Джек Роган 17 страница

Но даже после того, как холод исчез, паника осталась.

Возможно, его и не бросят. Впрочем, старший механик понимал, что сейчас его судьба занимает команду «Антуанетты» меньше всего. Ему не спешат на помощь и едва ли доберутся сюда до наступления темноты. Продолжая ощущать близкое присутствие темной воды, Боггз посмотрел на рыболовецкий траулер и двухмачтовую шхуну, лежащую на боку. Гейб, Тори и парни пытались найти способ перебраться на шхуну.

Боггз поднял взгляд. У него над головой, немного левее, начиналась густая паутина сетей и канатов, соединяющая нос яхты и мачту шхуны. В некоторых местах сети касались воды, но центральная линия была натянута довольно сильно. И хотя она слегка провисла в середине, до моря оставалось добрых тридцать футов.

Конечно, он и раньше видел ее. Они все заметили эту странность, когда плыли к острову, и им стало интересно, откуда взялась сеть и как ее использовали. Митчелл сказал, что она напоминает ему детское представление о пиратском доме на дереве. В общем, не вызывало сомнений, что некоторые корабли соединены друг с другом. Но Боггз не был цирковым канатоходцем. У него хватило бы сил перебраться по канатам и сетям на некоторое расстояние, но преодолеть девяносто футов? Справится ли он? Возможно, удача сопутствовала бы ему, будь он моложе. Но сейчас он постарел и стал тяжелее – кто знает, насколько провиснет трос, приняв на себя его немалый вес? К тому же соль, солнце и ветер могли сделать его недостаточно прочным.

Боггз закрыл глаза, глубоко вздохнул, а когда снова открыл их, его взгляд устремился к западному горизонту. Сколько часов осталось до заката? Три? Четыре? Лучше рассчитывать на меньшее.

Из чего следовало, что тянуть больше нельзя.

Частично затопленная яхта лежала на боку, угол был небольшим, но Боггз находился под рулевой рубкой, потому что так и не решился перебраться на нос. Он понимал: один неудачный шаг или промах, и он упадет. Значит, гораздо разумнее пройти через рубку и залезть на верхнюю часть яхты. Оттуда он поднимется по поручням левого борта, как по лесенке, до самого носа.

Старший механик посмотрел на «Антуанетту», осторожно идущую вдоль линии затонувших кораблей, потом бросил последний взгляд на горизонт. Яхта поскрипывала, легкий бриз свистел в разбитых иллюминаторах. Боггз соскользнул вниз по внутренней стене рубки к V‑ образному соединению стены и двери. Затем на четвереньках начал карабкаться вверх по наклоненной двери, совсем как Человек‑ Паук, находя носками ботинок точки опоры и поддерживая равновесие. Так он пересек рубку, медленно взбираясь по наклоненному полу и приближаясь к разбитому иллюминатору по левому борту – сейчас он находился на самом верху.

Неожиданно его левая нога сорвалась, колено ударилось о пол, и он заскользил вниз, к затопленной части рубки. Сердце Боггза стремительно забилось, он зашарил руками в поисках опоры. Затем старший механик опустил правую ногу и лег на живот, ему удалось замедлить движение, и он повернулся на бок.

«Здесь неглубоко. Всего лишь пара футов. Если там кто‑ то есть, я замечу его», – сказал он себе.

Левой рукой Боггз вцепился в стойку перил, прикрепленную к полу возле ступенек трапа. К нему вернулась надежда, но он продолжал по инерции сползать вниз, и его левая нога, а потом и правая погрузились в воду. Подошвы ботинок уперлись в дальнюю стенку рубки, и Боггз оказался по колено в воде. Корабль был расположен так, что солнце светило в крышу рулевой рубки, свет попадал внутрь только через разбитые иллюминаторы, и затопленная часть оставалась в тени.

– Пожалуйста, нет, – выдохнул Боггз, еще сильнее сжимая перила.

