Сара Дессен 9 страница

Мэгги из‑ за ее плеча усиленно закивала мне, мол, соглашайся.

– Хорошо, – ответила я.

– Хорошо, – повторила Белисса. За ее спиной Лиа вздохнула со страдальческим выражением лица, возведя глаза к небу. – А теперь убирайтесь вон из моего дома!

Мэгги снова потянула меня вниз по ближайшей лестнице и не ослабляла мертвой хватки, пока мы шли за Лиа к пляжу, огибая дюну, пересекли асфальтированную дорогу и оказались возле машины, у которой маячила фигура Эстер.

– Где, черт возьми, тебя носило? – взорвалась Лиа. – Особенно когда ты так нужна!

– Дай догадаюсь, – прищурилась Эстер, пока мы с Мэгги усаживались на заднее сиденье. – Случилось что‑ то из ряда вон выходящее?

– Вот именно! Из‑ за Оден нам чуть не всыпали по первое число! – рявкнула Лиа, со злостью захлопывая дверцу автомобиля, а потом повернулась на переднем сиденье и накинулась на меня: – Ты с ума сошла? Как только додумалась флиртовать с Илаем Стокком на глазах у Белиссы Норвуд в ее собственном доме, лопая ее же собственные кексы?!

Я тут же оказалась под прицелом придирчивых взглядов подружек.

– Мы не ели ее кексы, – только и выдавила я.

Лиа в бессилии воздела руки к небу, разворачиваясь на сиденье, а Эстер наконец‑ то завела автомобиль.

– Девчонки, – подала голос Мэгги на соседнем сиденье, – она же ничего не знает.

– Оден не знала и о твоем романе с Джейком, – заметила Лиа. – Только кто мечтал разорвать ее на части, когда она клеила Джейка?

– Мечтала, но, как и Белисса, ошибалась, – призналась Мэгги. – Кстати, Белисса и Илай давно расстались, и он имеет право встречаться с кем пожелает.

– В том‑ то и проблема. – Лиа снова повернулась ко мне. – Илай ни с кем не разговаривает. Никогда и ни с кем. Только почему‑ то сделал исключение для тебя!

Все разом замолчали, ожидая ответа. Наконец я прокашлялась.

– Ну, не знаю. Просто мы разговариваем с нашей первой встречи, когда я ночью увидела его на велосипеде.

Наступила гробовая тишина. Я опять оказалась под прицелом изумленных взглядов подружек, даже Эстер оторвалась от дороги, уставившись на меня в зеркало заднего вида. Мэгги тихо переспросила за всех:

– Ты видела Илая на велосипеде? И что он делал?

– Не имею понятия, – пожала я плечами. – Может, трюки? Он вроде подпрыгивал на велосипеде в конце набережной, там, на пляже.

Мэгги и Лиа многозначительно переглянулись.

– Знаешь, – произнесла Лиа. – Мне кажется, что…

– Согласна, – не дала договорить Эстер, включая поворотник, когда впереди показался «Газ энд Гроу». – Тут без лишних калорий не разобраться!

– Прежде чем говорить об Илае, – рассудила Мэгги, – сначала надо рассказать об Эйбе.

Мы сидели на скамейке на самом краю пирса, уставившись в темную воду. Неподалеку расположились с длинными удилищами рыбаки, гипнотизируя взглядом неподвижные поплавки. Кроме легкого бриза и плеска волн, ничто не нарушало тишины.

– Эйб и Илай стали неразлучными друзьями еще с детского сада, – начала Мэгги. – Ребята редко надолго расставались.

– Причем они сильно отличались друг от друга, – поддержала Эстер. – Илай – всегда спокойный и рассудительный, а Эйб…

На мгновение воцарилась тишина, затем Лиа вздохнула:

– Настоящий недотепа!

– Самый натуральный! – согласилась Мэгги. – Вечно строил из себя клоуна и умел рассмешить любого!

– Даже Илая.

– Особенно Илая. – Лиа улыбнулась. – Господи, девчонки, помните, каким был Илай до смерти Эйба? Он был такой… веселый.

