Благодарности 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 18Следующая ⇒

– Выпьем?

О, да! С превеликим удовольствием!

– Не могу себе позволить, – вынуждена была я отказаться вслух.

– Да? – удивился Гальяно.

– Передозировка, знаете ли.

Он не стал переспрашивать.

Себе он заказал мартини, я взяла Перрье с лаймом.

Когда принесли напитки, мы наконец открыли свои меню. В подземной пещере, где мы сидели, свет был сильно приглушенным, так что я едва могла разобрать рукописный текст в меню. Интересно как там Гальяно справляется? Но спрашивать его, конечно же, я не стала.

– Если вы еще не пробовали кальдос, то советую попробовать.

– Кальдос это..?

– Традиционное тушеное блюдо майя. Сегодня у них есть утка, говядина и курица.

– Курицу буду.

И я закрыла меню – читать я все равно не могла.

Гальяно выбрал говядину.

Официантка принесла хлебцы. Гальяно взял один и предложил мне корзинку.

– Благодарю.

– Когда же? – неожиданно спросил он, и откинулся на спинку стула.

Кажется, я что‑ то пропустила в нашей беседе.

– Когда? – повторила я удивленно.

– Когда вы завязали с вашей страстью?

Теперь я поняла о чем он, но совершенно не желала распространятся о своей пагубной любви к алкоголю.

– Несколько лет назад.

– Друг Билла Вилсона?

– Не состою.

– Многим помогла эта программа Анонимных Алкоголиков.

– Это отличная программа, – закончила я тему и потянулась за своим стаканом. Шипение оседающих пузырьков в напитке умиротворяющее на меня подействовало. – Есть что‑ то новенькое по делу?

– Да, – он улыбнулся, глотнул мартини. – У вас ведь есть дочь, не так ли?

– Да, есть.

Пауза.

– У меня сын. Ему семнадцать.

Я молчала.

– Алехандро, но он предпочитает имя Ал.

Гальяно уверенно продолжил, не заботясь об ответной реакции с моей стороны.

– Умный парнишка. В следующем году в колледж поступает. Может отправлю его в Канаду.

– В Университет Святого Франциска? – мне захотелось пробить брешь в его невозмутимой броне самоуверенности.

Он на это ухмыльнулся.

– Там ведь вы получили прозвище, Бат?

Он уже слышал в управлении как я его так называла.

– Кто? – просто спросил он.

– Эндрю Райан.

– О, боже!

Он откинул голову назад и захохотал.

– Ну и чем, черт побери, занимается теперь Райан?

– Детектив в полиции провинции.

– Говорит на испанском?

– Райан говорит по‑ испански? – изумилась я.

Гальяно согласно кивнул.

– Мы, бывало, обсуждали проходящих мимо девушек, и никто нас не мог понять, – с улыбкой поведал он.

– Конечно же комментировали их умственные способности, – презрительно хмыкнула я.

– Их навыки кройки и шитья.

Я холодно посмотрела на него.

– Другие были времена.

Пришла официантка с нашим заказом и мы молча принялись за дежурное блюдо. Гальяно время от времени осматривал зал. Глядя на нас можно было подумать что мы парочка давно надоевших друг другу супругов на обязательном ужине. Наконец я не выдержала и спросила:

– Как хорошо вы знаете судебную систему Гватемалы?

– Если честно, не очень. Знаете у нас здесь не Канзас.

Господи, они с Райаном просто одинаковые!

– Я осведомлена о пытках и убийствах, детектив Гальяно. Именно поэтому я здесь!

Детектив съел кусочек мяса, потом указал на меня вилкой.

– Ешьте, пока не остыло.

Я не стала есть, все еще ожидая продолжения разговора, но он молча поглощал свое мясо.

Напротив нашей пещеры в печи, называемой комал, пожилая женщина пекла хлебцы. Я наблюдала как она месит тесто, выкладывает его на противень и ставит на огонь. Ее руки мельтешат в заученных раз и навсегда движениях, на лице словно деревянная маска.

– Расскажите мне как работает система, – это вышло немного резче чем я хотела, но невозмутимость Гальяно меня выводила из себя.

– У нас в Гватемале нет жюри присяжных. Криминальные дела сначала рассматриваются судьями первой инстанции, иногда магистратами направленными Верховным судом. Судьи, вы их зовете прокурорами, ищут как обвинительные так и оправдательные улики.

