Хулия Наварро 32 страница

– Не вмешивайся в мои дела.

– А ты что, можешь доверять кому‑ то больше, чем мне? Пожалуйста, дедушка, подумай, в какой ситуации мы оказались.

Война начнется двадцатого марта, то есть уже скоро. Ты… ты плохо себя чувствуешь, и… В общем, мне кажется, что ты нуждаешься в моей помощи. Я не раз слышала, как ты говорил, что иногда, чтобы успешно провернуть какое‑ либо дельце, приходится платить людям за верность. Теперь же, если станет известно, что ты серьезно болен, некоторые из твоих людей могут продать свою верность другому хозяину.

Старик снова закрыл глаза, размышляя над словами Клары. Его удивило, что его внучка разговаривала с ним очень спокойно. Следовательно, она спокойно воспринимала информацию, касающуюся его планов организовать крупномасштабный грабеж музеев Ирака и тем самым лишить иракский народ древнего культурного наследия. Клара сильно любила эту страну и выросла, мечтая о том, что будет разыскивать затерянные города. Она благоговела перед любым предметом, имеющем отношение к древним цивилизациям, – и вдруг захотела стать во главе крупного бизнеса, единственной задачей которого было красть археологические ценности Ближнего Востока.

– Чего ты хочешь, Клара?

– Я хочу, чтобы ни Ахмед, ни Ясир не смогли воспользоваться ситуацией, в которой мы оказались. Хочу, чтобы ты рассказал, как мне следует поступать и что нужно им говорить – да и вообще, чтобы ты рассказал мне обо всем, что, по‑ твоему, должно быть сделано.

– Мы собираемся похитить у Ирака его прошлое.

– Я знаю.

– И тебе все равно?

Прежде чем ответить, Клара на несколько секунд задумалась. Нет, ей, конечно, было не все равно, однако преданность своему дедушке она поставила выше преданности кому‑ либо или чему‑ либо, в том числе и своей стране. Кроме того, она в глубине души не верила, что людям Альфреда удастся похитить буквально все ценное. Не так уж просто вынести из музеев находящиеся в них экспонаты, хотя люди, привлеченные дедушкой к операции, по всей видимости, попытаются проникнуть в лучшие музеи страны.

Я не стану тебя обманывать, – сказала Клара. – Когда Ахмед рассказал мне об этой операции, мне поначалу не хотелось верить, что все это – правда. Однако я не могу что‑ либо изменить, как не могу изменить и тебя, а потому чем быстрее все это закончится, тем лучше. Что меня беспокоит, так это то, что ты серьезно болен и с тобой пытаются нехорошо обойтись. Вот это меня действительно беспокоит.

– Ну раз уж ты теперь все знаешь… Что ж, бери власть в свои руки. Однако пусть у тебя на этот счет не будет никаких иллюзий: я не потерплю ничьих ошибок, даже твоих.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– В плане проведения операции не будет никаких изменений. Я уже сказал Ахмеду, что от него требуется, а также что требуется от Ясира и…

Старик не договорил. Его глаза потускнели, и Клара почувствовала, что его рука стала холодной и безжизненной. Она закричала – нет, даже не закричала, а взвыла, как волчица.

В комнату вбежали доктор Наджеб и Самира, они сразу же бросились к старику. Вслед за ними появилась Фатима. Подскочив к Кларе, она обняла ее.

А еще через несколько секунд в комнату ворвались двое охранников с пистолетами в руках. Услышав крик, они подумали, что на старика кто‑ то напал, и бросились его спасать.

– Выйдите отсюда все! – приказал врач. – И вы тоже, – бросил он Кларе.

Фатима первой пришла в себя и, видя, как сильно Клара потрясена, а охранники недоуменно топчутся у двери с оружием в руках, решила, что должна попытаться как‑ то объяснить случившееся.

