Послесловие. 7 страница

Мы с Гришей начали ходить в тренажёрку. Сдружились, так сказать. Начали пить по-чёрному.

А потом что-то ёбнуло меня. Хер знает, почему. Просто в одно прекрасное утро проснулся и понял, что очень щемит в душе. И понеслось.

Я только и делал, что бухал эти два года. С Гришей начали видеться реже — мои прогнозы насчёт семьи сбылись. Ну, ещё бы не сбылись. Я всегда прав.

Я забыл, когда последний раз улыбался. Я абсолютно разучился общаться с людьми. Я видел их только в редакции.

Мне было хорошо, только когда я оставался один.

Завтра приедет Вика.

Я сидел и пил. Впервые за несколько лет квартира была такой пустой. Непривычно. Только теперь, после смерти Вики и Марины, я полюбил их по-настоящему.

Почему она бросилась под колёса машины? Или это произошло случайно? Вика, как? Зачем ты потянула за собой ещё и Марину? Почему всё так произошло? Этому должно быть какое-то логичное объяснение.

Ну точно…Логичное объяснение…Хотя нет. Этого просто не может быть.

Со злости я бросил бутылку в стену. Она разлетелась на осколки. Я подошёл к книжной полке. Одним движением руки я смёл все книги на пол. Вот она. «Библия». На месте. Фух. Зря я переживал. Значит, это не то, о чём я подумал.

Давно я в неё не заглядывал…Лет…Э-э…Одиннадцать, должно быть. Да, одиннадцать. А ведь хотел выбросить.

Интересно будет почитать. Вспомню, каким я был.

Что?

О нет.

НЕТ!

Вадим отбросил «Библию» в сторону. Страницы, повествующие об убийстве Насти, были вырваны. В этот момент он понял, почему Вика бросилась под машину вместе с Мариной.

Я уехал работать по вахтовому методу в другой город. Стараясь забыть о ней, я с головой ушёл в работу и не заметил, как пролетело довольно большое количество времени.

Вернувшись в родной город, я снова зажил обычной жизнью. Ходил в клубы, пил пиво, смотрел сериалы.

Однажды я шёл на работу и встретил Костю.

— Костя! — окликнул я его.

— О, какими судьбами? — ответил он.

— Да так, мимо проходил. Как дела?

— Да всё хорошо, а у тебя?

— У меня тоже всё нормально.

— Слушай, а ты всё ещё встречаешься с той рыженькой?

— С какой рыжень…

Мне стало плохо. Закружилась голова. Я сел на скамейку. Затем меня резко дёрнуло, и я начал блевать на асфальт.

— Егор, Егор! — закричал Костя, держа меня за плечо. — С тобой всё нормально? Егор!

— Да всё со мной в порядке, Костя, — ответил я ему, прерывисто вдыхая. — Плохие воспоминания.

— Что у вас случилось-то, что тебя так выворачивает при упоминании неё?

— Я... Не знаю…Просто я уже почти забыл про Вику.

— Прости, чувак, не знал.

— Ничего, Костян, ничего.

— А ты знал, что её подруга…Как её там…Пропала без вести?

— Чтоооооооо?!

— Слушай, тебя в городе не было, что ли? Об этом же года два назад все газеты трубили. Настя пропала…О, точно, Настя! Наверное, её убили. Но это не точно.

Я поднял голову и рассеянно посмотрел на Костю. Затем, склонившись вниз, сидел, и отчаянно пытался сопоставить в своей голове факты.

— Костя…

— Что, Егор? Давай «скорую» вызовем?

— Нет, не надо. Когда, ты говоришь, Настя пропала?

— Года два назад.

— И не нашли?

— Искали.

— Но не нашли?

— Не нашли.

— Так…А Вика что?

— А что Вика?

— А Вика что говорила по этому поводу?

— Да ничего не говорила вроде. Они с Вадимом — помнишь ещё такого? — ходили по ментам постоянно. Я говорю же: весь город на уши поставили!

— Спасибо, Костя, — сказал я, вставая. — Приятно было увидеться. — Я пожал ему руку. — Пойду я.

— Ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Точно. Давай, удачи.

Я шёл, лихорадочно соображая, что мне сделать в первую очередь. Ладно, в первую очередь поговорю с ней.

Я подошёл к ларьку и купил сигареты. Достал одну из пачки и закурил. Идя по дороге к её дому, я вспоминал, как она меня изводила. Так, что при воспоминании о ней меня вырвало.