– Эйб умер? – ахнула я.

Мэгги печально кивнула, опуская грустный взгляд на упаковку жевательной резинки.

– В мае прошлого года Эйб с Илаем уехали в Броктон на соревнования «Бетонные джунгли». Их выступления спонсировали уже два года подряд. Они оба начинали с трюков на спортивных байках, только Илай больше склонялся к прыжкам на хафпайпе, а Эйбу нравился флетленд‑ фристайл. По крайней мере, они соревновались в этих трюках. Кстати, неплохо выступали на стрит‑ площадках, что неудивительно, учитывая, где они выросли.

Я непонимающе хлопала глазами. Лиа заметила мое недоумение и толкнула Мэгги:

– Мэг, в велосипедных терминах никто не разбирается, кроме тебя. Говори нормальным языком.

– Ой, извините! – Она закинула в рот подушечку жевательной резинки и пояснила более простыми словами: – Илай с Эйбом были одни из самых лучших трюкачей на велосипедах. Их часто приглашали на разные соревнования и платили за выступления. Вот почему они оказались в Броктоне.

– Это случилось после соревнований, – добавила Эстер. – Они уже ехали домой с вечеринки, когда произошла авария.

– Авария? – не поверила я ушам.

Лиа кивнула:

– За рулем сидел Илай, потому и выжил. А Эйб умер.

– Боже мой! – ужаснулась я.

– Да! – Мэгги нервными движениями скрутила пустую упаковку жвачки в аккуратный прямоугольник. – Когда позвонил Илай, я сидела дома у Джейка и поэтому сама слышала его голос в телефонной трубке. Он уже был в больнице и пытался что‑ то объяснить, но вместо слов у него из горла вырывались одни хрипы…

Не договорив, она резко замолчала и неподвижным взглядом уставилась на темную воду, окружавшую нас с обеих сторон.

– Илай не виноват в аварии, – медленно произнесла Эстер. – Ребята ехали по четырехполосной дороге, как вдруг на их полосу выехал встречный автомобиль и протаранил их.

– За рулем оказался пьяный придурок, – объяснила Лиа.

Эстер кивнула:

– Смерть Эйба подорвала Илая, очень сильно подорвала. Что говорить, Эйб занимал значительную часть в его жизни, понимаешь? Теперь Илай мало напоминает себя прежнего.

– Он бросил все и всех: соревнования, спонсоров, велосипеды, – продолжила Мэгги. – Вроде после школы собирался в университет, но просрочил сдачу документов и не поступил. Потом нашел работу в магазине велосипедов, однако сам ездить на них прекратил.

Лиа посмотрела на меня:

– По крайней мере, мы так думали.

– Я просто увидела его однажды ночью на набережной с велосипедом, – отозвалась я. – Было уже поздно, вернее, очень рано.

– Ну, – решила Мэгги, – это что‑ то да значит. Что – пока не знаю. Только сдается, это хороший признак.

Неожиданно позади нас послышался резкий шум. Я оглянулась и увидела, как один из рыбаков тащит улов через перила пирса. Рыба отчаянно билась, поблескивая серебристыми боками, пока рыбак не упрятал добычу в ведро. Его менее удачливые товарищи завистливо повздыхали и снова переключились на свои удочки.

– А Белисса? – вспомнила я, грея руки о горячий стакан кофе. – Что за история с ней?

– Илай начал встречаться с Белиссой за год до окончания школы, – поведала Лиа. – Она еще была с ним во время похорон, но через два месяца их отношения сошли на нет. По слухам, его бросила Белисса. Хотя, судя по сегодняшним событиям, у нее совершенно иное мнение на этот счет.

– Точно, – согласилась я.

Вдруг Лиа улыбнулась, встряхнула головой, словно не в силах поверить чему‑ то, и призналась:

– Клянусь, когда Белисса спросила тебя о странном имени, а ты уже собралась объяснять… вот тут я чуть со страху не пустилась наутек. И пришлось бы тебе одной разбираться с разъяренной фурией!

– Она ведь сама спросила, – удивилась я.