– Это была лишь ложная тревога, с хозяином все в порядке, – сказала Фатима, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

Клара наконец тоже пришла в себя и, увидев охранников, в нерешительности стоявших в дверях, сказала:

– Все в порядке. Ничего серьезного не произошло. Просто я упала и ушиблась. Мне жаль, что я всех всполошила.

Охранники и остальные столпившиеся в дверях люди смотрели на Клару, не веря ее словам: тот отчаянный крик, который они только что слышали, вряд ли мог исходить даже от истерической женшины, которая упала и ушиблась. Кроме того, Клара явно ничего себе не повредила, а потому все были уверены, что она лжет.

Клара выпрямилась, осознавая, что от того, как она себя поведет, во многом зависит, будут ли в дальнейшем повиноваться ей эти люди.

– Я вам сказала, что ничего серьезного не произошло! Идите занимайтесь своей работой! И держите язык за зубами! Если кто‑ нибудь из вас позволит себе сболтнуть лишнее или начнет фантазировать, он скоро об этом пожалеет. А вы, двое, останьтесь здесь, – Клара указала рукой на двух охранников, забежавших в комнату Танненберга вслед за Фатимой.

Фатима вытолкала всех остальных из дома и закрыла входную дверь, чтобы никто не видел, как сильно по‑ прежнему обеспокоены охранники Танненберга, вышедшие вместе с Кларой в коридор.

– Я хочу, чтобы вы не вздумали обронить хоть слово о том, что здесь видели, – заявила Клара.

– Понятно, госпожа, – сказал один из охранников.

– Если проболтаетесь, то дорого за это заплатите. Если будете держать язык за зубами, я вас щедро вознагражу.

– Госпожа, вы ведь знаете, что мы уже много лет работаем на господина Танненберга, и он нам доверяет, – произнес один из охранников.

– Я знаю, что доверие имеет свою цену, а потому не совершайте ошибок и не пытайтесь продать информацию о том, что происходит в этом доме. А сейчас станьте у двери и никого сюда не впускайте.

– Хорошо, госпожа.

Клара вернулась в комнату дедушки, стараясь не производить шума. Доктор Наджеб с тревогой смотрел на Танненберга.

– Что с ним произошло? – спросила Клара.

– Именно об этом я хотел спросить у вас.

– Он снял кислородную маску, мы с ним разговаривали, и вдруг его глаза словно потухли, и по его телу пробежала судорога.

– Я больше не буду вам повторять, что либо мы увезем вашего Дедушку отсюда, либо он долго не протянет.

– Мой дедушка останется здесь. А теперь скажите мне, в каком он сейчас состоянии.

– Его состояние можно назвать критическим. У него снова едва не остановилось сердце. Нам нужно подождать результатов обследования, которое я только что провел. Радиография печени показывает» что раковая опухоль снова увеличилась. Но больше всего меня сейчас беспокоит его сердце.

Он в сознании?

– Нет. А теперь позвольте мне делать свою работу. Оставьте нас, я буду держать вас в курсе. С этого момента я буду находиться рядом с ним неотлучно.

– Делайте все, что только можете, но не дайте ему умереть.

– Это вы, похоже, твердо решили не дать ему выжить.

Слова Салама Наджеба были для Клары хуже пощечины, однако она не стала ему ничего говорить, потому что знала: он все равно ее не поймет.

Выйдя из комнаты дедушки, Клара натолкнулась на Ахмеда, который пытался пройти к Танненбергу, но его не пускала Фатима.

– Что произошло? Люди взволнованы, они говорят, что ты кричала, и думают, что с твоим дедушкой что‑ то случилось.

– Я упала и вскрикнула от боли, вот и все. С моим дедушкой все в порядке, он просто немного устал.

– Мне нужно с ним поговорить. Я сегодня ездил в Басру.

– Говорить тебе придется со мной.

Ахмед пристально посмотрел на Клару, пытаясь догадаться по выражению ее лица, что произошло на самом деле.

