ХОЛОДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ 3 страница

По крайней мере теперь жгут сняли. И кровотечение прекратилось.

Маура встала, чувствуя, что от ее одежды теперь разит кислым запахом пота Арло. Измученный испытаниями, он теперь затих и, похоже, задремал. Массируя затекшую шею, Маура подошла к окну и стала глядеть на улицу, радуясь возможности хоть на время отвлечься и не смотреть на бедного пациента.

– Через час совсем стемнеет, – сказала она. – Теперь мы не сможем выбраться отсюда.

– На джипе – не сможем, – согласился Дуг. – Ведь цепь противоскольжения порвалась.

Маура слышала, как он перебирает пузырьки с лекарствами.

– Перкоцета ему хватит еще на один день. К тому же Элейн говорит, у нее есть кодеин, правда, я не смог найти ее сумочку.

Маура отвернулась от окна. Все выглядели измученными, как и следовало ожидать. Элейн, сгорбившись, сидела на диване. Дуг вяло перебирал баночки с лекарствами. А Грейс… Грейс уже давно покинула помещение.

– Его нужно доставить в больницу, – сказала Маура.

– Вы говорили, что сегодня должны были вернуться в Бостон, – заметила Элейн. – Вас хватятся.

– Беда в том, что они не знают, где искать.

– На автозаправке был старичок. Тот, который продал вам газету. Он наверняка нас запомнил. Когда он услышит, что вас разыскивают, он позвонит в полицию. В конце концов кто‑ нибудь же должен за нами прийти!

Маура поглядела на Арло, который снова впал в беспамятство. «Но для него может быть уже поздно», – стукнуло у нее в голове.

– Что ты хотела мне показать? – спросил Дуг.

– Пойдем со мной, – прошептала Маура.

Помедлив у двери, она оглянулась, окинула взглядом комнату. Все спали. Затем взяла керосиновую лампу и шагнула в ночь.

Ярко светила луна, небо усыпали звезды. Дорогу было видно и без лампы: казалось, снег сам по себе светится и мерцает. Ветер стих. Было лишь слышно, как хрустит под ногами тонкий наст, блеском напоминающий глазурь на воздушном безе.

Маура вела Дуга вдоль вереницы притихших домов.

– Подсказка будет? – спросил он.

– Я кое‑ что нашла, но не хотела говорить об этом при девочке.

– Что?

– Это в доме.

Она остановилась перед крыльцом и посмотрела на темные окна. В них не отражались ни звезды, ни луна, словно тьма внутри поглощала каждый лучик света. Маура поднялась по ступенькам и толкнула дверь. Освещая себе путь керосиновой лампой, они вошли в гостиную. За границей светлого круга, в таинственном мраке едва проступали темные контуры мебели. Отраженный луч вспыхнул на раме картины. С портрета на них смотрел тот же темноволосый мужчина, его глаза в полумраке казались почти живыми.

– Сначала я заметила вот это. – Маура показала на клетку в углу.

Дуг подошел и принялся рассматривать клетку и канарейку, лежащую кверху лапками:

– Еще одна мертвая зверушка.

– Как та собака.

– Кто бросит певчую канарейку умирать с голоду?

– Она умерла не от голода, – заметила Маура.

– Что?

– Смотри, здесь куча зерна. – Она поднесла лампу к прутьям клетки, чтобы Дуг мог получше рассмотреть доверху наполненную кормушку. В поилке когда‑ то была вода: сейчас она застыла куском льда.

– В этом доме окна тоже оставили открытыми, – добавила Маура.

– И она замерзла.

– Это еще не все.

Маура прошла в прихожую и показала Дугу полоску на дощатом полу – как будто по нему провели кистью. В тусклом свете пятно казалось черным, а не коричневым.

Дуг уставился на пятно. Он уже не пытался ничего объяснять и молча шел по темному следу, который все расширялся и наконец подвел его к лестнице на второй этаж. Там Дуг остановился, в молчании рассматривая лужицу подсохшей крови у своих ног.

