ХОЛОДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ 6 страница

– Раньше вы об этом ни словом не обмолвились. Почему же теперь решили мне сказать?

– Тогда я предположила, что кто‑ то из вас выходил ночью на улицу. Наутро тот след растаял, и свидетельств никаких не осталось. Я и подумала: может, мне все это привиделось во сне?

– Скорее всего. Это безумная фантазия, ни на чем не основанная. А теперь вы и меня пугаете какими‑ то следами, которые вы якобы видели в лесу.

– Я рассказываю вам об этом, потому что нам обеим надо быть начеку. Надо приглядываться, смотреть, нет ли других признаков.

– Мы в дикой глуши. Ну кто еще может тут разгуливать, ужасный снежный человек, что ли?

– Не знаю.

– Если он заходил в дом, если прятался где‑ то, наблюдая за нами, почему же никто из нас не видел его?

– Я видел, – послышался тихий голос. – Я его видел.

Маура и не заметила, что Арло не спит. Она обернулась к нему: больной смотрел на них мутным, невидящим взором. Маура пересела поближе к нему, чтобы можно было разговаривать шепотом.

– Что вы видели? – спросила она.

– Я вам говорил вчера. Кажется, вчера… – Арло сглотнул и поморщился от боли. – Боже, я даже не знаю, сколько времени прошло.

– Не припомню, чтобы ты чего‑ то рассказывал, – заметила Элейн.

– Было темно. И в окно кто‑ то заглядывал.

– Ох, – вздохнула Элейн. – Снова он про своих призраков! Он их все время видит. – Присев рядом с Арло, она подоткнула ему одеяло. – Это просто страшные сны. У тебя сильный жар, вот ты и видишь то, чего нет.

– Его я не придумал.

– Больше никто его не видел. Это из‑ за таблеток. Милый, ты все напутал.

И снова Арло попытался сглотнуть, но ничего не получилось – в горле пересохло.

– Он был здесь, – шепнул Арло. – Я видел.

– Вам надо еще попить, – сказала Маура. Она налила полную чашку воды и поднесла к губам больного. Он успел сделать лишь несколько глотков и закашлялся – вода брызнула изо рта во все стороны.

Арло слабой рукой оттолкнул чашку и без сил откинулся назад, простонав:

– Достаточно.

Поставив чашку на пол, Маура озабоченно посмотрела на больного. Он не мочился уже несколько часов, и дыхание его стало другим: сиплым и каким‑ то булькающим – значит, в его легкие попадает жидкость. Если он еще больше ослабеет, заставлять его пить будет опасно, но иначе организму грозит обезвоживание и шок. В любом случае, подумала она, мы его теряем.

– Расскажите еще раз, – попросила она. – Что вы видели?

– Лица.

– Людей в комнате?

Арло издал очередной булькающий вдох.

– И за окном.

«А сейчас там тоже кто‑ то есть? » – пронеслось у нее в голове.

Мороз пробежал по коже, и Маура резко обернулась к окну. Но за стеклом была лишь темнота. Ни призрачного лица, ни демонических глаз, глядящих на нее в упор.

Элейн презрительно фыркнула и расхохоталась.

– Ну вот, теперь вы оба спятили. Кажется, я единственный разумный человек в этом доме.

Маура встала и подошла к окну. Не видно ни зги, словно черная бархатная завеса скрыла все тайны, какие были в долине. Но ее воображение, подстегиваемое страхом, живо наполнило черноту подробностями, которые она не могла видеть: кровавыми, страшными. Что‑ то заставило прежних обитателей спешно покинуть эти дома, оставив двери незапертыми, окна нараспашку, еду нетронутой. Что‑ то настолько ужасное, что им пришлось бросить домашних питомцев умирать от холода и голода. Неужели оно все еще здесь, то, что прогнало людей с насиженных мест? Или же здесь ничего не было, и все это – ее собственные мрачные фантазии, порожденные страхом и уединением?

