Ингрид Нолль 12 страница

Эвальд пригладил свои редкие волосы и ответил, что его мать потом всю свою жизнь хвалилась славой новорожденной звезды. Снегурочку же он сыграл восхитительно, хотя в кадре находился всего несколько секунд.

– Несмотря на это, я уже с раннего детства глотнул, так сказать, театрального воздуха, что не могло пройти бесследно!

В котором часу нам завтра выезжать? Не посоветовавшись со мной, Аннелиза решила надеть свой костюм трубочиста, который ее стройнил. К этому наряду, естественно, полагались серьги, браслет, кольцо и брошь с изумрудами – в общем, полный комплект русских украшений. Я тоже недолго раздумывала, так как в сером шелковом платье с шифоновой косынкой гарантированно выгляжу стройной. Проблемы возникли с обувью. Поскольку у нас не было намерения подвергать себя истязаниям, пришлось покориться необходимости и влезть в проверенные мокасины со стельками. В сущности, нас больше волновало, как нас оценят Луиза с Йолой, а не сказочный принц. Что до его партнера по шахматам, то его мнение и нам и вовсе было безразлично.

Эвальд поинтересовался, не станем ли мы возражать, чтобы уже в шесть часов выехать в Гейдельберг. Несмотря на беременность, Йола пока оставалась на работе полный день и вечером быстро уставала.

Короче, нам лучше не засиживаться, но мы, собственно, и не собирались.

В машине Эвальда пахло парфюмом с утроенной силой. Все мы немного нервничали. Меня лично беспокоило то, что отношения Эвальда с Луизой только на первый взгляд могли показаться невинными. Впрочем, я тут же поймала себя на мысли, что снова ревную, и мне должно быть стыдно.

Эвальд, напротив, полагал, что должен был подготовить нас к встрече осторожно.

– Йола с головой в своей работе и, следовательно, не может соревноваться с Аннелизой по части кулинарии. Поэтому не ждите каких‑ то изысканных блюд.

Мы поспешили заверить его, что нам это совсем не принципиально. Тем временем оставался последний отрезок пути – дорога тянулась в гору и привела к жилому сооружению в виде террас.

– Они купили одну из этих элитных квартир, – пояснил Эвальд. – Хотя из окон и открывается сказочный вид на Некар и замок, однако у нее есть недостаток – не слишком просторная. Луиза пока спит в детской. Для меня уже места не нашлось.

Нас приветствует хозяин дома. На нем передник с рекламным логотипом какой‑ то фармацевтической фирмы.

– Еду я почти приготовил, – сообщает он, – но дамы еще не переоделись.

Он отводит нас в светлую жилую комнату. У конторки так, чтобы не бросаться в глаза, стояла пара костылей. Раздвижные двери в зимний сад были открыты, и Аннелиза отправилась изучать растения. Мы же подошли к стеклянной стене и восхищались красотой последних живых роз на природе на фоне закатного неба. Запоздалая птица, вяло взмахивая крыльями, пролетела в сторону вершины холма, чтобы найти себе место на ночлег на одном из высоких деревьев.

– Как у вас тут восхитительно, – улыбается Эвальд, хотя по логике эту фразу должна была произнести я или Аннелиза.

Я осмотрела мебель. На стенах современная графика, на полках ряды всевозможных богатых сувениров из далеких стран, на полу темно‑ синий китайский шелковый ковер. Три белоснежных дивана. Очень скоро на них появятся отпечатки маленьких грязных ручек.

Зять Эвальда снял фартук, швырнул на один из диванов и принес рюмки, чтобы выпить за знакомство.

Андреаса можно было отнести к тихим мужчинам, и свои обязанности хозяина он исполнял без лишнего шума и суеты. Пару раз взглянув на часы, вдруг устремился в кухню, откуда доносился сильный запах чеснока. Эвальд налил мне и себе по рюмке шерри, однако не решился сделать глоток первым. И тут наконец открылась дверь, и в комнату вошла Йола. Ее лицо светилось.

