Софи Кинселла 12 страница

– Пошли, Поппи. Прочешем здание.

Викс лишь качает головой.

– А если она узнает голос? Что тогда? Ты его арестуешь?

– Там видно будет. Готовы, Поппи?

– Поппи. – Викс впервые обращается ко мне. – Понятия не имею, кто вы. Не слушайте Сэма. Не делайте этого. Вы ничего ему не должны. Все это не имеет к вам никакого отношения.

– Она не возражает, – говорит Сэм. – Верно, Поппи?

Викс игнорирует его.

– Поппи, я настоятельно советую вам уйти. Немедленно.

– Поппи не такая. Она не подводит людей, правильно? – Во взгляде Сэма столько теплоты и доверия, что я буквально таю.

– Вы ошибаетесь, – говорю я Викс. – Я должна Сэму. А сэр Николас потенциальный пациент нашей физиотерапевтической клиники. Так что он тоже имеет отношение ко мне.

Мне приятно упомянуть об этом, хотя держу пари, сэр Николас никогда не придет к нам в Бэлхэм.

– И, кроме того… – Гордо вздергиваю подбородок. – Неважно, знаю я человека или нет, но если я могу ему чем‑ то помочь, то сделаю это.

Викс смотрит на меня, словно пытается понять, что я за птица, а затем кисло улыбается.

– Ладно. Ваша взяла. Против этого нечего возразить.

– Пошли, – командует Сэм.

– Эй, – говорит нам вслед Викс. – Маленькое упущение. Вы, наверное, забыли, что все либо на конференции, либо направляются туда.

Мы останавливаемся. Сэм смотрит на меня:

– Поппи, в вашем распоряжении есть несколько часов? Вы не могли бы поехать в Хэмпшир?

Это просто сюр. И триллер. И головная боль. Все одновременно.

Не то что я жалею о своем благородном поступке. Разве могу я отступить? Я должна хотя бы попробовать помочь Сэму. Но с другой стороны, я думала, это займет где‑ то полчаса. И мне не потребуется ехать поездом в Хэмпшир.

Сейчас я должна быть у парикмахера. Должна обсуждать прическу и примерять диадему. А вместо этого стою на площади вокзала Ватерлоо со стаканчиком чая в одной руке и с телефоном в другой, который, нет нужды говорить, я прихватила со стола в кабинете Сэма. И он даже слова не сказал. Я уже написала Сью, что мне очень жаль, но я не смогу прийти к Луи, хотя, конечно же, заплачу ему, и пусть она передаст ему мои наилучшие пожелания.

Напечатав сообщение, я просмотрела его и удалила половину поцелуев. Потом снова вставила их. Потом опять удалила. Наверное, пяти поцелуев достаточно.

Теперь я жду, когда ответит Магнус. Сегодня днем он едет на мальчишник в Брюгге.

– О, привет, Магнус!

– Попе! – Слышимость ужасная, на заднем плане звучит какая‑ то музыка. – Мы как раз загружаемся. У тебя все хорошо?

– Да! Я просто хотела… – Запинаюсь, сомневаясь, нужно ли ставить его в известность о моей поездке.

Просто хотела сказать тебе, что еду в Хэмпшир с мужчиной, о котором ты ничего не знаешь, поскольку оказалась втянутой в ситуацию, о которой ты ничего не знаешь.

– Я… сегодня вечером меня не будет. Это на случай, если ты позвонишь.

Вот так. Все по‑ честному. Вроде как.

– Ладно! – смеется он. – Повеселись хорошенько. Милая, я должен идти…

– Пока! Счастливого пути!

Телефон умолкает, я поднимаю глаза и вижу, что Сэм наблюдает за мной. Бессознательно одергиваю мужскую рубашку, жалея, что не зашла в магазин. Оказалось, Сэм держит в кабинете запасную рубашку, так что пришлось у него позаимствовать.

– Просто попрощалась с Магнусом, – зачем‑ то объясняю я, ведь Сэм стоял рядом и слышал каждое мое слово.

– Так что, в путь?