Маура подняла лампу повыше и осветила темные пятна на ступенях.

– Брызги начинаются где‑ то на середине пролета. Кто‑ то скатился с этой лестницы, ударяясь о ступени. Здесь он упал.

Маура опустила лампу пониже и осветила лужу у подножья лестницы. В дрожащем свете лампы что‑ то блеснуло на черном – серебристая нить, которую она не заметила днем. Маура наклонилась и увидела длинный светлый волос, прилипший к подсохшей крови. Женский. Здесь лежала женщина, и ее сердце продолжало биться по крайней мере еще несколько минут после падения. За это время натекла целая лужа крови.

– Несчастный случай? – спросил Дуг.

– Или убийство.

Он сделал слабую попытку улыбнуться.

– Вот что значит настоящий судмедэксперт. А я, например, не считаю, что тут непременно произошло преступление. Я вижу просто кровь.

– Много крови.

– Но тела нет. Непонятно, что тут вообще произошло.

– Меня беспокоит пропавшее тело.

– А я бы куда больше беспокоился, если бы оно тут еще лежало.

– Но где оно? Кто его унес?

– Родные? Может, ее увезли в больницу? Тогда понятно, почему канарейку забыли.

– Пострадавшую женщину несут, Дуг. Ее не волокут по полу, как тушу. Но если они пытались избавиться от тела…

Дуг проследил взглядом кровавые следы, уходившие в темноту прихожей:

– Но они не вернулись, чтобы смыть кровь.

– Может, они собирались вернуться в поселок, но не смогли, – предположила Маура.

– Им помешала метель, – добавил Дуг.

Она кивнула. Пламя в лампе затрепетало, как будто на него подул невидимый призрак.

– Арло был прав. Тут случилось что‑ то ужасное, Дуг. После этого чего‑ то остались пятна крови, мертвые животные и пустые дома. – Маура посмотрела вниз. – И улики. Красноречивые улики. Мы все еще ждем, что кто‑ то сюда вернется и найдет нас. – Она в упор посмотрела на Дуга. – А что, если вернуться больше некому?

Дуг тряхнул головой, словно хотел избавиться от наваждения.

– Мы говорим о целой пропавшей общине, Маура. Двенадцать домов, двенадцать семей. Если бы с такой кучей народу что‑ то случилось, это нельзя было бы скрыть.

– В этой долине – можно. Здесь можно скрыть что угодно. – Маура вгляделась в темноту. Она подумала о том, что таится там, среди теней, за кругом слабого света, и плотнее закуталась в куртку. – Нам нельзя здесь оставаться.

– Но ведь ты сама утром говорила, что мы должны сидеть и ждать, когда нас спасут.

– С тех пор все изменилось. К худшему.

– Я пытаюсь выбраться отсюда и вытащить всех остальных. Стараюсь изо всех сил.

– Я не говорила, что ты не стараешься.

– Но думала, так ведь? Что это я во всем виноват. Вы все так думаете. – Он тяжело вздохнул и отвернулся. – Но я изобрету способ отсюда выбраться. Обещаю.

– Я тебя ни в чем не виню.

Глядя в темноту, Дуг покачал головой.

– А должна.

– Просто все пошло не так. Этого никто не мог предвидеть.

– Зато теперь мы в ловушке, и Арло может потерять ногу. Если не хуже. – Дуг все еще стоял к ней спиной, как будто не мог вынести ее взгляда. – Прости, что втянул тебя в это. Не о такой поездке я мечтал, особенно с тобой.

Дуг обернулся – теперь свет лампы подчеркивал каждую морщинку на его осунувшемся лице. Это был уже другой мужчина – не тот, что сидел перед ней в ресторане с озорным огоньком в глазах, не тот, что так беззаботно призывал всех положиться на мироздание.

– Сегодня ты была мне нужна, Маура, – сказал он. – Может, я эгоист, но я рад, что ты здесь – рад и за себя, и за Арло.

Маура вымученно улыбнулась.

– Жаль, что я не могу разделить эту радость.

