Часть III 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 18Следующая ⇒

– Я. Вот что с тобой происходит, дорогая.

Она вскочила.

– Я иду спать. Уже поздно.

– Собираешься убежать и спрятаться от меня?

– И не думаю.

Изабель не спеша направилась в спальню, хотя на самом деле еле сдерживалась, чтобы не побежать.

Глава 8

Паркер набирал вес медленно. Ребенку было почти шесть недель, но Дугласу казалось, что он такой же, как в день рождения. Правда, Изабель уверяла, что сын заметно потяжелел, и Дуглас не мог не признать, что выглядит младенец достаточно здоровым, аппетит у него хороший, но вот вес… Доктор Симпсон приказал держать Паркера в доме и не выносить на улицу восемь недель. Дуглас не знал, почему старик установил именно этот срок, но намерен был твердо следовать указанию, как бы ему самому ни хотелось уехать из дома Изабель Грант.

Если дела у Паркера и дальше пойдут хорошо, то недели через две они с матерью смогут тронуться в путь. Дуглас надеялся на хорошую погоду, хотя сейчас было холодно и сыро, как глубокой осенью.

Впрочем, его беспокоило не только состояние ребенка, но и свое собственное. Бог свидетель, он просто не представлял, как доживет оставшиеся две недели, не прикоснувшись к Изабель. Находиться в одной комнате с ней стало для него пыткой. Его преследовал ее аромат, нежная кожа так « притягивала взгляд; он думал только о том, как ему хочется обнять ее и ласкать, ласкать…

Он был полон решимости не поддаваться велениям плоти, старался ни минуту не сидеть без дела, загоняя себя до полусмерти, чтобы не возникало никаких желаний, кроме одного: добраться до постели, свалиться и заснуть.

На заре, закончив дела в сарае, он вернулся в дом и увидел, что Изабель сидит за столом, опустив голову на руки. Он заглянул ей в лицо: глаза заплывшие, нос покраснел. И волосы растрепаны, что для «ее совсем необычно. Она выглядела будто с похмелья.

– Что случилось? Паркер не давал тебе спать всю ночь?

– Нет, я немного простыла, – чикнув, объяснила она. И снова чикнула.

– Может, ляжешь в постель?

Изабель и слышать ни о чем подобном не хотела. Она вообще не имела привычки нежиться в постели, а сейчас тем более не собиралась этого делать. Изабель уже постирала, погладила, приготовила еду, но сама не могла проглотить ни крошки, только выпила чашку пустого чая.

Она все же поднялась из‑ за стола, переоделась в ночную рубашку и халат к, накинув на плечи старое рваное одеяло, побрела в спальню. Одеяло волочилось за ней по полу; Изабель наступила на край, споткнулась и непременно упала бы, но Дуглас подоспел па помощь.

– Я принесу тебе поесть, – ласково сказал он. – Надо хоть что‑ то проглотить. Пожарить хлеб?

Опять?! Неужели, кроме этого, он ни на что не способен?

– А ты не сожжешь его? – Она постаралась задать вопрос как можно мягче.

– Постараюсь. – Он невесело усмехнулся. – Наверное, у тебя такое самочувствие от усталости: ты слишком много работаешь.

– Это обычная простуда. Надеюсь, Паркер не заразится. Что мы будем делать, если у него поднимется температура?

Дуглас даже подумать об этом боялся: Паркер не мог себе позволить потерять аппетит, как Изабель.

– Мы справимся, – заверил он ее.

Когда Дуглас вернулся с подносом, Изабель полулежала с закрытыми глазами; он хотел уйти, но она окликнула его:

– Дуглас, я не сплю.

Он осторожно поставил поднос на комод, поправил подушки, а потом аккуратно пристроил поднос на постели.

Он снова пережарил тосты! И тут она увидела на подносе возле чашки белую розу. Это так растрогало Изабель, что у нее поднялось настроение, и она, не сказав ни слова упрека, молча принялась за хлеб.

– У тебя болит горло? – прошептал Дуглас.

