Софи Кинселла 8 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 19Следующая ⇒

Это произошло. И добавить тут нечего.

– Прекрасное кольцо, Поппи! – произносит преподобный Фокс, и все ухватываются за возможность сменить тему разговора.

– Правда, чудесное? Старинное.

– Это семейная ценность, – гордо вставляет Ванда.

– Очень необычное, – одобряет Пол. – Единственное в своем роде.

Задняя дверь распахивается с металлическим лязгом.

– Простите, я опоздала, – слышится знакомый пронзительный голос. – Какой паршивый день!

По проходу с сумками мчится Люсинда. На ней бежевое прямое платье, солнечные очки в массивной оправе сдвинуты на голову, она тяжело дышит.

– Преподобный Фокс! Вы получили мое письмо?

– Да, Люсинда, – устало отвечает он. – Боюсь, церковные колонны нельзя выкрасить серебряной краской. Ни при каких обстоятельствах.

Люсинда останавливается как вкопанная, и рулон серого шелка разматывается по всему проходу.

– Нельзя? И что мне прикажете делать? Я обещала флористу серебряные колонны! – Она плюхается на скамью. – Чертова свадьба! Не одно, так другое…

– Не волнуйся, Люсинда, дорогая! – суетится вокруг нее Ванда. – Уверена, ты превосходно поработала. Как твоя мама?

– О, хорошо! Я, правда, ее не видела, у меня куча дел… А где эта растяпа Клеменси?

– Я заказала машины, – быстро говорю я. – И конфетти. А шаферам нужны петлицы?

– Закажи, если можешь, – с легким раздражением отвечает она. И вдруг словно впервые замечает меня. – О, Поппи! Хорошая новость! Твое кольцо у меня! Оно зацепилось за подкладку моей сумочки!

Она достает кольцо с изумрудом и протягивает мне. Я в таком изумлении, что могу только стоять и моргать.

Настоящее кольцо. Мое настоящее, винтажное, бесценное кольцо с изумрудом. Вот оно, у меня перед глазами.

Как она…

Какого черта…

Не могу поднять глаза и посмотреть вокруг. Но все равно уверена, что взгляды у присутствующих ошарашенные, они перекрещиваются, как лазерные лучи. Все смотрят то на поддельное кольцо, то на настоящее, а потом наоборот.

– Мне не совсем понятно… – наконец начинает Пол.

– Что тут у вас произошло? – По проходу шагает Магнус, с удивлением глядя на немую сцену. – Кто‑ то увидел привидение? Или Святого Духа? – Он смеется, но никто не присоединяется к нему.

– Если это наше кольцо… – обретает голос Ванда, – то чье тогда это? – Она показывает на подделку на моем пальце, которая теперь кажется дешевой бижутерией.

Я едва могу дышать. Нужно спасти положение. Костьми лечь, но спасти. Они не должны узнать, что я теряла кольцо.

– Да! Я… думала, вы удивитесь. – Как‑ то нахожу слова, как‑ то вымучиваю улыбку. Такое ощущение, будто иду по мосту, который тут же воздвигаю перед собой из игральных карт. – Я… сделала копию! – Стараюсь говорить беззаботнее некуда. – Потому что отдала оригинал Люсинде.

В отчаянии сверлю Люсинду глазами, ожидая, что она поддержит меня. К счастью, Люсинда понимает, что натворила.

– Это так! – быстро восклицает она. – Я взяла кольцо для… для…

– …для дизайнерских целей.

– Да! Мы подумали, что кольцо может вдохновить…

– …дизайнеров колец для салфеток, – осеняет меня. – Кольца для салфеток с изумрудами! Но мы отказались от этой идеи, – поспешно добавляю я.

Молчание. Набираюсь мужества и поднимаю глаза.

Лицо Ванды перекошено. Магнус озадачен. Пол отступил на пару шагов, словно желает сказать: «Ко мне это не имеет никакого отношения».