– Не думаю, что ее интересовал ответ.

– Тогда зачем спрашивать?

– Она нарочно заводила себя, нагоняла ярость, чтобы потом вцепиться тебе в лицо, – объяснила Лиа. – Господи! Ты что, не умеешь отшивать бывших подружек парней?

– Нет. Честно, нет.

– Что ж, у тебя сегодня состоялся первый мастер‑ класс, – рассмеялась Мэгги.

– Вот отшила, так отшила, черт побери! – опять восхитилась Лиа. – Никогда не видела Белиссу такой взбешенной! Помнишь, как она говорит тебе, мол, убирайся к чертям, а ты спокойно так отвечаешь…

– Хорошо, – вставила Мэгги.

– Не может быть! – Глаза Эстер от удивления чуть на лоб не вылезли.

– Да, она так и сказала, причем таким тоном, словно, соглашаясь, делает одолжение Белиссе. Мол, что связываться с убогой?

– Все было не так, – призналась я, но Лиа и Мэгги воззрились на меня с явным возмущением. – Или так?

– Да! – Лиа потрясла стакан и, услышав бульканье, отпила глоток через трубочку. – Это либо сверхнаглость, либо сверхглупость. Честно говоря, сама еще не поняла.

Эстер рассмеялась, а у меня из головы не выходили события нынешнего вечера. Как легко выбили меня из колеи сегодняшняя вечеринка и инцидент с Белиссой! Всю сознательную жизнь грызу гранит наук, но, оказывается, от моего внимания ускользнула очень важная и совсем неизученная область. Причем незнание ее правил чревато серьезными неприятностями, вплоть до телесных травм. Хорошо, если рядом в нужный момент окажутся друзья, готовые протянуть руку помощи…

– Обыкновенная глупость, – громко призналась я, опять привлекая к себе внимание. – Дело в том, что в школе я мало общалась с ровесниками. Ну, и не знаю, как это – дружить.

Воцарилась мертвая тишина. Напряженное молчание затянулось, или мне просто так показалось.

– Знаешь, – наконец отозвалась Лиа, – это многое объясняет.

– Верно, – согласилась Мэгги.

– Что объясняет? – не поняла я.

– Ничего, – быстро ответила она, а потом, обменявшись взглядом с Лиа, выдавила: – Ну, то, как ты приехала в город и сразу пошла на свидание с Джейком, а потом удивилась, что все… гм… сделали о тебе определенные выводы.

– Говоря обо всех, она имеет в виду нас, – пояснила Лиа.

– Понятно, – смутилась я. – Спасибо за откровенность.

– К тому же, – внесла свою лепту Эстер, – это объясняет твою обычную отчужденность.

– До сегодняшнего вечера, – поправила Лиа.

– До сегодняшнего вечера, – согласилась Мэгги. – Мы думали, что ты считаешь себя лучше нас. А ты, наверное, просто не знала, как правильно общаться с ровесницами.

Мне хотелось верить в последнее предположение, но в глубине души, в самых сокровенных мыслях, я знала, что виной тому моя вера в собственное превосходство. Например, с первого взгляда я посчитала себя умнее Мэгги.

– Только девчонка, у которой никогда не было подруг, станет всерьез отвечать на вопрос: «Что это за имя? », – повторила Лиа.

– Честно, я думала, ей интересно! – возмутилась я.

– Сомневаюсь, что Белисса Норвуд горела желанием узнать о жизни современного поэта, известного стихами о политике, природе и безответной любви, – хихикнула Мэгги.

– Ты знаешь о поэте Одене?

Я с любопытством повернулась к ней.

– Моя курсовая работа по литературе посвящена теме отчуждения личности, распада духовности, отчаяния и одиночества в поэзии Одена, – ответила Мэгги. – Благодаря этой работе я прошла в Дефрис. Эй, Лиа, у тебя еще остались драже «Тик‑ так»?