– То есть они выступают и как обвинители и как защитники?

– Именно. Как только судья решает что дело готово, он передает его специальному судье для приговора.

– Кто выдает разрешение на вскрытие?

– Судья в первой инстанции. Вскрытие делается в случае насильственной или подозрительной смерти. Но если же при обычном осмотре можно узнать причину смерти, то никаких разрезов на теле делать не будут.

– Кто руководит моргом?

– Они под контролем непосредственно у Председателя Высшего суда.

– То есть судебные медики действительно работают на суд.

– Или же на Национальный Институт Соцобеспечения. Но, да, в первую очередь они под началом у судей. У нас не так как, например, в Бразилии, где государственные научно‑ исследовательские институты работают на полицию. У нас судебные медики очень мало сталкиваются с полицией.

– Сколько их?

– Около тридцати человек. Здесь в морге Гватемала‑ Сити работает семь или восемь человек, остальные по всей стране.

– Они хорошие специалисты?

Он показал три пальца и стал зажимать их, комментируя:

– Раз – вы должны быть коренным гватемальцем, два – вы должны иметь медицинское образование, три – должны быть членом медицинской ассоциации.

– И все?

– И все. Черт, да в УСК даже нет курса по судебной медицине!

Он говорил о единственном Гватемальском Государственном Университете Сан Карлоса.

– Если честно, то я вообще не понимаю почему они работают. Престижа никакого, зарплата – гроши. Вы были в нашем морге?

Я отрицательно покачала головой.

– Это что‑ то вроде средневековой алхимической лаборатории.

Он напоследок обмакнул хлебец в соус и отодвинул тарелку.

– Судебные эксперты штатные работники?

– Некоторые. Другие сотрудничают с судом по совместительству. Особенно в отдаленных районах.

Гальяно молчал пока официантка убирала тарелки. Затем она спросила о десерте и кофе и ушла.

– Что происходит когда находят труп?

– Вам это понравится. Где‑ то десять лет назад этим занимались пожарные. Они приезжали на место, осматривали труп, фотографировали. Диспетчер сообщал полиции, а мы сообщали судье. Только потом полиция могла собирать улики и составлять протоколы. Когда наконец появлялся судья, он давал разрешение на транспортировку тела. И пожарные увозили труп в морг. Сегодня для этого используют полицейский транспорт.

– Почему же поменяли правила?

– Пожарные частенько любили поживится на местах преступлений.

– Так значит судебные медики на место не выезжают?

– Нет.

– А как же Лукас?

– Наверное Диаз заставил его.

Принесли кофе и мы в тишине сделали несколько глотков. Когда я отвела глаза на пожилую женщину, Гальяно проследил за моим взглядом.

– Есть еще кое‑ что что вам не понравится. В Гватемале медики устанавливают от чего умер человек, но не ищут почему так случилось.

Он говорил о четырех категориях которые использовали для определения рода смерти: убийство, самоубийство, несчастный случай, естественная смерть. Например, тело найдено в озере, и вскрытие подтверждает наличие достаточного количества воды в легких чтобы остановить дыхание. Причина смерти – утопление. Но как он там оказался? Прыгнул, упал или его толкнули? Вот это и есть определение рода смерти.

– Кто расследует обстоятельства смерти?

– Судья. Из прокуратуры.

Гальяно рассеянно разглядывал парочку, сидящую за столиком в дальнем конце зала. Потом медленно обернулся на стуле, наклонился над столом и прошептал:

– Вы знаете о том, что многие участвовавшие в тех кровавых злодействах, до сих пор остаются в командовании армии?

Он сказал это таким тоном, что у меня от страха мурашки по коже побежали.

– А известно ли вам, что многие кто сегодня занимается расследованием криминальных дел, были когда‑ то непосредственными участниками казней?

– Вы серьезно?

Он не мигая смотрел на меня.

– В полиции? – я была крайне шокирована.

Он даже не моргнул.

– Как такое возможно?

– Хотя номинально полиция относится к Министерству внутренних дел, однако фактически она под контролем армии. Судебная система пронизана страхом.

– Кто боится?

Он осторожно осмотрелся. Ни одно движение вокруг не осталось незамеченным. Когда снова обернулся ко мне, выражение на его лице стало еще серьезнее.

