатии его сразу оказались на стороне нападавших ‑ Тим бы с удовольствием присоединился к ним прямо сейчас, если бы не подозревал, что нападающие отличаются от защищающихся только тем, что пришли из соседней деревни, а не проживают в этой. Поэтому Тим не стал торопиться, а подозвал к себе Рекса и осторожно двинулся по лесу в обход деревни. Он действовал по наитию и сам бы затруднился объяснить, почему поступает именно так, а не иначе, но интуиция его не подвела. На дороге, ведущей от деревни, перегородив ее, стояло четыре крытые повозки. Тим увидел их сквозь ветки деревьев и замер ‑ как‑ то уж очень неслучайно они тут стояли.

Тим тихонько отправил Рекса за кусты, а сам осторожно пополз к дороге, притаился за кустом буквально в метре от крайней из повозок и принялся ждать. Ждать пришлось недолго ‑ минут двадцать. Со стороны деревни сначала донеслись возбужденные голоса, потом на дороге показались спешащие люди.

‑ Ван, разворачивай телеги, ‑ зычным голосом приказал один из них, закидывая в повозку какой‑ то длинный сверток, ‑ надо уходить, времени мало.

В повозке, рядом с которой лежал Тим, послышалась возня, потом кто‑ то спрыгнул на землю с другой стороны и принялся понукать лошадь. Заскрипели колеса.

‑ Арво, ‑ позвал чей‑ то голос, ‑ почему так долго?

Тот же голос, что приказывал развернуть телеги (видимо, это и был Арво), отозвался недовольно:

‑ В следующий раз не лежи в телеге, а иди с нами, сделаешь быстро.

‑ А товар продавать ты сам будешь? ‑ желчно откликнулся первый, ‑ я же не указываю, что тебе делать, я спрашиваю, почему долго? Случилось что?

Арво приглушенно выругался.

‑ Рамса и Сара убили. Тал ранен, мы его оставили. Не выживет, я думаю. А больше ничего не случилось.

Теперь ругался первый голос. Тим местных ругательств не знал, поэтому оценить тираду невидимого сквернослова не мог, но Арво ругательства не понравились.

‑ Замолчи, ‑ сказал он зло, ‑ слушать тошно. Никто не виноват, просто так получилось неудачно.

Первый голос побурчал еще немного и затих, а Тим увидел Арво ‑ высокий мужчина, одетый в темные короткие штаны, типа шортов и такого же цвета курточку без рукавов, стоял спиной к Тиму и что‑ то делал c бортом телеги. Лица его Тим разглядеть не успел, зато хорошо разглядел ноги ‑ обутые в какое‑ то подобие сандалий на деревянной подошве. Первая увиденная им в этом мире обувь так воодушевила Тима, что он сразу отбросил все сомнения и выпрямился с негромким:

‑ Эй!

Арво моментально развернулся, выхватив короткий прямой меч. Тим выставил пустые ладони, лихорадочно раздумывая, не кликнуть ли Рекса ‑ а ну как этот Арво сейчас тоже бросится его рубить на куски? Но Арво не бросился. Осмотрев Тима с ног до головы подозрительным взглядом, он опустил меч, наклонил голову и поинтересовался:

‑ Ты кто такой?

‑ Тим, ‑ сказал Тим, ‑ то есть Тимоэ.

Арво хмыкнул.

‑ Что тебе надо, Тимоэ?

‑ Возьмите меня с собой, ‑ выпалил Тим, ‑ я вам помогать буду.

Арво убрал меч и снова окинул его взглядом.

‑ У меня йельм есть, ‑ набивал себе цену Тим, ‑ Рекс, ко мне!

Светящийся шар вылетел на дорогу прямо сквозь развесистый куст, оставив в нем прожженную дыру. Арво отшатнулся и замер, переводя удивленный взгляд с Тима на Рекса и обратно.

‑ Арво, ‑ прозвучал со стороны чей‑ то голос, ‑ все готово. Едем?

‑ Да! ‑ крикнул Арво, приходя в себя, и, продолжая опасливо коситься на подрагивающий огненный шар, сказал Тиму, ‑ лезь внутрь, потом поговорим.

Тим посмотрел на высокий борт повозки. Потом на Арво.

‑ А найдутся у вас еще такие... штуки, чтобы мне на ноги одеть? И куртка мне, кстати, тоже не помешает.

Часть 2. Суть воли

Глава 1

Он был избран еще до рождения. Его родители не были знакомы друг с другом до самого момента его зачатия и никогда не встречались после. Продукты тщательного селекционного отбора, уникальные в своем роде, первая жрица храма Непознаваемого и лучший хронофизик Института непрямых воздействий никак не могли встретиться при нормальном стечении обстоятельств. Хотя бы потому, что их жилища разделяло около четырех тысяч парсек. Но интересы сразу трех сил скрестились на будущем ребенке, поэтому встреча его родителей не могла не состоятся. Ирония ситуации состояла в том, что каждая из этих трех сил собиралась использовать ребенка для достижения только своих целей, не принимая в расчет ни желания друг друга, ни желания самого новорожденного.

Мать его погибла при родах, отец его тоже в некотором роде умер ‑ он, как и отправившие его сотрудники института, был уверен, что побывал в далеком прошлом собственного мира. Поэтому, попытка открыть окно в то же место, но на девять месяцев позже, вызвала мощнейшую хроноплаузу, которую не смогли остановить защитные устройства института. Время этого мира выпало из общего потока времени, замкнувшись в кольцо и навсегда выведя из игры первую силу.

* * *

Людей Дороги было всего‑ то человек двадцать на весь Марах ‑ те четыре повозки, которые видел Тим, вмещали всю организованную преступность одной седьмой части целой страны. Более того, вместе они собирались только перед очередным 'делом', все остальное время существуя в виде разрозненных групп, хаотически передвигающихся разными путями к месту проведения очередной акции. Криминал в этом мире все же существовал, но ниша его была исчезающе мелка, хотя ровным счетом никаких усилий правители страны к этому не прилагали. Воров, как уже догадался Тим, здесь не было и быть не могло ‑ Арво даже не понял, что это такое ‑ воровство. Заказные убийства в этом мире процветали, но преступлением не были ‑ профессия киллера здесь являлась довольно почетной и уважаемой, а вот противоположная профессия ‑ телохранитель ‑ отсутствовала как класс. На удивленный вопрос Тима Арво ответил, что первой и основной целью наемных убийц являются волины, а лучшего защитника для волина, чем он сам, представить трудно. Множество из известных Тиму видов преступности не могло существовать по причине отсутствия денег. Мошенничество тоже оказывалось невозможным в принципе ‑ в любой сделке продавец получал столько, во сколько он сам оценивал товар, так что разбогатеть на продаже воздуха тут не смог бы никто.

Единственным видом чистого криминала в мире Сай оставался примитивный грабеж. И то ‑ не с целью перепродажи награбленного (в силу бессмысленности такового), а с целью его непосредственного использования. По словам Арво, в городах такие грабители, называемые здесь деналями, появлялись частенько, но жизнь их была печальна и, как правило, недолга. Шаретор бедолаги уменьшался неостановимо, и очень скоро он либо становился чьим‑ нибудь сесса ‑ безвольным слугой‑ сомнамбулой, либо получал отпор и ‑ полметра стали в грудь. Грабитель‑ одиночка в этом мире не имел будущего. То ли дело ‑ Люди Дороги, или, как называл себя и своих бандитов, Арво ‑ Свободные Люди Дороги. Звались они так, потому что жили, в основном, на дорогах, беззастенчиво используя их абсолютную безопасность. К удивлению Тима, оказалось, что местные дороги безопасны не только от зверья, но и от людей. Арво удивления Тима опять не понял ‑ для него в этом не было ничего удивительного, здесь каждый ребенок знал ‑ на дороге один человек не может причинить вреда другому. Поэтому после очередного ограбления бандитам просто требовалось как можно скорее оказаться на дороге ‑ и там они уже могли спокойно наслаждаться жизнью, не опасаясь гнева хозяина деревни. Для превращения награбленных ценностей в нужные им одежду, еду и оружие, Люди Дороги использовали посредников ‑ бродячих торговцев, которые в грабеже не участвовали и шаретор свой отниманием чужих вещей (а порой ‑ и жизней) не уменьшали. Ван ‑ их возница ‑ как раз и был одним из таких торговцев. Арво со своими бойцами сдавали награбленное торговцам, те добро продавали, а в обмен снабжали банду всем необходимым для дальнейшего ее процветания. Разумеется, шаретор бойцов в результате все равно падал намного ниже самого глубокого подвала, так что они автоматически превращались в изгоев. Но к Людям Дороги обычно и шли одни изгои, которым в здешнем обществе делать было уже нечего, так что никто тут уже не беспокоился о сохранности своего шаретора. Никто тут не страдал, задавая вопрос, и не раздумывал о выгоде, отвечая на чей‑ то. Тим просто отдыхал душой, общаясь с Арво, и уже был готов идти с Людьми Дороги и в огонь и в воду. Арво тоже был рад пополнению, и вовсе не из‑ за йельма и не из‑ за того, что Тим был потенциальным волином. Нет, оба этих факта Арво весьма обрадовали (причем, как ни странно, второй даже больше). Но Арво с удовольствием принял бы в банду любого ‑ хромого, слепого, безрукого ‑ кого угодно.

‑ Нет людей, ‑ говорил Арво грустно, невидящими глазами глядя куда‑ то вбок, сквозь ткань тента, ‑ вот нас восемнадцать... нет, уже пятнадцать человек. Что, думаешь, будь нас пятьдесят, мы бы не смогли прокормиться? Смогли бы, да еще и лучше, чем сейчас. Да вот нет таких людей, вообще нет, понимаешь?

‑ Но ты же сам говорил, ‑ возразил Тим, ‑ что в городах частенько появляются... эти... забыл...

‑ Денали? ‑ Арво махнул рукой, ‑ я пробовал. Я попросил Вана и Иксаю, чтобы они приводили мне деналей. Больше не прошу ‑ денали уже не люди, они животные. Их разум умер, когда они выпали из повозки жизни, осталось только тело, которое по ошибке забыли убить. Им все равно, у кого отбирать еду, поэтому они опаснее для нас самих, чем для тех, на кого мы нападаем.

Тим нахмурился.

‑ Все равно. Не может быть, чтобы всех все устраивало. Я думаю, любой крестьянин с радостью...

‑ Крестьянин?! ‑ возмущенно перебил Арво, ‑ сразу видно, что ты из другого мира. Ты хоть с одним крестьянином разговаривать пробовал? Большая часть из них вообще сесса с самого рождения ‑ за долги родителей. А те, которые еще имеют свою волю ‑ пользоваться ей и не пытаются. Большинство крестьян знают только три слова ‑ 'хозяин, земля, урожай'. И все. Ты думаешь, им нужна свобода? Да что они с ней делать будут? Для того, чтобы стремиться к свободе, надо носить свободу в душе.

Тим хмыкнул.

‑ А вы что, стремитесь к свободе?

Арво заметно оскорбился.

‑ Мы не только стремимся к свободе, мы несем свободу! Вот Инги ‑ ты его не видел, он в последней повозке едет ‑ он придумал, как облегчить полив на полях. Хозяин его за это выпорол! Чтобы Инги занимался своим делом, а не делом ученых. Инги придумал инструмент, чтобы сорняки полоть, не нагибаясь. Хозяин велел бить Инги этим инструментом, пока он не сломался! Что с ним стало бы, не будь нас?

‑ Так этот Инги ‑ крестьянин? ‑ спросил Тим.

Арво смешался.

‑ Да, но... он вырос намного умнее, чем это надо для крестьян. А хозяин его был не слишком умен. Это часто бывает среди волинов. Вот скажи, это же правильно, что урожай растят крестьяне, грузы перевозят возчики, торгуют торговцы, колдуют маги, улучшают мир ‑ ученые?

‑ Да, ‑ Тим помедлил, не понимая, к чему клонит Арво, ‑ кто что умеет, то и делает, что ж тут непонятного?

‑ А разве правильно, что правят всеми ими не те, кто умеет править, а те, кто умеет навязывать свою волю?

'Ага', ‑ понял Тим, ‑ 'да вы еще и революционеры. Тоже мне, Че Гевара, блин, выискался'. А вслух сказал:

‑ Так волинов же тоже учат...

‑ А чему учат?! ‑ вскинулся Арво, стукнулся затылком о держащий тент вертикальный брус, поморщился и снизил голос, ‑ вот тебя учили, как управлять крестьянами, чтобы они лучше работали? Тебя учили, как ухаживать за полями, чтобы они давали лучший урожай? А как распорядится урожаем, тебя учили? Может, не стоит отдавать его первому же торговцу, может выгоднее будет отвезти его на юг, в Сарман, где еда стоит больше?

‑ Нет, ‑ Тим пожал плечами, ‑ но я слишком мало учился, может, потом и это все тоже рассказывают.

‑ Не рассказывают. Я знаю. В школе волинов учат, как пользоваться своей волей ‑ и все. А потом этот волин становится хозяином. Это неправильно, понимаешь? Такой хозяин не будет придумывать, как сделать так, чтобы вода сама текла на поля ‑ он не умеет это делать. Если он захочет, вода сама потечет, куда он скажет, но никакой волин не станет расходовать волю, только чтобы помочь своим крестьянам. Такой хозяин не сможет даже чужой выдумкой правильно распорядится ‑ его и это делать не учили. Разве это правильно?

‑ Нет, ‑ сказал Тим, отметив растерянность и огорчение на лице Арво ‑ тот, похоже, хотел, чтобы Тим сказал 'да', собираясь озвучить еще сотню наболевших аргументов.

‑ Нет, ‑ повторил Тим и спросил, ‑ а что делать?

Арво замялся.

‑ Пока нас слишком мало, ‑ неуверенно начал он, ‑ но потом, когда нас станет много, мы могли бы построить деревню. Свободную деревню. Которой правили бы те, у кого это лучше получается. А волины, которые будут жить в этой деревне, будут заниматься тем, что умеют лучше всего ‑ защищать деревню от врагов, облегчать труд крестьянам и ремесленникам. Такая деревня будет намного эффективнее обычной, поэтому прибыль наша будет велика. Наше число будет расти, деревня станет городом...

‑ Понятно, ‑ перебил Тим, ‑ а скажи, Людей Дороги...

‑ Свободных Людей Дороги, ‑ ревниво поправил Арво.

Тим согласно кивнул и продолжил:

‑ Да. Скажи, Арво, Свободных Людей Дороги в последнее время стало больше, чем раньше? Чем многие годы назад?

Арво сник.

‑ Нет. Меньше стало. Много меньше. Раньше, говорят, дороги еще не были безопасными, и Людей Дороги тогда звали Волками. Говорят, Волков тогда много было, у них даже свои деревни бывали... свободные деревни, представляешь?

Тим хмыкнул.

‑ Зря смеешься. Это не слухи, так на самом деле было. И я верю, так будет.

‑ А куда же они делись, Волки?

‑ Не знаю, это давно было. Наверное, вступили в бой с волинами и проиграли. В деревнях теперь свободных людей нет, да и в городах их все меньше и меньше. А в старые времена, говорят, в городах все были свободными. И волины ходили в городе, как равные среди равных. Я думаю, древние города управлялись не волинами, а специально обученными людьми, а потом волины захватили в них власть. Потому что все города стоят там, где стояли, уже сотни лет, и я ни разу не слышал, чтобы в нынешнее время какая‑ нибудь деревня выросла в город.

‑ А книг по истории у вас нет, что ли? Или ты читать не умеешь?

Арво нахмурился.

‑ Умею я читать. И какая‑ нибудь история есть почти в каждой книжке... я не понял твой вопрос.

Теперь озадачился Тим.

‑ Ну..., ‑ сказал он, ‑ я не такую историю имел в виду... разве у вас нет книг, где описывались бы произошедшие события ‑ год назад, десять лет назад, сто лет назад.

‑ Нет... ‑ медленно ответил Арво, ‑ а зачем нужны такие книги? Какой от них толк?

‑ Ну, ‑ удивился Тим, ‑ разве ты сам не хотел бы знать точно, существовали ли свободные деревни? И как там обстояло дело с городами?

‑ Хотел бы, ‑ кивнул Арво, ‑ но пользы от такой книги не вижу. Какая разница ‑ буду я знать точно, что было в прошлом или только предполагать? Возможно, даже лучше будет не знать...

‑ Ну вы даете, ‑ Тим мотнул головой, ‑ как это нет пользы? В такой книге можно прочитать об ошибке какого‑ нибудь... человека, и самому такой ошибки не сделать, например.

Арво поджал губы, покачал головой.

‑ Все равно. Простым людям такая книга без пользы ‑ какая простому ремесленнику разница, что происходило сто лет назад. А волины ошибок не делают, ‑ Арво усмехнулся, ‑ на то они и волины.

Тим хлопнул глазами. Ну да, ну да. Помнится, куратор что‑ то говорил об этом. Но как это вообще можно ‑ не делать ошибок? Вот, например, Руша Хем ‑ у него танар‑ ри сбежал, да еще и пол‑ школы при этом перебил ‑ это что ‑ не ошибка? Типа, так и было задумано? Тим зло ухмыльнулся ‑ то‑ то попотеть придется Руша Хему, придумывая полезные последствия своей не‑ ошибки. И насчет простого народа Арво не прав.

‑ Вот скажем, какой‑ нибудь торговец сто лет назад закопал бы... закопал бы какой‑ нибудь товар, например, оружие. Да. Богатый торговец ‑ купил, сколько мог, оружия и закопал в каком‑ то месте. И написал об этом в такой книге. А потом кто‑ нибудь прочитал бы эту книгу, пошел и откопал все оружие. И продал бы. Чем не польза?

‑ Ты ерунду придумал, ‑ сердито сказал Арво, ‑ даже если какой‑ нибудь сумасшедший торговец и сделал бы такое, то все равно ‑ какая польза нашедшему это оружие? Оно же все равно принадлежит торговцу, а если он уже помер ‑ так его наследникам. И никакой прибыли от этого оружия нашедший его не получит ‑ даже наоборот, если его шаретор мал ‑ у него проблемы могут потом начаться.

Тим смешался. Об этом он и не подумал ‑ этот ихний шаретор понятие 'клад' уничтожал как класс. И вообще ‑ никак Тим не мог к этому привыкнуть ‑ ну какой нормальный человек может предположить, что, подобрав тысячу лет назад потерянную безделушку, он тут же автоматически заплатит за нее полную цену?

‑ Вообще не понимаю, ‑ хмуро сказал Тим, ‑ как у вас торговцы жить могут. Они же знают, почем товар купили. Так они его тогда дороже, чем купили, и продавать‑ то не смогут, не так разве?

‑ Не так, ‑ Арво посмотрел на Тима с недоумением, ‑ они же еще потратились на перевозку товара, на его хранение, на еду себе и лошади ‑ они должны все это возместить. Ну и собственный труд они тоже стараются подороже оценивать.

‑ Погоди, ‑ Тим мотнул головой, ‑ как это ‑ они сами себе цену на свои услуги устанавливают, что ли?

‑ Не совсем. Они б может и мечтали так делать, но все же каждый торговец хорошо понимает, сколько стоят его услуги и выше цену назначить, разумеется, не может. Но у них есть множество ухищрений, чтобы самим поверить в большую, чем есть на самом деле, ценность своих услуг. Ну, например, они стараются почти не спать во время перевозок, объясняя это тем, что следует быть готовым к неожиданностям. Хотя они могли бы запросто спать всю дорогу, но тогда ценность перевозки упадет ‑ в глазах самих торговцев, разумеется. Я всех ухищрений не знаю, их торговцы только ученикам передают ‑ самоучке там выжить трудно.

‑ Но тогда, ‑ Тим все еще не понимал, ‑ а вдруг какой‑ нибудь торговец поверит, что его услуги ужасно дорого стоят? Что тогда? Он сразу разбогатеет? Или таких торговцев быть не может?

Арво усмехнулся:

‑ Отчего ж не может? Может. Ты и сам с такими встречался ‑ только их у нас волинами зовут. Если человек может верить во что‑ то, чего не существует на самом деле, и во что не верят другие, то он ‑ волин.

‑ И это что‑ то начинает существовать?

‑ Да. Разумеется, если у него воли хватит на преодоление того закона природы, что ему мешает. Не так уж редко бывает, что хороший торговец или ремесленник становится волином. Да фактически любой хорошо делающий свое дело человек и есть немного волин, только иногда осознать это для него бывает более сложным, чем просто невозможно.

‑ Так просто? ‑ Тим не мог сдержать удивления, ‑ поверить, и все?! А как же ‑ 'вложить волю', 'направить волю'?

‑ Так 'поверить' и есть 'вложить волю'. Это, вообще‑ то, синонимы. Только 'вложить волю' ‑ более правильный термин, потому что просто веры далеко не всегда достаточно. В мире живет слишком много людей, и их совокупная воля делает многие вещи совершенно незыблемыми. Даже для Сах Аота. Но рекомендую тебе не слишком обнадеживаться. Первое, это не так уж просто ‑ верить в то, во что не веришь. А второе ‑ в этом мире множество людей, умеющих управляться со своей волей и верить во что угодно, хоть в черное солнце и твердый воздух. А вот волинов в этом мире немного. Потому что уметь верить ‑ достаточно, чтобы стать просто торговцем, но для того, чтобы стать богатым торговцем, надо, чтобы твоя воля была сильнее, чем у обычного человека. А чтобы стать волином, надо, чтобы твоя воля была сильнее, чем у множества окружающих тебя людей. Вот так‑ то.

‑ Ерунда, ‑ сказал Тим, ‑ с этим у меня как раз порядок. Мне куратор не раз говорил, что у меня большой потенциал. Но они меня сами своими занятиями запутали, я и не думал, что нужно просто верить. Я думал, как‑ то надо мозги по‑ особенному напрячь, 'мысль направить', 'волю вложить'. Блин!

Арво посерьезнел:

‑ Ты уверен? Обычно у волинов‑ учеников проблемы с неумением правильно распорядится той толикой воли, что они наделены. В основном, на это и направлены техники, которым учат в школах ‑ экономно и эффективно вкладывать волю, соразмерно своим возможностям. Если твоя проблема только в том, что ты вообще не умеешь распоряжаться своей волей, то это даже не проблема.

Тим вздохнул. Он немного успокоился и, по размышлении, свежеуслышанная новость уже не казалась столь обнадеживающей.

‑ Нет, как раз проблема. Ты же сам говорил, что это не так уж просто. А еще ‑ не забывай, что я из другого мира. У нас принято верить в то... во что принято верить.

Арво ухмыльнулся:

‑ Предоставь это мне. Иногда проще дать воде течь самой по склону, чем таскать ее вниз ведрами. Я думаю, что смогу научить тебя верить. Вот только...

‑ Что? ‑ нетерпеливо спросил Тим.

‑ У нас, Людей Дороги, среди волинов союзников нет. И быть не может, потому что они ‑ наши первые враги. И мы не сошлись в смертельной схватке только потому, что наши силы абсолютно несравнимы. У нас нет ни малейшего шанса даже против слабого волина, а сами волины просто не обращают на нас внимания, как не обращают внимания на дикое животное, пробравшееся сквозь защиту и утащившее в лес зазевавшегося крестьянина. Зачем мне тебя учить, если, став волином, ты в лучшем случае, тут же пойдешь искать себе деревню, а в худшем ‑ сначала перебьешь нас?

‑ Я!? ‑ возмутился Тим, ‑ скажешь тоже! Мне эти ваши волины знаешь как уже... во! ‑ он рубанул себя ребром ладони по горлу, ‑ да я б сам их всех перебил, если бы мог. И если я останусь собой, ну, после того, как волином стану, то я уж лучше вам помогать буду. С тобой хоть поговорить нормально можно, не то, что с другими. Простые люди еще ладно ‑ может, им мозги так замусорили, но все волины, с которыми я встречался... я б их!..

Тим перевел дух, разжал кулаки и закончил:

‑ Короче, обещаю, что пока не найду способа вернуться домой, буду вам помогать.

Арво улыбнулся:

‑ Тогда я готов тебя учить. А почему ты с таким неприятием относишься к волинам? Среди них, по крайней мере, нет лжецов, которые все же встречаются среди свободных.

‑ Вот именно, ‑ Тим кивнул, ‑ потому что они на людей не похожи. Они ‑ как механизмы... и вообще ‑ ведут себя... неправильно. Вот пришел я в деревню ‑ йельма продать, так тамошний волин на меня с мечом набросился, и одного йельма то ли отобрал, то ли убил. Почему? Ни слова не сказал! Сразу накинулся! ‑ голос Тима сорвался и он замолчал.

Арво хмыкнул.

‑ Очень просто. Он увидел по твоему шаретору, что ты данник Руша Хема, связался с ним и спросил про тебя. Видимо, твой Хозяин сказал ему что‑ то, что убедило этого волина сразу попытаться тебя убить.

Тим опешил:

‑ Они что, могут на расстоянии разговривать?

‑ Волины? Конечно, могут. Это им проще простого ‑ с одной стороны ‑ суммарная сила двух волинов ‑ с другой стороны ‑ почти полное отсутствие противодействующих законов природы. Так что советую тебе подумать над своим отношением к волинам. Я не говорю, что нет причин относиться к ним негативно, наоборот. Но лучше будет, если твое отношение к ним будет основано на фактах, а не на эмоциях.

Тим буркнул по‑ русски, ‑ 'все равно они козлы', потом задумался. Глянул на Арво искоса.

‑ Кстати, про себя ты что‑ то ничего не рассказывал. Ты‑ то непохож на чересчур умного крестьянина.

‑ Почему? ‑ наигранно удивился Арво.

‑ Слишком много знаешь. И говоришь слишком умно.

Арво усмехнулся.

‑ Какая тебе разница? Может, я тоже недоучившийся волин?

‑ Правда? ‑ улыбаясь, выдохнул Тим.

‑ Неправда. Я ‑ недоучивший учитель, ‑ Арво вздохнул и лег на пол повозки, положив голову на какой‑ то сверток, ‑ я тоже знаю Рушу Хема. Он убил моего хозяина и занял его место.

Тим открыл рот, но так и нашелся, что сказать. Не 'сочувствую' же, в самом деле. Да и нет у них такого слова.

‑ Не скажу, что он нанес этим вред кому‑ нибудь из учителей, ‑ продолжал Арво, ‑ какая им разница, в конце концов? Я тоже ничуть не был привязан к своему хозяину, но у меня было одно... обстоятельство. Я слишком много задолжал своему хозяину... почти невозможно много. Но мой прежний хозяин понимал, что на месте учителя я принесу ему куда больше пользы, чем в виде сесса. А Руша Хем... может, тоже понимал, но ему очень хотелось заполучить умелого и сильного исполнителя своей воли... я бежал. Я знал всех жителей своей деревни и понимал, кого можно убедить пойти со мной. Со мной ушли пять человек... последний из них, Рамс, погиб сегодня. А я пока живу ‑ своей волей... почти.

Арво замолчал. Тим подумал немного и спросил:

‑ А зачем Руша Хем убил твоего хозяина?

‑ Я же сказал ‑ чтобы захватить школу, деревню и занять его место.

Тим хлопнул глазами:

‑ Но... как это? Ведь шаретор... ведь тогда деревня должна была достаться наследникам твоего хозяина, разве нет?

‑ Он же не обманом его убил, а в поединке. Разумеется.

‑ И что? ‑ не понимал Тим.

Арво раздраженно вздохнул.

‑ Поединок ‑ это тоже сделка. Если бы победил мой хозяин, он бы получил все состояние Рушы Хема. Таков выигрыш в поединке, где ставка ‑ жизнь. Ты что, и это не знал?

‑ Нет, ‑ сказал Тим растерянно, ‑ откуда?

Арво поерзал, устраиваясь поудобнее.

‑ Поединки ‑ основное занятие всех волинов. Они всю жизнь только и делают, что друг с другом дерутся.

‑ Ну и ну, ‑ сказал Тим, ‑ неудивительно тогда, что их немного. Странно, как они еще вообще все друг друга не перебили.

‑ Жизнь редко ставят на ставку. Намного чаще ставкой идет цена жизни.

‑ Не понял, ‑ сказал Тим, ‑ какая разница между жизнью и ценой жизни?

‑ Большая, ‑ Арво опять вздохнул, ‑ когда ставкой цена жизни, то проигравший не гибнет, он просто платит победителю столько, во сколько оценивает свою жизнь. Бывает, что это даже больше, чем состояние проигравшего, поэтому неудивительно, что такой вид поединков более распространен. Но моего хозяина подвела привязанность к школе ‑ она была делом его жизни, пожалуй, он даже ценил ее больше, чем собственную жизнь и не отдал бы в случае проигрыша. Руша Хем это понимал и решил рискнуть.

‑ А бывают другие ставки?

‑ Конечно. Ставкой может быть любой принадлежащий волину предмет или человек. Ставки может вообще не быть, причем в этом случае свой шаретор пополнят оба участника поединка. Победитель получит тем больше, чем сильнее проигравший, проигравший ‑ тоже. Так что в поединке без ставки сильного и слабого волинов, проигравший слабый может получить даже больше, чем выигравший сильный. Теперь понимаешь, почему два волина могут ужиться друг рядом с другом только тогда, когда сильнейший из них ‑ хозяин слабого?

‑ А что, с хозяином нельзя драться?

‑ Можно. Но хозяин, скорее всего, не станет принимать вызов на поединок ‑ зачем это ему? Да еще и накажет вызвавшего.

‑ Поня‑ ятно, ‑ протянул Тим. Голова пухла от информации. Удивительное дело ‑ узнать самые, можно сказать, главные вещи о школе и волинах, после того, как сбежал из школы волинов. Ну не смешно ли?

‑ А почему мне это не рассказывали? Это не положено знать ученикам?

Арво хохотнул.

‑ Скажешь тоже. Потому что это все и так знают. Потому что ты не спрашивал.

‑ Но..., ‑ Тим смутился.

‑ Понимаю, ‑ сказал Арво, ‑ у учителей спрашивать не принято, а куратора ты видел редко.

‑ Не то чтобы редко, ‑ кивнул Тим, ‑ но да... вопросов и других хватало. А...

Но тут вдруг повозка повернула в сторону, настолько резко, что Тим чуть не свалился с тюка, на котором сидел. Молчаливый возница, не проронивший ни слова за все время поездки, что‑ то буркнул и выскочил наружу. Тим забеспокоился.

‑ Что‑ то случилось?

Но Арво не выглядел встревоженным:

‑ Стоянка, ‑ сказал он, ‑ Ван пошел воду покупать.

‑ Воду? Зачем?

‑ Для лошади, ‑ снисходительно отозвался Арво и зевнул, ‑ ложись спать. Ван у входа ляжет, как обычно, так что кроме входа, можешь выбрать любое место.

‑ Спать? ‑ Тим удивился, ‑ зачем? День же!

‑ Вот именно. День, жарко. Лошадь быстро устает. И вода на стоянке дешевле, чем если в дороге ее у кого‑ то покупать. Если еще найдется, у кого купить. Отдыхай, короче.

Арво повернулся набок и положил под голову ладони. Тиму, однако, спать не хотелось. Он прилег на длинный сверток ткани, поерзал, пристроил под голову мешок с чем‑ то мягким внутри и задумался, глядя в потолок. Отсутствие Вана его смутно беспокоило ‑ подозрительный он какой‑ то. Молчал всю дорогу, можно подумать ему каждый день пришельцы с других миров попадаются. А вдруг он сейчас пошел стучать на них, и сейчас приведет к ним местного волина?

‑ Арво, ‑ позвал Тим негромко.

‑ Чего? ‑ отозвался Арво сонным голосом.

‑ А Ван этот... он всегда такой молчаливый?

‑ Конечно, ‑ Арво зевнул, ‑ он же свободный торговец с приличным шаретором, а не пустышка, как мы. Больно ему надо с тобой разговаривать. Спи.

‑ Я лучше пойду Рекса проведаю, ‑ сказал Тим, вставая, ‑ не потерялся ли.

‑ Как знаешь, ‑ едва слышно отозвался Арво, и, через пару секунд, засопел.

Глава 2

Ему было пять лет, когда он понял, что открывающиеся перспективы его не устраивают. Его приемные родители были профессионалами, готовыми к любой неожиданности. Почти к любой ‑ того, что пятилетний ребенок, считающий их родными папой и мамой, неожиданно воспылает жаждой убийства, они не ожидали. Учитывая то обстоятельство, что малыш видел будущее так ясно и четко, как мало кто видит свое прошлое, убийство не вызвало у него особых проблем. Он вовсе не родился исчадием Зла, он просто знал, что выбранный им путь ‑ единственный, который позволит ему самому распоряжаться своей судьбой. Тогда, стоя над трупом той, кого он все еще считал своей родной матерью, он плакал ‑ последний раз в своей жизни.

Не совсем понимая смысла своих действий, он умудрился обвести вокруг пальца обслуживающий персонал туннельного устройства и на долгие годы пропасть из поля зрения второй силы.

Третья сила выжидала, ничем себя не проявляя ‑ ее устраивало развитие событий.

* * *

‑ Шеф, ‑ позвал тихонько Инги, незаметно подъехав сбоку, ‑ все‑ таки зря мы выбрали эту деревню. Предсказатель...

‑ Анхласт твой предсказатель, ‑ пренебрежительно отозвался Арво, прицеливаясь из новехонького арбалета в крону недалекого дерева и издавая губами 'фьюить', подражая звуку летящего болта, ‑ первым делом вырви ему язык, раз уж ты так боишься его предсказаний, да и дело с концом.

Тим поморщился. Он не знал значения слова 'анхласт', но догадывался, что оно означает что‑ то неприличное. Несмотря на свое нынешнее положение ‑ фактически командира отряда, где‑ то в его душе продолжал жить потомственный интеллигент, которому глубоко претили матерные словечки даже в обыденной речи.

‑ Ты не понял, ‑ возразил Инги, ‑ а может, он уже сделал предсказание, что мы сегодня припремся в Камор?

‑ Тогда он оттуда уже убрался, ‑ хмыкнул Арво, кладя арбалет обратно за спину, ‑ если хочет жить. Вот только я так не думаю. Ты что, с предсказателями ни разу не общался? Даже если ты приставишь ему меч к глазу и спросишь, какое он себе видит будущее, он будет нести всякую бессмыслицу, которую можно истолковать и так и эдак. Так что, зарежь ты его или оставь в живых, потом все равно будет казаться, что он тебе все верно напророчил. В этом‑ то и все умение предсказателей ‑ наговорить всякого бреда, который потом можно применить к любой ситуации. А все остальное ‑ слухи и суеверия невежественных крестьян.

‑ Но все же я не понимаю, почему бы нам не напасть, скажем, на Хайту? Она и ближе нам и тоже во владениях Ашы Мора, стало быть, волинов и там сейчас нет. И предсказателя там нет. А что если Каморский оракул ждет нас и...

‑ Замолкнешь ты уже?! ‑ рявкнул Арво, ‑ а хоть бы он нас и ждет, что он может? У нас теперь двадцать арбалетов на отряд плюс один йельм. Силища!

‑ Тихо, ‑ подал голос Тим, ‑ расшумелись тут. Арво! Что за предсказатель и почему я о нем ничего не знаю?

‑ Потому что это шарня полная, ‑ ответил Арво, глядя куда‑ то в сторону, ‑ про то, сколько всего крестьян в Каморе, и сколько из них глухих, слепых и увечных, я тебе тоже ничего не говорил. Так что, теперь и об этом рассказывать? Главное, что Аша Мора сейчас в Семиладе и все его младшие волины ‑ с ним. Нам будут противостоять человек пять‑ семь магов, десяток Надзирающих, да пара десятков слуг. Да, в Хайте меньше. Но и куш мы в Хайте получим меньше. Там даже конюшни нет!

‑ Это все я уже знаю, ‑ отмахнулся Тим, ‑ Инги, ты скажи. Что за предсказатель?

‑ М‑ м... шеф? ‑ откликнулся здоровяк, багровея, и не зная, куда деть взгляд. Бесстрашный в бою и не боящийся спорить до крика с бывшим вождем, двухметроворостый Инги жутко смущался, разговаривая с Тимом. Впрочем, Тима в банде побаивались все, кроме Арво ‑ волины в этом мире занимали вакансию богов и Тим, который прошел испытание и аж двадцать дней провел в школе волинов, уже находился на уровень выше всех остальных. Так что смущение Инги Тима не удивляло. Его куда больше удивлял Арво, точнее, его необъяснимая осведомленность. Это Тима смутно беспокоило, но докопаться до источника его сведений о творящихся в округе делах. Если знание местности и численности населения окрестных деревень еще можно было объяснить богатым опытом, то не опыт же давал ему знать, когда именно очередной хозяин покинет свое село, сделав его легкой добычей разбойников? Но сведения Арво всегда были точны, авторитет Тима он поддерживал всеми силами, и вернуть себе свой старый пост явно не стремился. Поэтому Тим беспокоился не сильно ‑ мало ли какие у кого скелеты в шкафу? Может, это какая‑ то там способность Арво как бывшего учителя?

‑ Расскажи мне про оракула, ‑ терпеливо повторил Тим, ‑ кто он такой?

‑ Он предсказывает, ‑ сказал Инги и замолчал. Тим уже собрался задать очередной наводящий вопрос, но Инги еще не закончил:

‑ Он хороший предсказатель. То, что он предсказывает, всегда сбывается. Он землетрясение в Кемсе предсказал и Шин Лаю он предсказал, как тот умрет, и...

‑ А сам ты эти предсказания слышал? ‑ влез в разговор Арво, ‑ и почему же тогда Шин Лай полез под оползень, раз он все знал заранее?

‑ Он просто не понял предсказания, он думал... ‑ начал Инги, но Арво его опять перебил:

‑ А ты бы понял эту шарню? Про то, что рана, нанесенная предком Шин Лая, заживет и раненый проглотит наследника своего врага? Ну да, ту дорогу проложил отец Шин Лая, но поди догадайся, что речь шла именно об этой ране.

‑ Но ведь все случилось, как было предсказано! А Шин Лай мог бы догадаться, что речь идет не о человеке, потому что ни один человек не может проглотить другого!

‑ А рану нанести горе можно, да? В том‑ то и проблема предсказаний, что непонятно, в каком месте его нужно буквально понимать, а в каком ‑ нельзя.

‑ Хватит! ‑ сказал Тим, ‑ нам этот предсказатель чем‑ нибудь опасен?

‑ Нет, ‑ быстро сказал Арво, ‑ даже если он и предсказал наш приход, и даже если его предсказание на этот раз оказалось понятным даже самому тупому крестьянину, то это им все равно ничем не поможет, потому что волинов в Каморе нет и это совершенно достоверно. В конце концов, я же иду вместе с вами, и жить хочу не меньше остальных. Что не так, Инги?

‑ Предсказатель, ‑ буркнул Инги, отъезжая в сторону ‑ не к добру это.

‑ Крестьянин... ‑ снисходительным тоном сказал Арво, глядя в сторону и замолчал.

‑ Я хочу с ним поговорить, ‑ сказал Тим.

‑ С Инги? ‑ удивился Арво, ‑ так вон же он, зови и говори.

‑ Нет. С предсказателем. Это можно?

‑ А не боишься? ‑ Арво прищурился.

Тим задумался, потом кивнул:

‑ Боюсь. Но все равно хочу поговорить. Только... он, наверное, не захочет со мной разговаривать ‑ у меня же шаретор... невелик...

Арво осклабился.

‑ Захочет‑ захочет. А не захочет ‑ позовешь меня, я помогу, чтобы он захотел.

Тим вздохнул. Спереди подал голос Ван:

‑ Камор за поворотом. Я останавливаюсь.

Арво, с довольным восклицанием, спрыгнул на дорогу. Тим собирался спрыгнуть следом, но тут Ван начал разворачивать повозку, Тим покачнулся и вцепился в борт.

‑ Свободные Люди Дороги! ‑ зазвучал снаружи голос Арво, ‑ чем мы отличаемся от остальных людей? Тем, что мы можем делать то, что хотим, а не то, что должны! Мы свободны! Но свободу мало завоевать, ее надо защищать. Так защитим же ее, добудем себе все необходимое для нашей свободы и покажем людям, что есть другая жизнь, кроме той, что они влачат! Выходите все!

Тим хмыкнул. Тоже ‑ пламенный революционер нашелся. Грабеж ‑ он и есть грабеж, чем его ни прикрывай. Говорил бы уж как есть. Вон, как капитан Кид говорил в фильме про пиратов ‑ 'У них есть то, что нам надо и горе им за это! Вперед, мерзавцы! ' И пусть никто и не думал считать Кида борцом за свободу угнетенных, зато его боялись все моряки на всех кораблях.

‑ Веди нас, Тимоэ! ‑ закончил Арво свою пламенную речь. Тим, вздохнув, подобрал свой арбалет, вылез из повозки и свистнул Рекса. В буквальном смысле ‑ сообразительный йельм быстро научился отзываться на негромкий свист. Собравшаяся на дороге кучка 'соратников' встретила их появление одобрительным негромким гулом. Тим отметил, что все трое их 'кавалеристов' ‑ Инги, Алур и Маво ‑ уже спешились и в бой собирались идти явно на своих двоих. Лошадь в этом мире была слишком большой ценностью, чтобы вести ее в бой. Мысль о возможности собственной смерти пугала бойцов куда меньше, чем мысль о смерти лошади, и это было основным препятствием идее Тима создать кавалерию. Тим поморщился, но говорить ничего не стал ‑ вот захватят они лошадей хотя бы десять, можно будет и понастаивать. А пока ‑ черт с ними. Арво уже заканчивал раздавать народу свое пойло, и Тим обреченно вздохнул.

‑ Вперед! ‑ воскликнул он, махнув вдоль дороги арбалетом. И первым величественно зашагал в указанном направлении, хотя внутри все сворачивалось от ненатуральной пафосности действа, в котором ему отводилась одна из главных ролей. Бойцы нестройной гурьбой двинулись следом. Арво в несколько шагов догнал Тима и зашагал рядом.

‑ Как атаковать будем? ‑ спросил он негромко.

‑ Как в прошлый раз, ‑ отозвался Тим, пожав плечами, ‑ арбалеты ‑ вперед, стреляем магов, слуг можно и мечами порубить. Арбалетов у нас теперь достаточно, думаю, проблем не будет.

Арво неопределенно хмыкнул и зашагал быстрее, обогнав Тима метров на пять. Вслед за ним, держа арбалеты наизготовку, вперед вышли еще четыре человека ‑ это был авангард их маленького войска. Тим в первые ряды не рвался, сразу объяснив Арво, что он всегда должен иметь возможность видеть бой со стороны, чтобы вовремя использовать имеющийся козырь ‑ йельма. Хотя истинные причины его нежелания идти в авангарде были куда более прозаичны ‑ бойцом он был весьма хреновым, и пара десятков уроков местной физры в счет не шли. Единственное что он вынес с этих уроков мазохизма, это понимание того, насколько он слаб в ближнем бою. Да и вид трупов по‑ прежнему действовал на него шокирующе. Поэтому Тим сразу решил свести для себя ближний бой к минимуму, а то и вообще исключить как таковой. Для этого у него был Рекс, и еще пара задумок.

Это было четвертое нападение на деревню, в котором участвовал Тим и третье ‑ в котором он участвовал в качестве предводителя. Впрочем, на этот счет Тим особо не обманывался ‑ лидером он стал чисто формальным, непосредственное руководство бойцами по‑ прежнему осуществлял Арво. Тим так и не понял, зачем Арво понадобилось делать из Тима вождя, тем более что сам он склонности к лидерству не имел и Арво пришлось приложить немалые усилия, прежде чем он смог убедить Тима возглавить Людей Дороги. На вопрос, ‑ 'Зачем? ', ‑ Арво так ничего вразумительного и не ответил, но Тим догадывался, что его назначение как‑ то связано с планами Арво по деланию из Тима ‑ волина. Поэтому постарался отнестись к своей роли с должной ответственностью, первым делом внедрив в действие новое оружие ‑ арбалет. Арво поначалу отнесся к идее Тима с нескрываемым скепсисом ‑ метательное оружие в этом мире не уважали категорически. Наверное, с таким же энтузиастом земной грабитель принял бы предложение воспользоваться при ограблении детской рогаткой. Арво утверждал, что Тим сможет попасть своим 'тонким длинным ножом' только в неразумных животных, а это им совершенно не нужно ‑ Люди Дороги, хоть и пустышки, но есть мясо, подобно некоторым деналям они не станут никогда. Тим тогда ответил, что с волинами и в самом деле могут быть проблемы, но они же с волинами и так воевать не собираются. Простой же человек и от ножа не всегда уклонится, а арбалетный болт ‑ это близко не нож. Арво открыл рот для возражения, но ничего не сказал, а наоборот, вдруг резко изменил свое мнение на противоположное. Именно Арво помог воплотить в реальность первый корявый чертеж Тима ‑ недвусмысленно помахивая мечом, убедил кузнеца в захваченной деревне выковать лук и пару десятков болтов. За ложем Арво послал двоих бойцов, Тим не видел, как они общались с местным столяром, но догадывался, что примерно так же. Первый арбалет получился неудобным, довольно громоздким и с кучей конструктивных недостатков, но он работал.

К стыду Тима, сам он взвести свое творение так и не смог, даже с помощью специального рычага, поэтому арбалет пришлось отдать здоровяку Инги ‑ он и стал первым испытателем этого оружия. И первым его приверженцем ‑ убийственная эффективность арбалета настолько впечатлила бывшего крестьянина, что он первое время даже порывался выбросить меч и повесить вместо него еще парочку арбалетов и полсотни болтов. Но Арво эта идея не понравилась, и Тим его поддержал ‑ бой есть бой и даже трех взведенных арбалетов вполне может оказаться недостаточно, а оказаться только с разряженным арбалетом против вооруженного мечом противника ‑ верное самоубийство.

Тим учел недостатки опытного экземпляра, и очередные шесть штук были куда удобнее в обращении ‑ болт не выпадал из них при малейшем наклоне, спусковой механизм не заедал, да и взведение уже не напоминало хитрый фокус, а делалось одним движением, так что пользоваться новым арбалетом мог даже самый недалекий боец. А недалеких в их банде было, как ни печально сознавать, подавляющее большинство. Болты обзавелись хвостовиком‑ стабилизатором и летели теперь намного предсказуемее. Правда, сил у Тима управиться с тугим луком все так же не хватало, хоть он и сделал его в новой модели значительно менее мощным. Поэтому в третьем поколении арбалетов он предусмотрел возможность взведения с помощью маленького ворота. Последние арбалеты вышли довольно удачными ‑ легкими, прикладистыми и, пожалуй, даже красивыми, чего уж точно не наблюдалось в предыдущем варианте. А на фоне первого арбалета они вообще выглядели изящными игрушками. Впрочем, Инги менять свое оружие отказался ‑ несмотря на множество недостатков, лук у первой модели был самым мощным ‑ с пятидесяти шагов болт пробивал человека навылет ‑ и этот фактор оказался решающим для впечатлительного здоровяка. В конце концов, устав демонстрировать преимущества последней модели, Тим пообещал сделать специально для Инги арбалет с усиленным луком, на чем и остановились.

Эффективность маленького войска с введением нового вида оружия повысилась весьма и весьма значительно ‑ в третьем бою, с участием семи арбалетов и одного йельма, Люди Дороги не просто не потеряли ни одного человека ‑ никто даже ранен не был. Это проняло всех ‑ даже Арво, до этого все еще относившийся к любому метательному оружию с привычным скепсисом, после боя смотрел на Тима с немалым восхищением. Про остальных бойцов и говорить не приходилось ‑ авторитет Тима вырос на порядок. Причем все почему‑ то восхищались именно Тимом, а не арбалетами, что самого Тима немного смущало ‑ он же не изобрел это оружие, он просто уже имеющимися знаниями воспользовался. Вроде как, особо гордиться нечем. Он даже попытался объяснить это Арво, но тот только отмахнулся со словами: 'Ты просто не понимаешь, что сделал. Но не буду говорить ‑ скоро сам поймешь'. Тим, решив, что Арво имеет в виду возможное влияние нового оружия на местную политическую обстановку, только пробормотал: 'Это что, вот сделаю вам порох, посмотрю, что скажете'. Арво чрезвычайно заинтересовался этими словами, но Тим ничего объяснять не стал ‑ рано. Надо еще серу найти, не зная, как она тут называется да и есть ли вообще. Хорошо что химия в школе с седьмого класса начинается ‑ что искать и что с этим делать, Тим уже знал, а забыть еще не успел.

Один из шагающих впереди бойцов споткнулся на ровном месте и чуть не упал. Постоял, помотал головой, потом покачивающейся походкой поспешил догнать свою группу. Очевидно, 'чудесное средство' начало действовать. Сам Тим к 'волшебному напитку' испытывал стойкое отвращение. Но большинству нравилось. Арво, кстати, немалые надежды возлагал именно на этот эликсир, всерьез полагая, что он сможет в один момент сделать из Тима могучего волина. Во всяком случае, когда Тим в первый раз увидел этот мех и отхлебывающих из него бойцов, Арво не скрывал предвкушения, объясняя Тиму действие средства.

