ХОЛОДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ 7 страница

Больше он мог ничего не добавлять. Джейн поняла, о чем Дрейпер предпочел умолчать. В мире природы живые твари всегда следуют за Смертью, выжидая момент, когда можно пустить в ход когти, клювы и острые клыки, чтобы добыть себе пропитание. Даже в парках на окраине Бостона к трупу сбежались бы собаки и еноты, крысы и грифы‑ индейки. А в труднопроходимых горах на западе Вайоминга еще больше падальщиков, которые только и ждут возможности попировать, падальщиков, которые могут погрызть лицо, оторвать руку и разбросать кости. Джейн вспомнила, какая гладкая у Мауры кожа и царственные скулы, и подумала, что осталось от всего этого. «Нет, я не хочу ее видеть, – пронеслось у нее в голове. – Не хочу знать, во что превратилось ее лицо».

– Если останки в таком плохом состоянии, как же вы проводили опознание? – спросил Габриэль.

По крайней мере он все еще мыслил как следователь, все еще мог сосредоточиться на вопросах, которые нужно было задать.

– На месте аварии было достаточно свидетельств для установления личности.

– Свидетельств?

– При падении с обрыва часть предметов вывалилась из машины. Несколько чемоданов и другие личные вещи уцелели после пожара.

Коронер потянулся к большой картонной коробке, которую принес с собой в зал. Он поднял крышку, и в ноздри ударил запах горелой пластмассы. Хотя предметы в коробке находились в прозрачных пакетах для вещдоков, запах гари был настолько сильным, что проникал даже сквозь плотно закрытые пакеты. Дрейпер помедлил с минуту, глядя внутрь коробки, словно вдруг задумался: а может, напрасно он решил показать ее содержимое? Но уже поздно было ее закрывать, ведь он обещал предъявить им доказательство. Коронер выудил первый пакет с вещдоком и положил его на стол.

Под прозрачным пластиком они увидели кожаную багажную бирку. Перевернув пакет, Дрейпер указал на имя, написанное четкими печатными буквами: «Д‑ р Маура Айлз».

– Полагаю, здесь значится ее точный адрес? – спросил он.

Джейн нервно сглотнула.

– Да, – чуть слышно сказала она, не осмеливаясь поднять глаза на Даниэла, который сидел рядом с ней. Ей не хотелось видеть его несчастное лицо.

– Бирка была прикреплена к одному из выпавших чемоданов, – сказал Дрейпер. – Вы можете осмотреть сам чемодан, если пожелаете. Он находится в управлении шерифа округа Саблетт вместе с другими крупными предметами.

Сунув руку в коробку, коронер достал еще один пластиковый пакет и положил его на стол. В нем были два мобильных телефона, один из них сильно обгорел. Еще одна багажная бирка, на этот раз с именем доктора Дугласа Комли. Мужской несессер. Аптечный пузырек с ловастатином, выписанный пациенту по имени Арло Зелински.

– Внедорожник был арендован доктором Дугласом Комли из Сан‑ Диего, – продолжал Дрейпер. – Он взял машину на десять дней. Мы предположили, что именно доктор Комли был за рулем, когда машина сорвалась с обрыва. Дорога в этом месте делает крутой поворот, и если время было ночное или падал снег, видимость могла оказаться очень плохой. К тому же гололед – дополнительный фактор риска.

– Значит, вы полагаете, произошел несчастный случай, – сказал Габриэль.

Дрейпер нахмурился.

– А что еще можно предположить?

– Никогда не следует сбрасывать со счетов и другие варианты.

Коронер вздохнул.

– Учитывая вашу область работы, агент Дин, я считаю вполне естественным, что вы подумали о других возможностях. Но шериф Фейи пришел к выводу, что это был несчастный случай. Я уже посмотрел рентгеновские снимки. Тела имеют множество повреждений, как и следовало ожидать. Нет никаких фрагментов пуль, ничего такого, что указывало бы на иные причины гибели, помимо очевидных. Автомобиль просто сорвался с горной дороги. Упал с пятнадцатиметровой высоты в ущелье, где и загорелся. Сомневаюсь, что кому‑ либо из пассажиров удалось выжить после крушения, а потому можно предположить, что ваша подруга скончалась в результате падения.