– Завтра я уезжаю и поэтому хочу проконсультироваться у него по некоторым вопросам. Насколько я знаю, этой операцией руководит твой дедушка, и никто мне не сообщал, что произошли какие‑ то изменения. Как бы то ни было, никто не станет выполнять ни одно твое распоряжение, в том числе и я.

Клара поразмыслила над словами мужа и решила, что сейчас не время для противоборства с Ахмедом, потому что не была уверена в своей победе. Если она станет настаивать на том, чтобы он разговаривал с ней, а не с Альфредом, Ахмед догадается, что дедушке стало совсем плохо, и она даже представить не могла, к каким это может привести последствиям. Поэтому она решила вести себя как та Клара, какой она была раньше, хотя уже и сама не знала, много ли в ней еще осталось от той, прежней, Клары.

– Хорошо, но тебе придется подождать до завтра. Кстати, найди себе какое‑ нибудь другое место для ночлега. Мне уже надоело притворяться, делать вид, что у нас с тобой все по‑ прежнему.

– Думаешь, с нашей стороны будет разумно именно сейчас дать понять всем, что мы собираемся развестись? Это принесет только вред – и тебе, и нашему делу. Люди перестанут тебя уважать, если узнают, что ты осталась без мужа, тем более что твой дедушка вот‑ вот умрет.

– Мой дедушка не умрет! – гневно сказала Клара. – Даже и не надейся на это.

– Я вовсе не горю желанием спать в твоей комнате. Если хочешь, я лягу в общей комнате. Там я тебе мешать не буду.

Настойчивость Ахмеда разозлила Клару: она знала, что ему хочется остаться на ночь в этом доме лишь для того, чтобы попытаться выведать, что же здесь на самом деле произошло. Если она станет с ним спорить, он еще больше укрепится в своих подозрениях, однако Клара решила стоять на своем.

– Мне не хочется находиться с тобой даже под одной крышей, потому что я знаю: ты желаешь нам зла – и мне, и моему дедушке. Поэтому лучше поищи себе для ночлега какое‑ нибудь другое место.

– Я вовсе не желаю тебе зла.

– Видишь ли, Ахмед, я отчетливо вижу по твоему лицу, что у тебя на уме. Я не знаю, как давно наши отношения изменились в худшую сторону, но для меня очевидно, что это почему‑ то произошло. Я не хочу, чтобы в моем доме спали чужие люди, а ты для меня теперь совсем чужой.

– Хорошо, тогда скажи мне, где я могу устроиться на ночлег.

– В полевом госпитале есть койка, там и переночуешь.

– А в какое время я смогу встретиться завтра с твоим дедушкой?

Я сообщу тебе об этом завтра.

– Пико сказал, что хочет с нами поговорить. Пойдешь со мной?

– Да. Я знаю, что он решил созвать собрание, чтобы принять решение о дате окончания экспедиции. Он будет тебя спрашивать. есть ли у тебя план эвакуации его бригады на случай внезапного начала войны. Приезжавшие сюда журналисты утверждали, что война неизбежна и что Буш в любой момент может отдать приказ о нападении.

– Тебе уже известно, что война начнется двадцатого марта поэтому у нас осталось очень мало времени. Но археологам мы об этом говорить не должны.

– Это я и без тебя знаю.

– Прекрасно. Я пойду возьму свою сумку и перенесу ее в полевой госпиталь.

– Хорошо.

Клара повернулась и подошла к двери, ведущей в комнату дедушки. Осторожно приоткрыв дверь и прижавшись к стене, она стала наблюдать за доктором Наджебом и Самирой, которые в этот момент делали дедушке еще одну кардиограмму. Клара подождала, когда они закончат, и лишь затем, пошевелившись, дала знать о своем присутствии.

– Я уже сказал, что вам лучше здесь не находиться, – буркнул врач, увидев Клару.

– Я очень переживаю за него.

– И не зря: он в очень тяжелом состоянии.

