Хлоя Нейл 3 страница

Хотя я не имела представления, о чем говорит подруга, я допила свой апельсиновый сок и последовала за ней.

– Наши имена? – поинтересовалась я, в то время как мы просунули наши подносы в окошко в конце прилавка для раздачи.

– Традиция в Св. Софии, – ответила девушка. Я вышла следом за ней из столовой, обратно в главное здание, а затем через другой коридор в еще одно готическое здание, в котором, как объяснила Скаут, находились классные комнаты.

Когда мы протиснулись через еще одни двойные двери в само здание, мы оказались среди огромного количества одетых в клетчатое девчонок, визжащих перед тремя рядами шкафчиков. Это не были обычные школьные шкафчики – металлические с вмятинами спереди, налепленной жвачкой и остатками наклеек внутри. Эти были сделаны из блестящей древесины. На них были вырезаны выемки и на верхних, и на нижних шкафчиках так, что они подходили друг к другу как части мозаики.

Очень дорогая мозаика, подумалось мне. «Навозная жижа» или нет, но Св. София не боится тратить денежки.

– Твое им будет на твоем шкафчике, – прокричала мне Скаут сквозь шум, издаваемый девчонками помладше и постарше, которые скандировали имена на табличках, пытаясь найти свой шкафчик, в котором будут храниться их книги и принадлежности в течение следующих девяти месяцев.

Хмуро разглядывая, эту толпу визжащих подростков я не была уверена, что поняла из‑ за чего вся эта суета.

Я смотрела, как Скаут маневрирует среди девушек, потом заметила, что белокурые волосы прыгают вверх и вниз над толпой, а одна рука поднята вверх, в то время как она (по‑ моему мнению) пыталась привлечь мое внимание.

Сжимая ремешок своей сумки, я протиснулась сквозь толпу к подруге. Она вся светилась: одна рука на бедре, а другая прижата к одному из верхних шкафчиков. Серебряная табличка с именем посреди всего этого дерева вишневого цвета несла единственное слово: «СКАУТ».

– Здесь написано «Скаут»! – сказала она, светясь как гордый родитель новорожденного младенца.

– Так это же твое имя, – напомнила я девушке.

Скаут потрясла головой, затем пробежала пальцами по серебряной пластине с именем.

– Это первый раз, – объяснила она, и в ее глазах появилась легкая дымка мечтательности, – когда здесь не написано «Милисент». Только ученицы двух последних классов имеют право на деревянные шкафчики.

Скаут кивнула головой на конец коридора, где шкафчики опять сменялись белыми эмалированными металлическими с вентиляционными отверстиями в дверце – классика старшей школы.

– Итак, тебя повысили?

Подруга кивнула.

– Я провела здесь четыре года, Лил, запихивая книги в одну из тех крохотных штуковин, ожидая, когда же получу деревянный, – я издала типичный злобный смешок, – и День В.

– День В?

– День Выпускного. Первый день моей свободы от Фоули и Св. Софии, и звездной команды. Я составляла планы на День В четыре года, – она слегка ударила костяшками пальцев по дверце шкафчика, когда вокруг нас, словно стайка птичек, закружились девушки. – Четыре года, Паркер, и я получила серебряную табличку с именем. Серебряную табличку, которая означает, что мне осталось всего два года до Дня В.

– Да, ты настоящий шизик.

– Лучше быть собой, хоть и немного со странностями, чем пытаться втиснуться в шаблон звездной команды.

Ее взгляд внезапно потемнел. Я оглянулась назад как раз во время, чтобы заметить команду местных звезд, проходящую по коридору. Ученицы младших классов школы Св. Софии с выражением благоговения на лицах расступались, когда Вероника, Эми и Мэри Кэтрин проплывали по холлу, окутанные своим самодовольством. То, что они были пока в предпоследнем классе – еще год отделял их от полного старшинства – казалось, не имеет для них значения.