«Во всем виновато это место, – подумалось Мауре. – Оно играет с нами, сводит нас с ума».

Она вспомнила о череде катастроф, которые завели их сюда. Снегопад, неправильно выбранная дорога. Потом внедорожник свалился в кювет. Как будто судьба специально подводила к тому, чтобы они оказались здесь, заманивала невинных жертв в ловушку Лучшего Мира, и любая попытка спастись заканчивалась лишь еще большей неудачей. Разве несчастный случай с Арло не доказывает, что пытаться спастись глупо? И где теперь Дуг? Вот уже скоро два дня, как он ушел из долины. А помощи все нет как нет.

Это означает, что он не добрался. Лучший Мир и ему не позволил спастись.

Маура тряхнула головой и решительно отвернулась от окна, презирая себя за мысли о сверхъестественном. Вот до чего доводит стресс: даже самый логичный ум порождает чудовищ, которых в действительности не существует.

«Но я же знаю, что видела тот след на снегу, – напомнила она себе. – Да и Арло видел лицо в окне».

Маура подошла к двери, убрала стул, которым подперла дверь, и отодвинула засов.

– Что вы делаете? – спросила Элейн.

– Хочу убедиться, что это не мои фантазии. – Маура надела куртку и застегнулась.

– Вы идете на улицу?

– Почему бы нет? Вы ведь сами считаете, что я схожу с ума. Ведь это вы настаиваете, что там ничего нет.

– Что вы собираетесь делать?

– Арло видел лицо в окне. В последний раз снег шел три дня назад. Если кто‑ то стоял за окном, там остались следы.

– Может, все‑ таки останетесь, а? Я не нуждаюсь в доказательствах.

– Я сама себе должна доказать. – Маура взяла керосиновую лампу и направилась к двери.

Но, когда она взялась за дверную ручку, ей пришлось побороть страх. Он вопил ей прямо в уши: «Не выходи! Запри дверь! » Но подобные страхи не имели ничего общего с логикой. Никто пока не сделал им ничего плохого: они сами навлекли на себя все несчастья из‑ за целого ряда неправильных решений.

Маура открыла дверь и шагнула наружу.

Ночь была тихая, безветренная. Не было даже шороха облетевших деревьев. Самым громким звуком был стук ее собственного сердца, бухающего в груди. Внезапно дверь снова открылась, и на порог, накинув на плечи куртку, выскочила Элейн.

– Я тоже иду.

– Вам не обязательно.

– Если вы найдете следы, я хочу увидеть их своими глазами.

Женщины обогнули дом и подошли туда, где располагалось окно гостиной. Раньше они с этой стороны дома не ходили. Маура внимательно оглядела сугробы при свете керосиновой лампы, но никаких следов не нашла. Только чистый снежный покров. Однако, когда они добрались до окна, Маура остановилась и увидела несомненное свидетельство, открывшееся ей при свете лампы.

Теперь Элейн тоже увидела его и тихонько ахнула.

– Похоже на волчьи следы.

Словно бы в ответ на эти слова в отдалении тишину прорезал волчий вой, за ним последовал целый хор с визгом и подвываниями. У Мауры по коже побежали мурашки.

– И прямо под нашим окном, – сказала она.

Элейн расхохоталась.

– Ага, вот вам и объяснение, что за лицо видел в окне Арло.

– Как это?

– Разве не ясно? – Элейн повернулась к лесу, и смех ее был таким же диким и безотчетным, как волчий вой, доносившийся из чащи. – Оборотни!

Внезапно вой прекратился. Наступившая тишина была такой мертвой, такой необъяснимой, что по спине Мауры пробежал холодок.

– Назад, – шепнула она. – Скорей.

И они помчались по хрустящему снегу назад, на крыльцо, а потом – в дом. Маура задвинула засов изнутри и подтащила к двери стул. Некоторое время они стояли, не говоря ни слова и пытаясь отдышаться. В камине треснуло прогоревшее полено, рассыпавшись на кучу мерцающих угольков, над ним взвился сноп искр.