– Так что… спасибо большое. – Дрожащей рукой беру кольцо у Люсинды. – Я… опять надену его.

Меня выбросило на далекий берег, и я уцепилась за траву. Слава тебе господи!

Снимаю поддельное кольцо, кладу его в сумочку, на его место надеваю подлинное, а мой ум лихорадочно работает. Но в гостинице сказали, что кольцо нашла уборщица. И как же миссис Фэйрфакс? Что, черт возьми, происходит?

– Милая, так зачем тебе понадобилась копия? – ничего не понимает Магнус.

Изо всех сил пытаюсь выкрутиться. Почему я решилась на хлопоты и расходы ради поддельного кольца?

– Потому что я хотела иметь два кольца, – говорю я слабым голосом.

Нет. Плохо. Следовало сказать: «Для путешествий».

– Ты хотела два кольца? – задыхается от изумления Ванда.

– Ну, надеюсь, такое желание не распространится на мужа! – грубовато шутит Энтони. – Верно, Магнус?

– Ха‑ ха‑ ха! – громко хохочу я. – Ха‑ ха‑ ха! Как остроумно! – Поворачиваюсь к преподобному Фоксу, стараясь скрыть свое смятение. – Ну что, приступим?

Спустя полчаса ноги у меня все еще ватные. Никогда в жизни не оказывалась на краю такой пропасти. Не уверена, что Ванда поверила в мою неуклюжую ложь. Она продолжает бросать на меня подозрительные взгляды, спросила, сколько стоила копия и где я ее сделала, и задала еще кучу вопросов, на которые мне совсем не хотелось отвечать.

Что она там себе думает? Что я собиралась продать оригинал?

Мы прорепетировали, как я буду идти по проходу и как мы пойдем назад вместе с Магнусом. Где встанем на колени, как распишемся в регистрационной книге. А теперь викарий предложил проговорить клятвы.

Но я не могу. Просто не могу произнести эти магические слова в присутствии Энтони, отпускающего не вполне приличные комментарии и высмеивающего каждую фразу. Во время свадьбы все будет иначе. Ему придется заткнуться.

– Магнус, – шепчу я, – давай не станем сегодня произносить клятвы. Это священные слова. А твой папа все испортит.

– О'кей. Я не против.

– Давай скажем их всего один раз. В день свадьбы. – Сжимаю его руку. – Раз и навсегда.

Даже не будь здесь Энтони, мне все равно не хочется предвосхищать главное событие в моей жизни. Не хочу репетировать. Иначе свадьба утратит нечто особенное.

– Согласен с тобой, – кивает Магнус. – Значит… мы закончили?

– Нет, – возмущается Люсинда. – Я хочу, чтобы Поппи опять прошлась по проходу. В прошлый раз ты не попадала в такт музыке.

– Хорошо, – пожимаю плечами я.

– Орган! – кричит Люсинда. – Ор‑ ган! С самого начала! Скользи ровно, Поппи! Ты шатаешься! Клеменси, где чай?

Клеменси только что прибежала из «Косты», и я краешком глаза вижу, как она в спешке разрывает пакетики с сахаром и молоком.

– Давай помогу! – подхожу я к ней.

– Спасибо, – шепчет Клеменси. – Энтони три куска сахара, Магнусу – капучино, Ванде – бискотти…

– Где мой двойной шоколадный маффин со сливками? – грозно вопрошаю я, и Клеменси подпрыгивает на месте.

– Я не… Я могу вернуться…

– Да я пошутила!

Чем дольше Клеменси работает на Люсинду, тем больше походит на испуганного кролика. Все это может плохо сказаться на ее здоровье.

Люсинда берет свой чай, коротко кивает Клеменси и раскладывает на скамье огромную таблицу. Здесь так много пометок фломастерами, неразборчивых замечаний и самоклеящихся листочков, что я удивляюсь, как она вообще хоть что‑ то организовала.