– Все боятся. Свидетели и родственники не дадут показаний, не будут свидетельствовать из страха возмездия. Если улики приводят в армию, то обвинитель или судья начинают волноваться о том, что может произойти с их семьей.

– Разве наблюдатели не замечают таких нарушений прав человека? – я следом за ним стала шептать.

Он выдохнул сквозь сжатые зубы и внимательно глянул мне за спину.

– В Гватемале больше чем в других странах убитых и пропавших наблюдателей. Это не моя выдумка, это официальная статистика.

Да, я читала недавно об этом в журнале «Наблюдатель прав человека».

– И мы сейчас говорим не о древних временах. Все это имеет место быть с тех самых пор, как установилось нынешнее правительство в восемьдесят шестом.

Я почувствовала как холодок страха пробежал по спине.

– И что теперь?

– Расследование смерти здесь это вам не игрушки, – его глаза совсем потемнели от горечи. – Проведите недозволенное вскрытие или доложите о находке не тому человеку и ваша жизнь сильно усложнится. Сообщение о результатах может быть опасным, если вдруг так случится что получатель вашего отчета связан с плохими парнями, даже если он из прокуратуры.

– То есть?

Он открыл рот чтобы ответить, но вдруг отвел глаза.

Мне стало совсем страшно.

Глава 9

Для меня это оказался вечер букетов. Вернувшись в гостиницу я нашла корзину цветов размером с «фольксваген‑ жук» и обычную для Райана карточку:

«Благодарю за приятные воспоминания. Bone jour. ЭР. »

Впервые за эту неделю я рассмеялась.

После душа я рассматривала себя в зеркало как какую‑ то незнакомку. На меня оттуда смотрела женщина средних лет с миленьким носиком и высокими скулами, с сеточкой морщинок в уголках глаз и крепкой линией подбородка. Над левой бровью шрам в виде куриной лапки. Асимметричные веки.

Я расчесала волосы, собрала их в два хвостика. Вообще‑ то цвет волос у меня был скорее темный, нежели светлый, но в последнее время я ко всему прочему еще и стремительно седела. Я всегда завидовала своей сестре – у нее были густые светлые волосы. Хэрри никогда не думала о спреях и муссах для волос, в то время как мне приходилось расходовать их тоннами чтобы придать хоть какую‑ то форму своей прическе.

Какое‑ то время я внимательно себя разглядывала. На меня смотрели усталые зеленые глаза, окруженные бледной синевой. С внутренней стороны левой брови я заметила какую‑ то линию. Может просто освещение? Я сдвинулась немного вправо. Это оказалась настоящая морщинка. Просто класс – одна неделя в Гватемале и здравствуйте еще десять лет!

Или я просто переволновалась из‑ за предупреждения Гальяно? И было ли это предупреждением? В раздумьях я выдавила пасту на зубную щетку и начала с верхних моляров.

В чем смысл той беседы в «Кукумаце»? Просьба быть бдительной? И осторожно выбирать места и людей для общения? Возвращаясь из кафе, мы больше всего говорили о канализационном деле, но информации у Гальяно было совсем немного.

Посещение центра по планированию семьи не принесло результатов. Как и визит в частную клинику Mujeres por Mujeres. Хоть и с большой неохотой, но все же дежурный врач по имени Мария Цукерман согласилась проверить базу данных своих пациентов. Нашлись две женщины по фамилии Эдуардос – Маргарита и Клара, обеим уже за тридцать. Ни Люси Жерарди, ни Клаудии де Альды, ни Шанталь Спектер там не оказалось. Если даже кто‑ нибудь из них и приходил к доктору они наверняка использовали вымышленное имя. Что совсем неудивительно.

Однако Гальяно понял что поднимать белый флаг рановато – многие записываются к врачу, потом не приходят. Некоторые появляются один‑ два раза, а затем исчезают надолго, а то и навсегда. Многие пациенты из списка подходили по возрасту к той девушке из отстойника. Многие к тому же были беременны. Но без фото или описания доктор Цукерман не позволила беспокоить свой персонал допросами.

Гальяно попросил список всех звонков и посещений за прошедший год, но как и ожидалось, доктор Цукерман отказала, сославшись на врачебную тайну. Детектив заверил ее что как только появится чуть больше информации ордер будет получен.

