Сара Дессен 11 страница

– Конечно, могут, – усмехнулся Илай. – Но они слишком умны, чтобы не участвовать в подобных забавах. Наверное, в этом и заключается разница между девочками и мальчишками.

– Разве? – удивилась я, включая зажигание. – По‑ моему, выбор таких развлечений, как рукопашные потасовки, не зависит от мужского или женского пола.

– Отлично! Если соберешься напугать кого‑ нибудь петардой – уволь! – это без меня. Понятно?

– Что? Испугался? – рассмеялась я.

– Вовсе нет. – С притворным возмущением Илай откинулся на спинку сиденья. – Просто однажды кое‑ кого попугал, а заодно посидел в полицейском участке. Я, конечно, уважаю твой квест, только не выходи за разумные границы…

– Погоди! Что ты сказал? – остановила я, подняв в удивлении руку. – Мой квест?

Илай повернулся ко мне и повторил:

– Да, квест, как во «Властелине колец» или «Звездных войнах». Когда бродишь в поисках утраченного или нужного артефакта, это называется квест.

Я изумленно уставилась на него. Хорошо, что на перекрестке – красный свет, а поблизости ни одной машины, иначе не миновать бы аварии…

– Хотя это название скорее подходит мальчишеским играм, – засомневался Илай. – Не нравится квест, хоть белибердой назови – мне все равно. Я в любом случае в игре, правда, в разумных границах. Договорились?

Вот тебе на! Я‑ то думала, что мы просто гуляем вместе ночами, чтобы убить время. А тут – ого‑ го, какие страсти разворачиваются! Хотя, знаете, вне зависимости от рода, которому принадлежит название, мне нравится идея поиска утраченных или нужных позарез артефактов. Или тех и других одновременно.

Красный свет на светофоре сменился зеленым. Однако я не спешила давить на педаль газа, а вместо этого спросила:

– Белибердой?

– Что? Никогда так в детстве не говорила?

– «Назови белибердой»? – переспросила я. – Гм… нет.

– Вот это да! – Илай удивленно покачал головой. – Чем же ты занималась всю жизнь?!

Миллионы правдивых ответов закружились в голове. Ведь существует бесконечное количество вариантов заполнить годы жизни, и ни один из них нельзя назвать верным или неверным. Однако если выпадет шанс что‑ то переделать или исправить, кто откажется от такого по собственной воле? Только не я. Называйте мой выбор сумасшествием или белибердой, но в разумных границах – а может, и нет – я тоже в игре.

– Ого, ничего себе, прикольный прикид! – оторопела Мэгги.

Глаза подружек устремились на крохотную Фисбу, пристегнутую страховочными ремнями к коляске. Малышка хлопала глазенками и – ура! – молчала после долгой прогулки по набережной до магазина.

– Прикольный? – удивилась я. – Что ты имеешь в виду?

– Ее одевала Хайди? – поинтересовалась Лиа, наклоняясь до тех пор, пока ее лицо не оказалось вровень с глазами Фисбы.

– Нет, я сама.

Лиа переглянулась с Мэгги, а та удивленно подняла брови.

– Что? – не поняла я их перемигивание. – По‑ моему, симпатично.

– Она же в черном! – содрогнулась Мэгги.

– Ну и что?

– Кто рядит младенцев в черное?

Я снова перевела взгляд на сестричку и задумалась. Когда отец вслед за Хайди стал собираться на ужин, мне показалось, что переодеть малышку перед прогулкой будет не лишним. Я порылась в комоде с детскими вещами, внутренне ужаснувшись количеству розовых пеленок, ползунков и распашонок. Наверное, во мне опять взыграло чувство противоречия, потому что я умудрилась раскопать на дне ящика черное боди со светло‑ зелеными ползунками и одеть Фисбу в стиле рок‑ н‑ ролл. Однако, судя по ошеломленным взглядам подружек – не говоря уже о странном выражении лица Хайди, когда мы прощались на пороге, – мы произвели сногсшибательное впечатление, но только не то, которое планировалось.