Несомненно, светлые глаза достались Йоле от Эвальда. Но как они выделялись на ее смуглом лице! Кожа цвета кофе с молоком, как говорят в таких случаях, подумала я. Очень привлекательная и уверенная в себе женщина. Она с гордостью несла впереди себя свой округлившийся живот. Золотая цепочка наверняка из Бразилии. Несмотря на беременность, она вышла в туфлях на шпильках, правда, спустя несколько минут сбросила их на середине комнаты, и мы на них не раз натыкались. Рукопожатие Йолы крепкое, как у сильного мужчины.

– Значит, вы папины подруги, – скорее констатировала она, чем спросила, и смерила нас своим бесстрашным взглядом. – Он всегда был многопрофильным!

Эвальд хмыкнул и поспешил опротестовать такую характеристику.

– Как вы могли заметить, я произвел на свет довольно дерзкую дочь! У этого ребенка нет уважения ни к чему на свете!

– Это потому, что мне не хватало твоего воспитания, – заметила она и, уловив доносившиеся с кухни пряные запахи, пошла разведать, что там происходит. – Когда, в конце концов, будет готова еда? Мы с Густавом голодны как волки! И куда подевалась мама?

– Кто такой, Густав? – спрашивает Аннелиза, и Йола показывает на живот.

– Кто‑ нибудь может мне помочь? – зовет из кухни Андреас и, что примечательно, первым откликается Эвальд. Вскоре он появляется с подносом и начинает несколько неуклюже накрывать на стол. Йола без церемоний, по праву хозяйки, быстро распределяет работы.

– А где мама? – опять спрашивает она и, не получив ответа, отправляется на ее поиски.

Выход Луизы примечателен во всех отношениях. За подобным темпераментом нам просто не угнаться, подумала я, а судить о внешнем виде лучше пусть будут мужчины. Про таких они говорят: горячая задница. Хоть нашим студентам и показалось, будто Луиза едва заметно прихрамывает, но я сразу обратила внимание только на бешеный темп, с каким она ворвалась босиком в жилую комнату. Протянула каждому из нас свою маленькую костлявую ручку, опрокинула чью‑ то полную рюмку и бросила пару ироничных фраз в адрес Эвальда, который по неловкости вставил свернутые салфетки в высокие бокалы для вина.

– Где ты этому научился? – спрашивает она, ласково поглаживая его по спине. – Не у своей ли жены? Сейчас умру от смеха! – Затем она положила руки на плечи мне и Аннелизе и сказала: – Вы уже видели зимний сад? А наши дивные растения?

Похоже, для нее обращаться на «ты» было само собой разумеющимся, что не пришло бы в голову ни нам, ни более молодым поколениям. Таким образом мы во второй раз побывали в стеклянном дворце, несмотря на то что на улице почти стемнело. Луиза зажгла много свечей и заодно прикурила сигарету.

– Здесь я чувствую себя ближе к дому, – объяснила она, – потому что позаботилась, чтобы тут росли тропические растения. Вы обратили внимание на статный душистый дурман?

Аннелиза благосклонно разглядывает достижения конкурентки – в этом сохранном месте дурман цвел великолепно.

– Моему дурману, к сожалению, приходится зимовать в подвале, – с прискорбием сообщает она и переключается на другие растения.

– Эритрина и тибухина тоже привезены из Бразилии, – продолжает Луиза. – У этой осенью были синевато‑ фиолетовые цветочки, но ей требуется много воздуха и тепла. Бугенвиллея тоже с моей родины, хотя в Германии многие думают, что она растет только на побережье Средиземного моря.