– Да уж, лучше быть собой, – согласилась я, затем опять посмотрела на Скаут, которая продолжала массировать свою табличку с именем. – А мне полагается шкафчик?

– Только лучший, – улыбнулась она, и указала ниже. «ЛИЛИ» было выбито прямыми заглавными буквами на серебряной пластине, формой напоминающей штат Миссисипи.

– Если аромат твоих грязных физкультурных носков достигнет моего шкафчика, то ты круто попала, Паркер.

Скаут сняла с шеи ленточку со своим ключом от комнаты и вставила его в замок шкафчика. Он распахнулся, открывая нашему взору три полки из такой же блестящей древесины. Она изобразила презрительный смешок.

– Это самая великолепная вещь, которую я видела в жизни. Какая роскошь! Какой декаданс!

Я фыркнула. Затем, осознав, что место перед шкафчиками начинает очищаться от учениц, я пихнула руку подруги

– Пошли, шизик. Нам надо добраться до класса.

– Хватит меня хвалить, Паркер. Ты вгоняешь в краску, – она запихнула лишние книги в свой шкафчик и опять закрыла дверцу. Покончив с этим, Скаут посмотрела на меня. – Скорей всего нас уже буду ждать. Лучшее, что мы можем сделать – это почтить их нашим присутствием.

– Так давай осчастливим их.

– Всенепременно, – поддакнула она, и мы отправились.

Разобравшись со шкафчиками (хотя свой я даже не открыла – было что‑ то успокаивающее в том, чтобы держать книги в руках), я использовала нашу короткую прогулку по главному коридору здания, где располагались классные комнаты и первое занятие по истории искусства, чтобы выжать еще немного информации из Скаут. Уверенная, что сначала лучше узнать самое интересное, я начала с уловки Виктории за завтраком.

– Ну и, – сказала я, – так как ты мне так и не ответила, я попробую снова. Расскажи мне про Майкла Гарсиа.

– Он друг, – ответила Скаут, поглядывая на номера, вырезанные на деревянных дверях аудиторий, мимо которых мы проходили. – Просто друг, – добавили она, прежде чем я потребовала продолжения. – Я не встречаюсь с парнями из Монклер. Одного представителя частной школы в семье достаточно.

Было ясно, что это еще не вся история, но девушка остановилась перед дверью, и я поняла, что времени для разговоров больше нет. Затем, подруга обернулась и посмотрела на меня.

– А у тебя есть парень там, дома?

Очевидно, у нас не было больше времени на разговоры о ней, по крайней мере. Дверь открылась прежде, чем я успела ответить, хотя мой ответ был бы: «Нет». Высокий, худой мужчина выглянул из дверного проема, бросив на нас со Скаут строгий взгляд.

– Мисс Грин, – сказал он, – и мисс..., – он приподнял брови в ожидании.

– Паркер, – просветила я его.

– Да, очень хорошо. Мисс Паркер, – он отступил в сторону, придерживая открытую дверь. – Пожалуйста, занимайте ваши места.

Мы зашли внутрь. В основном, как и в других зданиях, в классе были каменные полы и стены. Когда мы вошли, я увидела лишь несколько девушек за своими столами. Но как только я и Скаут заняли свои места – подруга села прямо за моей спиной – аудитория начала заполняться другими ученицами, в числе которых, к несчастью, оказалась и звездная команда. Вероника, Эми и Мэри Кэтрин заняли места в ряду рядом с нашим: Эми – впереди, Вероника – в середине, Мэри Кэтрин – позади них. Этот порядок привел к тому, что Вероника оказалась за соседним от меня столом. Повезло же мне.

Когда все столы были заняты, девушки стали доставать тетради или ноутбуки из своих сумок. Я не взяла ноутбук сегодня, решив, что мне хватит переживаний и без поиска розеток и проблем с системой в середине урока, поэтому я вытащила тетрадь, ручку и учебник по истории искусства из моей сумки и приготовилась учиться.