– О боже, о боже, – бормочет она, – где телефонный номер флориста? – Она роется в бумагах. – Клеменси!

– Поискать в Гугле? – предлагаю я.

– Это сделает Клеменси. Клеменси!

Бедняжка Клеменси проливает чай. Быстро забираю у нее поднос.

– Очень обяжешь, – с шумом выдыхает Люсинда. – Сама знаешь, мы все здесь ради тебя, Поппи. До свадьбы осталась всего неделя. А работы еще целая прорва.

– Знаю, – смущенно говорю я. – Э… простите.

Не имею ни малейшего понятия, куда исчезли Магнус и его родители, и потому отправляюсь искать их, держа перед собой полный чашек поднос и стараясь легко скользить по проходу; при этом представляю, что на мне вуаль.

– Странно! – слышу приглушенный голос Ванды. – Слишком уж быстро.

Неуверенно оглядываюсь, а потом понимаю, что голос доносится из‑ за тяжелой закрытой двери сбоку от прохода. Там, должно быть, церковная прихожая.

– Все знают… отношение к браку… – Это говорит Магнус, но дверь такая толстая, что я разбираю лишь отдельные слона.

– Не к браку как таковому! – неожиданно повышает голос Ванда. – …Такая пара! Просто не могу понять…

– Ты заблуждаешься… – подобно фаготу, вступает Энтони.

Я прирастаю к полу. Только бы чашки на подносе не зазвенели. Знаю, подслушивать нехорошо. Но мои ноги отказываются уходить.

– …Признай это, Магнус… совершенно не то…

– …Отменить. Еще не поздно. Это лучше, чем склочный развод…

С трудом сглатываю. Что они говорят? При чем здесь развод?

Наверное, я что‑ то не так понимаю, говорю я себе. Несколько разрозненных слов… Они могут означать что угодно…

– Мы поженимся во что бы то ни стало! И вам, черт побери, придется смириться с этим! – прорывается вдруг голос Магнуса, гулкий, как колокол.

Меня знобит. Трудно отыскать какой‑ то другой смысл в его словах.

Потом что‑ то говорит Энтони, а затем Магнус снова кричит:

– Не кончится чертовой катастрофой!

Меня переполняет любовь к Магнусу. Он так разъярен. Спустя мгновение дверь грохает, и я отпрыгиваю шагов на десять. Магнус появляется на пороге, и я иду к нему, стараясь выглядеть безмятежной.

– Хочешь чаю? – Как ни странно, голос очень похож на мой обычный. – Все в порядке? А я гадала, куда ты пропал!

– Все хорошо, – нежно улыбается он и обнимает меня за талию.

Глядя на Магнуса, не скажешь, что он только что орал на родителей. Не знала, что он такой хороший актер. Ему надо бы заняться политикой.

– Отнесу чай родителям. – Он забирает у меня поднос. – Они… э… любуются искусством.

– Прекрасно! – Мне удается улыбнуться, но подбородок дрожит.

Когда Магнус снова оказывается рядом, я глубоко вздыхаю и чувствую, что нервы у меня на пределе.

– Итак… что думают обо всем этом твои родители? Твой папа не слишком религиозный человек, не так ли? А что они думают о… о… нашем браке?

Я дала ему отличный повод обо всем рассказать мне. Просто подвела его к этому за ручку. Но Магнус лишь пожимает плечами:

– Все нормально.

Пью чай и печально пялюсь в каменные плиты, не зная, как продолжить разговор. Нужно возразить ему. Нужно сказать: «Я слышала, как ты спорил с ними». Нужно вызвать его на откровенность.

Но… я не могу сделать этого. Я недостаточно смела. Не хочу услышать правду – что его родители считают меня дерьмовой невестой.

– Нужно проверить почту. – У меня разыгралось воображение или Магнус действительно избегает моего взгляда?

– Мне тоже.

