ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 3 страница

81. Заявитель утверждал, что национальные власти не признали нарушения Конвенции и не предоставили адекватного возмещения. Отпуск по уходу за ребенком продолжительностью два года вместо трех лет был предоставлен после годичной задержки, когда жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации. Заявитель подвергался дисциплинарным взысканиям за частое отсутствие на службе в течение года, когда он был вынужден совмещать военную службу и уход за новорожденным ребенком. Кроме того, национальные суды признали, что отпуск по уходу за ребенком был предоставлен незаконно. Что касается материальной помощи, она была оказана со ссылкой на сложную семейную и финансовую ситуацию заявителя и не могла рассматриваться как компенсация за нарушение его права не подвергаться дискриминации.

(d) Мнение Европейского Суда

82. Европейский Суд напоминает, что решение или мера, принятые в пользу заявителя, в принципе недостаточны для лишения его статуса " жертвы", пока власти страны не признают нарушение Конвенции прямо или по существу и не предоставят соответствующего возмещения (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 июня 1995 г. по делу " Амюур против Франции" (Amuur v. France), Reports of Judgments and Decisions 1996-III, § 36; Постановление Большой Палаты по делу " Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI, и Постановление Большой Палаты от 2 ноября 2010 г. по делу " Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia), жалоба N 21272/03, § 67 < *> ).

--------------------------------

< *> Опубликовано в " Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2011.

83. Большая Палата отмечает, что стороны не выдвинули в своих письменных или устных объяснениях новых доводов по вопросу о статусе жертвы, которые не были бы рассмотрены Палатой. Соответственно, Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от вывода Палаты относительно статуса жертвы заявителя. Он находит, что в отсутствие признания, прямого или по существу, национальными властями нарушения прав заявителя, предусмотренных Конвенцией, заявитель вправе утверждать, что является жертвой предполагаемого дискриминационного обращения для целей статьи 34 Конвенции. Соответственно, Европейский Суд отклоняет первое предварительное возражение властей Российской Федерации.

2. Применение подпункта " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции

(a) Постановление Палаты

84. Палата не нашла необходимым разрешать вопрос о том, устраняло ли ситуацию заявителя предоставление ему отпуска по уходу за ребенком и финансовой помощи в степени, требующей прекращения производства по его жалобе. Палата отметила, что в любом случае предполагаемая дискриминация в российском законодательстве военнослужащих-мужчин в отношении права на отпуск по уходу за ребенком затрагивала важный вопрос, представляющий всеобщий интерес, который еще не рассматривался Европейским Судом. Палата полагала, что существуют особые обстоятельства, касающиеся соблюдения прав человека, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, которые требуют продолжения рассмотрения жалобы по существу.

(b) Доводы властей Российской Федерации

85. Как и при рассмотрении дела Палатой, власти Российской Федерации утверждали, что вопрос был эффективно разрешен, поскольку заявителю были предоставлены отпуск по уходу за ребенком и материальная помощь. Они ссылались на дело " Пизано против Италии" (Pisano v. Italy) (Постановление Большой Палаты от 24 октября 2002 г. (о прекращении производства), жалоба N 36732/97, § 41 - 50) и просили Европейский Суд исключить жалобу из списка дел в соответствии со статьей 37 Конвенции. По мнению властей Российской Федерации, не являлось оправданным продолжение рассмотрения дела на том основании, что оно затрагивает важный вопрос, представляющий всеобщий интерес. Задача Европейского Суда заключается не в абстрактном рассмотрении соответствия российской правовой системы Конвенции, но в разрешении вопроса о том, имело ли место нарушение в конкретном представленном деле. Оценивая российское законодательство, Европейский Суд покушался бы на суверенные права парламента и Конституционного Суда Российской Федерации.