Мужчина, который нас встретил, кто, как я предположила, был мистером Холлис, так как это имя было написано от руки зелеными буквами на белой доске, закрыл дверь и направился в начало аудитории. Он выглядел в точности таким, каким вы ожидаете увидеть учителя частной школы: лысый, в вельветовых широких брюках, рубашке, застегнутой на все пуговицы, и вельветовый пиджак с кожаными вставками на локтях.

Холлис взглянул на свою трибуну, а потом поднял взгляд и просканировал комнату.

– Что есть любое искусство, как не форма для заключения мгновенно вспыхнущего и неуловимого момента, которым и является сама жизнь? – он повернулся, снял колпачок с маркера и написал заглавными буквами «УИЛЛА КЭТЕР[11]» под своим именем.

Он повернулся опять к нам, надевая колпачок на маркер и снимая его с щелкающим звуком. Нервный тик, предположила я.

– Как вы думаете, что имела в виду мисс Кэтер? Кто ответит?

– Кто, кто? Конь в пальто, – прошептал голос у меня за спиной. Я сжала губы, чтобы скрыть смешок над шуткой Скаут, а в это время Эми подняла руку.

Когда Холлис посмотрел по сторонам прежде, чем назвать ее имя, как будто в надежде, дать шанс ответить кому‑ нибудь еще, я догадалась, что она отвечает на многие вопросы.

– Мисс Черри, – назвал он.

– Она говорит о произведении искусства, отображающем какое‑ либо мгновение времени.

Выражение лица Холлиса смягчилось.

– Хорошо сказано, мисс Черри. Кто‑ нибудь еще? – он оглядел класс, в конце концов, остановив свой взгляд на мне. – Мисс Паркер?

Мой желудок рухнул вниз, а щеки покраснели, когда все взгляды повернулись ко мне. Неужели было неясно, что меня вызовут отвечать в первый же день обучения? Мне больше нравилось, рисовать, чем говорить об искусстве, но я решила попробовать. Мой голос казался слишком громким в наступившей тишине.

– М‑ м, мгновения сменяются и проходят, как мне кажется, и мы забываем о них: подробности, которые мы чувствовали в тот момент. Ты все еще помнишь что случилось, но воспоминания не точны. А картина или стихотворение могут сохранить душу мгновения. Запечатлеть его, как сказала Эми. Мелкие детали. Чувства.

В классе стояла тишина, пока Холлис решал, был ли это хороший ответ или чушь несусветная.

– Тоже хорошо сказано, мисс Паркер, – в конце концов, отметил он.

Мой желудок немного отпустило.

Похоже, что достигнув своей цели в подключении нашего внимания, Холлис повернулся к доске и начал заполнять ее (и оставшееся время часового занятия) введением в основные периоды Западного искусства. Холлис определено любил свой предмет, и его голос становился пронзительным, когда он был возбужден. К сожалению, у него была неприятная особенность – частички белой пузырящейся слюны собирались у него в уголках рта.

Это было не то, что хотелось бы видеть после завтрака, но я нашла другой способ развлечься: у Мэри Кэтрин был по‑ настоящему сложный метод накручивания волос на палец. Я имею в виду, что у нее была целая система. Она брала локон своих темных волос, накручивала на указательный палец, дергала в конце, потом отпускала его. Затем процесс повторялся. Покрутить. Дернуть. Отпустить. Покрутить. Дернуть. Отпустить. Итак, снова и снова, и снова.

Это было гипнотизирующее зрелище, настолько гипнотизирующее, что я почти подпрыгнула, когда пятьдесят минут спустя прозвенел звонок, сигнализируя об окончании урока. Девушки разбежались по звонку, поэтому я собрала свои вещи и последовала за Скаут в коридор, напоминающий шести полосное скоростное шоссе, по которому ученицы Св. Софии сновали туда и обратно.