– Нет. Перестань беспокоиться.

– Изабель, я хочу беспокоиться. Поняла? У меня это хорошо получается.

Она похлопала по краю постели, приглашая Дугласа сесть, и подняла розу.

– А ты, оказывается, романтик.

Он, хмуро глядя на Изабель, покачал головой. Она потянулась к нему и погладила заросшую щеку. Какой опасный и… соблазнительный вид у небритого Дугласа Клейборна!

Изабель вспомнила, как испугалась в ту темную дождливую ночь, когда он впервые появился у нее на ранчо, – стоял на фоне неба, расчерченного молнией, под ураганным ветром, а его жеребец, дико вращая огромными от страха глазами, громко ржал и метался у него за спиной. Она была уверена, что пришелец собирается ее убить, – пока он не вернул ей ружье. Боже, какая она глупая! Ей нечего было бояться Дугласа Клейборна, стоило прислушаться к тому, как нежно и ласково он успокаивал обезумевшего от грозы Брута. А когда он поднял ее на руки и понес в дом, в его глазах было столько сострадания и…

– Изабель, ты выглядишь ужасно! Хватит мечтать. Пей чай, пока он не остыл, – вернул ее в настоящее резкий голос Дугласа.

– Ты любишь приказывать. Тебе это говорили?

– Нет.

– Значит, я первая, – усмехнувшись, сказала она и после небольшой паузы спросила: – Помнишь ночь, когда мы встретились?

Смешной вопрос! Он каждый раз вздрагивал, вспоминая этот кошмар.

– В жизни не забуду.

Увидев, что он нахмурился еще больше, она улыбнулась.

– Ну, ничего уж особенно ужасного не происходило.

– Как сказать, – возразил он.

– Трудно было?

– Me то слово.

– Но не труднее же, чем с другими женщинами, которым ты помогал? Ведь правда?

– Да, мне доводилось помогать многим… особям женского пола. – Он пожал плечами.

– И я доставила тебе гораздо больше хлопот, чем другие?

– Уж это точно. Другие хоть не пытались меня задушить.

– Я этого не делала! – возмутилась Изабель.

– Пыталась, пыталась. Ты просто не помнишь.

– Господи… А что я еще делала? Можешь говорить без всяких опасений. Я не буду беситься. – Она взяла чашку с блюдцем и отпила чай. – Я жду.

– Обвиняла меня во множестве преступлений. Глаза Дугласа блестели; Иэабель не могла понять, шутит он или нет.

– В каких, например?

– Сейчас, дай вспомнить. Их столько… Начнем по порядку. Во‑ первых, ты косвенно обвинила меня в том, что беременна.

Изабель нервно звякнула чашкой о блюдце.

– Ничего подобного, – прошептала она.

– Да было, было!.. Ты почти убедила меня в этом. Черт побери, я даже извинялся, – ухмыляясь, добавил он. – Хотя совершенно ни при чем. Поверь мне, дорогая, я бы запомнил, если б побывал у тебя в постели.

Лицо Изабель стало таким же красным, как ее простуженный нос, Она быстро поставила чашку на поднос и прикрыла рот рукой. Дуглас понял, что она едва удерживается от смеха.

– А в чем еще я тебя обвиняла?

– Все время твердила, что я причина твоих мук.

– Это ты уже говорил.

– Извини. В общем‑ то все вспомнить трудно…

– А ты постарайся.

– Сейчас. Итак, еще я был виноват в том, что идет дождь, что у тебя было несчастливое детство, что…

– Оно было счастливым! – запротестовала Изабель.

– Ну значит, ты просто морочила мне голову. Но я на всякий случай извинился.

Она расхохоталась.

– Ты очень любишь преувеличивать. Уверена, что с другими, которым ты помогал, было не легче, чем со мной,

– Гораздо легче!

– Да что они, святые, что ли?

Дуглас передвинул поднос на край стола, словно из предосторожности и ответил:

– Ну‑ у… в общем‑ то это были, не совсем женщины. По крайней мере, не в прямом смысле слова.,.