Луиза превосходно говорит по‑ немецки, разве что ее выдает едва уловимый акцент. Цвет ее лица темнее, чем у дочери, и при свечах кажется почти коричневым. Платье сшито из нескольких ярусов, каждый имеет свой цвет – розовый, желтый и светло‑ зеленый. На левой руке я подметила дорогие часы, которые Эвальд нашел на пляже. Что нам с Аннелизой оставалось, как не восхищаться этой женщиной? Столько теплоты и жизнерадостности редко встретишь в представителях наших широт. Разумеется, такой бурный темперамент немного утомлял. Скоро меня стала раздражать ее неспособность приглушать громкость смеха и еще парочка нюансов. Но мне повезло, что она в основном обращалась к Аннелизе, в которой сразу нашла родственную душу.

– К сожалению, у Йолы мало времени, и многие из ее растений чахнут. Я подрезала все новые ростки, причем при убывающей луне, это очень помогло.

Аннелиза с ней соглашается.

– А черенки сажай, когда луна в созвездии Девы.

В этой теме я вообще мало понимаю, поэтому обрадовалась, когда в зимнем саду появилась Йола и протянула матери костыли. Луиза правой рукой потушила сигарету, а левой швырнула постылые костыли в угол.

– Что, мама, нашла место подымить и поболтать на узкоспециальные темы? К сожалению, мне придется расстаться с некоторыми из твоих любимцев. Когда наш малыш начнет ползать, в доме не должно остаться ни одного ядовитого растения.

Йола вопросительно взглянула на Аннелизу:

– Может, вы возьмете дурман себе?

Подруга не успела ответить, как послышался громкий клич Андреаса: «Еда готова! », и мы двинулись к столу.

На закуску был поджаренный хлеб с добавлением чеснока, салат из помидоров и свежее португальское вино. Страдающая желчным пузырем Аннелиза, как бывало уже не раз, набросилась на еду. Говорила только Луиза. Рассказывала о футбольной лихорадке и инфляции на родине, поинтересовалась, не находим ли мы имя Густав не менее красивым, подражала попугаям, смеялась и пила. При этом она искала физического контакта не только с Эвальдом, но и со всеми остальными. Муж Аннелизы был любителем погладить по спинке, и она постоянно норовила дотронуться или взять за руку. Влюблена ли Луиза в Эвальда? Скорее нет, решила я, поскольку очевидно, что она получает удовольствие от того, чтобы при любой возможности подразнить его или высмеять.

Время от времени, когда ее веселость переходила грань, Эвальд бормотал извиняющимся тоном:

– Ну да, без шуток никак нельзя.

Пустые слова, лишенные чувства юмора. Я бы принципиально не стала терпеть.

После хлеба с чесноком я наелась и силилась угадать по столовым приборам последовательность следующих блюд.

Эвальд наконец вытащил из горячей печи тяжелое керамическое блюдо и подал на стол. Это пироги эмпанадос, объяснила Йола, с мясным фаршем, оливками, луком, салом и изюмом, а жгучую остроту им придает перец чили. Кроме того, есть черная фасоль и вполне приличное вино из штата Риу‑ Гранди‑ ду‑ Сул. В общем, еда простая, к тому же возбуждающая жажду, но благодаря чужеземным пряностям и непривычно грубоватым тостам мы подпали под очарование экзотики вечера.

Мы едва проглотили черный как смоль и очень сладкий кофе, которым завершалась трапеза, как Йола встала из‑ за стола и с извинениями удалилась. Ей надо было рано вставать на следующий день. Но мы не должны понимать это как сигнал к уходу, заверила она. Эвальд с Андреасом понимающе переглянулись. Наверное, они с самого начала запланировали сыграть в шахматы.

Аннелиза проворчала в мою сторону:

– Вспомни Баден‑ Баден, Руди в дуэли с очаровательным Николаем. Такая партия может продолжаться вечность.

Мы сделали вид, будто испытываем глубокое уважение к королевской игре, а сами с Луизой пошли в зимний сад. Тяжело вздохнув, она прикурила сигарету и зажгла новые свечи.