‑ Напиток раскрепощает волю, ‑ говорил он, взбалтывая мех и прислушиваясь к бульканью, ‑ и мобилизует ее. Даже тот, у кого воли совсем немного, может с его помощью собрать ее в кулак для решающего удара. А тот, у кого воли много, но не хватает умения ей распорядится, с помощью этого напитка может на время обрести способность верить хоть в черное солнце. Его даже волины иногда пьют. И даже простого крестьянина он делает немножко волином.

Полный радостного ожидания Тим спросил лишь, почему он не слышал об этом чудесном напитке в школе и получил ответ:

‑ Оно дорогое. Немалая часть нашей добычи уходит на это средство. Зачем кому‑ то тратить его на учеников? На, попробуй. Выдохни, проглоти сколько сможешь и не дыши.

Последние слова показались Тиму смутно знакомыми, но горлышко меха уже покачивалось возле его губ, и Тим не стал раздумывать. Сделал глоток и ‑ шатнулся в сторону, кашляя и задыхаясь ‑ словно расплавленный металл потек по пищеводу, устроив в желудке небольшой пожар. Арво поймал горлышко меха и заткнул его пробкой.

‑ Средство сильное, ‑ сказал он, ‑ но эффективное.

‑ Эффективное?! ‑ сипло выкрикнул Тим, добавил пару русских ругательств и снова закашлялся, ‑ дай‑ ка, ‑ сказал он, протянув руку к меху, Арво не стал препятствовать, с готовностью выдернул пробку и протянул мех Тиму. Но Тим пить не собирался ‑ понюхал горлышко, кивнул и отстранился.

‑ Неправильные вы люди, ‑ сказал он, имея в виду 'извращенцы вы все', ‑ это, вообще‑ то, полагается разводить. В соотношении четыре к десяти.

‑ О чем ты? ‑ удивился Арво.

‑ В моем мире есть этот напиток, ‑ сказал Тим мрачно, ‑ и ни из одного человека он еще не сделал волина. Зато скольких людей превратил в... деналей ‑ не перечесть. Не думаю, что он мне поможет. Предупреждать надо! Ладно еще, глотнул не много.

Арво был сильно разочарован, но поверил сразу и безоговорочно ‑ убрал мех и больше его Тиму даже не предлагал. Тим тоже был разочарован. Он, конечно, слышал про 'сто грамм перед боем' и, в общем‑ то, не возражал против такой традиции ‑ пусть пьют, кому нравится. Но чтобы так рассчитывать на простой спирт ‑ что он вдруг сделает из человека ‑ волина? Хорошо, если это не единственное средство, которым Арво собирался воспользоваться, делая из Тима волина. И хорошо бы другие средства были поэффективней. Вера в Арво как в хорошего учителя у Тима тогда здорово пошатнулась ‑ хорош учитель, ага, не водкой даже ‑ спиртом ученика поить. Тим даже во всех остальных качествах Арво сомневаться стал ‑ может, он только притворяется мудрым и всезнающим, а на самом деле ‑ обычный атаман обычной банды? Но последующие дни и события вернули все на свои места. Гением Арво, конечно не был ни в какой области, но человеком он был умным, дальновидным и решения принимал в основном верные. В конце концов ‑ решил Тим ‑ не стоит ставить крест на человеке из‑ за одной единственной ошибки. Ошибочных решений он принимал явно много меньше, чем верных ‑ иначе Людям Дороги было просто не выжить.

И с Каморой, пожалуй, Арво был тоже прав ‑ если им удастся ее взять (а Тим не сомневался, что удастся), то кое‑ какие колебания в устоявшейся местной системе наверняка произойдут. Раньше Люди Дороги осмеливались нападать только на мелкие деревеньки, в которых было очень мало людей, способных дать отпор. О волинах, разумеется, и речи не шло ‑ их обходили десятой дорогой. Но теперь, похоже, они смогут нападать на любую деревню, в которой нет волина, что наверняка хозяевам деревень не понравится ‑ вряд ли они смирятся с необходимостью сидеть и носу из дома не показывать. А еще есть волины, у которых по несколько деревень в подчинении ‑ этим‑ то что делать? 'Интересно', ‑ думал Тим, шагая по лесной дороге к Камору, ‑ 'как скоро этот муравейник заворошится? Надо бы Арво предупредить. И пореже на деревни нападать ‑ а то вон, четвертое нападение за четыре райма. Если волины нами серьезно займутся, нас и дороги не спасут'. Тим уже собирался окликнуть идущего впереди Арво, но тут первые дома Каморы показались из‑ за поворота, и Тим решил отложить разговор.

Бой почти полностью оправдал ожидания Тима ‑ арбалеты вновь сказали (точнее, просвистели) свое слово, которое оказалось решающим. Маги, бывшие обычно самым серьезным противником Людям Дороги, против арбалетов оказались бессильны ‑ им просто не давали времени на завершение заклинания. Стоило человеку в серых одеждах выскочить на дорогу и начать размахивать руками, как в него тут же втыкалось с пяток болтов. Нападать из укрытия маги пока не догадывались ‑ видимо, здесь это было не принято. 'Ничего, скоро догадаются', ‑ мрачно подумал Тим, направляя йельма в окно, за которым мелькнуло что‑ то серое:

‑ Рекс, убей всех, кто там есть.

Йельм шаровой молнией метнулся к указанному окну, которое тут же осветилось изнутри ярким светом. Тим криво ухмыльнулся ‑ кто бы там ни был, он не чувствовал к ним ни малейшей жалости.

Как понял Тим, все местные деревни строились по одному‑ единственному плану ‑ главная улица с домами ремесленников, закачивающаяся небольшой площадью с домами хозяина и приближенных к нему людей. Вокруг главной улицы уже без всякого порядка располагались однокомнатные хибарки крестьян. Во всяком случае, все виденные Тимом деревни от этого плана не отступали, и Камора не была исключением.

Люди Дороги прошли главную улицу деревни, сметая всяческое сопротивление, и не потеряли ни одного человека. Тим уже решил, что дело сделано, но возле дома хозяина их ждал неожиданный отпор. Пяток слуг с мечами наголо стояли в конце площади, защищая двух магов, вовсю машущих руками у них за спинами. Выпущенные болты до защитников не долетели, а, ударившись о какой‑ то невидимый щит, брызнули в стороны и осыпались на землю ‑ видимо, кто‑ то из магов сообразил, с чем имеет дело и как от этого защититься. Успешно отразив атаку, маги принялись прореживать авангард нападающих ‑ когда подоспевший Тим натравил на магов Рекса, двое, судя по нелепым позам, уже были мертвы, и положение остальных тоже было незавидным. Определенно, если бы не йельм, Людям Дороги пришлось бы худо. Рекс сжег одного из магов, а другого подстрелил Инги. Видимо, защиту держал первый маг, поэтому болт не отскочил от невидимой брони, а достиг своей цели. Маг посмотрел себе на грудь, поднял голову, глянул чрезвычайно удивленным взглядом почему‑ то на Тима, а не на стрелявшего; покачнулся и упал навзничь. Дальнейшее уже проблемы не составляло. Утыканных болтами слуг буквально порубили на куски (Тим отвернулся и сделал вид, что чрезвычайно занят осмотром окон в окружающих площадь зданиях), потом Люди Дороги разделились на группы по три‑ пять человек, которые направились в разные стороны ‑ за добычей. Тим на это уже насмотрелся в первых двух деревнях, поэтому ни к одной группе не присоединился, а остался на площади, разглядывая свой арбалет и размышляя, каким образом его можно еще улучшить. Например, если сделать вдоль ложа разрез, снизу приладить еще один лук, и взводить сразу оба? На доносящиеся с разных сторон приглушенные крики он старался не обращать внимания ‑ увы, но в захваченных деревнях 'борцы за свободу' вели себя ничуть не лучше головорезов капитана Кида. Безоружных крестьян, неспособных не то что оказать сопротивление, но даже помыслить о таковом, частенько убивали просто так, под горячую руку. Это крестьян‑ мужчин. А женщин... В первой захваченной ими деревне Тим впервые в жизни увидел сцену изнасилования и эта сцена его ничуть не возбудила. Наоборот, он с трудом сдержался, чтобы не дать Рексу приказ убить насильника. То, что с этим самым насильником по имени Ровас ‑ меланхоличным бородачом, склонным к философским раздумьям, Тим буквально час назад разговаривал о смысле жизни, делало сценку только еще более дикой. Сложно сказать, что его сдержало: лояльность к Людям Дороги, страх снова остаться одному или банальный страх смерти ‑ несколько бойцов стояли в двух‑ трех шагах от Тима и вполне могли успеть ткнуть его мечом. Наверное, всего поровну. Тим постоял полминуты, с неприятным удивлением разглядывая лица людей, совсем недавно казавшихся ему близкими, чуть ли не родными. Потом развернулся и пошел искать Арво, с ужасом понимая, что запросто может найти его в том же положении, что и Роваса. Но Арво занимался инспектированием награбленного на площади и к сбивчивому рассказу Тима отнесся с пониманием.

‑ Многие путают свободу с вседозволенностью, ‑ сказал он со вздохом, откладывая в сторону кипу исписанных листов местной бумаги, ‑ я бы даже сказал, большинство.

‑ Ты что же? ‑ спросил Тим, ‑ оставишь это как есть? Это надо запретить!

‑ Не могу, ‑ Арво подобрал какой‑ то цилиндрический предмет и принялся его разглядывать, ‑ пока люди не поняли, что свобода и вседозволенность ‑ не одно и то же ‑ не могу. Иначе они сочтут меня лжецом, только обещающим свободу. И ‑ либо убьют меня, либо уйдут. А таких, как я уже сказал ‑ большинство. Оставшиеся не выживут. Впрочем, ушедшие ‑ тоже, но они этого не понимают. Я стараюсь объяснить суть того, за что мы боремся, но я не очень‑ то обучен убеждать. Мне не всегда хватает слов.

‑ Неудивительно, ‑ буркнул Тим, ‑ в вашем языке нужных слов просто нет.

Арво отложил цилиндр в сторону и поднял на Тима недоуменный взгляд.

‑ Неважно, ‑ сказал Тим, ‑ то есть ты не собираешься это прекращать?

‑ Скажи мне, как объяснить людям причину этого запрета, и я с радостью это сделаю, ‑ Арво улыбнулся, ‑ а еще лучше, давай я скажу, что теперь наш предводитель ‑ ты, и ты сделаешь это сам?

Тим моргнул и не нашелся, что ответить.

‑ Только предупреждаю, что ты недолго пробудешь предводителем, если начнешь свою деятельность с такого запрета. Понимаешь, именно обещанием свободы я привлек этих людей, выдернул их из привычной жизни, и ‑ не сказать, чтобы из очень плохой. Здесь очень мало людей, которым нет места в нашем мире. Я, Инги, Асой, может еще Сирам ‑ и все. Остальные пришли, привлеченные тем, что они сами вкладывают в понятие 'свобода'. А возможность убивать без причины и насиловать всех встречных женщин ‑ занимает в их понятии 'свобода' зачастую самые первые строчки. И именно из‑ за этого они готовы рисковать своими жизнями. Это первое. А второе ‑ что касается всех этих крестьян. При том, как они живут, любая встряска пойдет им на пользу. Может, они хоть немного задумаются, хоть немного начнут понимать, что есть еще что‑ то, кроме бесконечного копания на полях.

‑ Особенно убитые крестьяне это поймут, ‑ сказал Тим зло и ушел к повозкам. Он думал, что Арво пошутил насчет смены предводителя, поэтому его короткая речь перед отправлением потрясла Тима даже больше, чем остальных Людей Дороги. Те встретили новость хоть и с удивлением, но с удивлением вполне одобрительным ‑ роль йельма в прошедшем бою отметили все, а известие о том, что Тим ‑ потенциальный волин, наполнило устремленные на него взгляды уважением, граничащим со страхом. Момент для обнародования новых правил поведения в захваченных деревнях был вполне подходящим, но Тим не стал ничего говорить. Во‑ первых, он был до потери речи удивлен фактом своего стремительного карьерного роста. Во‑ вторых, сказать такое самому оказалось куда более сложным делом, чем предлагать сделать это Арво. Ну и в‑ третьих ‑ слова Арво заронили в него червячок сомнения. 'Мне что, от этого лучше станет? ', ‑ подумал Тим и промолчал. Молчал он и по сей день.

Из раздумий Тима по поводу схемы спуска второго болта его вывел звук множества шагов с одной из боковых улочек. Тим настороженно обернулся, но это были свои. Впрочем, не все ‑ три человека, во главе с Арво, наполовину вели, наполовину тащили по улице морщинистого дряхлого старичка. Удивило Тима не появление пленного и даже не его возраст, удивило его то, что рот дедули был заткнут кляпом и плотно замотан какой‑ то тряпкой. Тим даже огляделся удивленно ‑ от кого тут таиться‑ то? И так всем на километр в округе ясно, что тут происходит. Откровенно веселящийся Арво что‑ то сказал негромко и тащившие старичка бойцы тут же потащили его вплотную к Тиму и толкнули вперед, так, что старичок оказался стоящим перед ним на коленях. Тим поднял недоуменный взгляд на Арво и спросил раздраженно:

‑ Ну. Кого это вы мне притащили?

‑ Ты же сам хотел с ним поговорить, ‑ Арво хмыкнул.

‑ А, ‑ начал догадываться Тим и Арво его догадку тут же подтвердил:

‑ Да. Оракул это здешний.

‑ А почему у него рот замотан? ‑ поинтересовался Тим неприязненным тоном.

‑ Люди попросили, ‑ Арво широко улыбнулся, ‑ я говорил, что это лишнее, но они очень просили. Боялись, как бы Каморский пророк им чего не напророчил.

При этих словах старик вскинул голову и что‑ то гневно промычал. Один из стоявших позади старика Людей Дороги вздрогнул и шагнул назад. Арво хихикнул.

‑ Блин! ‑ сказал Тим, присел и достал нож. Старик зажмурился и весь сжался, видимо, решив, что настал его смертный час, но Тим всего лишь перерезал удерживавшую кляп тряпку. Оба бойца тут же занервничали и попросились продолжать поиск всяких ценностей. Тим только молча кивнул ‑ валите, мол ‑ и принялся вытаскивать кляп.

Кляп бойцы забивали на совесть ‑ старик его даже сам выплюнуть не смог, да и Тиму пришлось с ним повозиться, не обращая внимания на растущее желание подковырнуть упрямую затычку ножом. Наконец, кляп был извлечен, старичок, сморщившись, медленно закрыл рот, подвигал челюстями, посмотрел пристально и неприязненно на покачивающегося в воздухе йельма, потом сел на землю и сказал скрипучим недовольным голосом:

‑ Ты можешь стоять, а я посижу. Суеверные глупцы!

‑ А? ‑ сказал Тим.

‑ Мозги с горошину! ‑ старик подвигал нижней челюстью и сплюнул, ‑ очень мне нужно им что‑ то предсказывать и как будто мои предсказания что‑ то могут изменить!

Тим вскинулся, заметив краем глаза, что Арво удовлетворенно кивнул.

‑ То есть как? Разве предсказание не делается для того, чтобы можно было избежать плохого?

Старик затрясся, издавая скрипуче‑ кряхтящие звуки, Тим даже заволновался поначалу ‑ вдруг у дедка приступ начался от пережитого стресса? Но тут же понял ‑ оракул смеялся.

‑ И ты тоже! ‑ сказал старик, отсмеявшись, ‑ Предсказания делаются потому, что люди думают, будто эти предсказания что‑ то стоят. Они продолжают так думать, даже когда знают, что предсказания ничего не стоят. И это великое благо для меня и подобных мне.

‑ Я все‑ таки не понял, ‑ сказал Тим, ‑ я слышал, что твои предсказания сбываются...

Дедок снова затрясся в смехе и смеялся на этот раз вдвое дольше предыдущего ‑ видимо, Тим сказал что‑ то совсем нелепое. Он взглянул на Арво, но тот сохранял отстраненно‑ всезнающий вид и Тим не стал у него ничего спрашивать.

‑ Именно! ‑ сказал старик, всхлипнув и утерев нос грязным рукавом, ‑ именно что сбываются. Хотя я их предсказал. Понимаешь?

‑ Не совсем, ‑ Тим нахмурился.

‑ Вот смотри. Допустим, ты завтра умрешь, упав под копыта лошади.

Тим вздрогнул.

‑ Я?! Завтра?

Старик раздраженно махнул рукой.

‑ А! Не будь глупцом, ничего я тебе пока не предсказываю, а просто объясняю. Ладно, пусть не ты. Пусть он, ‑ оракул показал на Арво, ‑ упадет завтра под копыта лошади и умрет.

Арво то ли знал что‑ то, неизвестное Тиму, то ли был очень мужественным человеком ‑ ни один мускул не дрогнул на его лице.

‑ А он придет ко мне сегодня и попросит предсказать ему его судьбу, ‑ продолжал старик, ‑ вот посмотрю я в будущее и скажу ему, что завтра он умрет, и расскажу, как. Тогда он завтра спрячется где‑ нибудь вдали от дорог и останется жив. И что тогда?

‑ Что? ‑ спросил Тим.

‑ А то, что как я мог предсказать его смерть, если он не умер?! Как я мог увидеть то, чего нет? А?

Тим замер с открытым ртом.

‑ Так и выходит, ‑ сказал старик и вздохнул, ‑ мое предсказание не может повлиять на те события, что оно предсказывает. Это знают многие, но это мало кого останавливает от желания услышать загадку про свое будущее. Они уверены, что уж они‑ то наверняка догадаются, про что им говорил оракул. Ты такой же. Ты тоже захочешь узнать.

Тим прищурился.

‑ Ты уже предсказываешь? Но ведь это твое предсказание я запросто могу изменить.

‑ Нет, ‑ старик хихикнул, ‑ это пока не предсказание. Это мой опыт и знание людской природы.

Тим подумал немного и кивнул.

‑ То есть, ты намеренно говоришь предсказание так, чтобы услышавший его не смог догадаться, о чем идет речь? И ты наверняка знаешь, что он не догадается, потому что ты видишь...

‑ Нет! ‑ яростно каркнул старик, попытавшись вскочить на ноги, но запнулся, чуть не упал и упал бы, не придержи его Тим и не усади обратно на землю. Старик подержался рукой за левый бок и продолжил спокойнее:

‑ Нет! Глупец! Ты не понял. Я всегда говорю желающему узнать будущее все, что мне открылось. Я и сам не знаю, о чем идет речь в моих предсказаниях, потому что, знай я это, я мог бы изменить то будущее, о котором и говорит мое предсказание. Ты не представляешь, какая это мука ‑ видеть будущее, но не мочь рассмотреть его. Я вижу великое бедствие, обрушивающееся на земли Сай. 'Когда? ' ‑ вопрошаю я. 'Когда взойдет зеленая звезда', ‑ приходит мне ответ. Я вижу смерть, настигающую доблестного человека. 'Как? ' ‑ спрашиваю я. И слышу в ответ, ‑ 'Как мать рожает дитя'. Смейся надо мной, мальчик! Я лучше всех остальных знаю, почему я никогда не смогу получить конкретный ответ на свои вопросы, но не перестаю их задавать в надежде, что однажды пелена спадет с моих глаз. Смейся!

Старик вздохнул и замолчал. Тим пару раз открывал рот, но так и не нашел, что сказать.

‑ Все, что могут предсказатели, ‑ продолжил старик устало, ‑ это улучшить предсказание настолько, что о чем в нем идет речь, станет ясно сразу, как предсказание сбудется. Только этим хороший предсказатель и отличатся от плохого. Тем, что мучает себя до грани сумасшествия ‑ а иногда и до сумасшествия ‑ чтобы заточить меч, блеск которого станет виден только после того, как будет нанесен удар. С предсказанием плохого оракула не всегда понятно ‑ сбылось оно или еще нет... Я ‑ хороший оракул, но и мои предсказания не могут помочь никому, даже мне самому, иначе не сидел бы я сейчас перед тобой. Смейся, смейся надо мной.

‑ Нет, ‑ сказал Тим, ‑ я не буду смеяться над тобой. Предскажи мне мою судьбу.

Старик хмыкнул и глянул на Тима с некоторым удивлением.

‑ После того, что ты услышал сейчас, ты еще хочешь услышать предсказание?

‑ Да, ‑ сказал Тим, ‑ пусть оно мне не поможет. Возможно, оно поможет кому‑ то другому. Да и вообще ‑ знание всегда лучше незнания.

‑ Не верно, ‑ отозвался старик, наклоняясь вперед и закрывая глаза, ‑ ненужное знание много хуже незнания. Сядь!

Тим послушно сел на землю.

‑ Мне руку дать? ‑ спросил Тим осторожно.

‑ Руку? ‑ спросил старик удивленно, ‑ зачем? Нет. Просто сиди и не шевелись. Можешь имя свое сказать, если не боишься. Иногда помогает.

‑ Не боюсь, ‑ сказал Тим, ‑ Тим..., то есть Тимоэ... В`стрец.

Старик дернулся, открыл глаза и в них Тим с удивлением искорки испуга.

‑ Что случилось? ‑ спросил он.

‑ Ничего, ‑ быстро ответил оракул, ‑ ничего... скорее всего. Сиди.

Осмотрел Тима со странным выражением на лице, потом закрыл глаза и начал слегка раскачиваться и что‑ то тихонько напевать себе под нос.

Тим замер. 'Наверное, надо не моргать', ‑ подумал он, но моргалось почему‑ то даже чаще обычного. Тим попробовал удержать веки усилием воли, но в глазах тут же возникала невыносимая резь.

‑ Твой дом не здесь, ‑ сказал вдруг старик глухо, ‑ твой дом далеко отсюда, меньше, чем в двух шагах и больше, чем в тысяче тысяч.

‑ Ну, это простая загадка, ‑ пробормотал Тим, уверенный, что старик впал в транс и ничего не услышит. Но старик услышал. Перестал раскачиваться и открыл глаза.

‑ Потому что это прошлое, ‑ сказал он раздраженно, ‑ его уже не изменишь. Ты можешь помолчать?

Тим виновато кивнул. Старик хмыкнул, глянул исподлобья и снова закрыл глаза.

‑ Ты хочешь домой, но ты сам стоишь на своем пути, преграждая его. Твоя путеводная звезда прикована к чужому небосводу, и путеводная она только для тебя, любой другой, последовавший за ней ‑ погибнет. Она взойдет меж двух гор и укажет тебе путь домой. И путь тот приведет обе твои звезды к закату.

‑ Э! ‑ сказал Тим, ‑ не понял. Откуда вторая звезда взялась?

Старик открыл глаза и ожег Тима злым взглядом, но, против ожиданий, не стал ругаться, а снова закрыл глаза и закачался из стороны в сторону.

‑ Печать смерти на тебе. Смерть в конце пути твоего, смерть в начале. Извилист путь, но проходит по торной дороге. Ты нужен огню, что пожрет тебя и твой дом. И путь твой ему известен.

'Блин', ‑ подумал Тим, ‑ 'ну и бредятина. Прав был Арво'. Старик помолчал и открыл глаза.

‑ Хватит или еще продолжить? ‑ проворчал старик, ‑ обычно я предупреждаю, что каждое дальнейшее уточнение стоит много дороже предыдущего. Но некоторых это только подстегивает.

‑ Хватит, ‑ сказал Тим разочарованно. Встал, помялся, ‑ я доволен твоим предсказанием.

Старик хихикнул.

‑ Лжешь. Никто не бывает доволен моим предсказанием.

Тим почувствовал, как начинают полыхать уши ‑ он и в самом деле ничуть не было доволен предсказанием, он просто пытался поблагодарить старика подсказанным Каравэрой способом, совершенно не заметив, что эта благодарность не будет искренней.

‑ А бывают предсказания, которые можно изменить? ‑ спросил Тим только для того, чтобы не молчать. Он был уверен, что старик быстро ответит, ‑ 'нет', ‑ но оракул молчал.

‑ Бывают, ‑ сказал он после полуминуты молчания, ‑ бывают, но очень редко. Иногда появляется оракул, который видит будущее так же ясно, как остальные оракулы видят прошлое. И его предсказание можно изменить, и оно не сбудется. А можно и не изменить, если оно хорошее ‑ и тогда оно сбудется. Неправильные Предсказатели ‑ так их зовут ‑ очень редки и еще более ценны. Жизнь их обычно бывает странной и недолгой... недолгой и странной. Я бы не стал тебе этого рассказывать, но, по слухам, которые, скорее всего, правдивы, повелитель земель Сай ‑ Сах Аот ‑ величайший из всех Неправильных Предсказателей, когда‑ либо рождавшихся в землях Сай.

‑ Вот как? ‑ сказал Тим, ‑ Интересно.

И опять соврал ‑ не так уж ему было интересно, чем знаменит местный король. Все равно ему вряд ли светит с ним встретиться, а если даже таковая встреча и случится, вряд ли этот Сах Аот станет предсказывать ему будущее.

‑ Еще вопрос, ‑ вспомнил Тим, ‑ ты удивился, услышав мое имя. Почему?

Старик хмыкнул.

‑ Не удивился, а испугался. Я решил, что ты ‑ Дитя Севера.

‑ Кто?

‑ Дитя Севера. Есть старое пророчество... очень старое... про ребенка, который изменит облик этого мира. Но оно не про тебя.

‑ Почему?

‑ Ты же слышал свое предсказание. Ты ‑ не Дитя Севера, можешь быть в этом уверен. Тебя в этом мире ждет только смерть. Кстати, если ты еще не заметил, в твоем предсказании есть ценная подробность ‑ смерть ждет тебя по возвращении. Поэтому, если хочешь жить, постарайся не возвращаться. Хотя не думаю, что тебе это удастся ‑ я еще не слышал ни об одном таком случае.

В этот момент на площадь начали возвращаться отряды Людей Дороги, таща на себе награбленное добро. Арво поймал взгляд Тима, мотнул головой в сторону дороги ‑ поторопись, мол ‑ и пошел к галдящим возле сваленного на землю добра, бойцам. Тим проводил его взглядом и уже собирался распрощаться со стариком и пойти следом, но тут у него в голове мелькнула еще одна мысль.

‑ Ты говоришь, это общеизвестно ‑ что предсказание нельзя изменить. Но чего тогда боялись те двое, что вели тебя сюда? По‑ моему дело не только в суевериях. Если бы все было так, как ты говоришь, никто бы предсказателей не боялся. Так сильно, по крайней мере.

Старик, кряхтя, поднялся, выставленной ладонью и возгласом 'я сам! ', отказавшись от помощи Тима. Сморщившись, выпрямился, заглянул Тиму в лицо.

‑ Я был не прав, ‑ сказал он, отведя взгляд, ‑ ты не глуп. Может, ты и не умен, но как минимум, проницателен. Есть еще кое‑ что... предсказание нельзя изменить... но оно может повлиять на действия услышавшего его человека так, что тот невольно посодействует его исполнению.

‑ Поясни, ‑ потребовал, нахмурившись, Тим.

‑ Ты же уже понял, ‑ старик хихикнул, ‑ допустим, я увидел твою смерть и предсказал тебе, что смерть твоя ‑ в красном цветке. Ты в ужасе бежишь далеко‑ далеко, в места, где даже трава не растет, и умираешь там от укуса ядовитого паука, который водится только там, и которого местные называют 'красным цветком'. Теперь понял?

‑ Понял, ‑ сказал Тим, холодея и припоминая собственное предсказание. Вроде бы ничего в нем такого не было... сплошь непонятки и все... вроде да. Тим вздохнул и мотнул головой ‑ казавшееся безобидной головоломкой развлечение вдруг показало другую, темную сторону. Ну и на фиг тогда вообще нужны эти предсказания?

‑ Как же так? ‑ спросил Тим, ‑ выходит, пользы от предсказания быть не может, зато вред ‑ может, и еще какой. Так почему кто‑ то еще хочет их слышать?

Старик поморщился, как от зубной боли.

‑ Нет. Вреда тоже быть не может. Если человек пришел ко мне и спросил про свое будущее, значит такова была его судьба и это уже прошлое, которое не изменить.

Тим удивился.

‑ Так ты веришь в судьбу? Ну, то есть, в то, что будущее человека нельзя изменить? Ты ‑ предсказатель, и веришь в это? Но ты же сам рассказывал про Неправильных Предсказателей?

‑ Я в них не верю, ‑ оракул криво улыбнулся, ‑ знаю, что они могут существовать, но не верю. Потому что очень хочу поверить. Наши желания ‑ главные враги их исполнений... Я сказал тебе все, что ты хотел услышать. Теперь иди своим путем.

Старик повернулся и зашагал в сторону ближайшего переулка. Тим смотрел ему вслед, мучительно придумывая вопрос, с которым оракула можно было бы догнать и остановить, но вопрос придумываться не хотел. Сзади послышались неловкие шаги. Тим обернулся ‑ Инги. С мелко посеченной щекой и сильно хромающий на правую ногу, но выглядящий вполне бодро.

‑ Может, убить его? ‑ спросил он деловито, подойдя поближе и кивнув в сторону неспешно ковыляющего оракула.

‑ Зачем? ‑ опешил Тим.

‑ Говорят, предсказание не сбудется, если убить того, кто его сделал.

‑ Вот это уж точно суеверия.

Инги потянул из колчана болт.

‑ Суеверия очень часто содержат под собой истину. Я не раз...

‑ Нет! ‑ отрезал Тим, ‑ не трогай его. Пусть это и не суеверие, ничего плохого он мне, в общем‑ то, не предсказал. Даже наоборот ‑ пообещал, что я домой попаду. Правда, он говорил, что я потом зачем‑ то сюда вернусь, вот это мне совсем непонятно. Ну да ладно, там посмотрим...

Спина Каморского оракула мелькнула пару раз между домами и исчезла.

‑ Пошли добычу грузить, ‑ сказал Тим, со вздохом разворачиваясь.

‑ Помощник из меня сейчас... ‑ проворчал Инги, но повесил свой угловато‑ грубый арбалет на пояс и послушно захромал следом.

'Вообще, это многое объясняет ‑ про предсказателей', ‑ подумалось вдруг Тиму, ‑ 'А я‑ то раньше думал ‑ чего это они так мутно свои предсказания записывают. Нострадамусы там всякие с Вангами. Знают ‑ так писали бы конкретно, а не знают ‑ так и не писали бы вообще. А оно вона как оказывается. Так выходит, гадать, что именно этот Нострадамус предсказал ‑ смысла никакого нет ‑ все равно совершенно гарантированно не угадаешь'. Эта мысль Тима почему так удивила, что он даже остановился с негромким удивленным 'Во‑ от как'. Не ожидавший этого, Инги чуть на него не налетел и заворчал недовольно:

‑ Что случилось?

‑ Добычу, говорю, богатую взяли, ‑ сказал Тим громко и кивнул в противоположную сторону площади, где пара бойцов осторожно вела под уздцы четырех лошадей.

‑ Ло‑ ощади, ‑ умильно сказал Инги и расплылся в улыбке, ‑ целых четыре. Теперь заживем!

Тим хмыкнул и пошел дальше.

Глава 3

Несмотря на необычайное для своего возраста развитие, он не мог манипулировать аппаратурой туннельного устройства. Он не мог выбирать, куда ему отправиться. Следовало считать большой удачей уже то, что ему удалось незамеченным пройти через следящие структуры портала. Поэтому мир, на который был нацелен портал в этот момент, был его единственной надеждой. Ему повезло.

Пожалуй, этот мир был одним из немногих, где он мог сам распоряжаться совей жизнью. Жители этого мира не имели привычки вмешиваться в судьбы других разумных, неважно, как эти разумные выглядели и как себя вели. Пятилетний малыш, не похожий ни на кого из окружающих его людей, осмотрел возможные варианты своей будущей жизни, и решил, что ему очень повезло.

Много позже, понимая, что у всякого везения есть свои причины, он приложил немало усилий, пытаясь найти эти самые причины. Это ему не удалось, что, впрочем, вовсе не значило, что ему действительно повезло. Просто третья сила умела хорошо заметать следы.

* * *

Против ожиданий Тима, Арво отнесся к его предупреждению прям таки наплевательски.

‑ Не беспокойся, ‑ сказал он, ‑ если волины решат заняться нами серьезно, я узнаю это первым.

Прозвучавшее в его голосе неприкрытое бахвальство Тима покоробило, и он спросил довольно раздраженным тоном:

‑ И откуда ты это узнаешь, интересно?

Но Арво не обиделся.

‑ Оттуда, откуда надо. У меня есть причины думать, что пока нам ничего не грозит и есть причины не говорить тебе, почему я так думаю. И хватит об этом, не мешай мне, я считаю.

И Арво склонился над листком с сеткой расстояний ‑ хитрой таблицей, в которой были указаны расстояния между населенными пунктами округа. Расстояния были даны в ланах и в днях пути, с учетом дневных стоянок. Кроме того, при выборе маршрута сразу становилось видно, через какие деревни он проходит. Тим долгое время не мог понять, как управляться с этой хитрой штукой, но, разобравшись, восхитился ‑ удобная вещь! Странно даже, что дома, на Земле, таких сеток не придумали. Тим решил, что обязательно надо будет, вернувшись, запатентовать этот способ и с его помощью делать такие карты для всяких автомобилистов и дальнобойщиков ‑ с руками будут отрывать. Но, подумав, понял, что скорое обогащение на Земле с такой сеткой ему не светит ‑ здесь‑ то все дороги были абсолютно одинаковы, а вот дома все было совсем не так, и самая короткая дорога очень часто была далеко не самой быстрой.

Тим знал, что считает Арво ‑ он пытался найти самый короткий путь к их следующей цели ‑ деревне Сайхо, которая через райм на два дня лишится присмотра своего хозяина. Вот только самый короткий путь занимал двенадцать дней, и короче никак не получалось. Было это совершенно очевидно, но упрямый Арво мучал сетку расстояний часа три, потом в сердцах отбросил ее в сторону и принялся шариться под полкой левого борта. Тим, без особого интереса, следил за его действиями. На свет были извлечены засохшие пучки каких‑ то трав, два ржавых ножа, большая дощечка с надписью 'пустой' (Тим удивленно поднял брови), и, наконец, Арво с довольным восклицанием вытянул из‑ под полки длинный цилиндрический предмет. Предмет, после сдувания с него пыли, оказался чем‑ то вроде свитка. Арво прошел к концу повозки, откинул полог, пропуская внутрь дневной свет, и развернул свиток прямо на полу повозки, придавив его по краям попавшимися под руку мечами. Тим поневоле заинтересовался и подошел.

Что изображено на свитке, он понял сразу ‑ перед ним, несомненно, была карта, первая из увиденных в этом мире. Карта изображала похожую на половину дубового листа часть суши, окруженную с трех сторон морем. Сомневаться не приходилось ‑ темно‑ зеленые пятна, скорее всего, обозначали леса, светло‑ зеленые области соответствовали полям, а синие ‑ воде. Вся суша была покрыта паутиной геометрически правильных линий, несомненно ‑ дорог. Как раз вдоль них и водил пальцем Арво, что‑ то бормоча про себя.

‑ Где мы? ‑ спросил Тим негромко.

Арво обернулся, глянул на Тима с некоторым удивлением, потом молча ткнул пальцем в карту.

‑ Здесь. Вот тут где‑ то едем, вон ‑ Камора. А вон ‑ Сайхо. Видишь?

Тим молча кивнул. Теперь он видел причину странного поведения Арво ‑ их цель находилась совсем недалеко от их нынешнего положения, по прямой до Сайхо было чуть больше, чем, уже пройденное за три дня, расстояние до Каморы. Проблема была в том, что прямой дороги туда не было, от цели их отделяла река, и дороги шли вдоль нее. А ближайший мост находился как раз в шести днях пути. Еще Тим увидел преимущество карты перед сеткой ‑ в сетке расстояния указывались по дорогам, расстояние между пунктами по прямой с ее помощью оценить было невозможно. Кроме того, неясно было какой из них севернее, какой ‑ южнее, какой ближе к морю, какой стоит в лесу; терялось и множество других характеристик, легко определимые при одном взгляде на карту. Возможно, торговцам эти детали не нужны, и нечего голову забивать, но все же на поверку сетка расстояний оказывалась не такой уж удобной вещью, как показалось поначалу. Все равно во многих случаях без карты не обойтись.

‑ Здесь мост есть, ‑ сказал Арво, ткнув пальцем в преграждающую путь реку прямо перед значком с подписью 'Сайхо' ‑ 'Красная река'. Тим всмотрелся и в самом деле увидел толстую серую полоску, пересекающую реку перед самой деревней. Вот только...

‑ А дорога?

‑ А дороги нет.

‑ Зачем же тогда мост? ‑ не понял Тим. Арво пошевелил бровями.

‑ Не знаю. Может, у Сайхо есть поля на этом берегу реки. Не гонять же крестьян в обход. Мост, скорее всего, сама деревня построила и рассчитан он только на людей ‑ повозку он не выдержит.

‑ Тогда зачем нам этот мост?

‑ Смотри, ‑ Арво чиркнул ногтем по карте, ‑ Сайхо стоит на самом берегу. Мы подгоняем повозку вот сюда, оставляем ее здесь, идем по мосту в деревню, делаем свое дело и возвращаемся, как пришли.

Тим нагнулся над картой и принялся всматриваться в участок темной зелени перед Сайхо.

‑ А как же мы туда проедем, если там дороги нет?

‑ По лесу, ‑ Арво хмыкнул, ‑ Когда‑ то Волки даже деревни в лесах возводили, а уж чувствовали себя в них ‑ безопаснее, чем мы себя на дороге ощущаем... Днем пойдем, на ночевку костер кольцом разводить будем ‑ все звери огня боятся. Да и йельм твой поможет.

Тим насупился ‑ идея ему не понравилась. Фургон же всего одна лошадка тянет ‑ застрянет повозка где‑ нибудь в болотце ‑ и что делать?

‑ Может, не пойдем в Сайхо? ‑ спросил Тим с надеждой, но Арво предложения не принял.

‑ Если не успеем к сроку, тогда и не пойдем, ‑ безапелляционным тоном заявил он, Тим лишь вздохнул, но возражать не решился, а спросил ворчливым голосом:

‑ Почему же там дороги нет? Неудобно же в объезд за сотню лан ехать.

‑ А ты посмотри на карту. Там одни горы, на этом участке ‑ Сайхо единственная деревня на том берегу. Ради нее одной дорогу строить неэффективно, пусть уж лучше в объезд ездят.

‑ А если там лес густой будет? ‑ не сдавался Тим, накушавшийся лесных прогулок на всю жизнь вперед. Арво поднялся и пошел к передку повозки, бросив на ходу:

‑ Подъедем, посмотрим, что гадать? Ван! ‑ донесся до Тим а его голос, ‑ у Ромлы направо не поворачивай, езжай вперед, к Аруму. Попробуем лесом к Сайхо выйти.

Тим надеялся, что у Вана будет побольше здравого смысла, и он категорически воспротивится лезть в лес, но тот лишь кивнул, не оборачиваясь и ответил:

‑ Понял.

Тим фыркнул и присел возле карты. В земных картах, кстати, еще и болота всякие обозначаются, и овраги. Может, тут тоже найдется какое‑ нибудь непроходимое препятствие? А вот, кстати...

‑ Арво! ‑ позвал Тим, ‑ а с этого берега тоже горы? По горам мы на повозке точно не проедем.

‑ С чего ты взял, ‑ отозвался Арво, ‑ этот берег ровный.

‑ А вот смотри, написано ‑ 'Две горы', ‑ Тим ткнул пальцем в карту и обернулся. Арво подошел, заглянул через Тима в карту.

‑ Это Арум и есть. Не две горы, а деревня, которая называется 'Две горы'. Сами горы, благодаря которым деревушка так называется, на противоположном берегу расположены. Их вершины над лесом из деревни видно. Я там был однажды. Там даже легенда есть, про звезду Кух, которая ночует в пещере, расположенной между этими самыми горами. Так что можешь уже успокоиться. Э, ты чего?

Тим встряхнулся, мотнул головой.

‑ Пророчество, ‑ сказал он внезапно охрипшим голосом.

‑ Какое пророчество? ‑ встревожено спросил Арво, потом широко улыбнулся, ‑ твое, что ли? Которое тебе старик в Каморе сделал? Ха! Это звезда Кух твоя путеводная звезда, так выходит?

И Арво расхохотался. Смех его можно было понять ‑ угнаться за такой путеводной звездой и в самом деле было бы непросто. Звезда Кух была самой яркой звездой местного ночного неба, но Тим подозревал, что это была не звезда, а спутник этой планеты. Луна, только очень мелкая. На эту мысль наводили циклические изменения яркости звезды ‑ в одно время она бывала ярче, в другое ‑ тусклее, а иногда и вообще исчезала с небосклона. А еще она двигалась намного быстрее остальных звезд, проходя весь небосклон от края до края по два раза за ночь.

В Каморе Тим не придал большого значения полученному пророчеству ‑ ну, наговорил старик какой‑ то мути, да еще и сам сразу предупредил, что Тим ее понять не сможет ‑ так чего зря мозги ломать? Когда оно еще начнет сбываться, да и начнет ли вообще? Но сейчас неожиданное совпадение ‑ две горы и звезда ‑ слегка его оглушило. Еще и потому, что вдруг напомнило странные сны и события последних дней перед тем, как он попал в этот мир. Здесь тот сон не снился ему ни разу, и Тим, под впечатлением произошедшего (и происходящего), совсем про него забыл.

‑ Ох, неспроста это, ‑ пробормотал Тим.

‑ Не будь глупцом, ‑ снисходительно отозвался Арво, ‑ знаешь, сколько в одном Марахе деревень, в названиях которых упомянуты горы? Вот, смотри, Тапис ‑ 'Двойная вершина', вот Машум ‑ 'Пять гор', а вот смотри, еще один Арум! И о которой из них в твоем предсказании говорится? А представь, сколько таких деревень во всем Хем‑ Аларе? А во всех землях Сай? ‑ Арво помотал головой, ‑ так что ты об этом пророчестве лучше забудь. А то сядешь еще на коня и поскачешь вслед за звездой Кух, что я людям скажу?

Тим вздохнул и попытался улыбнуться.

‑ Тебе легко говорить ‑ забудь. Сам же говорил ‑ все предсказания Каморского оракула сбываются. Так надо же им с чего‑ то начинать сбываться. Для простого совпадения что‑ то слишком много совпадений.

Арво раздраженно выдохнул.

‑ Это Инги говорил а не я. Это первое. А второе ‑ не стоит тебе твое предсказание толковать буквально, в них очень редко гора называется горою, а звезда ‑ звездою. Скорее даже никогда. Так что еще раз говорю: успокойся. И забудь.

Тим мотнул головой и пробурчал уже просто из упрямства ‑ чтобы последнее слово за собой оставить ‑ вождь он или не вождь, в конце концов?

‑ Все равно я думаю, что это ошибка ‑ ехать в Сайхо.

Арво в ответ ничего не сказал, только одарил снисходительно‑ покровительственным взглядом ‑ и все.

Перемещения их по дорогам были, вообще‑ то, делом несложным, но скучноватым. Это Арво так говорил, потому что сам Тим в дороге не скучал. За те дни, что он провел в одном фургоне с Арво, Тим узнал об устройстве местного мира намного больше, чем за две недели в школе волинов. Правда, собеседников, кроме Арво, у него практически не было. Только один раз с ними в фургоне ехал боец с трудновыговариваемым именем Затрецст, который, кроме сложного имени, имел еще один недостаток, делавший из него совершенно никудышного собеседника ‑ он был глуховат. Ван же в счет не шел вообще ‑ он свои слова ценил на вес золота (кстати, с учетом местных реалий, эта пословица обретала новый, вполне буквальный, смысл), и вытянуть из него лишнее слово было просто невозможно. Но Тиму хватало и общения с Арво. Больше всего, конечно, Тиму хотелось узнать про то, как ему попасть домой. Арво, к сожалению, очень немного знал про тенариссы, но того, что он знал, хватало, чтобы заявить с уверенностью: отправить его домой сможет только тот, кто его вытащил. Никакой маг не сможет узнать, из какого мира пришел Тим, по одному только его виду. Тима эта новость сильно огорчила, хотя он и без слов Арво догадывался, как обстоят дела. Возвращаться в Хорт для Тима было равносильно самоубийству ‑ наивно надеяться, что Ашер Камо забыл про него. Арво, заметив огорчение Тима, предложил ему единственный безопасный вариант ‑ выждать, пока Ашер Камо не покинет Хорт, потом захватить деревню, найти того мага и допросить. И, хотя нужный Тиму маг вполне мог быть убит Каравэрой в день бегства Тима, других вариантов у него не было и он согласился на предложенный. Хотя и не хотелось, конечно ‑ кто его знает, как скоро Ашер Камо соберется уехать куда‑ нибудь. Да и Арво, все еще хранивший в секрете источник своих сведений об отлучках волинов, не внушал ему полного доверия ‑ а ну как не узнает? Или ‑ того хуже ‑ узнает, но не скажет: без Тима и его йельма Люди Дороги сильно ослабеют. Может, ему полжизни придется тут по дорогам мотыляться под скрип колес? То‑ то радости будет вернуться домой лет через сорок‑ пятьдесят. Мысли такие, разумеется, оптимизма не вселяли и может, именно поэтому надпись на карте так взволновала Тима ‑ если пророчество начнет исполняться, значит, он скоро сможет попасть домой. Когда фургон через два дня подъехал к Аруму, Тим с удивлением понял, что ему не терпится попасть в деревню.

Но до самого Арума они не доехали ‑ вечером третьего дня фургон остался стоять на стоянке в одном лане от деревни, хотя солнце уже зашло, и спасительная прохлада разлилась по округе. Тим в это время пытался втолковать Арво что такое 'прощение'. Арво, такое впечатление, давно понял, но виду не подавал ‑ все задавал и задавал Тиму вопросы, да не простые, а заковыристые. Так что Тиму через некоторое время начало казаться, что он и сам не знает, что такое 'прощать' и когда это можно делать, а когда ‑ нельзя.

‑ Вот ты говоришь, что простить можно только того, кто этого достоин. А кто определяет, достоин этот человек, чтобы его простить, или нет?

‑ М..., ‑ сказал Тим, ‑ я определяю.

‑ Вот, ‑ воскликнул Арво, ‑ здесь ошибка в твоих рассуждениях. Если он...

Но тут Тим понял, что его беспокоит уже с полчаса ‑ сгущающаяся темнота, и он довольно невежливо перебил собеседника:

‑ Темно уже. Почему стоим? До Арума же меньше лана осталось?

Арво поморщился, но на вопрос ответил:

‑ Потому что темно, ‑ вздохнул и пояснил, ‑ нам же не в Арум надо, нам надо к реке. А делать это лучше днем.

Тим нахмурился, задумавшись:

‑ То есть, мы здесь остальных подождем, потом поедем?

‑ Да. Так что времени у нас много, можем спокойно обсудить это твое 'прощение', ‑ Арво встал, снял со стены лампу и принялся ее разжигать.

‑ Оно не мое, ‑ сказал Тим, ‑ подожди. Почему бы, раз время есть, кому‑ нибудь верхом на..., ‑ Тим поискал в голове какой‑ нибудь аналог слова 'разведка', но не нашел, ‑ ... посмотреть съездить к этому мосту? Быстренько? Может, нет там дороги для фургона ‑ тогда и ждать незачем?

Арво хмыкнул:

‑ Только сейчас догадался? А следовало раньше. Мы фургон Ремиса ждем, там Инги, он и поедет смотреть. Они через Торопу едут, должны завтра к вечеру подъехать.

‑ А зачем нам Инги? ‑ удивился Тим.

Арво заметно смутился:

‑ Я не умею верхом ездить. А Ван не поедет. По лесу ездить опасно и днем ‑ зачем это ему? Это наше дело ‑ жизнями рисковать.

Тим удивился заявлению Арво, но не сильно, ‑ лошадей в этом мире было очень мало, соответственно, они были очень дороги и ездить верхом умело весьма и весьма немного народу. Даже волины ‑ и те не все ездили верхом. Но волины и сами умели двигаться ничуть не медленнее всадника. А из обычных людей верхом ездить умели только те, для кого это оказывалось возможным в силу их обязанностей ‑ как, например, Инги, который пару лет пас обеих лошадей своего хозяина. Тим так до конца и не узнал, почему лошадей здесь было так мало ‑ в школе он вообще ничего о них не слышал, а Арво сказал, что лошади почти не дают потомства ‑ редко какая лошадь приносит за всю жизнь больше одного жеребенка. И немалая часть местных лошадей не родились здесь, в мире Сай, а утащены из других миров, подобно йельмам или собакам. Услышав это, Тим очень удивился и коротким расспросом выяснил, что под 'собаками' имеются в виду именно собаки ‑ четвероногие, хвостатые и зубастые. Но они, в отличие от лошадей, потомства не дают вообще, поэтому и встречаются в мире Сай довольно редко. Почему у местных домашних животных такие проблемы с рождаемостью ‑ этого Арво объяснить не смог. Да и все виденные здесь Тимом лошади сильно отличались от земных ‑ были они флегматичные, тихие и вообще какие‑ то заторможенные. Тим предположил, что дело в плохой наследственности местной породы, и даже пытался объяснить это Арво, но не смог ‑ он и сам‑ то не очень разбирался в этих генах и селекции. Было там пару уроков биологии на эту тему, но Тим их понял не очень, а запомнил и того хуже.