– Ты должна сообразить, как пристроиться, – прокричала Скаут сквозь шум и растворилась в толпе. Я прижала книги покрепче к груди и рванула вперед.

Глава 4

Через три с лишним часа мы оставили историю искусства, моду и гражданское право позади и снова пошли в кафе.

– " Заверните с собой, – сказала Скаут, когда мы подошли к кассе, и указала на поднос с бумажными пакетиками для ленча. – Мы поедим на улице.

Я была вегетарианкой с тех пор, как покормила с рук овец в детском зоопарке, только для того, чтобы через несколько часов мне подали баранью отбивную. Так что, я схватила пакет, помеченный надписью «Для Вегетарианцев», бутылку воды и пошла за ней.

Скаут, петляя, прошла от кафе в главное здание, толкнула двойные двери входа и вышла на улицу. Я вышла за ней. На улице было полно куда‑ то спешащих людей: женщины в офисной и спортивной одежде, мужчины жующие бутерброды по дороге в офис, туристы с чашками Старбакса в руках и блестящими пакетами из фирменных магазинов.

Вытащив яблоко из пакета, Скаут пошла вниз по улице, а потом свернула вправо.

– Мы не пройдем далеко без сопровождения, но я, все же, проведу тебе пятидолларовою экскурсию по кварталу, пока мы едим.

– Но я же не давала тебе пять долларов.

– Будешь должна, – бросила она. – Оно того стоит. Как я и сказала, я здесь живу с двенадцати лет. Так что, если ты хочешь узнать реальную суть вещей, копнуть глубже, я то, что тебе нужно.

Я не сомневалась, что она поможет мне «копнуть глубже» – Скаут пробыла здесь достаточно долго, что бы понимать, как все устроено в Святой Софии. Но, учитывая ее полночные исчезновения, я сомневалась, что это «то, что мне нужно».

Конечно, очевидные вещи о Св. Софии понятны и без объяснений. Монахини, которые построили монастырь, проделали огромную работу и отгрохали настоящее поместье – монастырь находился в центре делового района Чикаго. Скаут сказала, что они сюда переехали сразу после Чикагского Пожара в 1871‑ ом, так что новый город вырос вокруг, создавая зеленую полосу посреди небоскребов, готический оазис посреди стекла, стали и бетона.

И как раз одна из таких конструкций из стекла, стали и бетона возвышалась перед нами.

– Эта коробка ‑ Burnham National Bank, – сказала Скаут, показывая на здание скорее похожее на кучу стеклянных коробок, неаккуратно поставленных одна на другую.

– Очень современно, – ответила я, распаковывая свой собственный ленч. Я достала немного еды из своего пакета и начала активно пережевывать ростки фасоли и хумус. Это было не так плохо, как выглядело на обертке.

– Да, архитектура современная, – сказала она, откусывая кусок яблока, – но банк принадлежит к старой Чикагской школе. Старые деньги Чикаго.

Я определенно не принадлежала к обществу старой школы и старых денег (так как, думаю, у моих родителей никогда не было много денег), так что я никогда не могла бы и подумать, что мне доведется посетить здание BNB. До этого времени.

– Полезные сведения, – ответила я.

Мы прошли к следующему зданию, которое кардинально отличалось от банка. Оно было маленьким, приземистым, почти квадратным, больше похожим на старомодные кирпичные здания, которые строили еще в 1940‑ ых. «PORTMAN ELECTRIC CO. » было выбито в камне прямо над дверью. Здание было построено в античном стиле, но среди высоток, кофеен и бутиков ему точно было не место.

– Здание Portman Electric Company, – сказала Скаут, взглянув на фасад здания.

– Оно было построено во времена Нового курса[12], когда пытались создать новые рабочие места. Здесь от античности только общие контуры, но мне нравиться, – она замолчала на мгновение. – Это что‑ то типа... это действительно заслуживает уважения. Это что‑ то действительно настоящее.

На маленькой бронзовой табличке на фасаде здания было написано SRF. Я кивнула в ее сторону:

– Что такое «SRF»?