Дима лежал в соседней с Вадимом комнате. Проворочавшись где-то с час, он забил на попытки уснуть, и вышел на балкон покурить.

Выйдя с балкона, он направился в комнату и снова попытался уснуть. Потом он встал с кровати, взял в руки мобильный телефон и пошёл в комнату Вадима.

Вадим храпел. Дима подошёл к Вадиму и потряс его за плечо. Нулевая реакция.

— Вади-и-им! — крикнул он шёпотом.

Вадим не просыпался.

Тогда Дима включил на телефоне фонарик и, оглядываясь по сторонам, пытался найти книжную полку. Наконец найдя её, он ткнул указательным пальцем в самую левую книгу и, переходя пальцем от одной книги к другой, тихо шептал их названия.

Диме не понравилась ни одна из книг, выставленных в переднем ряду, поэтому он положил телефон в карман, освободив руки, и в два приёма убрал книги с полки на пол. Затем он снова начал читать названия книг. В конце концов он остановился на «Библии».

— Вот эту возьму, — прошептал он. — Только больно маленькая что-то, для Библии-то. Ну, наверное, малый формат.

Он снова положил телефон в карман, так же в два приёма убрал книги с пола на полку, выключил фонарик на телефоне, и ушёл обратно к себе в комнату.

Дима включил свет и лёг в кровать.

«Чё ж я раньше-то, блядь, не додумался? — подумал он. — Я же всегда читаю на ночь. Вот почему я уснуть не мог! ».

Потом Дима открыл «Библию», и первое время не мог ничего понять. «Пьяный, я, наверное, ещё, — подумал он. — Кажется, будто книга от руки написана».

Полистав её ещё немного, Дима пришёл к выводу, что Вадим, возможно, взял какой-то рукописный вариант Библии. «Нет, ну а что? Может, и такие бывают. Коллекционные». Дима отложил книгу, протёр глаза и, снова взяв её в руки, принялся читать.

С каждой страницей он всё больше и больше понимал, что он влип. Когда Дима дочитал до страниц с описанием убийства Насти, он подумал, что пора немедленно убираться из этой квартиры.

— Маньяк…Убийца…Да что ж это такое…Быть того не может…

Он, подчиняясь только ему понятной мысли, вырвал страницы с описанием убийства, положил их к себе в карман, встал с кровати, выключил свет и вернулся к Вадиму в комнату.

Вадим всё ещё храпел. Дима поставил «Библию» на прежнее место, прошёл к себе в комнату, и начал собираться. Вдруг зазвонил телефон.

Дима застыл в ужасе. «А вдруг ему его сообщники звонят? А если это менты? А если МЕНЯ как сообщника?! Ох, ёбаная мать! ».

Дима взял трубку.

— Аллё? — сказал он дрожащим голосом.

— Алло. Здравствуйте.

— Здрасьте.

— Вас беспокоит патологоанатомическое отделение при…

Через несколько минут Дима закончил разговор, повесил трубку и, закрыв от ужаса рот рукой, стал думать, что ему дальше делать.

— Вика… — размышлял он шёпотом. — Это он убил Вику. И Марину. Уйду — и он не узнает, что их нашли. Пойду в ментовку. Заявление напишу. А если не он их? Тогда он потерял жену с дочкой. Нет, останусь. Через час его разбужу. Надо успокоиться. Надо сделать вид, что я ничего не знаю о его прошлом и о той блондинке. Буду вести себя, как полный придурок.

С этими мыслями Дима вышел на балкон покурить.

Мы шли с Ваней к знакомым. Ваня клёвый парень, ничего не скажешь. Заботливый, внимательный. С таким я бы прожила всю свою жизнь. Никогда его не брошу. Мы уже и сп ВК друг с другом поставили.

Мы подходили к светофору. Внезапно за спиной я услышала знакомый голос. Кричали моё имя. Я обернулась. Ко мне бежал какой-то человек. Это же…Нет, не может быть.

ТОЛЬКО НЕ ЭТО УБОЖЕСТВО.

— Привет, Егор, — сказала я.

Ваня спросил, кто это такой. Я ответила, что это мой брат, и мне с ним срочно нужно поговорить. Мы отошли с Егором в сторону.

— Чего тебе нужно? — спросила я.

Запыхаясь, глотая слова и буквы, он начал объяснять мне ситуацию. Картина получалась из неприятных: этот ублюдок сложил куски мозаики в единое целое. Сволочь. Мразь.