Я оцепенела, пораженная до глубины души, и не сумела выдавить ни слова, пока Лиа вынимала коробку драже и передавала Мэгги. Столько сюрпризов, и все в один день! Неожиданно приехала мама, на вечеринке мне чуть задницу не надрали, выяснила кое‑ что о прошлом Илая. Но все меркнет перед тем, что я узнала о Мэгги. Она поступает в Дефрис! Так же, как и я.

– Черт! – воскликнула раздраженно Эстер, посмотрев на часы. – Уже за полночь. Мне пора домой. Кого подвезти?

– Пожалуй, меня. – Лиа встала на ноги, отряхивая джинсы руками. – Ведь мне так и не удалось познакомиться на вечеринке с парнем моей мечты, который с радостью отвез бы меня домой.

– Извини, – смешалась я.

– Ой, да перебьется как‑ нибудь! – быстро отозвалась Эстер. Она обняла Лиа за плечи, когда мы направились к берегу, и, желая утешить, пообещала: – Завтра обязательно поедем в Бентли петь караоке. Может, там ты и найдешь своего ненаглядного принца с прилизанной прической и ранимой душой художника.

– Еще как найду, – фыркнула Лиа, – назло тебе.

– А ты как, Оден? – поинтересовалась Мэгги. – Тебя подвезти до дома Хайди?

Я оглядела с пирса набережную и стелющуюся за ней дорогу, мерцающие уличные огоньки в темноте и ответила:

– Не надо. Прежде чем ехать домой, куплю себе еще кофе.

– Еще кофе? – Эстер удивленно взглянула на кружку внушительного размера у меня в руках. – Он тебя не слишком бодрит перед сном?

– Нет, – помотала я головой.

Сойдя с пирса, мы попрощались, и девочки направились к автомобилю. Ветер доносил отрывки их беседы, а потом только голоса, пока я шла к «Газ энд Гроу». В магазине я оказалась единственной покупательницей: наполнила кружку свежезаваренным кофе, добавила сливки, взяла пластмассовую ложечку и – после недолгих размышлений – плитку шоколада. Кассирша, пожилая блондинка с табличкой «Ванда», разгадывала кроссворд, который тут же отложила в сторону при моем приближении, и выбила чек, с трудом сдерживая зевок.

– Долгая ночь? – спросила она, когда я рассчиталась.

– Бессонные ночи всегда долгие. – Не задумываясь, я повторила слова Илая.

На парковке дул сильный, но очень теплый ветер. На мгновение я закрыла глаза, чтобы ощутить, как он ласкает разрумянившееся лицо.

Странный выдался вечер! Там, на пляже, мне больше всего хотелось в гордом одиночестве зализать раны, и вдруг, к своему великому удивлению, я поняла, что на самом деле мне не хватает надежной компании и общения с ровесниками. Для Мэгги, наверное, тоже стоило немалых усилий подойти ко мне на берегу, ведь она не знала, как я отреагирую на попытку вмешаться в мою жизнь. Куда проще пройти мимо и не заметить чужой беды, но Мэгги не из тех, кто выбирает путь наименьшего сопротивления.

Я тоже не из таких. По крайней мере, считаю себя сильной духом и способной держать удары судьбы, поэтому пойду и разыщу Илая!

По улицам города медленно ехала патрульная полицейская машина, в салоне тихо потрескивала рация. По дороге мне навстречу попались две девушки, одна шла спотыкаясь, а другая почти тащила ее на себе. До закрытия баров еще оставался целый час, и из них то и дело на свежий воздух выглядывали припозднившиеся завсегдатаи, доносилась громкая, зажигательная музыка. В торговом квартале витрины павильонов утопали в темноте, и только в глубине магазина велосипедов, наверное в подсобке, до сих пор горел свет.

Я собралась постучать в дверь, но в последнюю секунду засомневалась. Подумаешь, провела вечер в компании девчонок! Что это меняет? Особенно для меня? Или во мне? Пока я стояла и ломала голову над неразрешимыми вопросами, в подсобке магазина чья‑ то тень прошла через зал и открыла заднюю дверь – в тусклом освещении мелькнула знакомая синяя рубашка, темные волосы… Не успела я сообразить, что к чему, а рука уже решительно стучалась в стеклянную дверь.