‑ Я могу поехать, ‑ сказал Тим, ‑ я умею. И я йельма возьму. Тогда даже ночью можно ехать.

Говоря, что он умеет ездить верхом, он, конечно, сильно преувеличил. Случалось ему раз десять, наверное, в жизни сидеть на лошади ‑ от случая к случаю. Два раза даже пробовал ехать рысью ‑ нельзя сказать, чтобы у него сильно хорошо получалось, но из седла он не падал и общую идею езды понял. У него, правда, стремена все время слетали, но сейчас это было неважно ‑ у местных седел стремян не было вообще и сидеть на них полагалось, упираясь коленями в два желобка по бокам седла. А вот повод был устроен по тому же принципу, что и на Земле, так что особых проблем Тим не предвидел. Как‑ нибудь усидит, лошадь‑ то ‑ смирнее некуда.

‑ Ты?! ‑ удивился Арво, ‑ где научился? Когда?

‑ Дома, ‑ пожал плечами Тим, ‑ я же говорил, что у нас лошадей много. У нас почти все умеют ездить..., ‑ и добавил мысленно, ‑ 'кто на чем... я вот еще и на велосипеде умею'.

Арво помолчал, пристально разглядывая Тима ‑ тот сделал невозмутимую физиономию ‑ и сказал слегка ворчливо:

‑ Все равно не стоит ночью ехать. Зачем зря рисковать ‑ утром выедешь.

‑ Согласен, ‑ сказал Тим, с трудом сдержав торжествующую улыбку, ‑ тогда я спать пошел. Надо выспаться.

Арво выглядел не слишком довольным, но возражать не стал.

Арум Тим объехал десятой дорогой ‑ здешний Хозяин‑ то никуда не уезжал, попадется случайно навстречу ‑ и Рекс не поможет. Плавали. Знаем. Да и не нужна была Тиму деревня ‑ ему надо было до реки добраться. Заблудиться он не боялся ‑ две вершины, по которым деревня получила свое название, были видны с любого мало‑ мальски открытого места. Судя по карте, Тиму следовало выйти к реке чуть правее них.

Ярко светило солнце, чирикали птички, Рекс послушно летел метрах в пяти за Тимом, лошадь мерно шагала в нужном направлении, не проявляя ни беспокойства, ни упрямства, и Тим пришел в благодушное настроение. Деревья стояли редко, кусты были невысоки ‑ пока идея Арво выглядела вполне реализуемой. Тим расслабился настолько, что даже не сразу заметил тропинку. Сначала обратил внимание, что ехать стало вообще легко ‑ кусты словно расступались перед ним, и ‑ как раз в нужном направлении. Потом перевел взгляд вниз и заметил примятую траву и участки вытоптанной почвы. Насторожился, но тут же нашел объяснение и успокоился ‑ слишком удачно шла тропинка, чтобы это было совпадением ‑ скорее всего, она ведет к мосту. Видимо, жители деревень время от времени ей пользовались, чтобы попасть в деревню другого берега короткой дорогой. Зачем? А какая разница.

Наткнуться на домик в лесу Тим ожидал меньше всего. Заметь он его раньше, объехал бы на всякий случай стороной. Но дом выскочил совершенно неожиданно ‑ только что Тим ехал по лесу и вдруг ‑ раз! Поляна. Большая, как аэродром. А у самого ее края рядом с тропинкой стоит домик. Основательный такой, из бревен сложенный, а не из белой глины вперемешку с волокнами соломы, как у крестьян. Бревна, правда, лежали не горизонтально, как в привычных для землянина деревенских избах, а были вкопаны в землю вертикально, вплотную друг к другу. На высоте полутора метров часть бревен была спилена, образуя ряд окошек. Еще полуметром выше шла крыша, на этот раз простая ‑ из широких листьев. Тим пару секунд пялился на это чудо, потом принялся тихонько разворачивать лошадь. Кто‑ кто в теремке живет? А хрен его знает. Неизвестно, то есть. Может, и никто не живет, а может, кто и живет. Вот только простой человек в лесу не поселится, а непростых Тиму не надо. Поэтому лучше вернуться назад и объехать полянку ‑ иначе возможный житель дома его точно заметит.

Тим развернул лошадь и тихонько шлепнул ее рукой по крупу ‑ поехали. Лошадь уже ступила под тень первых деревьев, как сзади раздался возглас:

‑ Подожди!

Тим чуть с лошади не свалился от неожиданности. В первое мгновение его охватила паника ‑ заставить эту дохлятину четвероногую двигаться быстрее просто нереально, а с такой скоростью его и бегом догнать запросто. Он даже повернулся, чтобы спрыгнуть на землю и бежать самому. Но тут его взгляд наткнулся на Рекса и вид йельма вернул Тиму спокойствие. А чего это он, спрашивается, испугался? Голос был, вроде, женским и вообще ‑ нестрашным. Поэтому спрыгнуть Тим спрыгнул, но убегать не стал, наоборот ‑ вышел обратно на полянку и тут же увидел девушку. Она бежала с задней стороны дома к тропинке, но, увидев Тима, резко остановилась. Оперлась одной рукой об стену и принялась пристально разглядывать гостя. Тим в долгу не остался. Девушка была, похоже, постарше его, но ненамного ‑ лет двадцать, а то и меньше. Про макияж тут слыхом никто не слыхивал, поэтому Тим решил, что если и ошибся, то ненамного. Росту девушка была невысокого, одета была в стандартные местные одежды ‑ невнятного цвета штаны и курточку. Ноги ее были босы, и от крестьян ее отличала только прическа ‑ длинные светлые волосы не завязаны узлом на затылке, а свободно рассыпаются по плечам, мягко посверкивая в лучах утреннего солнца. 'А ничего так ‑ симпатичная', ‑ подумал Тим и улыбнулся.

Девушка улыбнулась в ответ. И не просто улыбнулась, а искренне и радостно, словно хорошему знакомому.

‑ Меня зовут Нальма, ‑ сказала она и весело прищурилась.

‑ Я ‑ Тимоэ, ‑ отозвался Тим, решив, что называть свое имя полностью ни к чему.

Девушка наклонила голову.

‑ Данник Руша Хема, ‑ протянула она задумчиво, переводя взгляд с Тима на слегка пульсирующего в воздухе Рекса и обратно ‑ зачем ты здесь? Если твой хозяин послал тебя за мной, знай ‑ я не поеду!

Тим с трудом удержался от страдальческой гримасы ‑ ну, сколько можно, в самом деле? Еще и двух слов сказать не успел, а все уже все знают. Тим собирался ответить, что Рушу Хема он видел в гробу, в белых сандаликах, но в последний момент передумал. Девушка явно не крестьянка, и кто ее знает, как она отреагирует на такую новость. Может, тоже меч вытащит и бросится Тима в окрошку рубить.

‑ Я... не за этим, ‑ сказал он, ‑ я вообще не знал, что здесь кто‑ то живет.

Нальма пристально посмотрела на него и спросила:

‑ Тогда зачем же ты здесь?

Что‑ то в этом вопросе показалось Тиму неестественным, но, только ответив:

‑ Я к мосту через Сайхо еду, хочу узнать, можно ли там перейти на тот берег, ‑ он понял, что именно. Еще никто в этом мире ни разу не проявлял праздного любопытства ‑ все без исключения люди задавали тут вопросы только с целью узнать что‑ то важное для себя. Даже, не связанный шаретором, Арво оставался верен вбитой с детства привычке не задавать вопросов ‑ о любом отвлеченном предмете разговор всегда начинал Тим и он же потом рассказывал, как с предметом разговора обстоят дела в его мире ‑ на Земле. А тут ‑ Тим же сказал, что не знал про нее. Любой местный, услышав это, кивнул бы и побрел обратно к себе ‑ а этой зачем‑ то понадобилось знать, куда он едет.

‑ Мост сломан, ‑ спокойно сказала Нальма, ‑ еще два года назад его в половодье смыло, а заново отстраивать не стали ‑ в Сайхо сейчас не лучшие времена. В деревне, я имею в виду, а не в реке.

Тим нахмурился. С одной стороны, новость его порадовала, с другой стороны, словоохотливость девушки выглядела подозрительной. Он пожал плечами:

‑ Я все равно хочу на него посмотреть, ‑ подумал и добавил, ‑ у меня такое задание.

‑ Тогда ты не туда едешь, ‑ отозвалась Нальма, ‑ тропинка здесь заканчивается, она к моей поляне ведет. Тебе надо левее взять, только за овраг не отклониться, там лошадь не пройдет. Если хочешь, я могу показать тебе дорогу.

Тим удивленно хлопнул глазами, настолько ненормально прозвучало это предложение. Совсем по‑ человечески. Может, она тоже не из этого мира?

‑ Показать дорогу? Зачем? То есть, мне, наверное, не помешает, но тебе‑ то это зачем?

‑ Я десять раймов ни с кем не разговаривала, ‑ сказала Нальма с легкой горечью, ‑ мне не хочется, чтобы ты сейчас уехал.

‑ Почему? Почему не разговаривала?

‑ Потому что не с кем было, я тут одна живу.

‑ Почему? ‑ опять тупо спросил Тим.

‑ Потому что мне некуда идти...

Девушка замолчала, Тим уже открыл было рот, чтобы предложить ей немедленно присоединиться к Людям Дороги, несущим свет свободы в стонущие под гнетом волинов деревни, но тут Нальма продолжила:

‑ Мой отец был хозяином Арума, ‑ она махнула рукой за спину Тима и он автоматически посмотрел за спину, словно ожидая увидеть там отца Нальмы, ‑ пока его Волки не убили.

‑ Какие волки? ‑ спросил, полный недобрых предчувствий, Тим.

‑ Чему удивляешься? Думаешь, Волки все перевелись? Нет, они есть. Их мало, но они есть. И занимаются тем же, что и настоящие волки в лесу ‑ убивают слабых и больных.

'Тем же, что и настоящие'? Она что, Людей Дороги имеет в виду?

‑ Как Волки могли убить твоего отца? Разве он не был волином?

‑ Был. Конечно, они не сами его убили, для этого у них зубы мелковаты. Но они разграбили деревню в его отсутствие. А для всех неприкаянных волинов это знак ‑ что хозяин деревни слабеет, и что его место можно занять. Так и случилось ‑ желающие обзавестись своей деревней волины стали приходить к нам по несколько раз в райм. Хотя мой отец не был слабым. Он победил тридцать семь претендентов на его место, пока его самого не убил тридцать восьмой. После этого я ушла из деревни и поселилась здесь.

'Вот так новость', ‑ подумал Тим ошарашенно, ‑ 'И правда, Арво же говорил, что здесь уже бывал... я и не просек сразу, что бывать тут он мог только по одной причине. Хорошо хоть, я не успел ей предложить к нам присоединиться'.

‑ То есть, Волки нападают на те деревни, хозяин которых слаб?

‑ Чаще всего ‑ да. Сами они слабы и у них даже мысли не возникнет напасть на деревню, которой правит сильный хозяин. Потому что воля сильного хозяина защищает деревню даже в его отсутствие... Я понимаю, что Волки нужны народам Сай ‑ они не дают волинам погрязнуть в бездействии... но... они ‑ Волки.

‑ Ты же говоришь, что твой отец не был слабым?

‑ Не был. Просто его поступки и намерения не понравились хозяину Волков.

Тим напрягся. 'Хозяину? '

‑ Разве у Волков есть хозяин?

Нальма невесело улыбнулась.

‑ Об этом знают немногие. Да, есть. Иначе кто бы защитил их от возмездия со стороны хозяев деревень? Да и как бы иначе Волки узнавали, что в деревне нет волинов?

Тим вздрогнул, ударился коленом о деталь седла и сморщился от боли в коленной чашечке.

‑ Ногу свело, ‑ сказал он в ответ на вопросительный взгляд девушки, ‑ и кто же этот хозяин?

‑ Не знаю. Может, Йеш Сельм, а может, и сам Сах Аот.

Тим покачал головой. 'Ну и ну', ‑ подумал он, ‑ 'так вот почему Арво не признается, кто его осведомитель. И вот почему он совершенно не боится, что волины займутся им серьезно. Вот это да! Тоже мне, борец за свободу... Может, она врет? Хотя вряд ли, это у них вроде не принято... А вот кстати... ' Тим подобрался.

‑ А сама ты ‑ волин?

Она мотнула головой:

‑ Почти нет. Очень слабый. Дар Воли не передается от родителей.

‑ Понятно, ‑ Тим вздохнул расслабленно и задумался. Несмотря на свою необычность (а может, благодаря именно ей) Нальма вызывала в нем участие и желание помочь. Но, рассуждая здраво, помочь он ей не мог никак ‑ самому бы кто помог. К Людям Дороги ее вести, пожалуй, не стоит ‑ даже если она и не держит на них зла за своего отца, то все равно ‑ ей там не место. Тим вспомнил Роваса и поморщился. Ох, не место, не зря же у них на шестнадцать мужчин ‑ ни одной женщины. А вот где ей место ‑ это вопрос. Видимо, в одиноком домике посреди леса. Вряд ли Тим может ей сейчас помочь, как бы ни хотелось.

‑ Понятно, ‑ повторил он ‑ ну, показывай тогда дорогу к реке. Если тебе не трудно.

Нальма удивленно на него глянула.

‑ Мне не трудно. Подвинься.

Тим не понял.

‑ Куда подвинуться? Как?

‑ Вперед. Я сзади сяду, ‑ и, видя удивление Тима, добавила, ‑ если я пешком пойду, мы не раньше заката до реки доберемся.

‑ А..., ‑ сказал Тим и заерзал в седле. Подвинулся вперед до упора, повернулся к девушке и протянул ей руку. Но Нальме помощь не требовалась ‑ она положила руку на седло за спиной Тима и одним прыжком оказалась на спине лошади. Немного поерзала, потом обхватила Тима руками и сообщила:

‑ Можно ехать. До конца поляны езжай прямо, вдоль кромки леса, потом чуть левее повернешь.

Тим пошевелил пятками, лошадь негромко фыркнула и мерно зашагала вперед. Они доехали до первых деревьев, потом Тим слегка потянул левый повод, подождал, пока лошадь повернет, потом отпустил повод и поинтересовался:

‑ Так?

‑ Да, ‑ ответила девушка, немного помедлила и добавила неуверенно, ‑ Тимоэ?

‑ Что? ‑ откликнулся Тим.

‑ Почему ты так медленно едешь? Так мы тоже не скоро до реки доберемся.

Тим немного смутился:

‑ Лошадь быстрее не едет.

Нальма хмыкнула.

‑ Тут седло другое, ‑ быстро сказал Тим, ‑ я к такому не привык. И потом ‑ тут же сплошь деревья, опасно это...

‑ А скажи, Тимоэ... ты верхом умело ездишь?

Тим смутился окончательно и лишь надеялся, что его красные уши не видны из‑ под разросшейся шевелюры.

‑ Ну, вообще‑ то... не очень. Я всего раз десять верхом сидел... Вот.

‑ Понятно... Тогда давай поменяемся. Я спереди сяду. Я умею управлять.

Первым побуждением Тима было гордо отказаться. Но он быстро понял, что это будет выглядеть по‑ детски глупо, и, помолчав для приличия, согласился. Натянул поводья, остановив лошадь; спрыгнул на землю, морщась от сладкой боли в затекших ногах. Дурацкие у них тут седла, все‑ таки... Какой мир, такие и седла. Нальма, однако, так явно не думала ‑ быстро переползла вперед, согнула ноги, уложив их в желобки, и, уверенным движением, взяла в руки повод.

‑ Залезай, ‑ кивнула она Тиму, ‑ сам сможешь?

‑ Смогу, ‑ буркнул Тим (она что, совсем за ботаника его держит? Вот знала бы, кто он на самом деле, небось, так снисходительно не смотрела бы). Получилось у него, конечно, не так красиво, как у Нальмы, но залезть на седло он, со второй попытки, смог самостоятельно.

‑ Поехали, ‑ сказал он, устраиваясь поудобнее. Нальма хмыкнула.

‑ Держись за меня, и покрепче, иначе упадешь. Быстро поедем.

Тим осторожно обхватил тонкую талию девушки, почувствовав, как вздрогнули под тонкой тканью мышцы ее живота

‑ Так?

‑ На живот давишь. Повыше.

Тим, легонько дрожа от непривычно‑ волшебного ощущения женского тела под руками, сместил руки.

‑ Нормально, ‑ сказала Нальма, ‑ Хай‑ йе!

И резко подалась вперед, одновременно хлопнув лошадь по бокам обоими пятками. Лошадь присела на задние ноги, замерла на мгновение, потом рванула вперед, как арбалетный болт. Тим в ужасе зажмурился и крепче сжал руки, но Нальма даже не шелохнулась ‑ сидела, как влитая, он ощущал только короткие резкие движения ее прижатых к телу локтей. Тим открыл глаза и осмотрелся. Ветер дул в лицо, мимо пролетали ветки деревьев, временами чиркая кончиками веток по бокам всадников. Нальма сидела, слегка пригнувшись, и сосредоточенно смотрела вперед. Скорость была не такая уж большая ‑ Годзилла... Каравэра, то есть, намного быстрее бегал. Но сейчас ощущения были совсем другие ‑ управляемая умелой рукой, лошадь лаврировала между деревьями, перепрыгивала через кусты, и, не держись Тим за Нальму, наверняка уже слетел бы. Он оглянулся ‑ Рекс летел за ними, прожигая в попадающихся на пути кронах круглые тоннели. 'Пожара бы не случилось', ‑ подумал Тим с некоторым беспокойством. Про то, что лесной пожар ‑ штука страшная и очень опасная, он читал во многих книгах. Писали, что лес может от одной непотушенной сигареты вспыхнуть, а тут целый костер самоходный летит... Хотя вряд ли прочитанное относилось к этим лесам ‑ влажность здесь была одуряющей. Тим повспоминал, бывают ли во влажных джунглях пожары, ничего не вспомнил и понемногу успокоился.

Некоторое время он посматривал по сторонам, но ничего интересного на глаза не попадалось, и смотреть по сторонам ему скоро надоело. Тем более, что у него под руками имелось кое‑ что куда более интересное. В буквальном смысле ‑ под руками. Первое время Тим сидел спокойно, только изредка шевелил пальцами, чтобы лучше ощутить изгибы тела Нальмы под одеждой. Но вскоре он осмелел и, после очередного прыжка, как бы случайно переместил правую руку повыше, накрыв ладонью левую грудь девушки. Первую секунду он был готов быстро отдернуть руку, но Нальма на его выходку никак не среагировала, и Тим, прерывисто вдохнув от волнения, слегка сжал ладонь. Так они ехали минут пять ‑ Нальма управляла, Тим балдел. Он уже собирался и левую руку переместить, но тут девушка вдруг сказала немного насмешливым тоном:

‑ Ты не отвлекайся, упадешь еще, ‑ и пошевелила поясницей. Тим сразу же понял, что его возбуждение не осталось незамеченным, сильно смутился, опустил руку и отодвинулся назад. Нальма хмыкнула, но никак не прокомментировала. Тим смутился еще сильнее и принялся смотреть в сторону, сделав безразличное лицо, словно его кто‑ то мог увидеть. Только минут через десять он позволил себе вспомнить о недавних ощущениях. 'Клево было', ‑ подумал он весело, ‑ 'а она вроде как не сильно и возражала... может, ей понравилось? Может, когда доедем... '. Тело снова окатило сладкой истомой, в ушах зашумело. Тим мотнул головой и быстро принялся думать о чем‑ нибудь другом. Например, о том, правда ли Арво получает свои сведения прямо от местного короля? И Людей ли Дороги имела в виду Нальма, когда говорила о Волках?

Помогло. Когда лошадь вылетела на низкий берег реки и, послушная воле всадницы, плавно остановилась, Тим уже был собран и спокоен.

‑ Вон он, твой мост, ‑ сказал Нальма, ‑ ближе подъехать?

‑ Не надо, ‑ отозвался Тим, разжимая объятья и наклоняясь в сторону, чтобы лучше разглядеть остатки моста. Не так уж и много их было ‑ на обоих берегах рассыхались какие‑ то деревянные конструкции со свисающими кусками канатов, да посреди реки из бурлящих перекатов торчала пара обгрызенных столбов. Сама река выглядела не очень глубокой ‑ на взгляд Тима, в самом глубоком месте она была не глубже, чем ему по грудь, но переходить ее вброд он не рискнул бы и за возвращение домой, пожалуй. Уж больно злобным был нрав у этой реки, воды которой и в самом деле имели заметный рыжий оттенок. 'Наверное, глины в верховьях много', ‑ подумал Тим отстраненно и вздохнул.

‑ Поехали обратно? ‑ спросила Нальма.

Тим опасался, и одновременно надеялся, что она сейчас напомнит ему о том, что было в лесу. И, может быть, как‑ нибудь намекнет на продолжение. Но девушка вела себя так, словно ровным счетом ничего не случилось, и Тим немного расстроился.

‑ Поехали, ‑ сказал он и спокойно обнял девушку немного выше живота.

‑ Помедленней поеду, ‑ Нальма натянула правый повод и пошевелила пятками, ‑ лошадь устала, ей вредно долго быстро скакать.

‑ Понял, ‑ меланхолично отозвался Тим, погруженный в свои мысли. 'Наверное, ей все же не понравилось', ‑ думал он, ‑ 'ну да, девушкам же не нравится, когда их так... лапают. Вот‑ вот, ла‑ па‑ ют. Лишнего я разошелся, наверное. Она меня час назад первый раз увидела, а я уже... м‑ да. Она, наверное, черт‑ те что про меня подумала'.

‑ Тимоэ? ‑ вдруг позвала Нальма.

‑ А? ‑ вскинулся Тим.

‑ Если мы так будем ехать, то к Аруму ты выедешь лирма за два до захода солнца. Если надо, то можно чуть‑ чуть быстрее, но только если очень надо. Лошадь еще не отдохнула.

‑ Нет, ‑ сказал Тим разочарованно, ‑ не надо быстрее. Можно и так.

Нальма ничего не ответила. Дальше ехали в тягостном молчании. Тим, удивляясь своей внезапной робости, все собирался с духом начать разговор, но как‑ то не получалось. 'Ну давай же! ', ‑ убеждал он себя, ‑ 'Только что едва знакомую девчонку за сиськи хватал, а теперь слова сказать не можешь... Ну! ' Не счесть, сколько раз он открывал рот, пытаясь сказать что‑ нибудь небрежно‑ остроумное. Но в следующую секунду ему начинало казаться, что подготовленная фраза глупа, а сам он, произнося ее, будет выглядеть форменным идиотом. Тим закрывал рот и начинал придумывать другую фразу. Прошло, наверное, часа полтора, прежде чем Тим сумел выдавить из себя:

‑ Нальма...

‑ Я слышу тебя, ‑ спокойно отозвалась девушка.

Тим открыл рот, но подготовленная витиеватая фраза вдруг вылетела из головы, и он сказал совсем не то, что собирался:

‑ Ты молчишь... и я не пойму никак... Нальма, ты что думаешь об этом?

И слегка шевельнул ладонью. Девушка обернулась с недоуменным выражением на лице. Тим, не в силах смотреть ей в лицо, отвернул голову, сделав вид, что рассматривает очень кстати подлетевшего Рекса.

‑ Ты имеешь в виду йельма? ‑ спросила Нальма, отоворачиваясь.

‑ Вообще‑ то... а откуда ты знаешь про йельма?

Девушка качнула головой.

‑ Про них многие знают. Полезные животные, но дорогие. Откуда он у тебя?

‑ Один знакомый танар‑ ри отдал, ‑ сказал Тим и улыбнулся довольно ‑ даже не видя лица девушки, он почувствовал, как она удивилась.

‑ Знакомый танар‑ ри? ‑ голос Нальмы был полон изумления, ‑ как такое возможно?

Тиму ее удивление было понятно ‑ здешнее слово 'знакомый' обозначало людей, давно и хорошо знающих друг друга и было ближайшим по смыслу к отсутствующему в языке понятию 'друг'. А танар‑ ри, как понимал Тим, не могли быть ничьими 'знакомыми' из соображений безопасности ‑ они не помнили никого больше одного дня.

‑ Возможно, ‑ снисходительно сказал Тим, ‑ его Каравэрой зовут. Я ему помог в родной мир вернуться, за эту услугу он и заплатил мне йельмом.

Тим нахмурился ‑ фраза прозвучала как‑ то слишком меркантильно, не так он хотел сказать. Вот только местный язык опять не дал ему возможность точно выразить свои мысли. Но Нальма этого не заметила:

‑ Из твоих слов следует, что он был без гало?

‑ Да.

‑ Тогда почему он тебя не убил? Ты же не волин!

‑ Так получилось, ‑ пожал плечами Тим. Помолчал немного и принялся рассказывать с самого начала. Разумеется, многие моменты он обошел, а местами и аккуратно исказил. Так что в результате получилась немножко другая история ‑ про случайно подвернувшегося Тиму танар‑ ри, про то, как он решил его освободить и подсунул ему бумажный заменитель памяти, а потом проводил к Сейесу в расчете получить достойное вознаграждение ‑ и получил. Тим в этом рассказе представал куда более хитрым, расчетливым и дальновидным типом, чем был на самом деле. Частично это получилось из‑ за недомолвок Тима, частично ‑ опять же из‑ за специфики языка.

Нальма, выслушав рассказ, долго молчала, потом покачала головой и сказала:

‑ Все же не понимаю, зачем ты его отпустил? У тебя же был его таэс... почему ты не забрал себе самого танар‑ ри? Они намного дороже йельмов, немногие могут позволить себе иметь в услужении танар‑ ри.

‑ Так ведь, ‑ сказал Тим, ‑ он же не мой был... мой шаретор...

‑ Не пострадал бы, ‑ перебила Нальма, ‑ ты же сказал, что танар‑ ри сам освободился и сам сделал себе таэс. Он ‑ не человек, взаимоотношения с ним шаретором не учитываются, так что подчинив его себе, ты бы ничего не задолжал его бывшему хозяину, потому что на момент подчинения тебе он уже ему не принадлежал. Разве ты не это имел в виду, когда говорил, что с помощью записей подвел танар‑ ри к идее создать таэс?

‑ Э..., ‑ сказал Тим, почесывая затылок, ‑ это имел... но... вот! Это ведь просто видимый шаретор не учитывает мою сделку с Каравэрой. На самом‑ то деле шаретор намного шире. Ни с кем не стоит поступать неправильно, даже с неразумными существами.

Нальма опять задумалась.

‑ Мудро, ‑ сказала она после долгой паузы, ‑ хоть мне это и странно. Мало кто даже из волинов думает столь широко. У обычных людей взаимоотношения с себе подобными все же составляют значительно большую часть их общественной жизни... А зачем тебе нужен йельм?

‑ Полезное животное, ‑ пожал плечами Тим.

‑ Не хочешь говорить, ‑ качнула головой Нальма, ‑ понимаю. Почему ты его плохо кормишь? Он у тебя даже крыльев не разворачивает. Или ты ему запретил?

'Плохо кормлю? Крыльев не разворачивает? ' Тим порадовался, что выражение его лица не видно Нальме.

‑ Так он менее заметен, ‑ сказал он туманно.

Нальма хмыкнула и собиралась что‑ то сказать, но тут они выехали на поляну.

‑ Уже приехали? ‑ растерялся Тим.

‑ Да, ‑ с легкой запинкой, ответила Нальма, ‑ солнце в середине последней четверти. У тебя есть чуть больше двух лирмов до заката. В Арум я с тобой не поеду, но здесь ты не потеряешься ‑ просто езжай по тропинке.

‑ Понял, ‑ не скрывая огорчения, отозвался Тим. Нальма молча подогнала лошадь вплотную к своему мрачноватому домику и натянула поводья. Лошадь послушно встала. Девушка мягко, но настойчиво убрала руки Тима со своего пояса, потом легко и плавно соскочила на землю. Обернулась.

Тим пожал плечами, вздохнул, и, по непонятной причине чувствуя себя виноватым, прополз вперед. Устроился на седле, подобрал повод.

‑ Я доволен тем, что ты показала мне дорогу, ‑ сказал он.

‑ Я тоже довольна, ‑ ответила Нальма, ‑ тем, что ты позволил мне показать тебе дорогу. Ты еще приедешь сюда? Ко мне?

И посмотрела искоса с недвусмысленным намеком. Тим вдохнул изумленно и засиял, почище йельма, пожалуй.

‑ А что ты скажешь..., ‑ начал он, но запнулся, смешался и замолчал.

‑ Скажу, что мужчинам иногда следует быть более решительными, ‑ мягко сказала Нальма, ‑ вообще по жизни, а не только... в некоторых случаях.

Тим стрельнул глазами в сторону бревенчатого домика.

‑ А если... ‑ начал он, но Нальма покачала головой:

‑ Нет. Иначе ты не успеешь в Арум не только до заката, но даже и до восхода. Особенно с твоей‑ то скоростью.

И улыбнулась так тепло и обворожительно, что Тим тут же передумал обижаться. 'Если я до утра не вернусь, Арво точно сам поедет меня искать', ‑ подумал он, ‑ 'и найдет, чего доброго. Наверно, и правда лучше будет вернуться'. Мысль эта огорчала, но ‑ в смеси с облегчением. Страшновато все же было ‑ оставаться. Притягательно, но страшно. Тим мотнул головой.

‑ Я вернусь, ‑ сказал он. В самом деле ‑ чего сложного? Фургон плетется еле‑ еле, пока Люди Дороги перебираются от уже ограбленной деревни к еще не ограбленной, верхом можно весь Марах по периметру объехать. Лишние лошади у них есть, Затрецсту, вон, лошадь вовсе не нужна, он все равно от фургона Ремиса ни на шаг не отъезжает. Делов‑ то ‑ подучиться немного верхом ездить ‑ и приезжать хоть каждый райм.

‑ Возвращайся, ‑ серьезно сказала Нальма, ‑ я хочу, чтобы ты вернулся.

Потом повернулась и зашагала к своему дому. Тим проводил ее взглядом, мучительно пытаясь подобрать какие‑ то слова прощания, которые оказались бы приятны Нальме, но так ничего и не придумал.

‑ Я вернусь! ‑ повторил он громко. И решительно направил лошадь по тропинке под деревья. В душе пел целый оркестр, и вообще, будущее вдруг оказывалась куда более интересным и многообещающим. Появись сейчас перед ним дверь домой, в Питер... он бы в нее зашел, но очень бы расстроился.

Тим ехал, весь погруженный в мир сладких мечтаний и фантазий, машинально направляя лошадь по тропинке. На реальный мир он обращал совсем мало внимания, что было вообще‑ то, как минимум, неосторожным. И неудивительно, что он заметил Арум, только буквально наткнувшись на первые дома. Заметил краем глаза какое‑ то движение, испуганно метнувшуюся в сторону тень, поднял взгляд и с удивлением понял, что уже заехал в деревню. Из‑ за углов стоящих вокруг крестьянских хибарок за ним (а скорее ‑ за йельмом) с испугом и настороженностью следили их обитатели. 'Упс', ‑ подумал Тим, весь покрывшись мурашками от осознания опасности, которой сам же себя и подверг, ‑ 'че‑ то я совсем... мышей не ловлю'. Кивнул крестьянам, которые тут же в ужасе попрятались, пробормотал, ‑ 'не обращайте внимания, я тут проездом', ‑ и развернул лошадь обратно к лесу. До деревьев уже было метров сто, и Тим их проехал, чувствуя себя мышью, крадущейся к куску сыра под носом у спящего кота.

К счастью, кот не проснулся. Тим без происшествий доехал до леса, с облегчением заехал в него метров на полста, потом повернул налево ‑ к дороге. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив стремительно темнеющую багровую полосу, когда Тим выехал к стоянке. Подъехал к одинокому фургону, слез с лошади и спокойно подвел ее к лежащим оглоблям. На шум из фургона высунулся Арво, окинул Тим оценивающим взглядом, хмыкнул вопросительно.

‑ Нет моста, ‑ сказал Тим, ‑ только столбы из реки торчат.

Арво посмотрел с прищуром, потом спросил:

‑ Сам ‑ видел?

‑ Да, ‑ твердо ответил Тим.

‑ Значит, не пойдем в Сайхо, поедем в Анорал. Добычи там, пожалуй, поменьше будет, но и риску ‑ тоже. Да ходу туда всего сутки, ‑ сказал Арво спокойно и скрылся в фургоне.

‑ Ван, ‑ донесся оттуда его голос, ‑ вставай, впрягай лошадь и поехали. Попробуем Ремиса до поворота перехватить, тогда остальных проще собрать будет.

‑ Арво, ‑ позвал Тим, слезая с лошади, ‑ а как йельмов кормят?

Из фургона высунулось удивленное лицо. Арво посмотрел пристально на Рекса, перевел взгляд на Тима.

‑ Не знаю. Он же твой, ты сам не знаешь что ли? И почему ты решил, что он голоден?

Тим пожал плечами.

‑ Так... он же должен что‑ то кушать. А я его не кормлю...

‑ Не знаю, ‑ повторил Арво и скрылся за тканью.

‑ Вроде бы, они насыщаются, когда что‑ то сжигают... но не уверен, ‑ донесся его голос из фургона, ‑ Спросишь у Сойла, когда увидишь. Он, наверное, знает ‑ у его хозяина пара йельмов была.

Подошедший сбоку Ван молча потянул повод из рук Тима. Тим раздраженно обернулся, собираясь сказать что‑ нибудь резкое (он что, попросить не мог? ) но наткнулся взглядом на спокойное, ничего‑ не‑ выражающее лицо и запнулся. Выпустил повод, сплюнул в сторону и полез в фургон.

Глава 4

Первой и самой большой проблемой для него стал местный язык ‑ его речевой аппарат был просто не приспособлен издавать такие звуки, которыми обменивались местные жители, желая передать друг другу какую‑ либо информацию. Но его упорство в достижении выбранной цели, помноженное на беспошадное отношение ко всему миру, включая самого себя, позволило ему достичь успеха ‑ одного из самых важных в его жизни.

Его бывшие сородичи бы только посмеялись, скажи им кто, что строение речевого аппарата можно изменить усилием воли. Но это был только первый его шаг в долгом пути к сияющим вершинам.

* * *

‑ Арво, ‑ позвал Тим, ‑ скажи мне, что у вас с детьми делают?

Фургон, поскрипывая, катился по дороге, с каждой минутой приближаясь к очередной деревне‑ жертве и Тима это немного беспокоило. Если они начнут нападать на деревни каждые три дня, то у него совсем свободного времени не станет. А с некоторых пор вопрос свободного времени его сильно занимал. Да и деятельность Людей Дороги в свете недавно полученной информации приобретала довольно неприятный оттенок. Это конечно, если информация была правдива. Тим не думал, что Нальма ему соврала, более того, он был уверен в обратном, но, вдруг ее саму обманули?

‑ Не понял вопроса, ‑ Арво положил точильный брусок, поднес меч к лицу и принялся тщательно разглядывать лезвие, ‑ кормят, растят, воспитывают.

Тим кивнул.

‑ Это понятно. Как воспитывают? Вот скажем, родился у... пары ребенок... ‑ Тим произнес эту фразу, озадачился ‑ словосочетание 'родился у пары' получилось каким‑ то невозможно корявым, на что не преминул обратить внимание Арво:

‑ У пары женщин, ты хотел сказать?

‑ Нет, ‑ мотнул головой Тим, ‑ я..., ‑ и задумался. Он вдруг понял, что представления не имеет о том, каким образом в этом мире формируются семьи и есть ли здесь вообще такое понятие, как 'семья'.

‑ Я хотел сказать, у мужчины и женщины, ‑ сообщил Тим.

Арво хмыкнул:

‑ Ни разу не слышал, чтобы мужчина кого‑ нибудь родил. С женщинами это иногда случается, а вот с мужчинами...

Тим раздосадованно махнул рукой:

‑ Не говори, что не понял. Мужчина..., ‑ начал Тим, но тут же споткнулся об очередную языковую проблему. Слова 'любить' здесь не было, слово, обозначающее процесс соития было, и неприличным не считалось, но все то же интеллигентское воспитание Тима никак не давало ему произнести это слово вслух. Тим попробовал найти подходящие эвфемизмы, типа тех 'заниматься любовью'‑ 'кувыркаться'‑ 'трахаться' на которые столь богат русский язык, но тщетно. Здесь каждое слово означало только то, что означало.

‑ Не скажу, ‑ Арво сунул меч в ножны и отложил его в сторону, ‑ скажу, что ребенок ‑ рождается все же у женщины. Дела мужчины обычно заканчиваются задолго до этого. Но тебя, как я понял, интересует, что будет с новорожденным? Так вот ‑ это зависит от того, кто его мать. Если она крестьянка...

‑ А отец? ‑ перебил Тим, ‑ от отца зависит?

Арво поморщился.

‑ Редко. Обычно ‑ нет... Продолжаю. Если мать ‑ крестьянка, то ребенок будет расти среди крестьян. В младенчестве его будет кормить грудью мать, потом он будет есть наравне с остальными крестьянами из их общего котла. Специально крестьянских детей никто не воспитывает, они приучаются к труду сами. Если ребенок родился у свободной женщины, то она будет кормить его грудью, пока необходимо, потом отдаст его в сесоре.

Тим нахмурился, слово было незнакомым, но значения его элементов он знал. 'Соре' переводилось как 'воспитывать', а префикс 'се' обозначал место или помещение. В результате получалось какое‑ то 'воспиталище'.

‑ Там ребенком будут заниматься воспитатели, ‑ продолжал Арво, ‑ они дадут ему необходимые общие знания, определят его склонности к какому‑ то виду деятельности, а потом будут готовить к самостоятельной жизни. Потом, если, скажем, кузнецу, требуется помощник, он приезжает в ближайшее воспиталище и выбирает себе подходящего ученика из тех, что готовились стать кузнецом.

‑ А... разве он... ребенок ‑ не может сам выбрать будущую профессию?

‑ Каким образом? ‑ Арво удивился, ‑ Он же еще слишком молод, чтобы правильно оценить свои способности и склонности. Нет уж, пусть лучше это делают те, кто это делать обучен. То есть ‑ воспитатели.

‑ А может, ему не хочется становиться тем, кого из него решили сделать воспитатели? Может, он хочет стать магом, а воспитатели решили, что из него получится только столяр?

Арво задумался с очень озадаченным выражением лица.

‑ Не понимаю, чего ты хочешь узнать, ‑ сказал он наконец, ‑ как кто‑ то может хотеть стать магом, когда у него нет к этому склонностей и способностей? Ведь тогда даже если он и станет магом, то только очень слабым. Никто не может хотеть стать слабым магом.

‑ Все равно. Я бы скорее стал слабым магом, чем хорошим счетоводом. Это же... важнее ‑ быть магом.

‑ Неправильно! Совершенно неважно, кем ты станешь, важно, чтобы ты был эффективен. Максимально эффективен.

Тим почесал кончик носа.

‑ Странно как‑ то, ‑ сказал он, ‑ у нас вот по‑ другому. Сначала человек получает общие знания, ну, как и у вас, а потом он сам выбирает, чем хочет заниматься во взрослой жизни, ну и идет учиться этому.

Брови Арво поползли вверх.

‑ Сам выбирает?

‑ Да... что такого? Иногда бывает, что родители заставляют. У меня мама тоже хочет, чтобы я стал юристом... это человек, который законы хорошо знает. Но я не хочу. Я программистом хочу стать, это... ‑ Тим почесал затылок, хихикнул и махнул рукой, ‑ это не объяснишь, у вас такой профессии и близко нет. Еще бывает, что в семье несколько поколений по одной профессия работают. Тогда ребенку вроде как и деваться некуда ‑ приходится ту же профессию выбирать, но у меня не так. Так что мне никто не помешает стать тем, кем я хочу. И это правильно.

‑ Правильно? ‑ Арво покачал головой, ‑ по‑ моему, это самое неправильное, что можно себе представить. Даже ваша система управления, эта ваша 'власть народа', и то не столь неэффективна и вредна, как то, что ты мне рассказал сейчас. Как может кто‑ то выбрать себе профессию, когда он даже не представляет, чем ему придется заниматься? С какими вещами и с какими людьми ему придется иметь дело?

‑ Это у вас не представляет, ‑ Тим слегка обиделся за родное российское образование, ‑ а у нас ‑ очень даже представляет. Нам в школе... где общие знания дают ‑ нам там про большинство профессий рассказывают. И даже учат немножко... Я вот хоть прямо сейчас программистом работать могу, хотя хуже, конечно, чем те, кто уже полностью выучился. Но что делать ‑ представляю. Так и с другими профессиями.

‑ Вас учат всем профессиям?

Тим задумался.

‑ Не всем, но... как бы сказать... вот скажем, у нас тоже есть счетоводы. Счетоводу что нужно уметь ‑ считать хорошо, складывать‑ умножать, проценты разные вычислять. Вот этому в школе учат. А всяким тонкостям‑ мудростям ‑ нет. Если человеку захочется числа считать, он уже сам дальше учиться пойдет. Или вот, скажем, ученые. Большинство законов природы нам рассказывают на уроках. Захочется человеку дальше про них узнавать ‑ тогда он пойдет дальше эти законы изучать, то, что в школе уже не дают.

‑ А счетоводам тоже рассказывают про законы природы?

‑ Ну да. Никто же еще не знает, станут они счетоводами или нет.

Арво глянул на Тима искоса.

‑ Разве ты сам не видишь, сколь неэффективна такая система? Сколько у вас профессий?

Тим засмеялся:

‑ Много. Может, тысяча, может две.

‑ Ты даже не знаешь, сколько их, а не то, что чем примечательна каждая из них ‑ сказал Арво презрительно, ‑ как ты можешь тогда говорить, что правильно выбрал свою будущую профессию?

Тим пожал плечами:

‑ Я так думаю. И вообще, у нас так заведено.

‑ У вас заведено неэффективно и неправильно. Видимо, в вашей школе 'немножко учат' только самым распространенным профессиям, поскольку всем профессиям одного человека научить невозможно, даже если учить совсем понемногу. И это очень, очень неправильно. Даже если учить хотя бы десяти профессиям, это будет означать, первое, что девять десятых труда учителей потрачены впустую. И второе ‑ что учить ребенка придется в десять раз дольше, чем при нормальном обучении, ‑ Арво хмыкнул, ‑ чем больше ты мне рассказываешь про свой мир, тем больше я удивляюсь, насколько неэффективно он устроен. Наше устройство намного эффективней, неужели ты этого не видишь? В нашем устройстве только одна ошибка ‑ волины захватили управленческие функции, в то время как управлять должны специально обученные люди. Но у вас ‑ ошибки на каждом шагу! Мне удивительно, что такое общество вообще может существовать.

‑ Просто у нас мир ‑ для людей, а не для эффективности, ‑ буркнул Тим и отвернулся. Арво в ответ на это только фыркнул пренебрежительно ‑ дескать, этот аргумент даже возражений не заслуживает.

‑ Понятно, ‑ сказал Тим, ‑ с обучением разобрались. А если ребенок родился у волина?

‑ Все равно. Среди волинов мало женщин, поэтому я не могу сказать точно, кормят они ребенка грудью сами или нет. Но то, что потом ребенок идет в сесоре ‑ это несомненно.

‑ А не может мать его сразу в школу волинов отдать?

Арво хихикнул.

‑ Сразу, как от груди отняла? Нет, не может. И позже не может. Склонности часто передаются от родителей, но сила воли ‑ нет. Поэтому отдавать дитя волина в школу волинов смысла нет. Если в нем есть сила воли ‑ он придет сам.

‑ Кстати, а волинов тоже воспитатели выявляют?

‑ Нет. Вообще, волин ‑ единственная профессия, которую выбираешь сам. Любой человек в любом возрасте может попытаться пройти проверку. Это связано с определенными трудностями, особенно для небогатых людей, но это возможно. И если человек не остановился перед этими трудностями, прошел их, это означает, что у него есть шанс.

Тим вспомнил гигантскую кошку в подвале.

‑ Трудности... меня в комнату к хищному животному посадили... забыл, как называется. Это что ‑ трудность?

‑ В разных школах разные проверки, да и перед прохождением этих проверок порой следует пройти через множество препонов. Качик ‑ не просто хищное животное, он способен видеть будущее. Немного, не больше, чем на эрм, но этого достаточно. Если бы ты его испугался, он бы тебя убил. Если бы ты поборол свой страх, и набросился на него с кулаками ‑ он бы тебя убил. Если бы ты закрыл глаза и представил, что тебя там нет ‑ он бы тебя убил. Единственный способ избежать смерти при встрече с ним ‑ сотворить свое будущее так, что ты в нем остаешься жив. И это умение сразу определяет волина.

‑ А гладить его кто‑ нибудь пробовал? ‑ тихо спросил Тим. Запоздалый страх мурашками пробежал по коже. 'Да я же его погладить пообещал', ‑ понял Тим, ‑ 'вот он и не стал меня убивать. Ну и дела. Это что же выходит... '

‑ Гладить? Зачем? ‑ Арво моргнул непонимающе. Тим вздохнул. Слово 'гладить' здесь употреблялось только в смысле 'разглаживать'. Понятия 'ласка' у них не было и объяснить, зачем человеку может понадобиться ворошить шкуру живого зверя, Тим был не в состоянии.

‑ Неважно... а он, качик ‑ не может ошибиться?

‑ Он же просто животное. Конечно, может. Это и ошибкой не будет ‑ никто же не обязывал его определять будущих волинов. Но насчет себя можешь не беспокоиться ‑ качик не ошибся.

‑ Почему?

‑ Не могу пока сказать, это может повредить твоему обучению. Но основания так считать у меня есть.

'Это хорошо', ‑ подумал Тим облегченно. Мысль о том, что его посчитали потенциальным волином по ошибке, оказалась почему‑ то весьма неприятной.

‑ А бывает, что ребенка не отдают в воспиталище? Допустим, какой‑ нибудь волин решил оставить ребенка с собой и учить его самостоятельно. Может такое быть?

Арво моргнул.

‑ Волину никто не указ, ‑ сказал он медленно, ‑ но я не могу себе представить обстоятельств, при которых такое могло произойти. Зачем? Даже если волин ‑ женщина...

‑ Это мужчина, ‑ перебил Тим.

Арво замер на мгновение, потом отблеск какой‑ то мысли мелькнул в его глазах.

‑ Ты говоришь о..., ‑ начал он, но тут снаружи послышался голос Вана.

‑ Арво!

Тим удивился. Он до этого ни разу не слышал, чтобы Ван сам начинал разговор. И еще ‑ это было настолько необычно, что Тим даже не сразу понял ‑ голос Вана звучал не спокойно‑ безразлично, как всегда. На этот раз в его голосе слышалась неприкрытая тревога.

‑ Что случилось?! ‑ Арво метнулся вперед. За приоткрывшимся на секунду пологом Тим заметил спину Вана, деревья вдоль дороги и корму другого фургона.

‑ Слушай! ‑ сказал Ван и замолчал.

Тим нахмурился ‑ похоже, что‑ то случилось. Он прислушался, но никаких подозрительных звуков не услышал. Тим подождал секунд десять, потом забеспокоился и высунулся наружу.

Арво и Ван напряженно всматривались куда‑ то вперед. Тим проследил их взгляд, посмотрел вдоль дороги, но ничего не заметил. Ничего необычного, точнее. Их фургон шел замыкающим, три других фургона стояли впереди и от первого быстрым шагом кто‑ то шел. Тим напрягся, но тут же узнал идущего ‑ это был Иксай, хозяин головного фургона. Арво однако, не стал ждать, пока тот подойдет.

‑ Разворачивай фургоны! ‑ зычно крикнул он, соскакивая на землю, ‑ возвращаемся к дороге.

'А мы сейчас где? ' ‑ хотел спросить Тим, но тут же понял ‑ они уже свернули к Аноралу, и дорога, на которой сейчас стояли фургоны, была просто утоптанной землей. А не Дорогой.

Разворот фургона на месте являлся задачей сложной и нетривиальной ‑ Люди Дороги старались без особой необходимости этот фокус не проделывать. Нужно было вручную, при минимальной помощи лошади, оттолкать фургон на обочину, одновременно поворачивая его, потом развернуть передок (иногда для этого лошадь приходилось выпрягать), и только потом, общими усилиями, фургон вытаскивался обратно на дорогу. Видимо, случилось что‑ то непредвиденное.