Я прополоскала рот и сплюнула, не переставая чувствовать себя виноватой. Ведь если бы я тщательней изучила канализационные стоки, то у нас сейчас было бы достаточно информации.

Еще мы тогда с Гальяно поговорили о нападении на Карлоса и Молли. Он слышал о стрельбе, но знал немного, так как расследование вела полиция Сололы. Однако пообещал мне что разузнает все что сможет.

На этих мыслях я выдавила крем на пальцы и принялась массировать лицо.

Еще мы с Гальяно говорили об Эндрю Райане. Я рассказала о его нынешней работе. А он поделился несколькими историями из прошлого хулиганистых друзей.

Уже прощаясь, Гальяно сообщил мне что его напарник утром пойдет к Альда и Эдуардос, а он сам заглянет к Джерарди и Спектерам. Учитывая что было найдено в «Параисо» то воскресные визиты вполне оправданы. Я стала напрашиваться с ним. Спорила и уверяла что ничего страшного в этом нет и что свежий взгляд никогда не повредит. Он хоть и отнесся к этому скептически но все же позволил мне пойти.

Наконец я выключила свет, распахнула как можно шире окна, включила будильник и залезла в постель.

Мне показалось что я несколько часов слушала шум машин за окном, звуки издаваемые гостиничными постояльцами и наблюдала колыхания теней на потолке. Наконец, я заснула накрывшись подушкой. Во сне я видела Гальяно и Райана на совместном пикнике.

* * *

Гальяно заехал за мной в восемь. Все повторилось: те же слова приветствия, те же очки. За завтраком он сказал мне что собирается надавить на страшего брата Люси, Марио Джерарди.

– Почему именно он?

– От него несет проблемами.

– Круто, – восхитилась я его лексиконом, так как не слыхала эту фразу со времени как группа «Бич бойз» распалась.

– Что‑ то не так с этим парнем.

– Может его носки? – пошутила я.

– Иногда вы смотрите в самый корень, – он оценил мой сарказм.

С этим не поспоришь.

– Чем занимается этот Марио?

– Всем понемножку.

– Студент?

– Степень по физике. Принстон, – Гальяно соскреб остатки яйца и бобов на хлеб.

– Так значит мальчик‑ то не простой. Что сейчас делает?

– Вероятно ищет альтернативные решения Постоя́ нной Пла́ нка.

– Детектив Гальяно разбирается в квантовой теории! Впечатляет.

– Марио симпатичный и богатый. Типичный Гэтсби с дамами.

– О, детектив Гальяно знает литературу! Следующий вопрос викторины: почему Бат не любит Марио?

– Из‑ за носков, – ухмыльнулся детектив.

– Любопытно, что и Люси и Шанталь Спектер исчезли фактически в одно и то же время.

– Это более, чем любопытно.

Игнорируя мои протесты он все же сам заплатил за завтрак и мы двинулись в Зону 10.

Продвигаясь черепашьим темпом сквозь пробку на Авенинда‑ ла‑ Реформа, мы около десяти минут простояли напротив Ботанического Сада Университета Сан‑ Карлоса. Мысленно я представила себе как по тротуару проходит Люси Джерарди, как длинные темные волосы спадают ей на лицо.

Зачем она ходила в тот день в Сад? С кем‑ то встречалась? Позаниматься? Помечтать о своих несбывшихся девичьих мечтах? Ее ли кости Диаз забрал у меня?

Я отвернулась от окна снова ощутив волну вины.

– Почему Джерарди первые на очереди?

– Сеньора Спектер не ранняя пташка.

Меня это удивило.

– Я считаю чтобы сделать большое дело можно на мелочи не отвлекаться. Если ее светлости нравится спать, пусть спит. Кроме того, я хочу застать папашу Джерарди дома.

Сразу за американским посольством, Гальяно свернул на узкую, заросшую деревьями улочку и припарковался с краю дороги. Я вышла первой и, греясь на майском солнышке, подождала пока он ответит на звонок.

Может Люси пошла в Сад потому что был солнечный день? Чтобы покормить белочек? Понаблюдать за птичками? Просто погулять и посмотреть что там есть? Побыть наедине с собой?

Поместье Джерарди стояло посреди ухоженного газона и шикарно подстриженных зеленых изгородей. К самому дому вела дорожка из каменных плит, обрамленная клумбами с яркими цветами. Фундамент здания тоже обвивали красивые растения.