– В прошлую субботу была сильная метель, верно? – спросил Габриэль.

– Да. А что?

– Если на автомобиле толстый слой снега, тогда мы точно можем сказать, когда это случилось.

– Машина была лишь слегка присыпана снегом, – ответил Дрейпер. – Но ведь огонь мог растопить любой снежный покров.

– Или авария произошла не так давно.

– Но это оставляет открытым вопрос, где ваша подруга находилась в прошедшие семь дней. Время смерти почти невозможно установить. Я исхожу из того, что последний раз погибших видели живыми в субботу. – Коронер оглядел своих собеседников: лица у всех были встревоженные. – Я понимаю, что это оставляет множество вопросов. Но по крайней мере теперь вы знаете, что произошло, и можете отправляться домой, осознавая, что дело завершено. Ее смерть была быстрой и, по‑ видимому, она не долго страдала. – Дрейпер вздохнул. – Мне очень жаль, что так вышло.

Коронер встал из‑ за стола. Казалось, получасовая беседа утомила и даже немного состарила его. Даже когда горе лично тебя не касается, одно присутствие рядом с ним иссушает душу, а Дрейпер, вероятно, видел его вблизи столько раз, что на целую жизнь хватит.

– Позвольте я вас провожу.

– Можно мы посмотрим на останки? – спросил Габриэль.

Дрейпер нахмурился.

– Я бы вам не советовал.

– Но я думаю, это надо сделать.

Джейн надеялась, что Дрейпер откажется, избавив ее тем самым от тяжкого испытания. Риццоли помнила, какой Маура была при жизни, а увидев, во что превратилась ее подруга, она уже не сможет изгладить этот образ из памяти, невозможно будет повернуть время вспять и забыть этот ужас. Глядя на своего мужа, Джейн удивлялась, как ему удается оставаться таким спокойным.

– Лучше я покажу вам рентгеновские снимки, – предложил Дрейпер. – Может, это убедит вас в моей правоте.

– Вам лучше остаться здесь, – сказал Габриэль, обращаясь к Брофи.

Тот кивнул и остался сидеть, где сидел, понурив голову, наедине со своим горем.

Когда Джейн и Габриэль следом за Дрейпером шли к лифту, она чувствовала, как откуда‑ то из глубины ее естества поднимается страх, заглушая все остальные чувства. Я не хочу это видеть, думала она. Я не обязана на это смотреть. Но Габриэль решительно шел вперед, а она была слишком горда и не желала отставать от мужа. Когда они вошли в морг, Джейн с облегчением увидела, что секционный стол пуст, трупы убраны с глаз долой.

Дрейпер пролистал пачку рентгеновских снимков и прикрепил несколько к негатоскопу. Включил подсветку, и на темном фоне проступили белесые изображения скелетов.

– Здесь все указывает на серьезные травмы, – заметил Дрейпер. – Переломы черепа и ребер. Вклинение левой бедренной кости в тазобедренный сустав. Из‑ за огня конечности сжались, сформировав характерную позу. – Тон Дрейпера стал ровным и невозмутимым, словно он сообщал данные коллегам по работе. Как будто, едва ступив в это помещение, он вдруг стал равнодушным коронером. – Я переслал эти изображения по электронной почте нашему патологоанатому в Колорадо. Он пришел к заключению, что это женщина возрастом от тридцати до сорока пяти лет. Ее приблизительный рост сто семьдесят или сто семьдесят три сантиметра. Судя по состоянию крестцово‑ подвздошного сочленения, это была нерожавшая женщина. – Он помолчал и посмотрел на Джейн. – Подходит под описание вашей подруги?

Джейн беспомощно кивнула.

– Да, – прошептала она.