‑ Тимоэ, ‑ позвал Арво снаружи, ‑ помогай!

Ван уже возился возле лошади, освобождая ее от упряжи. Тим подошел к борту и примерился спрыгнуть, но его внимание отвлек какой‑ то звук. Металлический лязг, к которому явно примешивалось чье‑ то восклицание. Тим повернул голову и замер.

Сначала ему показалось, что он видит каких‑ то животных ‑ вроде обезьян. Уж больно ловко человекообразные фигурки перепрыгивали с дерева на дерево, легко преодолевая в прыжке порой метров по десять ‑ по диагонали над дорогой. Но в следующее мгновение он увидел белые с золотом одежды, блеск мечей и все понял. Подумал, что, наверное, следует испугаться ‑ как‑ никак Люди Дороги оказались лицом к лицу с самым опасным своим врагом. Потом подумал, что дерущиеся заняты друг другом и вряд ли станут на них отвлекаться. Но думалось все это как‑ то отстраненно ‑ Тим, широко раскрыв глаза, наблюдал за поединком. Один из волинов был постарше ‑ средних лет мужчина с короткими ежиком седых волос, длинные черные волосы молодого волина были собраны в пучок на затылке. Похоже было, что молодой потихоньку побеждает ‑ это он гнался за своим противником по деревьям, да и сейчас атаковал в основном он, пожилой весь сосредоточился на обороне. Схватка развивалась очень динамично ‑ сражающиеся, постоянно перебегали и перепрыгивали с места на место, абсолютно игнорируя все законы физики. Они скрещивали мечи, стоя лицом друг к другу, но ‑ на стволе дерева, почти параллельно земле, метрах в шести над землей ‑ только сыпались густым дождем обломки веток, попавших под меч. В головокружительных кульбитах они перескакивали с ветки на ветку, умудряясь сохранять равновесие на прутиках, которые, пожалуй, и белки бы не выдержали. Один раз сражающиеся, не прерывая поединка, даже пробежали по крышам фургонов. Глядя на то, как два человека собираются приземлиться на не такую уж толстую ткань фургона, Тим напрягся, ожидая, что сейчас дерущиеся свалятся сквозь крышу внутрь ‑ но тент только легонько вздрогнул ‑ словно роса с дерева осыпалась, а не два взрослых человека пробежали. Толстенное дерево случайно оказалось на пути меча одного из волинов ‑ и тут же, перерубленное, упало на дорогу, затруднив и без того непростое положение Людей Дороги. Что‑ то кричал Арво, но Тим не слышал, полностью захваченный разворачивающимся действом. Он ни разу до этого не видел поединков волинов ‑ даже учебных ‑ поэтому смотрел, открыв рот и вытаращив глаза. Впрочем, пару раз у него появлялось смутное ощущение, что где‑ то он что‑ то подобное уже видел.

Тим был уверен, что победит молодой волин ‑ но тут ход схватки неожиданно коренным образом изменился. Пожилому волину удалось обезоружить противника ‑ Тим не очень‑ то успевал следить за ходом боя, поэтому даже не заметил, что случилось такого, после чего меч одного из сражающихся вдруг разлетелся добрым десятком осколков, а сам волин, выронив рукоять меча, отлетел метра на два в сторону и упал на спину. Тим ожидал, что пожилой волин сейчас добьет упавшего, но волин засунул меч в ножны и принялся бить противника руками и ногами. Молодой пытался сопротивляться, но с собственным телом он управлялся явно хуже, чем с мечом и хуже, чем пожилой ‑ пожалуй, победа ему уже не светила. Рукопашная схватка в исполнении волинов выглядела ничуть не менее захватывающей, чем бой на мечах, но Тим только в этот момент понял, откуда у него взялось ощущение дежа вю при виде этого поединка ‑ китайские боевики! Тим даже присвистнул удивленно ‑ как он раньше не сообразил? Там тоже всякие воины‑ монахи лихо скакали по деревьям и бегали по воде. Ну и ну! Может, это вовсе не сказки, а когда‑ то некоторые земные воины тоже так умели? И были волинами? Тима так захватила эта мысль, что он даже за боем следить перестал ‑ военрук им как‑ то рассказывал... Фамилия у военрука, кстати, была Приходько, прадед его был самый настоящий донской казак, а дома на ковре висела пара настоящих боевых сабель. Так вот, военрук рассказывал, что хваленые японские мечи делались из довольно паршивого металла, ни в какое сравнение не идущего с настоящей дамасской сталью. Вроде как даже самураям запрещалось скрещивать в бою мечи, чтобы избежать их поломки. Класс тогда выслушал этот рассказ с понимающим недоверием ‑ ну да, кому не хочется немного прихвастнуть, когда дело касается легендарных предков? Серьезно, короче, его рассказ никто не воспринял, и слава катаны, как самого крутого меча ничуть не пошатнулась, несмотря на немалый авторитет военрука. Тим тогда тоже не поверил, но сейчас подумал, что, пожалуй, зря ‑ взять вон уцелевший меч у пожилого волина ‑ тоже, небось, сталь дерьмовая, кусок хлеба толком не отрежешь. Наверное, важнее все‑ таки не какая сталь у твоего клинка, а какая сталь у твоей души.

Чей‑ то яростный крик выдернул Тима из ступора. Тим огляделся и с удивлением отметил, что Арво времени зря не терял ‑ три фургона уже заканчивали разворот, Ван впрягал лошадь в их фургон, а сам Арво, громко ругаясь, руководил операцией по удалению с дороги некстати упавшего дерева. Тим бросил последний взгляд на дерущихся волинов, собрался выскакивать и бежать к Арво ‑ помогать, но помощь его уже не понадобилась.

Арво вдруг замолчал, медленно обернулся, и, увидев его лицо, Тим замер, как кролик при виде удава. Остальные, тащившие дерево, тоже отпускали ветки и обреченно выпрямлялись. Тим, заподозрив неладное, закрутил головой в поисках дерущихся волинов, но на месте, где они были буквально две секунды назад, никого уже не было. Арво (как и все остальные Люди Дороги) загипнотизированно смотрел вдоль дороги, чуть в сторону от фургона, где сидел Тим, но куда он смотрит ‑ Тим не видел. Идти же в корму фургона и откидывать полог, чтобы посмотреть ‑ ему не хотелось категорически ‑ он, в принципе, и так догадывался, что он там увидит. Тим даже наоборот ‑ отодвинулся вглубь, спрятался за пологом и, присев на корточки, наблюдал за происходящим в узкую щель, лихорадочно размышляя ‑ пора ли уже звать Рекса или пока не стоит? Когда через щель стало видно спину человека в расшитых золотым узором белых одеждах, Тим ничуть не удивился, только напрягся и отвел взгляд чуть в сторону ‑ хороший волин умеет чувствовать направленный на него взгляд.

‑ Значит, Волки решили, что в Анорале есть чем поживиться, ‑ донесся с улицы спокойный голос волина. Говорил он негромко, но голос его удивительным образом проникал сквозь все преграды и, сидя в закрытом фургоне шагах в пятнадцати за спиной говорившего, Тим слышал его так, словно тот стоял рядом с ним внутри фургона. Тим даже вздрогнул от неожиданности, потерял равновесие и чуть не упал. Какой‑ то предмет подвернулся ему под руку, Тим машинально схватил и вытащил его из‑ под полки ‑ арбалет. Последнего поколения ‑ с воротком. Тим пару секунд смотрел на него, потом осторожно посмотрел сквозь щель на спину волина. 'Надо бы Рекса для подстраховки позвать', ‑ подумал он, ‑ 'а то ведь не факт, что успею... С другой стороны, с йельмами они знакомы, а с арбалетами нет. Он сейчас расслаблен и не ждет подвоха, а как увидит йельма... м‑ да'. Тим тихонько вздохнул, зацепил тетиву за тросик и принялся крутить вороток, краем глаза следя происходящим на улице.

С тихим щелчком тетива зацепилась за крючок, Тим отцепил тросик и потянулся к мешочку с болтами. Вынул один, вложил в ложе и поднял взведенный арбалет на уровень глаз. Спина волина все так же отчетливо виднелась сквозь щель в тенте, будь это что‑ нибудь другое, Тим выстрелил бы с полной уверенностью, что попадет, даже особо не целясь ‑ подумаешь, каких‑ то десять метров. Но это не было 'что‑ то другое'. Тим сглотнул и сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь.

‑ Тебя я оставлю в живых, ‑ тем же спокойным голос сказал кому‑ то волин, ‑ ты станешь моим сесса, остальные... у вас есть один эрм, чтобы сообщить мне о причине, по которой я не стану вас убивать.

‑ Я свободный торговец, ‑ быстро выпалил Ван, ‑ но я могу...

‑ Мне не нужны торговцы, ‑ безразлично отозвался волин. Тим не видел, чтобы он хватался за меч, более того, он вроде даже не пошевелился, но Ван, схватившись за рассеченную грудь, уже падал на утоптанную землю. Хотя никогда до этого (и даже сейчас) Тим не испытывал к Вану ни малейшей симпатии, поведение волина вывело его из себя. 'Как будто кроме них людей на свете нет', ‑ с ненавистью подумал он, уверенной рукой направляя арбалет и нажимая спуск.

В последний момент волин что‑ то почувствовал, даже успел повернуть голову к Тиму и наполовину вынуть меч. Но больше не успел ничего ‑ во лбу его, прямо над переносицей, вдруг образовался маленький металлический штырек. Волин, косясь, с полсекунды удивленного на него пялился, потом закатил глаза и рухнул набок. На улице воцарилась напряженная тишина. Тим, глядя на замерших людей, даже испугался ‑ а вдруг рядом, где‑ нибудь за фургоном, находится второй волин, которого Тим не видел?

‑ Хороший выстрел, ‑ сказал громко Инги и весело рассмеялся. Тишина тут же рассеялась ‑ все одновременно загомонили, кто‑ то смеялся, кто‑ то даже вопил от радости. Потом гам перекрыл голос Арво:

‑ Тихо все! Быстро убирайте дерево и уезжаем отсюда!

Инги попытался что‑ то возразить, но Арво не стал слушать:

‑ Немедленно уходим! Тимоэ, иди сюда.

Тим радостно откинул полог, спрыгнул на землю и направился к Арво.

‑ Не надрывайтесь, ‑ весело сказал он бойцам, возившимся у дерева, ‑ лучше отойдите в сторону. Рекс!

Оранжевый шар выскользнул из леса. Тим огляделся, и сказал, указывая на лежащее дерево, ‑ Рекс, сожги это дерево. Съешь его!

Мгновенно гудящее пламя охватило все дерево целиком, заставив стоящих вокруг людей прикрыть лица руками и отшатнуться в стороны. Как и в прошлый раз, огонь бушевал недолго ‑ уже через пару секунд о нем напоминали только пятно пепла на дороге, да тлеющий полог оказавшегося поблизости фургона. Ну, и сам йельм тоже выглядел куда более довольным.

‑ Полог потушите, ‑ сказал Тим, ‑ загорится еще.

И обернулся к Арво. Арво, к его удивлению, обрадованным не выглядел. Даже наоборот, он выглядел весьма и весьма недовольным.

‑ Ты чего? ‑ спросил Тим озадаченно, ‑ ты как будто недоволен.

Арво отвел глаза.

‑ Доволен, ‑ сказал он мрачным голосом.

Тим разозлился.

‑ Не ты ли говорил, что волины нас просто не замечают и хотел, чтобы мы стали силой, с которой надо будет считаться? Не ты ли всегда мечтал о том дне, когда Люди Дороги смогут противостоять волинам? Так вот, этот день настал!

'Может, он и в самом деле под колпаком у кого‑ то из волинов' ‑ подумал Тим, ‑ 'тогда‑ то, конечно, все ясно. Тогда я ему малину крепко подпортил ‑ шеф, небось, недоволен будет'.

‑ Рано! ‑ зло сказал Арво, ‑ да, теперь волины обратят на нас внимание. И уничтожат! Потому что силой, с которой надо считаться ‑ мы не являемся. Два десятка арбалетов ситуации не изменят.

‑ Так может мне не надо было стрелять? Пусть бы он, ‑ Тим махнул рукой в сторону лежащего тела, ‑ лишил тебя собственной воли, а остальных поубивал, так правильнее было бы?

‑ Нет. Но и так ‑ тоже неправильно. Правильно было бы, если бы мы успели уйти на дорогу до того, как они, ‑ Арво мотнул головой, ‑ закончили поединок. Если бы мы все действовали слаженно, то могли бы успеть.

Тим фыркнул.

‑ Могли бы успеть, а могли бы не успеть. Зато теперь мы знаем, что арбалет ‑ действенное оружие и против волинов.

‑ Не арбалет, а..., ‑ начал говорить Арво, но запнулся и махнул рукой, ‑ я и так знал, что он окажется действенным против волинов. Я не хотел, чтобы волины об этом узнали. Но что случилось ‑ то случилось. Сейчас не лучшее время для разговоров, нам надо быстрее достигнуть безопасного места. Залезай внутрь, потом поговорим.

И, повернувшись в сторону остальных фургонов, крикнул:

‑ Сойл, Инги отнесите труп в лес и ветками там присыпьте, чтобы в глаза не бросался... болт только выдерните сначала.

От группы бойцов отделились двое и подошли к лежащему телу. Инги взял его за ноги и остановился, поджидая Сойла, хотя, на взгляд Тима, здоровяк мог бы и сам запросто справиться. Сойл присел, нажав коленом на голову мертвеца, выдернул болт и обтер его пальцами. Потом кинул болт Арво под ноги, а испачканные пальцы ‑ просто облизал, насмешливо глядя на Тима. Тим сглотнул, отвернулся и полез в фургон. По его мнению, Сойл был самым натуральным психом, больным на всю голову. Утром, когда Тим спросил его насчет питания для йельма, Сойл ответил, ‑ 'кого жгет, того и ест. Вон, видишь Ремиса? Скажи йельму, чтобы он его съел, сам увидишь'. И глянул с прищуром. Выглядело это как злобная шутка, но Тим подозревал, что Сойл шутить и не думал, а предлагал скормить йельму Ремиса совершенно серьезно.

Арво залез в фургон через пару минут. Прошел внутрь, присел на полку, потом помрачнел, и, негромко что‑ то пробормотав, встал.

‑ Что случилось? ‑ поинтересовался Тим.

‑ Ничего, ‑ хмуро ответил Арво, откидывая полог и садясь на место погонщика, ‑ надо будет Иксаю в воспиталище Сейлеса отправить ‑ пусть поищет ученика.

Ехать и в самом деле пришлось недалеко, что и неудивительно ‑ большинство деревень вообще находилось почти вплотную к дороге. Анорал, отстоящий от дороги на добрый километр, был в этом смысле почти исключением. Тим подумал, что догадайся он сразу сжечь упавшее дерево, чтобы Люди Дороги не тратили на него время, они и в самом деле могли успеть сбежать на дорогу, пока волины были заняты друг другом. Но ‑ могли и не успеть, а, после явления йельма, местный Хозяин уже был бы настороже. Может, и арбалет бы не выручил. 'Так что ‑ все к лучшему', ‑ решил Тим и успокоился.

‑ Арво, ‑ сказал Тим в спину вознице, ‑ а почему сначала побеждал один, который моложе, а потом вдруг проиграл?

Спин пошевелилась, Арво хмыкнул.

‑ Видимо, первый лучше владеет мечом, а второй ‑ собственным телом. Так часто бывает ‑ воля поединщиков примерно равна, но первый умел в одном, а второй ‑ в другом. В этом случае часто побеждает тот, что мудрее. Вот, тот что постарше, и выжидал момента, чтобы обезоружить противника.

‑ А почему он его не убил? И куда делся побежденный?

‑ Очевидно, таковы были условия поединка. Побежденный успел уйти, и в этом наша удача ‑ если бы он оставался поблизости, то не преминул бы вмешаться. Все, приехали.

В последних словах Арво явственно слышалось облегчение. Фургон медленно повернул в сторону и встал. Тим заметил сквозь косо висящий полог вытоптанную площадку, скопление фургонов, снующие фигурки людей и понял ‑ стоянка.

‑ Жди здесь, ‑ сказал Арво, вставая, ‑ я скоро вернусь.

И спрыгнул на землю. Тим удивился. Обычно на стоянках ни Арво, ни большинство других Людей Дороги и носу из фургонов не высовывали. Безопасность безопасностью, но лишнее внимание к себе привлекать не стоит ‑ это понимали почти все. Людей на стоянке много, любому из них одного взгляда на шаретор хватит, чтобы понять ‑ кто это такой вышел погулять. Тим, полный подозрений, уже собирался тихонько пойти следом, но его остановила мысль о состоянии его собственного шаретора. Он же только что убил волина... И не в поединке, между прочим. Что‑ то там Арво говорил об этом, но что конкретно ‑ Тим не помнил. Вроде бы, его шаретор должен был сильно упасть... но даже не это главное. До сегодняшнего дня каждый встречный сразу видел, что основной долг Тима принадлежит Руша Хему. Интересно, что они увидят сейчас? Может, по его шаретору сразу ясно, что он ‑ убийца волина? И Тим остался в фургоне.

Арво появился только через час и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять ‑ мести волинов он больше не боится. Тим некоторое время, прищурившись, следил за неуклюже возящимся с лошадью, Арво, потом спросил:

‑ Что делать будем.

‑ До ночи здесь простоим, ‑ отозвался Арво спокойным и даже довольным голосом ‑ потом пойдем в Майсу. Туда райм ходу, как раз вовремя подойдем.

‑ Вовремя для чего?

Арво, наконец, прицепил к морде лошади торбу, постоял секунд десять, потом полез в фургон.

‑ Вовремя для дела, ‑ ответил он внушительно, и прошел вглубь, мгновенно объяснив Тиму причину внезапного улучшения своего настроения ‑ алкоголем от него разило так, что Тим аж поперхнулся и дыхание задержал. 'Тоже мне, революционер', ‑ подумал он презрительно, наблюдая за тем, как Арво устраивается на полу, ‑ 'налакался ‑ и море по колено. Что дома, что здесь ‑ одно и то же. Взрослые люди вроде, а не понимают, что от водки ситуация ни на грамм легче не становится. Неужели я такой же буду? ' Вздохнул и пошел наружу ‑ а пусть все и поймут, что он ‑ убийца. А если Арво будет насчет безопасности возникать, то Тим ему напомнит про то, как он сам спокойно по улице разгуливает, еще и пьяным вдрызг. А если кто что сделать попробует... Тим остановился перед пологом, вынул из‑ под полки арбалет, достал десяток болтов, усмехнулся ‑ пусть пробуют. Им же хуже. Взвел арбалет, положил болт на ложе и укрепил его маленькой скобкой. Эта скобка была последним усовершенствованием, которое Тим пока внедрил только на своем арбалете. При выстреле она отлетала куда‑ то и терялась, зато арбалет можно спокойно носить взведенным в любых положениях, болт не падал, даже если арбалет перевернуть и потрясти. А еще у этого арбалета был крюк под прикладом, с помощью которого его можно было вешать на пояс.

Тим рассовал болты в отверстия на цевье арбалета, повесил его на пояс, глянул искоса на похрапывающего Арво и нырнул за полог. Огляделся, приметил фургон Ремиса, спрыгнул на землю и, спокойным шагом уверенного в себе человека, пошел к цели. Арбалет успокаивающе похлопывал по бедру ‑ Тим его даже прикрывать ничем не стал ‑ в этом мире все равно никто не знает, что это такое, а так он ни за что не зацепится, да и выхватить его проще.

Чудились Тиму удивленные косые взгляды, когда он проходил мимо людей, но прямо на него никто не взглянул, никто с ним не попытался заговорить и уж подавно ‑ никто ему не препятствовал. Так что Тим спокойно дошел до фургона Ремиса и принялся отвязывать от борта повод пристяжной лошади. Он ожидал, что на шум кто‑ нибудь высунется, но полог даже не шелохнулся. Тим постоял секунд десять, держа лошадь под уздцы, потом вздохнул и полез в фургон.

‑ Затрецст, ‑ сказал он, откинув полог, ‑ оседлай мне лошадь, я ее заберу дней на пять. Надо в одно место съездить.

Тим ожидал возражений или, хотя бы, проявления недовольства, но Затрецст словно и не огорчился ничуть, что у него отбирают лошадь. Даже наоборот ‑ как будто обрадовался. Быстро нашел седло, выскочил на улицу, споро закинул его на безучастную лошадку, протянул под ее брюхом широкие ремни и пристегнул их к седлу. Потом отошел в сторону и кивнул:

‑ Сделано.

Тим пожал плечами, сказал:

‑ Я доволен тем, что ты сделал, ‑ и полез в седло. Развернул лошадь и пустил ее шагом вдоль дороги. Затрецст как стоял, так и остался стоять ‑ Тим оборачивался пару раз, но тот все стоял столбом и не шевелился. Потом угол фургона скрыл замершую фигуру и Тим перестал о нем думать ‑ да пусть хоть до ночи стоит ‑ какое Тиму дело.

‑ Рекс, ‑ крикнул он в сторону, ‑ лети за мной по лесу, ‑ и поехал к концу стоянки.

Он проехал уже почти всю стоянку, когда сообразил, что понятия не имеет, куда возвращаться. До Арума‑ то доехать проблем не было, но вот где находится упомянутая Арво Майса ‑ Тим не знал. Скорее всего, это знала Нальма, но Тим решил подстраховаться и взять карту. Все равно Арво ее толком и не раскрывает, пользуясь в основном сеткой расстояний, а не картой. Вряд ли ему за следующий райм понадобится карта, а если и понадобится... переживет как‑ нибудь. Тим хмыкнул и развернул лошадь. Где лежала карта, он помнил, опасался только, что возня в фургоне разбудит Арво. Но опасался зря ‑ Арво храпел, как мотоцикл без глушителя, и, похоже, не проснулся бы, даже если Тим решил бы ехать в Арум прямо на фургоне.

К вечеру Тим совершенно отбил себе задницу, зато немного научился ездить рысью. Даже больше, чем немного ‑ когда две зелено‑ голубые вершины нависли над горизонтом справа, показывая близость к Аруму, он уже вполне достойно держался в седле, и, если бы не последствия нескольких часов обучения езде, мог бы скакать хоть до следующего утра. Ягодицы, какзалось, превратились в одну сплошную кровавую мозоль и Тим этому ощущению удивлялся ‑ в прошлый раз он тоже провел на лошади целый день, но тогда он и вполовину настолько не устал. Хотя ему в тот день и галопом и рысью поездить пришлось, а не только шагом. Галопом и рысью он, правда, ездил не самостоятельно, но разве от того, кто управляет лошадью, зависит, как сильно она трясет седлом? 'Видимо, зависит', ‑ думал Тим, заворачивая в объезд возделанных полей, ‑ 'надо будет последний участок пешком пройти, размяться. Хорош я буду, если прямо перед ней на ногах не удержусь и мешком на землю шлепнусь'. Он уже давно ехал шагом, но легче от этого не становилось. Чертовски хотелось слезть наконец со, ставшего пыточным станком, седла и пойти пешком. Но, пока под ногами лошади не появилась знакомая тропинка, Тим упрямо сидел верхом, только шипя временами сквозь плотно сжатые зубы.

Опасения Тима оправдались на все сто ‑ досиди он верхом до самого конца своего путешествия, некоторое время выглядел бы крайне непрезентабельно. С лошади он буквально сполз, цепляясь за седло; и, с болезненным стоном, рухнул на землю. Первое время он даже ноги не мог выпрямить, а потом еще минут пять просто лежал на животе, облегченно постанывая. Встать на ноги Тиму удалось попытки с пятой. Но на каждое движение бедер мышцы отзывались такой болью, что он даже спустил штаны с трусами и, изогнувшись попытался рассмотреть, что там творится ‑ может уже вся кожа подчистую сошла? Но вроде ничего криминального не было, так ‑ легкое покраснение. Потом Тиму послышались легкие шаги, он представил, как живописно выглядит со стороны, моментально натянул штаны и покраснел. К счастью шаги ему именно что послышались, постояв еще пару минут, Тим подобрал свалившийся с пояса арбалет, и, походкой паралитика пошел по тропинке. Лошадь, ведомая в поводу, послушно шла следом, время от времени ухватывая губами ветку куста или пучок высокой травы. Отставая шагов на десять и сопровождая свой полет тихим потрескиванием сворачивающихся от жара листьев, летел Рекс. В таком порядке они и вышли к полянке.

Глава 5

Маленькому островному королевству Шилак повезло, чего не скажешь о его жителях. Королевство было избрано в качестве полигона для вливания новой жизни в потихоньку загибающийся институт воли. Десятилетний ихши уже был ростом с самого высокого туземца, воли ему было не занимать, а силу мышц здесь никто особо не уважал. Власть в королевстве он узурпировал, быстро и без сентиментов убив короля и перебив всех его родственников. За последующие семь лет площадь королевства увеличилась вдесятеро, а сила его возросла в сотни раз. Шилаку предстояло стать центром будущей всепланетной империи.

* * *

Нальмы ни в домике, ни поблизости не оказалось. Тим некоторое время просто стоял на краю поляны, ожидая, что девушка сама его заметит и выйдет навстречу. Потом, не дождавшись, раз пять негромко позвал Нальму по имени ‑ тоже безрезультатно. Помявшись немного, Тим привязал лошадь к первому попавшемуся кусту и осторожно пошел к дому.

‑ Надо же посмотреть, ‑ негромко сказал он Рексу, ‑ может, ей помощь требуется?

Но внутри дома тоже никого не было. Обстановка единственной комнаты дома Тима разочаровала, уж больно аскетично она выглядела. Из мебели наличествовал только дощатый, ничем не накрытый топчан. Висел на стене моток веревки, стояло в углу высокое деревянное ведро, лежала вверх дном возле входа грубая железная миска ‑ и все. Увидь он такое до того, как попасть в этот мир, решил бы, что тут вообще никто не живет ‑ но здесь он уже таких квартирок насмотрелся, поэтому не удивился. Но огорчился и искренне посочувствовал девушке, вынужденной жить в таком убожестве, хоть и понимал, что сама Нальма его сочувствия, скорее всего, просто не поймет.

‑ Тимоэ?! ‑ донесся вдруг с улицы звонкий голос, Тим разулыбался и выскочил на улицу. Нальма стояла на краю поляны с длинной прямоугольной корзиной в одной руке и охапкой каких‑ то зеленых веток ‑ в другой. Увидев ее улыбку ‑ радостную, немного смущенную и чуть‑ чуть хитроватую, Тим совершенно растаял. Улыбнулся до ушей, развел руки и сказал:

‑ Я приехал, смотрю, тебя нет. Вот, зашел...

‑ Тимоэ! ‑ весело сказала Нальма, положила на землю все, что держала в руках и бросилась к Тиму. Он уже ожидал, что девушка его сейчас обнимет (хотя никогда не замечал у местных хоть каких‑ либо проявлений нежности), но в двух шагах от него Нальма остановилась, вздохнула и искоса на него взглянула.

‑ Ты приехал, ‑ сказала она восхищенно.

'Ну, обещал и приехал', ‑ хотел ответить Тим небрежно, но тут девушка опустила взгляд и тень тревоги накрыла ее лицо.

‑ Что‑ то случилось? ‑ напрягся Тим.

Нальма подняла глаза, тревога в ее взгляде мешалась с удивлением.

‑ Со мной ‑ нет. А с тобой что‑ то случилось. Твой шаретор... на тебе посмертный долг! Ты кого‑ то убил?

Тим перестал улыбаться, качнул головой. 'Вот блин', ‑ подумал он тоскливо, ‑ 'я так и знал. На хрен они этот шаретор придумали, так же жить спокойно нельзя'.

‑ Да, ‑ сказал он, ‑ убил. Но если бы я не убил его, он убил бы меня и всех моих знакомых.

Девушка молчала, продолжая вопросительно на него смотреть, и Тим решился.

‑ Я живу с Людьми Дороги, ты их Волками называешь. И это они, наверное, напали на деревню твоего отца. Но меня тогда с ними еще не было ‑ выпалил он на одном дыхании, вдохнул и посмотрел на Нальму. Какое‑ то чувство мелькнуло на ее лице, но она ничего не сказала. Тим помолчал секунд десять и продолжил:

‑ Но это не важно. Если бы я тогда уже был с ними, я был бы с ними и в Аруме. Я же не знал про тебя.

‑ А если бы знал ‑ не был бы? ‑ спросила Нальма странным голосом.

‑ Нет, ‑ твердо ответил Тим, ‑ и Арво бы не дал сюда идти. Ты мне... я хочу, чтобы тебе... я хочу, чтобы ты чувствовала удовлетворение.

Фраза получилась на редкость корявой и Тим смутился.

‑ Дурацкий язык, ‑ пробормотал он по‑ русски.

Но Нальма, похоже, поняла. Мягко улыбнулась и наклонила голову:

‑ Я знаю, что ты из Волков. Ты не мог быть никем другим ‑ я это сразу поняла. Но все равно, что ты сам это сказал ‑ это правильно. Мне только удивительно, как ты смог убить волина? Ты же сам не волин?

‑ Нет, ‑ сказал Тим, ‑ я просто новое оружие придумал. То есть, не придумал, в моем мире оно давно есть, то есть было. Я его просто вспомнил... вот, смотри, ‑ Тим снял с пояса арбалет. Но Нальма не смотрела на арбалет, она смотрела на Тима.

‑ В твоем мире... ‑ повторила она удивленно, ‑ так значит, ты из другого мира. Теперь я понимаю, а раньше не понимала. Иногда ты понятными словами говоришь непонятные вещи. И даже, когда говоришь понятно, говоришь не так, как сказала бы я или любой другой. Словно ты думаешь по‑ другому.... из другого мира.

Нальма посмотрела на Тима, наклонив голову, потом протянула руку и осторожно, словно ожидая, что сейчас ее пальцы провалятся в пустоту, потрогала щеки и подбородок мальчика. Тим смутился и отвел взгляд.

‑ Вот, ‑ сказал он, чтобы отогнать смущение, ‑ это называется арбалет.

Нальма, нахмурившись, посмотрела на руку Тима.

‑ Арба`йет. Странная штука. Как ей можно убить? Лезвия у нее нет, и ударять ей неудобно.

Девушка подняла на Тима недоуменно‑ вопросительный взгляд. Тим улыбнулся.

‑ Попробуй сама, ‑ сказал он, беря руку девушки в свою и вкладывая ей в ладонь рукоять арбалета, ‑ обхвати вот так и держи.

Пальцы Нальмы плотно обхватили гладкое дерево, она подняла арбалет перед лицом, покрутила, махнула из стороны в сторону, как дубинкой.

‑ Держать ‑ удобно, ‑ сказала она, ‑ и что? Как им бить?

‑ Не надо бить, ‑ сказал Тим многозначительно, ‑ видишь, спереди стрелка торчит? Сделай так, чтобы она указывала... вон на тот пень, ‑ у края поляны торчал высохший пень в рост человека с расщепленной вершиной. Нальма внимательно рассмотрела закрепленный на ложе болт, глянула с прищуром в сторону пня, потом уверенным движением протянула вперед руку с арбалетом и замерла. Тим даже залюбовался.

‑ И что? ‑ повторила Нальма.

‑ А... ‑ вздрогнул Тим, ‑ вытяни указательный палец... чувствуешь штырек? Потяни за него, только смотри, чтобы при этом арбалет не качнулся. Может, тебе лучше его обоими руками...

‑ Дзанн! ‑ сказал арбалет и почти сразу же с края поляны донеслось громкое 'тук' и от пня полетели в стороны сухие щепки. Нальма продолжала держать арбалет недрогнувшей рукой.

‑ Э... ‑ сказал Тим, ‑ можешь опустить... У тебя получается... даже не сказал бы, что ты его только что первый раз увидела.

Нальма опустила руку, недоуменно посмотрела на Тима, потом на опустевшее ложе. Прищурилась, быстро всучила арбалет Тиму в руки, бросилась к пню и вернулась минут через пять, озадаченная.

‑ Удивительная штука, ‑ сказала она, крутя в руках большую щепку с застрявшим в ней болтом, ‑ но мне непонятно, как она может быть эффективна против волинов, да и вообще против людей, умеющих сколь‑ нибудь контролировать свою волю? Как можно убить человека летящим предметом ‑ в нем же нет своей воли?

Тим пожал плечами:

‑ Не знаю... Арво мне то же говорил... я и сам не знал, будет он работать против волинов, но, как оказалось ‑ работает, ‑ Тим не то чтобы совсем не догадывался, в чем фокус, у него было уже вполне непротиворечивое объяснение, но, в связи со странным местом науки в этом мире, понятие кинетической энергии в нем было неизвестно. Тим все же попытался объяснить Нальме свою теорию:

‑ Может, дело в том, что болт летит слишком быстро и слишком мощно...

‑ Что за болт? ‑ перебила Нальма.

‑ Вот, ‑ Тим ткнул пальцем в щепку, которую девушка все еще держала в руках, ‑ эта штука так называется... так вот, если в человека летит камень... не слишком тяжелый, он летит медленно и силы воли достаточно, чтобы его отклонить... а если на волина падает скала, то, он хоть и силен в использовании Воли в Бездействии, но его силы воли недостаточно, чтобы остановить целую скалу. Понимаешь, скорость предмета даже важнее, чем его масса, это я еще в своем мире узнал. Вместо того, чтобы увеличить массу в сто раз, достаточно увеличить скорость в десять ‑ эффект будет тот же. И пусть даже волину на этот закон наплевать, но он все равно подействует на него ‑ через силу убежденности других людей, которые действие этого закона на своей шкуре чувствуют.

Нальма нахмурилась, покачала головой.

‑ Не так он уж быстро летел, вообще‑ то. Мне кажется, дело в чем‑ то другом, но в чем ‑ не пойму, я же не ученый. Может, ты и прав... скорость, масса... ты что, ученый?

‑ Я? ‑ Тим засмеялся, ‑ какой там! Я еще и школу не закончил. Не здешнюю, а там, у себя. Неоконченное среднее... это, считай, все равно, что вообще неграмотный. Мне, если б я вдруг захотел ученым стать, еще лет десять‑ пятнадцать учиться надо, да и не собираюсь я ученым становится.

Нальма задумалась, потом тряхнула головой и улыбнулась.

‑ Не понимаю, ‑ сказала она, ‑ да и не важно. Пусть так. Ты не боишься?

‑ Чего? ‑ удивился Тим, вешая арбалет на пояс.

‑ Что волины вас заметят? И решат уничтожить. Неужели ты думаешь, что своим арбайетом сможешь убить их всех? Скорее всего, в этот раз у тебя получилось только потому, что твой противник не был готов к подобной атаке. Да и слаб он, скорее всего был, как волин, раз уж вы выбрали его деревню для нападения. С сильным может и сразу не получиться.

Тим вздохнул.

‑ Арво то же говорит... не знаю. Можно еще силу натяжения увеличить. И массу болта поднять, раз в десять. Правда, этот арбалет только с фургона можно будет использовать, зато мощность будет ‑ ого‑ го! Как у падающей скалы.

‑ Ты зря на эту скалу рассчитываешь. Многие волины смогут хоть гору остановить, если будут к этому готовы. Дело в том, что в Волю в Бездействии обычно вкладывается не так уж много этой самой воли. Случаи, вроде того, что произошел с Шин Лаем, хозяином Траумы, возможны только потому, что волин не успевает среагировать и защитить свою жизнь всей мощью своей воли. И еще ‑ ты про магов подумал? Они могут поставить щит, подобный тому, которым защищают крестьянские поля от града. А поскольку твой болт имеет собственной воли не больше, чем градина, щит ее остановит. Или ты надеешься, что волины нападут на вас без магов? Зря.

Тим еще раз вздохнул.

‑ Да ни на что я не надеюсь. Я понимаю, что с этим волином... невовремя так получилось. Я же не специально его убил, просто выхода не было. Вообще‑ то я не знаю, что сейчас делать. Арво... ну, я еще с ним поговорю.

‑ Ты можешь уйти от своих Волков и спрятаться здесь, у меня. Будем жить вместе.

Тим аж дышать забыл от такого бесхитростного предложения и чуть тут же не выпалил радостно, ‑ 'Я согласен! '. Но, подумав, огорчился ‑ прячась здесь, он может и не будет попадаться на глаза волинам, но уж точно ни на шаг не приблизится к дому.

‑ Я доволен тем, что ты мне это предложила, ‑ ответил Тим со вздохом, ‑ но пока... нет. Если ситуация станет безнадежно опасной, я так и сделаю, обещаю.

‑ Она может стать опасной быстрее, чем ты думаешь. Но решать тебе.

Тим кивнул.

‑ Да. Кстати, я вот еще хотел узнать ‑ насчет магов. Я как‑ то у Рушы Хема спросил, кто сильнее ‑ маг или волин, он аж рассердился. Но вот есть вещи, которые волины сделать не могут, а маги ‑ могут. Я вот сам видел, как один маг от болтов защищался. И тенариссы открывать только маги могут. Так кто же сильнее?

‑ Кто сильнее, ‑ ответила Нальма, ‑ ты или топор?

‑ Не понял, ‑ удивился Тим.

‑ Вон большое дерево. Иди и повали его голыми руками. Сможешь? Можешь не отвечать, я и так знаю, что если и сможешь, то долго и с большим трудом. А теперь возьми топор и повали его топором. Понял?

‑ Понял, ‑ кивнул Тим. Почесал задумчиво затылок, раздумывая, о чем бы еще поговорить.

‑ Ты, наверное, есть хочешь? ‑ спросила вдруг Нальма. Тим сразу радостно ответил:

‑ Да! ‑ еще не поняв, что и на самом деле очень проголодался. Даже удивился, как это он не чувствовал голода вплоть до этого момента.

‑ Сейчас я кашу сварю, ‑ улыбнулась Нальма, всучила щепку с застрявшим в ней болтом Тиму и пошла к лесу. Тим удивился, но тут же заметил лежащую в траве корзинку, которую девушка уронила в самом начале их встречи, и успокоился. 'Интересно', ‑ подумал Тим, ‑ 'на чем она кашу варить будет и где мы ее кушать будем? У нее дома ‑ ни плиты, ни стола, ни стульев'. Но все оказалось просто ‑ Нальма, улыбнувшись мимолетно Тиму, занесла корзинку и охапку неизвестных веток в дом, а через пару минут появилась снова, неся в руках наполненную водой миску. Тим проследил ее удивленным взглядом, но, увидев окруженную крупными булыжниками выжженную проплешину, все понял. Девушка поставила миску на край очага, потом достала длинный широкий нож и принялась широкими махами отстригать от наваленных рядом с очагом толстых веток десятисантиметровые куски. Тим смотрел на нее, открыв рот ‑ сучья были с руку толщиной, а нож проходил сквозь них, как будто они были сделаны из взбитых сливок ‑ даже не замедляясь ни на мгновение. Обычный нож, вроде. Тим вздохнул. Хорошо бы уж Арво поскорее сделал из него волина, как обещал. 'А вдруг он и не собирался выполнять обещания? ' ‑ подумал вдруг Тим, ‑ 'Какая ему от этого польза? А вот так ‑ в виде как‑ будто главаря, но ничего не понимающего и вынужденного во всем ему подчиняться, да еще и с йельмом, да еще и с арбалетами ‑ я ему очень даже нужен'. Подобные мысли возникали у него частенько, но обычно Тим их сразу прогонял ‑ какой смысл, ему все равно деваться некуда. Но сейчас он порядком призадумался, увидев, как девушка, утверждающая, что волином ей не стать, запросто показывает фокусы, которые Тим повторить и не мечтает ‑ это Тим, которому уже все прожужжали заверениями, какой у него 'потенциал'. Может, все, начиная с той здоровенной кошки, чего‑ то путают, а никакого такого потенциала у него и вовсе нет?

Нальма спрятала нож, нагнулась и перекидала нарубленные дрова в очаг. Потом встала и сообщила Тиму:

‑ Подожди немного, я хворост соберу ‑ костер разжечь.

Тим, сообразивший, что подвернулась удачная возможность, встрепенулся.

‑ Не надо хворост, ‑ сказал он, ‑ так разожгем. Рекс!

Если приказать йельму поджечь дрова, он их за секунду в пепел превратит, но Тим уже давно обнаружил, что для получения огня вовсе не обязательно приказывать Рексу что‑ нибудь зажечь, в общем‑ то хватало и просто его непосредственной близости.

‑ Лети сюда, ‑ Тим ткнул указательным пальцем в сложенные дрова. Йельм послушно метнулся в очаг, а через минуту там уже весело потрескивал огонь.

‑ Вылетай, ‑ сказал Тим и повернулся к Нальме, ‑ вообще‑ то, можно было и костра не разводить, но так надежней ‑ он и тарелку твою может спалить нечаянно.

‑ Не надо тарелку жечь, ‑ испуганно мотнула головой Нальма, ‑ пусть будет костер. Сейчас, подожди...

Девушка сбегала в дом, принесла в сложенных ладонях с горкой насыпанные сероватые круглые семена какого‑ то растения, высыпала их в миску, перемешала получившееся просто рукой, посмотрела критически, потом снова убежала в дом и вернулась с еще одной порцией крупы. Подвинула миску к огню и присела рядом на траву.

‑ Садись, ‑ обратилась она к Тиму, и хлопнула по траве рядом с собой, ‑ через лирм будет готово.

Тим переступил с ноги на ногу, смутился и мотнул отрицательно головой:

‑ Нет. Я постою.

‑ Почему? ‑ во взгляде девушки Тиму показалась обида, и он поспешил ответить, хотя только что не собирался ничего объяснять:

‑ Я же на лошади не очень... умело езжу. То есть, ездил, сейчас‑ то я уже научился. Но я целый день ехал.

Нальма секунду смотрела на него с недоумением, потом в ее глазах мелькнуло понимание, она хихикнула и закрыла рот ладонью.

‑ Ну, ‑ сказал еще более смутившийся Тим, выдернул болт из щепки, болт сунул в цевье арбалета, а щепку кинул в огонь. ‑ бывает.

Нальма вдруг вскочила и ухватила Тима за руку.

‑ Пойдем, ‑ сказала она и потащила его к дому, ‑ я тебя травами натру, сразу перестанет болеть. А то как ты сидеть будешь?

Тим, бормоча, что не стоит, что разок потерпеть можно, и вообще ‑ не очень‑ то и болит, потащился следом, вешая арбалет на пояс. Нальма завела его в дом, уложила лицом вниз на топчан и откинула подол курточки. Джинсы заставили ее на секунду задуматься, но потом она просунула под них пальцы и потянула вниз. Джинсы, разумеется, не поддались ‑ это же были джинсы, а не местные дурацкие штаны, поэтому, подергав их пару секунд, Нальма сдалась.

‑ Сними, ‑ потребовала она у Тима.

‑ Зачем? ‑ неприязненно поинтересовался Тим. Происходящее напомнило ему визит в процедурный кабинет, который он никогда не любил ‑ дело, разумеется, не в боли от шприца, а в унижении.

‑ Чтобы я травой натерла, ‑ удивилась Нальма, ‑ а то как ты обратно поедешь? Завтра только сильнее болеть будет. Да и вообще, болезнь может начаться ‑ будешь потом до старости, согнувшись, ходить.

Тим поразмышлял немного, потом вздохнул, изогнулся, расстегнул пуговицы на джинсах, и спустил их до колен.

‑ Годится?

‑ Годится‑ годится, ‑ заверила Нальма и, схватив его за плечи, уложила обратно на топчан лицом вниз, и сдергивая джинсы полностью.

‑ Зачем? ‑ возмутился Тим.

‑ Мешают, ‑ лаконично отозвалась Нальма, ‑ лежи.

Тим расслабился, ожидая, прикосновения к коже какой‑ то лечебной 'травы' и, на всякий случай, настраиваясь, что она будет очень жгучей; но коварной Нальме было мало отвоеванных джинсов. Тим почувствовал прикосновение пальцев к пояснице, потом пальцы осторожно подлезли под трусы, а те были, естественно, на резинке. И не успел Тим понять, что происходит, как вдруг оказался совершенно голым, не считая оставшейся на плечах куртки.

‑ Э! ‑ заорал он, вскидываясь, ‑ отдай!

Но тут же смущенно рухнул обратно на топчан ничком. Нальма негромко хихикнула и сказала преувеличенно‑ серьезно:

‑ Лежи. Будет жечь, потерпи.

И тут же принялась растирать Тиму ягодицы. Вроде там действительно были какие‑ то листья, а может и не листья, в первое время Тим и не пытался понять, корчась от болей и стараясь не издавать звуков ‑ то, что стонать от боли тут является признаком малодушия, он уяснил уже давно. А демонстрировать малодушие перед Нальмой ему не хотелось совершенно, хоть он и решил, что очень на нее обиделся (или ‑ еще и потому, что обиделся). Тим даже решил, что после окончания лечения он ее спокойно и с достоинством поблагодарит, потом сядет на лошадь и уедет. И вернется не раньше чем через пару раймов. Пусть знает, как с людей трусы стаскивать.

Потом ноющая боль от ушибов куда‑ то ушла, а кожу начало жечь. Довольно сильно жечь, сильнее, чем от горчичников или даже от крапивы. Но, после ежедневных истязаний в школе волинов, это жжение было ему трын‑ трава ‑ даже приятно немного. А потом пропало и жжение, осталась только глубокая тупая боль в мышцах, но она уже совсем не была неприятной, даже наоборот: так ‑ приятно и томно ‑ гудят ноги после долгого, по‑ хорошему активного дня. А Нальма продолжала поглаживать, пощипывать и растирать оживающую кожу; Тим прикрыл глаза, расслабился и растворился в ощущениях. Он даже задремал слегка, поэтому, услышав 'перевернись', автоматически выполнил просьбу, даже не сообразив, чем это чревато. Но услышал удивленно‑ обрадованное восклицание, моментально очнулся, первернулся обратно и вжался в доски, спрятав лицо в сложенные руки и залившись краской с ног до головы.

‑ Почему ты так странно себя ведешь? ‑ спросила Нальма мягко, ‑ ты не хочешь, чтобы я увидела тебя обнаженным?

‑ Не хочу, ‑ хрипло каркнул Тим, не поднимая головы, ‑ отдай мне тр... одежду. И отвернись.

‑ Но почему, ‑ огорченно удивилась Нальма, ‑ может, тебя злит то, что ты раздет, а я ‑ нет?

Послышался мягкий шорох, потом удовлетворенный голос Нальмы продолжил:

‑ Вот теперь мы в одинаковом положении.

Тим полежал с закрытыми глазами еще секунд пять, потом любопытство пересилило. Он сглотнул, открыл глаза и осторожно приподнял голову. Нальма стояла рядом с топчаном совершенно обнаженная и улыбалась. Встретившись с ее глазами, Тим пискнул и снова спрятал лицо, но настроение его уже кардинальным образом изменилось. Верни ему сейчас Нальма одежду ‑ очень бы огорчился.

‑ Ты не хочешь на меня смотреть? ‑ спросила Нальма.

‑ Хочу, ‑ ответил Тим, сглатывая липкую слюну.

‑ Тогда почему не смотришь?

‑ Смотрю, ‑ Тим поднял голову и принялся жадно разглядывать спокойно стоящую девушку. Сердце стучало, казалось прямо между ушами. Нальма нагнулась и погладила Тима по плечу:

‑ Перевернись, ‑ попросила она. Тим, всхлипнув, подчинился.

‑ Вот, ‑ сказала Нальма, присаживаясь на край топчана, ‑ я же вижу.

Тим несмело улыбнулся.

‑ А если тебя тоже растереть? ‑ сказала Нальма игриво, протягивая руки, ‑ не бойся, без травы.

‑ Я не боюсь, ‑ сказал Тим, тяжело дыша, ‑ я... а, подожди!

Он сжался, пытясь сдержаться, но тщетно.

‑ Уже? ‑ удивилась Нальма, и Тиму захотелось немедленно перенестись куда‑ нибудь за пару километров отсюда вместе с одеждой. 'Вот блин', ‑ подумал он, сгорая от стыда, ‑ 'вот свинство... все, ухожу побыстрее и больше никогда... '.

‑ Ты что, ‑ спросила Нальма, ‑ первый раз?

‑ Я..., ‑ Тим был готов одеваться и убегать, но этому мешало в первую очередь то, что Нальма не спешила его выпускать, и Тим чувствовал себя просто ужасно неуютно, ‑ я...

‑ Тогда понятно, ‑ весело сказала Нальма, ‑ и как много времени тебе нужно, чтобы снова подняться? И не говори, что не выяснял.

У Тима опять запылали уши.

‑ Ну... ‑ буркнул он, ‑ лирм, может больше.

‑ Да что ты говоришь? ‑ шутливо удивилась Нальма, ‑ лирм?

Потом слезла с топчана, встала рядом с ним на колени и, мотнув головой, откинула назад волосы.

‑ Лирм, говоришь? ‑ повторила она, наклоняя голову, ‑ а я думаю ‑ меньше. Раза в четыре.