Элейн и Маура вдруг застыли, глядя друг на друга – они услышали знакомый звук, эхом прокатившийся по долине. Волчий вой.

На другой день еще до того, как взошло солнце, Маура знала, что Арло умирает. Она поняла это по его дыханию, по тому, как что‑ то клокотало у него в горле, словно он силится набрать воздух через наполненную водой трубку для подводного плавания. Его легкие затопила жидкость.

Маура проснулась от этого звука и обернулась посмотреть на больного. В свете очага она увидела, что Элейн склонилась над ним и салфеткой бережно отирает пот с его лица.

– Это случится сегодня, Арло, – ворковала Элейн. – Сегодня за нами приедут, сегодня нас спасут. Как только рассветет.

Арло сделал мучительный вдох.

– Дуг…

– Я уверена, он уже добрался. Ты же знаешь, какой он. «Никогда не сдаваться, никогда не падать духом! » Такой наш Дуг. Тебе нужно еще немного продержаться, хорошо? Еще несколько часов. Смотри, уже светает.

– Дуг. И ты. – Арло слабо втянул воздух. – У меня не было шанса. Верно?

– О чем ты?

– Я всегда знал. – Арло жалобно всхлипнул. – Всегда знал, что ты выберешь его.

– Ну что ты, Арло. Нет, все совсем не так, как ты думаешь.

– Признайся честно. Пожалуйста.

– Между мной и Дугом никогда ничего не было. Клянусь тебе, милый.

– Но ты этого хотела.

Последовавшее за этим молчание было красноречивей всяких слов. Маура лежала тихо, чувствуя себя неловко от того, что стала свидетелем мучительных признаний. Арло понимал: время его истекает. И для него это последняя возможность узнать правду.

– Все равно, – вздохнул он. – Сейчас уже все равно.

– Но на самом деле это важно, – возразила Элейн.

– Я все еще люблю тебя. – Арло закрыл глаза. – Хочу… чтобы ты знала.

Элейн зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться. Первый луч зари осветил сиянием эту скорбную сцену – женщина, терзаясь от горя и чувства вины, склонилась над умирающим другом. Затем она судорожно вздохнула и выпрямилась. Только теперь Элейн заметила, что Маура не спит и наблюдает за ними, и, смутившись, отвернулась.

Какое‑ то мгновение женщины не говорили ни слова. Было слышно лишь, как хрипло дышит Арло сквозь сгустки мокроты – вдох‑ выдох, вдох‑ выдох. Из своего угла комнаты, даже не приближаясь к больному, Маура видела, как изменилось его лицо: глаза еще больше запали, кожа приобрела болезненный зеленоватый оттенок. Ей не хотелось осматривать ногу Арло, но в помещении было уже достаточно светло для врачебного осмотра, и она понимала, что должна это сделать. Это ведь ее обязанность, хоть и тягостная, но обязанность, ведь она как‑ никак врач. Оказалось, что весь ее медицинский опыт – ничто без современных лекарств, чистых хирургических инструментов и холодной решимости сделать необходимое: отрезать ногу кричащему от боли пациенту. Потому что именно это нужно было сделать. Маура знала это еще до того, как откинула покров с пораженной конечности, до того, как почуяла зловоние, исходившее от разлагающейся под одеялом плоти.

– Боже мой, – простонала Элейн и, оступаясь, пошла к выходу.

Маура слышала, как хлопнула дверь – это Элейн выскочила из затхлого помещения глотнуть свежего воздуха.

Сделать это придется сегодня, решила Маура, глядя на разлагающуюся ногу. Но в одиночку не справиться: ей понадобится помощь Элейн и Грейс, чтобы придерживать больного, иначе она не сможет остановить кровотечение. Маура посмотрела на девочку – та все еще мирно спала на диване. Можно ли положиться на Грейс? И хватит ли у Элейн сил держать его неподвижно, невзирая на рыдания, вопли и безжалостный скрежет пилы? Если они не выдержат, Маура может убить пациента.