Она перестала улыбаться.

– Да кто же они такие были?

– Кобылы, – наконец решавшись, отрывисто произнес Дуглас.

Изабель открыла рот. Но к его облегчению, нисколько не оскорбилась. Вместо этого она снова громко, расхохоталась.

– О Боже! Должно быть, ты боялся не меньше меня.

– Да уж…

– А ты хоть имел понятие, что надо делать?

Он усмехнулся.

– Не совсем.

Она хохотала до слез. Потом поняла, что может разбудить Паркера, и быстро прикрыла рот рукой.

– Но ты был такой… спокойный. Такой уверенный…

– Ага. Знаешь, чего мне это стоило? Я чуть не рехнулся от страха.

– Ты?

– Да, я. А ты еще орала на меня и всячески угрожала. От этого я чуть не впал в настоящую панику.

– Вовсе я тебе не угрожала. Перестань надо мной подшучивать. Я прекрасно все помню, У меня была ясная голова. Абсолютно. Ну раз‑ другой я, может, и повысила голос, чтобы ты мог услышать меня в другой комнате, но все остальное… Не было ничего из ряда вон выходящего.

– Изабель, мы говорим о родах или о чаепитии?

– Я никогда не бывала на чаепитии. Но рожать рожала. И хочу, чтобы ты знал: мои страдания ничто по сравнению с тем подарком, который я в конце концов получила. Ведь он прелестный.

– Кто это?

Она начала раздражаться.

– Мой сын! А ты думаешь, я о ком?

– Обо мне.

Изабель рассмеялась бы снова, если бы совсем не расчихалась. Дуглас дал ей чистый платок, велел немедленно спать и оставил наконец одну.

К его большому облегчению, дня через два Изабель стало лучше и Паркер не заразился. К середине понедельника Дуглас был уже совершенно без сил. Он буквально засыпал, укачивая Паркера на руках, когда уловил отдаленный лошадиный топот. Изабель готовила ужин. Она тоже услышала, а потом и заметила нежеланных гостей и бросилась к Дугласу, чтобы предупредить его. Он шел к ней с той. же целью, и они столкнулись у стола. Изабель взяла сына и поспешно принялась готовиться к встрече.

Дуглас подошел к окну. Увидев, что Бойл и какой‑ то незнакомец, скорее всего наемник, уже пересекают двор, он произнес про себя все самые страшные ругательства, какие знал. Дуглас решил не выпускать Изабель из дома и лично встретить Бойла. Пора положить конец его террору.

Заметив, что Дуглас взялся за оружие, она без труда угадала его намерения и решила схитрить.

– Дуглас, пусть Бойл немного подождет. Тебе надо взглянуть на Паркера. Мне кажется, у него жар. Да, пусть Бойл подождет, – еще решительнее повторила она, мысленно попросив у Бога прощения за свою ложь.

Как только он запер дверь на задвижку и быстро прошел мимо нее в спальню, Изабель схватила ружье и выскочила на крыльцо, пока Дуглас не раскрыл обман и не разъярился.

Бойл уже поднимал пистолет, чтобы выстрелить в воздух. Задыхаясь, Изабель остановилась, ухватившись за дверную ручку и прикрывая ее спиной, ружье она держала под мышкой.

– Опять явился? Что тебе надо? – крикнула она.

Бойл ухмыльнулся. До чего же он гнусный! Изабель с трудом переносила его вид. Незнакомец на вороном коне хмыкнул. Она не видела его глаз, скрытых под полями шляпы, нахлобученной до бровей, но чувствовала, как его взгляд пронзает ее насквозь. Они с Бойлом явно не считали ее дробовик серьезной угрозой.

– Какая ты неприветливая, Изабель, – прогнусавил Бойл, и губы его растянулись в холодной улыбке.

– Сколько раз тебе повторять: убирайся с моей земли! – услышал он в ответ.