ОН ВСЁ ПОНЯЛ.

Вот только он обвинял Вадима в убийстве Насти. Больной идиот! Я посмеялась, послала его к чёрту и ушла. Он кричал мне вслед, что обо всём расскажет. Рассказывай, рассказывай, кто ж тебе поверит.

Я, конечно, поначалу напряглась. Вдруг у него действительно есть какие-то «доказательства». Ещё и меня грешным делом посадят. Потом, правда, вспомнила, что Егор всегда был пустым треплом. Но перестраховаться мне не помешает.

Вечером я написала Вадиму ВКонтакте, что я скоро приеду. Конечно, я не стала ему сообщать о недоделке Егоре. Сказала, что еду к родственникам. Позвонила маме. Заехала к ней, взяла гостинцы. Вернулась домой, собрала вещи. Сказала Ване, что уеду ненадолго.

Хотя я уже тогда знала, что не хочу возвращаться. Я давно забила на Вадима, честно. Но теперь моей задачей стало уехать из этого города побыстрее, пока Егор реально что-то кому-то не рассказал. Ладно менты, но вдруг наши общие с Настей знакомые услышат его охуенные теории? Что они тогда обо мне подумают?

Благо, на работе у меня как раз начинался двухнедельный отпуск. Поэтому я решила во что бы то ни стало ещё раз попытаться завязать отношения с Вадимом. Я переспала с ним по пьяни. Ну как по пьяни — он думал, что я была в неадекватном состоянии, хотя я отлично понимала, что происходит. Потом мы поссорились, и я ушла к родственникам.

Вадим стал каким-то странным. Совсем не тем парнем, которого я раньше знала. Что с ним случилось? Какая сука испортила ему жизнь?

Через какое-то время мне наскучили родственники. Да и пора уже было возвращаться на работу в Мегаполис, раз здесь с Вадимом ничего не вышло. Я пришла к нему и попросила проводить меня до вокзала.

О Егоре ничего не было слышно. Наверное, он всё-таки передумал. Или его упекли в дурку. Мне-то какое дело? Не трогает Вику — и хорошо.

Год пролетел очень быстро. Я иногда что-то писала Вадиму, а он, в свою очередь, иногда мне что-то отвечал. С Ваней мы расстались, он мне надоел. На работе снова начался период отпусков. Я решила воспользоваться шансом и съездить в Провинцию ещё раз.

Ситуация повторилась. Я снова переспала с ним, он снова неадекватно среагировал.

Мне интересно, что ещё нужно сделать для Вадима, чтобы он понял, что по-настоящему любит меня?

В разные годы абсолютно разные люди, узнав о смерти одной и той же девушки, направлялись в одинаковое место в разных городах. Оба человека не дошли до места назначения, погибнув по пути.

У одного из трупов из кармана выпали листки и разлетелись по ветру.

Часть 9, 5.

«Смерти двух близких женщин».

Иногда так бывает, что ты не можешь найти нужную тебе вещь на её привычном месте. А иногда бывает, что в привычных местах находятся совсем не твои вещи. Например, ты собираешься куда-нибудь поехать с любимым человеком, и, собираясь, находишь у себя в сумке странный пакетик жёлтого цвета. И вроде он где-то уже был тобою увиден, вот только ты не помнишь, где и что это такое. Но на всякий случай ты решаешь вытащить его из сумки. Внезапно ты слышишь шаги своего любимого человека и отвлекаешься на болтовню с ним. Ты совершенно забываешь о странном жёлтом предмете.

Позже, когда вы приезжаете на место, ты вдруг вспоминаешь об этом предмете. Вот только ты не помнишь, вытащила ты его или нет. Ты решаешь проверить и начинаешь ковыряться в сумке. В итоге нужная вещь находится у твоего любимого человека. Дальше ты всё помнишь как в тумане: его крики, удары, падение с высоты и пустота. Просто пустота, где нет ни звуков, ни запахов, ни форм. Просто ничего нет.

Ты идёшь с дочерью по улице. Ты отпускаешь её руку, чтобы зажечь сигарету и проверить сообщения ВКонтакте через телефон. Внезапно дочка с криками: «Мама, смотри, папа! » выбегает на проезжую часть. Ты роняешь зажигалку и телефон и бежишь за дочерью.

Ни звуков, ни запахов, ни форм.