Надев куртку и перчатки, она вышла из дома. Элейн стояла на крыльце, глубоко вдыхая морозный воздух, словно пыталась выветрить зловоние разлагающейся плоти из своих легких.

– Сколько ему осталось, как думаете? – тихо спросила Элейн.

– Не хочу ничего подсчитывать, Элейн.

– Но он умрет?

– Если ничего не предпринять.

– Но вы с Дугом уже предприняли что‑ то. Не помогло.

– Теперь нужен следующий шаг.

– Какой?

– Ампутация.

Элейн обернулась и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:

– Шутите?

– У нас нет другого выхода. Антибиотики кончились. Если ногу оставить, он умрет от септического шока.

– Но раньше вы были против операции! Дугу даже пришлось вас уговаривать.

– С тех пор ситуация сильно ухудшилась. Теперь нам надо не ногу его спасть, а жизнь. И мне нужно, чтобы вы его держали.

– Я не справлюсь одна!

– Грейс вам поможет.

– Грейс? – презрительно фыркнула Элейн. – И вы думаете, этой капризной девчонке можно доверить хоть что‑ нибудь?

– Мы ей объясним, что от нее требуется. Скажем, что это очень важно.

– Я знаю ее лучше, чем вы, Маура. Она вертит отцом, как хочет. Он готов в лепешку расшибиться ради своей капризной принцессы. Лишь бы она была счастлива и не вспоминала о том, что мать их бросила.

– Вы ее недооцениваете. Может, Грейс и ребенок, но она смышленая. Она поймет, что поставлено на карту.

– Да ей все равно! Разве вы не видите? Ей абсолютно наплевать на всех, кроме себя любимой. – Элейн покачала головой. – Не стоит полагаться на Грейс.

Маура вздохнула.

– Если у меня будет только один помощник – вы, тогда нам понадобится веревка. Чтобы можно было привязать его к столу.

– Вы действительно собираетесь проделать все это?

– А что мне еще остается? Стоять и смотреть, как он умирает?

– Но ведь сегодня за нами могут прийти. В ближайшие часы они могут быть здесь.

– Элейн, давайте смотреть на вещи здраво.

– Еще один день ведь ничего не решает? Если они придут завтра, все равно это уже скоро.

– Дуг ушел два дня назад. Что‑ то произошло. – Маура помолчала: очень не хотелось признавать очевидное. – Думаю, он не смог позвать на помощь, – тихо добавила она. – И мы остались одни.

В глазах у Элейн заблестели слезы, она поспешно отвернулась и уставилась на снег.

– А если вы это сделаете? Если отрежете ему ногу, насколько велики его шансы выжить?

– Без антибиотиков, боюсь, шансов у него мало. Как бы мы ни старались.

– Тогда зачем подвергать его операции? Если он все равно умрет, зачем еще и мучить его?

– Потому что не знаю, как еще помочь ему, Элейн. Либо операция, либо мы сдаемся.

– И все‑ таки Дуг мог позвать на помощь…

– Они бы уже были здесь.

– Надо дать ему время.

– Сколько же еще ждать, прежде чем вы поймете то, что и так ясно? Никто за нами не придет.

– А мне не важно, сколько придется ждать. Боже мой, да вы хоть понимаете, о чем говорите? Вы что, серьезно собрались отрезать ему ногу? – Элейн вдруг качнулась и прислонилась к деревянному столбу, словно ноги ее не держали. – Я не буду вам помогать, – тихо сказала она. – Простите.

Маура отвернулась и посмотрела на дорогу, уводившую из долины. Был ясный солнечный день, снег искрился и слепил глаза. Она прищурилась. У нас осталась еще одна, последняя возможность, подумала она. Если этого не сделать, Арло умрет. Может, не сегодня и даже не завтра, но уже по запаху в этой комнате Маура чувствовала неизбежность того, что их ждет, если она не предпримет этой попытки.