86. Заявитель утверждал, что в целях определения того, был ли " спор урегулирован" в значении подпункта " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции, Европейский Суд должен поочередно ответить на два вопроса: во-первых, он должен установить, сохраняются ли обстоятельства, обжалуемые заявителем, и, во-вторых, устранены ли последствия возможного нарушения Конвенции в связи с этими обстоятельствами (заявитель ссылался на дело " Шеванова против Латвии" (Shevanova v. Latvia) (о прекращении производства), жалоба N 58822/00, § 45, Постановление Большой Палаты от 7 декабря 2007 г. ). Ни один из этих критериев не был соблюден в настоящем деле. Прежде всего правовые положения, послужившие основой для отказа ему в отпуске по уходу за ребенком, и национальные судебные решения, отклонившие его требование по поводу отпуска по уходу за ребенком, остаются в силе. Вместе с тем нарушение прав заявителя не было в достаточной степени возмещено. Ему было предоставлено два года отпуска вместо трех лет, и допущена задержка на год. Заявитель не получил никакой компенсации за задержку или уменьшение продолжительности отпуска. Материальная помощь, полученная им, представляла собой социальную выплату в связи с его сложным финансовым положением. Кроме того, по мнению заявителя, власти Российской Федерации не могли ссылаться на решение командира войсковой части о предоставлении ему в виде исключения отпуска по уходу за ребенком и оказании материальной помощи, поскольку это решение было признано незаконным национальными судами. Наконец, заявитель поддержал вывод Палаты о том, что производство по делу не может быть прекращено в соответствии с подпунктом " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции, поскольку оно " затрагивает важный вопрос, представляющий всеобщий интерес, который еще не был рассмотрен Европейским Судом".

(d) Мнение Европейского Суда

87. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с подпунктом " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции он может " на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что... спор был урегулирован... " Чтобы сделать вывод о применимости этого положения к настоящему делу, Европейский Суд должен поочередно ответить на два вопроса: во-первых, сохраняются ли обстоятельства, обжалуемые заявителем, и, во-вторых, устранены ли последствия возможного нарушения Конвенции в связи с этими обстоятельствами (см. Постановление Большой Палаты от 7 декабря 2007 г. по делу " Кафтаилова против Латвии" (Kaftailova v. Latvia) (о прекращении производства), жалоба N 59643/00, § 48).

88. В этом отношении существенно, что отпуск по уходу за ребенком был предоставлен заявителю с годичной задержкой и только на два года вместо трех лет. Таким образом, заявитель не мог осуществлять уход за своим ребенком в первый год его жизни, когда он наиболее нуждался в уходе. Заявитель не получил никакой компенсации за задержку в предоставлении отпуска по уходу за ребенком или за уменьшение его продолжительности, материальная помощь была оказана, как указывалось выше, в связи с его сложным финансовым положением. Соответственно, Европейский Суд находит, что последствия возможного нарушения Конвенции не были в достаточной степени устранены, чтобы он мог заключить, что спор был урегулирован в значении подпункта " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

89. Имеется еще одно основание для отклонения ходатайства властей Российской Федерации о прекращении производства по делу в соответствии с подпунктом " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции. До принятия решения о прекращении производства по конкретному делу Европейский Суд должен удостовериться, требует ли соблюдение прав человека, гарантированных настоящей Конвенцией, продолжения рассмотрения дела. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что его постановления направлены не только на разрешение дел, представленных на его рассмотрение, но, в более общем смысле, также на разъяснение, обеспечение и развитие положений, установленных Конвенцией, чтобы тем самым способствовать соблюдению государствами обязательств, принятых ими в качестве Договаривающихся Сторон (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу " Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 154, Series A, N 25, Постановление Европейского Суда от 6 ноября 1980 г. по делу " Гуццарди против Италии" (Guzzardi v. Italy), § 86, Series A, N 39, и Постановление Европейского Суда по делу " Карнер против Австрии" (Karner v. Austria), жалоба N 40016/98, § 26, ECHR 2003-IX). Хотя изначальная цель конвенционной системы заключается в обеспечении индивидуального возмещения, ее миссия также состоит в разрешении вопросов публичной политики в общих интересах и, соответственно, в развитии общих стандартов защиты прав человека и распространении практики прав человека в пределах государств конвенционного сообщества (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Карнер против Австрии", § 26, Постановление Европейского Суда по делу " Капитал банк АД" против Болгарии" (Capital Bank AD v. Bulgaria), жалоба N 49429/99, § 78 - 79, ECHR 2005-XII (извлечения), и Постановление Европейского Суда от 7 января 2010 г. по делу " Ранцев против Кипра и Российской Федерации" (Rantsev v. Cyprus and Russia), жалоба N 25965/04, § 197).

90. Европейский Суд полагает, что предмет настоящей жалобы - различие в обращении в соответствии с российским законодательством между военнослужащими - мужчинами и женщинами в отношении отпуска по уходу за ребенком - затрагивает важный вопрос, представляющий общий интерес не только для России, но и для других государств-участников Конвенции. Он напоминает в этой связи о сравнительно-правовых материалах, свидетельствующих о том, что подобное различие в обращении существует, по меньшей мере, в пяти государствах-участниках (см. § 74 настоящего Постановления), и об объяснениях третьей стороны, подчеркивавшей важность вопросов, затронутых в настоящем деле (см. § 119 - 123 настоящего Постановления). Таким образом, продолжение рассмотрения настоящей жалобы будет способствовать разъяснению, содействию и развитию стандартов конвенционной защиты.