– Он может говорить? – отважилась спросить Клара, с замиранием сердца ожидая ответа врача.

Однако Салам Наджеб, по всей видимости, уже смирился с мыслью, что все его увещевания и напоминания о тяжелом состоянии пациента будут бесполезными.

– В данный момент – нет. А завтра, наверное, сможет, если только ему удастся преодолеть этот кризис.

– Очень важно, чтобы он хотя бы иногда появлялся на людях и чтобы… Чтобы он мог с ними поговорить, пусть даже и недолго.

– Вы хотите, чтобы я совершил чудо.

– Я хочу, чтобы мой дедушка не умирал до тех пор, пока не осуществится его мечта.

– И что же это за мечта? – отрешенно спросил врач.

– Вы уже наверняка слышали, чем мы тут занимаемся. Мы ищем глиняные таблички, которые произведут настоящую революцию в мире археологии, а заодно и в истории человечества. Эти таблички – настоящая Библия. Глиняная Библия.

– Многие люди жертвуют своими жизнями, гоняясь за несбыточными мечтами.

– Мой дедушка не остановится ни перед чем. Он не отступится от своего замысла – просто не захочет этого сделать.

– Я не знаю, как он будет чувствовать себя завтра. Я даже не знаю, будет ли он еще жив. А пока дайте ему отдохнуть. Если в его состоянии произойдут какие‑ либо изменения, я вас позову.

– Только, пожалуйста, без лишнего шума.

– Не переживайте, ваш дедушка объяснил мне, какова цена молчания.

Ив Пико уже принял решение. Точнее говоря, это решение ему навязали Марта и Фабиан.

Раз уж отъезд становился неизбежным, им следовало, по крайней мере, вывезти отсюда как можно больше найденных предметов: барельефов, скульптур, глиняных табличек, цилиндрических печатей, булл и калькулей… Им ведь удалось собрать довольно неплохой «урожай»!

Марта уже мечтала провести большую выставку при поддержке какого‑ нибудь университета, например ее родного мадридского университета Комплутенсе. Неплохо было бы заручиться поддержкой и одного из фондов, который согласился бы взять на себя расходы по проведению выставки.

Фабиан и Марта считали, что о проделанной ими работе необходимо подробно проинформировать научные круги, тем более что, если и в самом деле начнется воина, от найденного ими храма ничего не останется. Поэтому они предлагали по разным каналам распространить информацию о сделанных ими открытиях, а не ограничиваться проведением выставки. Кроме того, следовало бы позаботиться об издании книги с фотографиями Лайона Дойля, рисунками, чертежами и описанием найденных предметов.

Однако для реализации идей своих соратников Иву Пико нужно было прежде всего уговорить Ахмеда похлопотать о разрешении на вывоз найденных археологических сокровищ из Ирака. Он уже предвидел, что сделать это будет очень трудно, потому что обнаруженные предметы являлись частью национального культурного наследия Ирака, и в сложившейся обстановке ни один чиновник правительства Саддама Хусейна не решился бы дать согласия на вывоз даже кусочка глины для экспонирования в странах, которые собирались объявить Ираку войну.

Пико подумал, что, возможно, Альфред Танненберг согласится использовать личные связи для того, чтобы убедить Саддама разрешить временно вывезти найденные предметы. Ив готов был подписать какой угодно документ, подтверждающий, что все эти предметы являются и всегда будут являться собственностью Ирака и что они обязательно будут возвращены в эту страну. Было очевидно, что с точки зрения Альфреда Танненберга – так же как и его внучки – цель экспедиции не была достигнута: «Глиняную Библию» археологи так и не нашли. Поэтому было вполне вероятным, что Танненберг откажется им помогать и попытается заставить их продолжать раскопки, хотя, конечно, только безумец мог бы согласиться проводить археологические раскопки в стране, в которой вот‑ вот начнется война.

