Август, 12

Почти всю пятницу Скотт Ковей провел на лодке. Он взял с собой корзинку с едой, принес удочки и провел самый спокойный день за последние недели. В полной мере вернувшееся золотое тепло августа сменило зябкость последнего дня. Океанский ветер опять стал нежным. Ловушки на омаров были полны.

После ланча он вытянулся на палубе, подложив руки под голову, и репетировал свидетельские показания, которые будет давать в среду. Он старался вспомнить все возможные неприятные вопросы, о которых его предупреждал Адам Николс, и как следует отвечать на каждый из них.

Его связь с Тиной прошлой зимой будет самой большой проблемой. Не выглядя хамом и дешевкой, как суметь дать понять судье, что это она преследовала его?

И тогда ему вспомнилось кое‑ что, сказанное Вивиан. В июне, когда он успокаивал ее после очередного из ее обычных приступов неуверенности, она вздохнула:

– Скотт, ты из тех потрясающих мужчин, в которых влюбляются все женщины. Я стараюсь с пониманием относиться к этому. Это не твоя вина – ты ничего не можешь с этим поделать.

– Виви, мне придется благодарить тебя за помощь при прохождении через это слушание, – громко сказал он, посылая ей воздушный поцелуй в небо.

Всех уточек собрали, усмехнулся Нэт Куган, читая список свидетелей, которых они приглашали повесткой на слушание. Он сидел в кабинете окружного прокурора в Барнстейбле.

Роберт Шор сидел за столом, просматривая свои записи. Он пригласил Нэта в полдень, чтобы скоординировать последние приготовления к слушанию.

– Это громкое дело и нельзя его затягивать. Нам и так придется выслушать жалобы на то, что мы не бережем время людей, вызывая их по повестке. Давай приступим к делу.

Беседа продолжалась полтора часа. К концу мужчины согласились, что у них есть что представить судье. Но Нэт чувствовал, что ему надо несколько предостеречь прокурора.

– Послушайте, я видел этого малого в действии. Он способен плакать по заказу. Может, он не делает это как актер на сцене, но, поверьте мне, он мог бы получить своего «Тони в окружном суде».

В пятницу утром Адам уехал из дома, как только приехала Эми.

– Мне надо переговорить с официантками, которые могли бы перевесить любые показания о визитах Тины к Скотту во Флориду, – объяснил он Менли.

– Джен заедет за мной в десять часов, – механическим голосом произнесла Менли. – Мне надо вернуться в два или два тридцать. Керри Белл будет сегодня убираться, так что они с Эми будут вдвоем с Ханной. Тебя это удовлетворяет?

– Менли! – он подошел, чтобы обнять ее, но она резко повернулась и ушла.

– Вам не хочется сказать мне, что случилось? – спросила Джен, когда они проезжали через мост с острова Моррис на дорогу, ведущую к маяку и шоссе номер двадцать восемь.

– Случилось. Мой муж и мой психиатр решили, что мое место в палате для буйнопомешанных.

– Странно.

– Да. Но я не позволю, чтобы это случилось. Давайте не будем об этом. Но, Джен, у меня такое чувство, что Фоби пытается что‑ то мне сообщить. В тот день, когда она была у нас и видела папки, она смотрела на них и мне показалось, что она понимает, что это ее папки.

– Возможно, – согласилась Джен. – Бывают моменты, когда к Фоби возвращается память.

– Ее тон был таким настойчивым. Она говорила, что Мегитабель невинна. Потом сказала что‑ то вроде: «Тобиас Найт. Ответ в „Мункусах“». Это что‑ нибудь говорит вам?

– Не совсем. Мы знаем, что Тобиас построил Ремембер‑ Хаус и это все. Но когда я думала, куда повезу вас сегодня, то вспомнила, что он также построил один из старейших домов в Истеме. Если у вас есть время, мы могли бы прокатиться и посмотреть на него. В нем теперь Истемское историческое общество, и они, возможно, собрали о Найте какую‑ нибудь информацию.

– Тина познакомилась со Скоттом Ковеем здесь, – сказала Лиз Морфи Адаму. – Он пришел пообедать с кем‑ то из театра и она завлекала его как сумасшедшая. А никто не знает, как завлечь мужчину лучше Тины.

Адам разговаривал с молоденькой официанткой в конторе «Даниэль‑ Вебстер‑ Инн» в Сэндвиче.

– Это было в прошлом году?

– В начале июля. Тина тогда крутила с Фредом. Такой приятный парень! Но, Боже, она отделалась от него, когда появился Скотт.

– Вы думаете, у Скотта были серьезные намерения?