Теперь, когда у него появилась опора, он сумел взобраться на трап, ведущий в трюм. Он сел на верхнюю ступеньку и вспомнил, как еще мальчишкой сидел на крыше своего дома, пил минералку с виноградным вкусом, вдыхал смолистые ароматы разогретой кровельной дранки и ждал, когда мать вернется с работы.

Эти воспоминания помогли ему успокоиться. Вода в нижней части рубки была обычной морской водой, и там было не слишком глубоко. Пол впереди косо уходил вниз; сзади находился ход в трюм. Боггз решил, что перила помогут ему начать новый подъем, и он доберется до левого борта, нависающего над водой. Оставалось доползти до разбитого иллюминатора и вылезти на крышу рубки, дальше он без проблем покинет яхту.

Боггз затаил дыхание, собираясь с силами. Он отчетливо слышал, как волны ударяют в борта судна, – старший механик находился возле ватерлинии, – и это вызывало у него страх. Вода плескалась в затопленной части яхты.

Наконец он решился, взялся за перила, которые сейчас больше напоминали лесенку, и выпрямился на самой высокой ступеньке, проверив правой рукой их надежность.

Потом он наклонил голову и немного помедлил. До него донеслось пение, похожее на далекую колыбельную. Может быть, пела Тори, которая находилась на траулере или на шхуне? Музыка позволила Боггзу немного расслабиться, успокоила отчаянно бьющееся сердце.

Но в следующее мгновение она стала громче, и он понял, что источник находится не снаружи, а внутри яхты. Пение доносилось откуда‑ то снизу, из‑ под трапа, из затопленной каюты.

Душу Боггза наполнила глубокая скорбь – не страх, но удивительная печаль. Он посмотрел вниз, в темноту, и разрыдался, чего с ним ни разу не случалось за последние тридцать лет.

Три пары черных глаз смотрели на него из темной пасти входа, потом рука скользнула вверх и вцепилась в его щиколотку. Боггз опустил голову, сдаваясь.

И только после того, как его потащили вниз по трапу, закричал.

Усталая, но довольная тем, что она наконец на месте, Алена Будро отперла дверь кирпичного трехэтажного дома на М‑ стрит. Она жила здесь с тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Когда умер ее отец, Алена получила деньги от продажи дома родителей в Нью‑ Хэмпшире, отказалась от своей квартиры и решила поселиться с дочерью в Вашингтоне. Лет через десять Мари закончила колледж, у нее родился ребенок, и две женщины начали вместе растить мальчика, которого назвали Дэвид.

Сейчас Мари жила в Калифорнии, где работала в компании, занимающейся выработкой возобновляемой энергии, и они редко общались. Всякий раз, когда Алена звонила или писала дочери по электронной почте, Мари высказывала свое неодобрение выбором Дэвида, который решил продолжить дело бабушки. Даже подростком Мари не могла смириться с тем, что ее образование, одежда и даже питание оплачиваются деньгами, которые ее мать получает, работая на правительство Соединенных Штатов, а мысль о том, что теперь ее сын служит тем же хозяевам, вызывала у нее полное неприятие. Иногда Алене казалось, что Дэвид продолжает выполнять задания Министерства обороны, только чтобы досадить матери.

С тех пор как Мари исполнилось десять или одиннадцать лет, Алена поняла, что они с дочерью устроены по‑ разному. Алена потратила многие годы, пытаясь найти с ней общий язык, чтобы они могли получать удовольствие, находясь рядом, но потерпела сокрушительное поражение. Сердце Алены сжималось от боли, но с тех пор прошло достаточно времени, и теперь она старалась не думать об этом.

У нее остался Дэвид. Во всяком случае, их многое связывало. Они с внуком были очень похожи. Впрочем, из этого следовало, что два прирожденных отшельника жили под одной крышей. Алена смирилась с тем, что когда‑ нибудь Дэвид уйдет, не мог же он вечно оставаться под крылом семьи. Она понимала, что, когда такой день настанет, он будет горьким и сладким одновременно. Но сейчас Алена имела возможность постоянно общаться с ним и получать удовольствие от обмена идеями и теориями с невероятно способным человеком.