– Sterling Research Foundation, – сказала она. – Они занимаются какими‑ то там медицинскими исследованиями чего‑ то там.

Не обращая никакого внимания на работников и охрану Sterling Research Foundation, Скаут направилась прямиком к узкой аллее, которая отделяла SRF от банка. Я запихнула остатки ленча обратно в пакет, когда Скаут подала сигнал, что путь чист, посмотрела налево, направо и быстренько пошла к проходу.

– Куда мы идем? – спросила я, когда догнала ее.

– Секрет, – сказала она, кивая головой в сторону прохода. Я посмотрела туда же, но увидела только грязную кирпичную кладку и целую вереницу мусорных баков.

– Мы будем залазить в мусорные баки, да? – я окинула взглядом свои пушистые сапоги и аккуратную юбку до колен. – Боюсь, я одета несоответственно случаю.

– Ты когда‑ нибудь читала о Ненси Дрю? – внезапно спросила Скаут.

Я моргнула, пытаясь понять, о чем она говорит.

– Конечно!

– Представь, что ты Ненси, – сказала она. – Мы что‑ то типа следователей. – Она пошла по аллее, шагая прямо по скомканным газетам, стараясь не наступать в лужи жидкости непонятного происхождения.

Я показала на них пальцем: " Это улики? ”

– Просто двигай, – с усмешкой сказала она.

Мы дошли по узкому проходу до тупика – каменной стены ‑ границы Св. Софии.

Я кинула сердитый взгляд на готическое здание за ней.

– Мы обошли эти два здания, просто, чтобы вернуться в Св. Софию?

– Налево посмотри, Эйнштейн.

Я сделала, как она сказала, и не поверила своим глазам. Я ожидала увидеть еще одну улицу, или кирпичную кладку, или мусорные баки, но там было совсем не это. Вместо этого, улица выходила на сквер с сочным, зеленым газоном утыканным столбиками – узкими пирамидами из серого бетона, которые создавали впечатление, что газон утыкан шипами огромного терновника. Они различались в размерах от трех футов до пяти, как будто странный строй камней.

Мы подошли ближе.

– Что это?

– Это мемориальный сад, – сказала она. – Это место было частью монастырских земель, но потом в городе узнали, что монахини на самом деле не владеют этой частью квартала. И вон те ребята это сделали, ‑ она указала на здание, которое стояло за банком. – Св. София согласилась установить каменную стену, и те, кто в этом здании, пообещали сохранить это место в первозданном виде, при условии, что люди из Св. Софии не станут поднимать шума из‑ за его потери.

– Ха! – воскликнула я, сжимая пальцы на верхушке одной из колонн.

– Замечательное место, если хочешь потеряться”, ‑ ответила она и, как по команде, исчезла между колонн.

У меня ушла целая минута, что бы найти ее в этом каменном лесу. Догнала я ее уже на середине поляны, и она была не одна.

Скаут застыла с отвисшей челюстью и широко раскрытыми глазами, уставившись на двух парней стоящих напротив нее. Оба они были одеты в слаксы и свитера, из‑ под которых выглядывали застегнутые на все пуговицы рубашки и галстуки, этот костюм, как я поняла, был версией мужской школьной формы. У того, который стоял справа, были большие карие глаза, кожа цвета меда и вьющиеся темные волосы, ниспадающие кудрями на лоб.

У парня слева были светло‑ русые волосы и голубые глаза. Нет, не просто голубые, в них угадывались оттенки от обычного синего до индиго или бирюзы, как цвет радостного, яркого весеннего неба, они словно светились из‑ под короткой челки. Темные в разлет брови и необычайно длинные ресницы, обрамляющие эти невероятные глаза.

Его брови заинтересованно приподнялись, но голос Скаут привлек его внимание обратно. А у меня, с другой стороны, было достаточно проблем, и я, оторвав от него свой взгляд, начала осматривать сад.