Сажусь на скамью, и несколько мгновений просто пытаюсь сдержать подступающие слезы. Потом включаю телефон и чуть не подскакиваю от звонка. Сколько сообщений я пропустила? Быстро пишу портье в «Берроу», что кольцо нашлось, и благодарю за потраченное на меня время. А затем перехожу к поступившим сообщениям.

На самом верху сообщение от Сэма, пришедшее минут двадцать тому назад:

Еду в Германию на уик‑ энд. В горный район. Какое‑ то время буду без связи.

Мне так хочется пообщаться с кем‑ то, что я тут же пишу:

Привет. Здорово. Почему в Германию?

Ответа нет, но я набираю второе сообщение:

Поддельное кольцо не сработало. Правда вышла наружу, и теперь родители М. считают меня подозрительной.

Посылаю сообщение, а потом мне приходит в голову, что он может подумать, будто я виню его. Быстро печатаю:

Спсб за помощь.

Пожалуй, стоит заглянуть в его почтовый ящик. Там куча писем с одной темой в заголовке. Озадаченно смотрю на экран – и тут меня озаряет. Ну конечно, это ответы на предложение поделиться своими идеями! Впервые за день испытываю легкое чувство гордости.

С надеждой открываю первое письмо.

Дорогой Сэм!

Думаю, нам надо в обеденный перерыв заниматься йогой за счет компании. Некоторые согласны со мной.

Всего наилучшего,

Сэлли Бруэр

Это не совсем то, чего я ожидала, но, полагаю, йога – хорошая идея.

Ладно. Следующее сообщение.

Дорогой Сэм!

Спасибо за твое письмо. Ты попросил не стесняться и быть честными. По нашему отделу прошел слух, что вся эта затея с выдвижением идей свидетельствует о грядущих увольнениях. Почему бы тебе самому не быть честным и не сказать, правда ли это?

С добрыми пожеланиями,

Тони

Что?! Странная реакция. Этот Тони, должно быть, чокнутый. Перехожу к очередному письму.

Дорогой Сэм!

А твоя программа «Новые идеи» обеспечена бюджетом? Об этом спрашивают некоторые лидеры команд.

Спасибо,

Крис Дэвис

Разве для идей нужен бюджет?

Сэм!

Что, черт возьми, происходит? В следующий раз, когда тебе придет в голову объявить что‑ нибудь в этом роде, не мог бы ты сначала посоветоваться с остальными членами совета директоров?

Малколм

Следующее письмо еще ближе к делу:

Сэм!

К чему все это? Спасибо, что предупредил. Хотя ты этого не сделал.

Викс

Чувствую укол вины. Вот уж не думала, что у Сэма возникнут проблемы с коллегами. Все же надеюсь, что все увидят преимущества моего предложения, когда идеи хлынут потоком.

Дорогой Сэм!

Поговаривают, что ты хочешь назначить Царя идей. Если помнишь, это была моя идея, которую я предложил на собрании отдела три года назад. Мне лестно, что эта инициатива была поддержана, и очень надеюсь, что, когда дойдет до дела, моя кандидатура окажется на одном из первых мест в шорт‑ листе.

С наилучшими пожеланиями,

Мартин

Вот нахал! Его, видите ли, идея. Так, давайте посмотрим, что тут еще.

Дорогой Сэм!

Будут ли устроены презентации наших идей? Пожалуйста, дай мне знать, какое время нам отпущено. Мы можем работать в команде?

С наилучшими пожеланиями,

Мэнди

Другое дело. Прекрасная позитивная реакция. Работа в команде! Презентации!

Дорогой Сэм,

Прости, что снова беспокою тебя.

Если мы не захотим работать в команде, то накажут ли нас за это? Я выбыла из своей команды, но они знакомы со всеми моими идеями, и это страшно несправедливо.

Как ты знаешь, именно мне первой пришла в голову идея о реорганизации отдела маркетинга. А не Кэрол.

