Послесловие. 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 10Следующая ⇒

— Да ты вроде не такой старый, — наконец подключился к разговору Вадим. — Чего ты «Молодёжь, молодёжь»?

— Ну вот сколько вам, молодые люди?

— 23 обоим…Обеим…Ай, какая разница, короче, — ответил Вадим. — Тебе-то сколько?

— А мне 50.

— Тебе пятьдесят? Да ты пиздишь! Тебе максимум тридцать пять!

— Ну, вот так молодо я выгляжу. Не курю, не пью.

— Чем же ты вообще занимаешься тогда?

— Ох, молодой человек, неужели можно только пить и курить? — с улыбкой спросил водитель. — Людей вот развожу до места назначения, детей ращу.

— Ну, я вижу, что ты людей разводишь, раз 200 до центра. Ну а способы расслабления у тебя какие? Там наркотики, может, сериалы?

— Какие наркотики? Ну сериалы да. С женой по России 1 смотрим.

— Фу.

— Что «фу»?

— Как ЭТО можно смотреть?

— Молодой человек, это СЕЙЧАС Вам кажется, что нельзя «ЭТО» смотреть. Нам же, старикам, чё, много надо? Нам надо прийти, посадить жопу в кресло и расслабиться. Я вот в этих ваших интернетах совсем не разбираюсь. Чё там как скачать — это сын знает, да, но не я. Я даже включать компьютер не умею.

— Господи, да это же бытовуха! Чистейшая бытовуха! И тебе нравится так жить? Быть такой амёбой?

— Амёбой? Меня всё устраивает, молодой человек. Это вы, молодые, думаете, что, пока вам двадцать, то жизнь ещё впереди, что вы всё успеете и никогда не состаритесь. А потом оглЯнитесь назад — а вы уже старый-престарый, всё болит и никуда не охота. Поэтому сериалы по «России 1» — это всё равно что для Вас пить дешёвое пиво. Может, противно, может, примитивно, но больше вариантов нету.

Пробка рассосалась, и машина наконец тронулась с места. Все трое ехали и молчали. Наконец Вика сказала:

— А как Вы познакомились с женой?

Вадим сделал ей жест типа «Да на фиг ты его об этом спросила? ». Вика ответила ему жестом «Погоди! ».

— Я как познакомился? Да всё было просто. Работал я, значит, опять же, водителем такси. Ну, это, вызывают по такому-то адресу. Я поехал. Заваливается ко мне в салон абсолютно пьянющая девушка. Ну, пока ехали, разговорились с ней. Сказала, что Алисой зовут. Телефон оставила.

«Очень интересная, а главное — неожиданная история», — подумал Вадим.

— Так вот, — продолжал таксист. — Я к ней один раз в гости прихожу, а она собирается в другой город уезжать. Говорит: «Поедешь со мной? ». Ну я и уехал с ней.

— Так у нас похожая ситуация! — воскликнула Вика. — Только наоборот.

— Это как — наоборот?

— Я к Вадиму ездила.

— А Вадим — это…

— Да, да, да, это я, — буркнул Вадим.

Вадиму явно было неприятно слушать эту историю. «Как будто смотрю девчачий фильм на замедленной скорости», — подумал он.

— Но, простите, — сказала Вика, — в нашей с Вадимом ситуации всё было проще. Мы хорошо знали друг друга, я немного знала город, в котором он живёт. А Вы просто взяли и уехали с малознакомой женщиной в абсолютно незнакомый город, так?

— Так, да, — подтвердил таксист.

— Вы, наверное, по-настоящему её любили тогда, раз не боялись уезжать.

— Я и сейчас её люблю, девушка.

— Но как же так? — удивилась Вика. — Ведь говорят, что любовь с годами улетучивается, нет?

— Может, ха, у кого-то и улетучивается, а я люблю Алису всё так же, как любил много лет назад. Ничего не изменилось, разве что дети появились. И сериалы по «России 1». — Водитель, не оборачиваясь, показал большим пальцем на Вадима. — Все эти пиндосские учёные всё врут. Не верьте им! Любовь была, есть и остаётся! А у кого она проходит через два-три года, тот никогда и не любил. Он может проводить опыты, доказывать чё-то там кому-то там, но он не знает, что такое любить женщину до конца своих дней! Вот так вот, Вика.