Она вошла, поставила на пол дорожную сумку и бросила ключи на маленький столик у лестничной площадки. Закрыв дверь, Алена нахмурилась – повсюду горел свет, и это значило, что Дэвид дома, но она не уловила никаких запахов, указывающих на то, что кто‑ то готовил еду.

Алена снисходительно улыбнулась и покачала головой. Слишком часто они с Дэвидом забывали обо всем, погружаясь в работу. Впрочем, она редко увлекалась настолько, чтобы не вспомнить о потребностях желудка, зато ей постоянно приходилось напоминать внуку, что пора поесть.

Она поднялась по лестнице, но прошла мимо своих комнат на втором этаже. Они организовали жизнь в доме, когда Дэвид еще был ребенком, – он и его мать заняли третий этаж, Алена поселилась на втором, у каждого своя спальня, ванная комната, гостиная и кабинет. На первом этаже находились кухня, столовая и старомодная гостиная, где бабушка и внук часто играли в карты, слушая новости. Когда они трудились над какой‑ нибудь интригующей загадкой, пытаясь осмыслить неожиданные результаты, полученные во время исследований, ритм покера помогал им освободить мысли, позволяя подсознанию анализировать трудную проблему.

Естественно, их настоящие кабинеты находились совсем в другом месте, но обычно они обдумывали свои находки и выводы не там, где их окружали люди, яркий свет и беспрерывно трезвонящие телефоны.

Приближался вечер, свет за окном начал тускнеть. Скоро наступит ночь, но Дэвид этого не заметит. Алена поднялась на третий этаж и свернула направо, прекрасно зная, где искать внука. Возле распахнутой двери высилась стопка книг, чтобы сквозняк из открытых окон не захлопнул створку. Казалось, в кабинет Дэвида солнце заглядывает реже, чем в остальные комнаты, но Алена не сомневалась, что внука это вполне устраивает. Шторы на единственном окне всегда были наполовину задернуты. На письменном столе стояла настольная лампа с зеленым стеклянным абажуром, рядом – два бронзовых торшера с розовыми хрустальными сферами, расписанными вручную и похожими на газовые светильники.

Дэвид не сидел за своим загроможденным столом. На экране компьютера плавала рыбка. Внук Алены стоял у длинного дубового стола в глубине комнаты, на котором были разбросаны географические карты, под свисающей с потолка лампой из цветного стекла, которая куда больше подходила для бильярдного клуба. Как и все остальные предметы в кабинете, лампа была довольно старой. Дэвида не слишком интересовал реальный мир, но почему‑ то он полюбил антикварные вещи.

И хотя он был одет безупречно – новенькие джинсы и приталенная рубашка, – Дэвид выглядел неухоженным: волосы взлохмачены, щеки покрывает короткая щетина. Впрочем, в целом его внешний вид поражал изяществом. Алену всегда удивляло, что подобные вещи занимали Дэвида, и это при том, что ему постоянно не хватало времени на еду.

Стена за столом выглядела как стена в полицейском участке – она была сплошь завешана вырезками из газет с заголовками об исчезнувших судах и пропавших путешественниках. Алена узнала страницы и фотографии из досье, которые в прошлом собрала сама: один эпизод произошел на побережье Африки, другой – на далеком острове в южной части Тихого океана. Дэвид участвовал вместе с ней в расследовании последнего случая, когда ему исполнилось всего семнадцать лет, и так и не оправился после того, что увидел там. Алена понимала его реакцию – она испытала похожие чувства после африканской истории. Детали до сих пор сохранились в ее памяти, хотя события произошли в сентябре тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.

Открытие, сделанное в шестидесятых, серьезно обеспокоило людей в определенных кругах. Еще большую тревогу вызвал второй аналогичный эпизод, когда восемь лет назад нечто похожее обнаружили на не нанесенном на карту островке в Тихом океане. Совпадение произвело на Дэвида неизгладимое впечатление, и с тех пор он все свободное время тратил на изучение новостей и морских журналов, рассчитывая найти новые места, хотя оба молились, чтобы этого никогда не произошло.