– Только когда захочу. Я приехал сказать, что уезжаю на время. Но не надейся напрасно – я вернусь. Я отправляюсь на ежегодную семейную встречу. Жди меня через шесть недель. Ну, может, я еще немного задержусь, кто знает. А чтобы ты не чувствовала себя одинокой, я привез показать тебе моего главного помощника, мою правую руку. Он отвечает за тебя передо мной. Его зовут Спиро.

Он повернулся к своему дружку, велел приветствовать будущую супругу, потом снова обратился к Изабель:

– Спиро будет следить за тобой. Мои люди, что в горах, тоже не оставят твой дом без пригляда. Они на посту денно и нощно. Ну, как ты, довольна заботой? А то, чего доброго, подумаешь, что без меня можешь отсюда смотаться! Очень скоро, на следующий год, ты уже будешь со мной. ‑ Понимаешь, о чем речь? – Он сально хохотнул.

– Проваливай! – в бешенстве крикнула Иэабель.

Бойл рассмеялся.

– Когда я вернусь, ты уже будешь без пуза, с формами что надо. Так ведь, лапочка? И ты о‑ очень скоро станешь умолять меня на тебе жениться.

В ответ Изабель взвела курок. Рука Спиро мгновенно легла на кобуру с пистолетом. Бойл тронул поводья и поехал. Спиро поспешил следом.

– Ну что, разве я тебе не говорил? Она аж шипит от злости! – крикнул Бойл. – Но она еще поваляется у меня в ногах, перед всем городом поваляется! Вот увидишь. Подожди немножко.

Ответа Спиро Изабель не слышала – его заглушил грубый смех Бойла. Несколько минут она стояла на крыльце, наблюдая, как они постепенно удаляются, и пытаясь сообразить, что ей сказать Дугласу.

Она стояла бы так до вечера, но у Дугласа были другие планы.

Изабель не слышала, как открылась дверь, но неожиданно почувствовала, что ее с силой втянули внутрь. Дуглас обхватил ее за талию так крепко, что ей показалось, будто она в тисках. К счастью; у нее хватило ума поставить ружье на предохранитель, прежде чем опустить его на пол.

Дуглас подхватил дробовик, чтобы он не упал, и пинком закрыл дверь. Потом повернул Изабель к себе лицом и убрал руки.

Ложный живот свалился на пол, сна отпихнула его ногой. Изабель уже знала, как будет вести себя с Дугласом. Догадавшись по его глазам, что сейчас он не в состоянии рассуждать разумно, она решила перейти в наступление, которое, как известно, наилучший способ обороны.

Шагнув вперед, Изабель подбоченилась и хмуро уставилась на Дугласа.

– Слушай меня, ты, мистер Клейборн. Если бы ты вывалился на крыльцо, тебе пришлось бы пристрелить обоих. Или же один из них уложил бы тебя. А как же мы с Паркером, я спрашиваю?! У Бойла полно дружков. Убей ты его, и они тут же явятся сюда. Двадцать бандитов! Как бы мы тогда защитили ребенка? Я хороший стрелок, думаю, ты тоже. Но я смотрю на вещи трезво и говорю тебе: мы бы не выбрались отсюда живыми. Ясно излагаю?

Видимо, не очень ясно, с досадой подумала Изабель, иначе бы он не заявил:

– Если Бойл снова сюда явится, ты больше к нему не выйдешь.

– Я знала, что ты упрям, ко не до такой же степени!

– Ты меня обманула. Я хочу, чтобы ты пообещала никогда больше этого не делать.

– Послушай‑ ка, чего ты добился! Ты разбудил ребенка. Иди и возьми его.

– Никто из нас с места не двинется, пока я не услышу от тебя обещания. Да ты отдаешь себе отчет в том, делаешь? Я до смерти перепугался, подумав, что Паркер и вправду заболел! Черт побери, Изабель, если ты мне еще когда‑ нибудь соврешь…

– Если надо будет скрыть, что ты в доме, я снова солгу, – твердо ответила Изабель и затем примирительным тоном добавила: – Давай не будем ссориться. Лучше отпразднуем. Разве ты не слышал, что сказал Бойл? Он уезжает! Какая прекрасная новость!