– Нужно как можно чаще поить его, – сказала она Элейн. – Пока он в сознании и может пить, давайте ему понемножку подслащенную воду. И еду, если сможет глотать. Из обезболивающих у нас остался только тайленол, зато много.

Элейн нахмурила брови.

– Зачем вы все это мне говорите?

– Потому что вы остаетесь за главную. Просто ухаживайте за ним. Пока это все, что вы можете сделать.

– А вы?

– Мои лыжи привязаны к багажнику внедорожника. Я возьму с собой все для ночевки, на случай, если не успею до наступления темноты.

– Вы собираетесь на лыжах спуститься с горы?

– Хотите попробовать сами?

– Если уж Дуг не сумел…

– Кто знает, может, произошел несчастный случай. Может, он лежит сейчас где‑ нибудь в сугробе со сломанной ногой. Тогда мне надо выходить поскорее, пока у меня целый день в запасе.

– А если вы тоже не вернетесь?! – воскликнула Элейн в отчаянии.

– У вас тут есть достаточно еды и куча дров. Вы с Грейс сможете продержаться еще много месяцев. – Маура взялась за ручку двери.

– Погодите. Я должна сказать вам кое‑ что.

Маура помедлила на крыльце, обернулась:

– Что такое?

– Мы с Дугом никогда не были вместе.

– Я слышала, что вы сказали Арло.

– Это правда.

– Какое это имеет значение?

– Я думала, вам интересно знать.

– Честно говоря, Элейн, что было или чего не было между вами и Дугом, мне абсолютно без разницы. – Маура сделала шаг к двери. – Все, что меня сейчас интересует, – как сделать так, чтобы мы выбрались отсюда живыми.

На сборы ушел целый час. Маура сложила в рюкзак еду, запасные носки и перчатки, свитер. Туда же сунула найденные в гараже кусок брезента и спальный мешок, надеясь все же, что они ей не пригодятся. Если повезет, она выберется к подножию горы до наступления темноты. Ее мобильный телефон совсем разрядился, и Маура оставила его Элейн вместе со своей сумочкой, а с собой взяла только деньги и документы. Когда тебе предстоит пятидесятикилометровый переход, даже полкилограмма лишнего груза может оказаться перебором.

И все же рюкзак получился увесистым – это Маура поняла сразу, как только вышла на дорогу и стала подниматься в гору. Каждый шаг напоминал о прошлой неудачной попытке выбраться из долины. Вот две изрытые колеи от колес джипа, с таким трудом въезжавшего по снегу в гору. А это следы, которые они оставили на обратном пути, когда бросили застрявшую машину и пошли вниз пешком, волоча сани с раненым Арло. Еще сотня метров, еще пара крутых поворотов – и стали попадаться следы, подкрашенные красным, это они разносили кровь Арло на подошвах своих ботинок. Еще один поворот – и вот он, застрявший джип с порванной цепью противоскольжения. И снова кровь, много.

Маура остановилась, чтобы отдышаться, и посмотрела под ноги, на снежную гущу, подкрашенную красным и розовым, как мороженое с ягодным вареньем, которое так соблазнительно выглядит в жаркий летний день. Она вдруг вспомнила истошные крики и тревоги того дня, и сердце снова забилось в груди, как будто она и не отдыхала после крутого подъема.

Оставив позади джип, Маура пошла дальше. Теперь на снегу виднелись только следы Дуга. За последние три дня они успели подтаять на солнце, и в лунках образовался твердый наст. Маура продолжала путь, но ей не давала покоя мысль, что она следует по стопам Дуга, шаг за шагом, в точности повторяя путь, который он проделал таким же ясным утром, но только два дня назад. Долго ли ей еще идти по его следам? И что, если в какой‑ то момент они вдруг оборвутся – и Маура увидит, что с ним случилось?

«Неужели меня ждет та же участь? » – пронеслось у нее в голове.