С наилучшими пожеланиями,

Мэнди

О'кей. Конечно же, проблемы неизбежны. Но это мелочи. Результат все равно положительный…

Дорогой Сэм!

Мне очень жаль, но я должна официально пожаловаться на поведение Кэрол Хэнрэтти.

Когда ты предложил выдвинуть новые идеи, она повела себя непрофессионально, и, к моему великому огорчению, я вынуждена уйти с работы пораньше. Джуди также очень расстроена и не способна доработать до конца дня, и мы подумываем о том, чтобы связаться с профсоюзом.

Всего наилучшего,

Мэнди

Что? Что?!! Профсоюз тут при чем?

Дорогой Сэм!

Прости за длинное письмо. Ты просил идей.

С чего начать?

Я проработал в компании пятнадцать лет, в течение которых долгий процесс разочарования пробрал меня до мозга костей. И вот, пока мой мыслительный процесс…

Что же я наделала?! Люди так глупы? Почему им необходимо собачиться между собой? Что за гадюшник я разворошила? А ведь это лишь несколько писем, всего же их не меньше тридцати. Если я переправлю их Сэму и он прочтет, когда прилетит в Германию, то его буквально разорвет от злости. Неожиданно слышу, как он произносит: Групповая рассылка – это происки дьявола.

А я сделала рассылку от его имени. Всей компании. Не посоветовавшись с ним.

Хочу в прошлое. И о чем только я думала? Не могу внезапно обрушить на него такое. Сначала нужно все ему объяснить. Рассказать о том, чего я хотела добиться. Но Сэм в самолете. С ним нет связи. И вообще, сейчас вечер пятницы. Нет нужды пересылать ему письма. Может, к понедельнику все успокоятся. Да.

Телефон издает короткий сигнал, и я чуть не роняю его.

Схожу с самолета. Есть новости? Сэм

Нужно ли ему рассказать обо всем прямо сейчас?

Нет. Не нужно.

Пока нет. Удачной поездки! Поппи

Не знаю, как быть с Энтони, и с Вандой, и с «церковным кризисом», как я назвала это для себя. И потому ничего не предпринимаю, сознавая, что это проявление слабости. Понятия не имела, что умею так хорошо притворяться. Весь уик‑ энд я ни словом не обмолвилась о случившемся. Ужинала с семьей Тэвишей. Выбралась в кафе с Руби и Анной Лизой. Смеялась, болтала, шутила и занималась сексом. Но все это время меня преследовала ноющая боль в груди. Я почти привыкла к ней.

Скажи родители Магнуса мне хоть что‑ то, я бы почувствовала себя лучше. Мы бы повздорили, и я смогла бы убедить их в том, что люблю Магнуса, готова способствовать его карьерному росту и вовсе не обделена мозгами. Но они были любезны и очаровательны, вежливо расспрашивали о том, как мы подыскиваем себе жилье, и наливали мне вино.

И от этого мне было только хуже. Я была для них чужой. Ведь меня не посвящали в семейные разговоры на тему, до чего ужасна невеста Магнуса.

Все было бы в порядке, если бы Магнус ненавидел своих родителей или хотя бы не уважал их. Но он их ценит. Любит. Они хорошо ладят. Как правило, они во всем согласны, а если не согласны, то все равно ведут себя дружелюбно. Чего бы это ни касалось.

За исключением меня.

Не могу думать об этом слишком долго – сразу расстраиваюсь и впадаю в панику. А я исчерпала свою квоту на треволнения на этот вечер, потому и сидела в «Старбаксе» после работы, пила горячий шоколад и грустила.

Но сейчас, глядя на меня, вы бы просто не поверили в это. На мне маленькое черное платье и туфли на каблуках. Макияж безупречен. Глаза блестят (два коктейля). Ловлю свое отражение в зеркале: беззаботная девушка с обручальным кольцом, попивающая «космо» в «Савое». Такое впечатление, что проблем у меня нет и быть не может.