– Да, я уверен, что сейчас ты предпочла бы находиться где‑ нибудь еще. Например, в самолете, летящем домой.

«К Даниэлу», – пронеслось в голове у Мауры. Сейчас ее самолет уже приземлился, и отец Брофи понял, что ее нет на борту. Испугался ли он? Или подумал, что Маура мстит ему за боль, которую он ей причинил? «Ты же знаешь меня. Если ты меня любишь, то поймешь, что со мной случилась беда».

Они покинули прихожую с пятнами крови на полу, прошли через гостиную, полную теней, и вышли во двор, залитый звездным и лунным светом. Отсюда был виден огонек в доме, где спали остальные.

– Я устал быть за главного, – вдруг сказал Дуг, глядя на светящееся в ночи окошко. – Устал все время бросаться вперед. Но они этого ждут. Если что‑ то не так, Арло всегда заметит, но исправлять и не подумает. Предпочитает стоять в сторонке и ныть.

– А Элейн?

– Ты же ее видела. У нее одна песня: «Как скажешь, Дуг».

– Потому что она в тебя влюблена.

Дуг покачал головой.

– Не замечал. Мы просто друзья.

– И ничего больше?

– С моей стороны точно ничего.

– Для нее это совсем не так, и Арло об этом знает.

– Я никогда не давал ей повода, Маура, это было бы подло по отношению к Арло. – Дуг повернулся к ней. Черты его лица в свете керосиновой лампы были непривычно резкими. – Мне нужна только ты.

Он потянулся к ее руке. Всего лишь прикосновение перчатки к ее рукаву, не более. Следующий шаг был за ней.

Маура отстранилась.

– Надо возвращаться к Арло.

– То есть между нами ничего нет?

– Ничего и не было.

– Но почему ты согласилась? Зачем поехала с нами?

– Ты оказался рядом, когда мне вдруг захотелось отважиться на какой‑ то дикий, сумасбродный поступок. – Маура сморгнула слезы. Из‑ за них круг света расплывался, рассеивался золотистым туманом. – И это было ошибкой.

– Значит, я тут ни при чем.

– Да. Виной тому другой человек.

– Тот, о котором ты мне рассказывала за ужином? Это мужчина, который не может быть твоим.

– Да.

– Но ничего ведь не изменилось, Маура!

– Я изменилась, – ответила она и пошла прочь.

В доме все еще спали. Дрова в камине прогорели, угли едва тлели. Маура подложила еще полено и стала смотреть, как, шипя и потрескивая, вновь разгорается огонь. Она слышала, что следом за ней в дом вошел Дуг. Он закрыл дверь, и внезапный порыв ветра всколыхнул языки пламени.

Арло открыл глаза и прошептал:

– Воды! Дайте воды….

– Не вопрос, приятель, – ответил Дуг. Он опустился на колени и поднес чашку к губам друга, поддерживая его голову.

Арло сделал несколько жадных глотков, расплескав половину и залив подбородок, а потом откинулся на подушку.

– Что‑ нибудь еще хочешь? Ты не голоден? – спросил Дуг.

– Холодно. Здесь так холодно.

Дуглас взял с дивана одеяло и бережно укрыл им Арло.

– Сейчас раздуем огонь, и тебе будет теплее.

– Я видел сон, – прошептал Арло. – Такой странный сон. Все эти люди были здесь и смотрели на меня. Стояли вокруг и смотрели. Чего‑ то ждали.

– От наркотических веществ бывают кошмары.

– Это не кошмар. Просто странный сон. Может, они ангелы. Ангелы в чудной одежде, как тот мужик на картине. – Запавшие глаза Арло смотрели на Мауру, но, похоже, не видели ее. Взгляд больного был устремлен ей за спину, словно там стоял кто‑ то еще. – А может, они – призраки, – прошептал Арло.

«На кого он смотрит? » – удивилась Маура. Она обернулась, но сзади никого не было. Только незнакомец смотрел на нее со стены угольно‑ черными глазами. Этот портрет висел в каждом доме Лучшего Мира. Лицо мужчины сияло отраженным светом, словно в нем пылал таинственный огонь.