– Я уверена, что ты ничего не ел. Давай сходим пообедать? – предложила Алена. – «Эль‑ Басио», я угощаю.

Дэвид заморгал и повернулся к ней, словно неожиданно вышел из транса. Потом он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, которую довел до совершенства еще в детстве. Теперь, когда он отвернулся от лампы, казалось, его голубые глаза начали испускать в сумраке комнаты едва заметное сияние.

– Алена, как ты сюда попала?

– Телепортировалась, – ответила она, приподняв бровь. – А как ты сам думаешь? Самолет. Знаешь, они летают.

– Не говори мне, что генерал срочно отправил тебя домой, чтобы ты посмотрела на оружие хоббитов.

Она рассмеялась.

– Ты о чем?

Дэвид улыбнулся в ответ, окончательно пришел в себя и оторвался от предметов, разложенных на столе. Теперь Алена увидела, что это не карты, а морские лоции.

– Не важно, – отмахнулся Дэвид, подошел и поцеловал ее в щеку. – Я рад, что ты дома.

– Похоже, ты решил не ходить в офис, – заметила она.

Дэвид кивнул, и его взгляд вновь переместился к лоциям. Он часто погружался в их изучение, и всякий раз на его лице появлялось озабоченное выражение. Протянув руку, он взял маленький камень, не больше бейсбольного мяча, который лежал на краю лоции. Как только Дэвид убрал его, бумага свернулась.

– Что ты на это скажешь? – спросил Дэвид, положив камень на ладонь Алены.

Она почувствовала, как внутри у нее все сжалось от неприятного предчувствия, и подошла к столу, чтобы рассмотреть предмет при свете, несколько раз перевернула его и провела пальцами по гладкой черной стекловидной поверхности.

– Полагаю, это именно то, о чем ты думаешь. Откуда он взялся?

– Доминиканский рыбак вытащил его и несколько более крупных кусков сетью, которой не должен был пользоваться, где‑ то в Карибском бассейне. Я очень смутно представляю, где это находится.

– Когда?

Дэвид смутился.

– В тысяча девятьсот восемьдесят втором году.

Алена вздохнула и кивнула.

– Десятки лет назад. – Она положила камень на стол и, протянув руку, коснулась щеки внука. – У тебя покраснели глаза, и мне кажется, что я слышу, как урчит твой съежившийся желудок. Тебе следует немного отдохнуть и поесть, и я с удовольствием отведаю сальтимбокки[16] со стаканчиком красного в «Иль Басио». Давай, пообедай со своей бабушкой. А я расскажу тебе о пещере Доника.

– Я немного проголодался, но…

Он с сомнением посмотрел на разложенные на столе лоции.

– Дэвид, речь идет о тысяча девятьсот восемьдесят втором годе. Если там есть третий остров, он долго ждал, пока его откроют. Еще один вечер ничего не изменит.

День превратился в кошмар. Погибшая команда «Марипосы» и исчезнувшее оружие казались мелкими неприятностями после ужасов, увиденных ими в древней пещере, и существ, которые, как считал Гейб, появились из глубин стекловидной черной вулканической скалы, окружающей грот. Он представлял себе адский туннель, уходящий вертикально вниз под воду, и чудовищ, плавающих в неизведанных глубинах. Но даже эти жуткие образы не были самой страшной частью его кошмара. Худшее началось, когда закричал Хэнк Боггз.

Но доконали Гейба вовсе не крики – они не были первыми в этот день – и не гибель старшего механика Боггза. Самым чудовищным моментом стало чувство облегчения, которое испытал капитан. После смерти Боггза все упростилось. Больше не нужно было придумывать, как вытащить его, не требовалась бессмысленная отвага, и теперь они могли заботиться только о спасении собственной шкуры.

