Август, 6

– Элейн должна мне… – пробормотал Адам, глядя в окно общей комнаты и наблюдая, как автомобиль сворачивает с дороги. Пока они были на пляже с запасом провизии в корзинке, Хильда, уборщица, которую прислала Элейн, убирала дом. К двум часам они вернулись из‑ за встречи со Скоттом Ковеем.

Адам принял душ и переоделся в шорты и тенниску. Менли все еще была в купальнике и халатике, когда они услышали, что подъехал Ковей.

– Я рада, что он здесь, – сказала она Адаму. – Пока вы заняты, я посплю вместе с Ханной. Мне хочется быть в форме, когда я встречу всех твоих старых друзей.

Элейн давала легкий ужин в их честь и пригласила кое‑ кого из тех, вместе с кем Адам проводил летние каникулы на Кейпе.

Адам обхватил Менли за талию.

– Когда они будут говорить тебе, какая ты счастливая, обязательно соглашайся.

– Пусти, подлиза.

Звякнул звонок. Менли взглянула на плиту. Она не сможет взять бутылочку Ханны и выйти из кухни до того, как войдет Скотт Ковей. Ей было любопытно встретить человека, которому она так сочувствовала, но ей и не хотелось быть здесь, если по какой‑ то причине Адам решит не знакомить их. Однако победило любопытство – она решила подождать.

Адам прошел к двери и сердечно, но сдержанно, приветствовал его. Менли пристально посмотрела на гостя. Не удивительно, что Вивиан Карпентер клюнула на него, сразу же подумала она.

Скотт Ковей был потрясающе хорош собой. С правильными энергичными чертами лица, темным загаром и русыми волнистыми волосами. Он был строен, широкие плечи свидетельствовали о недюжинной силе. Однако когда Адам знакомил их, Менли поняла, что самым неотразимым в нем являются глаза. Они были необыкновенно насыщенного светло‑ коричневого цвета. Но ее поразил не цвет. Она разглядела в них ту же боль, которую видела в своих глазах, когда смотрела в зеркало после смерти Бобби.

Клянусь жизнью, он не виновен, решила она. Правой рукой она держала Ханну. С улыбкой она передвинула ребенка и протянула Ковею руку.

– Рада встретить вас… – начала Менли, потом заколебалась. Он примерно моего возраста, решила она, и он близкий друг одного из хороших друзей Адама. Так как же ей называть его? «Мистер Ковей» звучит напыщенно, – …Скотт, – закончила Менли.

Она потянулась за бутылочкой.

– А сейчас мы с Ханной дадим вам возможность поговорить.

И опять она заколебалась. Невозможно не упомянуть причину, приведшую его сюда.

– Я знаю, что говорила вам это вчера, но мне очень жаль вашу жену.

– Спасибо, – его голос был тих и музыкален. Такому голосу можно доверять, подумалось ей.

Ханна не собиралась засыпать. Когда Менли положила ее, она отпихнула бутылочку и сбросила одеяльце.

– Я могу записаться в агентство по усыновлению, – с улыбкой пригрозила ей мать. Она посмотрела на старинную колыбель. – Интересно.

На маленькой узкой кровати было две подушки. Она положила одну в колыбель и на нее уложила все еще взбудораженную Ханну, укрыв ее легким стеганым одеялом. Потом присела на край кровати и стала качать колыбель. Ханна затихла. Через несколько минут глаза у нее стали закрываться.

Веки у Менли тоже отяжелели. Следовало бы переодеться, прежде чем лечь. Но купальник совершенно сухой, так что какая разница? Она легла и накрылась вязаным шерстяным платком, сложенным в ногах. Ханна захныкала.

– О’кей, о’кей, – прошептала Менли, протянув руку и нежно покачивая колыбель.

Она не знала, сколько проспала, пока ее не разбудили легкие шаги. Открыв глаза и увидев, что в комнате никого нет, Менли решила, что шаги ей, должно быть, приснились. Поежившись, она посмотрела через спинку кровати. Ханна безмятежно спала.

Боже, ну и смотрят же за тобой, дочка. Даже во сне я слежу за тобой.