– «И соберет праведных». – Арло процитировал подпись под портретом. – А что, если это правда?

– Что именно? – поинтересовался Дуг.

– Может, именно так они и ушли. Он собрал их всех и увел с собой.

– Ты хочешь сказать, из поселка?

– Нет. На небеса.

В камине треснуло полено – внезапно, словно выстрел. Маура вспомнила вышивку крестиком, которая висела в одной из спален. «Готовься к вечности».

– Разве это не странно? Почему ни одно автомобильное радио здесь не работает, сплошные помехи? Ни одной станции не слышно. И мобильный не ловит. Нет ничего.

– Потому что мы очень далеко от цивилизации, да еще и в низине. Здесь просто нет сигнала, – ответил Дуг.

– Ты уверен, что только из‑ за этого?

– А из‑ за чего еще?

– А что, если с внешним миром случилось что‑ то ужасное? А мы застряли здесь и ничего не узнаем.

– Ну, например, что? Атомная война?

– Дуг, нас никто не ищет. Тебе это не кажется странным?

– Никто пока не заметил, что мы пропали.

– А может, на земле никого не осталось. Все умерли. – Арло медленно обвел комнату затуманенным взором, вглядываясь в колыхание теней. – Кажется, я знаю, кто эти люди, Дуг. Люди, которые здесь жили. Я видел их призраки. Они ждали конца света. Ждали Апокалипсиса. Может, он уже настал, а мы не поняли.

Дуг засмеялся.

– Поверь, Арло, что бы с ними ни случилось, это был не конец света.

– Папа, о чем он говорит? – тихо спросила Грейс из своего угла. Она села, натянув одеяло до подбородка.

– Таблетки затуманили его сознание, только и всего.

– А что такое Апокалипсис?

Дуг и Маура переглянулись, и Дуг вздохнул.

– Это все предрассудки, деточка. Есть такое поверье, что якобы миру, в котором мы живем, придет конец после битвы при Армагеддоне. Когда это случится, избранные Богом люди вознесутся на небо.

– А что случится с остальными?

– Все остальные останутся на земле.

– И погибнут, – прошептал Арло. – Все грешники, которые останутся, будут убиты.

– Что?! – Грейс испуганно уставилась на отца.

– Милая, это чушь. Забудь.

– Но кто‑ то в это действительно верит? Люди верят, что настанет конец света?

– А кто‑ то верит в пришельцев. Ну посуди сама, Грейс. Ты действительно думаешь, что людей волшебным образом закинут на небеса?

Хлопнуло и задрожало окно, как будто кто‑ то царапал снаружи по стеклу, пытаясь пробраться внутрь. Ветер завыл в трубе и раздул пламя в камине, напустив облако дыма.

Грейс обхватила колени руками. И, глядя на колышущиеся тени, прошептала:

– Но тогда куда же делись все эти люди?

Эта малышка – десять с половиной килограммов «нет». «В кроватку – нет! » «Спать – нет! » «Нет, нет, нет! »

Сонные Джейн и Габриэль сидели на диване и смотрели, как их дочка Реджина вертится волчком, словно маленький танцующий дервиш.

– И долго она может так? – спросила Джейн.

– Да уж подольше нас.

– Может, у нее голова закружится, и ее стошнит.

– Может, – сказал Габриэль.

– Кто‑ то должен следить за режимом.

– Ага.

– Кто‑ то должен исполнять родительские обязанности.

– Полностью согласен. – Габриэль посмотрел на Джейн.

– Что?

– Твоя очередь изображать злого полицейского.

– Почему?

– Потому что у тебя это хорошо получается. Кроме того, последние три раза я укладывал ее в постель. Она меня не слушается.

– Потому что она поняла: господин ФБР – полная размазня.

Габриэль поглядел на часы.

– Джейн, уже полночь.