– Знаете, – говорит она, пуская дым мне в лицо, – я очень горжусь дочерью. В отличие от меня у нее есть все немецкие достоинства – прилежание, пунктуальность, любовь к порядку. Но она строгая и хочет отучить меня от курения. Что ж, у нее смягчающие обстоятельства – она беременна и врач по профессии. Кстати, я не спросила, может, вы тоже желаете сигарету?

На самом деле мы избавились от этого порока много лет назад. Но Аннелиза хотела понравиться хозяйке и поэтому ответила:

– Сигарета – лучшее завершение доброй трапезы. А ты куришь только бразильские сорта?

Луиза, как она объяснила, сама смешивает табак и вручную крутит из него сигареты, а для любимых друзей у нее припасено кое‑ что особенное. И на манер ветреного Папагено[5] она выпорхнула из зимнего сада за тем, что так нахваливала.

Подождав, когда Луиза удалится на надежное расстояние, Аннелиза тихо произнесла:

– Славная, но общение с ней – испытание для нервов.

– Истинная правда! И к тому же змея! Ты видела когда‑ нибудь, чтобы хромая баба вертела задницей, как танцовщица самбы?

Луиза вернулась с резной коробкой.

– Но не выдавайте меня мужчинам, а тем более Йоле, – предупредила она и налила себе пятую рюмку кайпириньи[6].

Мне стало любопытно. Свою последнюю сигарету я выкурила лет сорок назад, но не настолько же я зануда, чтобы портить людям праздник! Нельзя исключать, что Луиза облагородила свою смесь марихуаной. Почти все молодые люди, включая Руди и Кристиана, пробовали курить марихуану, и выкуренный при случае косячок никому из них не повредил. Столько разных выпитых напитков давно поколебали мои принципы, и я закурила сигарету.

– Ну как, пробирает? – с нетерпением любопытствует Аннелиза.

– Практически нет, – говорит Луиза, – скорее делает счастливой.

И она поведала о своей бабушке, бывшей жрице культа кандобле, которая обладала магической силой. Аннелиза слушала как завороженная, а мне эти истории быстро надоели. Я выкурила уже три сигареты, но никакого воздействия ни на себе, ни на других не ощущала. Все это обман, думаю, но так вроде бы неплохо. Не хватало мне на старости лет стать торчком! Не‑ ет, пора нам отправляться восвояси.

Я встаю и смотрю сквозь стеклянную дверь на уголок, где стоит обеденный стол и где двое шахматистов смотрят на шахматную доску. Права Аннелиза, это может длиться часами.

– А Эвальд с Андреасом хорошо играют? Вид у них серьезный, – замечаю я.

– Без понятия, однако для них это единственная форма положительного общения, – считает Луиза. – Мы с Йолой нередко спорим и болтаем о своих проблемах, иногда я забываюсь и перехожу на португальский, и тогда Андреас надолго перестает нас понимать. Кроме того, ему весь день приходится говорить с пациентами, отчего вечером он предпочитает лишний раз не открывать рта.

– Но с Эвальдом он мог бы найти интересные темы для беседы, – произносит Аннелиза.

Луиза усмехается:

– Думаешь? Да, мы, женщины, пожалуй, но только не мой зять.

Некоторое время Луиза молча смотрела на Аннелизу, а затем воскликнула:

– У тебя очень красивые украшения! Такие крупные изумруды могут быть из Бразилии, но тебе они, вероятно, достались от бабушки.

Аннелиза гордо кивнула и стала отстегивать брошь. Затем она проворно сняла браслет и серьги, только с кольцом не вышло – уж очень крепко оно сидело.

– Можешь примерить, тебе они больше к лицу, чем мне.

Так оно, собственно, и было. На смуглой коже Луизы зеленые камни по‑ настоящему заиграли. Я снова присела и внезапно почувствовала головокружение. Зимний сад стал то увеличиваться, то уменьшаться, как в лихорадочном бреду.

– Пожалуйста, откройте окно, – прошу я, – здесь хоть топор вешай!