— Как это романтично, — сказала Вика.

— Очень, — сказал Вадим.

— Приехали, — сказал водитель. — С Вас 200, молодой человек, как и договаривались.

— Да, да, одну секунду. Сейчас получите свой развод.

Вадим с Викой вышли из такси. Водитель помахал Вике на прощание рукой, она ответила ему тем же.

— Вадим, ты чего такой в такси был?

— Не люблю я разговаривать с незнакомыми людьми, Вик.

— Ну мог быть и повежливее. Неважно. Идём.

Вика и Вадим зашли в подъезд и стали ждать лифт.

— Вика, почему я должен говорить с каким-то пятидесяти-сколько-там-ему-лет чуваком вежливо? Я не могу представить себе ситуацию, при которой мне было бы интересно говорить с этим человеком.

— Вадим, но он же тебе не сделал ничего плохого!

— Вот! Вот именно! — Вадим поднял указательный палец вверх. — Ключевое слово — «ни-че-го»! Он мне ничего не сделал, он мне никто!

— Но если он тебе ничего не сделал, то почему ты на него так разозлился?

— Потому что он мог спокойно, молча довезти нас до места назначения. Вместо этого он начал говорить на разные темы. Про свою жену, например. Кому она интересна, эта жена, скажи мне на милость? А ты ещё и поддержала эту беседу.

— Вадим, ты действительно ничего не понимаешь?

—Что я должен понимать?

— О господи, да ты действительно ничего не понимаешь.

— Лифт приехал, пойдём.

Они зашли в лифт. Как только двери закрылись, Вика прыгнула на Вадима и начала целовать. Он схватил её за задницу и ответил на поцелуй. Они целовались всё то время, что ехали.

— Всё-таки хорошо, что я живу на девятом этаже, да? — сказал Вадим, выходя из лифта. — Пока едем, можно себе все губы расцеловать. Или как это действие назвать?

—Я... — Вика кружилась в любовной эйфории. — Да, наверное…

— Что с тобой такое?

— Вадим, пойдём скорее домой.

— Тебе плохо?

— Пойдём! Открывай чёртову дверь, бурый мишка!

— Чтооооо?

Как только Вадим открыл дверь, Вика втащила его в квартиру и быстро закрыла дверь на защёлку.

— Давай, давай, идём! — крикнула Вика, махая рукой в свою сторону.

— Куда? Зачем? — Вадим стоял в недоумении. — Почему я бурый мишка?

— Замолчи! Ну идём же!

Вика потянула его в спальню и толкнула на кровать. Она сняла с него куртку, затем кофту, потом стащила футболку, и начала расстёгивать ремень на джинсах. Вадим лежал, абсолютно не понимая, что происходит.

— Вика, я… — начал было он растерянно.

— Замолчи же ты! — перебила его Вика.

— Вика, мне надо руки помыть. Я привык мыть руки, когда прихожу домой.

— Какие руки? Ты можешь помолчать? Ради меня! На минутку! Да чёртов ремень! На кой хер их вообще делают, если их еле расстегнешь?

Вика наконец-то разобралась с джинсами, попутно избавив Вадима от обуви и носков. Затем, добравшись до трусов, принялась в спешке раздеваться сама. Вскоре оба были полностью обнажены, и Вика приняла позу наездницы.

— Давай, поехали!

— Вика, а как же…

— Я пью противозачаточные. Детей я не хочу, не переживай. Ну давай, погнали!

— Ну…Хорошо…

Они закончили. Она лежала на его груди, обняв его за плечи. Он смотрел на неё и молчал.

— Ну? — спросила Вика.

— Что? — сказал Вадим удивлённо.

— Ты ничего не чувствуешь?

— Вика, прости, но… — Вадим сделал паузу. — Что я должен чувствовать?

— Мы занялись любовью.

— Мы уже несколько раз это делали.