– А еще обратите внимание на хорошую работу стоматолога. Вот тут коронка на нижнем правом коренном зубе. Несколько пломб. – И вновь Дрейпер посмотрел на Джейн, как будто она одна знала о Мауре все.

Джейн посмотрела на челюсть, белевшую на подсвеченном экране. «Откуда мне знать? » – поразилась она про себя. Риццоли не заглядывала Мауре в рот, не пересчитывала коронки и пломбы. Доктор Айлз была ее коллегой по работе и подругой. А не конструкцией из зубов и костей.

– Простите, – сказал Дрейпер. – Наверно, я слишком загрузил вас обоих информацией. Я только хотел, чтобы вы убедились, что опознание произведено верно.

– В этом случае вскрытия не будет, – сказала Джейн.

Дрейпер покачал головой.

– В этом нет необходимости. Патологоанатому в Колорадо достаточно и такой идентификации. У нас есть багажная бирка доктора Айлз, а рентгеновские снимки показывают женщину ее возраста и роста. Травмы соответствуют тем, которые обычно получает непристегнутый пассажир при столкновении на большой скорости.

Прошло несколько секунд, прежде чем Джейн осознала услышанное. Она смахнула слезы и пристально вгляделась в рентгеновский снимок, висевший на экране негатоскопа.

– Непристегнутый пассажир? – переспросила она.

– Да.

– То есть вы хотите сказать, что Маура не пристегнулась ремнем безопасности?

– Верно. Никто из погибших не закрепил ремни.

– Но этого не может быть! Маура никогда не забывала пристегнуться. Не такой она человек.

– Боюсь, на этот раз она забыла это сделать. В любом случае, даже если бы она и не забыла, ремень все равно не спас бы ей жизнь. Слишком травмоопасная была авария.

– Не в этом дело. Нет, тут что‑ то не то, – сказала Джейн. – Это совсем не в ее характере.

Дрейпер вздохнул и, щелкнув, выключил подсветку негатоскопа.

– Детектив, я понимаю, вам трудно смириться с мыслью о гибели близкой подруги. Пристегнута она была или нет, это ничего не меняет – она мертва.

– Но как это могло произойти? Почему?

– Разве это так уж важно? – спокойно произнес Дрейпер.

– Да. – Глаза снова защипало от слез. – На мой взгляд, это какая‑ то бессмыслица. А я хочу понять.

– Джейн, – сказал Габриэль. – Может, это бессмыслица. Но нам придется с ней смириться. – Он с нежностью взял ее за руку. – Думаю, мы видели достаточно. Давай вернемся в гостиницу.

– Нет, еще рано. – Риццоли выдернула руку. – Я еще кое‑ что должна посмотреть.

– Если вы настаиваете на осмотре останков, – произнес Дрейпер, – я готов показать вам их. Но по ним трудно что‑ либо узнать. Не так много осталось, только обугленная плоть и кости. – Он помолчал и тихо добавил: – Поверьте мне. Вам лучше не видеть ее. Просто заберите ее домой.

– Он прав, – согласился Габриэль. – Нам не надо смотреть на тело.

– Не на тело. – Джейн перевела дух и выпрямилась. – Я хочу посмотреть на место катастрофы. Хочу знать, где это произошло.

На следующее утро занялся легкий снежок. Габриэль и Джейн вышли из машины на обочину дороги. И застыли в молчании на краешке обрыва, глядя вниз, в пропасть, где виднелся остов упавшего внедорожника. Вниз вела узкая тропинка, протоптанная за два дня до этого спасателями, извлекавшими тела. Должно быть, подниматься обратно с носилками на плечах было непросто – даже сейчас на обледенелой осыпи было скользко.

– Я хочу подойти поближе, – сказала Джейн и ступила на тропинку, ведущую вниз.

– Там не на что смотреть.

– Я обязана. Ради нее. Я должна видеть место ее гибели, – ответила Риццоли, продолжая осторожно спускаться.