– Ну, знаете, – возмутилась я, – по‑ моему, если уж пришлось родиться девчонкой, не стоит каждый раз напяливать розовые платьица с рюшками.

– Конечно, нет, – быстро согласилась Лиа. – Но не нужно впадать в другую крайность и наряжать кроху дальнобойщиком.

– Господи, да разве она выглядит как дальнобойщик?! – возмутилась я.

Лиа склонила голову набок, как бы прицениваясь:

– Пожалуй, ты права. На дальнобойщика она нисколько не похожа, на фермера – это да. Или на строителя. А, девчонки?

– И все потому, что она не в розовых ползунках?

– Она еще младенец, – вмешалась Мэгги. – Младенцев всегда одевают в светлые тона, предпочтительно – в розовое.

– А кто это решил? – выкрикнула я и, не давая никому вставить слово, сама ответила: – Общество! Кстати, то же самое общество с завидным упорством насаждает мнение, что удел девочек – булавки, иголки, тесемки да заколки, после чего вряд ли можно говорить о позитивном самоутверждении. К чему это ведет? К заниженной самооценке со всеми вытекающими последствиями: обжорство, беспрекословное подчинение и бессилие перед семейным, сексуальным и имущественным насилием.

Подружки даже рты от удивления раскрыли.

– Надо же, и все из‑ за обыкновенной розовой пеленки?! – растерянно переспросила Лиа.

Тут в дискуссию вступил недовольный голосок Фисбы. Она замотала головой из стороны в сторону и жалобно захныкала.

– Ох‑ ох! – вздохнула я, закачав коляску. – Только не это!

– Может, она проголодалась? – заволновалась Эстер.

– Или просто решила самоутвердиться? – не удержалась от привычных колкостей Лиа.

Проигнорировав ехидное замечание, я склонилась над коляской, расстегнула ремешки и подняла малышку на руки. Недовольное хныканье вот‑ вот грозило перерасти в оглушительный рев. Повернув сестричку спиной к себе, я подхватила ее крепко за под мышки и согнула колени. Вверх‑ вниз, вверх‑ вниз! На третий раз Фисба затихла.

– Ого! – восхитилась Мэгги. – А у тебя свой подход к детям!

– Это называется «лифт», – объяснила я. – Всегда выручает!

На секунду‑ другую три пары глаз опять воззрились на меня, а потом Эстер глубокомысленно произнесла:

– Мне кажется, Оден права. Черный не такой уж жуткий цвет. Он просто резко выделяется на фоне других.

– Неудивительно, почему ты с ней согласна! – усмехнулась Лиа. – Приглядись‑ ка к своей одежде!

Эстер одернула свою блузку темного цвета:

– Она не черная, а темно‑ синяя.

Девчонки только фыркнули в ответ, а Лиа повернулась ко мне и объяснила:

– Точно также Эстер говорила, когда увлеклась готами и их идеологией. Она одевалась сплошь в черное: черные плащи, черные туфли…

– Черная круги вокруг глаз, черная помада, – подхватила Мэгги.

– Вы так и будете каждый раз напоминать мне об ошибках молодости? – возмутилась Эстер, а потом, вздохнув, добавила: – Было и прошло, понятно? Будто вы сами никогда не творили в школьные годы того, о чем жалеете до сих пор!

– Мое главное сожаление можно выразить в двух словах, – заметила Мэгги. – Джейк Стокк.

– Что правда, то правда, – согласилась Лиа.

– А сама, – Эстер ткнула пальцем язвительную подругу, – сама‑ то перекрасилась в блондинку ради Джо Паркера, чего…

– Никогда нельзя делать рыжеволосым, – договорила Лиа. – Господи, мне до сих пор стыдно.

Слушая пикировку девчонок, я по‑ прежнему укачивала Фисбу с помощью «лифта», а кроха покорно висела в моих руках. На какое‑ то время воцарилась тишина, во время которой все засмотрелись на малышку. Вдруг Мэгги смущенно произнесла:

– Даже странно, что мы тоже были когда‑ то маленькими детьми.