Колыбель плавно покачивалась из стороны в сторону.

– Чудесный дом, – говорил Скотт Ковей, проходя за Адамом в библиотеку. – Моя жена и я осматривали его за несколько дней до ее гибели. Она собиралась купить его, но, как истинная жительница Новой Англии, не хотела выглядеть чересчур заинтересованной.

– Элейн говорила мне об этом, – Адам указал на одно из потрепанных кресел у окна и сел в другое. – Я не буду подчеркивать, что обстановка приобретена на гаражных распродажах.

Ковей коротко улыбнулся.

– Вив была полна планов походить по антикварным магазинам и придать комнатам облик начала восемнадцатого века. Прошлым летом она немного работала у художника по интерьерам. Вив была похожа на ребенка в кондитерской, когда мечтала сама обустроить весь этот большой дом.

Адам ждал.

– Я лучше перейду к делу, – продолжал Ковей. – Во‑ первых, спасибо, что вы встретились со мной. Я знаю, что вы в отпуске, и понимаю, что вы не сделали бы этого, если бы вас не попросила Элейн.

– Это правда. Элейн мой старый друг и определенно считает, что вам нужна помощь.

Ковей безнадежно поднял руки.

– Мистер Николс…

– Адам.

– Адам, я понимаю, почему столько разговоров. Я чужак. Вивиан была богата. Но клянусь, я не имел представления насколько она богата. Вив чувствовала себя ужасно неуверенной и могла быть скрытной. Она любила меня, но только начала понимать, как сильно я любил ее. Она так боялась, что люди общаются с ней только из‑ за ее происхождения и денег.

– Почему она так плохо думала о себе?

Лицо Скотта было полно горечи.

– Все ее проклятая семейка. Они всегда принижали ее. Во‑ первых, родители не хотели ее, а когда она родилась, попытались сделать из нее точную копию старших сестер. Исключением была бабушка. Она понимала Вив, но, к несчастью, была больна и большую часть времени жила во Флориде. Вив сказала мне, что бабушка оставила ей миллионный траст, и что три года назад, в двадцать один год, она получила к нему доступ. Шестьсот тысяч она заплатила за дом, жила на остальные и не должна была получить ни цента до тридцати пяти лет. По всем меркам она была хорошо обеспечена, но я понял, что остаток траста вернется в состояние ее бабушки, если с Вив что‑ нибудь случится. Да, после ее смерти я получил дом, но я никогда не думал, что ее состояние больше пары сотен тысяч долларов. У меня не было ни малейшего представления, что она уже получила пять миллионов долларов.

Адам сцепил пальцы и смотрел в потолок, рассуждая вслух.

– Даже если бы она стоила всего лишь тех денег, о которых говорила вам, люди могли справедливо рассудить, что за три месяца брака вы неплохо заработали.

Он пристально посмотрел на Ковея и задал следующий вопрос.

– Знал ли кто‑ нибудь еще, что ваша жена не посвящала вас в свое настоящее финансовое положение?

– Я не знаю.

– Близкая подруга, которой доверялись секреты?

– Нет. У Вивиан не было тех, кого я назвал бы близкими друзьями.

– Ее родители одобрили ваш брак?

– Они ничего не знали. Так решила Вивиан. Она хотела спокойное бракосочетание в мэрии, медовый месяц в Канаде, а потом домашний прием. Я знаю, что ее родители были шокированы, и не виню их. Может быть, она все‑ таки сказала им, что я не в курсе истинных размеров ее состояния. Несмотря на то, что Вивиан постоянно ссорилась с ними, ей отчаянно хотелось их одобрения.

Адам кивнул.

– По телефону вы сказали, что детектив спрашивал вас о семейном кольце.

Скотт Ковей прямо посмотрел на Адама.

– Да, это был изумруд, фамильная реликвия. Я абсолютно уверен, что на лодке Вив была с кольцом. Единственное, что можно предположить, она могла надеть его на левую руку в то утро. Когда я просматривал ее вещи, то нашел в ящике ее обручальное кольцо с камнем. Ее второе обручальное кольцо было простым золотым ободком. Она всегда носила эти два кольца вместе.