Их дочка завертелась еще быстрее. «Неужели в ее возрасте я также изводила своих родителей? » – удивлялась Джейн. Наверное, это и называется «идеальная справедливость». «Погоди, когда‑ нибудь и у тебя будет такая же дочка, как ты», – вздыхала, бывало, ее мама.

«Вот она и появилась», – подумала Джейн.

Она со стоном поднялась с дивана – злой полицейский в конце концов начал действовать.

– Пора в постель, Реджина, – сказала Джейн.

– Нет.

– А я говорю, пора.

– Нет! – Маленький бесенок пустился бегом, потряхивая черными кудряшками.

Джейн загнала дочку в кухню и подхватила на руки. Это было все равно что держать машущую крыльями птицу – каждый мускул и каждая жилка сопротивлялись плену.

– Не хочу! Не хочу!

– Надо, – сказала Джейн и отнесла девочку в детскую, хотя маленькие ручки и ножки отчаянно толкались и брыкались.

Она уложила Реджину в кроватку, погасила свет, вышла и закрыла дверь. Но крики за дверью стали еще более пронзительными. Не жалобные причитания, а сердитый рев.

Зазвонил телефон. «Ох, черт! – пронеслось в голове у Джейн. – Это соседи, опять жаловаться будут! »

– Скажи им, что пичкать ребенка валиумом – не выход! – попросила Джейн, пока Габриэль шел в кухню, к телефону.

– Нам самим нужен валиум, – заметил он и снял трубку. – Алло?

Джейн устало привалилась к дверному косяку, представляя, какие обличительные речи сейчас льются из трубки. Наверняка это Виндзор‑ Миллеры, семейная пара лет тридцати с лишним, переехавшая в их дом только месяц назад. Они уже звонили с жалобами раз десять, не меньше. «Из‑ за вашего ребенка мы всю ночь не сомкнули глаз. А у нас обоих ответственная работа, знаете ли. Неужели вы не можете ее приструнить? » У Виндзор‑ Миллеров не было детей, и им не приходило в голову, что полуторагодовалого ребенка невозможно включить и выключить, как телевизор. Однажды Джейн украдкой заглянула в их квартиру – ни пятнышка. Белый диван, белый ковер, белые стены. Да они с ума сойдут при одной мысли о том, что липкие детские ладошки могут оказаться поблизости от их драгоценной мебели.

– Это тебя, – сказал Габриэль, передавая ей трубку.

– Соседи?

– Даниэл Брофи.

Джейн глянула на кухонные часы. В такой поздний час? Что‑ то серьезное случилось, не иначе. Она взяла трубку.

– Даниэл?

– Ее не было в самолете.

– Что?

– Я только что из аэропорта. Маура не прилетела рейсом, на который у нее был билет. И не позвонила мне. Я не знаю, что… – Он помолчал, и Джейн услышала, как где‑ то сигналит машина.

– Где вы? – спросила она.

– Как раз въезжаю в Самнеровский тоннель. В любую минуту связь может прерваться.

– Может, заедете к нам? – предложила Джейн.

– Как? Прямо сейчас?

– Мы с Габриэлем не спим. Вот и поговорим об этом. Алло, алло!

Видимо, Даниэл въехал в тоннель – послышались гудки. Джейн положила трубку и посмотрела на мужа:

– Похоже, у нас проблема.

Через полчаса прибыл отец Даниэл Брофи. К тому времени Реджина накричалась и уснула – когда он вошел, в квартире было тихо. Джейн видела этого человека за работой в самых непростых ситуациях, на местах происшествий, где плачущие родственники искали у него утешения и защиты. Он всегда излучал спокойную уверенность, от одного его прикосновения или нескольких прочувствованных слов даже самые отчаявшиеся успокаивались. А сегодня сам Брофи выглядел потерянным. Даниэл снял черное зимнее пальто, и Джейн увидела, что сегодня он без клерикального воротника, на нем только синий свитер и оксфордская рубашка. В обычной одежде он казался более уязвимым.