– Я жду, – с непреклонным выражением лица произнес Дуглас.

– Ну хорошо, хорошо. Обещаю никогда больше тебе не врать. А теперь прости, но я пойду к сыну.

– Я сам к нему пойду.

Паркер слегка подмок; Дуглас быстро поменял пеленки, и ребенок тотчас заснул.

У Клейборна из головы не шел Спиро: невооруженным глазом было видно, что этот тип гораздо опаснее Бойла.

За ужином Изабель заметила необычную задумчивость Дугласа и спросила его, в чем дело.

– В Спиро. Меня волнует не столько Бойл, сколько его подручный.

– И напрасно. Бойл – жестокий и бессердечный негодяй, и ты зря сбрасываешь его со счетов.

– Не сбрасываю. Но с ним справиться легче, потому что он трус.

– Откуда ты знаешь?

– Он преследует женщину – вот откуда. Избавиться от Бойла не проблема: мне известно его самое слабое место.

– У него сотня слабых мест. Но все равно ты не можешь его убить. Иначе весь остаток жизни просидишь в тюрьме… Или тебя, упаси Господи, повесят.

– Да не стану я об него руки марать! Убить Бойла? Я придумал для него кое‑ что похуже. Не дождусь дня, когда наконец расквитаюсь с этой мразью.

– А что ты собираешься сделать?

– Увидишь.

– Это законно?

Он пожал плечами и сказал:

– Интересно, не нанял ли Бойл еще кого‑ нибудь, кроме Спиро? Ну да ладно, это я выясню. Поскольку Бойл любезно сообщил нам, что его люди наблюдают за ранчо, я начну выезжать в холмы каждую ночь и подслушивать их разговоры.

– А это обязательно? – встревоженно спросила Изабель.

– Да. Паркеру скоро восемь недель, а доктор Симпсон сказал, что к этому времени ребенка уже можно будет перевозить.

– Он говорил, лучше в десять недель.

– А малыш прибавил в весе?

– Конечно.

Дуглас с сомнением покачал головой.

– Когда я беру его на руки, то совершенно не чувствую тяжести. Он такой худенький, почти прозрачный…

– Не забывай, какой ты большой. Неудивительно, что ты даже не замечаешь веса такой крохи. Но поверь, Паркер день ото дня становится крепче. Но выносить его на холодный ночной воздух все же еще рановато.

– Надо воспользоваться шансом.

– Я не могу рисковать ребенком.

– А оставаться здесь, по‑ твоему, не риск?

– Не хочу и говорить об этом.

– И очень плохо, – резко бросил Дуглас. – Но я все равно выскажу все, что думаю. Давай рассуждать здраво. Братья помогут мне защитить вас с Паркером, поэтому нам лучше всего убраться отсюда, пока Бойл в отъезде. Но прежде надо убедиться, что его и на самом деле нет в городе, и тогда…

– Об этом не может быть и речи: Паркер слишком мал, чтобы трогать его с места.

– А если доктор Симпсон разрешит? Ты согласишься? Несколько минут Изабель думала, потом наконец ответила:

– Да, но только в том случае, если ты не будешь на него давить. Не пытайся уговаривать его, Дуглас, ладно?

Он пообещал.

– Ты уже думала, чем займешься, когда уедешь отсюда?

Изабель пока не решила. Она может вернуться в Чикаго и преподавать в приюте, остаться в Суит‑ Крике или в близлежащем Лиддивилле и получить там место учительницы… Да мало ли что еще! Будущее не пугало молодую вдову. Она всегда отличалась трезвым взглядом на жизнь и понимала: ей все равно нужно уезжать отсюда, поскольку место, выбранное покойным мужем для их дома, отнюдь не безопасно и к тому же не годится для нормального существования. Но сама мысль о том, что придется собрать вещи и покинуть насиженное место, была для нее невыносима. Принять создавшуюся ситуацию как неизбежность было для Изабель равносильно поражению, а с этим она смириться не могла. Земля и дом были исполнением заветной мечты Паркера. Он умер, защищая родной очаг, и Изабель не находила в себе сил навсегда покинуть привычное жилье, эти стены, которые, казалось, еще хранили тепло и заботу ушедшего в иной мир друга и мужа. Дуглас сильный духом и мужественный, он не поймет ее колебаний, ее боли и сомнений. Она не станет ему ничего объяснять…

– Я не хочу сейчас говорить об этом.