– Что вы здесь делаете? – подозрительно спросила она.

Парень с карими глазами невинно пожал плечами:

– Просто решили немного осмотреться в Чикаго.

– Я так понимаю, это означает, что я не пропустила встречу, – сухо сказала Скаут. – Разве у вас сейчас не должно быть уроков?

– Встречи еще не было, – подтвердил он. – У нас сейчас обеденный перерыв, как и у тебя. Нам вдруг захотелось погулять, насладиться такой замечательной погодой.

Он взглянул на меня и ухмыльнулся:

– Я так понимаю, что ты последняя жертва моды Св. Софии? Я ‑ Майкл Гарсия.

– Лили Паркер, – сказала я, возвращая ухмылку. Так это тот парень, о котором говорила Вероника. Или, что более важно, парень, о котором не хотела говорить Скаут. Учитывая тепло, которое появилось в его взгляда, когда он посмотрел на Скаут, я рискну сделать предположение, что эту битву Веронике не выиграть.

– Здравствуй, Лили Паркер, – сказал Майкл, затем кивнул головой в сторону голубоглазого. – Это Джейсон Шепард.

– Собственной персоной, – сказал Джейсон с улыбкой, и на его щеках появились милые ямочки. Мое сердце забилось немного быстрее, эти ямочки просто сногсшибательны. – Очень приятно с тобой познакомиться, Лили.

Взаимно, – сказала я, улыбаясь в ответ. Но я улыбнулась не в полную силу, нет смысла демонстрировать все сразу.

Джейсон сцепил руки за спиной.

– Мы идем в Монтклар. Это ниже по дороге. Вроде как.

– Говорят, да, – сказала я и посмотрела на Скаут, она скрестила руки на груди, выражая, таким образом, свой скептицизм.

– Вдруг захотелось погулять, говоришь, ‑ повторила она, очевидно не желая съезжать с темы. – Случайная прогулка, которая привела вас в сад рядом со Св. Софией? Почему‑ то, мне не вериться в такое совпадение.

Майкл, изогнув бровь, взглянул на нее с усмешкой.

" Это потому, что ты слишком подозрительна”.

Скаут фыркнула: " У меня есть неплохие основания, что бы быть подозрительной, Гарсия”.

Пристальный, тяжелый шоколадный взгляд Майкла, был направлен на девушку стоящую рядом со мной.

Становилось все интереснее и интереснее.

" Ты воображаешь, что у тебя на то неплохие основания” ‑ сказал он ей, ‑ " Это не одно и то же”.

Я взглянула на Джейсона, который, казалось, наслаждался этим фарсом, так же как и я. " Может нам их одних оставить, как думаешь? ”

" Неплохая идея”, ‑ сказал он в притворной задумчивости, ‑ " Мы могли бы дать им уединиться, посмотрим, как далеко они смогут зайти”.

" Очень вежливо с нашей стороны”, ‑ сказала я, серьезно кивая, ‑ " Мы должны дать им немного личного пространства”.

Джейсон подмигнул мне, а Скаут, не обращая внимания на наши шутки, шагнула вперед.

" Я не понимаю, почему ты со мной споришь. Ты же знаешь, что у тебя нет шансов”.

Майкл эффектно схватился за грудь.

" Ты же убиваешь меня, Скаут! Правда! У меня сердце кровью обливается! ” ‑ он застонал так, как будто ему очень больно.

Скаут закатила глаза, но уголки ее губ непроизвольно поднимались в улыбке.

" Позвони врачу”.

" Да ладно, Грин. Разве парням нельзя просто прогуляться и насладиться хорошей погодой? Ведь сегодня в Чикаго такой прекрасный осенний денек. Мой амиго Джейсон и я решили, что мы просто обязаны насладиться такой чудной погодой прежде, чем выпадет снег”.

" Еще раз, я серьезно сомневаюсь, Гарсия, что вас сюда привела именно погода”.