Мы шагаем по платформе, садимся в вагон, а меня не покидает ощущение нереальности происходящего. Мне неловко. Все наверняка принимают нас за пару. Что, если нас увидит Уиллоу?

Нет. Это паранойя. Уиллоу уехала на конференцию на втором автобусе. Она прислала Сэму сообщение. И вообще. Мы с Сэмом не делаем ничего предосудительного. Мы просто… друзья.

Нет, «друзья» – это неверно. Но и не коллеги. И даже не знакомые…

Хорошо, согласна. Посмотрим правде в лицо: странно все это.

Кошусь на Сэма, гадая, думает ли он о том же, но он бесстрастен. Поезд дергается и приходит в движение. Сэм ловит мой взгляд, я быстро отвожу глаза.

Стараюсь выглядеть совершенно безмятежной, но на самом‑ то деле волнуюсь все больше и больше. На что я согласилась? Все зависит от моей памяти. Все зависит от меня, Поппи Уотт. Я должна узнать голос, который слышала по телефону несколько дней назад, да еще в течение примерно двадцати секунд. Что, если у меня ничего не получится?

Делаю глоток чая, чтобы успокоиться, и морщусь. Сначала суп был слишком холодным, а теперь чай слишком горячий. Поезд трясет, чай обжигает мне руку.

– Все в порядке? – спрашивает Сэм, заметив мои гримасы.

– Все прекрасно, – радостно улыбаюсь я.

– По вашему виду не скажешь.

– У меня все хорошо! Я просто… да вы сами знаете. Столько событий.

Сэм кивает.

– Мне жаль, что вы не познакомились с методами противостояния, как я обещал.

– О! Ничего страшного. Ваше дело важнее.

– Ну вот, опять, – сердится Сэм. – Вы автоматически ставите себя на второе место.

– Нет! То есть… ерунда это.

Поезд останавливается в Клапэме, и в вагон входят люди. Сэм какое‑ то время поглощен сообщениями. Экран его телефона то и дело загорается, и мне остается только догадываться, сколько сообщений он получает и отправляет. Наконец он кладет телефон в карман и подается ко мне, облокотившись на столик между нами.

– Хочу спросить у вас, – спокойно говорит он, – что такого есть в этих Тэвишах? Отчего вы считаете их выше себя? Их профессорские звания? Или у них какие‑ то особенные мозги?

– Все! Они просто… Ведь вы уважаете сэра Николаса, правда? Прилагаете столько усилий, чтобы оправдать его.

– Да, я уважаю его. Конечно, уважаю. Но я не считаю, что стою ниже его. Он не заставляет меня чувствовать себя человеком второго сорта.

– Я не чувствую себя человеком второго сорта! Вы ничего не знаете об этом. Поэтому… не надо больше!

– Сдаюсь. – Сэм поднимает руки. – Если я не прав, то прошу извинить меня. Просто у меня создалось такое впечатление. И я захотел помочь вам, как ваш… – Понимаю, что он споткнулся о слово «друг», равно как и я. – Но это ваша жизнь. И я устраняюсь.

Мы молчим. Он закрыл эту тему. Сдался. Я победила.

Но почему я не чувствую себя победительницей?

– Простите. – Сэм прикладывает к уху телефон. – Викс, что случилось?

Он встает и выходит в тамбур, и я глубоко вздыхаю. Ноющая боль вернулась, она угнездилась где‑ то под ребрами. Но я не могу понять ее причины – то ли она возникает из‑ за того, что Тэвиши не хотят, чтобы я выходила замуж за Магнуса, то ли я нервничаю из‑ за всей этой эскапады, то ли просто чай чересчур крепкий.

Вспоминаю ссору Тэвишей в церкви. Я бы хотела ничего не знать. Хотела бы прогнать это темное облако из своей жизни, хотела бы обрести прежнее счастливое состояние.

Сэм возвращается, садится на свое место, и мы молчим. Поезд вдруг тормозит в чистом поле, и в вагоне становится странно тихо.

– Ладно, – говорю я. – Ладно.

– Что «ладно»?

– Ладно, вы правы.