Эта мысль потрясла капитана, и он едва не сорвался вниз, оказавшись на самом краю носа траулера. Тори схватила его за руку и помогла восстановить равновесие.

– Осторожнее! – воскликнула она. – С тобой все в порядке?

Он посмотрел на нее. Тори выглядела испуганной, но полной решимости бороться до конца.

«Интересно, откуда она? » – подумал Гейб. Женщина, которая стояла сейчас рядом с ним, была ему совсем незнакома. Умная, хорошенькая, склонная к флирту девушка из офиса в Майами бесследно исчезла.

– Ты ничем ему не поможешь, – сказала Тори.

Она думала, что капитан горюет из‑ за гибели Боггза, в то время как он радовался, что жизнь этого человека перестала быть его проблемой. Гейб мягко высвободил руку, уверенный, что не заслужил ее беспокойства.

– Давай, Тори, ты следующая.

Кевонн и Панг уже стояли на потрескавшемся правом борту шхуны – кто знает, сколько лет она подвергалась воздействию ветра и морской воды. Два матроса посчитали маленьким чудом, что канаты лебедки на корме траулера – когда‑ то с ее помощью вытаскивали заброшенные в море сети – уже перекинуты через просвет между рыбацким судном и шхуной. Гейб увидел в этом плохое предзнаменование. Люди, пытавшиеся перебраться с одного корабля на другой, наверняка погибли, но кому‑ то удалось развернуть лебедку, перебросить канаты и закрепить их на палубе. Тем не менее Гейб не мог заставить себя поверить, что тот, кто сделал это, сумел остаться в живых. Чудовища все еще охотились в здешних водах, значит, никто не приплывал сюда во всеоружии и никто не прожил достаточно долго, чтобы покончить с ужасной ловушкой, в которую превратился райский островок.

– Давайте скорее! – закричал Кевонн через просвет между кораблями. – «Антуанетта» близко!

Он был так возбужден, словно не сомневался, что Мигель сумеет подвести «Антуанетту» вплотную к ржавому грузовому кораблю. Гейб знал, что это невозможно. Море здесь было недостаточно глубоким, в особенности сейчас, во время отлива.

Однако Мигель сказал, что у него есть план.

Гейб посмотрел вниз, на просвет между траулером и шхуной, и увидел, что до дна всего семь или восемь футов. Им нужно было забраться на достаточно высоко расположенную точку накренившегося корабля, чтобы встать там и не соскользнуть вниз. Как только Кевонн и Панг почувствовали, что достаточно надежно закрепились на корпусе траулера, они, цепляясь за тросы, поползли выше. Моряки практически добрались до палубы, которая находилась почти вертикально по отношению к поверхности воды.

– А если я упаду? – спросила Тори.

Гейб посмотрел на нее с некоторым облегчением – наконец‑ то ее стальная решимость начала давать трещину. Мысль о том, что Тори нуждается в поддержке своего капитана, вывела его из раздумий.

– С тобой все будет в порядке. Ты же видела, что парни с легкостью проделали весь путь. Главное, не останавливайся и не сдавайся.

Тори приподняла бровь.

– Тебе легко говорить.

Гейб посмотрел в сторону горизонта, чувствуя, как уходят драгоценные мгновения светлого времени. Тори перехватила его взгляд и кивнула, словно пыталась убедить себя сдвинуться с места. Она оперлась спиной о борт, взялась за трос, подтянулась и обхватила его ногами. Повиснув вниз головой, она начала перемещаться по канату, стараясь как можно быстрее перебраться на другой корабль.

– Только не останавливайся, – сказал капитан.

– Спасибо, – пробурчала она, напрягая изо всех сил мышцы рук и ног. – А теперь… заткнись.