" Хорошо”, ‑ ответил Майкл, поднимая руки, ‑ " Давай предположим, что ты права. Скажем, чисто гипотетически, что наше пребывание возле Св. Софии совсем не случайно. Скажем, что у нас был личный интерес для того, чтобы пропустить обед и появиться на вашей стороне реки”.

Скаут закатила глаза и махнула рукой.

" О, хватит. У меня нет на это времени”.

" Так выдели немного времени”.

" Ребят, одиннадцать часов”, ‑ прошептал Джейсон.

Скаут фыркнула на Майкла: " Я удивлена, что ты думаешь, будто ваши дела достаточно важны что бы…”

" Одиннадцать часов! ” ‑ яростно прошептал Джейсон. Скаут и Майкл внезапно притихли и оба посмотрели туда, куда он показывал. Я пыталась сдержать порыв посмотреть, что же там такое, чтобы не привлекать излишнего внимания, но не смогла удержаться.

Я потерпела пару секунд, а потом быстро оглянулась через плечо. Там в колоннах был пробел, через который было видно улицу за нами, ту, которая шла параллельно Ери, но за Св. Софией. Худая девушка в джинсах и толстовке, капюшон которой ветер срывал с ее головы, стояла на тротуаре, засунув руки в карманы.

" Это кто? ” ‑ прошептала я.

" Нет…почему она здесь? ” ‑ спросил Джейсон, по мере того, как он смотрел на нее, его улыбка медленно увядала. Лицо ее невозможно было различить, блондинка, кучерявые пряди выбились из‑ под капюшона и разметались по плечам. Вероника была пока единственной известной мне блондинкой в Чикаго, но это не могла быть она. Я думаю, что она не одела бы джинсы и толстовку даже под страхом смерти, особенно когда не надо носить форму.

Кроме того, было еще что‑ то, что отличало эту девушку. Что‑ то было не так. Что‑ то бросалось в глаза. Она была слишком тихой, как будто ледяная статуя в бурлящем движением городе.

" Она нарывается на неприятности? ” ‑ спросил Майкл. Он говорил тихо, почти шептал, в голосе слышалось беспокойство. Как будто независимо от того, искала она неприятностей или нет, он ожидал, что что‑ то произойдет.

" Средь бела дня? ” ‑ прошептала Скаут, ‑ " И она… Она в квартале от ближайшего анклава. Ее анклава! ”

" Что такое анклав? ” ‑ спросила я тихо. Не настолько тихо, чтоб они меня не услышали, но меня все равно проигнорировали.

Джейсон кивнул: " В квартале от ее, но слишком близко к нашему”.

Я посмотрела на Джейсона, потом обратно на девушку, но она уже исчезла. На тротуаре никто не стоял, как будто там и не было никогда никого.

Я повернулась обратно и оглядела Скаут, Майкла и Джейсона.

" Может, кто‑ то хочет меня просветить? ”

Я уже догадалась, что спрашивать бесполезно, так же бесполезно, как мои попытки разузнать у Скаут, где она было прошлой ночью, но и не спрашивать я не могла.

Cкаут вздохнула: " Это должен был быть тур, а не пресс‑ конференция. Я устала”.

" Мы все устали”, ‑ сказал Майкл, ‑ " Это было долгое лето”.

" В смысле долгое лето? ”

" Можно сказать, что мы были частью группы по улучшению общественной жизни”, ‑ сказал Майкл.

Мне понадобилось несколько минут, что бы осознать, что со мной опять разговаривают. Но ответ меня не удовлетворил, он был не слишком информативным. Я скрестила руки на груди.

" По улучшению общественной жизни? В смысле, вы избавляетесь от всякого мусора? ”

" Да, неплохая аналогия”, ‑ сказал Джейсон, продолжая разглядывать место, где недавно стояла девушка.

" Я так понимаю, она ‑ мусор? ” ‑ спросила я, показывая пальцем в том направлении.