Сэм ждет продолжения. Поезд дергается и снова замирает, словно лошадь, раздумывающая, что ей делать, а потом медленно набирает скорость.

– Но я ничего себе не навоображала. Я подслушала разговор Тэвишей. Они не хотят, чтобы Магнус женился на мне. Я из кожи лезла, чтобы им понравиться. Играла в «Скраббл», пыталась участвовать в их беседах и даже прочитала книгу Энтони. ® Но я никогда не стану такой, как они. Никогда.

– А зачем это вам? И с какой стати вы хотите стать похожей на них?

– Ну да, с какой стати кому‑ то хотеть быть мозговитой знаменитостью, выступающей по телевизору?

– У Энтони Тэвиша большие мозги, – монотонно говорит Сэм. – Большие мозги – это все равно что большая печень или большой нос. Почему вас гложет неуверенность в себе? А если бы у него был большой кишечник? Вы тогда тоже чувствовали бы себя неполноценной?

Я невольно прыскаю.

– Строго говоря, он урод, – продолжает Сэм. – Вы готовитесь стать членом семейки уродов. Когда в следующий раз испугаетесь их, представьте большую неоновую вывеску над их головами, на которой написано: УРОДЫ!

Я смеюсь.

– Вы ведь так не думаете.

– Именно так я и думаю. – Он совершенно серьезен. – Эти умники мнят себя исключительными. Они пишут статьи и ведут телешоу, чтобы продемонстрировать всему миру свою исключительность. Но вы каждый день делаете куда более полезную работу. Вам не надо никому ничего доказывать. Скольких людей вы вылечили? Сотни. Вы облегчили их боль. Вы сделали сотни людей более счастливыми. А Энтони Тэвиш сделал кого‑ то счастливым?

Уверена, что‑ то в его словах не так, но я не могу понять, что именно. Но мне опять становится тепло. А я и не думала никогда, что сделала сотни людей более счастливыми.

– А вы? Вы сделали? – не удерживаюсь я.

– Я работаю над этим.

Проезжая через Уокинг, поезд замедляет ход, и мы молча смотрим в окно.

– Но дело не в них, – наконец говорит Сэм. – А в вас. В вас и в нем. В Магнусе.

– Знаю, – отвечаю я. – Знаю.

Странно слышать имя Магнуса из его уст.

В этом есть что‑ то неправильное.

Магнус и Сэм очень разные. Словно сделаны из разного материала. Магнус такой искрящийся, такой подвижный, такой яркий, такой сексуальный. Но капельку зацикленный на себе. ® А Сэм такой… прямой и сильный. И великодушный. И добрый. Ты знаешь, что он всегда заступится за тебя, что бы ни случилось.

Сэм смотрит на меня и улыбается, словно читает мои мысли, и мое сердце слегка екает, как бывает всегда, когда я вижу его улыбку…

Счастливая Уиллоу.

Эта мысль возникла у меня в голове без всякого предупреждения. Я ничего такого не имела в виду. То есть имела, но я просто хочу, чтобы им было хорошо, как друг… нет, не друг…

Я краснею.

Краснею из‑ за того, что мысли у меня такие глупые и бестолковые. Но об этом никто кроме меня не знает. Так что можно не волноваться. Сэм ведь не умеет читать чужие мысли и потому не поймет, что он мне нравится…

Нет. Довольно. Это смешно. Это не так. Не так.

– В чем дело, Поппи? – обеспокоенно спрашивает Сэм. – Простите. Я не хотел вас расстроить.

– Вы меня не расстроили. Я рада, что мы поговорили на эту тему. Действительно рада.

– Это хорошо. Потому что… – Он останавливается на полуслове, чтобы ответить на звонок. – Викс? Есть новости?

Сэм опять выходит, а я смотрю в одну точку, желая, чтобы мое сердце утихло, а мозги встали на место. Нужно перезагрузить их. И не сохранять изменений.

Желая создать подобие деловой атмосферы, лезу в карман за телефоном и проверяю, есть ли сообщения, затем кладу его на стол. Об истории с запиской ничего нет – этот вопрос, должно быть, обсуждает узкий круг высокопоставленных лиц.