Илай оглянулся с настороженным видом, подошел ближе и, узнав позднюю гостью, все равно не стер с лица настороженного выражения. Кажется, он даже не удивился. Молча открыл засов и распахнул дверь.

– Дай‑ ка догадаюсь, – вместо приветствия сказал он. – Все‑ таки решила поучиться езде на велосипеде и не можешь подождать до утра?

– Вовсе нет.

Илай отпустил дверь и выжидающе смотрел на меня. Наверное, хотел услышать объяснения. Что ж, его право!

– Просто шла мимо, смотрю, в витрине горит свет… – В доказательство своих добрых намерений я приподняла стакан с кофе. – Сам понимаешь, долгая ночь…

Около секунды он придирчиво всматривался в мое лицо, потом пожал плечами:

– Ладно, входи.

Я перешагнула порог, а Илай снова запер дверь на замок. Мы – впереди Илай, а я вслед за ним – прошли по темному магазину в подсобку, которая больше напоминала мастерскую. Во всех углах кучей валялись запасные части от велосипедов, возле верстака притулились колеса, на столе высилась гора звездочек, и повсюду валились инструменты.

В углу, где стоял почти собранный велосипед, висел рисунок с изображением черепа и перекрещенных костей, а под ними надпись от руки: «Рабочее место Адама, только сядь, убью – не помилую! »

– Присаживайся, – предложил Илай, указывая на табурет под устрашающим предостережением.

– Здоровью не навредит?

Он закатил глаза, покосившись на записку:

– Нет.

Сам Илай сел за ближайший стол, на котором царил такой же, как и во всей подсобке, беспорядок: мелкие запчасти лежали вперемешку с бумагами, с краю выстроились пустые бутылки из‑ под содовой, повсюду валялись обертки от шоколадок.

– Итак, – произнес он, с отрешенным видом поднимая и изучая какой‑ то конверт, – ты пришла не потому, что хочешь купить велосипед.

– Нет.

– Тогда зачем? Мало верится, что можно прогуливаться по набережной после полуночи.

«Илай не разговаривает, – сказала Лиа. – Никогда и ни с кем! » Но со мной‑ то говорит, правда, пока по не известным мне причинам.

– Не знаю, – смутилась я. – Просто подумала… вдруг тебе захочется поговорить…

Он медленно задвинул ящик стола, захлопнув со щелчком, прозвучавшим в тишине сродни грому среди ясного дня, и подозрительно взглянул на меня.

– Поговорить? – сухо переспросил он.

– Ну да! – Илай выжидающе смотрел на меня, ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице, а мне вдруг почудилось, что опять стою под строгим взглядом мамы и начинаю изворачиваться: – Ты еще не спишь, я – тоже. Вот и решила, что…

– Понятно! – кивнул он. – Теперь ты все знаешь.

– Знаю?

– Надо было еще у двери догадаться, не говоря уже о вечеринке. – Илай сокрушенно покачал головой. – Мэгги никогда не умела держать язык за зубами.

Я растерялась и не знала, что делать.

– Послушай, извини. Я подумала…

– Знаю, что ты подумала. – Он схватил стопку бумаг и стал старательно перекладывать ее. – Я ценю твое желание помочь, или что ты там хотела. Только мне не нужна помощь, понятно?

Я ошеломленно кивнула. Неожиданно свет в подсобке, став нестерпимо ярким, ослепил глаза и напомнил обо всех неудачах в моей короткой жизни. Поднимаясь со стула, я пролепетала:

– Мне пора идти, уже поздно.

Илай не сводил с меня настороженных глаз. Еще в первую встречу он показался именно таким, настороженным, хотя тогда я не знала, что на то были особые причины. Вдруг он спросил:

– Хочешь узнать, почему я разговаривал с тобой?

– Да. – Что мне теперь терять?!

– Потому что с первого дня нашего знакомства ты отличалась от других: не ходила вокруг на цыпочках, не жалела и не смотрела таким взглядом.

– Каким взглядом?