Справа располагалась подъездная дорога и на ней стояли «Мерседес‑ 500» и джип «Гранд‑ Чероки». Слева был небольшой загон, где на цепи бесновался шнауцер.

– Думаю, собаку можно проигнорировать, – сказал Гальяно и нажал на кнопку звонка.

Двери открыл седовласый, высокий и худой человек, в очках с черной оправой. Одет он был в темный костюм, ослепительно белую рубашку и желтый шелковый галстук. Мне стало интересно, по какой такой надобности человек так оделся в воскресенье утром.

– Доброе утро, сеньор Джерарди, – по‑ испански поздоровался Гальяно.

Подбородок Джерарди выпятился со значением, а глаза скользнули в мою сторону.

– Доктор Брэннан – антрополог. Она помогает в деле вашей дочери.

Джерарди все так же молча отступил вглубь дома, тем самым давая понять что мы можем войти. Мы проследовали за ним через выложенный плиткой коридор в обшитый деревом кабинет. На полу туркменский ковер ручной работы. Резной стол из грецкого ореха. Стоящие немалых денег коллекционные штучки эстетически расставлены на полках из красного дерева. Чем бы ни занимался Джерарди, платили за это прилично.

Едва мы пересекли порог, как в противоположном конце коридора появилась женщина. Это была полная, светловолосая женщина.

– Доброе утро, сеньора Джерарди, – опять по‑ испански поздоровался Гальяно.

Сеньора Джераради бросила на него взгляд полный страха и отвращения, словно увидела в своей раковине скорпиона.

Сеньор Джерарди заговорил со своей женой на таком быстром испанском что я совсем не уловила смысла. А когда она начала было отвечать тут же оборвал ее:

– Эдвина, пожалуйста.

Она несколько раз с силой сжала ладони, так сильно что под розовой кожей рук суставы побелели. Было видно как она колеблется, и казалось что она снова хочет возразить. Но вместо возражений, она закусила губу, развернулась и ушла.

Сеньор Джерарди жестом пригласил присесть на кожаные стулья, стоящие у стола.

– Прошу вас.

Я села. Кожа пахла как в салоне «ягуара», или по крайней мере, как мне казалось должен пахнуть кожаный салон «ягуара», я ведь ни разу не ездила в этой машине.

Гальяно и Джерарди остались стоять у стола.

– Если у вас нет новостей, то эта беседа бессмысленна, – строго сказал Джерарди.

– А как же скелет? – спросил Гальяно. Наш хозяин на это никак не отреагировал.

– У Люси был повод отправится в Зону 1?

– Я ясно дал понять в своем заявлении, что моя дочь не часто посещала общественные места. Она ходила, – его лицо немного расслабилось. – Она ходит только в школу, в церковь и в наш клуб.

– Вы вспомнили имена каких‑ либо друзей, о которых она, возможно, говорила? Сокурсники?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Моя дочь не легкомысленная девчонка!

– Люси дружила с Шанталь Спектер?

– Они встречались иногда.

– Чем они занимались вместе?

– Это все есть в моем заявлении.

– Напомните.

– Делали домашние задания, смотрели телевизор, плавали, играли в теннис. Мы с послом в один частный клуб ходим.

– Где ваш сын, сеньор Джерарди?

– У Марио урок гольфа.

– Гмм. Шанталь Спектер посещала ваш дом?

– Давайте‑ ка я вам объясню кое‑ что. Несмотря на высокое положение ее отца, я все‑ таки не поощрял отношений моей дочери с девочкой Спектеров.

– Это почему же?

Джерарди заколебался.

– Шанталь Спектер бестолковая девушка.

– Бестолковая?

– Мне кажется что она не хорошо влияет на мою дочь.

– Как насчет парней?

– Я не позволяю своей дочери встречаться с парнями.

– Представляю в каком восторге она была.

– Моя дочь никогда не ставила под сомнение мои правила.

Я сидела, безвольно опустив руки на колени, и в удивлении смотрела на беседующих. Люси! Твою дочь звали Люси! Ты бесчувственный, холодный ублюдок!

– Ясно, – Гальяно цинично ухмылялся. – Что‑ нибудь еще вспомнили с нашего последнего разговора?

– Мне известно не больше вашего. Я ясно дал понять это по телефону.