– Ее не было в аэропорту, – сказал Брофи. – Я прождал почти два часа. Я знаю, что ее самолет приземлился, и весь багаж разобрали. Маура не прилетела.

– Может, вы с ней просто разминулись, – предположила Джейн. – Например, она вышла из самолета и не смогла вас найти.

– Она бы мне позвонила.

– А сами позвонить пробовали?

– Много раз. Не отвечает. Я все выходные не мог с ней связаться. После нашего с вами разговора – тоже.

А я не восприняла всерьез его тревогу, подумала Джейн, чувствуя себя виноватой.

– Сделаю‑ ка я кофейку, – сказала она. – Думаю, нам всем не помешает.

Они сели в гостиной. Джейн и Габриэль – на диван, Брофи – в кресло. Хотя в комнате было тепло, на щеках Брофи не появилось румянца – он был по‑ прежнему бледен. Руки, сжатые в кулаки, лежали у него на коленях.

– Значит, ваш последний разговор с Маурой не был особо радостным…. – начала Джейн.

– Нет. Я… мне пришлось прервать его довольно резко, – признался Брофи.

– Почему?

Он еще больше насупился.

– Кажется, речь шла о Мауре, не обо мне.

– Речь и идет о ней. Я пытаюсь понять, о чем она думала. Как вам кажется, могла она обидеться, что вы прервали разговор?

Даниэл отвел глаза.

– Может быть.

– Вы ей не перезванивали? – спросил Габриэль, переключаясь на деловой тон.

– В тот вечер – нет. Было уже поздно. Я не пытался связаться с ней до самой субботы.

– А потом она не ответила.

– Да.

– Может, она просто устала, – предположила Джейн. – Знаете, последний год ей нелегко дался. Приходилось скрывать то, что происходило между вами…

– Джейн, – вмешался Габриэль. – Это к делу не относится.

Брофи вздохнул.

– Я это заслужил, – сказал он тихо.

«Еще бы! – мысленно ответила ему Джейн. – Мало того что нарушил обет, так еще и сердце Мауре разбиваешь».

– Вы думаете, что это можно объяснить душевным состоянием Мауры? – спросил Габриэль, опять тоном законника.

Джейн не раз видела, как он проявлял чудеса выдержки в сложнейших ситуациях – чем больше хаоса было вокруг, тем более спокойным и сосредоточенным становился ее муж. В критической ситуации Габриэль Дин, усталый и измученный молодой отец, разом превращался в сурового особиста – она порой и сама забывала об этой его ипостаси. Вот и теперь он смотрел на Брофи взглядом, который не выдавал ни малейших эмоций, но вместе с тем подмечал все.

– Она так расстроилась, что могла сгоряча натворить что‑ нибудь? – осведомился Габриэль. – Пораниться? Или что похуже?

Брофи отрицательно покачал головой.

– Только не Маура.

– В состоянии стресса люди иногда на такое способны!

– Но не она! Что вы, Габриэль, вы же ее знаете. Вы оба знаете. – Брофи перевел взгляд на Джейн, затем вновь на Габриэля. – Вы и правда думаете, что она, как подросток, отключила телефон, только чтобы досадить мне?

– Она ведь и раньше совершала неожиданные поступки, – заметила Джейн. – Например, влюбилась в вас.

Даниэл вспыхнул, краска стыда залила его щеки.

– Но она не стала бы поступать безответственно. Исчезать ни с того ни сего, например.

– Исчезать? Или скрываться от вас?

– У нее был билет на этот рейс. И она просила меня встретить ее в аэропорту. Когда Маура обещает что‑ то, она выполняет обещания. И если бы она поняла, что не успевает, она бы позвонила и предупредила. Какой бы расстроенной она ни была, она просто не опустится до такого. Вы же знаете, что она за человек, Джейн. Мы оба прекрасно это знаем.

– Но если она была в отчаянии? – настаивал Габриэль. – Люди от горя на многое способны.

Джейн нахмурилась.

– На что это ты намекаешь? На самоубийство?