Луиза сверкает глазами и хихикает, как кобольд. Этот желтоватый блеск напомнил мне глаза животных, которые внезапно выныривают на обочине дороги прямо перед машиной и дикими прыжками летят на противоположную сторону. В таких случаях надо прибавлять газу.

Аннелиза хоть и была под хмельком, но все же позаботилась обо мне. Наверное, я выгляжу как зомби.

– Не проветрить ли помещение? – спрашивает она.

Глупая гусыня! Какую чепуху она несет, мне бы сейчас в постель, и гори все синим пламенем! У меня хватает сил лишь на то, чтобы кивком выразить готовность двинуться с места, когда Луиза с Аннелизой попытались меня поднять. Не пересечь комнату было невозможно, однако наши шахматисты не удостоили нас и беглым взглядом. Не переставая хихикать, Луиза влезла в красные сапоги на высоких каблуках. Теперь она похожа на дьяволицу. Мы втроем топчемся на пороге, и я стараюсь дышать как можно глубже.

– Пойдемте‑ ка, сестрички, прогуляемся немного, – предлагает Аннелиза. – Поглядите, как празднично светится огнями город, как мирно Некар несет свои воды в долину!

Луиза закрыла за собой дверь. Ее костыли остались внутри.

– В горку и вниз я могу только потихоньку, – предупреждает она, – но, если взять машину Йолы, мы могли бы быстро спуститься и погулять по берегу.

Послышался звон ключей, и она открыла «Мерседес» дочери.

– Тебе не следует садиться за руль, – предупреждаю я, – мы все выпили лишнего.

– А, ерунда, – улыбается она, – под горку тачка сама пойдет, она знает дорогу с закрытыми глазами.

Машина не лошадь, думаю сама, но решила не перечить и тихо забралась на заднее сиденье. Самое опасное сиденье спереди, где вальяжно расположилась Аннелиза. Луиза ведет автомобиль плавно, даже элегантно, да и ехать недалеко.

Внизу у реки она оставляет тяжелую машину там, где стоянка запрещена, прилепляет к лобовому стеклу пластмассовой присоской табличку «За рулем инвалид» и выходит.

Мимо нас идет компания горланящих молодых людей. Они, не стесняясь, громко отпускают в наш адрес недвусмысленные насмешки.

– Три старые клячи, а накачались под завязку, – говорит один.

Остальные оборачиваются и злорадно аплодируют нам.

В более неприятной ситуации я еще не оказывалась, но Луиза мгновенно приходит в бешенство и орет вслед парням:

– На себя посмотрите, нажрались, говнюки!

– Закрой пасть, ты, черная чума! – раздается в ответ оскорбительный крик.

Луиза успевает крикнуть только:

– Нацистские свиньи!

Остальные ругательства остаются при ней, потому что у нее подворачивается нога, и она воет как собака, которой наступили на лапу. Взбешенная Аннелиза хочет броситься вдогонку за парнями, и у меня едва хватает сил, чтобы удержать ее.

– Будем надеяться, что у нее не перелом, – шепчу я.

Однако бразильянка со стоном опускается на бордюр, снимает сапог и, потирая больное место, громко ругается.

– Что с ней? – спрашивает Аннелиза, а я чувствую себя словно в кошмарном сне.

У Луизы, как мне показалось, осталась капля благоразумия, и я обращаюсь к ней:

– Что с нами не так? Ты что, фунтами подмешиваешь в табак травку? Аннелиза сама не своя!

Луиза снова пронзительно вскрикивает от боли, но по крайней мере способна внятно ответить.

– Проклятие, как же больно! Ну ты прям святая простота! Неужели ты думаешь, что в доме Йолы можно найти хоть один грамм конопельки? Это моя фирменная марка – самосад! Для чего, как ты думаешь, я купила душистый дурман?

Страх на меня действует лучше всякого вытрезвителя. Аннелиза тоже опустилась на тротуар и укачивала в своих руках тщедушную Луизу, словно малого ребенка.

– Вставайте, девочки, – прошу я, – нельзя сидеть на камнях, так и помереть можно!