Он прикусил губу.

– Изумрудное кольцо стало так мало, что нарушалось кровообращение. В то последнее утро Вив все крутила и дергала его. Когда я уходил в магазин, то посоветовал ей смазать палец мылом или жиром, если она хочет его снять. У нее легко возникали синяки и ссадины. Когда я вернулся, мы ушли на лодку и я забыл спросить о кольце, а она больше не упоминала о нем. Вив была суеверной и никогда не ходила без этого кольца. Мне кажется, что когда я опознавал тело и не увидел кольца, то отнес это за счет изуродованной правой руки.

Его лицо внезапно исказилось. Он зажал рот пальцами, чтобы подавить рыдания, сотрясавшие его тело.

– Вы просто не можете понять. Никто не может. Только что мы были внизу, плавая рядом, наблюдая за стайкой полосатых окуней, вода такая спокойная и чистая. У нее были такие счастливые глаза, как у ребенка в детском парке. А потом, мгновенно, все изменилось.

Адам пристально изучал Скотта.

– Продолжайте, – велел он.

– Вода потемнела, началось волнение. Я видел, что Вив в панике. Схватил ее руку и приложил к моему поясу. Она поняла, что ей следует держаться за меня. Я поплыл к лодке, но это оказалось далеко. Якорь, должно быть, протащило из‑ за сильного течения. Мы не продвигались, поэтому Вив отпустила мой пояс и опять поплыла рядом. Она думала, так будет быстрее. Потом, как раз когда мы поднимались на поверхность, нас накрыло большой волной и ее не стало. Не стало.

Он убрал руки от лица и выпалил:

– Боже, как только можно предполагать, что я обдуманно позволил своей жене умереть? Меня преследует мысль, что я мог бы спасти ее. Это моя вина, что я не смог ее найти, но перед Богом клянусь, я пытался.

Адам выпрямился. Он вспомнил ночь, когда умер Бобби. Менли, напичканная успокоительными, едва в сознании, с рыданиями повторяла снова и снова:

– Это я виновата, я виновата…

Он потянулся и сжал плечо Скотта Ковея.

– Я буду защищать вас, Скотт, – сказал он, – и попытайтесь расслабиться. Вы пройдете через это. Все будет хорошо.

Эми приехала посидеть с Ханной в семь часов. Она поздоровалась с Менли, потом сразу встала на колени у детской коляски, которую Адам поставил в общей комнате.

– Привет, Ханна, – нежно произнесла девочка. – Ты сегодня плавала?

Ханна благодушно посмотрела на гостью.

– Ты бы видела, как она плещется в луже на пляже, – засмеялась Менли. – Она так вопила, когда я доставала ее оттуда. Ты еще узнаешь, что Ханна сразу дает понять, когда она недовольна.

Эми коротко улыбнулась.

– Также бывало говорила моя мама.

Менли знала, что Элейн обручена с отцом Эми, но не имела понятия, разведен он или вдовец. Ей показалось, что девочка ждет вопроса.

– Расскажи мне о своей маме, – предложила она. – Могу заметить, что она вырастила симпатичную дочку.

– Она умерла, когда мне было двенадцать лет, – голос девушки был ровный, без эмоций.

– Это тяжело.

На кончике языка Менли вертелось предположение, что как хорошо будет иметь новой мамой Элейн, но она подозревала, что у Эми другое мнение. Она вспомнила, как ее брат Джек протестовал, когда мать стала встречаться с мужчинами. Она очень нравилась одному доктору. Когда бы он не звонил, Джек кричал: «Стенли Вилли к тебе, ма». Стенли Вилли был незадачливым героем детского сериала, который передавали по телевизору в то время.

Мама шипела:

– Его зовут Роджером! – но едва сдерживала улыбку, подходя к телефону. Потом Джек начинал махать руками, подражая Стенли Вилли, который умел летать.

Долго Роджер не продержался как потенциальный отчим. Теперь Менли понимала, что он был неплохим человеком. Мама могла бы быть счастливее, если бы не обращала внимания на эти шуточки вместо того, чтобы отказать ему. Возможно, я смогу поговорить с Эми за этот месяц. Ей, может быть, будет легче.