– Но рано или поздно тебе придется взглянуть будущему в лицо.

Она встала из‑ за стола и направилась в кухню.

– У меня есть время. Ведь Бойл уехал.

– У тебя нет времени! Если, конечно, ты не настолько потеряла голову, чтобы верить словам этого подонка.

– Хочешь, я испеку кекс? Вернешься из города и поешь.

– Да ради Бога! Лучше подумай о жизни, чём печь какой‑ то там кекс! – раздраженно воскликнул он.

Изабель отодвинула занавеску и сурово посмотрела на Дугласа.

– Сейчас я хочу печь кекс, – четко и с расстановкой произнесла она. – И это поможет мне думать гораздо больше, чем твои сентенции. Ну так как, хочешь кекс или нет?

Изабель разозлилась на него так сильно, что, казалось пристрелит, если услышит отказ, и Дуглас, решив не, искушать судьбу, больше не пытался взывать к здравому смыслу.

– Разумеется, хочу, – поспешно сказал он примирительным тоном,

Через несколько минут Дуглас уехал. Он проверил посты Бойла и только потом повернул в город. В доме Симпсона он появился среди ночи.

Доктор ждал за столом на кухне – с дымящейся чашкой кофе в одной руке и с пистолетом в другой.

– Ты сегодня поздно, сынок. Садись, я сварю тебе кофе. Как малыш?

Дуглас взял стул и уселся на него верхом.

– Не беспокойтесь. Мне, честно говоря, не до кофе. С Паркером все в порядке. Но Изабель все еще немного простужена. А если ребенок заразится? Что тогда?

– Только тепло.

– Мы и так держим его в тепле. А еще? Вдруг у него подскочит температура?!

– Дуглас, незачем на меня кричать. Ребенок слишком мал, чтобы использовать лекарства. Мы можем лишь надеяться и молиться, чтобы он не заболел.

– Я хочу вырвать их из смертельной ловушки, которую Изабель называет домом. Если соблюдать все меры предосторожности, то можно.,.

Он осекся, увидев, что доктор Симпсон негодующе затряс головой.

– Великое чудо, что, родившись преждевременно и таким слабеньким, этот ребенок жив! Ты понимаешь, что вынести малютку на ночной холод – огромный риск? И потом: куда ты собираешься их деть? Бойл перевернет весь Суит‑ Крик вверх дном, отыскивая Изабель и малыша. В Лиддивилле ты их тоже не спрячешь, у Бойла и там наверняка есть свои люди, я тебе уже говорил об этом. Кто‑ нибудь из жителей услышит о вашем появлении, посплетничает с соседом – и пошло‑ поехало. Повторяю, сын мой, это очень опасно.

У Дугласа заломило в висках.

– Какой клубок… – пробормотал он.

– Изабель очень хочет уехать? – с сочувствием спросил доктор.

Дуглас покачал головой.

– Я бы не сказал. Она понимает, что должна это сделать, но не желает даже говорить о будущем. Откладывает на потом. Это меня очень тревожит.

– Ясно… А у меня к тому же есть неприятная новость, – сказал Симпсон. – Бойл нанял нового человека. Зовут его Спиро. Страшный тип! Я узнал о нем все, что мог. Сэм познакомился со Спиро в пути, во время своей предыдущей поездки в Дакоту, и вот теперь решил воспользоваться услугами этого зверя. Завтра утром Бойл уезжает, это совершенно точно: я слышал, как он говорил Джасперу Куперу, что оставляет вместо себя Спиро. – Доктор сделал глоток кофе и продолжил: – Никто в городе и не подозревает, что у Изабель есть защитник. Так что время работает на тебя, сын мой. До возвращения Бойла у вас есть месяц, чтобы как следует подкормить ребенка.