И честно говоря, настроение тоже куда лучше, чем накануне. Отчасти из‑ за коктейлей, а отчасти из‑ за приятного возбуждения – никак не могу поверить, что я здесь. Никогда прежде не бывала в «Савое». Это потрясающе!

Прием проходит в обалденном зале – стены обиты панелями, всюду изысканные канделябры. Официанты разносят коктейли. Играет джазовый оркестр. Красиво одетые люди то и дело хлопают друг друга по спине, обмениваются рукопожатиями, настроение, похоже, у всех прекрасное. Я тут никого не знаю, но мне интересно наблюдать за происходящим. Каждый раз, как кто‑ то делает шаг в мою сторону, я достаю телефон и проверяю сообщения, и человек тут же ретируется.

Телефон – очень полезная вещь. Прекрасная замена сопровождающему кавалеру.

От Люсинды сообщения сыпятся одно за другим, она в Северном Лондоне, подыскивает серый шелк нужной плотности. Магнус тоже написал, он сейчас в Уорвике, ужинает с каким‑ то профессором. А Руби информирует меня о своем свидании вслепую. Правда, трудно тыкать в кнопки и одновременно держать коктейль, и потому я ставлю бокал на ближайший столик и отвечаю всем:

Уверена, серый жатый шелк – это то, что нужно. Спасибо огромное! С любовью, Поппи. Целую, целую, целую, целую, целую

___

Не думаю, что стейк хорошая идея… Может, он на диете? Пиши! П. Целую, целую, целую, целую, целую

___

Звучит потрясающе. Можно я тоже приду?! П. Целую, целую, целую, целую, целую

Сэму поступила куча ответов на письмо про новые идеи. Многие приложили длинные дополнения и резюме. Есть и парочка видеосюжетов. Людям было чем заняться на уик‑ энд. Одно письмо даже озаглавлено «1001 идея для „УГК“. Часть первая».

Я‑ то надеялась, что за выходные все успокоятся и забудут. Но с восьми утра хлынул безудержный поток писем. По‑ прежнему курсируют слухи, что это тест для подбора кандидатов на крупную должность. Возник ожесточенный диспут, какой отдел первым высказал идею продвинуться в Штаты. Малколм продолжает слать обиженные письма, спрашивая, кто поддержал эту инициативу… Им всем больше заняться нечем?

Снова начинаю нервничать и решаю, что подумаю об этой истории завтра.

Как и о последнем письмо Уиллоу. Похоже, она не только выглядит как супермодель, но еще ей нет равных в постели, и она – единственная наследница огромного состояния. Иного оправдания столь мерзкому характеру не существует.

Сегодня Уиллоу прислала очередную нудную тираду, потребовала найти для нее особый немецкий крем для пилинга и тут же приписала, что он, скорее всего, не озаботится этим, это ведь так в его духе, и все после того, как она притащила ему из Франции целую гору всякой всячины, но такая уж она добрая душа, и он мог бы ценить ее, но разве он КОГДА‑ НИБУДЬ ценил ее???

У меня от этой ведьмы мурашки по коже. Честное слово.

Одно из писем вдруг привлекает мое внимание. Это послание от Эдриана Фостера из отдела маркетинга.

Дорогой Сэм!

Спасибо, что согласился преподнести Линдси букет цветов на день рождения. Их уже доставили. Поскольку тебя сегодня нет, я поставил их в твоем кабинете. Они хорошо сохранятся до твоего приезда.

Всего наилучшего,

Эдриан

Вообще‑ то это не Сэм согласился вручить букет. А я от его имени.

Но теперь я не уверена, что это была хорошая идея. Что, если у него завтра дел по горло? Вдруг ему придется нарушить свой распорядок дня и он рассердится? Как облегчить ему эту задачу?