— Нет, нет! — Вика легонько постучала кулаками по груди Вадима. — Мы трахались! Это были банальные потрахушки!

— По-моему, нет разницы.

— Ты! — Вика приподнялась и села на пятки. — Ты реально не ощутил разницы? Аааааа! — Вика схватила руками голову. — О господи, в кого я влюбилась! Ты — камень.

— Вика, я… — Вадим снова сделал паузу. — Почему я бурый мишка?

— Чёрт, тебя это так волнует? Аааааа, мудила! — Вика снова легла ему на грудь и обхватила руками плечи. — Ты не смотрел «Клинику»?

— «Кли…». Что? «Клинику»? Что это?

— Господи, ты в каком веке живёшь? «Клиника». Сериал такой. По MTV шёл.

— Нет, не смотрел…Прости.

— Если ты ещё раз скажешь «прости», я тебя убью, это точно. Вообще странно, что ты пишешь про кино, но не знаешь про «Клинику». Короче. В «Клинике» были два главных героя. Джей Ди — это который такой придурковатый малый, и Тёрк — это такой нигер.

— Хорошая характеристика персонажа сериала — «нигер».

— Заткнись. Так вот. Джей Ди называл Тёрка «бурый мишка». Ну, он же темнокожий, бурый, значит.

— А почему «мишка»?

— Ай, да откуда я знаю? Вадим…

— Нет, подожди. А причём здесь Тёрка…Или как его?

— Тёрк.

— Тёрк и я?

— Да ты просто…Такой большой, накачанный, вон какие мускулы. — Вика потрогала руки Вадима. — Но ещё такой маленький мальчик. Прям как Тёрк. Мой бурый мишка. — Вика улыбнулась.

— «Бурый мишка»…Так…Хорошо. Понял.

— Так вот, мы сейчас занимались любовью. Любовью, понимаешь? Лю-бо-вью. Могу по буквам сказать.

— Нет, не надо.

— Вот и запомни на всю свою оставшуюся жизнь, Вадик, в чём разница между еблей и занятием любовью. Понял?

— Понял. Постараюсь.

— Вот и славно. — Вика снова улыбнулась и погладила Вадима по груди.

— А что я должен был понимать?

— Что ты должен был…Что? — Вика прекратила улыбаться и гладить Вадима. — Ты о чём? Опять твои вопросы?

— Ты только что три задала, между прочим. Ты в лифте сказала, что я «действительно ничего не понимаю». Что я должен был понимать? Понять?

— Вадим…Кстати! — Вика опять села на пятки. — Ты так и не сказал мне, сукин ты сын!

— Что? Что я не сказал?

— Что ты любишь меня. Ты не сказал три важных слова.

— Каких?

— Да ты дурак совсем, что ли? — Вика плюхнулась на Вадима.

— Вика, я…

— «Я». «Тебя». «Люблю».

— Я тебя тоже.

— Ну вот, сукин ты сын! Ты не сказал мне эти слова!

— Я только что сказал.

— Скажи «я тебя люблю».

— Ты меня любишь.

— Идиот чёртов! Я тебя ненавижу!

— Ты же только что сказала, что любишь меня.

— А-а, придурок конченный! — Разозлилась Вика. — Так. Слушай. Ты должен сказать три слова. Нет! Не сказать! Повторить. Понял?

— Понял.

— «Я»…Ну?

— Что «ну»?

— Повторяй, ебанавт!

— Что повторять?

— Ёбаный идиот, ты что, с Марса свалился, что ли?

— Да вроде нет.

— Если вроде нет, то повторяй за мной.

— Что повторять-то? Не пойму.

— Я сейчас точно с тобой что-то сделаю, придурок! Повторяй за мной слова. Я их буду ВОООООООТ так растягивать, а ты повторяй! Понял?

— Понял.

— Точно всё понял?

— Точно всё понял.

— «Яяяяяяяяя»…

— Да нет же, ёбаный ты умственно отсталый кретин! Ты не должен их растягивать! Это Я их растягиваю, понял? Я растягиваю, а ТЫ повторяй БЕЗ растягивания, мудак!