– Такими же несмышленышами! – Лиа осторожно пожала ручку Фисбы. – Представляете, она же словно чистый лист. Никаких ошибок и сожалений!

– Счастливая! – отозвалась Эстер, а потом склонилась к крохе. – Вот тебе совет: не подавайся в готы! Потом сто раз напомнят и устыдят!

– И никогда не перекрашивайся из‑ за парня, – добавила Лиа. – Если полюбит по‑ настоящему, ему будет все равно, какой у тебя цвет волос.

– Не забывай надевать шлем во время прыжков с трамплина, – посоветовала в свою очередь Мэгги.

– Никогда не ешь жирного мяса перед американскими горками, – вспомнила Лиа.

– А пирсинг в носу, – вмешалась Эстер, – смотрится круто не на каждом. Поверь мне.

Маленькая Фисба выслушала советы с сосредоточенно‑ серьезным выражением лица. От нее исходило приятное тепло и пахло молоком и детским шампунем.

– Давай, Оден, – вдруг предложила Лиа. – Теперь твоя очередь делиться опытом.

Я на секунду замешкалась, потом решительно произнесла:

– Никогда не флиртуй с чужим парнем на кухне его девушки. И не отвечай на вопрос «Что это за имя такое? ».

– А ведь ей обязательно зададут такой вопрос, – заметила Лиа. – Сто процентов, спросят о происхождении имени Фисба.

– И еще один совет, – продолжила Мэгги. – Держись подальше от красавчиков на байках. Иначе они разобьют твое сердце. – Я покосилась на нее, но она только улыбнулась. – Конечно, легче сказать, чем сделать. Верно?

На что она намекает? Я ведь никому не говорила о наших встречах с Илаем, иначе сразу поползут слухи, что мы с ним крутим роман. А как еще расценить тайные встречи с молодым человеком по ночам? И хотя на данный вопрос найдется сотня ответов, на вопрос Мэгги, заданный якобы мимоходом, я решила не отвечать.

– Боже мой, Мэгги! – вскипела Лиа. – Мне казалось, ты давно вычеркнула Джейка из памяти.

– Ну вычеркнула, и что?

– Тогда зачем опять пристаешь к Оден с той старой историей?

Лиа укоризненно покачала головой.

– Да я не потому…

Однако Мэгги не удалось объясниться из‑ за грохота, донесшегося от входной двери в магазин. Мы обернулись и увидели, как с травы поднимается Адам, потирая ушибленную руку.

– Тяни на себя! – крикнула ему Мэгги, а нам объяснила: – Никак не запомнит. Смешно, да?

Лиа со страдальческим выражением лица закатила глаза.

– И не говорите, что я не умею произвести впечатление с первой секунды! – воскликнул он.

Нисколько не смущенный досадным происшествием, которое многие бы посчитали постыдным, Адам подошел к нам, держа в руках пластиковый пакет из магазина.

– Итак, леди! Разрешите сделать объявление.

– Ты опять продаешь шоколадки, чтобы собрать деньги на математический клуб? – съехидничала Лиа, с поддельным ужасом покосившись на его пакет.

Адам простодушно повернулся к ней и напомнил:

– Так то было в восьмом классе. И потом, мы ведь уже окончили школу, помнишь?

– Не обращай на нее внимания, – посоветовала Мэгги, а Лиа, пожав плечами, удалилась за прилавок. – Так какое объявление ты хочешь сделать?

Он загадочно ухмыльнулся, а потом сунул руку в пакет и громко провозгласил:

– Вечеринка с хот‑ догами! – Из пакета на белый свет извлеклась упаковка сосисок внушительного размера. – Первая вечеринка нынешним летом! После работы приходите в нашу с Уоллисом квартиру. Да, и принесите с собой специи и приправы.

– Меня можешь вычеркивать, – объявила Эстер и, подпрыгнув, села на прилавок. – Я вегетарианка.

Адам снова влез рукой в пакет и вынул другую упаковку сосисок.