– Вам все‑ таки придется купить новый телефон, – вернувшись, говорит Сэм. – Или вы собираетесь выкапывать все свои телефоны из урн?

– Где же их еще взять? – пожимаю плечами я. – Только в урнах и на помойках.

На телефон приходит письмо, и я автоматически тянусь к нему, но Сэм опережает меня. Наши руки соприкасаются, а взгляды скрещиваются.

– Может, это мне.

– Верно, – киваю я.

Он просматривает текст и качает головой:

– Это насчет платы трубачу.

С легкой торжествующей улыбкой забираю у него телефон. Быстро отвечаю Люсинде. Через очень короткое время опять раздается звуковой сигнал, и на этот раз я успеваю первая.

– Распродажа рубашек. – Передаю телефон Сэму. – Это не по моей части.

Сэм удаляет письмо и кладет телефон на стол.

– На середину. – Передвигаю телефон на дюйм. – Не жульничайте.

– Руки на колени. Не жульничайте.

Молчание. Сидим и ждем телефонного сигнала. Сэм так сосредоточен, что мне хочется рассмеяться. Раздается звонок какого‑ то чужого телефона, и Сэм быстро тянет руку, прежде чем понимает, что дал маху.

– Ужас, – бормочу я. – Даже не знаете, какой у него рингтон.

На нашем телефоне неожиданно появляется текст. Теперь Сэм колеблется, и, пользуясь его замешательством, я завладеваю телефоном:

– Ха‑ ха! Держу пари, это мне…

Щелкаю на сообщение и смотрю на него.

Номер не высветился, и на экране появилась только половина сообщения, но я понимаю его смысл…

Читаю его снова. И снова. Смотрю на Сэма и облизываю неожиданно пересохшие губы. Вот уж чего не ожидала.

– Это вам? – спрашивает Сэм.

– Нет, – сглатываю я, – вам.

– Викс? – Сэм тянет руку. – Она не должна пользоваться этим номером…

– Нет, не Викс. И не по работе. Это… личное.

У меня нет уверенности, что я пишу по правильному номеру. Но считаю своим долгом дать вам знать. Ваша помолвка под угрозой. Вам изменяют с человеком, которого вы знаете, (часть текста отсутствует)

Я знала это. Знала, что она стерва. Все куда хуже, чем я думала.

– Что там? Дайте сюда. Это имеет отношение к конференции?

– Нет! – Пальцы сжимают телефон. – Сэм, мне очень жаль. Хотела бы я не видеть этого. Но тут сказано… Сказано, что Уиллоу изменят вам. Простите.

Передавая телефон, испытываю пронзительное сочувствие к нему. Кто, черт побери, доносит такие известия с помощью телефонного сообщения?

Держу пари, Уиллоу трахается с Джастином Коулом. Два сапога пара.

Однако на лице Сэма никаких признаков горя или потрясения. Он кажется удивительно спокойным. Хмурится, просматривает сообщение до конца, затем снова кладет телефон на стол.

– Вы в порядке?

Он пожимает плечами:

– Это какая‑ то бессмыслица.

– Знаю! Почему она делает это? Она причиняет вам столько беспокойств! Она такая лицемерка! Она ужасна! – Замолкаю, гадая, а не зашла ли я слишком далеко.

Сэм смотрит на меня как‑ то странно.

– Нет, вы не понимаете. Это не имеет никакого смысла, потому что я не помолвлен.

– Вы помолвлены с Уиллоу, – тупо говорю я.

– Нет, не помолвлен.

– Но… – Непонимающе смотрю на него. Как это он не помолвлен? Конечно, помолвлен.

– С чего вы это взяли?

– Вы сами сказали! – Лихорадочно роюсь в памяти. – По крайней мере… да! Это было в письме. Его послала Вайолет. Там было сказано: «Сэм помолвлен».

– А. – Его лоб разглаживается. – Под этим предлогом я хотел избавиться от некоторых навязчивых людей. – Он делает паузу и добавляет, словно желает окончательно прояснить ситуацию: – От женщин.