В обратный путь Тим собрался только через три дня. До Майсы, согласно карте, было километров сто двадцать‑ сто пятьдесят, так что дорога должна была занять дня четыре, особенно с учетом того, что кормить лошадь пришлось бы травой в лесу ‑ с его резко упавшим шаретором купить корм становилось проблемой. Тим про время и думать забыл ‑ если бы очередным утром Нальма не начала выяснять, куда направляются Люди Дороги и что собирается делать Тим, он сам бы и не вспомнил про их существование. Но Нальма напомнила и Тим задумался. Происходи дело хотя бы на пару недель назад, он бы с легким сердцем забыл про бандитов‑ революционеров и остался у Нальмы хоть на всю оставшуюся жизнь. Вот только текущее положение дел было куда как непростым, и, что важнее, Тим чувствовал свою ответсвенность за это положение. Очень хотелось плюнуть на все и никуда не ехать, но то же, что манило его остаться, толкало его в дорогу. Как ни крути, а бросить сейчас Людей Дороги было почти равносильно предательству. Ну это бы еще черт с ним ‑ Тим давно уже научился управляться со своей совестью, но была еще и Нальма, а выглядеть предателем перед ней ‑ не хотелось категорически. Ну да, она их (Волков, в смысле) не любит, и, скорее всего, не будет возражать, если Тим решит от них уйти. Ну и что? Да хоть бы она их вообще люто ненавидела ‑ все равно Тим окажется предателем и Нальма это поймет. Поэтому, хоть Тим и потратил часа два на придумывание всяких вариантов, он сразу понял, что придется уезжать. Нальма, против ожиданий, возражать не стала. Улыбнулась с легкой грустью, сказала:

‑ Я кашу сделаю, покушаешь перед тем, как уехать, ‑ и выпорхнула из дома.

Тим вздохнул. Он бы предпочел кой‑ чем другим напоследок заняться, и, скорее всего, Нальма бы согласилась, но Тим возразить против каши не решился. Хотя она ему и в первый‑ то раз не шибко понравилась, а за прошедшие три дня так и вовсе поднадоела ‑ дома он бы такое и в рот не взял. Хотя... в первые недели пребывания здесь ему и менее вкусные вещи есть приходилось, так что ‑ ничего страшного. Давали временами в школе некую массу, консистенцией и вкусом больше всего напоминающую прогорклый застывший жир. Первый раз его попробовав, Тим тут же все чуть и не выложил обратно, а потом просто не ел, если в столовой давали этот жир. Но один раз его давали четыре дня подряд и на третий Тиму пришлось‑ таки себя пересилить. Так что эта каша ‑ еще ничего. Ну и что, что безвкусная, как туалетная бумага. Зато назад не просится, а силы‑ то нужны. Это волинам солнечного света достаточно.

‑ Только много не клади, ‑ сказал Тим, выходя наружу, ‑ я не голоден.

‑ С собой заберешь, ‑ сосредоточенно мешая варево в миске, отозвалась Нальма, ‑ оно долго не портится, будешь в дороге есть ‑ на стоянках‑ то еду ты сейчас покупать не сможешь. И вообще ‑ лучше днем едь, а на ночь ‑ в лес заходи. Ни к чему тебе сейчас лишние взгляды.

Тим кивнул ‑ он и сам так думал, и даже стоянки планировал не проезжать по дороге, а объезжать лесом. То, что безопасность дорог небезгранична, он понял уже давно. Ну и что, что никто не может его на дороге убить или ранить ‑ кто мешает парочке волинов взять его за руки‑ ноги и отойти на пару шагов в лес. А там уж ‑ делай с ним, что хочешь.

‑ Ты еще ко мне приедешь? ‑ спросила Нальма, не отрывая взгляда от костра, но Тиму послышалось в ее голосе затаенное ожидание. Он усиленно закивал.

‑ Да! Да! Обязательно приеду!

Нальма подняла голову и улыбнулась и так посмотрела на Тима со значением, что тот запунцовел. Нальма хихикнула.

‑ Приезжай скорее, ‑ сказала она, ‑ с тобой я себя более защищенной чувствую.

Тим нахмурился.

‑ От кого защищенной? Дикие животные же на тебя не нападают.

Девушка махнула рукой.

‑ От животных защититься у меня воли хватит. А вот от волинов ‑ не знаю. За день до твоего прихода один из них заходил зачем‑ то в мой дом.

‑ Зачем? ‑ похолодел Тим.

‑ Не знаю, ‑ легкомысленным тоном отозвалась Нальма, ‑ я в лесу была, листья сойры собирала. Выхожу, смотрю ‑ идет. Я спряталась и подождала, пока он не ушел.

'Вот оно', ‑ подумал Тим, ‑ 'теперь это уже не предательство, так? Я же должен защищать свою девушку! '. Вздохнул и повторил мысленно, смакуя каждую букву словосочетания, ‑ 'Свою. Девушку'. Улыбнулся. Потом согнал улыбку и спросил:

‑ Зачем он мог приходить? Может, новому хозяину Арума от тебя что‑ то нужно? Тогда он вернется, ‑ сказал Тим и напрягся, ожидая, что Нальма скажет, ‑ 'да, наверное вернется' и тогда Тиму ничего не останется, кроме как остаться с ней. Но Нальма только хмыкнула

‑ Не думаю. Надо было бы ‑ уже вернулся бы. Может, случайно проходил, вообще не думаю, чтобы я могла кому‑ то понадобиться. Да и новый хозяин Арума уже давно не новый ‑ почти три года.

'Три года она живет одна в лесу! ' Тим вздрогнул, представив, каково это ‑ столько времени жить отшельником, не видя людей и ни с кем не разговаривая... хотя, при прошлой встрече она что‑ то другое говорила.

‑ И ты три года тут живешь? ‑ спросил он, ‑ ни с кем не общаешься?

‑ Не совсем. Иногда я хожу в Арум, когда мне что‑ нибудь надо бывает. Но никаких дел с Мыслящими Арума у меня нет, да там их и немного. А Хозяина их я предпочитаю не видеть, да и он, похоже, ко встрече со мной не стремится. Изредка кто‑ нибудь сам забредает ко мне на полянку, подобно тебе. А кроме этого ‑ да, ни с кем не общаюсь. 'Кто‑ нибудь сам забредает... ' ‑ повторил Тим мысленно. Эти слова неприятно его резанули и теперь он мучался (совершенно неуместной, если подойти серьезно) мыслью о том, как часто к ней кто‑ нибудь забредает и что с этими забредшими происходит дальше. Нальма потемневшее лицо Тима истолковала по‑ своему:

‑ Да и незачем мне. Общаться. Неправильно это, конечно, но у меня и в самом деле нет никаких дел в этом мире. И думаю, уже не будет ‑ крестьянкой я становится не хочу. Делать то же, что сейчас, при этом еще отдавать часть урожая хозяину и во всем от него зависеть ‑ зачем? Мыслящий из меня уже не получится, в сесоре мне поздно. А для волина я слишком слаба. Но... я удовлетворена своим положением.

‑ Понятно, ‑ сказал Тим, решаясь, ‑ знаешь, что? Давай я тебе арбалет... отдам? Стрелять ты из него уже умеешь, если что ‑ он и против волина сработает, уже понятно. Да и мало ли от кого отбиваться придется ‑ вдруг опять кто‑ нибудь сам забредет?

Последние слова Тим сказал с подчеркнуто‑ ироничной интонацией, но Нальма его намек пропустила мимо ушей:

‑ Но... он же тебе самому нужен?

‑ У нас еще есть, ‑ отмахнулся Тим, ‑ да и новых мы наделаем.

‑ А в дороге? Тебе же четыре дня ехать?

‑ А вдороге у меня йельм есть. Я так решил ‑ пусть он остается у тебя, ‑ Тим снял арбалет с пояса и протянул его Нальме. Но девушка испуганно отодвинулась и сделала отстраняющий жест рукой.

‑ Нет! Я не возьму его.

‑ Тогда я его просто тут положу, ‑ сказал Тим и на самом деле положил арбалет на землю, ‑ надо будет ‑ возьмешь. Ну так я поехал?

Нальма сидела, молча глядя то на арбалет, то на Тима, потом встала, подошла к арбалету, и медленно его подняла. Посмотрела на Тима с некоторым опасением, потом испуг в ее глазах сменился радостным удивлением. Нальма посмотрела на арбалет еще раз, потом, держа его обоими руками, убежала в дом. Тим проводил ее взглядом, легонько улыбаясь. Девушка вернулась через пол‑ минуты, подошла к Тиму и принялась с любопытством его разглядывать. Тим согнал с лица улыбку:

‑ Что‑ то случилось?

‑ Да, ‑ Нальма серьезно посмотрела ему в глаза, ‑ у тебя шаретор не вырос. А у меня не упал. Совсем. Как это может быть, не понимаю.

Тим подумал немного, потом широко улыбнулся. 'Вон оно что, она же наверное, совсем небогатая, вот и испугалась его брать. Ну да, откуда у нее большому шаретору взяться... а оружие у них дорого стоит... вот глупышка'.

‑ И не должен. Это подарок. Я не продал тебе арбалет, я его тебе просто так отдал, понимаешь?

‑ Что за 'потарок'? И как так может быть ‑ просто так? Так не может быть, это неправильно!

‑ А я думаю, что правильно! Мне захотелось отдать тебе его просто так, и отдал ‑ бери, пользуйся, мне ничего за это не надо. Это и значит ‑ подарок.

‑ Пусть ты оценил его в ничто, хотя не понимаю, как такое возможно, но у меня‑ то шаретор тоже не уменьшился! Этого не может быть!

‑ Когда подарок делают... ‑ Тим задумался, как сказать 'с душой', но подходящих вариантов не нашел, а буквальным решил не пользоваться, ‑ ... делают правильно, то не чувствуешь себя обязанным. Так что ‑ не удивляйся.

Нальма посмотрела на него совершенно ошалелым взглядом и замотала головой.

‑ Это неправильно, ‑ повторила она жалобно.

‑ Нет, правильно, ‑ возразил Тим, ‑ вот заладила. Ну ты пока думай над этим, а я поеду. У тебя сейчас каша сгорит.

‑ Ой! ‑ встрепенулась Нальма, бросилась к костру и отодвинула булькающую миску в сторону, ‑ подожди, я сейчас тебе с собой в дорогу дам.

Две небольшие плетеные из коры коробки тут же были споро наполнены дымящейся кашей и принесены Тиму.

‑ Ну... ‑ Тим и развел руками, ‑ а как я их повезу?

Нальма посмотрела на него с удивлением, потом хитро улыбнулась и бросилась к лошади. Тим, недоумевая пошел следом. Оказывается, у седел, под желобами, в которые укладывались ноги, с каждого боку было по довольно объемному карману, в один из которых Нальма и запихала обе коробки.

‑ А... ‑ сказал Тим, ‑ ну, понятно. В общем... это... я поехал.

Нальма вдруг подошла к нему, коротко прижалась щекой к груди, потом шмыгнула, и, не оборачиваясь кинулась в дом.

‑ Ну и ну, ‑ сказал Тим, хлопая глазами и потирая грудь, ‑ ну и ну.

Потом отвязал лошадь, довольно ловко на нее забрался (сказывалась уже тренировка) развернул ее к лесу и громко сказал по‑ русски, глядя на ряд темных оконцев под крышей бревенчатого дома:

‑ До свидания!

Со стороны дома не донеслось ни звука, и, еще раз покачав головой, Тим хлопнул лошадь пятками по бокам. Лошадь шумно вздохнула и мерным раскачивающимся шагом зашагала по тропинке.

Глава 6

Дальнейшее было просто делом времени. Он не спешил, понимая, что иногда лучше потратить пол‑ дня на переваривание уже поглощенной пищи, чем быстро заглатывать все, что лежит под носом, а потом все же и извергнуть.

Впрочем, нельзя сказать, что завоевания заняли долгий период. История многих миров знала случаи, когда войны за клочок земли размером с крупный остров шли десятки, а то и сотни лет. На фоне тех неспешных войн шестнадцать лет на завоевание всей планеты выгладело просто нереально маленьким сроком.

* * *

Тим наткнулся на фургон Арво к концу четвертого дня. Сам Арво, против ожиданий Тима, встретил его без тени удивления или неприязни. Отлучился человек по своим делам ‑ какие проблемы. Тим вздохнул облегченно, его такой подход вполне устраивал. Только уже после того, как Тим расседлал лошадь и привязал ее поводья к борту фургона, Арво поинтересовался безразличным голосом:

‑ Кто она?

'Шаретор‑ хренатор', ‑ подумал Тим, а вслух сказал

‑ Не твое дело.

Арво и это проглотил без возражений, только хмыкнул и сообщил негромко:

‑ После недавнего случая твой шаретор очень низок. Я бы не рекомендовал тебе вступать в какие‑ либо сделки... сам не заметишь, как в сесса превратишься.

Тим промолчал, Арво тоже ничего не стал говорить и на этом разговор увял. Но Тим смолчал вовсе не из‑ за того, что счел замечание недостойным ответа ‑ у него появилась и захватила весь его разум мысль о том, каким образом могла зарабатывать себе на жизнь живущая в лесу одинокая девушка. Мысль эта сверкнула в голове Тима подобно молнии, ослепив и оглушив его на мгновение. А потом ‑ потом наоборот, словно пелена спала с глаз. С чего он вообще взял, что все... что было ‑ было забесплатно? Ну да, не прибит на входе в избушку прейскурант со списком услуг. Так, наверное, все заинтересованные лица эти расценки и так знают... тем более, что фиксированные цены здесь смысла не имеют ‑ каждый все равно заплатит не больше того, на сколько его обслужили. Тим сжал зубы. Вот болван, а? Развесил уши... и не только уши. Даже не подумал ни секунды, откуда там целая тропинка взялась ‑ от деревни до избушки? Уж наверное не с того, что, Нальма каждое утро по ней туда‑ сюда раз по пять бегает ‑ фигуру бережет. Идиот. Еще арбалет подарил... четырежды идиот. То‑ то она, наверное, удивилась. Небось, до сих пор ржет.

Если бы Арво что‑ нибудь сказал, да даже если бы просто посмотрел с пониманием и отвернулся, Тим бы точно в драку полез, но Арво на него даже не смотрел, и Тим был ему за это благодарен. Настроение было препаршивейшим. Тиму очень хотелось спросить у Арво ‑ насколько упал его шаретор по сравнению с тем, что был до отъезда. А еще ‑ если эту недостачу поделить на... одиннадцать, то насколько будет велика получившаяся сумма. И как она соотносится с принятыми у них расценками за... подобные услуги. Но он отлично понимал, что ничего подобного не спросит никогда. А еще очень хотелось появиться перед Нальмой в белых с золотом одеждах и с сверкающим мечом в руке, сказать что‑ нибудь мрачно‑ торжественное и уехать навсегда. И арбалет ‑ черт с ним ‑ ей оставить. Пусть смотрит на него и понимает, что он мог дать ей много больше, чем она получила обманом... нет, ну в самом деле, почему она сразу не сказала? Тим бы понял. 'Потому что', ‑ сказал себе Тим мысленно, ‑ 'если каждого предупреждать, то потом и пшено не на что купить будет... или из чего там она кашу варит'. Тим встал и принялся ходить по фургону взад‑ вперед. Благо, большинство тюков и свертков куда‑ то делось за время его отсутствия.

‑ Чего ходишь? ‑ спросил, не оборачиваясь, Арво, ‑ спи, ты же весь день верхом ехал. Завтра к вечеру в Майсу придем и сразу к делу приступим, спать некогда будет.

‑ Да, ‑ сказал Тим, остановился, и, чувствуя нарастающее презрение к самому себе, сказал помертвевшим голосом:

‑ Арво... у тебя... эликсир твой остался? Я бы выпил немного, только водой развести надо...

На этот раз Арво обернулся. Посмотрел на Тима со странным выражением лица, качнул головой. Отвернулся обратно к дороге.

‑ Посмотри под задней полкой, ‑ сказал он через некоторое время, ‑ там немного, но тебе, думаю, хватит.

‑ Ага, ‑ сказал Тим оправдывающимся тоном, ‑ а то не засну никак. У меня еще мысли кой‑ какие есть, насчет арбалетов. Как их доработать и прочее...

‑ Вот в Майсе и расскажешь, ‑ согласился Арво, ‑ там кузница есть. А столяры везде найдутся.

Тим, скривившись, порылся под полкой, достал полупустой мех, вытащил пробку, понюхал. Не удержавшись, чихнул. Поискал взглядом какую‑ нибудь емкость, но не нашел и принялся разводить спирт прямо в ладони ‑ зачерпнуть сложенной горсткой ладонью воды из высокого ведра в углу, налить туда же спирта, помешать пальцем и выпить. Думать Тим старался о чем‑ нибудь отстраненном, а то и вообще ‑ не думать. Зачерпнуть воды, плеснуть спирта, выпить. Уже после второй 'чарки' в голове зашумело, а по телу разлилось приятное тепло. 'Ну и что? ' ‑ сказал Тим мысленно кому‑ то неведомому, ‑ 'я что, че‑ то плохое делаю? Это после всего, что уже сделал? Человека я убил, женщину поимел, осталось только напиться в доску и стану образцовым мужчиной. И идите все в жопу! ' После третьей настроение стало потихоньку улучшаться, а после четвертой ‑ неодолимо потянуло ко сну. Тим пытался еще и пятую себе организовать, но его 'рюмка' объявила ему забастовку, полностью перестав удерживать в себе жидкость. Тим разлил по деревянному полу десяток лужиц воды и парочку ‑ спирта, потом сказал внушительно сам себе:

‑ Хорош продукт переводить, ‑ и решительно заткнул мех пробкой. Арво удивленно обернулся на голос, хмыкнул и отвернулся снова, но Тим этого не заметил. Запихнул мех под полку и поринялся искать, куда бы приткнуться самому.

На следующий день Тим проснулся только под вечер. И, к удивлению своему, чувствовал себя вполне отдохнувшим и бодрым. Арво поначалу смотрел на Тима сочувственно и пару раз с намеком кивал на торчащее из‑ под полки горлышко меха, но Тим его просто не понял ‑ молодой организм шутя справился с полученной дозой и никаких неприятных ощущений Тим не испытывал. Даже недавнее трехдневное приключение уже не так бередило сердце ‑ по крайней мере, Тиму удавалось об нем не думать. Тем более, что и без того было о чем думать ‑ на дневке Иксая привел молодого торговца на замену Вану. Торговец был прямо из сесоре, совершенно зеленый, весь испуганный грядущими перспективами, тем более, что (как понял Тим) никто не стал делать секрета из судьбы предыдущего хозяина фургона. Тима он боялся почему‑ то (видимо из‑ за небольшой разницы в возрасте) намного меньше, чем Арво и с нередкими вопросами лез в первую очередь именно к нему.

А вечером нашлись и другие поводы для раздумий. Хозяин Майсы был в Майсе и никуда из нее уходить не собирался. И, как позже понял Тим, Арво об этом, скорее всего, знал ‑ он с самого начала, изменив своим привычкам, пошел в авангарде, но ни в кого не стрелял, держал арбалет наготове и словно кого‑ то выискивал. Тим, которому Арво строго‑ настрого приказал не выпускать авангард из виду, видя такое поведение своего заместителя, порядком удивлялся. Потом перед авангардом нарисовался невысокий тип в белых одеждах, и, не успев ничего сделать, рухнул ничком в дорожную пыль. Тим даже испугаться не успел ‑ только смотрел, открыв рот, как опускает руку с опустевшим арбалетом Арво и как под головой лежащего разрастается округлое темное пятно. Потом авангард, обойдя лежащего, пошел дальше, а Арво обернулся, увидел Тима и подошел к нему.

‑ Почему встал? ‑ спросил он с улыбкой, ‑ идем, там еще маги могут быть.

'Да вы и сам справитесь', ‑ хотел сказать Тим, но слова Арво про магов напомнили ему случай в Каморе, он кивнул и пошел вперед. Арво зашагал рядом. Был он какой‑ то взволнованно‑ веселый. Одновременно обрадованный и встревоженный. Словно бы кто‑ то предложил ему опасное, но чертовски прибыльное дело и он только что успешно приступил к выполнению этого дела.

‑ В Анорале ты был недоволен, когда мы убили волина. А теперь ‑ наоборот, ‑ озвучил Тим свои наблюдения, ‑ почему?

Арво усмехнулся.

‑ Может, мне нужно было время, чтобы привыкнуть? Может, я начинаю верить, что мы и в самом деле становимся силой, с которой придется считаться?

Но Тим уже не первый день жил в этом перевернутом с ног на голову мире и знал, что чаще всего означают такие предложения, начинающиеся с 'а может... ' ‑ обман. Ложь в чистом виде в этом мире категорически не поощрялось, но что мешает одному человеку высказать ложь в виде предположения, а второму человеку ‑ в это предположение поверить? Это же уже и не обман вовсе.

‑ Непохоже, ‑ Тим усмехнулся, ‑ скорее, похоже на то, что ты нашел, как обернуть смерть волинов к своей выгоде, уж не знаю в чем она заключается.

‑ Моя выгода, ‑ провозгласил Арво, ‑ заключается в свободе для всех жителей Сай!

‑ Да‑ да, ‑ сказал Тим с сарказмом, ‑ неужели ты еще не понял, что твоя свобода ‑ невозможна?

‑ Почему? ‑ удивился Арво. Вполне искренне удивился.

‑ Потому что. Ты говоришь, что волины не умеют управлять и хочешь научить это делать других людей. А потом заменить этими людьми волинов, так? ‑ вкратце озвучил Тим программу Людей Дороги.

‑ Так, ‑ согласился Арво, ‑ но я не понимаю...

‑ Но твои эти управленцы не будут уметь самого главного, без чего вся ваша система просто рухнет, ‑ продолжал Тим, ‑ они не будут уметь властвовать. И власть их отравит.

‑ Почему ты так думаешь? И главное ‑ почему ты в этом уверен? Ты же не можешь знать наверняка. Никто не может!

‑ Знать ‑ нет... но законы... они одни и они действуют везде, понимаешь? Даже там, где в них не верят ‑ они действуют. Вот у нас, в моем мире была одна страна, в которой правили волины...

‑ Ты же говорил, у вас нет волинов! ‑ быстро перебил Арво.

‑ Теперь ‑ нет. Да и раньше... это я только недавно понял, что они были. Сейчас же в такое просто никто не верит ‑ что можно жить, питаясь солнечным светом, бегать по воде, не проваливаясь и залечивать смертельные раны силой воли. Вобщем, была в нашем мире одна страна, которой правили волины. Только там их звали самураями. В подчинении у них были крестьяне и ремесленники, а подчиниться самурай мог только другому самураю. Про лук... ну, про метательное оружие они знали, но пользовались редко и ‑ не друг против друга, главным их оружием был меч. Шаретора у них вроде не было... а может и был, во всяком случае, к понятию 'долг' они относились куда серьезнее, чем европейцы. Их страна была небольшой, а в остальном мире в них просто не верили. Поэтому они быстро поняли, что для сохранения привычного уклада жизни им следует изолироваться от остального мира ‑ и так и сделали. Сотни лет ни один иностранец не мог к ним проникнуть, но главную опасность они пропустили ‑ она шла изнутри. Поначалу все важные посты в этой стране занимали самураи, но потом ‑ потом они ознакомились с западной моделью управления и решили, что она эффктивнее. И стали ставить на важные посты хоть и талантливых, но простых людей. Самураи не боялись их, потому что главные посты продолжали занимать они сами. Вот только эти посты чем дальше, тем больше становились важными только на первый взгляд, а все реальные нити управления скапливались в руках у простых людей. Ты же знаешь, чем человек талантливей, тем с большим рвением он стремится свой талант реализовать. А как же еще реализовывать свой талант управленцам, как не усиливая свою власть? И разумеется, первым препятствием на этом пути оказались самураи. И управленцы начали их уничтожать. Не напрямую, нет. Они натравливали одних самураев на других, вынуждали их делать то, что им несвойственно, уменьшали значимость постов, которые занимали самураи, принижали и искажали само понятие слова 'самурай', и, в конце концов, старому строю пришел конец, а потом пришел конец и самураям ‑ в них просто уже никто не верил, включая их самих. Последних самураев истребили метательным оружием, даже не дав им шанса скрестить мечи с врагом...

Тим замолчал, осмотрелся. Они уже прошли всю главную улицу и стояли сейчас в конце центральной площади. Сопротивления нигде не наблюдалась, Майса была захвачена.

‑ Дело в том, ‑ сказал Тим, ‑ что волины не рвутся к власти. Каждый из них четко знает свои пределы. Что будет, если слабый волин получит власть сразу над тремя деревнями? Да он тут же лишится двоих, а, возможно и третьей заодно, причем специально для этого и делать ничего не надо ‑ сложившаяся система сама придет в равновесие. Да и не получит слабый волин власти над тремя деревнями ‑ ему и мысли такой не придет. А у обычных людей не так. Обычный управленец с удовольствием захапает и десять деревень и даже сто. А чтобы сохранить власть над ними, он заведет себе двести подчиненных. И не остановится на этом, а будет рваться еще выше. И в этом ‑ волины управленцам не противники. Если молодой волин растет в силе и хочет большей власти, что он сделает? Он пойдет и вызовет на поединок другого волина. Волины в основном просты и бесхитростны, как и всякие люди, привыкшие оперировать грубой силой. Волину проще пойти и убить врага, чем строить сложные планы по его устранению. Поэтому они заведомо слабее простых людей‑ управленцев и обречены на поражение.

‑ Ты не прав, ‑ сказал Арво, ‑ я вылушал твои слова и буду их обдумывать, но ты не прав. Зачем управленцам уничтожать волинов?

‑ Потому что волины представляют для них угрозу одним своим существованием. Угрозу их власти, тому что им ценее всего. Ты этого не поймешь, у вас здесь этот яд ‑ власть ‑ выдается только маленькими дозами и только тем, кто умеет с ней обращаться. Поэтому властью здесь никто не отравлен. Но все это изменится в корне, если твоя мечта станет явью. И, сдается мне, ваши правители это понимают ‑ все‑ таки, про существование других миров вы знаете давно, и те, кому надо, наверное уже знают все, что я тебе сейчас рассказал.

‑ Ты меня не убедил, ‑ сказал Арво, ‑ но мы поговорим об этом позже. Вон тот дом ‑ кузница. Что ты хотел сделать с арбалетом?

Тим нахмурился. Какая‑ то мысль крутилась в голове, но никак не желала оформиться.

‑ Надо лук усилить, ‑ сказал Тим, ‑ и сделать их два. Один болт будет лежать сверху, как обычно, а второй ‑ в прорези в цевье. Каждая тетива спускается своим спусковым крючком, вот, смотри, ‑ Тим принялся чертить пальцем в пыли чертеж. Арво засмеялся.

‑ Пошли, сразу кузнецу расскажешь.

В Майсе они прожили дней шесть. Тима это беспокоило ‑ дорога километрах в пяти, нагрянут ночью пяток волинов, да еще с магами впридачу ‑ и кранты Людям Дороги. Но Арво и в ус не дул ‑ ходил по деревне с важным видом, цепляясь к крестьянам и ремесленникам с разными вопросами ‑ бойцов искал. И даже нашел двоих. На взгляд Тима, Арво примерял себя на роль того самого управленца ‑ не‑ волина, управляющего деревней, а может, и десятком деревень. Первые дни Тим был занят с новой моделью арбалета, поэтому посторонними мыслями не отвлекался. А вот потом ‑ издергался весь, особенно раздражаясь тем, что Арво на его беспокойство внимания не обращал. Когда на шестой день они вдруг снялись и отправились к следующей деревне, Тим даже удивился. И обрадовался ‑ он уже всерьез задумывался о том, чтобы бросить потерявшего осторожность Арво и отправиться в автономное плавание.

В следующей деревне ‑ Рошасе, хозяин был в отлучке и нападение произошло по старой схеме ‑ налетели, сломили сопротивление, ограбили, смылись. Потом была деревня с волином, но затруднений нападение опять не вызвало ‑ 'двуствольные' арбалеты сработали на славу, утыкав волина болтами, 'как ежа иголками', по выражению Инги. Потом было еще две деревни, в последней они напоролись на 'лишнего', и поэтому неожиданного, волина (точнее, это он наткнулся на их агрьегард), потеряли пять человек и одного торговца ‑ того самого ученика, который собирался занять место Вана. Так прошло раймов семь. О Нальме, да и женщинах вообще, Тим старался не думать, хотя взгляд нет‑ нет да и цеплялся за фигуры попадающихся по дороге девушек. Тим уже задумывался о том, чтобы предложить уже Арво рейд на Хорт, когда Арво объявил, что следующей их целью намечен Арум.

Тим даже не сразу понял, почему это название показалось ему знакомым. Но потом заволновался. С одной стороны, вроде бы все уже перегорело и остыло в нем, а с другой ‑ он не раз просыпался внезапно с ноющим сердцем и лежал долгое время без сна, вспоминая теплую улыбку и смеющиеся глаза Нальмы. И вот теперь ‑ опять Арум. 'Не пойду', ‑ решил Тим твердо, ‑ 'а если она не дура, то и сама не сунется'. Но, когда пришедший третьим фургон Арво встал на стоянку у деревни, поджидая остальных бойцов, Тим не выдержал. Последний фургон должен был подойти на следующее утро, атака была назначена тогда же. Пробормотав, что до утра он вернется, Тим отвязал лошадку от фургона, сам ее подседлал и, свистнув Рекса, рванул в лес. За полчаса доскакал до тропинки, потом притормозил лошадь и поехал шагом. Чем ближе становилась полянка, тем страшнее было на нее выезжать, но не ехать Тим был не в силах. 'Если ее там нет', ‑ решил он, ‑ 'ждать и искать не буду. Уеду и все'. И тут же ветви деревьев отпрянули в стороны, открыв длинную полянку со стоящим у тропинки бревенчатым домиком.

Нальма была там ‑ возилась у очага, видимо, готовила очередную порцию своего коронного блюда. 'Интересно, для кого она на этот раз готовит? ' ‑ подумал Тим и мысль эта его вдруг неприятно царапнула. Но тут девушка подняла голову. Удивление и испуг, появившиеся на его лице при виде выехавшего из леса всадника, сменились узнаванием и искренней радостью.

‑ Тимоэ! ‑ завопила она, вскочила, уронив миску в огонь (над очагом сразу поднялось облако пара) и бросилась к лошади.

‑ Кхм, ‑ сказал Тим, слезая.

Нальма подбежала к нему и остановилась, жадно его разглядывая. Тим потупился:

‑ Я... ‑ сказал он, ‑ это...

‑ Ты долго не приезжал, ‑ сказала Нальма, ‑ почему? Я думала, тебя убили.

Тим вздохнул.

‑ Ты не хотел приезжать? ‑ спросила Нальма и голос ее потускнел.

‑ Я... ‑ снова начал Тим, ‑ я... мне Арво сказал, что у меня шаретор упал, после того, как я к тебе тогда ездил.

Нальма посмотрела на него непонимающе.

‑ Арво ‑ кто это? И почему он так сказал. Ты что, сам свой шаретор не видишь?

Тим мотнул головой:

‑ Я же из другого мира... у нас нет шаретора, вот я никак и не научусь его видеть. Точнее, я все никак не могу понять, в виде чего и как я его должен увидеть, поэтому и не вижу... вот...

‑ Но..., ‑ Нальма нахмурилась, ‑ но ты же не принуждал меня... по‑ моему, даже наоборот было порой, разве нет. Так с чего это твой шаретор... ты решил, что я как эти ‑ городские ‑ собой торгую?! Ты так подумал?!

Тим смутился, испытывая странную гамму чувств ‑ с одной стороны, непонятно откуда взявшуюся, вину перед девушкой ‑ ну не врал же ему Арво, да и вообще, вроде все складно выходило, а с другой стороны ‑ это же его, Тима, облапошили, и это он приехал обвинять, а не наоборот!

‑ По‑ моему, ты знаешь, что плату за товар назначаешь ты сам, неважно, услуги это или вещи. Что ж, раз твой шаретор снизился, значит ты и в самом деле купил эту услугу, ‑ Нальма вдернула подбородок, ‑ теперь ты знаешь цену и можешь поискать утех где‑ нибудь в другом месте. Ближайший город ‑ там.

Девушка махнула рукой в сторону, развернулась и пошла к дому.

‑ Постой! ‑ крикнул Тим, бросаясь вслед, но Нальма даже шага не замедлила.

‑ Да подожди же! Я же не знал, я же... ‑ Тим остановился и заорал, обращаясь ко всей этой чокнутой планете, ‑ Да что же это за язык дурацкий, на котором ни извиниться, ни прощения попросить нельзя! Как так жить можно?!

Нальма остановилась возле входа в дом и обернулась с удивлением во взгляде.

‑ Чего сделать? Что нельзя?

Тим вздохнул.

‑ Ничего нельзя. Как немой себя чувствую. Я же не вижу своего шаретора, а еще этот Арво... я же не знал... и не подумал, что я сам цену назначаю, но я ничего такого...

Нальма грустно улыбнулась

‑ Да не упал ничуть твой шаретор, куда ему ниже‑ то падать. Ну, может, чуть‑ чуть, на совсем незаметную долю. Просто отношения мои с тобой в него записались, и все. Туда же все в счет идет ‑ и то, что я тебя травой натерла, и каша моя, и мои слова, и твои слова... и дела, ‑ Нальма хитро прищурилась, ‑ вот и вышло в конце, что твой долг мне чуточку больше оказался, чем мой ‑ тебе. Но на совсем маленькую чуточку ‑ ничего важного. Как бы я вообще могла бы твой шаретор без твоего согласия уменьшить, как это ты вообще такое придумал?

‑ Я... да, ‑ сказал Тим, припоминая что‑ то подобное из бесед с куратором, ‑ я... блин... я недоволен собой... что я так сделал. Так подумал. Я больше не буду.

Нальма усмехнулась.

‑ Еще, ‑ Тим покраснел и потупился, задавать этот вопрос было тяжело, но он решил сразу полностью прояснить вопрос, ‑ к тебе сюда... никто... не забредал?

‑ Что? ‑ Нальма посмотрела на него с удивлением, потом рассмеялась.

‑ Тебе не хочется, чтобы кто‑ то...

‑ Не хочется! ‑ перебил Тим, краснея еще больше.

‑ Но почему? ‑ удивилась Нальма.

Тим надулся.

‑ Нет, ‑ сказала Нальма, продолжая смеяться, ‑ никто не забредал. Сюда вообще редко кто забредает, а уж ко мне ‑ так и вовсе, считай, никто. Хотя я не понимаю, почему.

‑ Неважно, ‑ буркнул Тим, ‑ нет, и... нет. Я...

‑ Странный ты, ‑ сказала Нальма, заходя в дом, ‑ заходи. Кашу хочешь?

‑ Кашу, ‑ Тим улыбнулся, ‑ хочу!

Утром Тим никуда не поехал. Хотя Нальма разбудила его с восходом и напомнила ему, что сегодня его соратники собирались штурмовать Арум. Но Тим никуда ехать не собирался уже с вечера. 'Сами справятся', ‑ пробормотал он, переворачиваясь на другой бок. Но сами они не справились.

Второе пробуждение Тима было куда менее приятным. Он услышал какой‑ то шум, возню, открыл глаза и тут же обнаружил перед ними покачивающееся лезвие меча. Он еще ничего понять и толком испугаться не успел, когда увидел лицо того, кто держал меч ‑ это был Арво. Только почему‑ то в изорванной одежде и с какими‑ то серыми пятнами на лице.

‑ Ты! ‑ сказал он, ‑ почему ‑ ты ‑ здесь?

‑ А почему нет? ‑ начал злиться просыпающийся Тим, ‑ почему бы мне здесь не быть?! А вот почему ты здесь? Опусти меч!

Арво прищурился:

‑ Все из‑ за тебя! ‑ рявкнул он, ‑ но я посчитаюсь с тобой, прежде чем умереть.

‑ Что случилось?

‑ Ты спрашиваешь, что случилось? ‑ Арво покачнулся, ‑ после того, как ты не пришел утром? Мы пошли в Арум, полагая, что ты уже там. Я был уверен, что ты ездишь в к кому‑ то в Аруме, куда же еще? Мы кричали на всю деревню, звали тебя, а ты все это время был здесь и не собирался никуда идти!

‑ Вас что, победили? ‑ начал понимать Тим, ‑ там сил больше обычного оказалось? Так я‑ то причем? Что я ‑ один арбалет, да йельм, который любому волину ‑ не помеха...

Арво натужно рассмеялся.

‑ Один арбалет! Не понимаешь?! Толку от твоих арбалетов, когда тебя рядом нет! Не было больших сил в Аруме ‑ пяток Мыслящих, да их хозяин. И они перебили нас всех. Нет больше Людей Дороги, и это ‑ из‑ за тебя!

‑ Но почему?

‑ Потому что ты ‑ волин. Ты поверил в эффективность своего оружия и это твоя воля направляла полет болтов. Направляла, преодолевая даже защитную волю тренированных волинов. Даже когда ты стрелял не сам, а просто был поблизости. Без тебя эти арбалеты ‑ просто бесполезные куски дерева. Ни один из выпущенных сегодня болтов не нашел цели ‑ ни один! Я боюсь представить, сколь силен ты будешь, когда научишься использовать свою волю, но ты уже не научишься, потому что я убью тебя.

‑ Подожди, ‑ сказал Тим, лихорадочно переваривая обрушившуюся информацию, ‑ может, дело в том...

Но тут от двери прозвучал испуганный вскрик и Арво, вздрогнув, обернулся. Но меча не убрал, продолжая держать его острие прямо под левым глазом Тима. В этом мире для угрозы меч не подносили к горлу ‑ волинам было наплевать на рассеченную артерию, пусть даже вместе с трахеей, такие раны они лечили за долю секунды, чего не скажешь о продырявленном мозге.

‑ Я так и знал, что он тут с..., ‑ начал говорить Арво, потом неожиданно замолчал.

‑ Вот как? ‑ продолжил он через несколько секунд с удивлением в голосе, ‑ даже так? Сам...

Потом резко обернулся к Тиму:

‑ Ты знал, что твоя..., ‑ потом вдруг захрипел и начал валиться на Тима. Кончик меча скользнул по скуле Тима, он дернулся, оттолкнул падающее тело и вскочил, держась рукой за щеку. Из затылка Арво торчал хвостовик болта.

‑ Он..., ‑ Нальма уронила арбалет, бросилась к Тиму, ‑ ранил? Покажи глаз! Свет видишь?

‑ Все в порядке, ‑ сказал Тим, убирая руку, и моргая ‑ просто царапина.

‑ Вижу, ‑ успокоилась Нальма, ‑ моих сил не хватит, я заживить не смогу. Сейчас травой оботру, подожди.

‑ Ты почему его убила? ‑ спросил Тим.

Нальма недоуменно обернулась.

‑ Потому что он хотел тебя убить, он сам сказал!

‑ Он еще что‑ то говорил, ‑ сказал Тим, ‑ что‑ то про тебя.

‑ Я не слышала, ‑ мотнула головой Нальма, ‑ арбалет твой у входа лежал, я все ждала, когда он отвернется, чтобы его взять. Что он говорил?

‑ Про тебя, говорю же. Сказал, знаю ли я, что ты... а потом не успел сказать ‑ ты его убила.

‑ Может, он меня знал раньше, ‑ посмотрела на труп Нальма, ‑ и хотел тебе сказать, что я ‑ дочь предыдущего хозяина деревни?

‑ А... наверное, ‑ кивнул Тим. 'И подумал, наверное, черт‑ те что. Что это она все подстроила, чтобы отомстить. Скажи я ему, что Нальма меня утром разбудила, чтобы я к ним поехал, а я сам не захотел ‑ так не поверил бы, небось. Ладно... жаль, конечно, что так вышло, но... что случилось ‑ то случилось'.

‑ Труп бы надо вынести, ‑ сказал Тим.

‑ Сейчас, ‑ откликнулась Нальма, ‑ я вынесу.

‑ Вот еще, ‑ хмыкнул Тим, ‑ я сам.

‑ Нет‑ нет, ‑ Нальма замотала головой, ‑ я вынесу, это мое дело.

Тим удивился.

‑ Ты чего? Не говори глупостей.

И принялся надевать сандалии.

Глава 7

Нельзя сказать, что его царствование было безоблачным и знающим одни лишь успехи. Людей, недовольных его действиями было слишком много. В наиболее напряженные периоды райма не проходило, чтобы на него не пытались совершить очередное покушение. Никакой правитель бы не смог избежать всех этих покушений, никакой, кроме него. Умение видеть будущее опытным лоцманом вело корабль его жизни сквозь рифы невзгод.

Но даже это умение помогало не всегда ‑ его создатели, несмотря на навалившиеся на них иные проблемы, нашли его. Очередное покушение он предвидел, но ветку вероятности, заносящую в его мир десяток механических воинов, проглядел ‑ оно имело слишком низкую вероятность, чтобы удостаивать ее внимания. Тогда он первый раз предположил, что его создатели умеют изменять вероятности будущих событий.

Механические воины оказались большой проблемой ‑ они имели волю. Железную волю. Мечи сильнейших волинов оказались против них бессильны, и даже его собственный меч сломался, попав под удар стального кулака. Он бежал из своего дворца, замысел его трещал по швам. Тогда он решился на последний шаг ‑ использование Готтерфармерунга, призрачного меча.

* * *

‑ Что ты делаешь?

Нальма присела рядом с сидящим на полу у топчана Тимом и с интересом посмотрела на разложенные по топчану болты.

‑ Делаю стрелам глаза, ‑ сказал Тим, сосредоточенно ковыряя ножом болт, ‑ вот ‑ четыре группы желобков по сторонам болта, они свет проводят. А здесь ‑ видишь, к пластинке четыре тросика тянутся? Я их из усиков вьюнка сплел, они от света сокращаются. А сама пластинка непрочно сидит, ‑ Тим взял потыкал в нее пальцем, ‑ поэтому тросики будут ее в нужном направлении поворачивать. Но не это самое главное. Тросиков на самом деле два ‑ они через отверстия в болту проходят ‑ видишь? Замучался ковырять... а выше отверстий ‑ колечко, вот. Я кладу болт на ложе, нацеливаюсь, усики сокращаются, но пластинку не крутят, потому что свободно проходят сквозь отверстие. А когда я выстрелю, кольцо сдвинется и тросики здесь зафиксируются. И, если картинка перед летящим болтом изменится, усики сократятся, повернут пластинку и болт тоже повернет. Вот так, вкратце.

‑ Ничего не понимаю, ‑ сказала, подумав, Нальма.

‑ Я, вообще‑ то, тоже ‑ отозвался Тим, ‑ но так даже... легче. Понимаешь, ножом дерево повалить намного проще, чем рукой. Даже тупым и ржавым ‑ все равно проще. И пусть сам по себе нож режет древесину ненамного глубже, чем ладонь, это не главное. Главное, что в нож поверить легче.

‑ А..., ‑ задумчиво произнесла Нальма, ‑ ты поэтому деревья вокруг поляны повалил? Я испугалась ‑ вышла утром, везде деревья лежат.

‑ Ну да. Всю руку себе отбил ‑ не получается. Ножом ‑ запросто, а рукой ‑ нет.

‑ Ты что не знал? Это же все знают. Я тоже рукой дерево не смогу повалить.

‑ Я не об этом, ‑ Тим махнул рукой, ‑ ты про то говоришь, что с ножом ‑ сил меньше уходит. Я это знал, мне это сразу в школе волинов сказали. Я про другое ‑ поверить проще в то, что ближе к истине. Возможно, я потом и научусь верить... в черное солнце, даже ‑ скорее всего научусь. Но это ‑ потом, а пока ‑ придется так. Вот... готово. Пойдем проверять?

‑ Пойдем, ‑ Нальма улыбнулась.

Тим взял болт, покрутил перед глазами, хмыкнул. Подобрал арбалет и вышел наружу.

‑ В тот пень, на другом конце поляны ‑ попадешь? ‑ спросила Нальма, вытягивая руку.

Тим хмыкнул.

‑ Это слишком просто. Надо усложнить задачу. Например, вон ‑ птичка летит.

Высоко в небе, лениво помахивая крыльями, летела крупная птица ‑ что‑ то вроде цапли. Тим поднял арбалет, нацелил в сторону летящей птицы и нажал спуск. С тихим звоном болт ушел в вышину. Пару секунд Тим и Нальма, не дыша, смотрели в небо, потом птица дернулась, перевернулась, и, беспорядочно кувыркаясь, стала падать в лес.

‑ Получилось! ‑ восторженно выдохнула Нальма.

‑ Да, ‑ задумчиво согласился Тим, провожая падающую птицу взглядом, ‑ только я кое‑ что не предусмотрел.

‑ Что?

‑ Куда она упала? ‑ Тим махнул рукой, ‑ так болтов не напасешься. А я один болт десять лирмов делал. Так не пойдет. Надо сделать, чтобы он после попадания обратно в арбалет возвращался.

‑ Как ‑ возвращался? ‑ не поняла Нальма.

‑ Неважно, ‑ пожал Тим плечами, ‑ лишь бы возвращался ‑ пусть хоть телепортируется. И, вообще хорошо, если арбалет к этому моменту сам взведется... Мне нужна длинная нитка. Нальма, у тебя есть нитки?

‑ Есть, ‑ сказала Нальма растерянно, ‑ тебе много?

‑ Нет, ‑ сказал Тим, разводя руки на ширину плеч, ‑ вот столько. И еще столько же ‑ на второй болт. А больше, я думаю, и не понадобится... Рекс! Лети сюда. Будешь мне сварочным аппаратом.

Тим провозился с доработкой арбалета почти сутки. Наверное, только физики начала прошлого века, ровесники Жюль Верна смогли бы его понять. Ощущение того, что возможно все подгоняло и воодушевляло его так, что он не замечал времени, и работал, не ощущая потребности в еде, ни во сне. Нальма, почувствовав, что отвлекать Тима не стоит, в дом почти не заходила, только изредка появлялась в дверях, оглядывала завленный деталаями топчан, вздыхала и тихонько выходила. Тим ее даже не замечал. Только когда стемнело, и Нальма укрепила, воткнув в стену между бревнами, несколько веток со странными светящимися наростами на них, Тим поднял голову, посмотрел на девушку и улыбнулся ей. Но через секунду уже снова забыл обо всем на свете, уткнувшись носом во что‑ то, понятное только ему. Нальма постояла немного у него за спиной, потом тихо вышла на улицу.

Закончил Тим только следующим утром. Собрал арбалет, закрепил луки, взвел их и положил болты на оба ложа. С довольным вздохом положил собранный арбалет на топчан и встал. Только сейчас он понял, сколько прошло времени ‑ и преисполнился раскаяния.

‑ Нальма, ‑ позвал он, оглядываясь, ‑ Нальма!

Выскочил на улицу и облегченно перевел дух ‑ девушка возилась у очага, разводя огонь. Подняла голову, улыбнулась Тиму.

‑ Нальма, ‑ сказал Тим, подходя к разгорающемуся костру, ‑ я... это... ты где спала?

‑ Здесь, ‑ девушка просто показала на траву у очага.

‑ Блин, ‑ Тим расстроился, ‑ я... недоволен собой. Почему ты мне не сказала?

‑ Ты был занят, ‑ Нальма улыбнулась, ‑ не думай об этом. То, что ты делал, было важнее. Ты доделал?

Тим обернулся и вопросительно посмотрел на дом, словно дом знал это лучше.

‑ Вроде, да.

‑ Покажешь?

‑ Сейчас, ‑ Тим метнулся к дому и вышел, держа в руке арбалет. Посмотрел на него, потом на Нальму. Улыбнулся, зевнул и потер глаза.

‑ Ой, ‑ сказала девушка, ‑ ты же не спал ночью. Ложись спать!

‑ Нет, ‑ сказал Тим и снова зевнул, ‑ сначала проверю, как работает. Сейчас... предохранитель... ты 'Ванхельсинг' смотрела? Хотя, что это я спрашиваю ‑ не смотрела, конечно ‑ как ты его смотреть могла. Вот. Готово.

Тим выпрямился и посмотрел вокруг ищущим взглядом.

‑ В птицу? ‑ спросила Нальма, задирая голову.

‑ Нет, ‑ Тим поднял арбалет, нацеливаясь в высохший пень, послуживший первой мишенью для Нальмы. Ему показалось символичным, если первый выстрел из нового супер‑ арбалета будет произведен именно в этот пень. Тим вздохнул и потянул оба спусковых крючка. С полсекунды ничего не происходило, Тим уже начал огорчаться, но тут арбалет задергался у него в руках и воздух наполнился звоном тетивы и свистом болтов. От пня с треском во все стороны полетели щепки, какие‑ то мелкие птицы выпорхнули из травы неподалеку, и, суматошно махая крыльями, скрылись в лесу. Тим опустил руку. Нальма, замерев, продолжала смотреть не пень, от которого осталась едва половина.