Под недавно нападавшей снежной крупкой скрывался лед, дорожка была предательски скользкой, так что нужно было спускаться очень медленно и осторожно. Спуск был крутой, мышцы ног с непривычки ныли, снежинки таяли на разгоряченном лице и, смешиваясь с каплями пота, ручейками стекали по щекам. Вскоре тут и там стали попадаться обломки крушения, разбросанные по склону: куски искореженного металла, одинокая теннисная туфля, клочок синей ткани – все это уже начало заносить снегом. Когда она наконец добралась до почерневшего остова машины, на нем уже ровным слоем лежал свежевыпавший снежок. Запах гари все еще витал в чистом морозном воздухе, и всюду видны были шрамы, оставленные огнем: обугленные кусты и опаленные ветви сосен. Джейн представила себе пугающую траекторию, по которой внедорожник падал с обрыва вниз. И как пронзительные крики разорвали тишину, когда последние мгновения жизни пронеслись перед глазами Мауры.

Она постояла, переводя дыхание и глядя на летящий снег, который постепенно закрывал от глаз уродливые приметы смерти. За спиной послышались шаги. Габриэль подошел и остановился рядом с ней.

– Трудно поверить, – сказала Джейн. – Просыпаешься утром, думая, что впереди еще один день. Садишься в машину с приятелями. И вдруг все кончено. Все, что ты видел и ощущал, что чувствовал – все это разом кончается.

Муж обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Вот поэтому мы должны наслаждаться каждой минутой.

Джейн смахнула снег с машины – показался обугленный металл.

– Никогда не знаешь заранее, да? Когда и где ты примешь решение, которое в конце концов изменит твою жизнь. Если бы она не поехала на эту конференцию, она бы не встретила Дуга Комли. И не села бы к нему в машину.

Она вдруг отдернула руку от кузова, словно обжегшись. Глядя на искореженную машину, Джейн попыталась представить последние дни в жизни Мауры. Теперь они знают, что камера видеонаблюдения запечатлела именно Дугласа Комли. Они видели его фотографию на сайте персонала больницы в Сан‑ Диего, он работал там патологоанатомом. Сорок два года, разведен, воспитывает дочь, собирался участвовать в той же медицинской конференции. Привлекательный мужчина замечает такую же эффектную женщину, далее природа берет свое. Ужины, задушевные беседы и что там еще можно придумать – все это кружит голову. Любая женщина не устояла бы, даже такая рассудительная, как Маура. В конце концов, что мог предложить ей Даниэл Брофи, какое будущее? Тайные встречи, обиды и разочарования? Если бы Даниэл мог дать ей то, что ей было нужно, Маура не чувствовала бы себя одинокой. И не отправилась бы в эту роковую поездку с Дугласом Комли.

И осталась бы жива.

Даниэла, несомненно, одолевали те же мучительные мысли. Джейн и Габриэль оставили его в гостинице, не сказав, куда направляются. Эта экскурсия не для него. И теперь, стоя на дне оврага под медленно кружащими снежинками, Джейн подумала, что и сама зря сюда приехала. Для чего ей нужно было увидеть обгоревший автомобиль, представить головокружительное падение, лопающиеся стекла, а затем взрыв и пожар? Зато я видела это, мысленно отметила она. И могу возвращаться домой.

Они с Габриэлем стали выбираться из оврага наверх, на дорогу. Поднявшийся ветер гнал по склону вихри поземки, колючий снег жалил лицо. Джейн невольно зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, мимо пролетел клочок чего‑ то синего. Она бросилась за ним и подняла. Оказалось, это конверт от авиабилета – рваный, с обгорелыми краями. Внутри сохранился посадочный талон, но рассмотреть можно было только последние буквы фамилии.

«…инджер».

Джейн поглядела на Габриэля.

– Как звали второго мужчину, который был в машине? – спросила она.

– Зелински.

– Так я и думала.

Габриэль задумчиво посмотрел на узкий клочок бумаги:

– Удалось опознать четырех погибших. Это Комли с дочерью, Зелински и Маура.