91. Соответственно, имеются особые обстоятельства, касающиеся соблюдения прав человека, гарантированных настоящей Конвенцией и Протоколами к ней, которые требуют продолжения рассмотрения жалобы по существу.

92. Следовательно, Европейский Суд отклоняет ходатайство властей Российской Федерации о прекращении производства по жалобе в соответствии с подпунктом " b" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

3. Предполагаемое злоупотребление правом обращения в Европейский Суд

(a) Доводы властей Российской Федерации

93. В Большой Палате власти Российской Федерации впервые выдвинули довод о том, что жалоба представляет собой злоупотребление правом обращения в Европейский Суд. Они утверждали, что заявитель сознательно исказил соответствующие факты, пытаясь ввести в заблуждение Европейский Суд. В частности, они утверждали, что развод заявителя с женой являлся мнимым. После развода заявитель и его дети продолжали проживать с родителями бывшей жены, и она не выплачивала им содержание. Имеются доказательства того, что жена регулярно разговаривала с детьми по телефону и иногда забирала их из школы или приводила к врачу. Она также выступала в качестве представителя заявителя в несвязанном судебном разбирательстве. По мнению властей Российской Федерации, из вышеизложенного следует, что заявитель и его жена продолжали супружеские отношения даже после развода, и что жена заявителя продолжала заботиться о детях. Соответственно, утверждение заявителя о том, что он являлся одиноким отцом троих детей, являлось ложным. Также имело значение, что в 2008 году заявитель повторно женился на своей бывшей жене, и у них родился четвертый ребенок. Наконец, чтобы подтвердить общую непорядочность заявителя, власти Российской Федерации сообщили о конфликте между ним и одним из его сослуживцев, а также о ссоре с председательствующим судьей по несвязанному гражданскому делу.

(b) Доводы заявителя

94. Заявитель утверждал, что, во-первых, власти Российской Федерации выдвинули это возражение только в Большой Палате. Таким образом, данное возражение являлось несвоевременным. Во-вторых, оскорбительные и ложные утверждения, выдвинутые против него властями Российской Федерации, не имеют значения для дела, рассматриваемого Европейским Судом. В-третьих, заявитель действительно развелся со своей женой и получил опеку над их тремя детьми. То обстоятельство, что впоследствии он примирился с бывшей женой, не отменяет того факта, что в период, когда он просил о предоставлении отпуска по уходу за ребенком, он единолично осуществлял уход за своими тремя детьми. Заявитель никогда не скрывал своего повторного брака от властей. Его начальство было незамедлительно уведомлено о его браке и рождении четвертого ребенка.

95. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с правилом 55 Регламента Суда любые доводы о неприемлемости жалобы должны быть, насколько позволяют их характер и обстоятельства, быть выдвинуты государством-ответчиком в его письменных или устных объяснениях по вопросу приемлемости жалобы (см. Постановление Большой Палаты по делу " K. и T. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 145, ECHR 2001-VII, Постановление Большой Палаты по делу " N. C. против Италии" (N. C. v. Italy), жалоба N 24952/94, § 44, ECHR 2002-X, и Постановление Большой Палаты по делу " Морен против Германии" (Mooren v. Germany), жалоба N 11364/03, § 57 - 59, ECHR 2009-... ).

96. Вопрос о злоупотреблении правом обращения в Европейский Суд был впервые затронут властями Российской Федерации в их письменных объяснениях в Большой Палате. Их объяснения касались событий, имевших место в 2005 и 2006 годах, то есть до подачи настоящей жалобы. Европейский Суд не усматривает исключительных обстоятельств, которые могли бы освободить власти Российской Федерации от обязанности выдвинуть их предварительное возражение до принятия Палатой решения о приемлемости жалобы. Таким образом, власти Российской Федерации не вправе выдвигать его на данной стадии (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу " Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), § 60, Reports 1997-VI).

97. Соответственно, третье предварительное возражение властей Российской Федерации также должно быть отклонено.