– Конечно, нет. Мы все решили, что у Скотта большие планы. Он не собирался связываться с тем, кто зарабатывает себе на жизнь. Мы говорили, что она сошла с ума, бросая Фреда ради Скотта.

– Вам известно, виделась ли она с ним зимой?

– Она знала, что он в Бока Ретон, и хотела устроиться там на работу. Но, я думаю, он намекнул ей, что если дело выгорит, он снова будет на Кейпе.

– А Тина знала, что он крутится вокруг Вивиан Карпентер?

– Знала и плевала на это.

Именно это сказал мне Скотт, вспомнил Адам.

– Вивиан знала о Тине?

– Если только Скотт ей рассказал.

– Вы знаете, почему Тина ушла отсюда?

– Она говорила, что Скотт женился и она начала снова встречаться с Фредом, а потому хочет быть свободной вечерами, чтобы быть с ним. Она сказала, что Фред так рано встает на работу, что в десять вечера он уже ложится спать. Ей хотелось работать на завтраках и ланчах, но здесь этого не было.

– Лиз, вам пришлют повестку как свидетелю на слушании. Не волнуйтесь. Прокурор задаст вам такие же вопросы, какие только что задавал я.

Другая официантка, Алиса Риган, пришла в одиннадцать, поэтому Адам ждал, чтобы ее увидеть. Ее рассказ отличался от рассказа Лиз Морфи. Он понимал, что окружной прокурор будет давить на Тину из‑ за ее выбора работы в Чэтхэме, в ресторане, часто посещаемом ее бывшим любовником, но плохо будет выглядеть Тина, не Скотт.

Адам проехал по шоссе номер шесть‑ а и остановился у суда. В офисе окружного прокурора он подписал имена официанток к списку свидетелей, которых хотел вызвать повесткой.

– У меня будет еще один или два, – предупредил он помощника прокурора.

Его следующая остановка была в Орлеане, чтобы поговорить с рыбаком, чья лодка затонула в тот же шторм, который унес жизнь Вивиан Карпентер.

Керри Белл суетилась в общей комнате, вытирая внутри шкафов, болтая при этом с Эми.

– Что за прелестный ребенок, – сказала она. – И такой спокойный.

Как будто поняв комплимент, Ханна повернулась к Керри с ослепительной улыбкой и сунула пальчик в чашку с персиком.

– Ханна! – смеясь, возмутилась Эми.

– И она будет похожа на своего братика, – заявила Керри.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Эми. – Фото на тумбочке миссис Николс показывает большое сходство.

– Оно видно еще больше на видео, которое было у мистера Николса с собой в прошлом году, – Керри понизила голос. – Ты знаешь, что я убирала в том маленьком коттедже, который он снимал рядом с домом Элейн. Ну, один раз я вошла, а мистер Николс смотрел по видео, как Бобби бежит к матери. Клянусь, выражение его лица чуть не разбило мне сердце.

Она подняла старинную куклу.

– Тебе не надоедает все время перекладывать ее из стульчика туда и обратно, Эми? Почему бы мне просто не положить ее в старую колыбель в детской? Там она будет к месту.

К часу в блокноте Менли была исписана дюжина страниц и на диктофон записаны два часа интервью.

Когда Джен ехала по шоссе номер шесть к Истему, Менли раздумывала об общем, что было в услышанных рассказах.

– Каждому, с кем мы говорили, кажется, что он чувствует в своем доме что‑ то необъяснимое, чье‑ то благожелательное присутствие, – сказала она. – Но ваша подруга в Брустере, Сара, никогда не видела никаких проявлений, кроме одного раза.

Джен посмотрела на нее.

– Значит?

– Сара рассказала нам, что рано утром, когда они с мужем спали, ее разбудил звук шагов, поднимающихся по лестнице. Потом дверь открылась и она увидела отпечатки ног на ковре.

– Правильно.

Менли полистала блокнот.

– Сара рассказала, что ощутила чувство успокоения. Вот как она сказала: «Это было похоже, как будто вы маленький ребенок и ваша мать вошла в комнату, чтобы укрыть вас».

– Да, так она выразила это.

– А потом она почувствовала, как ее похлопали по плечу и будто кто‑ то говорил, а она слышала в уме, не ушами. Она поняла, что это была Эбигайль Хардинг, та дама, для которой был выстроен дом, и Эбигайль сказала, как она счастлива, что ее дому вернули его первоначальную красоту.

– Так всегда это описывала Сара.