– А чей же это билет? – удивилась Джейн.

– Может, остался от предыдущих пассажиров, бравших машину напрокат?

– Еще одна деталь, которая не сходится. Это – и ремень безопасности.

– Может, ни то, ни другое тут ни при чем.

– Неужели тебя это не настораживает, Габриэль? Не могу поверить, что ты так быстро смирился!

Он вздохнул.

– Ты все усложняешь. Тебе будет еще тяжелее.

– Я надеялась, ты меня поддержишь.

– Я и пытаюсь.

– Не обращая внимания на мои слова?

– Ох, Джейн. – Габриэль обнял ее, но она стояла прямо, не отвечая на его ласки. – Мы сделали все, что могли. Теперь пора домой. Нужно жить дальше, жизнь продолжается.

«А для Мауры она закончилась», – ужаснулась про себя Джейн. Ей стало горько, когда она вдруг представила все то, чего Маура больше не увидит и не почувствует. Бодрящий морозный воздух, которым так приятно дышать. Тепло крепких мужских объятий. Может, мне и пора возвращаться домой, подумала она. Но это не значит, что у меня не осталось вопросов.

– Эй! – послышалось откуда‑ то сверху. – Что это вы там делаете, а?

Они оба одновременно подняли головы и увидели на краю обрыва мужчину.

Габриэль помахал ему рукой и крикнул:

– Уже поднимаемся!

Подъем оказался куда труднее спуска. Опасные скользкие участки теперь стали совсем неразличимы под пышной белой пеленой, ветер взметал снежную пыль и норовил запорошить глаза. Габриэль первым выбрался на дорогу, Джейн карабкалась следом, тяжело дыша.

У обочины они увидели старенький пикап, а рядом с ним – седого мужика с ружьем. Ружейное дуло, правда, было направлено вниз. Лицо у незнакомца было обветренное, как будто он всю жизнь провел в экстремальных походах, ботинки и длинная куртка тоже казались изрядно поношенными. На вид ему было лет семьдесят, но он выглядел прямым и несгибаемым, как сосна.

– Там внизу машина разбилась, – сказал мужчина. – И нечего туристам там делать.

– Мы об этом знаем, сэр, – ответил Габриэль.

– А еще здесь частные владения. Мои. – Мужчина еще крепче сжал приклад. Хотя дуло ружья было направлено в землю, поза незнакомца ясно говорила о том, что он пустит его в ход, не задумываясь. – Я вызвал полицию.

– О боже! – вырвалось у Джейн. – Это же смешно.

Мужчина устремил на нее взгляд, в котором не было и тени улыбки.

– Нечего вам тут по кустам шастать.

– Мы не шастаем.

– Вчера только гонял ребят из этого оврага. Охотники за сувенирами.

– Мы из правоохранительных органов, – сказала Джейн.

Мужчина с сомнением глянул на их взятую напрокат машину.

– Из города, что ли?

– Одна из жертв аварии – наша подруга. Она погибла в этом овраге.

Похоже, это его поразило. Какое‑ то время он пристально смотрел на Джейн, словно пытался понять, можно ли ей верить. Он все еще недоверчиво поглядывал на них, когда из‑ за поворота вырулила машина управления шерифа округа Саблетт и остановилась позади пикапа.

Из машины вышел уже знакомый им полицейский – заместитель шерифа Мартино, которого они видели на месте двойного убийства несколько дней назад.

– Эй, Монти! – крикнул он. – Что тут происходит?

– Поймал вот их на своем участке, Бобби. Уверяют, что они якобы из правоохранительных органов.

Мартино бросил быстрый взгляд на Джейн и Габриэля.

– Ну, в общем, так и есть.

– Да ну?!

Мартино отвесил вежливый полупоклон Джейн и Габриэлю.

– Агент Дин, правильно я запомнил? Э‑ э, приветствую вас, мадам. Прошу прощения за недоразумение, но господин Лофтус немного нервничает из‑ за туристов. Особенно после того как тут прошлой ночью детишки побывали.