– О‑ па! – Он помахал упаковкой в воздухе. – Соевые сосиски! Специально для тебя купил.

– А в ванной комнате наведете порядок? – поинтересовалась Лиа.

– Разве там грязно?

– Да! – в унисон крикнули Лиа, Мэгги и Эстер.

– Ладно‑ ладно, все помою. Сейчас пойду и залью все каким‑ нибудь моющим средством.

Адам закинул сосиски для хот‑ догов обратно в пакет, а Мэгги улыбнулась:

– Ой, сколько воды утекло с последней вечеринки! А что празднуем?

– Новоселье, которое мы забыли отметить два месяца назад, вселившись в квартиру.

– А Илай придет? – спросила Эстер.

– Его пригласили, – ответил Адам. – А придет или нет – там и узнаем.

Специально для меня Мэгги объяснила:

– Такие вечеринки любил устраивать Эйб. Он собирал друзей в квартире, которую снимал на пару с Илаем. Каждую субботу мы объедались хот‑ догами, тушеной фасолью…

– …картофельными чипсами, специально закупаемыми для вегетарианцев, – добавила Лиа.

– А на десерт ели фруктовое мороженое! Эйб говорил, что это самая летняя еда. – Предавшись воспоминаниям, Мэгги подхватила свой локон и стала накручивать его на палец. – Они с Илаем обычно закупали эту снедь огромными партиями, чтобы в любой момент устроить вечеринку.

– ИВХД! – мечтательно произнесла Эстер, а когда я непонимающе заморгала, объяснила: – Импровизированная Вечеринка с Хот‑ Догами!

– Понятно, – сказала я, выпрямляя уставшие колени.

Все, хватит с меня «лифта»! Я осторожно перехватила Фисбу правой рукой.

К нам подошел Адам и с умильным лицом обратился к маленькой девочке:

– Боюсь, тебе надо немного подрасти до наших вечеринок. – Он погладил ей животик, а потом развернулся к двери. – Остальных жду сегодня после работы у нас с Уоллисом. Не забудьте специи. Отговорки не принимаются.

– Знаешь, – съехидничала ему вслед Лиа, – ты мне нравился больше, когда продавал шоколадки.

– Увидимся вечером! – попрощался он и, на сей раз без труда справившись с дверью, вышел на набережную. Только колокольчики звякнули.

Лиа покосилась на Мэгги и с досадой пробормотала:

– Класс! Он купил сосиски для тебя, а есть должны мы все.

– Адам купил их не для меня одной, – возразила Мэгги и смущенно склонилась над прилавком с бижутерией, поправляя пару сережек.

– А я не пойду на вечеринку! – сердито заявила Лиа, ткнув пальцем кнопку кассы. Та со щелчком открылась, а она вынула несколько купюр, выпрямила и запричитала: – Уже почти середина лета, а я встречаюсь только с парнями, которых знаю тысячу лет, еще со школы. Уже не до смеха становится, в конце концов!

– А вдруг на вечеринке хот‑ догов появятся новые ребята, – предположила Эстер.

– Я тебя умоляю! – скривилась Лиа.

– Эй, у них будут даже соевые сосиски. Так что все возможно!

Час спустя, когда я сидела одна в офисе, сверяя счета за день и одновременно качая ногой коляску Фисбы, из головы не выходила мысль о новых ребятах, точнее, об одном. О котором я вспоминала все чаще и чаще.

Несмотря на все усилия воли, трудно преодолеть себя, чувствуя приближение вечера, и не гадать о приключениях, которые уготовила для нас с Илаем сегодняшняя ночь. Предвкушение непредсказуемых, но непременно увлекательных ночных похождений – вот, наверное, то чувство, которого я не испытывала до сих пор. Приглашение на вечеринку с хот‑ догами звучало заманчиво – вполне возможно, она как нельзя кстати впишется в мой квест, – но если Илай не пойдет, я тоже откажусь. Даже если там будут соевые сосиски!

Около половины девятого вечера в магазин за Фисбой зашли папа с Хайди. Из торгового зала в кабинет тут же донеслись восторженные возгласы.