— Без растяжения…Без растягивания…

— Заткнись. Нет, не заткнись. А то ведь реально заткнёшься и больше ни слова не скажешь. Повторяй. «Яяяяяяяяя»…

— Я.

— Молодец!

— Молодец! «Я молодец»? Мне это надо было сказать?

— Совсем больной. Мамааааа, кого я полюбила. — Вика уткнулась носом в грудь Вадима.

— Вика…

— Так, нет, заткнись. — Вика вновь оказалась сидящей на пятках. — Слушай меня внимательно, усёк? Понял?

— Да.

— Точно понял?

— Да, да! Давай уже поскорее, мне ещё статью писать.

— Какую статью, когда…Ай, неважно! Ты должен мне сказать «я тебя люблю», понял, чёрт ты эдакий? Просто повтори слова! Давай же!

— Я тебя люблю, — неуверенно промямлил Вадим.

— Выразительнее! Представь, что ты…этот…ДиКаприо! Играй лучше! Представь, что ты сейчас тонешь в «Титанике», вот!

— Я ненавижу ДиКаприо и «Титаник».

— Говори!

— Я тебя люблю!

— Громче! Выразительнее!

— Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

— НАКОНЕЦ-ТО!

Вика снова вернулась в исходное положение. Вадим достал из пачки, лежащей на комоде рядом с кроватью, две сигареты, сунул одну себе в рот, а вторую предложил Вике. Та взяла её, закурила, и оба молча лежали.

Через пять минут Вадим прервал молчание.

— Вика, так что я должен был «действительно понять»?

— Так, всё! — Вика взяла сигарету и потушила её в пепельнице, стоящей на комоде. — Иди на хуй, тормоз. И давай спать.

— Я должен статью написать.

— Завтра напишешь. Я хочу уснуть в обнимку с любимым человеком.

— Это со мной, что ли?

— Нет, с Тёрком, блядь.

— Сколько сейчас времени?

— Шесть утра.

— И хули ты так рано встал?

— Вика, — сказал Вадим, обернувшись. — Мне надо писать.

Вадим сидел за компьютером абсолютно голый. Вика лежала в постели и курила.

— Всё ему надо. Я буду спать дальше, хорошо?

— Ладно.

— Придурок, — прошептала Вика. — Мог бы хоть назад в кровать вернуться. Статью ему надо писать, смотри-ка.

— А сейчас сколько времени?

— Десять утра.

— Ты так и не ложился спать?

— Почему? Мы легли спать в час ночи где-то. Я встал в пять утра, сел писать.

— И до сих пор не закончил?

— Вика… — Вадим обернулся. — Статья не пишется просто так. — Он махнул руками вниз. — Это тебе не написать банальный любовный роман, где основное место уделяется сексу и бессмысленным диалогам. Для написания статьи я порой сижу несколько ночей, выкуривая по пачке сигарет.

— Ты только ночью можешь писать?

— Я могу и днём, но просто днём хреново получается. Днём тебя всё отвлекает — солнечный свет, шум за окнами, не до конца проснувшийся организм. К ночи человек просыпается окончательно, рассудок приходит в норму, и он может писать шедевры.

— Эй, любимый, нимб потолок царапает, — посмеялась Вика.

— Я не сказал «я могу писать», я сказал «он может писать».

— Но под «ним» ты имел ввиду себя?

— Необязательно. Многие могут писать. Некоторые могут писать хорошие вещи. Но немногие об этом знают. Кто-то так и проживает жизнь в бытовухе. Мне это неинтересно. Мне неинтересны их места работы.

— А как же пенсия, там трудовой стаж и всё такое?

— Вика, посмотри на меня, — сказал Вадим, показывая на себя. — Я пью, как осёл. Разве я доживу до пенсии? Я умру раньше тебя.

— Охохо, он умрёт раньше меня, смотри какой, — саркастически сказала Вика, свернув губы в трубочку.

— Так что я должен был понять, кстати?

— Вадим, блядь, ты заебал! Ты тут распинаешься по поводу своей писательской карьеры, великих блогеров или как вас там, чертей, зовут. Но почему ты не можешь осознать своим вечным сиянием чистого разума…

— Хороший фильм, — перебил Вадим. — Э-э, продолжай.

