Август, 13

В субботу утром Нэт Куган покорно сопровождал жену в город. Приближалась годовщина их свадьбы, а Дебби видела в одной из галерей города картину, которая по ее мнению будет отлично смотреться над камином.

– Это панорама океана и берега, – рассказывала она. – Мне кажется, если бы я смотрела на нее каждый день, то чувствовала, что живу у воды.

– Если тебе нравится, купи ее, детка.

– Нет, сначала ты должен посмотреть.

Нэт не был знатоком искусства, но когда увидел акварель, то решил, что это слишком любительская работа, безусловно не стоящая двухсот долларов, указанных на ценнике.

– Тебе не нравится. Я вижу, – огорчилась Дебби.

– Она очень даже ничего.

Вмешался продавец.

– Художнику только двадцать один год и он много обещает. Эта картина когда‑ нибудь будет стоить состояние.

Я бы не затаил дыхания, подумал Нэт.

– Мы подумаем, – решила жена. Когда они вышли, она вздохнула. – Сегодня она не выглядит так хорошо. Ну, идем.

Магазинчик с предметами искусства был в шаге от Мейн‑ Стрит.

– Купить тебе ланч? – спросил Нэт, когда они дошли до тротуара.

– Тебе, наверное, хочется выйти в море.

– Нет. Пойдем в «Вейсайд». Сегодня работает Тина и мне хочется, чтобы она видела меня. Один из наших шансов поймать Ковея – заставить ее разговориться на слушании.

Они проходили мимо агентства Аткинс. Дебби остановилась и посмотрела на витрину.

– Я всегда смотрю, какой прибрежный дом они показывают на этой неделе, – поделилась она с мужем. – Кроме того, мы могли бы когда‑ нибудь выиграть в лотерею. Мне было так жаль, когда они убрали фотографию Ремембер‑ Хаус с воздуха. Мне кажется, что это из‑ за нее я заинтересовалась акварелью.

– Кажется, Мардж снова повесит одну из фотографий Ремембер‑ Хаус, – заметил Нэт.

В офисе Мардж открывала окно и они наблюдали, как она поставила красиво обрамленную фотографию на пустое место в витрине. Заметив их, она помахала рукой и вышла поговорить.

– Хелло, детектив Куган, чем могу помочь? У нас есть очень привлекательные Дома.

– Между нами, – произнес Нэт, – моя жена влюблена в эту картину, – он указал на фото Ремембер‑ Хаус. – К сожалению, купить его вне пределов наших возможностей.

– Эта картина привлекает клиентов, – заметила Мардж. – На самом деле это копия той, что вы видели. Элейн сделала ее для Адама Николса и я просто выставила ее до его прихода. Она отдала оригинал Скотту Ковею.

– Скотту Ковею? – удивился Нэт. – Зачем она ему?

– Элейн говорит, что он проявлял интерес к этому дому.

– Я полагал, что он не может дождаться того, чтобы смыться с Кейпа, – усмехнулся Куган, – если только будет в состоянии уехать.

Мардж неожиданно поняла, что, кажется, коснулась опасной темы. Она слышала, что Нэт Куган расследует дело Скотта Ковея. С другой стороны, это его работа, а он и его жена милые люди и в будущем могли бы стать клиентами. Его жена все еще любовалась Ремембер‑ Хаус. Мардж вспомнила, что Элейн говорила о негативе и возможности всегда сделать копии.

– Не хотели бы вы иметь такую фотографию? – спросила она.

– Я бы, конечно, хотела. У меня к ней просто слабость.

– Думаю, Элейн сделает для вас копию, – вызвалась помочь Мардж.

– Тогда решено, – постановил Нэт.

В «Вейсайд‑ Инн» выяснилось, что Тина позвонила и сказалась больной.

– Я заставляю ее волноваться, – заметил Нэт. – Это хорошо.

Когда они доедали пирожки с омарами, Дебби неожиданно заметила:

– Это не та фотография, Нэт.

– Что это значит?

– Фотография Ремембер‑ Хаус, которую мы видели утром, чем‑ то отличалась от прежней, и я только что это поняла. На той, что была в витрине раньше, была лодка. А сегодня лодки не было. Странно, не правда ли?

В субботу утром Адам напомнил Менли, чтобы она отпустила Эми на целый день. У него была встреча с морским экспертом, которого ему рекомендовал начальник порта в Чэтхэме.