– Боже мой, Хайди, ты так хорошо выглядишь! – воскликнула Мэгги. – Опять стала стройной, как деревце!

– Ты мне льстишь, – улыбнулась Хайди. – Да на меня сейчас ни одна блузка с джинсами в магазине не налезет! Даже пончо!

– Перестань сейчас же, – не выдержала Эстер. – Ты просто чудо!

– И Фисба вся в мамочку! – добавила Лиа. – Кстати, нам так нравится ее имя.

– Видишь? – подал голос отец. – Я ведь говорил, что это звучное имя! В нем есть сила!

– Только знаете, ведь легенда о Фисбе в действительности трагична, – сказала вдруг Мэгги. – Покончить с жизнью из‑ за смерти возлюбленного и навсегда обагрить кровью ягоды шелковицы – не каждому суждено.

Даже из‑ за закрытой двери, не видя разыгравшейся в магазине сцены, я почувствовала, насколько ошеломило отца высказывание Мэгги.

– Ты знаешь легенду о Фисбе? – изумленно спросил он.

– Мы читали ее на уроках античной литературы, когда изучали мифы и роль женщин в них.

– А я думала, что имя взяли из пьес Шекспира, – удивилась Хайди.

– Эта легенда комически обыгрывается в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь», – объяснил отец. – Но юная леди права, истинная история Фисбы довольно печальна.

– Ну, это ж Мэгги! – съехидничала, как обычно, Лиа. – Наш неизменный эксперт по трагедиям.

– Оден в кабинете? – спросила Хайди, а через секунду уже постучалась и просунула в дверь голову. Увидев мирно дремлющую в коляске Фисбу, она заулыбалась. – Только поглядите на это сокровище! А я‑ то все нервы себе истрепала во время ужина, боясь, что она тут охрипла.

– Ну, до этого еще далеко, – улыбнулась я в ответ. – Как прошел ужин?

– Восхитительно! – сказала она, зевнув и прикрывая ладошкой рот. – Как хорошо, что мы пошли в ресторан и отпраздновали папин успех. Он молодец! В последние месяцы столько сил затратил на роман!

– И ты тоже! – кивнула я на Фисбу.

– Да ладно! – отмахнулась она, а потом шагнула внутрь, чтобы протащить коляску через дверной проем. – Даже не знаю, как отблагодарить тебя, Оден! Честно! Я уже не помню, когда мы в последний раз с твоим отцом вдвоем выходили в свет.

– Нет проблем!

– Нет, погоди, я действительно так признательна тебе! – Хайди выглянула в торговый зал. – Ой, пора уводить твоего папу отсюда, пока не поздно. Он жалуется, что обычно от магазина у него начинается жуткая мигрень. Мол, слишком много розового цвета! Представляешь?

Еще как! Но говорить ничего я не стала, а просто кивнула на прощанье, когда она, выкатив коляску в коридор, помахала мне рукой через плечо.

Следующие пару часов я не покладая рук работала над бухгалтерскими счетами, а в магазине жизнь била ключом. То и дело забегали любопытные покупатели, шаркали сандалиями по залу и уносились с покупками прочь. В девять часов вечера по расписанию шли безумные танцы – сегодня танцевали под зажигательную песню бессмертного короля рок‑ н‑ ролла Элвиса Пресли. Потом обсуждалась предстоящая вечеринка с хот‑ догами, и в ходе спора голоса распределились следующим образом: Мэгги – за, Лиа – против, а Эстер воздержалась. Ровно в десять часов вечера я закрыла сейф на замок и присоединилась к девчонкам, даже на набережной продолжавшим спорить о вечеринке. Если честно, я привыкла к их спорам, как и к тому, что сейчас наши пути разойдутся – извинюсь, распрощаюсь с девчонками и пойду искать Илая.

– Можно заглянуть на пару минут, – твердила Мэгги. – Ради приличия!

Тут Лиа повернулась ко мне:

– А ты, Оден, пойдешь или нет?