Человек, нисколько не похожий на твоего мужа, видит, как вас двоих сбивает машина, и в ужасе убегает с места происшествия.

Эпилог.

— И, знаешь, ты меня всё-таки изменила.

Вадим побрился, ополоснул лицо, и вытерся полотенцем. Он стряхнул капельки воды с бритвы и положил её в карман. Затем прошёл в спальню и начал собирать вещи в чемоданы.

Через несколько дней комната Вадима была совершенно пустой. Не было ни привычного компьютера, за которым Вадим проводил столько времени все последние годы; ни постельного белья, на котором он часто нежился с Викой; ни пепельницы, повидавшей на своём веку несметное количество окурков. Всё было девственно чисто, комната была как будто бы совершенно новой. Только стоящие в комнате чемоданы напоминали о том, что здесь кто-то когда-то жил.

У Вадима зазвонил телефон. Он принял вызов.

—Алло. Да, Юля. Да, готов. Ты уже едешь?

В трубке ответили согласием. Через какое-то время Вадим по очереди вынес из квартиры чемоданы и погрузил их в такси, а затем и сам залез в кабину на заднее сиденье. Рядом с ним сидела подруга Вики Юля.

—Трогай, — сказал таксисту Вадим.

Водитель завёл машину и тронулся с места. Немного проехав и остановившись на светофоре, он обернулся и сказал:

— А ведь я Вас помню, молодой человек! Лет шесть назад Вы ехали к этому дому с другой девушкой, рыжей.

— А я и не отрицаю этого, — сказал Вадим, широко улыбнувшись и обнажив зубы.

— Зачем Вам нужен именно я?

— Чисто символически.

— Я уже года два как не занимаюсь этим делом. Прошлой ночью мне позвонил бывший начальник, сказал, что Вы готовы заплатить какую-то невиданную сумму для того, чтобы именно я именно на этой машине подвёз Вас с девушкой до железнодорожного вокзала.

— Так и есть.

— Но зачем?

— Я же говорю: чисто символически.

— Вы нисколько не изменились. Всё такой же неразговорчивый.

—Возможно.

Водитель отвернулся и поехал дальше.

Через час поезд отправился из Провинции в Мегаполис.

Спустя несколько часов Вадим снова оказался в той же самой квартире, где последний раз был одиннадцать лет назад. Отец Вадима выкупил её у нынешнего владельца за баснословные деньги. Вадим разгрузил чемоданы. Юля ушла в магазин.

Через некоторое время Вадим приехал в лес, где закопал Настю. Он достал из багажника машины лопату и начал копать землю около предполагаемого им места «могилы». Выкопав неглубокую яму, он остановился.

— Привет, Настя, — сказал он. — У меня всё хорошо. У меня теперь новая девушка. Её зовут Юлей. Она позвонила мне через несколько дней после смерти Вики и предложила встретиться поговорить. Хотела утешить меня. Ну, и завертелось. Спустя три свидания я понял: это моё. Мы переехали с ней в Мегаполис. Она, как и ты, блондинка, только постоянно молчит. Мне кажется, что я наконец-то обрёл своё счастье. А это, — Вадим достал из-за пазухи дневник, — пускай будет у тебя. Три дня назад я точно так же положил на могилу Вики свою бритву.

Вадим бросил дневник в яму. Затем закопал его и положил лопату в машину. В ту самую машину, за рулём которой он сидел одиннадцать лет назад, и которую опять же выкупил у её владельца его папа.

Он сел за руль и набрал юлин номер.

— Аллё, — сказал он. — Ну как ты там? Купила продукты?

— Да, купила, — ответила Юля. — Я уже дома. Ты скоро освободишься от своих дел?

— Скоро, — ответил Вадим. — Уже почти всё.

— Давай. Люблю тебя.

— И я тебя.

Юля положила трубку и начала раскуривать косяк.

Начато ‎ 12 ‎ ноября ‎ 2013 ‎ г. в ‏ ‎ 23: 00: 12

Закончено 25 ‎ марта ‎ 2014 ‎ г. ‏ ‎ в 23: 44: 32

Окончательно отредактировано ‎ 9 ‎ июля ‎ 2014 ‎ г. в ‏ ‎ 23: 34: 55

Ремастеринг закончен 28 мая 2017 г. в 23: 20: 27

Послесловие и примечания закончены 24 июня 2017 г. в 23: 29: 13

Послесловие.

