Глава XV. «Вэй Лин‑Гун»

Учитель сказал:

— И среди благородных мужей бывают не обладающие человеколюбием, но среди маленьких людей не встречаются человеколюбивые.

Учитель сказал:

— Если любишь [народ], разве не сможешь побуждать [его] к упорному труду[142]? Если предан [правителю], разве не сможешь [его] вразумить? [143]

Учитель сказал:

— Когда [в царстве Чжэн] готовилось послание [в другое царство], то Би Чэнь составлял текст вчерне, Ши Шу высказывал замечания, Цзы Юй, ведавший внешними делами, исправлял текст, а Цзы Чань из Дунли[144] доводил его до совершенства. [145]

10.

Некто спросил о Цзы Чане.

Учитель ответил:

— Милосердный человек!

Спросил о Цзы Си.

[Учитель] ответил:

— Ах, это тот, это тот!

Спросил о Гуань Чжуне.

[Учитель] ответил:

— [Настоящий] человек! Для него отняли у [рода] Бо триста дворов в местечке Пянь, и хотя [род] Бо питался грубой пищей, [никто из них] до конца своих дней не произнес ни одного бранного слова [в адрес Гуань Чжуна]

11.

Учитель сказал:

— Быть бедным и не роптать — трудно, быть богатым и не зазнаваться — легко.

12.

Учитель сказал:

— Мэн Гунчо[146] мог бы быть управляющим в богатых родах Чжао и Вэй, но он не мог бы быть сановником в царствах Тэн и Сюэ[147].

13.

Цзы Лу спросил, кого можно назвать совершенным человеком.

Учитель ответил:

— Если [соединить] ум Цзан Учжуна, бескорыстие Гунчо, храбрость Чжуан‑ цзы из Бянь, мастерство Жань Цю, добавить [знание] Правил и музыки, то может получиться совершенный человек.

[Подумал немного] и добавил:

— Но вряд ли таким должен быть ныне совершенный человек. Совершенным человеком можно назвать того, кто предпочитает долг выгоде, рискует жизнью, столкнувшись с опасностью, помнит о своем обещании даже в трудные времена.

14.

Учитель спросил у Гунмин Цзя о Гуншу Вэньцзы[148]:

— Правда ли, что твой учитель не говорит, не смеется и не берет?

Гунмин Цзя ответил:

— Те, кто сообщил об этом, ошибаются. Когда надо сказать, он говорит, но так, чтобы никого не утомить; когда он весел, он смеется, но так, чтобы никого не задеть; когда надо взять по справедливости, он берет, но так, чтобы ни у кого не вызвать осуждения.

Учитель сказал:

— Это так? Неужто он так и поступает?

15.

Учитель сказал:

— Цзан Учжун [перед бегством в Ци] просил у луского царя оставить своих наследников править в своем бывшем владении Фан. Поговаривают, что он не вымогал [согласия] у своего царя, но я не верю. [149]

16.

Цзы‑ лу сказал:

— Хуань‑ гун убил Гун‑ цзы Цзю. Шао Ху покончил с собой из‑ за этого. Гуань Чжун остался в живых.

И спросил:

— Был ли Гуань Чжун человеколюбивым?

Учитель ответил:

— Хуань‑ гун объединил знать не с помощью военной силы, а благодаря усилиям Гуань Чжуна. В этом и состояло его человеколюбие! В этом и состояло его человеколюбие! [150]

17.

Цзы‑ гун сказал:

— Был ли Гуань Чжун человеколюбив? Когда Хуань‑ гун убил Гун‑ цзы Цзю, он не только не покончил с собою, но и стал у него первым министром.

Учитель сказал:

— Гуань Чжун, являясь первым министром у Хуань‑ гуна, стал главой всех правителей, навел порядок в Поднебесной, и народ до сегодняшнего дня пользуется его благодеяниями. Если бы не Гуань Чжун, мы бы ходили с растрепанными волосами и одеждой, застегнутой на левую сторону. Разве он обладает такой же преданностью, как и простолюдины, которые кончают жизнь самоубийством в канавах и никто о них не знает? [151]

18.

Учитель сказал:

— Цзиньский Вэнь‑ гун был вероломен и не прям, циский Хуань‑ гун был прям и не вероломен.

19.

Чжуань, старший служащий в [семье] Гуншу Вэньцзы, был по его рекомендации назначен на такую же высокую должность при царском дворе, [что и сам Гуншу Вэньцзы].

Учитель, узнав об этом, сказал:

— Можно назвать Вэнь [‑ культурным].

20.

Учитель, рассуждая о вэйском царе Лин‑ гуне, сказал, что он сошел с Дао‑ Пути.

Канцзы спросил:

— Если так, то почему же он не потерял царство?

Учитель ответил:

— У него Чжуншу Ю ведает приемом гостей из других царств, Чжу То — жертвоприношениями, Вансунь Цзя — военньми делами. При такой [поддержке] как он может потерять царство? [152]

21.

Учитель сказал:

— У того, кто беззастенчиво произносит слова, с трудом исполняются дела[153].

22.

Чэнь Чэнцзы убил циского правителя Цзянь‑ гуна. [154]

Кун‑ цзы, совершив ритуальное омовение, пошел на аудиенцию к лускому царю Ай‑ гуну и сказал:

— Чэнь Чэнцзы убил своего государя. Прошу [послать войска] покарать его.