– Пора укладывать наследную принцессу, – сказала она. – Я записала все неотложные телефоны: полиции, пожарников, скорой помощи. И номер Элейн.

– Этот я знаю, – Эми выпрямилась. – Можно я подержу Ханну?

– Конечно. Думаю, это хорошая мысль.

С ребенком на руках Эми казалась более уверенной.

– Вы ужасно хорошенькая, миссис Николс, – сказала она.

– Спасибо.

Менли почувствовала себя необычайно польщенной этим комплиментом. Она поняла, что немного волнуется перед встречей с друзьями Адама. Она не была сногсшибательно красива, как те девушки, с которыми встречался Адам, и она знала, что он привозил их на Кейп. Кроме того, Менли понимала, что является предметом обсуждений. Все знали ее историю. Жена Адама, которая поехала через железную дорогу и потеряла сына. Жена Адама, которая не была с ним ни дня на Кейпе в прошлом году.

О, они осмотрят меня со всех сторон, думала Менли. После нескольких примерок она выбрала костюм из шелка‑ сырца переливчато‑ синего цвета с сине‑ белым рубчатым поясом и белыми босоножками.

– Эми, попробуй уложить Ханну, пока я не ушла. – Она пошла вверх по лестнице. – Телевизор есть в этом зале. Я поставлю детский монитор на самую большую громкость, а ты заходи к малышке каждые полчаса. Она все время сбрасывает с себя одеяло, а уборщица положила оба спальных мешка в стирку.

– Керри Белл? Она была здесь? – недоверчиво произнесла Эми.

– Нет, это женщину зовут Хильда. Она приходит раз в неделю. А что?

Они были уже наверху. Менли остановилась и обернулась к Эми. Девушка покраснела.

– О, ничего. Простите. Я знала, что Элейн собиралась предложить вам кого‑ то еще.

Менли взяла Ханну на руки.

– Папочка хочет пожелать ей спокойной ночи, – она прошла в спальню. Адам как раз надевал клубный пиджак.

– Одна из твоих юных поклонниц явилась засвидетельствовать свое почтение.

Адам поцеловал дочку.

– Никаких поздних свиданий, Тутс, и слушайся Эми, – нежность в его глазах противоречила легкомысленным словам. Менли почувствовала, как у нее екнуло сердце. Адам до безумия любил Бобби. Если что‑ нибудь случится с Ханной…

Почему тебе в голову лезут такие мысли, гневно спросила она себя.

– Твоя дочь считает, что ты выглядишь потрясающе. Ей интересно знать, ты так напомадился для своих подружек? – Менли старалась говорить шутливым тоном.

– Нет, – Адам с хитрецой посмотрел на нее. – У меня уже есть одна девушка. Нет, – поправился он, – две девушки, – он обратился к дочке, – Ханна, скажи мамочке, что она выглядит очень привлекательно, и я не променял бы ее ни на кого в своей постели.

Смеясь, Менли отнесла дочку обратно в детскую. Эми стояла у кроватки, наклонив голову, как будто прислушиваясь к чему‑ то.

– У вас не возникает странного ощущения в этой комнате, миссис Николс? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Простите. Я не знаю, что говорю, – Эми выглядела смущенной. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я просто сглупила. Развлекайтесь. Обещаю, что с Ханной все будет хорошо, и я сразу позвоню, если возникнут сложности. Кроме того, дом Элейн всего в двух милях отсюда.

Менли помедлила. Было ли что‑ то странное в этой комнате? Не чувствовала ли она это сама? Потом, покачав головой над собственной глупостью, Менли уложила Ханну в кроватку и сунула пустышку, прежде чем девочка смогла выразить свой протест.

Элейн жила недалеко от Чэтхэм‑ Бардз‑ Инн в маленьком доме, который был построен в 1780 году. Его хорошо отреставрировали и теперь он прекрасно смотрелся рядом со своими более внушительными соседями.