– Это предлог? – растерянно отзываюсь я. – А кто же тогда Уиллоу?

– Уиллоу моя бывшая девушка, – помедлив, отвечает он. – Мы расстались два месяца назад.

Бывшая девушка?

Мой мозг как игровой автомат, он стремительно крутится и пытается выдать правильную комбинацию. Он помолвлен. Он должен быть помолвлен.

– Но вы… Почему вы ничего не сказали мне! (Да прикуси ты язык, Поппи! ) Все это время я думала, что вы помолвлены!

– Нет. Я ничего подобного не говорил. Почему вы сердитесь?

– Я… не знаю. Все это неправильно.

Пытаюсь собраться с мыслями. Как он может не быть с Уиллоу? Теперь все обстоит совершенно иначе. И во всем виноват он. ®

– Мы так много разговаривали обо всем. – Стараюсь сохранять спокойствие. – Я несколько раз упоминала Уиллоу, а вы как оглохли. Как вы могли быть таким скрытным?

– Я не скрытный! – Он издает короткий смешок. – Я бы объяснил, кто она такая, если бы об этом зашла речь. Ну да ладно. Это неважно.

– Конечно, важно!

– Почему?

Мне хочется кричать. «Почему? »! Разве это не очевидно?

– Потому что… потому что… она ведет себя так, будто вы вместе. – И неожиданно я понимаю, что это то, что расстраивает меня больше всего. – Ведет себя так, будто у нее есть все права на вас. Конечно, я не сомневалась, что вы помолвлены. И что же все это значит?

Сэм передергивается, но ничего не отвечает.

– Она поставила в копию вашу помощницу! Она выбалтывает все в письмах! Это ненормально!

– Уиллоу всегда была… эксгибиционисткой. Она любит работать на публику. – Похоже, ему не нравится вдаваться во все это.

– А вы знаете, какая она собственница? Я подслушала ее разговор в офисе. – Тут начинают объявлять следующую остановку, но я перекрикиваю громкоговоритель: – Вы знаете, что она жалуется на вас всем девушкам в офисе? Говорит, что у вас с ней черная полоса и вам нужно прочухаться, иначе вы все потеряете, то есть ее потеряете.

– Нет у нас никакой черной полосы. Между нами все кончено.

– А она знает об этом?

– Разумеется.

– Вы уверены? Совершенно уверены, что она понимает это?

– Конечно.

– Как именно вы расстались? Вы сели и все обговорили?

Молчание. Сэм не встречается со мной глазами. Значит, ни о чем они не разговаривали. Уверена. Скорее всего, он просто послал ей короткое сообщение: «Все кончено. Сэм».

– Вы должны сказать ей, чтобы она перестала писать и посылать эти безумные письма. Сэм?

Он снова проверяет телефон. Это так типично для него. Не хочет ничего знать, не хочет разговаривать, не хочет…

Меня неожиданно осеняет. Какая я бестолочь! Ну конечно же.

– Сэм, вы когда‑ нибудь отвечаете на письма Уиллоу?

Не отвечает, верно? Мне все становится ясно. Вот почему она каждый раз начинает новое письмо. Она словно шлет письма в черную дыру.

– А если вы не отвечаете, то как она может знать, что у вас на уме? – Я еще сильнее повышаю голос, чтобы перекричать громкоговоритель. – Да она и не знает! Вот почему она заблуждается! Вот почему считает, что вы до сих пор принадлежите ей!

Сэм смотрит в сторону.

– Да вы настоящая упрямая жопа! – в отчаянии кричу я, и тут громкоговоритель замолкает.

Конечно, я бы не кричала, знай заранее, что это произойдет. И не стала бы так выражаться. И мама с детьми в трех рядах от нас не бросала бы на меня такие злобные взгляды, словно я ее деток обозвала.

– Именно так! – продолжаю я свирепым полушепотом. – Вы не можете просто отбросить Уиллоу, считая, что она отправится восвояси. Не можете просто нажать кнопку «стереть». Вам нужно объясниться с ней и предельно ясно обозначить положение дел и…

– Оставьте это! – Сэм, похоже, взбешен. – Если она хочет посылать дурацкие письма, то пусть посылает. Меня это не волнует.