– Ох, вообще‑ то мне…

Я замешкалась, выбирая одну из обычных отговорок вроде «пора домой» или «нужно зайти кое‑ куда по поручению Хайди», как вдруг заметила за спиной Мэгги Илая, сидящего на скамейке перед магазином велосипедов с уже темными витринами. Значит, сегодня повезло и не нужно рыскать по городу в его поисках. Или, по крайней мере, могло повезти, потому что Илай был не один.

Перед ним стояла Белисса Норвуд. Роскошные волосы свободно струились по плечам, руки спрятаны в карманах, и, хотя она сменила откровенный наряд, в котором красовалась на своей вечеринке, на обычные джинсы, простенькую синюю блузку без рукавов и завязанный на тонкой талии пуловер, смотрелась Белисса еще обворожительнее. Вот уж, как говорится, лучше меньше, да лучше.

Белисса что‑ то говорила Илаю, а он, пряча глаза, ссутулился на скамейке, подпирая голову руками. Услышав следующую фразу, Илай перевел взгляд на Белиссу и кивнул, а она обрадованно присела к нему на скамейку, коленка к коленке. Застыв на месте, я потрясенно наблюдала, как Белисса закрыла глаза и блаженно склонила голову на его плечо.

– Оден? – переспросила Лиа, удивленная долгой паузой.

Проследив за моим взглядом, она обернулась, но, на мое счастье, из соседнего павильона на набережную вывалилась небольшая группа ребят в спортивных костюмах и заслонила парочку возле магазина.

– Что случилось? – забеспокоилась Лиа.

– Ничего, – быстро ответила я. – Я иду с вами.

Как оказалось, квартирка Уоллиса находится на первом этаже зеленого дома в двух кварталах вглубь от берега. На пустынном дворике разбита пара клумб, и то заросших травой, на боковую веранду почему‑ то вынесена стиральная машина, а над гаражом висит странная надпись – «Сентиментальное путешествие в рай». Вот и все описание дома!

– Интересный выбор для названия дома! – удивилась я, идя по дорожке вслед за Мэгги и Эстер.

В руках мы несли купленные в «Газ энд Гроу» специи и приправы – кетчуп, горчицу, майонез и шоколадный соус, а Лиа тащилась за нами с телефоном у уха, до сих пор не теряя надежды найти более интересное предложение на вечер.

– Это не ребята выдумали, – бросила Мэгги через плечо. – Так решили владельцы дома. На нашем побережье принято давать имена своим домам. Уоллис как‑ то жил в доме с названием «Горластые чайки».

– Ужасно, верно? За спиной их прозвали поющими чайниками! – добавила Эстер. – Эй, Мэг, а помнишь, как назывался дом в той дыре на Четвертой улице, в котором жили Илай с Эйбом?

– «Летняя любовь», – вспомнила Мэгги, поднимаясь по ступенькам крылечка. – Только любить там было нечего. Дыра дырой!

Как только она произнесла последнюю фразу, в дверях дома появился Адам с прихваткой в руке.

– Эй! – возмутился он, обиженно прижав руку к груди. – Вы еще в дом не вошли, а уже критикуете!

– Да я не о вашем доме говорила, – успокоила его Мэгги, проходя внутрь. – А у вас даже… мило.

Она явно польстила хозяевам. Крохотная гостиная оказалась заставлена обшарпанной, кое‑ как подобранной мебелью. По соседству с клетчатым диваном стояло раскладывающееся кресло в полоску, а угадать первоначальный цвет дряхлого журнального столика совершенно не удавалось из‑ за множества темных круглых пятен на столешнице. Правда, предпринимались явные попытки хоть как‑ то приукрасить жилище: на столике стояло блюдо с орешками, а на барной стойке, за которой начиналась кухня, – новая ароматическая свеча.

– Дизайнерская находка, – с серьезным видом прокомментировал Адам, заметив мой заинтересованный взгляд. – Не правда ли, так стало уютнее?

– Все равно пахнет пивом, – не дала ему шанса оправдаться Лиа, заходя в квартиру и пряча сотовый телефон в сумочку.