– Вот таким, как сейчас. – Илай махнул рукой, указывая на мое лицо. Кровь тут же прилила к щекам. – Ты вела себя… непринужденно. До сегодняшнего вечера.

А ведь часом ранее Мэгги и Эстер тоже говорили о сегодняшнем вечере, ставшем роковым для меня. И раз он изменил меня, то, возможно, поможет измениться и Илаю?

Низко склонив голову, Илай с сосредоточенным видом перебирал на столе бумаги и детали от велосипедов. А я вспомнила, как легко в тот день на пирсе он подхватил Фисбу из коляски и успокоил ее с помощью «лифта». «Лифт» – не единственный из непредсказуемых способов утешения, поверьте.

– Если честно, – как можно непринужденнее заявила я, прислонившись к дверному косяку, – мне полегчало от твоих слов, потому что я вовсе не собираюсь жалеть тебя.

– Да? – протянул он, не поднимая головы.

– И вообще я на тебя рассержена.

– Рассержена? – Он с удивлением уставился на меня. Ага, вон как взвился! – С чего бы это?

– Потому что из‑ за тебя мне сегодня чуть не намылили шею!

– Из‑ за меня?

Я закатила глаза:

– Будто не знаешь, что я говорю о твоей подружке. А еще имел наглость глазеть на нее, словно впервые в жизни видишь.

– Погоди! Она же…

– Нет, ты просто стоял рядом и слушал мои бредни, – перебила я, – а потом, когда твоя подружка догнала меня…

– Что?!

– …она толкала меня в грудь и называла уродиной! – Илай удивлено поднял брови. – А ты в этот момент спокойно доедал кексы.

– Нет уж, погоди! – Он с шумом захлопнул другой ящик стола. – Ты же сама уговорила меня попробовать кексы.

– Я ведь не знала, что моя жизнь в опасности! – вздохнула я. – Короче, ты бросил меня на произвол судьбы и заставил разбираться с твоей подружкой. Думаешь, было весело?

– Послушай, Белисса не моя девушка.

– Может, ты скажешь об этом ей? – парировала я. – Конечно, если выкроишь время между парочкой кексов.

Илай снова уставился на меня с непроницаемым выражением лица – пойди пойми, что у него на уме. Опять стало не по себе, правда, теперь подругой причине.

– Почему ты до сих пор не дома? Время‑ то уже позднее, – наконец поинтересовался он.

– Я не сплю ночами.

– Почему?

– Раньше не спала, потому что родители скандалили допоздна, – призналась я, не задумываясь ни на секунду. – А сейчас… не знаю.

Илай понимающе кивнул:

– А как ты проводишь время? Ну, что не катаешься на велосипедах – это мы уже выяснили.

– За книжками или за рулем, – пожала я плечами. – Дома часто оставалась до утра в круглосуточной забегаловке, а здесь нашла только одно более или менее подходящее заведение – «Уилхаус‑ Дайнер», которому до идеала как до луны.

– Ты ездила в «Уилхаус»? – Илай потрясенно покачал головой. – Они подают не кофе, а настоящие помои.

– Знаю, а еще там официантки злющие‑ презлющие.

– И не похоже, что заведение ломится от посетителей, правда? – Он вздохнул. – Надо показать тебе ст о ящее местечко. Открыто круглосуточно, угощают классным кофе и вдобавок пирогом.

– Ух ты! Тройной перевес перед «Уилхаусом»! – воскликнула я.

– Точно!

– Погоди‑ ка. Я объехала всю округу в радиусе пятидесяти миль и не нашла ничего стоящего, кроме «Уилхауса». Так где же твое заветное местечко находится?

– Про него не многие знают.

– Ну конечно. – Я опять прислонилась к дверному косяку. – Опять ваши местные секреты!

– Ага! – Илай дотянулся до сумки, повесил на плечо и успокоил: – Не волнуйся! Я покажу дорогу.

– Это же не ресторан! – огорчилась я.