Гейб, затаив дыхание, следил за ее продвижением. С борта шхуны на Тори молча смотрели Кевонн и Панг, дожидаясь момента, когда можно будет помочь. Ни один из них не опускал глаз, даже если со стороны воды между траулером и двухмачтовой шхуной доносился плеск. Сначала Кевонн хотел перемещаться ногами вперед, чтобы видеть, куда он направляется. Гейб и Панг сразу наложили вето на такой вариант. Двигаться головой вперед намного быстрее, а поскольку требовалось контролировать вес всего тела, скорость становилась решающим фактором.

Когда Тори преодолела три четверти пути, она задержалась, чтобы передохнуть.

– Не останавливайся! – крикнул Гейб.

Кевонн взялся за трос и направился к ней. Корпус корабля наклонился над водой не слишком сильно, но дерево было гладким, и Кевонн понимал, что стоит ему поскользнуться, как он тут же рухнет вниз.

– Тори! – позвал Кевонн.

– Я знаю! – бросила она в ответ.

Обхватив канат руками, чтобы дать отдохнуть кистям, Тори сжимала и разжимала пальцы, делая глубокие вдохи. Потом она вновь взялась за канат и полезла дальше, отчаянно напрягая все мышцы.

Через двадцать секунд Кевонн помогал ей перебраться на палубу. Они вместе начали подниматься по наклонной поверхности, используя трос в качестве страховки, пока не оказались на самом верху. Здесь они нашли ровное место, хотя большая часть палубы под углом уходила в воду.

Теперь тройка ждала своего капитана. Неожиданно Гейб почувствовал себя ужасно старым и измученным. В течение нескольких секунд он был готов сдаться, но потом рассердился на себя и встряхнулся. Мигель сказал, что у него есть план, и Гейбу ничего не оставалось, как рассчитывать на брата. Чего бы это им ни стоило, они должны вернуться на борт «Антуанетты». Он не позволит себе умереть, не посмотрев брату в глаза, когда тот будет опровергать или подтверждать слова агента ФБР о своей связи с Майей.

«Идиот. Он не лжет. Что он выигрывает? »

Капитана охватил гнев, подавивший страх. Он вспомнил бронзовую кожу Майи, ее мягкие волосы, изящный изгиб талии, представил лучистые глаза, когда она смеялась, и как они тускнели, если она плакала, и вдруг понял, что не может решить, кого ненавидит больше – себя или брата.

Гейб перекрестился, поцеловал кончики пальцев и посмотрел в небо. Если Бог видит их, возможно, Он проявит милосердие.

Он положил левую руку на канат и зацепился за него ногами, обнаружив, что поддерживать свой вес не так‑ то просто. Он понимал, что не сможет делать это долго. С отчаянно бьющимся сердцем капитан начал движение к другому кораблю. Трос вгрызался в пальцы, но Гейб провел в море многие годы, и его руки покрывали толстые мозоли. А вот перемещать вдоль каната ноги оказалось значительно труднее. В двадцать лет он легко бы справился с такой задачей. Гейб не считал себя старым, но его мускулы потеряли прежнюю гибкость.

Гейб отчаянно напрягал мышцы, плечи горели, руки жгло, несмотря на мозоли, и его вдруг наполнила жуткая уверенность, что силы оставят его прежде, чем он доберется до другого корабля, а лишний вес, который он набрал за долгие годы лени – не слишком большой, но все же лишний, – утащит его вниз, в воду.

– Капитан! – закричал Кевонн. – Опустите ноги!

Эти слова вывели Гейба из транса, и он постарался вникнуть в их смысл, опасаясь, что неправильно понял.

– Гейб, ты на месте, – услышал он совсем рядом голос Тори, которая коснулась его плеча.

Недоуменно моргая и продолжая крепко сжимать канат, капитан осторожно опустил ноги на корпус шхуны, после чего повернулся к Тори. Она подошла, чтобы помочь, как чуть раньше это сделал для нее Кевонн.

– Благодарю, – сказал Гейб.

Тори стиснула его запястье.

– Пойдем.