– Откуда ты их знаешь? – допытывался Лофтус. Похоже, Мартино не очень‑ то его убедил.

– Да не волнуйся ты так, Монти, они нормальные ребята. Я их видел в «Круге Б», они приезжали побеседовать с Фейи. – Он обернулся к Джейн и Габриэлю и добавил с явным сочувствием: – Мне очень жаль, что с вашей подругой такое несчастье случилось.

– Спасибо, – ответил Габриэль.

Лофтус примирительно хмыкнул.

– Ну, в таком случае, ребята, я должен извиниться. – И протянул ладонь для рукопожатия.

Габриэль ответил тем же.

– Не за что извиняться, сэр.

– Просто я как увидал вашу машину, так сразу и решил, что новые охотники за сувенирами пожаловали. Совсем помешалась молодежь, верят в мертвецов, вампиров и прочую чушь. – Лофтус поглядел на дно оврага, на обугленный внедорожник. – Когда я был мальцом, тут у нас в горах другие порядки были. Люди уважали частную собственность. А теперь всякий думает, что ему позволено тут охотиться. Я же ворот не запираю.

Джейн заметила, что при этих словах Мартино закатил глаза: «Ну, опять завел свою волынку».

– А ты никогда вовремя не приезжаешь, Бобби, – добавил Лофтус.

– Но сейчас я здесь! – возразил Мартино.

– Заезжай ко мне потом, посмотришь, во что они ворота превратили. Надо что‑ то с этим делать.

– Ладно.

– Я имею в виду сегодня, Бобби. – Лофтус забрался в свой пикап, затарахтел двигатель. Махнув рукой на прощание, Лофтус буркнул из окна: – Еще раз прошу прощения, ребята. – И укатил.

– Кто этот тип? – спросила Джейн.

Мартино усмехнулся.

– Монтгомери Лофтус. Раньше его семье принадлежало тут… миллион гектаров или около того. Ранчо «Два Л».

– Что он так взъелся на нас? Я думала, он нас пристрелит своим ружьем.

– Он на всех зол в последнее время. Знаете, как со стариками бывает. Все сокрушается, мол, жизнь теперь не та, как в прежние времена.

«И никогда не будет, – подумала Джейн, глядя, как Мартино снова садится в свою машину. – И в Бостоне все будет по‑ другому. Раз Мауры больше нет».

На обратном пути в гостиницу Джейн смотрела в окно, вспоминая последний разговор с Маурой. Это было в морге. Они стояли у секционного стола, Маура производила вскрытие. И рассказывала подруге о том, что собирается в Вайоминг. Что она там ни разу не была и что надеется увидеть там оленя или буйвола, а может, даже волка. Они поговорили немного о матери Джейн, о разводе Барри Фроста и о том, что жизнь всегда преподносит сюрпризы. Никогда не знаешь, сказала Маура, что ждет тебя за поворотом.

«Да, никогда не знаешь, – подумалось Джейн. – Ты ведь даже предположить не могла, что вернешься из Вайоминга в гробу».

Они свернули на гостиничную стоянку, и Габриэль заглушил двигатель. Какое‑ то время они сидели молча. Еще так много предстоит сделать, подумала Джейн. Обзвонить людей. Оформить бумаги. Договориться, чтобы перевезли гроб. Даже думать об этом было страшно. Хорошо, что они скоро вернутся домой. К Реджине.

– Я понимаю, сейчас всего лишь полдень, – наконец проговорил Габриэль. – Но мне кажется, нам обоим не помешал бы глоток спиртного.

– Согласна.

Джейн открыла дверцу машины и вышла наружу. В небе кружились легкие снежные хлопья. Они с Габриэлем обнялись и медленно пошли в гостиницу, не расцепляя сплетенных рук. «Что бы я делала сегодня без него? – думала Джейн. – Бедная Маура потеряла все, а я такая счастливая, ведь у меня есть этот замечательный мужчина. У меня есть будущее».