С вами говорит Евгений Беляев (в миру — Алексей Морев). ЗдорОво, земляне! Приветствую всех тех, кто в конечном счётё смог добраться до конца данной книги! Думаю, что некоторым людям это было сделать нелегко по многим факторам, но спасибо, что пересилили себя и всё-таки дочитали до конца.

В послесловии я постараюсь подробно рассказать обо всех этапах создания «Лезвия», начиная с главного — идеи. Самая идея написания полноценной книги зрела у меня давно, чуть ли не с детского сада. Я, будучи в нежном возрасте, постоянно писал рассказики различной степени бредовости. Например, тематика одного произведения касалась невозможности пройти финального босса в файтинге и сопутствующих этому экзистенциальных переживаний. Но, увы, ни во что большее, как в пять-десять страниц, это не перерастало. Внутри моей семьи даже стал ходить своеобразный мем о том, что я когда-нибудь смогу написать роман. Когда-нибудь.

Время шло, я взрослел, и мои попытки писательской деятельности (а я, помимо прочего, иногда ещё и писал стихи) вскоре отошли на задний план. Я занялся видеоблогингом, т. е. начал снимать видео и загружать их в Сеть.

2012-й год прошёл для меня крайне продуктивно в плане реализации себя и отдачи со стороны зрителей, но кончился провалом: видео начали терять свою популярность, я — желание заниматься данной деятельностью, а жизнь — свой смысл. В начале 2013-го года я удалил свой канал, и собирался уйти из интернета навсегда (чего я, собственно, так и не сделал).

Виной всему были не только Ютуб и моя деятельность на данном видеохостинге, но ещё и она — Эта Женщина. Я познакомился с ней в интернете, и мы недолгое, но достаточное для того, чтобы я привязался, время, говорили по Скайпу обо всём на свете. К сожалению, из-за моих внутренних заёбов и её занятости ВО ВСЕХ смыслах этого слова всё кончилось тем, что я её заблокировал и мы перестали общаться. Заёбы заключались в том, что она олицетворяла мой идеал девушки. Представьте себе, что ваше воображение рисует вам утопическую картину человека, с которым вы хотели бы провести остаток своей жизни. Да что там остаток жизни — всё свободное время, всего себя отдать без остатка! Но при этом вы внутренне понимаете, что она с вами НИКОГДА не будет, что идеал ускользает, будто песок сквозь пальцы. Вас разделяют тысячи километров, и вы вряд ли сможете когда-либо встретиться. Идеал, как известно, недостижим.

С такими мыслями я забанил Идеал ВКонтакте, и прекратил своё общение с Этой Женщиной. Спустя несколько месяцев я понял всю опрометчивость данного поступка, разблокировал её, и наконец признался ей в любви, но было поздно: я ей был уже неинтересен. А может, и не был интересен никогда. Возможно, всё это было игрой, и она специально сводила меня с ума. Или случайно, неосознанно. Кто знает? Я этого уже не узнаю (обет молчания), а если и узнаю каким-то образом, не факт, что сиё будет правдой. Хотя что вообще есть правда?

Удаление канала было мотивировано ещё и тем, что я надеялся, — наивно, глупо, зачем? — что она во что бы то ни стало будет со мной. Пусть и не рядом, пусть и на расстоянии, но ведь я рано или поздно смог бы приехать. Или не смог бы, но она была бы ТАМ, В МОНИТОРЕ, НО СО МНОЙ. И в тот момент я не хотел ничем более заниматься, кроме как быть с ней 24/7, как говорится. Поэтому я готовил плацдарм для непрерывного общения. Как же глупо.

После её непрямого отказа от дальнейшего общения со мной я решил оглянуться назад. Канал был удалён, работы ин реал лайф как таковой не было, цели в жизни не было вообще никогда, перспектив дальнейшего развития, соответственно, тоже. Что делать? Я хотел творить, я не мог жить без этого! Я обманул сам себя, думая, что смогу без этого обходиться. Плюс я начал чувствовать, что схожу с ума из-за произошедшей ситуации. МЕНЯ ОТВЕРГ ИДЕАЛ. Я НЕ НУЖЕН ИДЕАЛУ. ПОРУШЕН НЕПОКОЛЕБИМЫЙ, ПРОЧНО СТОЯВЯШИЙ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, ПРИНЦИП ВИДЕНЬЯ НУЖНОЙ МНЕ ДЕВУШКИ. Всё накопившееся внутри нужно было куда-то выплеснуть.