– Моя точка зрения, – продолжала Менли, – заключается в том, что существовала причина, по которой Эбигайль связалась с Сарой. Ей надо было что‑ то сообщить. Сара говорит, что никогда больше не испытывала ничего подобного, и что когда она ощущает теперь благожелательное присутствие, то просто чувствует спокойную обстановку в доме. Я думаю, что какое‑ то неоконченное дело приковывает дух к земле.

– Возможно, – согласилась Джен.

Они остановились быстро перекусить в маленьком прибрежном ресторанчике в Истеме, потом пошли посмотреть на дом, построенный Тобиасом Найтом в этом городе. Он был на шоссе номер шесть, окруженный ресторанами и магазинами.

– Расположение не может сравниться с Ремембер‑ Хаус, – заметила Менли.

– Большинство капитанских домов ставили подальше от воды. Ранние поселенцы с уважением относились к норд‑ осту. Но дом похож на Ремембер‑ Хаус, только не такой нарядный. Этот датируется 1699 годом. Как вы видите, здесь нет веерного окна.

– Капитан и Мегитабель привезли это окно из Англии, – сказала Менли.

– Я не знала этого. Вы, должно быть, нашли эту информацию в папках Фоби?

Менли не ответила. Они вошли в здание, подобрали литературу о доме у стола секретаря, а потом прошлись по комнатам. Прекрасно отреставрированное здание было похоже по планировке на Ремембер‑ Хаус.

– Здесь комнаты больше, – заметила Джен, – но в Ремембер‑ Хаус лучше отделка.

По дороге в Чэтхэм Менли молчала. Что‑ то беспокоило ее, но она не понимала, что именно. Теперь ей очень хотелось побыстрее оказаться дома и успеть поговорить с Керри Белл до ее ухода.

Фред Хендин работал в бригаде плотников с подрядчиком из Денниса, который специализировался на реконструкции. Фред любил свою работу, особенно наслаждаясь ощущением дерева в руках. У дерева своя душа так же, как и природное достоинство. Он во многом и на себя смотрел так же.

Теперь, когда прибрежные владения выросли в цене, стали платить за реставрацию домов, находящихся на балансе местных властей и расположенных в многолюдных местах.

Прибрежный дом, в котором они сейчас работали, был одним из них. Ему было около сорока лет и они практически перестраивали его. Часть проекта заключалась в переделке кухни, замене шкафов из древесно‑ стружечных плит, которые использовались в дешевых домах, на привычную мебель из вишневого дерева.

Фреду очень нравился дом напротив того, где они работали, настоящая ручная работа, с правами на пляж и потрясающим видом. Он наблюдал, как местные агенты по недвижимости привозили потенциальных покупателей, но никто не задерживался. Они видели только плохое состояние здания. Фред понимал, что если он купит этот дом и потратит месяцев шесть напряженного труда, то получит один из прекраснейших домов, который мог бы пожелать каждый, плюс он бы сделал хорошее вложение денег.

Всего две недели до конца августа, думал он. Потом цены упадут. Активность продавцов недвижимостью практически замирает зимой на Кейпе.

Фред присел перекусить с другими рабочими из бригады. Они дружно работали, а в перерывах любили посмеяться.

Начался разговор о разбирательстве смерти Вивиан Карпентер Ковей. Мэтт, электрик, делал какую‑ то работу для Вивиан в мае, вскоре после свадьбы.

– Нелегкая дамочка, – доложил он. – В тот день ее муж пошел в магазин и задержался. Она напала на него, когда он вернулся, кричала, чтобы он не делал из нее дуру, и велела собирать свои шмотки. Потом, когда он напомнил, что она просила зайти в чистку и это задержало его, начала плакать и вешаться ему на шею. Поверьте, эта женщина была трудной.

Сэм, недавно появившийся в бригаде, спросил:

– Говорят, что у Ковея есть подружка, официантка где‑ то здесь, которая действительно страстная штучка?

– Забудь об этом, – прорычал Мэтт, избегая смотреть на Фреда.

Фред запихнул салфетку в кофейный термос.

– Все равно. Забудь об этом, – резко сказал он, мгновенно утратив свой добрый юмор.

Когда он вернулся к работе, ему потребовалось время, чтобы успокоиться. Многое стояло ему поперек горла. Прошлым вечером после ухода детектива Тина призналась, что виделась с Ковеем всю последнюю зиму, несколько раз съездив к нему во Флориду.

Имеет ли это значение, спрашивал себя Фред, вешая шкафы. Как подчеркнула Тина, тогда они не встречались. Но почему ей надо было лгать? Потом он задумался, не обманывает ли она, говоря, что не встречалась с Ковеем после его женитьбы. А как насчет последнего месяца, когда его жена умерла?