– А я дал понять что очень хочу сегодня побеседовать с Марио.

– На эти уроки запись проводится за несколько недель.

– Очень не хотелось бы ставить под угрозу правильную подсечку парня.

Джерарди явно боролся с приступом гнева.

– Откровенно говоря, детектив, я надеялся на некий прогресс в деле. Расследование длится уже больше четырех месяцев. Это сильнейший стресс для моей жены и сына. Еще и это варварское нападение на наших домашних питомцев…

Я так поняла это он о недавнем сборе шерсти для анализа.

Гальяно резко ответил:

– Я поговорю со шнауцером позже.

– Не надо ёрничать, детектив.

Гальяно наклонился над столом и уставился прямо в глаза Джерарди.

– Не надо недооценивать меня, сеньор, – сказал он и отступил.

– Я найду Люси, – холодно продолжил он, обращаясь к хозяину кабинета. – С вашей помощью или без нее.

– Я сотрудничал самым тесным образом, детектив. И мне неприятны ваши намеки. Никто так не беспокоится о моей дочери как я.

Где‑ то в доме пробили часы, и пока не прозвучали десять ударов никто из нас не проронил ни слова. Но вот Гальяно нарушил тишину.

– После звонка вам я задумался вот над чем. – Сказал Гальяно, но на лице Джерарди ничего не отразилось. – Я сказал вам о найденном скелете и вас это заинтересовало не больше чем прогноз погоды.

– Полагаю, если бы этот скелет имел отношение к исчезновению моей дочери вы бы сказали об этом, – красные пятна покрыли шею над белоснежным воротничком Джерарди.

– Вижу вы все же беспокоитесь о вашей дочери.

– То что вы нашли – моя дочь? – от злости у Джерарди губы стали белыми.

Гальяно промолчал.

– Очевидно вы не знаете, – резюмировал Джерарди.

Меня обдало жаром от обиды. Все именно так, мистер Джерарди, потому что кое‑ кто в розовых очках серьезно запугал меня.

Джерарди выпрямил спину.

– Думаю вам пора покинуть мой дом.

– Доброго дня, сеньор Джерарди. Я еще вернусь.

Гальяно кивнул мне и направился к двери.

Я встала и последовала за ним.

* * *

– ¡ Hijo de la gran puta! [27] – выругался Гальяно выходя из дома. Покрутил ручку настройки полицейской рации и послушал шумы.

– Расскажите что вы о нем думаете.

– Он напыщенный, властный, убежденный в своей правоте осел.

– Не сдерживайтесь.

– Да какой родитель дружбу называет легкомысленностью? – в голосе Гальяно сквозило презрение.

– Просто мои мысли читаете. А чем папочка зарабатывает на «мерседес» и туркменский ковер ручной работы?

– Он с братом владеет самой большой автодилерской компанией в Гватемале.

Мы тем временем двигались в машине в сторону резиденции посла.

– Но в одном он прав, – я задумчиво ткнула пальцем в приборную панель, затем протерла отпечаток ладонью. – Мы ни черта не знаем о скелете.

– Узнаем.

Я еще раз отпечатала палец на приборке.

– Думаете Люси была такой послушной как говорит ее отец?

Гальяно поднял одну ладонь, брови и пожал плечами. Такой жест подходит больше французу, нежели гватемальскому копу.

– Кто знает… Опыт подсказывает что они никогда так не делают.

Я потыкала пальцем приборку. За окошком деревья шептали свои песни. Через несколько поворотов мы припарковались в районе где ничего кроме черепичных крыш видно не было.

– Джерарди насчет одного был прав, – хмуро произнес Гальяно.

– Вы о чем?

– Шанталь Спектер.

* * *

Посол с семьей жил за таким же забором как и семья Джерарди. Похожи были и ворота из кованого железа под напряжением с идентичными охранниками в форме.

Гальяно свернул к будке охранников и показал свой значок полицейского первому из них. Тот наклонился рассматривая значок, затем вернулся в свою будку. Через секунду ворота распахнулись.

Мы проехали дальше и остановились у второго охранника, который опять проверил значок Гальяно, после чего позвонил куда‑ то, нам открыли дверь и охранник передал нас слуге с рук на руки.

– Миссис Спектер ожидает вас, – приветствовал нас тот, даже не взглянув на нас. – Следуйте за мной, пожалуйста.