– Но она брызжет ядом! Так не должно…

– Вы ничего не знаете об этом! – обрывает меня Сэм.

Кажется, я задела его за живое. И, кроме того, это я‑ то ничего не знаю?

– Я знаю все! Ведь я имела дело с вашим почтовым ящиком, мистер Равнодушие.

– Равнодушие?! И это потому, что я не отвечаю на каждое письмо с шестьюдесятью пятью долбаными смайликами…

Нет, он не поставит все с ног на голову. Что лучше – смайлики или безразличие?

– Вы вообще никому не отвечаете! Даже собственному отцу!

– Что?!

– Да, я прочитала его письмо, – вызывающе заявляю я. – О том, что он хочет поговорить с вами и ждет, когда вы приедете в Хэмпшир. Ему есть что сказать вам. Пишет, что не разговаривал с вами целую вечность и скучает о прежних временах. А вы даже не ответили ему. Вы бессердечный.

Сэм запрокидывает голову и громко хохочет.

– О, Поппи. Вы действительно не знаете, о чем говорите.

– Думаю, знаю.

– Думаю, не знаете.

– Думаю, вы скоро поймете, что я знаю о вашей жизни немного больше, чем вы полагаете.

Дерзко смотрю на него. Надеюсь, отец Сэма получил мое письмо. Подождите, вот Сэм прибудет в «Чиддингфорд» и увидит там отца, нарядного и полного надежд, с розой в петлице.

Сэм берет наш телефон и снова читает сообщение.

– Я не помолвлен, – повторяет он, сдвинув брови. – У меня нет невесты.

– Я поняла, спасибо, – с сарказмом благодарю я. – У вас есть бывшая девушка‑ психопатка, которая считает, что вы по‑ прежнему принадлежите ей, хотя вы расстались два месяца назад…

– Простите, вы не улавливаете. Мы с вами в данный момент успешно пользуемся одним и тем же телефоном, так?

– Да. – К чему он ведет?

– Значит, это сообщение может быть адресовано как мне, так и вам. Я не помолвлен, Поппи. Но вы помолвлены.

Непонимающе смотрю на него, а потом до меня доходит. Словно обухом по голове.

– Вы хотите сказать… Нет. Нет. Что за глупости! – Выхватываю у него телефон, еще раз читаю текст сообщения. Вам изменяют…

Это про Уиллоу.

Магнус никогда…

Раздается биканье, и мы оба вздрагиваем. Пришел конец сообщения. Читаю, затем роняю телефон на стол. Голова у меня кружится.

У меня нет уверенности, что я пишу по правильному номеру. Но считаю своим долгом дать вам знать. Ваша помолвка под угрозой. Вам изменяют с человеком, которого вы знаете. Мне жаль сообщать вам об этом перед самой свадьбой, Поппи. Но вы должны знать правду.

Ваш друг

Все как в тумане. Сэм берет телефон и прочитывает сообщение.

– Какой‑ то якобы друг, – мрачно усмехается он. – Возможно, кто‑ то просто воду мутит. Возможно, в этом нет ни капли правды.

– Вот именно. – Энергично киваю. – Точно. Уверена, это выдумки. Просто кто‑ то хочет вывести меня из себя.

Стараюсь говорить уверенно, но дрожащий голос не спрячешь.

– Когда свадьба?

– В субботу.

До субботы осталось четыре дня, а я получаю такое вот сообщение.

– Есть кто‑ то… – Сэм колеблется. – Кто‑ то, кого бы вы могли… подозревать?

Анна Лиза…

Ее имя приходит в голову мгновенно. Анна Лиза и Магнус.

– Нет. То есть… Я не знаю. – Отворачиваюсь и прижимаюсь щекой к оконному стеклу.

Не хочу обсуждать это. Не хочу даже думать об этом. Анна Лиза – моя подруга. Конечно, она считает, что Магнус должен был достаться ей, но…

Анна Лиза в белом халатике, хлопает ресницами, завлекая Магнуса. Ее руки лежат на его плечах.