В семь часов она провела последнюю инспекцию. Дом блестел. В дамской комнате были свежие полотенца. Вино охлаждено. Стол великолепно сервирован. Элейн сама приготовила салат из омаров, утомительное занятие. Все остальное угощение было прислано из кулинарии. Она ждала всего двадцать человек и пригласила одного официанта и одного бармена.

Джон предложил помочь в баре, но она отказалась:

– Ты ведь тоже мой гость, правда?

– Как хочешь.

Что бы Элейн ни захотела, Элейн получает, подумала она, зная, что он произнесет до того, как он открыл рот.

– Что бы Элейн ни захотела, Элейн получает, – с громким смехом сказал Джон. Он был крупным солидным мужчиной с решительными манерами. В пятьдесят три года его редеющие волосы были совершенно седые. Полное лицо было открытым и приятным.

– Подойди ко мне, лапочка.

– Джон, не сомни мне прическу.

– Мне нравится, когда волосы у тебя немного растрепаны, но я не буду. Я просто хотел преподнести подарок хозяйке.

Элейн взяла маленький пакет.

– Джон, как мило. Что это?

– Банка с оливками, что же еще? Открой.

Это действительно была банка из‑ под оливок, но внутри был комок тонкой синей бумаги.

– Так что там? – спросила Элейн, откручивая крышку и залезая в банку. Она начала вытаскивать бумагу.

– Осторожнее, – предупредил Джон. – Эти оливки дороговаты.

Она достала бумажный комок и развернула. Внутри были серьги из оникса в форме полумесяца с бриллиантами на концах.

– Джон!

– Ты сказала, что наденешь серебристо‑ черную юбку, вот я и подумал, что тебе понадобятся такие серьги.

Она обняла его за шею.

– Ты слишком хорош, чтобы быть настоящим. Я не привыкла, чтобы меня баловали.

– Мне приятно баловать тебя. Ты так много и долго работала, что заслужила это.

Элейн взяла его лицо и притянула к себе.

– Спасибо.

Звякнул звонок. Кто‑ то стоял за ширмой у входной двери.

– Может, перестанете лизаться и будете впускать гостей?

Прибыли первые гости.

Приятный вечер, говорила себе Менли, возвращаясь от стола и устраиваясь на диване. Присутствующие шесть пар всю жизнь провели на Кейпе и начались воспоминания.

– Адам, помнишь, как мы уплыли на лодке твоего отца в Нантукит. Он серьезно огорчился.

– Я забыл предупредить о наших планах, – усмехнулся Адам.

– Это моя мама вступила на тропу войны, – вспомнила Элейн. – Она все твердила и твердила о том, что я была единственной девчонкой среди пятерых молодых парней. «Что скажут люди? »

– Остальные были в ярости, что их не пригласили, – протянула тихая брюнетка из Истема. – Мы все бегали за Адамом.

– А за мной ты не бегала? – запротестовал ее муж.

– С тобой началось в следующем году.

– В тот раз, когда мы рыли яму, чтобы испечь моллюски… Я чуть не сломал себе шею, собирая водоросли… Тот глупый малыш, который несся по пляжу и чуть не угодил в яму… В тот год мне…

Менли улыбнулась и попыталась послушать, но ее мысли были далеко.

Друг Элейн, Джон Нельсон, сидел на стуле рядом с диваном. Он повернулся к Менли.

– А чем вы занимались подростком, когда эти друзья скакали по Кейпу?

Менли с облегчением повернулась к нему.

– Тем же, чем занимается сейчас Эми, сидела с детьми. Я ездила на побережье Джерси три года подряд с семьей, в которой было пятеро детей.

– Неважнецкий отдых.

– Было хорошо. Дети были послушными. Между прочим, мне хочется сказать вам, что Эми прекрасная девочка. Она потрясающе справляется с моим ребенком.

– Спасибо. К сожалению, должен вам признаться, Эми не выносит Элейн.

– Может, отъезд в колледж и новые друзья изменят ситуацию?