После того как участники экспедиции поужинали и большинство из них разбрелись по своим жилищам, Пико, Марта и Фабиан предложили Лайону Дойлю и Джиану Марии пойти вместе с ними на встречу с Ахмедом и Кларой.

Пико испытывал симпатию к священнику, да и Лайон Дойль ему тоже нравился: фотограф неизменно пребывал в хорошем настроении и всегда был готов помочь тем, кто в этом нуждался. Кроме того, он был очень умен, а это качество Пико ценил в людях больше всего.

Иву показалось, что Клара нервничает, а мысли ее витают где‑ то далеко. Да и Ахмед держался несколько скованно. Пико догадался, что между ними произошла размолвка, но они, конечно же, старались не показывать этого своим собеседникам – по сути дела, совершенно чужим для них людям.

– Ахмед, нам хотелось бы узнать ваше мнение о складывающейся сейчас ситуации. По мнению приезжавших сюда журналистов, вот‑ вот начнется война.

Ахмед не сразу ответил на вопрос Пико: он прикурил египетскую сигарету, выдохнул табачный дым, с улыбкой посмотрел на француза и лишь затем стал ему отвечать.

– Нам и самим хотелось бы знать, действительно ли на нас нападут, и, самое главное, если нападут, то когда.

– Это все отговорки, Ахмед, а вопрос ведь серьезный, – сказал Ив, и в его тоне чувствовалось раздражение. – Скажите мне, когда, по вашему мнению, нам следует отсюда уехать и есть ли у вас план нашей эвакуации на случай внезапного нападения на Ирак.

Насколько нам известно, некоторые страны сейчас принимают все возможные меры для того, чтобы не допустить развязывания этого военного конфликта. Однако, друзья мои, я не в состоянии вам сказать, получится ли у них что‑ нибудь или нет. Что Касается вас… Видите ли, я не могу решать, как вам сейчас следует поступить. Вам известна сложившаяся политическая ситуация также хорошо, как и мне. Возможно, это покажется вам неправдоподобным, но у нас нет других сведений, кроме тех, что, по всей видимости, известны и вам. Я имею в виду сообщения, которые публикуются в западных средствах массовой информации. Я не могу утверждать, что война обязательно начнется, но и отрицать этого я тоже не могу. С моей точки зрения, Буш, конечно же, зашел уже слишком далеко, и поэтому… В общем, на мой неискушенный взгляд, более вероятно, что война все‑ таки начнется. Что касается конкретной даты… Все будет зависеть от того, к какому времени американцы почувствуют, что у них все готово.

Ив и Фабиан переглянулись, и по выражению их лиц стадо ясно, что они разочарованы словами Ахмеда. Они не узнавали в сидевшем перед ними циничном и изворотливом человеке того толкового и грамотного археолога, с которым они познакомились несколько месяцев назад. Было очевидно, что Ахмед попросту пытается водить их за нос.

– Не пытайтесь ходить вокруг да около, – возмущенно сказал Пико. – Скажите мне, когда именно, по вашему мнению нам следует отсюда уехать.

– Если вы выразите желание уехать отсюда прямо сейчас, я конечно же, сделаю все необходимое для того, чтобы вы могли покинуть Ирак как можно скорее.

– А что будет в том случае, если война начнется, скажем, уже этой ночью? – спросил Фабиан. – Кто нас отсюда вывезет?

– Я попытаюсь прислать за вами вертолеты, однако не уверен, что смогу это сделать, если американцы на нас действительно нападут.

– То есть, вы нам рекомендуете уехать, – Марта произнесла эти слова скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.

– Мне кажется, что ситуация уже стала критической, однако я не могу предсказать, как будут развиваться события в ближайшее время, – заметил Ахмед. – Но если вы хотите услышать мой совет, то он таков: уезжайте отсюда, пока у вас еще есть возможность это сделать.

– А что думаете вы, Клара?

То, что Марта поинтересовалась мнением Клары, удивило не только Пико и Ахмеда, но и саму Клару.