Подъем становился все круче, она вспотела в теплой одежде. Маура расстегнула куртку, сняла перчатки и шапочку. Этот подъем, наверное, самый трудный отрезок пути. Как только она выйдет на главную дорогу, ей останется только съезжать на лыжах под горку, и все. По крайней мере теоретически это не трудно. И все же Дуг не справился. Теперь Мауре стало казаться, что с ее стороны было довольно безрассудно – пытаться повторить то, что даже Дуг, такой спортивный и тренированный, не мог довести до конца.

Еще не поздно отказаться. Еще можно остановиться и вернуться назад, в теплый дом, где запасов еды хватит, чтобы продержаться до весны. Маура добралась до места, откуда был хорошо виден лежавший далеко внизу поселок. Над их домиком из трубы поднимался дым. До главной дороги было еще довольно далеко, а Маура уже устала: ноги гудели и дрожали. Интересно, Дуг чувствовал то же, когда добрался до этой точки подъема? Может, он точно так же остановился здесь, оглянулся на долину и подумал, не лучше ли вернуться?..

Но Маура знала, какое он принял решение: его следы говорили об этом яснее ясного. Они вели дальше, к главной дороге.

И она пошла туда же. Это ради Арло, думала она. Его имя стало заклинанием, которое она твердила про себя, пока шла: «Спасти Арло, спасти Арло».

Вскоре дорога нырнула в сосновый лес, и деревья загородили ей вид на долину. Рюкзак с каждым шагом казался все тяжелее, и Маура уже подумывала, чем из его содержимого можно будет пожертвовать. Нужны ли ей три банки сардин? Или остатков арахисового масла хватит, чтобы поддержать силы во время спуска? Об этом она размышляла, взбираясь по дороге, а банки позвякивали в рюкзаке. Плохой знак, что она думает об этом спустя всего лишь два часа после начала похода.

Дорога стала пологой, и впереди Маура заметила указатель – с того места они пять дней назад впервые увидели Лучший Мир. Долина была теперь так далеко внизу, что поселок казался игрушечным, словно детский макет, утыканный пластмассовыми деревьями и присыпанный искусственным снежком. Вот только дым над трубой был настоящий. Настоящими были люди, оставшиеся в том доме. И один из них умирал.

Маура отвернулась и продолжила путь, прошла два шага и вдруг остановилась. Приглядевшись, она увидела перед собой на снегу следы Дуга.

А за ними тянулась еще одна цепочка следов. Снегоступы.

Эти следы появились уже после того, как Дуг прошел по этой дороге, потому что они перекрывали следы его сапог. Но когда? Часом или днем позже? Или человек, преследовавший Дуга, шел прямо за ним по пятам?

«А вдруг он сейчас идет за мной? » – стукнуло в голове у Мауры.

Она обернулась и с гулко бьющимся сердцем стала внимательно смотреть по сторонам. Деревья казались ближе, как будто каким‑ то образом, пока она не видела, тайком подкрались к дороге. Солнце слепило глаза, и трудно было разобрать, что скрывалось в полумраке леса под тяжелыми заснеженными ветвями. За ближайшими деревьями все терялось в густой тени. Она прислушалась: ни ветерка, ни поскрипывания снега под ногами, слышно было только ее собственное учащенное дыхание.

«Достань лыжи, – велела она себе. – Спустись с этой горы».

Маура побежала в том направлении, куда вели следы Дуга. Хотя он не бежал. Судя по следам, его походка была по‑ прежнему размеренной, ботинки оставляли глубокие ямки в снегу. На этом участке пути он еще не знал, что за ним следят. Наверное, думал о том, что ему предстоит сделать. О том, как он нацепит лыжи и попробует съехать с горы. Дугу и в голову не приходило, что его кто‑ то преследует.

У нее щемило в груди, и горло саднило на морозе. При каждом шаге ботинки с хрустом проламывали наст, и этот звук казался Мауре оглушительным. Со стороны наверняка кажется, что идет слон. Громко сопящий, неуклюжий слон.