Да и можно ли назвать рестораном помещение, в котором вдоль одной стены выстроились стиральные машины, а вдоль другой – машинки‑ сушилки. Посреди зала стоят столы, несколько пластмассовых стульев и аппарат для продажи дозированных стиральных порошков с кондиционерами для белья, на котором висит записка с надписью «Не работает».

– А я и не говорил, что пойдем в ресторан, – усмехнулся Илай, подходя к одной из стиральных машинок и бросая сверху сумку.

– Но и что пойдем в прачечную, тоже не говорил.

– Верно! – Вытащив из сумки небольшую бутыль жидкого «Тайда», он загрузил остальное содержимое в барабан машинки, закинул несколько монет в монетоприемник и запустил стирку. За стеклянным окошечком тут же запенилась вода, после чего Илай вполголоса позвал: – Пойдем.

Я поспешила за ним, хотя и с долей неуверенности. Из зала со стиральными машинками и сушилками мы прошли в узкий коридор, в конце которого оказалась обычная белая дверь. Постучавшись дважды, Илай распахнул ее и жестом пригласил войти первой. Сначала я заколебалась, но изнутри повеяло ароматом свежезаваренного кофе. Он‑ то и подтолкнул меня смелее перешагнуть через порог.

И я словно перенеслась в другой мир. Если в зале прачечной на полу лежит непримечательный линолеум, а вокруг стоят белоснежные аппараты, за белой дверью начинается сумеречный мир в темно‑ бордовых цветах. Единственное окно занавешено разноцветной гирляндой, всего лишь несколько столиков расставлено кружком. Задняя дверь открыта, и через нее задувает теплый океанский бриз. Рядом вытянулась невысокая стойка, за которой читал журнал пожилой брюнет с тронутой сединой шевелюрой. Он поднял голову и, увидев Илая, широко улыбнулся.

– Привет! – обрадованно воскликнул он. – Так и думал, что сегодня заглянешь.

– У меня не осталось чистых рубашек, – признался Илай.

– Ну что ж! – Брюнет отложил журнал, встал за стойку и, потирая руки в предвкушении, поинтересовался: – Что будете заказывать?

– Зависит от того, что сегодня в меню.

Илай подошел к стойке и выдвинул стул для меня. Я удивилась проявлению джентльменских манер, но присела без колебаний.

– Итак, – тем временем произнес брюнет, отходя на шаг и заглядывая под столешницу стойки, – давайте посмотрим… Есть с ревенем, яблоком и ягодным миксом.

– Миксом?

– С малиной и черникой, – объяснил он. – Немного кислинки, смешанной с сочной сладкой мякотью ягод, придает необычный вкус. Попробуйте – не пожалеете!

– Уже слюнки текут! – Илай обернулся ко мне: – А что ты будешь?

– Хорошо бы кофе, – решила я.

– Только кофе? – удивился брюнет за стойкой.

– Она не из наших мест, – пояснил Илай, а мне сказал: – Конечно же, ты хочешь пирога.

– А! Ну да! – Оба не спускали с меня глаз. – Тогда, пожалуй, выберу яблочный.

– Вот и правильно! – похвалил Илай.

Брюнет взял две кружки с полки за спиной и налил кофе из кофеварки. Потом вынул из стойки два блюда с пирогами, отрезал по приличному куску от каждого, переложил аккуратно на две тарелочки и подал нам вилки, придвинув угощение поближе.

Сначала я отпила кофе из предложенной кружки. А ведь Илай не покривил душой, утверждая, что здесь подают восхитительный кофе. Но выше всех похвал оказался пирог! Боже милостивый, такую вкуснотищу я ела впервые в жизни!

– А что я говорил! – весело воскликнул Илай. – Какой тут «Уилхаус»!

– «Уилхаус»? Кто ест в этом мерзком заведении? – ахнул брюнет, а Илай кивнул на меня. – Боже! Только не говори, что это правда!

– Клайд очень трепетно относится к вопросам кулинарии, – объяснил Илай.

– Ну, – произнес польщенный Клайд, – я пытаюсь печь пироги с душой. Правда, пристрастился к домашней выпечке совсем недавно и еще новичок в этом непростом деле.