" Это просто оборот речи, но да, это про нее”, ‑ сказала Скаут, потом взяла меня за поднятую руку и потянула ее вниз, ‑ " Так, достаточно приятных воспоминаний и теорий о тайных заговорах для одного дня. Нам нужно на занятия. Повеселитесь в школе”.

" MA это всегда весело”, ‑ сказал Джейсон, ‑ " Удачи в Св. Софие”.

Я кивнула, и Скаут подтолкнула меня к выходу из сада, но я решила оглянуться на Майкла и Джейсона. Они стояли плечо к плечу, Майкл на дюйм или два выше, и пристально наблюдали как мы идем к школе.

" У меня так много вопросов, даже не знаю с чего начать”, ‑ сказала я, когда мы вышли из их зоны слышимости и пошли по улице, ‑ " Но давай для начала немного поболтаем. Ты сказала, что вы не встречаетесь, но похоже для Майкла это не столь очевидно как для тебя”.

Скаут фыркнула, но это прозвучало как‑ то слишком пренебрежительно, наигранно.

" Я не просто сказала, что мы не встречаемся. Мы действительно не встречаемся. И это объективный, эмпирически доказанный факт. Я не встречаюсь с парнями из MA”.

" Угу‑ угу”, ‑ согласилась я. Не сомневаюсь, что Скаут смогла бы подписаться под каждым сказанным словом. Но было что‑ то помимо этих слов, что‑ то между нею и Майклом, что‑ то большее, чем она могла себе позволить.

" И вы участвуете в общественных работах? ”

" Ты слышала, мы убираем мусор”.

" О да, в этом я тоже тебе полностью верю”.

Это последнее, что мы сказали, прежде чем проскользнули между зданиями, потом прошлись по дороге и вновь попали в Св. Софию. Когда начали звонить колокола на левой башне, мы как раз ступили на лестницу главного входа. Я подумала, что нам нужно поспешить и чуть не врезалась в Скаут, когда та застыла в дверях главного входа.

" Я знаю, что тебе многое непонятно”, ‑ сказала она, ‑ " но тебе придется довериться мне”.

Я посмотрела на нее и приподняла бровь: " Наступит ли тот день, когда ты сможешь мне доверять? ”

Она нахмурилась: " Честно говоря, Лил, я надеюсь, что этот день никогда не наступит”.

Отличное окончание разговора.

Нам нужно было отсидеть еще три занятия: Британскую литературу, химию и историю Европы, прежде чем я закончу мой первый в Св. Софии учебный день.

Наверное, то, что у меня не было аппетита за обедом к лучшему, потому что слушать монологи учителей о кинетической энергии, Беовульфе и Фоме Аквинском на полный желудок ‑ прямой путь к его расстройству. Это и на пустой желудок перенести нелегко.

Разве не странно? Я люблю факты, информацию и газетные сводки новостей. Но когда три занятия, каждое длительностью по часу стоят подряд ‑ это ужасно тоскливо.

Но я не обращала на это внимания, я переживу первый день учебы, отвечу на кучу вопросов от моей сопровождающей и ее друзей, не смотря даже два часа домашней работы и волчий голод.

И к слову о голоде, ужин был таким же, как и завтрак – достаточно плотным, так что мы со Скаут могли не есть «грязный рис», который, очевидно, был комбинацией риса и всего, что осталось с ленча. Я оценила школьное безотходное производство, но «грязный рис» был для меня зеленоват. И это в прямом, а не в переносном смысле – в нем были зеленые частички, которые не поддавались опознанию.

С другой стороны, это определенно хороший повод быть бдительной во время еды.

Так как мы пришли вовремя и это был наш первый день в школе, мы, как истинные гурманы выбрали любимую в Чикаго смесь – классический чикагский стиль: " red‑ hot” хот‑ доги, чикагская пицца, итальянский сандвич с говядиной, и чизкейк из кафе Эли.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