– Я не хочу, чтобы вы уезжали. Мне кажется, что у нас еще есть возможность найти «Глиняную Библию», что мы уже совсем скоро ее найдем – хотя, конечно, на это уйдет какое‑ то время.

– Клара, единственное, чего у нас как раз нет, – так это времени, – сказал Пико. – Мы должны действовать, исходя из реальной ситуации, а не из своих желаний.

– Тогда решайте сами. По правде говоря, мое мнение в данном случае мало что значит.

– Ив, вы не будете против, если и я выскажу свое мнение? – спросил Лайон Дойль.

– Конечно нет, – ответил Пико. – Я пригласил вас на это собрание как раз потому, что хотел узнать ваше мнение. А еще мне хотелось бы узнать мнение Джиана Марии.

– Мы должны отсюда уехать, – заявил Лайон. – Не нужно быть очень проницательным, чтобы понять: США очень скоро нападут на Ирак. То, что мы услышали от моих коллег‑ журналистов, не оставляет никаких иллюзий по этому поводу. Франция, Германия и Россия проиграли схватку в ООН, а Буш уже несколько месяцев готовился к нападению на Ирак. Генералы в Пентагоне понимают, что сейчас самое подходящее время года для нападения на эту страну. Климатические условия в данном случае имеют очень большое значение, а потому они наверняка начнут войну против Ирака уже в ближайшее время. Это вопрос всего лишь нескольких недель, самое большее, – двух месяцев. Возможно, Клара и права, и если вы будете продолжать раскопки, то сможете найти таблички, которые вы называете «Глиняной Библией». Однако времени осталось очень мало. Поэтому уже сейчас следует начать сворачивать лагерь, чтобы, в случае чего, уехать отсюда как можно быстрее. Если начнутся бомбардировки, то меньше всего Саддам будет думать о нас. Нашу экспедицию бросят на произвол судьбы, и никто за нами сюда не пришлет никаких вертолетов. Более того, если американцы станут бомбить Ирак, лететь в такой ситуации куда‑ либо на вертолете будет очень рискованным предприятием. Да и попытка выехать из Ирака по шоссе тоже будет сродни самоубийству. В общем, что касается меня, то я начинаю готовиться к отъезду. Думаю, что от меня здесь все равно уже нет большой пользы.

Присутствующие выслушали Лайона молча, не перебивая. Закончив говорить, он достал сигарету и стал ее прикуривать, а все остальные участники собрания в это время размышляли каждый о своем. Прошла почти минута, прежде чем Джиан Мария нарушил воцарившуюся тишину:

– Лайон прав. Я… я думаю, что вам и в самом деле нужно отсюда уехать.

– А вы? Вы останетесь здесь? – поинтересовалась Марта.

– Если Клара останется здесь, я тоже останусь. Мне хочется ей помочь.

Ахмед с изумлением посмотрел на священника. Ему было известно, что Джиан Мария, словно верный пес, повсюду следовал за Кларой и старался не отходить от нее ни на шаг. Однако пытаться остаться в стране, в которой вот‑ вот начнется война, – это казалось уж очень странным поступком. Ахмед был уверен, что между его женой и священником не было никаких отношений, кроме дружеской привязанности, и они этого ни от кого не скрывали. Это обстоятельство заставляло Ахмеда еще больше удивляться поступкам Джиана Марии.

– Мы последуем вашему совету, Лайон, – сказал Пико. – Завтра мы начнем сворачивать лагерь и готовиться к отъезду в Багдад, а оттуда – домой. – Пико повернулся к Ахмеду. – Когда, по вашему мнению, вы сможете вывезти нас отсюда?

– Как только вы мне скажете, что готовы к отъезду.

– Тогда возможно, через неделю, максимум через две. Мы к тому времени уже закончим паковать свое имущество.