В конце дня, когда Фред приехал домой ждать назначенной встречи с Адамом Николсом, он все еще решал, будет ли когда‑ нибудь в состоянии доверять Тине.

Он ничего не скажет адвокату Ковея. Сейчас он будет горой стоять за Тину и даст ей обручальное кольцо, чтобы надеть его в суд. Как говорил детектив, полиция не прочь сделать Тину соучастницей убийства. Кажется, она не понимает, как все стало серьезно.

Нет, он будет защищать ее, но если это неприятное чувство будет расти, он понимал, что не сможет жениться на Тине, как бы не сходил по ней с ума.

Фред с грустью вспомнил обо всех подарках, которыми осыпал ее этим летом. Золотые часы, жемчуг и булавка его матери. Она держит их в коробке, замаскированной под книгу, на полке в своей комнате.

Если по окончании слушания он решит покончить с Тиной, то заберет и обручальное кольцо и все остальное.

В агентстве был напряженный день. Элейн получила описание двух домов, которые выставлялись на продажу, и поехала осматривать их. Один она сразу сфотографировала, прекрасную копию дома на Райдез‑ Понд.

– Его быстро купят, – заверила она владельца.

Другой дом постоянно сдавали и он нуждался в хорошей уборке. Элейн тактично посоветовала привести в порядок газон и подравнять кустарник, тогда общее впечатление от дома станет намного лучше. Неохотно она предложила прислать Керри Белл – у нее свои недостатки, но никто лучше нее не сделает работу.

Из машины Элейн позвонила Мардж.

– Я еду прямо домой. Сегодня Джон и Эми придут на обед, а мне еще хочется проявить новые снимки, прежде чем начну готовить.

– Вы становитесь очень домовитой, – подтрунила Мардж.

– Возможно.

Приехав домой, Элейн позвонила еще раз, на этот раз, Скотту Ковею.

– Почему бы вам не присоединиться к нам за обедом?

– Если вы позволите помочь с угощением. Я только что пришел с моря с корзиной омаров.

– Я как чувствовала, что надо позвонить. Вы получили снимок?

– Да.

– Понимаете, почему я послала его вам?

– Как напоминание. Я понимаю.

– Увидимся позже, Скотт.

Керри Белл пылесосила на втором этаже, когда Джен подвезла Менли домой. Менли сразу поднялась наверх.

– Эми повезла ребенка на прогулку, миссис Николс, – объяснила Керри. – Золотой ребенок, позвольте мне заметить.

– Ханна не всегда такая спокойная, – улыбнулась Менли. Она огляделась.

– Все сверкает. Спасибо, Керри.

– Ну, мне нравится оставлять все в полном порядке. Я уже заканчиваю. Хотите, чтобы я приехала на следующей неделе?

– Конечно. – Менли открыла сумочку и, молясь в душе, стала направлять разговор в нужное русло.

– Керри, строго между нами, что испугало вас, когда вы были здесь в прошлый раз?

Керри забеспокоилась.

– Миссис Николс, я знаю, что это просто мое воображение и, как говорит мисс Аткинс, у меня тяжелая походка и я наступила на плохую доску, и поэтому колыбель закачалась.

– О, может быть. Но вы ведь подумали, что услышали, как кто‑ то ходит наверху. Так сказала мне Эми.

Керри наклонилась вперед и понизила голос.

– Миссис Николс, обещайте, что не расскажете мисс Аткинс ни слова об этом.

– Обещаю.

– Миссис Николс, я слышала кое‑ что в тот день, а сегодня попыталась даже попрыгать в детской, но колыбель не качнулась.

– Сегодня вы не заметили ничего необычного?

– Нет. Ничего странного. Но меня беспокоит Эми.

– Почему? Что случилось?

– О, ничего страшного. Просто, как раз перед тем как проснулась Ханна после дневного сна, Эми читала в маленьком зале за закрытой дверью. Мне показалось, что она плакала. Я не хотела казаться назойливой, поэтому не вошла к ней. Я знаю, что она переживает из‑ за женитьбы отца на мисс Аткинс. Потом я спросила ее и она сказала, что не плакала. Вы знаете, какие эти дети. Иногда они открывают вам душу, иногда хотят, чтобы вы ЗССД.

– ЗССД?

– Занимались своим собственным делом.

– Конечно, – Менли протянула Керри сложенные банкноты. – Большое вам спасибо.

– Благодарю. Вы приятная леди, и я скажу вам – у меня трехлетний сын – мне понятно, как это было ужасно потерять вашего красивого малыша. У меня стояли слезы в глазах, когда я смотрела то видео о нем в прошлом году.