‑ Вот так, вобщем, ‑ сказал Тим и посмотрел на арбалет. Оба лука были взведены, болты лежали на ложах.

‑ Вот так, ‑ повторил он и зевнул, ‑ пойду я посплю, пожалуй.

‑ Что? ‑ Нальма вздрогнула и посмотрела на Тима восхищенным взглядом, ‑ да, конечно. Может, поешь сначала?

‑ Нет, ‑ Тим мотнул головой, ‑ потом.

Проснулся он от голода. Сполз с топчана, щурясь, потянулся. Огляделся. Нальмы в доме не было. Судя по падающим из окошек косым лучам, на улице был разгар дня. 'Че‑ то мало я спал', ‑ подумал Тим, ‑ 'можно было еще часика три‑ четыре... ' Но спать не хотелось, хотелось есть. Тим хмыкнул и вышел на улицу. Нальмы не было и на улице.

Тим походил по полянке, вернулся в дом, поискал взглядом ‑ миска валялась на своем привычном месте, на полу и была девственно чиста. Тим поковырял задумчиво какую‑ то засохшую неровность на боку миски, вышел обратно и сел на траву. Нальма появилась где‑ то через полчаса. Пришла по тропинке, неся на плече что‑ то, похожее то ли на большую бесформенную сумку, то ли на мешок с одной длинной лямкой. Увидела Тима, заулыбалась.

‑ Ты проснулся, ‑ обрадованно заявила она.

‑ Да, ‑ Тим серьезно кивнул, ‑ есть хочется.

Нальма посмотрела на него с хитринкой.

‑ Кашу будешь есть?

‑ Кашу? ‑ Тим, демонстративно нахмурив брови, задумался, ‑ кашу ‑ буду!

Нальма улыбнулась, подошла к Тиму и положила перед ним мешок.

‑ Раз ты будешь есть кашу, то фрукты, наверное, не будешь?

Тим даже сказать ничего не успел ‑ его желудок отозвался таким негодующим бурчанием, что Нальма расхохоталась.

‑ Ешь, ‑ сказала она, пододвигая мешок, ‑ кашу я сварю попозже.

Тим быстро развазал завязки мешка и поднял на девушку восхищенный взгляд.

‑ Ты... ‑ Тим даже головой замотал, не в силах выразить обуревающие его чувства, ‑ я очень‑ очень тебе... блин.

‑ Блин! ‑ повторила она звонко, хихикнула и убежала в дом.

‑ Ну, ‑ сказал Тим по‑ русски, ‑ вот это здорово, это я понимаю. Нальма, ты просто чудо.

И принялся за фрукты. Здесь были уже знакомые ему по школе зеленые персики и огурцы с хлебным вкусом, плоский дискообразный фрукт с мякотью, напоминающей сладковатую вареную картошку, тоже ему попадался, но большинство остальных были незнакомы. Тим, полагая, что они будут не хуже на вкус, а то и лучше, радостно схватился за плод, формой и фактурой очень напоминавший апельсин, только баклажанно‑ фиолетового цвета. Под нетолстой кожурой и в самом деле оказались бледно‑ голубые дольки. Тим счистил кожуру, поделил оставшееся пополам и отправил одну половину в рот. Принялся жевать и замер, выпучив глаза и задержав дыхание ‑ рот наполнился такой горечью, равной которой он в жизни не пробовал. Был в этой горечи легкий чайный вкус, но, если сравнивать это с чаем, то в этот чайник должно было заварки уйти целый вагон и водой не разбавляться. Тим, с трудом разжав сведенные скулы, выплюнул все изо рта и, часто дыша, побежал в дом ‑ запивать.

Нальма с удивлением смотрела, как Тим, сунув голову в ведро, пуская пузыри и захлебываясь, глотает воду, потом, похоже, начала понимать. Тихонько засмеялась и спросила:

‑ Сколько ты съел?

Тим вынырнул из ведра, отдышался, сказал сипло:

‑ Половину, ‑ и нырнул обратно. Нальма перестала смеяться и сказала тревожно:

‑ Много. Надо... обратно.

‑ Не надо, ‑ поднял голову Тим, ‑ я выплюнул.

Нальма успокоилась и снова принялась смеяться. Тим утер слезы, шмыгнул и спросил:

‑ Что это было?

‑ А почему ты ешь то, что не знаешь?

‑ Я думал, там все съедобное ‑ возмутился Тим.

Нальма хихикнула и мотнула головой:

‑ Все съедобное, смотря сколько съесть. Пойдем.

Тим зачерпнул горстями воду из ведра, выпил, потом поспешил за девушкой. Нальма подошла к лежащему мешку и присела.

‑ Ты никакие фрукты не знаешь? ‑ спросила она, вытряхивая содержимое мешка на траву.

‑ Нет, ‑ мотнул головой Тим, ‑ вот эти знаю, эти и эти.

‑ А зачем тогда другое пробовал?

Тим удивился.

‑ Но... какже? Вдруг они... правильные? ‑ он хотел сказать 'вкусные', разумеется, но не нашел подходящего слова, ‑ ну вот... вот эти зеленые мне хочется кушать больше, чем вот эти. Просто хочется и все. Разве у тебя не так?

‑ Не так, ‑ Нальма хлопнула глазами, ‑ они все правильные. Вот эти, ‑ она откатила в сторону зеленые 'персики', ‑ едят, чтобы сон развеять. А вот эти маленькие ‑ наоборот, сон навевают. Эти плоские быстро и надолго утоляют голод, эти ‑ тоже, но ненадолго. Зато они дешевле. А этот ‑ у которого ты откусил половину ‑ так не едят. Его сок ‑ чуть‑ чуть, по капле, кладут в пищу, чтобы она быстро не портилась. Эти красные утоляют жажду, хотя воды в них и немного, но, съев половину фрукта, сможешь целый день без воды обходиться... ты чего?

Тим сидел и улыбался, глядя на Нальму.

‑ Ничего, ‑ наклонил голову Тим.

‑ Ах, ничего‑ о, ‑ протянула девушка и быстро запихала фрукты в мешок, оставив только пару плоских дисков с картофельным вкусом.

‑ Сначала съешь, ‑ сказала она, ‑ потом расскажешь подробнее свое 'ничего'. Улыбнулась, встала и пошла к дому, неся мешок в руке. Тим не снимая кожуры (благо у этого фрукта она была тонкая) запихал в рот один 'диск', схватил второй, и, быстро жуя, поспешил следом.

‑ Уже? ‑ удивилась Нальма, обернувшись и обнаружив Тима, заходящего в дом.

‑ Сейчас, ‑ сказал Тим и поперхнулся. Закашлялся, сглотнул и продолжил жевать.

‑ Не торопись, ‑ сказала Нальма с улыбкой, ‑ не опоздаешь.

‑ Угм‑ мням, ‑ Тим засунул в рот последний кусок. Нальма хихикнула и села на топчан. Посмотрела на сосредоточенно жующего Тима и осторожно задвинула ногой лежащий на полу арбалет под топчан. Смотрела она при этом в сторону с очень беззаботным выражением на лице. Тим хрюкнул и проглотил последнюю порцию.

‑ Не беспокойся, ‑ сказал он, ‑ я с ним закончил. Пусть себе лежит под топчаном.

Нальма, похоже, смутилась. Потом улыбнулась и залезла на топчан с ногами и отодвинулась к стене. Тим хмыкнул. 'Намек понял', ‑ пробормотал он по‑ русски и принялся снимать сандалии.

Потом были еще три дня, которые Тим потом часто вспоминал может, и не как самые счастливые, но как самые безмятежные ‑ это уж точно. Они спали, ели, занимались люовью, опять спали, опять занимались любовью, опять ели и так далее. Тим изредка вспоминал про лежащий под топчаном билет домой, но почти сразу же про него забывал ‑ Питер ждал его уже больше полугода, подождет еще немного. Пару раз он озвучил намерения своего недалекого будущего Нальме и даже раз предложил ей пойти с ним ‑ в его мир, но заметил мелькнувшую на ее лице тень и сменил тему разговора. Успеется. Он полагал, что никто не знает, где его искать, да и вообще был уверен, что его искать никто и не пытается. Поэтому Тим считал себя полным хозяином своего времени и не собирался прерывать праздную жизнь раньше, чем она начнет ему надоедать.

Но все оказалось не так.

Сначала загрустила Нальма. На вопрос Тима, ‑ 'Что случилось? ', ‑ она ответила, ‑ 'Ты скоро уйдешь' и загрустила еще сильнее. Источник своих знаний она открывать не спешила, и Тим, смутившись изменениям настроения своей возлюбленной, наставивать не стал. А потом пришли волины. К счастью Тима, они пришли днем. Приди они ночью, все могло бы сложиться по‑ другому, но, когда отряд из десяти человек пришел к избушке, Тим как раз потягивался на ее пороге. Был он соврешенно обнажен, поэтому, увидев выходящих из леса людей в белой одежде, метнулся в помещение не столько за оружием, сколько за одеждой. Он, недоумевая, натягивал джинсы, почти уверенный, что такая толпа волинов не может иметь никакого отношения к его скромной персоне, и только беспокоился за оставшуюся снаружи Нальму, когда громкий голос с улицы расставил все по своим местам.

‑ Тимоэ В`стрец, ‑ сказал кто‑ то мощным грудным голосом, ‑ Сах Аот, правитель земель Сай, приглашает тебя к себе.

Тим пару секунд с удивлением обдумывал эту информацию, потом вытащил из‑ под топчана арбалет и подошел к двери. Страха не было, от гладкой рукояти арбалета по руке распространялась мощная волна уверенности. Первым делом Тим увидел Нальму. Она стояла шагах в пяти у входа, лица ее Тим не видел, но ее спина выражала такое отчаяние, что у Тима кошки заскребли на сердце.

‑ Нальма, ‑ сказал он тихонько, выходя наружу, ‑ зайди в дом и не высовывайся.

Нальма вздрогнула, испуганно на него взглянула и мышью проскользнула мимо, обронив на ходу:

‑ Они не должны тебя убивать.

‑ Не беспокойся, ‑ мрачно ответил Тим, ‑ не убьют.

‑ Зачем я понадобился Сах Аоту? ‑ спросил он громко, разглядывая отряд. Он в первый раз видел такое количество волинов в одном месте, от обилия белых одежд у него аж глаза заслезились. Было их ровно десять человек, все крупные, моложавые, только стоящий с фланга волин ‑ широкой бородой лопаткой ‑ был как будто постарше. Хотя может, из‑ за бороды так казалось.

‑ Об этом тебе скажет он сам, ‑ ответил именно бородатый, так что Тим, видимо, не ошибся, выделив его из остальных.

‑ А если я не пойду? ‑ спрсил Тим, оценивая расстояние от себя до замерших в ряд волинов. Было между ними метров тридцать, плюс у Тима за спиной имелся некоторый запас для отступления. Это его устроило.

‑ Тогда мы отведем тебя силой, ‑ сообщил бородатый.

‑ А ты кто такой? Хоть назовись, ‑ сказал Тим просто, чтобы время потянуть.

‑ Я ‑ Мар Ашота, властитель Мараха, ‑ отозвался бородач. Тим качнул головой и сделал вид, что думает, хотя решение он принял еще до того, как выйти наружу. На хрен ему не сдался этот местный президент планеты. Но вряд ли его это известие обрадует. Видимо, настал момент навестить Рушу Хема.

‑ Если Сах Аоту нужен я, пусть он приходит сам, ‑ сказал Тим, ‑ я с вами не пойду. А того из вас, кто сделает хоть шаг в мою сторону, я убью.

И Тим поднял руку с арбалетом.

Шаг сделали все. И не один ‑ весь отряд, выхватывая мечи, бросился ему навстречу. 'Сами напросились', ‑ подумал Тим, нажав оба спусковых крючка и поводя арбалетом из стороны в сторону. Возникло странное ощущение ‑ Тиму вдруг показалось, что он уже бывал в такой ситуации ‑ и бывал неоднократно. Но думать об этой странности было некогда. Эти волины явно были уровнем повыше, чем встреченные им раньше ‑ арбалет послушно дергался в руке, выпуская болт за болтом, а никто из бегущих и не думал падать наземь ‑ они разве что шаг слегка замедлили, да мечами заработали, отбивая болты. Поначалу Тим чуть не запаниковал, решив, что его оружие против этих волинов бесполезно, но потом заметил, что не все болты пролетают мимо цели ‑ волины успевали отбивать только те из них, которые летели в голову, остальные вполне успешно впивались в незащищенную плоть. Просто полученные раны волины заживляли раньше, чем кровь успевала намочить одежду, а болты, попав в тело, исчезали сами; вот Тиму и показалось, что он вообще не причиняет врагам вреда. Тут же вдруг‑ вспышкой‑ вспомнилось: он сидит перед экраном, на него валит толпа врагов, а он отстреливается от них автоматом. Была это конкретная игрушка, или просто ему представился абстрактно‑ собирательный образ, он понять не успел, да и не старался. Просто предыдущее наблюдение вкупе с этим воспомнинанием навели его на интересную мысль ‑ те компьютерные враги тоже, помнится, не умирали с одного попадания...

Тим перестал водить арбалетом по всему ряду атакующих, и принялся стрелять в того, кто подобрался ближе всего, не забывая, впрочем, делать пару‑ тройку выстрелов в сторону остальных ‑ чтобы не расслаблялись. И эта тактика сработала! Несколько болтов волин отбил, раны от пяти‑ семи пропущенных заживил быстро, а дальше у него начались проблемы ‑ сначала на одежде у него проявилось несколько красных точек, потом на животе расплылось целое красное пятно, волин дернулся, споткнулся, и упал. Последний болт, насколько успел заметить Тим, попал ему в глаз. Он перевел огонь на следующего волина, потом ‑ на следующего. Ряд наступающих уже был слишком близко и ему пришлось начать пятиться. Но и волины двигались уже не так быстро, все силы вкладывая в оборону, что, впрочем, удавалось им не очень. Бородатый, правда, пытался изменить ход сражения, крича что‑ то вроде: 'Вперед, бегом, навались все разом! ', но личный пример подавать не спешил, поэтому воззвания его пропали втуне.

Тим расправился с последним из близко подобравшейся к нему группы, быстро оглядел поле сражения и воспрял духом ‑ похоже, он побеждал. На ногах (и, очевидно, на этом свете) оставалось всего двое ‑ и одним из них был широкобородый Мар Ашота. Тим инстинктивно почувствовал, что самый опасный из этих двоих (а может, и вообще из всего их отряда) именно бородатый, поэтому сконцентрировал огонь на нем, хотя второй был к Тиму значительно ближе.

Но тут его ждал сюрприз ‑ в бородатого болты не летели. Он даже мечом особо не махал, шел себе и шел как на прогулке, с сосредоточенным лицом. А болты пролетали мимо, и, из‑ за того, что они улетали черт‑ те куда до того, как воткнуться в какое‑ нибудь дерево, темп стрельбы заметно снизился. Тим забеспокоился и принялся пятиться, пытаясь нашарить в обороне бородатого слабое место. Получалось плохо ‑ в руки‑ ноги вроде болты еще изредка попадали, но было это ему ‑ трын‑ трава. Тогда Тим решил прибегнуть к последнему козырю.

‑ Рекс, ‑ позвал он, указывая пальцем на бородатого, ‑ сожги его!

Но стрелять не перестал. Расчет Тима был безупречен ‑ отвлечется бородатый на йельма, схлопочет болт в бошку, не отвлечется ‑ сгорит. Вот только йельм не появлялся.

‑ Рекс! ‑ заорал Тим, оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть вылетающий из леса огненный шар ‑ Рекс! Сожги его! Рекс!

И ‑ ничего. Ничего ниоткуда не вылетало, и, видимо, уже не вылетит ‑ уж наверно волины были в курсе насчет йельма и позаботились о нем заранее. Тим, подавив подступающую панику, вытянул руку, прицеливаясь в голову проклятому бородачу ‑ может, хоть один болт попадет? Но, сконцентрировавшись на Мар Ашоте, он совсем забыл про второго волина и вспомнил о нем непростительно поздно ‑ когда меч его уже летел навстречу Тиму. Если бы метился волин в Тима, тут бы ему и конец пришел, потому что защититься он уже никак не успевал. Но у волина была другая цель ‑ удар меча пришелся в арбалет, прямо в верхний лук; издав короткий треск ломающегося металла, арбалет вырвался из руки Тима и отлетел далеко в сторону.

К валяющемуся неподалеку мечу, оброненному в падении одним из ранее убитых волинов, Тим метнулся просто от безысходности ‑ до арбалета было слишком далеко, а отбиться пустыми руками от вооруженного мечом волина... в черное солнце поверить проще. Тим пронырнул под рукой волина, перекатился, схватил рукоятку меча и, крича:

‑ Нальма! Арбалет! ‑ перевернулся на спину, держа клинок перед собой. Вовремя ‑ рука тут же онемела от прямого удара, пришедешгося вплотную к узкой гарде. Тим автоматически отбил еще пару выпадов, потом, продолжая вполне успешно отражать атаки, встал на ноги. Собственный успех в обороне удивил его настолько, что он даже по стронам смотреть перестал ‑ подойди к нему бородатый в это время сзади ‑ взял бы тепленьким. Тим смотрел на меч в своей руке с тихой радостью и недоумением ‑ не то чтобы меч ожил в его руке, сам отражая выпады, вовсе нет. Но он почему‑ то ощущался уже не предметом, удерживаемым в руке, а продолжением самой руки, и защититься своим мечом от удара меча, летящего навстречу, получалось так же просто и машинально, как прикрытся рукой. Тим поудивлялся‑ порадовался этому феномену некоторое время, потом тупо обороняться ему надоело, и он перешел в атаку ‑ отбив очередной удар, он без особых мудрствований просто рубанул мечом сверху. И первый же его удар достиг цели ‑ ничем не сдерживаемый меч развалил пополам голову противника, а Тим даже сопротивления толком не почувствовал. На секунду противники замерли в странной немой сцене, потом волин рухнул наземь, забрызгав Тима кровью и какими‑ то ошметками. Тим сглотнул и отвел взгляд в сторону. По странной случайности, именно там, куда отвел взгляд Тим, стоял последний ‑ бородатый ‑ волин. Просто стоял, держа в левой руке склоненный острием вниз меч, а в правой ‑ длинный узкий кинжал, не спеша нападать и глядел таким спокойным безмятежным взглядом, что у Тима тоскливо засосало под ложечкой.

‑ Последний раз предлагаю тебе пойти самому, ‑ сказал волин спокойно, ‑ а не быть унесенным.

‑ Последний раз предлагаю тебе уйти самому, ‑ в унисон отозвался Тим, демонстративно оглядывая поле битвы ‑ а не остаться здесь.

Мар Ашота не стал ничего говорить, просто пошел вперед, занося меч. Тим, ожидая, что этот тип запросто может преподнести еще один сюрприз, атаковать не спешил, решив для начала сконцентрироваться на обороне. И правильно сделал ‑ противник был не человек, он был ураган. Уже через пять секунд Тим и не помышлял об атаке, с ужасом понимая, что и на оборону‑ то в таком темпе его надолго не хватит. Ему даже на месте устоять не удавалось, и он постоянно пятился, не в силах сдерживать натиск. Сзади был лес, но Тим так и не решил ‑ хорошо это для него или плохо. Может, в лесу ему удастся сбежать?

Но до леса он не дошел ‑ в какой‑ то момент, после очередного отбитого удара, волин вдруг резко присел, одновременно подставив ногу ‑ самую обычную подножку. Почему‑ то этот факт ‑ что враг вдруг воспользовался ногами, как в самой что ни на есть банальной драке ‑ так возмутил Тима, что он даже заорал по‑ русски, падая:

‑ Это нечестно!

И едва успел выставить вперед меч и поддержать его второй рукой, иначе упавший сверху удар рассек бы его пополам. И так‑ то он еле удержал свой меч в руках. Отбив удар, Тим собирался быстрее вскочить на ноги, но у его противника были другие идеи насчет дальнейшего продолжения боя, и подняться он Тиму не дал, а, скрестив свой меч с Тимовским, хорошенько поднажал сверху. Руки Тима задрожали.

‑ Надеялся компенсировать недостаток умения избытком силы? ‑ спокойно поинтересовался Мар Ашота, усиливая нажим, ‑ зря надеялся, это никогда не проходит.

Левая рука Тима подогнулась, он еле успел повернуть голову, чтобы не проломить себе нос собственным же клинком. И тут же на его глаза попался (ура! ) арбалет! Рукоятка его призывно светилась буквально в полушаге от левой руки Тима. Верхний лук был сломан, куски его лежали по бокам ложа, соединенные тетивой, но нижний вроде был цел‑ целехонек. Не раздумывая, Тим сдвинул голову вправо, скосил сзгляд на противника, потом, отпустив меч, молниеносным движением схватил рукоять и тут же вздрогнул от вспыхнувшей в запястье резкой боли.

‑ Не торопись, ‑ сказал бородатый, ‑ мы еще не закончили.

Тим посмотрел на руку и обнаружил, что она пришпилена к земле пронзишим ее кинжалом. Бородач продолжал держать кинжал правой рукой, прижимая запястье Тима к земле, а левой все так же давил на меч.

‑ Сах Аот повелел мне привести тебя живым, но он не уточнял, что ты должен остаться целым, ‑ сказал волин, но Тим его не слушал ‑ он глядел на арбалет. Колечко, фиксирующее управляющие тросики, было сдвинуто вниз. И если оно сдвинулось в тот момент, когда последний убитый им волин ударил по арбалету мечом... Тим посмотрел в глаза Мар Ашоту и нажал на спуск.

И заорал от боли, потому что арбалет задергался в его руке. Кинжал все так же пронзал запястье Тима, он явственно чувствовал, как металл скребется о кости.

‑ Твою мать! ‑ закричал он, корчась от боли, ‑ да сдохни же!

Мар Ашота ничего не сказал, Тим с трудом видел его сквозь застилающую глаза красную пелену, но присходило с ним что‑ то не то. Он мелко дергал головой и издавал странные звуки. Потом Тиму на лицо начала капать теплая жидкость. Он дернулся, моргнул и увидел прямо перед собой лицо врага. Оно потом будет ему иногда сниться, нечасто, но всю жизнь ‑ открытый в беззвучном крике рот, закаченный левый глаз, и ‑ превратившаяся в кровавую кашу правая сторона лица. Тим попытался отпустить спусковой крючок, но, видимо, не смог ‑ от боли он уже вообще не чувствовал, что там происходит с ладонью, а болты все так же продолжали с хлюпаньем и брызгами впиваться в голову уже мертвого противника.

‑ А‑ а! ‑ заорал Тим, отплевываясь от крови, ‑ хватит!

И, словно, оно ожидало именно этого слова, тело противника обмякло и навалилось на Тима, но уже не осмысленным давлением, а просто мертвой тяжестью. Зашипев, Тим стряхнул тело в сторону, и снова закричал от боли ‑ даже после смерти, Мар Ашот продолжал удерживать кинжал мертвой хваткой. Откатившееся в сторону его тело выдернуло кинжал из земли, но не из руки Тима.

‑ Да задрал уже! ‑ Тим, тяжело дыша, приподнялся, обхватил запястье правой руки мертвого врага, и, собравшись с силами, дернул. С негромким, но сотрясшим все существо Тима, скрежетом, кинжал, наконец, вышел из раны и Тим, подвывая, упал набок. Полежал пару секунд, потом всхлипнул, поднялся и побрел, шатаясь, в сторону дома, бормоча негромко:

‑ Заживай, ну заживай же, сволочь. Я знаю, что ты можешь. Я знаю, что я могу. Заживай, с‑ сука.

Но рука не слушалась, и Тим так и ввалился в избушку ‑ хрипло, со стонами, дышащий, теряющий сознание, весь залитый своей и чужой кровью. Посмотрел на странно спокойную Нальму, сказал по‑ русски:

‑ Абзац! ‑ и вырубился.

Глава 8

Каким образом этот меч оказался в его дворце, ему выяснить так и не удалось. Обнаружив на полу своей библиотеки оружие непривычных очертаний, он испугался ‑ все линии вероятностей, касающиеся этого меча, становились ему невидимы. Впервые в жизни он не мог видеть последствий своих действий. Стоит взять этот меч в руки ‑ и что будет дальше ‑ неизвестно. Он не взял. Было совершенно очевидно, что меч ‑ подброшен. Он послал доверенных людей отнести непонятное оружие к ученым. Лучшие ученые занимались этим мечом, вынеся удививший их самих вердикт.

Это ‑ не меч. Это вообще не предмет, это ‑ макрочастица. Возможно, не принадлежащая этой вселенной вообще. Для некоторых методов исследования меч был непроницаем, для некоторых ‑ его не существовало. Один из ученых дал мечу имя на старом языке ‑ Готтерфармерунг ‑ клинок, который появляется и исчезает. Ничего более полезного ученые дать не смогли, и ему пришлось заняться изучением странного оружия самому. Винтовую рукоять его было бы легко держать гибкой конечностью, например, щупальцем. А форма лезвия наводила на мысль, что им лучше всего цеплять, чем колоть или резать. Он вспомнил древние легенды своего народа, те, что рассказывала ему мать, точнее, та, кого он считал матерью.

* * *

Проснулся Тим глубокой ночью от дергающей боли в руке. Рядом тихо посапывала Нальма, через маленькие окна с улицы доносились отголоски бурной ночной жизни тропического леса. Тим полежал минут десять с открытыми глазами, потом осторожно, стараясь не потревожить ни Нальму, ни раненую руку, встал и тихо вышел наружу. И инстинктивно шагнул обратно. Смутно различимые тени различных размеров перебежками перемещались по полянке, вспыхивали чьи‑ то светящиеся глаза, кто‑ то с кем‑ то дрался, кто‑ то рычал, кто‑ то шипел, кто‑ то сосредоточенно чавкал. Появление Тима зверье заметило, но особого внимания не удостоило ‑ светящиеся глаза недобро глянули на подростка с разных углов полянки, а потом их обладатели вернулись к своим делам. Тим напрягся, полный недобрых предчувствий ‑ ему и до этого случалось просыпаться ночью и выходить наружу ‑ но ничего подобного ни разу не видел. Он сделал еще шаг назад, и принялся вглядываться в углы дома ‑ искать оружие ‑ при этом страраясь не выпускать из поля зрения участок перед входом. Должна же была Нальма хотя бы арбалет занести. И какого хрена делает перед домом все это зверье?

Понимание происходящего пришло к нему одновременно с тем, как он заметил поблескивание меча под топчаном. Видимо, Нальма не стала себя утруждать перетаскиванием трупов в какой‑ нибудь дальний уголок, и на полянке сейчас шел звериный пир. Тим вздохнул и подобрал меч. 'Удивительное, все‑ таки, дело', ‑ подумал он, легонько поведя клинком из стороны в сторону, ‑ 'насколько уверенней начинаешь себя чувствовать, когда в руках есть какое‑ никакое, а оружие'. Усмехнулся и решительным шагом вышел наружу. На этот раз его выход произвел куда больший эффект ‑ зверье замолчало и замерло на своих местах. Потом без единого звука расплывчатые тени метнулись в стороны и растворились в темноте леса. 'Вот то‑ то же', ‑ усмехнулся Тим, ‑ 'интересно, что их так напугало ‑ меч в моей руке? '. Что‑ то шумно вздохнуло рядом, возле самого плеча; вздохнуло и потянулось к Тиму. Что‑ то очень большое. Тим икнул от неожиданности и ужаса, отшатнулся в сторону, едва не выронив меч. Молнией промелькнула мысль: 'Может, это оно напугало зверей? ' Тим шагнул в сторону, занося меч для удара, но тут, наконец, его глаза разглядели в привалившейся к дому темной массе знакомые очертания. Лошадь!

Тим прерывисто вздохнул и опустил меч.

‑ Ну и напугала ты меня, ‑ сказал он, подходя ближе, ‑ разве так можно? А если бы я тебя мечом, а? На чем бы мы тогда отсюда поехали?

Лошадь переступила ногами, но ничего не сказала. Тим вздохнул и присел на корточки, прислонившись к стене дома. Лошадь тут же легонько толкнула Тима носом в плечо и принялась шумно обнюхивать.

‑ Хорошо, что тебя хищники не слопали, ‑ сказал Тим, ‑ видимо, близко к дому они подойти не могут. А вот Рекс совсем пропал, похоже. Если бы волины ему просто повелели не двигаться, то, после того, как я их всех убил, он должен был осовободиться, так? А его все нет. Грустно, если его убили, лучше бы просто себе забрали... Хотя, какзалось бы, какая мне разница, раз его тут нет? Даже не собака ведь, так, не пойми что ‑ газовая конфорка летающая ‑ а все равно хочется, чтобы он живой был.

Тим мотнул головой и невесело усмехнулся.

‑ Нет, ну подумай только. Сколько времени прошло ‑ четыре месяца? Полгода? Знаешь, кто я был полгода назад? Коренной питерский интеллигент, вот кто. Отчим один раз, когда мы в Комарово ехали, кошку нечаянно задавил, так мне всю неделю не по себе было. На отчима весь день дулся...

Лошадь негромко фыркнула.

‑ Что, смешно? ‑ спросил Тим невесело, ‑ вот и мне смешно. Кошка, ха. Десять человек ‑ не хотите? Дурные они, конечно, мозги у них набекрень совсем, но ведь люди же! А Арво вон со своими свободными бандитами так и вообще как нормальные были. Ну, может, не самые лучшие, но вполне нормальные люди, таких и у нас полно. А главное, знаешь что? Мне, в общем‑ то, пофиг на них всех, вот что... Знаешь, кто был для меня самый страшный человек? Колян из 'В' класса. Гад такой, вообще. Ему над человеком поиздеваться ‑ любимое дело. Говорят, он даже в колонии был, хотя, может и слухи... А вот думаю я сейчас и понимаю, что я нынешний ‑ пострашнее Коляна‑ то буду.

‑ Тимоэ? ‑ вдруг прозвучал совсем рядом сонный и слегка встревоженный голос. Тим обернулся и разглядел в темном проеме силуэт девушки. Обнаженная кожа как будто мягко светилась в темноте каким‑ то мерцающим голубоватым светом, и казалось, что в дверях стоит мраморная статуя.

‑ Что случилось? ‑ спросил Тим, поднимаясь.

‑ Ты говорил что‑ то непонятное, ‑ сказала Нальма, ‑ я встревожилась.

‑ Это я на языке своего мира говорил, ‑ пояснил Тим, ‑ давно на нем не разговаривал, попробовать захотелось ‑ вдруг разучился?

‑ Понятно, ‑ из темноты прозвучал приглушенный зевок, ‑ идем спать, с утра в дорогу.

‑ Идем, ‑ согласился Тим, поднимаясь. Нальма еще раз зевнула и отступила в темноту дома. Негромко скрипнул топчан.

‑ Вот интересно, ‑ сказал тихонько Тим, ни к кому конкретно не обращаясь ‑ раньше она вроде особо не торопилась со мной ехать. Или тоже поняла, что теперь нам спокойно жить не дадут?

Пожал плечами и зашел в дом, поставив меч возле двери. Утро вечера мудренее.

Утром, однако, выяснилось, что Нальма имела в виду совсем другую дорогу. Точнее, выяснилось это не утром, а где‑ то пополудни. Они спокойно встали, позавтракали. Нальма сделала Тиму компресс на руку из уже знакомых листьев, после чего Тим припомнил обстоятельства первого своего знакомства с этим местным обезбаливающим, и, под восторг девушки сценка была разыграна по‑ новой, хоть и с некоторыми коррективами. Потом Нальма собрала припасы, а Тим снял лук с арбалета Арво и установил его на свой вместо сломанного. Оседлали лошадь, и, без долгих церемоний, выехали по тропинке в сторону Арума. Правил Тим, благо обезбаливающие листья сработали на совесть, а Нальма сидела сзади и при этом пользовалась руками вовсе не только для того, чтобы держаться ‑ видимо, вспомнила их прошлую поездку вдвоем. Да так, что Тим то краснел, то бледнел, а потом и вовсе ‑ остановил лошадь, слез и предложил Нальме править самой, пока они в какое‑ нибудь дерево не впечатались.

Проехали Арум, и, после недолгого совещания решили ехать по дороге. Совещание выглядело так:

‑ По дороге? Днем на дороге людей немного, но вдруг какой‑ нибудь волин встретится? ‑ встревоженно спросила Нальма.

‑ Волин? ‑ пренебрежительно спросил Тим, ‑ пусть встречается.

На этом совещание закончилось, Нальма вывела лошадь на дорогу, повернула влево и пустила ее легкой рысью. Спокойно доехали до следующей деревни ‑ Тахора, а вот после него Нальма решительно повернула лошадь направо.

Тим удивился. Не то чтобы он хорошо помнил карту Мараха ‑ он разглядывал‑ то ее раза три, не больше. Но что морское побережье (а с ним и Хорт) находились слева, на другом берегу Сайхо, это он запомнил. Еще и потому, что специально нашел Хорт на карте тогда, когда в первый раз ее увидел, и когда они находились недалеко от Арума ‑ почти как сейчас.

‑ Куда мы едем? ‑ спросил Тим, тронув Нальму за плечо. Девушка придержала лошадь, переведя ее на шаг, и недоуменно обернулась:

‑ К Машуму и дальше ‑ в Аль‑ Аот. Он же не в Марахе, а в Шилаке.

‑ Аль‑ Аот? ‑ непонимающе спросил Тим, ‑ в Шилак? Разве мы не в Хорт едем?

‑ В Хорт? Зачем?

‑ Так, ‑ сказал Тим, спрыгивая с лошади, ‑ приехали.

Поморщился от боли в руке ‑ действие компресса потихоньку проходило ‑ и пошел рядом с медленно шагающей лошадью. Посмотрел на девушку.

‑ Лично я еду в Хорт. Чтобы заставить Руша Хема открыть мне портал домой, в мой мир. А куда едешь ты?

Нальма, с ошарашенным выражением, сидела на лошади и хлопала глазами.

‑ Я думала, ты едешь к Сах Аоту, ‑ сказала она негромко.

‑ К Сах Аоту?! ‑ возмутился Тим, ‑ после того, как я десятерых его волинов перебил? Зачем мне их тогда надо было с ними сражаться? А?! Он же меня убьет сразу! Да я... я не хочу его видеть! ‑ Тим задохнулся, ‑ как ты вообще до такого додумалась?

‑ Если бы он тебя хотел убить, он бы не приказал волинам захватить тебя живым, ‑ отрезала Нальма, останавливая лошадь.

‑ Это, может, он раньше не хотел, ‑ возразил Тим, ‑ а теперь...

Потом замолчал и прищурился:

‑ А откуда ты знаешь, что он приказал захватить меня живым? Об этом только командир их обмолвился, ты не могла его слышать.

‑ Я видела! ‑ Нальма вытянулась с видом оскорбленной невинности, ‑ они тебя только обезоружить пытались. Откуда я еще могла знать?

Тим отвел взгляд.

‑ Ну... не знаю. Неважно. Важно то, что к Сах Аоту я не собираюсь. Никогда.

‑ А я... ‑ сказала Нальма, потом погрустнела, медленно слезла с лошади и отдала повод Тиму. Тот машинально взял, потом удивился:

‑ Ты что?

‑ Ты пойдешь в свой мир, значит, я иду домой.

‑ Почему? Пошли со мной! Там... в моем мире... там все по‑ другому. Тебе... ты не захочешь возвращаться, я уверен.

‑ Я не хочу идти в другой мир. Ты же не хотел идти в этот.

‑ Не то чтобы не хотел... ‑ Тим мотнул головой, ‑ я иногда там очень даже хотел попасть в какой‑ нибудь другой мир. Не в этот конкретно, конечно. В любой, лишь бы вырваться из той серости. Я, правда, не думал, что он окажется такой... неправильный.

‑ Я не понимаю, ‑ грустно сказала Нальма, ‑ я никогда не хотела в другой мир.

Тим раздраженно вздохнул.

‑ И куда же ты пойдешь? В свой дом, к Аруму? Так туда скоро толпы волинов заявятся, меня искать. Думаешь, они тебя в покое оставят?

‑ Им нужен ты, а не я. Да и не придет никто, они давно уже знают, где ты и куда направляешься, ‑ Нальма повернулась и пошла назад, не оборачиваясь. Тим некоторое время, колеблясь, смотрел ей вслед, потом крикнул:

‑ А я не хочу оставаться в этом мире! Поэтому еду домой!

И, стиснув зубы, полез на лошадь. Посмотрел назад ‑ Нальма шла, не оборачиваясь. 'Ладно', ‑ подумал Тим, пуская лошадь медленным шагом, ‑ 'отъеду немного, может, одумается. А потом вернусь. Надо хотя бы до дома ее подвезти'. Но, чем дальше он отъезжал, тем больше его охватывало раздражение. 'Она полагает, что мы там так и будем жить всю жизнь, ничего толком не делая? ' ‑ злился он, ‑ 'И вообще, на хрен ей сдался этот дом в лесу? Что ей там, медом намазано?... А может, и намазано, что я про нее знаю? Да ничего, кроме того, что она сама говорила'. Потом мысли Тима приняли другое направление. 'Да и вообще, может, оно и к лучшему, что она не поехала', ‑ думал он, покачиваясь в седле, ‑ 'Куда бы я ее там дел? Привел бы к маме и сказал ‑ знакомся, это моя любовница, она будет жить с нами. Она, правда, ни черта по‑ русски не понимает, зато умеет кашу варить. М‑ да. Мамочку удар хватит, хотя отчим бы, наверное, оценил'. Тим настолько погрузился в размышления, что не сразу услышал голос Нальмы.

‑ Тимоэ! Тимоэ! ‑ неслось сзади. Тим встрепенулся, натянул поводья и, радостный, обернулся. Нальма подбежала, ухватилась за седло, отдышалась.

‑ Я подумала, ‑ Нальма стрельнула глазами в сторону Тима и снова отвела взгляд, ‑ ты же не знаешь дорогу до Хорта.

‑ Не знаю, ‑ согласился, улыбаясь, Тим.

‑ Я покажу, ‑ серьезно заявила Нальма, залезая на лошадь за спиной Тима, ‑ ты даже к повороту вернуться забыл. Как ты собирался до Хорта доехать?

‑ Как‑ нибудь, ‑ легкомысленно отозвался Тим, разворачивая лошадь.

‑ Направо поверни, ‑ сказала Нальма, ‑ до Анорала и дальше, прямо. К вечеру до моста доедем.

‑ Ага, ‑ сказал Тим и хлопнул лошадь пятками.

К мосту и в самом деле добрались под вечер, но в остальном ‑ ожидания Тима не оправдались. Нальма сидела молча, на слова Тима отвечала коротко и односложно, разговор не поддерживая. Тим недоумевал и злился. Заночевали на стоянке, устроившись с краю, под деревьями ‑ благо на ночь стоянки опустевали и найти хорошее место не составляло проблем. Нальма молча сходила за водой, за кормом для лошади, потом просто легла на утоптанную землю и закрыла глаза. Тим сел рядом и демонстративно вздохнул.

‑ Нальма, ‑ позвал он.

‑ Я тебя слышу, ‑ спокойным голосом отозвалась девушка.

‑ Почему ты... так себя ведешь?

‑ Как ‑ так? ‑ Нальма открыла глаза, ‑ я помогаю тебе доехать до Хорта.

‑ Ну... ‑ Тим смешался, ‑ ты даже меня не... трогаешь.

‑ А это убедит тебя поехать к Сах Аоту?

‑ Нет, ‑ удивился Тим, а потом разозлился, ‑ а раньше? Для чего тогда ты делала это раньше?

Нальма ничего не ответила и закрыла глаза.

‑ Блин, ‑ сказал Тим, ложась на землю рядом. На траве ему спать приходилось неоднократно, на жестком топчане ‑ тоже, но земля стоянки оказалась даже более неудобной, чем ничем не покрытые доски, поэтому Тим поерзал‑ поерзал, потом не выдержал и пошел за седлом. Потник он постелил под себя, а седло положил под голову. Нальма открыла глаза, посмотрела на него, дернула недоуменно бровью, но ничего не сказала и снова закрыла глаза. Тим хмыкнул и отвернулся.

На другой день все было по‑ прежнему ‑ Нальма молчала, Тим злился. К полудню путешествие его начало порядком тяготить и Тим уже неоднократно задумывался ‑ не было бы лучше, если бы Нальма осталась в Аруме? Он чувствовал, что стоит ему попросить, и девушка немедленно слезет с лошади и уйдет, но не просил. До Хорта оставалось всего сутки, а там все и так решится. Уж сутки‑ то можно потерпеть. До вечера ничего не изменилось, на ночь они устроились так же, как и прошлым вечером, разве что Тим теперь уже и не пытался завести разговора. 'Скоро все решится', ‑ подумал он и с этой мыслью заснул.

Наутро Тим уже начал узнавать знакомые места. Ветер временами доносил свежесть и запах соли, а изредка сбоку и вовсе доносился глухой рокот, не оставлялвший сомнений в близости моря. Местность уже сильно отличалась от той, где в основном вели свою подрывную деятельность Свободные Люди Дороги: Тим уже не раз вздрагивал, приняв очередную гору за ту, что он каждое утро наблюдал из окна своей комнатки в школе. Волнение охватило его настолько, что он даже забыл про безмолвно сидящую за спиной Нальму. По крайней мере, перестал обращать на нее внимание, полностью сосредоточившись на своих будущих действиях. Ворваться, стреляя во всех слуг и магов? Или тихонько проехать до школы и найти Рушу Хема? Наверное, лучше второе ‑ а то вдруг он перестреляет всех магов, которые могут его домой отправить?

‑ Хорт, ‑ прозвучал за спиной безразличный голос Нальмы, Тим чуть с седла не упал от неожиданности, но быстро собрался и закрутил головой. Сначала он даже возмутиться собирался ‑ на Хорт открывшаяся за склоном холма деревня не была похожа. Но потом Тим присмотрелся, заметил двухэтажные здания школы, картинка повернулась в его голове, и все встало на свои места ‑ они просто выехали не с той стороны, что предполагалось Тиму.

‑ Вижу, ‑ он хмыкнул и направил лошадь вниз по дороге. Крестьяне, работающие на полях, бросали им вслед опасливые взгляды. Тим доехал до первых домиков и вынул арбалет. Сначала он хотел предложить Нальме подождать где‑ нибудь в сторонке, но потом передумал. Мало ли что она там подумает. Решит еще, что ее помощь завершена и утопает к себе домой, не поинтересовавшись мнением Тима на этот счет.

Вид школы вблизи вызвал в душе Тима двойственные чувства. Снова всплыли невысказанные обиды, тоской и болью дохнуло от серых безликих стен, но это с одной стороны, а вот с другой... Примешивалось к этому еще какое‑ то неожиданное чувство. Какая‑ то легкая грусть, сожаление по поводу того, что могло бы быть, если бы Тим доучился здесь до конца.

‑ Ни хрена, ‑ зло сказал Тим вслух, ‑ я и сам все могу. А они даже не просекли, как меня учить ‑ без Арво я бы мог полжизни тут провозиться.

На шум из ближайшего здания выглянул незнакомый юноша, скорее всего, маг ‑ для ученика он был слишком стар, а для учителя ‑ слишком молод. Тим тут же натянул повод и нацелил на него арбалет. И, хотя незнакомц ничем не высказал удивления или страха, Тим почувствовал, как тот напрягся.

‑ Руша Хем в Хорте? ‑ спросил Тим.

‑ Да.

Тим мрачно хмыкнул и уже собирался ехать дальше, как вдруг понял, что понятия не имеет, где Руша Хем живет и где он вообще может быть сейчас.

‑ Веди к нему, ‑ коротко велел он.

Юноша открыл рот, собираясь что‑ то сказать, но посмотрел в лицо Тима и передумал. Кивнул, вышел из здания и пошел вперед. Нальма прерывисто вздохнула за спиной.

‑ Все у нас получится, ‑ сказал Тим негромко.

Против опасений Тима, никто не пытался их остановить. Он несколько раз чувствовал на себе взгляды из окон, но ‑ да и только. Никто не бегал в возбуждении за окнами, никто не звал подмогу. Они, вслед за своим проводником, дошли до той самой башни, где хамоватый маг учил Тима местному языку. Потом юноша встал возле двери и замер в ожидании. Тим удивился, потом понял ‑ верхом они никак не могли попасть внутрь здания, и проводник просто ждал, когда они спешатся. Тим хмыкнул и привстал в седле, чтобы спрыгнуть набок, но тут в проеме дверей мелькнули белые одежды. Тим быстро перевел арбалет на новую цель и сказал юноше, не глядя на него:

‑ Возвращайся к своим делам.

Тот потоптался немного, глядя то на вышедшего из дверей Рушу Хема, то на Тима, потом повернулся и быстро ушел куда‑ то, Тим не обратил внимание ‑ куда, его внимание было полностью поглощено лицом его бывшего Хозяина над мушкой арбалета.

‑ Ученик вернулся, ‑ спокойным голосом сказал Руша Хем. Чертовски спокойным, Тим даже восхитился. Либо Руша Хем очень, очень много тренировался, чтобы уметь делать такой спокойный голос, даже когда взорваться готов от злости... либо он и в самом деле был совершенно спокоен.

‑ Да, ‑ сказал Тим, даже не пытаясь сдерживать эмоции, ‑ вернулся. Но ненадолго. Прикажи своим магам открыть тенарисс в мой родной мир. Я ухожу.

‑ Я уже объяснял тебе, почему это невозможно, ‑ начал Руша Хем. Тим быстро опустил прицел, коротко нажал спусковой крючок и снова поднял арбалет, целясь в голову. Легонько дернулась белая с серебристым шитьем куртка волина, на ткани образовалась небольшая дырочка с лохматыми краями, но сам Руша Хем даже не пошевелился и ни единый мускул не дрогнул на его лице.

‑ Ты стал сильнее, ‑ сказал он, внимательно, но без интереса в глазах, разглядывая арбалет, ‑ я полагаю, ты можешь меня убить. Я даже нахожу это вероятным. Но почему ты думаешь, что угрозой можешь вынудить меня сделать что‑ то? Волины не боятся смерти. Волины ничего не боятся.

Тим нахмурился, но сказать ничего не успел ‑ Руша Хем продолжал:

‑ Но, по причинам, которые тебе знать не стоит, я открою для тебя портал. Иди за мной.

И, не успел Тим как‑ то среагировать, как Руша Хем спокойно развернулся и исчез внутри башни.

‑ Э! ‑ запоздало возмутился Тим, ‑ куда, блин?

Но волин, как нетрудно догадаться, выходить не собирался, и, негромко выругавшись, Тим соскочил на землю. Дернулся в сторону входа, потом остановился и повернулся к Нальме.

‑ Идем со мной, ‑ сказал он ей, ожидая возражений, но девушка молча спрыгнула с лошади и встала рядом.

‑ Хорошо ‑ сказал Тим и поднял арбалет наизготовку, ‑ иди на два шага сзади.

Шагнул вперед и замер в раздумии перед перегораживающей вход стенкой. Если Руша Хем поджидает его с той стороны с занесенным мечом, то с какой стороны он его ждет? Сам он ушел налево, так наверное он ожидает, что и Тим пойдет там же? Или он понял, что Тим так подумает и ждет его справа? Поколебавшись пару секунд, Тим решил, что самым лучшим вариантом будет ‑ не раздумывать. Присев и выставив над собой арбалет, он выметнулся слева от входа в зал и нажал на оба спуска. Со звоном болты ушли в воздух и впились в дощатый потолок. Потом Тим заметил спокойно стоящую фигуру в одной из дверей зала и сконфуженно поднялся, отпустив спусковые крючки.

‑ Подумаешь, ‑ пробурчал он себе под нос и кивнул Нальме, ‑ пошли.

Руша Хем, ничем не высказав своего мнения по поводу недавнего, устроенного Тимом, представления, подождал, пока он подойдет к двери, потом шагнул внутрь. Тим, пожав плечами, шагнул следом. Но арбалет не опустил ‑ мало ли. Впрочем, если бы Руша Хем хотел застать его врасплох, сейчас бы это ему вполне могло удасться. Потому что за дверью была комната, а в комнате ‑ был портал. Навытяжку стоящего рядом мага Тим заметил только спустя секунду. Как и то, что Руша Хем, зайдя в комнату, отошел в сторону и теперь стоит практически за спиной Тима. Осознав это, Тим почему‑ то не сильно испугался. Насторожило его другое. Конечно, он сам видел, как Каравэра открыл портал за пол‑ минуты, и вроде тот портал был очень сложным. Может быть, портал на Землю вообще за секунду открыть можно, но все равно ‑ как‑ то уж больно быстро они управились. Они что, ждали его? Тим мрачно ухмыльнулся и быстро шагнул к стене, потянув за собой нальму. Поднял арбалет.