– Значит, тебе пиво не предлагать? – закричал из кухни Уоллис.

– Нет! – рявкнула Лиа.

– Сомневаюсь, что откажешься, – ответил он, появляясь с ящиком пива в жестяных банках.

Уоллис обошел всех присутствующих, угощая пивом. Я сначала решила отказаться, но в последний момент из вежливости приняла банку.

– Слева от тебя лежат подставки, – указал Адам, когда Лиа с громким хлопком открыла банку пива.

– Подставки? – фыркнула та. – Зачем? На столике и так живого места нет от пятен, одним больше, одним меньше…

Адам перевел взгляд со столика на Лиа:

– Нельзя небрежно обращаться с вещью только потому, что она испорчена.

– Адам, – вмешался Уоллис, – это же обыкновенный столик, а не обездоленная сирота.

Эстер захихикала, а Мэгги без лишних споров положила подставку под банку. Адам радостно подхватил фотоаппарат с полки и, нацелив объектив на всю компанию, воскликнул:

– Наша первая вечеринка с хот‑ догами! Надо обязательно сделать фотографии для истории!

Присутствующие отреагировали с завидным единодушием: все до одного, кроме меня, разумеется, быстро прикрыли лица руками. Правда, при этом выкрикивали каждый по‑ своему: «Нет, пожалуйста! » – взмолилась Мэгги, «Господи, опять! » – запричитал Уоллис, «Хватит, а то прибью! » – кто завопил, догадайтесь сами.

Опустив фотоаппарат, Адам горько вздохнул:

– Ну, почему мне нельзя сделать хотя бы один снимок?

– Потому что у нас уговор! – ответил за всех Уоллис, прячась от камеры.

– Уговор? – не поняла я.

Мэгги поглядела сквозь раздвинутые пальцы и объяснила:

– Адама выбрали редактором выпускного альбома, и он два года подряд не расставался с фотоаппаратом.

– Мне дали всего лишь одного помощника! – возмутился Адам. – Выбора не оставалось, кто‑ то же должен фотографировать.

– Вот мы и договорились, – снова сквозь пальцы сказал Уоллис, – потерпим его издевательства до окончания школы, но потом…

– Ни одной фотографии, – подхватила Мэгги.

– Никогда! – напомнила Лиа.

С печальным вздохом Адам вернул фотоаппарат на книжную полку.

– Отлично, – произнес он, и все с облегчением убрали руки от лиц. – Через много лет, когда вы вспомните об этом лете, не обвиняйте меня в отсутствии фотографий!

– У нас уже предостаточно фотографий! – попыталась успокоить его Мэгги. – В выпускном альбоме наших изображений – хоть завались!

– Вот и правильно! Поэтому ничего и не забудете! – продолжал убеждать Адам. – Но ведь выпускной канул в Лету, а теперь начинаются новые приключения!

– Которые необязательно увековечивать на фотографиях! – Лиа взяла со стола банку пива, конечно, без подставки, отпила глоток и поинтересовалась: – Кто еще припрется на эту веселую вечеринку?

– Да как обычно, – ответил Уоллис, сев на кресло, которое заметно провисло под его тяжестью. – Ребята из магазина велосипедов, несколько знакомых из велопарка, та милашка, что работает в соседнем павильоне с вами, и…

Тут на крыльце скрипнули ступеньки, и громкий голос заорал во все горло:

– Эй! Если у вас навалом пива, тогда ладно, иначе я уже готов…

Джейк Стокк – в облегающей черной футболке, с загорелым лицом – резко затормозил на пороге и удивленно прикусил язык, увидев меня на одном диванчике с Мэгги.

Вот тебе и вечеринка!

– Готов к чему? – как ни в чем не бывало спросила Лиа, отпивая пиво.

Джейк перевел взгляд на нее, потом на Уоллиса, который недоуменно пожал плечами.

– Как всегда, рад видеть вас, – сказал он Лиа, потом медленно прошел на кухню, ни на кого не оглядываясь.