– Вы видели ленту с Бобби?

– Она была у мистера Николса, когда он жил в коттедже. Я уже говорила Эми, какое печальное лицо было у него, когда он смотрел фильм. В фильме он в бассейне с Бобби, потом он поднял его, а вы позвали и мальчик побежал к вам.

Менли проглотила комок в горле.

– Та лента была снята всего за две недели до несчастного случая, – сказала она, стараясь говорить твердым голосом. – Я не смогла смотреть ее. То был такой счастливый день.

А теперь я хочу его посмотреть, подумала она. Я готова увидеть его.

Керри положила деньги в кошелек.

– Мисс Аткинс была в тот вечер с мистером Николсом и он все рассказывал ей о Бобби и как он виноват, что не поехал с вами, а пошел играть в гольф.

Въезжая на частную дорогу, ведущую к Ремембер‑ Хаус, Адам подумал о том, что за день он много успел. К сожалению, работа еще не окончена на сегодня. Сейчас около трех часов, а в пять надо уезжать на встречу с Фредом Хендином.

Но по крайней мере, удастся побыть пару часиков дома или позагорать на пляже. Если, конечно, Менли захочет пойти на пляж.

На площадке перед домом стояла машина Эми. Он испытал смешанное чувство раздражения и облегчения. Она приятный, ответственный подросток, но было бы так хорошо побыть наедине с семьей, чтобы никто постоянно не путался под ногами.

Если я так реагирую, как же чувствует себя Менли, все время находясь в обществе постороннего человека. С болью в сердце Адам понял, как быстро они вернулись к тем отношениям, которые сложились у них перед беременностью Ханной. Отчуждены друг от друга. Каждый на грани срыва.

В доме никого не было. Вернулась ли уже Менли, и если да, то не на пляже ли они? Он подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.

Менли сидела, скрестив ноги, на одеяле с Ханной. Отличная картина, подумал Адам. Волосы Менли разметались за спиной. Ее стройное тело было загорелым и привлекательным. Они с Эми, похоже, были поглощены серьезным разговором.

Эми лежала на песке лицом к Менли, опершись на локти и поддерживая подбородок ладонями. Тяжело ей придется, подумал Адам. Уезжать в колледж всегда страшновато и Элейн говорила, что девочка все еще мучается из‑ за женитьбы отца. Но Элейн также заметила: «Она не понимает, как ей повезло, что Джон может отправить ее в Чепел‑ Хил».

Элейн не училась в колледже. Двадцать один год назад, когда вся их компания собиралась в элитные школы, ее мать как раз потеряла очередную работу, поэтому Элейн поступила машинисткой в агентство по недвижимости. Безусловно, она хорошо преуспела, теперь она владеет этим агентством.

В этот момент Менли посмотрела вверх. Адам спустился по крутой тропке. Когда он подошел к ним, то сразу почувствовал себя липшим.

– Привет, – неуверенно произнес он.

Менли не ответила. Эми вскочила.

– Привет, мистер Николс. Вы совсем приехали?

– Да, Адам, ты совсем вернулся домой? – спросила Менли. – Если да, то я знаю, что Эми хотела бы заняться своими делами.

Он решил не обращать внимания на ее равнодушный тон.

– Поезжай, Эми. Спасибо.

Адам присел на одеяло и ждал, пока Эми попрощается с Ханной и Менли.

Когда она отошла, он сказал:

– Я подожду, пока Эми переоденется, потом поднимусь и надену плавки.

– Мы пойдем с тобой. С нас достаточно пляжа.

– Черт возьми, Менли, кончай.

– Что кончать?

– Мен, не надо, чтобы это случилось с нами, – взмолился Адам.

Ханна вопросительно посмотрела на него.

– Все в порядке, сладенькая, – успокоил он ее, – просто я пытаюсь уговорить твою мамочку не сердиться на меня.

– Адам, мы не можем свести все к обычной размолвке. Я разговаривала с доктором Кауфман. Она позвонит нам в четыре тридцать. Я наотрез отказываюсь ложиться в больницу. Я также послала вызов на разговор матери в Ирландию. Я буду просить ее ускорить возвращение. Если каким‑ то образом вы с доктором сумеете поместить меня в больницу против моего желания, тогда за ребенком будет смотреть моя мать, дипломированная медсестра, а не твоя подружка Лейн.

– Какого черта, что ты несешь?

– Адам, когда в прошлом году ты приезжал сюда, много времени ты проводил с Элейн?

– Она старый друг. Конечно, я виделся с ней. Но это ничего не значит.