Габриэль не сводил взгляда с Брофи:

– Что конкретно произошло между вами в последнее время?

Брофи понурил голову.

– Думаю, мы оба осознали, что… надо что‑ то менять.

– Вы сказали ей, что собираетесь положить этому конец?

– Нет. – Брофи поднял голову. – Она знает, что я люблю ее.

Но этого недостаточно, подумала Джейн. Недостаточно, чтобы только на этом строить жизнь.

– Она не стала бы действовать во вред себе. – Брофи сидел в кресле прямо, лицо его стало строгим, голос звучал уверенно: – Она не станет играть в игры. Что‑ то плохое случилось, и, мне кажется, нужно отнестись к этому серьезно.

– Мы понимаем, – невозмутимо ответил Габриэль. – Именно поэтому, Даниэл, мы и задаем эти вопросы. Потому что именно такие вопросы задаст вам полиция в Вайоминге. Какое было у нее настроение? Не собиралась ли она исчезнуть? Я просто хочу убедиться, что вы знаете ответы.

– В какой гостинице она остановилась? – спросила Джейн.

– «Горный приют», это в Тетон‑ Виллидж. Я уже звонил им, и мне сказали, она съехала в субботу утром. На день раньше.

– Им известно, куда она направилась?

– Нет.

– Не могла она раньше улететь домой? Может, она давно уже в Бостоне.

– Я звонил ей на домашний. Даже проезжал мимо ее дома. Мауры там нет.

– Вам известны какие‑ нибудь подробности ее поездки, она что‑ нибудь еще планировала заранее? – спросил Габриэль.

– Я знаю номера ее авиарейсов. А еще она взяла напрокат машину в Джексоне. Хотела поездить по окрестностям после конференции.

– В каком агентстве?

– В компании «Хертц».

– Не знаете, кроме вас, она ни с кем не говорила? Может, с коллегами из Бюро судмедэкспертизы? С секретарем?

– Я звонил Луизе в субботу, у нее тоже не было вестей. Я не стал бить тревогу, потому что… – Даниэл посмотрел на Джейн. – Я думал, вы с ней свяжетесь.

В его голосе не было упрека, однако отец Брофи имел полное право упрекнуть ее. Джейн смутилась. Ведь Даниэл позвонил ей, а она пропустила его просьбу мимо ушей, потому что у нее были другие заботы. Тело в морозильнике. Неугомонная малышка. У Джейн и в мыслях не было, что может случиться дурное – она думала, это всего лишь размолвка между влюбленными, за которой последует примирение. Такое ведь часто происходит, разве нет? К тому же Маура съехала из гостиницы на день раньше, чем собиралась, так что на похищение это не похоже. Скорее, у нее по ходу дела поменялись планы. Конечно, все это слабое оправдание для Джейн, ведь она ничего не предприняла – только позвонила Мауре на мобильный. А теперь почти два дня прошло, драгоценные сорок восемь часов, в течение которых еще можно найти пропавшего и опознать преступника.

Габриэль поднялся.

– Думаю, пора позвонить кое‑ куда, – сказал он и направился в кухню.

Джейн и Брофи сидели в молчании, слушая, как Габриэль разговаривает за стеной хорошо поставленным, спокойным и авторитетным – «фэбээровским», по выражению Джейн, – голосом, каким он всегда говорит на службе. Сейчас, слушая его, Джейн поражалась, что этот же человек мгновенно сдается при виде плачущего младенца. Это я должна была звонить, подумала она. Я – тот самый полицейский, который вовремя не отреагировал на сигнал. Но Джейн понимала: одно упоминание о ФБР – и человек на другом конце провода, кто бы то ни был, среагирует мгновенно. В конце концов, если твой муж спецагент, иногда можно этим воспользоваться.

– …женщина, сорок два года, по‑ моему. Черные волосы. Рост – метр семьдесят, вес около пятидесяти пяти килограммов…

– Почему она раньше времени уехала из отеля? – тихо произнес Брофи. Он напряженно сидел в кресле, глядя прямо перед собой. – Вот что мне до сих пор непонятно: зачем она это сделала? Куда она направилась – в другой город, в другую гостиницу? И почему вдруг так резко поменяла планы?