— …что я жду от тебя признаний в любви? Ну, всей этой хуйни, знаешь, как в…Слушай, ты же хуев киноман, ты пишешь про фильмы, так?

— Так.

— Ты же до хрена смотрел всяких фильмов про любовь и прочую чепуху. Устрой мне эту чепуху, а? Я хочу этого говна, андерстенд ми? Я от тебя вчера добивалась трёх слов где-то минут пять, наверное. Ты всё не мог сказать три простых слова.

— Это всё понятно, но что я должен делать? Как мне устроить тебе «эту чепуху»?

— Ты должен был сказать таксисту, что любишь меня. Поддержать разговор. Поделиться своим счастьем с чужим человеком. Понимаешь? Бабочки в животе, все эти сопли? Понимаешь? Когда хочешь всему миру сказать о том, что кого-то любишь?

Наступила пауза. Вадим смотрел на Вику и молчал. Затем сказал:

— Я понимаю. Но я не могу так. Это не моё.

— А что твоё? Сидеть и писать статьи — это твоё? Иди сюда.

Вадим встал со стула и сел на край кровати.

— Ты смог сказать мне на вокзале, что всё знал. Не каждый парень смог бы это сделать. Знаешь, сколько я «зелёных соплей» встречала в своей жизни? Этих ёбаных нытиков, которые чуть что, чуть какие неприятности или трудности возникнут, сваливали, и хер ты их найдёшь. Сейчас по всему миру волна какой-то нездоровой смены полов. Все мужики — это какие-то педики. Нет, нет, я ничё не имею против геев, это их право заниматься любовью с себе подобными. Я даже ЗА геев, я так тебе скажу. Но геи — это отдельная тема. А натуралы? Где они — те натуралы, на чьё плечо можно положиться, а? Они не могут отпиздить того, кто обижает их девушку. Я не люблю, когда один мужчина бьёт другого мужчину, но иногда это нужно сделать. А они: не, не, не, всё можно решить словами. И НИ ФИГА в итоге не решают! Я привыкла сама разруливать все свои проблемы, знаешь. Привыкла таскать на себе всё это. Я рождена в ЭТО. Мне всегда по жизни не везло. И я хочу, чтобы с тобой мне повезло. Чтобы я не ошиблась в тебе. Дай мне понять это. Просто дай мне это понять, чёрт побери!

— Я с тобой в целом согласен, но я не люблю сопли. Если у тебя будут проблемы, ты только скажи об этом, я со всем разберусь. Правда. И я люблю тебя, — сказал Вадим и сделал паузу. - Да, я это сказал. – Он поднял уголки губ вверх. — Но это не значит, что я буду говорить об этом ежесекундно. Я просто дам тебе понять это. Не знаю как. Ты моя. И мне это нравится.

Он лёг в постель, и они поцеловались. Она обхватила его ногами, а он вошёл в неё.

— Я очень плохой человек, Вика. Очень плохой. Но я постараюсь стать лучше.

— Как ты можешь болтать во время этого? Как у тебя хватает сил?

— Не знаю. Ты моя.

Её глаза вспыхнули. Стены квартиры разъехались в стороны, всё окружение в одночасье исчезло, осталась лишь кровать на белом фоне. Больше ничего вокруг не было. Ей было очень хорошо с ним.

— Странно, Игорь уволился.

— Кто?

— Игорь. Ну, помнишь, я тебе говорила про того придурка, что ко мне пытался клеиться?

— А, да, да, помню.

— Сегодня пришёл весь побитый, написал заявление и ушёл. Так странно на меня посмотрел, когда уходил.

— Странный он.

— Да, есть такое.

— Странный. Взял и уволился.

— Вадим, эй. Куда так бежишь?

— А, привет, Гриш. На работу.

— Слушай, я твою рыжую видел на днях в магазине с подругами, — сказал Гриша, показывая рукой рост. — Низкая такая, прикольная.

— Да, теперь она действительно МОЯ рыжая. Спасибо, Гриш.