– Но вы же говорили, что Паркера можно перевозить в восемь недель.

– А еще я говорил, что в десять – лучше и безопаснее.

– А если у меня будут помощники? Могу я…

– Подумай хорошенько, сынок, ты ведь не хочешь, чтобы Изабель с сыном оказались в эпицентре сражения? Конечно, нет. Тебе не следует торопиться. Во всей этой ситуации есть и светлые стороны. Да‑ да, есть, – повторил доктор, поймав недоверчивый взгляд Дугласа, – Ты прекрасно справлялся аж целых семь недель. Я уверен, что ты сумеешь выдержать еще какое‑ то время, тем более что сейчас вы сможете чувствовать себя немного поспокойнее – без Бойла будет гораздо легче. А потом пошлешь за помощью и вызволишь Изабель с сыном. Чем крепче будет дитя, тем больше у него шансов выжить, пойми наконец. Все не так уж печально, правда?

– Да, черт побери.

Симпсон захихикал:

– Достается тебе от нее, а?

Дуглас молча пожал плечами.

– Да это ясно как Божий день, – фыркнул доктор. – А ты не подумываешь влюбиться в нашу девочку?

– Нет‑ нет!.. – горячо опроверг предположения доктора Симпсона Дуглас. И он не обманывал. Он не «подумывал». Он уже влюбился.

Глава 9

Жизнь Дугласа Клейборна превратилась в сплошное мучение. Он постоянно пребывал в таком раздражении, какого никогда раньше не испытывал, и ему это сильно не нравилось.

Он все время сердился на Изабель и по возможности старался держаться подальше от нее и вести себя так, чтобы она не заметила его жадных, горящих глаз. Он поклялся себе пресечь физическое влечение, возникшее между ними. Естественно, Изабель в жизни не признается, что ее брак с Паркером не принес ей особой радости. Да, Паркер был далеко не так хорош, как она пыталась внушить Дугласу. Но если она хочет вознести его, превратить в святого, пусть так и будет, решил Дуглас. Поэтому каким бы непрактичным, бестолковым и даже глупым ни считал он этого человека, он придержит свое мнение при себе. Да и какое у него, собственно, право критиковать покойного? Почему его, Дугласа Клейборна, должно волновать, как Изабель Грант чтит память Паркера Гранта, которого, судя по всему, до сих пор продолжает любить?

Дуглас понимал, что рассуждает нелогично. Ведь то, что вызывало у него недовольство, всего лишь преданность.

А он всегда уважал и любил людей преданных, особенно когда быть таковыми не легко и не просто, как, например, было в его семье… и в семье Изабель. Это качество характера он ценил выше всех остальных. Да, она продолжает хранить верность умершему мужу. Но ведь, по правде говоря, Дуглас и не ожидал от нее ничего другого. Иное дело, что верность эта слепая – Изабель подарила Гранту свою любовь, а он… он подвел ее по всем статьям…

Впрочем, что до этого Дугласу? Как только ребенок наберется сил, его можно будет вместе с матерью отвезти в Суит‑ Крик, а потом Дуглас расквитается с Бойлом и его приспешниками и вернется домой, где ему и положено находиться. А до этого будет вежливым, предупредительным и постарается держаться в некотором отдалении от Изабель.

Легко сказать!

Стоило Дугласу закрыть глаза, как в мозгу его возникали картины одна соблазнительнее другой. Не в силах бороться со сладостными видениями, он дошел до того, что боялся смежить веки.

Еще хуже стало, когда Изабель потребовала, чтобы он перестал спать на полу и перебрался на ее кровать: дескать, днем она не спит, постель Паркера легко перенести в другую комнату, а Дуглас может спокойно устроиться в спальне, где ему никто не помешает.