Нет. Хватит. Хватит, Поппи.

Тру глаза, желая уничтожить эту ужасную картинку. Зачем мне прислали это сообщение? Зачем я прочитала его?

Это не может быть правдой. Не может!

По щеке стекает слеза. Что мне делать? Как справиться с этим? Позвонить Магнусу в Брюгге? Я помешаю его мальчишнику. А что, если он ни в чем не виноват? Тогда он просто рассердится и доверие между нами рухнет.

– Мы будем на месте через пять минут, – осторожно говорит Сэм. – Поппи, если вы не в настроении что‑ либо делать, то я вас прекрасно понимаю…

– В настроении. – Вытаскиваю из сумки бумажный носовой платок и сморкаюсь. – Со мной все хорошо.

– Я вижу, что это не так. Лучше напишите этому ублюдку, пусть назовет имя.

Смотрю на него с восхищением. Мне никогда не пришла бы в голову такая очевидная мысль.

– Хорошо. – Призываю на помощь все свое мужество. – Хорошо, так и сделаю.

Беру телефон, и мне уже становится легче. По крайней мере, я чем‑ то занята. А не корчусь в агонии. Пишу сообщение, отсылаю, допиваю остатки чая. Ну же, «друг», выдай мне свои откровения.

– Отослали?

– Ага. Остается только ждать.

Поезд прибывает в Бэзингстоук, и пассажиры направляются к выходу. Я тоже встаю.

– Хватит о моих идиотских проблемах. – Принуждаю себя улыбнуться. – Вперед. Давайте теперь займемся вашими.

Гостиница «Чиддингфорд» впечатляет, это чудесное георгианское здание в конце длинной аллеи, окруженное куда менее привлекательными современными постройками из бетона и стекла. Добрались мы сюда не без приключений. Сначала не могли найти такси, потом застряли из‑ за овцы, сладко спавшей прямо посреди дороги, а потом шофер заблудился. В такси Сэм без конца настукивал сообщения, и, когда мы прибыли на место, на ступенях нас уже поджидали мужчины в костюмах.

Сэм сует шоферу несколько банкнот и открывает дверцу еще до того, как машина останавливается.

– Поппи, простите, я на минутку. Привет, ребята…

Они о чем‑ то совещаются, а я неторопливо выбираюсь наружу. Машина медленно отъезжает, а я оглядываю ухоженный сад. Лужайки для крокета, фигурно подстриженные деревья и даже небольшая часовенка, где, должно быть, очень приятно вступать в брак. Я чуть поеживаюсь, здесь прохладно. А может, просто нервничаю. Или все дело в стрессе.

Или в том, что я забралась в неведомую глушь, а тем временем от моей личной жизни вот‑ вот останутся одни руины.

Достаю телефон – пусть хоть он составит мне компанию. Прикосновение к верному другу немного успокаивает. Снова перечитываю гнусное сообщение, просто чтобы помучить себя, а затем пишу Магнусу. После двух неудачных попыток у меня получается:

Привет. Как дела? П

И никаких поцелуев.

Отсылаю. Глаза у меня пощипывает. Сообщение простое, но мне кажется, каждое слово наделено двойным, тройным и даже четверным смыслом; у него есть душераздирающий подтекст, который Магнус сможет или не сможет уловить. ®

«Привет» означает: Привет, ты мне не верен? Это так? Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, пусть это будет неправдой.

«Как» означает: Я очень хочу, чтобы ты позвонил мне. Знаю, у тебя мальчишник, но, услышав твой голос, я бы поняла, что ты любишь меня и не способен на предательство.

«Дела» означает: О боже, я не вынесу этого. Где правда? Что мне делать? А что, если это НЕправда и я подозреваю тебя без малейшей на то причины…

– Поппи!

Я вздрагиваю.

– Да! Я здесь.

Прячу телефон. Нужно сосредоточиться. Выбросить Магнуса из головы.

– Это Марк и Робби. Они работают у Викс.

– Она скоро будет, – сообщает Марк. – Сэр Николас пока затаился в Беркшире.