– Как ты заметил вчера, ты не из тех, кто распространяется о своих связях. Но что она делала, смотря фильм о моем мальчике с тобой?

– Боже мой, Мен, она заскочила, когда я смотрел ленту. Я не только смотрел на Бобби в тот вечер. Я смотрел на тебя.

– Со своей подружкой.

– Нет, со старым товарищем.

– Который говорит своей будущей падчерице, что после того как ты поместишь меня в психушку в Нью‑ Йорке, ты будешь здесь с Ханной.

Адам встал.

– Я иду переодеваться и потом поплаваю.

– Неужели ты оставишь Ханну со мной наедине?

Он, не отвечая, повернулся и ушел.

Менли смотрела, как Адам карабкается по тропинке. Он наклонился вперед, руки засунул в карманы. Она вспомнила, что Керри Белл слышала, как он винил себя за то, что не был с ними в день несчастного случая.

Адам говорил ей об этом сразу после смерти Бобби и тогда она набросилась на него.

– Не пытайся утешать меня. Ты давно запланировал эту игру. Мне не хотелось, чтобы ты отменял свои планы из‑ за только что сделанного приглашения.

Он никогда больше не упоминал об этом.

Когда Адам вернулся через десять минут, Менли сказала:

– Адам, я себя знаю. Я скажу доктору Кауфман, что сама справляюсь с этими нервными приступами. Я также скажу ей, что если ты не можешь и не хочешь принять этот факт, тогда наш брак закончится. В истории этого дома был муж, который не доверял своей жене. Не увековечивай эту ошибку.

По дороге домой Эми гадала, стоит ли предупредить отца, что Керри Белл слышала, как она плакала. Миссис Николс спросила ее об этом.

– Я не плакала, – возмутилась она. – Честно. Керри показалось.

Она подумала, что миссис Николс поверила ей, но отец скорее поверит Керри. Отец все время беспокоится за нее в последнее время. Если бы только он перестал твердить, как чудесно иметь новую маму.

Мне исполнится восемнадцать в следующем месяце, подумала Эми. Хотелось бы, чтобы отец перестал навязывать мне Элейн. Я рада, что он снова женится, но хотела бы, чтобы не на Элейн.

Сегодня она собиралась пойти с ребятами в «Хайаннис». Но Элейн решила устроить домашний обед, поэтому отец наполовину попросил, наполовину приказал Эми пойти с ним.

– Не обижай чувства Элейн, – настаивал он.

Не могу дождаться, когда уеду в колледж, призналась она себе, проезжая среди машин на Мейн‑ Стрит. Потом она вздохнула. О, мама, зачем ты взяла и умерла?

Может, поэтому она чувствует такую близость к миссис Николс. Так же как она тоскует по матери, миссис Николс тоскует по своему маленькому сыну. Но теперь у миссис Николс есть Ханна.

А у меня есть Элейн, горько усмехнулась Эми, поворачивая к дому.

Но позже Эми была рада, что отец заставил ее сопровождать его к Элейн. Там был Скотт Ковей и она помогала ему готовить омаров, которые он принес. Он такой милый, и хотя у него полно неприятностей, он ни к кому не пристает с ними. Они разговаривали о Чепел‑ Хил.

– Одна из пьес, в которой я играл, шла в колледже пару недель, – рассказывал он. – Отличный город. Тебе будет весело.

Во время обеда Эми заметила, что о слушании разговаривать избегают. Элейн все‑ таки спросила, не слышала ли Керри Белл больше шагов, когда убиралась сегодня.

Эми не упустила случай, чтобы сказать о плаче.

– Нет, но если она скажет, что слышала, как я плакала, то она ошиблась.

– Она слышала плач? – спросила Элейн. – Это была Менли?

– Миссис Николс долго отсутствовала с миссис Палей, а когда вернулась, то была в полном порядке.

Эми не хотелось обсуждать миссис Николс с Элейн. Она знала, что Элейн считает, будто миссис Николс на грани нервного срыва. Если бы я приехала на своей машине, а не с отцом, подумала она. Не хочется сидеть здесь целый вечер.

Когда Скотт Ковей заговорил об уходе, Эми ухватилась за такую возможность уехать домой.

– Скотт, вы не подбросите меня? – спросила она, стараясь говорить усталым голосом, когда обратилась к отцу. – Пап, у меня был по‑ настоящему тяжелый день и мне лучше поехать домой. Если, конечно, не надо помочь помыть посуду.

– Нет, поезжай. Смотреть за ребенком целый день – это труд.