Они перебрались туда, где их ждали Кевонн и Панг, и немного отдохнули. Гейб невольно сделал шаг назад, когда оказался у края палубы, там, где она отвесно уходила вниз. Он не боялся высоты, но всякий раз, когда стоял на балконе или на верхней палубе «Антуанетты», ему неудержимо хотелось спрыгнуть. Он читал о таких состояниях. «Танатос», так оно называлось. Тяга к смерти. К счастью, инстинкт выживания помогал ему преодолеть странное желание тела отдаться зову тяготения.

– Остальное совсем просто, – сказал Кевонн.

Панг фыркнул и с сомнением посмотрел на него.

– Ты так считаешь?

Кевонн пожал плечами и указал туда, откуда они пришли.

– По сравнению с тем, что нам удалось преодолеть, – да.

У Гейба такой уверенности не было. Он лежал на животе на досках палубы, у самого края, и смотрел вниз. Тори устроилась рядом, и он слышал, как быстро она дышит. Адреналин все еще кипел у всех в крови.

«Если бы не его помощь, мы все были бы мертвы», – подумал Гейб.

Палуба была наклонена к воде, но теперь, присмотревшись внимательнее, он увидел, что угол составляет не девяносто, а около восьмидесяти градусов. Если им будет не за что держаться, они просто соскользнут в воду, а пространство между шхуной и грузовым кораблем уже заполнилось тенями. Солнечный свет не мог проникнуть в толщу воды и освещал лишь ее поверхность.

Треть одной из мачт была отломана, другая лежала на наклоненной палубе ржавого грузового корабля, наподобие мостика, ведущего к нему от шхуны. Им предстояло соскользнуть по палубе, чтобы оказаться возле основания мачты. И вновь Гейб увидел, что кто‑ то уже проделал этот путь, постаравшись облегчить его себе. Трос от лебедки траулера был прикреплен к мачте. Если они будут соблюдать осторожность, им удастся держаться за него.

– Кто все это сделал? – спросила Тори, глядя вниз на трос, несколько раз обернутый вокруг мачты.

– Мертвые идиоты, – холодно ответил Панг.

Гейб, Тори и Кевонн одновременно повернулись к нему.

Панг пожал плечами.

– А что тут такого? Мы все так подумали.

Кевонн снял рубашку, обернул ее вокруг правой руки и присел на край. Ползти по канату – одно дело, но скользить по тросу, как по шесту, – совсем другое, можно легко сорвать кожу с ладоней и пальцев.

Не дожидаясь, когда ему пожелают удачи, Кевонн скатился вниз и начал медленно спускаться вдоль палубы, пока не добрался до основания мачты, где позволил себе немного отдохнуть. Со стороны показалось, что он проделал это без особых усилий, что навело Панга на мысль снять собственную рубашку. На половине пути руки у него соскользнули, он едва не упал, успел ухватиться за стальной трос, но это дорого стоило. Панг изо всех сил сжал пальцы, замедлил движение и тут же закричал от боли, когда металл вонзился в ладони. Левую руку защитила ткань рубашки, но правая стала влажной от крови.

Гейб не торопил его.

Внизу, между корпусами шхуны и грузового корабля – там, где постепенно сгущалась тьма, – вспенилась вода. Тори не сводила глаз с Панга, поэтому ничего не заметила. Но Гейб посмотрел в темноту и увидел уставившиеся на него глаза. Всплеск послышался справа, он повернул голову и заметил вторую пару глаз, сверкающих на белом бугре головы. Существа наблюдали за ними, точно крокодилы, дожидаясь, когда кто‑ нибудь допустит ошибку.

Панг наконец добрался до мачты. К этому моменту Кевонн сумел на четвереньках проползти футов десять по толстой части мачты. Последние три или четыре фута, где она становилась тоньше, ему пришлось сесть на нее верхом и подтягиваться на руках, балансируя в двадцати пяти футах над водой.

– Дерьмо, – пробормотала Тори.

На ее лице появилась решимость, и она начала стаскивать с себя футболку, но Гейб схватил ее за руку:

– Подожди.