Никто из нас не захватил кофту. Луиза в своем дрожащем на ветру платье сильно продрогла. Чтобы хоть как‑ то защитить ее от холода, я повязала ей на горло свой шелковый платок, который отлично гармонировал с попугайской расцветкой ее одежды.

– У тебя в машине, случайно, нет чем накрыться? – спрашиваю я.

– Мое габардиновое пальто висит в гардеробе, – отвечает она, хватает мою протянутую руку и пробует встать.

Аннелиза, с трудом переведя себя в горизонтальное положение, опять падает Луизе на шею и весело напевает:

Вилья, о, Вилья, летая по лесам,

Я тебя, может, выдумал сам.

Вилья, о, Вилья, наверное, ты мне

Просто приснилась во сне[7].

– Разве там поется не «бродя по лесам»? – уточняю я и ловлю себя на мысли, что мне нравится ее пение.

Неприятно только одно – обе они не сдвинулись ни на шаг, так и продолжали шататься на ровном месте на проезжей части. До машины было дальше, чем до старого моста, который находился неподалеку.

– Ну, давайте, вперед! – командую я. – Посадим Луизу на балюстраду и обмотаем ей лодыжку чулком. Потом я подгоню автомобиль, и мы двинемся домой.

Осторожным усилием у меня получилось привести в движение покачивающиеся фигуры. Метр за метром мы продвигались к цели. Под фонарем я посмотрела на часы: было уже поздно. Эвальд с Андреасом наверняка беспокоятся. Голова у меня снова закружилась, я увидела, как из Некара поднимаются шары света и покачиваются в воздухе, будто мыльные пузыри.

– Уж полночь близится, – тихо произносит Аннелиза, и вдруг меня осеняет, что мы заколдованы.

Если немедленно не сяду, то свалюсь от усталости. К счастью, мы добрались до промежуточной опоры; парапет достигал нам до талии, и мы, оперевшись о широкую стенку из песчаника и поддерживая друг друга, с горем пополам сохраняли равновесие. Как изможденные птицы, присевшие перевести дух, мы сидели на парапете и смотрели вдаль на ворота, зажатые между двумя тонкими башнями. Вода тихо и неспешно огибала арки моста, время от времени доносились молодые голоса или музыка, гремевшая из открытого автомобиля.

Луиза что‑ то говорит под нос по‑ португальски, из чего я поняла только «звезда» и «пляж». Аннелиза бормочет какие‑ то стихи, но мне они незнакомы. Впервые в жизни мне самой хочется выступить с чем‑ нибудь, и я решаюсь запеть: «Скоро буду косить у Некара, скоро буду косить у Рейна, скоро будет у меня сокровище, и скоро буду я один». Однако пение нагнало на меня тоску, потому что я давно не сокровище, и впору завыть.

– Ты иногда тоскуешь по родине? – спрашиваю я Луизу.

– À s vezes[8], – отвечает она, – но с Фернандо я порвала и поэтому не могу вернуться.

– И теперь хочешь выйти замуж за Эвальда?

Луиза молча улыбается, причем так язвительно, словно я отмочила шутку на злобу дня.

– Fontana di Trevi[9], – напевает она и кидает ключи от автомобиля в Некар.

Аннелизу такие мелочи не волнуют. Она декламирует:

Словно птица лесов, вровень с вершинами

Над рекою твоей, струями блещущей,

Мост надежный протянут

И легко под шагом звенит.

– Вы счастливы? – спрашивает Луиза.

Аннелиза кивает, а я качаю головой. Из воды выползают, извиваясь, зеленые змеи, тянутся вверх своими раздвоенными головами с рассеченными языками и шипят. Вот русалка помахала мне хвостом и исчезла. Вдруг я чувствую маленькую, но сильную руку на своем плече, она ищет во мне опору. Прежде чем я сумела понять, что происходит, Луиза взобралась на парапет.