– Мне нужен кто‑ нибудь, чтобы уравновесить людей из Вудз‑ Хоул, которые поднимут вопрос о месте, куда вынесло тело, но, думаю, это не займет много времени. Я буду дома к двенадцати или к часу.

Лучше хоть что‑ нибудь, [6] подумала Менли. Он, может, и не поверил, что у меня не было приступа, когда я увидела во сне Бобби, но, по крайней мере, не боится оставлять меня с ребенком.

– Я хочу поработать утром, – сказала она. – Эми посидит с ребенком до ланча.

– Как хочешь, дорогая.

Эми приехала, когда он собирался уезжать. Ее испугало, когда она услышала, как Менли спросила:

– Адам, где фильм с Бобби в Ист‑ Хэмптоне. Теперь я готова посмотреть его.

– Он дома.

– В следующий раз, когда поедешь туда, привезешь?

– Конечно. Мы вместе посмотрим его.

Следует ли сказать, что фильм у меня, колебалась Эми. Им может не понравиться, что я смотрела его. Нет, будет лучше побыстрее вернуть кассету Элейн. Мистер Николс может вспомнить, что он оставил ее на Кейпе, и попросить у Элейн.

Когда Менли вошла в библиотеку и закрыла дверь, то сразу же почувствовала какое‑ то изменение в комнате. Было очень зябко. Должно быть, дело в этом. В эту комнату не попадает утреннее солнце. Но даже из‑ за холода она решила не переносить материалы обратно в общую комнату. Слишком много времени тратится на поиски нужных записей в стопках. Она разложит все на полу, как делает это у себя в кабинете, и прикрепит на каждую папку лист бумаги, на котором крупными буквами напишет ее содержание. Так можно будет быстро найти нужный материал и когда придется прерывать работу, можно просто закрыть за собой дверь, не думая о беспорядке.

Менли провела первый час, раскладывая записи по своему усмотрению, потом открыла новую папку Фоби Спрэгью и начала изучать содержимое.

Сверху были рисунки. Снова она смотрела на изображение капитана с Мегитабель на корабле, потом прислонила его к стене на письменном столе. Рядом с ним развесила собственные рисунки и рисунок, принесенный Джен из библиотеки Брустера. Почти одинаковые, подумала она. Я, должно быть, натыкалась на нечто похожее раньше.

Менли уже спланировала свою работу и начала просматривать новый материал в поисках любого упоминания о Тобиасе Найте.

Первый раз его имя упоминалось в связи с исполнением наказания Мегитабель. «На городском собрании в Мономое в третью среду августа года одна тысяча семьсот пятого от рождества нашего Господа Мегитабель, жена капитана Эндрью Фримена, предстала и приговор суда был исполнен в присутствии ее мужа, ее обвинителей, ее раскаявшегося любовника и горожан, которые оставили свои дома и обязанности, чтобы быть свидетелями и получить предостережение от неверности».

Третья среда августа, подумала Менли. Сегодня тоже третья среда августа. И Эндрью смотрел, как она страдала. Как он мог?

В замечании рукой Фоби было написано: «Капитан Фримен отплыл той же ночью, взяв с собой шестинедельное дитя и индейскую рабыню в качестве кормилицы».

Он оставил ее в таком состоянии и забрал ребенка. Менли посмотрела на свой рисунок Эндрью Фримена. Надеюсь, что в тот день ты не выглядел таким сильным и уверенным, подумала она. Схватив рисунок, она достала черный карандаш и быстрыми уверенными штрихами изменила уверенное выражение лица капитана.

Менли хотела придать ему жестокость, но как ни старалась, у нее получилось лицо человека, страдающего от большого горя.

Может быть, у тебя сохранилась совесть, чтобы пожалеть о том, как ты поступил с ней, подумала она.

Эми принесла Ханну в дом, чтобы дать ей бутылочку сока. Держа ребенка на руках, она в неуверенности стояла в общей комнате. Из передних комнат доносились тихие рыдания. Вот что вчера слышала Керри, решила она. Может быть, миссис Николс вернулась раньше, чем мы заметили?

Миссис Николс держится молодцом на людях, но она действительно подавлена, думала Эми, решая, следует ли рассказать об этом мистеру Николсу.

Потом она снова прислушалась. Нет, это плачет не миссис Николс. Поднялся такой же ветер, как вчера, и производит рыдающие звуки, которые эхом повторяются в камине. Опять ты не права, Керри, улыбнулась Эми.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 Следующая ⇒