Творческий человек до конца жизни не перестаёт творить. Он может сам себя обманывать и, не возвращаясь к тому виду творчества, с которого начинал (или которым, по его мнению, закончил), думать, что уже не творит, но САМ ПОРЫВ будет перетекать из одной ипостаси в другую. Я знаю многих ютуберов, которые, удалив канал, создавали новый, уже менее популярный, либо же работали вне интернета в КРЕАТИВНЫХ местах.

Естественно, что после громогласных заявлений о том, что «я ухожу навсегда» возвращаться в привычное медиапространство СРАЗУ ЖЕ было бы верхом глупости, пафоса и позёрства. И тут я вспомнил про свою детскую мечту написать книгу. Рассказав об этом двоюродному брату, я получил в ответ усмешку и неверие в мои силы. Впрочем, я его в этом не виню: я и сам не до конца был уверен, что смогу довести до ума то, что задумал.

Дэвид Линч в своей книге «Поймать большую рыбу» пишет о том, что его фильмы зачастую строятся вокруг одной идеи, возникновение которой варьируется от совершенно спонтанного до тщательно продуманного. Моя идея была проста и груба: УБИТЬ ЕЁ. УБИТЬ ЕЁ В КНИГЕ. Без разницы, как. Я хотел УБИТЬ ЕЁ. Но только в книге, разумеется. Вокруг этой идеи всё начало строиться, налипать, притягиваться.

Кто она? Блондинка. Вот всё, что я знал тогда. Героиня Этой Женщины будет блондинкой. Но КЕМ она будет в книге? Каков будет сюжет? Стилистика? Артхаусная жесть? История чистой любви?

Уйдя с Ютуба и скучая на работе, я начал чаще и плодовитее сидеть в интернете. В Твиттере я читал аккаунт подруги Этой Женщины. Тогда я не был особо знаком с Подругой, и мне казалось, что это такой, знаете, человек, который может ради концерта любимой группы запросто рвануть в другой город. В моей голове родился второй образ: девушка, которая постоянно ездит туда-сюда. Из дома в гости, из гостей домой. Зачем она ездит? В чём смысл её путешествий?

Итак, два образа: блондинка и девушка-путешественница, её подруга. Блондинку убьют. Что дальше?

Помимо частого сидения в интернетах, я начал энциклопедично поглощать в себя масскульт. На тот момент главными объектами моего восхищения были Тарантино и Нолан. Помимо масштабности большинства фильмов и несомненной культовости, у этих режиссёров было ещё одна общая черта: стилистические эксперименты с повествованием и временной линией. У Тарантино время было разорвано в абсолютно произвольном порядке, по-моему, до «Джанго освобождённого», а Нолан экспериментировал со временем в основном в «Мементо». По иронии судьбы, в «Лезвии» эти два приёма слились воедино (плюс ещё есть противопоставления, например, происходящее с Егором и Димой), хотя изначально я планировал просто «Мементо», но, как вы увидели, не совсем задом наперёд, а покусочно.

Два образа и общая стилистика повествования. Далее было придумано начало. Есть у меня любимая книга, которую я перечитываю время от времени. Называется она «Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа». Там такие потрясающе СОЧНЫЕ диалоги, такое интересное развитие сюжета! Именно она вдохновила меня на начало книги, когда Вадим и Дима сидят на кухне и пьют коньяк. Атмосферу произведения Кунина я передать в первой главе не смог, но попытался: это разнузданное веселье, общий похуизм и диалоги обо всём на свете.

Да, в «Лезвии» диалогов очень много, и они занимают добрую половину книгу. Когда мои друзья читали первый драфт книги в 2014-м, то кто-то сказал мне что-то вроде «Блин, Лёх, ты умеешь писать, но тебе не хватает раскрытия…описания. И герои постоянно матерятся». Другой человек, читавший более позднюю версию, вообще заявил, что это ПЬЕСА! Я склонен с ними не согласиться, и вот почему.

Что такое пьеса в принципе? Грубо говоря, это конструкция, при которой перед каждой фразой, произнесённой героями, идёт указание имени персонажа, а в некоторых случаях ещё и примечание вроде «(усмехнувшись)». У меня же такое отсуствует, есть только примечания, свойственные прямой речи (вроде «— Блаблабла, — сказала она, усмехнвушись»). На пьесу это похоже только тем, что между диалогами идут совсем коротенькие вкрапления, описывающие то, что герои в этот момент делают.