— За что?

— За всё. За совет.

— Это за какой?

— Который ты год назад мне дал.

— А, тот-то? — улыбнулся Гриша и хлопнул ладонью по своей ноге. — Блин, да я рад, что вы вместе теперь! Вади-и-и-им! Эх! — Гриша потряс Вадима за плечи. — Ты только это…Не давай бабе спуска! Ну, то есть, не бабе, а девушке своей! Баба — это знаешь кто?

— Кто?

— Да Верка моя! Так меня заебала, ты б знал! Мы по ночам постоянно ссоримся. Как ритуал какой-то. Как чаепитие у этих…Бриташек. Наступает ночь — начинается ссора. Не слышал, нет?

— Нет, я крепко сплю.

— А, ну и слава богу. Так всё надоело! — Гриша схватился руками за голову. — Сил нет!

— Я пойду. Спасибо тебе за всё.

— Давай, — сказал Гриша уходящему вслед Вадиму. Вдруг он что-то вспомнил и прокричал: — Слушай, Вадим, а помнишь, как мы с тобой, ну, того, а?!

— Помню, помню.

— Ну давай, ступай. Ха!

— Вадим, иди побрейся.

— Мне лень. Как там? — Вадим почесал голову и изрёк: — «Борода для мужчины честь»…

— Тебе лень побриться?

— Да, мне ужасно лень. Надо сходить в магазин, купить новое лезвие…НовЫЕ лезвИЯ. Потом вся эта пена для бритья, весь этот процесс... Короче, мне лень.

— Я могу сходить за лезвиями.

— Нет, нет, я сам. Давай только сначала… — сказал Вадим игриво и ткнул Вику пальцем.

— Сначала ты побреешься, — возразила Вика.

— Какая ты зануда!

— Да, я такая. А ты — небритый козёл.

— Я же всё равно никуда не хожу. Зачем мне бриться? Да даже если хожу, то на работу, а там ко мне к такому уже привыкли.

— Ну а ради себя?

— Я очень плохой. Зачем очень плохому бриться? Он лучше не станет.

— Опять ты так говоришь. Ты слишком много рефлексируешь. С чего ты решил, что ты очень плохой?

—Потому что я сотворил много плохих дел.

— Ну например? Какие плохие дела ты сотворил?

— Разные.

— Ну какие?

Вадим задумался. Некоторое время он сидел молча. Вика смотрела на него в ожидании. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем передумал. Наконец он сказал:

— Я плохо написал про «Аватар».

— Ты плохо пишешь статьи?

— Нет, мне просто не понравился «Аватар».

— Чем он тебе не понравился?

— Да там просто беготня в 3D.

— Ну он же вроде много денег собрал?

— Это не критерий.

— И чем плохо то, что тебе не понравился «Аватар»?

— Тем, что читатели потом набросились на газету с гневными письмами.

— И это плохо? Это же вроде этот… — Вика покрутила правой рукой. — …пиар?

— Пиар не пиар, но Виктор Иванычу не понравилась данная ситуация.

— И это все твои плохие поступки?

— Нет, ещё есть.

— Какие?

— Я один раз поджёг письма в почтовом ящике.

— В своём?

— В чужом. Я даже не знаю, кому они принадлежали.

— И зачем ты это сделал?

— Не знаю. Просто прикольно, — сказал Вадим и чиркнул зажигалкой, зажгя огонь. — Бумага горит.

— А если там были чьи-то важные бумаги? Ты маленький ребёнок, Вадим, вот ты кто! Ты не желаешь отвечать за свои поступки. Ты живёшь жизнью маленького ребёнка, которому всё дозволено, и доволен этим.

— Я знаю, что я такой. Пойдём со мной.

— Куда?

— За лезвиями.

— Пошли.

— Ну так собирайся. Я уже одет.

— Да мне собраться дело двух минут.

— Двух часов, скорее. Ты всегда медленно собираешься. Ты только по своим подружкам быстро ходишь.

— Небритый козёл.

— Зануда.

— Куда мы идём, Вадим? — спросила Вика. — Это же не дорога домой.