‑ Куда ведет этот портал? ‑ медленно спросил он, глядя в глаза Руша Хему. Как же ‑ нашли идиота. Тим представил себе, как он заходит в беспросветно‑ черный диск, и, с радостной улыбкой оказывается вдруг в какой‑ нибудь клетке посреди дворца Сах Аота. А вообще ‑ сами дураки. Это ж надо было так быстро согласиться, да еще и портал устроить не на горе, как тогда, а прямо тут, в башне ‑ так же любой тупица догадается. То‑ то сейчас Руша Хем юлить и выкручиваться начнет, ладно еще им религия напрямую врать запрещает. Но тот выкручиваться и не собирался.

‑ Портал ведет в твой мир, ‑ сказал Руша Хем спокойно, ‑ в то самое место, откуда ты попал в этот.

‑ А почему он здесь, а не на горе, как в прошлый раз? ‑ быстро спросил Тим.

‑ Тогда тенарисс был неизвестен, портал открывался в новый мир, в случайную точку. Там вполне мог оказаться океан, который бы затопил все здание раньше, чем маг успеет закрыть портал. Поэтому ‑ открытое место на возвышенности. Теперь тенарисс установлен и может быть открыт в любом месте.

Тим нахмурился, задумавшись.

‑ Если я пройду в этот портал, ‑ начал Тим, осторожно подбирая слова, ‑ я окажусь в своем мире в том же месте, откуда попал сюда, здоровый, свободный, не потерявший ума и памяти?

‑ Да, ‑ просто сказал Руша Хем и добавил через секунду, ‑ здоровый.

В последнем слове Тиму почудилась... даже не эмоция, а тень эмоции, причем ‑ нарочито отмеренная. Тим задумался над этим феноменом, но тут же понял и пошевелил левой рукой ‑ боли не было. Ну, спасибо, конечно. Но что‑ то подозрительно. И без того‑ то ‑ подозрительно, а теперь так уж вообще. Тим вздохнул.

‑ Никто не будет задерживать меня, пока я иду к порталу?

‑ Нет.

И хотя никаких эмоций в голосе снова не было, Тим был уверен, что волин над ним потешается. Он подумал еще немного и решился. А что еще оставалось? Не уходить же гордо прочь. Вот уж тогда они точно животики надорвут. 'Может, они и в самом деле решили от меня избавиться? ' ‑ подумал Тим, ‑ 'Испугались, что я им тут революцию устрою... Точно! Было же какое‑ то пророчество про Дитя Севера. Вот они и обосрались. Да и вообще. Ворвемся ‑ разберемся'. Тим решительно кивнул и пошел к порталу, ведя за собой Нальму. Пару шагов девушка сделала безропотно, но потом вдруг остановилась. Тим обернулся.

‑ Куда ты меня ведешь? ‑ спросила она.

‑ Ты пойдешь со мной, ‑ сказал Тим твердо.

‑ Нет! ‑ Нальма с силой дернула руку, в ее глазах Тиму показался нешуточный испуг, ‑ я не хочу!

‑ Тебе захочется, ‑ пообещал Тим, ‑ там все более правильное, чем здесь.

Нальма, закусив губу, замотала головой.

‑ Я понимаю, что сейчас тебе не хочется. Ты просто не представляешь, как это ‑ жить по‑ другому, поэтому боишься. Но я уже все решил ‑ я переведу тебя силой. Должен же я хоть как‑ то отплатить тебе за все, что ты для меня сделала.

И Тим, удвоив усилия, потащил девушку к черному диску.

‑ Не‑ ет! ‑ в ужасе закричала Нальма, пытаясь вырваться, ‑ мне нельзя! Я там умру!

До Тима не сразу дошло это заявление, он сделал еще шаг, потом остановился. До портала уже оставалось меньше шага, Тим уже чувствовал исходящее от него напряжение ‑ вроде статического электричества.

‑ Почему умрешь? Откуда ты это взяла?

Нальма пару раз безуспешно попыталась выдернуть руку, потом замерла, молча постояла пару секунд и спокойно сообщила:

‑ У меня нет своей воли. Если я окажусь вне круга воли моего хозяина, я умру, ‑ помолчала немного, глядя прямо в округлившиеся глаза Тима, ‑ я ‑ сесса Сах Аота. Я должна была привести тебя к нему.

Тим отпустил руку Нальмы и отшатнулся.

‑ Ты ‑ сесса? Что за бред?! Сесса ‑ они как... как камень. А ты ‑ живая! И сетка на лице... не говори глупостей, и идем со мной.

‑ Если Хозяин приказывает сесса вести себя, как обычный человек, сесса так и делает. А сетка... сетку тоже наносит Хозяин. Он может этого и не делать.

Тиму вдруг вспомнилось: 'Дозволяешь ли ты мне действовать в соответствии с собственными желаниями? ' И замершее в ожидании чудище. Вот значит как.

‑ А совсем освободить тебя можно? ‑ спросил Тим с надеждой и одновременно ‑ с опасением. Вот сейчас она мотнет головой и скажет 'нет'... Но Нальма молчала.

‑ Ну? ‑ подстегнул Тим, устав ждать.

‑ Если убить... ‑ начала Нальма и снова замолчала.

‑ Кого убить? Сах Аота? Да?

‑ Нет, ‑ Нальма шагнула вперед, встав к Тиму вплотную и заглянула ему в глаза, ‑ нет. Я не хочу, чтобы ты уходил. Но тебе придется.

Она толкнула его обеими руками, и Тим провалился в чернильную темноту. Сначала он не испугался. Сейчас он выйдет обратно и выяснит все, что надо. Каравэра вон ‑ запросто ходил туда‑ сюда как в открытую дверь, да еще и йельмов привел. Но он поднялся, сделал шагов десять вперед, а комнатка все не появлялась. Тим уже понял, что не сможет сейчас вернуться обратно, но все равно не унимался. Шел и шел куда‑ то во тьму, выставив вперед руку с арбалетом. Должен же этот коридор где‑ то кончится? Не может быть, чтобы порталы работали только в одну сторону ‑ не зря же тогда, в самый первый день, Руша Хем не пустил его обратно? Потом он вспомнил, что именно тогда и именно в том самом портале у него тоже не получилось выйти из темноты обратно. Видимо, надо сначала перейти полностью в одну сторону, а потом уже можно пройти обратно. Тим радостно развернулся и уже сделал шаг в противоположную сторону, как вдруг другая мысль яркой вспышкой мелькнула в голове. Предсказание! Тим горько засмеялся, не слыша своего смеха. Чертов предсказатель обещал ему, что он попадет домой и тут же вернется. Вернется, чтобы умереть. Да, очень возможно, что так и будет ‑ то, что Сах Аот ‑ очень крутой мужик, Тим уже понял. Но оракул‑ то ‑ откуда он знал, сволочь? И ведь прав он ‑ мерзавец. Даже зная о том, что его ожидает, Тим все равно вернется назад. Потому что там ‑ в мире Сай, в уродском, бесчеловечном и ненормальном мире ‑ теперь именно там ‑ его жизнь. Что он будет делать дома? В школу пойдет? Не делайте смешно, пожалуйста. Мама, отчим? Сердце неприятно царапнуло. Пусть. Тим мотнул головой. Уже полгода прошло. Они, конечно, сначала горевали, но ‑ полгода! Отчим давно предлагал маме еще одного ребенка завести. Уж теперь‑ то уговорил, небось. А как Тим объяснит, где он был, что с ним стало и кто он теперь такой? Что ему теперь человека убить ‑ раз плюнуть? А Нальма? Вот ‑ единственный человек, которому действительно нужен Тим, нужна его помощь. Ладно. Вернуться ‑ необходимо. Вовсе необязательно сразу идти Сах Аота за грудки брать, может, там и другие варианты есть. Но выяснить все подробности ‑ обязательно. Тим вздохнул и решительно зашагал вперед. Он ожидал, что сначала придется отшагать все, что он прошел в эту сторону, пытаясь вернуться назад, но столько идти не пришлось. Уже шаге на десятом невидимый пол вдруг ушел из‑ под его ног, и Тим полетел вниз.

Темнота кончилась очень быстро, сменившись тусклым серым светом. Тим мягко приземлился на кучу какого‑ то мусора, потом быстро встал на ноги и посмотрел вверх. Причину своего падения он выяснил сразу же. Беспросветно черный диск не стоял у самой земли, а, чуть наискосок, висел метрах в трех над ней. Пока Тим пялился на него, размышляя о том, каким образом быстро и эффективно поверить в то, что он умеет прыгать на три метра, диск, негромко хлопнув, исчез. Сначала Тим упал духом ‑ как будто что‑ то оборвалось внутри, сделав и без того серый мир вокруг еще более серым и безрадостным. Потом он заметил какую‑ то неправильность в том, что его окружало. Огляделся и хищно ухмыльнулся.

‑ Значит, в мой мир? ‑ спросил он негромко, с мрачной веселостью в голосе, ‑ в то же место, откуда я перешел? А как же байки про то, что волинам врать нельзя?

Никто, разумеется, ему не ответил. Да и непохоже было, что в этом мире вообще остался кто‑ то, способный разговаривать. Все небо было затянуто сплошным покровом темно‑ серых туч. А вокруг, насколько хватало взгляда, расстилались развалины. Когда‑ то это был город, но Тим даже ни на мгновение не испугался, что это ‑ его Питер, хоть это и объяснило бы слова Руша Хема. Что бы ни случилось на Земле в его отсутствие ‑ ядерная война, эпидемия или нашествие инопланетян ‑ Питер никогда бы не стал так выглядеть.

Все вокруг было сплошным переплетением разнообразных искуственных сооружений и конструкций. Заросшие каким‑ то мхом, засыпанные мусором и пылью, тянулись метрах в пяти над землей, сходясь и переплетаясь друг с другом, решетчатые фермы, поддерживаемые чашеообразными пилонами. Под и над фермами, подвешенные на эллипсовидных арках, расходились во все стороны плоские ленты шириной от полуметра до метров пяти ‑ видимо, дороги. Местами на этих лентах проглядывались какие‑ то странные механизмы, похоже ‑ средства передвижения. Полуистертые остатки незнакомой письменности покрывали все доступные взгляду ‑ незасыпанные мусором и не покрытые пылью ‑ плоскости. И над всем этим нависали громадные, возносящиеся ввысь на сотни метров ввысь, башни непривычных очертаний. Из их вида было непонятно, были они зданиями, антеннами или какими‑ нибудь космолетами, но искуственными они были без всяких сомнений.

Резкие порывы холодного ветра периодически проносились над развалинами, поднимая пыль и гоня всякий легкий мусор ‑ в основном такие же обрывки серой бумаги, как и те, что составляли кучу мусора у него под ногами. Тим подобрал один обрывок, и нахмурился, крутя его в руках ‑ это была не бумага, а какой‑ то тонкий пластик. Только очень старый, выцветший и неровный, местами еще пластичный, а местами ‑ легко крошащийся в руках. Тим хмыкнул, выронил обрывок из руки, отряхнул ладони. Интересно, есть тут вообще жизнь?

Глава 9

Применив все мыслимые и немыслимые средства предосторожности, он отправился в свой мир. К его сожалению, этот визит мало что дал ‑ большинство инфохранилищ его мира были уничтожены, содержащиеся в них знания утрачены. Все, что ему удалось найти ‑ схематический рисунок этого самого меча и подпись к нему ‑ 'Уничтожающий недостойных'. Несмотря на все его старания, никаких других упоминаний меча найти не удалось, это было плохо. Еще хуже было то, что, несмотря на все ухищрения, жители планеты обнаружили его присутствие.

Он в спешке вернулся домой, но путь его тоже был прослежен его создателями. Не прошло и года, как десять механических воинов (когда‑ то бывших специальными машинами для работы в условиях высокой гравитации) пришли за его жизнью. Применение Призрачного меча было просто жестом отчаяния, до этого момента он не рисковал брать винтовую рукоять в свои руки.

Опасения его оказались беспочвенны ‑ меч рубил сверхпрочный, даже не имеющий названия ‑ только номер ‑ материал, из которого были изготовлены корпуса механических воинов, как бумагу. За считанные мгновения он расправился с самым опасным врагом из всех, с кем ему приходилось сражаться. Но он не обманывал себя ‑ еще более опасные враги пока оставались живы.

* * *

Жизнь была. Тим узнал это часа через два блужданий по развалинам. К этому времени он уже выяснил, что башни были когда‑ то жилыми. Он дошел до основания одной из них ‑ громадного, доброй сотни метров в диаметре, конуса ‑ и долго стоял, раскрыв рот и пялясь вверх, на уходящие в небо нагромождения наростов, выступов и штырей. Множество дорог заходило (или выходило) в это основание через овальные арки, именно поэтому Тим решил, что башня ‑ это многоэтажнй дом. Небоскреб. А утврдили его в этом предположении попавшиеся останки бывшего жителя этого небоскреба. Тим уже понял, что прямо по земле мало кто ходил в этом мире, поэтому отверстий на уровне земли в небоскребе не было. Почти не было ‑ всего метрах в двадцати от того места, куда подошел Тим, в основании обнаружился небольшой ‑ метра полтора в диаметре ‑ круглый люк, а за ним ‑ скелет. Тим с интересом поизучал его, близко, впрочем, не подходя ‑ кто знает, от чего они тут все загнулись. Если от радиации, то это, конечно, очень грустно, потому что радиация, насколько знал Тим, быстро не выветривается. Но остатки какой‑ то плотной маски на черепе существа наводили на мысль, что если здесь и была война, то либо химическая, либо бактериологическая. Существо было выше человека ‑ скелет лежал неровно, согнувшись, но с первого взгляда можно было ценить его рост метра в два минимум. Были у него две ноги, две руки и вытянутый вверх‑ назад череп. Остатки выцветшей одежды покрывали тело существа, поэтому в остальной анатомии Тим не разобрался, да и не больно‑ то хотел. В небоскреб Тиму заходить не захотелось, поэтому он без особого труда взобрался на одну из низких дорожек и пошел по ней, попутно выяснив природу возникновения устилающего все улицы пластиково‑ бумажного мусора. Это отслаивалось покрытие дорог, которые ровными выглядели только снизу, а сверху были истрепаны и изъедены так, что идти по дороге оказалось не такой уж хорошей идеей ‑ они и без дополнительного груза во многих местах порвались и попадали на землю. Пару раз Тим свалился со своей, к счастью невысокой, дороги, уронив попутно метров по пятьдесят дорожного полотна. А в третий раз падающая арка зацепилась за другую дорогу ‑ пошире. Та упала сразу двухсотметровым куском, зацепив кучу других конструкций, многие из которых тоже не преминули рухнуть. Напоследок с какой‑ то невообразимой высоты обрушилась громоздкая решетчая конструкция, окончательно добив дорожную систему в этом районе и подняв такую пыль, что видимость упала метров до двух. Вызвано ли было ее падение действиями Тима, или упала она сама по себе ‑ он не понял, но на всякий случай решил идти теперь по земле. Мало ли. Грохнется такая хрень на голову ‑ костей не соберешь, даром, что волин. Тим чихнул, прикрыл лицо ниже глаз рукавом и, почти наощупь, побрел прочь из разгромленного района. И почти сразу наткнулся на живое... животное.

Размерами оно было с мелкую собаку, правда, немного ниже и намного длинее. Короткий хвост, вытянутая морда с парой глаз, зато без малейших признаков ушей, и коричневая шерсть с светло‑ серыми поперечными полосами. Эдакая помесь таксы, крысы и енота. Тим сразу понял, что это ‑ животное. В смысле ‑ неразумное. Во‑ первых, как выглядели разумные обитатели этой планеты, он уже себе представлял. Во‑ вторых, этот крысотакс и так выглядел совершенно неразумным. А в‑ третьих, Тим на всякий случай не преминул поинтересоваться вслух:

‑ Ну и кто ты такой?

В ответ крысотакс распахнул неожиданно большую пасть, усыпанную доброй тысячей мелких, но длинных, зубов и пронзительно заверещал.

‑ Но‑ но, ‑ сказал Тим, нацеливая арбалет, ‑ ты не больно‑ то.

Его охватило запоздалое беспокойство ‑ а вдруг арбалет здесь не сработает? Все‑ таки технический мир со своей кучей давно придуманных законов. Хотя, если тут все вымерли, то и верить в эти законы некому. И вообще ‑ арбалет, он и в африке арбалет, уж один‑ то раз он обязан выстрелить без вопросов. Но предаваться размышлениям было некогда ‑ крысотакс наскакивал короткими прыжками, явно нацеливаясь тяпнуть Тима за ногу и тут уж было не до раздумий. Тим быстро прицелился и нажал на спуск. Звонко прозвенела тетива, крысотакс споткнулся и упал набок, сменив верещание на не менее пронзительное шипение. Тим посмотрел на арбалет и облегченно вздохнул ‑ оба лука взведены, оба болта лежат на ложе. Крысотакс, продолжая шипеть, пытался отползти ‑ передние лапы у него не шевелились, похоже, болт перебил какие‑ то важные нервы; но задние лапы упрямо тащили длинное тело куда‑ то в сторону. Кровь у животного была ярко‑ голубой.

Тим поморщился и пошел дальше, размышляя о том ‑ хорошо ли это, что болты вернулись на ложе? Значит ли это, что разумной жизни на планете нет? Из раздумий его вывело уже знакомое верещание. Тим обернулся и с раздражением увидел еще пару таких же крысотаксов, странной вихляющей походкой спешащих ему вслед.

‑ Блин, ‑ сказал Тим, успокоив обоих короткой очередью. Но верещание неслось уже со всех сторон, неуклонно приближаясь, и Тим занервничал. Закрутил головой, обнаружил торчащую вертикально вверх решетчатую мачту и пошел к ней. Первые ряды крысотакс добежали до мачты, когда Тим уже сидел возле самой ее вершины, довольно удобно устроившись между двумя скрещенными балками метрах в десяти над землей.

Крысотаксы потоптались под мачтой, поглядывая на Тима, потом довольно шустро полезли вверх, ловко перепрыгивая с балки на балку.

‑ Хрен ли вы лезете? ‑ пробормотал Тим, вывешивась наружу, ‑ вы же меня наверняка все равно проглотить не сможете. Я из другого теста.

Выцелил мелькающее среди балок длинное тело и нажал на спуск. Звон тетивы и пронзительное шипение. Прицелился ниже, снова нажал на спуск ‑ этот крысотакс упал молча, видимо, болт попал в какой‑ то жизненно важный орган. Тим подстрелил еще троих, потом с удивлением заметил, что остальные не очень то горят желанием лезть на мачту ‑ похоже урок первопроходцев пошел им на пользу. Но расходиться тоже не спешили ‑ сидели под мачтой, собравшись небольшими группами, периодически вереща и вроде как даже переговариваясь короткими гортанными вскриками.

‑ Так вы что, разумные? ‑ Тим попробовал сымитировать некоторые из издаваемых крысотаксами звуков, но успеха его попытки не возымели, а точнее ‑ были проигнорированы. Тим почесал затылок и крикнул во всю глотку:

‑ А ну мотайте отсюда, пока живы!

Но удостоился только нескольких мимолетных взглядов.

‑ Ну, ‑ сказал Тим, ‑ сами напросились.

Навел арбалет на ближайшую группу зверьков, нажал оба спуска и принялся водить арбалетом от группы к группе. Воздух тут же наполнился шипением и какими‑ то новыми мяукающими звуками, а земля наполнилась движением. Сначала Тим испугался, что все крысотаксы сейчас полезут на вышку и могут, в конечном счете, его достать, но скоро заметил, что метания их довольно бессмысленны. Зверьки неслись кто куда, сталкиваясь, отскакивая с оскаленными пастями, иногда кусая друг друга, а иногда ‑ просто разбегаясь в разные стороны, так что некоторые просто возвращались на то место, с которого убежали. Впрочем, через недолгий промежуток времени все крысотаксы разбежались с открытого пространства, оставив под мачтой только раненых и мертвых.

Тим посидел на своем насесте еще минут пять, потом, убедившись в том, что крысотаксы потеряли к нему интерес, спустился вниз. Отошел от мачты метров на десять, постоял. Никто не верещал, никто не бросался на него с раскрытой пастью, и Тим успокоился. 'Но все равно', ‑ подумал он, ‑ 'надо всяких трущоб избегать. Это я хорошо в тот небоскреб не полез. В узких пространствах у этих тварей преимущество'. И пошел дальше, раздумывая над тем, куда, собственно идти. Сейчас он шел просто 'вперед', которое ничем не отличалось от 'назад' или 'вбок'. Но достойных ориентиров пока не попадалось и Тим начал думать над тем, как подать о себе знак выжившим разумным обитателям этой планеты. Если таковые, конечно, остались. Хорошо бы найти какую‑ нибудь радиостанцию. Если эти выжившие опустились настолько, что не знают про радио, то не больно‑ то они Тиму и нужны. А если знают, то наверняка слушают эфир. И стоит только Тиму сказать пару слов в какой‑ нибудь ихний микрофон, как они сразу про него узнают и немедленно прилетят. Вопросов оставалось всего два, но вопросов принципиальных ‑ на что похожи их радиостанции, и как ее включить, если он таки умудрится найти что‑ то похожее? Только часа через три до Тима дошло, что радиостанция ему, в общем‑ то, ни к чему. Он кто? Он ‑ волин. А волинам рации не нужны, они сами себе приемопередатчики.

Тим усмехнулся и принялся искать антенну. Всем радиостанциям нужны антенны, это любому известно. Торчащую из земли мачту ‑ близнеца той, что спасла Тима от стаи крысотакс, он решил подходящей. Правда, она явно не была металлической, но, подумав, Тим решил считать ее электропроводящей. 'Более того', ‑ решил Тим, ‑ 'в радиостанции, кроме антенны, еще и всякие радиодетали есть. Колебательный каскад там, и прочее. Будем считать, что они тут как бы встроенные'. Еще радиостанциям нужно электропитание. Например, батарейка. Тим, приложив некоторые усилия, оторвал от лежавшего неподалеку странного четырехколесного устройства пару длинных штырей, которые и воткнул прямо в землю рядом с мачтой. Потом сходил и принес еще два штыря. Один положил на землю рядом с воткнутым, прислонив к мачте, а второй оставил в руке. Огляделся ‑ видеть его никто не мог, но привычка была сильнее ‑ и обильно намочил землю рядом с воткнутыми 'электродами' единственной имеющейся у него жидкостью. 'Земля тут, небось, вообще сплошная химия', ‑ подумал он, застегивая джинсы, ‑ 'так что наверняка что‑ нибудь там потечет. И этот, как его... электролит', ‑ Тим усмехнулся, ‑ 'тоже не просто вода, а с солями всякими. Так что... ' Тим осторожно приложил последний штырь к мачте, соединил его со вторым воткнутым штырем, и вздрогнул, отдернув руку и зажмурив глаза ‑ с громким треском между мачтой и штырем проскочила яркая искра.

‑ Хо, ‑ сказал Тим, ‑ а то напридумывали... проще надо быть, и люди к вам потянутся.

Тим не помнил, как в действительности звучить сигнал 'SOS' ‑ три точки, три тире, три точки, или наоборот ‑ три тире, три точки, три тире. Но справедливо решил, что это неважно ‑ вряд ли на этой планете знали азбуку Морзе. Зато такой сигнал точно нельзя принять за естественный шум в эфире. Поэтому Тим прикладывал и прикладывал, замыкая цепь, к мачте штырь, пока он не нагревался настолько, что его становилось невозможно держать. Потом Тим ждал, пока штырь остынет, и начинал снова. Таких 'сеансов связи' он успел сделать пять, потом искрить стало меньше и нагреваться ‑ тоже. Видимо, батарейка садилась.

А потом прилетел вертолет.

Увидев это рычащее и пыхтящее чудовище, Тим расстроился. Очевидно, радио и радопеленгацию местные разумные еще не забыли, но были явно от этого недалеки ‑ вертолет их на вершину инженерно‑ конструкторской мысли совершенно не тянул. Был он хоть и немаленький, двухвинтовой, но угловатый, с торчащими метра на три неубирающимися 'ногами' и маленькими круглыми оконцами в носовой части. 'Черная акула' на фоне этого монстра выглядел бы просто сплавом изящества и совершенства.

‑ Эх, ‑ сказал Тим, ‑ похоже, застрял я тут надолго.

Довольно неуклюже вертолет примостился на открытой площадке, подняв тучу пыли и мусора. Тим прикрылся от пыли рукавом и принялся ждать, полагая, что никто не высунется из вертолета, пока не осядет пыль. Но люк открылся даже раньше, чем остановились винты. Смутно различимая сквозь пыль долговязая фигура спустилась по выдвинувшейся лесенке на три ступеньки, потом спрыгнула вниз.

‑ Исторический момент, ‑ пробормотал Тим, делая пару шагов вперед и приветственно маша рукой.

‑ Эй, я здесь! ‑ крикнул он и звонко чихнул.

Фигура встрепенулась, зашагала в сторону Тима двухметровыми шагами и очень быстро подошла вплотную. Тим, на всякий случай, снял с пояса арбалет и взял его в правую руку. Выглядел инопланетянин (точнее, туземец ‑ это Тим был здесь инопланетянином) примерно так, как его себе Тим и представлял по увиденному скелету ‑ два метра ростом, длинные худые руки и большая вытянутая голова. Сюрпризом оказались разве что глаза ‑ были они черные с перламутровым отливом и настолько большие, что выступали по бокам головы, как у птиц. Лицо ниже глаз было прикрыто, похоже, дыхательной маской.

‑ Ну, здрасте, ‑ сказал Тим и улыбнулся.

Туземец медленно моргнул, потом его рука коснулась к груди, что‑ то негромко щелкнуло и Тим услышал голос. Голос сказал, несомненно, что‑ то осмысленное, но суть сказанного (что опять‑ таки неудивительно) от Тима ускользнула. Язык существа не был похож ни на какой, слышанный Тимом ранее, был наполнен щелкающими и свистящими звуками и напоминал скорее птичью перекличку, чем нормальную речь.

‑ Да‑ а... ‑ протянул Тим, ‑ и как будем договариваться? Давай так. Я ‑ Тимоэ... тьфу, блин!

Тим смешался, мотнул головой и начал по‑ новой:

‑ Мое имя ‑ Тим, ‑ сказал он коротко, но внушительно, ‑ а как тебя зовут?

Может, конечно, Тиму просто показалось, но он был готов поклясться, что туземец его понял. И очень этому удивился. Он опять поднял руку к груди, но уже не для того, чтобы что‑ то включить, а просто ‑ указывая на себя.

‑ Да, да, тебя, ‑ подтвердил Тим.

Снова раздалась птичья трель, но на этот раз ‑ короче. Свист‑ 'чик'‑ 'фьють'‑ 'уить'‑ 'чик'‑ 'чик' ‑ так в простейшем приближении звучала эта фраза. И означала она именно имя ‑ это Тим как‑ то почувствовал. Он вздохнул и, в меру своих возможностей, повторил это чирикание, закончив фразой:

‑ Давай я тебя просто Чикчик буду звать, а?

Опять несомненное удивление. Чикчик моргнул и наклонил голову. Тиму под его пристальным взглядом уже было не по себе.

‑ Ты за мной прилетел? ‑ спросил Тим, показывая на вертолет.

Чикчик разразился длинной трелью и Тим вдруг, с удивлением, понял, что смысл этой трели до него доходит! Не дословно, конечно, да и вообще, как он тут же откуда‑ то понял, речь местных жителей слишком сильно отличалась от человеческой ‑ как структурно, так и содержательно ‑ чтобы ее вообще можно было перевести дословно. Но общий смысл сказанного Тим уловил:

‑ Общий (большой, главный) ‑ сигнал ‑ слышать (ловить) ‑ посылать.

Там еще были прочие структурные параллельные отсылки, из которых становилось ясно, что 'общий' ‑ это некто (или нечто), объединяющее группу туземцев (возможно, командир); 'слышать (ловить)' и просто 'слышать' ‑ разные вещи, и 'сигнал', который не виден и не слышен именно 'услышали (поймали)'. Были там вроде и еще тонкости, но в них Тим уже не лез, ему было вполне достаточно понятого.

‑ Тогда летим к этому 'главному', ‑ кивнул Тим.

Чикчик поморгал, потом закрутил головой и затоптался в нерешительности.

‑ Что еще? ‑ спросил Тим.

Еще одна трель, теперь с вопросительной интонацией:

‑ Сигнал ‑ сильный (мощный) ‑ источник?

Тим усмехнулся и пошел в сторону, поманив Чикчика за собой. Подошел к мачте, приглашающе махнул рукой и замкнул цепь. Щелкнула искра, Тим подержал штырь, продолжая замыкать цепь, потом убрал. Шагнул в сторону. Чикчик пялился на представленную конструкцию во все глаза, и вид его являл совершеннейшее недоумение. Где‑ то что‑ то тихнько захрипело ‑ похоже, динамик в маске у Чикчика ‑ захрипело и выдало длинную трель, смысла которой Тим не уловил ‑ слишком тихо она прозвучала. Зато встрепенулся Чикчик, коротко свистнул 'Да' и обернулся к Тиму, протянув руку с четыремя длинными (сантиметров по двадцать) тонкими пальцами.

‑ Дай, ‑ щелкнул он, имея в виду, несомненно, штырь. Тим, внутренне похохатывая (ага, думаешь, нашел секрет фокуса? ), но внешне спокойно, протянул требуемое. Чикчик вожделенно схватил штырь, зажал в руке и принялся крутить перед глазами, потихоньку приходя в еще большее недоумение. Наконец, он засунул его куда‑ то за спину, уставился на Тима немигающим взглядом и выдал длинную трель, смысл которой почти стопроцентно передавался тремя русскими словами:

‑ Как, черт побери?!

Тим широко улыбнулся:

‑ Долго объяснять, некогда. Полетели.

‑ Полетели, ‑ согласно чирикнул Чикчик, немного подумав, выдернул один из 'электродов' из земли и тоже засунул за спину. Потом повернулся и зашагал к вертолету, Тим пошел следом. Чикчик довольно споро запрыгнул в вертолет, но Тиму нижняя ступенька приходилась как раз на уровень груди, и пришлось немножко заняться физкультурой, потому что невежливый туземец даже и не подумал протянуть руку помощи, сразу скрывшись в чреве вертолета. Тим, негромко ворча, забрался на нижнюю ступеньку, потом, высоко задирая ноги, поднялся вверх. Почти сразу же лесенка с жужжанием поднялась, а по бокам выдвинулись дверцы люка.

‑ Ну, ‑ сказал Тим, ‑ нормально.

И пошел искать Чикчика. Очень быстро выяснилось, что громадный вертолет совершенно пуст внутри ‑ ни вещей, ни туземцев, а единственным обитателем сравнительно небольшой кабины оказался тот же Чикчик. Причем он уже полулежал в довольно удобном, даже на взгляд Тима, кресле, надев на голову совершенно непрозрачный шарообразный шлем, а четырехпалые руки его порхали над серой доской, широким кольцом охватывающей почти все кресло. И явно не зря порхали ‑ где‑ то с гулом завелись двигатели, и пол под ногами завибрировал. Тим вытянул голову, пытаясь увидеть какие‑ нибудь кнопки или переключатели на этой доске ‑ но та была совершенно гладкой, даже рисунков на ней не было. Очевидно, все проецировалось непосредственно в шлем; все, включая изображение за бортом, потому что кабина находилась в хвостовой части вертолета, где никаких окошек и в помине не было. Такой уровень технологии Тиму понравился, он почувствовал, что не все еще потеряно и снисходительно кивнул, пробормотав: 'Ладно, кажись, еще не совсем одичали'.

Пол слегка накренился, потом выпрямился, и вибрация уменьшилась, а гул двигателей изенился, стал на пол‑ тона выше. Тим посмотрел на Чикчика, решил, что отвлекать его вопросами сейчас не стоит, и пошел сквозь пустой трюм вперед ‑ в сторону окошек. За грязным и исцарапанным стеклом размеренно уходили вниз выступы и бугры очередного небоскреба ‑ вертолет набирал высоту. Тим прижался к стеклу, попробовав оттереть его от грязи, но тщетно ‑ то ли она была с той стороны, то ли намертво въелась в материал. Видно было плохо, детали искажались, но Тим, не отрываясь, смотрел и смотрел на башню пока, наконец, ее плоская вершина не ушла вниз, в серую мглу. Вертолет набирал высоту еще минут пять, потом гул двигателей снова изменился, а Тима легонько качнуло назад ‑ они перешли в горизонтальный полет. Тим, полный вопросов, поспешил к кабине, но Чикчик все так же продолжал сидеть со шлемом, надетым на голову, и водить руки над доской, разве что движения его рук стали редкими и менее размашистыми.

‑ Э..., ‑ сказал Тим, ‑ Чикчик... ты меня слышишь?

‑ Слышать, ‑ свистнул Чикчик, ‑ Тим ('Уить‑ уи‑ йю‑ ю') ‑ ложиться (укладываться) ‑ удобно ‑ долго.

‑ Понял, лететь долго, ‑ кивнул Тим, ‑ а поговорить мы можем?

‑ Управлять ‑ ветер(высоко) ‑ внимание, ‑ сообщил Чикчик отрицательным тоном и замолчал. Кроме того, в фразе еще имелся некоторый упрек в том смысле, что 'не отвлекайте водителя во время движения'.

Тим вздохнул.

‑ А автопилот?

‑ Нельзя! ‑ испуганно щелкнул Чикчик, даже руками всплеснув для убедительности. Вертолет тут же вильнул в сторону и Чикчик быстро принялся махать руками над видимой только ему клавиатурой, свистнув мимолетно:

‑ Уить‑ все!

Тим вздохнул и поплелся в нос ‑ там хоть иллюминаторы были.

Летели они и в самом деле долго ‑ часов пять. То ли Тим сам не заметил, как долго возился с радиостанцией, то ли (что более вероятно) вертолет вылетел с какой‑ то резервной базы, а сейчас вез Тима прямиком в штаб. Во всяком случае, Тим на это надеялся. Он облазил весь вертолет и тихонько исследовал кабину, потом лег на пол возле иллюминаторов и задремал.

Проснулся он от изменившейся вибрации и как раз успел заметить, как вертолет опускается в громадный черный провал. Потом пол вздрогнул и замер, а двигатели затихли. Тим прижался к полу, пытаясь рассмотреть в иллюминатор то, что происходит наверху, но так ничего и не увидел, кроме того, что падающий сверху свет начал меркнуть, а потом исчез совсем. 'Логично', ‑ подумал Тим, ‑ 'радиация ли, отравление или болезнь ‑ один черт самое лучшее ‑ под землю залезть'. Потом снаружи вспыхнул свет. За проведенный здесь день Тим уже успел отвыкнуть от такого света ‑ яркого, почти слепящего. Тим в это время как раз пытался смотреть вверх, поэтому одна из вспыхнувших ламп направила свои лучи прямо ему в глаза. Тим зажмурился, отодвинулся от иллюминатора и принялся моргать, сгоняя с сетчатки изображение сияющего прямоугольника. За эти занятием его и застал Чикчик.

‑ Лететь (всё) ‑ идти, ‑ чирикнул он и пошел к люку.

Тим кивнул, подобрал с пола арбалет, повесил его на пояс и поспешил следом. Выбравшись наружу, Чикчик сразу целеустремленно затопал в сторону. Тим пошел следом, вовсю глазея по сторонам, хотя смотреть было особо не на что. Ангар ‑ он и есть ангар. Сам он был огромен ‑ сюда запросто могло вместиться еще пяток таких вертолетов, но большая часть площади пустовала ‑ стоял здесь еще только один вертолет, кроме того, на котором они сейчас прилетели. Был этот вертолет, несомненно, той же модели и отличался от первого только широкими подпалинами на брюхе. Стены ангара были гладкие и серые, на одной из них имелись надписи. Тим всмотрелся в них, надеясь, что, подобно речи, письменность сейчас тоже дойдет до его понимания, но этого не случилось. Причем, как он понял, не потому, что он не может это прочитать, а просто потому, что эти надписи для постороннего не имели никакого смысла. Ну, вроде словосочетаний типа 'ШРАП‑ 1000' или какие‑ нибудь там еще, которые можно увидеть в земном аэропорту. А еще в той стене, на которой были надписи, внизу имелся ряд аккуратных дверец ‑ со скругленными краями, мощными уплотнителями и без окон. Как раз к ним направлялся Чикчик, а следом за ним ‑ и Тим. Подойдя к первой двери, Чикчик обернулся.

‑ Тим ‑ идти ‑ один(сам) ‑ чисто, ‑ пропел он, интонацией подчеркнув важность сообщения.

‑ Понял, ‑ сказал Тим, ‑ дезинфекция. А я что, против?

Чикчик поизучал его, наклонив голову, потом хлопнул пальцами по стене, и дверь открылась.

‑ Идти, ‑ чирикнул Чикчик и Тим шагнул внутрь. Дверь тут же захлопнулось, где‑ то загудел двигатель и через щели в стене на Тима стал дуть теплый воздух с пряным ароматом. Тим огляделся. Дверь, через которую он зашел. Еще одна дверь. И ‑ небольшое углубление в стене с надписью под ней. Тим подошел и всмотрелся. Читать оказалось нежиданно сложнее, чем слушать. Пока он успевал понять смысл одной структурной единицы написанного, прочитанное ранее уже ускользало и приходилось вчитываться снова. Письменность не совсем совпадала с речью, она была многоуровневая. Речь ‑ тоже, но там все же базовый смысл произносился последовательно, а в речи ‑ нет. А еще надпись одновременно с утверждением содержала и отрицание обратного.

‑ ((Вещи ‑ одежда) всё ‑ сюда) (дверь ‑ идти), ‑ и она же, ‑ ((вещь ‑ одежда) один ‑ не сюда) (закрыто ‑ не идти), ‑ примерно так выглядела надпись, если попытаться перевести ее на русский, сохранив, по возможности, структуру. Тим, хмыкнув, огляделся. 'Интересно, камеры тут есть? ', ‑ подумал он, впрочем, без особого волнения. Почему‑ то перспектива раздеться догола перед инопланетянами смущала совсем не так сильно, чем сделать то же самое, но под прицелом камер соотечественников. 'Да и вообще, простирнуть не помешает', ‑ согласился Тим и принялся снимать одежду и складывать ее в нишу. Арбалет Тим положил в самую последнюю очередь, даже после трусов. Положил, поднял голову и погрозил кулаком:

‑ Смотрите, не поломайте, ‑ сказал он грозно, ‑ тонкая работа.

Дверь открылась даже раньше, чем он успел закончить свою фразу. 'Точно, камеры', ‑ решил Тим, заходя в следующую комнату, ‑ 'вот извращенцы... хотя, они, наверное, не привыкли за голыми инопланетянами наблюдать... небось целой толпой к экрану сбежались'. Фыркнул, осмотрелся. Дверь. И еще одна дверь. Больше ничего.

‑ Ну... ‑ начал Тим и тут же с ног до головы оказался засыпан каким‑ то белым порошком. Без запаха и вкуса (часть его попала в рот, а часть ‑ залетела в нос), но очень липкого. Тим чихнул, высморкался и принялся пальцами прочищать ноздри ‑ а и пусть смотрят. Может, у них это вовсе не считается некультурным. Потом на Тима неожиданно вылилась целая ванна воды, а может, и больше ‑ ему даже дыхание задержать пришлось, пока поток воды смывал налипший порошок. Вода утекла в пол через расположенные по периметру сливные отверстия, и из стен подул горячий воздух с тем же пряным ароматом. Тим стоял под ним минут пять, пока не открылась следующая дверь. Из этой комнаты выход уже был не герметичным, а вполне человеческим ‑ увидь Тим такую дверь где‑ нибудь на Земле, даже и не удивился бы. Дверь как дверь, подумаешь. Вон, даже ручка есть, ну и пусть на уровне головы, мало ли. А еще в комнате была полочка, на которой, аккуратно сложенная, лежала одежда Тима и, поверх нее ‑ арбалет.

‑ Спасибо, ‑ сказал Тим в воздух, вытаскивая одежду из‑ под арбалета. Оделся, прошелся по комнате, с удовольствием ощущая чистой кожей ‑ чистую одежду. Давненько ему такого удовольствия не выпадало. Он повесил арбалет на пояс и принялся ждать. Но прошло уже минут десять, а последняя дверь все не открывалась. Тогда Тим хмыкнул, подошел к двери и потянул за ручку. Дверь неожиданно легко отъехала вбок, за ней обнаружился небольшой зал, выдержанный в мягких зеленоватых тонах и с установленными вдоль протиивоположной стены стульями. Рядом с дверью, из которой вышел Тим, обнаружились еще две похожие двери, а на двух стульях уже кто‑ то сидел.

Тим сделал пару шагов навстречу и остановился в нерешительности. Возможно, кто‑ то из сидящих был Чикчик, но кто ‑ Тим определить не решался. Да и вообще ‑ он еще не видел Чикчика без дыхательной маски, поэтому задача из сложной становилась вообще почти нерешаемой. Тим вообще думал, что у них под маской ‑ клюв. И то, что на лице у туземцев обнаружились плоский и широкий, но вполне различимый, нос вкупе с узким безгубым ртом под ним, дела не меняло.

‑ Гуманоиды, ‑ пробормотал Тим, ‑ это хорошо.

И спросил громко:

‑ Чикчик?

Один из сидящих коротко свистнул:

‑ Я, ‑ повернулся ко второму и выдал негромку быструю трель, о чем ‑ Тим не расслышал. Второй медленно моргнул и поднялся.

‑ Мы(я) ‑ говорить ‑ понимать? ‑ спросил он.

‑ Не очень хорошо, но понимаю, ‑ кивнул Тим. Туземец три раза моргнул и посмотрел на Чикчика. Тот тоже встал.

‑ Удивительно (невероятно) ‑ прочирикал незнакомый и повернулся в сторону изгибающегося коридора, ‑ идти (следовать).

Тим прошел по коридору вслед за неспешно шагающим туземцем метров сто, пожалуй. Коридор, похоже, был круговым, и, если Тим не подводило пространственное воображение ‑ охватывал кольцом весь ангар. Во всяком случае, на левой, внутренней стене коридора Тим не увидел ни одной двери, а вот на внешней стене их было множество. Временами они с тихим свистом распахивались, из них выходили туземцы, проходили мимо Тима и шли куда‑ то по своим делам. Правда, большинство все же слегка задерживалось, чтобы поизучать его своими громадными глазищами. Некоторые при этом тихонько чирикали что‑ то, выражающее удивление. Тима, совершенно не привыкшего к такому вниманию, происходящее начало утомлять и он вздохнул с облегчением, когда его провожатый, наконец, открыл одну из множества выходивших в коридор дверей, просто коснувшись стены рядом с ней. За дверью обнаружился довольно больших размеров зал. Туземец отступил в сторону и махнул рукой, приглашая Тима зайти.

‑ Ага, ‑ кивнул Тим, ‑ понял, ‑ и шагнул внутрь. Дверь тут же тихо закрылась, оставив провожатого снаружи. Тим огляделся. Одна из стен слегка светилась, а вот вся остальная часть, в том числе и полукруглые ряды кресел с обеих сторон зала, наоборот, были затемнены, поэтому сидящих там он рассмотрел не сразу. Заняты были всего четыре кресла из множества, но только трое из них принадлежали уже знакомой Тиму расе. Он даже не сразу их заметил, сразу сосредоточив все свое внимание на четвертом. И было от чего ‑ глаза этого инопланетянина светились в полумраке комнаты немного пугающим зеленым светом. Над глазами смутно вырисовывалась шапка густых волос, из которой торчали по бокам два треугольных уха. Тиму сначала показалось, что это ‑ рога, но тут одно из ушей слегка дернулось, и Тим сообразил ‑ все‑ таки уши. Ростом этот ушастый чуть‑ чуть уступал сидящим по краям туземцам. Но совсем чуть‑ чуть. Наконец, Тим решил, что столько молчать невежливо и решил для начала поздороваться.

‑ Здравствуйте, ‑ сообщил он сидящим.

Туземцы зашевелились и тихонько зачирикали. Потом сидящий с левого края слегка наклонил голову и сообщил погромче:

‑ Приветствие ‑ извинение (неудобство).

‑ То есть, ‑ нахмурился Тим, ‑ какое неудобство?

В ответ туземец разразился длиннейшей речью, из которой Тим почти ничего не понял. Слишком она была ветвистой и сложносвязанной ‑ один смысл цеплял другой, превращаясь в совсем третий и общий смысл сказанного от Тима ускользал, немотря на все его старания. Он уловил лишь, что местные дико перед ним извиняются, потому что причинили ему какие‑ то неудобства (страдания), но у них не оставалось выбора (варианта).

‑ Ничего не понял, ‑ сказал Тим, ‑ нельзя попроще?

Среди туземцев опять разгорелся негромкий разговор, Тим уловил некоторые отдельные смыслы, но нить разговора не прослеживалась. Потом в их разговор вмешался ушастый, чирикнув что‑ то короткое, но, несомненно, важное ‑ трое остальных замолчали и медленно повернули головы к Тиму. Ушастый же моргнул и спросил переливчатым голосом:

‑ Do you speak English?

‑ Японский городовой! ‑ выпалил, потрясенный до глубины души, Тим. Мотнул головой и извинился ‑ простите. Нет, я не понимаю английский. I don`t speak English. Very bad, unerstand? Лучше русский.

‑ Ладно, ‑ согласился ушастый и Тим не поверил своим ушам, потому что эта чертова ушастая скотина сказала это слово явно по‑ русски, ‑ ладно, пусть русский. Русский знать хуже, смысл перевода искажаться. Слушай.

‑ Ага, ‑ машинально кивнул Тим, ‑ слушаю.

Снова зачирикал сидящий слева туземец, но Тим и не пытался вслушиваться, ожидая обещанного перевода. И дождался.

‑ Мы извиняться за вмешательство в твой путь домой, ‑ одновременно и шипяще и звонко пропел ушастый, ‑ понимаем твое неудобство и свою вину в его возникновении. Но просим принять, что неудобства вызваны необходимостью спасения жизни многие. В нем был один из немногих шансов, и причинили тебе неудобство также вследствие пользы него для твоей расы.

‑ Так, ‑ сказал Тим после недолгого молчания, ‑ теперь немного понимаю. То есть, портал все‑ таки вел на Землю, это вы меня перехватили, так? И зачем же?

Туземец моргнул и продолжил свою птичью речь. Потом снова заговорил ушастый:

‑ Просим мы помощи. Экспериментальный человек сбежал наш много времени назад и причиняет нам много вреда связью с нашим врагом. Мы желаем уничтожить этот человек и твоя помощь в его уничтожении.

‑ Вот те раз, ‑ сказал Тим, ‑ вот ни фига себе. А с чего вы взяли, что у меня это получится?

На этот раз ушастый не стал дожидаться туземца, а ответил сам:

‑ Древо бытия, ‑ сказал он, ‑ мы видим будущее. Ты можешь смочь.

‑ Ладно, ‑ сказал Тим, осторожно опуская правую руку к арбалету ‑ пусть так. То есть, вы предлагаете отправиться мне куда‑ то и убить там какого‑ то сбежавшего у вас Франкенштейна, которого вы сами убить не можете? И думаете, что у меня получится, потому что вы, дескать, видите будущее? И многих вы так уже туда отправили?

‑ Ни один человек, ‑ опять сразу ответил ушастый, ‑ ты можешь должен знать этот человек. Там, где он есть, его имя Сах Аот.

Тим икнул. Помотал головой и снова икнул. Глубоко вздохнул и негромко попросил:

‑ Мне сесть можно?

Одновременно чирикнули все трое, а ушастый вытянул руку, описал ей широкий полукруг и сообщил лаконично:

‑ Куда хочешь.

‑ Спасибо, ‑ сказал Тим, пятясь назад, пока не ощутил за спиной кресло. Потом обернулся, и, чувствуя себя неожиданно превратившимся в четырехлетнего малыша, полез на высокий сиденье. Сел, свесил ноги. Вздохнул и спросил спокойно. Почти спокойно:

‑ Кто такой Сах Аот?

Все молчали. Потом ушастый повернул голову налево и чирикнул что‑ то недовольное. Крайний слева туземец моргнул. Потом заговорил. Перевод звучал так:

‑ Сах Аот ‑ эксперимент. Долгая генетика, уникальный человек, многие возможности. Мы вести его, но наш враг вести его тоже. Мы не знали. Сах Аот убил наших людей и сбежал, мы его теряли, потому что враг напал. Мы несли потери многие. Мир наш разрушен, мы его восстанавливать долго. Очень долго. Сах Аота следует уничтожить, иначе смерть нам, смерть всем.

‑ Понятно, ‑ сказал Тим, ‑ доэкспериментировались, то есть. А все эта наука... тоже нехорошо, когда они там черт‑ те чем занимаются. Есть у меня кой‑ какие... ну да ладно, вам, небось, все равно не интересно. Я в принципе, не против вашей идеи насчет Сах Аота. Вот только пара вопросов у меня имеется. Первое ‑ что это за враг, о котором вы говорите?