Фабиан кашлянул и бросил взгляд на Марту, словно ища у нее поддержки. Им нельзя было уезжать с пустыми руками, а Пико, по‑ видимому, забыл об их с Мартой предложении попытаться вывезти из Ирака все то, что было найдено в ходе раскопок в Сафране.

– Ив, мне кажется, тебе следует обсудить с Ахмедом возможность организации выставки глиняных табличек, барельефов… в общем, всего того, что мы здесь нашли.

– Да, в самом деле! Видите ли, Ахмед, мои коллеги Фабиан и Марта считают, что мы должны попытаться проинформировать научные круги об открытиях, сделанных в Сафране. Вы прекрасно понимаете, что все найденное здесь имеет огромную ценность» Мы хотели бы организовать выставку этих предметов, причем даже не в одной стране. Мы постараемся заручиться поддержкой нескольких крупных университетов и частных фондов. А вы могли бы нам помочь с организацией этой выставки – вы и, конечно же, Клара.

Хусейни задумался над словами Пико. Француз просил у Ахмеда невозможного – позволить ему взять с собой все то, что было найдено во время раскопок. Ахмеду вдруг стало очень горько: многие из найденных предметов сейчас уже заочно были проданы частным коллекционерам, и те наверняка потребуют как можно быстрее доставить им их покупки. Клара, конечно же, ничего об этом не знала, как, впрочем, не знал об этом и Альфред Танненберг. А вот Пол Дукаис, президент агентства «Плэнит Сикьюрити», в своем последнем разговоре с Ясиром был достаточно откровенен: некоторые коллекционеры, прочитав опубликованные в журнале «Научная археология» репортажи, узнали о найденных в Сафране предметах и стали тормошить по этому поводу агентов‑ посредников. Те же, в свою очередь, принялись названивать Роберту Брауну, президенту фонда «Древний мир», являвшегося ширмой для грязных делишек Джорджа Вагнера, Франка Душ Сантуша и Энрике Гомеса – компаньонов Альфреда Танненберга.

– То, о чем вы меня просите, – просто немыслимо, – сухо ответил Ахмед.

– Я знаю, что это очень нелегко сделать, особенно в сложившейся ситуации, но вы ведь археолог и понимаете, какое большое значение имеет обнаружение этого храма. Если мы оставим то, что нашли, здесь, в Ираке, то все сделанное нами, все эти месяцы самоотверженного труда потеряют всякий смысл. А вот если вы поможете нам объяснить вашему руководству, насколько важно, чтобы всему миру стало известно о наших находках, то в наибольшем выигрыше окажется именно ваша страна. Само собой разумеется, все эти предметы будут возвращены в Ирак, но сначала позвольте нам показать их в других странах. Мы хотим организовать выставку, которая поочередно пройдет в Париже, Мадриде, Лондоне, Нью‑ Йорке, Берлине. Ваше правительство могло бы предложить вашу кандидатуру в организационный комитет этой выставки в качестве официального представителя Ирака. Нам кажется, что это вполне осуществимо. Мы вовсе не намереваемся утащить что‑ то из Ирака – мы просто хотим, чтобы о наших находках узнали во всем мире. Мы ведь вкалывали здесь как проклятые, Ахмед.

Пико замолчал, пытаясь разгадать по выражению лица Ахмеда, каким будет его ответ, но тут в их разговор вмешалась Клара.

– Профессор Пико, а вам не кажется, что вы совсем забыли обо мне?

– Вовсе нет. Нам удалось, проделать такую огромную работу исключительно благодаря вашему участию. Все, чего мы здесь достигли, было бы невозможным без вас. Мы вовсе не хотим чтобы лавры достались только нам – как раз наоборот.

Сделав небольшую паузу, Пико продолжил:

– Мы все оказались здесь благодаря вашим усилиям, Клара Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы вы согласились прекратить раскопки и поехали с нами. Вы – ключевая фигура в нашем проекте. Вы будете нужны и при подготовке выставки, а также и при организации конференций и семинаров, для сопровождения найденных предметов в те города, в которых, по вашему мнению, можно будет их экспонировать. Однако у нас ничего не получится, если вашему мужу не удастся убедить правительство разрешить нам вывезти из Ирака найденные нами предметы.