B. Соблюдение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

1. Постановление Палаты

98. Со ссылкой на дело " Петровиц против Австрии" (Petrovic v. Austria) (Постановление от 27 марта 1998 г., § 26 - 29, Reports 1998-II) Палата установила, что заявитель вправе жаловаться на нарушение статьи 14 Конвенции. Палата также определила, что в качестве военнослужащего заявитель подвергался иному обращению по сравнению с гражданскими лицами, мужчинами и женщинами, а также военнослужащими-женщинами, которые имели право на отпуск по уходу за ребенком. Отказ заявителю в отпуске по уходу за ребенком, соответственно, был основан на сочетании двух признаков: статуса военнослужащего и пола. Палата также признала, что в отношениях с детьми в период отпуска по уходу за ребенком мужчины и женщины находились в аналогичном положении.

99. Палата отметила, что в деле " Петровиц против Австрии" (упоминавшемся выше) различие по признаку пола в отношении пособия по отпуску по уходу за ребенком не было признано нарушающим статью 14 Конвенции, поскольку в период, относящийся к обстоятельствам дела, отсутствовал европейский консенсус в этой сфере, и большинство государств-участников не предусматривали для отцов отпуска по уходу за ребенком или связанных с ним пособий. Палата также отметила, что после принятия постановления по делу Петровица правовая ситуация в отношении права на отпуск по уходу за ребенком в государствах-участниках изменилась. В абсолютном большинстве европейских стран законодательство в настоящее время предусматривает, что отпуск по уходу за ребенком могут использовать матери и отцы. По мнению Палаты, это свидетельствует о том, что общество совершило шаг к более равному распределению ответственности за воспитание детей между мужчинами и женщинами и что мужская функция осуществления ухода за ними приобрела признание. Таким образом, пришло время пересмотреть дело Петровица и установить, что отсутствует объективное или разумное оправдание для различия в обращении между мужчинами и женщинами, что касается права на отпуск по уходу за ребенком. Палата также осудила гендерные стереотипы в сфере воспитания детей.

100. Обращаясь к специальному военному контексту дела, Палата напомнила, что система военной дисциплины по своей природе предполагает возможность установления ограничений отдельных прав и свобод военнослужащих, которые не могут применяться к гражданским лицам. Так, широкие пределы усмотрения имеют государства, желающие установить ограничения прав военнослужащих, предусмотренных статьями 5, 9, 10 и 11 Конвенции. Однако более узкими являются пределы усмотрения государств в сфере семейной и личной жизни. Действительно, хотя государства вправе устанавливать определенные ограничения прав военнослужащих, предусмотренных статьей 8 Конвенции, при наличии реальной угрозы для оперативной эффективности вооруженных сил утверждения о существовании подобной угрозы должны быть " обоснованы конкретными примерами".

101. Палату не убедил довод властей Российской Федерации о том, что распространение права на отпуск по уходу за ребенком на военнослужащих-мужчин притом, что военнослужащие-женщины уже имеют такое право, окажет отрицательное влияние на боеспособность и оперативную эффективность вооруженных сил. Действительно, отсутствовали экспертные исследования или статистические данные о числе военнослужащих, которые могли бы потребовать предоставления трехлетнего отпуска по уходу за ребенком и желали бы сделать это. Кроме того, тот факт, что в вооруженных силах численность женщин уступала численности мужчин, по мнению Палаты, не мог оправдать менее благоприятного обращения с последними, что касается права на отпуск по уходу за ребенком. Наконец, довод о том, что военнослужащий-мужчина не лишен права уволиться из армии, если он желает лично ухаживать за своими детьми, является особенно спорным с учетом сложностей применения преимущественно военной квалификации и опыта в гражданской жизни. Палата с озабоченностью отметила, что военнослужащих - мужчин заставляют сделать трудный выбор между уходом за своими новорожденными детьми и продолжением военной карьеры, тогда как военнослужащие женского пола к такому выбору не принуждаются. Соответственно, Палата установила, что мотивы, приведенные властями Российской Федерации, не обеспечивали объективного или разумного оправдания для установления более строгих ограничений семейной жизни военнослужащих-мужчин, чем военнослужащих-женщин.