— Сейчас увидишь, — ответил Вадим.

— Слушай, у тебя вроде раньше машина была? Когда ты жил…

— Была, была, — в спешке перебил её Вадим. — Я её продал, чтобы квартиру купить.

— Так куда мы идём?

— Вот сюда.

Вадим показал на местную речку. Было раннее утро, и потому вокруг не было ни единой души, так как все куда-то спешили: в детсады, в школы, в колледжи, в универы, на работу, или же домой после собеса.

— Мы идём купаться? — спросила Вика.

— Я ненавижу купаться, — угрюмо сказал Вадим.

— А что тогда?

— Мы просто там посидим.

— Зачем?

— Там красиво.

Вадим и Вика сидели на берегу реки, обнявшись. Вика положила руки Вадиму на плечо, облокотившись на него. Вадим гладил Вику по голове и курил.

— Действительно красиво, Вадим, — сказала Вика с улыбкой, приподняв голову и посмотрев на Вадима.

Вадим встал и, взмахнув руками, сказал с сигаретой в зубах:

— Вот ещё бы здесь этого мусора не было! Чёртовы люди! Пришли отдохнуть, покупаться там или позагорать, причём бесплатно. Кайф! Ну вот хули им ещё надо? Ведь так красиво, блядь! А они здесь свой мусор пораскидали! Бутылки, окурки, блядь! — Вадим со злостью пнул мусор. — Ну чёртовы люди! Не могут спокойно жить! Почему менты этим не занимаются? Каждого бы, кто бухает здесь, в отделение!

— Вадим, а ты романтик, оказывается, — сказала Вика с восхищением.

— Что? — сказал Вадим, садясь на землю. — Нет. Нет-нет! Просто я подумал, что тебе здесь понравится. — Вадим обнял Вику.

— Мне нравится, но ты романтик. Я не ожидала.

— Да с чего я романтик-то?

— Ты с закрытыми глазами целуешься.

— И о чём это говорит?

— О том, что ты романтик.

— Это ты где прочитала? В каком журнале? Или это тебе подруга сказала?

— Это я просто знаю. Ниоткуда.

— А мне кажется, что романтики — это те, кто там всякие цветы дарит, конфеты и всё такое прочее.

— Необязательно. Это всё материальное, а у тебя духовное. — Вика ткнула средним пальцем правой руки в лоб Вадима.

— Всё равно мне кажется, что романтики — это, ну, такие придурки, кто под окном на гитаре играет.

— Когда ты последний раз таких видел?

— Точно. Сейчас людям и это лень делать.

— А тебе лень бриться.

— Слушай, мы купили эти ебучие лезвия, так что я приду сейчас домой и побреюсь.

Вика наклонилась, чтобы спрятать шнурок обратно в ботинок, но не удержала равновесие и упала в воду, потащив за собой Вадима, которого инстинктивно схватила за руку. Когда оба вынырнули, Вика засмеялась, показав на мокрого Вадима пальцем.

— Эй, я кому-то вроде говорил, что ненавижу купаться!

— Вадим, я случайно, — сказала Вика, продолжив смеяться. — Прости.

— Давай вылезать, — сказал Вадим и поплыл по направлению к берегу.

— Давай поплаваем, а?

— О господи. — Вадим остановился, задумавшись о чём-то, и спросил: — Ты упала специально, да?

— Ну... — Вика опустила глаза вниз и надула губы. — Ну да. Ну я хотела поплавать с тобой.

— Ох. — Вадим покачал головой из стороны в сторону. — Ну давай поплаваем. Забирайся ко мне на спину.

— А ты меня удержишь?

— Смеёшься, что ли? Ты же худая, как Тревор Резник!

— Как кто?

— Тревор Резник. Смотрела «Машиниста»?

— Это про Макаревича?

— Про кого? — сказал Вадим, нахмурившись. — Нет, про…Придём домой — посмотрим. Залезай ко мне на спину и поплыли.

— Но я же жирная...

— О господи. Залезай уже давай.

Они немного поплавали, затем вылезли на берег и пошли прямо так — мокрые, грязные — по улице домой. Люди озирались на них так же странно, как тогда на вокзале, когда Вадим нёс Вику на руках.