– Ник не должен прятаться, – хмурится Сэм.

– Он не прячется. Просто ему необходимо сохранять спокойствие. А не рваться в Лондон, словно у нас кризис. Сегодня за ужином он скажет речь, завтра мы перегруппируемся и посмотрим, как сложатся обстоятельства. Что касается конференции, то она уже началась. Сэр Николас должен был приехать сюда утром, но надо посмотреть… – Марк морщится, – что произойдет.

– А как насчет судебного запрета? – спрашивает Сэм. – Я говорил с Джулианом, он делает все возможное…

Робби вздыхает:

– Сэм, это не сработает. То есть, мы не хотим прибегать к этому, но…

Мы входим в большой вестибюль. Ничего себе! Эта конференция куда лучше технически оснащена, чем наша ежегодная физиотерапевтическая. Повсюду огромные логотипы «Уайт Глоуб Консалтинг» и большие экраны. В зале явно работает телекамера, потому что на экранах ряды слушателей. Перед нами две двойные закрытые двери, и из‑ за них слышен смех публики, а через десять секунд этот смех раздается с экранов.

Вестибюль пуст, лишь за столиком со стопками бэйджиков сидит девица, которой явно нечего делать. Увидев нас, она быстро встает и неуверенно улыбается.

– Они не скучают. – Сэм смотрит на экран.

– Малколм выступает, – отзывается Марк. – У него важная миссия. А нам сюда. – Он вводит нас в боковую комнату и плотно закрывает дверь.

– Итак, Поппи, – вежливо обращается ко мне Робби, – Сэм посвятил нас в вашу… теорию.

– Это не моя теория, – ужасаюсь я. – Я ничего не знаю! Просто получила эти сообщения и подумала, что они могут иметь какое‑ то значение, и Сэм все сопоставил…

– Думаю, она в чем‑ то права. – Сэм смотрит на Марка и Робби так, словно готов наброситься на любого, кто посмеет возразить. – Записку подделали. Мы все согласны с этим.

– Записка… нехарактерная, – подбирает слово Робби.

– Нехарактерная? – Сэм готов взорваться. – Он, черт возьми, не писал ее! Ее состряпал кто‑ то другой и внедрил в систему. И мы собираемся выяснить, чьих рук это дело. Поппи слышала его голос. Она узнает его.

– Хорошо. – Робби переглядывается с Марком. – Мы должны быть очень, очень осторожными. Как преподнести эту новость сотрудникам? Если ты выплеснешь обвинения…

– Не буду я ничего выплескивать, – раздраженно рявкает Сэм. – Доверяй мне хоть немного!

– И что ты планируешь сделать? – интересуется Марк.

– Послоняюсь вокруг. Послушаю. И найду иголку в стоге сена. Вы готовы составить мне компанию, Поппи?

– Абсолютно.

Я даже не скрываю паники. Хоть бы я никогда не принимала этих сообщений.

– А потом… – Робби не удовлетворен.

– Будем решать проблемы по мере поступления.

Молчание.

– Ну хорошо, – наконец говорит Робби. – Приступайте. Думаю, вреда от этого не будет. А как ты объяснишь появление Поппи?

– Она твоя новая помощница? – предлагает Марк.

Сэм отрицательно качает головой:

– У меня уже есть помощница, и половина сотрудников на этаже успели познакомиться с ней. Давайте сделаем все проще. Поппи подумывает о том, чтобы работать в нашей компании. И я знакомлю ее с обстановкой. Годится, Поппи?

– Да. Хорошая идея.

– У вас есть список сотрудников?

– Вот он, – отвечает Робби. – Не проколись, Сэм.

Марк приоткрывает дверь и выглядывает в вестибюль.

– Они выходят.

Мы покидаем комнату. Двери в вестибюль распахнуты, и навстречу нам рекой текут люди.

– Господи, сколько же их! – прихожу в уныние я.

– Справимся, – твердо говорит Сэм. – Голос был мужским, так что число подозреваемых уменьшается. И у меня есть подозрения, но… я не буду сбивать вас с толку.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