– Возможно, мой муж не сможет этого сделать. А вот мой дедушка – сможет.

Заявление Клары никого не удивило. Пико и сам подумывал о том, что неплохо было бы поговорить об этом с Альфредом Танненбергом, если Ахмед не даст ему однозначно положительного ответа. За несколько месяцев, проведенных в Ираке, Пико уже успел понять: в этой стране нет ничего такого, чего не смог бы сделать Танненберг.

– Было бы замечательно, если бы Ахмед и ваш дедушка сумели уговорить правительственных чиновников, чтобы они дали нам разрешение показать всему миру сокровища, так долго лежавшие в земле здесь, в Сафране, – сказал Пико.

Ахмед подумал, что с его стороны сейчас было бы неразумно пытаться вступить в словесную перепалку с Кларой – как, впрочем, и с Пико. Уж лучше выиграть время, а для этого заверить их, что он сделает все возможное, продемонстрировать свою заинтересованность. Кроме того, это стало бы для него хорошей возможностью выбраться из Ирака: с легкой руки Пико у него совершенно неожиданно появлялся вполне благовидный повод выехать заграницу. Однако проблема заключалась в том, что многие из найденных предметов никогда не покинут Ирак – ни в сопровождении Ахмеда, ни в сопровождении Ива Пико.

– Хорошо, я попытаюсь уговорить министра, – пообещал Ахмед.

– Согласия министра недостаточно, – возразила Клара. – Придется уговаривать самого Саддама. Только он может дать разрешение на вывоз из Ирака художественных ценностей, а тем более таких древних.

– Так вы поедете с нами? – спросила у Клары Марта.

– Нет. По крайней мере, пока. Однако мне нравится ваша идея познакомить весь мир с теми предметами, которые мы нашли в Сафране. Тем не менее, я пока останусь здесь, потому что все еще надеюсь найти те таблички. – Клара сказала это вызывающим тоном. – Само собой разумеется, вы не вывезете отсюда ни одного предмета до тех пор, пока не будет подписан документ, в котором будет указано, благодаря чему и кому стала возможной эта выставка.

Участники собрания еще некоторое время бурно обсуждали детали предстоящего отъезда из Ирака и – что было гораздо важнее – как лучше организовать задуманную выставку.

Когда Клара в сопровождении Джиана Марии возвращалась к себе в дом, в лагере уже не было слышно ни звука. Клара не сомневалась, что Фатима еще не спит и ждет ее возвращения. Ахмед, стараясь не попадаться никому на глаза, зашел в палатку полевого госпиталя, в которой ему предстояло провести эту ночь.

– Тебе хочется спать? – спросила Клара у Джиана Марии. – Нет. Я хотя и устал, но вряд ли сейчас засну.

– Я обожаю ночь, потому что именно ночью мне лучше всего думается. Пойдешь со мной к раскопкам?

– Прямо сейчас? – спросил Джиан Мария, не в силах скрыть удивления, вызванного этим предложением.

– Да, прямо сейчас. Хуже всего то, что, как ты уже знаешь, за мной постоянно ходят двое охранников. Я, правда, еще с детства привыкла, что за мной все время кто‑ то присматривает, поэтому, когда я не могу от них избавиться, я просто стараюсь о них не думать.

– Хорошо, я схожу с тобой к раскопкам. А может, поедем на машине?

– Нет, давай пойдем пешком. Я знаю, это не так близко, но мне необходимо пройтись.

Охранники Клары шли в нескольких шагах позади нее и Джиана Марии, стараясь не проявлять недовольства тем, что из‑ за этой ночной прогулки внучки их хозяина им тоже приходится бодрствовать.

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 313233 34 35 36 Следующая ⇒