– Мы можем летать! – издает она ликующий крик и поворачивается лицом к воде. – Пока, boa sorte! [10]

Мы с Аннелизой быстро – насколько это слово уместно в нашем состоянии – развернулись на сто восемьдесят градусов. Луиза зависла с наружной стороны парапета. Мы увидели, как она расправила свои крылья и была такова. Над водой клубился густой туман, а в воздухе парила моя пестрая шаль, и мы ее провожали взглядами до тех пор, пока она не скрылась в темноте.

– Прощай, голубка! – крикнула я и помахала ей рукой.

Ошеломленная Аннелиза обрела дар речи.

– Моим ангелом‑ хранителем была Люцифера, но она покинула меня, – произнесла она чуть не плача. Но вслед за тем доказала, что для каждой ситуации знает подходящий стих:

Когда мы вновь сойдемся втроем?

К семи на мост давайте придем.

К быку, что в центре.

Внезапно она запнулась на балладе Фонтане, так как мы услышали знакомые голоса Эвальда и Андреаса.

– Они не могли отойти далеко от машины. Луиза плохо ходит пешком!

– Аннелиза тоже.

Услышав свое имя, моя подруга испугалась.

– Горе мне! Демоны! – завизжала она и чуть сползла, чтобы оттолкнуться и убежать.

Я с трудом удерживала ее, но она рванулась вперед, и мы повалились на землю. Последним, что я услышала, был мощный аккорд ангельской трубы, вокруг меня взорвались тысячи стекол, боль разорвала все конечности, а затем холодная как лед рука русалки потянула меня к себе.

Ангельские трубы загудели по новой, хотя я была уверена, что спаслась от шума. Пронзительный ритмичный тон небесного оркестра пронзал до мозга костей, и мне казалось, будто это меня встречали в сверкающем промежуточном мире между небом и землей. Куда улетели мои сестры? Что за толстое царапающееся существо из меха липнет к моему телу до самого подбородка? Что за вампир кусает в локти? Главное – не открывать глаза, что бы ни случилось.

– Она приходит в себя, – раздается чей‑ то голос.

Мне хочется, чтобы меня повезли на прогулку, покачали и поносили на руках, распеленали, искупали и снова запеленали, потому что я чувствую себя совсем маленькой.

– Мама! – кричу я.

– Хотелось бы посмотреть, какое заключение дадут в лаборатории, – звучит чужой женский голос.

Медленно открываю глаза и смотрю по сторонам. Я лежу в больничной палате. Кроме меня никого нет. Солнце слепит в глаза через окно. Хочется пить. На столике рядом стоит пластмассовый стаканчик со своеобразной насадкой на крышке. Я еще не успела решить, пить ли мне из этого поильника, как открылась дверь, и вошла медсестра. Наморщив лоб, сестра измерила у меня пульс и поинтересовалась, как дела.

– Где остальные? – спрашиваю я медсестру.

– Очень скоро вы узнаете, – холодно отвечает она, – я не уполномочена давать справки. Кстати, вами уже интересовалась полиция.

Она быстро удалилась, но вскоре возле моей кровати возникла Йола, пододвинула стул и произнесла:

– Вы знаете, кто я?

Она выглядит скверно, невыспавшейся и заплаканной.

– У вас зрачки сильно расширены. Вы не могли бы вспомнить, что употребляли вчера вечером? – продолжила Йола.

Разве я могла выдать того, кто подговорил нас покурить травку? Предпочла лишь упомянуть пару безобидных напитков и сигареты, которыми со мной поделилась Луиза.

– Могу представить, что это была за трава, – вздыхает Йола, окидывая меня взглядом и качая головой. – Жаль, если моя мама причинила вам вред.

– Где она? Где Аннелиза?

– Ваша подруга в отделении интенсивной терапии. Она пребывала в делирантном состоянии, и потребовалось держать ее под постоянным контролем. Думала, что одержима бесами! Но сейчас успокоилась. Моего отца тоже держат под наблюдением.

– А ваша мама?