Краешком глаза я поглядела на Мэгги. С застывшим лицом она уставилась на банку пива с подставкой.

– Еще не поздно податься в клуб, – шепнула ей Лиа. – Новые мальчишки – новые шансы на знакомство!

– Сосиски готовы! – позвал из‑ за двери Адам. – Кто хочет первый хот‑ дог?

Мэгги поднялась, захватив пиво, прошла мимо Джейка, принюхивающегося к свече на кухонной стойке, и крикнула:

– Я!

За прошедший час на вечеринке я выпила банку пива, съела два хот‑ дога с соевыми сосисками и, несмотря на оживленную беседу в компании ребят, сто раз прокрутила в голове картину на набережной с участием Илая и Белиссы. Посмотрела на часы: почти полночь. Прошлой ночью в это время мы как раз выехали от Клайда, после того как Илай загрузил в стирку белое белье, а потом вместе разделили кусок восхитительного миндального пирога. Я перевела взгляд на блюдо с нетронутыми орешками, стоявшее на журнальном столике, и печально отхлебнула пива.

А чего я, собственно, ждала? Бессмысленно надеяться на появление каких‑ то отношений после нескольких ночей, проведенных в невинных развлечениях. Это даже на привычку не потянет!

Неожиданно зазвонил сотовый телефон. На мгновение потеряв голову, я кинулась отвечать, надеясь, что звонит Илай. Глупо получилось, ведь он не знает мой номер. Как оказалось, меня искал другой молодой человек, которому тоже каждый раз удается удивить меня, – Холлис.

– Од! – закричал он в трубку. – Это я! Угадай, где я сейчас нахожусь?

Мы уже играли в угадайку раньше, и я всегда проигрывала, поэтому просто попросила:

– Скажи сам.

– Я дома!

Сначала мне показалось, что Холлис шутит, но после того, как он дважды поклялся, я поверила, что брат в двухстах милях от меня, а не в привычных тысячах за океаном.

– Дома? Когда ты приехал?

– Два часа назад, – рассмеялся он. – Я из‑ за долгих перелетов потерял счет времени и даже не имею малейшего понятия, который час. А ты где?

– На вечеринке.

Я поднялась и вышла на улицу через парадную дверь.

– На вечеринке? Шутишь?

Холлис так изумился, что мне, пожалуй, следовало бы обидеться. А с другой стороны, несколько недель назад я бы сама удивилась не меньше.

– Не шучу, – я присела на нижней ступеньке крыльца. – А ты… что привело тебя домой?

Последовала пауза на секунду или две, как оказалось, для пущего эффекта.

– Не что, а кто!

– И кто?

– Од! – Следующая пауза. – Я влюбился!

Нашел чем удивить, подумала я, рассматривая фонари возле дома. Вокруг них крохотными пятнышками вились мотыльки.

– Влюбился?

– Да! – Холлис опять рассмеялся. – Звучит глупо, знаю. Но я так заболел ею, что прервал свое недолгое путешествие и прыгнул в самолет, чтобы лететь с ней вместе домой.

Короткое путешествие брата по Европе растянулось на пару лет. Вряд ли слово «недолгое» уместно в данном случае, но Холлис всегда мыслит масштабно.

– Ну и кто она? – поинтересовалась я.

– Ее зовут Лаура. Она такая замечательная! Мы познакомились в хостеле в Севилье. Я отправился туда на трехдневный фестиваль рейв‑ музыки…

Я страдальчески закатила глаза.

– …а она участвовала в какой‑ то конференции по генетике. Од, она настоящий ученый! Представляешь, пишет кандидатскую в нашем университете! Так вот, Лаура занималась в библиотеке, где я спал. Она растолкала меня и заявила, что храп мешает работе и я должен убираться прочь. Безумие, правда? Так и расскажу внукам, как познакомился с их бабушкой!

– Холлис, – не выдержала я, – ты, наверное, разыгрываешь меня, верно? Сидишь где‑ нибудь в Париже и просто…

– Не веришь? – фыркнул он. – Господи, это правда. Сейчас тебе докажу.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