– Надеюсь. Она беспокоилась, что я буду одинок после ее отъезда в колледж. Теперь же, она, похоже, боится, что после нашей свадьбы с Элейн у нее больше не будет дома. Странно, но это моя вина, потому что из‑ за меня Эми чувствовала себя хозяйкой, а сейчас ей не хочется отдавать бразды правления, – он пожал плечами. – Ну, да ладно. Переживет. Теперь я только надеюсь, молодая леди, что вы научитесь наслаждаться Кейпом, как сделал это я. Мы приехали сюда в отпуск двадцать лет назад из Пенсильвании, и моей жене так здесь понравилось, что мы снялись с места. К счастью, мне удалось продать свое страховое предприятие и купить такое же в Чэтхэме. Когда бы вы ни захотели купить дом, я хорошо позабочусь о вас. Многие люди не понимают по‑ настоящему страховое дело. Это увлекательный бизнес.

Через десять минут Менли, извинившись, пошла за чашечкой кофе. Страхование не так уж увлекательно, подумала она, но Джон Нельсон был очень приятным человеком, хотя и скучноватым.

Адам присоединился к ней, когда она наливала себе кофе.

– Тебе интересно, милая? Ты была так увлечена разговором с Джоном, что я не смог поймать твой взгляд. Как тебе нравятся мои друзья?

– Они великолепны.

Менли старалась говорить с воодушевлением. На самом деле она бы предпочла побыть дома наедине с мужем. Первая неделя их отпуска почти прошла, а он провел два дня в Нью‑ Йорке. И сегодня им пришлось уйти с пляжа из‑ за встречи с Ковеем. Вечер они проводят с людьми, которых она не знает.

Адам посмотрел на кого‑ то за ее спиной.

– Я еще не имел возможности поговорить с Элейн наедине, – сказал он. – Мне хочется рассказать ей о встрече с Ковеем.

Менли напомнила себе, что пришла в восторг, когда Адам сообщил ей о своем решении защищать Скотта.

Звякнул звонок и, не дожидаясь приглашения, ширму открыла женщина лет под шестьдесят. Элейн бросилась к ней.

– Джен, я так рада, что вы смогли приехать.

– Элейн говорила, что пригласила Джен Палей, хозяйку Ремембер‑ Хаус, – заметил Адам.

– О, это интересно. Я бы хотела поговорить с ней.

Менли смотрела на миссис Палей, когда та обнимала Элейн. Привлекательна, признала она. Джен Палей не употребляла косметики. Вьющиеся от природы волосы были седые. Кожа в тонких морщинках, как у тех, кто не обращает внимание на воздействие солнца. Улыбалась она тепло и приветливо.

Элейн подвела ее познакомиться с Николсами.

– Ваши новые жильцы, Джен, – сказала она.

Менли уловила сочувствие в глазах женщины. Ясно, что Элейн рассказала ей о Бобби.

– Дом чудесный, миссис Палей, – искренне сказала она.

– Я очень рада, что он вам нравится, – Палей отказалась от еды. – Нет, спасибо. Я уехала с обеда в клубе. Вот кофе было бы хорошо.

Представился удобный момент дать возможность Адаму поговорить с Элейн о Скотте Ковее. Люди начали рассредотачиваться по комнате.

– Миссис Палей, почему бы нам не присесть? – Менли кивнула на маленький диванчик.

– Отлично.

Когда они устроились, Менли поведали о случае, бывшем много лет назад.

– Пару лет назад я поехала с мужем на пятидесятилетний юбилей окончания школы, – рассказывала Джен. – В первый вечер я подумала, что сойду с ума, слушая о прекрасных старых временах. Но после того, как они выговорились, я хорошо провела время.

– Уверена, что так и будет.

– Я должна извиниться, – сказала Палей. – Большая часть мебели в доме настоящий хлам. Мы не закончили реставрацию и просто использовали то, что там было при покупке дома.

– Хозяйская спальня прекрасна.

– Да, я увидела эти вещи на аукционе и не смогла пройти мимо. Кстати, колыбель я нашла под хламом в подвале. Думаю, что это подлинный ранний семнадцатый век. Может, это даже часть первоначальной обстановки. У этого дома целая история, вы знаете?