Йола потеряла самообладание и заревела навзрыд:

– Маму до сих пор не нашли!

Тем не менее, поплакав, она немного успокоилась и сообщила о деталях произошедшего. За те галлюцинации, которые мы с Аннелизой испытали впервые в жизни, следовало благодарить мать Йолы, а за своевременное спасение – ее мужа и отца. Дело было так: когда Андреас и Эвальд увидели, как три фигуры почти разом ринулись с моста, они забили тревогу и немедленно позвонили в службу экстренной помощи. А поскольку медлить было нельзя, они прыгнули в холодную воду. Андреас вытащил Аннелизу, Эвальд – меня.

– Если бы не их решительный поступок, вы бы утонули, – говорит Йола.

Луизу все еще ищут. На рассвете речная полиция в паре километров вниз по течению в камышах обнаружила клочок ее одежды.

– Но у нее же получилось полететь, – бормочу я.

Этого не следовало говорить, потому что Йола опять разрыдалась. Вскоре она решила продолжить рассказ, для самоуспокоения во время разговора поглаживала свой округлый живот.

Два года назад Луиза вернулась на родину, где связалась с одним местным, который был значительно моложе ее. Человек был связан с наркоторговцами. Йола сумела вырвать мать из этого чертового круга, но у той произошел ожесточенный конфликт с одержимым болезненной страстью Фернандо. Он грозил отомстить. Луиза сбежала в Германию, не подумав о последствиях. Она чувствовала себя оторванной от корней, безродной.

– А почему Эвальда положили в больницу? – спрашиваю ее, хотя об этом следовало поинтересоваться раньше.

– Он спас вас и потерял сознание, – сообщает Йола, – скорее всего, шок. Но он снова бодр и весел, возможно, сегодня я заберу его домой. Вам с подругой тоже не придется здесь долго лежать, но решать будет врач. В этой клинике я простой посетитель.

– Я долго была без сознания?

– Вероятно, нет. Скополамин начинает действовать через несколько часов, так что после спасения вы находились всего лишь в сильно экзальтированном состоянии. Пришлось дать вам седативное средство, и вашим друзьям тоже. Но как вы могли в вашем‑ то возрасте совершить такой поступок? Ладно бы молодежь! Ведь могло закончиться гораздо хуже!

От стыда я была готова провалиться сквозь землю.

Даром что это мать Йолы соблазнила нас на авантюру, так еще и ее дочь, врач по профессии, несмотря на это обстоятельство, устраивает мне головомойку.

– Муж сегодня был вынужден отменить прием, и не только из‑ за сильной простуды. Вам следовало бы взглянуть, как ваша подруга расцарапала ему лицо, приняв за демона! У него такой вид, словно его бросили в яму со львами. Господи, будто у меня мало проблем на работе с наркоманами!

Она ушла узнать, как дела у отца, а я погрузилась в сон. Я не имела представления ни о времени, ни где я нахожусь, тем не менее заметила, что в палату вкатили вторую кровать.

Аннелиза вяло помахала мне рукой и задремала. Разве не чудо, что в свои годы ей удалось побороть страх перед полетом и прыгнуть вслед за Луизой?

Приближается годовщина моего переезда из Висбадена в Шветцинген, и со времени позорного низвержения с моста минуло семь месяцев. Мы не любим вспоминать и о неудачной попытке подняться в воздух, делая вид, будто плохо помним подробности. Аннелиза скорбит в первую очередь о русских украшениях, поскольку в память о баден‑ баденском приключении у нее осталось только кольцо с изумрудом.

Мать Йолы нашли через два дня после несчастного случая; вскрытие выявило, что у нее тяжелая черепная травма, и смерть наступила в результате проникновения воды в легкие. Медэксперты предполагают, что она ударилась головой об опору моста и мгновенно потеряла сознание. Внушительный вес Аннелизы стал для нас подлинным спасением, ведь благодаря ему нас не унесло в полете, и мы шлепнулись в воду, как обыкновенные грузила.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