Наконец Маура заметила цепь, перекрывавшую въезд на частную дорогу. Цель близка. Последние несколько десятков метров она прошла по следам Дуга – мимо цепи, мимо указателя «Только для постоянных жителей», и увидела внедорожник, по‑ прежнему лежавший на боку в кювете. Одной парой лыж на верхнем багажнике стало меньше.

Значит, до машины Дуг добрался. Маура увидела на дороге лыжню – здесь он легко покатил под горку.

Она спустилась в кювет, где снегу было ей по бедра, и отвязала от багажника вторую пару лыж. Достать ботинки оказалось труднее. Они остались в салоне, а поднять тяжелую дверцу машины, завалившейся на бок, было нелегко. Когда же наконец Мауре удалось распахнуть дверцу, она вся взмокла от напряжения.

Вдруг она услышала рокот в отдалении. Замерла с колотящимся сердцем, прислушиваясь и боясь, что ей почудилось. Нет, не почудилось – это был рокот двигателя.

В гору поднималась снегоуборочная машина.

«Он все‑ таки добрался, несмотря ни на что! – ликовала про себя Маура. – Дуг сделал это, и теперь мы спасены».

С радостным возгласом Маура выскочила из машины и захлопнула дверцу. Она еще не видела снегоуборщика, но рокот приближался, становился все громче. Маура смеялась и плакала от счастья. «Назад к цивилизации! – думала она. – К горячему душу, электрическим лампочкам и телефонам. А самое главное – к больницам».

Арло будет жить.

Маура вскарабкалась по откосу на дорогу и остановилась, ожидая своих спасителей. Зимнее солнце согревало лицо, а кровь от радости бурлила в венах. Вот теперь все будет хорошо, думала она. Теперь кошмар закончится.

И вдруг сквозь приближающийся гул снегоуборочной машины Маура услышала тихое поскрипывание снега. Этот звук раздавался прямо за ее спиной. Маура испуганно охнула, и воздух ворвался в ее легкие мощной ледяной струей. Только тогда она увидела тень, которая грозилась вот‑ вот накрыть ее собственную.

«Тот, кто следил за мной в лесу, – пронеслось у нее в голове. – Он здесь».

Джейн обнаружила Даниэла Брофи в кабинке пустого гостиничного бара. Он даже не посмотрел на нее, упорно глядя в стол, что, несомненно, означало: он желает побыть один.

Но Джейн все равно присела рядом.

– Мы вас вспоминали за обедом, – сказала она. – Вы успели поесть?

– Я не голоден.

– Я все еще надеюсь на звонок Куинана. Хотя не думаю, что он расскажет нам что‑ нибудь новое.

Брофи кивнул, все так же отводя глаза. Все так же давая понять: «Оставьте меня в покое. Я не желаю разговаривать». Даже в щадящем полумраке фойе он выглядел постаревшим. Измученным и пришибленным.

– Даниэл, – сказала Джейн. – Я не собираюсь сдаваться. И вам не советую.

– Мы объехали пять округов, – ответил он. – Дали объявление на шести радиостанциях. Просмотрели каждую минуту записей видеонаблюдения.

– Но все равно могли что‑ то упустить. Что‑ то такое, что заметим, если просмотрим еще раз.

– На этих видеозаписях она такая счастливая! Правда? – Даниэл поднял голову, и Риццоли увидела муку в его глазах. – Она выглядела счастливой рядом с этим мужчиной.

Помолчав, Джейн согласилась.

– Да, это так.

Камеры видеонаблюдения в фойе гостиницы несколько раз запечатлели Мауру и блондина. Но эти эпизоды были краткими: всего несколько секунд – и она исчезала из виду. Смотреть на эти образы было все равно, что разглядывать призрак. Фантом, снова и снова проживающий свои последние мгновения на земле.

– Мы не знаем, что все это значит, – заметила Джейн. – Может, это ее старый знакомый.