Но мог ли он заснуть, чувствуя легкий, таинственный женский аромат? Да лучше умереть, чем так мучиться! Сказать ей? Объяснить? Она все равно не поймет. И бедный Дуглас вертелся в постели, скрипел зубами и спрашивал себя: интересно, сколько он еще способен выдержать, прежде чем сойдет с ума? Единственной радостью был Паркер, который бодро набирал вес и становился здоровее день ото дня. Его голосок уже не был похож на слабый писк, а звучал в полную силу и очень требовательно. Дуглас не подозревал, что в столь раннем возрасте у детей проявляется индивидуальность. Месяцев в пять‑ шесть – еще куда ни шло, но сын Изабель, похоже, не совсем обычный ребенок, как и Мэри Роуз, когда была совсем крохой.

Паркер был несколько худее Мэри Роуз, но стоило ему просто открыть рот, как его власть над взрослыми становилась полной.

Дуглас очень привязался к маленькому тирану. Правда, бывали моменты, когда среди ночи, расхаживая по комнате и укачивая Паркера, он жаждал заткнуть уши ватой, чтобы хоть мгновение послушать тишину. Но когда малыш, вцепившись ручонками в большой палец Дугласа, наконец крепко засыпал, тот умиленно смотрел на мирно сопящее у него на руках существо и думал о том, насколько крепка связь между ними. Он помог Паркеру появиться на свет; разумеется, он ему не родной отец, но так хотелось увидеть его первые шаги, услышать первые слова, наблюдать за его развитием…

Да, ребенок был радостью. Но физическое влечение Дугласа к его матери становилось все сильнее, и, хотя он пытался убедить себя, что для него Изабель должна быть неприкосновенна, ничего не помогало. Восемь недель, прожитые в такой близости, давали о себе знать. Напряжение и возбуждение, казалось, ощущались даже в воздухе, они словно стали осязаемы.

Изабель на все это смотрела иначе. Она была уверена, что Дуглас ждет не дождется, когда избавится от нее. Он едва выносил ее присутствие в комнате. Как ни старалась она привлечь его внимание, он ее демонстративно не замечал. Если же она случайно прикасалась к нему или подходила слишком близко, он становился напряженным и злым. Такое отношение тревожило Изабель гораздо больше, чем ей этого хотелось бы. Она часто видела Дугласа во сне и ужасалась и стыдилась этих видений, где они неистово любили друг друга, причем каждый раз именно она, Изабель, была активной стороной. Она не могла понять, почему ей никогда не снится покойный муж. Ведь, наверное, должен? Паркер всегда был ее самым близким и верным другом. Дуглас тоже друг, но он совсем не похож на ее мужа. Паркер был нежный и ласковый, но непрактичный, а Дуглас – страстный, чувственный, невероятно мужественный, практичный абсолютно во всем – он даже роды сумел принять. Он такой уверенный, спокойный, надежный… Впервые в жизни Изабель почувствовала, что рядом с ней человек, на которого она может опереться. До появления Дугласа она полагалась только на себя и одна отвечала за все и все решала…

Она хотела его так, как никогда не хотела мужа. Да, как это ни горько сознавать, интимная жизнь с Паркером была простой обязанностью: оба они горели желанием завести ребенка, но ни один из них не пылал страстью к другому. Забеременев, Изабель почувствовала огромную радость и… облегчение. После того как доктор Симпсон подтвердил диагноз, она уже спала отдельно от Паркера…

Изабель тяжело переживала потерю дорогого друга, но не возлюбленного; она не могла тосковать по тому, чего никогда не испытывала… И тут в ее жизни появился Дуглас.

О, как же Изабель хотелось, чтобы Дуглас Клейборн разонравился ей, чтобы прекратились эти ужасные и сладкие сны, в которых она вела себя так непристойно! Но стоило ей подумать о предстоящем расставании, как сердце больно сжималось, а на душе становилось пусто.

Изабель простить себе не могла, что не только сама мучается от раздирающих ее противоречивых чувств, но и смущает ими Бога: то она просила его в молитвах сделать так, чтобы Дуглас уехал, то умоляла оставить его с ней… Но она верила, что уж Господь‑ то сумеет разобраться во всей этой сумятице, которая царит в ее мыслях и сердце…

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