Какое‑ то время колеблюсь, а потом пишу Линдси.

Привет, Линдси!

У меня кое‑ что для тебя есть. Тебе понравится.

Зайди ко мне завтра. В любое время.

Сэм. Целую.

Нажимаю «отправить», секунд двадцать расслабляюсь, смакую коктейль и жду, когда принесут канапе. А затем словно в животе звонит будильник.

Подождите. Я что, написала «целую»?! Нет! Начальники не шлют в письмах поцелуи своим сотрудникам.

Черт. Перечитываю сообщение и жмурюсь в отчаянии. Я так привыкла к поцелуям, что это выскочило автоматически. Но Сэм никогда никого не целует в своих письмах. Никогда.

Можно как‑ то переиграть с этим поцелуем?

Дорогая Линдси. Хочу уточнить, я вовсе не хотел целовать тебя…

Нет. Ужасно. Придется оставить как есть. Может, у страха глаза велики и она не обратит внимания…

А это что? Уже пришел ответ? Какая она быстрая.

Увидимся, Сэм.

Линдси. Целую, целую

Так. Два поцелуя и радостный смайлик. Это нормально?

Пялюсь на сообщение, стараясь уверить себя, что так оно и есть.

Да. Да, думаю, это нормально. Совершенно нормально. Обычная деловая переписка.

Убираю телефон, пью коктейль и ищу глазами, где бы взять следующий. В нескольких шагах от меня стоит официантка, и я начинаю пробираться к ней сквозь толпу.

– …Это идея Сэма Рокстона? – привлекает мое внимание мужской голос. – Чертовски странно.

– Ты ведь знаешь Сэма…

Замираю на месте, делая вид, что вожусь с телефоном. Несколько мужчин в костюмах, заметив меня, замолкают. Все они моложе Сэма и очень хорошо одеты. Должно быть, его коллеги.

Пробую соотнести их лица с письмами. Готова держать пари, что мужчина с оливковой кожей – это Джастин Коул, который отправил всем рассылку, где говорилось, что неделовая форма одежды по пятницам допустима, и не могут ли сотрудники проявить свое чувство стиля? В черном костюме и узком галстуке он выглядит как представитель полиции моды.

– Он здесь? – спрашивает блондинистый парень.

– Не видел, – отвечает обладатель оливковой кожи и подносит ко рту стопку. – Гребаный упрямый осел.

Дергаю от удивления головой.

Телефон выдает сообщение, и я рада занять чем‑ то свои руки. Руби прислала мне фотку какого‑ то брюнета и спрашивает:

Это парик?

Фыркаю от смеха. Она умудрилась сфотографировать типа, с которым у нее свидание, сзади. Он что, ничего не заметил?

По‑ моему, обычные волосы. Не понимаю, почему Руби так озабочена париками. Должно быть, из‑ за одного ее очень неудачного свидания вслепую в прошлом году, на котором выяснилось, что ее кавалеру пятьдесят девять, а не тридцать девять. ®

Я так не думаю! Прелестный вид. Целую

Когда я отрываю взгляд от телефона, оказывается, что мужчины уже растворились в толпе. Черт. Меня заинтриговал их разговор.

Беру еще один «космо», несколько суши (этот вечер уже обошелся бы мне в пятьдесят фунтов, если бы я платила из своего кармана), и тут над ухом у меня раздается визг включенного микрофона. Поворачиваюсь и обнаруживаю, что стою рядом с небольшим подиумом. Блондинка в черном брючном костюме, постучав по микрофону, говорит:

– Леди и джентльмены! Пожалуйста, обратите на меня ваше внимание! – И почти кричит: – Народ! Пришло время речей! Чем быстрее начнем, тем быстрее кончим.

Все смеются, и толпа начинает перемещаться в этот конец зала. Меня выпихивают прямо к подиуму.