– С ним она улыбалась…

– Здесь проходила медицинская конференция. Собралась куча патологоанатомов, которые наверняка друг друга знают. Может, он вообще никак не связан с ее исчезновением.

– А может, Куинан прав. И они уединились где‑ нибудь в номере и предаются жаркому, безумному… – Даниэл осекся.

– По крайней мере это означало бы, что она жива.

– Да, именно это.

Оба погрузились в молчание. Было только три часа дня, слишком рано для коктейлей. Если не считать бармена, расставлявшего бокалы за стойкой, кроме них в полутемном зале никого не было.

– Если она сбежала с другим, – осторожно начала Джейн, – ее можно понять.

– Я виню во всем себя, – ответил Даниэл. – За то, что я – не он. И один вопрос не дает мне покоя…

– Какой?

– Может, она летела сюда специально, чтобы встретиться с ним?

– У вас есть причины так думать?

– Поглядите только, как они улыбаются друг другу! И как непринужденно общаются…

– Может, они давние знакомые. – Или давние любовники, подумала она, но вслух не сказала. Да говорить и не надо было: эта мысль, должно быть, мучила Брофи давно. – Но все это теории, ничем не подтвержденные, – добавила Джейн. – Все, что у нас есть, – это видеозапись, где Маура собирается с ним поужинать. Она встречается с ним в фойе.

– И улыбается. – В мрачном взгляде Даниэла чувствовалась боль. – Я не смог этого сделать для нее. Не мог дать ей то, что ей было нужно.

– Сейчас ей от нас нужно одно: чтобы мы не оставляли надежды. Продолжали поиски. Я не намерена сдаваться.

– Скажите мне правду. – Брофи заглянул ей в глаза. – Вы давно работаете в отделе убийств и должны знать. Что подсказывает вам чутье?

– Чутье может подвести.

– Если бы она не была вашей подругой, если бы это был просто очередной случай исчезновения человека, о чем бы вы думали прямо сейчас?

Джейн помедлила с ответом. Тишину бара нарушало только звяканье бокалов в руках бармена – он наводил порядок за стойкой, готовясь к вечернему наплыву посетителей.

– После того, как прошло столько времени? – Риццоли покачала головой. – Я была бы вынуждена предположить худшее.

Ответ не удивил Брофи. Скорее всего, он и сам пришел к такому выводу.

У Джейн зазвонил мобильный, и оба замерли. Она посмотрела на определившийся номер. Куинан. Как только в динамике раздался голос детектива, она поняла, что эту весть ему бы не хотелось приносить. А Джейн не хотелось бы ее получать.

– Мне очень жаль сообщить эту новость, – начал он.

– Что такое?

– Вам нужно подъехать в Медицинский центр Святого Иоанна в Джексоне. Там вас ожидает доктор Дрейпер.

– Доктор Дрейпер? Коронер округа Саблетт?

– Да. Поскольку именно там все и произошло, в округе Саблетт. – Наступила долгая томительная пауза. – Боюсь, они нашли вашу подругу.

– Думаю, вам лучше на нее не смотреть, – сказал доктор Дрейпер, мрачно глядя на трех друзей Мауры, которые стояли по другую сторону большого стола для переговоров. – Лучше запомните ее такой, какая она была. Уверен, она бы тоже этого хотела.

Медицинский центр был предназначен для живых, а не мертвых. Из‑ за двери конференц‑ зала доносились обычные больничные звуки: трезвонили телефоны, гудел лифт, где‑ то совсем далеко, в отделении «скорой помощи», плакал младенец. Эти звуки были для Джейн напоминанием, что и после трагедии жизнь продолжается.

– Автомобиль обнаружили сегодня утром, на проселочной дороге, – сообщил Дрейпер. – Нельзя точно сказать, сколько он пролежал на дне оврага. Сильные повреждения от огня. А потом от зверей… – Коронер помолчал. – Это же дикие места.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