2. Доводы заявителя

102. Заявитель утверждал, что позиция властей Российской Федерации о том, что он не вправе ссылаться на статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, не соответствует последовательной прецедентной практике Европейского Суда. Европейский Суд неоднократно указывал, что отпуск по уходу за ребенком, так же как родительские и детские пособия, относится к сфере действия статьи 8 Конвенции и что статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции является применимой (см. Постановление Европейского Суда от 31 марта 2009 г. по делу " Веллер против Венгрии" (Weller v. Hungary), жалоба N 44399/05, § 29, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу " Окпис против Германии" (Okpisz v. Germany), жалоба N 59140/00, § 32, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу " Недзвецкий против Германии" (Niedzwiecki v. Germany), жалоба N 58453/00, § 31, и упоминавшееся выше дело " Петровиц против Австрии", § 29). Заявитель также утверждал, что отпуск по уходу за ребенком был необходим для его семейной жизни и интересов его детей. В связи с тем, что его бывшая жена не проявляла желания ухаживать за ними, заявителю было необходимо находиться дома и осуществлять за ними уход, что было бы невозможно в отсутствие отпуска по уходу за ребенком.

103. Кроме того, заявитель утверждал, что в отношении необходимости отпуска по уходу за ребенком в целях осуществления ухода за ними он находился в положении, аналогичном другим родителям, а именно военнослужащим-женщинам и гражданским лицам, мужчинам и женщинам. В качестве военнослужащего он подвергался иному обращению по сравнению с вышеупомянутыми категориями родителей, поскольку он не имел права на отпуск по уходу за ребенком. Военнослужащие-женщины, так же как гражданские мужчины и женщины, имели безусловное право на трехлетний отпуск по уходу за ребенком, тогда как военнослужащий-мужчина мог в лучшем случае требовать предоставления трехмесячного отпуска, если его жена умерла или по иным причинам не могла осуществлять уход за ребенком. Хотя заявителю в конце концов был предоставлен отпуск по уходу за ребенком, это не отменяло того факта, что он подвергался иному обращению по сравнению с другими родителями. В действительности предоставленный ему отпуск по уходу за ребенком был менее длительным и, по мнению национальных судов, был предоставлен незаконно. Таким образом, заявитель испытывал беспокойство в течение всего срока отпуска по уходу за ребенком, поскольку сознавал, что отпуск может быть прекращен, и он будет вынужден возвратиться на службу в любой момент. Наконец, заявитель также подвергался иному обращению по сравнению с военнослужащими-женщинами, поскольку ему приходилось выбирать между военной карьерой и семейной жизнью, тогда как военнослужащие-женщины не сталкивались с подобным выбором.

104. Заявитель утверждал, что довод о том, что женщины играют особую социальную роль в воспитании детей, основан на гендерных стереотипах. Что касается доктрины " позитивной дискриминации", она не могла быть использована для оправдания различия в обращении между мужчинами и женщинами в части права на отпуск по уходу за ребенком. Позитивные дискриминационные меры должны быть пропорциональны цели корректировки, компенсации или смягчения длящихся последствий страданий, перенесенных исторически ущемленной группой, такой как женщины (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу " Ранки и Уайт против Соединенного Королевства" (Runkee and White v. United Kingdom), жалобы N 42949/98 и 53134/99, § 37 и 40 - 43, и Постановление Большой Палаты по делу " Стек и другие против Соединенного Королевства" (Stec and Others v. United Kingdom), жалоба N 65731/01, § 61 и 66, ECHR 2006-VI). В отличие от смягчения исторической несправедливости, которую претерпели женщины, политика наделения только женщин правом на отпуск по уходу за ребенком закрепляла гендерные стереотипы, неравенство и страдания, вытекающие из традиционной роли женщин в домашнем хозяйстве, а не в оплачиваемом труде на рабочем месте. В результате эта политика составляла дискриминацию как мужчин (в семейной жизни), так и женщин (на рабочем месте). Заявитель заключил, что отсутствовало разумное или объективное оправдание для различия в обращении между мужчинами и женщинами, что касается права на отпуск по уходу за ребенком.