Почему я вообще выбрал такую структуру, при которой до определённого момента герои просто постоянно пиздят о чём попало? В этом основной смысл, который я заложил в произведение. Что Вадим, что Вика что-то ЖЕЛАЮТ, притом не могут о своём желании ПРОСТО-НАПРОСТО СКАЗАТЬ! Они мучаются, совершают абсолютно скверные и откровенно дебильные поступки вместо того, чтобы просто СЕСТЬ И ПОГОВОРИТЬ, но не о «Звёздных войнах», небритом лице Вадима или о бесконечных любовниках Вики, а именно о том, ЧТО ИХ БЕСПОКОИТ И ЧЕГО ОНИ ХОТЯТ ДРУГ ОТ ДРУГА. Они бесконечно говорят. Блаблаблаблаблабла.

Почему в книге так много мата? Так его и в реальной жизни просто до хуя, извините за выражение. Я писал диалоги, проговаривая их — каждый из них — вслух. Я произносил их самостоятельно так, как если бы ими говорили два (и более) разных персонажа. То есть я писал какую-то определённую часть диалога, разыгрывал её сам с собой по ролям, если что-то звучало совсем уж неестественно, то правил, но так, чтобы соблюсти определённый баланс. Скажем так: книга как форма — это всё же не реальность, но что-то приближенное к ней. Таким образом, нужно находить консенсус между «да так в жизни не говорят! » и «на бумаге это выглядит странно». Маты ложились в этот компромисс. Ну, или мне так казалось.

Хотя да, в первой главе мат сильно бросается в глаза тому, кто начинает читать произведение (НО ТАМ ДВА МУЖИКА СИДЯТ И ПЬЮТ! КАК МОЖНО СИДЕТЬ, ПИТЬ И НЕ МАТЕРИТЬСЯ? ), но дальше к мату вроде как начинаешь привыкать. Я это говорю не просто так, не с позиции написавшего, об этом чуть позже…

Потом…Да, про многоточия и постоянные «ну». Герои — люди довольно простые. Хоть они и прожили полжизни в Мегаполисе, они в душе всегда были жителями Провинции. Сейчас я проживаю в Петербурге, и встречаю довольно много людей подобного типажа. И не только из числа переехавших, но и из числа коренных. Потому, я думаю, их словарный запас так ограничен — сплошняком «ну» и паузы (т. е. многоточия). У них довольно обеднённая речь.

А ещё ГЛАВНЫЕ слова в каком-нибудь фрагменте речи я писал КАПС ЛОКОМ, чтобы было понятно, НА ЧТО делают упор главгерои. Я даже СЕЙЧАС так же пишу.

Герои постоянно и диалогами, и внутренними монологами противоречат сами себе в определённых ситуациях. Например, отношение Вадима к «Титанику» до убийства Насти и после. Или желание говорить с незнакомыми людьми до смерти Вики и после. Но не только смерть проводит для персонажей эту грань.

В этом второй основной смысл произведения: люди НЕ МОГУТ НЕ ПРОТИВОРЕЧИТЬ самим себе. Я это замечал на собственном опыте сотни тысяч раз. Возьмём, к примеру, меня: довольно часто я год-два спустя высказываю о чём-либо мнение, диаметрально противоположное предыдущему. И, увы, очень часто и я, и окружающие меня люди упорствуют в первичной точке зрения так, что страшно становится. Или же, меняя мнение на противоположное, встают грудью на амбразуры, защищая этот взгляд на вещи (хотя до этого ведь думали НУ АБСОЛЮТНО по-другому! ). Некоторые даже не замечают этого. Я с какого-то времени начал просто сходить с ума от двойственности ВСЕГО В МИРЕ, что и решил т. о. отобразить, когда писал «Лезвие».

Плюс момент убийства Насти — это следствие упорства в мнении, упорства, которое недопустимо. Я хочу сказать: выступать против наркотиков — это ПОЗИЦИЯ. Без разницы, хорошая или плохая, дело не в этом. Убивать людей из-за наркотиков — это ОДНОЗНАЧНО плохо. В поступке Вадима я отобразил не столько возможное действие этого персонажа по отношению к тому, что его раздражает, сколько в принципе отношение большей части общества к наркоманам всех мастей и сортов. «Да я б поубивала всех этих наркоманов к ебаной матери! ». Часто слышали такое?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 10 Следующая ⇒