– Ну вот! – Блондинка простирает руки. – Добро пожаловать на празднование слияния нашей компании «Джонсон Эллисон» и прекрасной «Грин Ритейл». Это брак сердец и умов, равно как и компаний, и мы должны сказать огромное спасибо многим людям. Благодаря инициативе нашего управляющего директора Патрика Гоуэна мы все сегодня здесь. Патрик, залезай сюда!

Бородач в светлом костюме вспрыгивает на подиум, скромно улыбается и молча качает головой. И все начинают аплодировать, в том числе и я.

– Кейт Берни… ну что я могу сказать? Она вдохновила всех нас. – И он отходит от микрофона, которым снова завладевает блондинка.

– Знаю, он где‑ то здесь… – Она оглядывает зал, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Он попытался отбрыкаться, но мы должны видеть его! Мистера «Уайт Глоуб Консалтинг», Сэма Рокстона!

Вот гадство! Нет. Этого не может быть…

Снова раздаются аплодисменты. На подиум с недовольной гримасой взбирается Сэм. Я каменею. Он же в Германии!

Наши взгляды пересекаются, и теперь вздрагивает Сэм. Чувствую себя преступницей, застигнутой на месте злодеяния. И почему я решила, что смогу безнаказанно пробраться на такую роскошную вечеринку?

Мое лицо пылает от смущения. Пытаюсь раствориться в толпе, но она слишком плотная, и у меня ничего не получается. А потому таращусь на Сэма.

– Если рядом Сэм, то все мы знаем, что любая проблема будет решена, – распинается блондинка. – Вопрос в том, устроит ли вас ее решение, а, Патрик?

Все хохочут, и я тоже делано смеюсь. Очевидно, это какая‑ то их шутка, и я бы поняла, в чем она заключается, имей я право быть здесь.

Парень рядом со мной восклицает:

– Это на грани приличий!

И я почему‑ то отвечаю ему:

– Знаю, знаю! – И опять издаю неестественный смешок.

– Это подводит нас еще к одному ключевому игроку…

Поднимаю глаза. Сэм не смотрит на меня, слава тебе господи.

– Давайте послушаем Джессику Гарнетт!

К микрофону направляется девушка в красном платье. Сэм тем временем достает из кармана телефон.

Почему вы смеялись?

Ну зачем ему еще сильнее смущать меня? Понял ведь уже, что я готова сквозь землю провалиться. Но я не попадусь на его удочку.

Это была хорошая шутка.

Сэм смотрит на телефон. Понимаю, что он получил мое сообщение. И тут же тренькает мой телефон.

Не знал, что вас пригласили.

Пытаюсь понять выражение его лица, но оно бесстрастно. Быстренько пишу:

Забежала, чтобы забрать ваш подарок. Это входит в мои обязанности. Нет нужды благодарить меня.

И доставить вам коктейли.

Теперь Сэм смотрит на бокал у меня в руке. Брови у него ползут вверх, и я едва удерживаюсь, чтобы не хихикнуть.

Я собиралась слить их во фляжку.

___

Но я пью «Манхэттен».

___

Теперь знаю. Соберу всю текилу, какая попадется.

Прочитав последнее сообщение, Сэм поднимает голову и внезапно улыбается мне. Я непроизвольно улыбаюсь в ответ – у него такая заразительная улыбка…

– …И давайте как следует отпразднуем это событие! Спасибо всем!

Когда шквал аплодисментов стихает, стараюсь спастись бегством, но Сэм уже стоит рядом со мной.

– О! Э… привет! Рада вас видеть!

Он вопросительно смотрит на меня. Нет смысла юлить и пытаться скрыть неловкость.

– Извините, – тараторю я. – Знаю, я не должна быть здесь, но я просто никогда не бывала в «Савое», а это так заманчиво, вы сказали, что не хотите идти, и… – Обрываю себя на полуслове. Ему, похоже, весело.

– Никаких проблем. Вам следовало дать мне знать, и я включил бы вас в список.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