Они вошли в гостиничный бар, где свет был приглушен, так что Джейн не сразу заметила Брофи – он, как всегда, сидел за одним из столиков. Только когда глаза Джейн привыкли к полумраку, она его разглядела.

Даниэл был не один.

Рядом с ним сидел мужчина, который теперь встал из‑ за стола – рослая, внушительная фигура в черном. Энтони Сансоне был известным затворником и так заботился о неприкосновенности своей частной жизни, что редко появлялся на людях. Но вот он стоял перед ними, в гостиничном баре, и не скрывал своего горя.

– Могли бы позвонить мне, детектив, – упрекнул ее Сансоне. – И попросить о помощи.

– Простите, – ответила Джейн, – я об этом не подумала.

– Я тоже был другом Мауры. Знай я раньше, что она пропала, я бы мигом прилетел из Италии.

– Вы все равно ничего не смогли бы сделать. Никто из нас не смог. – Джейн посмотрела на Брофи. Тот сидел молча, с каменным лицом. Двое мужчин всегда друг друга недолюбливали, но в память о Мауре заключили перемирие.

– Мой самолет ждет в аэропорту, – сообщил Сансоне. – Как только выдадут тело, мы все полетим домой.

– Это будет сегодня во второй половине дня.

– Тогда я сейчас позвоню своему пилоту, надо его предупредить. – Сансоне горестно вздохнул. – Сообщите мне, когда можно будет лететь. Мы отвезем Мауру домой.

Четверо пассажиров примолкли, сидя в комфортабельном салоне самолета, который уносил их на восток, в ночь. Может быть, все они думали, как и Джейн, еще об одной, невидимой пассажирке, которая летела внизу, в холодном и тесном грузовом отсеке, в гробу. До этого Джейн никогда не летала на частных самолетах. Если бы не печальный повод, ее бы порадовали мягкие сиденья из натуральной кожи, пространство для ног между креслами и всякие приятные мелочи, обычно доступные только богатеям. Но даже когда стюард принес ей на фарфоровой тарелочке сандвич с идеально прожаренным ростбифом, она сжевала его машинально, даже не почувствовав вкуса. Джейн с утра ничего не ела, но была не голодна – она просто перекусила, чтобы поддержать силы.

А Даниэл Брофи даже не притронулся к еде. Сандвич так и лежал перед ним на тарелке. Он смотрел в ночь, его плечи поникли от горя. И, конечно же, от чувства вины. Он винил себя, представляя, что случилось бы, выбери он любовь, а не долг. Мауру, а не Господа Бога. И вот теперь женщина, которой он дорожил, превратилась в обугленное тело, запертое в грузовом отсеке у них под ногами.

– Когда мы прилетим в Бостон, – сказал Габриэль, – нам придется кое о чем подумать.

Джейн, глядя на мужа, только удивлялась, как ему удается при любых обстоятельствах сосредоточиться на главном. В такие моменты, как сейчас, она вспоминала, что вышла замуж за морпеха.

– О чем подумать? – спросила она.

– О похоронах. Известить родных. Должны же быть родственники, которых надо позвать.

– У нее нет родных, – сказал Брофи. – Только ма… – Он замолк, не договорив слово «мать». Как не стал бы произносить имя женщины, о которой все сейчас подумали: Амальтея Лэнк. Два года назад Маура разыскала свою биологическую мать, о которой раньше ничего не знала. В конце концов поиски привели ее в женскую тюрьму в Фрэмингэме. Она увидела женщину, виновную в ужасающих преступлениях. Амальтея не та мать, которой можно было гордиться, и Маура никогда не рассказывала о ней.

– У нее нет родных, – на этот раз уверенней повторил Даниэл.

У нее есть только мы, подумала Джейн. Ее друзья. У Джейн есть муж и дочка, родители и братья, а у Мауры было всего несколько близких людей. Любовник, с которым она встречалась тайком, и друзья, которые на самом деле ровно ничего о ней не знали. Это горькая правда, которую Джейн все же должна признать: «Я ее совсем не знала».