Обстановка в доме тоже напоминала интерьер Джерарди: обитые деревом стены, дорогая плитка и такая же мебель с огромным количеством предметов искусства на стенах и полках. Только в этом доме ковер был не из Туркмении, а из Ирана, но тоже великолепной ручной работы.

И встретили нас почти так же.

Миссис Спектер оказалась рыжеволосой с ярко накрашенными красными губами и ногтями молодой женщиной. На ней был надет шелковый домашний костюм‑ тройка желтого цвета и кожаные сандалии. Нежный материал облегал ее фигуру пока она стремительно приближалась к нам. Следом за ней к нам приблизилось и благоухающее облако духов Иссей Мияке[28].

– Детектив Гальяно! Всегда приятно видеть вас! – С французским акцентом проворковала она. – Естественно, при других обстоятельствах было бы в сто крат приятней.

– Как вы, миссис Спектер?

Ее бледные пальцы легли на загорелую руку Гальяно.

– Я в норме, – и она улыбнулась отработанной улыбкой, уже глядя на меня. – Это та девушка о которой вы говорили?

– Тэмпи Брэннан, – представилась я.

Красные ногти рванули в мою сторону. Кожа ее рук была такой нежной, а кости такими тонкими что мне показалось я жму руку ребенку.

– Огромное вам спасибо за то что нашли возможность помочь местным властям. Это много значит для меня и моего мужа.

– Надеюсь буду полезной.

– О, пожалуйста, простите мое свинское поведение! – вдруг воскликнула она и приложив одну руку к груди, другой махнула в сторону. – Прошу вас, давайте присядем.

Мы последовали за ней и присели на мягких диванах в правом углу гостиной. Все окна в этой комнате были прикрыты деревянными ставнями, прикрывая нас от утреннего солнца.

– Кофе или чай? – спросила хозяйка.

Мы с Гальяно оба отказались.

– Ладно. Пожалуйста, скажите детектив, что у вас есть хорошие новости.

– Боюсь, нет, – мягко ответил Гальяно.

Лицо женщины побелело, улыбка задрожала, но не исчезла совсем.

– Но ведь и плохих новостей тоже нет, – быстро добавил детектив. – Я просто хотел снова перепроверить некоторые факты и узнать не произошло ли чего‑ нибудь нового с нашей последней беседы.

Ее рука бессильно упала на подлокотник и она откинулась на спинку.

– Я хотела бы, я действительно хотела бы помочь, но нового ничего добавить не могу.

Несмотря на все ее титанические усилия улыбка все же спала с лица. Она начала бездумно теребить выпавшую нить из обивки кресла.

– Каждую ночь я лежу без сна и снова и снова вспоминаю прошлый год. Я… очень трудно говорить такое. Но я многое, что происходило перед моим носом, просто не замечала.

– У Шанталь была черная полоса, – тон у Гальяно разительно отличался от тона каким он беседовал с Джерарди. – И как вы говорили, она не очень была откровенна с вами и вашим мужем.

– Мне следовало быть более внимательной к ней и более наблюдательной к ее поведению.

Ее лицо выглядело мертвенно‑ бледным в ореоле огненно‑ рыжих волос. Накрашенный ноготок нервно дергал нитку в обивке.

Сердце болело от одного вида ее горя, и я попыталась ее утешить.

– Не вините себя, миссис Спектер. Никто не в силах полностью контролировать своих детей.

Она посмотрела на меня. Даже при таком приглушенном свете я рассмотрела что ее зеленые глаза были такими яркими явно благодаря цветным линзами.

– У вас есть дети, доктор Брэннан? – спросила она.

– Дочь, студентка университета. Я знаю какими трудными могут быть подростки.

– Да.

– Мы могли бы кое‑ что обсудить еще раз, миссис Спектер? – внезапно спросил Гальяно.

– Если это поможет.

Он вынул блокнот и начал задавать вопросы, уточняя имена и даты. В течении всей беседы миссис Спектер неосознанно крутила нитки обивки и периодически отрывала их, бросая на пол.

– Шанталь впервые арестовали год назад в ноябре, – говорил Гальяно.

– Да, – еле слышно в ответ.

– В отеле «Санта Лючия» в Зоне 1.

– Да.

– Второй арест – в прошлом июле.

– Да.

– В отеле «Белла Виста».

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