– Клайду принадлежит магазин велосипедов, – пояснил Илай, – прачечная и еще четыре магазина в Колби. Короче, познакомься, Клайд – местный магнат.

– Предпочитаю называться меценатом, – поправил брюнет, снова беря в руки журнал. Кстати, им оказался один из номеров «Гурмана». – Однако везение в бизнесе не гарантирует идеальной корочки на пирогах. Но я все время стремлюсь к совершенству и тружусь не покладая рук.

Я снова откусила кусочек неповторимого на вкус пирога – что тут доводить до совершенства?! – и снова оглядела небольшой зал.

– Признайся, – стал выпытывать Илай, в то время как Клайд перевернул страницу журнала, изучая рецепт картофельной запеканки, – это лучше, чем чтение и бездумное кружение по улицам города?

– Намного лучше, – согласилась я.

– Она тоже не спит ночами, – объяснил Илай Клайду, который в ответ понимающе кивнул, а мне сообщил: – Клайд купил эту прачечную, только чтобы найти занятие по ночам.

– Верно, – отозвался Клайд. – Кстати, устроить небольшую кофейню в подсобке предложил Илай.

– Нет, – покачал головой тот.

– Да‑ да! Не скромничай. – Клайд перевернул страничку. – Помнится, мы кружили по окрестностям, не щадя колес и покрышек, пили кофе из термоса и закусывали тем, что я напек за день. Потом Илай предположил, что мы наверняка не единственные, кто ищет приличное пристанище на ночь и при этом является противником тупого просиживания штанов в баре.

Илай с задумчивым видом проткнул корочку пирога вилкой и произнес:

– Колеса и покрышки. Неплохо звучит.

– Гм, – задумался Клайд. – А ты прав. Ну‑ ка запиши.

Вынув портмоне, Илай достал из него сложенный желтый листочек с длиннющим списком, потом взял протянутую Клайдом ручку и записал в самом конце: «Колеса и покрышки».

– Мы подбираем новое название для магазина, – объяснил Клайд. – Да только никак ни на чем не остановимся.

Я тут же вспомнила первый день в Колби и услышанный на набережной спор между Джейком, Уоллисом и Адамом.

– А как магазин называется сейчас? – поинтересовалась я.

– Просто магазин велосипедов, – ответил Илай бесстрастным тоном, а я от удивления приподняла брови. – Классно, да?

– Вообще‑ то он называется «Велосипеды Клайда». – Клайд забрал мою кружку, чтобы долить кофе. – Но в прошлом году вывеску унес ураган «Беатриса», а когда я решил обновить ее, подумал, не пора ли подобрать новое название…

– …чем мы с тех пор и занимаемся, – подхватил Илай. – Клайд никак не решится выбрать окончательный вариант.

– Сразу выберу, как только почувствую, что нашли самое подходящее название, – с беззаботным видом продолжил Клайд. – А до этого пусть называют просто магазином велосипедов. Ведь так оно и есть, верно?

Неожиданно зазвонил сотовый телефон, и Клайд ответил на звонок. Потом с трубкой, прижатой к уху, он вышел на улицу, а Илай повернулся ко мне:

– Что я тебе говорил? Классное местечко?

– Точно, – снова согласилась я. – Ты прав, я бы и за миллион лет не нашла его в одиночку.

– Еще бы, – хмыкнул он.

Около минуты мы молча доедали пирог. Из‑ за стенки доносились глухие звуки вращающегося барабана в стиральной машине. Часы показывали четверть третьего.

– Чем еще займемся? – спросила я.

Честно говоря, я думала, что мне нет равных в продуктивном использовании бессонных ночей. Однако Илай продемонстрировал высший пилотаж.

После прачечной мы вернулись к его грузовику, старенькой «тойоте» с закрытым кузовом, загруженным под завязку велосипедными запчастями. Они звякали и грохотали на каждом повороте, пока мы ехали до круглосуточного гипермаркета в пятнадцати милях к западу от Колби. Там, при желании, в три часа ночи можно не только купить продукты, одежду и бытовую технику, но и воспользоваться услугами шиномонтажа.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