– Версия, которую я слышала, говорит о капитане корабля, который построил его для своей жены, а потом оставил ее, узнав о ее связи с кем‑ то еще.

– Там много больше. Из летописей известно, что жена, Мегитабель, уверяла всех в своей невинности и на смертном одре поклялась оставаться в доме до тех пор, пока ей не вернут ее дитя. Конечно, о половине домов на Кейпе ходят легенды. Некоторые вполне разумные люди клянутся, что живут в домах с привидениями.

– Привидениями?!

– Да. Одна из моих хороших подруг купила старый дом, который был почти полностью разрушен самодеятельными мастерами. После того, как дом был полностью восстановлен и обставлен подлинными вещами того времени, однажды рано утром, когда они с мужем еще спали, ее разбудил звук легких шагов на лестнице. Потом дверь спальни отворилась и она клянется, что увидела следы на ковре.

– Мне кажется, я умерла бы от страха.

– Нет, Сара сказала, что испытала самое приятное чувство, похожее на то, какое бывает в детстве, когда просыпаешься от того, что мама укрывает тебя одеялом. Потом она почувствовала легкое прикосновение к плечу, а в голове услышала: «Мне очень приятно, что вы так хорошо заботитесь о моем доме». Сара уверена, что это леди, для которой был выстроен дом, дала ей знать о своем счастье, что его восстановили.

– Она видела призрак?

– Нет. Сейчас Сара вдова и очень пожилая женщина. Она говорит, что иногда ощущает доброе присутствие и чувствует, что в доме живут две старушки.

– Вы верите?

– Я не отрицаю этого, – медленно ответила Джен Палей.

Менли отпила кофе, а потом собралась с духом, чтобы задать вопрос:

– У вас не возникло странного чувства в детской комнате в Ремембер‑ Хаус, маленькой передней комнате рядом со спальней?

– Нет, но мы никогда не использовали ее. Откровенно говоря, некоторое время после смерти мужа в прошлом году я еще думала, что оставлю Ремембер‑ Хаус. Но потом я стала иногда чувствовать такую всепоглощающую грусть, что поняла необходимость продать дом. Мне не следовало позволять Тому делать самому много такой тяжелой работы по восстановлению дома, хотя он и наслаждался каждой минутой.

Чувствуем ли мы все себя виноватыми, когда теряем любимых, раздумывала Менли. Она посмотрела через комнату. Адам стоял с тремя мужчинами. Менли грустно улыбнулась, видя, как Маргарет, тонкая брюнетка из Истема, подошла к ним и ослепительно улыбнулась Адаму. Остаток старой влюбленности, усмехнулась Менли. Не могу сказать, что виню тебя.

– Я купила для внука ваши четыре книги о Дэвиде. Они просто восхитительны. Вы пишете сейчас следующую? – спросила Джен.

– Я решила развернуть действие на Кейпе в конце семнадцатого века. Я начала собирать материал для этой книги.

– Какая жалость, всего несколько лет назад можно было бы поговорить с Фоби Спрэгью. Она была большим историком и готовила материал для книги о Ремембер‑ Хаус. Может быть, Генри позволит вам посмотреть ее записи.

Вечеринка закончилась в половине одиннадцатого. По дороге домой Менли рассказала Адаму о предложении Джен Палей.

– Ты думаешь, что это было бы слишком нахально попросить у мистера Спрэгью записи его жены или, по крайней мере, спросить, где она нашла свой материал?

– Я знаю Спрэгью всю свою жизнь, – сказал Адам. – Я все равно собирался заглянуть к ним. Кто знает? Может быть, Генри будет приятно поделиться с тобой исследованиями Фоби.

Когда они приехали, Эми смотрела телевизор в гостиной.

– Ханна не просыпалась ни разу, – сообщила она. – Я заходила к ней каждые полчаса.

Когда Менли провожала девушку до двери, Эми застенчиво сказала:

– Я чувствую себя очень неловко, что наболтала вам о комнате Ханны. Мне кажется, это все из‑ за той истории, которую Керри Белл всем рассказывает о колыбели, которая сама раскачивается и покрывале, смятом так, как будто кто‑ то сидит на кровати.