Теперь, когда она заявила о своей усталости, Эми поняла, что ей нечего делать остаток вечера. Она уже не могла сказать, что поедет к друзьям. По телевизору ничего хорошего нет, а просить Скотта подвезти ее еще и в прокат видеофильмов не хотелось. Потом она вспомнила, что у Элейн потрясающая видеотека старых фильмов. Она все время одалживает их отцу.

– Элейн, – попросила она, – можно мне взять один из ваших фильмов?

– Любой, – разрешила Элейн, – возьми парочку. Только верни.

– Конечно же, верну, – возмутилась Эми. Отец как раз начал рассказывать одну из своих длинных скучных историй, когда она входила в комнату Элейн.

Длинная стена была заставлена книжными полками. Половину из них занимали видеокассеты, расположенные в алфавитном порядке. Эми просмотрела их и выбрала «Девушку из деревни» с Грейс Келли и «Гриву лошади», комедию братьев Маркс.

Она уже собиралась уходить, когда вспомнила еще один старый фильм, который хотела посмотреть – «Рождение нации». Есть ли он здесь?

Эми медленно читала названия фильмов и нашла его. Когда она вынимала кассету, упали несколько соседних, и она стала ставить их на место. Вдруг она заметила, что у стены стоит еще одна кассета.

На ней была наклейка «Бобби – Ист‑ Хэмптон – последняя запись». Может, это запись мальчика Николсов, которую Керри видела в прошлом году?

Я бы хотела посмотреть, подумала Эми. Элейн может даже и не помнить, что запись здесь. Кассета принадлежит Николсам и она может не захотеть давать ее. Я верну ее с остальными и ничего не скажу.

Эми сунула кассеты в наплечную сумку и вернулась в столовую.

Отец только закончил свой рассказ.

Скотт Ковей вежливо улыбался. Элейн, казалось, дрожит от смеха.

Каждый раз, когда Эми слышала этот фальшивый смех, ей хотелось придушить Элейн.

Она подумала, что мама сказала бы: «Джон, ты мне торжественно пообещаешь, что не будешь навязывать этот бесконечный монолог никому, по крайней мере, неделю? »

А потом она бы посмеялась с отцом, а не над ним.

– Нет, я не увеличила дозу лекарств, – говорила Менли доктору Кауфман. – Не сочла это необходимым.

Она говорила по телефону из библиотеки с Ханной на коленях. Адам был у телефона в кухне.

– Менли, у меня ощущение, что вы относитесь ко мне и Адаму как к врагам.

– Нет, это не правда. Я не рассказывала вам, что няня увидела меня на вдовьей дорожке по той простой причине, что считала это ошибкой девушки. А сейчас она тоже пришла к такому заключению.

– Тогда кого же видела Эми?

– Думаю, что никого. Там на трубе полоска металла. Когда светит солнце, создается впечатление, будто кто‑ то двигается.

– А как насчет кошмаров, когда вы слышали звук поезда и как Бобби зовет вас? Вы сказали, что боялись поднять Ханну.

– Я не хотела, чтобы она плакала, но боялась поднимать ее, потому что вся дрожала. Мне жаль, что в тот момент я не успокоила ее. Но даже у матерей без нервных припадков дети иногда плачут.

Когда она говорила, Ханна дернула ее за волосы. Менли наклонила голову.

– Ох!

– Менли! – испугался Адам.

– Ребенок дергает меня за волосы и я сказала «ох», и доктор Кауфман, пожалуйста, послушайте, что я пытаюсь сказать вам. Адам готов бросить трубку и ворваться сюда при малейшем намеке на что‑ нибудь. Мне приходится сказать, что кажется, вы лечите не того пациента.

Она замолчала и прикусила губу.

– Я отключусь сейчас и дам вам возможность поговорить вдвоем. Доктор, если вы и Адам в состоянии положить меня в психиатрическую больницу против моей воли, вам надо подождать, пока моя мать не вернется из Ирландии и не сможет взять на себя заботу о ребенке. Сейчас же я остаюсь в этом чудесном доме и буду писать свою книгу. Когда у меня начались нервные приступы, вы говорили с нами обоими о необходимости поддержки мужа. Но я не чувствую, чтобы Адам давал ее мне, а она мне нужна. Однако наступит день, когда мне не нужна будет его поддержка, но тогда я не буду нуждаться и в нем самом.

Менли быстро положила трубку.

– Ну, Ханна, вот мы и выговорились.

Было ровно четыре сорок. В четыре сорок три Адам подошел к двери.

– Я всегда говорил, что никогда не хотел, чтобы ты сердилась на меня, – он помялся. – Мне надо сейчас увидеть Фреда Хендина. Не хочется ехать. Я вообще жалею, что связался с этим делом Ковея. Но если уж быть до конца честными, то хочу напомнить, что именно ты настояла на моей помощи этому парню.