Ай‑ гун ответил:

— Доложи главам Трех семей!

Кун‑ цзы вышел и сказал [про себя]:

— Поскольку я в [ранге], следующем за дафу, я не мог не доложить.

[Однако] правитель сказал:

— Доложи главам Трех семей!

Учитель доложил главам Трех семей, но они отказались [посылать войска].

Кун‑ цзы сказал:

— Поскольку я следую за дафу, я не мог не доложить.

23.

Учитель сказал:

— Благородный муж движется вверх, низкий человек движется вниз. [155]

24.

Цзы Лу спросил о том, как служить государю.

Учитель ответил:

— Не обманывай и увещевай его.

25.

Учитель сказал:

— В древности учились, чтобы [совершенствовать] себя; ныне же учатся, чтобы [хвастаться] перед другими[156].

26.

Цюй Боюй[157] отрядил посланца побеседовать с Кун‑ цзы.

Кун‑ цзы почтительно усадил гостя и спросил:

— Что заботит Вашего хозяина?

Посланец ответил:

— Он все время размышляет, как бы поменьше совершить ошибок, но пока еще не достиг желаемого.

Когда посланец удалился. Учитель произнес:

— Вот это посланец! Вот это посланец!

27.

Учитель сказал:

— Благородный муж стыдится, когда его слова расходятся с поступками.

28.

Учитель сказал:

— У благородного мужа три моральных принципа, но я не могу их осуществить. Обладая человеколюбием, он не печалится; будучи мудрым, он не сомневается; будучи смелым, он не боится.

Цзы‑ гун сказал:

— Это то, что учитель говорил о себе.

29.

Цзы‑ гун любил давать людям оценку.

Учитель сказал:

— Сы! Разве это мудро? У меня [для этого] нет времени.

30.

Учитель сказал:

— Не печалюсь, что люди меня не знают, а печалюсь, что не обладаю [способностями].

31.

Учитель сказал:

— Благородный муж испытывает стыд, если сказанное им претворить невозможно.

32.

Учитель сказал:

— Не печалься, что люди не знают тебя. Печалься, что еще не проявил свои способности.

33.

Учитель сказал:

— Не предполагать обмана и не подозревать в бесчестии, но сразу распознать такое, — разве не в этом мудрость?

34.

Кто‑ то спросил:

— Правильно ли отвечать добром на зло?

Учитель ответил:

— Как можно отвечать добром? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром.

35.

Учитель сказал:

— Нет людей, которые бы меня знали.

Цзы‑ гун сказал:

— Почему нет людей, которые бы вас знали?

Учитель сказал:

— Я не обижаю небо, не обвиняю людей; изучая обыденное, достигаю вершин, но только небо знает меня.

36.

Вэйшэн Му сказал Кун‑ цзы:

— Цю! Что тебя так беспокоит? Или ты хочешь проявить свое красноречие?

Кун‑ цзы ответил:

— Я не собираюсь проявлять красноречие. Я здесь, потому что мне претит невежество. [158]

37.

Учитель сказал:

— Скакуны славятся не силой, а норовом.

38.

Гунбо Ляо наклеветал Цзисуню на Цзы Лу. Цзыфу Цзинбо рассказал об этом [Учителю] и добавил:

— Этот почтенный уже введен в заблуждение Гунбо Ляо, но у меня есть возможность выставить его голову на всеобщее обозрение перед дворцом либо на базарной площади. [159]

Учитель ответил:

— Будет ли претворен [мой] Дао‑ Путь [в стране] — зависит от судьбы[160], потерпит ли крах [мой] Дао‑ Путь [в стране] — зависит от судьбы. Разве может Гунбо Ляо спорить с судьбой?

39.

Учитель сказал:

— Мудрые избегают [неправедного] мира; за ними следуют те, кто избегает места, [где нет стабильности]; за ними — те, кто избегает [оскорбительного] обращения; и за ними — те, кто избегает [оскорбительных] слов. [161]

40.

Учитель сказал:

— Таких было семь человек. [162]

41.

Цзы Лу заночевал у ворот Шимэнь.

Утром стражник спросил:

— Откуда пришел?

Цзы Лу ответил:

— Я из учеников Кун‑ цзы.

Тогда [стражник] сказал:

— А, это тот, кто, зная, что ничего не получится, все же продолжает [свое] дело!

42.

Учитель как‑ то в бытность его в [царстве] Вэй бил в каменный гонг.

Один человек, несший на плече корзину с травой, проходил как раз мимо ворот. Он сказал:

— Как тяжко на сердце у того, кто бьет в каменный гонг!

Еще немного [послушав], сказал:

— Эти удары, как стук падающих камней, рождают тревогу: ах, никому не понять меня…

Ну, и пусть никому не понять тебя! [Как говорится]:

«…глубок — я в одеждах пройду по нему, а мелок — край платья тогда подниму». [163]

Учитель сказал [об этом человеке]:

— Он такой решительный! Его не страшат трудности.

43.

Цзы Чжан сказал:

— В «[Книге] истории» сказано, что Гао‑ цзун[164], соблюдая траур, жил в соломенной хижине и три года не говорил. Что бы это значило?

Учитель сказал:

— Почему только Гао‑ цзун? Так поступали все древние. Когда умирал правитель, то все чиновники в течение трех лет внимали приказаниям первого советника.

44.