— Смотри, Вика, люди думают, что мы — морские чудища!

— Ты кем будешь? — спросила Вика с улыбкой.

— Я буду Акваменом.

— Кем?

— Неважно. А ты будешь русалкой.

— У них же пизды нету, у русалок этих.

— А я тебе проделаю её.

— Фу, блядь, Вадим, мы реально ненормальные, раз говорим о том, как проделать пизду русалке, — сказала Вика с отвращением.

— Эй, кстати! Посмотрел я несколько серий твоей «Клиники».

— О, правда? Ну и как тебе?

— Ты знаешь, неплохо. Только жаль, что сериал процедурный.

— «Процедурный»? Что значит «процедурный»? Это из-за того, что там врачи проводят процедуры?

— Нет, это…Ну как объяснить... Ну, сериал, который можно смотреть с любой серии, и ты всё поймёшь.

— И чем же это плохо?

— Ну я больше люблю сериалы, где каждая серия вносит что-то в сюжет.

— Ага, серия про муху.

— Ты посмотрела! — воскликнул Вадим. — Ты посмотрела «Брекин Бэд»!

— Да, там Джесси прикольный.

— Ну, он прикольный, но я наркоманов терпеть не могу.

— Ой, кто бы говорил.

— Я алкоголик, куряка, но не наркоман. Я лично бухаю, а кто-то колется. А ещё я тебя люблю.

— Фу, фу, фу, какая лесть!

— Я серьёзно. О, кстати, залезь ко мне на плечи!

— Мокрыми джинсами на плечи?

— У меня тоже вся одежда мокрая.

— Зачем мне это делать?

— Будем делать большого доктора!

— А, точно! Ты же бурый мишка!

— А ты будешь Викой Дориан! Давай залезай уже!

Вика залезла к Вадиму на плечи, и они шли так, привлекая к себе ещё большее внимание людей.

— Тёрк, нам не хватает большого халата! — воскликнула Вика.

— Ви Ди, я его где-то потерял! — ответил Вадим.

— Почему я Ви Ди?

— Ну у Джона Дориана сокращение от первых букв имени и фамилии — Джей Ди. А ты будешь Ви Ди. Или Вэ Ди.

— Господи, Вадим, на что мы тратим свою жизнь?

— На хуйню. Побежали!

— Эй, что ты делаешь! Остановись! Мне страшно! Я буду кричать! АААААА!!! — закричала Вика.

Вадим бежал по улице с Викой на плечах, а изумлённые люди оглядывались на них и снимали на смартфоны.

— Вадим, к нам завтра придёт Алёна с подружками.

— Пускай приходят. Я как раз собирался в кино сходить.

— Нет, ты не понял. Я тебя хочу с ними познакомить.

— Ох, боже ты мой, — сказал Вадим, повернувшись в постели к Вике. — Зачем мне это?

— А ты сам как думаешь?

— Вика, если мы живём вместе, это не значит…Ох, блядь. Мне знаком этот взгляд.

Вика смотрела на Вадима, явно ожидая, когда он закончит говорить, чтобы возразить. В глаза било утреннее солнце.

— Ну необязательно же мне знать всех из твоего окружения! — воскликнул Вадим.

— А кого ты знаешь из моего окружения, Вадим? — спросила Вика.

— Ну…Дядю Жору.

— Дядю Жору? А почему бы тебе не узнать Алёну, например? Вадим. — Вика положила свою руку на руку Вадима. — Мне кажется, ты просто боишься незнакомых людей. Алёна хорошая, правда. Вот увидишь. И подруги у неё хорошие.

— Вика, дело не в том, плохая Алёна или хорошая. Просто…Зачем? Ну смысл? Мы же из разных миров.

— Да, ты точно летаешь где-то там, — сказала Вика, крутя указательным пальцем правой руки у виска, — на «Тысячелетнем соколе». По-моему, ты просто боишься совместной жизни. Ты напуган. Ты привык жить один, Вадик. Не бойся. Я тебе помогу, эй.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