– Принято, – согласилась Менли.

– Но когда я вернусь, то хотел бы пойти с тобой куда‑ нибудь пообедать. Ты покорми ее высочество, пока меня нет, и мы возьмем ее с собой. Мы же брали Бобби.

– Да.

– И еще одно. Ты заказала разговор с матерью. Когда она позвонит, не проси ее прерывать отпуск. Доктор Кауфман верит, что у тебя все хорошо, и я с ней согласен. И насчет няни реши сама.

Он ушел. Менли подождала, пока не услышала, как за ним закрылась дверь, прежде чем сказала:

– Ханна, иногда достаточно только настоять на своем. У нас все будет хорошо.

В шесть тридцать, когда она вышла из душа, позвонила мать из Вексфорда.

– Менли, мне передали, чтобы я срочно позвонила. Что случилось?

Менли притворилась веселой.

– Ничего, мама. Просто захотелось узнать, как вы там. Ханна рассказывает себе байки. Лежит у меня на кровати и смеется… Нет, у меня не было особой причины для звонка… Как Джек и Филлис?

Она еще говорила по телефону, когда Адам вошел в спальню. Она помахала ему.

– Мам, поговори с Адамом. Он это любит.

Менли быстро объяснила мужу.

– Фил теперь прослеживает линию моего отца. Она дошла уже до пятого поколения, до 1860 года. Откопала Андриана Маккарти, учителя из Тринити Колледж. Маккарти поднялись в ее глазах. Поиски продолжаются.

Она передала ему трубку.

– Поздоровайся со своей тещей.

Менли наблюдала, как Адам болтает с ее матерью, и видела, какой он усталый. Для него это совсем не отпуск, подумала она.

Когда он повесил трубку, она предложила:

– Нам не стоит где‑ то обедать. Рыбный базар еще не закрылся. Почему бы не сбегать и не купить что‑ нибудь.

– Мне на самом деле хотелось этого. Спасибо, Мен.

Он вернулся с морскими гребешками, молодой кукурузой, помидорами и французской булкой.

Ханна вместе с ними посмотрела закат. Уложив ребенка в постель, они вместе приготовили обед. По молчаливому соглашению разговора с доктором Кауфман не касались.

Вместо этого Адам рассказал о своих дневных встречах.

– Эти официантки будут хорошими свидетелями, – сказал он, – а также приятель Тины. Но, Мен, должен сказать тебе, что Скотт Ковей все больше и больше проявляет себя как аморальный тип.

– Но наверняка, не убийца.

– Нет, не это.

После обеда они немного почитали. Еще остро чувствовалось все сказанное раньше, поэтому говорили очень мало.

В половине одиннадцатого они пошли спать, чувствуя, что еще нуждаются в отстраненности друг от друга. Менли была необыкновенно усталой и заснула почти мгновенно.

– Мамочка, мамочка.

Это был день в Ист‑ Хэмптоне за две недели до смерти Бобби. Они проводили уик‑ энд с Луи Миллером, одним из партнеров Адама. Луи снимал видеокамерой. Адам был с Бобби в бассейне. Он поставил ребенка на бортик и велел:

– Иди к маме.

С радостной улыбкой Бобби подбежал к ней, расставив руки.

– Мамочка, мамочка.

Она закружила его и повернула к камере.

– Скажи нам свое имя.

– Лобелт Адам Никко, – гордо произнес он.

– А как тебя все зовут?

– Бобби.

– Ты ходишь в садик?

– Детский садик.

– Детский садик, – повторила Менли и их смехом лента заканчивалась.

– Бобби, Бобби.

Она плакала. Адам наклонился над ней.

– Все хорошо, Мен.

Она открыла глаза.

– Это просто сон.

Когда Адам обнимал ее, она услышала, как захныкала Ханна. Менли рванулась.

– Я пойду к ней, – сказал Адам, быстро вставая с постели.

Он вернулся с ребенком на руках.

– Вот она, мама.

Менли сомкнула руки вокруг дочки. Ее окутало спокойствие, когда Ханна прижалась к ней.

– Спи, родная, – тихо сказал Адам, – я унесу ее милость через пару минут.

Она засыпала, вспоминая счастливый чистый голос Бобби «мамочка, мамочка». В следующем году Ханна тоже сможет так звать ее.

Потом Менли почувствовала, как Ханну забрали у нее. А через несколько минут Адам прижал ее к себе и прошептал:

– Милая, единственное, что ты не должна делать так это отрицать, что у тебя бывают кошмары.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