Менли почувствовала, как у нее пересохло горло.

– Я не знала об этом, но это странно.

– Еще бы. Спокойной ночи, миссис Николс.

Менли сразу пошла в детскую. Адам уже был там. Ханна безмятежно спала в своей любимой позе, с руками за головой.

– Мы не можем больше называть ее «ваша капризность», – прошептал Адам.

– Сколько же у нас имен для этого ребенка? – спросила Менли, ложась в постель через несколько минут.

– Я не умею так долго считать. Спокойной ночи, моя сладкая, – Адам крепко обнял ее. – Надеюсь, тебе было хорошо сегодня?

– Да.

Позже она шепнула:

– Мне не хочется спать. Тебя не побеспокоит, если я немного почитаю?

– Ты же знаешь, что я могу спать на празднике огней, – Адам поправил подушку. – Послушай, когда Ханна проснется, потряси меня. Ты вставала к ней всю неделю.

– Прекрасно.

Менли достала свои очки для чтения и начала читать одну из книг по истории раннего Кейпа, которую нашла в библиотеке. Книга была толстая, с покоробленной от воды обложкой. Пропитанные пылью листы слиплись. Одно это делало чтение захватывающим.

Ей было интересно узнать, что мальчики уходили в море всего в десять лет, а некоторые становились капитанами собственных кораблей едва достигнув двадцати. Менли решила, что в новой книге будет интересно рассказать о мальчике из семнадцатого века, который посвящает себя мореплаванию.

Она начала главу, в которой давались краткие биографии наиболее выдающихся мореплавателей. В глаза бросилось знакомое имя. Капитан Эндрью Фримен, родился в 1663 году в Брустере, ребенком пошел в море и стал капитаном собственного корабля «Удача» в двадцать три года. Лоцман и шкипер, он обладал репутацией абсолютно бесстрашного человека, и даже пираты научились не трогать его. Фримен утонул в 1707 году, когда вопреки здравому смыслу вышел в море, зная о надвигающемся норд‑ осте. Сломались мачты, корабль пошел ко дну и затонул со всем экипажем. Обломки выбрасывало на многие мили вдоль Мономойской отмели.

Мне надо побольше разузнать о нем, подумала Менли. Когда в два часа она наконец положила книгу на тумбочку и выключила свет, то чувствовала возбуждение, всегда приходящее к ней, когда сюжетная линия четко выстраивалась в голове.

Ханна начала шуметь без четверти семь. Как и обещала, Менли разбудила Адама и снова закрыла глаза. Через несколько минут он вернулся с еще полусонным ребенком, прижатым к груди.

– Менли, зачем ты ночью положила Ханну в колыбель?

Менли резко села и уставилась на него. Смущенная и слегка встревоженная, она подумала, что не помнит, как ходила ночью к Ханне. Но если я скажу это, Адам решит, что я сошла с ума. Вместо этого она зевнула и пробормотала:

– Когда Ханна проснулась, она никак не могла успокоиться, поэтому я немного покачала ее.

– Я так и подумал, – согласился Адам.

Ханна подняла головку и повернулась. Шторы были опущены и приглушали проникающий по краям свет. Ханна зевнула и приоткрыла глаза, потом улыбнулась и потянулась.

В полумраке комнаты она так похожа на Бобби, подумала Менли. И просыпался Бобби так же, зевая, улыбаясь и потягиваясь.

Менли посмотрела на Адама. Ей не хотелось, чтобы он заметил ее нервозность. Она потерла глаза.

– Я допоздна читала и хочу еще поспать.

– Спи, сколько хочется. Вот, поцелуй утреннюю звездочку и я возьму ее вниз. Я хорошо присмотрю за ней.

Он протянул ей ребенка.

– Уверена, что ты сделаешь все хорошо, – сказала Менли. Она держала Ханну совсем близко от лица.

– Привет, ангелок, – шепнула она, думая: – «Твой папочка может хорошо позаботиться о тебе и я обещаю, если придет день, когда я пойму, что не могу, то исчезну».

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