«Может, познакомилась с кем‑ нибудь. С мужчиной». Джейн не высказала свое предположение вслух, но это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Любой коп на ее месте подумал бы то же самое. Одинокая женщина в командировке. Женщина, только что рассорившаяся с возлюбленным. И тут появляется незнакомец приятной наружности, который предлагает ей загородную прогулку. Сразу все планы забыты, а впереди – новое приключение.

«Может, Маура попалась на удочку какого‑ нибудь злоумышленника? » – подумала Джейн.

Габриэль вошел в гостиную с радиотелефоном.

– Он нам сейчас перезвонит.

– Кто? – спросил Брофи.

– Детектив из Джексона. Он говорит, за выходные никаких дорожных происшествий со смертельным исходом не зарегистрировано, и ни одного случая госпитализации неопознанного пациента.

– А как насчет… – Брофи замолк.

– И тел это тоже касается.

Даниэл нервно сглотнул и снова откинулся на спинку кресла.

– По крайней мере хоть это мы знаем. Что она не лежит где‑ нибудь в больнице.

«Или в морге». Этот образ Джейн изо всех сил пыталась отогнать, но он никуда не уходил: Маура, распростертая на столе, подобно множеству других мертвецов, которых привыкла рассматривать Джейн. Кто хоть раз в жизни был в секционном зале и присутствовал на вскрытии, может живо представить себе этот кошмар – как кто‑ то знакомый или близкий лежит на этом столе. Несомненно, тот же образ в эти минуты донимал и Даниэла Брофи.

Джейн сварила еще кофе. В Вайоминге сейчас, должно быть, одиннадцать вечера. Пока они смотрели на часы, телефон зловеще молчал.

– Почем знать, может, она еще удивит нас. – Джейн взвинчено хихикнула – сказывалось слишком большое количество кофеина с сахаром. – Вдруг объявится завтра на работе с утра пораньше. И скажет, мол, потеряла телефон или еще что‑ нибудь.

Объяснение получилось довольно неубедительное, и никто из мужчин ей не ответил.

Телефонный звонок заставил всех напрячься. Габриэль снял трубку. Он говорил мало, и лицо его оставалось невозмутимым, так что трудно было понять, что происходит. Но когда он положил трубку и посмотрел на Джейн, она поняла: дело плохо.

– Маура не вернула взятую напрокат машину.

– Они навели справки в «Хертце»?

Габриэль кивнул.

– Она взяла машину во вторник возле аэропорта – предполагалось, что вернет сегодня утром.

– Значит, машина тоже пропала.

– Именно.

Джейн не смотрела на Брофи – ей было страшно видеть его лицо.

– Думаю, дело решенное, – сказал Габриэль. – Нам остается только одно.

Джейн кивнула.

– Утром позвоню маме. Уверена, она с радостью посидит с Реджиной. Мы забросим ее по пути аэропорт.

– Вы летите в Джексон? – спросил Брофи.

– Если удастся заказать два билета на завтрашний рейс, – ответила Джейн.

– Тогда три места, – поправил Брофи. – Я лечу с вами.

Мауру разбудил странный звук – это Арло стучал зубами. Она открыла глаза. Было еще темно, но чувствовалось, что тьма понемногу отступает, чернота ночи сменяется серым рассветом. При свете очага можно было пересчитать спящих: вот Грейс свернулась калачиком на диване, вот Дуг и Элейн лежат рядом, почти касаясь друг друга. Почти. Нетрудно было догадаться, кто к кому придвинулся в темноте. Теперь, когда Маура все поняла, это казалось настолько очевидным – как Элейн смотрела на Дуга, как то и дело норовила коснуться его, как с готовностью соглашалась на любое его предложение. Арло лежал один возле очага, одеяло облекало его, словно саван. Зубы его выбивали дробь, а все тело сотрясал сильнейший озноб.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