105. Что касается доводов, относящихся к боеготовности армии, заявитель указывал, что в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда утверждения о наличии угрозы оперативной эффективности армии должны быть подкреплены доказательствами, действительность и адекватность которых подлежит тщательному контролю Европейского Суда (он ссылался на Постановление Европейского Суда по делу " Смит и Грейди против Соединенного Королевства" (Smith and Grady v. United Kingdom), жалобы N 33985/96 и 33986/96, § 89 - 112, ECHR 1999-VI, и Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1999 г. по делу " Лустиг-Прин и Беккет против Соединенного Королевства" (Lustig-Prean and Beckett v. United Kingdom), жалобы N 31417/96 и 32377/96, § 82 и 88 - 98). По мнению заявителя, власти Российской Федерации не представили доказательств того, что наделение военнослужащих-мужчин правом на отпуск по уходу за ребенком создаст угрозу для боеготовности армии. В частности, статистика, предоставленная властями Российской Федерации, не является определенной и, кроме того, не подкреплена документами. Количество детей в возрасте до трех лет, указанное властями Российской Федерации, по-видимому, также включает детей военнослужащих-женщин, а также административного персонала армии. В связи с этим невозможно установить число военнослужащих-мужчин, которые могли бы требовать отпуска по уходу за ребенком в тот или иной момент. Наиболее важно, что признание властей Российской Федерации отсутствия относимых статистических данных свидетельствует, что нормы, ограничивающие право на отпуск по уходу за ребенком военнослужащими-женщинами, не имели фактической основы во время их принятия и никогда не подвергались проверке с точки зрения фактов или пересмотру. По оценке заявителя, число военнослужащих-мужчин, которые могли бы требовать отпуска по уходу за ребенком в тот или иной момент, не превышало 3, 47% военнослужащих-мужчин по контракту; кроме того, не все они проявляли намерение использовать отпуск по уходу за ребенком. Заявитель утверждал, что в соответствии с российским законодательством до 30% персонала воинской части могли брать отпуск в одно и то же время, и такая часть считалась полностью боеспособной.

106. Заявитель также утверждал, что хотя действительно женщины составляли меньшинство в вооруженных силах, они часто исполняли те же обязанности, что и военнослужащие-мужчины. В частности, начальником заявителя в 1999 году была женщина. Как показывают списки дежурного персонала, в определенные дни число женщин-военнослужащих на дежурстве в его части достигало 60%. Женщины-военнослужащие имели право на отпуск по уходу за ребенком, и это никогда не создавало проблем для оперативной эффективности армии. По его мнению, вместо количественного подхода властям Российской Федерации следовало применить качественный подход, учитывающий характер обязанностей каждого лица. Заявитель заключил, что власти Российской Федерации не представили разумного или объективного оправдания для различия в обращении между военнослужащими - мужчинами и женщинами, что касается отпуска по уходу за ребенком.

107. Кроме того, в ответ на довод властей Российской Федерации о том, что, заключив военный контракт, он согласился на ограничение его прав, заявитель утверждал, что Конвенция применима к представителям вооруженных сил, а не только к гражданским лицам (он ссылался на Постановление Европейского Суда от 8 июня 1976 г. по делу " Энгел и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands), § 54, Series A, N 22, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу " Лустиг-Прин и Беккет против Соединенного Королевства", § 82). Вместе с тем заявитель полагал, что, хотя возможен отказ от конвенционных прав, подобный отказ, чтобы быть действительным, должен удовлетворять определенным условиям. Во-первых, отказ " не должен противоречить важному публичному интересу" (он ссылался на Постановление Большой Палаты по делу " Эрми против Италии" (Hermi v. Italy), жалоба N 18114/02, § 73, ECHR 2006-XII). Во-вторых, он " должен быть установлен недвусмысленным образом и сделан с полным осознанием фактов, то есть на основе информированного согласия" (он ссылался на Постановление Большой Палаты по делу " D. H. и другие против Чехии" (D. H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 202, ECHR 2007-... ). По мнению заявителя, отказ, предполагаемый властями Российской Федерации в настоящем деле, не удовлетворял вышеупомянутым требованиям. Европейский Суд уже указывал в контексте дискриминации, основанной на расовом признаке, что " ввиду фундаментальной важности запрета расовой дискриминации... никакой отказ от права не подвергаться расовой дискриминации не (мог быть) приемлем, поскольку он противоречил важному публичному интересу" (заявитель ссылался на упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу " D. H. и другие против Чехии", § 204). Заявитель считал, что, поскольку запрет дискриминации по половому признаку имел то же фундаментальное значение (он ссылался на Постановление Европейского Суда от 17 февраля 2011 г. по делу " Андрле против Чехии" (Andrle v. Czech Republic), жалоба N 6268/08, § 49, Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1997 г. по делу " Ван Ралте против Нидерландов" (Van Raalte v. Netherlands), § 39, Reports 1997-I, и Постановление Европейского Суда от 28 мая 1985 г. по делу " Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom), § 78, Series A, N 94), право не подвергаться дискриминации по признаку пола также не допускало отказа от него. Кроме того, предполагаемый отказ не мог считаться недвусмысленным. Контракт, подписанный заявителем, представлял собой стандартный одностраничный < *> формуляр, который прямо не информировал военнослужащего о том, что он обязуется отказаться от права на отпуск по уходу за ребенком.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 Следующая ⇒