Туземец выслушал Тима, помолчал и начал говорить. На этот раз он говорил долго. У Тима сложилось впечатление, что он говорил бы и еще, но ушастый его перебил, просто начав переводить:

‑ Враг не материя, он ‑ информация. Наше общество был много послеиндустриальное, стал много информационное. Мы не сразу понимал суть атаки врага. Компьютеры был всё, но информация чистота неповреждена. Мы не понимал. Системы воздухоснабжения давать яд, заводы выпускать злоделы, а машины ‑ падать и горели. Ехали, летели не туда, ударялись и горели. Далекие поселения потеряны все ‑ связь невозможна. Исход. Информация проверяли постоянно, но чистота несомненна. Понимали поздно ‑ враг. Атаковать непонятно ‑ материя истребима, не информация. Защищаться ‑ избавляться компьютеры. Сложно ‑ много сложно. Устаревшие технологии утрачены в компьютерах. Восстановление ‑ много сил и труда.

‑ Сочувствую, ‑ сказал, после недолгого молчания, Тим, ‑ ладно. Второй вопрос: Почему вы сами не можете убить Сах Аота?

‑ Он ‑ предиктор, ‑ сказал ушастый, ‑ он видит будущее. Если приходит кто‑ то чужой, он внимание. Один спрятать, другой легко найти, если знает, где и что.

‑ Хорошо, ‑ кивнул Тим, ‑ а меня ему что помешает увидеть?

‑ Ты связан тем миром, ‑ сообщил ушастый, ‑ ты приходишь, он ‑ невнимание.

Что‑ то зачирикал тот туземец, что сидел справа от ушастого. Гордость прямо‑ таки сочилась из каждого свиста его речи.

‑ Сах Аот не мочь знать, что мы умеем ловить порталы. Мы умел это много раньше, никто весь мир не умел делать порталы лучше, чем мы, и мы сейчас еще не разучились, хотя много сложно, ‑ перевел ушастый.

Тим задумался.

‑ Хорошо, ‑ сказал он, ‑ допустим, я вернулся и незамеченным дошел до Сах Аота. Хотя есть у меня кое‑ какие подозрения, что так просто это не выйдет. Но он же не только провидец ‑ он еще и волин. Очень сильный, между прочим. И так просто его убить не получится. Да и вообще ‑ он же не может не увидеть, что я собираюсь его убить. Короче, этого момента я не понимаю.

Сидящие заспорили. Насколько понял Тим, двое туземцев, сидящие справа от ушастого, говорили одно, а сам ушастый и третий туземец (он, похоже, был тут самый главный) ‑ другое. В конце концов, сидящие справа замолчали, и заговорил ушастый:

‑ Мы знаем, ты имеешь свои поводы желать убить Сах Аот. Он видеть твои поводы, но иметь интерес на тебя. Ты будешь забыть наша встреча и идти чтобы убить Сах Аот с своей целью. Он видеть твою цель, знает невозможность ее осуществления и не боится тебя. Но когда ты его видишь, ты вспоминаешь план и говоришь слово уничтожения. Услышав его ‑ Кесселькор ‑ запускает программа уничтожения, спрятанный глубоко в память. Он становится чистый, все забывает, ты можешь легко его убить.

Тим помотал головой ‑ все равно получалось что‑ то не то.

‑ Он же не... мысли мои читает, ‑ сообщил Тим с сожалением, ‑ он будущее видит. Какая разница, забуду я наш разговор или нет? Как только он увидит будущее, где я вспоминаю это слово уничтожения, он тут же все поймет и убьет меня. Да и вообще ‑ зачем я‑ то нужен? Закиньте в тот мир какой‑ нибудь мощный громкоговоритель, пусть он и орет это слово во всю глотку ‑ кому надо, тот услышит.

Двое сидящих справа одновременно чирикнули, выразив отрицание‑ сожаление, а ушастый сказал:

‑ Он не видит будущее, он видит вероятности, как мы. В этом главное возможность. Ты не обязательно вспомнишь наш разговор, когда его увидел, наоборот, механизм гипноза забывания таков, что при встрече ты вспоминаешь наш разговор с исчезающе малой вероятностью. Ноль есть число. Он не может ее будет увидеть. А громкоговоритель бесполезный. Сказать должен человек в лицо ‑ условия программы.

‑ Опять не понял, ‑ жалобно сказал Тим, ‑ если так маловероятно, что этот разговр вспомню, я его и не вспомню. Вы что, решили, что мне просто повезет?

Сидящий вторым справа туземец снова гордо зачирикал.

‑ Нет смысла беспокоиться, ‑ сообщил ушастый, ‑ просто иди. Работа с вероятностями ‑ наша сила. Мы сделаем так, что маловероятное станет многовероятным. Сильное знание. Перед самой атакой врага. Много сложно, но мы не разучились.

‑ А вы меня потом домой отправить сможете?

‑ Вознаграждение великое, ‑ согласился ушастый, ‑ многое можем сделать хорошо, и домой отправить тоже.

Тим замолчал и замолчал надолго. Шанс? Наверное. Даже ‑ наверняка. И вообще ‑ то он собирался сам идти морду Сах Аоту бить, то раздумывает, когда ему секретное оружие предлагают. Соглашаться надо, вот что. Если отказаться, то потом... кстати, а что будет?

‑ Если я откажусь? ‑ спросил Тим.

Сидящие зашевелились, потом сказал главный:

‑ (Отпускать ‑ домой) сожаление.

‑ Я понял, ‑ остановил Тим ушастого, ‑ я согласен на ваше предложение. Делайте ваш 'гипноз забывания' и отправляйте меня обратно. Только вот... хотел попросить...

‑ Просьба ‑ что? ‑ наклонил голову ушастый.

‑ Если дело терпит, я бы выспался сначала. Только в очень мягкой постели ‑ найдется у вас такая? Можно?

‑ Мягкая? ‑ переспросил ушастый и негромко фыркнул, ‑ можно.

Глава 10

Если раньше он опасался даже прикоснуться к этому мечу, то теперь наоборот ‑ не выпускал его из рук. Он уже понял к этому моменту, что существет некая сила, которая всячески его поддерживает. Он не знал природы этой силы, не знал ее целей и не видел причин быть ей благодарным. Но он в нее верил.

* * *

Не может быть, чтобы порталы работали только в одну сторону ‑ не зря же тогда, в самый первый день, Руша Хем не пустил его обратно? Тим сделал еще один шаг, и вдруг, сам того уже и не ожидая, вывалился обратно в комнату. Портал замерцал у него за спиной и, с негромким хлопком исчез, но Тим не обратил на это внимания ‑ в комнате никого не было. Ни Нальмы, ни Сах Аота, ни мага.

‑ Черт, ‑ сказал Тим, опуская арбалет, ‑ куда уже умотали, я ж ходил‑ то всего ничего?

На звук откуда‑ то прибежал давешний маг и замер в проходе, словно об стенку ударившись. Замер и выпучил глаза.

‑ Че, не ждал? ‑ хмыкнул Тим, ‑ где Руша Хем?

‑ Там, ‑ сказал маг, ткнув рукой в сторону выхода, ‑ в столовой. Кушает.

Тим кивнул.

‑ Понятно. Отойди, я выйти хочу.

Маг шагнул в сторону. Тим вышел из комнаты, посмотрел на мага и зашагал к наружу. Перед выходом обернулся ‑ маг все так же стоял возле входа и следил за ним взглядом загипнотизированного удавом кролика.

Тим вышел наружу, прищурился от неожиданно яркого света, осмотрелся. Неприятно удивило отсутствие лошади. 'Быстро', ‑ подумал он с иронией, ‑ 'небось, уже в конюшню пристроили. А что ‑ халява тут дело редкое, упускать нельзя'. Немного удивило то, что солнце уже перевалило зенит и довольно давно. Вроде бы, когда они с Нальмой подъезжали к Хорту, было позднее утро. Может, внутри портала время идет быстрее? Или он просто неправильно запомнил?

Тим пошел к столовой и у самого входа столкнулся с Руша Хемом. И еще раз подивился его выдержке ‑ ни вздохнуть горестно, ни глаза закатить ‑ спокойный такой, Тим даже расстроился немного. Он‑ то предвкушал, как вытянется лицо у волина, когда он перед ним нарисутеся. Не на того напал, похоже.

‑ Где Нальма? ‑ спросил Тим.

Руша Хем моргнул.

‑ Сесса Сах Аота? Уехала.

‑ Куда... подожди, как ‑ уехала? Не ушла?

‑ На лошади. Не знаю, куда.

'Блин! Так это Нальма лошадь забрала. Наверное, к Сах Аоту едет... надо догнать'.

‑ Мне нужна лошадь, ‑ заявил он Руша Хему, ‑ У тебя есть лошадь?

‑ Есть.

‑ Я забираю, ‑ сказал Тим, прищуриваясь и отступая на шаг, ‑ помешаешь ‑ убью.

‑ Волины не боятся смерти, ‑ сказал Руша Хем и почудилась Тиму в его голосе легкая насмешка. Дескать, что, забыл уже?

‑ Тогда я убью тебя сразу, а лошадь заберу сам, ‑ рассудительно сказал Тим.

Руша Хем улыбнулся. Тим даже арбалет чуть не выронил от неожиданности ‑ если бы ему улыбнулась статуя, он бы удивился меньше, даром что он в этом мире ни одной статуи не видел. И хотя улыбнулся волин вполне искренне и доброжелательно, Тима эта улыбка напугала до того, что волосы зашевелились. 'Что это он смеется? ', ‑ с нарастающей паникой подумал Тим, пытаясь посмотреть, нет ли кого у него за спиной, и не выпустить при этом Рушу Хема из поля зрения, ‑ 'может, знает чего? '

‑ Забирай, ‑ сказал Руша Хем, выключив улыбку и снова одев маску бесстрастия, ‑ где конюшня, знаешь.

Спокойно обошел ошарашенного Тима, и, не обороачиваясь, пошел к башне.

‑ Твою мать, ‑ сказал Тим растерянно, чувствуя нарастающую злость. Вроде бы все вышло по его, желанию, а ощущение почему‑ то было такое, что своего добился именно Руша Хем, а Тим остался ни с чем. 'Сделал таки он меня', ‑ подумал Тим с невольным уважением, ‑ 'красиво проиграл, гад. Влепить что‑ ли болт ему в спину... не, не стоит. Еще хуже получится, ла и вообще по‑ хамски'. Мотнул головой, повесил арбалет на пояс и поспешил к конюшне.

Похоже, дела Руша Хема шли неплохо, несмотря на обрушившиеся в последнее время на него бедствия, вызванные одним питерским пареньком ‑ в конюшне было аж три лошади. Тим удивленно покачал головой при виде такого богатства, потом выбрал себе лошадь по вкусу ‑ черную с белой звездочкой на лбу. На всякий случай пристально рассмотрел остальных лошадей ‑ нет ли среди них той, на которой он приехал в Хорт. Наешл седло с упряжью, открыл денник и оседлал задумчиво‑ безразличную лошадь. Надел уздечку, вывел на улицу и залез в седло. Подумал немного, слез, достал арбалет и пошел в башню.

Руша Хем находился в той комнатке, в которой был портал и разговаривал о чем‑ то с магом. О чем был разговор, Тим не успел расслышать ‑ оба замолчали, как только Тим появился в проходе. Руша Хем опять смотрел ничуть не удивленным спокойным взглядом, зато выражение лица мага слегка скрасило досаду Тима ‑ тот выглядел так, словно как раз в этот момент пытался проглотить теннисный мячик.

‑ Мне нужна карта, ‑ без лишних предисловий заявил Тим, ‑ чтобы на ней была дорога к Аль‑ Аоту.

Руша Хем пошевелился, посмотрел на мага.

‑ Дай, ‑ сказал он без тени эмоции. Маг вздрогнул, выбежал из комнаты, чуть не столкнувшись с едва успевшим шагнуть в сторону Тимом и помчался к одной из комнат на проивоположной стороне. Тим посмотрел на Руша Хема, пожал плечами и пошел за магом. До комнаты он дойти не успел ‑ маг уже выскакивал навстречу, держа в руке длинный свиток. Выскочил и замер. Тим подошел, осторожно вытащил свиток из руки мага, развернул. Кивнул, бросил:

‑ Я удовлетворен, ‑ и, вешая арбалет на пояс, поспешил к выходу. Лошадь уже успела убрести за ограду школы и спокойно паслась на ближайшем крестьянском огороде. Двое крестьян согбенными фигурками застыли рядом с лошадью, но сделать ничего не пытались. Тим, ругнувшись, побежал за лощадью. Крестьяне при виде Тима вообще впали в ступор. Тим вздохнул, сказал по‑ русски, ‑ 'извините', ‑ и взял лошадь под уздцы.

‑ Ладно они, ‑ сказал он лошади, осторожно выводя ее на улицу, ‑ но ты‑ то должна понимать. Тебе что ‑ травы мало?

Лошадь фыркнула и замотала головой.

Тим развернул карту, прикинул маршрут, и, вздохнув, свернул обратно. Дорога предстояла долгая, и сможет ли он догнать Нальму ‑ неизвестно. 'Хотя, может оно и к лучшему', ‑ подумал Тим, пуская лошадь энергичной рысью, ‑ 'Сах Аот небось в курсе всего, что знает Нальма, так что может ей лучше и не знать, что я вернулся', ‑ но тут же сообразил, что это предположение неверно, ‑ 'черт, да он и так знает. Он же будущее видит... блин... как, спрашивается, с таким вообще сражаться? А Нальму надо обязательно догнать. Может, она и не совсем без воли ‑ умудрилась же она сказать, что надо Сах Аота убить. Вряд он хотел, чтобы она это сказала'.

Дорога свернула, и дома Хорта скрылись за холмом. 'Вы тут не расслабляйтесь', ‑ мысленно сообщил Тим, ‑ 'я, может, еще вернусь'. И только тут спохватился, ‑ 'Вот блин, я же не спросил у Рушы Хема, зачем он меня сюда выдернул. Проверить портал ‑ это понятно, но на хрена ему вообще портал на Землю понадобился? ' Заколебался, не повернуть ли обратно. Может, на этот раз ему удастся удивить волина? Но, проехав в раздумьях еще немного, решил не возвращаться. Не то чтобы из каких‑ нибудь особых соображений ‑ просто не хотелось. Хотелось быстрее догнать Нальму, доехать до Аль‑ Аота и закончить уже это дело.

Путь до Аль‑ Аота занял два райма и один день ‑ почти на треть больше, чем рассчитывал Тим, хотя он отдыхал свосем немного и старался ехать не только всю ночь, но и большую часть дня. Нальму он не только не встретил, но даже и не понял ‑ ехала она вообще в Аль‑ Аот или нет. Во всяком случае, ни один из опрошенных им торговцев на стоянках светловолосой девушки верхом на каурой лошади не видел. Или врал, что не видел. Впрочем, Нальма запросто могла ехать другим путем ‑ этих самых путей в Аль‑ Аот можно было проложить добрый десяток, из них три‑ четыре выходили примерно одинаковой длины, и какой из них выбрала Нальма ‑ было неясно. Вдобавок, Тим не сразу понял, что на карте изображены не только дороги, но и незащищенные тропы неизвестного назначения, порой выходившие к дороге то тут, то там. Поэтому Тим первые дни сильно путался, часто сворачивая не на том повороте, и даже порывался выкинуть карту, подозревая злой умысел то ли Рушы Хема, то ли его мага, то ли их обоих.

Не ускоряло пути и то, что за продуктами, водой и кормом для лошади приходилось заезжать в деревни ‑ на стоянках ему ничего не давали, а взять товар силой у него не получалось. Просто рука не поднималась ‑ в буквальном смысле. Поэтому он без зазрения совести использовал метод Людей Дороги: не продают ‑ отбери. Правда, никто не сообщал ему об отсутствии хозяина в той или иной деревне. Поэтому бой с защищающим свое хозяйство волином ему пришлось провести не один, не два и не десять ‑ порядка сорока. Арбалетом он пользовался редко ‑ то ли волины ему попадались как на подбор сильные, то ли просто они уже знали про это оружие и были к нему готовы. Поэтому Тим забрал меч у побежденного то ли в третьей, то ли в четвертой деревне, волина и сражался уже им. В конце концов, все эти бои слились в его памяти в одну сплошную полосу ‑ он уже не смог бы сказать, в какой деревне с кем подрался, как проходил бой и чем он закончился. То есть, заканичвались‑ то они все победой Тима, разумеется, но как конкретно ‑ он не помнил. В памяти остались только некоторые картинки.

Вот, застигнутый врасплох волин выскакивает из какого‑ то домика в чем мать родила, и, несмотря на угрожающе поднятый меч, вид у него ‑ животики надорвешь.

Вот ‑ волин‑ женщина, точнее, даже девушка, зажимая правой рукой пропоротый бок, пытается левой подобрать упавший меч. Тиму очень не хотелось ее убивать и оказалось, что довольно сложно не убить волина, который никак не желает признавать поражение. Даже если ты намного сильнее. Тим орал ей, что ему нужны только продукты и вода, но девушка не унималась. В конце концов, сдался Тим и уехал искать другую деревню, а девушка‑ волин осталась стоять на улочке своей небольшой деревушки, в изодранной и окровавленной одежде, измотанная, но непобежденная.

Вот ‑ тает, сменяясь мертвым (уже совсем мертвым) безразличием, удивление в глазах волина, смотрящего на огрызок меча в своей руке ‑ тогда Тим понял, что в большинстве случаев для победы достаточно обезоружить противника, но в первый раз он не смог сразу остановить удар своего меча. Потом, вроде, получалось.

Вот ‑ на него неожиданно нападает йельм, быть может ‑ даже его же Рекс или Шарик, и Тим, шипя от боли в обожженных руках, рубит его на быстро тающие лохмотья пламени все тем же мечом. Раньше Тима неоднократно занимал вопрос ‑ есть ли какое‑ нибудь тело у йельма, или он весь ‑ огонь? Теперь ему предоставилась возможность это узнать, и он склонялся ко второму варианту. Во всяком случае, когда в воздухе растаял последний клочок огня, на земле под ним не было ничего ‑ даже пепла. Волин ‑ хозяин йельма даже меч доставать не стал ‑ только смотрел безучастно, как Тим набивает припасами седельные сумки.

Чем больше дней проходило в пути, тем большая апатия охватывала Тима ‑ уже было совершенно ясно, что о внезапном нападении можно забыть. Даже если представить, что Сах Аот все это время мух ловил и Тима в упор не замечал ‑ все равно. Все равно уже весь Хем‑ Алар, пожалуй, знал, что по дорогам в сторону Аль‑ Аота едет сумасшедший волин‑ пустышка и ищет светловолосую девушку на лошади. Если первое время Тим как‑ то торопил события, стараясь поскорее добраться до цели, то в последние дни происходящее уже настолько затянуло его, что было уже безразлично, сколь длинный путь остался перед ним. Выяснись вдруг, что Сах Аот живет не в Аль‑ Аоте, а где нибудь в другой стране... Мар‑ Сауше, например, да хоть даже в Азрайме на другой стороне планеты ‑ Тим бы ничуть не расстроился. Кивнул бы, проверил остроту меча и принялся подбирать маршрут. Но дорога все‑ таки кончилась.

Тим, находясь в уже ставшем привычным исступленно‑ безразличном состоянии, заехал в Аль‑ Аот, и, отстраненно удивляясь большому числу людей, поехал по главной дороге. Наверное, он так бы и до цели доехал, не выходя из своего сомнабулического сна, но неожиданная картина вдруг встряхнула его разум, вернув ему ясность мысли. В какой‑ то момент он вдруг увидел, что над каждым человеком светится в воздухе полоска определенного цвета. У некоторых она была зеленая, но короткая, у некоторых ‑ тоже зеленая, но длинная, у некоторых (впрочем, таких было немного) полоска была желтой. Тим посмотрел на это чудо раз, посмотрел другой, потом механически остановил коня и словно проснулся. 'Это же... игрушка! ' ‑ пришла, пожалуй, первая за последние осмысленная мысль, ‑ 'Полоски жизни над каждым... точняк ‑ стратегия какая‑ то. Это что же выходит ‑ я в компьютере?! Но тогда... '. Тим посмотрел наверх и чуть с лошади не свалился ‑ над ним, прямо над головой светилась длинная красная полоса. 'Э! ', ‑ возмутился мысленно Тим, ‑ 'вы че, офигели? Почему у меня красная полоса? Да у меня жизни больше, чем у любого из них! Че за хрень? '. Махнул рукой по красной полосе, но ладонь прошла сквозь нее, не встретив ни малейшего сопротивления.

‑ Глюк какой‑ то, ‑ сказал Тим и присмотрелся к своей полосе ‑ из чего она сделана? Полоса, словно только этого и ждала ‑ вдруг расширилась на все обозримое поле и заполнилась письменами. 'Как в компьютере, когда мышку наводишь', ‑ подумал Тим, ‑ 'как такое может быть, чтобы мной кто‑ то в компе играл? Может, права мама ‑ я рехнулся, и весь этот мир мне просто чудится? Че там написано‑ то хоть? '. Тим присмотрелся к тексту ‑ это был какой‑ то список. На каждой строчке шло имя... даже не имя, а имя‑ образ... а рядом с ним ‑ маленькая полоска какого‑ нибудь цвета. Некоторые были подлиннее, некоторые ‑ покороче, но одну особенность Тим отметил сразу ‑ все зеленые полоски были очень короткие, а все длинные полосы были красными. 'Блин! ', ‑ подумал Тим, начав догадываться, и посмотрел на самую верхнюю строчку. Полоска там была не самой длинной, но красной. А рядом с ней безразличным взглядом смотрел на Тима ни кто иной, как Руша Хем.

‑ Вашу машу! ‑ сказал Тим потрясенно, ‑ это же шаретор! Удостоился, наконец.

Моргнул, мотнул головой ‑ и длинный список исчез, словно его и не было. Жадно огляделся. Поток безразличных людей обтекал его, как водный поток обтекает скалу, и, над каждым из них плыла в воздухе полоска шаретора.

‑ Ни хрена себе, ‑ сказал Тим, ‑ упасть‑ не встать.

Ни одной красной полоски в обозримом пространстве, кстати, не было и этот факт привел Тима в мрачно‑ веселое настроение. Он поймал первого попавшегося под руку прохожего за шкварник (шаретор невелик, большой долг какому‑ то Сай Машу, масса микроскопических долгов ему простых людей) и спросил без лишних предисловий:

‑ Где живет Сах Аот?

Прохожий, хлопнул глазами и уставился на Тима, но не сделал ни малейшей попытки вырваться и сбежать.

‑ Глухой, что ли? ‑ поинтересовался Тим участливо, ‑ повторяю: где живет Сах Аот?

‑ Не глухой, ‑ отозвался прохожий рястерянно, ‑ там живет, в Мар‑ Алтауше, ‑ и махнул рукой. 'Дом тысячи имен', ‑ машинально перевел Тим и уточнил:

‑ Это вон так пирамида в конце улицы?

‑ Да.

‑ Понятно... я так и думал. А скажи, много ли... волинов у Сах Аота в этом Мар‑ Алтауше?

‑ Не знаю, ‑ прозвучал недоуменный ответ, ‑ тысячи... может больше... не знаю.

‑ Тысяча, так тысяча, ‑ сказал Тим, отпуская прохожего и теряя к нему интерес.

‑ Тыясча, так тысяча, ‑ повторил он громче, пуская лошадь быстрым шагом. В другое время он бы не преминул поглядеть по сторонам, может, даже свернуть с главной улицы и проехаться по переулкам, тем более, что посмотреть было на что ‑ в Аль‑ Аоте Тим впервые в этом мире увидел что‑ то, к чему было применимо слово 'архитектура'. Некоторые, даже многие, дома уже не являлись просто стенами и крышей. Какие‑ то вычурные столбы несомненно декоративного назначения вдоль стен, рельефный рисунок самих стен, фигурные проемы окон ‑ похоже, здесь дома имели чуть больше чем просто утилитарное назначение. Впрочем, как тут же отметил Тим, все нестандартные дома были старыми, да и их, похоже, никто не стремился поддерживать в хорошем состоянии ‑ столбы везде были в явном некомплекте, стены потихоньку разрушались, а в оконных проемах частенько наблюдались явно не предусмотренные архитектором проломы. Все это Тим отмечал краем глаза, не сводя взгляда с пирмаидального здания в конце улицы. Главная улица Аль‑ Аота была спроектирована по общему для всех населенных пунктов этого мира принципу ‑ улица, площадь, дом Хозяина. Только помасштабнее ‑ дома по бокам в два этажа минимум, дорога ‑ как Невский проспект, площадь в конце улицы ‑ целое Марсово поле, да и сам дом Хозяина выглядит куда как презентабельно. Перед его входом Тим с удивлением даже две статуи обнаружил ‑ две одетые в длинные робы пятиметровой высоты фигуры стояли по бокам от входа почему‑ то спиной к площади. Сам Дом Тысячи имен имел семь этажей, каждый этаж был, похоже, квадратным в плане и ‑ немного меньше предыдущего, крышу самого верхнего этажа украшала еще одна, сильно избитая временем скульптура, которая, похоже, когда‑ то изображала летящую птицу. Теперь, правда, она изображала птицу бесклювую и бескрылую.

Тим усмехнулся, спешился у входа и пошел к статуям. Полное отсутствие народа на площади его удивило, но не насторожило ‑ мало ли, может, у них принято. Статуи оказались безликими ‑ выходящий из Дома человек тоже видел две фигуры, но уже обращенные спинами ко входу. Тим поудивлялся странной фантазии скульптора, потом вынул меч и вошел в полутьму Дома Тысячи Имен.

Он ожидал, что 'тысячи' волинов навалятся на него сразу, как он переступит порог, но внутренние помещения Дома пыли пусты и безжизненны. Нет, они не выглядели ненаселенными ‑ даже, несмотря на обычный аскетизм местных жителей, следы пребывания в Доме большого количества людей скрыть было невозможно, да никто, пожалуй, этого сделать и не пытался. Тим обошел стандартные жилые комнатки, тихо недоумевая, куда подевались все их обитатели ‑ может, поджидают его на следующих этажах?

Но второй этаж тоже был пуст. Здесь комнаты были побольше, попадались комнаты, уставленные свитками и всякими неясного назначения предметами, несколько квадратных залов со странными геометрическими рисунками на полу, и ‑ опять ни души.

Третий этаж состоял из одной большой залы в центре, все стены которого были покрыты порядком истрепавшимися фресками. Тим направился к лестнице, кидая на стены быстрые взгляды ‑ похоже, когда‑ то на стенах были изображены бытовые сценки из жизни народа Сай ‑ крестьяне возделывают поле, маг размахивает руками над пентаграммой, воин пронзает мечом противника, и так далее. Тим уже поднялся на вторую ступеньку, когда одна из фресок вдруг приковала его внимание, заставив замереть на лестнице с поднятой ногой.

Толстяк со скорбной физиономией шел мимо схематически изображенной толпы, а из‑ под куполообразного его балахона торчало порядка десяти ног ‑ две толстые, в центре, а остальные ‑ маленькие, по бокам. Тим, чувствуя, как мурашки ползут по коже, спустился обратно, осторожно подошел к стене и потрогал фреску рукой. Посмотрел в стороны, и сердце его екнуло в груди. Привлекший его внимание рисунок, несомненно, изображал когда‑ то процессию. Время не пожалело труд древнего художника и процессия на стене осталась далеко не вся ‑ сразу за толстяком шел большой пласт обвалившейся штукатурки, а за ним... за ним уже замеченные Тимом сражающиеся воины, несомненно, принадлежали той же процессии. Тим бросил затравленный взгляд дальше и отметил, что конец этой фрески сохранился ‑ он приходился почти на самый угол зала и Тим ясно видел там белое полотно, посредине которого кто‑ то лежал. Тим машинально потер шрам под глазом и выдохнул. Облизывая вдруг пересохшие губы, явственно слыша собственное сердцебиение, он подошел к концу фрески. Всмотрелся и вздохнул облегченно ‑ кого бы не изображала эта процессия, конец ее сильно отличался от увиденного Тимом во сне. Там восемь небрежно изображенных человеческих фигур несли белое полотно, в центре которого, вытянув руки вдоль тела и скрестив ноги, лежал, закрыв глаза, бородатый пожилой мужчина. Был он вырисован, в противовес несшим полотно фигуркам, с большим тщанием ‑ художник даже ушные раковины не поленился изобразить. Тим вздохнул еще раз, покачал головой, успокаиваясь, и пошел к лестнице.

'Хорошо бы спросить у кого, что значит эта фреска', ‑ подумал он, поднимаясь на следующий этаж, ‑ 'это может оказаться важным... '. Поднял меч и вжался в стену ‑ ему явственно послышались какие‑ то звуки за углом, сразу за лестницей. 'Началось', ‑ подумал Тим, вздохнул и шагнул в коридор. Но никто его не ждал за углом, а бормочущие и скрипящие звуки неслись откуда‑ то с конца коридора. Хмурясь и пытаясь определить происхождение этих звуков, Тим прошел по коридору и вышел в большую светлую комнату.

Противоположной от входа стены у этой комнаты не было, только ряд столбиков тянулся по крыше предыдущего этажа, образуя большой, обращенной к площади, балкон. Боковые стены комнаты были увешаны оружием, стояли у стен какие‑ то тумбочки, висели стеллажи. Тим мельком глянул на улицу, заметил немалое количество народа, откуда‑ то появившегося на площади, медленно выходящие с боковых улочек группы; потом бормотание послышалось совсем рядом и Тим стремительно обернулся. В углу, скрючившись за небольшим столиком, сидел... не человек! Тим вдохнул и медленно приблизился. Существо коротко шмыгнуло широким плоским носом, подняло вытянутую голову и посмотрело на Тима громадными иссиня‑ черными глазами. Тим замер, не дыша, настолько жутким и одновременно притягивающим был бездонный взгляд этих глаз. Потом существо снова шмыгнуло, издало негромкое бормотание и опустило голову. Послышались уже знакомые скрипящие звуки ‑ существо что‑ то писало. Тим осторожно сделал еще два шага и вытянул шею. Будь на листке какой‑ нибудь осмысленный текст, вряд ли Тим бы смог его прочитать ‑ больно неудобным был ракурс, но осмысленного текста там как раз не было ‑ там рядами шли одни и те же кругляши‑ иероглифы. 'Аот, аот, аот', ‑ писало существо, ‑ 'всё, всё, всё'. Тим скосил глаза и обнаружил рядом со столиком громадную стопку уже исписанных листов и рядом ‑ не меньшую стопку чистых.

Тим сделал шаг назад и занес меч:

‑ Ты ‑ Сах Аот? ‑ спросил он.

Существо молчало. Тим задумался. Может, никакого Сах Аота и нет вообще? То есть, когда‑ то это существо было Сах Аотом, а потом рехнулось, и ‑ все? Все идет по накатанной, и целому миру наплевать на то, что им никто не управляет. Тим опустил меч.

‑ Ты меня понимаешь? Ты был Сах Аотом?

Существо опять промолчало, зато ответил кто‑ то из‑ за спины Тима. Очень странным голосом.

‑ Оставь неразумного в покое. Я ‑ Сах Аот.

Тим быстро обернулся, подняв меч в защитную позицию, посмотрел на говорившего и вздохнул. Назвавший себя Сах Аотом, приндлежал, несомненно, к той же расе, что и сидящий за столиком безумец. Но этот сумасшедшим не выглядел ‑ он стоял, глядя на Тима с высоты своего двухметровго роста и ‑ держал в руке странной формы меч.

‑ Ты ‑ Сах Аот? ‑ на всякий случай уточнил Тим.

‑ Да, ‑ просто отозвалось существо.

Губы Тима вдруг пришли в движение совершенно помимо его воли.

‑ Кесселькор, ‑ произнес Тим незнакомым ему самому странно звенящим голосом. Потом воспоминания нахлынули на него сплошным потоком. Полосатые крысотаксы, уродливый вертолет. Дезинфекционная камера. 'Мы(я) ‑ говорить ‑ понимать? ' Затеменнный зал и светящиеся кошачьи глаза на лице неизвестного существа. 'Do you speak English? '. Не‑ человечески высокое кресло. '(Отпускать ‑ домой) сожаление'. Тим потряс головой и посмотрел на высящуюся перед ним безмолвную и неподвижную фигуру. Что ‑ получилось?

Но тут Сах Аот вдруг шагнул вперед, Тим отшатнулся в сторону и выставил меч, но Сах Аот шел не к нему, а к сидящему в углу сородичу. Тим только сейчас вдруг понял, что тот сидит, не шевелясь, а скрипящие и бормочущие звуки ‑ прекратилсись.

Сах Аот нагнулся к столику, протянул к нему левую руку и поднял лежащий сверху лист. Тим успел заметить, что тот исписан меньше, чем наполовину, потом Сах Аот развернулся.

‑ Не думал, что у них это получится, ‑ сказал он, сминая листок в руке, ‑ мои создатели опять меня удивили. В последний раз, я полагаю.

Согласные Сах Аоту давались с трудом, но, тем не менее, речь его была понятна и правильна. Тим посмотрел на замершее существо, потом снова на Сах Аота.

‑ Что случилось? ‑ спросил он.

‑ То, что должно случиться. Я давно заметил ловушку, подготовленную мне моими создателями. Хотя возможности ее применения я не видел, но предусмотреть подобное счел необходимым. Сах Аот был он, ‑ тонкая длинная рука указала на замершее в углу существо, ‑ я вырастил тело подобное себе, но без ловушки и переселил в него свой разум. А старое тело оставил в качестве ответной ловушки. И ты в нее попал.

Тим сглотнул и вжался в стену.

‑ Я давно тебя ждал, ‑ продолжал Сах Аот, ‑ ты мне нужен. Теперь, когда план моих создателей не удался, понимаешь ли ты, что бессилен против меня?

Тим подумал про арбалет, но даже тянуться к нему не стал.

‑ Что же ты сам вышел? Мне говорили, у тебя тысячи волинов.

‑ Ты их сильнее, ‑ сказал Сах Аот, ‑ их смерти были бы лишены смысла.

Тим улыбнулся, потом вздрогнул.

‑ Нальма, ‑ сказал он, ‑ где она?

Сах Аот моргнул.

‑ Сесса? Я полагаю, она прекратила существование. Я отозвал из нее свою волю, сесса не могут жить без воли хозяина.

‑ Зачем? ‑ выдохнул Тим, ‑ зачем ты это сделал?

‑ Она выполнила свою задачу ‑ привела тебя ко мне. И стала более вредна, чем полезна.

‑ Ты! ‑ разозлился Тим, ‑ разве ты не видишь будущее? Ты что, думал, я стану тебя слушать, после того, как ты ее убьешь?

Тим прыгнул вперед, нанося удар, но, впервые за последние двадцать дней, его удар не достиг цели, а напоролся на сокрушительный ответ. Тима отбросило в угол, под ноги все так же неподвижно сидящему старому телу Сах Аота.

‑ Именно потому, что я вижу будущее, ‑ сообщил Сах Аот, ‑ я сделал так. Я мог получить твое кратковрменное согласие, используя Нальму, но дальнейший прогноз неблагоприятен и имеет значительно меньшие шансы на нужный мне исход. Поняв природу сесса, ты бы стал неуправляем.

‑ Сука, ‑ сказал Тим, поднимаясь на ноги, ‑ ты лжешь. Ты не полностью управлял ей, ты ее просто не смог использовать. Она сказала мне, что если тебя убить, то она освободится!

‑ Нет. Я контролировал каждое ее слово и движение. Сесса не освобождаются со смертью хозяина, а погибают. Она намекнула тебе об обратном с моих слов ‑ чтобы ты сам стремился попасть ко мне. Что и случилось. И в портал тебя она толкнула моими руками ‑ чтобы ты попал в логово ихшей и убил их.

‑ Я их не убил, ‑ машинально ответил Тим, ‑ они все живы.

‑ Пока живы, ‑ отозвался Сах Аот, ‑ и будут живы еще некоторое время. Ты занес к ним болезнь. Она чрезвычайно заразна, но долго не выдает себя. Их время кончилось.

Тим закашлялся и поднял удивленный взгляд на Сах Аота.

‑ Нет, ‑ ответил тот на невысказанный вопрос, ‑ для тебя эта болезнь неопасна. Ты будешь жить долго, если пожелаешь этого.

‑ Зачем я тебе? ‑ спросил, сглотнув, Тим.

Сах Аот пару раз моргнул, потом заговорил снова, и в голосе его явственно слышалось удовлетворение:

‑ Чтобы стать повелителем своего мира под моим началом. Земле Сай нужна война. Ее давно здесь не было, да и не может быть, поэтому волины слабеют. Твой мир будет первым из великой будущей Цепи Миров Сай.

Тим вдохнул удивленно ‑ он что, серьезно?

‑ Ты должен понимать, ‑ продолжал Сах Аот, ‑ это наилучший шанс как для тебя, так и для твоего мира. Ты останешься жив, а твой мир получит лояльного к нему правителя.

Тим криво ухмыльнулся:

‑ А почему ты так уверен, что я буду служить тебе... верно? А не соглашусь только для вида?

‑ Ты забыл, что я вижу будущее, ‑ спокойно отозвался Сах Аот, ‑ и сразу пойму, истинно ли твое согласие или нет. Соглашайся.

‑ А если я не соглашусь?

‑ Ты умрешь, а у твоего мира будет другой правитель. Менее эффективный чем ты. Будет много смертей и разрушений в твоем мире, но конец одинаков и неизбежен. Твой мир позабыл Суть Воли и не знает Порядка Вещей. Он обречен.

‑ А что, ‑ Тим прищурился, ‑ других вариантов нет?

‑ Нет. Если бы ты мог видеть будущее так же ясно, как я, ты бы согласился в мгновение.

‑ Ну да, ‑ пробормотал Тим, ‑ еще б ты что‑ то другое сказал.

‑ Соглашайся, ‑ настойчиво повторил Сах Аот. 'Вот заладил', ‑ мрачно подумал Тим и спросил:

‑ Этажом ниже на стене нарисована... нарисованы люди. Первыми идут толстяки в очень больших одеждах, потом сражающиеся... что этот рисунок значит?

Сах Аот моргнул и наклонил голову.

‑ Почему ты спросил? ‑ в его голосе слышалось удивление, ‑ это изображены похороны человека, занимавшего высокий пост. Подобные похороны перестали проводиться уже очень давно, задолго до моего прихода в этот мир. И это правильно ‑ бессмысленное и бесполезное действо. Почему ты спросил?

‑ Показалось, что это важно, ‑ ответил Тим, ‑ я подумал и решил. Я отклоняю твое предложение.

Сах Аот наклонил голову.

‑ Люди, ‑ сказал он разочарованно, ‑ эмоции. Неправильно, когда людьми управляют эмоции. Это делает их плохо предсказуемыми и неуправляемыми. В совершенном обществе люди будут управлять эмоциями, а не наоборот.

‑ Перебьешься, ‑ зло сказал Тим, делая шаг вперед.

На этот раз он не рвался напропалую, а сражался вдумчиво и осторожно. Но все равно ‑ чувство собственного бессилия не покидало его. Похоже, Сах Аот просто забавлялся с ним, как кошка с мышкой и все хитрые выпады и обманные финты Тима были против него не просто бесполезны, а даже и просто незаметны.

‑ Моя воля не слабее твоей, ‑ сказал Сах Аот, нанося удар, который отнес Тима метра на два в сторону и впечатал в стену, ‑ но на моей стороне мастерство, многократно превосходящее твое и предвидение будущего. Твое упорство бессмысленно.

‑ Сам ты... бессмысленен, ‑ хрипло сказал Тим, оторвавшись от стены.

‑ Сейчас, ‑ Сах Аот опустил меч, ‑ последняя узловая точка. Сейчас еще существует шанс, что ты согласишься, и твое согласие будет истинно. Дальше этого шанса уже нету, и, если ты продолжишь упорствовать, я буду вынужден тебя убить.

Тим согнулся, упершись руками в колени, отдышался. Задумался. Согласиться? Потом его взгляд упал на лежащий неподалеку арбалет ‑ видимо, выпал в какой‑ то момент боя. Вспомнился Арво, кричащий: 'Веди нас, Тимоэ! '. Инги, со страхом и восторгом смотрящий на арбалет в своей руке. Удивленное лицо Нальмы, ‑ 'Держать ‑ удобно, и что? Как им бить? '

‑ Понятно, ‑ сказал Тим, делая шаг в сторону, ‑ понятно.

Резко нагнулся, подхватил арбалет с пола и выпустил оба болта прямо в вытянутую лысую бошку Сах Аота. Болты со свистом вспороли воздух, потом наступила тишина. Тим, нахмурившись, нажал оба спуска еще раз, подержал. Потом поднес арбалет к лицу. Болтов на ложах нет, оба лука спущены.

‑ Да пошел ты, ‑ заорал Тим по‑ русски, бросая арбалет в голову Сах Аота и бросаясь следом. Но на этот раз противник не стал отбивать его удар своим мечом. Он шагнул в сторону, отвел меч Тима просто рукой (что‑ то металлически звякнуло под рукавом) и вонзил свое оружие прямо в грудь Тиму. 'Как во сне', ‑ подумал Тим, ‑ 'во сне... ' Опустил взгляд. Почему‑ то Сах Аот не стал выдергивать меч после удара, и его рукоять сейчас покачивалась прямо под носом Тима. 'Он же без оружия остался', ‑ вдруг понял Тим, ‑ 'а я нет'. Длинная фигура качалась и расплывалась в непонятно откуда взявшемся мареве. Безоружная фигура. Тим победно улыбнулся, начал поднимать неожиданно потяжелевший меч и вдруг с удивление заметил, что его рука тоже пуста. Меч лежал под ногами. 'Уронил', ‑ удивился Тим, ‑ 'ну и ну. Надо поднять. Сейчас подниму, у меня еще есть пара секунд, он не ожидает... '. Меч вдруг чудесным образом оказался под самым носом и Тим, обрадовавшись этому чуду, потянулся к заполнившей весь мир простой деревянной рукоятке, ‑ 'Сейчас‑ сейчас... сей‑ час... '

Сах Аот окинул взглядом скрючившуюся на полу фигурку, потряс рукой. Меч почему‑ то застрял после удара, да так сильно, что вырвался из руки. Сах Аот моргнул и пошел к выходу. Надо Исполняющих позвать ‑ пусть приберутся.

Эпилог

Пожалуй, его подвела вера в свою удачу. Злая шутка судьбы ‑ он всегда верил в принцип 'не ждать неприятностей' и этому же учил всех своих последователей. Этот принцип заставил его закрыть глаза на вполне реальную возможность неприятности, просто‑ таки написанную черным по белому. Точнее ‑ темно‑ зеленым по серому. 'Уничтожающий недостойных' значилось на листке сероватого пластика. И не ему ли было не знать, что всякое утверждение на его родном языке в равной степени означает отрицание обратного утверждения. И название меча можно было смело перевести как 'Воскрешающий достойных'.

По какому принципу меч выбирал достойных ‑ неизвестно. Известно лишь то, что из девяноста трех разумных существ, которых Сах Аот собственноручно лишил жизни при помощи этого меча, ни одно не было признано достойным.

Вплоть до девяносто четвертого. Сах Аот обернулся, ему показалось, что он услышал звук за спиной. И увидел то, чего просто не могло быть ‑ мертвый вставал на ноги. Сах Аот заглянул на план линий бытия и первый раз в жизни закричал от ужаса, увидев, как невозможное быстро превращается в вероятное, а затем ‑ в неотвратимое.

* * *

Странно и циклично гудело в ушах. Тим вдруг понял, что он жив, и очень этому удивился. И недавней слабости как не бывало. 'Так что', ‑ подумал он, ‑ 'тот свет все‑ таки есть? Знала бы Баба Тася'. Открыл глаза. Но ни райских кущ, ни адских котлов перед ним не оказалось. Зато оказался холодный серый пол и два меча. Один из мечей лежал на полу, прямо возле его руки, а второй ‑ с очень странной рукояткой, торчал из груди. 'О, как', ‑ подумал Тим, ‑ 'а почему я жив тогда?. Интересно, я шевелиться могу? ' Лежащая перед глазами рука дрогнула и пошевелила пальцами, ‑ 'могу! А где же Сах Аот'. Тим, не поднимая головы, осмотрелся. Вид комнаты вверг его в некоторое недоумение ‑ какие‑ то дрожащие людские силуэты виднелись в ней, но были они насквозь прозрачны и бесплотны. Силуэт Сах Аота тоже обнаружился среди них ‑ чуточку более плотный, но тоже размытый и полупрозрачный.

‑ Ну и хрень, ‑ сказал Тим, поднимая голову. Мгновенно в комнате все изменилось. Силуэты людей исчезли совсем, зато фигура Сах Аота уплотнилась, размазалась по всей комнате и обзавелась добрым десятком рук, все, как одна, тянущихся к оружию. К мечу, лежащему перед Тимом, к мечам и топорам, висящим на стенах, к лежащему у стены копью.

‑ Нич‑ чего не понимаю, ‑ сказал Тим, инстинктивно хватаясь за лежащую перед носом рукоятку. Его рука свободно прошла сквозь полупрозрачную четырехпалую руку, Тим только едва заметное сопротивление почувствовал ‑ словно рука эта состояла из потока воздуха. Размазанный по комнате Сах Аот вдруг собрался в почти непрозрачную фигуру и Тим, вздрогнув, поспешил подняться ‑ а вдруг сейчас он станет совсем материальным и добьет Тима? Качнувшись, встал, осмотрелся. Сах Аот мерцал сотнями полупрозрачных клинков, которые торчали из подергивающегося двухметрового силуэта, как иголки из свернувшегося ежика. Меч в груди вызывал некоторый дискомфорт и Тим, не задумываясь, обхватил левой рукой неудобную рукоять и потянул. С влажным хлюпающим звуком клинок вышел из раны и Тим спохватился. 'Блин! Кровь же может хлынуть', ‑ с запоздалым сожалением подумал он, заглядывая под полу курточки. Рана никуда не делась, губокая прорезь под левым соском и не думала затягиваться или исчезать, но в остальном вела себя вполне пристойно ‑ не болела, кровь из нее не хлестала, да и вообще ‑ почти не ощущалась.

'Ладно', ‑ решил Тим, ‑ 'собой потом займемся. Неизвестно, сколько эта хрень продлится. Сейчас надо одно дело закончить'. Покрутил в руке новообретенный меч, поморщился. Центровка была кошмарной, лезвие имело совершенно непонятную и непрактичную форму, а рукоять абсолютно определенно проектировалась не под человеческую руку. Тим посмотрел по сторонам, но положить странный меч не решился ‑ ощущалось в нем что‑ то важное ‑ и пошел к Сах Аоту с двумя мечами в руках. Подошел, всмотрелся. Клинками Сах Аот ощетинился добротно, местами они чуть ли не вплотную друг к другу торчали. Но только местами.

Тим хмыкнул, выбрал самую незащищенную область и воткнул туда свой ‑ обычный ‑ меч. Воткнул, и, чувствуя все нарастающее сопротивление, повел меч вверх ‑ к голове. Вдруг сопротивление пропало, и меч стремительно взлетел вверх ‑ Тим еле успел его удержать, не выпустить из руки. Сах Аот уже не стоял перед ним, он лежал на полу навзничь и из громадной раны на его спине, бурля, текла ярко‑ голубая кровь. Тим попинал ставшее вдруг плотным и вполне материальным, тело, и, на всякий случай, проткнул ему мечом голову. Мало ли. Он, небось, тоже решил недавно, что Тим уже ласты склеил.

Сел рядом с трупом. 'Ну все', ‑ подумал он, ‑ 'дело сделано. Кто бы мне не помог ‑ спасибо. Всем спасибо, все свободны'. Он был уверен, что отсрочка от смерти подарена ему буквально на секунды, чтобы он только успел убить Сах Аота ‑ и все. Но минуты шли за минутами, а ничего не происходило. Тим еще раз оттянул курточку и полюбовался на аккуратную рану напротив сердца. 'Наверное, насквозь видать', ‑ подумал он с иронией. Поднялся, вышел на балкон и судорожно вхдонул от изумления.

Темные, налитые дождем и грозами пушистые белые облака медленно плыли по безоблачному ярко‑ голубому, усеянному звездами ночному небу. Дождь серой пеленой закрывал горизонт, багровая заря заката опускалась за далекие горы, освещенные восходящим солнцем. Ветвистые молнии били в крыши близких домов, бросая резкие тени на залитый ярким полуденным солнцем город.

‑ Предвижу некоторые бытовые проблемы, ‑ пробормотал Тим, невидящим взглядом окидывая сошедший с ума мир.

Происходящее на площади длилось совсем недолгий промежуток времени по сравнению с воспринимаемыми сейчас Тимом временными периодами, а концентрировать свое внимание на отдельном моменте он еще не научился. Поэтому он просто не заметил, как тысячи собравшихся на площади людей встали на колени и опустили головы, приветствуя нового Повелителя Всего.

Дата последней редакции: 2008‑ 08‑ 07.

Источник: http: //zhurnal. lib. ru/i/imranow_a_w/

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 11 1213