Тори повернулась к нему, и он принялся быстро расстегивать хлопковую рубашку с короткими рукавами и потускневшим рисунком. Майя купила ее два года назад, в лучшие времена.

«Лучшие времена, – подумал Гейб. – Проклятье, все прошлые времена были лучшими».

А вот будущее рисовалось в мрачных тонах. Отбросив мысли о Майе, он разорвал рубашку на две равные части и протянул одну Тори.

– Не самое подходящее время быть джентльменом, – заметила она.

К собственному изумлению, капитан улыбнулся.

– Дело не в том, что я не хотел бы увидеть тебя обнаженной. Просто сейчас никому из нас лучше не отвлекаться.

– Хорошо, а то я начала волноваться, – кивнула Тори.

Она спустилась вниз гораздо быстрее обоих парней, но к тому моменту, когда оказалась у основания мачты, они находились в безопасности на борту грузового корабля. Тори без колебаний начала подъем по мачте, ее подгоняли заметно удлинившиеся вечерние тени. Если Тори и заметила существ, наблюдающих за ними из воды, она не стала упоминать о них.

Когда появилось третье существо, вытянуло руки из воды и полезло по скользкому металлическому корпусу, Гейбу захотелось закричать. Присоски на пальцах позволяли чудовищу удерживаться на корпусе корабля, как саламандре, и оно упрямо ползло вверх, пока верхняя половина похожего на перламутр тела не показалась из воды. Затем оно застыло на месте, прижимаясь к корпусу, словно проверяло надежность теней.

«Достаточно темно», – подумал Гейб, бросив быстрый взгляд в сторону горизонта.

Солнечный свет по‑ прежнему падал на палубу грузового судна, и Тори, Кевонну и Пангу ничто не угрожало. Но между кораблями сгущалась тьма. В течение нескольких секунд существо находилось в неподвижности, потом снова полезло вверх. Змеиная часть тела извивалась вдоль металлического корпуса, присоски удерживали его от падения.

– Гейб! – позвала его Тори. – Чего ты ждешь? Что‑ то не так?

– Капитан? – присоединился к ней Кевонн.

Но вовсе не их крики заставили его двигаться дальше. Еще одна пара рук с длинными пальцами поднялась над легкой зыбью, и вторая тварь двинулась вверх по корпусу грузового корабля. Как далеко осмелятся чудовища высунуться из тени? Сколько света необходимо, чтобы остановить их?

Руки Гейба не дрожали, но в горле пересохло, и тревога усилилась. Он спустился вниз и устроился на борту лежащей на боку шхуны. Гейб больше не слышал вопросов и криков своих товарищей – так громко грохотало у него в груди сердце. Повернувшись, он накинул на стальной канат кусок разорванной рубашки, уперся ногами в палубу, слегка оттолкнулся и позволил рукам скользнуть по тросу. Тряпка тут же начала рваться. Он сильнее сжал пальцы, но ткань не выдержала, и металл обжег ладонь. Гейб стиснул зубы от боли, чувствуя, что руки стали липкими. Действуя большими пальцами, он сумел сдвинуть остатки рубашки под ладони, но теперь спуск стал медленнее.

Нет, у него не получится. Тряпка, в которую превратилась его рубашка, соскользнула в сторону, металл вгрызался в ладони. Гейб сполз еще на несколько футов и замер. Стиснув зубы, Гейб посмотрел вниз, увидел, что мачта совсем рядом, опустил ноги и разжал пальцы. До деревянной поверхности оставалось всего пять футов.

Когда Гейб падал, он почувствовал, что его охватывает отчаяние. Если бы не прямоугольная металлическая арматура вокруг основания мачты, он бы почти наверняка соскользнул по палубе и свалился в воду. Но его ботинки столкнулись с плоской поверхностью, суставы пронзила боль, он воспользовался инерцией и бросил тело вперед. Опустившись на четвереньки, он оказался на мачте. Ладони жгло, они были липкими от крови, но Гейб продолжал двигаться и вскоре снова услышал крики товарищей.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