– А как же ее бывший муж? – поинтересовался Сансоне. – Вроде бы он все еще живет в Калифорнии.

– Виктор? – Брофи горько усмехнулся. – Маура не уважала его. Вот уж кого она точно не хотела бы видеть на своих похоронах.

– Откуда нам знать, чего она на самом деле хотела? Какова была ее последняя воля? Она не была набожной, так что, думаю, она бы заказала гражданскую панихиду.

Джейн покосилась на Брофи – лицо его превратилось в застывшую маску. Вряд ли Сансоне сказал это в пику священнику, тем не менее в воздухе запахло ссорой.

– Хоть она и отступилась от церкви, но веру уважала, – сухо ответил Брофи.

– Маура была ученой до мозга костей, святой отец. Уважать религию еще не означает верить. Да ей смешна была бы даже сама мысль о богослужении на ее похоронах. К тому же, думается, неверующих не разрешают хоронить по католическому обряду.

Брофи отвернулся.

– Да, – нехотя согласился он. – Таковы правила.

– Остается еще вопрос, что лучше: похороны или кремация. Мы знаем мнение Мауры на этот счет? Она с кем‑ нибудь из вас об этом говорила?

– С какой стати? Она же была молода! – Голос Брофи неожиданно дрогнул. – В сорок два года кто станет думать о том, как поступят с твоим телом после смерти? И никто не ломает голову, кого позвать или не позвать на похороны. В этом возрасте люди заняты своей жизнью. – Он тяжело вздохнул и отвернулся к окну.

Долгое время никто не произносил ни слова. Единственный звук, который был слышен в салоне, – гул двигателей самолета.

– Тогда нам придется выбирать за нее, – проговорил наконец Сансоне.

– Нам? – удивленно переспросил Брофи.

– Я всего лишь предлагаю свою помощь. И необходимые средства, сколько бы это ни стоило.

– Не все можно купить за деньги.

– А вы полагаете, я что‑ то навязываю?

– А иначе зачем вы здесь? Для чего вы примчались с этим своим частным самолетом и всем тут распоряжаетесь? Потому что все можете?

Джейн коснулась его руки:

– Даниэл, не надо. Успокойтесь.

– Я здесь потому, что Маура мне тоже была дорога, – ответил Сансоне.

– И вы недвусмысленно дали об этом понять нам обоим.

– Отец Брофи, мне было совершенно очевидно, кому Маура отдает предпочтение. Что бы я ни сделал, что бы ни предложил, – не отменяет того факта, что она любила вас.

– Но вы всегда ждали в сторонке. Ждали удобного случая.

– Удобного случая предложить свою помощь, если она ей понадобится. Помощь, о которой она никогда не просила при жизни. – Сансоне вздохнул. – Если бы только она попросила. Я бы…

– Спасли ее?

– Я не могу повернуть время вспять. Но мы оба знаем, что все могло сложиться иначе. – Сансоне в упор посмотрел на Брофи. – Она могла быть счастливее.

Лицо Брофи залила темная краска стыда. Сансоне сказал суровую правду, но это не было новостью для всех, кто знал Мауру, для всех, кто следил за ней последние несколько месяцев и видел, как ее худенькая фигурка становится все более хрупкой, а улыбка окрашивается грустью. Она не одна носила в себе эту боль: Джейн видела в глазах Даниэла ту же печаль, к которой примешивалось чувство вины. Он любил Мауру, но сделал ее несчастной – и признавать правду было еще обиднее, потому что на это указал Сансоне.

Брофи привстал в кресле, сжимая кулаки, и Джейн тронула его за локоть.

– Прекратите! – воскликнула она. – Прекратите оба! Зачем вы это делаете? Как будто соревнуетесь, кто больше ее любил. Она всем нам была дорога. И сейчас уже не важно, с кем из вас она была бы счастливей. Она мертва, и ее уже не вернешь.

Брофи опустился в кресло, приступ гнева понемногу проходил.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